Свадьба с препятствиями

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Людской поток постепенно редел. Бойд по-прежнему стоял у ворот парка и лениво обмахивался: день выдался на редкость жарким. Когда появлялся очередной посетитель, он вручал ему программку, вытаскивал из пачки новую и опять использовал в качестве веера. Даже издали было заметно, что он чувствовал себя обиженным.

При виде Эбби Бонд облегченно вздохнул и чуть ли не простонал:

— Ну что, теперь я могу уйти?

Ах, ты Боже мой! Эбби совсем забыла о своем обещании найти ему замену. Впрочем, если бы даже и помнила, ничего бы не изменилось. У нее не было времени искать добровольных помощников. Одну только девушку видела, да и к той подойти не дали!

— Как только найду кого-нибудь, вас сразу заменят, Бойд. Потерпите еще несколько минут...

— То же самое вы мне говорили и вначале, — проворчал он. — Знаете, я бы и сам не прочь посмотреть выставленные работы.

— Об этом не беспокойтесь, — вмешался в разговор Флинн. — Наоборот, считайте, вам крупно повезло. В ближайшие пять-десять минут будут определены все победители выставки. И их работы украсят специальными ленточками. Так что вам даже не придется ломать себе голову, кому надо аплодировать. Тебе не принести чего-нибудь освежающего, Эбби?

Та отрицательно мотнула головой, и Флинн, посвистывая, удалился. Кем бы, черт возьми, заменить Бойда? Девушка принялась оглядываться по сторонам. Конечно, можно встать самой, но наверняка стоит ей только устроиться у ворот, как она срочно понадобится где-нибудь в другом месте. А кто будет тогда раздавать программки?

Неожиданно на одной из ближайших дорожек она увидела Сару в окружении нескольких людей. Почему бы действительно не попросить ее немного поработать? — тотчас подумала Эбби и, взяв из рук Бойда программки, решительным шагом направилась к ней.

— Да у тебя врожденные организаторские способности, — увидев подходившую подругу, приветствовала ее Сара. — Все удивляются, как ты сумела за столь короткое время войти в курс дела. А главное... — Сара сделала многозначительную паузу и, покосившись на Бойда, заговорщицки подмигнула Эбби, — отыскать таких элегантных и обаятельных помощников.

— Вот-вот, мне как раз позарез нужен еще один доброволец. Как ты относишься к тому, чтобы помочь нам? — Эбби протянула Саре стопку программок.

— О, сжалься над несчастным инвалидом, — запричитала Сара. — Неужели ты хочешь заставить меня работать?

— Но у тебя же руки свободны. И, кроме того, это будет твое последнее поручение, перед тем как ты сложишь с себя все обязанности. Ты не говорила мне, что собираешься взять творческий отпуск.

Сара нахмурилась и принялась смущенно разглаживать и без того ровную стопку программок.

— У меня и в мыслях не было держать это в секрете. Признаюсь, я уже давно сказала Дейву Тэлботу, что ты идеальная кандидатура на освободившуюся должность. Но, не услышав от тебя до сегодняшнего дня ни единого намека на то, что ты согласна заменить меня, грешным делом подумала...

— ... что он мне так ничего и не предложил?

— Нет. Я подумала, что ты отказалась. — Сара скользнула взглядом по стоявшей неподалеку палатке Флинна. — И не захотела ставить тебя в неловкое положение.

Легко догадаться, о чем подумала Сара!

— Дейв только несколько минут назад предложил мне заключить контракт на год, — смущенно проговорила Эбби.

— И ты примешь предложение? — спросила Сара.

— Пока не уверена. Надо подумать.

Подошедший к ним в этот момент. Бонд, видимо услышав последние две фразы и неверно их истолковав, обнял Эбби одной рукой и крепко поцеловал в щеку.

— Надеюсь, вы его примете, дорогая. Ведь вам прекрасно известно, что это отнюдь не летний роман.

Эбби похолодела, сама не зная почему. То ли не ожидала от Бонда столь бурного проявления чувств, то ли испугалась, что возвращавшийся к ним от стойки с прохладительными напитками Флинн неправильно поймет ситуацию.

