Тафгай 6

Глава 17

В пятницу 1 декабря я и шаман Волков около шести часов утра на его мотоцикле «Урал» с коляской уже миновали чудесный город Калинин, ранее и позже более известный как Тверь. Погода была замечательная, падали редкие и маленькие снежинки, которые появлялись в свете единственной фары и снова пропадали во тьме. Я сидел за рулём шамановской тарахтелки, а мой напарник и подельник отсыпался, ведь он вёл мотоцикл до Великого Новгорода, и снова должен был сесть за руль, когда мы минуем Москву.

Лично я испытывал непередаваемые ощущения невероятной свободы. Только два дня назад я играл на льду чикагской спортивной арены, и вот уже мчусь по бескрайним просторам родного Советского союза. В пути на фоне унылого пейзажа за обочиной дороги, от нечего делать в голову полезли всякие посторонние мысли. И вдруг меня как молнией по темечку шарахнуло. Всплыл в голове вопрос, который я должен был задать шаману ещё в Штатах — что-то как-то подозрительно быстро взяли офицера ЦРУ Гордона Дэвиса?

— Шаманидзе! Волков! — Я потолкал одной рукой дремлющего бородатого мужчину в коляске.

— Что? — Моментально вздрогнул он. — Милиция? ГАИ? КГБ?

— Пограничные войска и ФСБ, — огрызнулся я. — Ты мне ничего рассказать не хочешь? Почему полиция Чикаго подозрительно быстро вышла на цэрэушника? Я думал, и даже планировал, что его прищучат не раньше середины декабря или начала января. А его взяли можно сказать с лёта. Как так?

— А чё рассказывать?

— Подробности! Дело-то не шуточное. Опять ты что-то начудил?

— Чё сразу начудил? — Обиделся шаманидзе, но потом, помолчав, раскололся. — В общем, улетел ты с командой в Монреаль. 18-го кажись ноября было дело, в субботу. Лорен, твоя психопатка, опять мозг мне начала выносить, чтобы я ей сварил приворотное зелье. Я кончено тоже не подарок — покричал, разнервничался и в бар пошёл на польский Бродвей. А там компания одна сидела, по-нашему балакали с украинским акцентом. Я с ними познакомился, подружился, поддали мы как следует за СССР, за США, за дружбу народов, за «Чикаго Блэкхокс»… Вообще-то я не все тосты запомнил.

— Дальше что было?

— Ну а потом я предложил мужикам денег срубить по-лёгкому. Мы в тот же день достали три металлоискателя и нож, спрятанный тобой на месте преступления, очень быстро нашли. Пока ждали полицию, ещё поддали горилки. И когда полисмены прикатили, мы им всё выложили.

— В смысле всё? — Я от изумления резко надавил на педаль тормоза.

— Намекнули, у кого мы этот нож раньше видели. Пьяные, что с нас взять, язык-то без костей. Потом песни пели украинские — это я точно помню.

— Ты мне объясни одну вещь, если ты такой спец по лечению алкоголизма, то почему сам не вылечишься? — Я снова тронул «Урал» с места и покатил в сторону Москвы.

— Слушай, ты хотел, чтоб цэрэушнику было не до тебя, вот теперь ему точно не до тебя. И потом я не алкоголик, могу поддать, но не часто, скорее редко.

— Да метко, — пробурчал я себе под нос.

Столицу нашей Родины Москву мы миновали примерно в девять утра. Я как раз успел приобрести, в только что открывшемся киоске «Союзпечати» свежий номер «Советского спорта». После чего, удобно расположившись в коляске, я скомандовал шаману:

— Трогай. Что обиделся? — Спросил я, когда шаман вырулил мотоцикл на шоссе соединявшее Москву и город Горький. — Ты хоть понимаешь, что если бы цэрэушник не подался в бега, то тебя и всю вашу гоп-компанию могли бы посадить? Точнее только тебя одного бросили бы за решётку, а потом и мне прилетело бы. Ладно, молчи, молчи. — Пробурчал я и не без удовольствия принялся изучать турнирную таблицу чемпионата СССР по хоккею сезона 1972-1973 года.

