Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)

Глава тридцать пятая. О царе по имени Микце

Так однажды было услышано мною. Победоносный пребывал в Шравасти, в саду Джетавана, который предоставил ему Анатхапиндада, и проповедовал святое Учение множеству людей.

В то время, когда все горожане торопились слушать слова Учения, один слепой брахман из этого города, стоя у дороги, опросил идущих людей:

– Вы куда спешите?

– Ты что, не слышал, – отвечали те, – в мире появился Татхагата, сейчас он находится здесь и проповедует Учение. Очень трудно встретиться с Татхагатой, явившимся в мир[92]. Поэтому мы идем, чтобы выслушать от Будды Учение.

Тот брахман был знатоком восьми разновидностей голосов: едва услышит чей-то полос, как уже знает, что тому предначертано и сколько он проживет.

Эти восемь разновидностей суть: голос, похожий на крик летучей мыши, на крик сокола, сиплый голос, голос, похожий на рев слона, на ржание лошади, на голос дракона, на звучание колокольчика и на голос Брахмы. Говорящий голосом летучей мыши – бесстыжий и неблагодарный; говорящий голосом сокола гневен и свиреп, находит удовольствие в убийстве и не знает милосердия; говорящий сиплым голосом – это мужчина, говорящий женским голосом, или женщина, говорящая мужским голосом, такой несчастлив, беден и худороден; имеющий голос слона прям по своей натуре, печется о пользе друзей и родственников; говорящий голосом лошади – красноречив, обладает быстрым умом и знаниями, является опорой царю; говорящий голосом дракона обладает постигающим умом и знанием Учения; говорящий голосом, похожим на колокольчик, богат, владеет сотнями и тысячами лянов золота; говорящий голосом Брахмы обладает благими заслугами и великим счастьем, избрав мирской путь, он становится Чакравартином, избрав духовную стезю, он обретает буддство.

И брахман сказал тем людям:

– Я большой знаток голосов. Настоящий Будда должен обладать голосом, характерным для Брахмы. Поэтому отведите меня к нему!

Люди повели слепого брахмана, а когда слепец приблизился и услышал звучание речи Будды, то он возрадовался и уверовал. Сами собой раскрылись глаза брахмана, и он узрел золотистое тело Будды, украшенное тридцатью двумя отличительными признаками и сиявшее солнечным светом.

Безмерная радость охватила брахмана, и он припал головой к стопам Победоносного. Победоносный преподал Учение, и породил брахман чувство радости, отчего исчезли двести тысяч его греховных и неблагих поступков, а сам он, обретя плод вхождения в поток, стал обладателем глаза мудрости и попросил принять его в монашество Учения [Будды].

– Приди во благе, – сказал на это Победоносный. И стал тот монахом, и преподал ему Победоносный надлежащие разделы Учения, отчего брахман обрел архатство.

Многочисленные окружающие пришли в недоумение, а достопочтенный Ананда обратился к Победоносному с такими словами:

– Хотя Победоносный, творящий благо многим живым существам, милосерден ко всем слепцам, однако наиболее велико его милосердие по отношению к этому брахману, слепому от рождения. Слепой брахман обрел и телесные очи, и очи мудрости.

– Этому слепому брахману я не только сейчас глаза даровал, – отвечал Победоносный, – в прошедшие времена он также был одарен глазами.

– Победоносный, – попросил Ананда, – соизволь обстоятельно поведать, каким образом в давние времена были подарены глаза этому брахману.

– Давным-давно, – начал Победоносный, – столь безмерное и бесчисленное количество калп назад, что и умом не охватишь, здесь, в Джамбудвипе, в стране Букалатэ, был царь по имени Минце. Имя Микце, или «Открытые глаза», получил этот царь за то, что мог видеть на расстояние сорок йоджан, причем скалы и стены не являлись для него препятствием. Подчинялось тому царю восемьдесят четыре тысячи вассальных князей Джамбудвипы, было у него двадцать тысяч жен и наложниц, а также пятьсот сыновей, одного из которых – наследника престола – звали Сушила.

Тот царь правил в соответствии с установленными законами, о всех живых существах помышлял как о своих сыновьях; ветры и дожди свое время знали, поэтому урожаи были отменные, и все благоденствовали.

Как-то раз царь, находясь в уединении, подумал: «Я в силу прежних[93] благих заслуг стал царем людей, обладаю драгоценностями и великим богатством, все подчиняются моим словам, подобно тому как мягкая трава от дуновения ветра клонится в одну сторону. Но если в этой жизни я не произведу благой плод для будущего рождения, то на муки себя обреку. Так, чем больше крестьяне посеют весной, тем больше соберут осенью. Если я не посею весенних семян в этой жизни, то не соберу осеннего урожая в следующем рождении. Не должно сейчас проявлять леность, надо широко засевать семенами поле благих заслуг».

И, подумав так, царь приказал своему советнику:

– Пусть достанут все сокровища из моих кладовых и сложат их в кучи перед городскими воротами и на перекрестках дорог, где собирается много народу, для раздачи их людям.

Пусть также восемьдесят четыре тысячи вассальных князей наделяют людей согласно их желаниям добром из своих кладовых.

И воздвигли золотой штандарт, и громогласно объявили:

– Собирайтесь шраманы и брахманы, бедные, старые и больные Джамбудвипы! Кто чего желает, тот все получит согласно своему желанию!

Все подданные не могли нарадоваться на своего царя, поступающего согласно Учению, и наперебой прославляли его.

На окраине страны жил один вассальный князь по имени Паладаварне, который не внимал приказам царя и не правил в соответствии с Учением. У того вассального князя был знающий и умный советник по имени Лодара. Как-то раз тот советник обратился к своему государю с такими словами:

– Государь! Неразумный и вспыльчивый, не имеющий обыкновения предварительно обдумывать, а затем уже решать впоследствии сожалеет. Царь Микце, обладая великим милосердием, простер свои благодеяния на весь люд Джамбудвипы, и все государи внимают его повелениям. Только ты один, государь, не уважаешь его. Это неправильно. Если подчиниться ему, то и потомки твои будут пребывать во благе.

Разгневался вассальный князь на советника и не стал его слушать. Опечаленный советник подумал так: «Государь не поступает согласно Учению и творит недозволенное. Когда я дал ему полезный совет, он разгневался и не стал слушать. А поскольку и все подданные недовольны этим государем, то он погибнет».

Подумав так, он организовал заговор, но тайна раскрылась, и князь поднял войска, повелев схватить советника. Советник прознал об этом, вскочил на быструю лошадь и бежал. Вооруженный отряд преследовал его. Когда советника настигли, то он, будучи искусным стрелком, моментально выпустил пятнадцать стрел, поразив пятнадцать человек. После этого преследователи оставили погоню, и советник прибыл в страну царя Микце.

Поприветствовав царя Микце, Лодара поведал ему овою историю, и тот, обрадовавшись, назначил его советником.

Получив сообщение о неповиновении вассального князя, царь Микце спросил советников:

– Разве тот государь не подвластен мне?

– Подвластен, -отвечали советники.

Тогда советник Лодара собрал войско и попросил разрешения напасть на того государя.

– Так и сделаем, – оказал на это царь Микце.