— О каком таком летнем романе идет речь? — заинтересовался новоявленный победитель выставки. — Неужели, Бойд, вы внезапно охладели к Эбби? А я-то боялся, что, вздумай она куда-нибудь уехать, у вас разобьется сердце, и вы начнете помышлять о самоубийстве.

Вот уж у кого точно «сердце не разобьется», так это у Флинна, с горечью подумала Эбби. Бесспорный факт: ему совершенно наплевать, чем она собирается заниматься в ближайшие месяцы.

— Мне надо проверить детскую площадку, — как можно более спокойно проговорила девушка. — Вы пойдете со мной, Бойд?

С этими словами она освободилась от его руки и быстро зашагала в дальний конец зеленой лужайки, где на тенистой площадке полдюжины детей рисовали мелом на асфальте. Сюда почти не долетал гул выставки.

— Кажется, мы с вами нашли общий язык, — с довольным видом проговорил Бойд. — И нам не понадобится много времени, чтобы принять окончательное решение, правда? Я абсолютно не сомневаюсь в этом.

— Я тоже, — согласилась Эбби и, увидев сияющее лицо своего спутника, быстро добавила: — Вы абсолютно правы. Нет никакого летнего романа. И вообще никакого романа. И даже ничего похожего на роман. Так что не думайте, будто я только и жду, когда же вы сделаете мне предложение.

— Это неподходящая тема для разговора в общественном месте, — упавшим голосом пробормотал Бойд.

— Вы первый заговорили об этом еще у ворот. И будьте благодарны, что я сразу при всех не внесла ясность в наши отношения.

— На вас дурно влияет компания, в которой вы проводите время, Эбби. — Лицо Бойда побагровело.

— Знаю, — медовым голосом согласилась та. — Можете не волноваться понапрасну, вас туда не пригласят.

В течение всей недели перед свадьбой Флинн мотался по городу, выполняя поручения Дженис.

Он то и дело прибегал в дом Стэффордов и вскоре снова исчезал. Его, кажется, не особенно волновало, где находится Эбби. Если он сталкивался с ней, то начинал шутить, флиртовать или заставлял ее помогать ему. Но никогда не договаривался о новой встрече.

В то утро, за два дня до свадьбы, Эбби вдруг ни с того ни с сего безумно захотелось пить, и она отправилась на кухню, чтобы взять из холодильника банку с содовой.

Флинн сидел за столом, уставленным кулинарными шедеврами.

— Как ты ухитрился так подольститься к Норме? — завистливо спросила Эбби, оглядев ряды стоящих перед ним тарелок с яствами.

— Я передвинул обеденный стол. — Флинн поиграл бицепсами и засунул в рот крошечную круглую пиццу.

— Всего-то? Я выскребла кухню от пола до потолка, а она позволила мне взять только крекеры и газировку.

— А если я поделюсь с тобой, что я буду с этого иметь? — Он взял пирожок с креветками и принялся с философским видом изучать его.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, подумав, что уровень адреналина в ее крови наверняка подскочил.

— Мне нужна помощь. — Голос Флинна звучал уже серьезно.

— Какого рода помощь? — Эбби достала из холодильника, банку с содовой.

— Надо купить цветы. Представления не имею, какой букет понравится Дженис. А спросить ее об этом не могу, потому что ей не полагается выбирать букет самой. Это обязанность жениха.

— А жених, выходит, перепоручил это дело тебе?

— Он считает, что вроде бы у меня больше опыта.

— С букетами для невесты? — Эбби улыбнулась. — Похоже, от волнения он утратил способность ясно мыслить. Вот если бы ему понадобилось нарезать роз с куста или собрать букетик незабудок, тогда, уверена...

— Эбби, а ты не согласишься пойти со мной в цветочный магазин и поговорить с флористом? Я в долгу не останусь. Любезность за любезность. Выполню все, что ни пожелаешь, детка.

«Все, что ни пожелаешь»! Как бы не так! А если она скажет: «Целуй меня, люби меня, я твоя! », он что, тоже бросится исполнять ее волю? Хороша «любезность»!

— Договорились, мой милый мальчик. — Ей удалось придать голосу веселые, игривые ноты. — Только учти, исполнением одного моего желания ты не отделаешься. И для начала угости меня пирожком с креветками.

