Свадьба с препятствиями

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Флинн сообщил Саре, что они вчетвером собираются на рыбалку, та заявила, что это самая эксцентричная затея, о каких ей когда-либо доводилось слышать. Пока они обсуждали тему, Эбби оставалось только улыбаться. Ведь никому не расскажешь об истинных целях их похода на реку. И она скрестила за спиной пальцы в надежде, что мать моментально отвергнет странное предложение.

Но когда после вечеринки с кинофильмом Флинн доставил Эбби домой и они поделились с Дженис их планами на уикенд, та без долгих разговоров согласилась. Единственное, что чуть утешило Эбби, так это ее вялая реакция. Никакого энтузиазма мать не проявила.

Мысли о предстоящем походе отнюдь не способствовали созданию хорошего настроения. А тут еще, как назло, Эбби стали преследовать всякие мелкие неприятности. И когда во второй половине следующего дня принтер, в библиотеке Чендлер-колледжа запнулся и «съел» двенадцать страниц ее драгоценных выписок, у нее изо рта вылетели слова, в знании которых обычно она не признавалась.

— Ну, ты и выражаешься! — пробормотала Сара, подходя к ксероксу, чтобы скопировать несколько документов для экзамена. — Только, пожалуйста, не срывай гнев на принтере. Денег на его ремонт у нас нет, бюджет уже исчерпан.

— Я бы лучше отыгралась на Флинне. — Эбби загрузила в лоток бумагу и нажала нужную клавишу. Принтер угрюмо молчал.

— Из-за чего? Неужто из-за поездки на рыбалку? Непонятно, почему ты так переживаешь? Разве нельзя найти подходящий предлог и остаться дома?

Эбби мрачно покачала головой.

— Ну, тогда, как только приедешь на место, закрути вокруг туловища плети ядовитого плюща, и через три часа окажешься в городе. Не дома, конечно, а в приемном покое больницы, куда тебя привезут на карете «Скорой помощи». И придется немного потерпеть, когда вколют кортизон. Но ведь это гораздо лучше, чем рыбная ловля, верно?

— Хорошая мысль. Спасибо. Не премину, ею воспользоваться.

— Не стоит благодарить. Мне приятно оказать тебе услугу. — Сара собрала готовые материалы для экзамена и теперь наблюдала, рассеянно постукивая по крышке ксерокса, как Эбби воюет с принтером. А потом добавила, но уже серьезным тоном: — Может быть, мне лучше не вмешиваться, но...

— Но что? — Эбби не отрывала глаз от монитора компьютера.

— Не думаю, Эбби, что тебе надо принимать Флинна всерьез.

— Принимать его всерьез? Что ты имеешь в виду? — Эбби забыла про принтер и уставилась на Сару, раскрыв рот.

Та чуть порозовела от смущения, но в глазах светилась мягкая решимость.

— Не думаю, что тебе следует рассчитывать на что-то большее, чем просто летний роман. Флинн во всех смыслах удивительный парень! Но боюсь, постоянство, не входит в число его достоинств.

У Эбби еще ниже отвисла челюсть. И ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы закрыть рот.

— Не волнуйся. Я в полной безопасности. — Голос у Эбби прозвучал чуть резче, чем она хотела.

— Прости, что я вмешиваюсь, — кивнула Сара. — Знаю, это не мое дело. Но я беспокоюсь о тебе.

Книги и записи, которые Эбби несла из библиотеки домой, были довольно тяжелые. Когда она остановилась на углу улицы, чтобы поменять руки, к ней подъехала машина. За рулем сидел Бойд.

— Подвезти? — спросил он.

— Спасибо. — Эбби с благодарностью забралась в машину. — Мало удовольствия, таскаться по улицам с таким грузом, — она кивнула на стопку книг у себя на коленях. — Кстати, а почему вы не в офисе? Улизнули?

— Отвожу бумаги одному очень важному клиенту.

Разумеется, подумала Эбби, я и сама могла бы догадаться. Иначе бы он обязательно избавился от своего сверхофициального галстука, да и от пиджака вдобавок.

