Свеча в темноте

ГЛАВА 8

Северный Срединный Предел, Академия Познаний

Жизнь стала если не налаживаться, то уж точно улучшилась. Занятия по целительству все больше и больше радовали меня, и на каждом новом уроке я постигала что-то новое. Зеленая времянка, например, оказалась травой, в точности оправдывающей свое название. Во-первых, она оставалась зеленой только на кусту, но, стоило оторвать листок от основного растения, как он тут же приобретал бурую окраску. Во-вторых, и в этом заключалось основное целительное свойство времянки, при правильном содержании после отделения от куста она могла сохранять свой цвет, пока была приложена к ране пострадавшего. Просто местный вариант подорожника. Под правильным содержанием, как объяснила нам Милосердная леди, понималось заклинание стазиса, которое нужно было произносить во время отрывания лечебных листьев. Тогда, если успеть донести времянку до больного, пока заклинание не утратило силу, она оказала бы на рану антисептическое и успокаивающее действие.

— А чтобы ваше заклинание стазиса работало больше, не забывайте посещать уроки остальных преподавателей, — с легкой улыбкой добавляла Ифиэль, ненавязчиво подталкивая нас совершенствоваться в менталистике с Арегваном Златоглазым.

Не знаю, как остальные, а я ее советам следовала безукоризненно. Помимо стремления к знаниям и огромного желания разобраться в том, что же именно со мной не так, раз пришлось даже блокировать огненный дар, я еще и изнывала от тоски по Обивану. Он больше не являлся мне во снах, как бы я ни старалась засыпать с мыслями о нем, и не переносил меня в то место, где находился сам. И это печалило меня, и печалило сильно. Особенно в свете того, что отсутствие Обивана давало прямую дорогу его открытым соперникам.

Нет, Атаин ни словом, ни делом не показывал личную заинтересованность, напротив — выжимал из себя максимум почтения и дружелюбности, но мою интуицию было тяжело обмануть. Я знала: наступит момент, когда драконья природа в нем победит, и этот момент станет для нас с ним точкой невозврата. И пусть сейчас он с удовольствием демонстрировал некоторые огненные заклинания на практике, которые у меня, по понятным причинам, не получались, я знала, его благородства хватит ненадолго. И сама не могла побороть собственную трусость и отдалиться, не в силах разорвать замкнутый круг, в котором Атаину отводилось место не то жертвы, не то невольного палача. Я с живым и неподдельным интересом принимала все, что он хотел мне рассказать, и пыталась не обращать внимания на пылкие взгляды, которые он время от времени бросал в мою сторону.

В остальном жизнь в академии не приносила никаких неприятностей. Я не сближалась с остальными студентами, вполне комфортно чувствуя себя в компании дядя и раскаявшейся Юсалины. Получив мое прощение, драконья принцесса расцвела и даже стала вести себя на порядок лучше. Видимо, добровольная демоническая метка и тут сыграла свою роль. Или просто Юсалина получила, наконец, то, о чем давно мечтала.

В целом в академии царили мир и покой. Трудно было догадаться, что с начавшейся болезнью дерева магия постепенно покидает стены этого монументального сооружения. Возможно, изменений не было заметно благодаря слаженной работе преподавателей, возможно, само Древо Познания не желало раньше времени вносить панику в стройные студенческие ряды. Я молилась, чтобы скорее вернулся Обиван, и втайне от всех переживала оттого, что от него нет никаких вестей. В привычку вошли даже ночные гуляния по внутреннему дворику академии рядом с садом, и дежурные, которых я часто встречала прогуливающимися по этажам, уже не спрашивали, зачем я брожу в одиночестве в такое позднее время.

В одну из таких прогулок я как раз огибала сад по дуге, желая зайти внутрь, но, как и всегда, опасаясь, что вдруг проснется огонь и навредит дереву. Именно эта мысль не давала мне совершить необдуманного поступка. Она же не позволила вовремя сориентироваться. Однако, заслышав шум открывающихся ворот, что расположились посреди административного корпуса, я встрепенулась и поспешила нырнуть в спасительную темноту колонны в коридоре первого этажа. И уже оттуда продолжила наблюдать за разворачивающимся действием.

