Сумрачный гений князя Андрея

Глава 16

Андрей, молча слушавший разговоры в комнате, сидя у камина, резко обернулся. Его лицо было суровым, когда он сказал:

— Все понятно. Значит, эти ретрограды снова придумают какой-нибудь новый «Запрос о целесообразности» или еще какой-нибудь аудит. Им нужна заморозка наших проектов, а лучше — наше банкротство…

— Они этого не дождутся. Пусть даже не надеются! — перебил друга Пьер. — Производство револьверов, которое мы вывели сюда, в Москву, на наш новый Московский оружейный завод, уже приносит огромные прибыли.

— Мне кажется, они хотят повторить трюк с железной дорогой, — предположила Наташа.

Но, Андрей возразил ей:

— Только на сей раз у нас нет возможности устроить им такую зрелищную демонстрацию. Не повезешь же ты императора с его двором на полигон под предлогом светского раута, дорогая?

Наташа, игравшая с веером, резко его сложила. Ее глаза блеснули знакомой всем дерзкой искрой.

— А почему бы и нет? Мы просто устроим им маленькую потешную войну на стрельбище. Что-то подобное, я читала, устраивал Петр Великий для своего двора, чтобы приучить придворных к новым порядкам.

Трое мужчин с недоумением уставились на нее.

— Да, им нужно показать потешную войну, — уточнила она, встав со стула и начав расхаживать по кабинету. — Мы разделим полигон на две части. На одной будут позиции, обороняемые условным «врагом» — гвардейцами, вооруженными старыми ружьями и пушками. На другой — наша потешная армия, с винтовками и орудиями из Лысых Гор. И пусть число «наших» будет втрое меньше, но они непременно победят всех «врагов»! Мы устроим показательные маневры на глазах у императора и всего Генштаба! Разумеется, стрелять будут только холостыми. А судьей надо уговорить выступить Аракчеева!

Воронцов сразу поддержал идею:

— Пусть они увидят воочию, как скорость перезарядки и точность решают все на поле боя! Это будет не просто испытание оружия, а демонстрация новой тактики боя, которая многое поменяет в военном деле!

Идея Наташи была столь же грандиозна, сколь и рискованна. Но, иного выхода не оставалось. Вскоре Воронцов, используя все свое влияние, сумел подать идею государю как «новый потешный вид маневров для повышения боевого духа войск».

Подготовка к «потешной войне» стала для Андрея и Пьера адской работой. Попаданец проводил дни напролет на полигоне, лично обучая отобранных солдат обращению с новым оружием и отрабатывая с ними тактику рассыпного строя. Пьер, с его умением договариваться и организовывать, решал проблемы снабжения, доставляя на полигон все необходимое и обеспечивая бесперебойную работу заводских цехов нового завода компании «Пьер и Андрей» в Москве. Там, кроме револьверов, они решили наладить выпуск еще и револьверных винтовок, раз уж револьверы пришлись ко двору и быстро стали очень популярными. К тому же, озаботились изготовлением специальных потешных боеприпасов, стреляющих бумажными пулями с краской.

А Наташа, как и в прошлый раз, взяла на себя «светский фронт». Она превратила предстоящую потешную войну в главное событие в придворном календаре. Она лично разработала форму для «потешной армии», посоветовавшись с мужем, разумеется. Получились очень практичные темно-зеленые и серые мундиры, сливающиеся с местностью, вместо ярких парадных униформ. Она понимала, что это вызовет новый шквал насмешек, но она знала, как ответит людям, вроде Ростопчина и Голицына: «Война — не бал, ваше сиятельство. На ней нужно быть незаметным, тогда враги скорее промахнутся, чем попадут в цель».

День маневров выдался хмурым и ветреным. На возвышенности, с которой открывался замечательный вид на простор полей во все стороны, укрытые от непогоды на наблюдательном пункте, выстроенном в виде изящного двухэтажного павильона по эскизам Наташи и застекленном со всех сторон, расположились на втором этаже в удобных креслах самые важные гости: император, несколько генералов, кое-кто из важных сановников и представители интересов духовенства во главе с бледным и натянуто улыбающимся обер-прокурором Священного Синода князем Голицыным.