— Если повезет, сегодня мне удастся уйти с работы в положенное время. Поужинаем вместе?

— Я не могу. — В голосе Эбби прозвучало искреннее сожаление. Прохладный, очаровательный ресторан в Кантри-клубе — весьма заманчивое предложение.

— А завтра? — (Эбби отрицательно помотала головой.) — Ну, конечно, не обязательно ужин. Можно, скажем, в полдень поиграть в теннис или что-нибудь в таком духе.

— Я, буду занята весь уикенд.

— Понимаю, — медленно протянул Бойд. — Без сомнения, снова Флинн Грэйнджер.

— Бойд, вы прекрасно знаете, что я не встречаюсь с Флинном.

— А мне кажется, скорее наоборот: вы проводите с ним все свободное время. Когда бы я вам ни позвонил, вас вечно нет на месте, потому что вы с Флинном.

Это правда, мысленно согласилась Эбби. Когда Бойд звонил в воскресенье, она отправилась с Флинном в гости к Саре Мерилл. Во вторник Бойд оставил Дженис для нее записку, потому что она сидела в гараже у Флинна, наблюдая, как тот заканчивает рисовать депо и поезд, и разрабатывая вместе с ним стратегию заговора на предстоящие дни. Прошлым вечером она находилась дома, но Флинн сидел на кухне и ел домашние булочки. И когда позвонил Бойд, он снял трубку. Проклятие! Таких случайностей предостаточно, чтобы полгорода принялось всерьез обсуждать их с Флинном роман. И это казалось особенно несправедливым по отношению к Бойду. Как она может понять, нравится ей мужчина или нет, если ей никак не удается поговорить с ним! Она постоянно занята обсуждением всевозможных планов с Флинном.

Но прежде, чем она решила, насколько можно раскрыться перед Бондом, тот пожал плечами и холодно произнес:

— Это ваше право. Продолжайте гулять с Флинном Грэйнджером, если он представляется вам столь очаровательным спутником...

Желание объяснить Бойду, что происходит, моментально испарилось. Хотя она и прекрасно понимала причину его обиды! Но сейчас ей не до жалости, пусть хоть в реку сигает с камнем на шее, если он, такой остолоп, что не может немного подождать, когда она освободится!

Мысль о реке тотчас напомнила Эбби о предстоящей рыбалке. И этого вполне хватило, чтобы сердце взволнованно екнуло. Нахмурившись, она вылезла из машины.

— Увидимся в другое время, — сказала она. — Спасибо, что подвезли.

Эбби отыскала мать на кухне. Возле нее суетилась Норма.

— Не забудьте солнечные очки и жидкость от комаров. И крем с антибиотиками... — говорила она Дженис, укладывая вещи в стоявшую на столе большую плетеную корзину.

— Норма, это же не экспедиция на необитаемый остров. — Дженис обернулась к дочери. — Я очень рада, что ты дома, дорогая. Флинн сказал, что он подъедет через несколько минут, чтобы забрать тебя. Мне даже показалось, будто я слышала, как хлопнула дверца машины.

— Бойд подвез меня.

— Приятный молодой человек, не так ли? — рассеянно проговорила Дженис. — Ты уже все уложила?

— Что уложила?

— Вот и хорошо.

Эбби, не веря своим ушам, вытаращила на мать глаза. Что это с ней? Даже не слышала, что она сказала!

— Я с нетерпением жду этой поездки, — заметила Дженис.

Кого ты пытаешься обмануть? — подумала Эбби. У тебя в голосе никакого энтузиазма, лишь решимость дойти до конца испытания. И это хорошо. Если маме уже приходится заставлять себя не падать духом... то есть надежда, что к полуночи мы возвратимся домой!

— Такое впечатление, будто мы хотим захватить с собой все содержимое кухни, — проворчала она. — Похоже, нам придется взять и мебель. У меня есть лучшая идея. Почему бы нам не заехать в Кантри-клуб и не пообедать там?

— Прикуси язычок, Эбби, — раздался у нее за спиной голос Флинна.

