Часть 6. ЗАКРОМА «АНТИКВАРИАТА»: ИСТОРИИ ИКОН

В экспортном фонде «Антиквариата» оказались тысячи икон. Известна судьба лишь немногих из них. Тем ценнее их истории. Эта часть книги рассказывает о некоторых иконах, проданных в США Джорджу Ханну. Аукцион «Кристи» в 1980 году был последней возможностью увидеть всю коллекцию Ханна целиком. После торгов иконы разлетелись по разным владельцам, как стулья из-под носа Остапа и Кисы в знаменитом романе Ильфа и Петрова, с той разницей, что стульев было лишь двенадцать, а икон – почти сотня55. Собрать вместе все иконы Ханна уже не удастся никогда.

РАССКАЗ ПЕРВЫЙ. «СВЯТЫЕ МАКАРИИ»

Рублевская легенда. Потерянный след. За океаном в Нью-Йорке. Память о Павле Третьякове

Среди проданных из Третьяковской галереи оказались две иконы из небольшого собрания ее основателя Павла Михайловича Третьякова (прилож. 3). Одна из них, «Свв. Макарий Александрийский и Макарий Египетский», была отдана в «Антиквариат» в 1936 году за 100 рублей (Ил. 15). Согласно устному преданию, услышанному от реставратора Г. О. Чирикова, эта икона некогда принадлежала московскому мещанину Даниле Андрееву. Было время, когда ее считали работой Андрея Рублева и высоко ценили. Однако рублевская легенда не подтвердилась.

Составитель первого дореволюционного каталога иконного собрания галереи Н. П. Лихачев считал эту икону произведением «северных областей» и «не особенно искусных мастеров приблизительно первой половины XVII века». В предисловии к первому советскому каталогу иконной живописи ГТГ В. И. Антонова в 1963 году мелким шрифтом в сноске, как бы «шепотом», сообщила, что икону отдали в «Антиквариат» и что дальнейшая судьба иконы ей неизвестна. В СССР писать о сталинских распродажах музейных собраний запрещалось, и подобное заявление требовало смелости. Возможно, сказалось влияние хрущевской оттепели, а возможно, Антонова таким образом пыталась отыскать след утерянной иконы, пусть и не представлявшей большой художественной ценности, но важной для истории галереи. Валентину Ивановну не остановил даже ее прошлый печальный опыт: в 1938 году она была арестована по делу своего учителя и в недавнем прошлом коллеги по Третьяковской галерее А. И. Некрасова. Около года она провела в Бутырской тюрьме, однако была освобождена и позже вернулась на работу в ГТГ.

Антонова не знала, что икона в то время находилась за океаном в коллекции Джорджа Ханна, который купил ее у «Антиквариата». Сообщение Антоновой для Ханна осталось незамеченным. В 1980 году с аукциона «Кристи», на котором распродавалось его собрание, икону продали за 13 тысяч долларов. На момент продажи ее считали произведением Центральной России XVII века. Покупателем была нью-йоркская фирма A La Vieille Russie. На мой запрос фирма не ответила, но велика вероятность, что икона все еще там.

Принадлежность иконы первоначальному собранию основателя Третьяковской галереи делает ее исторически значимой для этого музея. Сохранение «Святых Макариев» в собрании галереи было бы данью памяти Павлу Михайловичу Третьякову. Не случайно в каталоге 1963 года Антонова, словно извиняясь, объяснила, что икону отдали в «Антиквариат», так как забыли историю ее приобретения.

РАССКАЗ ВТОРОЙ. ВРЕЗКИ-БЛИЗНЕЦЫ

Рекордные цены аукциона «Кристи». Менил и Тимкен. Парная трансформация. Конец векового союза. «Честная реставрация». В поисках компромисса: «и волки сыты, и овцы целы»

Третьяковская галерея отдала в «Антиквариат» одиннадцать икон из прославленного собрания художника Ильи Семеновича Остроухова (прилож. 3). В их числе оказались «Успение» и «Вознесение». Они покинули галерею с оценкой 300 рублей каждая (Ил. 17, 18). Учитывая, что эксперты «Антиквариата» занижали цены, установленные сотрудниками ГТГ, начальная оценка этих икон была значительно выше. «Антиквариат» продал иконы Джорджу Ханну. На аукционе 1980 года, где распродавали собрание Ханна, иконы получили рекордные ставки. «Успение» за 130 тысяч долларов досталось британскому коллекционеру Эрику Брэдли. В 1985 году он продал свою коллекцию, и «Успение» попало в частный музей – Menil Foundation, основанный Доминик де Менил в Хьюстоне (штат Техас, США), где сейчас и находится. «Вознесение» на аукционе побило все рекорды – икона ушла с молотка за 170 тысяч долларов. Ее и еще несколько икон купил амстердамский антиквар Майкл ван Рейн. Однако из‐за предостережений Тетерятникова и собственных финансовых трудностей, видимо, решил не рисковать – отказался платить и не забрал иконы. Когда страсти поутихли, дом «Кристи» с помощью лондонского антиквара Ричарда Темпла постепенно продал отказные иконы. «Вознесение» купил Фонд Патнэм (Putnam Foundation), который затем передал эту икону в Музей Тимкен в Сан-Диего, штат Калифорния (Timken Museum of Art), где она находится по сей день.