— Мы слишком бурно ворвались, — послышался тихий смешок, который явно принадлежал женщине. Не уловив в нем угрозы, я испытала чувство досады, что в своем укрытии не смогу толком рассмотреть говорившую. И она, и ее спутник — а вошли во двор явно двое, судя по звуку шагов — очень сильно взволновали мое воображение.

— Ты слишком сильно печешься об обитателях академии, — уверенно ответил мужской голос. Так-так, в академию прибыла какая-то парочка! — И совершенно забываешь, что не так давно сама в ней училась.

— Не так давно — это ты хочешь польстить моему самолюбию и забыть о пропасти в пятнадцать лет? — девушка явно заигрывала со спутником и не пыталась этого скрыть.

— Я ни дня из этих пятнадцати лет не ощутил, — парировал мужчина. — Как была безголовой, так и осталась!

— Ты знаешь, что я сейчас хочу с тобой сделать, милый? — с притворным укором и явно грозящими неприятностями продолжил женский голос.

— … найти комнату, чтобы хорошенько отоспаться под боком? — нисколько не смущаясь, предположил мужской.

— Читаешь мои мысли, — расслабленно призналась девушка. — Пойдем уже где-нибудь заночуем. Сил нет ни на что. Все серьезности — завтра.

А потом послышался ее сдавленный писк и верещание, сопровождаемое словами «ай, поставь на землю сейчас же!». Мужчина, судя по всему, к подобным вывертам привык, поскольку невозмутимо отозвался:

— Что я, не имею права жену на руках в спальню отнести?

И поток женских увещеваний иссяк. А я невольно позавидовала жене столь интересного существа. В том, что товарищ далеко не простой человек, я даже не сомневалась. В воздухе изменилось ощущение силы, будто кто-то принес ее с собой из-за ворот. И этим кто-то точно являлись прибывшие маги. Да, теперь я могла с точностью это утверждать.

Но кто же они такие? Новые преподаватели, ранее обучавшиеся здесь? Вряд ли это бросившие академию студенты, раскаявшиеся в содеянном спустя пятнадцать лет. Взять хотя бы их тон, в котором читалось узнавание места и привычка находиться здесь. В общем, я терялась в догадках. И ночь, раскинувшаяся над академией, нисколько не помогала в том, чтобы решить их.

Когда звуки шуточной борьбы уплыли в сторону лестницы на второй этаж, я, наконец, решила показаться из своего укрытия, не в силах сдержать тяжелого вздоха. Наверное, позавидовала вновь прибывшим, а заодно и себя пожалела, что мне никак не дождаться Обивана, чтобы хотя бы просто поговорить. И во снах он тоже не хотел являться, что не могло не расстраивать. Но что было делать? Вдруг это было его осознанным решением, чтобы не отвлекаться от основной цели — возвращения в академию?

Подумав об этом, я решила прекратить прогулку и отправиться восвояси. Заметила краем глаза две тени на втором этаже, явно принадлежащие ночным дежурным, и кивнула им в знак уважения. Мне предстояла недолгая дорога в комнату.

— Мог бы ради приличия хотя бы поздороваться с девушкой, — проворчал Инойван, заметив кивок Варвары перед самым ее уходом. Ему очень не нравилась идея сокрытия информации от племяшки, особенно в то время, когда вокруг шныряли разные вездесущие драконята.

С Юсалиной он, конечно, контакты наладил — причем во всех смыслах этого слова — но интуиция била тревогу всякий раз, когда изменившийся до неузнаваемости Атаин околачивался вокрун Вари. К сожалению, сам Ной хорошими познаниями в области огненной магии похвастаться не мог, поэтому внимание принца империи драконов в данном случае было Варе как бы на руку. Но это пресловутое «как бы» очень беспокоило Инойвана. Он чувствовал: тут что-то нечисто. И когда-нибудь точно грянет гром.

