Свадьба Эмбер

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Джинни вылетела из комнаты. Она, всегда такая холодная и собранная, потеряла контроль над собой. Она говорила о мести Джейка. Чего же он хочет? Сомнения переполняли Эмбер. У Джейка была серьезная причина ненавидеть семью Сент-Оноре. Винсент, очевидно, действительно погубил Каролину и ее ребенка. А может ребенка Джейка? — содрогнулась Эмбер. И они были в доме Паскаля — мужчины, которого Каролина действительно любила. Не использует ли теперь Джейк ее как орудие своей мести?

— О, Джейк… — простонала она.

— Теперь я должен рассказать тебе о Каролине, — вдруг произнес он.

— Я все знаю про нее. — Она выдержала паузу. — Вчера во время прогулки по саду я наткнулась на сарай. Там были портрет Каролины и твои книги. Я поняла, что это твой дом. Ты жил здесь, а не в Кении.

— Я никогда и не говорил, что жил в Кении. — Он присел на стол с другой стороны. Его лицо было неподвижнее каменной маски. — Ты сама так решила, потому что мои родители живут там сейчас. После того, что произошло с Каролиной и Шарлем, они не могли здесь оставаться и вместе со мной перебрались в Кению.

— Почему же ты мне не рассказал? Боялся, что я буду ревновать?

Он удивился.

— Ревновать? Из-за моей любви к Каролине и маленькому Шарлю? Нет, не в этом дело. Но я действительно не хотел говорить тебе, что моя семья была связана с этим островом.

Медленно она повернула голову. Что ей сказала Джинни? «Узнай, зачем он этого добивается».

— Джейк, ты говоришь, что хочешь разобраться в родстве Джинни с Винсентом. А мне кажется, что у тебя есть другие интересы. Поэтому ты лгал мне, может быть, во всем.

— Ну вот! — зло сказал он. — Винсент уже заморочил голову Джинни, а теперь и ты сомневаешься во мне.

— Скажи наконец, какие у тебя мотивы, и предоставь мне самой судить обо всем. Если Винсент — мой отец, — отчетливо произнесла она, — как же быть с тем, что, по-твоему, он убил твою жену и ребенка?

— Мою жену? — Джейк казался сбитым с толку.

До чего же хитрый, подумала Эмбер, он бы провел и святую инквизицию.

— Я говорю о Каролине.

Его удивление только возросло.

— Но она не была моей женой. Что за странные мысли!

— Каролина Кавендиш, — с ударением произнесла она. — Не притворяйся, Джейк, ее имя было на картине.

— Но это вовсе не означает, что она моя жена, — спокойно повторил он. — Каролина была моей сестрой.

— Твоей сестрой?! — нетвердым голосом переспросила Эмбер. — Но ты же говорил, что у тебя нет ни брата, ни сестры.

— Теперь нет — из-за Винсента Сент-Оноре.

— О, Джейк… — печально отозвалась она.

— Каролина была моей старшей сестрой. Но во многих отношениях она была младше меня. Мне нравилось опекать ее, защищать. — Его взгляд затуманился.

— Прости, — пробормотала Эмбер.

Он подошел к ней, положил руку ей на колено.

— Понимаешь, с самого первого раза, как ты о ней заговорил, я думала, что вы были любовниками.

— А почему же ты не спросила? Мне и в голову это не приходило. Прости, Эмбер, но откуда такая странная идея?

— То, как ты говорил о ней, думал о ней… И потом, когда я увидела портрет… она так прекрасна…

— Да, — сказал он странно напряженным голосом.

— Джейк, теперь я понимаю, почему ты так зол на Винсента. Но я беспокоюсь. Здесь есть что-то еще, что заставило тебя везти меня через полмира, в эти места, — что это?

— Справедливость.

Да, ее опасения подтверждались. Она печально сказала:

— А может, эта твоя справедливость — месть?

— Эмбер, — сказал он, — ты думаешь, я могу стерпеть, что Винсент и Джинни живут во лжи? У нее нет прав на плантацию. Это касается всех членов семьи Сент-Оноре, и они рассчитывают на меня.

— Да, конечно, — вспомнила она. — Ты ведь встречался вчера с Паскалем и его матерью.

