Свободный мужчина

6

Огромный дом был залит огнями. Джина шла по длинному коридору, завороженно глядя по сторонам. Сколько роскоши! На стенах — великолепные картины, тут и там на постаментах мраморные скульптуры, кое-где у дверей — старинные рыцарские доспехи, подобно часовым, охраняющие вход в покои. И повсюду — цветы, цветы в красивых и оригинальных вазах.

Во время их утренней экскурсии по дому Бобби показал ей восхитительную гостиную, где висел тот самый «заколдованный портрет» — изображение необыкновенно красивой юной девушки, чем-то и впрямь отдаленно напоминающей Джину.

Джина миновала библиотеку, где за массивной дверью хранилась огромная коллекция самых разнообразных книг. Далее по коридору находилась парадная столовая, где накрывали по праздникам и когда были гости. Обычно же семья ела в маленькой столовой, тоже очень красивой и элегантной. Туда-то и направлялась сейчас девушка.

Из-за двери доносился приглушенный гул голосов. Когда Джина показалась на пороге, глаза всех собравшихся устремились на нее. Она в свою очередь разглядывала семью своего воспитанника. Джейкоб Стенли, как всегда умопомрачительно красивый и сексуальный, поднялся с места и шагнул ей навстречу. Хрупкая пожилая дама с добрыми зоркими глазами, надо полагать, была незамужней тетей Джейкоба, мисс Бетани Стенли. Кроме них в комнате находились блистательная Вирджиния Брендайн в роскошном вечернем платье, вырез которого был, пожалуй, чуть больше, чем требовалось для простого ужина в кругу семьи, и высокий мужчина. Он чем-то неуловимо напоминал Джейкоба, хотя и не обладал столь яркой притягательностью. Джина догадалась, что это и есть дальний родственник, Айвен Мур, работающий на плантации управляющим.

— Вы как раз вовремя, — сообщил Джейкоб, взяв девушку за руку. — Мы как раз собираемся пить коктейли. Присоединяйтесь. Вы чудесно выглядите, — добавил он, потому что выглядела она и впрямь чудесно. — Сейчас я вас со всеми познакомлю.

Прикосновение его руки обжигало ей кожу. Едва не теряя силы от опасной близости этого человека, девушка позволила подвести себя к седовласой даме. Та радушно протянула руку, с живейшим интересом разглядывая гостью.

— Надеюсь, вы будете тут счастливы, моя дорогая. — Улыбка у Бетани оказалась такой же удивительно привлекательной, как и у ее племянника. Должно быть, в молодости она была необыкновенной красавицей.

— Я уже влюблена в это место, мисс Стенли, — восторженно отозвалась Джина, бережно пожимая хрупкую руку, точно боялась сломать ее неосторожным движением.

Айвен Мур поднес руку девушки к губам. Манеры его отличались мягкой галантностью типичного представителя Старого Юга. Он был из разряда тех, кого обычно называют «совершенными джентльменами», — высокий, изящный, красивый. Однако, на взгляд Джины, ему недоставало главного — той бьющей через край жизненной силы, что отличала Джейкоба.

Когда дошла очередь до Вирджинии, Джина удостоилась, мягко говоря, небрежного и прохладного приветствия, однако злые черные глаза южной красотки не упустили из виду ни мельчайшей детали во внешности и наряде девушки. Сегодня вечером Джина надела обманчиво простое платье цвета спелой пшеницы — прямого покроя, но идеально подчеркивающее все достоинства фигуры. На ногах у нее были босоножки, купленные на распродаже, но все равно баснословно дорогие.

— Только не говорите, что вам удалось загнать Роберта в постель, — кисло сказала Вирджиния, откровенно недовольная последним пополнением их маленькой, но теплой компании.

— Без малейших трудов, — улыбнулась Джина. — Просто мы начали читать «Питера Пэна», которого я привезла. Ну а потом Бобби потихоньку задремал.

— К малышу просто нужно подобрать подход, — негромко заметила Бетани, одобрительно поглядывая на гувернантку. — Я это давно говорила.

