Святая Инквизиция

***

Самое сложное - не упасть. Не свалится от усталости на этот узорчатый пол. Не закрыть навечно глаза, чтобы не видеть ничего. Совсем-совсем. И не слышать шагов моих наблюдателей... Которые только сменяются... не давая мне возможности передохнуть и расслабиться. Даже на мгновение.

Но я не жалуюсь.

Сама виновата. Жила бы потише - все было бы иначе. А так... Терпи! Ничего другого у меня и не остается.

Но как это трудно! В особенности постоянно чувствовать чужой взгляд между лопаток. И слышать шорох чужих одежд. Конечно, из зала угол в котором постоянно стоят слуги Инквизиции, не просматривается... Но это не так важно. Для меня. Ведь на моей стороне мое умение слышать много больше остальных.

Потому что я была слепой. Несколько месяцев, долгих и жутких, меня сопровождала темнота. Беспроглядная и беспросветная. И, что самое главное - об этом никто не знает. Даже родители с сестрой... Потому что это моя тайна. Моя и моей бабушки, которая рассказывала мне о Боге. Которая учила меня верить.

И это именно она поставила мне диагноз... Как-никак бабушка была врачом! Причем, одним из лучших в нашем мире на всех трех планетах! Ее даже Инквизиция никогда не решалась очень сильно теснить... Потому что хорошие врачи нужны всем! Даже Инквизиторам.

А я...

Когда-нибудь я могу полностью ослепнуть. И тот раз был лишь сигналом. Первой ласточкой с предупреждением...

Мне нельзя нервничать, переживать и волноваться. Совсем. А еще болеть. Чем угодно... Потому что тогда моим спутником становится сильнейшая головная боль. Настолько, что голову поднять невозможно... И лекарства ослабить ее не могут. Никакие.

И для меня это значит жить в вечной темноте... Которая иногда приходит ко мне в гости нежданно-негаданно, заставляя плакать от собственно бессилия. Ведь в этом состоянии я не могу ничего... Совершенно!

И жизнь становится бессмысленной. Хотя я не должна так говорить... Ведь жизнь сама по себе - бесценна! И дело можно найти всегда! Были бы руки да желание...

Сейчас, правда, приступы стали только чаще... И это - тревожно. Мне надо успокоится и отдохнуть. Перестать так... психовать. Нервные же клетки - не восстанавливаются.

А работа-то спорится у меня в руках! Двойная... Ведь к тем эскизам и наброскам, которые я показываю Инквизитору, присоединяются те, которые не видит никто. Те, которые послужат основой для нижнего слоя. Скрытого. Который не появится до того момента, пока не станет слишком поздно. Пока не наступит Рождество...

Да и Владимир скоро должен принести мой заказ... Немного переделанный, но от этого ставший только лучше... Это химик-испытатель решил не мучится с целой палитрой красок, а просто создать специальный растворитель. Окунаешь в него кисточку, наносишь на краски - и вуа ля! Цвет становится невидимым...

Что ни говори, а он - молодец. Нашел решение, к которому и подкопаться нельзя! Мало ли у меня на столе стоит баночек! Растворители же бывают разные... посильнее, послабее... Для разных типов красок. Так что... все будет хорошо.

Я надеюсь на это.

Ой, кажется, у меня гости! Неужели сама великая Лилит снизошла до обыкновенной художницы?

Не верю.

Потому что ты, милая моя, уже который день здесь топчешься, изучая меня. Мои жесты, привычки, способности... Не просто так, конечно. Просто так даже птицы не летали!

Но что же вы встали? Подходите... я не кусаюсь... Пока не доведут.

- Вы так и будите там стоять и сверлить во мне дырку, госпожа Лилит? Право, не стоит...

Мне совсем не надо оборачиваться. Зачем? Я и так знаю, где стоит мой наблюдатель. Один из них. Потому как Полоз не подходит... Хотя, после того, как я познакомила с ним детвору нашего района это неудивительно! Дети могут кого угодно умотать и достать. Не только верного и терпеливого слугу Инквизиции.

Но тебе Лилит я этого не скажу. Так же, как и не расскажет ничего Полоз. Не для тебя и твоего Хозяина это знание... А лишь для меня одной!

Ты удивляешься и не понимаешь... Бывает. Но не всегда проходит. У меня так вообще непонимание - болезнь неподлежащая лечению. Никакому. Ведь притворятся глупой и наивной гораздо проще, чем строить из себя уверенного и сильного человека, когда ты таким не являешься...

А так... Тебя никогда не будут воспринимать всерьез! Будут ли мне верить или нет - не так важно, гораздо необходимее с моей точки зрения то, что верно оценивать меня никто не сможет!

Потому что я иллюзия... Отражение в зеркале!

- Как вы меня заметили? С вашей стороны этот угол не просматривается...

Да, не просматривается. Но мне и не нужно смотреть. Я слышу ваши шаги и дыхание. А большего и не надо.

- Для того, чтобы что-то знать, необязательно видеть это. Вы разве не знали этого?

Поиграем. Я умею быть вежливой и обходительной. Д о того момента, пока не переступили моих границ... И ты, слуга - не Инквизитор, чтобы я могла проглотить свои мысли и обиды.

- К сожалению - нет. Возможно, вы сможете восполнить пробел в моих знаниях.

Ты пытаешься заглянуть в мои глаза... Но я тебе этого не позволю. Мне вполне хватает и внимания Полоза! Тот постоянно ловит мои взгляды... Словно пытается что-то разглядеть на дне моей души.

Бесполезное занятие.

Моя душа выгорела дотла. В ней нет жизни. Только - пепел.

- Если вы настаиваете...

Вежливость, вежливость и еще раз - вежливость!

- Настаиваю.

Какие мы нетерпеливые. Но это скорее всего только в разговоре. Ведь жертву свою ты способна ждать и выслеживать очень долго! Сутками, неделями, месяцами... До той поры, пока тебе не надоест!

А ответить мне совсем не сложно. Это ведь все прописные истины... То, что знает каждый... Или - почти каждый. Что, впрочем, сути не меняет...

- Слепой, в отличие от зрячего, никогда не полагается на свои глаза, госпожа Лилит. Он просто не может сделать этого! Ведь он не видит ничего. Его удел - вечная темнота. Но при всем при этом эти люди способны, при достаточной подготовке, конечно, быть очень хорошими воинами. Как вы считаете - почему?

- Откуда мне знать? Я же не слепая.

- Все дело в их потрясающем слухе. Он становится словно бы компенсацией отнятому зрению. Вот и весь секрет. Я просто слышала, как вы разговаривали с Полозом.

- Но с вашими глазами вроде бы все в порядке...

- Да. Сейчас. А когда-то все было иначе.

Мои тайны принадлежат только мне! И никому больше... Так что - не надейся, что я раскрою их перед тобой. Не доверяю я тебе. Так же, как и всем таким, как ты... Тем, кто служит в Инквизиции.

- Как интересно!

О, да! Очень. Особенно - тебе. Это ведь слабость мою ты узнать хочешь...

- Да нет, в общем-то... Просто мне когда-то повезло. Или наоборот - не повезло. Это уж с какой стороны посмотреть. Вот и все.

Не веришь. Что ж... Я тоже не верю тебе. И не хочу верить. И не буду. Потому что мы слишком разные. Потому что цели в жизни у нас слишком отличаются, так же. Как и взгляды на мир.

Но тебя сейчас волнует что-то еще. Поэтому ты, Лилит, и позволяешь мне оставить этот разговор в стороне. До поры, до времени.

- А вы, случайно не знаете, чего это Полоз ходит такой злой в последнее время, а?

Так вот оно что! Зацепило вас всех его поведение...

- Нет. Не имею ни малейшего понятия.

Я вру. Но это - не важно. Потому что все мы врем. Даже самим себе.

- Да? Жаль... А я-то надеялась, что хоть вы что-то знаете...

- К сожалению, ничем не могу вам помочь... впрочем, вы могли бы спросить самого Полоза об этом.

Спроси-спроси! А я посмотрю, что из этого выйдет!

- Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом...

Вряд ли. Потому как Полоза ты уже спрашивала. И только после этого пошла ко мне. Но можешь попытаться еще раз. Вдруг чего и получится. Хотя в этом я сомневаюсь...

- Бог в помощь.

Иди-ка ты. Дорогая, гулять... С Полозом. А я продолжу свою работу... Может, пи удачном стечении обстоятельств я сумею еще и пораньше вырваться! И сходить на выставку своих работ, которую проводит это Сопротивление... Они, оказывается, все их собрали и аккуратно по стеночкам развесили. Да еще догадались и билеты продавать людям, чтобы те могли посмотреть на них.

Весело! Особенно если учесть то. Как не любит мою вторую сущность - Инквизиция. Наверняка, не сегодня - завтра прикроют эту лавочку, а картины сожгут.

Жалко... Но не дома же на себя саму компромат держать! Так чего доброго и на костер раньше времени можно отправиться...

А посмотреть - стоит. Заодно и вспомню многое... То, что почти забыла. То, что когда-то было для меня важно. А сейчас - нет.

А есть ли это на земле?

Не знаю...

Да и не хочу. Потому как уже привыкла жить только сегодня. Не завтра или вчера, а только - сегодня. Потому что прошлое уже исчезло почти, а будущего может и не быть. Жизнь хрупка... Ее ничего не стоит оборвать. А я уже внесена в список. И мне - не уйти. Не избежать приговора.

Так что остается только одно - жить! Всем врагам и смертям назло! И пусть они от зависти на мою жизнь - удавятся, застрелятся и отравятся!

Ведя я стараюсь быть счастливой. Настолько, насколько это вообще - возможно в моем пропащем случае!

* * *

Как же мне надоел этот художник! А еще то, что им восхищаются люди! И эти глупцы из сопротивления! Того гляди - одну из картин во флаг превратят и кинутся с ним на штурм здания Инквизиции. Впрочем, это уже из области фантастики. На это у них сил никак не хватит. Даже если они очень и очень постараются. Так что... о них пока беспокоится не стоит. Но внимание ослаблять тоже нельзя. Потому как я же не хочу потерять свою власть...