В 1936 году во время передачи этих икон в «Антиквариат» специалисты Третьяковской галереи считали, что «Успение» и «Вознесение» являются произведениями начала XVI века. С молотка у «Кристи» они ушли как работы московской школы XVI века. «Разоблачения» Тетерятникова, который считал эти иконы фальшивкой начала XX века, заставили новых владельцев серьезно заняться их исследованием. В этом пристальном изучении состоял один из положительных эффектов скандала. Исследования икон «Успение» и «Вознесение» из бывшего собрания Остроухова в музеях Менил и Тимкен проходили независимо друг от друга. Они опровергли доводы Тетерятникова и существенно подорвали доверие к его экспертизе. Вот что удалось выяснить искусствоведам этих двух частных музеев.

В коллекции Остроухова эти иконы были парными: обе одновременно прошли идентичные стадии трансформации и реставрации. Первоначально иконы имели прямоугольную форму, затем их углы были обрезаны, чтобы придать иконам округлую форму. Это, видимо, произошло в начале XVIII века, когда в моду вошли барочные иконостасы, в которых иконы были овальной, круглой или многоугольной формы. То, что икона «Успение» и парная с ней «Вознесение» были лишь обрезаны во время барочной моды, а не созданы в то время, подтверждается существенным отличием их композиции от композиции барочных непрямоугольных икон, находящихся в Третьяковской галерее и Русском музее. Неизвестно, принадлежали ли прямоугольные «Успение» и «Вознесение» одному иконостасу изначально, но в новом барочном иконостасе округлые иконы-близнецы вместе стояли в праздничном чине.


Владимир Тетерятников готовится к тяжбе с домом «Кристи»


Впоследствии, как предполагают эксперты, барочный иконостас был разобран, а округлые иконы «Успение» и «Вознесение» в конце XIX – начале XX века пережили новую трансформацию. Видимо, по заказу владельца новые углы были «нарощены» до первоначальной прямоугольной формы и размера, причем дополнительные доски для этого использовались старые. Так «Успение» и «Вознесение» стали близнецами-врезками. Было ли это сделано по заказу Остроухова или произошло еще до того, как он купил эти иконы, неизвестно. В составе его коллекции, как свидетельствуют учетные документы, эти иконы поступили в Третьяковскую галерею как врезки. В паре они попали в галерею, в паре покинули ее, в паре были проданы Ханну, и только аукцион «Кристи» разорвал этот многовековой союз, так что одна из икон-близнецов оказалась в Техасе в Музее Менил, а другая – в Калифорнии в Музее Тимкен.

Во время последней стадии трансформации новоприобретенные углы были расписаны в продолжение живописи центральной части иконы и состарены искусственным кракелюром, чтобы более органично соответствовать старой живописи центральной части иконы, где кракелюр был результатом естественного старения. Кроме того, чтобы новая живопись на углах «вписалась» в старую икону, многие места центральной части были поновлены. Вмешательство особенно заметно на лицах изображенных фигур, многие из которых были подправлены для удлинения лицевых пропорций. Ученые Музея Менил посчитали, что изменения, внесенные реставратором на этой стадии трансформации иконы, не являлись сознательной фальсификацией, так как изменения не были закамуфлированы, они легко различимы даже невооруженным взглядом. По мнению экспертов, это была «честная» реставрация, проведенная в согласии с методами и пониманием целей иконной реставрации того времени.

Лабораторное исследование и изучение стиля «Успения» позволило ученым Музея Менил сделать предположение, что старая «авторская» живопись центральной части иконы относится ко времени конца XVI – начала XVII века. Таким образом, они омолодили икону, оспорив более раннюю датировку началом XVI века, с которой «Успение» покинуло Третьяковскую галерею в 1936 году. В Музее Тимкен ученые, изучавшие парное «Успению» «Вознесение», также пришли к выводу, что «материалы и техника, использованные при создании иконы, совместимы с теми, что применялись в России в XVI и XVII веках».

Заочная дискуссия между Владимиром Тетерятниковым и экспертами музеев Менил и Тимкен может пролить свет на то, какими критериями руководствовались сотрудники Третьяковской галереи, отбирая в 1930‐е годы иконы для «Антиквариата». В момент отбора галерея имела по крайней мере три композиционно и стилистически похожие иконы «Успение» и три композиционно и стилистически близкие иконы «Вознесение». Если сравнить проданные «Успение» и «Вознесение» с теми схожими, которые остались в Третьяковской галерее, становится понятно, что, выбирая иконы на продажу, сотрудники галереи руководствовались принципом «меньшего зла». Из группы трех близких икон «Вознесение» они оставили в галерее более ранние и ценные иконы начала – первой половины XV века, а отдали более позднюю и художественно менее ценную, к тому же стилистически и композиционно похожую на них икону. Этот принцип соблюден и при выборе «Успения» на продажу. Галерея сохранила более ранние иконы этого сюжета из Гостинопольского монастыря и новгородской школы, отдав более позднюю и, видимо, по мнению экспертов ГТГ, менее ценную из собрания Остроухова.

Можно с большой степенью вероятности предположить, что среди тысяч икон, поступивших в галерею в 1930‐е годы, были и другие «Успения» и «Вознесения», менее ценные, чем проданные остроуховские. Однако сотрудники галереи выбрали для «Антиквариата» не безвестные иконы, а иконы из прославленного собрания Остроухова. Проданные «Успение» и «Вознесение» не относились к числу шедевров остроуховской коллекции, однако Остроухов, который при выборе икон для себя руководствовался прежде всего их художественной выразительностью, в свое время купил и сохранял в коллекции эти иконы. Значит, не считал их посредственными.