И был назначен арок выступления в страну, где правил Паладаварне.

Когда тот услышал, что на его страну идут войска, он пал духом. В отчаянии, не зная, что делать, Паладаварне переоделся в рубище и затаился в темной каморке.

В то время в той стране жил один негодяй-брахман. Он спросил Паладаварне:

– Ты почему пребываешь в печали и так страдаешь?

– Разве ты не слышал, – отвечал ему Паладаварке, – что мой советник Лодара бежал в страну царя Микце? Я опечален известием, что он ведет войско в мою землю. Если он приведет войско, мы погибнем.

– Собери своих сановников на совет, – сказал на это брахман.

Сановники вместе с брахманом собрались на совет, и брахман сказал:

– Говорят, что, кроме своих родителей, царь Микце ничего не пожалеет для поднесения в дар. В нашей стране живет слепой брахман. Пошлем его, чтобы он попросил у царя Микце один глаз. Если он отдаст глаз, то не сможет вести войска.

– Быть по сему, – согласился Паладаварне.

Послали за слепым брахманом, и, когда тот пришел, Паладаварне обратился к нему с такими словами:

– Я прошу тебя свершить одно дело, и его надо исполнить.

– Что могу совершить я, слепой на оба глаза! – отвечал брахман.

– Царь Микце привел в готовность овое войско. Когда они придут, я, [зрячий], спасусь бегством, но куда побежишь ты, слепой? Известно, что тот царь одаривает чужеземцев всем, что они пожелают. Попроси у него глаз. Если даст, то и войско не придет. Повелеваю тебе: иди и проси у него глаз! -приказал Паладаварне брахману.

– Как я исполню приказ, – взмолился брахман, – если глаза мои не видят?

– Ты иди, – распорядился Паладаварне, – а дорожные припасы, поводыря и все необходимое получишь. Если достанешь глаз, то поднесу тебе и подарок.

С этим брахман и ушел.

А в стране царя Микце стали происходить различные зловещие знамения: гремел гром, и сверкали молнии; падали звезды, и спускалась тьма; от ударов молний повсюду трескалась земля; птицы в небе издавали стонущие крики и падали наземь; львы, тигры, леопарды и волки с жалобным ревом жались к людям и катались по земле.

Тем временем слепой брахман наконец пришел в эту страну. Подойдя к воротам дворца, он громким голосом произнес:

– Я пришел сюда из другой страны. Царь, твои добродетели повсюду славятся. Говорят, что пришедших с просьбой оделяешь ты полной мерой и желанию просящих не бывает отказа. Прослышав об этом, невзирая на мучительный и опасный путь, я пришел с просьбой, дай мне то, что я хочу.

Услышав эти слова, царь вышел встретить брахмана и спросил его:

– Не устал ли ты в пути? Не измучился ли? Благополучно ли дошел?

Затем царь сердечно продолжал:

– Что же ты хочешь? Царской ли власти, драгоценностей или лошадей, колесниц или одежд, еды, питья или лекарств? Проси и все получишь полной мерой!

– Принесение в дар богатств внешних не оборачивается святостью благой заслуги, лишь сокровенный дар дает великий благой плод. Потеряв глаза, я долгое время был слеп и доныне пребываю во мраке. Поэтому прошу царский глаз.

Обрадовался царь, услышав эти слова, и сказал брахману:

– Дарю тебе оба глаза!

– Если царь мне дарит, – произнес брахман, -то пусть скажет, когда совершит дар.

– Через семь дней, – ответил на это царь.

И было объявлено и сообщено всем вассальным князьям: «Царь Микце через семь дней подарит свои глаза брахману. Все, кто хочет видеть это, пусть приходят!»

Все люди Джамбудвипы, услышав такую весть, быстро направились к царю. Восемьдесят четыре тысячи вассальных князей, прибывших к царю со своими советниками, ползком приблизились к нему и, проливая слезы, взмолились:

– Мы, люди Джамбудвипы, своим существованием обязаны царю. Так почему же он покидает нас ради одного человека?!

Царские советники, жены и наложницы, распростершись на земле и биясь об нее головами, молили, стеная:

– Не покидай всех нас ради одного брахмана!

Царские сыновья с плачем говорили:

– Мы лишаемся опоры и защиты. Сжалься над нами и отступись от намерения пожертвовать свои глаза.

Наследник престола Сушила обратился к царю:

– Вместо жертвы царя-отца разреши мне отдать свои глаза. Моя смерть – беда поправимая, если же отец лишится глаз, то все люди Джамбудвипы осиротеют, оставшись без опоры.

В ответ на это царь Микце сказал вассальным князьям, женам и сыновьям:

– В течение моих долгих рождений в качестве кого только не возрождалось это тело. Куча костей[94] громоздится выше горы Меру. Крови[95] наберется больше, чем воды в четырех морях. Молока материнского выпито больше, чем воды в четырех реках. Слез пролито при расставании с желанным столько, сколько воды в море. Множество раз в аду живых существ сжигался, варился, вырыванию глаз[96] подвергался. В мире претов множество тел сменил, сжигались эти тела, и бесчисленны угли, оставшиеся от тел и глаз. Рождаясь в мире животных, расточил бесчисленное количество тел, умирая в обоюдных смертельных схватках. Рождаясь в мире людей, много раз умирал безвременно и редко умирал естественной смертью в старости. Ведь из-за привязанности к желанному мы убиваем один другого и друг другу причиняем зло. И в мире людей я расточил бесчисленное количество тел и глаз. Если в мире богов рождался, то и эти рождения недолгими были. Так вот, в шести сферах рождений всех трех миров я из- за страстей, гнева и духовного невежества расточил множество тел, но не было случая, чтобы, пожертвовав телом, я попытался обрести духовную просветленность будды. Этот вонючий и нечистый глаз рано или поздно истлеет и сгинет, поэтому правильным будет сейчас поднести его в дар и неправильным будет в дар не подносить. Подарив телесный глаз, я обрету око всезнания будды, а вы не препятствуйте моему помыслу о наивысшем духовном пробуждении!

И все окружающие ничего не могли возразить на эти слова царя.

Затем царь приказал советникам:

– Пусть один из вас вырвет мой глаз!

– Пусть наши тела в порошок сотрут, – отвечали те, – но мы и одного волоска не решимся вырвать у царя. Нечего и говорить о том, чтобы поднять руку на царское око.

– Найдите мне черноликого, косоглазого человека, – повелел тогда царь.

Когда нашли человека с такой физиономией, царь дал ему в руку нож и приказал:

– Вынь мой глаз!

Царский глаз был вынут и положен в царскую руку. Держа глаз в руке, царь произнес такое моление: «В силу дарения моего глаза да стану я совершенным буддой! Если я стану совершенным буддой, да прозреет немедленно слепой брахман, получив мой глаз!»

И как только прозвучало это моление, око царя было вставлено в глазницу брахмана. Сразу же брахман стал видеть и обратился к царю с такими словами:

– Этого зрения[97] достаточно, и не надо мне второго глаза.

– Я обещал подарить тебе оба глаза, и если оставлю один, то нарушу данное слово.