Но они обнаглели, конечно, прямо таки до невозможности! Устраивать в центре города выставку картин этой "Свечи, что горит в темноте нашей жизни". Так, кажется, они называют этого наглеца художника... По росписи его!

И ведь эти дети не боятся того, что их схватят и убьют. Хотя... может, в этом замешаны абсолютно не причастные к этим мятежникам люди... Ведь, чтобы устроить выставку такого масштаба, необходимо иметь достаточно большой капитал, что в данном случае более чем странно. Ведь почти все из Сопротивления - сироты, у которых нет ничего. Даже дома. Не то, что счетов в банке!

Но это не важно... Лилит со всем разберется. Тем более, что она так любит гулять по всяким выставкам, что можно сказать - сам Бог велел ей заняться этим делом... и прихватить с собою эту Ольгу.

Пусть девочки развеются! Погуляют, узнают друг друга... Лилит, конечно, не преступит четко установленной границы, а Ольга вполне может немного приоткрыть дверь в свой мир. Она же - не железная! Да еще и уставшая сверх меры... Заказ-то выполнять надо, а лекции и семинары пропускать нельзя... Так что - крутись как хочешь, но все должно быть выполнено.

В кратчайшие сроки! К Рождеству...

Так что... пусть гуляет. Ведь потом она уже не сможет делать этого.

Впрочем, мне даже немного жаль ее. Девчонка-то не плохая... Просто оказалась не в том месте и не в то время. А еще - чересчур талантливой. И если бы всего этого не было, то жила бы она как спала. И горя не знала... Рисовала бы свои картины, продавала бы их и может, к концу своей жизни ее бы заметила Инквизиция...

А так - ничего не поделаешь! Мне не нужен тот, кто сможет создать еще более великолепную картину. Кажется, такое уже встречалось в истории... Давно! Когда на земле еще существовали государства и страны... Именно тогда русский царь Иван Грозный приказал ослепить мастеров, создавших храм Василия Блаженного. Потому что те сказали, что если прикажут, то они могут создать и лучший. Сейчас, к сожалению, такой номер не пройдет. Слепоту, любую, научились лечить...

Жаль, жаль...

Ведь этой художнице, судя по всему, симпатизирует мой змей! А тут такое разочарование...

- Что-то случилось, Святой Отец? Ты вдруг так посуровел...

Отец Михаил... Я и забыл о вас!

- Ничего... Просто дела беспокоят.

- Надеюсь не очень кровавые...

Тебе, отец Михаил, позволяется много больше других. Даже больше чем слугам моим! Потому что ты слишком ценен... Потому что знаешь слишком много... но вот уж это-то - не проблема! Однако, это - не важно. Потому что ты единственный, кто знает настоящего Инквизитора... Тот, кто не дал окончательно умереть в моей душе тому мальчишке, которым я когда-то был.

Давно!

- Это как посмотреть.

Единственный, кто может влиять на мои решения... Те, которые я выношу вне зависимости от политики или ожидания тех коршунов, которые именуются моими соратниками. Впрочем, даже они уже не могут спорить со мной...

Не смеют. Потому что жизнь - игра, а я - главный кукловод в чьих руках собраны все ниточки. И мне хватит только дернуть за одну из них, как что-то в этом мире изменится...

- Покаяться не хочешь?

- Кто? Я?

Ну, насмешил брат! Если бы не мое уважение к тебе и твоим сединам, то сидеть бы тебе в камере в подвале этого здания! Все-таки Инквизитору каяться предлагаешь, а не простому человеку! Думать надо!

- Нет. Не хочу.

Бледные, почти выцветшие голубые глаза прожигают меня насквозь. Знать бы, что ты видишь отец Михаил! Потому как такие взгляды давно на меня не действуют... Осталось только легкое любопытство.

- Жаль...

- Почему это?

- Ты грешен... Как и я... Но про себя я уже молчу... Потому что мне уже поздно каяться и просить о прощении. Но тебе - нет.

- Ты ошибаешься. Мне тоже - поздно. Потому как на моих руках слишком много крови. Как, впрочем, и на твоих.

Легкое напоминание об отданном когда-то приказе о сбросе атомной бомбы на мятежный город. Ныне превращенный в руины. В братскую могилу.

- Я - помню. И тебе совсем необязательно постоянно напоминать мне об этом.

Как же! Не надо! Очень даже надо. Потому как эта ноша тяжела... для одного человека. А так - нас двое. Грешников.

- Разве? Тем более, что ты сам говорил, что покаяться никогда не поздно. Или я не прав и что-то путаю?

- Нет, не путаешь...

-Так что же ты мне проповеди читаешь, "брат"?

Между нами давно уже пролегла пропасть. И мне - не жаль. Потому что ее создал я сам. Потому что я уже не верю ни во что... Даже в справедливость... Хотя в нее-то - особенно! Ведь ее нет. Совсем.

Пожимаешь плечами. Мол, понимай как хочешь... Что ж, будь по-твоему, но только - сегодня, потому что уж больно хорошее у меня настроение.

- Кстати, давно собираюсь тебя спросить - а что это за ребенок все крутится вокруг зала Витражей? Такой невысокий, в красной бандаме и немного мешковатой одежде?

Что-то слишком многие стали обращать внимание на эту Ольгу. Наводит на нехорошие подозрения... Надо сказать Полозу, чтобы следил за ней получше...

- Это Ольга. Художница, которая получила заказ на создание картины во славу Инквизиции.

- Значит, ты все-таки решился...

О, мне прекрасно известно, что ты отец Михаил не одобрял, не одобряешь и не будешь одобрять создание этой картины. Потому что считаешь, что человек не может занять место Бога... Так же, как и обычный человек не станет солнцем...

Но мне - все равно. Ведь все уже решено. Мной.

- Ты имеешь что-то против?

Испещренные морщинами руки медленно перебирают хрустальные шарики четок... Говорят, что их тебе подарил предыдущий Инквизитор, который был во много раз милосерднее меня... Относительно, конечно.

- А то ты не знаешь! Но дело - твое. Твори что хочешь. Я не вмешаюсь.

Ты осуждаешь меня... Но молчишь. Потому что - привык. Потому что ты не Инквизитор. Не я. Потому что ты один из тех, кто создал меня таким. Потому что я твой грех, который ты не можешь замолить. Как и множество других...

Потому что прощение не светит никому в этом мире... Ведь в нем совсем не осталось даже падших ангелов... Последний убит по моему приказу! Моими слугами...

- Ты даже не знаешь, насколько я это ценю.

Сарказм ядовитой кислотой падает на пол, прожигая дорогие ковры. А ты, Михаил, лишь головой качаешь...

Потому что ты всем сердцем пытаешься научиться верить в Бога. В того, кто отвернулся от нас. Кто бросил нас на произвол судьбы.

И не понять тебе, что это бессмысленно... Все твои старания. Потому что в душе твоей уже нет той искры, которая зовется искренностью. Потому что ты - забыл. Потому что ты - грешник. Такой же, как и я.

* * *

Идея создать галерею того неизвестного художника была как озарение! Ведь его картины так ярко показывают то, за что мы боремся, что иногда даже слов не хватает! Поэтому мы - решились. Даже если этим ставим под сомнение свое собственное существование!

Люди должны знать и видеть красоту... Ту, которую уничтожила эта проклятая Инквизиция!

И у нас - получилось... За несколько дней я с ребятами смог собрать все известные картины просто-напросто выкрав их из запасников Городского музея... Удача сопутствует храбрым... Она улыбнулась нам. Ведь никто до сих пор не хватился пропажи. Да и Инквизиторские рабы еще нас не навестили.

Но это может измениться в любой момент.

Однако, главная задача выполнена! Потому что мы привлекли и заинтересовали очень многих! Может, даже заставили их задуматься и переосмыслить свою жизнь. Взглянуть на нее иначе и отбросить все свои иллюзии! Поддержать нас и свергнуть гнет Инквизиции...

И это еще одни шаг на нашем нелегком пути! Еще одна песчинка на чаше наших весов...

* * *

Так странно смотреть на свои собственные работы глазами обычного человека, который просто пришел отдохнуть... Который просто польстился на яркую вывеску и то, что она скрывает. То, что запретила Инквизиция.

Поэтому неудивительно, что здесь не протолкнуться... Ведь то, что запрещено всегда интересно! Даже мне... Даже если учесть, что все эти картины созданы мной. Моими руками и моей фантазией.

Мне приятно вспомнить то, что когда-то случалось со мной. Ведь все полотна, что сейчас висят на стенах этой галереи - моя жизнь. Книга, написанная ни для кого и в то же самое время - для всех.

Эти картины моя биография.

Но этого никто не знает. Потому что для всех они лишь работы какого-то неизвестного, но чрезвычайно талантливого художника, который просто хочет что-то сказать или объяснить.

А это - не так.

Я ничего не хотела говорить. Я рисовала просто так, для себя. Но в то же время, понимала, что эти картины у себя дома оставлять нельзя. Слишком сильно уж они компрометировали нашу Святую Инквизицию. Слишком о многом рассказывали. Сами. Без моей помощи.

Но это уже не важно. Все, нарисованное когда-то давно, пройденный этап. Да, оно дорого мне... Но у всего этого уже есть своя собственная жизнь, хранящая мою память...

Так, вот это небо с сияющими на нем семью лунами, под которыми на темной, почти черной траве удобно расположились вокруг костра несколько человек, одна из первых моих работ. Мне тогда было...

А правда, сколько мне тогда было? Четырнадцать, пятнадцать?

Нет, не помню...

Забавно, тогда я еще носила розовые очки и умела мечтать... И видеть цветные сны. Теперь уже не получается... Снов нет. Только кошмары...

А вот эти забавные лягушки относительно молодая работа! Они у меня получились такими веселыми и полными жизни! А еще - лукавыми... Ведь они - музыканты! А инструменты у них лиственно-мухоморные.

Хорошее у меня тогда было настроение. Редкое... Вот и появилась такая картина-шутка. Потому что я радовалась, как ребенок... Чему-то.

Вот этому полотну уже года два... Может - немного больше. Я тогда как раз пережила еще одни приступ темноты и только-только начинала видеть... Снова. Вот и получилось такое нечто аляповатое, в крупных мазках... Вблизи такую картину не рассмотреть! Надо всегда отходить на несколько метров, чтобы увидеть ветви сирени и ярких бабочек... А еще плутоватого воробья, который спрятался среди зеленой листвы так, что его самого почти не видно...