Ей было странно думать, что у нее могут быть здесь родственники. Странные люди и странная земля, на которой они живут, со своими странными обычаями, с кровной враждой и семейными тайнами, как в средневековье.

Джейк сжал ее ладонь, будто понимая, что творится у нее в душе.

— Паскаль очень красив, голубоглазый блондин, атлетически сложенный, но сначала он был настроен очень враждебно. В конце концов мы поладили, — добавил он, — возможно, благодаря его жене, Мэнди. Она сейчас ждет ребенка. Она очень доброжелательна, они, кажется, счастливы вместе.

Эмбер спросила:

— А как насчет матери Паскаля, сестры Винсента?

— Сюзанны? — Глаза Джейка сузились. — Она безумно носится с Паскалем и ненавидит своего брата. Даже имени его слышать не желает.

— Да? — Ее голос дрогнул. — А ты сказал им обо мне?

— Я сказал им, что уверен в том, что дочь Винсента — это ты. Для Сюзанны это было потрясение. Мне показалось, она знает, что претензии Джинни будут опровергнуты.

— И Сюзанна надеется на наследство? — закончила его мысль Эмбер. — Но ведь Винсент может оставить все какому-нибудь другу или даже кошачьему приюту.

— Винсент никогда такого не сделает. Он потомок старинного французского рода. Он гордится своими предками и озабочен отсутствием наследника. Он оставит «Бо Риваж» только тому, в ком течет его кровь, прежде всего, конечно, своему ребенку.

Джейк имеет в виду ее! Но это было бы ужасно.

— Почему ты так уверен в этом?

Джейк легонько дотронулся до медальона на ее шее.

— Портрет в твоем медальоне — фотография жены Винсента. Вчера я видел газетную вырезку с их свадебным фото. Никаких сомнений, Эмбер.

— Ну, тогда мы должны поговорить с самим Винсентом, — нервно сказала она.

— Незачем.

— Да, но этот человек, возможно, мой отец! — вскричала Эмбер. — К сожалению. Как бы я хотела, чтобы моими родителями были Энгус и Элизабет и чтобы я никогда не слышала о Винсенте Сент-Оноре. — Ее глаза наполнились слезами.

— Дорогая, он даже не станет нас слушать. Надо ждать результатов теста Джинни.

— Я не могу ждать, мне надо его увидеть! Я покажу ему медальон и поведаю свою историю. Посмотрим, что он на это скажет! О, пожалуйста, Джейк, давай покончим с этим немедленно, — умоляла она.

Надо сделать это прежде, чем я передумаю, до того, как Джейк заберет меня домой и я забуду про существование и «Бо Риваж», и Сент-Оноре, лихорадочно размышляла она.

Пауза затянулась. Потом он нехотя сказал:

— Хорошо. Если ты действительно этого хочешь…

Путь через горы был очень тяжелым. А тут еще тропический шторм. Джейк едва разбирал дорогу, хотя «дворники» работали беспрерывно.

— Сто шестьдесят дюймов осадков в год, — прокомментировал он погоду.

— Все выпало сегодня, — добавила Эмбер.

Странным образом разбушевавшаяся стихия вызвала у Эмбер душевный подъем. Это было гораздо увлекательнее, чем то, что пришлось пережить за последнее время. Джейк отличный водитель, человек, на которого можно положиться.

Наконец Джейк сказал:

— Смотри, радуга! Ненастье проходит.

— Две, три… о, я насчитала четыре радуги, какая красота!

— Красота. Давай передохнем.

Он остановил машину.

— Ты, наверное, совсем вымотался за рулем. Достань еду, которую Ипполита дала нам в дорогу. Банановые лепешки и цыпленок в чесночном соусе. Я съем это, если ты не возражаешь.

— Что, банановые лепешки?

Он окинул ее многозначительным взглядом.

— Нет, чеснок.

Эмбер порозовела. Она наклонилась и взяла кусочек цыпленка. Он последовал ее примеру, но тут же отложил цыплячью ножку и потянулся к ней, прикоснувшись ладонью к ее щеке. Она хотела было сказать что-то, но его губы встретились с ее губами, и она забыла обо всем. Это был нежный и в то же время настолько эротичный поцелуй, что внутри у нее все растаяло. Она чувствовала требовательный зов прильнувшего к ней тела. В объятиях Джейка Эмбер ощущала себя в безопасности от всего, способного ранить ее сердце. Его руки гладили ее тело, расстегивали пуговицы блузки.