Все это позволяет сказать, что в случае с проданными иконами «Успение» и «Вознесение» из бывшего собрания Остроухова сотрудники галереи искали компромисс между интересами музея и запросами «Антиквариата». Они не отдали на продажу шедевры, но и торговцы не взяли бы бросовый товар. Не стоит забывать, что на службе у «Антиквариата» были ведущие эксперты того времени. Партийцы – руководители «Антиквариата», ни один из которых не саботировал указания партии и правительства, должны были выполнять напряженный валютный план, поэтому требовали добротный товар, будь то картины старых западноевропейских мастеров или русские иконы.

Не стоит забывать и того, что Третьяковская галерея являлась советским государственным учреждением и не могла игнорировать приказы сверху. Отвечая на требования правительства и «Антиквариата», сотрудники галереи выбрали не бросовые иконы, а наименее ценные из тех художественно значимых и схожих икон «Успение» и «Вознесение», которые находились в тот момент в их распоряжении. Отдать менее значимое из хороших и даже первоклассных икон и отдать плохое или фальшивки – не одно и то же.

Логика отбора «Успения» и «Вознесения» напоминает те критерии, которыми руководствовался сам Остроухов, отдавая в марте 1928 года три иконы из своей коллекции на продажу в Госторг, о чем было рассказано в начале книги. Остроухов решил отдать «Сретение», «Покров Пресвятой Богородицы» и «Воскресение Христово» – все три иконы XVII века, московского письма – «как более слабые варьянты имеющихся в Музее икон того же типа и времени». При этом он не считал эти иконы фальшивками или бросовыми, напротив, в акте выдачи он назвал их «старинными». Остроухов, как и сотрудники Третьяковской галереи, в отношениях с торговцами руководствовался принципом меньшего зла, отдавая не плохое, а менее значимое из хорошего.

Хотя выражение «и волки сыты, и овцы целы» может показаться малоподходящим для оценки ситуации с выбором произведений искусства, оно точно описывает принцип, которым сотрудники Третьяковской галереи руководствовались, отдавая «Успение», «Вознесение» и многие другие иконы на продажу в «Антиквариат».

РАССКАЗ ТРЕТИЙ. ТАИНСТВЕННЫЙ СИНДИКАТ

Отказная икона. Встреча с патриархом. Полмиллиона долларов. «Некий господин Винокуров». Иконы для храма Христа Спасителя. «Мы были рады продать». В Патриаршем музее

История иконы «Ветхозаветная Троица» – поистине детективная. Откуда и как икона попала в «Антиквариат» – неизвестно, но в 1935–1936 годах торговая контора продала ее Ханну (Ил. 16). На аукционе «Кристи» в 1980 году икона ушла с молотка за 50 тысяч долларов как работа Центральной России XV века. По воспоминаниям Ричарда Темпла, эта икона была одной из тех, за которые амстердамский покупатель Майкл ван Рейн отказался платить. После аукциона по просьбе «Кристи» галерея Темпла занималась продажей этой иконы. Ее купила арт-дилер Хайди Бетц. В то время она владела антикварной галереей Von Doren в Сан-Франциско в Калифорнии. Бетц формировала коллекцию американского бизнесмена Чарлза Панкова, но эту икону она купила для себя.

Позже, в ноябре 1998 года, Бетц дала интервью журналистке телеканала BBC Джералдин Норман, в котором рассказала о судьбе этой иконы. В архиве Бетц сохранилась запись этого интервью. По словам Бетц, в начале 1998 года ее знакомая, видимо из русских эмигрантов, Татьяна Витте (Vytte), ездила в Москву, где встретилась с патриархом Русской православной церкви Алексием II. В разговоре патриарх упомянул о том, что они собирают коллекцию икон для заново выстроенного храма Христа Спасителя в Москве. При этом он посетовал, что цены, запрашиваемые продавцами, очень высоки. В частности, патриарх назвал две иконы, одной из которых оказалась икона «Ветхозаветная Троица», в то время принадлежавшая Бетц. Эту икону патриарху предлагали купить за 500–520 тысяч долларов.

По словам Бетц, за несколько месяцев до того, как Татьяна Витте встретилась с патриархом, ей из Лондона звонил Ричард Темпл и интересовался, не хочет ли она продать эту икону. Бетц согласилась и выслала икону в Лондон. Она запросила за нее 250 тысяч долларов. Далее, по словам Бетц, начались бесконечные торги, в течение которых покупатели сбили цену до 225, потом до 200, затем до 175 тысяч долларов. За несколько дней до того, как Татьяна Витте встретилась с патриархом в Москве, Бетц позвонили и сказали, что покупатели могут заплатить только 150 тысяч. Практически одновременно Татьяна Витте сообщила Бетц, что патриарху предлагают ту же самую икону за полмиллиона. Возмущенная Бетц позвонила Ричарду Темплу и потребовала икону назад. Темпл перезвонил через несколько дней, чтобы сказать, что иконы у него больше нет. Через пару дней на счет Бетц было переведено 150 тысяч долларов. Раздражение Бетц можно понять – кто-то нажился за ее счет, но, с другой стороны, она продала эту икону в три раза дороже того, что заплатила за нее в 1980 году. По словам Бетц, последнее, что она узнала, было то, что икона находится в Мюнхене у «некоего господина Винокурова».

Икона «Ветхозаветная Троица» вернулась в Россию. В 2003 году президент России Владимир Путин подарил ее собору Святой Живоначальной Троицы лейб-гвардии Измайловского полка в Санкт-Петербурге, где она сейчас и находится.