— Осталось недолго, — хрипловатый голос Обивана был единственным отличием от дяди во внешности. В остальном их могло спутать любое существо Пределов, кроме матери с отцом и ближайших родственников. — Понимаю, сейчас есть гораздо более важные дела, но я не могу оставить без внимания повышенный интерес Атаина к Варе. Я и вернулся раньше именно из-за этого. Брат с Аней вообще толком выспаться не могли из-за меня.

— Не потому ли они не могли выспаться, что все никак не могут оторваться друг от друга и решили, наконец, исполнить волю предков и подарить этому миру еще одного наследника? — понимающе хохотнул Инойван.

— Утверждать не буду, — в голосе Обивана ощущалась явная улыбка.

— Где спать будешь, горе-ревнивец? — спросил Инойван. — Варя прочно обосновалась в твоей комнате с последнего нападения Атаина.

— Я знаю, ты не оставишь меня в беде, дядюшка, — в тон ему отозвался Обиван.

Лицо Инойвана приняло страдальческое выражение:

— И в кого я только такой добрый уродился? Папа — гневный демон из самого Дальнего Предела, мама — вообще страшная драконица! И я, такой понимающий и все прощающий.

— Дядь, ты просто Аурон во плоти, — не преминул лишний раз восхититься достоинствами демона Обиван. — Ты же окажешь мне услугу — в последний раз, пока я не рассекретился?

— Какую услугу ты хочешь, несносный отпрыск несносных родителей? — наиграно устало вздохнул Инойван.

Он лукавил, конечно. Дитя Арегвана и Валентины он любил всем сердцем, а потому и с избранницей его носился, как со своей собственной дочерью. Отсутствие разницы в возрасте было не в счет.

— Вызови его на поединок при первой же возможности. Скоро Атаин допустит ошибку, которая будет стоить ему репутации. И тогда сунуть нос к Варе он больше не посмеет.

— Еще и драться за тебя?! — вытаращился Инойван.

— Дядь, ты и без моей просьбы это бы сделал, — улыбнулся Обик.

— Что верно, то верно, — признал поражение демоняка. — Ладно, чего уж там, выручу тебя и на этот раз. А все почему?

— Потому что ты самый лучший в мире дядь, — сказал именно то, что от него желали услышать, Обиван.

— Вот именно, — со значением подтвердил Инойван. — Цени своего дядю больше остальных! Пошли, поганец, но учти: спать будешь на диване!

— Ты сама доброта, — ласково подколол его Обиван.

Я сама не поняла, как это случилось. Был обычный солнечный день, не предвещавший ничего плохого, и после уроков мы с Атаином договорились встретиться на одной из стен между корпусами, чтобы попрактиковаться в вызове внутреннего огня. Внутренний огонь — это такое заклинание призыва исходной стихии, которому маги этого направления учатся раньше всего. И пусть моя стихия была заблокирована сознательно, Атаин был убежден: связь с огнем не прервалась, а всего лишь уснула.

— Ты никому не навредишь этим, — уверенно заявил драконий принц, когда я пришла на встречу. — Это просто еще один шаг на пути к контролированию своих сил.

Да, я знала, о чем он говорил. Успела прочитать в библиотеке, что раньше существовали драконы, которые не могли толком принять свои способности, и даже обороты у них происходили с колоссальным выбросом огня. Правда, я скептически относилась к подобным свидетельствам, несмотря на заверения Атаина, что случаи неконтролируемого выброса огня возможны и по сей день.

— Но нигде не зарегистрированы, — справедливо отмечала я, в пух и прах рассеивая доказательства принца.

Все же я читала более вдумчиво, чем Атаин. Потому и прекрасно представляла, что у любого здравомыслящего существа появится куча вопросов к источникам, в которых говорилось о неспособности драконов контролировать свой огонь.

Во-первых, дата, с которой эти хроники числились в библиотеке академии. Это же лохматый год чуть ли не сотворения мира Пределов! Во-вторых, обстоятельства, при которых подобные происшествия совершались. Впрочем, вторая причина целиком и полностью являлась последствием первой. А уж складывать в уме факты я всегда умела.

