Связанные Зоной

Глава 4

Владелец отеля «Восходящая луна» повидал на своём веку всяких клиентов и уже давно ничему не удивлялся. Поэтому вопрос нового постояльца, прибывшего накануне поздно вечером, не застал его врасплох. Клиент был явно не из бедных, мужчина лет сорока, с округлым добродушным лицом, на первый взгляд полноватый, но широкоплечий и довольно крепкий. «Недешёвый костюмчик, хоть и простенький, — оценил про себя хозяин заведения и ухмыльнулся: — А вот диета тебе, друг мой, не помешает. Ну, ничего! Местные тебе её быстро подберут». Впрочем, лично его — Дениса Васильевича Тарыгу по прозвищу Бульдог — это ни в коей мере не волновало. Так что подставив холёное лицо первым лучам восходящего солнца, падающим в холл отеля сквозь огромное окно, он важно кивнул постояльцу и, сделав внушительную паузу, сказал:

— Я, конечно, наверняка утверждать не могу, но слышал… — тут Бульдог снова сделал паузу и доверительно склонился к собеседнику, — что найти таких людей можно там, где их никто не трогает, где можно выпить и поговорить. Спускайтесь часов в девять вечера сюда, в наш бар при отеле. Есть у меня на примете пара надёжных людей, которые смогут вам помочь. Как вас представить?

— Мякишев Леонид, свободный художник.

— Леонид, очень приятно. — Бульдог сделал пометку в блокнотике. — Так на какой срок закреплять за вами апартаменты?

— Ну, давай… — задумчиво протянул клиент, — оформляй за мной этот клоповник на месячишко. Хочу как следует отдохнуть после трудов праведных.

Вечером, заняв дальний угловой столик, предусмотрительно выделенный хозяином отеля, Леонид неспешно цедил прохладное пиво и разглядывал собирающуюся публику. Ужесточение репрессивных мер против любителей поискать что-нибудь запретное там, куда и ходить-то было запрещено, уменьшило число приезжих, из-за чего когда-то вполне фешенебельный трехэтажный отель переживал со своим хозяином не лучшие времена. Богатая некогда обстановка бара при отеле потускнела, обветшала и служила естественным фоном для рабочих курток, грязных спецовок и вязаных шапочек, постепенно заполнявших гардероб.

Два человека, уверенно шагающие от входа в зал прямо к его столику, привлекли внимание Леонида, и прежде чем они подошли, он успел их хорошенько рассмотреть.

Один высокий, одет в старый свитер и бесформенные серые брюки, а на ногах — на удивление хорошие полуботинки. Короткая стрижка на вытянутой голове и оттопыренные уши завершали образ потомственного работяги из люмпен-кварталов. Второй пониже ростом, заметно плотнее, с короткой и настолько густой шевелюрой, что казалось, будто ему на голову напялили плюшевую игрушку. Джинсы, рубаха из синего вельвета и лакированные туфли делали его похожим на мелкого служащего, зашедшего выпить пивка после трудового дня.

Оба вежливо поздоровались, но руки ни один из них не подал. Усевшись напротив Мякишева, они несколько минут молчали, внимательно разглядывая его, как товар в магазине. Леонид тоже не торопился начинать разговор и только разминал пальцами чуть влажную сигарету.

— На осведомителя ты не похож, — внезапно заключил «мелкий служащий».

— Грош цена тому осведомителю, который похож на осведомителя, — немедленно с улыбкой откликнулся Леонид. — А вот ты как раз на осведомителя очень даже похож.

Рослый засмеялся, а его товарищ, получивший неожиданный отпор, несколько смущённо провёл ладонью по шевелюре и вдруг так же внезапно, без перехода, спросил:

— Куда хочешь дойти?

— В смысле — «дойти»? — удивился Леонид.

— Бульдог сказал, что ты ищешь проводника. Куда идти надо?

— Не знаю… Я думал у вас совета спросить.

— Первый раз? Турист? — подключился рослый. — С туристами, извини, дела иметь не хочется. Ненужный риск и угроза репутации. Лучше три раза по делу сходить, чем один раз с туристом на горбу.

