Тафгай 6

Глава 21

24 декабря после победы в «Зимней классике» над «Торонто Мэйпл Лифс» — 5 : 1, мы небольшой компанией собрались в доме Стаса Микиты и его жены Джилл для празднования Рождественского сочельника. Ваня Болдырев пришёл со своей девушкой Розой Вилсон, Роза в свою очередь привела свою подругу Лорен Харрис, наверное, чтобы было кому взламывать мою нервную систему. А я принёс кота Фокса, решив, что пусть мой обжора побегает по большому двухэтажному дому и прилегающему к нему участку с прудиком, пускай вспомнит свою кошачью молодость. Естественно за рождественским столом нашлось место и «детскому саду» нашего, восстанавливающего после травмы плеча звёздного форварда: дочерям Мэгги и Джейн, а так же сыновьям Кристоферу и Скотту.

Супруга Микиты сегодня приготовила для праздничного стола мясной стейк под соусом тартар. Роза и Лорен привезли с собой салаты, которые они либо сами резали, либо где-то купили, во что верилось больше. Я же для всей компании сварил глинтвейн, алкогольный для тех, кто пьёт, и безалкогольный из виноградного сока для себя, так как, получая в команде чуть ли не самую большую зарплату, идти на праздник с пустыми руками было как-то не комильфо.

— Иван, как вы в Москве празднуете Рождество? — Поинтересовалась Джилл, когда мы выпив по одному бокалу накинулись на мясо.

— Рождество мы не празднуем, у нас Новый год, — хмыкнул я. — И вместо Санта Клауса, у нас Дед Мороз, который непослушных детей в древние далёкие времена превращал в большие сосульки. — Я погрозил пальцем одному из сыновей Стаса, за то что тот, взяв из своей тарелки боб бросил его в свою сестрёнку.

— Вы, наверное, пьёте много водки, — ухмыльнулась Лорен, которая уже была немного поддатая. — А потом гоняете по улицам медведей. Нацепите эти ваши меховые папахи, возьмёте в руки балалайки и поёте свои странные песни. — Она потрясла своими шикарными белокурыми локонами и запела, — Ой полна полна коробушка еть и шитешь и порша…

Перепуганные детишки Микиты даже перестали жевать и уставились на меня, ожидая продолжения новогодней сказки из Москвы.

— С балалайками теперь уже не модно гонять медведей. — Улыбнулся я. — Мы перед Новым годом идём в лес, в самую тёмную-тёмную чащу, отлавливает там самых крупных и клыкастых волков, запрягаем их в сани, берём вилы, рогатины, топоры, и вот тогда уже ловим медведей.

— Чтобы их есть? — Спросила старшая дочь Микиты.

— Зачем есть? — Я подмигнул ребятишкам. — Наоборот, сначала их осматриваем на предмет болезней, затем кормим медом и укладываем спать до весны по берлогам.

— Не морочь детям голову, Таф, ха-ха, — хохотнул хозяин дома, Стэн Микита. — Я был в Москве — это такой же город, как и Чикаго, только больше в два раза. Нет там медведей. Ты лучше скажи, на «Кубок Мира» едешь играть за свой Советский союз? Я вот жаль из-за плеча помочь чехословакам не смогу.

— Не только еду, но мне пообещали премию от руководства НХЛ, если надерём зад сборной ВХА.

— Ну, ясно, — согласился со мной Ваня Болдырев. — Если ВХА вдруг переиграет вашу сборную, то в новую ассоциацию народ из наших команд толпами повалит, там и денег платят больше, и престиж лиги будет выше.

