Табор уходит в землю

ГЛАВА 5

Крюков оставил Орлова с его женщинами в доме ценителей китайской керамики. Хозяева были только рады оказать своему спасителю эту небольшую услугу. Дом был просторный, места хватало всем.

Сам опер вместе с Яшкой вернулись в город. Здесь, поплутав немного по незнакомым улицам, Крюков нашел адрес, полученный им от Юльки. Оставив Яшку в машине, сыщик поднялся на третий этаж и позвонил.

— Чего надо? — отозвался из-за двери хриплый сонный голос.

— Привет от брата принес, — ответил Крюков.

Дверь открылась.

— С того света, что ли?

На пороге стоял Отмороз. В руке он держал короткий обрез охотничьей двустволки. Он неприязненно взглянул на сыщика. Узнал, опустил обрез и пригласил.

— Заруливай. Можешь не разуваться.

Отмороз, безвольно опустив плечи и по-стариковски волоча ноги, прошлепал на кухню. Крюков проследовал за ним. На заваленном окурками и колбасной шкуркой столе стояла ополовиненная бутылка водки и стакан.

— Брата поминаешь? — спросил сыщик.

— Угадал, — Отмороз достал с полки еще один стакан и налил водки в оба. — Его и пацанов. Вчера менты их на свалке нашли. Папины шестерки их на куски порвали. Так что один я остался, даже выпить не с кем. Давай.

Он одним махом опрокинул стакан в глотку. Закусывать не стал, взял с блюдца дымящуюся сигарету и жадно затянулся. Крюков после секундной заминки тоже выпил водку. Закусывать было нечем, запивать он не привык.

— Папе должок вернуть не хочешь? — спросил он взгрустнувшего хозяина.

— А? Смеешься?

— Нет, я серьезно. Третьим будешь? Или пулеметик хоть какой-никакой подбрось, а то у нас со стволами напряг. Если не мне, то хотя бы другу.

Отмороз посмотрел на сыщика совершенно трезвым взглядом.

— Если не прикалываешь, то пошли. Пулемета я вам не дам, ясный перец. Сам возьму. А тебе мы что-нибудь подберем.

Он поднялся и исчез, как показалось Крюкову, в ванной. Вскоре оттуда донесся грохот рухнувшего железного корыта. Через минуту Отмороз вернулся, сжимая в одной руке ручной пулемет Калашникова с круглым барабанным магазином, а в другой самый настоящий "мини-узи". Маленький автомат он протянул сыщику.

— Этого для друга хватит?

— Вполне, — кивнул Крюков.

Его самого вполне устраивал его скорострельный пистолет с его трехпульными короткими очередями.

— Для начала я хочу повидаться с Жорой, — сказал Крюков, когда все трое членов диверсионной группы разместились в машине. — Где он сейчас обитает?

— Я слышал, они в шашлычной возле рынка окопались, — сообщил Яшка.

— Это где ты мне нос сломал, — напомнил Крюкову Отмороз.

— Тогда поехали.

Жора с перебинтованными рукой и ногой сидел в недавно отвоеванной шашлычной, ставшей новой штаб-квартирой банды. Ехать к Папе он просто боялся. Если тот пообещал в случае неудачи с Петролом оторвать Жоре голову, значит оторвет. Не сам, конечно. Те же Ибрагим с Артуром постараются.

Сейчас у Жоры не оставалось иного выхода, кроме как поднять бунт и отделиться от Папы. Дело, конечно, обреченное, голимая беспонтовка, но он и сам теперь был смертником, а на бычье ему было наплевать — мясо и есть мясо. Этих убьют, другие придут. Как пионеры-герои.

А Папа своих угроз не забывает. Он мужик не злопамятный. Убьет кого, и тут же забудет. Но не раньше. Значит надо драться, авось кривая вывезет. Хуже-то все равно не будет, потому как хуже некуда.

Жора дал команду своей бригаде собраться в шашлычной и теперь с нетерпением ждал прибытия всех бойцов. В зале собралось уже человек восемь-десять, когда дверь вдруг открылась и на пороге возник Яшка.

Во время перестрелки у больницы Жора не мог его видеть, так как Яшка не выходил из кустов, а потом Жоре вообще стало не до наблюдений. Но Жора знал Яшку как нового папиного киллера. Не прислал ли сейчас босс его за жориной головой?

Но Яшка прошел через зал и демонстративно уселся за барной стойкой.

— Пива, — велел он.

Халдей тут же налил ему кружку. Яшка отпил, сморщился и посмотрел напиток на свет.

— Попахивает мочой, — заметил он.

Бармен побледнел. Не понял юмора.

