Сумасшедшее сердце

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

По крайней мере, утешилась Дейзи, ее окружает такое множество дуэний, что ей едва ли удастся сделать что-нибудь слишком неприличное. Просто нужно разумно вести себя в течение часа или около того; потом Келл уедет и она попытается сгладить ситуацию. Хорошая новость, которая действительно воодушевила ее, — это то, что Эгберт делал ставки на ее коробку.

— Дейзи. — Келл смотрел на нее с добродушной улыбкой, не лишенной лукавства.

— Все в порядке, — огрызнулась она. Пройдет несколько недель, и она забудет о Келле Мэджи. К тому времени ей уже удастся значительно продвинуться в завоевании Эгберта — если не его сердца, то искреннего дружеского расположения, которое, как известно, является лучшей основой для любого брака.

— Послушай, извини, если я сделал ошибку и нарушил твои планы. Я могу уйти, и ты присоединишься к своим подругам. Только скажи.

Дейзи покачала головой.

— Прости. Просто… ах, я не знаю, что со мной! Я устала от беготни по дому, от всей работы, которую нужно сделать, чтобы мы наконец смогли запереть его. В довершение всего мою квартиру собираются продать, а я еще не съехала. И почему я рассказываю тебе все это? — Она недоуменно покачала головой.

— Может быть, потому что тебе надо снять груз, а у меня широкие плечи, каких нет у твоих подруг?

Дейзи смягчилась. Не в ее характере быть резкой. Она давно научилась обуздывать свои чувства. В противном случае последствия могли бы быть катастрофическими.

— Ну что ж, пойдем, найдем такое место, где нам в голову не попадет мяч.

— Вперед, Макдуф.

Взяв ее под руку, Келл направился к столу неподалеку от ручья. Какая у него походка! Можно подумать, что все подвижные части его тела покрыты смазкой.

Сто долларов? За простую жареную курицу, приправленную пурпурным бантом? Жаль, что она не следила за торгом. Упорно ли Эгберт пытался переиграть Келла? У Эгберта репутация законопослушного и добросовестного гражданина, он всегда покупает булочки, которые пекут девочки-скауты, и раздает их, потому что у него аллергия на пшеничную муку.

Вот черт! Она забыла, что добавляла пшеничную муку в кукурузные лепешки, не говоря уже о том, что посыпала ею куриное мясо и пекла из нее булочки.

— Отведав твоей жареной курицы, я с нетерпением ожидаю ужина, — заявил Келл. — Тебя устраивает этот стол?

Дейзи хотела попросить, чтобы он не был таким чертовски… вежливым! Как может мужчина выглядеть по-мальчишечьи наивным и в то же время дьявольски сексуальным?

— Вполне, если только тебя не смущает ужин в окружении всех этих надгробий.

— Нет проблем. Я не верю в привидения, а ты?

— Я уже не знаю, во что верю, — пробормотала Дейзи.

Итак, она упустила замечательную возможность ближе узнать Эгберта. С другой стороны, если бы он заполучил эту коробку, а потом не смог бы съесть ни кусочка, она попала бы, мягко говоря, в весьма неловкое положение.

Пейзаж как на картинке. Искрящийся под солнцем ручей, топи, словно протянувшие черные длинные пальцы на береговую линию, кипарисы, темными силуэтами выделяющиеся на фоне предзакатного неба. Келл огляделся и пробормотал:

— Красиво.

Украдкой бросив взгляд на его профиль, Дейзи была вынуждена согласиться. Великолепный нос нужного размера, с небольшой горбинкой. А губы… Если бы когда-нибудь проводили Олимпийские игры по искусству целоваться, он бы, безусловно, получил золотую медаль.

Когда Келл вытащил из кармана носовой платок и смахнул со скамьи листья и сухие остатки плодов лаконоса, Дейзи сказала себе, что это так хорошо, что и не верится. Следовательно, этого, вероятно, на самом деле не происходит.

— Может, выпьем чего-нибудь?

— На цокольном этаже есть автомат. Извини, я должна была подумать об этом раньше.

— Нет проблем. Скажи, что ты предпочитаешь, и я принесу.

— Что-нибудь диетическое.

Келл вернулся меньше чем через пять минут с двумя бутылками воды.

— Жаль, но ничего другого там нет.

— Да, диетические напитки разбирают в первую очередь. Ты ведь понял, что эта коробка предназначалась для Файлин и Гаса? На ней написано ее имя, и предполагалось, что торговаться за нее будет Гас Матиас.