Так уж сложилось, что мир Пределов стал своего рода экспериментальным в руках создающего его бога. Да-да, он был целиком и полностью детищем Ингермона, однако нельзя было принижать факта влияния на него старшего сына верховного бога, Базилура, проказника и законно обиженного на папашу детяти. Еще бы, тот заставил мать Базилура покинуть пристанище богов, решив, что Нинор никогда уже не принесет ему потомства, и закрутил роман с посторонней женщиной. А Нинор уходила с ребенком под сердцем. И возмужавший Базилур так и не смог простить отца.

Это благодаря его воле демоны могут иметь более одного ребенка в этом мире, но с условием: чистая и бескорыстная любовь к женщине, приносящей новую жизнь в Пределы. Это с его легкой руки ребенок, выросший вдали от демона, стал, вопреки всем сложившимся правилам, драконом. Да-да, я вспомнила яркий пример проказ Базилура, Арегвана Златоглазого, с которого и началась неразбериха в Пределах.

И это именно из-за Базилура когда-то давно драконы смогли призвать собственную магию к порядку. Да, Ингермон был и остается великим богом. Но сын его в мироустройстве явно стал понимать больше.

А те времена, когда властители Срединного Предела даже для самих себя являлись угрозой, относились к переходному периоду мира. Пределы существовали, но не являлись законченным творением. И завершающую точку в их формировании поставил именно Базилур, привнеся в мир немного своей шутовской магии. Бог-плут и бог-обманщик не дал исчезнуть творению своего нерадивого отца.

И вот сейчас Атин пытался убедить меня в том, что мир находится на перепутье! Нет, конечно, он и помыслить

ни о чем таком не мог, но я-то прекрасно понимала: если допустить хоть малый шанс того, что моя магия не подчиняется мне так же, как когда-то не подчинялась драконам, то мир на пороге грандиозных перемен.

Могла ли я допустить подобную мысль? Да ни за что в жизни. Слишком много было в этой действительности сдерживающих перемены факторов. И тот же Арегван Златоглазый, несомненно, мог считаться одним из таких. Слишком незначительной для целого мира казалась неприрученная магия одной отдельно взятой иномирянки. Все было слишком, именно поэтому я и не верила.

Но попытаться вызвать внутренний огонь все же не отказалась. Атаин приободрился, смело шагнув ко мне. Взял за руку и потянул на себя.

— Смотри четко мне в глаза.

От подобной формулировки захотелось хихикнуть. Четкий мне достался преподаватель! Но я собрала волю в кулак, понимая, что отчасти подобная реакция на поведение Атаина вызвана еще и беспокойством. Я ведь продолжала на каждом шагу ждать от него подвоха и не доверялась полностью. А тут…

Смотреть в глаза — это как открывать собственную душу. С посторонним это сделать довольно трудно, особенно когда он собирается взаимодействовать со скрытой в тебе магией. Но я в который раз приказала себе не волноваться. И прислушалась к тому, как будет реагировать на действия драконенка организм.

Поначалу не происходило ничего. Я ощущала, как ладони Атаина легли на мои плечи, не делая попытки приблизить сильнее и ни единым намеком не давая повода усомниться в исследовательской причине нашей встречи.

— Дыши, Варя, — велел Атаин, и я послушалась, одновременно с этим испытывая странный интерес к тому, что творилось в глазах дракона.

Гипнотизировал он меня, что ли?

Я не знаю, сколько мы так простояли, глядя друг другу в глаза, только в какой-то момент мне вдруг стало казаться, будто от волос дракона отделилась дрожащая дымка, устремившаяся ко мне. Я вздрогнула, ощущая, как никогда ярко, ладони Атаина на плечах.

— Что ты чувствуешь?

— Не знаю. Как будто вокруг тебя воздух дрожит и мерцает. Какая-то невидимая аура. И она летит на меня.

— Зрение расслабляется. И ты расслабься, Варя.

Что-то внутри протестующее всколыхнулось…и затихло. Я даже испугаться как следует не смогла, а дымка Атаина уже успела коснуться моей кожи. И согреть. Пройтись по волоскам теплой волной, успокаивая. Усмиряя. Легкий ветерок будто призывал расслабиться и позволить ему познакомиться со мной. Хотя нет, не ветерок. Ласковое пламя, которое так и льнуло ко мне, поглаживая, умиротворяя, притупляя контроль.