На 30 ноября в лидерах было две команды «Динамо» Москва и ЦСКА:

___________________________очки__игры___в___н___п___шайбы

«Динамо» (Москва)___________28____17____13___2___2___80 — 46

ЦСКА (Москва)_______________25____15____12___1___2___85 — 43

«Спартак» (Москва)___________22____16____10___2___4___92 -50

«Крылья Советов» (Москва)____18____15_____8___2___5___57 — 43

«Торпедо» (Горький)__________13____15_____5___3___7___48 — 61

«Химик» (Воскресенск)________12____15_____6___0___9___47 — 53

СКА (Ленинград)_______________9____14_____4___1___9___47 — 63

«Трактор» (Челябинск)_________5____14_____2___1___11___46— 89

«Автомобилист» (Свердловск)___4____15_____1___2___12___39 — 93

«Динамо» под руководством Всеволода Боброва пока шло на первом месте, но по потерянным очкам ЦСКА, где все ещё старшим тренером работал Анатолий Тарасов, имел небольшое преимущество. Следующий сезон для легендарного наставника столичных армейцев должен был стать последним в карьере. Хотя как пойдёт теперь история хоккея, даже мне было трудно предположить. Если Бобров с «Динамо» в этом сезоне выиграет золото, то Тарасова после второй осечки подряд могу поменять на Константина Локтева уже в следующем 1973 году, ведь в прошлом хоккейном сезоне ЦСКА пропустил вперёд моё «Торпедо» из Горького.

Кстати, в прошедшем туре «Динамо» как раз сыграло с «Торпедо» на выезде вничью, и дублем за бело-голубых отметился Боря Александров. «Молодец «Малыш» не снижает обороты, — похвалил я Бориса и, посмотрев на составы команд подумал. — Странно, почему у «Торпедо» не играл Виктор Коноваленко? Попивать, что ли стал и травма? Матч же был важнейший, а в рамке стоял горьковчанин Шутов».

Потом я наткнулся на большую статью про Суперсерию с профессионалами, которая называлась «Канада: Осень тревог и надежд». В ней были взяты отдельные выдержки из североамериканских газет со словами восхищения сборной СССР, показавшей, что такое настоящий коллективный хоккей. С одной стороны вроде статья была правильной, а с другой ни болельщики, ни специалисты, ни сам автор материала не видели нашей самой главной проблемы — это количественное отставание в хоккеистах высокого уровня. На эту Суперсерию Канада могла выставить три разные сборные, а мы только одну.

У нас в Союзе даже между командами Высшей лиги существовала пропасть в уровне мастерства. Вон в таблице «шахматке» «Спартак» выиграл у «Автомобилиста» 16 : 1, а ЦСКА обыграл «Трактор» — 16 : 5, или вот ещё результаты: ЦСКА — «Автомобилист» — 10 : 0, «Трактор» — «Спартак» — 1 : 9, «Крылья Советов» — «Торпедо» Горький — 9 : 0, «Автомобилист» — «Динамо» — 1 : 8. В НХЛ уровень хоккеистов рос и выравнивался за счёт качественного внутреннего чемпионата, где команды бились не жалея себя по 90 игр за сезон. А у нас в СССР росло мастерство лишь игроков — звёзд, которые к 32 играм чемпионата, добирали необходимый опыт, выступая за сборную на призе «Известий», чемпионате Мира, Олимпийских играх и товарищеских матчах за рубежом.

На наболевшей теме, как должны были прогрессировать хоккеисты Свердловска, Челябинска и других периферийных городов, я заснул, вырубился напрочь. Насколько незаметно я впал в целебный для организма сон, настолько неожиданным было моё пробуждение.

— Иван, ГАИ, — потрепал меня за плечо шаман Волков.

— Инспектор Сидоренко, — лениво козырнул нам гаишник, который буквально навис надо мной. — Граждане предъявите свои документы.

— Командир, мы что-то нарушили? — Прохрипел я ещё не проснувшимся голосом.

— Плановая проверка на дорогах, — буркнул инспектор.

С лицом полным скорби и печали, словно нас прямо сейчас отправят калымить на Колыму, шамандизе протянул свой паспорт. Я тоже, тяжело вздохнув, вытащил своё удостоверение сомнительной личности. Минуту, которая показалась мне пятиминуткой, Сидоренко в наших документах что-то выискивал. Рассматривал моё фото с усами и мои бутафорские усы.

— А вам хоккеист Иван Тафгаев родственником не приходится? — Спросил дотошный инспектор ГАИ.

— Брательник двоюродный, — так же прохрипел я, чтоб не выходить из образа. — Младшой.

