Сварной 2

Глава 25

Рейдеры осторожно проверили территорию. Кроме частей скелетов бывших жителей зоосада и бурых пятен на полах возле разодранных клеток, в здании ничего не было обнаружено. Лена, блондинка-продавщица, показала командиру на табличку у одной открытой клетки. На ней была фотография орла, а надпись ниже гласила: «Андский кондор».

— Похоже на ту самую птичку, — сказала свежачка, обводя пальцем изображение пернатого.

— Скорее всего, это она и есть, — согласился Сварной.

По его распоряжению, соратники принялись укрепляться в здании. На чердаке затаился с «Корд-М» Муромец, по внешнему периметру отправили дежурить кваза, в холле зоосада, засел за «Кордом» Цербер. «Утюжок» загнали во внутренний двор, а охранные шипы воткнули по периметру здания. Оба «Печенега» подняли на второй этаж.

На территории «Василька» обнаружилось приусадебное хозяйство и колодец с водой. Взяв с собой продавщицу, Сварной отправился копать картошку. За время работы, у блондинки от вопросов не закрывался рот. Уставая от неё, командир даже хотел приказать замолчать ей, но понимая, что Лена всё-таки свежак, поэтому терпел её болтологию и делился информацией.

Вареная картошка, с топлёным сливочным маслом и мелко тёртым чесноком, оказалась бесподобным ужином. И хотя Дуремар вымазживал у командира сто грамм для аппетита, Сварной остался непреклонен.

— Блюдо вкусное? — спрашивал он у кваза.

— Вкусное, — вздыхал тот. — Самый кайф.

— Так зачем перебивать кайф алкоголем?

— Для двойного кайфа.

— Если хочешь, можешь выпить бутылочку водки перед ужином.

— Правда?!

— Да. Но с того момента, ты в моей группе больше не будешь числиться.

— Намёк понял…

Первые «гости» появились ночью. Кружась вокруг здания и не заходя за охранные шипы, твари действовали на нервы часовым. Первым не выдержал Дуремар, открыв огонь из пулемёта. После его длительной пальбы, на земле остались лежать четыре бегуна, два лотерейщика и один топтун. Утром, кваз лично занялся потрошением споровых мешков, при этом с сожалением складывая их содержимое в «общий котёл», в салон джипа.

Сварной решил задержаться в зоосаде. В первую очередь, из-за контролирующего окрестности воздушного элитника. Передвигаться по его территории, было смертельно опасно.

Первые сутки прошли в скуке. Занятие себе нашёл Дуремар. Вспомнив, что в прошлой жизни у него были права на вождение легковушек, он принялся осваивать «Утюжок». Его когтистых лап, педали поначалу слушались плохо. Но к вечеру, кваз вполне прилично гонял на джипе вокруг зоосада. Занятия прервал командир, сославшись на необходимость экономии топлива.

Вторые сутки начались перманентной стрельбой но появляющимся низшим тварям. Лене, ранее не державшей в руках оружие, боевая практика пригодилась кстати. В качестве дополнительного оружия, блондинка получила милицейский ПМ. В основном же рейдеры страдали от скуки, ели, спали. Сварной решил, что утром следует отправляться в путь, поскольку воздушного элитника в окрестностях не наблюдалось.

Он спал после обеда, когда его разбудила Людмила:

— Дуремар слинял!

— Как, слинял… — сонливо пробормотал командир.

— На «Утюжке!»

Сварной моментально вскочил. Джип и кваз, действительно исчезли. Как оказалось, Дуремар сказал дежурившему Церберу, что командир якобы приказал проехаться по окрестностям. После того, как автомобиль скрылся из вида, на месте его стоянки обнаружили записку. Корявые буквы гласили: «Спасибо за подгон и счастливо оставаться!» Вместе с «Утюжком» исчезли: охранные шипы, трофеи с тварей. А также еда, запас оружия и боеприпасов, которые всегда оставались в салоне. Кроме этого — ящики с водкой.