Сзади на плечо Яшки легла тяжелая рука.

— Здорово, рома, — Жора опустился на соседний табурет. — Ты что, пиво пьешь?

— А что мне, газированную воду пить? — усмехнулся Яшка.

Но и Жора не понял юмора.

— Ты уже слышал, что барон за тебя и Кармен двадцать штук обещал?

Яшка сделал большой глоток пива.

— Их еще получить надо. Где моя жена? — спросил он.

Жора подсел ближе.

— Будь другом, рома, положи свою пушку на эту стойку и отодвинь подальше. Так мне будет спокойнее.

Яшка молча извлек свой "ТТ" и выполнил просьбу бригадира. Жора немного расслабился и продолжил.

— Папа отправил твою жену к мэру Горкину. Зачем? Думаю, ты сам не дурак, догадаешься. Стоит ли умирать за того, кто тебя предал?

Яшка посмотрел ему в глаза.

— Думаю, не стоит, — медленно произнес он. — Ты хочешь мне что-то предложить?

— Типа того. Я отделяюсь. Хватит, надоело плясать под папину дудку. Сегодня ты на него горбатишься, а завтра не угодишь по ерунде, так тебя за яйца повесят, причем твои же кореша. Потому что если они замешкаются, то за яйца будут вешать уже их самих. Тебе нравится такая жизнь?

Яшка снова помолчал, потом выговорил.

— Нет.

— Тогда может быть присоединишься ко мне? Мне нужны такие крутые пацаны как ты.

Яшка снова выдержал паузу и снова брякнул.

— Нет.

— Почему? — напрягся Жора.

— Я сам по себе. Кроме того, у тебя проблемы.

— Да пошел этот Папа!… - начал было Жора, но Яшка перебил его.

— Я не о нем. Ты сидишь в заведении Петрола. Ты наехал на него. Петрол сейчас в больнице, — Яшка намеренно не продемонстрировал своей осведомленности, — но у него есть друг. Это тот самый "ковбой", которого так ищет Папа.

— Ты его видел? — Жора уперся своим взглядом в глаза Яшки.

— Да. Только я знаю его в лицо. Так вот, я его видел тут, недалеко отсюда.

Жора напрягся.

— И что он делал?

— Сдается мне, он шел в эту сторону, — сказал Яшка и поднялся, небрежным движением извлекая припасенный "узи". — И просил тебе кое-что передать.

В тот же момент двери шашлычной распахнулись от сильного удара ногой и на пороге возник Крюков.

— Привет, пацаны, — сказал он. — А я из милиции.

Резкий звон отвлек внимание братвы от незваного гостя. Это в разбитое окно шашлычной сунулся ствол пулемета, за которым проглядывало довольное лицо Отмороза.

Кинжальный огонь срезал пару-тройку бандитов, остальных же прижал к полу. Каждый, кто пытался привстать или достать оружие, оказывался прошит очередью. Крюков с друзьями заранее разбили помещение шашлычной на три сектора и внимательно контролировали свои участки.

Но поскольку бандиты привыкли сначала действовать, а только потом думать, то рано или поздно каждый из них сморозил одну и ту же глупость — дернулся или потянулся за стволом. Так или иначе, спустя пять минут после начала битвы, практически каждый валялся мертвым или доходил.

Жора доказал свое право руководить своим тупоголовым воинством. У него, единственного, хватило ума сохранять неподвижность. А, может быть, у него болели простреленные Крюковым конечности.

— Прикройте! — Крюков ступил на середину зала.

Яшка и Отмороз бдительно следили за пространством шашлычной, готовые послать пулю в любой движущийся предмет. Крюков подошел к Жоре и присел рядом с ним на корточки.

— Помнишь меня? — спросил он.

По глазам раненого бригадира понял, что не помнит.

— Вспоминай: Москва, Мясоруб, склад на бойне, где вас менты зажали. Ты там был с Ибрагимом. Теперь вспомнил?

— Не был я в Москве и никакого Мясоруба не знаю, — всхлипнул Жора.

— Что с ним? Спросил подошедший к ним Отмороз.

— Плохо дело, совсем память потерял, — вздохнул Крюков. — Придется лечить.

Отмороз также наклонился к Жоре и спросил.

— Может ты не помнишь и то, как моих братков на куски резал? Нет? Тогда давай мы тебе укол сделаем.

И, не дожидаясь согласия, подхватил с пола вилку с длинными зубцами и воткнул Жоре под ребра. Тот округлил глаза от боли.

— Ну как, восстановил память? — Отмороз покрутил вилку.

Жора взвыл как коммунист, потерявший партбилет.

