Супергерои: Нола

Глава 27. У нас есть мы

— Это очень смешно! — растянулась в улыбке Нола, когда Клим рассказал ей про видео Мармеладки с Аней Спэшл.

— Это становится уже не смешно, — проворчал Клим, беспокоясь о трех миллионах подписчиков Мармеладки.

Первый вечер, когда Клим остался ночевать в диковинном доме Нолы, они проводили в приглушенном свете гирлянды, растянутой по-над стенами. Рядом на столике дымились кружки ароматного чая с добавлением трав, стояли опустошенные коробки из-под китайской еды, которую Клим купил на обратном пути. Они сидели на диванчике, Нола в своем плюшевом костюме-кигуруми Стича оперлась на Клима спинкой, нежась в его ласковых объятьях. В воздухе висела спокойная уютная атмосфера. И Клим со спокойным сердцем видел, что Нола чувствует себя довольно хорошо.

— Вот эту попробуй, это моя любимая, — Нола запустила руку в вазу с шуршащей смесью конфет и карамелек. — От нее у тебя сразу поднимется настроение.

Клим нехотя развернул протянутый фантик и закинул карамельку в рот.

— Это просто «гусиные лапки», всё это я тысячу раз пробовал. Мне кажется, ты забываешь, не я тут свалился на Землю из космоса.

Нола взяла себе конфету «ромашка» и стала разворачивать обертку, объясняя:

— Смешно то, что из-за Ани девушки теперь решат, что ты какой-то псих, а ты наоборот хотел её спасти и очень за неё переживал.

— Вот это как раз не смешно! — экспрессивно отреагировал Клим, еще больше насмешив Нолу. — Меня все теперь ненавидят.

— Однажды все возненавидят и меня, — печально вздохнула Нола.

— Нет, что ты. С тобой всё иначе. Тебя любят, ты им нужна, ты приносишь в этот мир столько добра и пользы.

— Да. Возненавидят. Я знаю, — вспоминая слова Быкарова, врезавшиеся в память, убежденно повторила Нола.

Не зная, как утешить Нолу, Клим с непониманием спросил:

— Почему?

По пути с Урала Нола впервые задумалась о своем будущем. Допустила не только, что у нее получится благотворно повлиять на этот мир, но и что у мира получится побороть её. И в отличие от бредней Быкарова, Нола дошла своим умом до совершенного других причин такого развития событий. И теперь она озвучила свои мысли:

— Стоит людям только допустить, что во мне есть те же изъяны, что и у вас, мир сразу испугается моей силы. Однажды человечество оценят меня по себе. Посчитают, что у меня есть грязные тайны, амбиции и корыстные планы. Слух распустит какая-нибудь Мармеладка или мой зложелатель. Не важно, правдивый или бредовый слух. А дальше, дальше социум включит стадный страх за благополучие популяции. И меня сочтут угрозой.

Клим понимал, что логика тут есть, но проецировал на внешний мир свое доброе отношение к Ноле и потому не мог поверить, что такое однажды произойдет.

— Я понимаю, твои страхи. У тебя на кону больше, чем просто репутация в интернете, — признал он. — И всё же! Тебе не о чем беспокоиться, поверь. Ты чудесна! И ты няшная, а это нынче много значит. К тому же, баланс в этой вселенной распределен причудливым образом. Не всем людям достается равное количество всеобщей любви и нелюбви. Кому-то чуть-чуть того и этого. А кому-то только одно из двух. Вот тебя будут любить всегда. А меня походу хэйтить, особенно женщины. Ты бы видела гневные комментарии под моими видео, они прибавляются в геометрической прогрессии!

Нола мягонько развернулась в его объятьях и заглянула в его лицо:

— А тебе прям так нужны эти женщины? — испытывающе улыбнулась она.

Клим понял, куда повернул разговор. Нола намекала на их взаимные чувства. И с этой точки зрения его не волновали никакие проблемы.

— Так вот, что тебе нравится в ситуации с Мармеладкой, — шутливо прищурился Клим, — что теперь я ни к кому от тебя не сбегу. Понятно всё с тобой!

— Ты раскусил мой коварный план, — прошептала Нола.

Шутки закончились. Клим крепче обнял Нолу и серьезно заверил, вглядываясь в целую вселенную в её глазах:

— Мне нужна только ты. Я это понял давно, но было слишком поздно. Ты спасала свой мир, а я понемногу рушил свою жизнь. Каким-то чудом у нас появился второй шанс. И теперь я тебя никуда не отпущу. У нас есть мы. Это главное. Всё остальное не важно.

