Последующую неделю я сидела будто на иглах. Леонида мне удалось выгнать. Дом опустел.
Я готова была рвать себе волосы, только чтобы не ощущать это угнетающие одиночество. Будто весь мир против меня.
Кот не соврал: через неделю ко мне правда заявились стражники и потребовали во дворец.
— Беллу на казнь позвали, — Смеялись девушки из нашей деревни, проходя мимо.
— Или в подстилки какому-нибудь стражнику.
Улицу пронзило хохотом. Смешно-смешно! Подавила в себе желание обернуться и сказать пару ласковых. Из этой навозной кучи точно сухой не выйду.
— Беллу даже никчёмный муж променял. Стражникам в подстилку — самое оно!
Терпи, Изабелла, терпи. Знали бы они, зачем… точнее за кем именно меня позвали во дворец.
— Ведьма, ну скажи, для чего зовут то?
Ещё чего! Горделиво подняла перед ними голову и с царской осанкой пошла прочь, слыша вслед: «Ведьма! Ведьма!». Пусть я ведьма, а они стервы! Чтоб гром их побрал.
Домой идти не хотелось. В моих руках взять и убежать в лес. Скажем, на месяца два, пока отбор не начнёт кипеть и всем будет не до меня. Но этот отбор может помочь мне укрепить силу: ночами буду пробираться в королевскую библиотеку, а в свободное время тренироваться. Вокруг дворца множество артефактов, которые только усилят меня.
Мне вспомнились слова сумасшедшего кота о том, что я — не темная.
«Сама ты сумасшедшая!»
Я вздрогнула. Разве можно так пугать?
— Уходи, окаянный! — Шикнула я на кота.
«Готова покорять сердце моего мальчика?»
— Не собираюсь я покорять сердце… Кхм, твоего мальчика.
Люди, что проходили мимо странно посмотрели на меня. У меня итак статус дикой, так сейчас я его и вовсе подтвержу.
«А для чего тогда на отбор идёшь?»
А меня будто кто-то спрашивает — могу ли я идти на отбор или нет.
«И то верно.»
— Слушай, а ты можешь перестать читать мои мысли?
«Могу, но не хочу.»
— А я могу их от тебя заблокировать?
«Можешь. Ты же светлая.»
Снова он за своё! Вот что привязался? Светлая, светлая. Тьфу!
— А тёмные могут читать мысли у темных? Я раньше за собой не замечала, что кто-то может читать мои мысли.
«Во-первых, не могут. А во-вторых, даже если бы и могли бы, то твои никак не прочитаешь — ты же светлая.»
— Да чего ты как банный лист ко мне привязался? Иди к черту!
Мне показалось, или котик покачал головой?
«А твоя мама воспитаннее была.»
Удивленно посмотрела на кота. Он что, знал мою маму?
Всякий раз, когда я спрашивала у тетки по отцовской линии насчёт моей родительницы, она становилась злой и посылала меня работать: То полы подмести, то посуду помыть, то печь истопит.
Мама растила меня до пяти лет. Я не спрашивала ее о прошлом, да и она была не особо рада говорить об себе.
Кажется, эти пять лет моей жизни были самыми счастливыми.
Единственное, что от неё осталось — это те фарфоровые чашечки и темный кулон на шее. А ещё невероятной красоты бальные платья, которые я на свой страх и риск возьму с собой.
Отец растил меня до четырнадцати, а позже погиб от дурацкой болезни. Но что интересно — он тоже абсолютно ничего не говорил о маме.
«Ещё как знаю! Я служил ей.»
С непониманием уставилась на кота. Ведь врет, как дышит!
«Не хочешь, не верь. Лучше молочка поди мне налей.»
— Рассказывай!
«В начале молоко.»