Дальше...

Дальше у нас идет "Благовещение". Почти первая серьезная работа... Ангел спускается с неба, чтобы сообщить Деве Марии радостную весть... У нее на коленях лежит вышивание, которым она за минуту до этого занималась... Ее лицо полно мира и покоя. Она еще не верит, но уже знает. А ангел протягивает ей ветвь мирта, чьи белые цветы сияют подобно звездам небосклона...

Как много всего было! Как много я забыла!

Но это помнят мои работы. Поэтому - пусть.

Картины ведь никому не расскажут о моих переживаниях, мечтах и иллюзиях... Хотя хранят их на самом виду! Но это - не важно. Потому что все, находящиеся здесь видят что угодно, кроме правды. Они гадают, строят предположения... Но ни на йоту не приближаются к истине!

А она ведь проще простого! Живи и будь счастлив... Радуйся каждому мгновению этой жизни. Потому что она - бесценна. Кем бы ты ни был... Единорогом, драконом, ангелом или человеком.

Но мы разучились быть счастливыми... И радоваться простым и малым вещам. Поэтому, мои картины молчат. Им нечего сказать людям... Потому что те не хотят слушать. Потому что у них есть свое мнение на все. И оно - единственно верное и правильное.

Так что, зачем спорить? Пусть все будет так, как есть.

- Вот уж не думали встретить мы вас здесь, Ольга!

Лилит? И Полоз... Как мило! Даже здесь мне не будет от вас покоя.

- Что ж, приятно быть хотя бы иногда - неожиданной. Это заставляет считать себя не такой уж серой и посредственной.

Как же вы мне надоели! Видит Бог - была бы возможность, отправила бы вас на какой-нибудь курорт. Отдыхать и радоваться жизни. Недельки на две-три. Чтобы не видеть, не слышать и не разговаривать с вами...

Потому что, если бы в отпуск отправилась я, то на все двести процентов вы бы оказались в соседнем номере. А так, и я вроде ни при чем.

Но это - невозможно.

Потому что вам, наверняка, дан приказ следить за мной по мере возможности. Да что "наверняка"! Точно! Хотя бы одному Полозу, потому что этот змий постоянно тусуется под моими окнами и провожает меня в университет на правах "любимого мужчины".

- Вы и вдруг - посредственная? Поверьте мне, Ольга, это все ложь и происки врагов! На самом деле вы очень... неординарная личность. Я бы даже осмелился сказать - яркая!

Угу, особенно по ночам в темноте... Когда я, совершенно случайно, выливаю на тебя ведро ледяной воды... От большой любви, так сказать...

- Ну да, ну да! Врите больше, господин Полоз! Может на том свете вам это и зачтется!

Я знаю, что так нельзя, но - не могу. Слишком уж мне нравиться спорить и пикироваться с этим змием, не повышая голоса и не переходя на различные жаргонные слова. Получается чисто аттракцион "Доведи друга, не сказав ни единого слова из ненормативной лексики в его адрес"! Искусство, однако!

- Вы ранили меня в самое сердце! Чем я заслужил ваш гнев?

А народ-то вокруг собирается, привлеченный бесплатным представлением... Лилит же - развлекается. Вон, как глаза-то смеются. Но я не дам ей остаться в стороне! Не в моих это принципах...

- А пусть вам это госпожа Лилит объяснит... Она же, вроде как, вам друг. И наверняка сумеет все по полочкам расставить... Особенно - как и чем вы меня обидели.

Мне совсем нетрудно немного поиграть! Построить из себя ту, которой я не являюсь. Потому что это уже давным-давно стало для меня обыденностью. Серыми буднями... Жаль только, что праздники стали случаться все реже и реже...

- Вы слишком высокого обо мне мнения, Ольга. Я уже сколько лет пытаюсь донести до Полоза простые истины, и как видите - безрезультатно!

- Да? Жаль... Я-то думала, что он только меня не желает слушать...

- Дамы, дамы! А вас не смущает то, что я вроде как рядом стою?

- Ничуть! Ведь не сказано ничего крамольного или обидного. Всего лишь сухая констатация фактов.

Ничего не значащий разговор. Простой обмен колкостями. И легкая радость...

Странно, но мне действительно радостно спорить с этими двумя, обсуждать свои и чужие недостатки... Хотя я знаю, что они - "Карающие". Охотники Инквизиции. И что их задание - слежка за мной. Постоянная.

- Но все равно - Вы - и вдруг здесь... Наводит на размышления, не так ли?

Интересно было бы послушать на какие, Лилит... Очень интересно! Может, я смогла бы услышать о себе что-то новенькое! А то постоянные похвалы да преклонение - надоели хуже горькой редьки! Настолько, что уже даже слышать их невозможно...

- Вот за это вините, господина Полоза. Это ведь он рассказал мне о художнике, на чьих картинах вдруг стали появляться мои герои. Естественно, что я не смогла не обратить на это внимание. Профессиональная гордость-то у меня еще есть!

- А я думал, что мое замечание вы оставили без внимания...

- Я ничего и никогда не оставляю без внимания...

Как хорошо, что если что я могу прикрыться своей второй гранью... Частью меня самой. И никто ни о чем не догадается. Не поймет. Картины-то разные. И это не только смысл, а еще и техника... Более спокойная и легкая...

- И каково же ваше мнение об этой... выставке?

Неужели вам это интересно?

Пожалуй, да...

- Двоякое. Картины, вне всяких сомнений - достойны внимания. Они очень не плохи, но все-таки немного наивны. Кроме некоторых. Но это редкое исключение...

- Вы, наверное, говорите о "Единороге"?

Заметили? Он действительно - другой. Потому что воплотил в себя мое отчаянье и усталость. Я просто не смогла нарисовать его иначе. Не в этот раз. Хотя сотни раз уже обещала не творить такого...

- Вы почти угадали, госпожа Лилит. Но говорила я не о нем, а о "Покаянии"...

Моя картина на сюжет одной старой песни о Чезаре Борджиа... Одном из Великих Грешников земли... Совершивший грех Каина и женившийся на собственной сестре. Я запечатлела его стоящим в старинном храме, а на него с осуждением смотрят с картин Святые и гневно качают головой. Как он, грешник, посмел явиться в дом Божий? Как набрался смелости и наглости?

А Чезаре уже не ждет ничего. Даже прощения... Он просто кается в совершенных грехах... И все.

Потому что нет молитв... Потому что он не знает их.

- Ах... Как же я сразу не подумала об этой картине!

Полоз молчит. Не вмешивается. Потому что ему не очень-то интересен этот разговор о живописи и картинах. Ему больше по душе припираться со мной по разным пустякам, чем вести беседы о высоком!

- Наверное, это потому, что ее многие предпочитают не замечать. Ведь в роли Чезаре Борджиа изображен сам Великий Инквизитор. Естественно, что большинство будут глаза отводить!

- Но вы - не все.

- Да, не все.

Потому что писала все эти картины - я. Потому что специально создала "Покаяние" таким...

- Однако, суть не в этом... Присмотритесь получше ко всем остальным картинам! Ну! Что вы видите?

Молчит. Не понимает...

- На них - жизнь и счастье. А еще - вера. Вот и все. Здесь нет ни капли того, что обличает Инквизицию... Только радость. Та, которую мы все уже давным-давно забыли...

- Интересная теория...

Еще бы! Потому что она - правда. Потому что я действительно никогда не думала об Инквизиции, когда создавала их. Что мне до нее! У меня и своих проблем вполне хватает...

Исключение - будущая картина. Да и то - не до конца. В ней не будет ничего такого, что можно назвать - отступничеством. Но именно из-за нее мне подпишут смертный приговор.

- Это просто мои мысли. Но, может, я и ошибаюсь. Не мне же пришлось создавать эти полотна... Так что - не мне судить или говорить.

- Вы чересчур скромны. Вам это совсем не идет.

- Господин Полоз, поверьте, меня совсем не волнует что мне идет, а что - нет. Не верите - спросите Кет! Она вам целую лекцию прочитает о том, как я отстала от жизни и моды!

Я не хожу на шпильках и не одеваю коротенькие мини-юбочки. В холодную погоду меня можно опознать только по глазам, которые нагло блестят из-за огромного вязаного шарфа радужной расцветки, которым обмотана не только моя шея, но и голова! Потому что шапки я не ношу по причине общей вредности и не любви к этому предмету одежды... А ведь у меня еще есть и перчатки в тон!

- Я не самоубийца и поэтому предпочту воздержаться от общения с этой дамой. С вашего позволения, конечно.

А если не позволю?

- Какие теплые отношения... аж оторопь берет!

- У, это вы еще не видели, что творится, когда мы в транспорте ездим! Вот это цирк, так цирк. А сейчас - все вполне мирно и вежливо...

И даже без рукоприкладства! Ну, подумаешь, поприперались! Так без этого жить невообразимо скучно! Но сейчас нет того огня, который обычно бывает по утрам, когда меня будят звонком в дверь и с радостной улыбкой сообщают, чтобы я собиралась, так как господин Полоз соизволил проводить меня до дверей родного университета. А я злая, лохматая и не выспавшаяся... И мне плевать абсолютно на все. Даже то, что кто-то может увидеть, как я гоняю по лестнице этого змия с сумкой наперевес...

- А я-то думала...

Ну, индюк когда-то тоже думал... И всем известно, что с ним стало...

- Ошибались. Но хорошенького понемножку!

- Что, уже уходите?

- При всем моем жизнелюбии и работоспособности - я не железная. И мне хоть иногда надо отдыхать. А то у меня расписание уже стало дом - университет - здание Инквизиции - дом. Причем, выхожу на занятия я преимущественно в семь утра, а возвращаюсь - в одиннадцать вечера.

- Тогда, может вас проводить?

- Премного благодарна. Но - не надо. Сама дойду.

- А если на вас нападут?

Кто? Покажите мне этого сумасшедшего, Лилит! Очень уж хочется взглянуть на этот вымирающий вид... Потому что меня уже даже любимые соседи по большой кривой обходят, а не только местные хулиганы.