За ужином Джина поняла одну из причин, почему семья Стенли ценила столь несговорчивую и суровую домоправительницу, как миссис Форк. Она оказалась бесподобной кухаркой. Все блюда буквально таяли во рту. Джина так увлеклась едой, что не сразу заметила: лишь они с Джейкобом отдают должное великолепной стряпне миссис Форк. Бетани Стенли поклевала как птичка, съев одно только куриное крылышко. Вирджиния рассеянно поковыряла вилкой рыбное филе, а Айвен Мур, казалось, настолько углубился в решение каких-то глобальных проблем, что вышел из задумчивости лишь для того, чтобы отважиться съесть пару ломтиков дыни.

Разговор шел более-менее общий. Когда Джина выразила восхищение местными красотами, а особенно парком и садами вокруг дома, Бетани мгновенно оживилась.

— О, когда-то это было мое любимое детище. Вы не представляете, что творилось вокруг во времена моей молодости. Самые настоящие дикие джунгли. Мне было всего семнадцать, но отец предоставил в мое распоряжение целую армию помощников. Как-нибудь, когда я буду чувствовать себя лучше, я покажу вам подробнее, что нам тогда удалось сделать. Если, конечно, вам это будет интересно.

— О, мисс Стенли, еще как интересно! С огромным удовольствием!

— Правда, идея устроить искусственный водопад принадлежала не мне, а Джейкобу, — произнесла Бетани, с нежностью глядя на племянника.

— Так, просто прихоть. — Джейкоб не мог оторвать глаз от прелестного и свежего, точно утренняя фиалка, лица Джины. — Пришлось свозить туда камни со всей плантации. Ей-богу, не понимаю, как великие садовники прошлых веков обходились без механизации труда! Это же огромный труд. Лично я использовал бульдозеры, экскаваторы, даже вертолет. Ну и заодно мы слегка оживили ландшафт вокруг озера, чтобы лучше смотрелось.

— Непременно завтра же схожу на него полюбоваться, — мечтательно произнесла девушка. Она никак не могла разобраться в истинной природе своих чувств к Джейкобу. Знала лишь, что никогда еще не испытывала ничего подобного.

— Ничего, еще налюбуетесь, — пообещал он. — Мы с тетей решили устроить там несколько террас с водяными и околоводными растениями вроде ирисов. Их там миллионы. Моя мать тоже очень любила заниматься всем этим. Помню, как они с Бетани часами обсуждали различные усовершенствования.

— О, я сразу подружилась с Элисон, когда твой отец женился и привез ее сюда, хотя между нами и было более пятнадцати лет разницы. — Бетани печально покачала головой. — У нас была общая слабость — устройство садов и парков. И если, мисс Уайт, вам захочется полюбоваться красотой фруктовых садов, обойдите дом сзади. Вот где было подлинное царство Элисон. Сколько там росло всевозможных фруктовых деревьев. Самое странное, что ни у нее, ни у меня практически не было никакого опыта, когда мы начинали. Только огромный энтузиазм и любовь к природе.

— А вот я бы ни за что не стала гнуть спину, — томно протянула Вирджиния. — Ужасное занятие: все ногти пообломаешь да мозоли натрешь! Нет, я люблю любоваться садами, а не вкалывать на них, как негр. Кстати, раз уж речь зашла о садах, Джейкоб, ты предупредил мисс Уайт насчет змей?

Бетани Стенли распахнула глаза.

— Верджи, я прожила тут всю жизнь и не припомню ни одного несчастного случая. Змеи всегда сами стараются убраться с дороги. И не думаю, что Джине хватит глупости пытаться взять змею в руки, если она вдруг попадется ей на пути.

— Нет уж, пусть змей заклинают профессиональные заклинатели, — засмеялась Джина.