Во время интервью с Ричардом Темплом (10 мая 2015 года) я попросила его прокомментировать историю, рассказанную Хайди Бетц. По его словам, в середине или второй половине 1990‐х годов президент России Борис Ельцин выделил Русской православной церкви денежный фонд в размере 12 миллионов долларов для покупки икон, как было сказано, для музея храма Христа Спасителя. Покупка осуществлялась через посредничество некоего «синдиката», от имени которого действовал западный арт-дилер российского происхождения Леонид Винокуров, живший в то время в Германии. Именно он якобы и был посредником в покупке иконы «Ветхозаветная Троица», принадлежавшей Бетц. По сведениям Темпла, который участвовал в этой сделке, «синдикат» купил порядка 60–70 икон, в том числе около десяти икон непосредственно у галереи Темпла. По его словам, в то время западный иконный рынок находился в состоянии краха, и эта сделка, по его собственному признанию, буквально спасла его и других антикваров от разорения. «Мы были рады продать», – сказал он. Однако, как признался Темпл, цены, по которым «синдикат» купил у него иконы, были значительно ниже тех, по которым иконы были предложены русскому патриарху. По словам Темпла, иконы из его галереи были проданы по цене 50–70 тысяч долларов. Джералдин Норман и канал BBC сделали документальный фильм, в котором рассказали об этой сделке. Следует добавить, что Винокуров погиб в автомобильной аварии вскоре после интервью Хайди Бетц.


«Ветхозаветная Троица» и таинственный синдикат


Несколько лет спустя после этой истории некий «синдикат» якобы купил для России и иконное собрание американского бизнесмена Чарлза Панкова, который сделал состояние в строительном бизнесе. Панков умер в 2004 году, и его иконы вначале планировали продать с публичного аукциона «Сотби», но что-то помешало этому, и их продали в частном закрытом порядке. Возможно, что «синдикат» договорился с «Сотби». В собрании Панкова были три иконы из коллекции Ханна (Ил. 30, 31, 22). Это: «Свв. Григорий Богослов и Василий Великий» из собрания А. В. Морозова; «Св. Николай» (происхождение неизвестно) и «Апостол Петр» из «чина с голубым фоном», о котором будет следующая история. Доподлинно известно, что две первые иконы вернулись в Россию. Они, как свидетельствует выпущенный каталог, находятся в Патриаршем музее при храме Христа Спасителя. Возможно, что и «Апостол Петр» там же, просто икона не попала в публикацию.

Там же, в Патриаршем музее, находятся еще две иконы из сталинского экспортного фонда. «Деисус, с предстоящими» до революции принадлежал некоему Василию Яковлевичу Жарову. После национализации икона попала в ГМФ, оттуда была передана в Третьяковскую галерею. В марте 1936 года галерея отдала икону в «Антиквариат», а тот продал ее Ханну. Через «Антиквариат» у Ханна оказалась и икона «Богоматерь Смоленская». Возможно, что обе иконы вернулись в Россию через посредничество все того же «синдиката» посредников (Ил. 32, 33).

Тот факт, что все эти иконы, как и «Ветхозаветная Троица», оказались в России в распоряжении патриархии, может свидетельствовать о том, что истории Бетц и Темпла о некоем синдикате, покупавшем иконы за рубежом для храмов России на деньги российского правительства, имеют основания.

РАССКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ. «ЧИН С ГОЛУБЫМ ФОНОМ»

Прощай, Третьяковка, прощай, голубой фон. У владельцев в Европе и Америке. Угроза судебных исков. Неубедительная экспертиза. Возвращение «Апостола Петра». Лили Окинклосс. В квартире на Парк-авеню

В закрома «Антиквариата» попало немало иконостасов из разоренных церквей. В торговую контору иконостасные чины (ряды) поступали порой в полном составе, а затем иконы одного чина могли разлететься по разным владельцам, оказываясь далеко друг от друга и в местах, самых неожиданных для исследователя их истории.

«Чин с голубым фоном» поступил в Третьяковскую галерею из ГМФ в составе семи икон: «Св. Василий Кесарийский»; «Св. Николай Чудотворец»; «Св. Дмитрий Солунский»; «Апостол Петр»; «Богоматерь»; «Архангел Гавриил»; «Архангел Михаил» (прилож. 3, Ил. 19-25). Где он находился до революции, неизвестно. В декабре 1934 года галерея отдала все семь икон чина в «Антиквариат». В момент выдачи из Третьяковской галереи у «Антиквариата» не было покупателя на этот чин, и он больше года простоял в магазине. Но вскоре покупатель нашелся. В 1936 году «Антиквариат» продал все семь икон Джорджу Ханну. У Ханна иконы распрощались с голубым фоном, он был счищен. После смерти владельца иконы разошлись с аукциона «Кристи». Чин продавался не целиком, а был разбит на лоты. В общей сложности его продали за 159 тысяч долларов, в то время как зав. отделом феодализма ГТГ Некрасов в середине 1930‐х годов оценил чин в 2500 рублей, а «Антиквариат» получил его из галереи за 1400 рублей.

По сведениям из архива Тетерятникова известно, что икону «Богоматерь» от имени акционерного общества Inter-Vital AG (Лихтенштейн) купила антиквар Бенедикт Оэри. После аукциона икона прошла реставрацию у Ставроса Михалариаса, греческого специалиста, который в то время работал в Лондоне. Михалариас посчитал икону подлинной. По словам Оэри, она купила эту икону по настоятельному поручению коллекционера и главного врача городской медицинской клиники в Цюрихе Урса Питера Хеммерли. После разоблачений Тетерятникова Оэри, которая на злополучном аукционе купила и несколько других икон, в сентябре 1987 года подала судебный иск против «Кристи» на сумму 23 млн долларов. Дом «Кристи» собирался подать встречный судебный иск и заставить истцов оплатить все расходы и издержки. Состоялся ли судебный процесс, неизвестно. Отсутствие шума в прессе может свидетельствовать о том, что стороны договорились. Остается неизвестным, у кого в конечном итоге осталась икона «Богоматерь» из «чина с голубым фоном»: у Оэри, у швейцарского врача или у «Кристи».

