Супергерои: Нола

Глава 25. Перемены, хорошие и не очень

Клим Демидов раздобыл для замёрзшей Нолы плед, помог ей устроиться в небольшом пассажирском салоне на втором этаже грузового самолета АН-124, а когда собирался перейти через ряд на соседние места — по привычке, ведь здесь всем хватало мест, чтобы сидеть по одному на два сиденья — Нола задержала его за рукав и взглядом попросила остаться с ней.

Завернувшись в плед, она весь путь просидела рядом, положив голову Климу на плечо, мирно прикрыв глаза и держа Клима за руку. Что ж, блогер не возражал. Он приобнял её и придерживал за плечо, прижимая к себе. На самом деле, это был самый счастливый момент впервые за долгое время потерь и проигрышей. Ему казалось, он словно моряк, переживший шторм и увидевший прореху света среди расступающихся грозовых туч. Опасность осталась позади.

— Теперь всё будет хорошо, — прошептал он Ноле, и она ответила без слов, нежно коснувшись его щетинистой щеки.

Нола знала, это не обещание безоблачного будущего. Это чуткое человеческое желание Клима поддержать и утешить её, пережившую истинный кошмар. Вернувшуюся буквально с того света.

Клим чувствовал, как понемногу её тело наполняется теплом, и на душе от этого становилось спокойнее. Но болезненная бледность и темные круги вокруг глаз у Нолы еще держались. В таком виде чвкашаники её не узнавали, или в крайнем случае, считали её на кого-то смутно похожей.

Иначе дело обстояло с Летуном.

Во время полета Летун так и не снял ни плаща, ни маски, ни экзоскелета. Объяснил он это дикой усталостью после задания. Оно и понятно, подумал Клим, Сергей в одиночку отдувался за всех, за что блогер был ему невероятно признателен. Хотя было немного странно, что он летит в костюме.

Впрочем, чвкашники ничему не удивлялись и, похоже, прекрасно понимали, что под маской их товарищ. Авакс так и объяснил Климу:

— Тут нечему удивляться, Феникс самый безбашенный засранец из всех, кого я знаю, — рыжеволосый по-прежнему называл Сергея исключительно по его позывному. — Он брался за задания, от которых все отказывались. Его экипировка это его трофеи из разных заданий. Он единственный кто по праву может их носить. Но тут ничего невероятного нет. Лет через пять, максимум десять, все спецы будут носить экзоскелеты эквивалентные его модели. А такую наноткань, из которой его балахон, по слухам, многие разработчики оружия по всему миру тестируют уже несколько лет. Тоже рано или поздно войдёт в обиход тактической экипировки. Я хочу сказать, никто из нас не удивился, когда поползли все эти легенды про Летуна. Мы все понимали, что это отжигает наш самый отъявленный псих на фрилансе. Что это Феникс. Для гражданских и криминалов Летун может и какой-то супергерой или кошмар. А для нас нет, просто максимально укомплектованный боец, у которого самый топовый комплект на экспериментальных разработках. Не более.

В аэропорт Остафьево они прилетели утром. Там они все прощались и готовились отправиться каждый своей дорогой. Летун перекинулся парой слов со своими боевыми товарищами, выкатил внедорожник из грузового отсека и вышел напоследок перекинуться парой слов с Климом и Нолой.

— Здесь наши пути расходятся. Берегите себя, — скупо напутствовал Летун.

Он воздержался от рукопожатий, сославшись на возможный перелом руки.

— Я тебе что-нибудь должен? — уточнил Клим, зная, что изначально он к нему обратился, чтобы нанять за деньги. Ему очень не хотело числиться в должниках у такого жесткого человека.

— Нет. Ты и так дал мне наводку, без которой я бы не нашел цех производства горелок, — обнадежил Летун. — Это было мое расследование. Мое дело сделано благодаря тебе, Клим.

Нола, стоявшая рядом в обнимку с Климом, недоверчиво прищурилась:

— Почему мне кажется, что тут где-то пропущено «но»?

Бронемаска слегка кивнула:

— Но может быть, когда-нибудь я обращусь к одному из вас за услугой.