Флинн решил покормить Эбби сам. Когда она откусила кусочек печеного теста, часть щедро положенной начинки осталась на кончиках его пальцев. И он машинально поднес их ко рту.

— Нет, погоди, — с полным ртом запротестовала Эбби. — Это мое. — И, крепко обхватив запястье Флинна, принялась облизывать кончики его пальцев.

Кто бы мог подумать, что эта шутка окажется настолько опасной? Густой аромат креветок смешивался с солоноватым запахом кожи. Тепло мужской руки, казалось, проникало глубоко в тело Эбби, вызывая ответную чувственную дрожь. И что самое ужасное: никак не придумаешь изящного предлога прекратить сомнительную процедуру!

— Ну, как, чисто? — Флинн посмотрел на свою руку с таким видом, будто ожидал, что недосчитается одного-двух пальцев.

— Похоже на эскимо. — Эбби поздравила себя с тем, что хотя ее голос и звучал чуть ниже, чем обычно, но в основном остался совершенно нормальным. — Одни палочки остались. Итак, что ты говорил о цветах?

В день свадьбы погода выдалась как на заказ. С самого рассвета стояло ясное утро, яркие лучи солнца отражались в капельках росы, дул легкий ветерок. И ни капли дождя. Церемония должна была состояться в одиннадцать утра в саду за домом Стэффордов.

В девять часов, еще по-прежнему в шортах и майке, которые она натянула, когда встала с постели, Эбби помогала Норме расставлять подносы со свадебным угощеньем, тщетно пытаясь убедить ту оставить место на столе для блюд, которые обещали привезти из фирмы «Банкет на дому».

В десять Дженис вернулась домой из парикмахерской. Выглядела она потрясающе, именно такой и должна быть невеста!

— Из службы озеленения еще не приходили? — обеспокоено спросила она. — В дальнем конце сада упала засохшая ветка дуба и перегородила поляну.

— Я давно говорила, что дерево пора спилить, — проворчала Норма.

— Думаешь, оно уже никогда не зазеленеет?.. Пойду сама оттащу ветку. Сейчас уже нет времени звонить в службу озеленения.

— Я позабочусь об этом, мама. — Эбби втыкала острые палочки в маленькие тартинки с ветчиной и сыром.

— Но тебе еще надо одеться, Эбби.

— Тебе тоже. Но ты как-никак невеста, а на меня никто особенно смотреть не будет. — Во всяком случае, она искренне на это надеялась! — И к тому же вот-вот, приедет машина с заказанной едой, а тебе легче убедить Норму в том, что это тоже надо поставить на стол. Откровенно говоря, я предпочитаю иметь дело с ветками, они хоть не спорят.

Ветка оказалась длинной. И упала она прямо в середину небольшой ровной лужайки. Эбби задумалась, куда лучше перетащить ветку, и не услышала тихих шагов Флинна по тропинке, идущей от дальней калитки сада.

— Доброе утро, — раздалось вдруг за ее спиной.

Эбби вздрогнула от неожиданности и выпустила из рук ветку, та упала, хлестнув ее по лицу. Девушка отпрыгнула в сторону и тихо выругалась.

— Мог бы, и помочь, — огрызнулась она в ответ на приветствие Флинна.

— Если бы я знал, что нужен, то пришел бы пораньше, — миролюбиво проговорил он. — И куда перетащить эту ветку?

Он был уже одет для свадьбы. Перламутрово-серый костюм, белая рубашка и со вкусом подобранный галстук с узорами. Светлый костюм подчеркивал темную синеву глаз. Они казались огромными. Эбби захлестнула горячая волна желания. Ну почему ей нельзя быть свободной и раскованной? Подойти к Флинну, нежно положить руки ему на плечи, заглянуть в синеву глаз и утонуть в их бездонных глубинах...

Он поднял правую руку, чтобы поправить галстук, и Эбби с ужасом увидела, что его пальцы перевязаны бинтом.

— Флинн, что случилось? Ты же рисуешь этой рукой! — От волнения у нее даже перехватило дыхание.

— Не волнуйся, сущие пустяки. Я полол сорняки в саду у Флоры. — Он взглянул на бинт. — Они были очень сухие, жесткие, и корни длиннющие, я таких сроду не видал. Вот и поранился немного.

— Ну, зачем так рисковать руками?.. Глупенький ты мой!