В связи с подготовкой к судебной тяжбе икона «Богоматерь» прошла лабораторное исследование, которое не подтвердило ни древнюю датировку, ни мнение Тетерятникова, который считал эту икону новоделом ХX века. Результаты лабораторного анализа, однако, не вызывают особого доверия, так как эксперты не работали с самой иконой. Оэри из Калифорнии прислала лишь образцы пигментов. Вопросы о том, кто и насколько аккуратно взял образцы пигментов, происходят ли они из авторского слоя или взяты из более поздних поновлений и записей, остаются открытыми. Не следует забывать, что речь идет о начале 1980‐х годов, когда исследования русских икон только начали проводиться на Западе. Эксперты не были знакомы со спецификой древних икон, которые не могли существовать без поновлений и записей.

Судьба трех икон «чина с голубым фоном», «Св. Дмитрий Солунский», «Архангел Михаил» и «Архангел Гавриил», неизвестна, но есть сведения об иконе «Апостол Петр». На аукционе 1980 года за 11 тысяч долларов ее купила для Чарлза Панкова уже известная читателю арт-дилер из Калифорнии Хайди Бетц. Как было рассказано ранее, есть вероятность, что икона «Апостол Петр» после продажи собрания Панкова при посредничестве некоего «синдиката», покупавшего иконы на деньги российского правительства, вернулась в Россию и находится в собрании Патриаршего музея.

Наибольшая борьба на аукционе «Кристи» в 1980 году, видимо, разгорелась за иконы «Св. Василий Кесарийский» и «Св. Николай Чудотворец». За 90 тысяч долларов они достались американке Лили Окинклосс, состоятельной женщине, журналистке и коллекционеру, известной своей филантропической деятельностью. Она происходила из семьи основателя компании International Flavors and Fragrances, штаб-квартира которой находится на Манхэттене. Ее отец сделал состояние, дав мылопроизводителям, казалось бы, тривиальный совет: добавлять ароматы в свою продукцию. Лили Окинклосс принадлежала к высшему свету Нью-Йорка и состояла в попечительском совете Музея современного искусства (Museum of Modern Art). Центр архитектуры и дизайна этого музея носит ее имя.

Возможно, на ее решение купить иконы повлияло мнение антиквара Ричарда Темпла, жена которого дружила с Лили, или то, что в то время, по свидетельству ее дочери, Лили Окинклосс была тесно связана с собором Св. Иоанна Богослова. Но возможно, эти произведения искусства просто очаровали ее, ведь в эклектичной коллекции Лили Окинклосс, кроме этих двух, не было других икон. То, что Лили купила эти иконы, руководствуясь своим впечатлением от них, а не тем, что они в то время считались памятниками древнего XVI века, спасло ее от потрясений, связанных со скандальными разоблачениями Тетерятникова.

Узнав, что эти иконы в 1980 году на аукционе купила Лили Окинклосс, я стала искать информацию о ней. Выяснив, что она умерла в 1996 году, но существует фонд ее имени, я послала туда электронное письмо с вопросом: нельзя ли узнать, где находятся эти иконы? Через пару часов пришел ответ от дочери Лили Окинклосс Александры Херзен: «Иконы висят в столовой комнате в моей квартире». К письму была приложена только что сделанная фотография (см. Ил. 26).

Александра Херзен рассказала мне, что слухи о возможной подделке мало волновали ее мать, так как она любила эти иконы за «истинную внутреннюю красоту». Когда разразился скандал, поднятый Тетерятниковым, Лили Окинклосс не стала нанимать экспертов, выяснять их провенанс и судиться с «Кристи». Она продолжала наслаждаться этими произведениями искусства. До конца ее жизни они висели в ее квартире на Парк-авеню в Нью-Йорке. Так русские иконы стали частью жизни великосветской американки. После ее смерти иконы перешли ее дочери, которая прожила рядом с ними семнадцать лет, по ее словам, наслаждаясь их красотой и духовностью и почти ничего не зная об их истории до того, как я написала ей письмо.

РАССКАЗ ПЯТЫЙ. «СТРАШНЫЙ СУД»

Маршрут странствий: Москва – Нью-Йорк – Мюнхен – Санкт-Петербург. Древнейший образ в обители

Возвращение на родину


Икона «Страшный суд» была реставрирована в 1930-е годы Г. О. Чириковым. Как и откуда она попала в «Антиквариат», неизвестно. Торговая контора продала ее Ханну. После смерти владельца с аукциона «Кристи» в 1980 году она ушла за 150 тысяч долларов. Покупателем была антикварная нью-йоркская фирма А La Vieille Russie. Позже икона оказалась в Мюнхене в собрании Серафима Дрицуласа.

Несколько лет назад, видимо, кто-то из российских бизнесменов купил икону, а в 2004 году президент России подарил ее Русской православной церкви. Патриарх Алексий II передал икону возрожденному Воскресенскому Новодевичьему монастырю в Санкт-Петербурге. Она стала древнейшим образом в обители. Современные исследователи даже после уточнения первоначальной датировки относят ее ко времени Ивана Грозного (Ил. 27).