Она почувствовала, что краснеет. Он прав. Их план потеряет всякий смысл, если уикенд пройдет в комфортных условиях и не вызовет у матери раздражения. Но ему, тоже надо вести себя поосторожнее! Иначе у Дженис возникнут подозрения.

— Если тебе нравится быть такой упрямой, мы, выезжая из города, где-нибудь остановимся и купим тофу[2]*, — продолжал Флинн. — А сейчас ты не хочешь переодеться? В юбке будет не очень удобно на мотоцикле.

— Почему на мотоцикле? — Эбби от ужаса даже закрыла глаза.

— Потому что для всех у папы в машине нет места. Кроме того, нам с тобой предписано разжечь костер. И если ты хочешь обедать в разумное время, то лучше поторопись.

Эбби, разумеется, спешить не стала. И к тому времени, когда, в джинсах и с рюкзаком в руках, Эбби спустилась по лестнице вниз, хаоса на кухне уже не было. Так, только легкий беспорядок. Флинн положил ее мешок в общую кучу вещей, приготовленных для погрузки в грузовик, заграбастал пригоршню печенья, и направился к двери.

Эбби настороженно разглядывала мотоцикл. Этот вид транспорта никогда не вызывал у нее особого интереса. И теперь, когда поездка на нем оказалась неизбежной, она не могла удержаться от мысли, что мотоцикл несколько больше по размерам, нежели ей всегда представлялось.

Флинн всунул ей в рот печенье и вручил шлем.

— А ездить на этой штуковине не опасно, не убьемся? — нерешительно спросила она.

— Ты хочешь сказать, что никогда прежде не ездила на мотоцикле? Несчастный ребенок.

— Почему бы нам не сесть в машину?

— Да потому, что в машину мы погрузим вещи.

Эбби кивнула. Кроме корзины для пикника и сумки с холодильником, она заметила на кухне, еще по меньшей мере два полных ящика продуктов. Хватит на месяц проживания на необитаемом острове!

— Во всяком случае, голодать мы не будем, — философски заметила Эбби.

— А представь, что мы не взяли с собой никакой еды и ты должна нас кормить той рыбой, которую сама наловишь. Здорово, да? — Флинн застегнул шлем и уселся на мотоцикл. — Ладно, садись.

Она упрямо осталась стоять на тротуаре.

— Я понимаю, почему Фрэнку нужен грузовик. Но разве мы не можем взять мою машину?

— Хочешь с ней распрощаться? Если бы ты видела, по каким дорогам мы поедем, ты бы не стала такое предлагать!

Звучит весьма ободряюще! — подумала Эбби и, со вздохом надев шлем, залезла на заднее сиденье.

— И, кроме того, мы не сможем разговаривать, да? — прокричала она, когда мотор взревел и они помчались по улице.

Улыбаясь, Флинн обернулся к ней и крикнул в ответ:

— Что-то вроде этого. Держись покрепче!

Вскоре они выехали из города на шоссе. После нескольких миль езды по гладкой, асфальтированной дороге Эбби начала расслабляться. Хотя прогулки вдвоем на мотоцикле вряд ли когда-нибудь стали ее излюбленным времяпрепровождением, это оказалось не столь ужасно, как она боялась. Даже шлем не раздражал: он был довольно легким и вовсе не душным.

Она чуть крепче обхватила Флинна руками за талию. Близость сильного мужчины придавала ощущение надежности, успокаивала и одновременно возбуждала. Эбби закрыла глаза и уткнулась в его спину. Пушистая ткань фланелевой рубашки щекотала щеку. Руки чувствовали крепкие мышцы груди.

В десяти милях от города они свернули с шоссе и начали петлять по узкой сельской дороге. Поднимавшаяся с каменистой земли известковая пыль белым шлейфом вилась сзади. Если они сейчас остановятся, подумала Эбби, пыль, наверное, накроет их с головой, потом не откашляешься.

Не прошло и получаса, как они покинули посыпанную гравием дорогу и свернули на травянистый луг. Эбби только открыла рот, чтобы спросить, долго ли им еще ехать, как мотоцикл подпрыгнул на бугре, и она больно прикусила язык. К тому времени, когда она снова смогла заговорить, Флинн уже остановил машину под таким большим дубом, какого она в жизни никогда не видела.

