Нескончаемый поток публикаций, посвященных недавно закончившейся войне, на сегодняшний день почти иссяк, и, возможно, литературная критика сможет когда-нибудь разгрести накопившиеся завалы мусора, песка и щебня в надежде отыскать в них хотя бы несколько жемчужных зерен. Я, разумеется, имею в виду не специальные военно-исторические труды, а лишь произведения художественной литературы, к числу которых отношу более или менее внятные рассказы о прусском нашествии, а также новеллы и романы, в которых свалившиеся на нас несчастья описываются в конкретном историческом контексте.
Самое большое недоверие мне внушают писатели, спешащие заработать побольше денег на описании событий недавнего прошлого. Очень уж сильно их книги смахивают на дешевые приложения к газетным листкам. Этим авторам важно лишь одно: извлечь выгоду из любопытства читающей публики. В погоне за сиюминутным успехом они пренебрегают даже исторической правдой и точным описанием исторической обстановки, без которых невозможно себе представить ни одно литературное произведение. А между тем истинная суть масштабных событий становится понятной лишь по прошествии определенного времени, когда утихают страсти и успокаивается взбудораженное сознание людей. Поэтому о глубочайшем национальном кризисе и о том, как он протекал, мы не должны судить поспешно, сразу после завершения его наиболее острой фазы.
Из всего, что принес нам новейший литературный поток, я признаю только те произведения, которые созданы самими участниками военных действий. В их рассказах, написанных по следам кровавых событий, все еще клокочет горячка страшных битв. Правда, реальная действительность в этих сочинениях часто искажается, происходившие события нередко описываются плохо и недостоверно, а свидетельства очевидцев зачастую невозможно проверить, и тем не менее записки участников войны ценны уже тем, что авторы лично пережили эти тяжкие испытания, и их воспоминания могут оказаться весьма полезными для будущих поколений историков. Возможно, через несколько лет описания повседневной жизни на войне привлекут внимание какого-нибудь талантливого романиста, и он вознамерится, опираясь на силу своего воображения, воссоздать истинную картину мучительных страданий, выпавших на долю нашей страны.
Мне довелось прочитать множество пространных трудов о недавней войне, и в каждом из них я обнаружил лишь нагромождение голых фактов, о которых в свое время трубили все газеты. Их авторы старательно описывают разрозненные эпизоды сражений и потчуют нас одной и той же бесконечной болтовней о творившихся безобразиях, а также набившим оскомину хвастовством, злонамеренной ложью и жульническим подведением итогов, не иначе как проплаченным господином Бисмарком. Все это лишь шлак, который через какие-нибудь десять лет отсеется без остатка.
При таком засилье низкопробной литературы особенно отрадно отметить появление двух романов господина Гектора Мало, недавно опубликованных под общим названием "Записки раненого солдата", которые я прочитал с большим интересом. Господин Мало обладает большим литературным талантом, соразмерным таланту Стендаля и Бальзака. Свои первые литературные опыты этот сторонящийся шума правдолюб, одаренный ясным и живым умом, посвятил исследованию человеческих страстей и людских страданий.
Мне стало интересно, куда заведет этого писателя его беспокойный дух после того, как он решился взвалить на себя тяжкий труд описания германского вторжения и разразившейся катастрофы. С самого начала я был уверен лишь в одном: его голос никогда не будет звучать в хоре голосов оголтелых шовинистов. Ведь такого художника, как Гектор Мало, к литературной работе могут подвигнуть лишь его творческое воображение, авторское вдохновение и чувство причастности к современной жизни. Войну он воспринимает лишь как одну из ярких впечатляющих сторон человеческого бытия и одновременно как ценнейший объект литературного исследования. Кстати сказать, описание военных баталий — это любимое занятие каждого литератора. Порядочный писатель чувствует, что сведения о сражениях, почерпнутые в официальных сводках и классических текстах, насквозь фальшивы. Именно поэтому он самолично хочет рассказать нам, как на самом деле умирают люди. Вот и господин Мало не удержался и, поддавшись искушению, пошел по пути Стендаля, описавшего битву при Ватерлоо. Но я, по правде говоря, считаю, что этому соблазну он поддался слишком поспешно.