— Надо требовать повышение окладов и у вас! — Вспыхнула Роза Вилсон, которая возможно уже посчитала, что гонораров Балды на её красивую жизнь может и не хватить. — На каждый матч «Ястребов» трибуны забиваются под завязку, а вход в среднем стоит 10 долларов. Это получается…

— Выходит, что одна игра приносит 180 тысяч долларов США. — Посчитала за неё хозяйка дома Джилл Микита. — Ещё на матче продаётся атрибутика, быстрая еда, напитки, да за стоянку автомобиля берут целых 3 бакса. Львиная доля доходов улетает в безразмерные карманы владельцев «Чёрных ястребов», которые наняв управляющего, этого вашего Томми Иваныча, круглый год нежатся на Мальдивах. А вы получаете синяки, шишки и тяжелейшие травмы, которые вас буду беспокоить всю жизнь.

— Окей моя революционерка! — Засмеялся Стас Микита. — Давайте лучше танцевать. Я и так ежегодно бьюсь за повышение зарплат, поэтому предлагаю во время Рождественского сочельника праздновать сочельник. — Стэн первым вышел из-за стола и включил проигрыватель пластинок, а сам поспешил на улицу, чтобы затянуться своими любимыми сигаретами «Camel».

Гостиная наполнилась звуками рождественской песни «Зимняя страна чудес» в исполнении Фрэнка Синатры. Я бы конечно больше в такой момент предпочёл бы ABBA «Happy New Year» или George Michael «Last Christmas», но эти шедевры ещё не были написаны, записаны и проданы гигантскими тиражами. И честно сказать, Синатру вообще не люблю, не моё. Ваню Болдырева потащила на центр просторной комнаты его подруга Роза, а я пригласил на танец хозяйку дома Джилл.

— Давно хотел сказать, — начал я. — Твой Стас играет в хоккей, не вынимая сигаретку изо рта. Это плохо для него кончится.

— Он меньше стал забивать? — Удивилась женщина, с которой наш нападающий прожил уже десять лет.

— Нет, здоровье у него на семерых. Но у меня есть знакомый шаман, по-английски говоря, предсказатель. Он мне по секрету напророчил, что у Стаса обнаружат лет через тридцать рак полости рта, потом ему сделает химиотерапию, из-за которой твой муж начнёт терять память, и за несколько лет до смерти превратиться в слабоумного.

— Это не смешно, — недовольно пробурчала супруга моего чикагского друга.

— Не смешно, поэтому и говорю тебе шёпотом. Стас мне не поверит, да и не могу я воспитывать 32-летнего состоявшегося мужика. После хоккея жизнь не заканчивается, можно заняться бизнесом, открыть свою хоккейную школу, в Словакию можно поехать тренировать. Или просто, когда дети вырастут, вдвоём путешествовать по всему миру. Стоит это того, чтобы сейчас навсегда отказаться от курения?

Внезапно песня Синатры закончилась и тут же игла проигрывателя, заскрипев из динамиков, перескочила на дорожку с новой рождественской композицией от того же Фрэнка Синатры «Have Yourself a Merry Little Christmas», то есть «Весёлого тебе Рождества».

— Эй, эй, эй, Таф! Хочешь, чтобы я тебе врезал? — Подскочил, покурив на улице, Стэн Микита, приняв при этом боксёрскую стойку. — Отцепись от моей женщины! Иначе я тебя нокаутирую.

— Курить надо меньше, — засмеялся я, после чего оставил супругов в покое и пригласил на танец Лорен Харрис. — Ты чего сегодня так набралась? Потерпи хоть до двенадцати часов, чтобы загадать желание Санте. Иначе он не поймёт, что ты хочешь.

— Этот мерзавец Гордон объявился, — пьяно ухмыльнулась Лорен. — Вчера позвонил и приказал, чтобы я целыми днями сидела дома и ждала его новых распоряжений. Он точно что-то задумал, ему сейчас терять нечего.

От этой неприятной новости, танцевать мгновенно расхотелось. Поэтому взяв девушку под руку, я потащил её на крыльцо, чтобы немного поговорить без посторонних и чуть-чуть освежиться. Кстати, погода стояла теплая, около одного градуса тепла. Улицы полностью опустели, так как Рождество — это домашний, семейный праздник, а вот в голове наоборот появилась интересная идея.