И был вынут второй глаз. Царь взял в руку и, произнеся прежнее моление, вставил его брахману, и тот стал видеть обоими глазами. Содрогнулись тут земля и небеса, затряслись и зашатались дворцы небожителей, пришли в изумление боги, увидав пожертвование глаза бодхисаттвой. Они собрались на верхнем небе и совершили жертвоприношение неземными цветами и благовониями, произнося слова восхваления: «Превосходно! Превосходно!»

Прибыл туда и Индра, обратившийся к бодхисаттве с такими словами:

– Что же ты желал получить в результате этого столь трудного деяния?

И бодхисаттва ответил на это:

– Не было у меня желания стать ни царем мар, ни Брахмой, ни одним из четырех великих царей, ни стать Чакравар- тином и наслаждаться благами трех миров. Цель моя – в результате этой благой заслуги обрести просветление и сподобить благу нирваны все живые существа.

Индра сказал:

– Вырвав глаза и так страдая от этого, не сожалеешь ли ты? Не обуял ли тебя гнев?

– Не сожалею, и нет у меня помысла о гневе, – отвечал царь.

– Трудно поверить в то, что ты не испытываешь сожаления, – промолвил Индра, – когда я вижу, как из обеих твоих глазниц струится кровь, заливая лицо.

– И все же я не сожалею о том, что отдал глаза, поскольку за это обрету наивысшее духовное пробуждение, – ответил царь. – И если правдива моя речь, то пусть, как и прежде, будут у меня два зрячих глаза.

И не успел царь промолвить эти слова, как у него опять стало два глаза, которые видели лучше прежних.

Несказанно возрадовались тут все люди и боги, а царь сказал брахману:

– Я отдал тебе глаза, и поэтому ты стал зрячим. Когда же я стану буддой, то подарю тебе дхармический глаз. Возьми эти драгоценности и ступай.

Брахман, обретя глаза и получив драгоценности, вернулся обратно в свою страну. Тот государь встретил его и сразу спросил:

– Получил ли ты глаза?

– И глаза получил, и зрение обрел, – ответил брахман.

– Ну а царь умер или нет? – снова спросил Паладаварне.

– Туда снизошли боги, и в силу моления у царя снова стало два глаза, видящих лучше прежних, – ответил брахман.

Услышав эти слова, Паладаварне потерял сознание, сердце его разорвалось, и он умер.

– Ананда! Царь Микце того времени – это я ныне. Паладаварне- это Дэвадатта. Тот слепой брахман – это нынешний слепой брахман, обретший архатство. Ранее он получил телесные глаза, ныне же получил глаз мудрости. Я же, во имя Учения во всех рождениях творя подвиги, стал совершенным Буддой. И вы также прилежайте на пути своих существований!

Когда Победоносный закончил свои слова, то некоторые из многочисленных окружающих вступили в поток, стали пребывать на уровне одного возвращения, невозвращения, обрели архатство. Другие породили помысел о наивысшем духовном пробуждении.

И все радовались словам Победоносного.

Глава тридцать шестая. Об Атапе по прозвищу «Опоясанный Пальцами»

Так было однажды услышано мной. Победоносный пребывал в Шравасти. в саду Джетавана, который предоставил ему Анатхапиндада. В то время у царя Прасенаджита был первый советник, человек могущественный и много знающий. Его жена забеременела и родила ребенка, обладающего знаками благодати и несравненно прекрасной наружностью. Когда пригласили знатока примет и показали ему мальчика, тот обрадованно сказал:

– Этот ребенок, отмеченный знаками благих заслуг, обладает выдающимися способностями и проницательным умом.

– Какое ими следует дать мальчику? – спросил, услышав такие слова, отец ребенка.

– Что удивительного произошло в то время, когда мальчик был в утробе матери? – спросил, в свою очередь, знаток примет.

– Мать ребенка и прежде была кроткой и благородной характером, – ответил советник. – Со времени же зачатия ребенка ее нрав стал еще более кроток и благороден. Она с удовольствием говорила о достоинствах и хороших сторонах других людей и не любила говорить об их пороках и недостатках, с любовью и милосердием относилась ко всем окружающим и обездоленным.

– Это заслуга мальчика, – сказал знаток примет, – да будет он называться Атапа, или «Не знающий горя».

Мальчик рос попечениями родителей, а когда вырос, то силой сравнялся с самыми могучими бойцами. Он один мог противостоять тысяче человек, в прыжке хватал птицу, летящую в небе, а скоростью бега спорил с лошадью. За это родители еще больше полюбили сына.

В то время в той стране жил один брахман, знаток священных текстов, который славился своей ученостью. И учились у того брахмана постоянно пятьсот учеников. Родители Атапы привели к нему сына и отдали брахману в учение.

Юноша Атапа так прилежал в занятиях, что в один день изучал больше, чем другие могли изучить за год. И в течение недолгого времени он постиг все науки.

Наставник-брахман возлагал на юношу особые надежды. Он приблизил Атапу к себе и постоянно находился вместе с ним. Другие ученики также относились к юноше с большим уважением.

Жена брахмана, заметив прекрасную наружность юноши и его способности к учению, превосходящие способности других учеников, влюбилась в Атапу и постоянно помышляла о нем. Однако юноша днем и ночью находился вместе с другими учениками, поэтому ей не представлялось случая поговорить с ним. А поскольку ее желания оставались неосуществленными, страсть прочно укоренилась в сердце женщины.

Как-то раз один милостынедатель пригласил брахмана с учениками погостить у него три месяца. Тогда у брахмана с женой состоялся такой разговор.

– Милостынедатель пригласил меня с учениками погостить три месяца, – сказал брахман, – не оставить ли мне одного из учеников заниматься по хозяйству?

– Сам знаешь, что дел по хозяйству много и заниматься ими должен человек способный. Поэтому следует оставить юношу Атапу, человека надежного, – отвечала обрадованная жена.

Тогда брахман приказал Атапе:

– Ты оставайся и присматривай за хозяйством, а я пойду в гости к милостынедателю.

Так по распоряжению наставника Атапа остался дома.

Когда брахман с учениками ушел, то чрезвычайно обрадованная жена, отменно нарядившись, стала всяческими способами обольщать юношу. Но Атапа не поддался на ее ухищрения. Тогда взыграла ее похоть, и она сказала напрямик:

– Хотя я давно влюблена в тебя, но раньше не было удобного случая. Сейчас наставник удалился, оставив тебя, поэтому мы одни, и время настало. Удовлетвори мое желание!

– Я – брахман, – ответил на это Атапа, – и в силу дхармы[98] брахмана мне не должно спать с женой наставника. Если сотворю такое, то не буду брахманом. Поэтому я уж лучше умру, но не сделаю этого.

От несбывшегося желания жену наставника охватил стыд и досада, перешедшие в гнев, и она решила поссорить [наставника] и Атапу.

Перед возвращением брахмана его жена порвала на себе одежду, исцарапала ногтями лицо, запачкалась пылью и, как бы обесчещенная, пала на землю, не произнося ни слова.

Вернувшись, брахман вошел в дом и увидел свою жену в таком состоянии.

– Что с тобой стряслось? -спросил он ее.

– Чего тут спрашивать, – отвечала та со слезами.

– Что случилось? – настойчиво спросил брахман. – Говори!