Клим ничуть не удивился, усмехнулся и сразу предупредил:

— Хах! Ну, в ближайшие пару месяцев я буду недоступен.

— Это хорошая идея, — согласился Летун.

— А я не знаю точно, когда вернутся силы, — добавила Нола. — Слишком долго была под действием желтого луча.

Летун предупредил:

— Вам нужно залечь на дно, пока Быкаров на свободе.

— А долго он будет на свободе? — спросил Клим.

— Я поработаю над этим.

— А потом и я подключусь к его поискам, — с тихой угрозой в голосе сказала Нола.

— Идет.

— Ну, что ж! Всего доброго! Увидимся во время вторжения инопланетян! — с мрачным юмором попрощался Клим.

— Увидимся! — не оценив шутку, суховато попрощался Летун и уехал на внедоржнике.

Глядя ему вслед, Нола задумчиво подметила:

— Странно, он словно куда-то спешил.

— Вас точно не подвезти? — спросил Джин, шагающий рядом в компании товарищей.

— Без обид, ребят, но не хотим засвечивать свои адреса перед вами, — отказался Клим. — Конфиденциальность и всё такое. Мы доберемся на такси. Я уже вызвал.

— Всё понял, вопросов больше нет, — уважительно отозвался Джин.

Авакс, Пират и Бабайка, все они пожелали счастливого пути и остались разгружать самолет. Такси ждало за шлагбаумом пропускного пункта. Клим и Нола, приобнявшись, неспешно шагали к нему.

— Ты ведь помнишь, что твоего дома больше нет, — как можно деликатнее напомнила Нола.

Клим с болью зажмурился и повесил голову.

— Ох, не напоминай!

— Тогда может быть, поедем ко мне?

— Старая водонапорная башня в Чертаново? — вспомнил Клим её рассказ о том, где она поселилась.

— Там можно жить, вот увидишь, — смешливо заверила Нола, понимая, что Клима такое жильё очень смущает.

— Как вообще можно жить в водонапорной башне?

— Ну... кое-что пришлось там поменять, — признала Нола. — Ты разве не знал, это сейчас становится популярным! Есть ресторан в одной бывшей водонапорной башне, из другой башни сделали фотостудию, а из третьей целый отель, представляешь? Отель в водонапорной башне!

— Даже не знаю, как они устроены.

— Вот и увидишь, — улыбнулась Нола.

— Хорошо, поехали к тебе.

Они сели в такси и поехали в сторону города.

Водонапорные башни в Москве построены в конце XIX — первой половине XX века. Некоторые относились к промышленным объектам, фабрикам и заводам, другие строились в жилых районах. Их ни с чем не спутать! Многоэтажные кирпичные башни круглой формы с рядом окошек под крышей и на лестничных пролетах можно встретить как вдоль линии МЦК, так и за МКАДом. Как правило, они возвышались над кронами деревьев и крышами домов старой застройки, но более современные многоэтажки, конечно намного выше.

Чертановская башня показалась еще издали. С двух сторон её окружали гаражи и небольшая огороженная сдвижными воротами полу-промышленная территория.. Клим расплатился с таксистом телефонным переводом, вылез из машины вслед за Нолой и с изумлением поднял глаза вверх, рассматривая её необычный дом. А Нола напрямик пошла к окошку сторожки, приветливо кому-то помахивая рукой.

Из сторожки вышел улыбчивый плотноватый охранник зрелых лет, которого Клим про себя сразу окрестил пивоваром, и радушно поприветствовал:

— Утречка, Нола! Припозднились сегодня, да?

— Ох, Иван, не то слово! — вздохнула она. — Это мой друг Клим, он поживет здесь какое-то время.

— Да? А что так? — разглядывая блогера, чтобы запомнить, поинтересовался охранник.

— Ремонтирую квартиру после тяжелого страхового случая, — почти правду сказал Клим. Именно этим он и собирался заняться, рассчитывая добиться от страховой компании компенсации.

— Ох, понятно! Хорошего дня вам! — пожелал охранник.