Брюнетка из космоса потянулась к его лицу и крепко поцеловала.

— Иногда ты находишь такие красивые слова, — не с грубой страстью, но с трепетной любовью выдохнула Нола в его губы. — Ты прав, у нас есть мы.

Нола продолжила целовать Клима, а он отвечал её мягким губам, перехватывая инициативу. Буря вплеснувшихся гормонов опьяняла. Он отдался чистому и истинному чувству, которое давно зародилось к Ноле. Такому сильному чувству, какого он ни к кому прежде не испытывал. Вдобавок теперь над ним не довлели муки совести из-за Ани, эта чертовка Спэшл была жива и сполна отыгралась на нем.

Ненадолго Нола отстранилась от Клима, потянулась к замочку молнии от своего плюшевого костюма и стала расстегивать, открывая взору Клима свое обнаженное тело. Ее набухшие соски выскользнули из расступившейся молнии плюшевого комбинезона, темненькие ареолы нежно блеснули в романтическом свете гирлянд, а подтянутые полные груди тут же прильнули к Климу, приятно прижавшись к его телу. Теперь Нола ласково впилась губами в его шею, пальчиками расстегивая пуговицы его рубашки.

— Постой, ты уверена, что после всего случившегося достаточно хорошо себя чувствуешь для этого, — заботливо уточнил он.

— Уверена, — забираясь на Клима, прошептала она со сладким азартом и расстегнула ремень его джинсов.

Клим видел, что Нола вполне инициативна и позволил ей действовать. Приспустив с него джинсы так, чтобы её взору открылась вся полнота его возбуждения, Нола с любопытством рассмотрела его, распаляясь от увиденного еще сильнее. Они пустились во взаимные ласки, нежные и порывистые, но в порыве страсти на прелюдии слишком надолго не задержались.

В эту ночь Клим стал первым мужчиной в её жизни. Это было отнюдь не спонтанное решение. С самого первого дня он оберегал и заботился о ней так, будто это не у нее суперсилы, а у него! И только ему она доверяла, только его могла полюбить, только с ним она мыслила себя.

Языку любви Нола училась налету, и оказалась даже более напористой, чем Клим предполагал. Для обоих близость стала чем-то большим. В этом темном полном несовершенства мире они стали друг для друга собственной прекрасной вселенной, в которой существовали лишь они двое. Каждое движение, каждое прикосновение и каждый поцелуй становились величайшим событием в их жизни, а взгляды заменяли миллионы слов. И даже само время для них замирало.

Утром, когда Нола разлепила густые темные ресницы, первое, что она увидела, было лицо Клима, умиротворенное и просветленное нежным чувством к ней. Он проснулся раньше и задумчиво рассматривал её. Такой забавный, одновременно серьезный и безумно счастливый. Солнечные лучи ярко разливались по стенам и мебели, отбрасывая на влюбленную пару блики и солнечные зайчики.

Мягкие губы Нолы растянулись в сладком пожелании доброго утра. Она сонно потянулась, выгнув спинку, и прильнула к Климу.

— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Нола.

— О том, какая прекрасная это была ночь.

— И ещё о чем-то, — проницательно догадалась она.

— О мире, в котором ты родилась. Какой он? Я хочу разделить с тобой эти воспоминания.

Нола задумалась чуть растерянно. Села в постели, укрывая их с Климом простыней и с каплей горечи проговорила:

— Чем дольше я нахожусь здесь, тем отчётливее замечаю, что воспоминания о другой вселенной угасают. Всё сложнее мне вспоминать детали. Всё бледнее образы. Мне кажется, это прямое следствие моего перемещения между мирами. Я помню светлые города и счастливых людей. В нашем мире не существовало зла в сердцах и умах, по крайней мере, уже многие века. Это было зрелое, истинно гуманное общество, где каждый думал о том, что максимально может дать миру, дабы укрепить процветание близких и дорогих ему людей. Люди смело мечтали и шли за мечтой. Но мечты эти были не корыстны. Мы были строителями реальности. Мы создавали завтрашний день. И не потому что, у нас не было повседневных сложностей, как здесь на Земле. Нет. Какие-то хлопоты были, рутина тоже была и даже некоторые болезни. Но там мы разделяли главное, глобальное, и частное, незначительное. Все свои трудности или свои личные успехи считались незначительными. Глобальным и важным же считался вклад в историю, в общество, в города, в науку, в познание, в мир в целом. И все это понимали интуитивно, это было естественно и шло из нас самих. Там такими вещами занимались не единицы. А все. Потому что у каждого было не одно, а несколько занятий, несколько работ, профессий. В отдельное время и в отдельный день мы трудились и творили в разных сферах. Оттого общий уровень познаний и ширина кругозора были похожи.