— А если турист вполне состоятелен и вдобавок не жаден? — лукаво сощурился Леонид. — Сколько вы хотите за обзорную экскурсию по Зоне на пару дней?

— Слышь, ты это, язык-то придержи, — сморщившись, как от горького лекарства, процедил сквозь зубы «мелкий служащий». — Так эти вопросы не решаются. Тут тебе не базар. И никто тебя, лопуха зелёного, так сразу в Зону не возьмёт. Понимать же надо!

— Ладно, парни, я понял. — Мякишев поднял руку, привлекая внимание официанта. — Просто поговорить хотел. Никуда идти ещё не собираюсь — думаю пока. А вот за общую информацию, так сказать, ликбез, уже готов платить сейчас и наличными. Хочу узнать самое общее из того, про что говорить можно.

По лицу рослого было видно, что он намерен уйти, но его товарищ вдруг развалился на стуле, достал пачку папирос, которые совершенно не сочетались с его имиджем, и сказал:

— А чего бы и не поговорить?

Подоспевшему официанту Леонид заказал графинчик водки из холодильника, жареного мяса, маринованных грибов, солёных огурчиков и ещё «что-нибудь на усмотрение шеф-повара». Для ускорения процесса в дело пошла мелкая купюра, и через каких-нибудь пять минут собеседники уже пили за знакомство.

«Мелкого служащего» звали Геннадием. Рослый представился Виктором. Сперва Мякишеву приходилось задавать наводящие вопросы, но после третьей рюмки сталкеры расслабились. Чуть погодя говорили, перебивая друг друга, а через двадцать минут к ним подсел знакомый Геннадия, и Леонид заказал второй графинчик водки.

Ещё через час вокруг столика сидело уже больше десятка человек, и веселье только набирало обороты. Деликатный официант подкрался к Мякишеву сзади и осторожно спросил на ухо, в состоянии ли клиент оплатить все сделанные заказы. Получил пачку банкнот и был с позором отправлен за ящиком коньяка.

По прошествии некоторого времени Мякишева в Зону собирались вести уже не менее дюжины сталкеров.

— Лёня! — дрожащим от высоких чувств голосом восклицал подобревший Геннадий. — Да я тебя куда хошь… Да я… И не из-за денег! — Последняя мысль настолько возмутила его нежную душу, что на миг показалось, будто он даже протрезвел: подтянулся, стал суров лицом и поднял вверх указательный палец. — Просто… хороший ты человек! — расслабился он вновь, глядя в прозрачные, бессмысленные от последних трудов над коньяком, водянисто-голубые глаза Мякишева.

Виктор, и ранее пытавшийся сползти под стол, вдруг запрокинул голову и гулко всхрапнул.

— Ленька! — хлопнул кто-то Мякишева по плечу. — Гена дело говорит! Пошли завтра! Вот полечимся с утра и все вместе пойдём!

— Тщщщ… — Геннадий сделал значительное лицо, прищурил глаза и начал кидать вокруг нарочито подозрительные взгляды. — Тише! Вон Савелия… на той неделе… приняли. И Она… тоже… слушает, а дураков себе в маленький такой блокнотик… пишет. А потом рррраз! — Он выпучил глаза и сделал широкий сабельный жест рукой. — Уйди, Барсук, мы с тобой не пойдём. Мы с Леней через пару дней на Сухой пруд сходим.

— Сухой пруд давно в мертвяк отходит. Никакого интереса, а вот тапки отбросить там можно запросто, — сказал сбоку мрачный мужчина в возрасте, выглядевший из всей компании самым трезвым. — На Выпь-косу идти надо.

Виктор вдруг очнулся, зацепился за стол обеими руками, одним длинным движением, словно забираясь на турник, поднял непослушное тело и громко заявил:

— Тост! — В его руке был насмерть зажат стакан, до краёв наполненный не самым плохим коньяком. — За Леонида! — звучно сказал Виктор, метнул в горло половину коричневой жидкости, передохнул, допил остальное, бережно поставил стакан и сполз под стол.

Толпа вокруг нестройно поддержала здравицу.