Пройдя на территорию через коридорчик в сторожке, они оказались на парковке среди одноэтажных зданий организации, а прямо за ними, на ничейной территории среди кустарников высилась кирпичная водонапорная башня. Вблизи она казалась огромной и широкой, прямо как маяк!

— Откуда тебя знает охранник?

Нола объяснила:

— Ну, я здесь уже почти год живу. Местные работники видели, как я ремонтирую там всё. Обычно я сразу прилетаю наверх, но иногда прихожу и по Земле. Примелькалась.

— Он знает, что ты супергерой?

— Иван очень деликатный, мы об этом никогда не говорили. Но, конечно, догадывается.

Нола достала из стены башни одни из кирпичей, за которым лежали ключи от грубой металлической входной двери, отперла и провела Клима внутрь. Он оказался в темном шахтообразном помещении с круглой лестницей по-над стеной. Лестница круто уходила вверх по спирали, а несколько межэтажных перекрытий над головой имели в центре круглый просвет, в котором тянулись трубы разного диаметра, а края круглых вырезов в полу на каждом этаже огораживала кованая перегородка.

Нола позвала за собой и стала подниматься по ступеням мимо редких узеньких окошек, в которые начинали светить яркие лучи утреннего солнца. Клим поспешил за ней.

— Ты не боишься, что такие случайные люди в твоей жизни выдадут твое логово плохим парням?

— Ну что ты, — удивилась Нола. — Я вижу в глазах Ивана благородную гордость, немножко страха и понимание, что я делаю важное для всех дело. Меня не сдадут. Ведь я единственная, кто действительно помогает людям в этом сломанном мире.

— Ох, боюсь, ты слишком наивна, — огорчился Клим. — Люди предают.

— Понимаешь, люди предают то, в чем до конца не уверенны. Но то, что неоспоримо, то, что несет надежду, нерушимо и важно, они отстаивают всем сердцем. Предают лишь те, в чьих жизнях нет таких вещей. И потом, плохие парни не станут меня тут искать. А если захотят найти, то найдут где угодно.

Преодолев три долгих пролета по круглой лестнице, они поднялись на высоту примерно шестого этажа. Здесь винтовая лестница приводила к необычной комнатке с восемью гранями, занимавшей всё пространство башни. Все её стены были наклонены и расширялись к потолку, а под потолком кольцом тянулся ряд узких окошек.

Суровые кирпичные стены лестницы здесь резко сменились домашним интерьером, заполненным светом. Стены покрывала свежая краска приятного теплого оттенка. Здесь стояли шкафчики и лампы, на полу лежали коврики, и тикали напольные часы. А впереди, прямо по одной из наклонных стен вверх вела ступенчатая металлическая лестничка через люк в потолке.

Поднявшись наверх, в основную комнату, которая была еще шире и выше нижней, Клим поразился. Здесь впервые пол был сплошным, без шахты. А помещение разделялось перегородками на разные зоны. Стояли уютные диванчик с пледом и кресла, журнальный столик, ретро-радиоприемник, стеллажи с книгами, небольшой глобус и всякая всячина. За перегородками были кухонька с микроволновкой и холодильником, и душевая. А в центре гостиной зоны вертикальная лестница с перекладинами вела в маленькую восьмигранную башенку с восемью окнами, и там он разглядел старомодный латунный телескоп. Всё это было так мило и по-человечески. Даже слишком по-человечески! Мы уже стараемся жить иначе, стремится к каким-то изыскам. А Нола словно старалась окружить себя атмосферой земного дома и множеством вещей, которые знакомы разным поколениям людей.

Климу показалось, он очутился в сказочном жилище какого-то волшебника. И всё заливал свет из окошек, которые, как призналась Нола, она продела сама.

— Поразительно! — улыбнулся он. — Здесь, правда, неплохо!

— Осматривайся, теперь это и твой дом.

Нола прошла за классическую ширму для переодевания возле платяного шкафа на ножках и стала снимать свой белый хлопковый комбинезон. Увидев тень её обнаженного тела на стенках ширмы, Клим невольно отвел взгляд из чувства приличия, хотя и видел её раньше полностью обнаженной.

