Таинственные истории

Почему погибли С. Андрэ и его спутники?

11 июля 1897 г. воздушный шар «Орел» шведа Соломона Андрэ вылетел со Шпицбергена к полюсу. Кроме начальника экспедиции в полете участвовали Нильс Стриндберг — физик и Кнут Френкель — технолог и спортсмен. Начиная с момента вылета известия о шаре Андрэ были очень скудны, хотя авиаторами было взято 36 почтовых голубей и 13 буйков. Радио тогда, конечно, не было.

Первый и единственный голубь был встречен 15 июля в весьма драматической обстановке норвежским тюленебойным судном «Алкен» на 80°44′ с. ш. и 20°21′ в. д., т. е. в сотне миль от места старта шара. Капитан судна Оле Хансен ничего не знал о вылете Андрэ и его голубях. Капитана вызвали на палубу утром: странная птица, преследуемая кайрами, прилетела с юга и села на мачту. Как поняли впоследствии, это был один из почтовых голубей Андрэ. Он так утомился от полуторадневного полета, что немедленно заснул, спрятав голову под крыло. Капитан принял птицу за куропатку, залез на такелаж и выстрелил в нее из ружья. Но ветер отнес убитую птицу в воду, и капитан перестал ею интересоваться.

В тот же день «Алкен» встретил другого тюленебоя. В разговоре с моряками Оле Хансен узнал, что убитая им птица могла быть голубем Андрэ: в эти дни весь мир следил за шаром. Оле Хансен вернулся по своему пути обратно, и ему повезло чрезвычайно: одна из посланных им двух шлюпок обнаружила труп голубя.

Под крылом голубя нашли письмо Андрэ. Оно гласило: «От Полярной экспедиции Андрэ в «Афтонбладет», Стокгольм. Июля 13, 12.30 после полудня, шир. 82°2′ долг. 15°5′ вост. хорошая скорость к ЮВ 10° На борту все благополучно. Это третья голубиная почта. Андрэ». Можно отдать должное точности навигации, которая позволила Оле Хансену придти обратно к пункту, где он убил голубя.

Остальные голуби, большую часть которых выпустили, как мы знаем теперь, 14 июля при аварии шара, нигде больше не были обнаружены.

Буйки отыскались значительно позже: буек № 7, брошенный 11 июля 1897 г., найден 14 мая 1899 г. на северном берегу Исландии; № 4, также брошенный 11 июля, найден 27 августа 1900 г. в Финмарке (Норвегия). Большой полярный буек найден на Земле Короля Карла в Шпицбергене 11 сентября 1900 г. Наконец, еще два буйка найдены позже в Исландии. Несколько буйков обнаружены на берегах советских полярных морей уже после того, как нашли лагерь Андрэ.

Несмотря на начавшиеся тотчас же настойчивые поиски, следы Андрэ и его спутников нигде не были обнаружены. Ни одно из морских судов, плававших в полярных водах, не наткнулось на остатки воздушного шара «Орел».

Поэтому так велика оказалась сенсация, когда через 33 года, в августе 1930 г., экспедиционное судно «Братвог», которое должно было исследовать архипелаг Франца-Иосифа, на пути к нему, у восточного берега Шпицбергена, на острове Белом открыло стоянку экспедиции Андрэ. Хотя ранее суда и заходили на этот остров, но стоянку тогда покрывал толстый слой снега и ее не обнаружили. В 1930 г. снег обтаял и открылась стоянка. Из найденных там документов выяснилось, что шар «Орел» был вынужден сесть на лед к северу от Шпицбергена 14 июля. С тремя санями путешественники направились на юг и после долгой борьбы с дрейфующими льдами, только в конце сентября 1897 г., дошли до острова Белого и 5 октября начали создавать здесь базу. Но вскоре все три путешественника погибли — сначала Стриндберг, похороненный товарищами в скалах, затем Андрэ и Френкель — оба умершие в палатке. Все это произошло после 8 октября 1897 г.

Маршрут и место стоянки экспедиции Андрэ.

Найденные экипажем «Братвог» многочисленные остатки имущества экспедиции и останки двух путешественников были перевезены в Норвегию, в Тромсё, где специальная комиссия собралась для их изучения. Но ход исследований был внезапно нарушен «вольными пиратами»: на место гибели Андрэ некоторыми шведскими газетами была спешно снаряжена поисковая партия на судне «Белый Медведь»: 26 августа она тайком вышла из Тромсё. Партия не рассчитывала на особенные находки, а хотела только осмотреть место гибели. Но 5 сентября, когда судно пришло к Белому острову, оказалось, что снег за месяц значительно стаял и открыл многое, что было скрыто от экипажа «Братвог». Поэтому в течение трех дней партия собрала много интересных материалов; между прочим, открыла среди остатков палатки третий труп — Френкеля.

