Святой закрывает дело

Глава 17

Как Саймон Темплер и Джералд Гардинг обменялись колкостями, а затем рукопожатием

– Ждем Ангелочка, – сказал Святой, – но не так скоро. Духовой оркестр заказан, фотографы кишат кругом, репортеры на бегу затачивают перья, а мы готовимся расстелить красную ковровую дорожку. Если бы вы появились столь неожиданно, вас бы встречала делегация граждан. Но не мэр. Мэр намеревался вручить вам раскрашенный адрес, но когда он его готовил, случился пожар, поэтому сейчас мэр, боюсь, не функционирует. Тем не менее...

Он стоял рядом с Роджером Конвеем, благоразумно подняв руки вверх. Его поймали на вираже впервые. Саймон изогнулся так, что если бы он мог подобным образом изгибаться регулярно, то сделал бы себе состояние на Кони-Айленд в будке под названием «Человек с пластиковой спиной». Быстро уяснив положение дел, Святой понял: никакое чудо, обычно спасающее дураков от последствий их глупости, теперь не спасет. И он услышал тихое внутреннее «пинг!», это одна из «психологических кнопок» расстегнулась.

Святой подумал, что последнее дело, пожалуй, будет не самым блестящим. Ему и в голову не пришло винить за провалы кого-нибудь другого. Если бы он был иным, мог бы обвинить Роджера Конвея в том, что тот дважды блистательно помог врагам: сначала назвал по телефону Мейденхед, а потом позволил Мариусу освободиться. Отсюда все и пошло, но Святой был не таким человеком. Он мог лишь мысленно представлять себе дело в целом и тех, кто в нем участвовал, включая себя, А поскольку он был лидером, то винил во всем только себя и не желал перекладывать даже часть вины на плечи подчиненных. Все ошибки – такова природа вещей, – словно кирпичи, одновременно валятся с ужасающим грохотом, поэтому единственно разумное и полезное – воспринимать падающие кирпичи как кирпичи, обращаться с ними как с кирпичами, просто и надежно, не тратя времени на никчемные вопросы типа, кто и почему уронил кирпич.

А кирпич на них свалился просто великолепный, колоссальный, грозящий катастрофой, прямо-таки апофеоз кирпича в виде молодого человека лет двадцати шести – двадцати восьми, со свежим лицом, попавшим в комнату через французское окно, примерно секунд через тридцать после того, как Норман Кент вышел.

Сделано это было настолько дерзко, что ни Саймон, ни Роджер ничего не смогли предпринять. Они так и остались на вираже: вот смотрят через окно в сад – и вот спустя секунду смотрят в дуло пистолета. Времени на отпор у них не было.

А что же Норман Кент? Ему бы уже полагалось вернуться. Вполне вероятно, что он не попадется в ловушку, и с ним Патриция. Если только никто из них не слышал сказанных слов. Саймон заметил, что Норман не закрыл плотно дверь за собой, и намеренно возвысил голос. И теперь, если Норман и Патриция, поймут намек прежде, чем напавший их услышит...

– Вы мне не поверите, – продолжал Святой приветливо, – если скажу, как страстно я ожидал новой встречи с Ангелочком. Он так красив, а я люблю красивых мальчиков. Потом я подумал, что если пообщаемся с ним накоротке, то сможем подружиться. У нас родство душ. Правда, при первой встрече между нами возникли маленькие недоразумения, что естественно между такими сильными, как мы, личностями при первом знакомстве. Но это не надолго. Нас просто тянет друг к другу. Надеюсь, теперь мы не расстанемся до тех пор, пока он не выплачется на моем плече, не поклянется мне в вечной дружбе и не даст в долг полдоллара... Но, возможно, он просто ждет, когда вы доложите ему: «Горизонт чист!»

Молодой человек с пистолетом нахмурился:

– Этот Ангелочек – ваш друг?

Брови Святого слегка приподнялись.

– Вы не знаете Ангелочка, мой милый? – промурлыкал он. – А я думал, что вы друзья – не разлей вода. Ошибка. Тогда поговорим о другом. Как поживает старина Тил? Все питается мятной жвачкой, стараясь сберечь от ожирения свою мальчишескую фигуру? Знаете, считаю, что мы вчера поступили негостеприимно, оставив его лежать на Брук-стрит в компании с Германном. Он, наверное, счел, что мы поступили просто грубо.