— Всего лишь царапина. Ничего серьезного. По правде говоря, мне и повязка-то нужна только для того, чтобы не забыть о том, что я поранился, и не особенно двигать пальцами. Давай пока спрячем ветку за кустами.

Они вдвоем оттащили ветку в сторону — так, чтобы ее не было видно с поляны. Какой укромный уголок — просто идеальное место для любовных свиданий, невольно подумалось Эбби, когда она оглядела окружавшие их плотной стеной кусты самшита и деревья. Пробивавшиеся сквозь хитросплетения веток редкие лучи солнца веселыми пятнами ложились на поросшую мхом землю.

Может быть, притвориться простушкой и поцеловать Флинна в знак благодарности за помощь?

А почему бы и нет? — обрадовалась Эбби. Даже если это абсолютно ничего не значит, почему бы ей и впрямь не поцеловать его, если очень хочется?

Будто прочитав ее мысли, Флинн подошел к ней и нежно ее обнял. Глаза у Эбби тотчас сами собой закрылись, и она прижалась к его груди с тихим вздохом, больше похожим на стон, чем на вздох. А когда он приник к ее губам, ответила на его поцелуй со всей страстью, которая бушевала в ней в это мгновение.

И хотя Флинн, несомненно, изумился неожиданной силе ее порыва, он даже не попытался воспользоваться ее беззащитностью и утвердить собственную волю. Напротив, стал еще более нежным и внимательным. Он никогда не обидит меня, поняла Эбби. Никогда! Врожденная деликатность не позволит ему причинить мне зло. А значит, мне не надо его бояться...

Но, скорее всего, это только полуправда, внезапно испугалась девушка. Да, Флинн никогда намеренно не обидит ее. Но разве имеет он хоть малейшее представление о том, как она уязвима в своих чувствах и как легко, ее сломать, словно пластмассовую куклу? До тех пор пока для него поцелуи и объятия всего лишь забавная игра, как сейчас, Эбби никогда не будет чувствовать себя в полной безопасности. И ей не удастся уберечься от неминуемой душевной боли.

Она рывком отодвинулась от него.

— Мне надо пойти к себе и переодеться, — проговорила она севшим от волнения голосом и, не оборачиваясь, быстро зашагала к дому.

— Эбби...

— Прости, это была моя ошибка. — Она остановилась и, опустив голову, стала смотреть себе под ноги.

Флинн подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи.

— Мне еще надо принять душ, одеться, причесаться и немного подкраситься. — У Эбби начали нервно подрагивать веки.

Пальцы Флинна медленно, в завораживающем ритме двигались по плечам и спине девушки, лишая ее способности здраво мыслить и сопротивляться.

Время будто замерло. Где-то вдалеке раздавались чьи-то голоса...

— Послушай, — в отчаянии воскликнула Эбби, — уже начали съезжаться гости, и я не успею привести себя в порядок.

— Тогда мы, возьмем свое позже, — прошептал Флинн. — Обещаю тебе.

— Это была ошибка, Флинн.

— Иди. — Он тихонечко подтолкнул ее вперед. Эбби протиснулась сквозь самшитовые кусты и со всех ног пустилась бежать домой.

Хватит переживать по пустякам, успокаивала она себя. После окончания свадебной церемонии все образуется. Я сумею взять себя в руки и придумаю, что сказать Флинну и как объяснить ему мою минутную слабость.

Скорость, с которой Эбби оделась, можно было, пожалуй, занести в Книгу рекордов Гиннесса.

Она даже успела посидеть спокойно минут пять до того, как в дверь постучали.

В комнату вошла Дженис в серовато-белом костюме и блузке того же холодного бледно-зеленого цвета, что и платье Эбби. Над ухом под углом была приколота небольшая изящная шляпка. Мать посмотрелась в зеркало, потом подошла к дочери и поправила лилию к нее в волосах. Пальцы ее дрожали.

Эбби пригладила юбку, кинула последний взгляд в зеркало и негромко произнесла:

— Пойдем.

Они вышли во двор и по выложенной плитами дорожке направились в сад.

— Дженис просила передать, что Бонд не придет — прислал извинения, — тихо проговорил Флинн. — А от Нормы я узнал, что вы с ним вроде бы поссорились. Не сообщишь, что произошло на самом деле?