- Не беспокойтесь. Все будет в порядке. Чай не маленькая я!

- А то смотрите! Мне - не сложно...

Верю, яхонтовый мой, верю. Но - не надо. Надоел ты мне... А как подумаю, что еще три недели мне видеть твою фигуру в свете ярких витражей, так вообще плохо становится...

- Еще раз спасибо, но - нет. До завтра, госпожа Лилит, господин Полоз...

Все! Хватит! Наобщалась... Домой хочу! К любимым кроватке, одеяльцу и подушечке!

И чтобы спать... Суток трое, как минимум.

Потому что во все следующие дни придется работать, и работать, и работать. До изнеможения. Также как и сегодня...

* * *

- Ребят, слушайте. А в последнее время у нас никто не получал ордена "За заслуги" четвертой степени?

Интересно все-таки, кто меня приютил! Да еще и не испугался Инквизиции. Приютить у себе того. За чью голову назначена поистине баснословная награда! Такая, что любой пойдет на все, чтобы ее заполучить.

- Как же не получал? Получал. Некая Ольга Зайцева, художница. Она еще заказ от Инквизиции получила на создание картины к Рождеству...

Та-а-ак! А вот это уже интересно... Потому как абы кому такие заказы не дают...

- Майк, а ты не помнишь, чему посвящена эта картина? Ну, которую должна нарисовать эта Ольга...

- Да об этом все знают, Седой! В новостях несколько дней крутили, какая гениальная и самое главное молодая художница будет рисовать картину во Славу нашей доброй и милосердной Святой Инквизиции. А почему ты спрашиваешь?

- Потому что это она меня спасла в тот день...

- Врешь! Она не могла!

Не верят... Да я и сам уже сомневаюсь. Настолько нереальным кажется случившиеся. Почти невозможным...

- Ну я же сижу перед тобой.

- Это ни о чем не говорит... Она могла сделать это под влиянием каких-то внешних факторов. Ты же не хуже меня знаешь, что те, кого награждают такими медалями преданы Инквизиции до мозга костей.

Знаю. И от этого мне только горше... я-то думал, что друга нашел! Того, кому могу доверять! А оказалось, что ошибся... Подставился, как мальчишка...

- Не судите, дети мои, и не да судимы будите. Не вам гадать, почему эта девушка так поступила, и правильно ли сделал Алексей, что оставил ей возможность связаться с нами. Время - покажет. Пока не сделано ничего, что могло бы бросить на нее тень. Пока она не враг нам.

- Сделано, Отец. Сделано...

Что ты знаешь такого, моя Изабель, чего не знаем мы?

- И?

- Картина, над которой она сейчас работает должна сделать Инквизицию почти бессмертной. Всемогущей... Почти Богу равной.

Вот и встало все на свои места. Вот и разрешилась загадка...

Но какой же я глупец! Оставить свои координаты слуге Инквизиции. Девчонке, которая выполняет заказ ее... Жуткий и страшный. Призванный обессмертить Инквизицию. Сделать ее всемогущей!

Как, как так вышло? Почему я принял желаемое за действительное?

Хотя, с последним все как раз понятно. Эта Ольга спасла меня. Укрыла. И не сала Инквизиции! В тот раз. Но это не значит, что этого не случится...

- Седой, да не расстраивайся ты так... Ты ж не знал, что твой спаситель окажется рабом Инквизиции, ее преданным слугой.

Не знал. Думал, что он такой же, как и мы. Ненавидящий Инквизицию и желающий ее смерти. Но все оказалось иначе. Совсем.

- Может, еще не все потеряно... Может, все не так, как кажется, а, Седой?

Друзья. Не надо меня утешать. Ведь я, скорее всего, пустил по вашему следу убийцу. Эту Ольгу... Художницу Инквизиции...

* * *

Смотрю я на эту художницу и думаю, что она ненормальная! Столько работать! Да еще фактически без передышки! Уму непостижимо! Да она уже на ногах еле стоит... Вернее, тут надо наверное сказать "кисточку в руках еле держит"...

За ней даже Полоз уже следить не в состоянии. Устал. Также как и Лилит... Вот и приходится мне бедному и несчастному торчать здесь подпирая стенку и не сводить глаз с этой поистине удручающей картины.

Скучно! Аж сил нет!

Может, изменить хоть что-то в текущей серости этого паршивого дня?

- Слушай, а тебе не надоело здесь торчать взаперти? На улице такая погода! Солнце, ветер и не облачка на нашем небе!

Даже не испугалась... Только кисточку на стол положила да повернулась ко мне лицом. А я так старался быть незаметным и тихим! Так старался... Впрочем, это лирика. Здесь уже даже последний ученый знает, что Ольга всегда знает, когда за ней идет слежка и может назвать место, где спрятался этот несчастный... Особенно часто не везет Полозу! Дежурить-то чаще всего приходится под окнами...

Приходилось. Пока Ольга не сжалилась и не разрешила ему ночевать на своей уютной, по его словам, и маленькой кухне вместе с чашкой чего-нибудь горячего, в то время как его задание в соседней комнате видит девятый, десятый и одиннадцатый сон.

Мне так не везет... и такие добрые задания не попадаются... Потому что этот змий искуситель рассказал, что его там даже кормят! Домашней едой! Зараза... Я тоже так хочу!

- И что ты предлагаешь, мой незнакомый страж?

Опа! А ведь мы и впрямь еще не встречались! И познакомить нас было некому! Недочет... огромное упущение!

- Для вас - Цербер, сиятельная госпожа!

Глубокий поклон и взмах воображаемой шляпой... Как в кино. Старом. Про мушкетеров.

- А предлагаю я вам прогулку по городу верхом на моем верном скакуне.

Веселая она. Забавная даже. И играть любит, и смеяться. Вон, какие черти в глазах-то пляшут! И не скажешь, что тихоня да одна из лучших учениц своего факультета! Да и о том, что сутками может работать - тоже.

- Предложение заманчивое... Но как я могу оставить все это?

Широкий взмах рукой на свое рабочее место, заваленное красками, кисточками, баночками, тюбиками и прочей ерундой. Абсолютно ненужной, по-моему мнению, но в чужой монастырь со своим уставом не лезь, и для нее вся эта ерунда может значить столько же, сколько для меня значат город и дорога.

- Легко и просто! Мы просто попросим кого-нибудь из охраны присмотреть за вашими вещами. Ну, так что, согласны?

Слишком много о тебе говорят Полоз с Лилит. Настолько, что даже я заинтересовался. И решил узнать тебя. Понять, что же такое в тебе нашли мои друзья-соратники по несчастью! Ведь просто так кого-то обсуждать не будут! Причем таким тоном... Измученно-непонимающим.

Потому что ты как открытая книга... в которой слов не понять. Вроде и буквы те же, что и обычно, а слова - другие. Чуждые. Вот и гадай, что они значат... Пытайся понять...

А не получается! Сколько не старайся.

Лилит ведь даже специально стала с Полозом меняться на задания, чтобы только за тобой немного понаблюдать. Впрочем, у нее к тебе, художница, вполне конкретный интерес... Ведь она хочет прервать твою жизнь. А Полоз ей не помешает. Приказа-то нет.

А я просто пройду мимо и улыбнусь тебе, как старой и доброй знакомой, которую никто так и не смог до конца узнать. Даже я... Хотя мне проще всех, потому что ты так похожа на меня... С той лишь разницей, что я не скрываю свою вторую сущность, но ты - да.

- Ладно. Уговорили. Но чур - никаких выкрутасов и приставаний!

- Вы меня обижаете!

А я только думал ее попугать, заложив несколько виражей... Впрочем, такую испугаешь! Скорее сам поседеешь...

И остаются сиротливо лежать на столе краски...

Что ж, бывает! Мир изменчив. Люди - постоянны. Потому что за столько веков и тысячелетий в них не изменилось ровным счетом ничего. Совсем. Они как жили своими страстями и желаниями, так и живут. И все также для них шелест денег и вкус власти является наиболее желанным.

- Сюда!

Я веду свою спутницу по тайным ходам нашего старинного здания. Почти замка. А какой замок без тайных ходов? Правильно, никакой! Также, как и без жутких историй и привидений предыдущих хозяев...

- Как тут темно...

Черт, забыл, что люди в темноте ну совсем ничего не видят!

- Держитесь за руку.

Ее ладонь теплая, даже немного горячая, и вся в мозолях. Но это даже хорошо! Не люблю белоручек! От них всегда слишком много проблем... Да и нервов на общение с ними тратится много больше, чем даже с тем же Господином! Последнему хоть как-то угодить можно, а этим - никогда. Всегда найдут к чему придраться...

- Вы, я погляжу, много работаете... Не надоедает?

Странно... В коридоре темно хоть глаз выколи! Обычному человеку дальше своего собственного носа ничего не увидеть, а Ольга словно бы и не замечает темного покрова... Хотя, вру, замечает. Но не так, как остальные. Все пугаются, а она только руку мою чуть крепче сжала...

- Нет. Я привыкла.

К такому каторжному труду?! Не верю! Хоть убейте, но не верю!

- Разве к такому можно привыкнуть?

В моем голосе ирония смешивается с насмешкой и недоверием. Что поделать! Такой уж я... уродился.

- Привыкнуть можно ко всему...

А что так грустно-обреченно? Что, заставляли привыкать ко слишком многому? Да еще и против желания?

Так это-то как раз не повод расстраиваться! Все бывает хуже... Намного. И я пример тому.

- А мы скоро придем?

- Надоело по темным коридорам шататься? Ну, это не проблема... Еще один поворот и мы на месте!

Как хорошо все-таки знать все входы и выходы. Полезно. Особенно. Когда надо незаметно уйти. Не то, чтобы меня кто останавливал, но не люблю я лишних глаз. Особенно в свое свободное от работы время. Сейчас его стало немного больше, чем когда меня только создали. Тогда каждую ночь приходилось ходить на охоту... Сейчас - лучше. Дай Бог, раз в неделю, если прикажут!

Мелочь, а приятно.

- Вот мы и пришли...

