Сводные. Не тронь меня

Глава 28

Дамир Королёв

Даже если он начнёт душнить и истерить на этот счёт у меня свои мысли. Мне плевать, надеюсь, ей тоже. Иначе всё просто пойдёт крахом, не успев начаться, что само по себе проверка наших с ней чувств. Даже если Я эту самую проверку на хую вертел. Я и так всё вижу.

Уверен, что у нас с ней по-настоящему. Надеюсь на это. Я оплатил квартиру на три месяца вперёд. Просто, чтобы знала, что я настроен решительно.

И не успеваем мы доехать до дома, как Мирка тянется ко мне прямо в машине.

— Малыш… День на дворе. Если увидят, не боишься?

— Встань вон там, — дразнит она, поглаживая мои джинсы и ёрзая на кресле. Эти её длинные шикарные ноги. Выносит все мысли одной левой. Не могу даже думать о том, что нельзя трахаться в машине посреди белого дня перед домом. Ну, не совсем перед домом, но близко…

— Тут вроде не видно? — спрашивает она, перелезая ко мне на колени и целуя меня в губы. Обхватывает лицо обеими ладонями и так жадно это делает, словно нас не было друг у друга целую вечность. Её юбка задирается. Я веду руками по гладким бёдрам и кайфую. Как же я по ней кайфую… Никогда нариком не был, но вот это… То, что она со мной делает. Вкуснее наркоты. Надеюсь хоть не столь же губительно.

— Не видно… — выдыхаю в губы. — Хочу тебя…

Мы делаем всё достаточно быстро. Оба возбуждены. В долгих прелюдиях почти нет смысла. Она мокрая, у меня стоит. Поэтому сдвинув полоску трусов в сторону, я толкаю в неё член, быстрее, чем она произносит моё имя.

— Ах…

— Двигайся, малыш, двигайся… Твою мать. Какая ты у меня дикая, а. Развратная самочка.

Я издеваюсь, она легонько шлёпает меня по лицу ладошкой.

— Ещё раз так скажешь, — кусает мою нижнюю губу и оттягивает, вынуждая застонать и посмеяться.

— Молчу… Ещё, малыш. Быстрее.

Блядь, что мы творим, а. У нас окна потеют. Кажется, что от стонов вот-вот потрескаются, нахрен. Но остановиться просто нереально. И думать головой тоже.

Мирка громогласно кончает, уцепившись в мои плечи, и я кое-как успеваю снять её с себя, кончая прямо на её юбку.

— Бляяя… Прости…

— Дамиииир, — смеётся она. — Капец. Как я пойду?

— Ну… Вот если мама спросит, скажешь… А, это? Это Дамир на меня кончил… Тогда и объяснять вечером ничего не придётся, — ржу я, а она насупливается и приподнимает тонкие брови.

— Нифига не смешно. Сегодня очень важный день… Самый важный.

— Я знаю, — помогаю ей пересесть, а сам возвращаю на место свои джинсы. — Пиздец, меня размазало… Кто учил тебя трахаться, а?

— Ты, дурень, — отмахивается она, и выходит из тачки, а я продолжаю смеяться.

— Ну, куда ты?

— Пешком дойду. Тут десять шагов!

— У тебя юбка грязная! — ору я через всю улицу, а она разворачивается ко мне как настоящая мегера.

— Ц! — показывает кулак и перебегает через дорогу к вратам особняка. И я тоже иду следом за ней.

Оба прошмыгиваем по комнатам. Я достаю спортивную сумку и начинаю складывать шмотки.

Мне как бы много не надо. Это у Мирки там целый гардероб.

Она же любит наряжаться. Та ещё модница.

Да я и ещё ей куплю. Заработаю на красивые шмотки. Не мудак же какой-нибудь.

Собрав всё необходимое, выглядываю из окна комнаты в сад и вижу там Ольгу. Она подрезает ветви на яблоне. Давно уже никто этим не занимался. Надеюсь, хотя бы она нормально воспримет новость о нашей паре и переезде. Отец, предчувствую, нет. Думаю, он решит, что я это специально. Что совратил, что нагло взял. И прочее…

Пока думаю об этом, замечаю вдали за воротами знакомую отвратительную рожу… И у меня внутри всё скукоживается до маленькой пульсирующей точки.

Я же, блядь, сказал ему держаться от них подальше.

Какого, мать вашу, хрена, здесь происходит⁈

Руки чешутся. Я бешусь. По-настоящему сильно бешусь и хочу ему в жопу засунуть те пятнадцать лямов, что он, сука, у меня беспринципно взял, а теперь стоит под забором нашего дома и палит на мою мачеху, как ни в чём не бывало, хуесос.

Поэтому, не в силах справиться с этой неконтролируемой злобой внутри, да ещё и вспоминая слова Миры о том, что отец мог засунуть её в кладовую, я иду туда с целью выбить из него всё дерьмо, что накопилось в его гнилой душонке.

И убедить не появляться больше в жизни моей семьи.

Никогда.