– Полагаю, вы и есть Темплер?

Саймон поклонился:

– Точно, красавчик. А как вас зовут – Раймон Новарро? Или вы просто сильный молчаливый мужчина из мужской массовки в мюзикле? Знаете: джентльмены одеваются у, Морриса Эйнджела и братьев Мосс, стригутся у Марселя, а уж с лицами – как придется. Так?

– Вам бы на эстраде цены не было, – спокойно сказал молодой человек. – А ясновидение ваше – как у возчика угля. Но если вас это интересует, я – капитан Джералд Гардинг из Британской секретной, службы, агент № 2238.

– Рад познакомиться с вами, – протянул Святой.

– А это Конвей? Саймон кивнул:

– Вы опять угадали, сынок. Прямо-таки самородок среди гальки, а?.. Роджер, скажи ему все, ничего не утаивая. Его не проведешь. Не удивлюсь, если он знает даже, в какой фирме ты взял напрокат смокинг.

– В той же самой, в какой он приобрел штаны с надписями, – отозвался Роджер. – Потрясающие штаны. Как ты думаешь, эти надписи читаются слева направо или сверху вниз?

Гардинг оперся плечом о стену и посмотрел на своих пленников с каким-то невольным восхищением.

– Да вы пара крутых шутников, – сделал он вывод.

– Мы же профессионалы, – сказал Святой, – выступаем перед публикой два раза за вечер, и все со смеху катаются. Кстати, не позволите ли нам опустить руки? Не хотелось бы действовать вам на нервы, но такое положение очень плохо влияет на кровообращение. Сначала, конечно, можете собрать нашу карманную артиллерию, как это обычно принято.

– Если вы не будете дергаться, – предупредил Гардинг. – Повернитесь кругом.

– С удовольствием, – пробормотал Святой. – И спасибо.

Гардинг забрал у них пистолеты и вернулся на прежнее место.

– Но имейте в виду – никаких шуток!

– Мы никогда не шутим, – с достоинством ответил Святой.

Он достал из сигаретницы на столе сигарету и приготовился закурить.

Внешне он был совершенно спокоен с того самого момента, как появился Гардинг. Но это была только поза, привычно принимаемая им, когда штормить начинало по-настоящему; волнения Святой откладывал на потом. В трудных ситуациях он умел напустить на себя ленивое безразличие, и многих, еще до Гардинга, это сбивало с толку и ставило в тупик. Выглядело это всегда одинаково – демонстрация полного безразличия и поток ленивых насмешек, без усилий скрывающих потаенные мысли.

И чем серьезнее была ситуация, тем сумасброднее Святой, отказывался ее серьезно воспринимать. Это всегда давало некоторое преимущество; показная добродушная уверенность Святого мало кого могла насторожить. Только круглый дурак или гений не пришли бы к заключению: такая уверенность и беззаботность объясняются тем, что в рукаве у Святого – козырная карта. И часто тот, кто не был ни дураком, ни гением, оказывался прав.

Но на этот раз козыря в рукаве не было. Святой, безмолвно прокручивая в мозгу все аспекты ситуации, не мог добавить ничего нового к ее первоначальной оценке. Единственной потаенной картой оставался Норман Кент.

К этому моменту Норман Кент уже должен понять, что случилось. Иначе он бы уже давно был вместе с ними, с поднятыми руками, под прицелом пистолета молодого человека в необычных брюках. А если Норман Кент знает, то узнает и Патриция. Вопрос заключался в том, что они предпримут. И как Саймон Темплер, не имея контакта с ними и практически бессильный перед пистолетом Гардинга, предугадает их действия и попытается помочь им.

Проблема для Святого состояла в том, чтобы получить свободу для маневра, поставив себя на место друга, а не врага. А тем временем нужно продолжать отвлекать внимание Гардинга...

– Вы – ребенок умный. А можно полюбопытствовать, как это получилось, что вы делаете работу Тила? – спросил Святой.

– В таких делах, как это, мы работаем вместе с полицией, – угрюмо ответил Гардинг, – но не упускаем случая, если это возможно, обставить их. Тил и я действовали независимо друг от друга. Он поехал верхней дорогой, а я нижней и, похоже, приехал раньше. Я увидел на дороге вашу машину и решил войти.