Итак, я прочитал два романа: "Сюзанна" и "Мисс Клифтон". Нет сомнения, что на сегодняшний день это единственные сколько-нибудь ценные литературные произведения, посвященные Франко-прусской войне. Замысел автора, положенный в их основу, я бы охарактеризовал, как простейший. Главным героем романов является молодой человек, не устоявший перед соблазнами великосветской парижской жизни. Его имя — Луи д’Арондель. Он влюбляется в мадемуазель Сюзанну Борденав и, чтобы понравиться ей, добровольно уходит на войну. Его возлюбленная изображена как типичный продукт падения нравов, свидетелями которого все мы были во времена насквозь прогнившей Второй империи. Эта девица сама выставила себя на продажу, но согласна продаться лишь такому молодому человеку, который имеет амбиции стать маршалом, министром, чуть ли не императором. Однако Луи д’Аронделю не суждено дослужиться даже до капрала. Он стойко держится под неприятельским огнем, проходит через тяжелейшие испытания в момент катастрофы под Седаном, ему удается сбежать из поезда, увозящего в Германию французских военнопленных, затем он участвует в безнадежных военных действиях, которые велись на берегах Луары, в окрестностях Парижа, в Нормандии и на востоке Франции, получает тяжелое пулевое ранение руки, из-за которого руку приходится ампутировать, и в итоге женится на мисс Клифтон, весьма богатой англичанке, организовавшей полевой госпиталь для раненых французских солдат, с которой он познакомился на полях сражений.
Должен признаться, что меня мало впечатлила философская позиция автора, обозначаемая им как бы исподволь на протяжении всего длительного повествования.
Нет сомнения, что в основу фабулы романа положена некая аллегория, о сути которой я предпочитаю умолчать. И тем не менее возникает одно невольное подозрение: этот ошалевший от любви молодой человек, которого новоявленная мадемуазель Бенуатон[148] отправляет на войну и который, пройдя через тяжкие испытания, становится настоящим мужчиной, теряет руку и в конце концов женится на доброй и практичной женщине, не является ли он своего рода символом Франции, которая оказалась настолько глупа, что согласилась сражаться за предавшую ее Империю, а пройдя через страшные испытания, заметно поумнела, потеряла две провинции и в конце концов вступила в брак с господином Тьером[149], причем этот брак, изначально заключенный по расчету, постепенно перерос в брак по любви? Все права на такую игру воображения, несомненно, принадлежат господину Мало. К счастью, он не сильно педалирует эту тему, а, обозначив ее, лишь демонстрирует нам возможности своего аналитического ума.
Больше всего в обоих романах меня восхитил использованный автором литературный метод. Гектор Мало поставил перед собой задачу огромного масштаба. Он замыслил провести своего героя по всем узловым точкам разграбленной и сожженной страны и с помощью такого приема нарисовать полную картину опустошений, постигших Францию в результате немецкого нашествия. Приключения Луи д’Аронделя не кажутся надуманными и неправдоподобными, несмотря на то что главный герой успевает совершить невероятное количество разных дел и как-то подозрительно часто и очень уж легко ускользает из рук пруссаков. В данном случае основная трудность для автора состояла в том, чтобы свести воедино разрозненные действия, придать типические черты всем, даже незначительным, эпизодам и крайне скупыми средствами описать складывающиеся ситуации, боевые действия и каждого человека в отдельности. Луи д’Арондель не имеет возможности описывать сражения, потому что его участие в них оказалось минимальным. Он не смог добраться до Парижа и лишь издали декабрьской ночью увидел на горизонте его чернеющие крыши. Он не в состоянии описать тактические действия каждого генерала, хотя сумел разглядеть, как вдалеке среди трупов гарцуют на лошадях штабные офицеры. Но при этом ему достаточно было в бешеном темпе обежать всю страну, побывать во всех ее уголках и о каждом из них сказать лишь несколько слов, а уж эти скупые слова, словно лучом правды, осветили истинное положение дел во Франции.