— Нет-нет, мы должны остановиться, ты сказал… — запротестовала она.

— Я люблю тебя, — шептал он ей на ухо.

Эмбер похолодела и, поймав его взгляд, воскликнула:

— Что… что ты сказал, Джейк?

Он целовал ее губы, плечи и грудь, без конца повторяя:

— Я люблю тебя.

Ее сердце екнуло.

— А теперь послушай, как бьется мое сердце, — попросил он и притянул ее к себе. Сдерживая дыхание, она положила руку ему на грудь. Его сердце металось подобно пойманному в клетку зверю. — Я хотел этого всегда, с той минуты, как тебя встретил. Я сразу увидел, что ты, как никто другой, способна глубоко чувствовать и переживать, мне казалось нечестным заставить тебя разделить мою жизнь.

— Почему?

— Я же говорил тебе… Работа военного корреспондента…

Эмбер нежно поцеловала его.

— Ты просто идиот.

Она вспомнила об Энцо и поежилась.

— Если только…

— Нет, не беспокойся, забудь о прошлом, — быстро проговорил он, читая ее мысли. — Теперь мы вместе. Я хочу, чтобы мы были счастливы, Эмбер!

— И я, — подхватила она. — Целуй же меня скорее, целуй!

Ее руки уже стягивали с него рубашку, обрывая пуговицы. Ее желание росло. Они были в браке и любили друг друга — могла ли она отказать ему! Когда его язык стал пробовать на вкус ее соски, по ее телу прошла жаркая волна. Это было больше чем секс, чем примитивное желание. Держа ее властными руками, он приказывал:

— Люби меня!

— Дорогой, я люблю тебя…

Его рот исследовал все изгибы ее тела, руки ласкали грудь, пока она не почувствовала себя растворяющейся в неизбывной сладости ощущений. Она застонала.

— Ты не хочешь, чтобы я остановился? — глухо звучал голос Джейка.

— Нет, милый, я так счастлива.

Они медленно двигались в такт друг другу. Его глаза потемнели от страсти, и это заставляло ее сильнее прижиматься к нему. Огонь их сердец воспламенял тела. Дыхание их прерывалось, Эмбер вскрикнула, и Джейк что-то бормотал за порогом ее сознания… Наступила минута упоения друг другом…

Они долго лежали рядом, Эмбер не могла шевельнуться.

— Поспи немного, — предложил Джейк. Она любима, они будут счастливы!

Этой ночью они остановились в маленьком отеле. Он нежно держал ее в объятиях и долго глядел на ее обнаженное тело, будто желая навсегда запечатлеть его в своей памяти. Когда она призывно взглянула на него, Джейк сказал:

— Да, я хочу тебя и не могу это скрывать! Но я не хочу тебя утомлять. Завтра у нас будет тяжелый день.

Однако ей не хотелось думать об этом. Завтра есть завтра! А сегодня, сейчас Джейк любит ее.

— Я хочу любить тебя, Джейк, — робко сказала она.

— Но…

Но она прикоснулась к нему, и его глаза закрылись от наслаждения. Этой ночью она узнала о любви нечто, чего не знала прежде, потому что больше всего на свете ей хотелось доставить ему радость. И он дал ей больше чем наслаждение, он подарил ей любовь.

«Бо Риваж» был традиционным поместьем, наполненным духом почитания французской старины. Джейк и Эмбер ждали в тихом холле, гадая, захочет ли Сент-Оноре принять их. Казалось, ни Джинни, ни Лео не было поблизости, и Эмбер с облегчением вздохнула. Джейк сидел в безмолвии. Когда она взглянула на него, его лицо было пепельного цвета, а глаза — как горящие уголья.

— Мне страшно, — прошептала она, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

— Монсеньор Сент-Оноре вас не примет, — объявила молоденькая девушка, представившаяся Джемаймой. Ее глаза виновато смотрели на них.

— Он должен сделать это, — отрезал Джейк.