– Вас должны наградить медалью, – сдержанно сказал Святой. – Я ничего не могу предложить вам, кроме своей любви, дитя, но я напишу в военное министерство о вас, если захотите.

Гардинг улыбнулся и пригладил свои кудрявые волосы:

– Мне нравится ваша выдержка.

– А мне ваша, – вернул комплимент Святой. – Вижу, вы хороший человек, но пошли по неверной дорожке. Вы должны быть с нами. Если пожелаете, в нашей команде найдется для вас место. Хотите быть в сиянии моего нимба?

– Так вы – Святой! – живо воскликнул Гардинг.

Саймон прикрыл глаза, уголки его губ тронула усмешка.

– Туше!.. Вы, конечно, не знали этого, но догадались правильно. Вы просто умница, мой мальчик.

– Догадаться несложно. Тил публично заявил: если окажется, что похищение Варгана – не ваших рук дело, он съест свою шляпу. И добавил, что слишком хорошо знает методы вашей работы, чтобы ошибиться, хотя на этот раз и не было традиционной подписи-рисунка.

Саймон кивнул.

– Какую шляпу намеревался Тил съесть? – поинтересовался он. – Шелковый цилиндр, в котором ходит по ночным клубам, прикидываясь джентльменом, или же покрытый пивными пятнами котелок? А может, у него есть третья шляпа? Если есть, то мне ее видеть не доводилось. Очень волнующая проблема...

И Святой уставился в потолок, словно его действительно эта проблема волновала.

Но думал он о другом. «Если Гардинг и Тил обсуждали это дело, Гардинг должен знать, что в доме есть третий мужчина. Мужчина, уже продемонстрировавший умение обращаться с дубинкой... Почему же Гардинг ничего об этом не сказал? А может, на него нашло временное помрачение ума и наш умный и хвастливый Гардинг просмотрел Нормана?»

А вслух Святой сказал:

– Как насчет того, чтобы вступить в нашу команду? Привлекает вас эта идея?

– Извините, старина.

– Да не за что, – вздохнул Святой. – Не стоит извинений... Чем мы можем еще быть вам полезны? Вы, похоже, все делаете по-своему, так что нам придется подчиняться. Ну, говорите, пожалуйста.

– Да, раз уж вас так легко удалось захватить в плен...

Таким образом был дан ответ на коварно замаскированный вопрос. Действительно, никто Нормана Кента не видел и не вспомнил о нем.

На короткое мгновение глаза Святого встретили взгляд Роджера Конвея.

Потом...

– Что же мы должны сделать? – дружелюбно спросил Святой. – Устроить торжественную капитуляцию?

Молодой человек подошел к окну и выглянул. Саймон бесшумно шагнул по направлению к нему, но дистанция была все еще велика, да и глаза Гардинг отвел лишь на миг. Когда он обернулся, Святой безмятежно выбирал сигарету в сигаретнице на столе.

– Варгана вы держите здесь?

Святой поднял на него глаза и произнес:

– Ах!

Гардинг сжал губы.

За несколько минут общения Святой сумел разглядеть и оценить спокойную уверенность молодого человека, так не вязавшуюся с первым впечатлением от его мальчишеской внешности в сочетании с чувством юмора, который пришелся по сердцу Святому. Сейчас чувство юмора улетучилось, но осталась спокойная уверенность, несколько окрашенная грустью принятого решения.

– Не знаю, зачем вы захватили Варгана, – сказал Гардинг. – Несмотря на то, что нам вообще известно о ваших идеях, это остается загадкой. На кого вы работаете?

– Только на самих себя, – ответил Святой. – Понимаете, наш газон перед домом погибает, и никакие ядохимикаты его не спасают, вот мы и подумали, а вдруг Варган со своим электронным истребителем поможет...

– Давайте серьезно!

– Серьезно, если вы хотите знать, – Саймон посмотрел на него и промолвил очень серьезно, – мы захватили Варгана, чтобы его изобретение не было использовано в войне. И наше, решение остается в силе.

– Так и Тил считал.

– Дорогой старина Тил! Не человек – чудо, нет? Прямо как вечно моргающий детектив в криминальном романе... Да, мы захватили Варгана поэтому. Утром Тил получит от меня большое письмо, где все объясняется.