И жена, рыдая, ответила:

– Когда ты ушел, твой хваленый Атапа постоянно вынуждал меня лечь с ним. Так и не вынудив, он порвал мои одежды и изранил лицо. Что за ученики у тебя!

Услышав эти слова, брахман очень разгневался и сказал жене:

– Атапа так силен, что один справится с тысячью человек, к тому же он сын великого советника и знатного рода. Поэтому надо осторожно сделать так, чтобы он совершил преступление.

Он пришел к Атапе, ободрил его подходящими приятными словами и опросил:

– Когда я отсутствовал, тебе, вероятно, причинили много беспокойства великие заботы? – После такого вступления брахман сказал: – Ты для меня, сколь мог, творил добро, и я всегда буду помнить твои благодеяния. Сейчас я наставлю тебя в одном сокровенном учении, которое я никому еще не открывал. Если ты поступишь в соответствии с моими наставлениями, то возродишься божеством Брахмой.

Юноша Атапа, встав на колени, попросил наставить его в сокровенном учении. И брахман дал Атапе такое наставление.

– Если ты в течение семи дней, соблюдая пост, отрубишь голову у тысячи человек, возьмешь у каждого по пальцу и из тысячи пальцев сделаешь опояску, то тогда воочию узришь божество Брахму, а после смерти сразу же возродишься божеством Брахмой.

Усомнился Атапа, услышав такое поучение наставника, и сказал ему:

– Невероятно, чтобы отнятие жизни могло привести к рождению божеством Брахмой.

– Если ты мой ученик, – сказал брахман, – то почему не внемлешь моим наставлениям?! Если же ты мне не веришь, то не оставайся здесь, а ступай себе куда хочешь.

Сказав это, он произнес заклинание и вонзил в землю меч. Произнесенное заклинание вызвало у Атапы приступ гнева. Наставник, видя, что юноша пришел в гнев, дал ему в руку меч, и Атапа, держа меч, выбежал за ворота. Он убивал встретившихся людей, отрезал у них пальцы и прикреплял их к опояске. Поэтому все прозвали его «Опоясанный пальцами».

Так, убивая повсюду, он на седьмой день собрал девятьсот девяносто девять пальцев, и ему не хватало до полной тысячи только одного пальца. Однако все люди разбежались и спрятались, ни один не показывался, и сколько юноша ни искал, никого не мог больше найти.

Мать юноши, который семь дней ничего не ел, сжалившись, хотела послать ему еды. Однако все были перепуганы, и ни один не осмелился [отнести ему пищу].

Тогда мать сама взяла еду и пошла к сыну. Тот, издалека

увидав идущую мать, бросился к ней, намереваясь ее убить. Мать закричала юноше:

– Неужели ты, лишившись чувства сыновнего уважения и помышляя о зле, греховное деяние совершишь и убьешь мать?

– Согласно наставлению моего учителя я должен за семь дней набрать тысячу пальцев, – отвечал ей сын. – Если наберу тысячу пальцев, то смогу возродиться божеством Брах мой. Сейчас у меня неполное количество пальцев, и я вынужден убить тебя.

– Если так, – сказала мать юноши, – то не можешь ли ты не убивать меня, а лишь отрезать палец?

И тут Победоносный издалека посмотрел и, зная, что время обращения [в истинную веру] наступило, обернулся монахом и пошел в ту сторону. «Опоясанный пальцами», увидав монаха, отступился от убийства матери и бросился навстречу монаху, намереваясь его убить.

Будда, видя столь стремительное его приближение, стал уходить тихим, спокойным шагом. «Опоясанный пальцами» бросился вдогонку, но, как ни старался, настичь не мог. Издалека он крикнул:

– Монах! Отдохни немного.

Победоносный же издалека отвечал:

– Я постоянно отдыхаю, это ты не отдыхаешь.

– Как это так, ты отдыхаешь, а я не отдыхаю? – спросил «Опоясанный пальцами».

И Победоносный сказал на это:

– Я отдыхаю, потому что чувства мои постоянно в покое и обрел я силу самадхи. Ты же, ложно наставленный учителем, предан греху, и твои мысли, подвергшиеся обольщению, не дают тебе покоя. Поэтому ты день и ночь занимаешься смертоубийством, творя беспредельные греховные деяния.

Как только «Опоясанный пальцами» услышал эти слова, он своими мыслями проник в их суть. Бросив меч на землю, Атапа издалека приветствовал Победоносного и крикнул:

– К твоей защите прибегаю!

Победоносный подошел и явил облик Будды, украшенный тридцатью двумя лучезарными телесными признаками. «Опоясанный пальцами», узрев тело Будды, отмеченное блистательными признаками, пал на землю и в раскаянии поведал о своих грехах.

Победоносный наставил его в Учении, в результате чего Атапа совершенно чистым дхармическим оком стал взирать на Учение Будды[99]. Исполненный веры, он попросил принять его в монашество, на что Победоносный сказал:

– Приди во благе!

И тут же волосы на его лице и голове сбрились сами собой, и он стал монахом. А когда Победоносный преподал ему должные разделы Учения, полностью очистились его мысли, и он стал архатом. После этого Победоносный увел его в рощу Джетавана.

В то время все люди и животные, обитавшие в той стране, приходили в ужас, едва услышав прозвание «Опоясанный пальцами». Беременные женщины и самки животных от страха даже не могли разродиться. Случилось так, что в то время не могла разрешиться от бремени одна слониха. Победоносный тогда приказал «Опоясанному пальцами»:

– Поди к той слонихе и скажи ей: «Я с самого рождения вплоть до сего дня не убил ни одного человека».

– Как я, убивший множество людей, могу произнести слова «не убил»? – вопросил юноша.

– Ты только что возродился заново в благородном Учении, – отвечал на это Победоносный.

После этого «Опоясанный пальцами» надел монашеское одеяние и в соответствии с повелением Победоносного пришел к слонихе и произнес эти слова. И слониха тут же благополучно разрешилась от бремени, а «Опоясанный пальцами» вернулся назад.

Тем временем царь Прасенаджит с войском выступил для поимки «Опоясанного пальцами» и подошел к роще Джетавана. В роще находился невзрачный монах, маленького роста, обладавший чрезвычайно благозвучным голосом. Он творил в храме песнопение, и войско, услышав его, замерло, охваченное желанием слушать без конца. Слоны и лошади также навострили уши и слушали, не желая идти дальше.

Удивившись, царь спросил:

– Почему не движутся дальше слоны и лошади?

– Они хотят слушать благозвучный голос, поэтому не идут, – последовал ответ.

– Если уж рожденным в мире животных столь нравится слушать слова Учения, то что уж тут говорить обо мне, рожденном в мире людей. Немедленно надо послушать, – сказал царь и отправился в рощу Джетавана. Там он слез с колесницы, влекомой слоном, отстегнул меч, велел отложить зонт[100] и отправился к Победоносному. Представ пред его очи, царь склонил перед Победоносным голову в приветствии и сказал:

– Хотелось бы видеть, кто такой этот монах с благозвучным голосом, и подарить ему четыре тысячи каршапани[101].

– Сначала давай подарок, а потом уже и встретишься с ним, ибо если ты сначала с ним встретишься, то не захочешь дать и одного каршапани, – сказал Победоносный царю.

