Та-Ро

Своим Друзьям и Наставникам:

Власову Алексею и

Зорькиной Ангелине

с благодарностью и любовью

посвящает эту книгу автор.

Have you ever loved a dragon,

Has a whirlpool kissed your lips?

He's been yours and he's burned down:

Cartoon statue of your dreams...

George Ruchin

Порой нам кажется, что не осталось

на земле ни одного дракона. Ни одного

храброго рыцаря, ни единой принцессы,

пробирающейся тайными лесными тропами,

очаровывая своей улыбкой бабочек и

оленей.

Ричард Бах

ПРАВИЛА ТА-РО

Первое предостережение.

ТА-РО существует со дня сотворения мира. Это гадание, философия, а также - игра. Если судьба, глупый каприз, необходимость или отчаяние привели тебя к четырехцветному прямоугольному столу -

ПОМНИ, что счастливого, безнаказанного обратного пути не будет!

Второе предостережение.

Отдайся целиком! Сосредоточение - полное сосредоточение, иначе ты рискуешь оказаться на чужом пути. Зачем вписывать новые беды в книгу твоей жизни?

Третье предостережение.

То, что будет открыто - осознай. Обрати себе на пользу. Если сможешь. Если не сможешь - прими. Подставь лицо ветру бытия.

Четвертое предостережение.

Не садись за стол чаще четырех раз в год. Иначе не ты будешь играть в ТА-РО, а оно в тебя.

Необходимые предметы:

Прямоугольный стол, разделенный на четыре равных квадрата. Раскрашенных в следующем порядке.

Крайний левый - серебряный.

Крайний правый - золотой.

Центральный слева - белый.

Центральный справа - черный.

Две колоды ТА-РО.

Колода ТА:

60 карт.

21 настоящая. 39 пустых.

7 главных (красных):

ПРИНЦЕССА-САМОЗВАНКА,

ДРАКОН-КРЕСТЬЯНИН,

МУДРЕЦ-ПРОСТАК,

СУДЬЯ-УБИЙЦА,

ДРУГ-ЧИНОВНИК,

БРАТ-ВРАГ,

НЕВЕСТА-МОНАХИНЯ.

13 пустых, рубашки красные, как у главных.

7 белых:

ПУТЕШЕСТВЕННИК,

РЕБЕНОК,

НАСТАВНИК,

КУЗНЕЦ,

СЛУЖАНКА,

КАВАЛЕР,

ВОИН.

13 пустых, рубашки белые.

7 серебряных.

ЦВЕТОК,

СЕРДЦЕ,

ЛЕСТНИЦА,

ПРИДАНОЕ,

СЛЕЗЫ,

МЕЧ,

ЗЕРКАЛО.

13 пустых, рубашки серебряные.

Колода РО:

60 карт.

21настоящая, 39 пустых.

7 главных (синих):

КРЫЛЬЯ-КЛЕТКА,

СОЛНЦЕ-ЛУНА,

ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ-ЗАКРЫТАЯ ДВЕРЬ,

ЛЕКАРСТВО-ЯД,

ЧЕРНИЛА-КРОВЬ,

ПАРУС-ПРОСТЫНЯ,

КОРОНА-МОГИЛА.

13 пустых, рубашки синие, как у главных.

7 черных:

КАТОРЖНИК,

ДОЛЖНИК,

ЛОВЕЦ,

ВЕДЬМА,

БЛИЗНЕЦ,

МОРЯК,

САДОВНИК.

13 пустых, рубашки черные.

7 золотых:

ТЕРНОВНИК,

ОГОНЬ,

ЗАПАДНЯ,

ДОРОГА,

КНИГА,

БАШНЯ,

ГОРОД.

13 пустых, рубашки золотые.

...

Для ритуала также потребуются следующие предметы.

Кинжал, перо, один лист серой шелковой бумаги.

Вопрошающий? Ищущий истину? Просто игрок?

Кто бы ты ни был, помни, что имеешь право написать три любых слова своей кровью. Не ропщи, знай - судьба потребует платы за подобную дерзость. Цена неизбежно покажется чрезмерной. Ты узнаешь о ней позже, много позже. В самый неподходящий момент. Увильнуть не получится.

Помни об этом, глупец!

Первый расклад.

Колода ТА.

ПРИНЦЕССА-САМОЗВАНКА в перевернутом положении.

ПУТЕШЕСТВЕННИК и ЦВЕТОК..

Колода РО.

КРЫЛЬЯ-КЛЕТКА в перевернутом положении.

КАТОРЖНИК и КЛЕЙМО.

Ты пришла в этот мир маленькой изгнанницей, лишенной памяти и способностей. Ты выросла и стала некрасивой женщиной, которая не знает вкуса победы. Ты одинока, даже когда вокруг друзья. Ты идешь по чужому пути к предназначенному горькому финалу. Покинутая и преданная семьей. Твой приговор подписал отец. Твой брат выполнил его. Ты не помнишь самого главного. И не веришь в себя.

Проклятие окутывает черной паутиной твои плечи, тянется шлейфом неудач и бед. Этот груз тебе не по силам. Надломленная и несчастная, принесенная в жертву жестокому божеству - что ты можешь изменить?

В старых книгах сгорели страницы, хранившие пророчества о конце Династии и гибели мира. Никто не ведает почему. Лишенная прав, обреченная на прозябание и печальный исход в темноту...

Ты - рожденная вопреки, (выброшенная на помойку вселенной - имя которой - Земля) почувствуй щекой ветер, пахнущий морем. Он хранит тень сияющих крыльев. И шепчет одну только правду. Он верен тебе, Госпожа.

Ленка была права. Выбрасывать деньги на путешествие - махровая глупость. Тем более ей, тем более - сейчас. Стоило прислушаться к совету практичной и дальновидной подруги, а не упираться рогом в идиотском желании настоять на своем. Крошечное наследство умершей тетки: половина комнаты в коммуналке, досталось внезапно, и скажем прямо в подходящий момент. От Ангелины ушел муж. Жизнь любит неожиданные и страшные сюрпризы. Три недели, чувствуя себя пустой смятой оберткой от конфеты, брошенная жена провела в добровольной изоляции. Отключила телефон, не подходила к двери. Просто плакала, плакала, плакала. Но все когда-нибудь заканчивается, даже женские слезы.

Ангелина устроила генеральную уборку, уволилась с работы. Отхватила энергичным взмахом ножниц поредевший мышиный хвостик и позвонила Ленке. Лучшая подруга примчалась немедленно, посочувствовать жертве. Всплеснула руками.

-Уродовать-то себя, зачем?!

И потащила девушку с ангельским именем и дурацким характером в парикмахерскую. Ленкина приятельница, тоже Елена, кстати, покрутила пальцем у виска.

-Даже и не знаю, что тут можно сделать...

Включила машинку. Через полчаса бывшая учительница себя не узнала. Стрижка под мальчика совершенно изменила ее лицо. Даже взгляд стал новым. Капельку дерзким, капельку озорным.

-Вставай уж, Хакамада. И больше самостоятельностью не занимайся, пожалуйста.

Вздохнула мастер. Ангелина расплатилась и предложила подруге.

-Обмоем смену имиджа? Выпьем кофе в "Пилигриме".

-Пошли. Ты у нас богатый Буратино?

-В некотором роде. Я имею тысячу долларов.

-Шутишь! Откуда?

Поведала про скромное теткино наследство. То и дело, поглаживая ладонью - колкий, ох как непривычно, затылок.

-Половину монет мне, половину Павлику.

-Кому?

-Моему дяде. Павлу Петровичу. Вникла? Он у нас недовинченный, недоваренный закоренелый холостяк, обросший мхом. Живет по соседству, этажом выше. Ты же знаешь, Господи. Видела же его несколько раз.

Ангелина пояснила после паузы.

-Мы почти не общаемся. Он меня терпеть не может.

-Понятно.

Наконец включилась в ситуацию подруга. Ангелина не столько издевалась над родственником, сколько неуклюже пыталась шутить. В красках описала эпопею с продажей комнаты.

-Жуткая хибара. За нее дали ровно две штуки. Павлик и я богатая сладкая парочка. Так что теперь могу себе позволить безумство.

-Какое?

-Уеду к морю. К самому синему морю. Снится чуть не каждый день. И всегда одно и тоже. Ночь, волны, соленый ветер.

Ангелина целомудренно упустила эротические фрагменты. Помешивая ложечкой слишком горячий кофе, добавила.

-Словно зовет меня к себе. Представляешь? Напевно так - Солнечный Берег, Солнечный Берег...

Тут Ленка взбеленилась и высказала массу нелестных замечаний. Ядовито комментируя глупейшее расточительство, поинтересовалась.

-А не Берег Слоновой Кости не тянет?!

-Мне хочется увидеть море не на картинке, пойми.

Робко протестовала наследница. Чуть не рассорились.

-Ютишься в малосемейке! Сумасшедшая! Поменяй с доплатой на однокомнатную.

-Хочу отдохнуть.

-Все хотят. Но жилье важнее. Я, между прочим, тоже ни разу за пределы Родины не выезжала. И что теперь? Удавиться?

-И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца.

-И там пропасть на дне колодца. Шутки в сторону, милочка. Твоя затея - махровая глупость.

Ангелина кивнула и ответила.

-Да.

Тонкий палец бежал по ободку белой керамической чашки, рисуя круги, один за другим. Снова и снова. В затянувшемся тоскливом, темном молчании (Ангелина не хотела смотреть в голубые, со стальным отливом, глаза Лены) раздался громкий смешок подруги. Была в нем особая чистая нота. Когда Зябликова злилась, или веселилась, утешала, или посылала на три буквы, она неизбежно оставалась самозабвенно искренним и сильным человеком. Вулкан в короткой юбке. Симпатичный, оживляющий пейзаж и радующий глаз живописца. Славная такая выпуклость в картине мироздания - пока не начнет дымиться, закипать. И если дело дойдет до извержения - тушите свет, настал последний день Помпеи. Спасайся, кто может. До сих пор, а дружили они уже лет десять, катастрофы удавалось избегать. И, слава Богу. Ленке, может быть только Ленке, Ангелина могла признаться во всем. Абсолютно.

Второй смешок был хитрее, с намеком. Подруга потянулась к пачке сигарет, щелкнула зажигалкой и заявила.

-Ладно уж, выручу. Любовь зла, а я к тебе не равнодушна. Только учти, котят топить не буду. Всех до единого сложу в рюкзак и доставлю тебе. Продавай, раздавай, это уж как получится.

-Каких котят?

Глупо удивилась Ангелина.

-Дашка просит самца. Ходит по дому, плачет, ноет. Период такой. А твой усатый мачо момента не упустит.

-Ой, Зяблик...

-Глазками красивыми не хлопай. Не мнись, знаю я - чего ты хочешь. Что, больше некому всучить твоего бандюгу?

Ангелина беспомощно и весело одновременно покачала головой. Признаваясь не без хитрого жалобного нытья. (Короткого, но имеющего место быть.) Милая женская игра в поддавки. Манипулирование, разумеется, но беззлобное, взаимное.

-Ты моя последняя надежда.

-Что ж, устроим моей Дашке богатую сексуальную жизнь. В кои-то веки. Неси своего мохнатого.

-Спасибо.

-Спасибо в холодильник не поставишь. С тебя торт. Большой.

Ленка тряхнула великолепно уложенными волосами. Наставила на Ангелину сигарету, как пистолет.

-Жду обещания.

-Громадный торт! Сразу по приезду.

-А доллары тратишь зря!

Ангелина согласилась.

-Я тоже так думаю, но поеду все равно.

Теперь, месяц спустя, она полулежала у бассейна рядом с Яной и старая боль казалась забытым сном.

В Шереметьево познакомилась с обаятельной москвичкой. Дама летела одним рейсом с ней. И смеялась над горячими эстонскими парнями, за которыми бегали работницы аэропорта. В динамике объявили, что посадка на Таллинн заканчивается. Тем не менее, десять крупных светловолосых мужчин спокойно оккупировали столики в буфете. Они размахивали сотовыми телефонами, пили дрянной растворимый кофе и совершенно не обращали внимания на истерические нотки, прорезавшиеся в громком объявлении. Постольку поскольку известное количество пассажиров пересекло белую линию границы и получило таможенный штамп в паспорте - работники аэропорта четко знали количество человек. Но в терминал прошла лишь половина. Где же остальные? Симпатичные сотрудницы в синих костюмах носились по залу, где сидели пассажиры еще одного рейса, на Бургас, и, бросаясь ко всем мужчинам подряд, уточняли.

-Вы на Таллинн? На Бургас? Тогда ждите.

Ангелина смотрела от нечего делать, забавляясь происходящим.

-Не там ищут.

Громко и ехидно сказали рядом.

-Горячие эстонские парни пьют свой кофе в буфете.

-Почему вы решили, что они эстонцы?

Неожиданно спросила Ангелина, хотя приставать с расспросами к незнакомым не любила.

-Взгляни на их самодовольные физиономии. Разве с нашими спутаешь? Нарочно медлят. Типа без них не улетят. Ага.

Одного из мужчин взяла за рукав девушка в форменном костюме. И повлекла к выходу на посадку. Горячий эстонский парень с пренебрежительной гримасой, долженствующей означать его превосходство, следовал за ней. Но остальные не сдвинулись с места! Как ни в чем, ни бывало.

-Ты только посмотри!

Продолжала насмешливо комментировать яркая брюнетка.

-Посмотри. Умираю. Еще один подгреб. И тоже кофе заказывает.

Сразу две сотрудницы помчались к буфету и извлекли трех горячих парней. Мимо очереди, уже выстраивающейся на Болгарию. Россияне пропускали эстонцев, переговаривались между собой. Горячие парни морщились от звуков русской речи.

-Сейчас вон тот тип медленно, подчеркиваю - МЕДЛЕННО, допьет кофе, дождется пока к нему персонально обратятся, раньше не пошевелится.

Ангелина, прищурившись, наблюдала. Все произошло в строгом соответствии с предсказанием брюнетки. Взъерошенная сотрудница доставила последнего из горячих парней, вытерла вспотевший лоб и тихо ругнулась матом. Брюнетка, расслышавшая цветистую фразу, фыркнула. И скомандовала.

-Пока посидим. Не приглашали.

-А наши уже встают.

-И пусть. Это тебе не горячие эстонские парни. Родной народ всегда заранее толпится. Точно?

Устыдившись своей провинциальности, Ангелина ответила не сразу. Но ее не подгоняли.

-Может быть. Я не знаю.

-В первый раз летишь?

Голос брюнетки радовал слух мелодичностью.

-Да.

-А куда? На Золотые пески?

-Нет, на Солнечный берег.

-На Слнчев бряг, замечательно. А в какой отель?

-В "Странджу".

-Надо же. И я. Турфирма "Нева-Т"?

-Да.

-Будем знакомиться.

Брюнетка показала на себя острым ноготком.

-Яна. А ты?

-Ангелина.

-Пойдем, Ангелина, наш рейс, наконец-то, объявили. Ты кто по профессии?

-Учительница. Бывшая.