Интересно, чем пользовался Атаин? Я ведь слышала где-то, что драконы очень хорошие менталисты. Вот только уже не помню, где. Может, это магия подсознания так действовала на меня? Я-то в ней не очень сильна.

Вздох получился рваным.

— Варя?

В голосе дракона проскользнула тревога.

— Нет, ничего. Просто сердце кольнуло.

Зря я это сказала. Дракон только и ждал моего разрешения, чтобы получить изнутри моего сущства отклик.

— Атаин, что-то не так. Можешь прекратить? Я не могу оторвать от тебя взгляда.

— Я ничего в общем не делаю. Давай еще немного подождем.

— Атаин…пожалуйста!

Говорить почти невозможно. Что-то, что пробудил внутри дракон, начало разрастаться во мне с огромной скоростью. Дыхание начало прерываться, а глаза не видели ничего, кроме лица Атаина напротив. Да и оно вскоре стало расплываться, ограничивая видимость лишь пылающей драконьей радужкой. Я цеплялась за плечи Атаина, скрываемые мешковатой рубахой, как за спасательный круг, и молила про себя только об одном: только бы это прекратилось!

Кто-нибудь…кто-нибудь, пожалуйста, помогите. Обиван!

Тень исчезла перед глазами так же быстро, как и появилась, унося с собой решившего поиграться дракона. Мгновение спустя его стон послышался откуда-то сбоку, а я, теряющая сознание, не успела распластаться на поверхности между зубцами стены. Тень оказалась рядом. А я — в ее исцеляющих объятиях. И без того ушедшие на борьбу с Атаином силы покинули меня, получалось только слышать чужое дыхание и знакомый голос. Смотреть я была уже не в состоянии.

— Какого демона ты стал рушить ее ментальный барьер, дракон? — взревел Инойван не хуже медведя. Не будь я такой слабой, пожалуй, даже вздрогнула бы. Так вот, значит, кто оказался моим неожиданным спасителем. А я-то думала…

— Я взывал к ее внутреннему огню, — кряхтя, отозвался Атаин.

— Небылицы мне тут не рассказывай, я получше твоего с менталом общаться умею, — процедил дядь.

— Ну и что ты мне за это сделаешь, — сплюнул драконеныш. Видимо, силы Инойван все же немного не рассчитал. Впрочем, жалко мне его не было. Если все действительно так, как сказал Ной, по прихоти Атаина я могла принести немало вреда с освобожденным даром.

Нет, я не разочаровалась. Просто поняла, что больше не стоит изображать из себя вежливость и стараться быть в хороших отношениях со всеми. Из-за подобной слабости я чуть не стала пешкой в чужих неумелых руках. На таких, как Атаин, больше не стоило растрачивать своего времени и доверия. Потому-то я и не удивилась, когда голос Инойвана прозвучал сухо и официально. В глубине души я даже горячо поддержала его решение.

— Я вызываю тебя на магический поединок, Атаин. А о твоих действиях поставлю в известность руководство академии.

Видимо, Атаин подобного никак не ожидал. Оттуда, где он должен был находиться, раздалось непонятное бульканье. Я только теснее прижалась к Инойвану, чувствуя, как он бережно подхватывает меня на руки и куда-то несет.

— Спасибо. Что бы я без тебя делала…

— Кажется, я вернулся вовремя, — в голосе дядя послышалась улыбка, он необычно завибрировал, смешиваясь с естественной хрипотцой. Ной обычно так со мной не разговаривал, странно. Впрочем, убаюканная теплом его объятий, я не придала этому значения. Сначала от звуков со стены нас отрезала тишина лестницы, куда меня отнес Инойван, а потом сознание накрыло блаженной темнотой.

Жаль, что все самое прекрасное со мной в Мире Пределов происходило только во сне. Неужели нужно начинать привыкать к тому, что Обиван являлся только тогда, когда я закрывала глаза? Вот и сейчас, пользуясь моей немощью, он ласково гладил мои волосы, а я ничего не могла сделать в ответ.