— Знай я, что это тебя так интересует, давно бы дала полный отчет. — Эбби сама удивилась, как холодно прозвучал ее голос.

— Держу пари, — кивнул Флинн, — что он пришел к неутешительному выводу: ты неподходящая для него кандидатура.

Эбби глубоко вздохнула, чтобы унять внезапно возникшее раздражение, и, как ни странно, ей тотчас полегчало, даже удалось улыбнуться.

— Правильно, — покорно согласилась она. — Ведь меня постоянно видели с тобой. — Через несколько секунд она заняла свое законное место возле матери и постаралась не смотреть в сторону Флинна.

Но окончательно успокоилась только тогда, когда священник, собрав вокруг себя присутствующих, начал произносить традиционные слова свадебной церемонии. Какими бы старомодными они ни казались, в ритуале всегда есть свое очарование и своя сила.

Эбби решила не отводить взгляда от цветов, что держала в руках. Но это оказалось выше ее сил: она вдруг поймала себя на том, что украдкой поглядывает на стоявшего неподалеку Флинна. Он незаметно поддерживал забинтованную руку. Это вызвало беспокойство у девушки. Неужели рана хуже, чем он признался?

— Эбби, кольцо Фрэнка, — чуть слышно проговорил священнослужитель.

Она поспешила исполнить его просьбу, неловко стянув золотое колечко с большого пальца, где оно так аккуратно сидело.

Кольцо Дженис находилось в кармане пиджака Флинна. Он достал его без задержки и суеты. Ну и нервы у этого парня! Даже после того, что произошло между ними рано утром за полосой кустов самшита, он и бровью не поведет! Что она должна теперь сказать ему?

Священнослужитель благословил брачащихся, и атмосфера тотчас сделалась более непринужденной. Все бросились поздравлять новоявленную супружескую пару, послышались радостные возгласы, смех. А потом все гости медленно вернулись в дом и, словно туча саранчи, накинулись на столы с угощением.

Сидя возле Фрэнка и пробуя кулинарные шедевры Нормы, Эбби рассеянно слушала тосты и поздравления. Она со страхом думала о том, что скоро все кончится, гости начнут расходиться и ей придется снова посмотреть в лицо Флинну.

Неожиданно в гостиной ожил рояль, наполнив комнату нежными звуками одного из красивейших вальсов Штрауса.

— Как здорово! Ты придумал? — Дженис повернулась к Фрэнку, ее лицо сияло от радости.

— Это была идея Флинна, — признался тот. — А я согласился, подумав, что тебе понравится. Потанцуем?

Разумеется, такое могло прийти в голову только Флинну, усмехнулась Эбби.

Она нервно поигрывала кофейной ложечкой и ждала неизбежного. Первый вальс, по обычаю, танцуют молодожены. Второй — ближайшие члены семьи, то есть Дженис с Флинном и Эбби с Фрэнком. Потом, когда жених и невеста начинают танцевать со своими друзьями, на танцевальный паркет выходят шафер и подружка невесты.

И нет ни малейшего шанса, что Дженис, которая всегда следила за соблюдением правил этикета столь же строго, как за чистотой уотерфордского хрусталя, позволит дочери забыть о них.

После окончания второго вальса Флинн подошел к отцу и похлопал его по плечу.

— Теперь моя очередь, — сказал он, и Эбби оказалась лицом к лицу с ним.

— Ты уверен, что не повредил руку? — чуть слышно прошептала она.

— Не бойся, все нормально, если, конечно, ты не собираешься сбивать меня с ног.

Уловив насмешливые нотки в голосе Флинна, Эбби покраснела. Но тут вновь заиграла музыка, и его перевязанная рука легко легла на талию партнерши.

— Что ты скажешь о моей потрясающей идее насчет свадебного подарка? Ты не находишь, что пианист гораздо оригинальнее, чем акварельный рисунок?

— Я... удивилась. Ты очень хорошо танцуешь.

— Меня научила мама.

Середина комнаты все больше наполнялась танцующими парами, и Флинн крепче прижал девушку к своей груди. От его дыхания на ее виске ритмично взлетала выбившаяся прядка волос.