-Блин, какое совпадение. Со мной подруга должна была лететь, тоже Лина, как и ты, только не Ангелина, а Полина - преподаватель МГУ. Угораздила ее нелегкая два дня назад сломать ногу.

-Жаль.

-Еще бы. Мы уже пять лет вместе отдыхали. Но ничего. Бог взял. Бог дал. И опять сложился духовно-материальный дуэт.

-Почему?

-Преподаватель и скромный финансовый гений.

Она подмигнула Ангелине. И протянула ухоженную узкую ладонь. Пожатие вышло крепким. Невысокая, уверенная в себе. Манеры выдавали руководителя. И не третьеразрядного. Напускная грубоватость Яну нисколько не портила. Одета она была удобно, для дороги. Джинсы, тонкая хлопчатобумажная майка. На ногах спортивная обувь. Словом сплошной комфорт и никакого выпендрежа. Это выделяло ее в толпе соотечественников, наряженных в шелковые платья и брюки.

-А наши каблуки в багаже. Мы девушки мудрые.

Конечно, она вела себя слишком вольно для едва знакомой. Но сама атмосфера предвкушения отдыха способствовала. И к хвосту исчезающей в дверях очереди подошли две дамы, а не одна и еще одна.

Оказалось, что общего, действительно, очень много. Во-первых, возраст. Не девочки уже, по тридцатке с хвостиком. Во-вторых, разведены. Только Яна очень давно, и страданиям Ангелины сочувствовать отказалась.

-Муж бросил? Ну и х.. с ним. Наплюй.

Поднимались по трапу бок о бок. Пристроили ручную кладь. Уселись. Москвичка болтала без умолку. Пересыпая речь солоноватыми шутками. Выяснилось, что Яна обожает танцевать. Она взахлеб описывала свои прошлогодние вояжи по ночным дискотекам болгарского курорта. Ангелина, уже перекрещенная в Лину (отроду ее так никто не именовал), мотала на несуществующий ус названия клубов и разные полезные сведения.

-У нас древним мухоморам развеяться негде. Хоть волком вой. Куда податься? В кружок с пятнадцатилетними вставать? А в Болгарии, курорт он и есть курорт, даже дедушки с бабушками на танцы ходят. Увидишь.

Яна лихо и не без блеска лицедействовала. Она летела в Болгарию пятый раз.

-Не подумай, что от бедности. Была я и в Европе: Франция-Испания-Чехия. Наведывалась и за океан, в Штаты. Но лучше Болгарии места на свете нет. Для меня, разумеется.

-А почему?

Лине-Ангелине показалось, что Яна ждет-не дождется вопроса. К сожалению, она не ошиблась.

-Почему?

Голос москвички наполнил салон.

-Потому что обожаю болгар! Они самые лучшие мужчины во вселенной. И не надо из себя пуританку строить. Тридцать лет, была замужем. В курсе, значит, чем взрослые люди занимаются. Лина моргала ошеломленно, ханжой она не была, но легко и запросто говорить о сексе не умела в принципе.

-Так вот, милочка. Чем реветь о сбежавшем козле, подцепи себе болгарина. Рекомендую. Особенно, если не станешь на толстых денежных пузанов реагировать, а отдашься порыву страсти. Болгары от русских, как небо от земли отличаются.

-Анатомически?

Пошутила шокированная Ангелина. Собралась продемонстрировать эдакое "ФИ", а вышло наоборот.

-Очень часто и анатомически тоже. Верь мне. А главное, что они воспитанные, ласковые и необыкновенно горячие. Подчеркиваю. Необыкновенно.

Яна вещала, не понижая голоса, на соседних креслах замолкли, прислушиваясь. Но мнение окружающих ее абсолютно не беспокоило.

-Вот поэтому, я люблю Болгарию и болгар, и езжу сюда минимум раз в год. Уяснила?

-Да уж.

-Знаешь, дорогуша, когда родные русские мужики - есть у меня в качестве примера пяток засранцев, мужья и бой-френды моих подружек - так вот, когда эти искатели острых ощущений регулярно, по три раза в год, таскаются в Таиланд, распевая своим женщинам песни о вкусной кухне и дивных храмах, законные супруги и приятельницы старательно притворяются будто верят в эту лабуду! Можешь себе представить? Прячут головы в песок. Мучаются. Их проблемы. Мне, слава Богу, притворяться святой уже не перед кем. И мозги компоссировать некому. Что весьма приятно.

Лина (если быть честной - звучание урезанного имени ей почему-то понравилось), покоробленная и капельку негодующая, отвернулась к иллюминатору. Голубые облака сверкали на солнце. С высоты они напоминали горы блестящей медицинской ваты. Есть такая, скрипучая и противная на ощупь синтетика, не имеющая отношения к хлопку. Пассажиры читали, дремали, грызли сушки и грызлись между собой.

Полет, он ведь тоже кусочек жизни. Тут тебе (а как без нее?) влюбленная парочка. И нервная мамаша с тремя детьми. И противного вида толстая старуха, тиранящая взрослого сына. И элегантные (чем не Чеховские?) сестры, понимающие друг друга с полу взгляда, с книжками в руках. Их ребенок, пока еще не ясно - чей именно, хорошо воспитанная девочка с длинной косой, прилип к иллюминатору. Москвичка зевнула, устроилась поудобнее и закрыла глаза. Лина осталась наедине со своими мыслями. Покосилась на соседку.

Когда прошли в салон, улыбчивая стюардесса, попросила размещаться кому как удобнее, а не согласно местам, обозначенным в билете. Ангелина села рядом с Яной. И успела самую чуточку пожалеть об этом. Разговоры о сексе ее нервировали. Сейчас уснувшая спутница выглядела вполне светски. Классический профиль просился на полотно живописца. Персиковые щечки наводили на грешные мысли. Но твердая складочка у губ выдавала человека волевого, умеющего принимать быстрые, ответственные решения. Приплыли, называется. Не успели приземлиться в Бургасе, а Лина уже обзавелась командиром.

Всегда считала себя мямлей. Шла на поводу сначала у подруг, позже у мужа. Подчинялась чужим решениям. Презирала себя за бесхребетность, продиктованную заниженной самооценкой. Так объяснял психолог, к которому она попала после развода. Не попала, вернее, а была насильно, за руку, отведена Ольгой. (Дружили несколько лет.) Хватило десяти занятий, чтобы понять - она такая, какая есть. Не фиг сравнивать себя ни с красивыми, ни с умными, ни с пробивными, настойчивыми. Бесполезный и вредный номер. Одна сплошная головная боль, а не польза. Осознав, и не на словах, а внутренне эту простую истину, Лина поблагодарила врача и купила путевку в Болгарию. Она с детства мечтала о море. И о поездке за границу тоже. Летела в самолете, смотрела сверху вниз на облака и думала, думала, думала.

Нечто неосознаваемое, но реально присутствующее, мешало ей всю жизнь. Точно огромные ядра на ногах каторжанина, лишало сил, тянуло вниз, не давало возможности узнать себя в поединке с судьбой. Вложили программу, управляющую самой сутью души, и Лина уверена, что любой шаг - неправильный, любая идея - обречена на провал. Нечто холодное незримо тянулось за ней, сбивало с пути, подталкивало навстречу очередной беде. И радовалось, очень радовалось, каждый раз, когда Лина, впадая в истерику, призывала смерть. Не раз и не два она кричала, что не хочет жить. Просто панически боялась боли. И еще, вот странность, знала, что нужна. Что должна вытерпеть не смотря ни на какие тяготы. Кому нужна, или зачем?

Угловатая и несчастная. Длинный нос с горбинкой, тонкие губы. Костлявые выпирающие колени. Нет, мини решительно не для нее. Кожа бледная, с легким зеленоватым отливом. Хорошо, что отучилась сутулиться. А то ведь еще и косолапила, и горбилась. Для полноты картины. Мышиный хвостик (отрезанный неделю назад) и очки. Не пузатая, но без талии абсолютно. До двадцати с лишним лет проходила в девственницах. Все читала умные книжки. И мечтала непонятно о чем. Какой ветер занес ее в спортзал? К культуристам? Девушки там появлялись редко. Все больше стройные охотницы за женихами. Явление Лины в дешевом синем трико никого не впечатлило. Чем она приглянулась тренеру? В рот смотрела. Впитывая каждое слово. Даже на жестокую в своей реалистичности оценку лица и фигуры, не обиделась.

-Особых внешних данных нет. Не повезло. Что можно сделать? Ты мне не поверишь, детка. Но главное в бабе не ноги, не бюст, не талия. Походка!

Он перебил возражения.

-Походка! Не вульгарное вихляние большинства манекенщиц. А расправленные плечи, легкость. Тело плывет и ничего не весит. Ножки близко одна к другой. Как по одной линии. Поняла? У нас тут один парень подкачивается. Он профессионал бальник. Хочет немножко рельеф улучшить. Санек! Чаль сюда. Знакомься. Это Ангелина. Поставь ей походку. Упражнения на растяжку покажи. А я со своей колокольни комплекс напишу.

Санек вздохнул. Еще бы. Тренера ослушаться не хотел. Тот его в зал пускал без всяких расписаний, по выходным ключи давал и прочее, и прочее. Но возиться с этим чучелом? У Ангелины на глаза навернулись слезы. Она вскочила как ошпаренная. Бежать отсюда немедленно! Но тренер за руку перехватил. Пальцы у него были - такими только подковы гнуть.

-Чего сопли распускаешь? Подумаешь, Саньку не понравилась. Да чтоб ему угодить надо королевой красоты родиться. Не бери в голову. Санек, да-да милый, слушай сюда, тренер с тобой разговаривает. Станешь девочку обижать - турну. Тебе по-хорошему-то с ней раз пять позаниматься, всего. Уж напрягись.

Смуглый и гибкий юноша, скрипя сердцем, подчинился. Буркнул неласково.

-Тебя как зовут? Ангелина? Пошли. Начнем.

Он исщипал ей спину, наставил синяков, миллион раз довел до слез и научил ходить. Через месяц она услышала, как Санек заявляет тренеру.

-Все, шеф. Большего из нее не вытянуть. Твердая четверка. Не ковыляет, во всяком случае.

Содеянным подвигом он почти гордился, на Ангелину смотрел тепло. Она, с расправленной спиной и задранным вверх подбородком - ой как все болело первое время!!! Она, неожиданно обрела в зале хороших знакомых и даже двух поклонников. Четыре года по шесть вечеров в неделю она старательно пахала, измываясь над собой. Тело после тысячи занятий, стало жестким и гибким одновременно. За ее растяжкой тренер следил лично. Вместо явной дурнушки миру явилась интересная девушка. Постепенно. И каждой шаг на этой дороге был щедро полит потом. А оперилась слегка, начала улыбаться, шутить с мальчишками, глазки строить. Тут с Сергеем и познакомилась. Как же - бывший чемпион республики по боксу. Почти принц. На синем коне. Жигуленок, называется. Через две недели имел место первый в жизни секс. Все, описываемое в книгах, как волшебство и полет, свершилось прозаично, и ни на что не вдохновляло. Сергей, обалдевший от того, что поимел девушку (пусть и великовозрастную), торопливо женился. Его родители (окаянную нищегребку) Ангелину возненавидели. Они как раз присмотрели для сынули соседскую девочку из хорошей семьи. И с приданым, между прочим. Так что жизнь, под крылом Серегиной мамы не заладилась. Стали снимать квартиру. Промучились несколько лет. Совершенно чужие друг другу люди, попавшие под колеса телеги российского быта. В довершение всех бед у Ангелины случился выкидыш, потом другой. Бесплодная смоковница!!! Гневно заявил муж. И ушел. Совсем недавно. К конкретно расплывшейся в талии подружке. Ну и пусть будут счастливы! Флаг им в руки!

Сколько можно беды пережевывать? Все замечательно. Летит себе через море, в брюхе стальной птицы. С умной и веселой дамой познакомилась. Отдохнет, как следует. Расслабится.

Самолет плавно пошел на снижение. Для начала зарылся в облачный кисель. И смотреть стало не на что. А спустя несколько минут внизу показалось море. Джинсовая, темная синева, врезающийся в волны коричневый кекс берега, и яркая глазурь деревьев.

-Болгария!

Громко возвестила проснувшаяся Яна.

-Обичем тэ!1 Я люблю тебя!

И не было в этом никакой патетики.

Первая неделя отдыха мелькнула пестрым калейдоскопом, сменяющих друг друга ярких картинок. У Лины от недосыпа кружилась голова.

-Ничего, ничего. Дома будем дрыхнуть.

Заливисто хохотала Яна, которой все было нипочем. Она стремилась успеть как можно больше. В отель возвращались заполночь, в девять уже шли на завтрак. Ангелина, едва переставляя ноги. Яна свеженькая и весело щебечущая.

-Две недели всего. У тебя две недели. Киснуть и хранить верность своей одинокой жизни я тебе не разрешаю!

Иной раз перед глазами Ангелины возникал кадр: ночь, по шоссе летит безумный автобус, грохочет музыка, пьяный вдрызг водитель жмет на газ, в салоне взвизгивают размалеванные клоуны, палят из хлопушек, швыряют друг в друга пирожные. И никому нет дела до грустной девушки, прикованной наручниками к сидению. Но тут же видение исчезало, бодрый голос Яны негодовал.

-Лина!!! Не куксись! Выше нос. Работы непочатый край, а она мух ловит! Вон как тебе Христо улыбается. Иди, выпей коктейль. Поболтай с парнем. Под лежачий камень вода не течет. Иди, иди!

В прямом смысле вытолкнутая в спину, Лина покорно поплелась из номера к бассейну. Круглый бар напротив сверкал огнями, дразнил модными песнями. Христо лихо жонглировал двумя бутылками. Они послушно взвивались над его головой, переворачивались, исчезали за спиной, катились по плечам, груди и вновь взлетали в воздух.

-Здорово.

Вздохнула Лина. Ничуть не покривив душой. Мастерство бармена было очевидным и почти невероятным. Другие мальчики, Иван и Георгий, широкоплечие высокие красавцы, тоже много чего умели. Чашки и бокалы послушно крутились, слои в коктейлях не смешивались. Никто посуды не бил. Но до мастерства миниатюрного Христо обоим было далеко, как до неба. Не дотянуться. Станет он внимание на небогатую русскую туристку обращать, как же. Держи карман шире, а чаевых не дождешься.

-Оп-па!

Христо ухватил кусочек льда из вазы, щипцами, естественно. И начал выделываться перед благодарной публикой - жонглировать. Щипцы порхали из одной руки в другую. Блестящий мокрый кубик танцевал над стойкой.

-Красота!

Восторженно выдохнула русская туристка. Георгий подал заказанный бокал сока, сопроводив его воздушным поцелуем и тремя загадочными подмигиваниями. Вот это сервис! Восхитилась Лина. Никто к ней не приставал. Никому ничего не было нужно. Просто милая любезность. Бармены строили глазки скорее в силу привычки флиртовать с туристами, а не конкретно ради Ангелины стараясь. Мальчишки! Горазды озорничать. Любое действие превращают в игру. Яна говорила, что болгары таковы. Что их веселье не показуха для туристов, а естественный огонь крови. Лина сначала скептически хмыкала. Почти на три дня ее хватило. Потом втянулась, поток солнечной радости подхватил ее и повлек за собой. Она тоже стала раздавать улыбки направо и налево. Отвечать на приветствия незнакомых людей. Прекратила испуганно подпрыгивать, заслышав вопль ресторанного зазывалы.