После этого царь встретился с монахом и нашел, что он так дурен собой и мал, что теперь и мысли не возникло бы подарить тому хоть один каршапани. Затем царь преклонил перед Победоносным колени и спросил:

– Какие деяния совершил в прежних рождениях этот безобразный и низкорослый монах, обладающий столь сладкозвучным голосом, что сделало его таким?

– Хорошенько слушай и запоминай, – сказал Победоносный, а я тебе поведаю.

В давно прошедшие времена, когда будда Кашьяпа, придя в мир, сотворил благо живым существам, а затем удалился в нирвану, жил царь по имени Крикрици. Этот царь собрал земные останки будды Кашьяпы, намереваясь соорудить [над ними] ступу. Тогда четыре владыки нагов, обернувшись людьми, пришли к тому царю и спросили:

– Будешь сооружать эту ступу из драгоценностей или из земли?

– Следовало бы соорудить эту ступу из драгоценностей,- отвечал царь, – но нет такого большого количества драгоценностей, поэтому она будет сделана из земли. Ведь каждая из сторон ступы протянется на пять йоджан, а высота ступы составит двадцать пять йоджан.

Тогда четверо владык нагов сказали царю:

– Мы – владыки нагов и хотим дать царю драгоценности для постройки ступы.

Царь очень обрадовался, услышав эти слова, и произнес:

– Такое даяние просто превосходно!

Тогда владыки нагов продолжали:

– С четырех сторон города за его пределами имеется по большому роднику. Если брать воду из родника с восточной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из ляпис-лазури. Если брать воду из родника с южной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из золота. Если брать воду из родника с западной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из серебра. Если брать воду из родника с северной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из хрусталя.

Услышав такие слова, царь еще больше обрадовался. Он назначил четырех надзирателей, каждый из которых отвечал за строительство одной стороны ступы, и работа началась.

Три надзирателя уже заканчивали свои участки ступы, а участок четвертого по лености его был еще далек от завершения. Царь, самолично прибывший посмотреть на сооружение ступы, сказал ленивцу:

– Так как ты не старался, то работа твоя не кончена. Я тебя накажу.

Тот человек вспылил, услышав слова царя, и заявил:

– Такую огромную ступу никогда не закончишь!

Однако, понуждаемые царем, ленивый надзиратель и его работники стали неустанно трудиться днем и ночью, так что все участки ступы были закончены в одно время.

Вспыливший надзиратель, узрев чудесный вид и необычайную красоту ступы, блеск ее драгоценных материалов, очень обрадовался и раскаялся в греховности своего прежнего поведения. Он прикрепил к вершине ступы золотой колокольчик, произнеся при этом такое моление: «Где бы и когда бы я ни возродился, да буду иметь сладкозвучный голос, такой, чтобы, слыша его, радовались все живые существа. В будущие времена да встречусь я с Буддой Шакьямуни и освобожусь от сансарического бытия!»

– Великий царь! В то время, в той жизни, надзиратель за строительством одной стороны ступы, сказавший в запальчивости, что ступа чрезмерно велика, – это и есть нынешний монах. Только за слова «ступа чрезмерно велика» он всегда возрождался безобразным карликом. Однако за его моление об обретении сладкозвучного голоса и о встрече со мной, которое он произнес, с радостью принеся в дар золотой колокольчик, прикрепленный им на ступе, на протяжении пятисот рождений он обладал сладкозвучным голосом, а теперь, встретившись со мной, обрел освобождение от сансары.

Прослушав этот рассказ, царь собрался уходить.

– Царь! Куда ты направляешься? – спросил его Победоносный.

– В этой стране есть негодяй, которого зовут «Опоясанный пальцами». Он уже убил множество людей и в дальнейшем будет чинить зло. Поэтому мы идем, чтобы покончить с ним.

– Отныне «Опоясанный пальцами» не убьет даже муравья, а о ком другом и говорить нечего, – сказал Победоносный.

Царь подумал: «Не привел ли Победоносный того злодея в истинную веру?»

Победоносный же продолжал:

– Этот «Опоясанный пальцами» сейчас принял монашество и стал архатом. Он освободился от скверны всех грехов и ныне пребывает в этом жилище. Если царь желает с ним встретиться, то здесь может сделать это, – добавил Победоносный, посылая царя к келье «Опоясанного пальцами».

Когда царь подошел к дверям кельи «Опоясанного пальцами», он услышал звуки отхаркивания, доносившиеся изнутри. Царь тут же вспомнил множество убитых людей и так испугался, что упал без памяти на землю. Лишь спустя долгое время он пришел в себя, вернулся к Победоносному и рассказал ему о случившемся. В ответ на это Победоносный сказал великому царю:

– Слушай же хорошенько, великий царь. Давным-давно в Джамбудвипе, в стране Варанаси, жила очень ядовитая птица, которая питалась только ядовитыми червями. Тело ее было столь ядовито, что его не то чтобы тронуть, даже близко к нему подойти было опасно. Куда бы та птица ни прилетала, все живые существа в смятении падали на землю и пребывали в страхе.

Как-то раз та ядовитая птица прилетела в рощу и, сев на верхушку дерева, подала свой голос. А около того дерева находился царь слонов. Услышав крик ядовитой птицы, он тут же пал без памяти на землю. Великий царь! В то время той ядовитой птицей и был нынешний «Опоясанный пальцами». Царем же слонов был ты сам, великий царь.

Тогда царь сказал Будде:

– Этот «Опоясанный пальцами» в своем исступлении столько людей убил, а Победоносный его в благе утвердил.

– Великий царь,-ответил Победоносный, – этот монах «Опоясанный пальцами» не только в настоящее время после убийства многих людей был мною наставлен на истинный путь. В давно прошедшие времена «Опоясанный пальцами», также убив всех этих людей[102], был мною на путь наставлен и благие помыслы обрел.

Тогда царь попросил:

– Да соблагоизволит Победоносный подробно поведать об убийствах этих людей в давно прошедшие времена и о причине таких злодейских деяний.

И Победоносный рассказал.

Давным-давно, бесчисленное количество калп назад, в Джамбудвипе, в стране Варанаси, был царь по имени Баламадар. Как-то раз этот царь в сопровождении четырех видов своего воинства отправился в лес позабавиться охотой. Встретив красного зверя, царь увлекся его преследованием и, потеряв свиту, один очутился в дремучем лесу. Устав, он слез с лошади отдохнуть.

А в том дремучем лесу жила львица. Сжигаемая похотью, она бродила по лесу и наткнулась на царя, пребывавшего в одиночестве. Тут похоть львицы вспыхнула с еще большей силой. Охваченная желанием, она приблизилась к царю, подняв хвост. Царь, видя животное, изнывающее от страсти, подумал: «Этот хищник свиреп, и у него достаточно силы, чтобы убить меня. Если я не выполню его желания, то мне придет конец». И, охваченный страхом, он удовлетворил страсть львицы. После этого львица удалилась, а подоспевшие слуги проводили царя во дворец.

Та львица понесла и в должный срок родила сына, совершенно человеческого облика, только с пестрыми ногами. Львица, помня, что это царский сын, посадила его себе на спину и доставила царю, который, также признав в нем своего ребенка, взял его на воспитание и назвал Калмашапада, или «Пестроногий».

