Тааль

Глава 19. Таалёт

— Черт, черт, черт! Что же делать? Надо было все-таки решиться и показаться им. Они ребята умные, они бы меня поняли и, авось, не прогнали. Плыл бы сейчас сытый и в хорошей компании. Ну, что же делать?

Шестеренка, а по документам Виктор Перевалов, стоял, прислонившись к дереву, и со слезами на глазах наблюдал за удаляющимися ребятами. Он провожал их взглядом до тех пор, пока они не превратились в точку, а потом и совсем исчезли. Последние минуты Шестеренка уже не прятался, он вышел из-за дерева и стоял так в надежде, что кто-нибудь из компании все же его заметит, но крикнуть так и не решился. А ребята были заняты своими делами, и никто и предположить не мог, что на том месте, где они были несколько минут назад, стоит мальчик из их мира и со слезами на глазах провожает их взглядом. Да, знай они это, они бы вплавь кинулись обратно, а может быть и нет. Прожив несколько дней на острове, ребята поняли, сколько всего ещё не знают и стали с опаской относиться ко всему новому и даже к старому.

Потеряв последнюю надежду, Шестеренка поплелся, куда глаза глядят. Хотя нет, не верно, глаза смотрели в землю, под ноги, а шел он вперед. Он шел и шел, не глядя по сторонам, опустив голову и думая о том, что же все-таки происходит.

«Ну, сплю я что ли? Ну, не может такого быть! Где я? Куда и как попал? Я ведь уже большой и в сказки не верю. Что же это такое? Ну, объясните мне кто-нибудь», — размышляя вслух и совершенно не следя за дорогой, мальчик запнулся, полетел, воткнулся головой во что-то мягкое и, не удержавшись, рухнул на землю вместе с этим чем-то мягким.

— О, великие мудрецы, за что мне это на старости лет? Дайте же спокойно до пенсии доработать. Где же нынче набрали таких? Из XII века и то умнее были! Ну? Вот куда ты летишь? Смотреть-то, кто за тебя будет? Тебе человечество удивлять, прогресс двигать, а ты под своим носом ничего не видишь. А-а, все вы такие умники, растяпа на растяпе и растяпой погоняет, — старичок махнул рукой и, кряхтя, начал подниматься с земли.

Шестеренка только хлопал глазами, забыв о том, что сидит на траве. Перед ним был обычный старикашка. Хотя нет, не совсем обычный. Было что-то в его глазах, светились они как-то что ли. Ну, в общем, излучал он тепло и доброту. От неожиданности он потерял дар речи и только смотрел, продолжая хлопать ресницами. Немного придя в себя, мальчик поднялся на ноги.

— Ну, чего молчишь? Говори, зачем пришел, куда так спешил? — старичок внимательно вглядывался в глаза Шестеренки. — Странно, — пробормотал он, — ничего в твоей голове понять не могу, путаница какая-то. «Кто, зачем, где, как, куда» — и все в том же духе. Видно привело тебя важное дело ко мне, раз в голове такая каша. Уж, лучше скажи вслух, а то что-то не хочется мне с тобой в телепатию играть. Уж больно в голове твоей все перепутано, никакого порядка в мыслях. Говори, зачем пришел, а то некогда мне, техчас на носу, пора таалёты осматривать. Давай, давай, пошустрее.

«Господи, что же это? Какие туалеты? Сантехник он что ли? Что-то я здесь ни одного унитаза не видел. Да, о чем это я, бежать надо, наверное, пират какой-то… Бежать, бежать, бежать…» Шестеренка бегло озирался по сторонам, напряженно размышляя, в какую сторону лучше драпать.

— Ну, вот, теперь все понятно, все мысли по полочкам. Бежать это, конечно, хорошо, но не советую.

— А…и…о… Кто, как?..

— Что за народ? Простых вещей не понимают. Чему вас только учат. Ладно, рассказывай, почему от группы отбился и, вообще, что тут делаешь. Небось, наставник послал слетать за чем-нибудь? Так и говори, не тяни.