— Ничего себе! — беззвучно прошептал Клим.

— Идеальным мой мир, конечно, не был, но наши стремления делали его лучше, чем он мог бы быть. Мы хорошо находили общий язык друг с другом и ещё лучше понимали себя. Осознанность лежала в основе личности. Субъективизм ценностей и понятий заменяла чистота понимания. Непоколебимая убежденность. Там никто не задавался вопросом о смысле жизни. Он был ясен. Каждый понимал: «Я творю этот мир, моя жизнь это вклад в нескончаемый поток вечности. Я важен. Мой собрат важен. Мы можем сотворить великие дела. Вместе и по отдельности. А если я этого не чувствую, то я должен найти в себе ответ, в чем моя важность, она уже есть или мне предстоит ее создать». Вот как мы мыслили. — Нола устремила умный мечтательный взор в пространство. — Только представь, если бы люди на Земле жили бы так же? Наверное, благодаря такому мировоззрению мы смогли пережить катастрофу своей вселенной... Мы осознавали, что такой образ жизни и образ мысли ценен и полезен. Его носителей во что бы то ни стало нужно спасти. И у нас получилось.

Клим выслушал очень внимательно, с любопытством и размышлением над каждой фразой. Информация о ее мире многому может научить нас, обитателей не самой совершенной Земли, Клим в этом убежден. Ведь он всегда считал Нолу носителем старшего разума, так он это называл. И все же, он заметил, что ожидал другой ответ. Рассказ о родителях, о доме, о друзьях, о простых вещах из жизни самой Нолы.

И он сказал об этом вслух, обращая внимание Нолы на нехватку личных красок в этой картине воспоминаний. Чем ещё больше вогнал космическую сверхженщину в смятение.

— Ни имен, ни описаний, ни эпизодов из твоей жизни… прости, я не критикую, просто это немного странный рассказ, — осторожно сказал Клим.

— Я... не знаю, Клим, всё так размыто, вроде вертится на уме, как сон, который ты пытаешься запомнить, а он тает прямо на твоих глазах! Эта вселенная словно вытесняет информацию о другом мире. Может, это один из неоткрытых законов физики. Может, мембраны субатомного мира, из которых состоит подпространство, просто разворачиваются другим измерением, скрывая ту часть воспоминаний, что относится к иной реальности.

Клим с надеждой взмолился:

— Ну хоть что-нибудь?

— Мои родители, мой дом... Ах, Клим! Детали теряют объем, конкретику, остаётся только теплое чувство, что это была хорошая пора, хорошие люди, которые дали мне многое несмотря ни на что. Забота и чувство защищённости стали мне опорой на всех этапах взросления. И ещё знаю, что я с детства хотела поделиться тем добром, что дали мне родители с кем-то ещё. Может со всеми. Но скорее, с кем-то дорогим мне. С кем-то вроде тебя.

— А ты скучаешь по кому-нибудь из родных?

— Ты должен понять, место, в которое мы попали после перемещения, оно совсем иное. Там нет времени. Я провела вечность с теми, кто был мне дорог там. И все же ничего не менялось. День в который я покинула своих родных и отправилась сюда, был днём, когда мы переместились туда. Бесконечный но навсегда единый. Это парадоксально, такое сложно объяснить. Вне вселенных иначе всё. Абсолютная завершенность, отсутствие энтропии, упорядоченность и несменяемость. Через вечность от этого можно устать. И я захотела более привычной формы существования. Меня поняли, поддержали и отпустили сюда.

— Когда пытаюсь это представить, мозг делает «бум», — выкатил глаза он.

— Тогда не представляй.

— Всё хотел спросить, а вот это что? — спросил Клим, показывая на мягкую игрушку синего единорога на комоде. — Единственная игрушка в твоем доме. Я заинтригован!

Нола просияла:

— О, как же я забыла про них рассказать! Вот тебе краски: только представь, в моей вселенной существовали такие животные. Синие единороги! Размером чуть больше ваших лошадей. Красивые и спокойные создания. Дикие, их не разводили и не одомашнивали.