-Заходи, красавица! У нас вкусно! У нас классно!

Нет, она понимала, что это курорт. И люди вытягивают деньги из кошельков туристов. Но улыбки болгар редко были неискренними. Крайне редко.

Задумалась, нахмурилась, пропустила, как Христо бросил короткий взгляд, прищурился. Размахнулся.

-Оп!

Кусочек льда метко нырнул в ложбинку декольте. Лина взвизгнула, подскочила от неожиданности. Грянул дружный хохот барменов.

-Не зевай.

Строго заметил Георгий. Поднял палец. Отечески поучил глупышку.

-Нельзя зевать. Опасно.

Христо по-русски не мог сказать и двух слов. Он быстро пробормотал что-то вопросительное, а Иван перевел, посмеиваясь.

-Спрашивает - лед доставать сама будешь? Или ему разрешишь?

Снова все засмеялись. Лина поняла, что щеки становятся свекольными. Покачала головой отрицательно. Христо тут же махнул через стойку, направился к жертве. Успел уже руку протянуть. Но бдительный Иван торопливо и ловко сгреб приятеля за шиворот. Смешливый Георгий от созерцания такой сцены повалился на стойку, прикрыл лицо полотенцем. Плечи у него тряслись. Задушенный хохот рвался наружу. Иван покосился с наигранным неодобрением, Христо не отпустил, начал в лицах изображать обоюдную ошибку, растолковывать.

-Если "нет" говоришь, кивай. Как по-русски "да". Поняла? А если "да", то наоборот. Как по-русски "нет". Ясно?

Всем было смешно. Даже Лине. Выпущенный на свободу Христо комично изображал отчаяние. Кривился будто еле-еле рыдания сдерживает. Иван начал было его всхлипы переводить, потом прекратил. Замахнулся на Христо отобранным у Георгия полотенцем. Внезапно Лина поняла, что ей хорошо. Безоговорочно. Эта минута, наполненная солнцем, музыкой, смехом, привнесла в ее душу покой. Когти боли, стискивающие сердце, разжались. И она сказала весело.

-Спасибо, Христо. Спасибо огромное. Вы такие молодцы, мальчики!

Расплатилась за сок, пошла в номер. Высокая девушка с прямой спиной балерины и легкой походкой. И что с того, что ноги не идеальные? А наплевать. Зато ни намека на целлюлит. Ни единой складочки на бедрах. И загар появился, кожа приобрела золотистый оттенок.

-Красоту не пропьешь?

Встретила ее Яна.

-Не прохохочешь? Ржали вы очень заразительно. Что случилось?

Балкон их номера выходил на бассейн. Вернее на крышу ресторанчика, вытянувшегося вдоль синей купели, переполненной разновозрастными детьми. Яна, возлежавшая в кресле, красила ногти на ногах.

-Хотела к тебе бежать. Интересно же. Но лак не высох. Блин.

-Кто не успел, тот опоздал.

Безжалостно ответила Лина. И плюхнулась на сиреневый диванчик.

Жили, словно буржуи. Вместо "Странджи" угодили в "Ясень". Отель классом выше. Как такое могло произойти? В наше-то меркантильное времечко? Родная "Нева-Т", разрекламированная во всех серьезных изданиях, намеревалась самым грубым образом кинуть россиян, купивших тур. В "Страндже" не оказалось свободных мест. Подвезли к завалящему отелю без бассейна - высокой уродливой двадцатиэтажке, велели выгружаться. Типа, жить будете здесь. Других вариантов нет. И это ваша проблема. Часть россиян покорно, хоть и ругаясь под нос, поплелась на выход с чемоданами. Что это за привычка к повиновению? Яна откинулась на сиденье. Остановила задергавшуюся было Лину коротким жестом. Положила пальцы на предплечье девушки.

-Подожди.

Запутать, запугать, задурить - все испытанные на других русских туристах способы, разбились о невозмутимую вежливость и хладнокровие невысокой москвички. Лина любовалась происходящим. То, что для нее одной стало бы кошмаром, в обществе Яны приобрело вкус приключения. Она поняла, что в должности финансового директора крупной инофирмы, Яна пребывала не зря. С уст ослепительно похорошевшей дамы (трудности ее мобилизовали) не сорвалось ни единой грубости. Она вела себя не просто безупречно, а гениально. Выстроила всех, как и пообещала вначале.

Владелец "Странджи" оказался милым дядькой. Дико извинялся, угостил шикарным ужином, поселил в отель своего приятеля. В собственном торопливо доводимом до ума хозяйстве, действительно не было мест.

-Так уж вышло, девочки.

-Бывает.

С полным пониманием согласилась Яна. Бокал вина в ее руке поблескивал рубиновыми искрами.

-Все замечательно. Мы полностью удовлетворены.

Лина понимала, что Валентин ни дурачком, ни рохлей не был. И других несчастных туристов съел запросто. Вообще до него добрались они одни. Но Яна, ах Яна. Таких - не имеют. Им целуют ноги. И фигурально выражаясь, и буквально. Вечер закончился комплиментами и взаимными уверениями в совершеннейшем почтении. Лина, послушно и радостно согласилась заменить оплаченный ею "сингл" на место в апартаментах в компании Яны. Хорошо понимая, что сама не добилась бы ровным счетом ничего. К тому же общество обещало быть не скучным. Во всех смыслах. А предложенная Яной половина апартаментов, (снабженных двумя туалетными комнатами, душем и ванной) была вовсе не плоха. Расположились в номере. Разложили вещи. Смыли пот. Посмотрели на часы. Полночь.

-Ты в прошлой жизни не была каким-нибудь крестным отцом?

Яна повернулась к Ангелине, приподняла брови. Светскую улыбочку с ее лица сдул невидимый ветер. Кровожадно оскалившись, она переспросила.

-Что?

-Перестань. У меня от твоего взгляда шерсть дыбом.

-Правда?

Лина поежилась. Ей на ум пришла невнятная мыслишка. О том, что российский бизнес - тот еще зоопарк. Вернее джунгли. Выживают там не самые безобидные представители фауны.

-Не дрейфь.

Прежняя Яна - дама из высшего общества явилась перед ней. Жаргонизмы и грубости она добавляла в речь из чистого озорства. Никогда ни с чем опасным не сталкивалась. Оранжерейный цветочек да и только.

-Не дрейфь. Полный порядок. Время танцевать.

-А отдохнуть после полета и пертурбаций с отелями?

-Отдыхать будем зимними вечерами!!!

Так и вышло, что жили в "Ясене". Других бывших совков там не водилось. Сплошные немцы. Посему персонал вполне прилично шпрехал и спикал, а по-русски изъясняться могли немногие. Но и это не беда. Яна легко пересыпала речь болгарскими выражениями, а в самых затруднительных случаях переходила на язык жестов и улыбок. Бармены и не только они были ею совершенно очарованы. Доля сияния, пусть и отраженного, доставалась Лине. Не избалованная вниманием такого количества мужчин, она сначала комплексовала, потом расслабилась, смирилась с неизбежным и даже, о ужас, стала получать удовольствие!

-Вот ответь, лапочка. С чего для тебя началась Болгария?

-С аэропорта в Бургасе.

-И?

Они лежали на пляже. Яна топ-лесс. Лина, как дура, в купальнике. Провинциальное воспитание мешало ей и здесь. Даже жирные старухи не стеснялись загорать с обнаженной грудью. Ну да им проще, они из цивилизованной страны приехали.

-Продолжай.

-Работники пешком не бродят. Все на маленьких автомобильчиках. Мудро. Время экономится. А тот дед, который прикатил железки под шасси подставить, он был в белой рубашке и галстуке. С ума сойти. В его обязанности входит грязная работа!

-Твои чувства понимаю. А еще?

-Грузчики, которые махали туристам. Улыбались. Тоже такие опрятные, подтянутые. Удивительно. Нет, обалденно. Ты наших грузчиков помнишь?

Яна хмыкнула. Ободренная такой реакцией, Ангелина продолжила перечень.

- А жена Валентина?!

-Владельца "Странджи"?

-Да. Благодетеля нашего. Ей за пятьдесят! Юбка выше колена...

-Ноги у нее ничего.

-Не в этом дело! Она в мини. И никого не шокирует.

-Ну, этим сейчас и в Москве не удивишь. Ерунда. Дальше.

-Бармены в "Ясене". Ты сказала, что Георгий родной и любимый племянник владельца отеля! А племянница Валентина в "Страндже" официанткой подрабатывает. За ужином он нам ее представлял.

-Ну?

-Они не стесняются.

Яна приподнялась и посмотрела в глаза новообращенной подруги.

-Заруби на носу. Мы не в России. Здесь все иначе. А работать не стыдно. Даже уборщиком в платном туалете, грузчиком. Многие ребята учатся в институте туризма. Три языка будут знать. А все лето в отелях барменами, в кафе официантами. У болгар не принято сидеть на шее родителей. Они с юности стараются сами на себя зарабатывать. На учебу, например. Разве я тебе не рассказывала?

-О чем?

-О ком.

В голосе Яны появился лукавый оттенок.

-Несколько лет назад познакомилась с мальчиком. Официант в баре, где мы с подругами ужинали. Смазливый чертенок. Шустрый такой. Худой, зубы белоснежные, шапка черных кудрей. Конкретно меня младше. Подмигивал, подмигивал. Ну, думаю, ладно. Бог с тобой, золотая рыбка. Помахала ему ручкой, когда уходили. Был у меня в ту пору друг, близкий. Эмил. И не пришел, мерзавец, на свидание. Невеста перехватила, что ли. Не важно. Осталась я одна. Я?! Одна?!

Священное негодование в ее взгляде многое объясняло. Яна себя уважала и любила.

-Представляешь? Девчонки разбежались по кустам и дискотекам. Ну, думаю, Эмил, ты у меня еще получишь. Собралась и пошла себе. Переоделась, кстати, прическу в порядок привела. Иду. Задор боевой. И тут дорогу заступает мальчик. Красивый, стройный. За ручку меня берет. Слова всякие ласковые говорит. Я его не сразу и узнала. Тот самый официант, который весь вечер знаки безответно подавал. Присмотрелась к нему получше.

Яна продемонстрировала внимательный и благосклонный взор. Таковой мог бы воспламенить глыбу льда.

-А, думаю. Сойдет. И внезапно, он уже и не надеялся, интересуюсь, где он живет. И с кем. Мальчик мой вспыхивает и объясняет, что один. Недалеко. На маршрутке минут пятнадцать. А своих колес у него еще нет, конечно. Какие еще маршрутки? Мне море по колено. Ловлю такси и через пару мгновений мы на месте. Мальчик не верит своему счастью и жутко волнуется. Представляшь?

Лина грызла губы, чтобы не расхохотаться и не обидеть подругу. В наивного и неопытного красавчика она верить отказывалась. И зря.

-Он мне много потом рассказывал.

-Не уклоняйся от темы.

-Тебе подробности нужны? Ты же мордочку кривишь, когда слышишь слово "секс"?

Не удержавшись, Лина засмеялась. Зря боялась, Яна обижаться и не подумала.

-Как знаешь, целомудренная моя. Вошли. Мальчик на колени пал, стал эти красивые ноги целовать.

Яна нежно погладила свою лодыжку.

-Я, само собой, душевно и телесно растаяла. Обняла его. Показывай, говорю, спальню. Делом займемся. Чистота у него, порядок просто образцовый. Стал раздеваться, руки дрожат. Тут мне его жаль стало. Решила взбодрить юношу. Какой говорю ты красивый! Высший класс, просто. Какой, говорю ОН у тебя красивый. Вот так, в ладонях, как драгоценность, держу. Чмокаю. Ах, говорю, до чего замечательный. Перестаралась. Мальчик в слезы ударился. Еле успокоила, убедила, что не издеваюсь, что и правду так думаю. Не понимаю я болгарок, честное слово. Куда смотрят? Короче... Что мой мальчик вытворял всю ночь... Велела бы голым вокруг квартала бегать - не задумался бы. Все решительно для моего удовольствия. Чистое сумасшествие. Я в долгу решила не оставаться. Какое там. С трудом уговорила. Опять расплакался. И не фыркай. Он не нытик, не слюнтяй. Просто очень чувствительный. Ласкушкин. Обнимает меня, в плечико целует, рассказывает про себя. В паузах между.

Лина снова развеселилась. Уж очень красноречиво прозвучало.

-А паузы были короткие.

Тут Лина не выдержала и стала хохотать так громко, что немцы, расположившиеся вокруг них, все до единого пристально уставились на невоспитанных русских фрау.

-Что ты умираешь? А, поняла, завидуешь. Завидуешь. Ладно. Во время микроскопических антрактов... Прекрати ржать, жеребенок.

Лина вытирала слезы.

-Мой мальчик кое-что поведал. О себе, о жизни, о родителях, о младшем брате. О своих планах на будущее. Так я узнала, что за учебу, а она стоит дорого, многие мальчики и девочки предпочитают платить сами! Ты только подумай. Вкалывать все лето, без единого выходного, для того, чтобы не утруждать родителей. Просить деньги, лезть в карман к маме и папе - стыдно. Я очумела, потом прониклась. Очень. Назначила новое свидание, потом еще одно. А с любовью как происходит? Или пустота, или обвал. Явился Эмил, весь в извинениях и целувках. Это по-болгарски поцелуи. Простила. И до отъезда не имела ни одной свободной минуты просто. А Эмил человек взрослый, щедрый. Надарил мне подарков, обещал любить вечно.

-А как же невеста?

-Нормально. Он женился, сынишка у них, славный, на папу похож. Мы виделись в прошлом году. Потом расскажу. Сейчас про Живко закончу.

-Про кого?

-Живко. Живко Ангелов. Это мой юный друг.

Прекрасно понимая, что легкость и беззаботность только маска, что за ней скрывается мудрый и сильный человек, Лина получала двойное удовольствие от повествования. В Яну, по настоящему, она влюбилась во время разборок с представителями коварной "Невы-Т". И за каждой гримаской и шуткой теперь видела главное. Сила, жизнелюбие, надежность. Уникальный набор качеств, совмещенных в одном человеке. Но театральный костюм эпикурейства был превосходным. И мог обмануть кого угодно. Вот только блеск ума плохо сочетался с образом. Любительницы необременительных похождений и плотских удовольствий редко могут похвастать высоким интеллектом.

Яна выставляла напоказ безупречные бедра и безмерно ими гордилась. Когда улыбалась - щурилась по-кошачьи. Зеленые с золотыми искрами глаза (по-болгарски очи) и вспышки лукавого огня в глубине.

-Живко умничка. Он сам платил за учебу. Да еще и родителям помогал. Теперь, наверно, уже закончил институт. Внимательный, ласковый, красивый, чистоплотный, не пьет. Болгары мало пьют. Зато дымят, как паровозы. И - одинок.