Легкое касание каменной плиты и последняя с легким шорохом отъезжает в сторону, давая взглянуть на стоящего недалеко и подмигивающего зажженными фарами моего хромированного железного коня. Буквально по винтику собранного! Собственноручно.

- Ваш?

- Мой.

- Оригинально!

Взгляд - понимающий. Потому что Ольга тоже создает. Но не мотоциклы, а картины, между чем, впрочем, нет такой уж большой разницы. Только в материалах.

- Садитесь! Пришло время гулять и расслабляться! Нельзя же все время работать! Так и характер может испортиться.

- А он у меня и так не сахар.

Знаю уж. Наслышан...

- Но ведь и не лютый перец.

Взревел мотоцикл зверем диким. Зарычал, заурчал... И полетел над дорогами, домами и улицами. За что люблю наше время и науку, шагнувшую далеко вперед, так это за победу над гравитацией! В итоге небо отдано машинам и легким мотоциклам, а землю - людям. Исключение составляют только поезда и автобусы. Слишком уж они много народа перевозят, чтобы поднимать их в вышину... Опасно.

Но я же не в автобусах катаюсь! Это удел нашего Полоза, да и то по необходимости... Приказ виноват!

- Держитесь крепче...

Я уже давно езжу без шлема. И штрафы меня не останавливают. Плачу-то по ним не я, а Инквизиция. Что дела не меняет... Наша милиция меня уже видеть не может и поэтому старательно отводит глаза, когда на горизонте появляется мой мотоцикл. Надоел я им. А ведь как хорошо было раньше! Они за мной, а я от них! И так по пол ночи! Пока не поймают... А потом отпускать приходится... Чай, слуга самого Верховного Инквизитора! Меня трогать и обижать нельзя. Для жизни опасно.

Лететь в вышине... Почти под облаками. Радость это. Счастье.

То, которое почти никто не знает!

- А куда мы едем?

- Как куда?! Конечно же, на дискотеку! Танцевать до упаду, пить дорогое шампанское и коктейли, а еще забывать об этом мире, работе и обязательствах! Ведь это так просто!

Ты поймешь меня, художница Ольга. Потому что ты не та, кем кажешься на первый взгляд. Не смиренная и послушная Инквизиции, а лишь выглядящая такой. На самом деле ты - боец, который подхватил выпавшее из чьих-то усталых рук развевающееся знамя. Твой характер не отличается той серостью, которую видят все. На самом деле он переменчив, как наш мертвый океан, который может быть спокойным и не очень, теплым и холодным... Разным.

На высоте почти нет машин и можно увеличить скорость почти до трехсот километров в час. Люди обычно включают автопилот здесь, а я - нет. Какое удовольствие в простом рассматривании пейзажа?!

- Вы так любите скорость!

Сквозь шлем голос Ольги звучит немного глухо... Как у больного ангиной.

- А вы нет?

Отвечать вопросом на вопрос, конечно, не вежливо... Но я не Полоз, чтобы соблюдать правила! Наоборот, я просто обожаю их нарушать. Ходить по тонкому лезвию ножа... Висеть на волоске.

- Люблю... И, наверное, ничуть не меньше вашего...

А руки-то у нее замерзли... Но ничего, отогреется, тем более, что мы почти приехали! Вон, наше здание виднеется вдали. Сверкает огнями.

- Скажите, а это то, что мне кажется?

- Да! Мы сегодня гуляем в главном развлекательном центре города! Естественно, подпольном...

- Однако, прекрасно известным Инквизиции...

- Неа. Не Инквизиции. Мне!

Так, припарковываемся... Слезаем. И заходим. Охрана по боку! Меня и так здесь все знают. Чай, постоянный и любимый гость и клиент. Мелочь, а приятно... Особенно, когда шкафчики три метра на два почтительно уступают тебе дорогу... Как и различные завсегдаи. Впрочем, сейчас здесь совсем мало народу. День на дворе, а не ночь.

- А вы здесь известная личность...

А ты что думала, художница? Что все в Инквизиции добрые и послушные, как ангелы? Только нимбов не хватает с крыльями... Как бы не так! Мы скорее демоны с рожками и хвостиками, чем их соперники с небес. Потому что погулять у нас любят все. Даже ученые... Хотя, какое даже?! Эти празднуют и обмывают какие-нибудь достижения и премии по трое суток так, что стены трясутся, а они сами на нижний этаж проваливаются через пол. Или потолок. Это уж с какой стороны посмотреть.

- Эй, бармен! Что у нас сегодня в эксклюзиве?

Сегодня дежурный по стойке - Рик, синеглазый и улыбчивый. Значит что-то интересное будет... Просто так он место своего брата не занимает. Не в его правилах. Хотя, сейчас здесь нет почти никого... Только мы да еще несколько человек. А они - не в счет. Они - свои.

- Цербер... С девушкой. Замерзшей по свои симпатичные ушки.

А что я? Я ничего... Я просто так тут стою... Для мебели. И совсем не обязательно так на меня смотреть! Просто... покатал ее немного. И все.

- Подожди, красавица! Сейчас мы тебя отогреем...

Замелькали в руках стаканы, баночки и бутылки, рождая нечто совершенно неповторимое и вкусное...

Нет, во Рик, во предатель! А мне глинтвейн он никогда не варит! Даже если просишь его очень и очень сильно. Даже, когда замерзнешь... А Ольге в первую же встречу такой подарок преподносит. Обидно...

Стоп, а почему "красавица"?

- Держите! Мигом согреетесь... Честное слово бармена.

- Спасибо...

Ой, а мы и краснеть умеем... Какая прелесть. И ведь Полоз этого не знает. Вообще. Хотя следит за Ольгой почти постоянно. Днюет и ночует у нее дома. Даже ключи получил из рук доброй хозяйки! И место на раскладушке...

- А мне?

Нет, я так не играю! Мне тоже хочется вкусненького! Хоть я и слуга Инквизиции, но полакомиться чем-то необычным очень люблю... До Полоза, конечно, не дотягиваю, но все-таки...

- А у тебя, дорогой ты наш, наступили времена сухого закона. Или ты забыл, как в прошлый раз тут буянил?

Как же! Забудешь тут... Но прошлый раз - не моя вина. А того амбала, который решил, что ему все позволено! Но он - не я. И такое не прощается Инквизицией.

- Рик!

- Я уже почти тридцать лет - Рик. А вот ты очевидного не отрицай, друг мой. Буянил? Буянил. Три бутылки разбил? Разбил. А ведь среди них был такой раритет, как "Дон периньон". И тебе прекрасно известно, что стоит эта бутылочка баснословно дорого. А ведь я еще молчу о разбитом столе, испорченном диване и безнадежно сломанных стульях.

- Потрясающе! А я-то, наивная, думала, что только я умею так гулять!

- Что, и вы так чудить любите?

И ты, Мышка? Не верю! Тебя Полоз с Лилит уже несколько дней пытаются вывести из себя и все бесполезно. Ты как скала гранитная не поддаешься на их провокации! Словно и не человек вовсе, а кукла фарфоровая. Хрупкая, но абсолютно равнодушная с нарисованной на губах немного грустной улыбкой.

- Не совсем. Но - похоже. На одном из семейных праздников я, например, умудрилась сжечь обед, разбить хрустальную вазу, а еще испортить дорогой персидский ковер. Мне тогда так попало!

Сколько нежности... Значит, воспоминания счастливые. А у меня таких почти нет.

- И что, вас наказали?

- Нет. Сестра вступилась. Ведь мне тогда было всего тринадцать лет... Девчонка! Глупая... Впрочем, это с годами не изменилось...

- Эх, все мы глупые... И наивные.

- И наглые. Во всяком случае, некоторые личности.

- Слушай Рик, замолчи, а? Или лучше, нет! Налей мне чего-нибудь покрепче и расскажи одну из своих историй, которыми ты так любишь мучить меня... А потом мы уйдем и будим чудить везде, где только можно и нельзя так, что все наши недруги удавятся от зависти, потому что они так не умеют.

* * *

Тихо, тихо, тихо осыпается песком на пол время... Настолько, что и заметить нельзя. И постепенно рождается картина из под рук Ольги. Медленно- медленно. Мазок за мазком. Казалось, что еще совсем не давно на месте покрытого краской холста сиял белизной новенький холст. Сейчас же на нем чуть ли не радуга расцветает! Темная...

А рядом сидит Цербер. Ему уже не надо скрываться и прятаться в тенях. Да и не захочет он этого! После того праздника для души, который они устроили на двоих это просто бессмысленно! Так напиться...

Если бы не видел своими глазами, то никогда бы не поверил, что эта серая мышка с характером и колючестью кактуса способна так... развлекаться. От души. Не оглядываясь на законы и правила. Удирая от нашей доблестной милиции... Подливая Инквизитору вместо дорогого раритетного вина газировку... Превращая стены здания в картинную галерею абстракционизма...

А потом они потащились к Ольге домой продолжать банкет, но... не смогли. Уснули. На пушистом коврике в гостиной. В ботинках и куртках. И мне, как какой-то мамочке, пришлось подпихивать им под головы подушки и укрывать этих малолетних алкоголиков одеялами... А еще и снимать эти чертовы ботинки-кроссовки на шипованой резине...

И наблюдать утром за их ошалевшими лицами, когда я с милой улыбкой вылил на них ведро ледяной воды. Меня, правда, за это чуть не убили, но это пустяки. Полученное удовольствие того стоило...

Я же не только убивать умею, но и развлекаться. За чужой счет.

А отношения у них стали просто потрясающие. Видно совместные мероприятия такого масштабы сближают. На заметку, что ли взять? Хотя, нет. Не такой у меня... характер. Не Церберовский...

Он - счастливчик. Наверное, единственный из всех нас, кому достался такой дар. Ведь Инквизитору он не особо нужен... Потому как создавали его одним из первых. Сразу после Люцифера. А тот - предатель.

Впрочем, нас всех можно назвать предателями. Скрытыми. Ведь мы недоговариваем, превратно толкуем и не делам ничего, что выходило бы за рамки приказа. А иногда - надо...

- Значит, ползу я по этому асфальту, как партизан... А этот субъект стоит себе тихонечко и ну совсем ничего не замечает! И тогда я...

- По дурости проваливаешь все задание.

- Полоз! Ты что здесь забыл?!