После ужина все общество вышло на террасу и устроилось в удобных креслах. Вот тогда-то Вирджиния и блеснула талантом докапываться до истины. Начала она издалека:

— Знаете, Джина, на праздники у нас тут бывает очень весело. Съезжается много народа, мы устраиваем пикники, танцы, живые картины, небольшие концерты. Кстати, одна птичка нашептала мне, что вы прекрасная балерина. — Она так и впилась глазами в лицо девушки, чтобы убедиться, как та воспримет разоблачение. — Быть может, вы бы как-нибудь продемонстрировали нам ваше искусство?

Джина пережила такое потрясение, что даже не разозлилась. Быстро же, однако, предали ее доверие! Должно быть, Джейкоб успел все рассказать этой неприятной особе. Либо он, либо его тетя — больше некому. И кто бы это ни был, предательство больно ранило Джину.

Должно быть, эти чувства отразились у нее на лице.

— О, ради Бога, простите! Какой кошмар! Я и забыла, ведь вы же попали в аварию, да? — вскричала Вирджиния с таким видом, словно только что это вспомнила.

Похоже, чаша терпения Джейкоба переполнилась.

— И как же ты до всего этого дозналась? — вмешался он, не скрывая враждебности. Глаза его пылали холодным огнем. — О нет, можешь не говорить. От Телмы в лице ее верной наперсницы, Фанни. Правильно?

— Джейкоб, а я-то думала, ты дружишь с Фанни? — Вирджиния насмешливо поглядела на него. — Я же говорила тебе еще утром, что она мне звонила, а ты и слушать не захотел.

Хотя Джине и было приятно узнать, что Джейкоб не нарушил слова, однако она все равно никак не могла прийти в себя.

— Не понимаю, с какой стати миссис Телма Стенли или ее сестра так мной интересуются.

Вирджиния засмеялась неприятным смехом, меж ярко-красных губ блеснула полоска белых зубов.

— Ну, это же очевидно. Телма продолжает интересоваться любой женщиной, попадающей в этот дом. Джина, вы побледнели. Надеюсь, я вас не слишком расстроила?

Джина несколько мгновений молчала, собираясь с мыслями.

— Расстроили? Нет, просто удивили, только и всего. Я надеялась хоть на какое-то время забыть эту историю.

Вирджиния лицемерно кивнула.

— Прекрасно вас понимаю. Только все равно ведь от этого ничего не изменится.

— Верджи, ради Бога, — Бетани была не на шутку взволнована, — смени, пожалуйста, тему. Позволь Джине самой решать, как справляться со своими проблемами.

— Спасибо, мисс Стенли. — Девушка взглянула на нее с благодарностью. — Мне сейчас и впрямь нелегко.

— Знаю. Но уверена, вы справитесь. Вам хватит мужества.

Сочувствие и приязнь в голосе пожилой дамы лишь усилили владевшую Вирджинией ревность.

— В конце концов не такая уж это и трагедия, — язвительно заметила она. — Вы целы и здоровы, вы можете жить полноценной жизнью. — В глазах ее сверкнул вызов. — Это совсем не то что потерять руку или ногу.

Пред внутренним взором Джины внезапно предстало лицо мачехи. Именно так говорила Сара, этими же словами.

— Боюсь, миссис Брендайн, вы сами не знаете, о чем говорите, — тихо, но твердо ответила она. — Я занималась балетом всю жизнь. Я любила его. Я могла сделать хорошую карьеру.

— Тем более странно, что вы согласились на место гувернантки, — возразила Вирджиния. — Кому это пришло в голову? — Взор черных глаз переметнулся с Джины на Джейкоба.

— Не утруждайся, — отозвался тот. — Все равно это не твое дело, Верджи.

— Именно! — Айвен Мур вышел из задумчивости и решил, хоть и запоздало, призвать сестру к порядку. — И кстати, всем было бы гораздо лучше, если бы впредь ты не поощряла Фанни к сплетням. Телма уже не принадлежит к нашей семье.

— Кто-то же должен был ей это сказать. — Отповедь брата, пусть и мягкая, заставила Вирджинию покраснеть. — И я ничуть не пыталась ничего вызнать о мисс Уайт. Фанни без моих просьб все рассказала. Лично я, например, не понимаю, к чему все эти тайны.