— Так ты был в Москве у Мясоруба, когда его менты обложили? — повторил свой вопрос Крюков.

— Да…

— Когда вы уходили через подвал, менту в голову разрывными пулями ты стрелял?

— Не убивал я его, — взмолился Жора.

— А кто убил?

Жора присмотрелся к сыщику и вдруг захохотал.

— Ты и убил! Теперь я тебя узнал… Ты ведь сам мусор, тоже там был… Ты его и грохнул. Все вы, мусора, суки продажные…

— Что ты несешь?! — заорал Крюков. — Кто из вас патронами с разрывными пулями стрелял?

— Ствол у Ибрагима был, а убил ты… Я тебя узнал… Не будь сукой, вызови "скорую"…

Крюков не был садистом, он вообще не терпел насилия. Но на практике давно сделал один вывод — если жалеешь уродов, значит не жалеешь нормальных людей. Поэтому он все еще работал в милиции, хотя давно мог уйти в частные структуры на хорошие деньги.

Он повернулся и пошел к выходу. За спиной раздалась короткая очередь, прерванная предсмертным жориным вскриком. Но сыщика это уже не интересовало. Ему нужен был Ибрагим. И Папа.

Война продолжалась.

"Рябуха" стояла на обочине ночного шоссе без габаритных огней. В темном салоне на передних сиденьях дремали Крюков и Яшка. Сзади развалился Отмороз. Он рассказывал

— Знаете, кто мне информацию сливал? Ибрагим. Он свой канал доставки наркоты по тихому прокладывал, потому и хотел, чтобы мы машину с грузом для Папы забили, — он посмотрел на часы. — Сейчас должна появиться.

В конце прямого участка дороги показались огни фар. Крюков пригляделся.

— "Газель", — сообщил он. — Наша?

— Она, — подтвердил Отмороз. — Левый подфарник не горит.

— А засады там быть не может? — осторожно предположил Яшка.

— Нам по барабану, — успокоил его Крюков. — Нам их груз не нужен. Мы его будем не захватывать, а уничтожать. Впрочем…

Сыщик замолчал. Яшка понял причину его заминки.

— Договаривай.

— Может все-таки угоним фуру и предложим Папе обменять наркоту на Кармен?

Яшка вдруг как-то странно посмотрел на него.

— Это не нужно. Я думаю, ее уже нет в живых.

— Почему?

— Живой она с ними ни в постель не ляжет, ни к барону не вернется. А других вариантов я не вижу. Если Папа меня продал, то и ее тоже. Может быть меня чуть раньше.

Отмороз сел и потянулся к ручке двери.

— Тогда и церемониться нечего. Я там тебе в багажник "муху" бросил. Дай ключи, я достану.

Крюков аж подскочил на своем водительском сиденье.

— Ты что, охренел? А если бы нас менты по дороге остановили и обшмонали?

Отмороз не обиделся, только проворчал.

— Фигня, откупились бы. Первый раз, что ли?

Крюков только руками развел и бросил ему ключи.

— Иди, вооружайся. И мы пошли.

Когда до "газели" оставалось метров десять-пятнадцать, Крюков врубил дальний свет. И тут же Яшка дал очередь по кабине. Водитель "газели" ударил по тормозам, а с пассажирского сиденья загремели ответные выстрелы. Пули защелкали по броне "рябухи", одна вдребезги разнесла фару.

Отмороз, спокойный как самурай перед вспарыванием собственного живота, изготовил к бою трубу "мухи". Выстрел противотанкового гранатомета превратил "газель" в столб пламени. Из пассажирской двери вывалился человек в милицейской форме и растянулся на дороге. Крюков узнал его по гигантским размерам.

— Красномырдин, ползи сюда, убивать не будем! — позвал сыщик.

Но огромный сержант не подавал признаков жизни. А через несколько секунд его накрыло новым взрывом — видимо рванул бензобак.

— Папа наверно обидится, — высказал смелую догадку Яшка.

— Очень на это надеюсь, — эхом отозвался Отмороз.

— Аминь, — подвел итог Крюков. — А если мы, блин, не ту телегу забили?

К счастью, они не ошиблись. В огне горело целое состояние. Для Папы этот удар оказался, хоть и не смертельным, но весьма болезненным.

— Бабки нужны, — заявил наутро Отмороз. — Папу без доброй зброи не возьмешь. Врагов у него в городе, конечно, хватает, но свои руки пачкать никто не захочет. Дураков нет.

— Я своим друзьям в ветеранскую ассоциацию звякну, — предложил Олег. — Они помогут.

— Чем? — оскалился Отмороз. — Людьми? Бабками? Хрен дождешься. Посочувствуют, этим и ограничатся.

