Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ)

Глава 38. Секрет настоятельницы...

Юлиан не смог скрыть своего потрясения, поэтому его зрачки на пару мгновений дрогнули и удлинились, однако быстро вернул себе самообладание, а взгляд его заледенел.

- Кто вы такая? – процедил он слегка изменившимся голосом: когда его напряжение достигало пика, в голосе прорезывались шипящие нечеловеческие тона.

Настоятельница усмехнулась, и во мгновение ока на её щеках проступила отчётливая янтарная чешуя.

- Свояк свояка чует издалека... – проговорила она насмешливо, - а вы столь невнимательны, Юлиан из рода Оган!

Герцог слегка побледнел, но, внимательнее рассмотрев цвет чешуи настоятельницы, выдохнул:

- А вы, наверное, Этана из рода Рриэль, - произнес он, расслабляясь. Всё резко стало на свои места.

Больше тридцати лет назад дочь первого советника драконьего короля пропала из дому без следа. Словно испарилась. Воины её отца прочесали все драконьи земли и даже предприняли тайные поиски у соседей, но ничего не добились: знатная драконница как сквозь землю провалилась. Родные горевали довольно долго, но по одной простой причине: она была обещана королю в жены, и отныне их желанное родство с правящей семьей драконов не могло состояться.

- Вы сами сбежали из дому или вам помогли? – уточнил Юлиан, заглядывая в потемневшие глаза соплеменницы. – И почему именно монастырь?

Настоятельница приподняла бровь повыше и величественно опустилась в кресло. В ее движениях появилась грация, которую до сего момента она тщательно скрывала, чтобы вписаться в монашеский образ.

- Так как вы тоже изгнанник по собственной воле, то скажу прямо: я сбежала сама. Сбежала от нежеланного брака, который мне бы навязали несмотря ни на что, а монастырь выбрала для того, чтобы получить в королевстве Орнея власть. Женщин здесь почитают людьми второго сорта, они ничего в жизни добиться не могут, а я хотела сохранить независимость и приобрести влияние. Монастырь подходил для этого больше всего…

Юлиан хмыкнул.

- Выходит... ваша вера всего лишь обман?

Но настоятельница даже бровью не повела.

- Сперва была обманом. Но впоследствии... я всерьёз задумалась о существовании истинного Творца. И я всё ещё на пути к вере…

- Но вы же занимаете столь высокий пост! Вы же должны быть самой просвещенной, чтобы чему-то учить других…

- Я достаточно просвещённая, чтобы хотя бы чему-то обучать простых девушек. К тому же, быть настоятельницей – это в первую очередь быть организатором, а уж это я умею, поверьте мне. Но мы что-то отклонились от темы. Мы с вами говорили о ВАС! Точнее о том, что было между нами. Да, я скрыла от вас подмену сестер, но на это была веская причина. Елизавете больше нельзя было оставаться в монастыре: ее родители – страшные люди, честно говоря - могли ей серьезно навредить. Хотя бы тем, что забрали бы её к себе. Когда они предложили мне передать ее вам под именем сестры, я решила, что под вашим крылом ей будет лучше…

- Вы могли бы сказать мне правду с самого начала! – взорвался герцог, так сжав подлокотники кресла, что те жалобно треснули. – Из-за этой лжи… Лиза сильно пострадала!

- Если бы я сказала правду, вы бы её не забрали! – повысила голос Настоятельница. – И не говорите мне, что это не так. Вам нужна была Сюзанна де Тюрдор и только она!

- Откуда у вас столько самоуверенности, что вы берётесь за управление чужими судьбами? – процедил взбешённый Юлиан. – Я послал к вам запрос о Лизе чуть позже, и вы снова солгали мне. Она уже была у меня, и хотя бы в тот момент вы могли бы сказать мне правду!