— От меня Джина ничего и не утаивала, — протянул Джейкоб, иронически глядя на кузину. — Ей пришлось смириться с крахом весьма многообещающей карьеры. И если она не хочет это обсуждать, так тому и быть. А в следующий раз, когда будешь разговаривать с Фанни, будь добра, скажи ей, что в ближайшее время ее в этот дом не позовут.

— Какой ужас! — Вирджиния усмехнулась еще неприятнее. — Бедняжка живет ради этих визитов!

— Меня это не волнует, — с неспешной жестокостью сообщил ей Джейкоб. — Ох, тетя, боюсь, для вас это все было не слишком приятно.

— Напротив, я от души рада познакомиться с Джиной, — улыбнулась Бетани. — Надеюсь, теперь вы не дадите мне умереть со скуки, дитя мое. Заходите как-нибудь ко мне, нам найдется о чем поговорить.

— Непременно, мисс Стенли. С огромным удовольствием. — В васильковых глазах девушки светилась искренняя благодарность. Она была польщена и растрогана тем, что больная и пожилая дама сделала над собой усилие, чтобы ради нее спуститься к ужину.

— А теперь — Бетани перевела взгляд на племянника. Голова ее чуть заметно дрожала. — Боюсь, я должна пойти и лечь. Надеюсь, милый, ты поможешь мне подняться по лестнице.

— Конечно, тетя. — Джейкоб мгновенно сорвался с места.

Айвен тоже поднялся и галантно поцеловал руку Бетани.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Айвен. — Она дружески потрепала его по руке.

Джина тоже поднялась, сказав, что намерена прогуляться перед сном. Ну и накаленная атмосфера в этом доме! А Вирджиния какова! Неужели и вправду надеется пленить кузена и стать полновластной хозяйкой «Цветка магнолии»?

До чего приятно было покинуть эту арену страстей и оказаться в саду перед домом! Стояла дивная ночь, огромная луна заливала сиянием кущи деревьев, мириады цветов насыщали воздух благоуханными ароматами. Для прогулки Джина выбрала широкую, усыпанную гравием дорожку, идущую вокруг дома. Было бы сущим безумием отправляться одной, тем более ночью, в огромный сад, где так легко заблудиться. Чуть в отдалении поблескивала в лунном свете водная гладь. Джина испытывала острое искушение спуститься к воде, но она знала: пока не изучишь окрестности, лучше в буквальном смысле слова не сходить с дорожек.

Непостижимо, чтобы бывшая жена Джейкоба потратила столько усилий на то, чтобы выяснить, кто она, Джина, такая. Должно быть, у нее всюду шпионы.

Телма, Фанни, Вирджиния. Три женщины сходят с ума по одному и тому же мужчине. Похоже, Джейкоб Стенли для слабого пола просто неотразим. И дело отнюдь не в его красоте. Дело в окружающей его ауре. Джина чувствовала, что и сама все глубже и глубже тонет в этой пучине. Даже авария словно бы потеряла прежнее значение. Девушка прижала руку к пылающей щеке. Она так далеко от родных, от всех, кого она любит, — от отца, от Вайолет, от Артура и Марго. Она одна, совсем одна, ни единого союзника.

О, она прекрасно понимала, что произошло с Вирджинией. Иначе зачем та столько времени живет здесь, почему не уедет? Не ради же брата она остается на плантации?

Погрузившись в свои мысли, Джина медленно брела по дорожке. Вот уж не ожидала она, что работа гувернантки будет чревата столькими осложнениями. Как раз сам Бобби оказался на удивление дружелюбным и покладистым мальчиком. Показывая Джине дом, он изумил ее не по годам широким кругозором и образованностью.