Эбби крепко зажмурилась и положила голову, на плечо Флинна. Если бы только она могла всем телом прижаться к нему и в полной мере насладиться теплом его сильных рук!.. Музыка стихла, и девушка поспешно сказала:

— Все, обязательный танец кончился.

— Не волнуйся, я тебя не брошу. И буду снова танцевать с тобой, потому что не хочу, чтобы ты чувствовала себя одиноко, как дама, оставшаяся без кавалера. После того как женщина дает отставку поклоннику, она становится сверхчувствительной. Мне это известно, и...

— Я никому не давала отставку... — Эбби вовремя осеклась. — Поверь, это и в самом деле не была отставка. Скорее обоюдное соглашение.

К ним подошел Уэйн Маршалл, но Флинн решительно покачал головой.

— Только не сейчас, — воскликнул он и, прежде чем Эбби успела возразить, увлек ее в другой конец комнаты, после чего, немного помолчав, пробормотал: — Сомневаюсь, чтобы соглашение было обоюдным. Бедный Бонд. Но с другой стороны: разве можно ждать чего-нибудь другого от летнего романа? А признайся, Эбби, почему ты дала ему от ворот поворот? Освобождала место для меня?

— Что ты такое говоришь...

Их взгляды встретились, и глаза девушки вспыхнули от переполнявших ее чувств.

Близость Флинна настолько смущала Эбби, что она даже не заметила, когда они через стеклянные двери выскользнули из гостиной на террасу, и поняла это только тогда, когда вместе гладкой деревянной поверхности пола почувствовала под ногами кирпичную кладку. Не успела девушка сделать и нескольких шагов, как ее высокий тонкий каблук зацепился за выступ кирпича, и она взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие. Флинн тотчас обхватил Эбби за талию и привлек к себе.

— Чертовски неплохая идея, — прошептал он, уткнувшись лицом в ее волосы.

— Ты прав, — скрипучим голосом проворчала Эбби. — Разумеется, я специально спотыкаюсь на пустом месте, рискуя свернуть себе шею, в надежде привлечь к себе твое внимание. И, пожалуйста, заруби себе на носу: у тебя нет никаких обязательств передо мной.

— Я имел в виду пианиста. Если бы не моя гениальная идея, компания разошлась бы сразу после застолья.

— Меня бы это не слишком огорчило.

— Ясное дело, ведь тогда мы смогли бы где-нибудь уединиться и всласть нацеловаться.

Идея показалась Эбби столь заманчивой, что у нее перехватило дыхание. И ей стоило большого труда взять себя в руки.

— Я уже говорила тебе, Флинн, что считаю утреннее происшествие ошибкой.

— В таком случае, наверное, нам стоит повторить опыт: вдруг ты после полудня изменишь свое мнение? — Ее собеседник неожиданно перешел на шепот.

Сердце Эбби застучало так сильно, что она испугалась, а не услышит ли Флинн его гулких взволнованных ударов.

— О Боже, что за неприличие, — ухитрилась вымолвить она. — В разгар свадьбы шафер пытается соблазнить подружку невесты.

— И не говори. — Флинн улыбнулся и привлек девушку к себе.

— У нас с тобой не может быть близости, Флинн. — Девушка едва дышала.

— Вот как?

В его голосе не прозвучало особого интереса к ее словам, и ей пришлось силой заставить себя продолжать. Она решительно покачала головой.

— Это причинит боль матери и Фрэнку и...

— В этом не сомневайся. И все же ты не можешь поцеловать мужчину, как сегодня утром, а потом заявить, что все это не более чем шутка и скоро забудется. Нет, на этот раз, Эбби, ты перешла границу дозволенного.

— Прости, Флинн, но... — еле слышно выдохнула она.

— Не прощу, — с холодной улыбкой отрезал он. — Хочешь знать, что на самом деле случилось с моей рукой?

— Ты ведь, кажется, говорил, что дергал сорняки... — От столь резкой перемены темы Эбби окончательно растерялась.

— Я это выдумал, чтобы скрыть правду. — Флинн грустно покачал головой. — Начисто забыл, что при строительстве этого проклятого гаража использовался настоящий алебастр. Сделали на совесть. И когда, я шарахнул кулаком об стену...

— А почему ты это сделал? — Ее голос больше напоминал писк.