— Что ж ваш родственник-то в Америку сбежал? Непорядок, — Гаишник, как бы нехотя одной рукой стал нащупывать что-то на поясе.

«Наверное, бывший военный, за пистолетом потянулся», — подумал я и тут же ляпнул первое, что пришло мне в голову:

— Обижаешь начальник. Брательник в США поехал по заданию партии, правительства и лично товарища Брежнева, чтобы перенимать хоккейный опыт. Его может быть, потом ещё наградят, посмертно.

— Секретное распоряжение, за номером две тысячи семьдесят восемь, чтобы наш советский человек выиграл Кубок Стали, то есть Стэнли, — поддакнул шаманидзе. — Он скоро на «Кубке Мира» в Колорадо за сборную Советского союза будет выступать.

— Даже так, — Сидоренко озадачено почесал затылок, сдвинув мотоциклетную каску на лоб. — То-то я смотрю в газетах про Тафгаева ничегошеньки. Засекретили, значит. Ну, правильно у нас в ЦК не дураки сидят. В космос мы первыми полетели, значит, теперь пора и кубок Стали взять. Ладно, я хоккей уважаю, особенно Валерия Харламова, проезжайте товарищи и будьте бдительны на дорогах.

И мы с шаманом Волковым, нарисовав на лице вымученные карикатурно радостные улыбки, медленно отъехали от въедливого инспектора ГАИ и тут же дали по газам.

— Я же говорю, засыплемся! — Горячо зашептал Волков. — И усы твои наклеенные не помогут.

— Не накаркай! — Отмахнулся я. — Сегодня вечером со Светкой поговорю, и завтра утром рванём назад за бугор. Сейчас, даже страшно представить какие слухи по стране поползут.

— Теперь в мою избушку соваться нельзя. Где спать будем, Иван?

— А мы заселимся в гостиницу «Волна», я знаю, кому там дать на лапу. Смотри на дорогу шаман веселей, нас ждут великие шаманские дела!

В четыре часа дня, слушая беспрестанное нытьё своего напарника и подельника, что я слишком много дал на лапу и что за нами с минуты на минуту приедут менты, мы уже в ресторане «Волна» лопали местные котлеты с макаронами. Только официант нас попросил отсесть за самый дальний столик, чтоб мы не отсвечивали в нашей походной одежде перед солидными гостями сего заведения. А гостей в этот пятничный день в зал набилось множество. Для полноценного праздника не хватало только ансамбля, который вот-вот должен был появиться.

— А хорошо дома, — блаженно откинулся я на спинку стула. — Дал четвертак и уже уважаемый человек. И номер, пожалуйста, двухместный и котлеты, пересоленные, с непроверенными макаронами кушайте на здоровье.

— Может хряпнем по маленькой, — зашептал Волков. — Что-то нервы у меня расшатались.

— Хряпнем, хряпнем и снова нальём, — пропел я. — Ты уже в Чикаго нахряпался, чуть в тюрягу не загремел. Вот компот, его и хряпай. Я на пять минут отойду, позвоню в Москву Михалычу. Всеволоду нашему свет Боброву 50 лет сегодня стукнуло, юбилей. Ты смотри у меня шаман не шали, я ведь тоже могу стучать в бубен. — Погрозил я пальцем и пошёл звонить в кабинет администратора гостиницы, ведь советских рублей для подкупа должностного лица в моих карманах было навалом.

К сожалению, трубку в квартире старшего тренера «Динамо» и сборной СССР никто не взял. Хотя я уже представлял, каким сюрпризом станет для Михалыча мой звонок. Но Бобров, наверное, в этот день заказал ресторан для многочисленных друзей и коллег, поэтому я решил позвонить ему завтра 2 декабря. И вдруг в фойе гостиницы я как вкопанный замер на месте, и чтобы на меня не обратили внимания двое очень знакомых людей, которых накладными усами не обмануть, резко присел на банкетку и закрылся журналом «Крестьянка» фиг знает за какое число.

— Я на тебя, мерзавца, потратила лучшие годы своей жизни! — Вскрикнула Яна Снегирёва, «принцесса» из конструкторского бюро.

— Почему же годы? — Робко возразил ей Василёк, мой бывший сосед по заводской общаге. — Мы женаты были всего четыре месяца.

— А тебе, гад, этого мало!? — Так же эмоционально продолжила Снегирёва или как у неё сейчас фамилия? Плотникова? — Я дура была, надо была за Ваню держаться. Сейчас бы жила в Америке!