И с едой оказалось не так уж плохо. Чтобы предотвратить скандал, девушка уговорила миссис Форк приготовить крошечные фрикадельки и красиво разложила их на таких же крохотных картофельных оладушках. А с краю поместила салфетку, искусно свернутую в виде кораблика. Бобби пришел в восторг и заставил раз пятнадцать подряд показывать, как именно надо складывать салфетку, пока не смог повторить это сам. Миссис Форк так обрадовалась хорошему аппетиту мальчика, что торжественно подошла к буфету, извлекла оттуда большую накрахмаленную салфетку, сложила из нее треуголку и водрузила на голову Бобби. Мальчуган захлопал в ладоши, а миссис Форк польщено заулыбалась. Маленькие хитрости, а какие действенные!..

Минут через двадцать, вдоволь надышавшись ароматным вечерним воздухом, девушка решила возвратиться. Огромный дом, сияющий огнями, радовал взгляд. Подумать только, какое необычайное приключение. Тропическое приключение! Вот как нужно ко всему этому относиться. А сколько открытий, касающихся ее самой, она сделала. Джина и не подозревала, что в крови ее способен бушевать свирепый огонь. Что можно испытывать испепеляющее наслаждение, просто глядя на мужчину, изучая каждую черточку его лица, любуясь разворотом широких плеч, силой и грацией могучего тела. Слушать его голос. Ловить его улыбку. Тонуть в глубине искрящихся глаз. Как тут не понять голодное желание, что сквозит в каждом взгляде Вирджинии Брендайн. Она горит на том же огне.

Джина как раз проходила мимо окон библиотеки, как вдруг замерла точно громом пораженная. Сердце сжал ледяной ужас. Не в силах оторваться, она впилась глазами в сцену, происходящую за стеклом. Там были двое: Джейкоб Стенли и Вирджиния. Он яростно — или страстно! — сжимал ее плечи. Лицо его, обычно невозмутимое, пылало гневным огнем. Женщина же, запрокинув голову, глядела ему в глаза — отчаянно, ошеломленно, умоляюще? О чем бы ни шла между ними речь, явно было одно: оба крайне возбуждены.

Удар был слишком силен. Немного опомнившись, девушка отшатнулась, метнулась в сторону и, сбежав с дорожки, помчалась, сама не зная куда, держась за бешено бьющееся, готовое выпрыгнуть из груди сердце.

— Не может быть! Не может быть! — Она кричала эти слова вслух, как обиженный ребенок.

Нет дыма без огня, ответила ей ночь.

Ноги сами собой несли девушку вниз по пологому склону к воде. В горле стояла горечь, все внутри сжалось в единый тугой клубок. Ноги путались в густой высокой тропе. Но вот под подошвами захлюпала вода, в ноздри ударил запах влаги, выброшенных на берег водорослей. Это отрезвило беглянку: около воды всегда полно змей.

Что же теперь делать? Ответ мог быть только один. Подождать, пока сердце уймется, и вернуться на дорожку, тем же путем, что и пришла. Быть может, стоит напевать какую-нибудь песенку, чтобы предупредить тех двоих о своем приближении. Неужели Вирджиния не сказала своему сообщнику, что гувернантка ушла прогуляться? Или оба были настолько поглощены друг другом, что их уже больше ничто не волновало?

Дрожа всем телом, Джина стояла в тени у кромки воды. Вот она, роль тайного соглядатая. Сколько драм и трагедий можно увидеть, подглядывая в чужие окна. Достаточно, чтобы разбить не одну жизнь! Кругом царила тьма. Ее саму из дома увидеть было никак нельзя, однако через несколько секунд в ярком пятне света на террасе возник высокий силуэт. Джейкоб на миг помедлил, а потом решительно зашагал вниз по ступеням с видом человека, которому отчаянно требуется подышать свежим воздухом.

О Боже! Забыв обо всем, кроме необходимости любыми силами избежать встречи с ним, Джина помчалась вдоль края озера к росшим поодаль кипарисам. Лишь укрывшись в их тени, она осмелилась перевести дух. Ну вот, теперь можно слегка отдохнуть, отдышаться, а потом попробовать украдкой проскользнуть обратно в дом. Первый вечер на новом месте, а она вынуждена пробираться в дом тайком, как воровка.