— Тогда Илье. Он не откажет.

Но разговора с партнером у Олега не получилось. Осин сразу дал понять, что на него Олег может не рассчитывать.

— Ты меня так подставил! — заныл Илья. — По твоей вине Папа наехал на нашу фирму, а вместе с тобой и меня по миру пустил. И после этого ты просишь какие-то деньги? Моя жизнь накрылась медным тазом. Я дома не ночую, а ты требуешь какие-то деньги! Слушай, Олег, имей совесть…

Олег имел не только совесть, но и память. И все же не стал напоминать бывшему партнеру, что когда-то нашел его буквально на помойке, где тот выполнял функции учетчика, и что своим состоянием он обязан именно ему. Воистину, мечта раба — плюнуть в рожу своему благодетелю. Осин по своей натуре был рабом, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Надо Зарькову позвонить, — предложил Крюков.

— А ты откуда его знаешь? — удивился Олег.

— Так, в одном прохладном месте познакомились, — отговорился Крюков.

Зарьков, как и обещал, деньги приготовил и только ждал возможности их передать. Они договорились встретиться через час в офисе Зарькова.

— Нам никто не помешает, время позднее, кроме меня и охраны здесь никого не будет.

Ехать решили вдвоем, Крюков и Олег. Ему не мешало немного размяться и подышать воздухом. В последнюю минуту в сопровождающие набился Отмороз.

— Мало ли что? За бабками все-таки едем.

Крюков не стал возражать. До конторы Зарькова они добрались спокойно. Крюков и тут оказался верен себе, оставив "рябуху" за углом в переулке.

— А как я туда доковыляю? — поинтересовался у него Олег. — Ты давай не перестраховывайся, а подъезжай прямо к парадной двери. Хватит прятаться. Мы, в конце концов, не грабить приехали.

— Вот именно, — согласился Крюков. — Если бы грабить, я бы тачку перед дверями поставил. А так — не фига за врага его работу делать.

— Ты что, Зарькова подозреваешь? — удивился Олег.

— Не то, чтобы подозреваю, — протянул Крюков. — Но пока Папа живой, я считаю себя на тропе войны. Со всеми вытекающими и втекающими. Сиди в машине и не рыпайся, Зарькова я сюда приведу.

— А я помогу, если сам идти не захочет, — вставил веское слово Отмороз.

Офис Зарькова, как тот и пообещал, встретил их пустотой и полумраком. Охранник скучал, перекатывая между щеками жвачку. Через расстегнутый воротник виднелась толстая цепь.

"Неужели золотая?" — подумал Крюков, проходя мимо него.

— Мы к Зарькову, он нас ждет, — сообщил сыщик.

Вопреки его ожиданиям охранник не стал никуда звонить или проверять документы, а сразу махнул им.

— Проходите.

"Или ленивый как космонавт, или Зарьков предупредил его о нашем приходе", — снова отметил про себя Крюков.

В лифте он услышал над ухом тихий шепот Отмороза.

— Приготовься.

— Думаешь хомут? — так же тихо спросил опер.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы охранник на шее голду в полкило таскал?

Крюков как можно незаметнее, так как лифт мог быть оборудован видеокамерами, достал свой "пернач". Отмороз также плавно скинул с плеча автомат, который носил под курткой, и примкнул к нему рожок магазина.

- Кабинет Зарькова из лифта налево. Я впереди, ты страхуешь. Бегом, — предупредил Крюков.

Как только лифт замер на этаже и начал открываться, Крюков рванул как на стометровке. Отмороз не отставал и при этом ухитрялся смотреть за спину. Зарьков сидел в кресле. Голова его была слегка откинута и покоилась на подголовнике. Крюков не удивился, увидев черные впадины его глазниц. Только мельком заглянув в кабинет, он дал Отморозу команду.

— Уходим.

Тот также был готов к неожиданностям и моментально среагировал. Крюков имел полезную привычку, впитанную в кровь со времен детских игр в казаки-разбойники. Попадая первый раз в новое место, он всегда непроизвольно отмечал пути аварийного отступления. И сейчас он повел Отмороза к черной лестнице, которую заприметил во время первого посещения

— Будь готов, — предупредил он напарника.

Пока сыщика и Отмороза спасала нечеловеческая оперативность. Противник явно рассчитывал на их замешательство и временную растерянность. Они же своими молниеносными действиями сработали на опережение.

Глупо было надеяться, что на черной лестнице не догадаются выставить людей. Поэтому, распахнув дверь ударом ноги, беглецы тут же в два ствола залили пространство лестницы ураганным огнем.