Направо за длинным, покрытым лесом склоном поблескивала река. Только приглушенное бормотание ее быстрого течения нарушало царившую вокруг тишину. Неподалеку от гигантского дуба Эбби заметила небольшой металлический сарайчик, а рядом с ним видавший виды стол для пикника и выложенный кирпичами круг для костра. И никаких коттеджей, игровых площадок и электрических столбов.

— Это государственная территория? — удивилась она.

— Нет, частное владение, — нахмурился Флинн. — Эта земля принадлежит папе. Разве я не говорил тебе?

— Не говорил.

— Он купил ее много лет назад. Поэтому бойскауты и проводили здесь так много времени.

— Я, конечно, догадывалась, что ты не ездишь в туристических автобусах с кондиционерами, но... — Эбби тяжело вздохнула.

— Никогда не мог понять, — Флинн состроил гримасу, — зачем люди берут с собой телевизор, стереосистему, газовый гриль и отправляются в туристский лагерь с бетонными домами, живут скученной компанией, а потом еще говорят, что они, мол, отдыхали на природе. Мне кажется...

— Но я, ожидала увидеть по крайней мере крошечную хижину, — раздраженно перебила его Эбби. — Неужели это такая уж непозволительная роскошь — иметь крышу над головой в случае дождя?

— Папа везет палатки. — Флинн посмотрел на металлический сарайчик. — А, кроме того, никакого ненастья не ожидается. Взгляни наверх.

Она подняла голову. По небу плыли мирные белые облака, не угрожавшие даже самым маленьким дождиком. Эбби ничего не оставалось, как послушно поплестись за Флинном. Спортивные туфли скользили по каменистой почве.

— Палатки? Ты хочешь сказать, что нам придется спать на земле?

— Не паникуй. Папа возьмет с собой надувные матрасы и спальные мешки. Собери-ка немного хворосту, хорошо?

Надувные матрасы... Ничего себе комфорт!

— У тебя имелся выбор, помнишь? — пожал плечами Флинн. — Кто мешал тебе отдать предпочтение первому плану?

— Он бы никогда не сработал.

— Почему ты так уверена? Сперва, попробуй, потом говори!

— Мне и без всякой пробы это ясно как Божий день. Я бы и неделю не выдержала, отправила бы тебя на тот свет!

— А что? Любопытная мыслишка! Вернее способ погубить роман наших родителей вряд ли можно придумать. — Он протянул ей большую палку. — Я так и вижу эту душераздирающую сцену: твоя мать тихо рыдает на судебном процессе, а мой отец, украдкой утирая скупые слезы, рассказывает присяжным, как злобная девица сгубила его горячо любимого сыночка...

— Колоссально! Вот это решение! — Эбби щелкнула пальцами. — Я чувствовала, я верила, я знала, что существует идеальный способ расстроить свадьбу, но все ходила вокруг да около, никак не удавалось ухватить идею за хвост. — Она взялась за палку обеими руками и замахнулась ею как дубинкой. — Нет, эта не подойдет, слишком толстая. Неудобно держать. — Она отбросила палку в сторону и вытащила из кучи длинную тонкую ветку.

— Сразу видно — большой опыт, — вскинул брови Флинн. — И давно у тебя появилась склонность к человекоубийству?

— С тех пор, как мы с тобой стали встречаться каждый день. — Эбби улыбнулась и, отказавшись от поисков оружия, принялась собирать ветки.

— И все-таки хорошо бы узнать, не наблюдались ли раньше подозрительные симптомы, — проговорил Флинн, будто обращаясь к самому себе. — Наверное, стоит поговорить с человеком, который живет с этой опасной для общества девицей в квартире в Миннеаполисе.

— Точнее, жил, — поправила Эбби.

— О! Ни слова больше, я все понял: вы подрались.

— Нет. Просто я пока не собираюсь работать в этом городе. Вот и все. — Она сбросила хворост возле круга для костра.

— Вот оно что... Любовная размолвка.