Ее трясло. А все ты, Джейкоб Стенли, виноват, думала она, вспоминая сцену в библиотеке. Что двигало виденными ею людьми? Желание? Вина? Гнев? Смесь всех трех этих эмоций? Дыхание со свистом вырывалось у нее из груди, больную ногу жгло как огнем — похоже, она умудрилась потянуть поврежденные связки. Что за ночь кошмаров!

— Боже мой!

Глубокий мужской голос, раздавшийся у нее над ухом, заставил бедняжку подпрыгнуть. Джейкоб! Откуда он тут взялся? Первым побуждением Джины было обратиться в бег, однако сильные руки, стальными обручами сжавшиеся у нее на талии, заставили ее остановиться.

— До ста лет доживу, а так, наверное, и не пойму, почему женщины делают некоторые вещи, — с иронией произнес Джейкоб.

Она попыталась рассмеяться, но не смогла. С губ слетел лишь еле слышный, почти бессвязный лепет.

— Простите, я… я просто сбилась в темноте.

— Вы что, не могли идти по дорожке?

Он чувствовал, как трепещет хрупкое тело под его руками. В свете луны на лбу у девушки поблескивали крошечные капельки пота.

— Мне захотелось полюбоваться водой. — Джина изо всех сил пыталась совладать с собой.

— Послушайте, — Джейкоб не выпускал ее, еле подавляя желание хорошенько встряхнуть неразумную девчонку, — я не могу повторять по сто раз. Не сходите с тропинки ночью. И уж тем более не подходите к воде. Вы могли попасть в трясину и завязнуть. Я-то думал, в вас больше здравого смысла. Вы хоть посмотрите, во что обуты! Какие-то жалкие тесемочки на тонкой подошве. И это защита от змей?

— Я не подумала. Простите. — В кольце его рук она притихла, точно пойманная птичка, но сердце у нее билось точь-в-точь, как у птички — быстро и неровно. — Больше такого не повторится.

— Черт возьми, я ведь за вас отвечаю! — раздраженно прорычал он. — За вас и вашу безопасность!

— Послушайте, ничего страшного не случилось. — Джина почувствовала, что силы понемногу возвращаются к ней, как будто, находясь рядом с Джейкобом, она черпала энергию из его бездонного источника. — И вполне сумею сама добраться обратно.

Он повернул ее так, чтобы лучше видеть лицо.

— Вас что-то сильно взволновало.

— Пустяки. — Худенькое тело в его объятиях заметно напряглось.

— Рассказывайте.

— Я лучше умру! — В ней разгорелся гнев.

— Ах, вот оно что… Занятно. Вы гуляли по тропинке вокруг дома, верно? — В голосе его прорезалась презрительная нотка.

— Надеюсь, я не обязана давать вам отчет о каждом моем шаге?

— Ах-ах, маленькая вспышка враждебности! Вот вы сами себя и выдали.

— Я не желаю об этом разговаривать. — Ей хотелось только одного — уйти, остаться в том странном, наглухо отрезанном от всего мира уголке своей потрясенной души, куда она попала после невольно подсмотренной сцены.

— Боюсь, вам не удастся ничего скрыть от меня, — усмехнулся Джейкоб. — У вас все на лице написано. Вы увидели — или вам показалось, что вы увидели, — нечто такое, от чего совсем потеряли голову и помчались куда глаза глядят.

— Может, хватит об этом? — Джина и сама чувствовала, как напряженно, осуждающе звучит ее голос.

— К черту недомолвки! — Он крепче сжал ее плечи. — Не будьте ханжой! Хватит об этом — о чем именно?

Она опустила голову так, что волосы закрыли лицо.

— Не всякую правду хочется говорить вслух.

— А вы уверены, что располагаете достаточным количеством фактов, чтобы знать правду? Хорошо, Джина, я пощажу ваши чувства и скажу сам. Вы заглянули в окно библиотеки и увидели, как между мной и Вирджинией происходит довольно бурная сцена.