Сгоряча схватив «Корд-М», командир бросился в сторону, куда уехал кваз. Разумеется, толку от этого не было. Вернувшись, расстроенный Сварной не стал никого винить. Фактически, в случившемся был виноват он сам. Гнильца Дуремара, всплывала ранее не раз. Не стоило брать его в группу…

Большую часть ночи командир не спал, переживая из-за инцидента. Забылся лишь под утро, и то ненадолго. Из дремоты вырвали выстрелы «Корда» в холле.

Воздушный элитник проломил дыру в глухой стене помещения, почему-то игнорировав стеклянные витражи. Попав под пулемёт Цербера, он не убежал. Прикрывая голову и грудь крылом, от сегментов на котором рикошетили даже крупнокалиберные пули, монстр расширял лапами пролом в стене.

Подоспевшие рейдеры открыли по твари плотный автоматный огонь. Чья-то пуля, после рикошета ударила в Цербера. Пулемётчик охнув и упал. Уже оказавшись в холле, элитник резко махнул крыло, с которого сорвался веер кинжалообразных шипов.

Большая их часть пришлась на Муромца. Один воткнулся в левое бедро, второй отсёк правую руку по локоть. Третий, срикошетировав от АКМ, вонзился Лене в правый бок.

Сварной вскинул руки. Шарахнувшись назад от фантома чёрного, элитник застрял в своём же проломе. Не дожидаясь, когда монстр ретируется, рейдер выхватил игломёт. Тварь вновь попыталась закрыться крылом, но огненные иглы прошили её насквозь.

Как только враг затих, Сварной и Людмила бросились к соратникам. Муромец стоял бледный у стены. Из обрубка руки, кровь хлестала ручьём. Из-под шипа в бедре, она натекла в сапог и теперь сочилась по голенищу. Пока командир перетягивал бойцу культю, девушка вколола тому лайт-спек. После выдернула шип из бедра. Муромец коротко вскрикнул и потерял сознание. Людмила занялась обработкой и перевязкой его ран.

Застонав, медленно поднялся Цербер. Бросив на него короткий взгляд, Сварной убедился, что боец вполне может подождать медицинскую помощь. А вот с Леной — всё было серьёзно.

Она лежала неподвижно. Шип торчал из ужасной раны в районе печени, а крови натекло столько, что возникала мысль о бесполезности что-либо делать. Людмила проверила пульс у блондинки. Слабый, но он всё-таки был.

— Я вколю ей спек, — сказала соратница. — Хотя, как мне кажется, смысла в нём нет.

— А если попробовать это? — На ладони командира появилась белая жемчужина.

— Да откуда ты их берёшь? Впрочем, это не моё дело. Ты действительно хочешь потратить эту прелесть?

— Если будет результат, то почему нет? Признаюсь, я хотел раньше отдать её Дуремару.

— Серьёзно?! Этому выродку?

— Иногда мне становилось жалко его. Хорошо, что не успел отдать. Хватит болтологий, время дорого! Давай Лену спасать!

Продавщице вкололи лайт-спек, подержали «белку» в её ладони. Жемчужина нагревалась долго, но тем не менее это произошло. Приподняв раненой голову, вложили ей в рот драгоценность Улья и осторожно влили живец. Только после всех этих процедур — выдернули шип. Кровь обильно полилась из раны, Людмила занялась перевязкой.

Цербер окончательно пришёл в себя. Сидя у стены, он скрежетал зубами и пил нектар из фляжки, разглядывая поле недавнего боя. Срикошетившая пуля, застряла у него меж рёбер. Получив свою дозу спека, пулемётчик стал стойко ждать, пока командир извлекал свинец.

— Чья пулька-то? — поинтересовался Цербер. — Надеюсь, не из «Корда?»

— Нет, — усмехнулся Сварной. — От «кордовской», ты бы легко не отделался. Эта из ППС прилетела. Вернее, срикошетила от крыла этого монстра.