— Мне пришло в голову что-то в этом роде. Я подъехал в тот момент, когда она уезжала. Не скажу, что она выглядела очень счастливой.

Дейзи пожала плечами.

— Наверное, ты думаешь, мы вмешиваемся не в свое дело. Просто, когда видишь кого-то, кто тебе нравится, и думаешь, что можешь сделать этого человека счастливым, тебе хочется попытаться.

Келл кивнул, затем пожал плечами. Дейзи безуспешно пыталась понять, что он хотел выразить этим телодвижением.

— Ну, так вот, мы забавляемся сватовством. В таком месте, как Мадди-Лэндинг, не очень много развлечений для тех, кто не увлекается охотой, рыбной ловлей или бинго.

— И ты не увлекаешься этим, как я полагаю. Боже, неужели эти булочки — то, что я думаю? — Келл поднес к носу булочку и, закрыв глаза, втянул воздух.

— Простые булочки из кислого теста. Мне нужно было использовать все оставшиеся продукты. Не выбрасывать же хорошие дрожжи и муку.

Келл откусил кусочек булочки и с любопытством заглянул в коробку.

— Ух ты, а что это завернуто в салфетки? Неужели шоколадный торт? Итак, то, что вы задумали для Файлин и этого — как там его зовут? — не получилось, да? Его потеря — моя находка! Нет худа без добра, так я думаю.

— Это пирог, а не торт. Келл, мне, ей-богу, стыдно, что ты был вынужден так дорого заплатить за такую же жареную курицу, какую ты уже ел.

Он откусил кусок кукурузной лепешки, прожевал его с закрытыми глазами, затем сказал:

— Ну и вкуснотища! Ничего подобного. Я собирался заехать и купить что-нибудь поесть, но, проезжая по городу, увидел эту церковь.

— Да, но сотня долларов?

— Блэлок довел ставку до пятидесяти пяти. Мне просто надоело играть с ним.

Когда дело доходит до игр, Келл явно не из тех, кто пасует, но Эгберт? Ей никогда бы не пришло в голову, что в нем есть азартная жилка. Но, с другой стороны, он мужчина. У некоторых мужчин стремление победить соперника является способом выживания — пережитком, оставшимся со времен каменного века, когда побеждал тот, у кого дубинка была самой большой.

— Где ты научилась так хорошо готовить? — Келл отломил кусочек от шоколадно-ромового пирога, попробовал его и закрыл глаза. — Только не говори, что научилась печь в медицинском училище.

— Я прошла курс по диетическому питанию, но до этого, учась в школе, работала в кафетерии. Там были замечательные женщины-кулинары. А ты?

— Ты имеешь в виду, где я научился готовить? — Келл лукаво улыбнулся. Дейзи внезапно поняла, что усталость, которая одолевала ее с начала вечера, исчезла.

— Файлин сказала, что ты бейсболист. В какой команде ты играешь? Я могла слышать о ней?

— Играл. В прошлом. За Хьюстон. А почему ты спрашиваешь? Ты болельщица? — Он красноречиво изогнул бровь.

— Нет, пожалуй. Я никогда не занималась спортом — не было времени. — Когда ей было двенадцать, она заинтересовалась легкой атлетикой, но затем в приемной семье начались нелады. Потом она вновь оказалась в детском доме, в котором никогда не хватало персонала и денежных средств. — А как ты заинтересовался бейсболом? Разве ты не слишком рано ушел из спорта? А теперь у тебя магазин по продаже спортивного инвентаря? — Пока она говорит, у нее не будет опасности снова подпасть под его обаяние.

Они обсудили спорт, детство, проведенное в маленьком городке, и преимущества самостоятельного выбора профессии. К тому времени, когда Дейзи положила на тарелки куски недопустимо калорийного шоколадно-ромового пирога с начинкой из кокосовых и грецких орехов, она чувствовала себя так комфортно, что почти забыла о разочаровании, которое принес ей благотворительный ужин.

Дейзи рассказывала ему об одной из своих подопечных, пожилой женщине, служившей в береговой охране во время Второй мировой войны, когда заметила, что Келл пристально смотрит мимо нее на ручей. Солнце уже зашло, и красноватые тени вечерней зари упали на старое замшелое церковное кладбище.

Повернувшись на скамье, она попыталась рассмотреть, что привлекло его внимание, но не увидела ничего, кроме мостков.

Келл внезапно поднялся, перешагнул через скамью и пошел к ручью. После недолгого колебания Дейзи последовала за ним.