— Ну, примерно так все и было, — еле слышно призналась девушка.

Однако Джейкоб все равно не успокоился.

— И почему увиденное лишило вас душевного равновесия? — Он смотрел на нее в упор. — Это ведь совершенно не ваше дело.

— Безусловно. Просто я смутилась.

— Решили, что стали свидетельницей свидания преступных любовников под покровом ночи? — презрительно улыбнулся Джейкоб.

— К чему столько яда в голосе? — Джину охватили стыд и злость.

— А к чему разыгрывать из себя твердыню сияющей добродетели? — возразил он. — Святая невинность. К вашему сведению, мисс Уайт, у меня нет тайной связи с моей кузиной, если вы успели прийти именно к этому скороспелому выводу. Вы что, и впрямь так подумали?

Она убито помотала головой.

— Нет. То есть я не хотела так думать. Но она явно влюблена в вас. Не можете же вы этого не замечать.

— Что, именно так все и выглядит? — спросил он тихим, каким-то усталым голосом.

— Именно это мне и дают понять всеми возможными способами с тех самых пор, как я здесь появилась.

— Поздравляю, — почти простонал он.

— А что вы ей говорили? — не удержалась Джина.

— Эй, да кто вы, по вашему мнению, такая? — изумленно спросил Джейкоб, стараясь обуздать свои чувства. — Похоже, роль простой гувернантки вас никак не устраивает.

— Послушайте, я ни за кем не шпионила и не подглядывала. — Джина снова начала злиться. Она не собиралась покорно стоять и позволять себя унижать. — Мне просто случилось ненароком оказаться в неподходящем месте в неподходящий момент. Я всего лишь проходила мимо ярко освещенного окна.

— И вы сразу же вынесли свое веское суждение об увиденном.

Джина подняла взгляд на луну, точно ища поддержки.

— Я очень сожалею о случившемся. Очень сожалею, если случайно оскорбила вас. — Она умолкла, собираясь с силами.

— Больше ничего добавить не хотите? — Пальцы его до боли впились в ее запястье.

— Хочу. Пожалуйста, не сердитесь на меня.

Джейкоб резко ослабил хватку.

— Ну ладно, мой маленький степной пожарчик. — Он легонько, почти рассеянно поглаживал пальцем тонкую кожу девичьего запястья. — Давайте возвращаться. Только сначала позвольте заверить, что идея, будто Вирджиния любит меня, сплошное недоразумение. Нелепая и смешная ошибка. Существует масса литературы про женщин, обуреваемых мучительными, но смехотворными желаниями. Грубо говоря, Вирджинии просто не хватает секса и она жаждет получить его именно в моем исполнении. Однако не получит. Теперь это известно уже всем заинтересованным лицам. Я объяснил ей все настолько недвусмысленно, что, думаю, она возненавидит меня до конца своих дней.

— Боже! — ахнула Джина. — Любовь — это какая-то болезнь.

— Не любовь.

— Ну, почти то же самое. Сексуальное смятение. Неужели Вирджиния не может куда-нибудь отсюда уехать?

— Она утверждает, будто после постигшей ее драмы хочет жить рядом с братом. Хотя, честно говоря, особой любви между ними нет.

— А он ничего не замечает? Неужели он не может повлиять на нее. Айвен очень милый человек.

— И в отличие от меня добрый. Но он до сих пор слишком поглощен своим горем.

— Как… грустно. — Голос Джины дрогнул, но отнюдь не от печали. Небрежная ласка Джейкоба безумно будоражила и волновала ее.

— Да, пожалуй, однако мне от этого не легче. Пока он в таком состоянии я даже не могу нормально поговорить с ним о его сестрице. Боюсь огорчить его еще больше.

Джина подумывала, не выдернуть ли руку, но не стала.