– Полагаю, что-нибудь об интересах человечества?

– Точно, и кроме того, мы натянули нос Ангелочку, который уж точно не думает об интересах человечества.

Гардинг выглядел озадаченным.

– Этот человек, о котором вы говорите, – Ангелочек...

– Шпион, – пояснил Святой.

Гардинг начал понимать:

– Человек с фигурой гориллы-переростка... и с соответствующей физиономией...

– Как вы это прекрасно сформулировали, старина! Почти теми же словами, что и я бы употребил. Понимаете...

– Мариус! – выпалил Гардинг.

Святой кивнул.

– Звонок прозвенел, – сказал он, – и вы получите свою монетку из автомата в свое время. Но меня вы не удивили. Мы об этом знали.

– Мы предполагали, что Мариус здесь замешан...

– Мы могли бы вам сказать об этом.

Глаза Гардинга сузились.

– А что вам еще известно? – спросил он.

– О, множество вещей, – вежливо ответил Святой. – Когда я в хорошей форме, могу и Тила по некоторым вопросам обставить. Например, готов держать пари, поставив любимую пару башмаков, что сегодня за вами наверняка следил один из людей Мариуса. Но вы могли его не заметить.

– Но я заметил!

Пистолет Гардинга был твердо нацелен в живот Святому в продолжение всей беседы, лишь иногда смещался на Роджера Конвея. Но сейчас в руке, державшей его, чуть уменьшилось суровости и твердости. Изменение было почти неощутимым, но Саймон Темплер никогда таких моментов не упускал. Для себя он сделал вывод, а когда взглянул Гардингу в глаза, этот вывод подтвердился.

– Но я оторвался от хвоста примерно за милю до вашего дома, – признался Гардинг. – Конечно, мне не следовало являться сюда одному, не дождавшись подкрепления. Я бы так и поступил, но заметил, что хвост чертовски интересуется моими действиями. Вот по этой-то причине я и хочу, чтобы вы передали мне Варгана немедленно!

Святой грациозно облокотился о стол и выпустил два колечка дыма потрясающе правильной формы.

– Ах, так...

– Так! – коротко ответил Гардин. – Даю вам две минуты на размышление.

– А если нет?

– Начну всаживать в вас пулю за пулей. В руки, в ноги... Предполагаю, вы расскажете обо всем прежде, чем дело зайдет слишком далеко.

Саймон покачал головой.

– Вы, возможно, этого не заметили, – сказал он, – но я слегка заикаюсь. Я очень чувствителен, и, если мне угрожают, заикание усиливается. Если вы приметесь в меня стрелять, я начну заикаться так сильно, что не меньше как полчаса пройдет, пока я сумею произнести первое слово «ч-ч-ч-е-р-т», не говоря уже о том, чтобы отвечать на какие-то вопросы.

– И так же, – неумолимо продолжил Гардинг, – я поступлю с вашим товарищем.

Святой послал улыбку Роджеру Конвею:

– Ты ведь не скажешь ни слова, а, старина?

– Пусть попробует меня заставить, – насмешливо ответил тот.

Саймон повернулся к Гардингу.

– Честное слово, – спокойно произнес он, – этим вы ничего не добьетесь. И вы это знаете.

– Увидим.

Телефон стоял на маленьком столике возле окна. Держа Святого и Конвея под прицелом, Гардинг снял трубку:

– Алло... Алло... Алло... – Постукивая по рычажкам, Гардинг посмотрел на часы. – Пятнадцать секунд не отвечают... Черт побери этот коммутатор! Алло... Алло! – Он еще послушал, осторожно положил трубку, выпрямился, и Святой все прочел у него на лице. – Теперь я вспомнил, – сказал Гардинг, – в вашей банде есть еще один человек. Он здесь?

– А что, линия не работает?

– Глухо.

– Даю вам слово: никто из наших линию не повреждал.

– Если это правда... – Гардинг посмотрел ему в глаза.

– Только Мариус мог это сделать, – медленно сказал Святой. – Возможно, вы так и не избавились от хвоста.

Роджер Конвей смотрел в другое окно, из которого была видна лужайка и река за садом. За моторкой Святого стояла на якоре другая лодка, но не та, в которой он видел Тила. Роджеру показалось, что двое сидящих в ней пристально смотрят на их дом, но не был в этом уверен.