-Почему?

-Семью содержать он еще не мог. А просто встречаться? На девушку тоже надо тратить немалые деньги. Феминистки окаянные. Не давать такому мальчику!

Лину скрутило в новом приступе хохота, хотя пошлая фраза на высокий юмор не тянула.

-Ты ведешь себя неприлично.

Отчитала ее Яна.

-Как не стыдно?! Ты меня позоришь. Я ухожу... В море, купаться!

Встала руки в боки, окинула сверху надменным взглядом. Лина вытерла со щеки слезинку.

-С собой не возьмете, леди?

-Только если вы, девушка, обещаете впредь быть благоразумней и не нарушать столь откровенно правила пляжного этикета.

-Неужели существует регламент поведения на отдыхе?

-А как же! Громкое ржание в общественных местах не приветствуется. Честное слово.

Море ласково распахнуло объятия, и счастливые дамы с визгом рухнули в волны.

-Целую тебя, мой сладкий котеночек! Целую!

-С кем ты разговариваешь?

Прежде, чем ответить на вопрос, Яна выключила телефон. Отложила его в сторону, лихо развернулась на стуле. Томно подмигнула.

-Не волнуйся, дорогая. Девочки меня не интересуют. Звонил мальчик.

-А почему котенок? Любишь кошек?

Яна пожала плечами.

-Да не особенно. И, вообще, у меня на них аллергия. Просто звучит ласково.

-Ясно.

-Порода? Рост? Вес? Кличка?

-Чьи?

-Твоего хвостатого любимца, конечно.

-Как догадалась?

-Милая моя! Ответь, я прозорливый начальник, легко читающий в душах? Или пьяный дворник дядя Вася с растрепанной метлой наперевес, который угадать может только одно - нальют ему или нет? А? Мне по должности положено собеседника - видеть насквозь. Это главное секретное оружие хорошего руководителя.

Лина подхватила шутливый тон. И пока Яна, с помощью содержимого косметички, наводила красоту, похвалилась некоторыми выходками Ромки. Рассказала про туфли одного из приятелей, в которые котяра из вредности написал. Про сожранную герань. Про любовь к классическим книгам.

-Ромка никогда не заснет на дешевой макулатуре, на примитивном детективе. А стоит бросить на столе или диване томик Моэма, например, тут же заляжет сверху, свернется в клубочек и будет дрыхнуть. Не веришь?

-Странное имя для кота.

-Ромка сокращенное от Романиста.

-Кот-библиофил.

-Точно.

-Как он к тебе попал?

Мило отшутившись: в лотерее выиграла, Лина замолчала. Не правду же рассказывать?! Шли вдвоем с Ленкой, уставшие после спортзала, обсуждали новую диету, услышали детский хохот, и тонкий плач беспомощного существа. Ноги сами поднесли к группе мальчишек лет четырнадцати, пятнадцати. На подоконнике съежился крошечный мохнатый комочек. Что с ним такое вытворяли, подруги сразу и не разглядели (потом выяснилось - жгли сигаретами). Шайка юных волчат сомкнула ряды. Самый развязный из ребят сплюнул под ноги. Случайно или намеренно попал на мысок ботинка Ангелины. Разинул рот: "Че, тетки, озверели? Че лезешь, корова?" Это уже Ленке, которая расталкивала мальчишек. В подъезде загремел жуткий мат. Мгновение, другое и начнется самая настоящая безобразная драка. Только этого не хватало! Беспомощная, струсившая Ангелина мысленно завопила: "Что делать? Что? Господи!"

Иди она одна, юные изуверы позабавились бы от души. Но судьба сулила котенку не бесславную гибель, а училке с ангельским именем не подбитый глаз и слезы бессилия. Дело в том, что Зяблик труса праздновать не умела в принципе. Отвернуться и прошмыгнуть мимо? Это песня про другую девушку. Ленка решилась мгновенно. Быстро шагнула навстречу злому взгляду вожака, улыбнулась, отметив наплывающую на прыщавую физиономию растерянность, и что есть силы опустила на ногу подростку подкованный металлом тонкий каблук ботинка. Юный садист согнулся, тонко завизжал. Приободрившаяся Ангелина расчетливо хлопнула тяжелой спортивной сумкой по коротко стриженному затылку. Вожак с визгом воткнулся мордой в заплеванный пол. Остальные дрогнули, присмирели. Ленка тычками и затрещинами погнала деморализованных противников вниз. Добытый малой вражеской кровью трофей перекочевал с грязного подоконника на сгиб локтя Ангелины. Вернулась полная боевого задора Зяблик, ухватила присмиревшего вожака за шиворот: "Муж одной моей подруги - майор милиции. Муж другой - из мордовских. И он не сявка какая-нибудь. Еще раз, хоть одно ваше рыло встречу здесь... Пошел вон." Прижимая ладонью разбитый нос и заметно прихрамывая, парень последовал за приятелями.

-Вот уроды! А ты мать, не знаю что и сказать. "Удар сумкой". Комедийный боевик. В главной роли Ангелина Королева! Не ждала от тебя, книжная девочка эдакого сюрприза. Тебе удалось меня удивить. Ей Богу!

-Не вешай свои лавры мне. Терминаторша.

Попыталась отшутиться Ангелина. Как постскриптум, уместным финалом, громко запищал пострадавший котенок.

Теперь в Ромке было чуть не десять килограмм. Заметьте - мышц, а не жира. Пушистое умное создание, преисполненное чувства собственного достоинства. Кот конкретно ненавидел Сергея, и Ангелина постоянно опасалась за жизнь любимца. Слава Богу, бывший чемпион при всех своих недостатках, был не настолько жестоким и мелочным, чтобы мстить животному за косые злые взгляды и презрительное шипение. Уживались они с трудом, домашняя холодная война, но к боевым действиям не переходили. Когда Сергей с вещами, после заключительной семейной сцены, стоял в прихожей, из коридора явился сияющий Ромка. Он был откровенно счастлив, просто лучился от восторга.

-Нет, ты посмотри на него!

Рявкнул муж, вернее почти бывший муж.

-Эта тварь танцевать от радости готова, что я ухожу.

Зареванная Ангелина нагнулась, подхватила на руки усатое сокровище. Ромка немедленно и громко завел песенку, заурчал блаженно, прищурил огненные топазы глазищ. Тепло его пушистого тела подарило Ангелине немного силы, она собралась и смогла попрощаться достойно.

-До свидания, Сережа. Будь счастлив.

-И тебе того же.

Муж все же не удержался от сарказма.

-С ним не пропадешь!

Вспоминая черную неделю, первые дни одиночества, Ангелина не могла не отметить удивительное поведение кота. Ромка, чего за ним обычно не водилось, так и льнул к хозяйке. Пытался утешить на свой манер? Громадные сверкающие глаза излучали сочувствие, но, одновременно и радость. Точно он знал, знал лучше всех на свете - главное впереди.

В пятницу началась вторая неделя болгарских каникул Ангелины. Оптимистка сказала бы, что осталась целая половина срока! Но пессимистично настроенная девушка вздохнула: всего семь дней до конца поездки... Всего семь дней.

И кстати, Лина, ожидавшая от напарницы любых излишеств была просто поражена ее целомудрием. Ни один из клеившихся к Яне болгар не был облагодетельствован! Подобное поведение шло вразрез с имиджем веселой авантюристки. Но несоответствие образу москвичку ни сколько не колыхало. Ее интересовало исключительно собственное мнение обо всем на свете, а уж о себе любимой, тем более.

С утра, как всегда оживленная и неугомонная Яна повлекла повесившую нос провинциалочку на рынок за фруктами. Бежала на полшага впереди, щебетала, поддразнивала. Вдруг умолкла, взвизгнула, развернулась и бросилась влево через дорогу. Там, у маленького ресторанчика, стояли высокие молодые болгары. Один из них с радостным смехом подхватил Яну, прижал к себе, отпустил, опять притянул, поцеловал. Лина расслышала свое имя, видимо молодому человеку объясняли, с кем приехали отдыхать. Через несколько минут приятельница вернулась, раскрасневшаяся и сияющая.

-Это Живко. Мой сладкий ангелочек.

Объяснила она.

-Стоило на пляже вспомнить мальчишку. И на тебе. Еще и сердится, поросеночек. Как это я могла не созвониться с ним?! Даже постеснялась сказать, что в позапрошлом и прошлом году приезжала. Совсем обидится.

Ее глаза сверкали.

-Он работает в "Чайке" - вон тот четырех-звездный отель - менеджером. Вышел по делу. Встретил меня. О-ля-ля. Славный мальчик. Сегодня вместе идем в "Золотое яблоко". Потанцуем.

В тоне ее голоса отчетливо звучало предвкушение гораздо более грешных удовольствий. Что могла ответить Лина?

-Здорово.

Интонация скорее сгодилась бы для траурной церемонии. Но Яна на пессимизм приятельницы внимания не обратила. Заливалась соловьем.

-Купим помидоры, сварганим салатик, прелесть какая.

На них оборачивались. От Яны в толпу ударяли волны чувственной радости. Восприимчивые болгары завистливо закатывали глаза.

-А в чем ты пойдешь, лапочка? Мне твой джинсовый прикид осточертел. Ей Богу. Стой. В этом магазинчике цены не кусаются.

-Рычат.

-Что? А, ты шутишь! Хороший признак. Так вот. Я тут видела вначале недели потрясную маечку, как раз на худую дылду.

-Спасибо.

-И всего двадцать левов.

-Просто даром.

-Не язви.

Яна втолкнула ее внутрь. Улыбнулась продавщице.

-Мы ищем что-нибудь для дискотеки.

-Черные трусики.

Вставила Лина реплику. Никто внимания не обратил. Яна и продавщица увлеченно зарылись в груды блузок и футболок. Общались на чудовищной смеси русского и болгарского, замечательно понимали друг друга - модница модницу издали примечает - и в подсказках со стороны не нуждались. Оставленная без опеки девушка лениво проводила пальцем по вешалкам с брючками. Жест из классических "Девяти с половиной недель".

-Лина, посмотри на эту кофточку!

Она вздохнула и сделала шаг прочь. Но тут же вернулась. Что ее привлекло? Последними в ряду висели простенькие черные...

-Что еще за шаровары?

Изумилась Яна.

-Хочешь примерить?

Лина кивнула.

-Дело хозяйское. Иди в кабинку. Держи. Я тебе подобрала несколько вариантов. Мне больше других нравится вот эта футболочка. Сейчас посмотрим и решим.

Лина, поняла, что ее непробиваемое, из легированной стали сваренное, решение экономить деньги, похоже на бумажные стены японского домика. Только пальцем ткни. И все.

За занавеской она стянула полосатые джинсовые серенькие шорты и зеленую безрукавку. Повесила на крючок. Перебрала пяток футболок приготовленных специалистами, знающими толк в высоком искусстве моды. И отложив их в сторону, взялась за брючки. За черные тонкие брючки, в которых не было ничего особенного. Абсолютно. Пока их не примерила будущая владелица.

Она стояла перед зеркалом - высокая, слегка подрастерявшая спортивную форму, но отнюдь не расплывшаяся, носатая почти как Буратино, стриженая под шаловливого французского мальчика. Шелковые свободные брючки слегка поблескивали - капризы электрического света. Подрагивала голубая венка на шее. Три ярких родинки на правом плече образовывали равносторонний треугольник. Гордо (с какой стати?) задранный вверх подбородок. Потянулась, покрутилась, посмотрела на себя сбоку. Поняла, что почти ничего не весит. Тело, наполненное силой, требовало движения. Ангелина прогнулась, подпрыгнула. Странное чувство. Точно сам воздух поддерживал ее. Хотелось отшвырнуть занавес, вылететь на улицу. И бежать, бежать, бежать.

-Долго будешь копаться?

Нетерпеливо поинтересовалась Яна. Лина не ответила, потянулась к стопке футболок. Впрочем, первая же простенькая белая маечка полностью удовлетворила ее невзыскательный вкус. Натянула. Посмотрела. Обрадовалась. Как на нее шили. В обтяжку. Ни миллиметра лишнего, ни тебе неположенной складочки. Решительно отодвинула занавеску и явилась перед заскучавшей подругой. В глазах Яны вскипело удивление.

-Я тебя не ценила.

-То есть?

-Бездна шарма.

Яна покачала головой, точно отгоняя неуместные возражения. Молча призвала в свидетели продавщицу. Та подтвердила.

-Супер!

Поверить им что ли? В душе проснулась непривычная уверенность. Лина могла поклясться, что никогда не испытывала подобного эмоционального подъема. Провела рукой по белоснежной маечке, погладила скользкий черный шелк брючек, и согласилась с Яной.

-Ничего себе, правда.

-Переодевайся и плати. Некогда мух считать.

-Нет. Не стану снимать. Не хочу. Пойду в этом.

-Как хочешь.

-Сколько стоят брючки?

-Представляешь, у меня в гардеробе нет ни одних черных штанов, джинсов и чисто белой футболки, или свитера.

-А что же ты носишь?

Лина задумалась на секунду. Обежала мысленным взглядом полки и вешалки в шкафу.

-Серое и коричневое.

-Ну и зря. Твои цвета черный и белый.

-Повтори.

Мир задрожал. Влажное зеркало ночного моря вздохнуло и сомкнулось с небом. Три ярких звезды упали одновременно в подставленные ладони невидимого горизонта.

-Повтори.

-Твои цвета черный и белый. Тебе очень идет. Носи их. Обязательно.

-Черный и белый. Черный и белый.

Это имело первостепенное значение. Почему? Вновь, не удержалась, потрогала, потянула ворот маечки, провела ладонью по бедрам. Тело точно осветилось изнутри, заиграли, напряглись мышцы живота, натянулась спина.

-Ты совсем другая.

Между делом, они шли в "Золотое яблоко", сказала москвичка.

-В чем?

-Встрепенулась, что ли? Была вялая, полу вареная. Под грузом переживаний, короче. Вдруг. Как подменили. Дела.

Резво обернулась к Лине, схватила за руку.

-Эврика!!! Это целительное воздействие Болгарии. Здешний воздух не только разглаживает морщины, он еще и растворяет камни на душе. Оп. Ты освободилась.

Яна весело выкрикнула в ночь.

-Оп! Оп! Оп!

Отпустила ладонь Лины, помахала знакомым немцам.

-Минуточку. Я сейчас вернусь.

Отбежала к бурно радующейся паре. Лина уже имела возможность убедиться, как много людей расцветает счастливыми улыбками при виде ее приятельницы. После каждого визита в Болгарию она оставляла за собой новых знакомых, почти друзей. Которые были искренне рады встретиться, поболтать, помочь. Увидев ее - дико ликовали. Что за человек? Как у нее это получается. Не нарочно же. Вот и на этот раз все идет по сценарию. Очарованные Яной люди смеются, хлопают в ладоши, как дети. Поцелуи и восторженные объятия привлекают всеобщее внимание. Громкие восклицания по-немецки и русски. Как они хоть понимают друг друга без переводчика? Ага, с помощью самых простых английских фраз и улыбок. Тут высокий, очень крепкий уже немолодой мужчина с акцентом старательно произнес: "О, Боже мой!" Он явно хотел порадовать русскую приятельницу. Его жена хохотала. Невероятно звонко и музыкально. Про такой смех пишут в книжках. Можно было подумать, что в горле невысокой фрау прячутся золотые колокольчики.