— Мы с ним хороша парочка. — В голосе Джейкоба прорезалась убийственная и горькая самоирония. — Его жизнь разбита потому, что он не успел жениться на той, кого любил, моя — потому что успел, но эта любовь оказалась ошибкой. Фальшивкой.

— Вы еще встретите, непременно встретите свою вторую половину! — Девушке хотелось как-то смягчить его горечь.

— Думаете купить меня этими банальными заверениями? — Похоже, она преуспела лишь частично: Джейкоб перенес иронию с себя на нее.

— Нет, просто хотела вас ободрить.

— Как мило с вашей стороны. — Он глядел на вырисовывающийся в лунном сиянии красивый профиль, на шелковистые волосы, посеребренные мерцающим светом.

— Не иронизируйте. Даже самые умные люди порой совершают ужасные ошибки.

К ее удивлению, он вдруг рассмеялся — искренне и без малейшей горечи.

— Джина, для ваших юных лет вы потрясающе прозорливы.

— Да, я такая, — тоже засмеялась девушка.

Не успела она понять, что происходит, как Джейкоб уже обхватил ладонями ее лицо.

— Ох, Джина, что вы-то делаете в моей жизни?

Даже будь у нее ответ на сей оригинальный вопрос, ответить бы она все равно не смогла: Джейкоб нагнул голову и поцеловал ее. Нежно, очень нежно… однако ее бедное сердце словно обезумело. Он легонько покусывал ее полуоткрытые губы, как будто лакомился лесными ягодами. Неповторимое, невозможное, околдовывающее ощущение. Джине хотелось кричать. Она готова была провести всю жизнь, целуясь с ним. Однако когда он наконец оторвался от нее, сил у бедняжки хватило разве что на слабый прерывистый шепот.

— Вы сказали, что больше не будете меня целовать, — задыхаясь напомнила девушка.

Он кивнул.

— Я и не собирался… Тогда.

Он аккуратно взял двумя пальцами упавшую ей на лицо прядь волос и заправил за ухо. Голос его был ласков и в то же время эротичен, а от мимолетного прикосновения его пальца к мочке уха Джину бросило в жар.

— Вот и не надо было. А то я совершенно уже ничего не соображаю, — ответила она.

— А это вам в наказание, — усмехнулся он. — Впредь никогда, никогда не шпионьте за мной. Я в конце концов ваш работодатель. Стыдно, Джина, стыдно!

Джейкоб снова взял ее за руку и потянул за собой к дому.

— А с моими предшественницами у вас были точно такие же проблемы? — не выдержав искушения, поинтересовалась Джина, когда они уже выходили к тропинке.

— Нет. Они, видите ли, были далеко не столь неотразимы и прелестны, как вы. — Было непонятно, над кем он смеется — над ней или над собой. — С ума сойти! Ведь еще две недели назад я вас в глаза не видел.

— Мне тоже все происходящее кажется странным, — тихо призналась Джина. Странным — это еще слабо сказано! Внезапно, после долгих месяцев горького разочарования и невыносимой тоски, мир вдруг разительно переменился. Она доверчиво подняла лицо к своему спутнику.

— Взгляните только на эти звезды. — Джейкоб остановился и легонько обнял ее за плечи. — Сколько их, этих сияющих в небесах далеких миров. Что бы ни происходило с нами, они не меняются. Они неколебимы.

— Как могли бы быть и мы, — еле слышно сказала Джина.

Его прикосновения словно заряжали ее новой энергией, наделяли новой решимостью. Она должна, должна справиться со своей трагедией, преодолеть душевный надлом. Не зря ее столько лет учили владеть собой!

— Вы же знаете, Джина, эту пословицу: всего темнее в час перед рассветом. — Похоже, он читает ее мысли! — Вы должны бороться.

— Да. Я буду бороться.

Они еще немного постояли на тропе, тихо беседуя. Говорил больше Джейкоб, а девушка слушала, но между ними сейчас царила полная душевная гармония.

И никто из них не заметил женщины, что стояла в тени на балконе у них над головой. Никто из них не знал, давно ли она там стоит.