— Нет, мистер Кавендиш, он очень болен и видится с людьми только по своему выбору, а вы даже не сообщили заранее о вашем визите.

— Скажите ему, что это касается Мэри и Каслстоу.

Девушка снова скрылась в глубине дома.

— Монсеньор Сент-Оноре побеседует с вами в саду. Идите прямо через заднюю зверь, — доложила на этот раз Джемайма.

Джейк схватил Эмбер за руку.

— Пошли, — резко сказал он.

— Мистер Кавендиш!

Джейк нетерпеливо взглянул на обеспокоенную девушку. Эмбер недоумевала: Джейк был будто сам не свой. Или наоборот — именно сейчас он был настоящий.

— Конечно, это не мое дело, — вежливо сказала Джемайма, — но ведь он умирает. Помните, пожалуйста, об этом.

— Вы очень преданы ему, — почти с вызовом заметил Джейк.

— Люди говорят о нем плохое, но миссис Джинни и мистер Лео знают, что это не так. Все это только слухи.

— Правда? Может, мы поговорим с вами позже, Джемайма? — И он заторопил Эмбер.

В небольшом саду их ждал человек, полулежащий в кресле. Его ноги были укутаны одеялом. Он был совершенно седой и тяжело кашлял. Хотя чувства Эмбер были противоречивы, она испытала к нему внезапную жалость. Она инстинктивно повернулась к Джейку:

— Не тревожь его.

— Без этого не обойтись.

— Но он, возможно, мой отец!

— Это еще не значит, что он достоин твоей жалости или уважения, — твердо ответил Джейк.

И, прежде чем она успела возразить, Джейк резко сказал Винсенту, с трудом поднявшему на них глаза:

— Я Джейк Кавендиш, а это моя жена.

Винсент внимательно посмотрел на них:

— Кавендиш из «Флейм Триз»?

Джейк коротко кивнул.

— Брат Каролины.

Казалось, старик не был удивлен резкостью его тона.

— Джинни говорила мне, что вы вернулись. Вы упомянули что-то о Мэри?

Джейк усадил Эмбер на стул и только тогда заявил без всякого вступления:

— Вы знаете, что Джинни не ваша дочь.

— Какого черта!.. — запротестовал старик. — Стюарт меня уверил в этом.

Эмбер переспросила:

— Стюарт?

— Мой шурин. Когда Мэри покинула меня, он о ней заботился. Он знает, что Джинни — моя дочь.

Эмбер больше не слушала объяснений Винсента.

— Стюарт… Вы имеете в виду Стюарта Брендона?

— Да, брата моей жены. — Винсент отпил немного воды и с удивлением следил за чередой чувств, отражавшихся на лице Эмбер. — Разве вы не знали? Моя жена была урожденная леди Мэри Брендон.

Она взглянула на Джейка, хотя внимание того было всецело поглощено Винсентом.

— Но у Стюарта не было сестры! — воскликнула она.

— По некоторым причинам не было — последние двадцать пять лет, — сказал Джейк.

— Никто даже не упоминал ее имени, — начала она.

— Старый граф и Стюарт были сражены побегом Мэри. Между ними был заключен негласный договор, что имя ее не будет упоминаться и все ее вещи уберут подальше от глаз, чтобы не огорчать отца.

Медленно воспринимала она эту информацию, ощущая себя вновь на зыбкой почве.

— Джейк, ты знал, что Стюарт был именно тем человеком, кто заботился о жене Винсента и подтвердил претензии Джинни?

— Конечно. Я не мог все рассказать тебе.

— Джейк, — проговорила она, трогая дрожащей рукой медальон, — Стюарт… у него не было причин лгать.

— У него были причины! — Джейк сжал ее ладонь. — Расскажи Стюарт правду, он потерял бы тебя. А больше всего на свете он хотел удержать тебя.

— Но Лео же ему сын! Уверяя, что Джинни — дочь Винсента, он тем самым терял Лео, наследника его имения. В этом нет никакого смысла!

— Есть. Помнишь, мы уже говорили об этом?

— Да, на свадьбе.

— У Стюарта был выбор: потерять Лео или тебя. А ты была ему ближе, чем сын.