— Вовсе нет. Мы даже ни разу не поссорились, как это обычно случается с соседями по квартире. Кстати, с чего ты взял, что я снимала квартиру на пару с мужчиной?

— А разве нет?

— Нет. Но, впрочем, это тебя не касается. Лучше займись делом, а я все-таки пойду и поищу оружие на всякий случай.

— Попробуй это, — посоветовал Флинн, протягивая ей ветку диаметром дюйма три. — Дуб. Даю гарантию, что мой череп расколется, как орех.

— Спасибо. Буду держать ее про запас. — Эбби осторожно отложила в сторону ветку и принесла охапку хвороста. Потом села на кирпичную оградку и стала наблюдать, как Флинн сооружает костер, умело располагая, щепки и прутики, а затем поджигает его. — Боже, что я вижу: ты воспользовался спичками? — с наигранным возмущением воскликнула она. — А я-то полагала, что ты, как настоящий дикарь, примешься тереть две щепочки. Прощайте, последние иллюзии! Флинн, ты вовсе не тот, за кого я тебя принимала. Ты самый обыкновенный современный человек, не мыслящий жизни без удобств цивилизации. Какое страшное разочарование!

От взгляда, какой он бросил на нее, могла бы задымиться бумага. Эбби засмеялась и отправилась за очередной порцией дров. Ну что же, жизнь в палатке может и впрямь оказаться довольно забавной!

* * *

Когда Фрэнк начал сгружать с грузовика садовые стулья, Эбби заподозрила, что он пошел на определенные уступки из-за присутствия в его летнем лагере двух леди. И выражение лица Флинна, наблюдавшего, как отец снимает с грузовика большой пляжный зонт, подтвердило ее подозрения.

— С годами он становится мягче, — пробормотал Флинн.

— Вероятно, он понял, что моя мать никогда не была герлскаутом.

— Значит, ты не встревожена тем обстоятельством, что настоящего дикого отдыха теперь не получится? — озабоченно взглянул на нее Флинн.

— С чего бы? Нужно нечто гораздо большее, нежели несколько стульев и зонт, чтобы сделать отдых комфортабельным. — И она отправилась помогать матери распаковывать корзину для пикника.

— Ты забыла купальник, Эбби, — сказала Дженис — Хорошо, что я пошла проверить, погашен ли свет в твоей комнате, и случайно заметила его.

— Я не забыла. Я просто не думала, что он мне понадобится.

— Предпочитаешь плавать нагишом? — спросил Флинн.

— Я вообще не намерена купаться, — испепелила его взглядом Эбби.

— Почему? — удивился Флинн. — Прямо у подножия холма есть бухта, где вода поразительно спокойная. Там абсолютно безопасно, тем более, если рядом человек, умеющий плавать. Я буду рад побултыхаться вместе с тобой.

Эбби не ответила. Дженис и без того, уже достаточно изумлена их разговором. Нет смысла давать Флинну возможность развить тему.

Вечер выдался на редкость теплым. Легкий ветерок нежно перешептывался с листьями громадного старого дуба. Но Эбби чувствовала себя немного уставшей и грязной после поездки на мотоцикле. Хорошо бы, конечно, окунуться в прохладную, освежающую воду! Искушение усилилось, когда вскоре после ужина Флинн потянулся и сообщил, что намерен пойти поплавать. Однако девушка упрямо осталась сидеть на стуле неподалеку от Фрэнка и Дженис, игравших в карты. Эбби подозревала, что Флинн относит плавки и купальник к той же категории, что и телевизор, стереосистему и газовый гриль. Без них не обойтись на городском пляже, но на природе они ни к чему!

Когда Дженис начала непрерывно зевать, он еще не вернулся.

— Свежий воздух всегда нагоняет на меня сон, — заметила она и бросила на стол карты.

— Ты уверена, что хочешь спать? — улыбнулся Фрэнк. — Или тебе просто надоело проигрывать?

Дженис игриво стукнула его по плечу, а потом наклонилась, чтобы поцеловать.

Поцелуй несколько затянулся, и Эбби опустила голову, чтобы не смущать мать и ее жениха.