Грязная площадная брань, перемежаемая жалобными стонами, послужила подтверждением этому.

Скользя на крови и спотыкаясь об убитых и раненых они рванули вниз. Неожиданно Отмороз выругался и опустился на ступеньки.

— Ты что? — затормозил Крюков.

— Биздец, ногу сломал, — простонал Отмороз, сжав зубы.

— Давай потащу, — Крюков подхватил его под руку.

— Нет, — напарник с силой оттолкнул его. — Вали отсюда, а то прошью!

Сверху слышались голоса папиных бойцов. Крюков увидел, что Отмороз направил ствол своего автомата прямо ему в лоб.

— Вали, я продержусь сколько смогу. Мне тут все равно делать нечего, все мои уже там, меня ждут. Прощай, братуха!

— Прощай!

Крюков повернулся и устремился вниз. Пока он не добрался до выхода, сверху на его уши давил грохот непрекращающихся выстрелов и очередей. Это была музыка варварского траурного марша. И меньшего Отмороз не заслужил.

Орлов ждал в машине с включенным двигателем. Сыщик плюхнулся на сиденье и рванул с места.

— Ты один? — спросил Олег.

— Нет, нас двое, — сквозь зубы процедил Крюков. — Ты и я.

Только сейчас он заметил, что Олег едва держится, чтобы не завалиться с сиденья. И прибавил газу.

Папе было очень плохо. Уничтожение машины с наркотиками выливалось в весьма круглую сумму. Но еще обиднее было сознание того, что во всем виноват он сам. В старые разбойные времена Папа отправлял грузы под надежной охраной, следом пускал одну, а то и две машины сопровождения. Но в последнее время недопустимо расслабился.

К тому же Горкин не раз заверял его, что одного такого охранника как Красномырдин за глаза хватит, чтобы отвадить как мелких гангстеров, так и не в меру ретивых правоохранителей. Да и какой сумасшедший стал бы связываться с Папой? А вот, поди же, нашелся такой.

Папа в ярости набрал номер мэра. Его и Афиногенова он считал главными, после налетчиков, виновниками потери ценного груза.

— Слушай, муд…к, ты знаешь, на сколько мы попали? — начал он без обычных предисловий.

— Кто это "вы"? — не понял мэр.

Или только сделал вид, что не понял?

— Мы — это, в первую очередь, ты и я. На остальных мне насрать. Имей в виду, я разбросаю убытки на всех. И на вас с Афиногеном в том числе. Не фига на моем хрене в рай кататься!

И, не дожидаясь ответа, бросил трубку. Потом вызвал к себе Артура. Тотв последнее время выглядел нездоровым. Похудел, под глазами появились лиловые круги.

— Вот что, сынок, — начал Папа. — Хочу поручить тебе одно небольшое дельце. Помнишь того бздливого фраера, компаньона Петрола из "ОИЛ — ПЕТРОЛ"? Нужно будет с ним немного поработать.

Артур превратился в одно большое ухо.

По возвращении из неудавшегося рейда к Зарькову Олегу стало хуже. Каково же было удивление Крюкова, когда на мобильник Петрову позвонил его блудный компаньон Осин. Крюков сам взял трубку и сказал, что Олег подойти не может.

— Ты извини, старик, — смущенно сказал Илья. — Я в тот раз погорячился. Но и ты должен меня понять. У меня сейчас сплошные проблемы. Во-первых…

— Ты позвонил, чтобы пожаловаться на жизнь? — бестактно перебил его сыщик.

— Нет, конечно нет, — Осин окончательно смешался. — Просто я хотел извиниться и предложить некоторую сумму. Если вы, конечно, еще не нашли…

— Мы не нашли. Зарькова убили, — снова оборвал его излияния Крюков. — Сколько ты можешь дать?

— А сколько вам нужно?

Крюков невольно усмехнулся.

— Сколько ни дашь, не будет хватать еще столько же. Где встретимся?

Осин предложил тихую улицу на окраине города.

— Я буду ждать тебя в белом "мерседесе", — предупредил он. — Через час.

Через пятьдесят восемь минут Крюков вышел из подъезда рядом с оговоренным местом и постучал в сильно затемненное стекло машины Осина. То открыл ему правую переднюю дверь. Крюков сел.

— Ты уже давно здесь? Не доверяешь? — Осин с трудом сумел выдавить жалкую улыбку.

— Ты привез деньги? — спросил сыщик.

Осин протянул ему пакет из плотной бумаги.

— Да, вот здесь то немногое, что я смог собрать.

Крюков заглянул в пакет и покачал головой.

— Да, смог ты действительно немного. Но все равно спасибо.

Он собрался вылезти.