— Прям с синей шерстью?

— Ага.

— В лошадь с рогом я еще могу поверить, но чтобы синие…

Нола с грустной улыбкой посмотрела в сторону маленького синего единорога на комоде и негромко проговорила:

— Я случайно наткнулась на эту игрушку в одном магазинчике в Китае, когда помогала во время наводнения в провинции Шаньси и поняла, что она мне очень важна. Глупо, конечно, но для меня чрезвычайно важно. Она напоминает о том, что я стремительно забываю. Это единственное, что связывает меня с миром, в котором я выросла. Глядя на этого милого синего единорожика, я всегда буду помнить, откуда я.

Нола чмокнула Клима, вылезла из-под простыни и нагишом пошла заварить кофе, попутно дразня Клима и покачивая четко очерченными женственными бедрами. Теперь уже Клим не включал воспитанного джентльмена и по праву наслаждался видом её фигуры, следя за ней взглядом.

Пока кипяток остывал в чашках, Клим и Нола приняли душ. Вместе. А выйдя, завернутые в полотенца выпили кофе, вместе приготовили завтрак и перекусили, болтая о простых вещах. Нола рассказала, что Клим своим блогерством подал ей пример.

— Я же завела соцсети в прошлом году! — похвалилась она.

— Не знал. И как продвигается?

— Когда выяснилось, что мои аккаунты ведет настоящая Нола, а не фейк, подписчиков стало прибавляться тысячами за день. До монетизации я дошла за пару месяцев. Мне капают процентики с рекламы, которую соцсети показывают пользователям. Я живу довольно скромно, мне этого хватает.

— Только нужно фильтровать то, что ты выкладываешь, чтобы плохие люди…

— Не волнуйся, я соблюдаю меры предосторожности при публикации контента. Никогда не делаю стримов в реальном времени и не засвечиваю места, в которых часто бываю.

Он кивнул:

— Хорошо, это то, что я хотел услышать.

Днём Клим уехал, а Нола осталась, как она выразилась, чтобы предпринять попытки пробудить свою силу.

Климу, во-первых, надо было подать заявление в прокуратуру, чтобы получить от правоохранительных органов какой-либо ответ, подтверждающий причину взрыва в его квартире. Это необходимо прежде всего для получения страховых выплат от страховой компании. Во-вторых, скопились десятки СМС и электронных писем от его редактора из новостного портала «Moscow 24/7». Рабочие вопросы тоже требовалось решить.

Клим пригласил редактора к себе в квартиру, чтобы наглядно показать, что случилось и почему он пропал.

— Это ужасно, Клим! — хватаясь за лицо, сорокалетний мужчина с толстыми очками ходил по черным развалинам от пожарища. — Сочувствую тебе.

— Спасибо.

Двое коллег медленно шагали по хрустящему полу, заваленному дроблеными осколками. Квартира походила теперь на пещеру или на локацию из постапокалипсиса. Все окна вынесены, сквозняки трепали волосы и одежу, терраса обвалилась. Техника оплавилась, мебель сгорела. Ничего не осталось. Вблизи зрелище оказалось удручающее.

Редактор достал свой смартфон и по привычке сделал несколько фоток, словно для репортажа. Вскоре выяснилось, что так и есть.

— Слышал, в интернете поднимается кое-какой хайп вокруг некой Ани Спэшл и этого происшествия с налетом террористов на твой квартал, — издали подвел к теме редактор. — Не люблю, когда плодится дезинформация. В городе пострадали два района от этого террористического налета. Ты не против, если мы опубликуем материал и покажем ситуацию в правильном свете.

— Вы хотите очистить мое доброе имя?

— Нет, это немного другое! Ты не инфоповод. Инфоповод это внезапный налет боевиков на Москву. Эта тема сейчас в СМИ очень актуальна. Расследование еще ведется, блогеры пострадали, москвичи пострадали, кто-то хайпует, а у кого-то разрушена жизнь. Материал шикарный. Людям нужны ответы. Мне нужно знать, кто были эти наемники, устроившие тут перестрелки и взрывы. Собери материал, а опубликуем мы его от имени редакции. Что скажешь?

Клим принял предложение с ликованием.

— Вообще-то я даже знаю, кто за этим стоит. Слушайте, это огромная история, я много чего раскопал, но боюсь, вы не захотите такое публиковать.

— А расскажи для начала! — предложил редактор и зашагал по хрустким осколкам на выход.