— Тафгаев твой преступник, предатель Родины, — пробурчал Василёк. — И потом у него и без тебя баб полно было. Бабник он, ясно?

— Да заткнись ты, мы с тобой неделю как развелись, а ты всё за мной таскаешься? Потому что тебе не я была нужна, а связи моего папы! Но теперь всё, цех твой закрыли, перевели обратно в КБ, детальки разные перечерчивать. А, между прочим, цех этот был благодаря Ивану открыт, а ты всё взял и просрал!

— Да будь проклят твой Иван?! Где он? Нет его! Всё, кончился Тафгай! — Мой бывший сосед по комнате махнул рукой, и по виду его чувствовалось, что он ещё многое хочет высказать, однако испугавшись мести Янкиного отца, неблагодарный паренёк просто выбежал на улицу.

Снегирёва, которая наверно сегодня хотела с друзьями отметить свой развод, подошла к зеркалу и стала приводить растёкшийся макияж в порядок. Зачем я решил поздороваться в эту самую минуту, для самого осталось загадкой. Скорее всего, меня задели за живое слова Василька, что, дескать, кончился Тафгай, то есть я.

— Привет, я смотрю, ты всё хорошеешь? — Немного польстил я девушке, так как месяцы замужества сказались на внешности «принцессы» не лучшим образом, синяки под глазами виднелись даже сквозь тональный крем.

— Иван? — Вздрогнула Яна. — Ты здесь? Как? Зачем?

— По заданию ЦК и лично товарища Брежнева, — хмыкнул я. — По секретному распоряжению под номером две тысячи семьдесят восемь.

К пятиэтажке Светки Самсоновой я подъехал на мотоцикле примерно около семи часов вечера. Яну Снегирёву, двух её подружек и шамана Волкова пришлось оставить на даче «принцессы» с тяжёлым сердцем, так как шумная компания набрала столько водки, вина и коньяка, что им хватило бы этого на три дня безудержного веселья. С одной стороны пьянство я не приветствовал, но с другой оставаться в гостинице и ресторане «Волна» теперь было крайне опасно. Ведь пьяная барышня своему языку не хозяйка. Так Снегирёва прямо в ресторане при всех дважды попыталась поднять тост за «Чикаго Блэкхокс» и город Чикаго, откуда я приехал специально на её праздник дня развода. Поэтому я сам предложил всей компании перебраться на дачу, где посторонних ушей будет минимум.

К Самсоновым на третий этаж я уже поднялся спокойно, не таясь, и позвонил в дверь. С тем фактом, что завтра в субботу к вечеру весь Горький будет трезвонить, что к ним в город пожаловал из США Иван Тафгаев дорогой, я уже смирился. Всё равно раньше понедельника этими мало проверенными сведениями органы правопорядка не заинтересуются, а в понедельник я и шаман уже будем за тысячу километров в Финляндии.

На мою удачу на пороге меня встретила сама Света. Она тут же выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь.

— Ты с ума сошёл? Тебя же ищут! — Зашептала девушка, от испуга широко раскрыв глаза.

— Для того чтобы меня искали, нужно завести уголовное дело, а его нет. И вообще я летом вернусь обратно в Союз. Не выходи замуж, подожди ещё полгода и тогда всё будет хорошо.

— Я тебе не верю. — Упрямо заявила Светка, опустив глаза. — Я тебя разлюбила. Поздно ты приехал, Ваня. И ты не огорчайся за тебя любая пойдёт.

— Ясно. Диалог Маши и Дубровского на современный лад. — Криво усмехнулся я. — Она честная барышня, а он тоже честный, но опальный беглый хоккеист. Все страдают, все друг друга любят и опять все несчастны. Хорошо. Сберкнижку от меня передали? Тебе сейчас деньги лишними не будут. — Я кивнул на заметно округлившийся живот Светланы.

— Так это от тебя? — Светка опять посмотрела на меня своими огромными глазами. — А папа сказал, что сберегательную книжку подарил дальний родственник из Таганрога.

— Передавай папе привет от родственника из Таганрога. Ладно, трагедии делать не надо, как в народе говорят, стерпится-слюбится, — пробурчал я на прощанье.