— Постой, — Осин дотронулся до его плеча.

— Что? — сыщик обернулся к нему.

— Ты так и уйдешь? — обескуражено спросил бизнесмен.

Крюкову показалось, что тот просто тянет время.

— А ты хотел предложить мне кофе, сигару, рюмку ликера? Каплю сакэ или, может быть, девочку на ночь?

— Я… Я хотел спросить как там Олег.

— Если соберешься прислать цветы, то их должно быть нечетное количество. Во всяком случае пока…

Крюков окончательно понял, что собеседник чего-то ждет. Глянув по сторонам, сыщик заметил как в дальнем конце улицы показался серебристый "чероки" и медленно тронулся в их сторону.

— Кстати, Олег тоже просил передать тебе небольшой сувенир. Браслетик на память.

Сыщик внезапно накинул на запястье Осина браслет наручника, другой же пристегнул к рулевой колонке.

— Ты… Что ты делаешь?! — глаза бизнесмена наполнились ужасом.

Крюков изобразил церемонную улыбку.

— Ничего особенного, просто проверяю одну догадку. Если через пять минут ты еще будешь жив, я верну тебе свободу. А пока прощай!

Сыщик ужом проскользнул на заднее сиденье, открыл дверь, выходящую на тротуар и выкатился из машины. Другим кувырком он достиг более-иенее надежного укрытия — прямо за передним колесом "мерседеса". Здесь он затаился и принялся ждать.

Собственно, долго ждать не пришлось. Не успел Крюков сосчитать до десяти, как на машину, за которой он прятался, обрушился шквал свинца. Пули буквально выпотрошили салон "мерседеса", уничтожив все живое внутри него.

"Только бы в бак не попали", — мысленно заклинал стрелков Крюков.

В бак не попали. Киллеры стреляли с близкого расстояния, поэтому устраивать из мишени фейерверк в их планы не входило. Крюков дождался, пока убийцы отъедут на приличное расстояние и на четвереньках, чтобы не быть замеченным, метнулся к своей "рябухе". Вскоре он уже рулил в тот переулок, где в последний раз блеснула серебристая корма джипа.

"Так кто был прав?" — мысленно подвел Крюков своей дискуссии с Осиным.

Серебристый "чероки" уходил все дальше от города в сторону "Чертова Табора". Крюков держался позади на приличном расстоянии. Только отъехав немного от города, он позволил себе сократить дистанцию до минимума.

Крюков не стал играть с бандитами в кошки-мышки. На первом же повороте он прижался к джипу и выдавил его с трассы на обочину. Бронированный мастодонт Крюкова без натуги поддел полуторатонный джип и сбросил его в кювет. Не так давно он проделал подобный цирковой номер с "маздой" дорожных пиратов.

Джип лежал на боку. Крюков забрался на его борт и открыл дверь водителя. Кроме водителя, пристегнутого ремнями безопасности, никто из экипажа признаков жизни не подавал. Отсегнуть от кресла и вытащить толстого Артура через ставшую верхней дверь было для Крюкова непосильной задачей, поэтому он разбил ногой лобовое стекло, а ремни безопасности просто, хотя и с трудом, перерезал.

Когда сыщик выволакивал свою добычу, то с удивлением заметил. Что толстяк в полузабытьи тянется к бардачку. Крюков подумал, что там лежит пистолет или что-то очень важное, но, открыв его дверцу, не обнаружил ничего кроме видеокассеты.

Крюков затолкал Артура в багажник, кассету же на всякий случай бросил на сиденье и направился на свою временную базу.

— Артур, где Кармен? Где моя жена? Папа отправил ее к твоему отцу?

Яшка уже в который раз задавал толстяку этот вопрос, но в ответ получал только дикий взгляд вытаращенных глаз и сопение.

Любители китайских древностей выделили беженцам отдельный домик, бывший когда-то большим сараем. В домик было проведено электричество, здесь стоял не только холодильник, но и телевизор с видаком. Хозяева объяснили, что в домике живут их многочисленные родственники, когда приезжают в гости.

Стояла глубокая ночь. Светлана, Олег и Юлька крепко спали в дальней комнате. Крюков с Яшкой безуспешно допрашивали привязанного к стулу Артура. Рот толстяка был заткнут кляпом, но ему объяснили, что когда он надумает, то может дать сигнал. Но тот только сопел и таращился.

— Почему он молчит? — удивлялся Яшка. — Может и правда не знает?

— Не поверю, — покачал головой Крюков. — Не нравится мне что-то такая стойкость. Ладно, пусть отдохнет, а мы давай пока кассету посмотрим, которую я у него в бардачке нашел.

