Сумасшедшее сердце

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Келл Мэджи приблизился к дому, в котором, как он был почти уверен, его отец провел первые шестнадцать лет жизни. За тридцать девять лет беспорядочной жизни он научился не предаваться пустым ожиданиям, и эту способность старался передать мальчишкам, которые обычно задавали бесчисленные вопросы о его короткой карьере в бейсболе. Больше всего их интересовало, сколько денег он заработал, на что он неизменно отвечал, что не так много, как Грег Мэддакс или Рэнди Джонсон, но намного больше, чем когда-либо ожидал.

День близился к вечеру, когда Келл въехал на подъездную аллею, вдоль которой возвышались большие старые деревья. Он поставил машину так, чтобы она не оказалась под свисающими ветвями ореха-пекана, и еще раз сверился со своими записями. Дом был похож на свадебный пирог, который выставили под сильный дождь. Чтобы убедиться, не ошибся ли он, Келл вылез из своего «порше» и вернулся назад, чтобы посмотреть надпись на почтовом ящике.

Сноу. С маленьких наклеенных букв уже начинала сходить краска.

Повернувшись к трехэтажному зданию с фронтонами, витражами и свисающим желобом, он увидел в дверях женщину. Несмотря на бьющее ему в глаза солнце, Келл узнал незнакомку, которую утром видел на кладбище. Расправив плечи — ужасная кровать не пощадила его спину, — Келл неторопливо направился к крыльцу.

— Привет, — сказал он, приблизившись достаточно, чтобы она его услышала. — Вы, должно быть, мисс, э-э-э… миссис Хантер? Медицинская сестра?

Дейзи не отвечала. Келл подошел еще ближе и увидел россыпь веснушек у нее на лице.

— Можете вы как-то удостоверить свою личность?

Келл резко остановился у порога.

— Конечно. — Его бумажник набит всем, чем полагается, а Блэлоку он оставил копии большинства документов. Почему, черт подери, этот парень не предупредил ее, что он приедет, чтобы посмотреть на дом? — Меня зовут Келл Мэджи. — Он протянул руку к карману джинсов. — Я думаю, Блэлок из банка сказал вам, что Харви Сноу, вероятно, был моим дядей? У нас есть основания полагать, что это так. — Поставив ногу на нижнюю ступеньку, он принял дружелюбный и безобидный вид, но в его голосе прозвучали властные нотки. — Разве он не сказал вам, что после смерти первого мужа мать моего отца вышла замуж за мужчину по фамилии Сноу? — Шаря в кармане, Келл поднялся еще на две ступеньки, остановился и протянул Дейзи водительские права и карточку социального страхования — не совсем подходящие документы для удостоверения личности, но он уже начал раздражаться. Не прилагая ни малейших усилий, этой леди удалось смутить его, и на этот раз ее щиколотки не имеют ни малейшего значения.

Пока она изучала его документы, Келл делал вид, что оглядывает замусоренную лужайку, заметив периферическим зрением, что у женщины белокурые волосы с более светлыми — по-видимому, седыми — прядями и серебристо-серые глаза, в которых сейчас было столько же тепла, сколько в морозильнике. Около тридцати пяти лет, решил он. Красивые губы. Если бы она немного расслабилась и улыбнулась, они были бы не хуже ее щиколоток. Наконец она подняла глаза.

— Что вам рассказал мистер Блэлок?

— О чем? — Келл попытался вспомнить все, что было сказано во время двух коротких встреч с банкиром, когда он убеждал его позволить ему хотя бы осмотреть место, где, вероятно, вырос Эвандер Мэджи.

— О… о мистере Сноу, — тихо, но твердо пояснила она. — Вы сказали, что он, возможно, ваш дядя. Откуда мне знать, что вы не какой-нибудь торговец?

— Что вы имеете в виду?

Дейзи протянула ему документы и скрестила руки на груди.

— Ну, хорошо, можете войти, но, предупреждаю, если вы попытаетесь продать мне что-нибудь или захотите купить какую-нибудь вещь, вы будете немедленно изгнаны. Это понятно?

Вот это да, черт подери!

— Да, мэм.

Келл последовал за ней в дом, не в состоянии скрыть удивление. Весь дом, по крайней мере, все, что он мог увидеть из холла, был набит множеством вещей, которым, судя по их виду, место в музее. Во время своей звездной, хотя несколько преждевременно прервавшейся карьеры бейсболиста, игравшего в основной лиге, ему приходилось останавливаться в роскошных отелях, он общался с людьми, у которых денег куры не клюют, и тоже некоторое время сорил деньгами, пока не поумнел и не начал использовать их в более достойных целях.

Но здесь все по-другому, это настоящее, то, что передается из поколения в поколение, а не приобретается нанятыми дизайнерами по интерьеру, чтобы заполнить пустующее пространство. Он-то это знает.

