Сыщик из Мурома. Дело об Идолище (СИ)

7. Половцы

Версия, что ее и Петрушу Златослав отозвал специально, чтобы заниматься темными делами и со злыми людьми сходиться, Василисе совсем не нравилось. И еще сабля! Никак она из головы не шла.

То, что удары были нанесены саблей, Василису вдвойне не радовало, еще с самого первого дня расследования! Не свой бил, а чужой. И теперь этого чужого надо было отыскать.

Илья Муромец сказал спрашивать по-другому, не так, как раньше. Если до этого она все пытала деревенских о том, не приходило ли подозрительных, странных людей и незваных гостей, то теперь вопрос стоял по-другому. Не только про чужаков она выспрашивала да про калик перехожих, но и про своих и про гостей желанных, из дальних сторон приехавших.

Но результатов не было.

Четыре деревни обошла Василиса, но никаких чужаков не нашла. И только в последней, в четвертой деревне узнала, что в бедном доме одной вдовы останавливался на постой некий гость: молодой, смуглый, черноглазый, с саблей и на мелком, лохматом коне.

Половец!

Василиса не помнила, как дошла до Карачарова и нашла нужный дом.

— Василисушка! Ты на себя не похожа! Что стряслось? Садись скорее сюда!

Василиса свалилась на скамью рядом с Ильей. Она хотела рассказать все по порядку, но злые слова сами вырвались из груди:

— Половец. Это был половец! Бабки рассказали, что вдова его привечала. А как пошла я к той вдове, так и узнала, что он не полюбовником ее был, как бабки решили, а виделся с кем-то. По делу! Ты был прав, Златослав отослал нас специально! Не хотел, чтобы мы с Петрушой узнали, с кем он нюхается!..

Василиса не выдержала, разрыдалась.

— Тише, тише! — большая рука потянулась к ее волосам, погладила, а потом Илья отодвинулся, взял с края стола кувшин с молоком: — Пей.

Но Василиса не могла, она всхлипывала и едва видела что-то сквозь пелену слез. Понимание оказалось слишком тяжелым.

— Половцы… это все половцы, Илья, понимаешь! Они… они… они же сотрудничали, понимаешь?!

— Пока не очень. Пожалуйста, Василиса, успокойся и постарайся объяснить, что случилось. Как связаны половцы и жрец?

— Они… они…

Девушка не могла говорить, не могла остановить слезы. Сказать что-то внятное у нее получилось только после того, как Илья Муромец пододвинулся к ней на скамье, подтащив неподвижные ноги под одеялом, и обнял. Василиса прижалась к его груди, тихо всхлипывая и рассказывая.

Что ее семью убили половцы три года назад.

Что они прорвались через заставу, на которой служил ее жених, Борис, ворвались в деревню, грабя и убивая. Дом Василисы сожгли, убили родителей пожилых и сестер-братьев маленьких, но саму ее даже пальцем не тронули, лишь с пути отбросили. Бориса потом тоже мертвым нашли, с головой проломленной.

Что никого не осталось у Василисы, и пошла она проситься к жрецу в услужение, потому что за полгода до этого Златослав звал ее, но родители отказали. Сказали: дочка выходит замуж, ну и что, что ведьма! Ищи себе в услужение других ведьм!

— Я не думала, что это он, — всхлипывала девушка. — Не думала, понимаешь? Златослав же ничего не просил! Он вообще не хотел меня брать! Если бы не Петруша… Петруша…

Да, служка тогда валялся перед жрецом на коленях, чтобы тот взял в услужение осиротевшую Василису — и Златослав согласился. Но Василиса знала об этом только со слов Петруши и самого жреца.

И кто знает, не было ли это притворством?

А если не было, то почему Златослав отослал и ее, и служку перед тем, как встретиться с половцем?

— Хм. Странное дело, Василиса, — сказал Илья, отодвигаясь от девушки раньше, чем она успела почувствовать неловкость. — Три года назад был набег, говоришь? Я помню рассказы отца, он же у меня воевода. Он говорил, что на той заставе убили всех воинов до единого, а это случается очень редко. Обычно половцы просто прорываются, порубив тех, кто попадется на пути, врываются в ближайшую деревню, хватают все, что плохо лежит, и удирают, чтобы вернуться в степь до того, как прибудет дружина. А тут они перебили людей на заставе, разорили три деревни и удрали до того, как прибыли наши. Отец был уверен, что в этот раз кто-то провел малый отряд половцев чащей или болотами… кто-то из своих, понимаешь? Но доказать это было невозможно, потому что половцы подожгли заставу, и огонь уничтожил все следы.

— А если это был Златослав?

Василиса потерла закрытые веки руками. Теперь она жалела, что нет Петруши, и его нельзя прижать к стенке, спросив, долго ли жрец ломался, чтобы взять ее в ученицы.

— Все сходится, — сказал тем временем Илья. — Или, Василисушка, почти все. Три года назад Златослав провел половцев, попросив за услугу тебя. Я только не совсем понимаю, для чего им это понадобилось и почему такие набеги с тех пор не повторялись, но ладно. Три года спустя его услуги снова потребовались половцам, не знаю только, почему. Когда от них явился переговорщик, Златослав назначил встречу, удалив вас с Петрушей. Думаю, как раз из-за тебя это и было: жрец не хотел, чтобы вы увидели их вместе. Думаю, на этот раз половец потребовал что-то такое, что жрец не захотел отдавать. Или они не смогли договориться насчет цены. Один взмах саблей и…

— И что? — переспросила Василиса, не понимая, почему Илья замолчал.

Слезы у нее уже высохли, но веки все равно противно тянуло.

— …и не сходится, Василисушка. Допустим, половец посек жреца саблей, но для чего рубить тело на куски и раскладывать перед идолами?

— Следы замести? — предположила Василиса. — Отвести от себя подозрения?

— Допустим. А что такое Идолище Поганое? А впрочем… позови-ка ко мне Добромила. Болеет, я знаю, что болеет. Скажи, чтобы как хочет, так и ехал. Поговорить нужно.