Знакомый запах его комнаты рассказал гораздо больше, чем любые слова. Обик решил переместить нас в безопасное и приятное мыслям место. И пускай даже во сне у меня не было сил, чтобы нормально поприветствовать любимого человека, я все равно живо воспринимала каждое прикосновение, каждый его вздох, каждое коснувшееся кожи дыхание.

— Варенька, милая моя…прости меня, что так долго к тебе возвращался. Не думал, что демонов драконенок решится на столь отчаянный шаг.

— Какой? — на губах пересохло, но двигаться не было сил. — Пить хочу, Обик.

— Сейчас, милая. Сейчас принесу.

Шум удаляющихся шагов звучал совсем недолго, потом Обиван снова вернулся ко мне. Губ коснулась прохлада кружки, струйка потекла по щеке вниз, и Обиван прошептал извиняющимся тоном:

— Сейчас помогу, Варь. Извини, пожалуйста.

Как-то слишком часто он просил у меня извинения. Во сне Обик обычно вел себя по-другому, более уверенно. Но я не протестовала. Тем более что сейчас он приподнял меня с подушки так, чтобы я полусидела, и принялся аккуратно отпаивать водой. Когда жидкости оказалось достаточно, я даже смогла приоткрыть глаза. Изображение Обивана расплывалось, но я все равно слабо улыбнулась.

— Знаешь, как я по тебе соскучилась?

— Знаю, Варенька. И я тоже соскучился. Слишком долго к тебе шел. Скоро обязательно увидимся. Осталось совсем недолго.

— Скоро?.. — голос преломился от переполняющих меня чувств. Как же не хотелось слышать все эти скоро! Как хотелось наконец-то прижаться к его груди и почувствовать себя в безопасности!

— Надо решить вопрос с Атаином. То, что он предпринял, противоречит всем правилам академии. И я намерен добиться его исключения. Он не должен мешать тебе жить и учиться.

— Как ты узнал о его поступке? Инойван рассказывает тебе обо всем, что происходит со мной?

Ответ Обивана последовал не сразу.

— Можно и так сказать. В некотором роде, я видел все это собственными глазами.

— Может быть, он мешает потому, что рядом просто нет тебя, Обиван?

— Я понимаю, к чему ты клонишь, милая. Прости меня, если сможешь. Но наша семья привыкла решать проблемы с самого основания. Если бы Атаин видел тебя со мной, он просто сменил бы тактику. Ему хватило одного вида твоего огня, чтобы зажечься идеей пополнить список магов Срединного Предела твоим именем.

Пусть краешком сознания я и понимала, что Обик говорит разумные вещи, но обида все равно захлестнула душу. Он ведь снова откладывал нашу будущую встречу.

— А ты этого не хочешь?

— Здесь важно то, чего хочешь ты. А ты должна судить не предвзято. Возможно, Атаин не так уж и плох в своей сути, но методы использует неправильные. Когда ты останешься со свежим взглядом на вещи, то сама решишь, какую дорогу избрать в жизни.

— Я хочу, чтобы ты и дальше продолжал меня обнимать…

— Я готов исполнить это желание прямо сейчас, — он выдохнул мне в волосы, а затем переместился на постель так, чтобы удобнее сесть. Я оказалась на его руках, голова сама собой опустилась на грудь Обивана.

— Спи, моя хорошая. К утру все пройдет, будто и не было.

— Я люблю тебя, Обиван.

— И я люблю тебя, Варенька.

Утром я проснулась бодрой и отдохнувшей.

— Глаз с тебя больше не спущу, — кипятился Инойван, сопровождая меня на завтрак. Не успела я выйти из комнаты Обивана, как тут же была схвачена дядем за руку и ознакомлена с расписанием на день. Столовая — аудитория — перемена под ручку с Инойваном — столовая — и так до самого окончания дня. Я уныло слушала и понимала, что меня такая перспектива совсем не устраивает.

— Может, сделаешь перерыв и наведаешься к Юсалине? Она ведь места себе не находит, скорее всего.