Сколько трагизма и отчаянья! Прямо хоть сейчас в театр отдавай играть Ромео в усыпальнице своей возлюбленной Джульетты. Билеты проданы были бы на два сезона вперед.

- А я что по-твоему не могу навестить друга?

По его лицу вижу, что нет...

- День добрый, Ольга. Как здоровье?

Возмущенное пыхтение и злобный взгляд. Знаю, надоел я тебе хуже горькой редьки. Чай, каждый вечер стали видеться. По твоей же милости. Никто же не просил тебя разрешать мне ночевать у тебя дома в обнимку с чашкой крепкого кофе.

- Вашими молитвами, господин Полоз.

- Тогда вы вообще никогда болеть не должны!

Потому что мне жаль терять такого словесного противника даже на очень короткое время...

- Полоз, слушай, а может ты пойдешь погуляешь куда-нибудь?

- Спасибо тебе, дорогой брат, за заботу, но и мне здесь неплохо. Тем более, что Ольга совсем не возражает против моего присутствия, не так ли?

- Мальчики, если вы не замолчите сию секунду, то разговаривать вы будите вот за этой дубовой дверью...

- А я разве что-нибудь сказал?

Я не я и хата не моя! И вообще, это все Цербер виноват! Он трещит не умолкая без перерыва на обед!

А все-таки мне нравится наблюдать за работой... Такой отличной от моей, но немыслимо похожей... У нее агония чувств проявляется на бумаге или холсте, а у меня выражается в крови, пролитой на серый асфальт да в стекленеющих глазах жертв. И то, что я слежу за тобой, не значит, что меня освободили от всех других заданий. Их просто стало немного меньше...

Что, впрочем, меня совсем не расстраивает. Возможность отдохнуть редко выпадает... Даже несмотря на то, что нас трое в нашем отряде "Карающих".

Вчера, например, пришлось опять разбираться с этими мальчишками из Сопротивления. Обнаглели они, конечно, до безумия... Устраивать поджег на наших складах с оружием! Пожар тушили почти три часа! Три! Это при условии, что при достижениях современной техники даже с самыми сильными справляются максимум за час!

Но виновные уже наказаны. Убиты. Мною.

Несложное было задание... Привычное. Такое, каких было много...

- Пришел, уселся тут... Мешает нормальным людям общаться и не стыдно ему... Ну вот совсем не капельки!

Стыд, Цербер? Тебе давно пора было бы знать, что в моем лексиконе этого слова нет, также как и слова жалость...

- А ты чем-то недоволен, Цербер?

- Ну что ты! Разве я могу быть чем-то недовольным? Да ни в жизнь!

- Тогда чего ты бубнишь? Да еще и сидишь надувшись, как мышь на крупу? Ой, прости, я забыл, что с грызунами ты не имеешь ничего общего...

- Слушай, ты змеюка подколодная, иди отсюда, а? Не мешай честным труженикам работать...

- Это ты то честный труженик? Ну насмешил!

- Так, все, хватит! Надоели! Я вас предупреждала! Я, конечно, не против того, чтобы вы разговаривали, но не спорили же?!

С громким стуком кладутся на стол кисточки, так, что даже растворитель расплескивается из маленькой фарфоровой чашечки! А глаза сверкают как у кошки... или Лилит, когда ту доводят до состояния крайнего бешенства.

Э! А это что за наглость?! Взяли и пинками выставили из зала! Да еще и дверь закрыли...

- Это все ты виноват!

- Я? А на себя мы думать не можем, в принципе?

- А что мне на себя думать? Я и так знаю, что ни в чем не виноват. Пока ты не заявился, мы тихо-мирно сидели и вполне цивилизованно общались.

Ну-ну! То-то Ольга все порывалась немного подправить тебе прическу, сделав незапланированное меллирование! И... надо признать, что у нее это получилось... Конечно, не до конца, но полученный результат тоже вполне неплох. Такие живенькие зелененькие пряди да в красную полосочку. Я оценил.

Но Церберу о его новой прическе я не скажу! Ни за что!

- Мы тоже без тебя вполне цивилизованно общаемся. Или ты сомневаешься в моих словах?

Молчание - знак согласия! Или в данном случае - несогласия?

- Что примолк-то?

- Слушай, ну что ты ко мне пристал? У тебя, что других дел нет, кроме как у меня на нервах играть?

Какие мы злые да вредные. Впрочем, у меня действительно пока нет никаких дел... А мое главное задание только что выставило нас за дверь, причем так мастерски, что даже завидно стало...

Но шутки в сторону. Я этот цирк не ради драки устроил.

- Вообще-то есть. И об одном из таких дел я хотел бы попросить тебя.

Внимание получено. Можно продолжать...

- Я на пару дней уезжаю по сам знаешь каким делам, и за Ольгой следить не смогу, поэтому сие задание ложится на твои доблестные плечи, друг мой. Тебе ясно?

- Ясно-ясно... Но я одного не понимаю - какой у тебя может быть интерес к этой Ольге? Ладно - я или Лилит! С нами все предельно чисто и прозрачно, но ты!

- А что я? У меня что в ней не может быть никакого интереса?

- Нет.

- Да. И вот этот самый интерес тебя, ровно, как и кого-нибудь другого, не касается никоим образом.

Гадай, мой собрат по несчастью, что такого могло заинтересовать меня в Ольге! Строй предположения... Все равно - не угадаешь и не узнаешь.

Потому что я и сам не могу в это поверить...

Я хочу защищать ее. Я, чудовище, которое не знает ни нежности, ни сожаления, ни жалости, ни любви, хочу защитить кого-то... Не по приказу, а по собственному желанию. И причины этому я найти не могу... Да и вряд ли кто сможет.

* * *

За что люблю здание Инквизиции, так это за его буфет и столовую. И это, наверное, единственное, что способно примерить меня с прозой нашей жизни. Или моей? Впрочем, не важно это все! Совершенно! Потому что сейчас я вкусненько пообедаю...

И подумаю о том, что все-таки случилось со мной за последние несколько недель. Потому что странно все и непонятно. Не так, как должно быть.

Полоз оказался не таким уж чудовищем. Вернее, он, конечно, остается слугой Инквизиции из отряда "Карающих", но с ним вполне можно нормально общаться. Если не обращать внимания на его иногда саркастичный тон и постоянные подколы. А еще на исчезающее из банки кофе и пирожные из холодильника. И коробку конфет, которая была припасена на черный день... И печенье, спрятанное на верхней полке в коробке с надписью соль... Так вот, если все это не замечать, то жить можно. И даже подключить надоевшего змия к различным делам по дому... А что?! Он у меня столоваться должен за бесплатно?!

Нет! Я не такая добрая...

Поэтому пусть отрабатывает... Чем Полоз и занимается. То посуду помоет, то несколько необходимых гвоздей в стены вобьет, то подсветку на зеркале починит, то... Короче, много этого. Очень.

Цербер вообще отдельная история! Такого баламута свет не видывал давно... Лет двести-триста. Но при всем при этом он очень забавный. И веселый. И даже немного ненормальный. С ним никогда не бывает скучно. Вообще. Потому что занятие всегда найдется. Не слишком законное. Но от этого даже интереснее! Я знаю. Я участвовала в этом.

И надеюсь, что еще не раз поучаствую. Потому что постоянно быть серьезной - тяжело. До безумия.

Лилит я не понимаю. Вроде и хорошо ко мне относится, а чувствуется в ее словах и действиях какая-то фальшь. Как будто изучает она меня... Слабые места в моей броне ищет. А найти не удается. Как ни старайся, как ни пытайся. Потому что я ведь тоже не наивный ребенок, который в одночасье все о себе рассказал и поведал. У меня есть тайны. И я берегу их пуще глаз своих...

Кстати о глазах... Боюсь, что в скором времени мне придется снова проходить курс лечения и отдыха. Голова стала слишком часто болеть. Мигрени вернулись. А этому есть только одна причина - темнота вернется. И вместе с нею жуткие боли... Дай Бог, если все это случится, когда картина уже будет закончена! Потому что время. Которое мне придется провести в четырех больничных или квартирных стенах неизвестно. Оно всегда разное. Когда больше, когда меньше...

А чай у них тут вкусный! Не черный, как обычно, а какой-то оранжевый... И корицей пахнет...

Да и столовая у них уютная... Вернее, это даже можно назвать рестораном. Белые скатерти, кружевные салфеточки, цветочки на столиках, легкая ненавязчивая музыка... Мило и уютно. Располагающе к неспешному поглощению пищи и доверительным беседам.

А вот и первый кандидат на разговор... Старенький дяденька с прямо таки невозможными глазами, которые кажется смотрят в самую душу...

- Вы не будите против, если я присяду за ваш столик, мисс...?

Я? Против? Конечно, нет! Потому что тем, кто буквально воспитал нынешнего Инквизитора не отказывают. Как и тем, кто отдал приказ об уничтожении целого города.

- Ольга. Можете звать меня Ольгой, Святой отец. И нет, я не буду против. Присаживайтесь.

Интересно, что это все так жаждут со мной пообщаться? Вроде веду себя тихо и мирно, ни в чем таком не замечена, а от собеседников, причем не совсем желательных, нет отбоя! Они что там сговорились что ли? Или приказ свыше получили?

А еще любопытно с чего начнется разговор... Будет ли разнообразие ли все вновь покатит по накатанной?

- Знаете. Ольга, до меня дошла одна очень прелюбопытная информация, и я решил все-таки выяснить правдива она или нет...

Ой, дорогой вы наш! Хоть кто-то начал разговор не с моих картин или заказа, а с чего-то другого! Слава те Господи! А то разговаривать о своем творчестве я не люблю до безумия...

- Простите, если я вас чем-то оскорблю, но у нас ходит слух, что Полоз сделал вам предложение руки и сердца...

Ой, мама! Нет, лучше бы разговор шел о картинах! Предложение! Мне! Полоз! Нет, не могу! Я тут сейчас от хохота на пол рухну...

- Судя по вашей реакции - нет. Жаль. А мы-то надеялись погулять на свадьбе...