— Да потому, что за последнюю неделю я не нарисовал ни одной мало-мальски приличной линии. Даже скошенную траву и то не мог изобразить. Что бы ни начинал рисовать, передо мной тут же возникало твое лицо.

У Эбби все поплыло перед глазами. Ей не хватало воздуха. Нет, не слушай его, убеждала она себя, это не может быть правдой.

— Но последней каплей стали те проклятые пирожки с креветками. — Флинн и Эбби шли все медленнее и наконец вовсе остановились. — Ты, наверное, ничего не заметила, но, когда ты облизывала мои пальцы, мне показалось, что мы с тобой занялись любовью...

Я заметила, подумала она. И мне стоило большого труда скрыть это.

— Чем больше я думал о наших с тобой отношениях, тем сильнее становилось мое отчаяние. А вчера вот не выдержал и в сердцах стукнул кулаком об стену.

— Помогло?

— Не очень. Хоть и перестал думать о тебе, но всего лишь на несколько минут. Больше всего на свете я боялся, что ты никогда не перестанешь флиртовать. И в то же время будешь держать меня на расстоянии, чтобы я не смог попытаться убедить тебя, что между нами возникло настоящее и удивительное чувство. Но сегодняшнее утро все изменило. Ты наконец перестала играть, что-то выдумывать и поцеловала меня так, будто действительно знала, чего хочешь. — Флинн прокашлялся и немного отодвинул Эбби от себя. — Ладно, — отрывисто бросил он, — мы оба прекрасно понимаем, что у нас не может быть тайной любовной связи, потому что родители убьют нас. И что же нам теперь делать вместо этого?

Эбби откинула назад голову и посмотрела на него.

— Что нам делать... — неуверенно повторила она.

— Послушай меня, Эбби. — Он обхватил руками ее плечи так, будто собирался трясти ее. — Чего ты хочешь?

Она неотрывно смотрела на его галстук, не решаясь поднять глаза.

— Я бы хотела... — Эбби замолчала. Ну, разве повернется у нее язык сказать ему правду: хочу выйти за тебя замуж! Хочу, чтобы ты всегда любил меня! А что, если его чувство не столь сильное, как у нее? Он ведь не признался ей открыто в любви. Она с трудом сглотнула, подыскивая нужные слова. — Я бы хотела, Флинн, чтобы ты занял важное место в моей жизни.

Он немного подумал и потом почти ласково произнес:

— Нет.

— Нет? — Она вскинула на него широко раскрытые от удивления глаза. В горле так пересохло, что язык еле ворочался.

— Такая малость, меня не устроит. Я хочу занимать главное место в твоей жизни. И навсегда.

Безграничная радость овладела Эбби. Но как же трудно, оказалось, поверить в свое счастье!

— Не замахивайся на многое, — осторожно посоветовала Эбби. — Я ведь помню, как ты говорил, что для тебя величайшим кошмаром является перспектива видеть меня каждое Рождество за обеденным столом.

— Но это же, сущая правда!

— Как тебе не стыдно, Флинн!

— Видеть друг друга только по праздникам и делать вид, будто между нами ничего нет...

— Ты прав, это было бы невыносимо, — призналась она. — Но неужели ты уже тогда знал, что любишь меня?

— Не совсем. — Он нежно потерся щекой об ее висок. — Так что будем делать, милая? Давай прямо сейчас, на свадьбе наших родителей, украдем у них немного всеобщего внимания и объявим, что мы с тобой тоже собираемся пожениться!

Счастье переполняло Эбби. С радостным криком она прижалась к Флинну и, привстав на цыпочки, поцеловала его.

— Эбби, дорогая... — прошептал он, касаясь губами ее рта.

— Что?

— Люди смотрят. Не самое подходящее поведение для благовоспитанной девушки с Эрмитаж-роуд.

— Ерунда! Пусть смотрят!

— И я такого же мнения, — улыбнувшись, пробормотал Флинн и еще крепче прижал Эбби к себе. Так крепко, что ей стало трудно дышать. Зато голова от поцелуев сделалась вдруг невесомой и даже чуть закружилась от счастья.

Из комнаты, где находились гости, донесся гром аплодисментов. Но Флинн и Эбби ничего не слышали.