Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ)

Глава 17. Первое недоумение герцога...

Первое, что мне пришло в голову, это определение «демон!».

Демонов считали мифическими существами, но я в них верила. Они были противниками Всевышнего, пакостили людям, соблазняли неутверждённых, толкали слабых…

Наверное, именно демон вселился в Сюзанну, что она стала настолько падшей, а теперь тот же демон стал господином герцога Юлиана де Армье, воспользовавшись его обидой и ненавистью…

Эти мысли промелькнули в моей голове за доли секунды, пока я таращилась на изменённые глаза Юлиана с ужасом. Мне казалось, что он вот-вот преобразится полностью, превратится в ужасного монстра и растерзает меня на части!!! Однако, когда я, обессилев, всего на мгновение прикрыла веки в полнейшей панике, нашла облик герцога уже совершенно обычным, то есть человеческим.

Моргнула ещё раз и подумала, что просто схожу с ума от страха.

Гнев Юлиана никуда не делся. Он пылал им, как очаг огнем, однако вдруг совершенно неожиданно взрывоопасные эмоции герцога переросли в ледяное спокойствие, которое показалось едва не более угрожающим, чем гнев.

Молодой человек подошёл ближе, довольно резко выхватил письма из моих рук, пару мгновений подержал их, всматриваясь в собственноручно написанные слова, а потом презрительно скривился.

- Даже не буду спрашивать, как ты нашла их, но… наверное, эти письма невероятно потешили твоё самолюбие Сюзанна, не так ли?

Он взглянул мне в глаза с вызовом. С холодным, презрительным и агрессивным вызовом, на который обычно отвечают тем же.

- Ничуть... – ответила я максимально спокойно, всеми силами выдерживая его взгляд. Это спокойствие было моей личной крепостью, моим оружием против его внутренней агрессии и мощи. Я повыше приподняла подбородок, не собираясь опускать глаза. – Теперь мне многое стало понятно…

Юлиан не понял смысла моих слов. Он не верил Сюзанне, то есть мне, настолько, что даже не пытался относиться серьёзно к тому, что я произносила.

Но при внешней невозмутимости внутри я до сих пор дрожала от того страшного видения, в котором увидела герцога иным. Что же это все-таки было? Неужели почудилось? Да, скорее всего почудилось, потому что передо мной точно стоял всего лишь человек, обычный человек…

Душа начала успокаиваться.

Человека я не буду бояться. Моя совесть перед ним совершенно чиста.

- Вы помогли мне, - я указала на свою руку. – Почему вы это сделали?

Брови герцога вопросительно изогнулись, губы тронула презрительная улыбка, слово я сморозила очевидную глупость.

- Ты моя невеста, и очень скоро станешь женой. От твоей преждевременной смерти мне нет никакой пользы… - ответил Юлиан высокомерно, отвернулся и подошел к окну, величественно заведя руки за спину.

Я несколько мгновений рассматривала его, чувствуя, что крепкое, буквально небесное спокойствие полностью затопило моё естество. Словно после этих писем я поняла, что Юлиан – тоже обычный человек. Или же понимание некоторых причин его поведения заставило меня ощутить себя увереннее.

Именно поэтому сейчас мои мысли потекли в непривычном русле.

Герцог был... очень красив. Я и раньше это замечала. Идеальный профиль был достоин кисти притязательных художников. Длинные чёрные волосы – слегка волнистые и густые - придавали его облику законченного совершенства.

Но это была ледяная красота. Красота, которая не могла тронуть сердце. Ведь я знала, что за ней таится вселенская жестокость и жажда мести.

Однако прямо сейчас Юлиан не бушевал и не выплевывал мне в лицо бесконечные обвинения, как это было раньше. Он незримо изменился…

Как бы мне хотелось в это мгновение затишья сказать ему правду! Что я не Сюзанна и никогда ею не была. Что его обиды и разочарования относятся к совершенно другой женщине и что любил он её, а не меня…

Но, во-первых, он мне не поверит. Никогда. А во-вторых, я не могу подвергнуть опасности жизнь Нисси…

Выдохнула.

- Могу ли я вернуться в свою комнату? – кроме этого, я не знала, о чём его спрашивать, но Юлиан вдруг обернулся и посмотрел на меня изучающе.

- Я принял решение провести бракосочетание на этой неделе. Оно будет крайне скромным, - улыбнулся он так, словно эта новость о скромности мероприятия должна была меня задеть.

Но меня задело другое: сроки!

- Почему... так скоро? – выдохнула я, чувствуя, что снова начинаю паниковать. Если он действительно женится на мне, нам придется делить с ним ложе и у меня уже не будет никакого шанса вырваться на свободу…

Юлиан почувствовал моё смятение.

- Я больше не желаю ждать! – заявил он самодовольно. – Думаю, письма напомнили вам о том, как сильно я желал исполнить волю родителей и жениться на вас. Ну вот, мы и дождались!

Последнюю фразу произнёс так, словно она должна была прибить меня окончательно.

А я вдруг подумала о том, что, пугаясь, я веду себя неправильно.

Писание говорит, что не слова открывают правду о человеке, а его дела. Моим словам никто не поверит, но дела смогут сказать обо мне очень многое.

Я подобралась, согнала с лица огорчение и страх, после чего слегка поклонилась.

- Благодарю вас, что позаботились обо мне, милорд – прошептала со всевозможным смирением, какое только могла изобразить. – Скромность всегда была добродетелью, поэтому она безусловно должна украсить любое торжество!

Я бросила быстрый взгляд в лицо Юлиана и с довольством увидела в его глазах смятение. Кажется... он действительно не узнавал меня. Кажется, совсем не так должна была сейчас вести себя Сюзанна.

Моё сердце трепетно забилось.

Я Елизавета, и это обязательно докажу!

***

Конюшни поместья де Армье. Через час…

Юлиан стоял у входа в конюшни, словно не решаясь войти. Рядом мялся главный конюх – невысокий мужчина возрастом около пятидесяти лет.

- Леди действительно никто не помогал? – осведомился герцог холодно.

- Да, милорд! Безусловно… – трепеща, ответил мужчина. – Она всё сделала сама…

Юлиан вошел в помещение и начал прохаживаться вдоль стойл, внимательно осматривая каждое. Хмурился всё сильнее.

- И никто не давал ей инструменты? – уточнил он, скептически посмотрев на конюха, который испуганно плёлся позади.

- Нет, что вы! – побледнел мужчина. – Ваш приказ для нас закон. Она работала куском доски. Мы оставили его около сена.

Юлиан ускорил шал и нашёл стог. Остановился, выцепив взглядом грязный неказистый обломок, и отчетливо вздрогнул.

Конюх не знал, что ждать от хозяина, поэтому невольно втянул голову в плечи.

Но герцог молча разглядывал обломок ещё довольно долгое время, после чего развернулся и решительно направился обратно.

- Кто же ты такая, Сюзанна де Тюрдор? – долетели до испуганного слуги слова Юлиана, а через мгновение он исчез в проёме дверей.

Конюх с облечением вытер пот со лба и тоже уставился на «орудие» труда аристократки, проведшей в этом зловонном месте весь вчерашний день.

Она не кричала, не скандалила, не возмущалась, а молча и, главное, поразительно умело выполняла эту страшно грязную работу буквально голыми руками.

Аристократки такими не бывают.

Она или не благородная леди, или... действительно стала другой.

С этого момента по поместью пополз робкий слух, что Сюзанна де Тюрдор ушла в монастырь добровольно и искренне покаялась в своих грехах…