Он походил по комнатке, рассматривая названия книг на полках, фотографии на стенах, сделанные самой Нолой. Кратер вулкана изнутри. Океан с высоты птичьего полета. Громадный ледник, тянущийся на много километров вдаль. Грозная песчаная буря, бурыми облаками нависающая над Египетскими пирамидами. Небоскребы, уходящие не ввысь, а тянущиеся к улицам, над которыми парила Нола. Столько всего она повидала! Удивительно.

— Ну, я тут не на постоянку, — заверил Клим, рассматривая жилище Нолы. — Надеюсь, мой лофт удастся отремонтировать. Всё упирается в страховую компанию, если они возместят ущерб, надежда есть.

Он замолчал. На комоде Клим увидел совсем необычную вещь. Единственную мягкую игрушку в этом доме. Синий единорог. Красивая мифическая лошадка с перламутровой гривой и таким же рогом, завитым и с блестками. Эта вещь показалась ему странной. И, почему-то, грустной.

Нола вышла из-за ширмы:

— В холодильнике есть пицца для микроволновки, будешь?

— Буду.

Клим повернулся к Ноле и улыбнулся от забавного зрелища: она была в плюшевом костюме-кигуруми Ститча из того самого мультфильма «Лило и Стич», который они когда-то смотрели вместе по совету Матвея.

— Что? — чуть обижено спросила она, в ответ на смешливую улыбку Клима. — Стич и правда классный. А кигуруми удобнее пижамы!

— Просто неожиданно. Ты бываешь такой суровой, как будто ты из DC, а тут такой Марвеловский момент.

Нола засунула замороженную пиццу в микроволновку и строго возразила:

— О нет! Только давай без клипового мышления и сравнений с поп-культурой, Клим. Среднестатистический ум землян всегда пытается воспринять новую информацию и образы через уже понятные ему паттерны из истории, меинстрима и повседневности. Так мозг затрачивает меньше усилий, но и создает меньше нейронных связей, из-за чего меньше развивается. Поэтому я не хочу, чтобы ты сравнивал меня с вымышленными супергероями. Я живу, чувствую, у меня есть свои мысли и у меня свой путь. Я хочу, чтобы ты понял меня такой, какая я есть. Чем больше ты будешь узнавать меня, тем больше поймешь разницу между мной и героями из ваших мифов.

— Прости, не буду, — серьезно заверил Клим. — А что ты хочешь, чтобы я о тебе знал?

Нола медленно приблизилась к нему и поцеловала в губы:

— Всё, — прошептала она.

Микроволновка звякнула, и Нола потянулась за тарелкой, но Клим вовремя предупредил, что она обожжется.

— Давай я помогу, — он взял горячую тарелку кухонным полотенцем и поставил на стол. — Не забывай, ты у нас пока что обычный человек.

— Спасибо. Это ненадолго, — решительно воспротивилась обстоятельствам Нола. — Пара дней, максимум неделя, и я снова буду в строю!

Клим нашел роликовый нож для пиццы и нарезал её.

— Ты пережила очень много. Не спеши. Дай себе отдохнуть. За неделю мир не рухнет.

— Обещаешь? — улыбнулась она.

Клим приобнял Нолу, сгребая к себе за мягкий плюшевый костюмчик и заботливо чмокнул в лобик.

— Обещаю.

Это было прекрасное начало нового дня. Новой жизни. Новой эпохи.

Но, не у всех жизнь вернулась в прежнее русло.

В то утро, после возвращения с Урала, Летун поехал прямиком в свое логово, в подземный гараж, оборудованный как оперативный штаб. Профессора Лесакова на месте не было. Но на столе с компьютерами в главном гаражном боксе Летун нашел записку: «ушел за перекусом, скоро вернусь».

Лесаков и вправду вернулся вскоре после приезда Летуна с пакетами из местной пекарни. Он сразу заметил, что что-то не так. Черный внедорожник Летуна был брошен посреди гаража с открытой дверцей. Двери во многие боксы также открыты. А в конце гаража, в дальнем слева боксе, где был оборудована перевязочная для серьезных случаев, горел свет. Такая же тусклая лампа около 40 ватт слабо разгоняла тьму, но давала тени Летуна протянуться по ветхому бетонному полу.