Трофеи с воздушного элитника оказались неплохими: двести два спорана, семьдесят три горошины, четыре чёрных и три красных жемчужины, а также отличный узелковый янтарь. Труп монстра, вытащить из здания не получилось — для этого бы понадобился тягач или ручная лебёдка. Отрубленную голову, командир поместил на кованном заборе, недалеко от входа в зоосад.

Ночь прошла спокойно. Пока Сварной и Цербер охраняли территорию, Людмила ухаживала за ранеными. К утру Муромец изъявил желание помогать товарищам в охране. Потренировавшись, он приспособился вскидывать левой рукой пистолет-пулемёт Лены, а после разрешения командира, пострелять из ТТ, будучи поневоле левшой. Пессимистических настроений, у бывшего солдата советской армии не было. Ведь рука, всё равно отрастёт. Рискуя получить из Муромца кваза, но, для лучшей регенерации, Сварной скормил тому красную жемчужину из своих запасов.

Блондинке становилось лучше. Она пока ещё не вставала, но признаки выздоровления были налицо. Обнаружив в подсобке зоосада бытовую химию, Людмила устроила прачечный день. Полностью отстирать окровавленную одежду товарищей не вышло, но и полученный результат, всех временно устраивал.

Живец на раненых, да и остальных членов команды, уходил неплохо — несмотря на то, что у каждого (кроме Лены) в вещмешке имелась полторашка с живцом и бутылка водки, а также уксус и сода для раствора гороха. Который тоже приходилось часто готовить. Ещё у Сварного и Людмилы, в разгрузках находились по две двухсотграммовые фляжки со спиртом, заготовленные ещё в «банане». В любом случае, запасы алкоголя следовало пополнить. Правда, пока неизвестно где.

Прошли ещё двое суток. Блондинка уже ходила. Правда, её организм, ещё полностью не восстановился. Вонь от разлагающегося элитника, пропитала весь зоосад. Не спасало даже обильное посыпание хлорки, которую нашли в подсобке. На живец ушёл и последний спирт. Командир был вынужден ограничить расход нектара Улья для всех бойцов, кроме Лены.

Муромец добился отличных успехов с оружием. Изготавливаясь к стрельбе, он вскидывал его, при этом упирая приёмником магазина в культю, из которой уже появился отросток новой руки. Об удобстве стрельбы и её прицельности — речи не шло. Но, в критический момент для группы, ещё один автоматчик не помешает.

Объявив группе уход с зоосада завтрашним утром, Сварной принялся распределять груз и оружие. Блондинка, как пока самое слабое звено, пойдёт с «макаровым». Муромец понесёт за спиной почти пустой вещмешок и «Корд-М», в руке — ППС. Командир еле уговорил его оставить здесь покореженный шипом элитника АКМ. Цербер и Людмила, кроме своих автоматов — потащат «Печенеги». Хоть и будет тяжело, особенно девушке — а бросать жалко. Если что — поступят с пулемётами по обстановке.

Самая тяжёлая ноша — крупнокалиберный пулемёт — досталась командиру. Поначалу он хотел бросить его, сняв только оптический прицел. Тем более, что в ленте осталось всего двадцать девять патронов, но, внутренняя жаба не позволила расстаться с оружием. Можно было бы ещё снарядить ленту из боезапаса к винтовке, но нужды в этом пока не было.

— Ничего, — сказал Сварной, — во Вторую Отечественную, бойцы пулемёт «Максим» на себе таскали. А уж он потяжелее «Корда» будет.

Также не хотелось бросать сорокалитровый казан с таганом. Из-за отсутствия транспорта, эту проблему не обсуждали. С вечера наварив картошки, которая за эти дни изрядно надоела, разложили её по свёрткам из пищевой фольги. Тушёнка в вещмешках ещё оставалась, но только в качестве неприкосновенного запаса, так же как и энергетические батончики. Сам казан спрятали на грядках, завалив его полувысохшей картофельной ботвой.