Крюков включил телевизор и воткнул кассету в щель видеомагнитофона. Он не заметил как за его спиной еще больше округлились глаза толстяка.

— Что там, кошмарик или порнушка? Мажемся? — предложил Яшка.

Но первые же кадры заставили его прикусить язык. В кадре появилась странная комната с кирпичными стенами. В центре кадра была большая белая ванна. В ней лежала связанная по рукам и ногам Кармен. Вслед за этим в кадре возникла улыбающаяся харя Артура.

"Уважаемый барон, — сказала харя, — в соответствии с вашими пожеланиями я сейчас буду убивать эту красотку самыми мучительными способами, которые только можно придумать. Надеюсь, за мои старания вы немного повысите мой скромный гонорар".

После этого началось неописуемое. Все то, о чем толстяк рассказал своей жертве в предвкушении расправы над ней, он претворил в жуткую действительность. Сначала Кармен кричала и пыталась вырваться, потом могла только стонать и чуть вздрагивала. Стоны ее становились все тише и тише, пока, наконец, не смолкли совсем. И вдруг глаза умирающей раскрылись, она взглянула прямо в объектив видеокамеры и отчетливо произнесла: "Сожги. Все сожги". Больше она не говорила и не двигалась, но жила еще несколько долгих мучительных минут.

Крюков и Яшка продолжали молча сидеть перед экраном, когда запись уже давно закончилась. Наконец Яшка рывком поднялся.

— Постой, что ты хочешь делать? — спросил Крюков.

— Убивать его буду, — простым будничным голосом сказал Яшка. — Кармен просила его сжечь.

Крюков на миг задумался.

— Ладно, мы его сожжем. Но только изнутри. Снаружи он нам понадобится целым.

— Как это? — не понял Яшка.

— Сейчас увидишь. Тащи удлинитель, я его в сарае видел. Только не шуми.

Они отволокли трясущегося от страха толстяка в дальний угол огороженного забором участка. Здесь Крюков содрал с него штаны вместе с трусами. Яшка протянул от дома длинный провод. Крюков схватил толстяка за руку и вытянул ее. Тот побелевшими глазами с ужасом наблюдал за его действиями. Крюков сжал зубы и перевел дух. Сейчас он ненавидел себя за то, что собирался сделать. Но еще больше ненавидел он жирное тело, содрогающееся сейчас у его ног в пароксизмах паники.

В руке Крюков сжал длинную иглу. Ей он нанес несколько уколов в локтевой сгиб сначала одной, затем другой рыхлой руки мэрского сынка. Тот взвизгнул, что было слышно даже сквозь кляп.

Это будет означать передозировку, — объяснил он Яшке.

Потом недрогнувшей рукой он ввел в задний проход толстяка оголенные концы проводов и протолкнул их как можно глубже в недра его туши.

— Врубай электричество, кивнул Крюков Яшке.

— А не закоротит?

— Не должно.

Не закоротило. Артур Горкин бился в судорогах в течние получаса. Смерть его была страшна. Крюков подумал, что еще одной такой казни не переживет он сам. Инсульт добьет или кошмарные сны замучат.

"Значит надо общаться только с хорошими людьми, а не с подонками", твердо решил он для себя на будущее.

Тело Артура они в ту же ночь выбросили на задворках разгромленной шашлычной. Наутро городская газета вышла с траурным некрологом. В нем сообщалось, что весь город понес невосполнимую утрату и безвременная кончина молодого перспективного бизнесмена и политика есть трагедия каждого сознательного гражданина.

Папа безуспешно пытался дозвониться до мэра. Наконец посланные к нему гонцы доложили: Горкин-старший заперся в своем загородном доме ипьет по-черному.

Папа срочно вызвал к себе Ибрагима.

— Все, наш мэр спекся. Теперь и сам утонет, и нас за собой потянет. Немедленно отзови наших людей из его охраны. Пусть его теперь Афиноген со своими ментами ментами охраняет!

Спустя час в городской отдел милиции позвонил неизвестный хулиган.

— Афиногенов, если дорог тебе твой мэр, можешь сам его охранять. Я не сторож мэру моему, заявил он гадким голосом.

Дежурный по отделу долго думал о том, как ему поступить. Решил посоветоваться со старым служакой, прапорщиком, дежурившем вместе с ним.

— А ты проверь. Если это правда, пошли мэру охрану из наших, — предложил тот.

— Без полковника Афиногенова такие вопросы верхнего уровня я решать не имею права, возразил дежурный.

— А где он?

— Жену из больницы поехал забирать. Сказал, чтобы сегодня не беспокоили, даже если война начнется.