Мальчик рос и вырос очень смелым и отважным юношей. После смерти царя он унаследовал царский трон и взял двух жен: одну жену-из рода кшатриев, а другую – из рода брахманов.

Как-то раз отправился Калмашапада в загородный парк на прогулку и сказал своим женам:

– Жены, вы обе поезжайте быстрее следом. С той, которая первая встретится со мной, проведу полный день в играх и забавах. Та же, которая прибудет позже, не будет ко мне допущена.

Когда царь отбыл, обе жены нарядились, приготовили колесницы и в одно и то же время отправились в путь.

На дороге стояла кумирня. Жена, происходившая из брахманского рода, сошла перед ней с колесницы, поклонилась божеству и быстро двинулась дальше. Однако она прибыла позже и в соответствии с распоряжением царя не была к нему допущена. В гневе та жена возроптала на божество, говоря ему про себя такие слова: «Я, почтив тебя, опоздала к царю и не могла быть с ним. Если ты воистину обладаешь силой, то почему же отказал мне в покровительстве и помощи?!» И задумала она учинить вред тому божеству.

Когда царь вернулся во дворец, эта жена обратилась к нему с такой просьбой:

– Позволь мне провести один день по своему усмотрению.

– Разрешаю, -согласился царь.

Тогда женщина, собрав многих людей, пошла к кумирне и разрушила ее, сровняв с землей.

Такой поступок вызвал сильное раздражение у божества- хранителя кумирни. В гневе это божество решило нанести вред царю и пришло во дворец. Но божество – хранитель дворца не пустило его внутрь.

В то время на горе, именуемой «Местопребывание риши», обитал один риши. Царь Калмашапада чтил того риши угощениями, и поэтому риши изо дня в день прилетал по небу во дворец. Поскольку он не желал изысканной пищи, то ел пищу грубую и, немного поев, удалялся.

Как-то раз риши не пришел, а божество- [хранитель сломанной кумирни], прознав про это, обернулось риши, намереваясь проникнуть во дворец. Однако божество – хранитель дворца узнало его и не пропустило. Тогда первое божество крикнуло за дверью:

– Войти не разрешают!

– Снаружи риши зовет, быстрее пустите его! – приказал тогда царь. И божество – хранитель дворца в соответствии с распоряжением царя пропустило оборотня.

Войдя внутрь, оборотень сел на место риши, и царь поднес ему пищу, которая всегда готовилась для риши. Риши- оборотень не захотел есть эту пищу и сказал царю:

– Эта пища очень плохая. Я бы поел мяса и рыбы.

– Великий риши, – отвечал царь, – поскольку ты прежде ел простую пищу, то мяса не приготовлено.

– Впредь я эту скверную пищу есть не буду, – заявил риши-оборотень,- готовь рыбу и мясо. – С такими словами оборотень удалился.

Тогда царь велел приготовить мясо и рыбу, как того желал риши-оборотень, а когда пришел подлинный риши, то подал их ему.

Подлинный риши возмутился и разгневался на царя, но тот ему сказал:

– Великий риши! Разве в свой вчерашний приход ты не распорядился приготовить именно такую пищу?

– Я вчера целый день постился и не приходил, – возразил риши, – кто же мог так распорядиться?! Ты сотворил это, чтобы меня опорочить. За это ты, царь, да будешь на протяжении двенадцати лет питаться только человеческим мясом! – сказал риши и удалился.

Случилось так, что однажды у царского повара не оказалось мяса. Не найдя впопыхах ничего другого, он, увидав труп ребенка, подумал: «И такое мясо сойдет». Отрубив у трупа голову, руки и ноги, повар приготовил мясо, сдобрил его различными специями и подал царю.

Царь поев то мясо, нашел, что оно значительно вкуснее прежнего, и спросил повара:

– Прежнее мясо не имело такого вкуса. Это мясо значительно вкуснее. Чье оно?

Испугавшись, повар пал на землю и взмолился:

– Если царь не вменит мне в вину, то все честно скажу.

– Говори честно, – промолвил царь, – и не будет на тебе вины.

– Знай же, царь, – сказал тогда повар, – случилось так, что, не имея под рукой никакого мяса, я нашел труп ребенка и приготовил его.

– Это мясо очень вкусное,- сказал царь, – впредь всегда готовь такое мясо.

В ответ на царские слова повар сказал:

– Хотя мне и удалось найти труп ребенка, чье мясо я приготовил в пищу, однако в дальнейшем я могу не найти подобного.

– Впредь, – распорядился царь, – ты можешь брать детей тайком, чтобы никто не видал. Я имею на то власть.

Выполняя распоряжение царя, повар ночью похищал детей и на следующий день приготовлял [из их мяса] пищу.

Спустя некоторое время большинство горожан разразились стенаниями. «У меня сын пропал», – раздавалось здесь и там.

«Отчего это происходит?» – задались вопросом советники. Ночыо были расставлены караулы на перекрестках улиц, бдением которых был схвачен похититель детей – царский повар. Связав, его привели пред лицо царя и сказали:

– За последнее время пропало много детей.

Однако царь пребывал в молчании. Так было повторено трижды, но царь продолжал молчать.

– Мы схватили совершившего злодеяния, а поскольку преступник обнаружен, то следует вынести ему приговор, и тут молчание неуместно, – снова оказали царю [советники].

– Я приказал, – ответил на это царь.

Недовольные и рассерженные советники разошлись, а выйдя из дворца, сказали один другому: «Царь – враг, который пожирает наших детей. С царем, который питается человечиной, нельзя жить вместе и дела иметь. Следует уничтожить такого зловредного врага». И все единодушно порешили убить царя.

За городом была роща с прудом, куда царь ежедневно ходил совершать омовение. Советники спрятали в роще вооруженный отряд, и, когда царь совершал омовение в пруду, отряд окружил и схватил его, намереваясь убить.

Иопуганный царь обратился к отряду с такими словами:

– Почему вы пришли, чтобы окружить и схватить меня?

И советники сказали царю следующее:

– Нареченный царем должен заботиться о своих многочисленных подданных. А из-за того что царь пожирал детей своих подданных, все они не находят себе места от нестерпимых страданий. Вот поэтому, царь, тебя убьют.

– Конечно, такие мои деяния являлись грехом, – отвечал царь, – но если я впредь этого не буду делать, отпустите вы меня или нет?

– Если даже с небес выпадет черный снег, а на голове твоей родится черная змея, – отвечали на это советники,- то и тогда не отпустим тебя! И не веди больше речи об этом!

Услышав такие слова советников, царь Калмашапада подумал: «Сейчас мне неизбежно придется отдать жизнь». И, подумав так, сказал советникам:

– Коли уж вы решили меня убить, то позвольте мне одну минутку спокойно предаться своим мыслям, а потом убивайте.

Советники подождали немного, давая возможность царю предаться своим мыслям, а тот про себя произнес такое заклятие: «Силою всех моих благих заслуг, которые я обрел ранее, когда благие дела творил, царское правление согласно дхарме осуществлял, риши подаянием чтил, да превращусь я в ракшаса, летающего по небу!»