РАССКАЗ ШЕСТОЙ. «ЧУДО СВ. ГЕОРГИЯ О ЗМИЕ»

ГМФ – ГИМ – ГТГ – «Антиквариат». «На сосновой доске, вырванной из забора». У Дюпонов. Выставка шедевров в Пушкинском музее

В 2009 году в Москве в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина прошла выставка шедевров иконописи XIV–XVI веков. Все экспонаты были из частных собраний. Среди них оказалась и икона «Чудо св. Георгия о змие» (Ил. 28). Откуда происходит эта икона, неизвестно, но после революции она попала в Исторический музей, куда, видимо, поступила из Государственного музейного фонда, как и сотни других. После разгрома иконного отдела ГИМ икона досталась Третьяковской галерее. В марте 1936 году галерея отдала «Чудо св. Георгия о змие» в «Антиквариат» в счет погашения долга за иконы, полученные из торговой конторы. Цена в 500 рублей, по которой «Антиквариат» получил икону из ГТГ, в той исторической и рыночной ситуации была очень высокой и свидетельствует о том, что специалисты считали эту икону ценной. «Антиквариат» продал икону Джорджу Ханну.

При распродаже коллекции Ханна в 1980 году икона ушла с молотка за 71 тысячу долларов. Покупательницей была Джоанн Дюпон. После разоблачений Тетерятникова, который считал эту икону подготовительным эскизом начала ХX века, написанным в один прием на сосновой доске, «вероятно вырванной из забора», госпожа Дюпон готовила судебный иск против аукционного дома «Кристи». Ее имя есть в списке, сохранившемся в архиве Тетерятникова. 21 августа 1984 года она и ее юрисконсульт встречались с Тетерятниковым. Беседа продолжалась три часа. 6 сентября состоялась еще одна трехчасовая встреча, в которой, кроме госпожи Дюпон и ее юриста, участвовали какие-то лица, обозначенные в документе как «другие». Письмо Тетерятникова, где он сообщал о своих ставках на проведение консультаций (500 долларов в день) и экспертные показания в суде (1500 долларов в день), свидетельствует, что госпожа Дюпон думала о том, чтобы нанять Тетерятникова в качестве эксперта по ее иску. Дошло ли дело до суда и была ли возвращена икона «Кристи», неизвестно, однако в семье Дюпонов икона не осталась. В последующие годы икона «Чудо св. Георгия о змие» несколько раз перепродавалась на аукционах, пока в 2005-м, тоже с аукциона, не попала в собрание Гари Татинцяна в США.

В момент выдачи из Третьяковской галереи в 1936 году икона считалась работой XVI века, в коллекции Ханна – работой новгородской школы XV века. В 2009 году на выставке в Музее изобразительных искусств в Москве, куда ее привезли новые владельцы, икона выставлялась как произведение среднерусских (Ростовских) земель последней четверти – конца XV века. Автор статьи об этой иконе в каталоге выставки И. А. Шалина отметила редкую композицию иконы, легкую и подвижную, почти летящую графическую основу изображения, а также подробнейшим образом написанные доспехи, упряжь и форму седла. По ее мнению, «особенно хорош гибкий и быстрый рисунок коня, не имеющий аналогий во всей древнерусской живописи». Шалина, исходя из размеров иконы, считает, что она была храмовой в одной из Георгиевских церквей. Высокая современная оценка этой иконы и показ ее на выставке шедевров иконописи XIV–XVI веков в одном из главных российских музеев идут вразрез как с мнением Тетерятникова, так и с огульным мнением, бытующим в наши дни, что выданные в «Антиквариат» иконы не представляли художественной и исторической ценности.

РАССКАЗ СЕДЬМОЙ. «ПРАЗДНИКИ» ИЗ ГОСТИНОПОЛЬЯ

Семь. Бланшетт Рокфеллер: страсть к русским иконам. В пару к «Преполовению»: воссоединение и новое расставание. В Виченце. Неожиданные появления. Лебединая песнь новгородской иконописи

История праздничного чина древнего иконостаса Никольской церкви из села Гостинополье, расположенного недалеко от Новгорода на реке Волхов, представляет исключительный интерес. Она показывает, что у «Антиквариата» были иконы, по значимости равные тем, что получили лучшие музеи страны, и, следовательно, к торговцам попадали произведения иконописи музейного значения.

Точно известно, что из сохранившихся к началу ХX века семи праздничных икон Гостинополья по крайней мере одна, «Рождество Христово», оказалась в «Антиквариате», который в 1936 году продал ее Джорджу Ханну (Ил. 29). Икона «Воскрешение Лазаря» попала в Исторический музей. «Крещение», одно время принадлежавшее Анисимову, купил врач и коллекционер Валериан Вадимович Величко, а от него икона перешла к художнику и коллекционеру Павлу Дмитриевичу Корину. Икона «Вход в Иерусалим» также оказалась у Корина. Известно, что он приобрел ее у случайного человека, который, возможно, купил ее в магазине «Антиквариата». Впоследствии Корин завещал свое собрание Третьяковской галерее56. «Преполовение», попавшее сначала к Чирикову, который в 1913–1914 годах работал в исследовательской экспедиции в Гостинополье, затем оказалось у жившего в Париже швейцарца Вольдемара Верлена. В 1920‐е годы Верлен работал в Москве в миссии Красного Креста; видимо, он купил эту икону у Чирикова. В 1950‐е годы Верлен передал икону в Лувр, где она выставлялась. Затем с аукциона «Сотби» 6 апреля 1970 года икона была продана за рекордную в то время цену 12 тысяч фунтов стерлингов. При посредничестве Ричарда Темпла эту икону купила Бланшетт Рокфеллер.