— Келл! Что там? — встревоженно спросила она. О господи, неужели ребенок? Дети любят плескаться в воде, но, если бы кто-то свалился в воду, они бы обязательно услышали всплеск. — Келл!

— Поймал! — Он наклонился и выпрямился, держа в руках что-то темное и круглое.

— Черепаха?

— Водяная, если не ошибаюсь. Она кружит здесь с тех пор, как мы пришли. Я не очень разбираюсь в черепахах, но, похоже, она ничего не видит. Бедняга все время натыкается на что-нибудь.

Много времени спустя Дейзи часто вспоминала этот момент. Именно тогда она поняла, что влюбилась в Келла. Грязная маленькая черепаха, только подумать! И Келл провел весь вечер, пытаясь помочь несчастному созданию. Она не могла не задаться вопросом, сделал бы это Эгберт. Или бы он даже не заметил несчастное слепое существо?

В Мадди-Лэндинг они двинулись только через три часа, оставив желтую водяную черепаху, страдавшую, как оказалось, глазной инфекцией и серьезным истощением, в доме бывшего ветеринара в Элизабет-Сити.

— Приятно все-таки, да? — тихо спросил Келл, когда они выехали на трассу.

Конечно, приятно, но усталость уже взяла свое, и Дейзи не могла бороться со сном.

— Ммм…

— Хорошо, что ты знала этого ветеринара. Он сказал, что ты, бывало, сидела с больными животными его клиентов.

— Мм-гмм…

— Тебе холодно? — Келл включил обогреватель, и она почувствовала, как ее овевает поток теплого воздуха. Как только солнце зашло, воздух быстро стал прохладным.

Келл вел машину, вероятно превышая допустимый предел скорости, но Дейзи не жаловалась. Она «угрелась» и чувствовала себя очень уютно, особенно когда Келл поставил компакт-диск, и она услышала мягкий, убаюкивающий тенор Винса Гилла. Зачем спорить? Ей тепло, она чувствует себя в безопасности, и ей так хорошо, что словами не описать. Дейзи закрыла глаза и погрузилась в сладостную дрему.

Потом она почувствовала, что Келл поднимает ее и выносит из машины. Мгновенно проснувшись, она попыталась протестовать, но он сказал:

— Ш-ш-ш, ты не сможешь подняться по ступенькам.

— Что происходит? Где мы? Келл, опусти меня.

— Зачем, интересно?

Дейзи повернулась и увидела знакомые очертания башенок старого особняка, который был ее домом почти в течение года.

— Мне нужно достать ключ, — пробормотала она, пытаясь нащупать сумку.

— Он уже у меня.

— Как? Он ведь в моей сумке, — удивилась она. А где ее машина? Боже мой, она оставила ее на стоянке у церкви!

— Дейзи, лапочка, замолчи и не спорь. Я не копался в твоей сумке, только взял ключ.

— Но моя машина… ты должен был…

— Ш-ш-ш, ничего с ней не случится. Она на стоянке у церкви. Завтра заберем. Ты ведь выдохлась, да? Хочешь сразу отправиться на боковую или выпьешь стаканчик спиртного на ночь?

— Спать хочу, — сонно пробормотала Дейзи. — Нет, может быть, чего-нибудь… — Она попыталась отогнать эту мысль, но, прежде чем ей удалось избавиться от нее, перед ее глазами, словно кадр из цветного фильма, предстала обнаженная пара, распивающая бутылку вина и затем поспешно отправляющаяся в постель. Она закрыла глаза. Это не помогло, поэтому она снова открыла их. В тусклом свете его лицо казалось выточенным из какого-то экзотического дерева, отполированного до блеска.

— Может быть, молока, — в отчаянии сказала Дейзи.

— Ладно, пусть будет молоко. Теплое или холодное?

Ее сонливость исчезла. Она ощущала усталость и смятение, но спать больше не хотелось. Покачав головой, Дейзи сказала:

— Сам решай, у меня путаются мысли.

— Тогда какао. Прими душ, причешись и надень что-нибудь удобное. Через несколько минут какао будет готово.

Келл посмотрел, как она, спотыкаясь, идет в свою комнату в конце коридора, и направился в кухню.

За пакетами с крупами он обнаружил банку с остатками какао. Не потрудившись прочитать инструкцию, он налил в кастрюлю молока, добавил сахару и высыпал порошок, прислушиваясь, не готова ли Дейзи. Если она уже вышла из ванной и уснула, ему придется разбудить ее. Так или иначе, но до отъезда он намерен пообщаться с ней, пусть даже за кружкой какао.