Только ясный ум Мало способен чудесным образом воссоздать точную обобщенную картину происходящего, сложив ее из множества разрозненных деталей. Повторюсь, что в данном случае он использовал метод Стендаля, примененный им при описании битвы при Ватерлоо: армия сама не знает, где она находится, боевые действия ведутся непонятно где, и лишь где-то вдалеке слышна артиллерийская канонада. Автор не ведет читателя в самый центр сражения, но заставляет его ощутить дуновение смерти, испытать смятение от постигшего армию разгрома, увидеть, как рушится весь мир и войска превращаются в беспорядочно бегущее человеческое стадо.
Вы не найдете у Мало ни поучений, ни ненавистных ему описательных приемов. В его романах есть только жизнь, такая, как она есть, и еще в них встречается немало ярких авторских удач. Так, в высшей степени правдиво описано отступление полка Луи д’Аронделя от границы к Мецу среди поддавшихся панике и бегущих французских войск. Этот паренек, решивший лично участвовать в битвах с врагом, слышавший лишь далекие звуки стреляющих пушек, не встретивший на поле боя ни одного пруссака и в итоге бегущий сломя голову вместе со всеми от наступающего противника, на двадцати страницах описал ситуацию лучше и понятнее, чем все наши ученые специалисты по стратегическому анализу.
Я не буду здесь перечислять все эпизоды сюжета романов Мало. На каждой странице их великое множество, ни один из них не повторяется, и при этом действие в обоих романах развивается весьма динамично. Упомяну лишь битву при Седане, весь ужас которой временами показан с поистине эпическим размахом. Но больше всего меня поразило, как с помощью кратких описаний, а подчас и одного слова, автор обрушивает на нас тяжкий груз воспоминаний о недавнем прошлом, ввергающих читателей в состояние печали и ненависти. Наиболее типичной в этом смысле представляется сцена, когда Луи д’Арондель, стоя на возвышенности, пытается разглядеть Париж. Он намеревался пробраться сквозь позиции прусских войск, но после множества невероятных приключений смог дойти лишь до холма в Медонском лесу и с его высоты в кромешной тьме напряженно смотрит вдаль в надежде отыскать Париж на его привычном месте. Но Парижа больше нет, он словно растворился. Осажденный Париж спит, укутанный тьмой. Молодой солдат уже решил, что сбился с пути, что его занесло на край неведомой пучины, но тут в форте Исси вспыхнул красный огонек, рыжеватый луч света протянулся прямо к его ногам, и стало ясно, что на месте прежнего, расцвеченного огнями имперского Парижа, живет и продолжает держаться другой — осажденный героический Париж. Только это и увидел Луи д’Арондель, вынужденный после ночного созерцания Парижа вернуться назад в Тур. Все это кажется невероятно величественным, причем величие этой сцены кроется в ее откровенной простоте.
По моему глубокому убеждению, господину Мало удалось бы создать произведение на века, если бы он как литератор действовал более последовательно и непредвзято. Многие места в романах не дотягивают до уровня тех литературных фрагментов, которые я привел в качестве примеров, а иной раз повествование даже скатывается к обычной болтовне. Автор проявил излишнюю торопливость, и я смею утверждать, что, подобно многим его собратьям, он лишь констатировал известные факты вместо того, чтобы привлечь наше внимание к точному указанию глубинных причин постигших нас несчастий.
Эмиль Золя ("Ла Клош", 23 мая 1872 года)
Эта книга рождалась в Туре, когда в этот город переехало правительство национальной обороны, а также в Луарской армии в дни битвы при Кульмье и на Восточном фронте во время отступления французской армии к швейцарской границе. Однако впервые идея этого романа посетила меня на железнодорожном вокзале в Перраше.
Описание жалкого состояния, в котором находился этот вокзал в конце октября 1870 года, читатель найдёт во второй его части ("Мисс Клифтон"), и возможно ему передадутся те чувства, которые я испытал при виде многочисленных раненых, толпившихся на перроне. Все они пострадали в ходе самых первых сражений. Когда они покидали свои деревни, это были молодые крепкие парни, преисполненные патриотизма и отваги, а теперь я видел полуживых покалеченных людей, которые с трудом выползали из санитарных вагонов.