Нью-йоркская великосветская дама, элегантная, с прекрасным вкусом, Бланшетт Рокфеллер, по воспоминаниям знавших ее людей, обладала скромностью – неожиданное качество для богатой американки. По воспоминаниям современников, она испытывала настоящую страсть к русским иконам. Они висели в ее спальне и в тех комнатах ее квартиры, куда гостей не допускали. В 1980 году в пару к «Преполовению» при посредничестве Ричарда Темпла она купила еще одну икону из праздничного чина гостинопольского иконостаса – «Рождество Христово». Это была та самая икона, которая через «Антиквариат» оказалась в коллекции Джорджа Ханна. На аукционе «Кристи», где распродали собрание Ханна, икона «Рождество Христово» досталась Рокфеллерам за 140 тысяч долларов – рекордный скачок цен по сравнению с ценой в 12 тысяч фунтов, рекордом 1970 года. Так встретились две иконы, ранее стоявшие в одном ряду гостинопольского иконостаса.

Но прошло всего полтора десятилетия, и «Преполовение» и «Рождество Христово» вновь разъединились. После смерти Бланшетт в начале 1990‐х годов ее собрание было продано с аукциона. Икону «Рождество Христово», некогда принадлежавшую сталинскому экспортному фонду, купил итальянский «Банко Амброзиано Венето» (Banco Ambrosiano Veneto). Сейчас она находится в галерее Палаццо Леони Монтанари в Виченце (Gallerie di Palazzo Leoni Montanari, Vicenza). На сайте галереи икона датируется примерно 1475 годом. Искусствовед, профессор МГУ Э. С. Смирнова в статье о собрании «Банко Амброзиано Венето» отметила несколько выдающихся икон Древней Руси, в число которых попало и гостинопольское «Рождество». «Преполовение», по воспоминаниям Ричарда Темпла, купил «коллекционер из Женевы», где икона и находилась вплоть до недавнего времени. В начале 2012 года наследники выставили «Преполовение» на продажу на аукционе «Сотби». По имеющимся сведениям, Музей Тимкен в Сан-Диего мечтал купить эту икону, но не имел достаточных средств. Продажная цена якобы составила 1,7 млн долларов. Имя покупателя не разглашалось, но, по сведениям, новый владелец живет в Бельгии и имеет намерение впоследствии подарить свою коллекцию бельгийскому государству.

Долго ничего не было известно о «Сретении», еще одной из праздничных икон древнего гостинопольского иконостаса. Икона неожиданно объявилась в частной коллекции в США. На аукционе «Сотби» 16 июня 1994 года она была продана за 73 тысячи фунтов коллекционеру из Лондона. Тот факт, что эта икона оказалась в частной коллекции за рубежом, может свидетельствовать о том, что и она при дележе «гостинопольского наследства» в 1930‐е годы досталась «Антиквариату» и была продана. Из семи праздничных гостинопольских икон бесследно исчезла только «Св. Троица». Остается надеяться, что и эта икона оказалась в «Антиквариате», была продана, но однажды объявится на аукционе или выставке.

Древние иконы Гостинополья в наши дни находятся в лучших собраниях в России и за рубежом. Им посвящены исследования ведущих искусствоведов и историков искусства. В 1930‐е годы Некрасов назвал гостинопольский чин «с его горящими красками, строгостью и монументализмом» «наиболее замечательным произведением живописи Новгорода, ее „лебединой песнью“». Потерянные иконы Гостинополья разыскивают исследователи; коллекционеры готовы платить за них огромные деньги, а музеи, где есть собрания русских икон, Тимкен тому пример, мечтают получить их в свои коллекции. Все это – свидетельство признания художественного и исторического значения гостинопольских икон. Это признание и есть ответ Владимиру Тетерятникову, который считал гостинопольское «Рождество» фальшивкой ХX века57.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА. СОЗДАНИЕ МИРОВОГО АНТИКВАРНОГО РЫНКА ДРЕВНЕРУССКОГО ИСКУССТВА

Великое открытие. Взрыв революции. Государство безбожников – новый распорядитель иконного богатства. Индустриализация и распродажа художественного достояния нации. Парадоксы истории. Природа сталинизма

В России иконы покупали и продавали испокон веков, но главным образом как предмет религиозного культа и быта. Антикварным и художественным товаром русская икона стала относительно недавно. Мощным стимулом к формированию внутрироссийского антикварного иконного рынка стало восприятие иконы как произведения искусства. Открытие это принадлежало российской интеллигенции, а поворотным моментом стал рубеж XIX–XX веков. Революция в восприятии иконы подхлестнула эпидемию собирательства произведений иконописи в России и создала эстетические предпосылки для превращения иконы в художественный товар.

Русские иконы попадали за границу разными путями. Богомольцы, путешественники, дипломаты, коммерсанты, эмигранты и солдаты брали с собой семейные реликвии и домашние иконы, походные церкви, образки, но этот вывоз не преследовал коммерческих целей. Древнерусское искусство фактически до XX века оставалось неизвестным как для западного обывателя, так и для западных коллекционеров и антикваров. Не было оно представлено и в мировых музеях.

Два эпохальных события привели к созданию мирового рынка древнерусского искусства – революция в России и советская индустриализация.

Революционный взрыв выбросил на рынок колоссальное художественное богатство и превратил в продавцов миллионы обездоленных людей, готовых ради выживания расстаться со своим имуществом. С потоками эмигрантов, бежавших от революции, много икон, в основном семейных, оказалось на Западе. Этот вывоз, как правило, не преследовал коммерческих целей, хотя со временем многим эмигрантам пришлось продать семейные ценности. Иконы, попавшие на Запад с первой массовой волной эмиграции из России, стали частью формировавшегося мирового рынка древнерусского искусства. Одним из основных путей эмиграции был «скандинавский коридор», и, видимо, не случайно в скандинавских странах рано появились представительные коллекции русских икон.