Но «пиратам» не удалось скрыть найденное и самим опубликовать сведения о находке. Об открытии «Белого Медведя» узнали быстро в Норвегии и Швеции, и 15 сентября судно получило приказ: доставить все найденное в Тромсё и передать комиссии. 16 сентября их встретили военные корабли — норвежский «Михаил Сарс» и шведский «Свенсксунд», которые с приспущенными флагами конвоировали «Белого Медведя» до Тромсё. Так же торжественно 31 августа встречен был «Братвог».

После изучения останки трех путешественников перевезли на военном судне «Свенсксунд» в Стокгольм, где они были сожжены в крематории.

В вещах экспедиции сохранилось много документов, в том числе дневники путешественников. Удалось даже проявить 50 негативов; из них 20 снимков получились совершенно отчетливыми. Эти дневники, анализ вещей и внимательное изучение всей ситуации позволили восстановить ход экспедиции — от гибели шара до выхода к Белому острову. Единственно, что не удалось выяснить, — почему погиб Стриндберг, похороненный в скалах, и почему вскоре умерли в палатке двое других.

Комиссия, изучившая все привезенное обоими судами, пришла к выводу, что «Андрэ и Френкель умерли во время сна от холода». Этот вывод комиссии не удовлетворил многих. Сразу же возникли сомнения. В газетах и журналах было тогда высказано много разных гипотез, предполагающих различные решения. Из этих решении единственно правильным представляется нам гипотеза канадского полярного исследователя В. Стефансона, хорошо известного советским читателям но книге «Гостеприимная Арктика». На основании своего опыта он пришел к совершенно другому выводу о причинах смерти Андрэ и Френкеля.

Уже в октябре 1930 и в январе 1931 г. Стефансон опубликовал соответствующие статьи в лондонском и нью-йоркском журналах. В 1939 г. он включил подробное изложение своего анализа в книгу «Нерешенные загадки Арктики». Кроме истории Андрэ и Френкеля Стефансон рассказывает в этой книге истории исчезновения норвежского поселения средних веков в Гренландии, о гибели экспедиции Франклина, убийстве Томаса Симсона в Канаде в 1840 г. и др.

Нам представляется, что решение вопроса о гибели Андрэ, предложенное Стефансоном, простое и убедительное. Оно показывает, как хорошо Стефансон знаком с особенностями работы на Севере.

Отметим еще, что в 1938 г. другой известный полярный исследователь — Х. У. Свердруп — пришел к тому же выводу, сообщил об этом Стефансону и написал в одну из газет Осло. Однако редакция ответила, что не считает нужным продолжать дискуссию о причинах смерти Андрэ. Свердруп с тех пор не возобновлял попытку опубликовать эту гипотезу.

Стефансон очень подробно излагает ход экспедиции Андрэ и его спутников; в книге этот материал занимает больше восьми печатных листов. Автор скрупулезно разбирает все детали жизни путешественников, приводит не только допустимые решения, но так же подробно и те, которые им отвергнуты. Мы можем изложить только важнейшие выводы этой работы.

Прежде всего Стефансон устанавливает, что Андрэ — опытный полярный путешественник, со стажем в 14 лет. Он был очень выдержанным и спокойным человеком. Более молодые Стриндберг и Френкель, оба также спокойные и настойчивые люди. Нельзя предполагать, чтобы кто-нибудь из них впал в уныние и предался мрачным настроениям. Их дневники показывают, что только на одно короткое время между тремя путешественниками возникло недоразумение, но оно быстро было разрешено.

Андрэ был доволен работой шара. Гайдропы и паруса дали больше, чем можно было надеяться. Причиной катастрофы стал недостаточный и непостоянный по силе ветер; мешало оледенение. Как написано в дневниках Андрэ, зимовка представлялась всем троим вполне нормальной и при их снаряжении достаточно надежной.

Сравнивая зимовку Андрэ с тогда только что закончившейся (1895—1896 гг.) зимовкой Нансена и Иогансена на Земле Франца-Иосифа, Стефансон устанавливает, что авиаторы были лучше подготовлены для зимовки и были «в полной форме», что доказывает и их исключительный в анналах Арктики переход с места посадки — 82°56′ с. ш. и 29°52′ в. д. до острова Белого.