И сразу же после этого заклятия он превратился в ракшаса, взмыл в небо и крикнул сверху сановникам:

– Хотя вы и хотели убить меня, но в результате своих благих заслуг я остался живым. Отныне буду предавать вас смерти, пожру жен ваших, детей милых и всех подданных! – С этими словами он улетел, опустился на гору и с тех пор превратился в пожирателя людей. Люди, объятые страхом, постоянно спасались бегством и прятались. А тот ракшас, пожиравший людей, обзавелся большой компанией других ракшасов, заимел свиту и многочисленную прислугу.

Как-то раз ракшасы из свиты сказали ракшасу Калмашападе:

– Раз мы – твоя свита и твои слуги, то устрой для нас пиршество.

Ракшас Калмашапада решил: «Быть по сему», и они договорились убить пятьсот царей и приготовить из них [угощение для] пиршества. После этого пошли ракшасы, стали ловить царей и сажать их в пещеру. Изловили они четыреста девяносто девять царей, не хватало только одного для полного счета.

Цари, посаженные в пещеру, сказали один другому:

– Мы страдаем, и нет нам защиты. Вот если бы могущественный Сутасома прибыл сюда, то он мог бы нас спасти. Давайте попросим ракшаса доставить сюда Сутасому.

И, сговорившись так, они обратились к царю ракшасов с такими словами:

– Царь, если ты собираешься устраивать пир, то, убив для угощения нас, обычных людских царей, хорошего пира не устроишь. Но если достанешь царя, именуемого Сутасо- мой и обладающего великими достоинствами, то пиршество будет величественным.

– О, сколь это замечательно! – сказал царь ракшасов, взмыл в небо и отправился за Сутасомой.

Тем временем Сутасома в сопровождении молодых дев вышел за город, чтобы совершить омовение. По дороге он встретил нищенствующего брахмана и, одарив его, сказал:

– Я иду, чтобы совершить омовение. На обратном пути одарю тебя снова.

Когда Сутасома пришел на место и совершал омовение, появился царь ракшасов и унес его в пещеру. Опечаленный, Сутасома разрыдался, и Калмашапада спросил его:

– Говорят, что ты один из всех обладаешь наивысшими достоинствами. Но ведь великое существо ничего не страшится. Почему же ты печален и плачешь, как маленький ребенок?

Сутасома сказал на это ракшасу:

– Я печален не потому, что, привязанный к бренному телу, напуган ракшасом. Но потому, что раньше ни разу не солгал, а сейчас, направляясь совершить омовение, встретил на дороге нищенствующего брахмана и сказал, что на обратном пути, после омовения, одарю его. Когда же я совершал омовение, то ты, царь, унес меня сюда. И вот от мысли, что

я солгал, пребываю в печали. Тела и жизни своих мне не жаль, и если ты, царь, из милосердия ко мне подождешь семь дней, то, одарив того брахмана, я вернусь к тебе принять смерть.

Ракшас возразил на это:

– Если сейчас отпущу тебя, возвратишься ли ты?

– Если не вернусь, – отвечал Сутасома, – то ты обладаешь силой, чтобы [снова] схватить [меня]. – И Сутасома был отпущен.

Когда Сутасома вернулся домой, то брахман все еще ожидал его. Радостный, Сутасома одарил его, а брахман, зная, что Сутасома скоро возвратится [к ракшасу], чтобы лишиться жизни, и горюет из-за привязанности к своей стране, сказал ему такие шлоки:

Когда Сутасома услышал эти шлоки и постиг их смысл, он очень обрадовался, поставил на царство наследника, привел к присяге советников и в соответствии со своим обещанием приготовился в обратный путь.

Тут советники обратились к нему со следующими словами:

– Не бойся царя Калмашапады. Наше мнение таково: если царь будет пребывать в железном доме, выстроенном для защиты царской особы, то, как бы могуч ни был Калмашапада, он ничего не сможет поделать.

– Кто бы ни родился человеком, – отвечал на это царь, – он должен обладать совестливостью, не позволяющей говорить ложь. Если я скажу неправду, то и в живых остаться будет мне не в радость. Поэтому исполню обещание, данное мною ранее, и пусть лучше умру, но не останусь в живых ценою лжи.

Сказав так, царь произнес многочисленные похвалы совестливости и рассказал о многих пагубных последствиях лжи, так что сановники почувствовали себя подавленными и не смогли произнести ни слова.

Все провожали царя, все рыдали и стенали, простирали к нему руки, лишались чувств.

Когда Сутасома двинулся в путь, то ракшас Калмашапада подумал: «Пора Сутасоме прибыть» – и, поднявшись на вершину горы, издалека увидал Сутасому, идущего на гибель. Когда тот приблизился, ракшас увидал, что лицо Сутасомы значительно веселее, чем было прежде. Тогда царь ракшасов опросил Сутасому:

– Почему радуешься мне, смерть видя? Или что-то хорошее ты нашел в своей стране, и это тебя так обрадовало?

Сутасома ответил на это:

– Великий царь! Ты, оказав безмерную милость, мою жизнь продлил, так что я, не нарушив прежнего обещания, большой дар сделал и, прослушав святое Учение, запечатлел его в памяти. И теперь, когда мой помысел осуществился, радостнее здесь жизнь отдать, чем остаться живым.

Тогда царь Калмашапада сказал:

– Что за Учение ты прослушал? Поведай мне о нем.

Сутасома пересказал Калмашападе услышанные шлоки, а кроме того, зная, сколь велик грех смертоубийства и сколь неотвратимо воздаяние, которое влекут за собой неблагие деяния, он подробно рассказал об этом царю ракшасов. А когда Сутасома широко показал ему благостность нелишения жизни [живых существ], величие благой заслуги и значимость доброты, то ракшас Калмашапада очень возрадовался, склонился перед ним и в соответствии с преподанным наставлением отказался в дальнейшем чинить смертоубийства и отпустил царей, посаженных в пещеру, в их страны.

После этого Сутасома, собрав войско, встретился с Калмашападой и снова возвел его на трон. К этому времени с момента заклятия риши прошло полных двенадцать лет, так что Калмашапада уже мог не есть больше человечье мясо и, как прежде, осуществлял благое правление.

– Великий царь! В той жизни, в то время, Сутасома – это я ныне. Царь Калмашапада – это ныне «Опоясанный пальцами». Люди, которых за двенадцать лет пожрал в то время Калмашапада, суть люди, убитые «Опоясанным пальцами». Эти люди, когда бы и где ни рождались, всегда бывали убиты им. Я же во всех рождениях приводил его к добродетели.

– Что сотворили эти люди в давнем рождении, если во всех последующих рождениях их убивал «Опоясанный пальцами»? – опросил царь Победоносного.

И сказал тогда Победоносный:

– О великий царь, слушай внимательно, и я поведаю тебе об этом.

В давно прошедшие времена, несчетное число калп назад, здесь, в Джамбудвипе, в стране Варанаси, был царь по имени Баладара. У царя было два сына столь прекрасной наружности, что глаз не оторвешь, и одаренные к тому же большими способностями.