— Пожалуй, я тоже пойду спать, — объявила она и направилась в палатку, которую мужчины натянули для женщин.

Ночью температура воздуха упала, и когда Эбби утром проснулась, то поняла, что у нее замерз кончик носа. Девушка потянулась и обнаружила, что у нее слегка побаливают некоторые мышцы, о существовании которых она прежде и не подозревала. Но ощущения разбитости не было.

— По-моему, я подхвачу ревматизм, — простонала со своего места Дженис. — У меня даже руки ломит, — немного помолчав, добавила она.

— Ты абсолютно права. Это не слишком похоже на отель «Ритц». — Эбби села и, чуть дрожа от холода, достала свой рюкзак. — Впрочем, все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Например, за ночь к нам не заглянула ни одна змея. А их здесь, бьюсь об заклад, целая уйма.

— Не сомневаюсь. — Дженис потянулась. — Но все-таки тут хорошо, правда? Птицы поют. Фрэнк пытался научить меня различать их голоса. Но, честно говоря, пока без большого успеха.

Эбби невольно восхитилась мужеством матери.

— Ты у меня молодец: так хорошо держишься! — заметила она и, порывшись в рюкзаке, достала из него чистую рубашку, а потом потянулась за джинсами.

— А разве может быть иначе? — Дженис перестала расчесывать волосы. — Ты ведь еще не знаешь: мы будем здесь жить.

Слова матери застали Эбби в самой неудобной позе: она стояла, согнувшись в три погибели и, еле удерживая равновесие, пыталась просунуть ногу в узкую штанину джинсов. От услышанного, Эбби пошатнулась и, замахав руками, растянулась на надувном матрасе.

— Что? Здесь? — Она окинула взглядом палатку. — Мама, ты с ума сошла, это невозможно!

— Ох, конечно, не здесь, — поспешно пояснила Дженис. — Поездка на природу — это совсем другое. Я не смогу долго справляться с жизнью в палатке. Фрэнк это отлично знает. Мы хотим построить бревенчатый коттедж.

— Коттедж? — Эбби с трудом узнала свой собственный голос.

— Да. И место уже отгородили.

Эбби еще больше запуталась в джинсах. Руки у нее тряслись. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы покончить с одеванием.

— Эбби, не смотри на меня с таким ужасом. В наши дни бревенчатый коттедж бывает оборудован всеми необходимыми удобствами. А представь себе, как хорошо в жаркий день посидеть на тенистой веранде!

— Но, мама... — Эбби закусила губу и широко раскрыла глаза. — Не понимаю. — У нее создалось впечатление, будто она разговаривает с маленьким неразумным дитятей.

— Это вроде бы разумный компромисс. — Дженис пудрила нос. — Фрэнк любит жить на природе, а я хочу иметь настоящий дом. Так что коттедж нас обоих прекрасно устраивает, поскольку...

— Но всегда жить здесь!.. Это же глупо! Мама, ты же будешь все время проводить в дороге. Подумай сама: как только очередное заседание комитета, так у тебя полдня как не бывало — сначала в город тащишься, потом обратно.

— Нет, — возразила Дженис. — Я собираюсь отказаться от всех комитетов.

Хорошо, что я сидела, подумала Эбби. Это спасло надувной матрас от еще одного удара.

— От всех комитетов?

— Я уже объявила о своем выходе из клуба садоводов, — кивнула Дженис. — Вот дождусь только, когда закончится летняя выставка цветов, и уйду. Большинство других комитетов и клубов до осени не собираются. Так что у них есть время подыскать нового человека. А на место секретаря Фонда бывших выпускников колледжа вполне подойдет Бонд.

— Непонятное решение...

— Бонд очень способный молодой человек, — вскинула брови Дженис — Ох, ты, наверное, имела в виду, почему я ухожу из комитетов? — Она провела помадой по губам, отложила ее в сторону и с щелчком захлопнула пудреницу.

— Ты всегда так радовалась работе в комитетах. И вдруг неожиданно все бросаешь. Скажи, это Фрэнк заставляет тебя так поступить?