И первым желанием, когда я выскочил из подъезда — было психануть и напиться. Однако, усевшись за руль мотоцикла, появилось желание номер два — съездить на хоккей, посмотреть, как гоняют шайбу любители или просто детишки. Меня вообще хоккейное зрелище в те минуты, когда не нужно было ни за кого болеть, успокаивало, настраивало на конструктивный лад, и давало новые идеи и заряд для дальнейшей жизни. А в хоккей в это время могли играть только на открытом автозаводском стадионе «Торпедо». Вот туда я и подался, тем более тут и ехать-то было всего метров шестьсот.

Двери на стадион, на месте которого построят в будущем Дворец спорта имении Коноваленко, были открыты. Над самой ледяной площадкой ярко горели низковисящие на стальных тросах фонари, на трибунах подбадривали хоккеистов редкие зрители. А на самом льду шла бескомпромиссная борьба добра со злом, шутка, бегали мужики, одетые кто во что горазд. Как они разбирались, кто за какую команду играет, понять для стороннего наблюдателя было невозможно. Я, поднявшись повыше, сначала скромно сел на центральной трибуне, где был возведён козырёк с часами и ручным хоккейным табло. Но затем, приглядевшись, я заметил знакомую печально-сгорбленную фигуру, Вити Коноваленко.

«Ну, сегодня прямо день встреч», — ухмыльнулся я и, перешагивая через ряды скамеек, подошёл к легендарному горьковскому голкиперу.

— Мужики, дайте спокойно хоккей посмотреть, — пробурчал недовольно, не оборачиваясь, Виктор Сергеевич. — Я же сказал — пить не буду.

— А пепси-колу из Чикаго от Ваньки Тафгаева будешь? — Шепнул я и в очередной раз увидел изумлённое лицо человека, словно тот встретил восставшего из могилы мертвеца.

— Иван? — Так же тихо прошептал Коноваленко. — Тебя же ищут?

— Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, ищут давно, но не могут найти парня какого-то лет двадцати. — Улыбнулся я. — Рассказывай, что с тобой приключилось? Почему не играешь?

— Пойдём ко мне, а то тут спокойно поговорить не дадут, — сказал Виктор Сергеевич, тревожно поозиравшись по сторонам.

Примерно через полчаса мы сидел на кухне легендарного голкипера, и я думал, чем в данной ситуации могу помочь. Надрыв связок коленного сустава вещь не приятная, но излечимая и играть после неё можно. Неплохо было бы Сергеича показать американским врачам, пройти курс лечения заграничными препаратами, чтобы обойтись без хирургического вмешательства. Однако для этого нужны были доллары и общественный резонанс. Иначе Коноваленко наши спортивные чиновники просто не выпустили бы из страны.

— Приседал я со штангой, ну и дёрнул колено, — в очередной раз пророкотал Виктор Сергеевич, продемонстрировав сильно окающий акцент, от которого я уже отвык. — Не послушал тебя, что со штангой заниматься нельзя, вот и результат. И вообще без тебя всё как-то затихло и заглохло. Музыки теперь на хоккее нет, девчонки с флагами в перерыве не катаются. Цех, где шлемы вратарские делали закрыли.

— Знаю про цех, — хмыкнул я, подумав, что река времени если её не бередить, неумолимо вернётся в свои берега и все мои изменения растворит в небытие.

— Заканчивать уже с хоккеем пора, — всплеснула руками его супруга Валентина Дмитриевна. — На заводе должность хорошую дают, жить можно.

— Без любимого дела жить нельзя, — возразил я. — 34 года для хоккейного вратаря вообще не возраст. Сергеич добыл победу над профессионалами, и сейчас, спустя пару месяцев, из-за того, что в него потеряли веру торпедовские тренеры ему пацанов тренировать? Так не пойдёт.

— И что ты предлагаешь? — Посмотрел на меня исподлобья Коноваленко.

— Деньги на поездку в США, на проживание там, желательно с семьёй, на лечение я соберу. — Я встал с табурета, так как на меня напала жажда деятельности. — Дам большое интервью для местных газет, счёт в банке открою для сбора пожертвований. А после выздоровления Сергеич отыграет за моих «Чёрных ястребов» пару показательных товарищеских матчей с местными любителями. Кстати, мы в Чикаго провели два таких шоу, собрали очень приличную кассу.

— Я сыграю в НХЛ? — От самой этой мысли у Виктора Сергеевича заблестели глаза.

— Ты сыграешь с хоккеистами из НХЛ, — улыбнулся я. — Хотя твой уровень ничуть не ниже, чем у лучших вратарей лиги. В конце декабря пройдёт «Кубок Мира» в Колорадо. Я ещё на нём нашим советским журналистам об этом скажу. Так что, не унывай Сергеич, не побухивай, в январе поедешь лечиться в Штаты.