Предоставленная себе Лина остановилась. Отвлеклась от происходящего. Шутка Яны не давала ей покоя. Задумалась, подобрала нужные слова и пробормотала.

-Что со мной?

Внутренний голос не вмешивался. Яна сжала виски.

-Как подменили? Я изменилась? Мне лучше. Я надела свои цвета. Свои!

На мгновение Лина ослепла, кожа точно покрылась толстой масляной пленкой, мутной и тяжелой. А потом... Внутри стали лопаться и исчезать перегородки, свет хлынул белым потоком, смывая и унося прочь все лишнее, мешающее, русло его расширялось и расширялось, захватывая сознание целиком. Вымывая остатки взорванных преград, возведенных неизвестно когда, толстых стен, запретов. Сальная сопротивляющаяся грязь потекла вниз, с головы: лица, затылка. Белый столб света вырвался из макушки и ударил в небо, пробился из каждой поры кожи. Окутанная ярким, как молния сиянием, Лина на мгновение растворилась в нем. Короткая вспышка. Боль и удовольствие одновременно. И новое состояние души, вернувшейся в освобожденное тело.

Обрела зрение, поняла, что стоит, смотрит на море. Услышала трели Яны, ответный смех ее друзей, громкий и добрый с золотыми нотами. С удовольствием вдохнула соленый воздух. Что произошло? Паники в рядах гуляющих туристов не заметно. Неужели вихрь, пронизывающий ее был невидимым? А Лине то показалось, что мироздание трясется. Вот так, навоображаешь непонятно чего... Подбежала раскрасневшаяся Яна.

-Анна и Хорст Дорн. Живут в небольшом городке. Такое длинное название... О! Мюнхенгладбач. Неподалеку от Дюссельдорфа. Когда я на конверте, или открытке адрес пишу, прямо мурлычу. Звучит уж очень прикольно. Откуда знаю эту пару? Мы в прошлом году познакомились. Эх, и повеселились. Замечательные люди. Вот и не верь в судьбу. Опять состыковались. Удивительно! На днях пообедаем вместе. Ты меня не слушаешь?

-Конечно, пообедаем.

-Ты странно смотришь.

Лина сделала над собой ощутимое усилие.

-Расслабилась, замечталась. Кстати, далеко до твоего клуба?

-Мы почти на месте. Видишь вон ту мигающую вывеску?

Лина кивнула старательно. Яна переключилась на мысли о своем мальчике. Игриво осведомилась у симпатичного зазывалы.

-Сколько времени?

Выслушав ответ, нетерпеливо и сладко промурлыкала.

-Полночь. Живко должен уже быть там.

Кокетливо подмигнула охраннику.

-Есть народ?

-Яблоку негде упасть.

Привычно скаламбурил хмурый здоровяк. Дамы заплатили положенную мзду и шагнули в грохочущий сумрак. Лина постаралась вникать в происходящее, продолжая невольно прислушиваться к своему не похожему ни на что состоянию.

-Красотища. Мое милое "Яблочко", обичем тэ.

Лина скорее расшифровала, чем услышала возглас Яны. В клубе по-видимому либо совсем не разговаривали, либо орали на ухо друг другу. Мигающий свет заставлял светиться белую одежду и обувь. Ногти Яны, покрытые специальным лаком, и губы (помада оказалась с сюрпризом) тоже зажглись. Точно в фильме о вампирах, подумала Лина. Ей не отнюдь не импонировала слишком громкая музыка. И едкий от сигаретного дыма воздух... Как много курили болгары и немцы! Словно могли дышать лишь никотином. Лина поежилась. Но что делать? Умудренная горьким опытом, она прихватила пластинку седалгина. Судя по всему, начинать глотать таблетки следовало заранее. С трудом переносила запах табака, иногда голова начинала нестерпимо болеть. В самом начале отдыха она пожаловалась Яне, та обозвала ее неженкой. Лина призадумалась и постановила, что абсолютное отсутствие мата, который она ненавидела, вполне компенсирует иные неудобства. Две недели без ненормативной лексики. Какое счастье!!! Подумаешь дым. Попьет седалгин, ничего с ней не случится за такой короткий срок. Было бы о чем переживать.

-Нравится?

Прокричала Яна, они поднимались по увешанной зеркалами лестнице. Лина кивнула. Большой квадратный зал с двумя барами в противоположных углах. В центре, на танцевальной площадке, относительно много света. Напротив ди-джеев, у шеста извивается полуголая блондинка в высоких сапогах. По периметру масса столиков с удобными креслами и диванчиками. Народ хлещет коктейли, курит, пялится на стриптизерку. Стройные официантки в фирменных белых футболках с символикой клуба, бегом обслуживают публику. Яна остановилась, покрутила головой в поисках своего юноши. Лина засмотрелась на танцующих. Под забойную мелодию, кажется обработка песни великого Пресли, пара немцев выдавала на гора лихие антраша. Без многих лет, посвященных спорту, явно не обошлось. Партнер выглядел опытным бальником. Его дама гимнасткой. Остальные примитивно дергались, ничего интересного, короче. А на границе темноты и света, у колонны курил широкоплечий брюнет, и тоже разглядывал рок-н-рольщиков. Его волосы поглощали вспышки разноцветных огней. Издали казались невероятно черными, каких в природе просто не бывает. Коротко стриженный, худой и крепкий одновременно, в обрезанных чуть ниже колен джинсах, в потрепанной, старой майке. Он выглядел отрешенным и чужим. Взгляд лениво скользил поверх голов танцующего народа, огонек зажженной сигареты походил по яркости на лазер. Парень ждал кого-то, или отдыхал в одиночестве. Лине до него не было никакого дела, абсолютно. Но ведь уставилась, неприлично уставилась, дура. Его точно подтолкнули, два взгляда, пересекающих зал, встретились. У Лины перехватило дыхание. К щекам мгновенно прилила кровь. Он далеко. Успокоила она себя. Далеко. Ничего страшного. Брюнет вынул сигарету изо рта, кивнул. Лина отвернулась, благословляя свою легкую близорукость. И от нее бывает польза. Хорошо, что она не видит лица этого человека. Просто замечательно.

-Дорогая моя. Я тебя обожаю.

Вот и мальчик нашелся. Обнимает Яну, целует, тянет за собой. К столику. Быстрая громкая русская речь, почти без акцента.

-Ты с подругой. Я брата привел. Ты его тоже не знаешь. Познакомьтесь. Яна. Я тебе о ней много рассказывал. Ее подруга Лина. А это Даниил.

Вблизи лицо юного брюнета оказалось некрасивым. Крупный, несколько раз сломанный нос. Не просто холодные - обжигающе ледяные глаза. А еще говорят, что карий цвет - теплый. Сие не про Даниила.

-Он не умеет говорить по-русски. Выучил пять слов и те случайно.

Объяснял Живко. Яна кивала, шутила. Ее рука тонула в кармане поклонника, голова клонилась к его плечу. От парочки шли волны сексуальной энергии. Даже воздух вокруг наэлектризовался. Вся компания устроилась на угловом диванчике. Столик, заставленный бокалами, переполненная пепельница. И резкий профиль Даниила, продолжающего невозмутимо курить. Выпирающий волевой подбородок, слегка заостренные уши, растрепанные прядки темных волос. Совсем расческу не признает, или специально художественный беспорядок наводил? На левом плече большая черная татуировка. Лина пыталась рассмотреть узор, не очень получалось при почти полном отсутствии освещения. (Яна и Живко страстно целовались в полу метре от них.) Равнодушный и величественный взгляд Даниила нашел ее лицо. Палец ткнул в бутылку вина, в бокал сока. Жест понятный без всякого перевода.

-Будешь?

Лина по инерции, другого объяснения происходящему не найти, потянулась к нему, ближе к уху. Прокричать - спасибо, нет. Хотя зачем, если парень не понимает русского?! Даниил любезно склонился навстречу, и губы девушки коснулись загорелой твердой скулы, скользнули по ней. Это не могло быть правдой! Брезгливая учительница, не выносившая запаха табака и пота, заставлявшая мужа принимать душ с мылом и чистить зубы... Едва нашла в себе силы отстраниться. Мокрая кожа Даниила, жара стояла просто чудовищная, не показалась отвратительной - наоборот! Что с ней происходит? Облизнула влажные губы, с удовольствием, с диким первобытным наслаждением. Вкус и аромат его тела будили в ней странные желания. Никогда не приходившие раньше.

-Даниил.

-А?

Повернулся к ней, наградил улыбкой. Поднял руку и... ущипнул за щеку. Легко, будто приласкал ребенка, нежно и мимолетно. Лина откинулась назад, на глаза навернулись слезы. Да что с ней такое? С ума спятила? Дикарь, и поведение соответствующее. Что еще за манеры? Почему ей это не противно?

Яна и Живко поднялись и вышли. Куда? Надолго? Ничего не сказали. Сидеть тут и ждать подругу? Или топать в отель? О, Господи.

Горячая ладонь Даниила легла ей на плечо. Взмахом подбородка он указал на площадку.

"Вот и приглашение на танец последовало".

Язвительно прокомментировал внутренний голос.

"Так и пропадают дуры доверчивые. Романтичными южными ночами на курортах".

Даниил погасил сигарету, встал, потянул девушку за собой. В "Яблоке" не крутили кислоту, рэп, хип-хоп и прочие современные веяния. Блок рок-н-ролла сменили классические медленные композиции. Только что закончил петь о своей леди в красном Крис де Бург. Загремело начало следующего хита, как и подобает по законам дискотечного режима нон-стоп. Лина насторожилась, уж не Том Джонс ли с новой популярной песней о секс-бомбе? Только этого не доставало. Лину раздражали многие модные, грубые или вульгарные словечки. В ее лексиконе не было места для мата. Она морщилась, услышав что-либо типа: секс, перепихон, траханье... И даже замечательная мелодия и проникновенный голос не могли сгладить неприятного впечатления. Руки Даниила легли ей на талию. Вопрос о песне отошел с передней линии фронта в глубокий тыл. Мальчик умел двигаться. Его тело, жесткое и гибкое одновременно, слышало музыку и превращало ее в танец. Лина с коротким вздохом потянулась ближе, ближе, самым неприличным образом обвила парня за шею, прижалась плотно, игральной карты не просунуть между животами, закрыла глаза. Мир вокруг них растаял. Только раскручивающееся по спирали, нарастающее напряжение внутри. И совершенное слияние двух тел. Даниил, забавляясь, наклонял девушку чуть не к полу. Она послушнее некуда, сразу поняла - эти руки не подведут, не уронят, выгибалась, едва не переламываясь в талии. Не прекращая ритмичного покачивания бедер, Даниил слегка согнул колени, приподнял Лину, легко вознес над головой.

-Секс-бомб, секс-бомб...

Страстно напевал Том Джонс. В зале охнули. Лина поняла, что все смотрят на них. Раскинула руки в импровизированном полете. Даниил медленно, поворачиваясь вокруг оси, прижал девушку к своему запрокинутому лицу. Губы коснулись пупка, маечка бессовестно задралась в самом начале эскапады, которую Даниил выдавал за танец. Внезапно, с переменой ритма, движения стали стремительными. Лина вновь взлетела, высоко, а через мгновение уже стояла на полу, извиваясь вполне недвусмысленно. Откидываясь назад и волнообразно возвращаясь обратно. Теперь одна рука Даниила, кольцом держала ее за пояс. Вторая скользила по спине.

-Секс-бомб, секс-бомб...

Кажется, им аплодировали. Роковой брюнет что-то спросил. Рассмеялся увидев ее непонимание. Взял за руку, повел обратно к угловому диванчику. Лина оглянулась с веселым ужасом на площадку. Такого от себя она не ожидала.

-Спасибо. Это было здорово.

Даниил, успевший вооружиться сигаретой, небрежно похлопал девушку по коленке. Налил вина в два бокала. Отхлебнул, не дожидаясь, последует ли дама его примеру. Зевнул. Лина, широко распахнув глаза, смотрела как этот большой хищник стряхивает пепел, одним точным и четким движением. НЕ ГЛЯДЯ, протягивает руку, берет бокал, отпивает пару глотков, ставит обратно. Траектория каждого жеста, выверена. Ни миллиметра лишнего. Пальцами он видит, что ли? Помахал знакомому, ответил на приветствие официантки. А спокойные руки ни разу не ошиблись. Пепел упал куда положено. Бокал о бокал или бутылку не звякнул. Поразительная координация и чувство пространства. И память. Он не рисовался перед Линой. Сидел себе, слегка скучал, ждал провалившегося сквозь землю старшего брата. Лина зажмурилась, попыталась представить, что этот чрезмерно уверенный в себе тип, доигрался таки, смахнул со стола чашку, а лучше две. Но воображение подвело. Картинка отказалась нарисоваться. Видимо коварное подсознание правильно оценило Даниила. Ехидный внутренний голос не преминул уколоть.

"Может тебе еще кажется, что он оступиться может, или сесть мимо стула? Смирись, дорогуша. Сие невозможно".

Даниил, точно подслушавший эту краткую хвалебную речь в свой адрес, потянулся, взял ладонь девушки, поднес к губам, поцеловал. Он смотрел вперед, но не ошибся, хотя Лина и сидела слева и чуть позади него, в полутьме.

С какой стати такие нежности? Поражающая воображение галантность случайного кавалера не вязалась с мнением Лины о мужчинах вообще и в частности. Было абсолютно ясно, что от отсутствия партнерш юноша не страдает, затащить Лину в постель во что бы то ни стало, не стремится. Более того, откажут ему - уйдет, не оглянется. Одной женщиной больше, одной меньше. Чудны дела твои, о Господи. Почему этот мальчик болгарин? Живет с ней по разные стороны Черного моря? То есть за границей? Ну почему? Он, конечно, бессовестно молод. Года двадцать два. Двадцать три. Прикинула она. И? Ведь понравился. Очень понравился! Лина с суеверным ужасом поняла, что к нему тянет. Вот оно. Читанное в сотне книг понятие. Казавшееся таким глупым, придуманным писаками для красоты слога. Вот оно. Желание.

Ничегошеньки не знаешь ты о жизни, глупая девочка. Абсолютно. Смирилась с собственной холодностью? Привыкла считать себя лягушкой? Впервые в жизни заныла грудь, напряглись, выпирая из-под маечки, восстали затвердевшие холмики. На шее запульсировала, забилась в учащенном ритме голубая жилка. "Ангелина, ты сошла с ума! Ты хочешь этого мальчика"???

Даниил повернулся к девушке. Скорее весело, чем пылко, чмокнул в щечку. Выпустил ее руку. Взял бокал, отхлебнул глоток вина...