Стефансон много внимания уделяет пище аэронавтов. Из дневников видно, что они убили несколько тюленей и медведей. Вначале они ели только одно мясо, оставляя жир, что, по мнению Стефансона, представляет неправильную диету и приводит к расстройству желудка (диарреи). И действительно, в дневниках отмечена несколько раз кратковременная диаррея. Но в конце записей видно, что путешественники начали употреблять жир медведя, и случаи диарреи как будто прекратились. Таким образом, нельзя предполагать, что мясная диета могла привести к дурным результатам. Андрэ пишет, что они воздерживались от употребления печени медведя, считая ее ядовитой; но, по мнению Стефансона, это неправильное, ложное поверье. Количество европейской пищи, употребляемой аэронавтами, постепенно сокращалось, а количество медвежатины достигло (24 августа) 2,9 англ. фунта (или более 1300 г на человека). По-видимому, так же как Нансен, Андрэ и его товарищи хорошо переносили свежее медвежье и тюленье мясо; нельзя предполагать, что они могли погибнуть от отравления мясом.

Большое внимание всех исследователей вызывают последние, октябрьские записи аэронавтов. Стриндберг в своей записной книжке-календаре, где он отмечал кратко важнейшие события, в октябре вписывает: «2 — ночью наша льдина раскололась у самой хижины. 3 и 4 — положение напряженное. 5 — перебрались на берег. 6 — метель. Разведка. 7 — переезд».

Отдельно против 17 октября записано: «Домой 7,5 утра». Эта запись вызвала большие споры: из нее как будто следует, что 17 октября Стриндберг был жив и вернулся домой из какой-то экскурсии или общей поездки. Но более надежно другое решение: запись сделана еще в Швеции до выезда на Шпицберген, так как она написана чернилами, а не карандашом, как все остальные записи времен экспедиции. В записных книжках Стриндберга есть еще тексты, написанные ранее. Поэтому В. Стефансон и другие исследователи считают, что и эта запись полугодичного возраста и говорит о том, что 17 октября Стриндберг должен был поехать в Стокгольм с утренним поездом.

Более надежны записи Андрэ в его большом дневнике, который начинается со старта шара и доведен до острова Белого, до начала октября, и во втором дневнике, сильно пострадавшем от сырости: в нем с трудом были разобраны записи за октябрьские дни, начиная с 4-го. В русском издании 1931 г. этих записей нет — тогда были разобраны лишь отдельные фразы этого дневника. Вот записи в изложении Стефансона (запись начинается уже после того, как трещиной в ночь с 1 на 2 октября была повреждена снежная хижина на плавающей льдине): «В продолжение 4 октября 1897 г. мы были заняты свежеванием убитых животных, а также начали постройку новой хижины, чтобы ее закончить на случай надобности, так как дальняя стена нашей хижины выдвигается над краем нашей льдины. День прошел без происшествий, за исключением того, что мы сделали важное наблюдение. На острове есть низина, т. е. убежище, — если мы не будем дрейфовать слишком быстро мимо (прежде чем мы будем способны выйти на берег из-за движения льда и открытой воды). Конечно, это может оказаться существенным фактом в нашем положении. Стриндберг был, следовательно, прав. Конечно, нам необходимо место высадки, которое откроет нам выход к низине. Проблема состоит в том, чтобы перенести все наши вещи туда. Место высадки, которое мы наметили ранее как вполне удобное, не достижимо. Вероятно, мы должны перепрыгивать со льдины на льдину довольно далеко, чтобы перенести имущество на большую льдину и чтобы можно было позже, приблизившись к леднику, исследовать, как мы сможем перелезть со льда на землю. После полудня мы заметили пять птиц, летевших к острову. Это были, вероятно, гаги или гуси».

5 октября запись Андрэ: «Утром 5-го мы добрались до упомянутой низины и получили ясное представление об острове, от нас тянулся хороший лед к нему. После некоторых исследований (как мы установили) лучшее место для высадки (как я указал им) — с берега. Было шесть часов по Гринвичу, когда мы достигли земли и прошли вдоль ледника и затем с ледника на землю. Мы не прекратили нашей тяжелой дневной работы до самой ночи — после работы всего дня мы не залезли в палатку до середины ночи и поели нашу пищу в темноте при северном сиянии, которое мерцало снаружи на юге, и мы не осветили и не согрели (лагерь). Кухонный аппарат снова испортился, и с ним трудно было манипулировать, так что и варка и жаренье были невозможны. Мы вползли в наши спальные мешки, когда был уже день — день рождения моей матери. Поэтому мы назвали участок, где был наш новый лагерь, Земля Мины Андрэ».