Шум воды в ванной прекратился, открылась и закрылась дверца шкафчика. Он тихо позвал:

— Дейзи! Какао почти готово.

— Библиотека, — откликнулась она из-за двери. Уф! Она не доверяет ему, не хочет, чтобы он уложил ее в постель. Проницательная леди!

Просунув руки в рукава выцветшего розового махрового халата, Дейзи дважды перепоясалась кушаком и завязала его. Подождав, пока Келл выйдет из кухни, она пошла в библиотеку.

Келл поставил какао на стол и разглядывал ряды книг, приготовленных для библиотекаря, Исторического общества или кого-нибудь другого, кому они достанутся.

— Похоже, у дяди Харви были самые разнообразные интересы, — заметил он.

Дейзи, поглощенная собственной реакцией на Келла, не сразу ответила на его слова. Даже стоя к ней спиной, подбоченившись и упершись подбородком в руку, он напоминал ей большого, сонного кота, пытавшегося решить, прыгнуть ему или нет.

Но когда Келл повернулся к ней, в его глазах не было и следа сонливости. Они горели, как два голубых огонька.

— Судя по этим заголовкам, я хочу сказать.

Заголовкам? А-а, он имеет в виду книги. Очнись, женщина!

— Ммм, да, это так. Мне это очень нравилось в нем. Он был очень… любознательным.

Не смотри на меня так!

— Астрономия, геология, история… Что такое нумизматика?

— Монеты. Кстати, Эгберт не говорил тебе, что Харви оставил свои коллекции монет Файлин? Они не имеют большой ценности, но все равно это мило с его стороны. Она работала у него почти четырнадцать лет. В последние годы, когда он закрыл большую часть комнат, она приходила только два или три раза в неделю.

Я трещу как сорока, беспомощно подумала Дейзи. Ей следовало прямиком отправляться в постель и оставаться там до тех пор, пока она не была бы уверена, что Келл возвратился в Оклахому.

— Замечательно, — согласился он, протягивая ей чашку какао. — Мне показалось, что она добросовестная работница. Приятно, что дядя Харви ценил ее. На, пей, пока не остыло. Я не знаю, сладкое ли оно, потому что клал все на глазок.

— Лишь бы ты не положил туда хрена.

Келл хихикнул, и Дейзи невольно взглянула на его губы: нижняя губа полная, верхняя красиво изогнута, уголки рта вздернуты вверх.

Замолчи, дурочка, и пей какао!

На нем уже начала образовываться пленка. Не обращая на нее внимания, Дейзи поднесла чашку к губам, сделала большой глоток и содрогнулась.

— Я просто подумала, что тебе надо знать. О монетах. Говорил ли тебе Эгберт, что местное Историческое общество является основным наследником? Они получают дом, термитов и все остальное. Не знаю, что будет с мебелью. Возможно, они продадут ее, чтобы оплатить ремонт дома.

Глядя на ее губы, Келл отхлебнул какао, поморщился и поставил чашку на поднос.

— Ну и варево! Не пей.

— Нет, довольно вкусно. — Дейзи принудила себя улыбнуться.

Келл взял у нее чашку, поставил на поднос и провел большим пальцем по ее губам. С трудом проглотив слюну, Дейзи поняла, что не может отвести от него взгляда. Он сказал что-то о шоколаде, а затем склонился над ней. Прежде чем его лицо потеряло четкость, Дейзи закрыла глаза.

Привкус горького шоколада сделал нежный, теплый, влажный поцелуй еще более искусительным. Келл коснулся языком уголков ее рта, провел по губам и лишил Дейзи какого-либо желания сопротивляться.

Он хотел ее так сильно, что у него дрожали руки. Несмотря на весь свой опыт с противоположным полом, он никогда не встречал такой женщины, как Дейзи Хантер. Она даже не пыталась привлечь его. Никаких вызывающих туалетов, никакой косметики — черт, она даже не душится. Просто мажет руки лосьоном. Она… настоящая, пришло ему в голову. Келл неожиданно понял, что хочет знать о ней все, начиная со времени, когда она была маленькой девочкой, и заканчивая той порой, когда у нее на лице появились мимические морщинки, а в волосах — седые нити.

Мало того, что все это пугает его, так у него еще возникло любопытство, как она относится к детям.

И как она относится к нему.

Но со всем этим придется подождать. Сейчас у него есть более неотложная и отчаянная потребность, которая, как он может только надеяться, является взаимной.