На огромном поле ожидали в разных концах две потешные армии. Одна — в серых мундирах, вторая — в темно-зеленых. По сигналу горнистов, прозвучавшему точно в означенное время, военная игра началась. Князь Андрей, Наташа и Пьер наблюдали за происходящим, затаив дыхание. А граф Воронцов сидел вместе с генералами возле огромного панорамного окна. Наконец «вражеская» батарея серых мундиров, состоявшая из шести гладкоствольных пушек, дала залп по позициям «наших», одетых в темно-зеленую форму. Потешные деревянные ядра, пустотелые внутри, пролетели мимо или уткнулись в землю, рассыпавшись лужами красной краски и не причинив вреда рассыпным цепям стрелков потешного войска в зеленом. Затем «враг» двинулся в атаку плотными колоннами, как это делала вся Европа.

И тогда загрохотали орудия с другой стороны. Всего две нарезные скорострельные трехдюймовые пушки системы «Андрей и Пьер». Их потешные снаряды, разрывающиеся красной краской, легли с пугающей точностью прямо в середину наступающих колонн. Получалось, что атака захлебнулась, еще не успев начаться.

Но главный шок ждал генералов впереди. Когда остатки «вражеской» пехоты, не заляпанные краской, попытались было перестроиться, чтобы вновь попытаться атаковать, по ним ударили многозарядные винтовки. Скорострельность и дальность стрельбы показались генералам, многие из которых до сих пор не были знакомы с новым оружием, просто ошеломляющими. Солдаты «зеленых», укрытые в складках местности, вели прицельный огонь с большого расстояния, практически оставаясь невидимыми. Через сорок минут потешный маневр был завершен. «Вражеское войско» в серых мундирах было полностью заляпано красной краской. Следовательно, потешное сражение было выиграно темно-зелеными мундирами с минимальными потерями для «Новой армии».

Наблюдательный шатер замер в гробовом молчании. Старые генералы, воспитанные на европейских идеях прусской военной школы и линейной тактики были в шоке. Они только что видели, как меняется сама природа войны. Один только генерал Воронцов радостно улыбался, потому что его концепция «Новой армии и новой тактики» полностью подтвердилась.

Но Голицын и Ростопчин все равно нашли, что возразить. Князь Голицын, бледный как полотно, первым нарушил молчание. Его голос прозвучал словно удар хлыста:

— Эффектное зрелище, не спорю. Но, ваше превосходительство, — он обратился к Военному министру, — разве можно всерьез судить о силе оружия и духа по детской забаве с красками? Настоящая война — это не игра. Это кровь, грязь и свинец, который не смывается. Солдат должен видеть перед собой настоящую смерть, а не разноцветные брызги. Это просто профанация воинского духа!

Ростопчин тут же подхватил:

— Его сиятельство совершенно прав! Что они доказали? Что могут испачкать мундиры условного противника? Ваше превосходительство, вспомните суворовскую науку! «Пуля — дура, штык — молодец!» Так говорил генералиссимус Суворов. А здесь какая-то стрельба издалека, из укрытий… Без штыковой, без мужества солдат сойтись грудь с грудью! Это будет не армия, а какое-то сборище охотников на зайцев!

Император, до этого момента внимательно и молча наблюдавший, медленно повернулся к графу Аракчееву, который, суровый и непроницаемый, с хмурым выражением на лице, стоял чуть поодаль, слушая то, что говорили ему ретрограды.

— Граф, ваше мнение? Вы были судьей на этом… потешном представлении.

Все замерли. Аракчеев славился своей непримиримостью и консерватизмом. Андрей сжал кулаки, готовясь к худшему. Пьер замер, а Наташа, не дыша, впилась взглядом в сурового графа.

Аракчеев сделал шаг вперед. Его голос, глухой и не терпящий возражений, прогремел в наступившей тишине:

— Ваше императорское величество! Я судил по факту. Поражение нанесено по всем правилам военного искусства, пусть и в условной форме. Что касается «профанации»… — он бросил ледяной взгляд на Голицына, — я, в отличие от некоторых, видел в своей жизни достаточно настоящей крови, чтобы не путать ее с краской. И потому могу отличить тактический результат от бутафории.