В результате национализации частного имущества и массового разорения монастырей, церквей, усадеб и квартир, произошедших в ходе и после революции, предметы религиозного искусства наводнили барахолки, антикварные и комиссионные магазины Советской России. Иконы стали массовым антикварным товаром на внутреннем советском рынке. Они ждали покупателей. В условиях обнищания населения и воинствующего атеизма государства покупателями икон в Советской России могли быть преимущественно иностранцы. Для них, не исповедующих православия, иконы представляли интерес в первую очередь как сувениры и экзотический антикварный предмет. Первые представительные коллекции русских икон, которые оказались на Западе, были собраны в 1920‐е и 1930‐е годы по рынкам и магазинам внутри Советской России. Коллекционерами были иностранные дипломаты и предприниматели, которые в силу своей работы часто бывали или жили в СССР.

После ужесточения условий выезда эмигрантов и частного вывоза произведений искусства из СССР, а также в силу установленной в стране государственной монополии на внешнюю торговлю главную роль в развитии мирового рынка древнерусского искусства стало играть советское государство, в распоряжении которого оказался грандиозный фонд икон. От государства теперь зависело, как распорядиться этим богатством прежней, ушедшей России.

Национализация и централизация художественных ценностей создали предпосылки для массового государственного экспорта произведений искусства, а форсированная индустриализация, начавшаяся в конце 1920‐х годов, стала главной причиной того, что разорение национального художественного достояния состоялось. Грандиозные финансовые потребности индустриализации и вызванный ею острейший валютный кризис привели к тому, что значительная часть государственного иконного фонда – около половины собрания ГМФ и сотни икон, выданных из музеев, – стала экспортным фондом. Государство было готово продать тысячи икон.

Сталинское правительство немало сделало для организации массовой продажи икон за рубежом, что привело к развитию мирового рынка древнерусского искусства. Прежде всего был создан грандиозный товарный иконный фонд и специальный аппарат для ведения художественного экспорта – Всесоюзное торговое объединение «Антиквариат» и представительства при главных торгпредствах СССР в Европе, прежде всего в Германии и во Франции. Сталинские торговцы наладили связи с коллекционерами и антикварными фирмами и внесли лепту в разработку методов коммерческой рекламы для массовой реализации икон за границей. В этих целях советское руководство пыталось превратить в своих торговых агентов влиятельных и состоятельных западных предпринимателей и коллекционеров, таких как Улоф Ашберг. Однако самым грандиозным рекламно-коммерческим предприятием сталинского правительства стала первая советская зарубежная выставка икон, которая несколько лет путешествовала по странам Старого и Нового Света. Кроме того, в конце 1920‐х – 1930‐е годы были осуществлены первые государственные продажи коллекций икон напрямую западным покупателям – Ашбергу, Ханну и Дэвису. Сотни икон были проданы в те годы и через государственные антикварные магазины в СССР.

Все сказанное не означает, что раньше, до Сталина, советское государство не продавало произведения религиозного искусства. С первых дней существования советское правительство через агентов контрабандой и легально вывозило художественные, в том числе религиозные ценности, однако главным образом это были изделия из ценных металлов и драгоценных камней. Массовый государственный экспорт икон как произведений живописи берет начало в сталинское время в условиях острого валютного кризиса, вызванного форсированием промышленного развития.

Сколько иронии и парадоксов содержит история формирования мирового антикварного рынка древнерусского искусства! Открытие, совершенное российской интеллигенцией, состоявшее в признании иконы произведением искусства, привело к превращению иконы в художественный товар и в период острого валютного кризиса в СССР поставило под угрозу распродажи иконные коллекции советских музеев. Государство воинствующих безбожников использовало предметы ненавистной религии, чтобы получить средства для построения атеистического коммунистического общества. Кроме того, вопреки антикапиталистической идеологии, советские продажи способствовали обогащению мировых капиталистов: иконы, проданные в сталинские 1930‐е годы, принесли и продолжают приносить их западным владельцам большие барыши.

О чем свидетельствуют эти парадоксы? Прежде всего о том, что идеология не была единственным, а зачастую и главным принципом в принятии решений в практике сталинского руководства. Практическая целесообразность и материальная выгода, прагматичный расчет были в арсенале его методов. Следует также признать, что советской экономической политике не были чужды и принципы рыночного предпринимательства. Не вызывает удивления, что борьба людей за выживание и их стремление к личной выгоде привели к формированию вездесущего черного рынка в СССР. Однако не только общество, но и государство внесло вклад в развитие рыночных методов в социалистической экономике. Так, сталинское время оставило нам пример экономически успешной, хотя и циничной крупномасштабной предпринимательской деятельности государства, которое использовало массовый голод для того, чтобы собрать у населения валютные ценности через сеть магазинов Торгсин.

История, рассказанная в этой книге, подтверждает выводы о предпринимательстве советского государства. Сталинское руководство, укрепившее фундамент первой в мире централизованной «нерыночной» экономики, стало одним из создателей мирового рынка русских икон. Советы предложили Западу новый товар – произведения древнерусского искусства – и немало сделали для его рекламы. В этом – еще один исторический парадокс. Большевики объявили войну капиталу и грезили о мировой революции, однако валютная нужда заставила их играть по правилам мирового рынка.

Все это свидетельствует о том, что сталинизм не был лишь идеологией, политической системой и/или социальным феноменом в истории. Он представлял собой и социально-экономический феномен – сеть социально-экономических институтов и практик, основанных на индустриальных приоритетах и некоторых рыночных методах, что порой заставляло на практике отказываться от догматических и утопических постулатов марксизма.

Загрузка...