Представляю себе это зрелище! Невеста в свадебном платье, кроссовках и со зверской улыбкой на лице спорит с женихом в костюме с бабочкой по поводу того, кто будет резать свадебный торт и кому же все-таки достанется первый и самый большой кусок, их пытаются разнять ученые, специально ради такого события покинувшие свои уютные лаборатории, подружка невесты вцепилась в руку другу жениха, который все пытается подсыпать в шампанское слабительного, чтобы мероприятие прошло еще веселее, а за всем этим бедламом наблюдает Инквизитор, утирая скупую отеческую слезу белым платочком и попутно благословляя молодых.

Класс! Театр абсурда, а не свадьба!

- Упаси Господи меня от такого счастья! Я еще хочу жить долго и счастливо и не в такой компании. Мы же поубиваем друг друга на первой же неделе совместной жизни!

- А я-то думал. Что у вас очень теплые отношения, если судить по тому, как вы общаетесь...

О да! Невообразимо теплые! Как в жерле вулкана... Чрезвычайно интересно, но еще более опасно! И что самое главное, даже зная о том, что может тебе грозить никто не хочет отойти от края в безопасное место...

- У нас не общение, Святой отец, а война. Называется, кто кого переспорит и первым доведет до белого каления. Пока счет равный.

Полоз мстит мне, а я - ему... И что самое смешное, мы от этого действия еще и умудряемся удовольствие получать! Владимир нас как-то даже обозвал супругами, потому что отношения у нас упасть - не встать!

- Высокие отношения...

О да! Выше некуда! Только если в космос...

Но вот беда, почему-то мне кажется, что основная причина не в этом глупом и немного детском вопросе-споре.

- А все-таки, если отбросить в сторону все эти разговоры, то что заставило вас сесть за мой столик?

Разучилась я верить в то, что что-то может делаться просто так. Потому что такого не бывает в этом мире. Потому что у всех всегда есть свой собственный интерес. Шкурный, я бы сказала...

- А разве должно быть что-то еще?

- Вам лучше знать... Но простите мне мою откровенность, я не верю, что такой человек, как вы, просто из-за глупых слухов сядет за столик к какой-то девчонке. Не может этого быть.

- Может вы и правы. А может и нет.

Молчание бывает разным. И я это знаю очень даже хорошо! Наверное, чуть ли не лучше всех. Потому что молчание стало моим уделом. И я - молчу. О многом. Потому что то о чем когда-то я хотела рассказать сейчас никто не поймет. Не сможет. Может, только ребенок еще не знающий разницы между черным и белым, между светом и тьмой... который просто живет. Или начинает жить...

Медленно остывает в чашках чай... Это видно по пару, который постепенно исчезает, забирая вместе с собой свои удивительные картины. Их, наверное, невозможно повторить. Так же, как и узоры на окнах, нарисованные сильным морозом. Впрочем, сейчас их редко когда можно увидеть... Глобальное потепление, чтоб его!

А все-таки интересно, кто нарушит тишину первым... Надеюсь, что не я... Хотя кто знает?

- Ну, так что? Права я али нет?

- К сожалению, правы. Зачем отрицать очевидное?

Прелюбопытный дяденька этот Инквизитор... Очень даже! Чем-то на доброго дедушку похож или Деда Мороза с бородой Санта Клауса, но только если на секунду забыть о совершенных им деяниях...

- К вам меня привела вполне конкретная причина - я решил своими собственными глазами посмотреть на ту, которой доверили такое ответственное задание, как написание картины во славу Инквизиции...

- И что? Довольны увиденным?

- Пока не знаю.

- А что так?

Господи, да они все помешались на этой несчастной картине! Я не удивлюсь если в скором времени встречу того незнакомца, которого я не знаю почему приютила у себя дома, и он заведет разговор на эту же самую тему!

- Да вот, думаю, что верить вам нельзя... Слишком уж вы скрытная.

- Я? Ну, скажите тоже!

- Вы прекрасно понимаете о чем я говорю... Но мне нет никакого резона докапываться до ваши тайн. Пусть себе существуют в неизвестности. Меня больше волнует совершенно другое...

Маскировка дала конкретную трещину. Мне перестали верить. Совсем. Или это просто я уже устала поддерживать надоевший образ верной приверженки Инквизиции?

- Вот как...

- Картина, которую вы сейчас пишите ведь совсем не то, чем кажется на первый взгляд?

- С чего вы взяли?

- Вам не стоило оставлять растворитель на столе, когда вы уехали гулять с Цербером... А так как я по образованию химик, то для меня совсем не составило труда отличить настоящий растворитель от поддельного...

Странно, что меня еще не пришли арестовывать и брать под стражу! После такого-то! Впрочем, сама виновата. Надо внимательнее быть. Надо!

Хотя сейчас уже поздно...

- И то, что я выяснил, заставило меня усомниться в том, что вы действительно пишите ту картину, которую заказал Инквизитор.

- Допустим, что вы правы в своих предположениях. Но вот вопрос, почему я до сих пор сижу здесь и пью чай, а не мучаюсь в застенках нашей славной Инквизиции?

- Может потому, что я тоже не очень-то хочу, чтобы эта картина увидела свет?

Никогда не забывай, милая, дорогая моя Олечка, что ты работаешь в клетке со змеями... У которых очень и очень много яда. И которые питаются маленькими серенькими мышками...

- Не понимаю...

- Что ж, я поясню.

Руки складываются в замок, а глаза прожигают душу насквозь и загоняют ее в пятки...

- Я не выдам вас Инквизитору вместе с его слугами, если вы мне здесь и сейчас поклянетесь, что на Рождество будет выставлена совсем другая картина, разительно отличающаяся от той, которая сейчас висит на стене в зале Витражей.

Вот это и называется политика... Я тебя за горло возьму, а ты сделаешь так, как я сказал. И выбора у тебя нет. Класс!

- Клянусь. Все действительно не так, как кажется на первый взгляд.

Совсем не так, как кажется! Ведь никто даже не обратил внимания, что полотно сдвинуто на несколько метров в бок... И что нет-нет, а и появятся на этом освободившемся месте несколько цветных мазков, которые, однако, очень быстро исчезают...

- Хорошо... Очень хорошо! Две картины, одна из которых лишь прикрытие для другой. Поистине гениально! Мои аплодисменты...

Никогда не верьте мышам, господа. Они милые, маленькие и пушистые, но вместе с тем до безумия хитрые и ловкие... В маленькую дырочку пролезут да в узел завяжутся чтобы только избежать когтей кошки.

- И раз уж мы все решили, я ведь не ошибаюсь, то мне уже пора идти...

- Что так?

- А вы разве не знаете? Обеденный перерыв уже минут тридцать как кончился, чай выпит, к дверям подходит Полоз с целью найти свою зазнобу, а у меня работа стоит да план горит!

И я совсем не желаю, чтобы Полоз видел меня в вашем обществе. Ни к чему это. Ни мне, ни вам. И вы это знаете не хуже меня.

- Тогда - до свидания.

- Прощайте.

Надо внимательнее быть... Не только мне, но и остальным. Потому что недооценивание противника опасно... И может привести к совсем не желательным результатам.

- Ольга, как вам не стыдно так внезапно пропадать! Нас выгнали из зала, а сами исчезли... Как сквозь землю провалились. А мы - беспокоимся...

- А я пообедать хотела без вашего присутствия, господин Полоз! Потому как при вас мне кусок в горло не лезет!

- От любви ко мне?

- От ужаса при виде вас.

Не верьте мышам, они обманут.

Потому как картин на самом деле не две, а три.

* * *

Другая работа, другая картина... Слой на слое. Просто, как все гениальное... И невообразимо сложно! Потому что так рисовать почти невозможно...

Впрочем, я не художник, а всего-навсего бывший химик, ученый и наставник нашего Инквизитора. Ах, да! Я еще и его советник и соратник. Но сейчас это все осталось в прошлом. Почти.

Потому что стар я стал... И слишком многим подписал когда-то приговор. Не всегда своими руками, но вины с души это не уберет. Если бы я мог молиться, то я бы сделал это. Однако, поздно... Настолько, что и сказать нельзя.

А Инквизитор еще может одуматься и попытаться исправить все то, что совершил. Я же пытаюсь... Только сил уже не хватает.

Может, мне только удастся спасти эту несчастную девочку, которая пытается сделать то, на что у многих не то, что не хватило бы сил, но и храбрости! Даже у меня...

Жаль, что Ольгу, наверняка, уберут. Или попытаются. Не свои, так чужие... Не так, так эдак! Потому что если бы она на самом деле создавала то, что от нее хотят, то потом ее ждала бы смерть. Дабы больше не было создано такого шедевра... Но в этом случае у нее был бы шанс на спасение. Крохотный, но был. А теперь его не стало. Ведь картина - другая. И совсем не имеющая отношения к Инквизиции. Во всяком случае, я так думаю...

И все одно в конце - смерть.

Бедное дитя...

Но это - жизнь. И она идет бок о бок со своей равнодушной сестрой. Кто-то рождается, кто-то умирает. Иначе и не бывает. Иначе и быть не может!

Так существует мир уже много тысяч лет! И не меняется... И не хочет этого делать.

Чашка тихонько звякает о блюдце... Из тонкого стекла. Матового.

- Не стоит прятаться, Лилит. Ты же видишь, что я знаю, что ты здесь.

Как хорошо, что ты не застала прошедшего разговора. Пришла на несколько минут позже. Потому что иначе, мой воспитанник уже все знал бы. А так... Ничего неизвестно. Никому, кроме меня. А я уж прослежу, чтобы правда до самого конца не всплыла наружу! Потому что мне совсем не надо, чтобы случилось то, чего так хочет Инквизитор. Потому что я хочу искупить хотя бы один свой грех... Пусть даже таким путем. Путем предательства того, кого я воспитал...

- Знаете, Отец Михаил, а вы второй человек, который всегда знает, где я скрываюсь. За исключением, господина Инквизитора, конечно!

- И кто же второй?

- Художница Ольга.

Вон оно как... Маленькая тихая мышка всеми силами старается избежать когтей кошки. Ее можно понять... Жить-то хочется!

И в то же время, эта способность слышать чужие шаги на достаточно большом расстоянии многое объясняет. Особенно то, как она умудряется творить картину на картине. Ведь тут должна быть не только феноменальная память, но и правильно подобран момент! Не рисовать же на глазах у соглядатаев Инквизитора!