— Поверь, это не имеет отношения к Фрэнку. — Голос матери прозвучал достаточно жестко. — Нет, имеет, конечно, но лишь самое небольшое. Если бы не Фрэнк, я бы, видимо, до девяноста лет занималась выставками цветов, но...

— Послушай, ответь мне, пожалуйста, только искренне, на один вопрос. — Эбби набрала в грудь побольше воздуха и положила руку на локоть матери. — Неужели Фрэнк так тебя ревнует, что хочет, чтобы ты отказалась от всех своих увлечений?..

— Он тут совершенно ни при чем. По-моему, ты не понимаешь главного, Эбби. Я занималась всем этим только потому, что мне приходилось хоть чем-то заполнять время. Твой отец всегда был бесконечно занят, а я таким способом находила себе дело и одновременно помогала его карьере, став довольно заметной особой в обществе. Потом, когда он умер, а ты уехала учиться, осталось еще больше дыр, которые надо было чем-то заполнять. Но я устала от этой суеты. Пора передать все эти обязанности кому-нибудь другому.

— А ты сможешь ухаживать за Фрэнком?

— Нет, — мягко возразила Дженис. — Мы с Фрэнком будем наслаждаться временем, которое проводим вместе.

— И ты всерьез думаешь, что этого вполне достаточно для нормальной жизни? — простонала Эбби.

— По крайней мере, на первых порах скучать мне не придется, — весело откликнулась Дженис. — Коттедж мы хотим построить достаточно большой, со всеми удобствами. И большую часть работы собираемся сделать сами. И надо успеть все закончить к зиме.

Эбби закрыла голову руками. Дженис на несколько минут вышла из палатки. Потом вернулась и спокойно села возле дочери.

— Пожалуйста, попытайся понять, что я поступаю таким образом, вовсе не для того, чтобы насолить тебе.

— Мама, я не могу одобрить твое решение.

— А я и не прошу твоего одобрения. — Дженис вздохнула. — Как-нибудь обойдусь. Мне бы только хотелось, чтобы ты порадовалась за меня. А если не можешь, то хотя бы признай, что я имею право сделать свой собственный выбор.

Этот нравоучительный тон матери Эбби хорошо помнила еще с раннего детства. Но уже много лет Дженис не пользовалась им. Эбби почувствовала, как слезы набежали на глаза.

Мы же с тобой самые близкие на свете люди, захотелось ей крикнуть матери. По крайней мере, были ими до того, как все это началось. До того, как появился Фрэнк. До того, как ты изменилась...

Но жизнь не повернешь вспять. Эбби ясно видела, какую тяжелую ошибку совершает Дженис. Но не менее отчетливо она понимала и другое: все дальнейшие попытки остановить мать приведут только к усилению напряженности между ними. И постепенно они сделаются чужими друг другу, и никто не сможет залатать их душевные раны. Случись, не приведи Господь, такое, Эбби потеряла бы вслед за отцом и мать. И что самое страшное: утрата произошла бы во многом по ее собственной вине.

Слезы падали с ресниц на щеки. Эбби сперва не замечала их, потом осторожно провела рукавом рубашки по глазам.

— Ладно, — почти прошептала она, — ты победила... — И, запнувшись, вскочила на ноги и выбежала из палатки.

— Эбби... — послышалось ей вслед. Сидевший возле костра Фрэнк поднял голову, оторвав взгляд от чугунной сковороды с длинной ручкой, которую только что поставил на огонь, и внимательно посмотрел на девушку. Он озабоченно нахмурил лоб, и глубокая морщина пролегла у него между бровями. Флинн неподвижно стоял рядом, будто оцепенел. Эбби наклонила голову и быстрым шагом направилась к деревьям.

Флинн, устремился было за ней, но Дженис поймала его за руку.

— Нет, — сказала она. — Пусть идет. Ей необходимо побыть немного одной. Дайте ей время.

При чем здесь время? — подумала Эбби. Тут уже ничего изменить нельзя. Хорошо, что пока не надо смотреть в лицо Флинну и объяснять, почему она отказывается от их плана.