Глоток вина... Они больше часа сидели вдвоем. Уровень пурпурной жидкости в бокале Даниила понизился на пару сантиметров. Лина вспомнила бывшего мужа, и ее передернуло от отвращения. Движение не осталось незамеченным. Даниил вопросительно уставился на девушку. Сейчас его глаза показались Лине шоколадными. Хорошо когда взгляд полный такой жуткой силы принадлежит другу. Или тому, кто вам пусть самую капельку, но симпатизирует. Можно дышать, и не чувствовать себя в перекрестии прицела лучшего снайпера в мире. Лина увлеклась, глупо заулыбалась. Даниил, естественно не дождался внятного ответа на родном болгарском, задумался, темные брови сдвинулись у переносицы. Потом лицо разгладилось, вертикальная глубокая бороздка, такие, как помнила Лина, характеризуют людей наделенных незаурядной силой воли, исчезла.

-Отель? "Ясень"?

Решил, что я устала и хочу домой. Догадалась Лина, переспросила вопросительно.

-Живко? Яна?

-Няма.

Лина уже знала, что это означает нет. В данном случае видимо - их нет. "Интересный разговор завязывается, содержательный, информационно насыщенный" - прокомментировал внутренний голос склонный к психологическому садомазохизму.

Даниил вопросительно приподнял брови. Махнул рукой сначала в сторону выхода, потом на танцевальную площадку. Предоставил даме возможность выбирать, затушил сигарету. Четвертую за вечер. Расслабился. Откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову. Опять зевнул. Часов у него не было, временем не поинтересуешься. Хотя? Зачем ей это? Счастливые люди, если верить господину Грибоедову, такими пустяками, как разглядывание всевозможных циферблатов, абсолютно не озабочены. Лина проглотила комок в горле. Это было необыкновенно смешно. Сидеть в ночном клубе, полу умирать от табачного дыма, глохнуть под прессом танцевальной музыки и балдеть, именно балдеть от компании едва знакомого парня. С которым толком, и словом то не перебросишься! "Кто ж с мужчинами болтает? А? Мудрые женщины употребляют самцов по-другому". Пошутил внутренний голос. Лина не стала спорить с ним. Последовала примеру Даниила - откинулась назад. Положила затылок на широкую мягкую спинку диванчика, вытянула под столиком ноги, вздохнула. Перед ними, на освещенном квадрате, взбрыкивали и резвились три толстушки. Больше всего они напоминали развеселившихся бегемотиков. Лина слегка позавидовала их раскрепощенности. Умеют же люди отдыхать. Никто пальцами не показывает. Не портит настроения. Что-то смутное ее обеспокоило, подкатило к сердцу, неприятно подтолкнуло. Девушка огляделась в поисках источника тревоги. Совсем близко, в углу, на модерновой никелированной подставке, висел телевизор, по которому транслировали всяческие клипы и концертные записи. Кого могло заинтересовать созерцание картинок без звука, девушка понять не могла. Да и не задумывалась особенно. Может так принято в диско-клубах? Мигают себе ящики. Без всякой цели. Никто на них не пялится. А зачем?

Странно, смутно знакомая рожа уставилась на нее с экрана. Голубоглазый блондин с серьгой в ухе. Белесые брови, полный молчаливого бешенства взгляд. Лина поневоле поежилась. До чего же отвратительная морда! Белоголовый разжал тонкие губы, процедил с непередаваемым сладким презрением и дрожью предвкушения в голосе. Точно в самом деле рад видеть. Как кот, прижавший когтистой лапой к полу, не вырваться - глупую мышку.

-Ли? Здравствуй, дорогая.

-?

-Здравствуй, девочка.

-?

По-видимому ее реакция полного непонимания была не тем на что он рассчитывал. Обманувшийся в своих ожиданиях он больше не притворялся. Почти кричал. Зло и резко.

-Обрадовать тебя мне нечем. Время вышло. Иди повесься, сучка. В туалете. Тебе же лучше будет. Ты поняла? Хоть это до тебя доходит? Нет?

-...

-Я выиграл тебя в ТА-РО. Я пожелал твою вторую смерть, настоящую, полную. И это мне обещано. Сколько хлопот из-за тебя, тварь!!!

Его скользкий голос оглушил Ангелину, заполнил зал, ударил по голове, задребезжал словно стальной прут, пытающийся сокрушить кусок рельса. Болезненная вибрация охватила виски, сдавила их. Девушка дернулась, вскрикнула.

Картинка мигнула и сменилась приторной красоткой в купальнике, длинноволосая дива плотоядно облизывалась и раскрывала ротик. Текст и мелодия оставались загадкой. В клубе царил голос Криса, на этот раз не де Бурга, а Ри. Звездный дедушка приглашал желающих в "Блю кафе". Боже мой! Что такое? Беспомощно поднесла руки к вискам. Только слуховых галлюцинаций ей не хватало.

-Лина?

Горячая твердая ладонь Даниила сжала плечо. Испуг прошел сразу же. Осталось недоумение с отвращением. Белоголовый... Кем он был? Что за пакость ей привиделась!

-Проблем?

Что тут скажешь? И на каком языке? Недоделанный школьный английский призвать на помощь? Пальцы Даниила гладили предплечье, поднимаясь вверх по тонкой, но сильной руке. Остановились. Как раз над тремя яркими родинками. Они образовывали равносторонний треугольник. В школе, был такой момент, одноклассники поддразнивая за это созвездие, величали Ангелину ходячим пособием по геометрии. Пальцы Даниила замерли, обхватывая руку девушки. И острое покалывание возникло под его ладонью, отозвалось во всей руке, пробежало по спине, талии, спустилось к стопам. Лина невольно вздрогнула. Даниил отшатнулся.

-А вот и мы. Вот и мы. Как делишки?

Пританцовывающая на ходу Яна и ее кавалер в измятой неведомыми врагами рубашке, жадно похватали бокалы сока. Подмигивая друг другу, как заговорщики в старом черно-белом фильме, уселись на диванчике. Капризы дискотечного освещения искажали лица. Яна выглядела свеженькой нимфеткой, чрезмерно кокетливой и опытной для своих лет. Живко - остался кем был - симпатичный болгарин лет около тридцати. Только вылезла наружу усталость, обозначились круги под глазами. Словно невидимая рука стерла с него лоск. Что касается младшего брата... Даниил! Что с тобой, Даниил?

Лина несмело взялась за каменное плечо.

-Даниил?

Можно подумать мир рушится у него на глазах! Такой тоской и скорбью повеяло на русскую туристку. Такой вселенской неизбывной болью. Искривившиеся в подобии жуткой улыбки губы разомкнулись. Юноша выплюнул короткое злое ругательство. Лина поняла это по тону голоса. Отстранилась, скорее озадаченная, чем оскорбленная, попыталась поймать взгляд Живко. Потребовать перевода пополам с объяснениями. Должна же она понимать, что происходит! Что и почему?

Даниил швырнул в брата несколько фраз. Резко поднялся, прихватив свою пачку сигарет. Сжал ладонь Лины, тотчас выпустил, как будто обжегся.

-До вижденя.

Кивнул жмущейся к брату Яне и ушел. Широкие плечи проплыли в темноте над соседними столиками. У лестницы, ведущей вниз, к выходу, он замешкался на пару секунд. Лина почувствовала смешную надежду. Может быть, передумает и вернется? Вспыхнул огонек зажигалки. Даниил затянулся, махнул рукой неведомо кому у бара. Исчез.

Лина посмотрела на Живко. Тот ответил вопросом.

-Кто ты? Он сказал, что узнал тебя. И не желает больше видеть. Ясно?

-Бред. Я первый раз в Болгарии.

Живко переспросил у Яны.

-Так?

Услышал подтверждение, нахмурился. Слишком тонкие и длинные пальцы нервно ласкали бедро московской подружки. Лина отвернулась, кисти рук этого красавчика напомнили ей двух белых пауков. Голодных и ядовитых. Впечатление оказалось столь сильным, что девушке пришлось зажмуриться и досчитать до пятнадцати. Только после этого вспышка отвращения несколько ослабла. Извинившись перед Яной и ее мальчиком, Лина попыталась расплатиться за сок и кофе. Живко не позволил.

-Обижаешь. Да?

В отель одну ее тоже не отпустили. Пошли провожать. У Живко, как выяснилось, была машина. Кулата, по-болгарски. Но по самому побережью, мимо отелей мог ездить далеко не каждый смертный.

-Полицаи, такси, мафия.

Загибал пальцы Живко, объясняя дамам, почему им придется прогуляться пешком. Лина смотрела на него сбоку. Очень симпатичный, внимательный, хорошо воспитанный молодой человек. Совершенная противоположность брату.

-Кем работает Даниил?

Спросила она громко. Живко спокойно объяснил, что устроил его к себе в "Чайку". Ремонтником.

-Намного проще, когда брат на глазах.

-Почему?

-Даниил у нас парень с характером. Четвертый год после армии. Денег на учебу нет, да он и не рвется. Работает понемногу. Родителям помогает. Стал спокойным. Даже странно.

-А что такое?

Живко непонятно по какой причине разоткровенничался. Ошеломленная Лина услышала какой дикой головной болью для отца с матерью и старшего брата был кареглазый юный хищник несколько лет назад. Ни одна драка в Нессебре не обходилась без него. Абсолютно неуправляемый, бешеный, просто гремучая змея. Начисто лишенный страха. За что его уважали даже самые отпетые парни.

-Мы были уверены, что Даниила убьют, или посадят. Каждый день ждали очередной новости. Никого не слушал. Посмотрит злобно и уйдет, ничего не отвечая. То одно, то другое. Мать поседела. Отец сильно переживал. Это был ужас. Долгий. А прошлым летом, как отрезало. Проснулся однажды, выхожу на кухню, там брат, кофе варит... маме. И мне предлагает. Мило так спрашивает, будешь? Я чуть не упал. Так по-русски можно сказать?

-Можно.

Подтвердили дамы.

-С тех пор в семье тишина, мир. Но родители долго не могли поверить и расслабиться. Да и я тоже. Брат, правда, иной раз поведет себя странно.. Как сегодня, например. Не сердись, Лина.

Пришлось повторить, что все окей. Жизнь прекрасна. И свирепый Даниил вел себя превосходно. Не обижал, угощал, всячески ухаживал. А что исчез под конец, так это его право. Лина очень старательно притворялась счастливой, едва сама себя не убедила. Актриса!

Взяла на рецепции ключ от номера. Влезла в душ, беспощадно бичуя ни в чем не виноватое тело ледяной струей. Она ненавидела холод. Потом переключила смеситель на обжигающий поток, чередуя почти кипяток, с риском быть ошпаренной, и максимально низкую температуру воды. Контрастный душ ослабил жалость к себе, обуявшую Лину. Настроение приподнялось с критической отметки. Завернувшись в полотенце, девушка вытянулась поперек двуспальной кровати, занимающей почти весь номер.

Яна появилась в шесть утра. Зацелованная, сияющая, хихикающая и совершенно счастливая.

Хороши же они были на завтраке в субботу. В половине десятого еле выползли из номера. Помятые, опухшие мордашки говорили сами за себя. Неунывающая Яна показала язык зеркалу.

-Красоту не пропьешь, не прогуляешь.

Лина вздохнула, любоваться собою не стала. Зачем зря расстраиваться? Воинствующим оптимизмом Яны судьба ее не наделила. Взяла чашку, налила крепкий кофе, бросила в него два ломтика лимона. Обвела взглядом зал в поисках приятельницы и столика, который она захватила. В дверях, выходивших на бассейн, стоял... Даниил? Лина узнала силуэт. Лица на таком расстоянии рассмотреть не смогла бы. Руки дрогнули, кофе щедро плеснуло на футболку. Ложечка упала на пол. На шум обернулись полный немец и его сухопарая жена. Лина с извиняющейся улыбкой присела, подобрала чайную ложку, положила на поднос с грязной посудой, наперевес с ним удачно проплывала официантка. Даниила не было. Не сквозь землю же провалился?! Или она обозналась? Выдала желаемое за действительное? Кошка драная. Обругав себя, отхлебнула кофе, услышала смех Яны за колонной, пошла на него, как корабль на сигналы маяка в штормовую ночь.

Сверкая очами, так романтично по-болгарски именуются глаза, Яна беседовала с Живко. С Живко? Ясно. Вот чьи широкие плечи сбили Лину с толка.

Янин поклонник слегка наклонился к столу, левая ладонь на спинке стула, в правой - ручка. Царапая на салфетке некие важные сведения, время от времени он безмятежно и расслабленно кивал. Диалог велся на русском. Оба, увлеченно и весело, уточняли какие-то моменты. Яна переспрашивала, отказывалась и соглашалась.

-Доброе утро.

-Добрый день.

Вежливо ответил Живко. Поцеловал Яну в нежно облитую румянцем щечку. Улыбнулся Лине, вышел.

-Красавчик, правда? И брат не хуже.

Лина невольно вздохнула.

-Чем ты обидела парня?

Укоризненно поинтересовалась Яна. Она намазывала тост джемом и не смотрела на приятельницу.

-Стоило оставить на часок без присмотра! Такого джигита проворонила!

-Ничего не случилось. Сама понять не могу.

Лина сгорбилась над остывающим кофе. Кофе? Вот какого цвета глаза у Даниила.

-Лина? Ау!

Яна поливала шопский салат оливковым маслом. Салфетку с записями она успела убрать в карман. Персиковая губная помада, персиковый лак для ногтей, бретелька персикового бюстгальтера на плече в сбившемся вороте персиковой блузки. Лине хотелось кричать с горя! Почему он ушел? Почему сказал, что не желает ее видеть? Скрывающий злость под безразличной вежливостью, далекий, совершенно чужой, своенравный и непонятный. Пахнущий морем и солнцем. Почему?

Персиковая Яна покачала головой.

-Жаль. Могли бы вчетвером прокатиться сегодня вечером. Живко приглашает меня в ресторан. Жаль. Надеюсь, ты не станешь дуться на меня?

Лина нашла в себе силы улыбнуться.

-Ни за какие коврижки. Ты - замечательная. А чем я обидела парня, убей меня, не соображу.

-Отказала в сексе?

Лина печально вздохнула.

-Увы, мне грешной. Увы. Чего не было, того не было. Никто ни о чем не просил. К моему огромному сожалению.

Расправляющаяся с салатом подруга пожала плечиками. Великодушно изменила точку зрения. Снимая с плеч девушки чувство воображемой вины простым пояснением.