— Но Лео его наследник, — запротестовала она.

— Он был перед выбором, тяжелым выбором: любовь или долг. И он выбрал любовь. Тебя. Он хотел оставить Каслстоу тебе. В тебе кровь Брендонов, кровь его сестры. Ты дочь леди Мэри Брендон. — И он протянул руку к медальону на ее шее.

Она не успела ему помешать.

— Вы говорите с Эмбер Эллиот, — обратился Джейк к мертвенно-бледному старику. — А это, я полагаю, ваша жена с Эмбер вскоре после ее рождения, — показал он медальон.

Эмбер дрожала. Винсент мог не открыть медальон или сказать: нет, это не моя жена. Но тот нетерпеливо потянулся к нему потемневшими от никотина пальцами. Эмбер ждала его приговора. В этом было все: будущее и Джинни, и Лео, и Стюарта, и Джейка. И ее собственное. Винсент на мгновение взглянул на портрет, затем закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Эмбер — ваша дочь. И моя жена, — с жесткой уверенностью заявил Джейк.

— Кавендиш, — брезгливо пробормотал старик и вновь открыл глаза.

— А у вас… есть ли у вас дети? — спросил он.

— Моя жена в положении. Ваш внук будет Кавендиш и унаследует «Бо Риваж». И в этом будет высшая справедливость.

Винсент тихо застонал. Эмбер словно парализовало. Мотивы поведения Джейка внезапно открылись во всей чудовищной наготе. Он вырвал у нее обещание, что никто не узнает, чей это ребенок, целых десять лет. Винсент сойдет в могилу в сознании, что дитя Джейка унаследует его родовое имение. Вот это месть! Ее ребенок был главным козырем в игре Джейка. Неудивительно, что он так печется о ее здоровье! Может, он и находил Эмбер привлекательной, но в основном просто использовал ее как орудие своей мести.

— Но ведь это не так? Я совсем не похожа на леди Мэри. И я не похожа на Винсента…

— Эмбер, помнишь ли ты портрет матери Стюарта? Помнишь, как ты напоминала ее чертами? — спросил Джейк в ответ на молчание Винсента. — Ты всегда была привязана к Стюарту, как и он к тебе. Теперь ты понимаешь почему. Потому что он твой дядя. Он заботился о тебе и обращался с тобой как с членом своей семьи, потому что ты ему действительно родная.

Эмбер всеми силами старалась сохранить самообладание.

— После того как Стюарт несколько месяцев ухаживал за сестрой, он поместил ее в роддом близ Глазго. До родов Мэри жила в маленькой квартирке очень недалеко от роддома, ведь ей нужно было ходить на осмотры, а это давалось ей нелегко. И вы знаете почему, — добавил Джейк, бросив взгляд на Винсента.

— Да, у моей жены была боязнь открытого пространства.

— Вы можете представить, как несчастна была Мэри в доме мужа, если отважилась отправиться из Санта-Лусии в Англию.

Казалось, слова Джейка тяжело повисали в теплом и влажном, пропитанном ароматом цветов воздухе.

— На первом осмотре она познакомилась с двумя женщинами, которые стали ее подругами и заботились о ней. Имя одной из них — Сара Темпл…

— Мать Джинни! — вырвалось у Эмбер.

— Да, верно. Другая была Дороти Эллиот. И Дороти, и Мэри боялись, что мужья могут их обнаружить. Когда Дороти заявила, что готова на все, лишь бы не встретиться с мужем, Мэри увидела в этом свой шанс. И женщины обменялись документами еще до регистрации, и Дороти переехала к Мэри.

Эмбер сглотнула. История выглядела правдоподобной, но Джейк ведь был хорошим журналистом и писателем.

— Я могу проверить это у Стюарта, — нервно сказала она.

— Можешь. Он знал, что у Мэри было две подруги — Дот и Сара… Разве не так, Эмбер?

— Имена кажутся знакомыми… Но ничего, продолжай.

— Так вот. Сара оставила своего ребенка у себя, а Дот и Мэри — в приюте. Мэри предпочла исчезнуть, опасаясь, что Винсент выследит ее через Стюарта. Дороти тоже боялась своего мужа. Стюарт попросил Элизабет и Энгуса Фрэзер удочерить тебя. Он хотел, чтобы ты была рядом с ним, понимаешь теперь?