— Вы войдете или собираетесь стоять здесь, разинув рот, весь день?

— Да-да, мэм, ведите меня, и я последую за вами, куда угодно.

Если сзади у нее такой же вид, как спереди, то он готов идти за ней наверх до ближайшей спальни. Только вряд у нее на уме именно это.

Удивительно, как некоторым женщинам удается вызвать определенную реакцию! Он читал где-то, что в среднем у мужчины бывает семь спонтанных эрекций в течение двадцати четырех часов, пять из них — во сне.

М-м-да, это может поставить в неловкое положение.

На ней поношенные шорты защитного цвета и выцветшая голубая футболка. Едва ли подходящая одежда для траура, но ей определенно идет. Что касается глаз… Келл никогда не питал пристрастия к серым глазам, но, если присмотреться, серый цвет, пожалуй, даже приятный. Действует успокаивающе. И он бы назвал его таинственно романтическим.

Начинай игру, Мэджи, ты пропускаешь сигналы.

Обойдя лестницу, она привела его в просторную кухню с высоким потолком, где пожилая женщина в узких белых шортах складывала в коробку посуду. Нацелив на него носик пестрого заварного чайника, женщина воскликнула:

— А я вас видела! Вы кто?

— Он говорит, что его зовут Келланд Мэджи, — ответила вместо него блондинка таким тоном, словно она не изучила тщательнейшим образом его права и страховую карточку. — Утверждает, что мистер Сноу приходился ему дядей.

— Я сказал, возможно, приходился, — поправил Келл. — То есть я почти уверен, что человек по имени Харви Сноу был единоутробным младшим братом моего отца, но полная уверенность, он ли этот человек, появится только тогда, когда будут сделаны некоторые проверки, — пояснил он. — Возможно, в округе есть другие Харви Сноу. — Келл ожидал ответа, напрягшись, словно новичок, впервые играющий в основной лиге.

Его общее образование страдало некоторыми пробелами, но Келл научился доверять своей интуиции. Сейчас эта интуиция говорила ему, что, несмотря на разглагольствования Блэлока, этот дом, так сильно отличающийся от всего, что он мог себе представить, действительно является домом, в котором его отец провел первые шестнадцать лет жизни.

— Я уверен, что попал, куда нужно. Я хочу сказать, что это тот самый Харви Сноу. И Большое болото… — Он кивнул в направлении, где, как он думал, может находиться упомянутая топь, надеясь, что произведет на нее впечатление своим знанием местности. Если это не поможет он испробует на ней свое обаяние, которое безотказно действовало на поклонниц; но, черт подери! — это было больше десяти лет назад.

Сделав глубокий вдох, Дейзи попыталась представить, что вместо неопрятной рабочей одежды на ней белоснежный халат медицинской сестры. Уборка и упаковка вещей — пыльная работа. Кроме того, она не успела привести волосы в порядок, а если их не уложить феном, то голова похожа на воронье гнездо.

И все это ее беспокоит… почему?

— Мисс?

— Что? Да, конечно. Пойдемте. Это Файлин Бизли. — Дейзи кивком указала на экономку. — Уже поздно, и мы обе заняты, но думаю, я смогу выкроить минутку и показать вам дом.

Келл почувствовал, что в ее слабой попытке проявить любезность, нет искренности. Женщина, откликавшаяся на имя Бизли, прищурившись, посмотрела на него.

— Мэджи? Знакомое имя. Ну и длинный же ты! Держу пари, ты играл в баскетбол.

Келл отрицательно покачал головой.

— В баскетбол? Нет, то был, наверное, какой-нибудь другой Мэджи.

Медсестра уже выплыла в холл, и он устремился за ней, чувствуя, что ее терпение на исходе. Прежде чем оно окончательно истощится, он должен выжать из нее все возможную информацию.

Она остановилась у полированной дубовой лестницы.

— Что имела в виду Файлин? Она вас знает?

— Файлин?

— Экономка, с которой вы только что познакомились. Она сказала, что знает вас.

Экономка, надо же! Никогда бы не подумал, глядя на ее странное одеяние.

— Не знаю, что вам ответить. Наверное, у меня одно из тех лиц, которые кажутся знакомыми. Вы бы удивились, если бы знали, сколько людей думают, что откуда-то меня знают.

Дейзи не потрудилась скрыть скептической усмешки, и это позабавило Келла. Он подумал, не рассказать ли ей о пятнадцати минутах славы, которые были для него важнее, чем пять сезонов игры, однако она могла подумать, что он хвастается. К тому же у него возникло чувство, что это не произведет на нее впечатления.

Интересно, что вообще может произвести впечатление на эту леди?

Дейзи распахивала перед ними одну за другой двери на втором этаже и вела дальше. Всем сердцем она хотела, чтобы незнакомец, которого она впервые увидела утром, не выглядел вблизи таким впечатляющим. От него исходили сигналы, которые пробуждали ее тело, мирное дремавшее годами.