Как-то раз младший сын подумал: «Если мой отец скончается, то царем станет старший брат, я же, как младший, никогда не обрету царского достоинства. Но разве стоит, родившись царевичем, не стать царем, а прозябать на задворках? Пойду-ка я в горы и стану на стезю отшельничества». С этими мыслями он пришел к царю-отцу и стал просить его:

– Я хотел бы уйти в горы и стать на стезю отшельничества. Если любишь меня, но не возражай против моего желания.

Царь согласился, и царевич ушел в пустыню.

С того времени прошло много лет. Царь-отец скончался, и на трон взошел старший брат. Но старший брат царствовал недолго. Он вскоре заболел и умер, и не осталось продолжателя царского рода.

Собрались сановники и стали совещаться, что делать. Один из них сказал:

– Младший сын великого царя с царского разрешения ведет сейчас в горах жизнь отшельника. Пригласим его на царство.

– Если это действительно так, – согласились другие сановники, – то не мешкая пригласим его на царство. – И отправились в горы на поиски царевича. Встретив его, они сказали:

– У нас нет царя, и мы пришли, чтобы ты стал царем.

– Ваши слова страшны,- сказал отшельник. – Здесь я пребываю во благе и не имею никаких забот. Мирские же люди необузданны, царей убивают. Я не могу [быть царем].

– Царский род прервался, и нет ему продолжателя, – возразили на это сановники. – Только один ты, отшельник, принадлежишь к царскому роду, и раз жители страны защитника[104] лишились, то просим тебя: во имя сострадания к многим живым существам приди царем!

Отшельник не смог отказаться и, выполняя просьбу сановников, вернулся в свою страну и стал царем.

Отшельник тот с молодости не был осквернен похотью. Но, став правителем, он постепенно осквернился женщинами да так, что в нем с огромной силой пробудились чувственные желания. Днем и ночью он не знал в них удержу и даже издал такой указ: «Люди моей страны, имеющие дочерей на выданье, пусть сначала присылают их ко мне, а потом уж выдают замуж». А кроме того, он употреблял во зло каждую красивую женщину своего государства, которая приходилась ему по вкусу.

Как-то раз одна женщина явилась голой перед большим собранием народа и приготовилась помочиться. Все, смеясь, говорили:

– Смотрите, что делает эта бесстыдница.

Тогда та женщина заявила:

– Чего же тут стыдного, когда женщина мочится перед другими женщинами? Ведь вы не стыдитесь мочиться один в присутствии другого, так и мне не стыдно, раз мочусь среди женоподобных.

– Что означают слова, сказанные тобой? - спросили люди.

– В этой стране только один царь мужчина, - отвечала та, – все же остальные-не более как женщины. Если бы вы были мужчинами, то царь не смог бы совершать такие непристойности!

– Эта женщина говорит правду, – сказали люди. - За свою безнравственность царь непременно должен быть уничтожен!

И, посоветовавшись, все решили умертвить царя, когда он пойдет в свой парк. Когда царь подошел к пруду, то вооруженные люди, спрятавшиеся в парке, со всех сторон набросились на него и схватили, намереваясь убить.

– Что вы делаете? – закричал царь в страхе.

И сановники сказали ему такие слова:

– Царь не поступал в соответствии с законами нравственности, но, обуянный похотью, позорил, унижал и оскорблял все население страны. Не в силах более терпеть, мы порешили тебя уничтожить и найти мудрого правителя.

– Прежде я действительно творил зло, но если впредь не будет подобного, отпустите ли вы меня?

– Если даже с неба выпадет черный снег, а на твоей голове родится черная змея, – отвечали сановники, – то и тогда не отпустим, и не проси!

Услышав это, царь подумал: «Сейчас меня непременно убьют». И в ярости он сказал сановникам:

– Прежде я жил в горах и был чужд всего мирского. Вы же заставили меня стать царем, а теперь хотите убить. Где бы я ни родился, да буду встречаться с вами и вас убивать!

Но хотя царь и произнес такое заклятие, его не отпустили, а убили.

– Великий царь, – произнес Победоносный, – отшельник, царь того времени, – это ныне «Опоясанный пальцами». Люди же, которые в то время сговорились убить царя, – это люди, ныне убитые «Опоясанным пальцами». Они всегда, [во всех рождениях], были убиваемы «Опоясанным пальцами».

Царь преклонил колени и опросил Победоносного:

– Этот монах «Опоясанный пальцами», убивший стольких людей, подвергается ли сейчас, когда обрел благой плод монашества, возмездию за совершенное?

И ответил на это Победоносный:

– О великий царь, если совершишь греховное деяние, то возмездие за него неизбежно. Этот монах, который сейчас пребывает в своей келье, испытывает нестерпимые мучения от адского огня, вырывающегося из всех пор его тела.

После этого Победоносный, чтобы дать понять окружающим неизбежность возмездия за греховные деяния, сказал одному монаху:

– Монах, ступай, возьми ключ и вставь его в замочную скважину кельи «Опоясанного пальцами».

Выполняя это указание, монах взял ключ и вставил его в замочную скважину, отчего ключ тут же расплавился. Испуганный монах вернулся к Победоносному и поведал ему о случившемся. Победоносный сказал тому монаху:

– Это возмездие за совершенные грехи.

От этого царь и его свита преисполнились веры. Тогда достопочтенный Ананда обратился к Победоносному с такими словами:

– Что за благо сотворил монах «Опоясанный пальцами» в прежнем рождении, если сила его была равна силе великого бойца, а быстротой он мог поспорить с птицей? Что за благо он сотворил, если, встретившись с Победоносным, освободился от сансарического бытия? Яви милость и поведай об этом своему многочисленному окружению.

И сказал Победоносный:

– Слушай хорошенько!

Давным-давно, во времена будды Кашьяпы, был один монах, ведавший хозяйственными делами. Как-то раз он шел, неся более тридцати мер зерна, и по дороге попал под дождь. Укрытия не было, и зерно, находившееся в сосуде, все вымокло. Монах попытался идти быстрее, но не мог, так как был отягощен пропитавшей его водой. И тогда монах произнес такое моление: «В будущие времена[105] да станет сила моя равна силе тысячи человек, а быстрота моего тела да будет подобна летящей птице! В будущие времена, когда я встречусь с Буддой Шакьямуни, пришедшим в мир, да освобожусь я от сансарического бытия!»

– Ананда, не посчитай его за другого. Монах, ведавший в то время хозяйственными делами, – это ныне монах «Опоясанный пальцами». Монашеский чин, соблюдение правил моральной дисциплины, радение делам монашеской общины обусловили то, что по своему молению он всегда рождался одаренным прекрасной наружностью, огромной физической силой и ловкостью. А когда встретился со мной, то в силу того же моления избавился от сансарического бытия.

После того как Ананда, монахи, многочисленная царская свита прослушали учение Победоносного о неминуемом воздаянии за греховные поступки, все они породили ревность к творению блага. Запечатлев в уме четыре благородные истины, некоторые обрели плод вступления в поток, одного возвращения, невозвращения и архатства. Некоторые породили благой корень становления пратьекабуддой. Некоторые же породили помысел о наивысшем духовном совершенстве и стали пребывать на стадии анагаминов. Все они тело, речь и помыслы свои к благу устремили и с радостью следовали Учению Победоносного.