Услышав сдавленный стон оттуда, Лесаков оставил продукты на столе в главном боксе и пошел в перевязочную. Еще на подходе он услышал запах антисептиков вперемешку с отголоском железистого запаха крови.

Летун стоял возле зеркала над окровавленной раковиной, всё ещё в костюме. И отчаянно пытался стянуть перчатку с руки. А из под костюма во всех зазорах экзоскелета сочилась кровь.

— Вроде живой? — спросил Лесаков, привыкший к виду раненого Волкова.

С болью прокричав, Сергей Волков оставил попытки стянуть перчатки и согнулся над раковиной.

— Кое-что произошло, — прохрипел он.

— Рассказывай.

— Я уничтожил цех по производству горелок. Дело сделано.

— Так, — кивнул Лесаков.

— Но я не учел, насколько сильной окажется реакция боекомплекта на инопланетных технологиях. Там были тысячи горелок разного типа. Я поставил таймер взрывчатки: 3 минуты. Обычно мне этого хватает. Четыре слишком много, велик риск разминирования. Но в этот раз трех минут не хватило, чтобы отойти на безопасное расстояние. Меня зацепило взрывом.

Лесаков обеспокоенно уточнил:

— Контузии? Ожоги?

— Хуже.

Профессор потер подбородок. Он с сочувствием и ужасом произнес:

— Костюм прикипел к коже.

Это был даже не вопрос. Он уже всё понял. Летун выпрямился и посмотрел на него сквозь зеркало шестью оптическими датчиками из черной тени под капюшоном.

— Всё ещё хуже.

— Как это?

— Взрыв горелок был необычным. Я такого никогда не видел. Энергия неизвестной мне природы разошлась куполом намного дальше радиуса действия взрывчатки и породила разрушительный резонанс.

Вот тут физик-математик Лесаков насторожился:

— Резонанс?

Летун медленно подтвердил, мыслями обращаясь к картинам, полным огня и вспышек необычного света, заставлявшего всё вокруг двоиться, троиться, множиться:

— Молекулярный, или атомный, или не знаю... Проклятье! Эта энергия прошла через меня. Костюм раскалился, но это не самая большая проблема. Часть меня выбило из костюма резонансом, но другая часть оставалась внутри. Костюм же словно оказался посередине между ними. Между органикой. И все они были связаны призрачными нитями молекул. Всего одно ужасное мгновение. Потом я вновь стал един. Но еще не понимал, насколько един...

— Ты меня попугаешь...

— Органика и неорганика перемешались. Я не могу его снять! ОН ТЕПЕРЬ ВО МНЕ!!! — с бешенством ударил в настенную плитку Летун, раздробив пару кафелин. — Я чувствую его, словно под кожу напихали металлической стружки, и я никак не могу его достать.

Лесаков сначала даже не поверил.

— Может быть, у тебя травма головы, и ты не оцениваешь ситуацию объективно? Можно я попробую снять твою перчатку?

Профессор протянул руку, чтобы дотронуться до экипировки Летуна.

— НЕТ! Не прикасайся! Это страшная боль! — взревел Летун отшатнувшись, и в этот момент произошло что-то невероятное.

Пластины брони втянулись под треснувшую кожу, кроваво-красная ряса растворилась, а тело Сергея Волкова увеличилось в объеме от попавших в плоть деталей, словно он прибавил мышечной массы, но очертания этой массы были угловатыми, как его экзоскелет. После чего кожа приняла обычный вид.

Произошедшее причинило Волкову ужасную муку, но боль улеглась вскоре после того, как органическая оболочка восстановилась. Лесаков вытаращился в немом изумлении. Волков же пощупал руки, торс, голову и глянул в зеркало. В отражении он увидел, что в большей или меньшей степени, его биологическое тело осталось невредимо.

Лесаков поморгал удивленно, прочистил горло, поняв, что на время потерял дар речи, потом с невозмутимым видом предложил:

— Осталась еще полбутылки виски. Будешь? Полагаю, он тебе сейчас нужнее, чем мне.