Что нужно говорить и о чем его спрашивают, Шестеренка не имел ни малейшего представления, но посчитал, что кивок головой не повредит.

— Ну, что же сразу-то не сказал, — по-дружески похлопав мальчика по плечу, сказал чудо-дед, так внезапно ворвавшийся в Витину жизнь. — Небось, опять Тааль-Рам прислал, как всегда на Совет без отчета явился. Грех хорошему человеку не помочь. Иди, выбирай, — он жестом показал в сторону холмика.

Мальчик недоуменно таращил глаза на то место, куда указывал новый знакомый.

Что же там можно выбрать, — напряженно размышлял Шестеренка. — Может, вон тот одуванчик, или вон то веникоподобное цветение? Нет-нет, скорее всего вон тот синенький цветочек, возможно, он тут у них за цветик-семицветик канает. Хотя, пожалуй, нет, не тянет он на семицветик, больше похож… Надо что-то выбирать… — мысли Шестеренки метались из стороны в сторону, сбивая и мешая друг другу. Ни одна из них не могла пролезть на место главной и, тем самым, привести своего шефа к какому-то решению, ну хоть к какому-то.

— Да-а, — прошептал избиратель, — трудно выбирать то, чего не знаешь. Будем голосовать, как на родине. Самым многообещающим выглядит вон тот жирненький лопух. Его-то и возьмем.

Наконец-то приняв решение, видно мысль о лопухе растолкала локтями подружек и уселась в кресло главной, Шестеренка направился к холмику.

— Ты, лопух, куда пошел? — старичок весело посмеивался. — Что, Тааль-Рам кого поопытнее послать не мог? Даже не знаешь, зачем пришел. Ну народ, ну народ, — ворчал неизвестный субъект. — Как таалётом-то управлять будешь? По твоим мыслям видно, что полетишь впервые.

— Я не полечу, — пошевелил губами Шестеренка.

Но старичок, похоже, уже не интересовался мыслями мальчика. Он направился в сторону указанного холма. Не зная, как поступить, Витя последовал за ним. «Раз он мысли читает, так может и ещё чем-нибудь владеет. Надо бы с ним поосторожнее».

— Вот они, мои ласточки, — старичок остановился, указывая перед собой.

Шестеренка не поверил своим глазам: «Это уже ни в какие ворота не лезет!» Перед ним раскинулась широкая ровная площадка, которая была заставлена облаками. Да, да, представьте себе, облаками, обычными, белыми, волнистыми облаками. Они стояли ровными рядами, строго одино за другим, почти касаясь земли. Их было так много, что сразу и не сосчитать. Сверху над ними нависало что-то напоминающее купол, светящийся по периметру. Зрелище захватывало дух.

— Чего смотришь? Таалётов не видел?

Шестеренка, пораскинув мозгами, понял, что с самого начала этот дед принимает его за кого-то другого, своего, и вроде бы настроен дружелюбно. А что, если он поймет, что Шестеренка не тот, за кого его принимают, вдруг его позиция переменится не в лучшую сторону. Уж лучше ему подыгрывать.

— Давай выбирай. Шесть правых неисправны, восемь в третьем ряду забронированы, два последних ряда сегодня дополнительно на техосмотр, четвертый в пятом ряду на списание. Ну а из оставшихся экземпляров выбирай любой.

Шестеренка ткнул пальцем в ближайшее облако.

— Не-е-ет, — протянул специалист своего дела, — этот тихоход, пока-а-а долетишь на нем. Да и всю прелесть полета не почувствуешь. Бери во-о-он тот, — он указал на одно облако последнего ряда.

— Вы же сказали, что два последних ряда сегодня на техосмотре. А вдруг он неисправен? — Шестеренка уже начинал входить во вкус.