Демон поморщился:

— И так этим весь вечер занимался. После того, как в комнату проводил после занятий. Ни на шаг от нее не отходил. Проревела мне всю форму, горе драконье.

— Но как-то же ты сумел меня от Атаина спасти, — задумалась я.

— Успел.

Но голос его прозвучал не очень уверенно. Впрочем, в ту минуту меня это не особенно смутило. Я и сама пыталась скрыть за шутками опасения насчет того, как вообще будет проходить схватка между Ноем и наследником Срединного Предела. И мысли, конечно, не преминула сообщить дядю.

— Не волнуйся, — отмахнулся Инойван. — Поединки у нас не запрещены, особенно если проходят по достойной причине. А отлучение от тебя заигравшегося драконьего ребенка — причина довольно серьезная, поверь мне. Атин очень сильно рисковал, пытаясь разрушить твой ментальный барьер. Какой бы могущественной ни была его семья, блок моего старшего братца сломать под силу не каждому. Иначе не бывать бы ему при его должности. Что касается самого поединка, то он будет проходить за стенами академии. Чтобы ничего не испортить внутри, — усмехнулся демоняка.

— Чем опасно ломать блоки Арегвана? — чувствуя холод на спине, спросила я.

— Сумасшествием. Или смертью. Выбирай, что больше нравится.

Нравилось мне быть свободной от Инойвана и пытаться не думать о том, отчего он оградил меня прошлым вечером. Самого Атаина я не видела — словно и правда сбывались слова Обика из моего сна. А потом, между занятиями, чья-то цепкая рука возникла из темноты лестничной арки и утащила меня внутрь. Я не успела испугаться, когда меня изо всех сил сжали в объятиях, а затем всхлипнули над самым ухом:

— Варька, они же поубивают друг друга!

Ох, не думала я, что в таком настроении Юсалина придет ко мне. Ожидала, что та будет рвать и метать, обвиняя меня во всех смертных грехах, и корить за то, что довела ее братца до отчаянных мер. А она жалась ко мне, как жмется испуганный ребенок в поисках тепла. Вот только я не могла разделить ее эмоций.

Я была совершенно уверена в том, что победителем Атаину не выйти. Инойван его в порошок бы стер, не будь у него слишком дорогой сердцу демона сестры. Пожалуй, именно наличие Юсалины охлаждало темный пыл Инойвана. Мне ох, как не понравилось его настроение с самого утра.

— Они оба любят тебя, поэтому непременно остановятся в нужный момент.

— Прости меня, Варя!

Что-то слишком много народа просили у меня прощения. Не к добру это, ох, совсем не к добру.

— За что?

— Я ведь знала, что он окончательно на тебе помешался, но не остановила его дурацкой увлеченности.

— Что бы ты сделала? — удивилась я, не переставая, тем не менее, обнимать и успокаивать Юсалину. — Если он действительно заигрался, как неразумное дитя, то самое время преподать ему хороший урок, щелкнув по носу. А если он серьезно собирался прибрать меня к рукам — то есть лапам — то неплохо бы ему напоминть, что на всякое использование стоит сначала получить разрешение. Мне Ной сказал, что Атаин пытался разрушить мой ментальный блок.

— И у него это начало получаться, — голос Юсалины притих. Сама она как будто сжалась, превращаясь из гордой принцессы в неуверенную в себе нищенку. — Атаин в маму пошел, он очень силен в менталистике. А мама в свое время всю академию на уши поставила.

— Это совсем не значит, что план Атаина бы удался. Хотя Ной успел описать в красках, что бы со мной стало, не очутись он рядом.

— Варя, прости…

— тебя мне прощать не за что, — искренне ответила я. — Ты никогда не держала зла за спиной. А вот брату твоему, думаю, самое время расстаться с детскими надеждами. В конце концов, он мужчина и будущий наследник Срединного Предела. И он должен уметь отвечать за свои поступки.

Так мы и стояли с ней, обнявшись и утешая друг друга. А потом разошлись каждая по своим занятиям. Пытаться занять мозг чем угодно, только не мыслями о предстоящем поединке. И, тем не менее, отсчитывать до него часы.