— Мебель везде почти одинаковая, — сообщила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно равнодушнее. Они с Файлин пропылесосили почти половину комнат и сняли с мебели чехлы. Она открыла дверь в конце коридора и тут же решила закрыть, чувствуя, что больше не выдержит. Однако, прежде чем она успела потянуть ее на себя, мужчина, который назвался Мэджи, быстро протиснулся внутрь. Остро чувствуя запах кожи, лосьона и здорового мужского тела, Дейзи пожалела, что у нее не было времени принять душ и переодеться.

В небольшую комнату свет поступал через слуховое окошко. Не потрудившись включить освещение, Дейзи быстро сказала:

— Здесь нет ничего интересного, так что если вы…

Вместо того чтобы отступить назад, он решительно вошел в комнату.

— Вот это да! У моей мамы в Оклахоме была такая штука! — воскликнул Мэджи таким тоном, словно наличие похожих вещей у семейств Сноу и Мэджи неопровержимо доказывало его родство.

Предмет, на который он указывал, оказался швейной машиной с ножным приводом. Блестящий черный корпус был украшен позолоченным орнаментом в виде завитков. Уступив неизбежному, Дейзи вошла в комнату. Чем скорее он удовлетворит любопытство, тем скорее уйдет.

— Думаю, мать мистера Сноу использовала эту комнату для шитья. Вряд ли с тех пор ею пользовались; возможно, хранили здесь ненужные вещи, — сказала она. Интересно, швейные машины считаются личными вещами или мебелью? Надо спросить у Эгберта. — Вы готовы? Насмотрелись? — едва сдерживая раздражение, осведомилась она. Если бы у нее хватило сил, она бы затопала на него ногами.

— А вон там какие-то коробки. Что в них, как вы думаете?

Вот черт! Она совсем забыла о них.

— Вероятно, какие-нибудь ткани. Возможно, вещи, которые так и не дождались починки.

Внезапно Дейзи охватила невыносимая грусть. Перед ней возникла картина, которой она не видела никогда в жизни: детские рубашечки и комбинезончики, аккуратно сложенные возле швейной машины, дожидаются, когда на них пристрочат латки и прошьют по швам.

Ей не нужно этого, не нужно! Она никогда не видела матери Харви, даже не помнит, что бы он упоминал о ней.

Отвернувшись, она подавила рыдание и внезапно задохнулась от слез. Удержать их было невозможно. Когда у нее из горла вырвался жалобный писк, Мэджи с беспокойством склонился к ней.

— Дейзи… Мисс Хантер… Боже, какой стыд!

— Идите вниз. Я… я просто…

Руки Келла легли ей на плечи, он притянул ее к себе и обнял.

— Аллергия, — беспомощно бормотала Дейзи, вновь ощущая тот удивительный запах кожи и лесной свежести, запах мужчины. Одеколон ее бывшего жениха вызывал у нее аллергию. Джерри питал чрезмерное пристрастие к одеколону.

Мэджи совсем не такой, как Джерри. Если рассматривать черты его лица, то он даже не красив, во всяком случае, по голливудским стандартам, но в целом его лицо….

Она не хочет думать об этом. Не сейчас, когда потребовалось всего лишь несколько успокаивающих слов, произнесенных низким, сладким, словно черная патока, голосом, чтобы пробудить части ее тела, которые слишком долго не получали внимания. И ей совсем не помогает то, что он сочувственно бормочет: «Ну-ну, тише-тише, успокойтесь» и при этом поглаживает ее по спине. Она чувствует, как его подбородок двигается у нее по макушке; наверное, он ищет кнопку, чтобы выключить ее рыдания. Дейзи сделала глубокий вдох, но не отстранилась. Еще несколько секунд, сказала она себе.

— Успокоились? — мягко спросил Келл.

— Спасибо за ваше, гмм… терпение. — Дейзи тщетно попыталась вложить в эти слова побольше достоинства. — Если вы закончили осмотр этой комнаты, Файлин покажет вам помещения внизу. — Она выскользнула из его рук и уперлась спиной в картонный ящик. Черт! Пусть Файлин займется этой коробкой, что бы в ней ни находилось. Если захочет, может выбросить содержимое в реку или отдать кому-нибудь, потому что она, Дейзи, больше не в состоянии что-то решать.

— Почему вы не хотите показать мне помещения внизу? — Те же мягкие бархатные нотки, но теперь в них чувствовалась твердость, которой раньше не было.

— Потому что я собираюсь разбирать вещи на чердаке.

Мэджи вышел вслед за Дейзи, закрыл за собой дверь и кивком указал на узкую дверь в темном конце коридора.

— Там лестница на чердак? Вдруг окажется, что мой отец оставил там какие-нибудь вещи? — Он решительно зашагал к лестнице. — Давайте вместе посмотрим, это займет всего несколько минут.