Взор Эмбер был прикован к Винсенту.

— Скажите мне, что все это неправда.

Глаза Винсента наполнились слезами. Его дрожащая рука потянулась к ней.

— Это правда, дитя мое… О, мое дитя!

Эмбер зарыдала.

— Не плачь, — проговорил Винсент, — я не обвиняю тебя за то, что ты дурно думала обо мне. Это твой муж заморочил тебе голову.

— Нет, — протестующе сказала она, — он только хотел помочь мне найти настоящих родителей.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал Винсент. — Мне очень жаль, Эмбер, но ты скоро узнаешь, чего хочет Кавендиш, почему он заварил всю эту кашу, чтобы раздобыть информацию.

Тут, к ужасу Эмбер, старик закашлялся, да так сильно, что едва не сполз с кресла.

— Может, позвать Джемайму? — прошептала Эмбер, глядя на помертвевшее лицо старика.

Джейк пощупал пульс.

— Он скоро придет в себя.

— Но ты ведь не ненавидишь его больше?

— Ты знаешь, что он сделал с моей сестрой и ее ребенком.

— Дай же ему возможность объясниться.

— Я не желаю слушать его сказки.

— Но он умирает…

— Это не избавляет его от грехов.

— Нет, у него должен быть шанс оправдаться.

— А вот у моей сестры не было никакого шанса. Даже жена Винсента предпочла расстаться с ним. Паскаль и Сюзанна ненавидят его. Вот какой это человек!

— Вы ссоритесь? — ехидно спросил Винсент, очнувшись.

— Нет! — Джейк задохнулся от ярости. — Наш брак прочен, вам не разлучить нас, как ни старайтесь.

Дрожащая от волнения Эмбер пыталась понять: об их ли браке заботился Джейк или о своих планах мести?

— Знал ли он, кто ты, до того как женился? — спросил Винсент.

Ей казалось, что силы покидают ее. Действительно, знал ли он?

— Я… я не знаю, — пролепетала она, умоляюще глядя в лицо Джейку.

— Верь же мне! — воскликнул Джейк.

— Когда ты узнал, когда?

— Эмбер, не гляди на меня так!

— А как я должна смотреть — с восхищением, с любовью? Этого ты добивался, Джейк? Ты же знаешь, я люблю тебя.

— Нет, не знаю.

— Если я дочь Винсента, ты слишком многого можешь достичь благодаря этому.

Она вспомнила, в какое бешенство пришел Джейк при мысли о том, что Лео мог усыновить ее ребенка. Теперь она понимала почему. Это разрушило бы его мстительные планы.

— Так вот что было твоей местью — чтобы твой ребенок унаследовал эту плантацию? Твой… — с усилием повторила она.

— Да, — сдавленным голосом подтвердил Джейк, — я не могу отрицать, что считаю это высшей справедливостью.

Эмбер испустила стон. Джейк сделал ее пешкой в своей игре, воспользовался ее уязвимым состоянием. А еще говорил когда-то: как ужасно ребенку узнать, что его отец лжец… Ей было плохо из-за предательства Джейка.

Тут Джейк протянул Винсенту какой-то конверт. Плантатор взглянул на него — и словно молния поразила старика. Его лицо еще больше побледнело, и он обрушил на Джейка град проклятий. С трудом успокоившись, он прошептал:

— Оставьте меня… Мне нужно побыть одному…

Похолодев, Эмбер направилась к выходу. Уже на пороге дома она спросила Джейка:

— У тебя что, совсем нет сердца?

— Для него нет, — отрезал Джейк.

— А я-то так уважала тебя за доброту и человечность.

— Эмбер, еще раз прошу тебя, не сомневайся во мне.

— Что было в том письме?

— Доказательства. Без этого я не стал бы с ним встречаться. — Чуть тише он добавил: — Я попросил Мэри Брендон подтвердить письменно все то, что я сегодня говорил.

Эмбер с гневом подняла на него глаза:

— Моя мать? Все это время ты знал, кто моя мать? И тебе было известно, где она? Почему ты ничего мне не говорил?