В поезде я разговорился с одним из раненых. Это был лейтенант, у которого ампутировали левую руку. Перед самым началом военной кампании у него был назначен день свадьбы, а теперь он возвращался домой и в его кармане лежало обручальное кольцо вместе с пулей, раздробившей кость его руки. Согласится ли девушка, которую он любил, стать женой двадцативосьмилетнего инвалида?
— А как же слава? — спросил я.
— Какая может быть слава у побежденного?
По сравнению с другими моими произведениями, при создании этого романа я потратил гораздо меньше времени на подготовительную работу. Написал я его в 1871 году, и уже в ноябре того же года началась его публикация в газете "Ле Тан".
Кому-то покажется, что я явно поторопился. Многие упрекали меня в поспешности. Одним из моих критиков стал Золя, который в очень интересной статье, вышедшей в мае 1872 года, не удержался от того же упрека.
Сам Золя лишь через 20 лет после окончания войны опубликовал свою "печальную эпопею наших несчастий", в которой он утверждал, что "требуется некоторое время, чтобы верно оценить всё, что мы пережили, и дождаться умиротворения в головах интеллектуалов".
Мне бы тоже хотелось оценить всё, что мы пережили, с достаточно большой исторической дистанции. Но умиротворение совершенно не входит в мои планы, потому что ни где-нибудь, а именно в моём доме жили прусские офицеры, которые непрерывно сновали вокруг моего кабинета и заглядывали в мои окна. Мне же приходилось выносить их наглые шпионские взгляды и постоянно слышать, как под офицерскими сапогами хрустит гравий в моём саду. Надеюсь, вы поняли, какие чувства подтолкнули меня к написанию этого романа.
Этим же объясняются и недостатки произведения, и, надеюсь, его сильные стороны. Их источниками являются сиюминутные чувства, порожденные леденящими душу звуками и зрительными образами. В отличие от историка, который работает с письменными документами, писатель оперирует документами, которые я назвал бы "живыми". Во что могли бы превратиться эти бесценные живые материалы, если бы я прождал еще несколько лет? Приведу в пример лишь один эпизод, один из многих, положенных в основу этих воспоминаний. Я имею в виду сражение при Этрепаньи и последовавший за ним пожар. Достоверное описание этого события может быть сделано лишь со слов его непосредственных свидетелей, которых и по сей день переполняют боль и возмущение. Торопиться надо было уже потому, что участники сражения ненадолго пережили эту трагедию.
Старый мировой судья стоял на коленях перед оккупантами и умолял чтобы они разрешили ему вытащить из горящего дома парализованную жену. Его помощника за то, что тот приготовил господам саксонцам недостаточно вкусный обед, так сильно избили, что он вскоре скончался. А сколько заложников стояли у стены в ожидании мнимого расстрела!
Если бы я стал ждать, то я бы, несомненно, в большей мере увязал бы свой роман с историческим процессом. Но я бы предпочел сделать наоборот: увязать, хотя бы в малой степени, саму историю со своим романом.
Именно поэтому вместо того, чтобы затеять длительную переделку, как я поступал с большинством своих произведений, я опубликовал роман таким, каким он получился: окутанным дымом пожарищ и битв. Этот дым не рассеялся до настоящего времени, как и запах пороха и грохот артиллерийских орудий, который все еще звучит в моих ушах. Я и поныне испытываю тяжелые чувства, подобные тем, что раздирали меня в заснеженных горах Юра, где грохотали выстрелы крупнокалиберных орудий форта Жу, возможно последние на этой войне.
Ко сказанному выше я хотел бы добавить совсем немного, причём специально для тех кому не терпится сравнить текст настоящего издания с газетным текстом и выяснить, какой из них более полный и подробный. Газетой "Ле Тан", в которой был опубликован роман, в то время руководил господин Нефцер. Все, кому он был знаком, знают сколь велик был его талант журналиста. Но за 20 лет работы при Второй империи он сделался настолько осторожным, каким мне не стать до конца моих дней. Именно по этой причине он попросил меня внести кое-какие изменения в главу, посвящённую правительству в Туре. Однако, поскольку канва моего повествования строилась исключительно на том, что я лично видел, слышал и считал достоверным, я стал яростно защищать первоначальный текст. Мы спорили целых две недели, и всё это время газета оставалась без фельетона[150]. Не помогло даже дружеское вмешательство Эбрара, который, увещевая меня, говорил: "Но ведь Гамбетта станет главой правительства!" На что я неизменно отвечал: "Мне это всё равно".