— Помнишь, ты говорила, что Гордон «прикормил» какую-то негритянскую банду? Как эти разбойники называются, и какой район южного Чикаго они контролируют?

— Банда? — Лорен поёжилась от неприятного чикагского ветра. — Чёрный цветок — нет, черный тюльпан — не то. Чёрт, Гордон же упоминал как-то. Вспомнила! Чёрный авангард. А вот район я не знаю, я там не была, там вообще каждый день кого-нибудь убивают. Пошли уже в тепло.

— Не пей больше, тебе хватит, — задумчиво пробормотал я. — Иначе вместо Санты придёт наш русский Дед Мороз и превратит тебя в кусок льда, как непослушную девочку.

В понедельник 25-го декабря, в официальный выходной день в США, я решил немного поработать частным детективом, чтобы ответить на несколько вопросов: где «пасётся» банда «Чёрный авангард», в какой ночлежке этого района прячется сволочь Гордон Дэвис и есть ли жизнь на Венере? Впрочем, последний вопрос — это факультативно. И за ответами я пошёл туда, куда стекаются все городские сплетни в первый попавшийся бар на нашем «польском Бродвее» под названием «Закопане». Вообще американские маленькие бары и рестораны — это то место, где люди коммуницируют. Допустим, ты эмигрировал из Венгрии, устроился на какую-нибудь работенку, снял дешёвую квартирку, тебе плохо, ты никого не знаешь, тебя пугает неизвестность, что делать? Идёшь в ближайший бар, выпиваешь кружку пива, перекидываешься парой фраз с посетителями, а назавтра тебя знает весь район.

Наверное, поэтому в «Закопане», меня сначала встретили восторженными криками: «Хелло, Большой Таф», «Да здравствуют Чёрные ястребы», а потом сам бармен и какие-то посетители попросили передать привет мистеру Вольфу. Оказалось шаманидзе, здесь успел кому-то вылечить руку, кому-то устранил боли в животе, кому-то в спине. И я в свою очередь пообещал, что первым же письмом в Финляндию написать, что в «Закопане» шамана Волкова любят и ждут.

— Привет, Стиф, — поздоровался я с барменом, прочитав его имя на табличке, прикреплённой к нагрудному карману, усевшись на неудобный высокий стул у барной стойки.

— Привет, но это не моя рубашка, — улыбнулся бармен. — Я — Дэвид.

— Извини, забыл, что вы в Рождество меняетесь рубашками, — хохотнул я. — Мне бы одного человечка найти. Я ему задолжал пару сотен, а он куда-то исчез.

— Ха-ха, — засмеялся Дэвид. — Кто-то из нашего западного района? Как имя, может, я его знаю?

— Имя Гордон, но он недавно переехал в южный Чикаго.

— Неудивительно, что ты его потерял, — присвистнул бармен. — У меня свояк частный детектив. Если хочешь, я могу позвонить ему? За сто долларов он тебе отыщет бездомного в южном пригороде, ха-ха. Ты пока чего-нибудь поешь, он сам сюда может подойти.

— Буду признателен, — согласился я, заказав греческий салат и отбивную с бобами, при этом оставив двадцать баксов на чай.

Невысокий, но коренастый парень, бывший полицейский Кшиштоф Бачурски настоящий частный детектив, в отличие от меня любителя, за час кое-кому позвонив, вычислил район обитания бывшего цэрэушника Гордона Дэвиса. Этим районом оказался злосчастный Ривердейл, на 15 тысяч человек жителей, только четверть имела хоть какую-то работу. Неудивительно, что основные доходы поступали в этот самый южный район Чикаго благодаря торговле наркотиками, проституции и угона дорогих автомобилей. Мы с Кшиштофом уже пятнадцать минут сидели в его машине напротив входа в местный наиболее крупный ресторан с насмешливым названием для царящего здесь бардака — «Счастливчик».