«Конечно, – подумал он, – это может быть Мариус».

Гардинг тоже всматривался в окно, пытаясь понять, что же там увидел Конвей. Саймон это подметил и понял, как надо действовать. Нет, Нормана не проглядели. Гардинг признался, что он пришел один и справился с ситуацией, но теперь ему приходилось держать на мушке двух пленников и ждать, надеясь, что третий, ничего не подозревая, попадется в ту же ловушку. И пока часть своей бдительности Гардинг уделял ожиданию этого третьего, Норман Кент не мог действовать, но сейчас...

Именно в этот момент Святой неожиданно вскочил на ноги:

– Гардинг!

Тот оглянулся на Святого, полностью повернувшись спиной к окну. С другого конца комнаты Роджер Конвей тоже посмотрел с удивлением. Только Святой видел, как Норман Кент вырос за спиной Гардинга.

Гардинг лишь почувствовал, как стальные тиски сомкнулись на запястье его руки с пистолетом, а что-то тупое уперлось в позвоночник.

– Без глупостей! – предупредил Норман Кент.

– Хорошо.

Слово это слетело с его губ после секундного колебания. Пальцы нехотя разжались, пистолет упал на ковер. Святой быстро его подобрал и засмеялся.

– Пожалуй, возьмем наши пугачи обратно! – Он вынул пистолеты из кармана Гардинга и вернул один Роджеру, потом отступил к столу, держа в каждой руке по пистолету. – Опять как в криминальном романе. И мы снова до зубов вооружены. Не дом, а арсенал какой-то, но мы себя в нем чувствуем уютно. Проходите и будьте поприветливей. Не надо сердиться... Норман, что ты хочешь за свой подвиг: фальшивый чек или пакет леденцов?

– Я все ждал, когда же у тебя хватит ума устроить переполох.

– Я сегодня медлителен, как грузовая машина, – сказал Святой. – Просто не знаю, что со мной. Но все хорошо, что хорошо кончается, как говорила одна актриса, и...

– Все хорошо? – спокойно спросил Норман.

– А что?

– Я слышал, как вы говорили о телефоне. Ты прав. Я не повреждал линии. Даже не подумал об этом. И если линия не работает, значит...

Фраза осталась незаконченной.

Никто не слышал звука выстрела. Вероятно, он потерялся на открытом пространстве. Однако все увидели, как лицо Нормана Кента внезапно исказилось и побелело.

– Прочь от окон! – Норман выкрикнул это предупреждение задыхающимся, дрожащим голосом, пошатнулся и рухнул на одно колено.

Саймон бросился вперед, подхватил Нормана Кента под руки и оттащил в укрытие. В это время вторая пуля впилась в оконную раму в нескольких дюймах от их голов.

– Они здесь!

Гардинг бесшабашно стоял на открытом месте, не обращая внимания на остальных. Святой крикнул, чтобы все нашли укрытие, но Гардинг на это не отреагировал. Пришлось Роджеру Конвею вытащить его из опасной зоны чуть ли не за шиворот.

Резким толчком Саймон сдвинул тахту, стоявшую у стены, и перекрыл ею три четверти оконного проема. Потом улегся за ней с пистолетами в руках, глядя в сторону дороги. Он увидел, как что-то шевельнулось за живой изгородью, и дважды выстрелил наугад, но не понял, попал ли.

На губах Святого опять играла «благостная» улыбка, и в глазах горел прежний «священный» огонь. Гардингу все это совершенно не нравилось. Если снаружи был Тил, незачем вступать с ним в схватку. Но снаружи определенно был не Тил. Ни старший инспектор Тил, ни кто-либо из его людей не стали бы без предварительных переговоров палить из пистолетов с глушителями. Только один человек мог вести себя подобным образом. С этим человеком Святой просто мечтал схватиться. Он не мог всем сердцем отдаться схватке с такими людьми, как Гардинг и Тил, людьми, которых при иных обстоятельствах предпочел бы иметь своими друзьями. Но Мариус – это совершенно иное дело. Борьба с Мариусом выходила за пределы формальных требований закона. Она была роковой и очень личной, как пощечина и брошенная на пол перчатка...

Святой выждал немного и снова выстрелил. На этот раз разнесся крик, и пуля просвистела над ухом, а другая впилась в обивку тахты в дюйме от головы. Улыбка Святого стала прямо-таки блаженной.