— Да не употребляю я, — обиделся прославленный вратарь.

— Вот и ладушки. — Подмигнул я ему.

На дачу «принцессы» Яны Снегирёвой я приехал ближе к десяти часам вечера. Вся шумная и беспокойная компания к тому моменту была уже на очень хорошем веселе и отплясывала под магнитофон. Стол гостиной, полностью уставленный бутылками и закуской, кто-то залил чем-то сладким. На полу и по дивану была разбросана разная одежда, главным образом женские платья. На плите небольшой печки буржуйки шаман Волков, прикрыв один глаз, готовил очередное магическое варево, от которого мерзко пахло.

— Ваааня! — Обрадовалась моему появлению Снегирёва, одетая в самое радикальное мини платье. — Стой! Щас девки тебе всё скажут! Ииии, три пятнадцать! — Девушка, сильно покачиваясь, махнула рукой.

— У нас товар, у вас этот, купец! — Гаркнула одна её подружка с огненно-рыжими волосами.

— Где товар? — Я посмотрел по сторонам и насторожился. — Что ещё удумали?

— Да не где! — Захохотали девчонки разом и рыжая подруга продолжила. — Наш товар — это Янка! Отдаём её за тебя купца замуж. Мы согласны! Ха-ха-ха!

— Сейчас наш финский шаман приготовит приворотное зелье и всё, забирай в Чикаго свою кралю! Хи-хи-хи! — Засмеялась вторая подружка «невесты».

— Я не согласна! — Топнула ногой «принцесса». — Я не товар! Я купец! Мы с Ваней оба купцы. Пей быстрее приворотное зелье, и поехали уже в Америку на Бродвей в ресторан.

— Подружек невесты тоже берём с собой? — Хмыкнул я.

— Да! — Активно кивнула головой и брякнулась на диван «принцесса» Снегирёва.

— А мы согласны, мы можем и за финна твоего замуж выйти, если надо, ха-ха-ха! — Девчонки опять покатились со смеху, пытаясь «невесту» поставить обратно на ноги, но вместо этого рухнули рядом.

— Готово! — Выкрикнул такой же кривой от принятого на грудь допинга шаманидзе Волкидзе. — Кто хочет приворотный напиток, подходи!

— А пусть он первый пьёт, ха-ха-ха! — Загоготали хором девчонки, показав на меня пальцем.

«Самое время, чтобы из города делать ноги», — подумал я и, посмотрев на то, что из спиртного, привезённого на дачу было выпито, пришёл к простому выводу — для полной отключки девчонкам не хватает лишь бокала шампанского.

— Ладно, свадьба так свадьба! — Я хлопнул в ладоши и взял неоткрытую бутылку полусладкого «Советского шампанского», которое, по сути, никогда настоящим шампанским вином и не являлось. — Шамана из Финляндии давно пора женить.

— А на ком, ха-ха? — Засмеялась рыжая подружка, хитро стреляя зелёными глазками.

— Сейчас и решим. — Я с громким хлопком открыл советский газированный напиток и разлил по бокалам, которые к счастью на даче нашлись. — Но сначала выпьем по-последней.

— Я жениться не хочу, — пошёл в отказ шаманидзе. — Я не согласный.

— А я согласна! — Громко икнула Снегирёва.

— Согласный, не согласный, — я дал девчонкам фужеры в руки. — Партия сказала — надо! Шаманизм — ответил есть! Желаю, чтоб все переженились! — Выкрикнул я простенький тост. — Загадывайте кто с кем и пейте до дна!

Затем, взяв в руки кастрюльку с шаманским варевом, я вышел на двор, где его благополучно выплеснул на снег. А через пять минут, «ушедшую в астрал», «принцессу» Яну Снегирёву я перенёс в спальню и уложил прямо в платье на кровать. Её подружек разместил валетом на раскрытом раскладном диване. Последним в свои крепкие руки я взял опавшее тело шамана, который тоже уже «общался с духами предков», одел его, как мог, и отнёс в коляску мотоцикла. С родным городом Горьким на Волге, я попрощался тихо и спокойно про себя, как это принято в некоторых английских домах. И только рокот мотоцикла с коляской «Урал», пронесшись, растаял над засыпающим дачным посёлком.