Они прогулялись по району, осматривая следы обстрелов и сражения наемников Четвертого Интернационального Легиона с Нолой. Клим рассказал всё, что знал про дела Легиона, Быкарова, горелки и их желание на виду у потенциальных покупателей сразить Нолу. Налет на свой дом Клим объяснил тем, что наемники узнали про то, что Клим под них копает. Также Клим обмолвился, что разговаривал со знакомой из национального информагентства, и та за этот материал браться побоялась.

Всё это обеспокоило и очень заинтересовало редактора Клима. Он пообещал, что они-то в своем небольшом сетевом издании Moscow 24/7, опубликуют всё, что у Клима есть против Быкарова.

— Шутите? — не поверил Клим. — Он же нас раскатает в судах.

— Слушай, мы и так из судов не вылезаем. Каждая шавка пытается заткнуть нам глотку. Я привык. Одним судом больше, одним меньше, ничего не изменится. Но твой материал — шикарен! Это резонанс. Это огромный потенциал! Как раз то, что мне нужно. Вечером жду статью от тебя. И фотки! И вообще всё, что есть.

— Хорошо, — охотно согласился Клим.

В тот день он вернулся к Ноле воодушевленный и безумно счастливый. Весь вечер он строчил статью и отправил всё лишь к 22 часам. Но редактор откликнулся почти сразу и одобрил материал к публикации на утро.

Это была одна из самых волнительных ночей. Клим и Нола немного переживали, вдруг редактор устроил подлянку и сдаст все козыри Клима Быкарову. К их счастью, волнения оказались напрасными, а редактор оказался честным человеком. В 8.30 утра в новостной ленте во всех соцсетях и на сайте издания Moscow 24/7 появилась первая часть из серии статей, разоблачающая деятельность Четвертого Интернационального Легиона, их связь с горелками и с Быкаровым. В течении дня планировалось опубликовать больше подробностей.

— Ну, теперь будь что будет, — радостно и немного опасаясь последствий со стороны Быкарова, проговорил Клим.

Новость о грязных делишках Быкарова и Легиона перепостили другие мелкие городские паблики. За несколько часов набрались десятки тысяч просмотров и сотни репостов. Из-за этого даже городские телеканалы, стали ссылаться на эти публикации. Снежный ком новости набирал обороты! А значит, хоть ненамного, темные делишки Петра Быкарова стали объектом для внимания общественности.

Крупные федеральные СМИ тему Быкарова и Легиона за мелкими изданиями не повторяли, они могли опираться только на заключения правоохранительных органов. Но сам факт разгорающихся "слухов" о причастности Быкарова к горелкам всё же упомянули в эфире и даже обратились в пресс-службу «Быкаров Биотех» за комментариями и разъяснениями. Специалисты по связям с общественностью из компании Быкарова, разумеется открещивались, делали вид, что это несущественные бредни, придуманные в погоне за шумихой, но если такая дезинформация продолжится, юристы будут вынуждены отстаивать доброе имя Петра Быкарова в суде. Сам же Петр Быкаров, по их заявлениям, неожиданно заболел и уехал поправлять здоровье за границу. В какую именно страну, не уточнялось. Что касается Легиона, то крупные СМИ не смогли найти российского офиса этой международной ЧВК, впрочем вопрос о том, работает ли Легион в России нелегально, они оставили открытым. Всё это полилось в инфопоострунство страны на третий день после первой публикации разоблачающего материала Moscow 24/7.

Клим был несказанно рад начавшемуся шухеру и очень горд, что не супергероям, а именно ему удалось дать столь существенный пинок под зад своим врагам.

Такое событие стоило отпраздновать. Клим сводил Нолу в один из своих любимых ресторанов в районе Патриарших Прудов, после чего они зашли на интересную интерактивную выставку, а потом весь вечер гуляли по Москве. Это было прекрасное свидание, и главным образом прекрасным его делали они сами друг для друга.

Жизнь понемногу налаживалась.

Суперсилы тоже постепенно возвращались к Ноле. Клим это понял, когда однажды утром, открывая холодильник, Нола попросту вырвала дверцу вместе с петлями и осталась стоять с тяжелой дверцей в руке. Удивленная и невероятно радостная, что эффект от длительного поляризующего излучения наконец начал сходить.

Клим сопроводил это событие возгласом, достойным новостных заголовков:

— Что ж, похоже, супергероиня снова в деле!