В конце концов в газете решили не публиковать фрагмент, который я отказался изменить, после чего я поспешно вставил его в готовящуюся к изданию книгу[151].
Но самое забавное заключается в том, что, если бы я писал этот роман сегодня, я бы и сам, наверняка, выбросил из текста кусок, который с таким упорством отстаивал.
Гектор Мало. Из книги "Роман о моих романах" (1896)
Библиография художественных произведений (произведения с двумя датами — газетная / книжная публикации)
*Герои и серии: *АГ — аббат Гиллемит (2); *АР — Артюр де Рюдмон (2); *ВБ — трилогия "Венчальные битвы" (Les Batailles du marriage); *ГА — Гослен д’Аронделъ (2); *ГД — Госпожа Далифар (2); *ГМ — тетралогия о Париже "Гостиница мира" (L Auberge du Monde); *ЖЛ — трилогия "Жертвы любви" (Les Victimes d'amour); *МД — Марта Дони (2); *НБ — трилогия "Неугомонная богема" (La Bohême tapageuse); *СБ — "Сент-Барб" (2); *СН — Сен-Нере (2).
"Любовники" ["Жертвы любви"] (Les Victimes d’amour, 1859 / Les Victimes d’amour. Les Amants, 1859) *ЖЛ-1
"Любовные похождения Жака" ["Жак Шевалье"] (Jacques Chevalier, 1860 / Les Amours de Jacques, 1861)
"Супруги" ["Жертвы любви: Арманда"] (Les Victimes d’amour: Armande, 1864–1865 / Les Victimes d’amour: Les Époux, 1865) *ЖЛ-2
"Дети""["Жертвы любви: Жюльен"] (Les Victimes d’amour: Julien, 1866 / Les Victimes d’amour: Les Enfants, 1866) *ЖЛ-з
"Ромен Кальбри" ["История одного ребенка"; "Приключения и злоключения Ромена Кальбри"] (Le Roman d’un enfant, 1867; Aventures et mésaventures de Romain Calbris, 1869 / Romain Kalbris, 1869)
"Свояк" (Un beau-frère, 1868 /1869) *СБ-з
"Мадам Обернен" ["Право владения"] (Le Droit de possession, 1869 / Madame Obernin, 1870)
"Выгодная сделка" (Une bonne affaire, 1869 /1870)
"Сумерки империи. Записки раненого солдата: Сюзанна" ["Раненый (1870–1871): часть 1"] (Un blessé (1870–1871): 1 partie, 1871 / Souvenirs d’un blesse: Suzanne, 2,1872) *ГА-1; *CH-2
"Сумерки империи. Записки раненого солдата: Мисс Клифтон" ["Раненый (1870–1871): часть 2"] (Un blessé (1870–1871): 2 partie, 1872 / Souvenirs d’un blesse: Miss Clifton, 1872) *ГА-2
"Провинциальный священник" (Un curé de province: 1 partie, 1871–1872 / Un curé de province, 1872) *AT-1
Библиография
"Чудо" (Un curé de province: 2 partie, 1872 / Un miracle, 1872) *AT-2
"Брак времен Второй империи" ["Люди Второй империи" — старый рус. пер.] (Un mariage sous le Second Empire: 1 partie, 1873 / Un mariage sous le Second Empire, 1873) *МД-1; *СБ-1
"Прекрасная мадам Дони" ["Драма в буржуазном семействе" — старый рус. пер.] (Un mariage sous le Second Empire: 2 partie, 1873 / La Belle Madame Donis, 1873) *МД-2; *СБ-2
"Клотильда Мартори" ["История одной чести"] (Le Roman d’une conscience, 1872–1873 / Clotilde Martory, 1873) *CH-1
"Брак Жюльетты" (Une belle-mère: 1 partie, 1873 / Le Mariage de Juliette, 1874) *ГД-1