— Почему ты думаешь, что твой друг в Рождество придёт именно сюда? — Спросил Бачурски. — Там дальше по улице ещё несколько вонючих забегаловок поменьше.

Я посмотрел по сторонам. Райончик кончено был ещё тот. Двух или трёхэтажные дома, без архитектурных изысков, больше похожие на гаражи с кирпичными стенами давным-давно не знавшими ремонта. Добавляли депрессивности — мусор, валяющийся вдоль обочин дороги, снующие туда-сюда крысы, пешеходный тротуар из кривых бетонных плит. И воздух здесь бы пропитан чем-то сгнившим, с примесью слабо уловимого запаха марихуаны. Вроде бы «Брата 2» снимали в похожем районе.

— Согласен, высиживать нечего. — Я немного размял костяшки кулаков. — Я сейчас зайду в бар-ресторан и вежливо спрошу, как пройти в библиотеку? Кхе-кхе.

— В этом районе нет библиотек, — пролепетал Кшиштоф.

— Вот поэтому в округе такой свинарник. — Я вышел из машины и добавил. — Жди меня здесь. Я быстро.

Между тем внутри питейного заведения было вполне прилично, не хуже чем в польском ресторанчике «Закопане». Только контингент был диаметрально противоположный. Если в первом пабе европеоиды были в подавляющем большинстве, то во втором ни одного представителя белой расы я не заметил. И так как меня никто не узнал, ведь хоккеем местные жители не интересовались, я, включив дурака, заорал:

— Свободу Анджеле Дэвис, от Анджелы Дэвис руки! Я есть рашен коммунист, хелло товарищи афроамериканцы! — Я нагло попёр к барной стойке, отодвинув в бок, вставшего на дороге, недовольного чем-то бугая, и усевшись напротив бармена, потребовал. — Чёрный кофе, шнель, шнель, бистро, бистро. Что уставился родной? — Спросил я по-русски, непонятливого мужика и продолжил по-английски. — Ты хотеть вступать в ряды комсомол? Платить партийный взнос? Ну, и не дыши на меня перегаром. — Последнее предложение я опять сказал на русском.

— Какого чёрта ты тут делаешь?! Какого хрена ты сюда пришёл?! Да я тебе сейчас голову оторву! — Заголосил непонятливый афроамериканец. — Смотри мне, мудак, в глаза!

После последней фразы рассудок буквально на одну секунду покинул мой мозг, а за этот короткий промежуток времени бузотер зачем-то лицом клюкнул в столешницу основательной деревянной барной стойки. Само собой, когда я ему немного надавил на затылок. Одним словом — помутнение.

— Хорошего Рождества товарищи. — Я помахал рукой остолбеневшим мирным посетителям данного ресторана. — Он был против Анджелы Дэвис и Нельсона Манделы. — Я кивнул на пол, где уже успел развалиться неприятный скандальный тип.

Небольшая встряска пошла на пользу и бармену, ведь он почему-то не спешил готовить мне чёрный кофе, а как только бугай упал и затих, то работа по кулинарной специальности буквально закипела в его руках.

— Товарищ, — обратился я к перепуганному работнику общепита и подозвал его поближе. — Я искать рашен разведчик полковник Исаев. У меня для него посылка от товарищей Иосифа Сталина и Лаврентия Берии. Деньги, оружие и героин для подрыва мировых устоев империализма. Зовут его если по-вашему — Гордон Дэвис. Он белокожий, среднего роста, сухощавый, наверное, не бритый и воняет от него давно нестиранной одеждой, где-то окопался здесь, прячется от ЦРУ.

Под ногами вдруг зашевелился этот неприятный тип, который обзывался. Поэтому я его приподнял и ещё раз познакомил с меню, лежащим на столешнице барной стойки, ткнув в небольшой листок уже разбитым лицом, чтоб освежить ранее полученные ушибы.