– Совсем как на войне, – счастливым голосом констатировал он.

– Это и есть война! – выпалил Гардинг в ответ. – Вы что, не понимаете?

Роджер Конвей стоял на коленях рядом с Норманом и разрезал брючину, по которой расползалось темное пятно.

– Что вы хотите этим сказать?

Гардинг отступил назад:

– Вы не понимаете? А казалось, что знаете так много... Впрочем, этого вы знать не могли. Новость появится только в дневных выпусках газет, хотя многим она была известна еще вчера. Сегодня в полдень вручен наш ультиматум, ответ на который должен быть дан до завтрашнего полудня.

– А кому, какой стране? И по какому поводу ультиматум?

Гардинг ответил, и его ответ не очень удивил Святого. Не зря он читал между строчками газетных сообщений.

– Разумеется, все это чепуха, как и любой другой ультиматум который одна страна направляет другой, – сказал Гардинг. – Мы оттягивали дело, сколько могли, но нам не оставили выбора. Они напрашиваются на неприятности и определенно намерены получить их. Половина членов кабинета все еще ничего не понимает и полагает, что наши противники достаточно умны. Что это просто раздутое самомнение. Вот почему пока все и держится в тайне. Правительство считает, что их самомнение умерится. А вместо этого оно растет и растет.

Саймон вспомнил фразу из письма, которое отобрал у Мариуса: «На этот раз осечки не будет...»

И он понял: одного слова такого человека, как Мариус, и всех тех сил, которые за ним стоят, может быть вполне достаточно, чтобы поколебать решения королей и тайных агентов.

Не отрывая глаз от дороги, Саймон спросил:

– И многие могли бы объяснить причину столь высокого самомнения?

– Мой шеф и еще несколько человек, – отозвался Гардинг. – Мы знали, что Мариус замешан в деле, а за ним стоят большие деньги. Но разве можно объяснить это широкой публике? Она этого не поймет. И потом, в нашей теории существовала дыра, которую нечем было заткнуть до субботних событий в Эшере. Тогда-то мы все и поняли.

– Я пришел к таким же выводам, – подчеркнул Святой.

– Все упирается в одно, – спокойно продолжал Гардинг, – если Мариус захватит для них Варгана – это война.

Саймон было поднял пистолет, но цель нырнула куда-то вниз, он пистолет опустил и спросил:

– Зачем вы все это мне рассказали?

– Потому что вы должны быть на нашей стороне, – твердо сказал Гардинг. – Мне все равно, кто вы такой. Мне все равно, что за дела есть за вами. Мне все равно, во имя чего вы работаете. Но Мариус здесь, а вы не можете быть заодно с Мариусом. Поэтому...

– Кто-то машет белым флагом, – увидел Святой.

Он встал, и Гардинг встал рядом с ним. За изгородью человек размахивал носовым платком.

Потом Саймон заметил каких-то людей на дороге.

– Что будем делать? – спросил он.

– Пусть приходят, – отозвался Гардинг. – Выслушаем, что они скажут. Войну можно начинать и после этого. А они будут воевать! Темплер...

Святой кивнул и увидел, как из-за изгороди поднялся человек и вышел на дорогу. Не человек – гигант...

– Ангелочек лично! – промурлыкал Святой и резко повернулся, уперев руки в бока. – Гардинг, я ваши доводы выслушал. Они хороши. Но мне больше нравятся мои собственные. Боюсь, в данных обстоятельствах вам придется с ними согласиться. Мое предложение все еще остается в силе. Ответьте быстро, присоединитесь ли вы к нам, хотя бы на время, или я буду вынужден вас выставить вон? Мне не хотелось бы этого, но если вы не с нами...

– Не в этом дело, – заупрямился Гардинг. – Меня сюда послали найти Варгана, и, думаю, я его нашел. В этом вопросе между нами согласия быть не может. Вы это понимаете. Но что касается остального... Забудешь спесь, если нечего есть. Мы сошлись на том, что Варган не должен попасть к Мариусу, а во всем остальном наши взгляды разошлись. Значит, пока мы вынуждены обороняться от Мариуса...

– Перемирие?

Молодой человек пожал плечами, затем протянул руку.

– И уж мы им покажем, – сказал он.