— Что ты, что ты, это же формальность. Я их почти каждый день осматриваю, знаю, как свои пять пальцев. Бери, не пожалеешь. Знаешь, какой скоростной, у-у-ух! — старичок подпрыгнул. — Мне бы твои годы, уж я бы полетал по тааляночкам, у-у-ух, полетал бы, — глаза старичка заблестели от переполнявших его эмоций, а может, он просто вспомнил молодость. — Давай, давай, садись поскорее, уже техчас во всю идет, а я все тут с тобой нянькаюсь, — он подтолкнул мальчика в спину.

«Куда садиться, как? Ведь это облако, обыкновенное, как в нашем небе. Ведь это просто дым, пар, короче то, на чем уж сидеть-то точно нельзя, провалишься и точка».

— Садись, садись, — подталкивал старичок Шестеренку.

«Делать нечего». Мальчик несмело занес ногу над облаком, и, о чудо, нога не провалилась, а встала на белый концентрат, как на твердую и ровную поверхность. Внутри таалёта было что-то наподобие сидения, но такое же белое, а там, где должна находиться панель управления, мигали три огонька.

Осторожно Шестеренка начал опускаться на призрачное сидение, ожидая, как он может «мягко» приземлиться, но чудо повторилось, и мальчик твердо уселся на место рулевого. Если закрыть глаза и представить, что ты дома, можно перепутать с диваном, ни влажности, ни холода вокруг не ощущалось.

— Управлять, как обычно: питание, вправо, влево, назад, стоп. Да ты и сам все изучал, что я тебе тут рассказываю. Давай только шустренько, через два часа, чтобы был здесь, а то я за тебя выговор получу. Ладушки? — старичок протянул мальчику ладонь.

Шестеренка дружески хлопнул по ней:

— Ладушки, — ответил он.

А про себя подумал: «Видно Земля с орбиты сошла, если со мной такие вещи происходят. Домой уже точно не вернусь, тогда хоть здесь нужно приспосабливаться к жизни. Эх, была, не была!»

Шестеренка надавил на средний светящийся кружок, посчитав его пуском. И он не ошибся. Облако медленно начало подниматься вверх. Ощущение ни с чем не сравнимое, будто ты летишь сам, при этом, не прилагая никаких усилий, даже крыльями махать не надо. Летательный аппарат поднялся на приличную высоту и замер. Мальчик глянул вниз: «Странно, а где же ангар для таалётов и новый друг? Ничего не видно. Лишь какая-то туманность над землей и все. Странно. Впрочем, что здесь не странно?»

— Так, почему стоим? — Витя нажал на левый огонек и таалёт двинулся влево, нажал еще раз — скорость начала увеличиваться, ещё раз — ещё быстрее. — Лучше не рисковать, лучше потихоньку, он нажал на среднюю кнопку, и бесподобная конструкция замедлила ход.

Вид сверху оказался невероятно красивым, линия острова была абсолютно ровной. Поверить в то, что он, Перевалов Витя из 8-го «Б» класса 25 средней школы, летит на облаке и весьма довольный рассматривает окрестности таинственного острова, конечно, невозможно. Но это факт и объяснить его тоже нельзя. Значит, нужно просто наслаждаться, удивляться, испробовать и узнать все то новое и необычное, чего нет в нашем мире.

Еще несколько минут Шестеренка кружил над островом, пока не увидел своих спутников. Они копошились возле костра. «Небось, опять жратву поделить не могут, сволочи». Залетев за небольшой холмик и аккуратно посадив таалёт на землю, мальчик, было, хотел пойти к ребятам, но, сделав пару шагов, остановился.

«А как же облако? Если его оставить здесь, кто-нибудь его непременно обнаружит. Что же делать? Уж возвращаться-то через два я точно не собираюсь. Еще чего! Лишиться такого транспорта! Но что-то придумать нужно».

Осмотревшись вокруг, мальчик увидел небольшие заросли какого-то кустарника. Отведя туда свой новый летательный аппарат, он отправился к своей неприятной компании. Несмотря ни на что, настроение от чего-то было приподнятое, и довольно высоко. Сам не зная почему, Витя чувствовал себя абсолютно в свой тарелке. Словно в родном доме, как будто жил здесь всегда и летать куда-то на облаке, именуемом таалётом, для него обычное дело.