— Хороший парень, — усмехнулся я, когда здоровяк вновь упал и притих. — Крепкий какой. Другой бы на его месте ещё минут десять в себя приходил, а этот сразу встал. Надо бы его всё же принять в комсомол. Пиши адрес, мне ещё сегодня листовки раскидывать. И не вздумай позвонить в полицию, у коммунистов длинные руки. Кхе. Вот тебе тридцать баксов за кофе, хорошего Рождества.

Я шлёпнул на стол три зелёные бумажки с портретом Александра Гамильтона, первого министра финансов США и забрал себе маленький клочок бумажки с адресом Гордона Дэвиса, бывшего офицера ЦРУ.

Где-то минут через тридцать я уже стучал в дверь «неуловимого» цэрэушника, которого чикагская полиция безуспешно искала больше месяца.

— Входи грязная сучка! — Донесся из-за двери знакомый голос.

«Входи, так входи», — подумал я и влетел ураганом в жуткую комнатушку и, не давая опомниться окопавшемуся здесь Гордону, зарядил длинным боковым в подбородок. Однако надо отдать должное бывший цэрэушник успел среагировать, ушёл с линии таки и уже сам пробил с ноги в живот. От удара по моему великолепному прессу, чуть-чуть сбилось дыхание, и одновременно желание разорвать противника на части выросло многократно. Поэтому следующую серию прямых и боковых ударов я выбросил с невероятной скоростью. Гордон кое-что из этого смог заблокировать, но оказавшись прижатым спиной к стене, большую часть всё же поймал на лицо, которое за несколько секунд превратилось в один большой синяк.

— Дурак, — прошипел я, потирая правый больной кулак, когда сопротивление было полностью сломлено и бывший офицер ЦРУ, забившись в угол, закрыл голову руками. — Тебя ведь обвинили в серии убийств. Так вот и ловил бы серийного маньяка, чтобы доказать свою невиновность. Чё ты ко мне привязался? Зачем к девчонке к этой, к Лорен, цепляешься? Теперь влип ты парень по самые помидоры. Ты даже не представляешь, что я сейчас с тобой сделаю.

— Причём здесь чёртовы помидоры? И что ты мне сделаешь? Убьёшь? Выбросишь во кно? Так ты и так сломал мою жизнь. Мне терять нечего.

— Значит, слушай сюда. — Я присел на не застеленную кровать. — Серийный маньяк — это белый мужчина, толстый, должен подрабатывать клоуном. Живёт где-то в северной части города. Интересуется мальчиками и мужчинами. Гомосек в общем. Больше ничего не знаю. Поймаешь его — вернёшь себе честное имя и вернёшься на службу.

— Да? — Недоверчиво посмотрел на меня Гордон. — Не понимаю тебе-то это зачем?

— Сейчас поймёшь. — Я встал, немного поразминал руки, угрожающе пощёлкал костяшками пальцев, намекая на продолжение экзекуции, и сказал. — Бери бумагу и пиши. Я, Гордо Дэвис, такого-то года рождения уроженец такого-то города, исходя из высших интересов СССР, добровольно соглашаюсь работать на комитет государственной безопасности и выполнять только личные распоряжения председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова. Чё уставился болезный? Пора тебе расти в профессиональном плане, засиделся ты на одной проклятой работёнке. Пиши быстрее, а то скоро твоя грязная сучка придёт, а у тебя бардак как в свинарнике. — В подтверждении своих слов я пнул ногой под зад неповоротливому новому агенту советских спецслужб.

— А как же нож с моими отпечатками пальцев? — Пролепетал обречённо Гордон.

— Дубина! — Я тяжело вздохнул. — Скажешь, что пришёл в лес специально пометать в дерево ножи, и один случайно потерял. А то, что это произошло на месте притупления, ты не знал. У вас там все такие гении, или ты особенный? И как вы только весь мир под себя подмяли? Ума не приложу.