-Согласна. Иной раз мужчин, действительно, нелегко понять. Они сами не всегда знают, чего хотят от жизни вообще, и данного момента в частности. Самые нелепые истории случаются. Завелся у меня во времена далекой юности один кавалер. Клевый во многих смыслах парнишка, но беда - уж так дрожал над своей бесценной свободой. Так трясся. Так паниковал, что его подлым способом каким-нибудь окольцуют. Умора. Увы, была фатально влюблена. И ни черта не смыслила в людях. Надеялась, что моя девственность его умилит. Как же! Кавалер, переспав со мной, невинной девушкой, перепугался претензий и, опережая события, набросился с угрозами и оскорблениями. Вообрази. Минуту назад он был настойчив и нежен. Вдруг, отстраняется с гадливым ужасом, отвешивает мне пару хлестких пощечин, велит собирать вещички и валить с глаз его долой и подальше. Я, естественно, в рев. Не от боли. Оскорблена, унижена - чувствую себя испачканной. Хватаю одежду, кое-как напяливаю, бегу прочь. Через год выхожу замуж за сына директора мясокомбината. Уважаемый человек был мой свекор. Царствие ему небесное. А кавалер бывший, начинает, буквально, преследовать. В ноги падать, о любви неземной вопить на всех перекрестках. Мерзость какая. Так что, деточка, не станем хмуриться из-за того, что получили по носу. Всякое бывает. Христо вон, спит и видит, как бы ему тебя уложить. Верь мне, он славный мальчик. Электрический и нежный. Тебе будет хорошо. Выйди вечерком, как я уеду, к бару. Выпей чаю... Учить тебя, что ли? Раньше четырех не вернусь. Времени вагон. В крайнем случае, если вдруг раньше освобожусь, звякну в номер еще с дороги. Так что не тушуйся, действуй!

Лина, полная самых сложных эмоций, сделала вид, что козыряет. Приложила ладонь к несуществующему козырьку воображаемой фуражки и выдохнула.

-Так точно.

Принарядившаяся Яна отбыла в десять ноль-ноль. В десять пятнадцать с рецепции позвонили. Едкий женский голос на плохом русском проинформировал Лину, что ее спрашивают.

-Кто?

После короткой паузы неожиданно она услышала низкий и властный ответ.

-Я. Даниил.

У нее сердце подскочило к горлу. Лина взялась за ворот пижамы. Вопреки наставлениям подруги, она собралась лечь спать. Господи. Даниил. Ей звонит Даниил.

-Ты?

Сказала она. Повторила чуть громче и увереннее.

-Ты!

-Я.

Усмехнулись в ответ. А следом прозвучал приказ.

-Пять минут.

Она выпустила трубку из руки. Спросила у своего поглупевшего и счастливого отражения в зеркале.

-Ты пойдешь к нему? Вот так? Сама знаешь зачем? Ты?

Пижама полетела на пол. Где черные новые штанишки? Маечка? Расческа? Она не стала краситься. Натянула одежду, пихнула в карман пятьдесят левов. Торопливо обулась. Одним взмахом взъерошила челку. Забежала в ванную. Почистила зубы. Второй раз за последние пол часа. Побрызгалась дезодорантом. Выскользнула из комнаты с сердцем трепещущим от восторженного предвкушения. Сейчас! Сейчас я увижу его. И пусть будет, то, что будет. Пусть. Это все равно. Он мне нужен. Нужен больше всего на свете. Я не знаю почему. Это не важно. Даниил. Ты пришел ко мне. Даниил.

В ее глазах было столько счастья и нежности, что дама, дежурившая в ночь, протянув руку за ключом, неожиданно и глупо покраснела. От стыда за себя, и гадкие мысли о всех русских туристках, об этой тоже. От неловкого понимания своей ущербности. Ни к кому, никогда ТАК сияя она не стремилась.

-Лека ночь.

Пожелала она удачи Лине.

-Лека ночь.

Повторила она тихонько, оставшись одна в опустевшем холле.

-Лека ночь.

-Даниил!

-Лина.

Пальцы рук сплелись. Тела потянулись навстречу. Поблагодарив невеселую служащую вежливой улыбкой, высокий болгарин потянул за собой в новорожденную темноту южной ночи глупую русскую туристку. Родинки на ее плече запульсировали в такт бешеным ударам сердца. Она прижала их ладонью свободной руки. Мимолетно удивившись странной помехе. Перевела светящийся взгляд на лицо спутника.

-Даниил?

Он приложил к ее губам палец. Извечный жест требования - молчи! И повел прямо по дороге. Остановил первое же такси. Назвал водителю адрес. Уселся рядом с девушкой. Притянув к себе, обнял. Шепнул на ухо.

-Да?

Не спрашивая разрешения, закурил. Высунул руку с сигаретой в окно. Лина жадно смотрела на чеканный твердый профиль. Время от времени затягиваясь дымом, Даниил хмуро молчал. Девушка решила, что он не доволен происходящим, попыталась отстраниться. Наивная глупышка. В наказание ее прижали крепче, почти до боли.

-Так?

Из этих рук вырваться было невозможно. В принципе.

-Лина и Даниил.

Она сдалась. Положила голову ему на грудь. Закрыла глаза. Услышала тихий вздох обреченного на что-то ужасное человека. Вздох того, под чьими ногами разверзается бездна, падения в которую избежать нельзя.

-Лина...

В его голосе была смиренная и тихая просьба.

-Лина...

Отчаяние. Причины которого она не могла постигнуть.

-Лина.

Констатация факта. Признание проигрыша. И... подступающее яростное желание.

-Тук.

Велел он водителю. Лина уже запомнила, что это означает - здесь. Мужчина подмигнул.

-Лека ночь.

Бибикнул, отъезжая. Эдакая смесь циника и романтика. Даниил не ответил на пожелание удачно провести время. Даже не кивнул. Сосредоточенный и строгий он повел девушку вперед. В лиловой темноте ссорились и флиртовали невидимые цикады. Лина оглянулась. Круто уходящий вверх холм тянулся навстречу луне. Мрачные силуэты недостроенных домов, высокие заборы. Ни одного огонька вблизи, кроме алой точки сигареты во рту Даниила. Острый запах моря и далекая россыпь светлячков отелей.

Так и гибнут доверчивые идиотки. В лапах проходимцев и маньяков. Несерьезно укорила себя возможная жертва.

-Тук.

Они остановились у металлических ворот. Звякнули ключи. Лина споткнулась, охнула, упасть ей не позволила крепкая рука. Буквально сгребли за шиворот как котенка. Ободряющий смешок и уже знакомая странная ласка - пальцы бережно ущипнули щеку. Через мгновение загорелся фонарь над крыльцом. Мифическое обиталище людоеда, который заманил к себе глупенькую милашку, оказалось белым зданием со всех сторон окруженным виноградником. К двери вели ступени. Четыре. Лина сосчитала их, глядя себе под ноги. Посмотреть в лицо спутника она не могла. Сама не понимая почему оказалась здесь, бредет теперь за пастухом точно послушная овечка. Убегать поздно. Такси уехало. Где они находятся - тайна сия великая известна теперь лишь мужчине. А девушке остается надежда на добродушие и благородство случайного спутника. Ну не дурочка ли?

Весь первый этаж занимала кухня, отгородившаяся от столовой полками и стойкой мини-бара. Витая лестница уводила наверх. В прихожей пока еще царил хаос: громоздились стопки кафельной плитки, мешки с цементом и песком, обрезки труб. Тем не менее, вымытые полы сияли - ни одного грязного развода. То есть после очередной порции ударного труда все подмели, прибрали. Вот уж это точно не по-русски. Подумала Лина. Легко можно было вообразить будущее великолепие дома. Даже сильно напрягаться не придется.

Кивок Даниила обозначил направление - второй этаж. Лина струсила, и ее смятение отразилось в короткой гримасе. Куда она попала, больная на голову искательница приключений? Широкий коридорчик. Повсюду двери.

-Тук.

Даниил нырнул в одну из комнат, зажег свет. Жестом пригласил девушку войти и улетучился. Два диванчика, покрытых красными мохнатыми пледами, низкий столик с неизбежной пепельницей, огромное во всю стену окно и дверь, выходящая на балкон. Туда то Лина и отправилась. Не за глотком свежего воздуха, нет. Ей показалось ужасным, отвратительным, пошлым - ожидание партнера. (А как иначе его назвать, не другом же?) В ярко освещенной комнате, не оставляющей и сантиметра для иллюзий. Здесь трахались, или совокуплялись (выбирай любой термин, детка!) много-много раз. Лина не могла бы объяснить, почему она так решила, просто поняла мгновенно. Что диваны хранили память о самых разных телах, потных и переплетенных, что на столик водружались бутылки вина и пива, что люди, побывавшие здесь, оставили невидимые отпечатки повсюду.

-Хорош накручивать!

Строго оборвала она себя.

-Дом абсолютно новый, не отделанный до конца. Разумеется, взрослые люди резвились в этой комнате. Ну и что с того? Не тысячи же пар вбивали друг друга в диваны. У них, кстати, свежий вид. Тоже куплены недавно. И нечего психовать. Алес!

-Лина?

Окликнул вопросительно и тревожно. Нарисовался широкоплечим хищным силуэтом в дверном проеме.

-Лина?

Нашел ее взглядом, поманил к себе. Из непонятного упрямства девушка не послушалась. Хотя тело требовало немедленной и полной покорности. Облокотилась на каменные перила, притворяясь статуей. Холодной и неотзывчивой, как белый в серых прожилках мрамор под пальцами.

-Лина...

Теперь ее имя прозвучало тише на пол тона. Не брошенное в ночь, как мгновение назад, а мягко отпущенное, соскользнувшее с губ сладкой волной. Колебание, родившее отклик в воздухе - как круги от камня на поверхности воды. Ветер обнял девушку, растрепал волосы, проник под маечку. Кожа покрылась мурашками.

-Лина...

Даниил подошел сам, встал за спиной, наклонился. Руки сомкнулись на талии, короткий рывок, Лина оказалась прижата, вернее притиснута к его груди, животу, бедрам. Это вызвало в ней неразборчивое эхо, растущее внутри, вслед за каждым движением Даниила. Она выгнулась, извернулась в его объятии, привстала на цыпочки, потянулась к губам. Он, избавившийся от сигареты, о чудо из чудес! Пах не вонючим табачным дымом, а мятой. И то, что Лина всегда терпеть не могла, то, что вызывало в ней брезгливую дрожь, оказалось сладким и прекрасным - чужой язык изучал ее рот. Упругий, горячий, дразнил короткими прикосновениями, вдруг властно ввинчивался, проникая в глубину, ведя себя, как бесцеремонный захватчик, уверенный в своем праве диктовать условия. Настойчивый и алчный повелитель.

-Ты.

Прошептала Лина отклонившись, упираясь руками в твердую грудь.

-Господи, это ты.

Он оборвал ее глупый монолог очередным бесконечным, страстным поцелуем. Ветер бился вокруг, хлопал невидимыми крыльями, точно гнал с балкона, в комнату. Контраст между холодным воздухом и горячим телом Даниила ошеломлял. Привставая на цыпочки, девушка гладила лоб, виски загорелого до черноты болгарина, вдыхала запах его кожи, тянулась навстречу. Что с ней происходило? Мир мог лететь в пропасть, море гореть, а горы таять - под синим светом звезд. Ничего решительно не имело значения, кроме простого и нелепого факта. Она безумно хочет этого мужчину.

Пальцы Даниила забрались под маечку, легли на грудь, требовательно сжали ее. Лина глупо затрепыхалась, бежать, бежать отсюда немедленно. Но у тела были собственные планы. Животное, темное, таинственное, то, что Лина всегда отрицала и гнала прочь, поднялось со дна души. Девушка выгнулась, вцепилась в ремень мужских джинсов, неумело, но страстно поцеловала чужие губы, размыкающиеся, с ответной, радостной готовностью. Даниил прижал ее к себе, подхватил под колени, внес в дом. На полу у двери угнездился маленький недорогой магнитофон. Очевидно, секс без музыки парня не прельщал. Комнату наполняла чувственная мелодия. На пустом столике вызывающе серебрилась фирменная упаковка презервативов. А как иначе? СПИД не дремлет. После темноты свет резал глаза. Лина непроизвольно зажмурилась. Даниил опустил ее на разобранный диванчик. Встал рядом, одним движением стянул и отбросил в сторону футболку. Лина села. К ней внезапно вернулась способность соображать. Она внимательно, почти холодно наблюдала, как партнер избавляется от сандалий. Один, затем другой отлетели прочь. Как наклоняется и тянется к ней. Полноте! Гнусность какая! Это некрасивое лицо принадлежит мужчине ее мечты?! Быть не может! Абсурд. Даниил заметил перемену в настроении дамы, показал на лампочку. Он что, решил, что ее смущает свет? Ну, если быть абсолютно честной, то еще как смущает и нервирует. Она ни разу в жизни не отдалась мужу иначе, чем в полной темноте. Но разве дело в этом? Просто она передумала, внезапно, в последний момент. Просто все показалось ей пошлым и отвратительным. Просто она захотела найти кнопку, нажать на нее и отключить происходящее. Оп. Очутиться в отеле, одной, в постели с книжкой. С глупой, слащавой книжкой о Любви... Зачем?

Даниил, раздетый по пояс, босой, неожиданно погрустневший, опустился на колени у диванчика. Наклонился, прижался лицом к двум узким стопам девушки: обтянутым черными капроновыми гольфами. Брючки задрались и смялись, почти до коленей. Лина шумно и нелепо вздохнула, а выдохнуть сразу не получилось. Потому что никто и никогда не целовал ее ног. Тем более ТАК.

Никуда не торопясь, сосредоточенно, увлеченно он облизывал пальчики одной ступни, другой. Поднимаясь до щиколотки и возвращаясь обратно. Медленно скатал, затем стянул черный капрон, освобождая холодные ступни. Под его губами они сначала согрелись, а потом запылали.

Девушка откинулась на красное покрывало, закрыла лицо руками. Невидимые искры струились по ее телу огненными ручейками, танцевали по бедрам, опоясывали талию, собирались в потрескивающий жаркий комок внизу живота. Дикий спонтанный протест, так испортивший настроение, растворился в этом жгучем золотом сиянии. Пусть будет то, что будет. Пусть!

-Даниил!

Жалобно и страстно назвала она по имени колдующего над ее телом парня. Умудряясь одновременно просить и приказывать.

-Даниил!

Он посмотрел ей в глаза, взгляды сцепились, не разорвать! И потянувшись, расстегнул пуговку на черных брючках.

-Да?

-Да.

Она, помогая ему, выскользнула из штанишек, маечки. Взялась за кружевные трусики. Даниил тихо засмеявшись, отвел ее руку, присел на краешек дивана. Их взгляды пружинили и бились то ли в танце, то ли в смертельной схватке. Лицо Даниила приблизилось, расплылось смуглым овалом. Два пары губ встретились, впились друг в друга. Его руки скользили по гибкому телу, сжимали, ласкали, не останавливаясь ни на мгновение. Приподнялся, посмотрел в глаза.

-Даниил.