- Не могла! – рявкнула драконница в ответ. – Вы столь наивны, герцог, что диву даешься! Как дитя, честное слово! Думаете, люди – белые и пушистые, и никто из них не кусается? Я живу среди волков, не иначе! И мне приходится от них отбиваться! Чтобы правда о подмене сестер не просочилась наружу, чета де Тюрдор наняла нескольких убийц, которые под видом паломников поселились в соседней деревне и ежедневно приходили в Обитель. В случае неповиновения Елизаветы они должны были расправиться с её подругой Нисси, которая оставалась на моём попечении. Вмешиваться прямо я не могла: мне ещё дорого мое место и конспирация, тут уж извините, я вам не альтруистка. Но мне пришлось выкручиваться ужом, чтобы разрулить ситуацию. Разузнала о родственниках Нисси, спровоцировала ее контакт с дедом и позволила в максимально сжатые сроки покинуть монастырь. Вы написали мене в тот миг, когда Нисси ещё была в опасности. Мне пришлось солгать снова, чтобы спасти ей жизнь. И только совсем недавно девушка оказалась в безопасности, именно поэтому я сейчас вам всё это и рассказываю. Поэтому не говорите мне о том, что я ДОЛЖНА была сделать или НЕ ДОЛЖНА была! Я поступала так, как считала нужным, и не стоит перекладывать свою вину на чужие плечи. Слышала, вы были не очень ласковы с Елизаветой. Что ж, пеняйте на своё непрощение и взрывной характер, дорогой соотечественник!

После всей этой тирады Юлиан вдруг почувствовал себя совершенно опустошённым. Даже эта женщина пыталась бороться с судьбой и периодически выигрывала, а он, ослеплённый гневом и жаждой мести, всё вокруг себя только разрушал.

Улетел из монастыря ещё более подавленным и разбитым, чем раньше. Он чувствовал себя настолько отвратительным, что решил больше никогда в жизни не пытаться пойти на контакт с Лизой.

Он будет ее только защищать. И заботиться. Издалека.

Большего он не достоин…

Именно с тех пор отлучки Юлиана в Бровер стали регулярными, и он ни разу за все эти дни не показался ей на глаза.

Кстати, герцог начал активные поиски родителей девушки, но они и Сюзанна поспешно скрылись в неизвестном направлении. Догадались, что он обязательно потребует расплаты.

Да, теперь понадобится больше времени на то, чтобы найти их, но это не проблема. Проблема же только в том, что… сил жить совсем не осталось.

Юлиан чувствовал, что слабеет. Такова уж немощь истинных драконов: если их сердце разбито, оно начинает умирать. Медленно, но неотвратимо.

Именно поэтому в один из дней, когда герцог позволил себе вернуться из Бровера в поместье, на него сходу набросился Маркус.

- Посмотри на себя! – бушевал брат. – От тебя уже ничего не осталось! Одни кожа да кости. Ты погубишь себя, брат! Остановись...

В глазах Маркуса плескалась мучительная тревога, и на мгновение Юлиан почувствовал, что причиняет боль своим родным.

- Прости, – выдохнул он. – Я обещаю сегодня хорошо выспаться и поесть.

Естественно, Маркус ничуть не успокоился. Еще полчаса он ходил за ним следом, уговаривая прекратить себя мучить, а потом его сменила Арива. Конечно, сестра не была столь эмоциональной, но смотрела печально и болезненно.

- Я понимаю тебя, братик, - шептала она отчаянно. – Я очень хорошо знаю эту боль: она невыносима. Поэтому умоляю: остановись. Если ты перестанешь видеть Лизу так часто, возможно, душа успокоится. А потом, через какое-то время, всего один раз поговоришь с ней, извинишься и попрощаешься. Всего одна короткая встреча, и ты сможешь снять с души это бремя…

- Я никогда не заговорю с ней… – ответил Юлиан, отворачиваясь. – Я не могу. Она забыла меня и хорошо живет. Бередить её раны своим присутствием не собираюсь. А на счет того, чтобы реже видеть её… я подумаю.

Он сказал это для того, чтобы успокоить родных, но проницательная Арива ему не поверила.

- Не пытайся отделаться от нас, Юлиан, - проговорила она с болью. – Лучше прими добрый совет. Не раз ты вытаскивал меня из пасти смерти, когда Евиас оставил меня, а потом когда погиб. Теперь тебя вытащу я!

- Спасибо сестренка! – Юлиан вымученно улыбнулся и благодарно поцеловал её в щеку. – Я тоже тебя люблю…

Закрылся в спальне, чтобы выкупаться и просто завалиться спать. Во сне сердце болело хотя бы немного меньше…