"Мачеха" (Une belle-mère: 2 partie, 1873 / Une belle-mère, 1874) *ГД-2
"Муж Шарлотты" (Le Mari de Charlotte, 1873 /1874)
"Дочь актрисы" (L’Héritage d’Arthur: 1 partie, 1874 / La Fille de la comedienne, 1875) *AP-1
"Наследство Артюра" ["Наследство маркиза" — старый рус. пер.] (L’Héritage d’Arthur: 2 partie, 1874 / L’Héritage d’Arthur, 1875) *AP-2
"Полковник Чемберлен" (L’Auberge du Monde: 1 partie, 1875 / Le Colonel Chamberlain, 1875) *ГМ-1
"Маркиза де Люсильер" (L’Auberge du Monde: 2 partie, 1875 / La Marquise de Lucillière, 1875) *ГМ-2
"Ида и Кармелита" (L’Auberge du Monde: 3 partie, 1875 / Ida et Carmélita, 1876) *ГМ-з
"Тереза" (L’Auberge du Monde: 4 partie, 1876 / Thérèse, 1876) *ГМ-4
"Хороший молодой человек" ["Мадам Претавуан: кн. 1"] (Les Batailles du mariage: 1 partie, 1876; Madame Prétavoine: 1 partie, 1890 / Un bon jeune homme, 1877; Madame Prétavoine: 1 vol., 1891) *ВБ~1
"Граф из Ватикана" ["Мадам Претавуан: кн. 1–2"] (Les Batailles du mariage: 2 partie, 1876; Madame Prétavoine: 2 partie, 1890 / Comte du Pape, 1877; Madame Prétavoine: 1–2 vol., 1891) *BS-2
"Венец" ["Мадам Претавуан: кн. 2"] (Les Batailles du mariage: 3 partie, 1876; Madame Prétavoine: 3 partie, 1890 / Marié par les prêtres (1877; Madame Prétavoine: 2 vol., 1891) *ВБ-з
"Кара" (Cara, 1877–1878 /1878)
"Без семьи" (Sans famille, 1877–1878 / 1878)
"Доктор Клод" (Le Docteur Claude, 1878–1879 /1879)
"Рафаэлла" ["Рафаэль" — старый рус. пер.] (La Bohême tapageuse: 1 partie, 1879–1880 / Raphaëlle, 1880) *НБ-1
"Герцогиня Арвернская" (La Bohême tapageuse: 2 partie, 1880 / La duchesse d’Arvemes, 1880) *НБ-2
"Коризандра" (La Bohême tapageuse: 3 partie, 1880 / Corysandre, 1880) *НБ-з
"Серебряная женщина (Госпожа Миллион)" ["Героиня нашего времени" — старый рус. пер.] (Une femme d’argent, 1880 / 1881)
"Помпон" (Pompon, 1880–1881 /1881)
"Обольщение" (Séduction, 1881)
"Позорные миллионы" (Les Millions honteux, 1881–1882 / 1882)
"Младшая сестра" (La Petite Sœur, 1882)
"Полетта" (Paulette, 1883)
"Нуждающиеся" (Les Besoigneux, 1883)
"Маришетта" (Manchette, 1883–1884 /1884)
"Мишлин" (Micheline, 1884)
"Голубая кровь" (Le Sang bleu, 1885)
"Лейтенант Бонне" (Le Lieutenant Bonnet, 1885)
"Баккара" (Baccara, 1885–1886 /1886)
"Зита" (Zyte, 1886)
"Французские пороки" (Vices français, 1887)
"Гислен" (Ghislaine, 1887)
"Совесть" (Conscience, 1887–188811888)
"Светская женщина" (Mondaine, 1888)
"Правосудие" (Justice, 1888–1889 /1889)
"Завидная партия" (Mariage riche, 1889) — сборник из 7 новелл
"Мать" (Mère, 1889–1990 /1890)
"Ани" (Anie, 1890 /1891)
"Сообщники" (Complices, 1892 /1893)
"В семье" (En famille, 1893)
"Любовь детей. Любовь отцов" (Amours de jeunes. Amours de vieux, 1893–1894 /1894) — роман в 2 x частях (эпизодах)
"Юнга" (Le Mousse, écrit vers 1901–1902, ed. 1997) — последний роман, написан ок. 1901–1902, изд. 1997.
Составление и перевод заглавий В. Матющенко