— Да, сама Мэри рассказала мне обо всем, а не Стюарт. Он лишь уточнил некоторые детали, — спокойно ответил Джейк. — Это я сказал ему, что обо всем знаю. Он предпочел бы, чтобы я держал язык за зубами, но я поступил по-своему.

— Моя мать жива, и ты встречался с нею! — От волнения у Эмбер сдавило горло. — И до сих пор скрывал это! Ты бездушный, холодный, черствый человек, просто негодяй! Как ты мог поступить так со мной, Джейк, сделать меня орудием в своих руках? Ты подстрекал, соблазнял меня, лгал мне.

— Ты уже встречалась со своей матерью, Эмбер, — вдруг сказал Джейк.

— Я?! Где? Кто она?

— Мэри, — ответил он, глядя ей прямо в глаза, — Мэри Смит. Та, что руководит Организацией, та, что стала твоим другом и наставником.

— Мэри?! — Эмбер испустила приглушенный крик и лишилась чувств.

Джейк едва успел подхватить ее, осторожно опустив на землю.

— Успокойся, дорогая, — попросил он.

— Не смей называть меня дорогой! Ты все это нарочно подстроил.

Теперь она вспомнила, где слышала имена Сары и Дот: Мэри так называла своих подруг. Да, все три женщины, имея сходные судьбы, держались вместе и помогали друг другу. Мэри, оправившись от своей болезни, стала работать в Организации, чтобы помогать детям разыскивать своих родителей.

Мэри! Женщина, которой она восхищалась больше всех на свете. Мэри выслушивала все ее признания, расспрашивала о Стюарте, Энгусе и Элизабет, Джейке. И ничего ей не сказала. Почему? Что плохого могло случиться? Ведь сказала же она Джейку.

Чувство отверженности свинцовым грузом легло на сердце Эмбер. Мэри она вовсе не нужна, да и Джейку тоже. Для них обоих она была лишь орудием мести.

— Она рассказала все тебе, а не мне, — промямлила Эмбер.

— Однажды мы с Мэри проболтали всю ночь, и она спросила меня, имею ли я какое-нибудь отношение к семье Кавендиш из Санта-Лусии. После этого она открылась мне. Позже мы снова встретились, она сообщила мне, что Джинни признана наследницей Винсента.

— Откуда она узнала?

— Она никогда не порывала с Сюзанной, — пояснил Джейк. — Это известие ее огорчило, и она решила помочь тебе добиться этого наследства.

— А как она меня выследила?

— Еще во время твоей учебы в университете. Это она дала тебе работу в Организации, но так и не нашла сил открыть правду. Было совершенно ясно, что ты счастлива в Каслстоу, и Мэри не хотела ломать тебе жизнь. А позже, когда ты вернулась в Африку, Мэри поняла, что ты на распутье. Мы поговорили с ней и решили: ты должна узнать правду и своих настоящих родителей.

— Мэри должна была сама мне все рассказать. Почему она не сделала этого?

— По двум причинам. Первая — Винсент. Она все еще боялась его. Кроме того, она боялась, что ты возненавидишь ее за то, что она тебя бросила. Она не хотела снова потерять свою дочь. Она тебя любит.

Эмбер минуту молчала.

— Не знаю, что и сказать… Ну а твоя роль во всем этом? — устало спросила она.

Джейк опустил глаза.

— Мы с Мэри очень забеспокоились, узнав, что ты беременна от Энцо, а он оставил тебя. Я сказал, что женюсь на тебе. Мэри была счастлива. Она также просила, чтобы я привел тебя к Винсенту, когда ты будешь готова к этой встрече. И я вел тебя шаг за шагом, рассказывая обо всем понемногу, стараясь облегчить твою участь. Это было самым тяжелым, что мне пришлось проделать в жизни.

— Как жаль, что моя мать не знает, насколько ты себялюбив и что ты печешься только о своих интересах. Для тебя это было удачей, подарком судьбы, что я была беременна и что я дочь человека, которого ты ненавидишь.

Все было четко спланировано, никаких случайностей, и ты мне лгал про свою любовь.

Земля ушла у нее из-под ног. Она успела прошептать: «Мне плохо» — и лишилась сознания.