Его имя прозвучало переливчато и звонко, как сигнал к началу сражения. Он тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные мысли, и накрыл собой тонкое нежное тело. Лина запустила пальцы в жесткие волосы своего странного любовника. Под его языком бледные маленькие соски ее грудей заострились и потемнели. Кровь прилила к вискам, гулко пульсировала. Точно десяток чернокожих шаманов бил в ритуальные тамтамы. Ритмично и повелительно. Даниил целовал ее живот, то лениво, едва касаясь, то жадно, постепенно продвигаясь к черному кружеву. Вот язык коснулся границы, скользнул под резинку трусиков. Девушка вздрогнула. Ожидая самого худшего. Сейчас, сейчас - ЭТО произойдет. Его руки сдернут, отбросят последнее препятствие. И в ее тело впихнут, всунут, член. Отвратительный кусок живого шланга, причиняющий боль. Она напряглась, обозлившаяся, несчастная. Только глупая благодарность к мальчику, ласкающему ее - уже Бог знает сколько времени, помешала отстраниться, оттолкнуть. Но ее внезапное почти отвращение не осталось незамеченным. Даниил положил лицо на черный кружевной треугольник, закрыл глаза, замер. Минуты тянулись одна за другой, бесконечные, бессмысленные. Лина ненавидела себя и беззвучно плакала. Злые слезы текли по лицу, жгли щеки, капали на красное мохнатое покрывало. Все, все было напрасно. Господи, какой стыд. Сквозь обступивший ее кошмар, девушка расслышала тихий спокойный голос. Даниил, обнимающий ее за талию, чуть повернулся, пристраиваясь поудобнее. Он говорил негромко, немного печально, не обвиняя, не укоряя, непонятно о чем. Лина не могла разобрать ни одного слова. Память и слух не подчинялись. Такая близкая к русской, мелодичная болгарская речь казалась совершенно абстрактным потоком. Что ей хотели объяснить? Глупой женщине, не умеющей любить? И зачем?

Попыталась привстать, но Даниил не позволил. Перехватил напряженную кисть, осыпал короткими нежными поцелуями. Снова заговорил. Лина дернулась. Даже всхлипнула капельку сердито. Повела плечом - слегка возмущенно. Протест? Нет. Это были попытки показать самой себе, что она сохраняет контроль над происходящим, что она не сдалась. Хотя, с какой стати ей нужно притворяться стойким оловянным солдатиком, защищающим последние рубежи Великой Холодности? Неожиданно (голос Даниила этому весьма способствовал) успокоилась, расслабилась.

Тонкие пальцы без участия хозяйки, сами собой, легли на мужской затылок. Щелкнула, отключаясь, умолкнувшая техника. В подступившей тишине прозвучали последние мягкие слова. Даниил не упрекал, не просил, не уговаривал. И в клетке, где плакала одинокая женщина, распахнулась дверь.

Пальцы Лины коварно, вопреки приказам сознания, точно ожившие, свободные существа сладко, нежно погладили плечи юноши, пробежались по выпирающим твердым мускулам, задержались у основания шеи. Неуверенно, робко заскользили вниз, вдоль спины, вернулись, повторили все сначала. Даниил приподнял голову, поймал губами тонкий мизинчик, протянул свою ладонь к лицу Лины. И она, удивляясь себе, неловко лизнула мужское запястье. Прошлась языком между пальцами, ощущая разливающуюся в животе горячую волну. Даниил отдернул свою руку, отпустил ладонь девушки, встал, взялся за ремень коротко обрезанных джинсов. Глядя в заплаканные глаза своей русской подружки, расстегнул пряжку, молнию. Лина зажмурилась и услышала тихий ласковый смешок. Невольно покачала головой, потом вспомнила слова бармена Георгия, в отеле и покивала. Второй, гораздо более громкий смешок был ей ответом. Джинсы упали на пол, Лина вздрогнула, словно ее ударили, и решительно прикусила губу. Ну и пусть будет больно! В конце то концов, не умрет же она от этого.

Даниил лег рядом, нежно обнял, ткнулся носом в шею. За окном яростно и громко завыл ветер. Что имеет значение? Сейчас? Для них обоих? Два вытянувшихся на мохнатом покрывале тела замерли. Почему он не настаивал? Чего ждал?

Чего? Лина всхлипнула, повернувшись, прижалась к горячему животу Даниила. Сдернутые и отброшенные трусики упали на черные джинсы. Горячая ладонь накрыла мохнатый холмик. Начала ласкать. С невероятной, ошеломляющей, лишающей рассудка нежностью. Он никуда не торопился - бывший уличный подросток, бешеный и опасный. Не стремился поскорее ворваться внутрь - получить законное мужское удовольствие. Хотел доставить радость ей - случайной подружке на один вечер. Ласковые опытные пальцы знали свое дело. Лина почувствовала, как страх сменяется желанием: робким и слабым, неопределенным, беспомощным. Напряженные бедра расслабились. Осмелев, она обняла любовника, потянула к себе. Ей даже стало жаль, что сейчас все закончится. Но Даниил отказывался спешить. Почему простой мальчик может быть таким мудрым? И заботливым? Лина не могла понять. Для чего он возится с ней - холодной русской женщиной, замученной жизнью и обстоятельствами? Даниил целовал ее бедра. Гладил нежную кожу.

Чего ты хочешь добиться, милый? Подумала она. Мне и так хорошо, как никогда. Оказывается, секс может быть приятным занятием. Запоздалое открытие рассмешило ее. Тело вздрогнуло. Даниил расшифровал это по-своему. И удвоил старания. Лина покрылась мурашками от удовольствия. Облизнула пересохшие губы. Почему этот мальчик встретился ей только теперь? Почему бывший муж не был хоть вполовину таким? Вопросы роились и улетали прочь - беспокойные и ненужные. Кружилась голова, дыхание сбилось, стало неровным. Она больше не думала. Мир сузился до границ тела. Даниил развел ее бедра... Нет... Нет... Не нужно! Нет...

Теперь его язык был жадным и быстрым. Лина вздрагивала и всхлипывала. Волны невозможного, неистового, острого блаженства прокатывались по телу. Одна настигала другую, и Лину скручивало в короткой сладкой судороге. Перед глазами рвались яркие вспышки, рассыпались огненными брызгами внутреннего фейерверка. Издали, как сквозь сон, она услышала свой крик.

-Даниил!

-Даня!

-Даня!

Он никак не отреагировал на эти дикие вопли обезумевшей от восторга женщины. И сладкая пытка растянулась на долгие мгновения разлившейся вокруг них вечности. Лину подхватил и нес вверх по раскручивающейся огненной спирали поток ослепительного света. Все исчезло в короткой вспышке. Только пульсация и жар внутри.

-Даниил...

Она попыталась прошептать его имя, но не услышала ни звука. Почувствовала, что он отстраняется, продолжая, впрочем, легко поглаживать ее одной рукой. С трудом, через силу, открыла глаза. Его смуглое, обожженное солнцем тело, возвышалось над ней. Даниил зубами, они ярко блеснули на загорелом лице, рванул упаковку, вытянул прозрачный овал латекса. Посмотрел вниз, на распластавшуюся перед ним подругу. Взгляды встретились. Без тени смущения, веселый и довольный собой он чмокнул губами, изображая воздушный поцелуй. Лина поняла, что заливается краской. Что может быть менее романтичным, чем обряд облачения возбужденного члена в презерватив? Декламация дурацкого девиза: "Я выбираю безопасный секс!" Она улыбнулась смущенно и грустно. Этот мальчик довел ее до неведомых вершин. Неужели она не сможет потерпеть немножко? Подумаешь, больно. Часть ее души готовилась паниковать, часть оставалась необыкновенно расслабленной и счастливой.

-Скажи!

Потребовал юный тиран.

-Скажи!

Что он хочет услышать? Широкоплечий гибкий хищник готовый к броску на добычу. В шоколадных глазах вспыхивают искры. Рот сжат в прямую линию. Положил ладони ей на бедра, смотрит, не отрываясь. Лина закрыла глаза, приготовилась к неизбежному. В памяти всплыли и облеклись в звуки обрывки болгарской речи, превращаясь из вежливой просьбы в хриплый, нетерпеливый призыв.

-Даниил, пожалуйста! Моля тэ. Даниил... Моля тэ.

Наклонился. Губы - горячие, жадные прильнули к ее. Лина раздвинула бедра, покрепче зажмурилась. Он помедлил одно мгновение, и... меньше всего на свете это напоминало боль. Вес его тела, первые короткие движения, сильные руки - доставляли ей нереально прекрасные ощущения. Не может быть... Не может быть... С нею, старой лягушкой не царевной такого не может быть! Ни за что! Нет! Нет! Даня уже не расслышал криков невнятного протеста, или сделал вид, что не понял. Убыстряя темп, приподнимаясь на выпрямленных руках, он прикусив губу вел ее все дальше и дальше по дороге, которой ходят немногие. Хотя и притворяются, что бывают там время от времени.

Слившиеся воедино тела ритмично вздрагивали. Лина, что есть силы, вцепилась в каменные плечи, бесконечный и яростный восторг переполнял ее. Мужчина. Самый лучший на свете. Был с ней. Сейчас, в это неистовое мгновение. А остальное не имело никакого значения. Абсолютно.

АБСОЛЮТНО?

АБСОЛЮТНО!

АБСОЛЮТНО...

-Даня...

Он, совершенно мокрый, весело и расслабленно посмотрел на нее из-под спутанной, прилипшей ко лбу челки. Внутреннее свечение преобразило лицо, грубые черты излучали вдохновенную силу, перед которой меркли несущественные детали. И неправильный рисунок его почти бандитской физиономии, и дважды сломанный нос, и едва заметный шрамик, бегущий через бровь стали невероятно привлекательны. Лина провела тонким пальчиком от лба к подбородку, очерчивая профиль, перепрыгнула через губы, спасаясь от поцелуя.

-Даня.

Он улыбнулся, легко встал - живое олицетворение мужской силы. Вышел из комнаты. В ней как будто стало темнее. Перевернувшись на живот, Лина разбросала руки в стороны, левая кисть соскользнула на пол. Под пальцы попал комочек холодной резины. Уже понимая, что обнаружила, всмотрелась - верно, гадость какая, использованный презерватив. Отнюдь не то заморское изделие, наперевес с которым удалился герой. Этот презент доктора Кондома был употреблен по назначению днем раньше.

"И что с того?"

Остудил ее ехидный внутренний голос. "Ты имеешь права на этого мальчика? Он твоя собственность? Ну, тогда и молчи, в тряпочку, вернее уткнись длинным носом в мохнатое красное покрывало, на котором вчера или позавчера Даниил имел другую девушку".

-О, блин! Дрянь. Дрянь... Сама и виновата!

Торопливо одевшись, это немудреное действие ее здорово приободрило, Лина вышла в завывающую ночь. Чья-то темная лапа смахнула с неба звезды.

Раскинула руки, подставила ветру запрокинутое лицо - глупая русская девушка. Призадумалась. А было бы из-за чего расстраиваться! В самом деле. Кто она Даниилу? Минутная прихоть. А он ей?

-Кто он мне?

Неожиданно строго потребовала она ответа у пахнущей морем темноты. Сурово сдвинула брови, повторила громче.

-Кто он мне?

Издалека тотчас докатился грохот музыки, шальная машина петляла по дороге, ветер подхватил и зашвырнул на балкон обрывок песни.

- Have you ever loved a dragon,

Has a whirlwind kissed your lips?

-Только дракона мне и не доставало. Одного-единственного. Для полного счастья.

Процедила Лина сквозь зубы отвечающий моменту комментарий. Взмахнула руками точно крыльями. Белесая вспышка, обычно такие случаются при сильной грозе, залила пол неба, подставив холодному взгляду луны сахарный кубик дома и фигурку девушки в маечке цвета молока.

-Лина?

Ее обнаженное курортное счастье, высокое и сонное, удивительный подарок судьбы - прильнул со спины, нежно провел по раскинутым в стороны рукам, поцеловал в затылок, обхватил талию, что-то невнятно промурлыкал по-болгарски. Прижавшись друг к другу, они раскачивались, медленно, плавно. Лина тихонечко пробормотала, петь она не умела никогда, строчку из подслушанной песни, про дракона, летящего неизвестно куда и зачем.

- Have you ever loved a dragon...

Даниил, между нежными поцелуями, удивленно вздрогнул. Похлопал ладонью девушки по своему голому животу.

-Дракон.

-Ты?

Лина решила, что речь идет о животном, в год которого родился Даниил, и рассеянно высчитала, что гению любви двадцать пять лет. Всего то на всего. Немного больше, чем она подумала вчера, но все же, все же... Сущее совращение младенцев, а не курортный роман. Даниил посерьезнел. Плотно прижал свою ладонь к забавному созвездию родинок. Лина с легким недоумением посмотрела ему в глаза. Это что еще за причуды? Что-то безусловно происходило с ними, с небом и ночью. Вокруг посветлело. Воздух заметно загустел. Прикосновение было значимым, жутким, но не понятным. Ускользало объяснение, некое важное знание. Крутилось рядом, но не давалось в руки. Неясный, таинственный намек, шепот на чужом языке... Даниил застонал, громко, точно от сильной боли. Он больше не прикасался к плечу девушки. Отвернулся, потом вздернул подбородок, закричал. Во всю мощь легких, не жалея горла. Словно бросаясь в бой, за мгновение до гибели.

-Лина! Лина! Лина! ЛИНА! ЛИ-НА! ЛИ-НА! ЛИ! ЛИ! ЛИ!

Чудовищное эхо отразилось от склонов холма, близких гор, вспучилось, ломая невидимый барьер, откатилось обратно, вернулось и накрыло растерянную девушку.

"Он сумасшедший. Шизофреник. Вот влипла, влипла". Заспешил внутренний голос. Прижала ладони к ушам, съежилась, зажмурилась, присела на корточки. Неистовый вопль Даниила продолжал бушевать в небе. Но точно стеклянный плотный кокон окружил паникующую девушку, не давая звукам прорваться внутрь. Даниил замолчал. В оглушительной тишине Лина расслышала толчки сердца. Оно, перепуганным воробьем, металось чуть не в горле, мешало дышать. Ладонь коснулась ее макушки жестом отрешенной, ненужной жалости.

-Няма, Лина. Нет.

-Почему нет?

Вслух подумала съежившаяся девушка.

-Има, Лина. Прости.

Даниил подхватил ее подмышки, легко поднял, завел в комнату, подтолкнул к диванчику. Отвернулся, подобрал плавки и джинсы. Одевался он с быстрой сосредоточенностью. Представился глупый случай рассмотреть татуировку. Сердце и бегущая вокруг ленточка с надписью. С какой именно? Искательница приключений прищурилась. Обувающийся Даниил присел в полушаге от дивана, Лина прочитала вслух.

-Георгина...

Непонятный и холодный Даниил не отреагировал. Огляделся в поисках майки. Как оказалось, на ней сидела Лина. Подхватил пачку сигарет, закурил, закрыл на задвижку балконную дверь.

-Отель.

Девушке точно пощечину отвесили. Взметнулась с дивана, запустила в Даниила скомканной майкой, вылетела из комнаты.

-Придурок.

Повторяла про себя в коридоре и на лестнице.

-Самовлюбленный придурок.

Даниил спокойно выключая по дороге свет, спустился следом. На ходу, заправляя майку в джинсы. Огонек сигареты плыл в темноте. Лина чувствовала жгучую боль, точно алую точку прижимали к коже, родинки взбунтовались. В раздираемом на части плече бился пульс. Не смогла справиться с задвижкой, остановилась у входной двери. Рука горела невыносимо. Лина ругнулась шепотом, закусила губу. Странный любовник, хоть и не спешил ни капельки, настиг добычу. Но в лице, как в зеркале, отражалось страдание. Оно прорывалось сквозь невозмутимость - непостижимо громадное.