— Поздравь полковника и передай, что война давно началась, — усмехнулся в усы прапорщик.

Юлька привезла Крюкова и Яшку в особняк мэра. Она важно восседала рядом с опером и указывала, куда рулить. К удивлению прибывших дом выглядел брошеным. Крюков оставил "рябуху" за забором и все прошли во двор особняка.

Дом и в самом деле оказался пустым. Услышав странный звук, они пошли в его сторону. Не сразу они поняли, что это храп. По храпу они и нашли мэра на полу его собственной спальни, совершенно пьяным.

После этого разведчики спустились во двор.

— Тут меня держали, — Юлька указала на дверь в цоколе, определенно ведущую в подвал. — Пошли покажу. Там у меня даже ванна стояла…

— Ванна? Постой, — Крюков придержал ее за руку. — Яша, подержи ее здесь, я один спущусь.

Яшка почему-то без слов подчинился распоряжению сыщика. Он боялся того, что может оказаться внизу.

Из подвала Крюков вернулся он белый как мел.

— Отведи Юльку в машину и запри, пусть там ждет, севшим голосом произнес он. А этого гандона упакуй в багажник, — указал он на пьяного мэра.

Потом он взял Яшку за плечо, посмотрел ему в глаза и твердо сказал.

— Пойдем, она там.

В подвале стоял невыносимый смрад. Стены его и низкий потолок были сплошь забрызганы бурыми потеками и брызгами плотного вещества, видимо мозга. Кармен, вернее то, что от нее осталось, лежала в ванне. Вокруг нее в грязной воде, перемешанной с кровью, плавали испражнения и кишки, вырванные из распоротого живота.

Узнать ее было невозможно. Глаза были выколоты, нос и губы отрезаны. Крюков боялся, что Яшка упадет в обморок. Во всяком случае сыщик не удивился бы такому исходу. Но тот поразил его своим поступком.

Яшка упал на колени пред грязной ванной. Он погрузил руки в черную от крови, фекалиев и разлагающихся внутренностей воду, обнял тело жены, приподнял его и припал губами. Он целовал ее изорванные глазницы, белеющие местами кости черепа, сползающую со щек кожу и жутко оголенные зубы.

Крюков повернулся и вышел на улицу. Потом прошел в дом мэра, поднялся в гостиную, нашел в баре самую большую бутылку виски и выглушил ее до дна в несколько приемов. Другую такую же прихватил для Яшки.

Он не знал, сколько продлилось прощание Яшки и Кармен, но когда тот вышел из подвала, вид его был страшен. Крюков протянул ему бутылку, но Яшка отвел его руку в сторону.

— Не надо.

— Ее надо забрать с собой и похоронить, — сказал Крюков

— Нет, — еле слышно выговорил Яшка.

— Как нет? — опешил Крюков. — Что же, так ее здесь и бросить?

— Не бросить. Сжечь. Она как-то говорила, что если умрет, хотела бы, чтобы ее сожгли на огромном костре. А прах развеяли по ветру.

— Она в Бога верила? — спросил Крюков.

— Верила, только по-своему.

Крюков сел и задумался. Потом вскочил.

— Будет ей костер.

Они осторожно достали останки красавицы из ванной, положили ее на дорогой ковер, взятый в спальне мэра, и вынесли на плоскую крышу солярия. При этом Крюков почему-то совсем не обращал внимание на запах, исходящий от покойницы.

В гараже нашлись четыре полные канистры бензина. Крюков и Яшка аккуратно полили все комнаты и крышу дома. Отъехав в лес, они остановились и вышли из машины.

Над особняком мэра высоко поднималось пламя. Минута молчания затянулась на полчаса.

— Вы не нашли Кармен? — с надеждой спросила молчавшая до сих пор Юлька.

— Нет, — сказал Яшка. — Ее там не было.

Крюков подошел к багажнику и вытащил оттуда почтенного отца города. Швырнул его на землю и пнул. Горкин пьяно икнул и принялся блевать. Юлька брезгливо сморщилась.

— Вот урод!

— Иди в машину, — велел ей Крюков.

Потом повернулся к Яшке. Яшка посмотрел на опера.

— Что с этим делать будем? — спросил он.

— Делай что хочешь, он твой, — уставился в землю Крюков.

— Тогда увези Юльку. Подождите меня за поворотом, я вас скоро догоню.

И Яшка обнажил большой кавказский кинжал с посеребренной рукояткой, который так неосмотрительно вручил ему с иудиной улыбкой Папа.

— Передавай привет сынку, — злобно оскалился Яшка, взглянув на Горкина.

Тот враз протрезвел и с нескрываемым ужасом уставился на сверкающий клинок.