- Как интересно...

- Особенно то, что неизвестно как у нее это получается. С вами-то все понятно - вы участвовали в нашем создании, а она...

- Надоело тебе с ней возиться?

- Так Ольга не мое задание, а Полоза! И основные проблемы у него, а не у меня...

Проблемы? А по нему не скажешь. Ходит довольный, как кот, укравший не миску, а целое ведро сметаны. Да еще и в одиночку всю ее съевший...

- Ну да ничего, не стоит расстраиваться или переживать... Осталось-то всего ничего! Меньше четырех недель.

- Единственное, что радует...

Как ты устала, верная слуга Инквизиции! А ведь Ольга даже не твое задание, но... в чем причина? Чем тебя так довела эта девочка, которая посмела пойти наперекор нам?

- Она так надоела тебе?

- Да.

- И чем же?

- Своей непонятностью.

Странно. Почему-то мне все то, что делает эта девочка кажется таким простым... Впрочем, я могу кое-что и упускать, но в большинстве своем вряд ли меня ожидает ошибка. Ольга - ребенок, который просто делает то, что он сам считает важным. В данный момент это создание другой картины. Раньше - что-то другое. Вот и все.

- И в чем сия непонятность проявляется, если не секрет?

- В разговорах. Жестах. Действиях. В том, как она ведет себя...

- Ну, я бы не сказал, что она вызывающа. Скорее - скромна и послушна, а еще возможно, немного импульсивна...

Это если судить по состоявшемуся разговору. Этот ребенок умеет признавать свои ошибки и чужой авторитет. А так же знает, когда следует отступить и сложить оружие. Очень даже неплохое качество! При должном обучении из Ольги вышел бы неплохой политик...

- Послушна? Скромна? Как бы не так! Это все видимость... Иллюзия. А за ней - неизвестность и пустота. Потому что понять ее невозможно. Как и предугадать то, что она сделает в следующий момент. Она... Она, как Цербер! Девчонка, которая творит то, что ей хочется, не взирая ни на что.

- Уж не завидуешь ли ты ей, Лилит?

А ведь это - правда... Ты завидуешь ей. Отчаянно и безнадежно. Потому как сама ты никогда не сможешь творить то, что творит она. Жить так, как хочется... Тебе, а не Инквизитору! Ты же этого не можешь...

- А если и так?

- Тогда это только значит, что твое сердце не совсем превратилось в гранитный камень. Потому что ты желаешь быть счастливой...

Все мы хотим, но не у всех получается. Потому что забыли мы что такое настоящее счастье... А если и вспоминаем, то только тогда, когда уже становится слишком поздно.

- Это не важно... Для меня. Мо дело служить и я - служу. И сейчас меня больше волнует то, о чем вы разговаривали с этой Ольгой.

- А с чего ты взяла, что мы разговаривали?

- Сейчас здесь нет никого, кроме меня и вас... А до меня здесь обедала художница. И вот странно! Почему-то только за ваши столом стоят две чашки...

Внимательнее стала ты, Лилит. Повзрослела. Или просто у нее к этой Ольге свой собственный интерес? Ведь не стала бы она просто так подменять Полоза! Да еще в свое свободное время!

- Я, и правда, беседовал с Ольгой. Согласись, пить чай в одиночестве невыносимо скучно, а если за соседним столиком сидит такой же, как и ты, одинокий человек, то почему бы к нему не присоединится? Скучать вместе намного веселее...

- Уж больно непохоже это на вас, Святой отец.

- А на тебя не похожа эта слежка за глупой девочкой, которая проводит здесь все свое время в трудах праведных, аки пчелка.

Не зли меня, слуга Инквизитора. Я уже давно не мальчик. И бояться мне нечего. Тем более, что я один из тех, кто создал, как и нашего Инквизитора, так и тебя, и Цербера. К Полозу, к сожалению, а может и к счастью, я отношения не имею. Ни малейшего.

- Простите. Я не хотела вас ни чем оскорбить.

Кажущиеся смирение... Но я-то знаю, что ты не такая. Что если бы не вписанная в твой ген информация, то ты сейчас же прикончила бы и меня, и своего хозяина. Потому что ненависть к нам твоя огромна... И это играет отнюдь не последнюю роль в твоих действиях. Как и то, что ты никак не можешь простить себе смерть одной из своих создательниц, которую зовешь Ангелом...

- Иди. Докладывай свому хозяину о том, что видела и знаешь. И передай, что через час я зайду к нему, дабы обсудить с ним те вопросы, которые к тому времени у него появятся.

* * *

Ах, Михаил, Михаил... Всегда ты относился ко мне, как к мальчишке. И до сих пор относишься, хотя уже много лет я стою выше тебя и по моему одному приказу тебя могут уничтожить... Но я не буду делать этого. Зачем? Какой мне в это резон?

Тем более, что мне совсем не хочется лишаться такого умного собеседника, каким являешься ты.

- Ступай, Лилит.

Наши внутренние противостояния совсем тебя не касаются. Тем более, что ты наверняка пойдешь сейчас вновь шпионить за художницей Ольгой. И что тебе не дает в ней покоя? Ведь прошерстили ее мои шпионы вдоль и поперек. Все узнали. Трижды проверили! И не нашли никакого криминала ни в ее прошлом, ни в ее настоящем...

Впрочем, пускай. Если уж Лилит не имеется, то пусть себе следит. Все при деле будет. Да и Полоз отдохнет... Хотя уж ему грех жаловаться на свалившуюся на него работу! Какое еще задание пустит в дом такого, как он, да еще и накормит и позволит ночевать на своей кухне... или на раскладушке, что тоже очень и очень неплохо!

- И о чем ты так задумался, ученик мой?

Отец Михаил... Как всегда незаметно подошел... Но меня этим уже давно не испугаешь! Потому что в этот кабинет попадают лишь те, кому более или менее можно доверять. Те, кто не всадит нож в спину.

А остальные не стоят моего внимания.

- Я уже давно не ученик.

- Но ведь был им когда-то?

Был. Не поспоришь с этим. И слушал твои проповеди раскрыв рот. И верил, верил, верил... А потом стал Грешником и Чудовищем. И это твоя вина, наставник.

- Я слышал, что ты разговаривал с Ольгой.

- Лилит доложила?

- Конечно. Так что?

Интересно будет узнать, что ты думаешь о ней. Полоз находит ее неплохим развлечением, Цербер - товарищем по гулянкам, а Лилит - докукой. Я же считаю всего-навсего инструментом в достижении собственных целей.

- Ничего себе так, девочка. Вежливая и учтивая, а самое главное - признающая авторитеты. Про ее работу ничего сказать не могу - не видел. Но впечатление она, как человек, производит приятное. С чем, однако, не согласна твоя Лилит.

Ясное дело, что не согласна! Она вообще редко с чем соглашается... Но это не проблема, пока она верно служит мне и моей Инквизиции. Остальное - суета сует.

- Присаживайся. Мне есть, что обсудить с тобой, "учитель".

Тихие шаги, скрип кресла да тяжелый вздох. Стар ты стал, Михаил. Ой, стар! Тяжело тебе пытаться угнаться за нами, молодыми... Однако, ум твой, как и в дни твоей юности все также остер! И поэтому ты еще служишь мне и Инквизиции. Только поэтому.

- Там, на столике рядом с тобой лежит папка. Просмотри ее и скажи свое мнение.

Некоторое время тишину моего кабинета нарушает лишь мягкий шорох бумаги и резкий шум голографического проектора... Маленького. С ладонь. Очень удачное изобретение наших ученых! А самое главное - эта вещичка обходится Инквизиции не так дорого, как бумажные изделия. Впрочем, они редкость сейчас. Потому что молодежи уже давно стало удобнее таскать у себя в кармане тоненькую пластинку с информацией, которая легко записывается и стирается лишь одним мановением руки, чем огромные сумки с книгами!

- И зачем ты мне показываешь эти... картинки?

- А сам не догадываешься?

За окном - город. Мой город. Моя земля. И мои люди. Они куда-то спешат... Чего-то желают... И совсем не понимают, что их желания и мечты - ничто!

- Если судить по твоему тону да росписи в углу всех этих фотографий, то можно сказать, что это работы того художника. Неизвестного... Только мне совсем не понятно другое - чем они тебя так разозлили?

Чем? Своей свободой. Своей наглостью. А еще - красотой. Которая живет и сияет... Заставляя нас вспоминать о том, что утеряно нами же!

- Тем, что противоречат нам.

- Это Инквизиции, что ли? Глупый ученик! Я просмотрел все, что ты мне дал и не заметил ничего, чтобы касалось нашей славной организации. Здесь...

Небрежный кивок в сторону черной папки...

- ...есть только фантазия ребенка. И ведь ты никогда не наказываешь детей за то, что они изобразили, например, бабочку цветов радуги, а не Инквизиторского флага!

- Ты прав. Я никогда за такое не обрекаю людей на смерть. Но этот художник - исключение.

- Ах... вон оно как. Понимаю. Тебе доводят до бешенства эти картинки не тем, что они вроде как подрывают доверие населения в Инквизицию, а тем, что они прекрасны. Тем, что на одной из них изображен ты таким, каким когда-то был... До того, как я стал твоим наставником. До того, как Инквизиция создала из тебя "Святого отца" и Инквизитора.

Слишком умен ты, наставник. Слишком хорошо меня знаешь. Но уже поздно! Ты потерял надо мной всякую власть! Я сам себе господин!

- Мой тебе совет - забудь! И не обращай внимания на эту... красоту. Она не стоит нашего внимания...

- И все-таки приказ об уничтожении этого художника уже подписан.

- Стираешь собственное прошлое? Память? Что ж, дело твое, но как бы тебе потом не разочароваться в принятом решении. Как бы тебе не начать сожалеть о содеянном...

- Я - не ты. И я не умею сожалеть.

- Жаль. Иногда это может оказаться полезным.

Для кого-то - может и да. Но не для меня. Потому что я всегда четко знаю к чему стремлюсь. Потому что чужие советы и мнения меня давно не интересуют. Потому что я - Инквизитор. И мое слово - решающее.