Он сделал паузу, давая своим словам проникнуть в сознание слушателей, потом продолжил:

— Скорострельность новых систем втрое выше. Дальность прицельной стрельбы — впятеро. Точность нарезных орудий и новых винтовок говорит сама за себя. Это не мнение, это цифры. А на цифрах, ваше величество, строятся победы и сберегаются солдатские жизни. Я считаю, что оружие и тактика, продемонстрированные сегодня, заслуживают самого пристального изучения и скорейшего внедрения в войсках.

Слова Аракчеева повисли в воздухе. Даже Ростопчин и Голицын на мгновение онемели. Они рассчитывали на его поддержку, а получили сокрушительный удар в спину.

Император задумался, его взгляд скользил по полигону, где солдаты в серых мундирах, покрытые яркими жирными пятнами алой краски, похожими на кровь, но ею не являющиеся, уже строились для торжественной церемонии окончания маневров.

Внезапно император медленно поднялся со своего места, его лицо было серьезным.

— Генерал, — обратился он к Военному министру. — Как я понимаю, вы одобряете новый армейский строй, продемонстрированный нам только что? Но, разве не вы говорили нам раньше про непомерные расходы на новое оружие?

Аракчеев нервничал, ему приходилось отстаивать трудное решение. Тяжело дыша, он вытер шелковым платком лоб и проговорил:

— Ваше императорское величество… Я одобряю… Так воевать мы еще никогда не пробовали. Это гораздо дороже. Но… это превосходно!

— Прекрасно! — воскликнул Александр I. — Значит, теперь попробуем воевать именно так! А деньги найдем.

Он повернулся к Андрею, стоявшему по стойке «смирно» в новой темно-зеленой потешной форме.

— Князь, ваше новое оружие и ваша тактика доказали свою эффективность в этой потешной битве. Я немедленно возобновлю работу завода в Лысых Горах. И он с сегодняшнего дня получает высочайший патент на производство нового оружия для перевооружения армии. Все армейские заказы будут пересмотрены в пользу нового оружия. А еще вот эта форма. Она тоже полезна. Пожалуй, мы закажем и ее пошив для наших солдат.

Голицын и Ростопчин смотрели волками, но не знали, что тут уже можно возразить. Ретрограды снова оказались посрамлены. Их партия была повержена, но не уничтожена. Они отступили в очередной раз, но не смирились.

Вечером того же дня, вернувшись в московский особняк, Андрей, Наташа, Пьер и Воронцов сидели в гостиной в полном изнеможении, но с чувством глубокого удовлетворения.

— Мы сделали это! — воскликнул Пьер, снимая очки и протирая их кружевной салфеткой. — Теперь у России будут не только стальные дороги, но и стальные мускулы. Наша новая армия победит всех!

— У нас мало времени, — заметил Андрей, глядя на карту Европы, где жирные метки разворачивающихся французских корпусов уже накапливались вдоль границ Российской империи. — В запасе не более полутора лет! А за это время мы должны насытить армию новыми вооружениями, наладить производство патронов, обучить офицеров и стрелков. Задача грандиозна по масштабам. И я не уверен, что мы сможем справиться в полной мере до того, как к нам вторгнется Наполеон.

— И надо построить еще одну ветку железной дороги, — вдруг сказала Наташа, подходя к карте. — На запад, к Смоленску. Чтобы наши стальные дороги могли доставить войска прямо туда, на передний край. Ведь Наполеон со своей армией будет двигаться с той стороны.

— И хорошо бы еще успеть построить хотя бы небольшой флот боевых пароходов на море и дирижаблей в небе, — заметил Воронцов.

Они замолчали, понимая титанический объем той работы, которую они задумали реализовать. Но теперь они были вместе — команда единомышленников: князь-попаданец с его знаниями, его неутомимая молодая жена, заряжавшая своей энергией всех вокруг, верный друг-магнат и боевой генерал, одержимый идеей перевооружения армии не меньше, чем сам Андрей. Они все-таки сломали хребет бюрократическому сопротивлению, организованному противниками технического прогресса. Теперь их главным и самым страшным противником становился сам Наполеон. Он уже начинал вынашивать планы нападения на Россию. И часы, отсчитывающие время до войны, тикали все громче.