За 6 октября дневник Андрэ: «Когда мы проснулись днем 6-го, шел снег и сильный ветер с поземкой, так что мы не могли сделать много. Тем не менее мы совершили краткую разведочную экскурсию и затем вернулись в нашу палатку. Выходит, что шведы — первые посетители этого района. Что нас сразу заинтересовало — это то, что мы нашли высоко в глубине страны, далеко от моря, бревна плавника. Весь участок состоит из утесов гранита, обломков горных пород и гравия. Гравий частью грубый.

Покрытая гравием область частью имеет форму больших ровных поверхностей с холмами. Вероятно, страна поднимается круто внутрь. Теперь, пока есть дневной свет, снова тяжелая работа. Вечером мы начали в темноте строить смежную хижину и переносить к пей наши вещи. Это была тяжелая работа, но мы ее скоро кончили».

В четверг, 7 октября, Андрэ записал: «Я хотел передвинуть лагерь, так как боялся, что в случае метели, подобной вчерашней, место, которое мы заняли, покроется снегом и сделается непригодным для зимовки. Ледник, который никто из нас до сих пор не осмотрел, был теперь посещен; мы хотели убедиться, нельзя ли его использовать, а также осмотреть наши окрестности, Оказалось, что ледник очень крутой и внутрь страны гораздо сильнее повышается, чем мы думали. После полудня показался медведь, идущий от моря, но он избегал нас, и больше мы его не видели. Здесь как будто нет лисиц. Худшие воры — чайки, которые собрались вокруг нашего лагеря и склада мяса. Они сражаются, кричат и борются друг с другом; в своей зависти они производят впечатление не невинных белых голубей, но откровенных хищных животных».

Последняя запись Андрэ 8 октября: «В продолжение 8-го погода была плохая и держала нас в палатке весь день. Но тем не менее мы собрали достаточно плавника, чтобы положить балки для крыши нашего дома. Очень приятно спать здесь на твердой земле в противоположность дрейфующим льдам на океане, где мы постоянно слышали треск, перемалывание и грохот. Мы должны собрать плавник и кости китов и совершить экскурсию вокруг, когда позволит погода».

Таким образом, дневник Стриндберга кончается 7-го, а Андрэ 8 октября. Но это не должно привести нас к каким-либо мрачным заключениям: когда Нансен устроился на зимовку на островах Франца-Иосифа, 24 августа 1895 г. он был так занят своим устройством, что прекратил писать дневник и возобновил записи только с 6 декабря.

Из приведенных записей и детального изучения описаний лагеря В. Стефансон все же заключает, что Стриндберг погиб, вероятно, вскоре после конца записей — скорее всего утонул, — что товарищи его поспешно освободили одни из саней, чтобы вытащить труп из полыньи или чтобы доставить его поближе к лагерю, где они похоронили Стриндберга в расщелине утеса.

По-видимому, была построена снежная хижина. Но основным жилищем в последние дни была палатка. Характерно, что Андрэ и Френкель расположили ее, с точки зрения полярника, очень неудачно — под высоким утесом. Как известно, под всякими — как высокими, так и низкими — препятствиями, на севере скопляется снег и зимнее жилище надо строить на открытом месте. И действительно, лагерь Андрэ был так основательно покрыт снегом, что побывавший на острове Белом в 1898 г. Натхорст не увидел никаких следов аэронавтов. За тридцать два последующих года также никто из экипажей судов, посещавших остров Белый, не видел лагеря.

Вопрос о том, почему умерли в палатке Андрэ и Френкель, В. Стефансон решает весьма убедительно. Они не могли умереть от холода, как утверждали моряки, открывшие лагерь, и правительственная комиссия. Покойники были тепло одеты и обуты, и у них рядом было достаточно запасного теплого платья, шерстяных носков и зимней обуви. Они лежали не в спальном мешке (он был один на троих), а рядом с ним в пределах палатки. Это показывает, что они находились в теплой палатке и не страдали от холода. В палатке горел примус, в котором в 1930 г. сохранился на две трети керосин. После находки лагеря примус был опробован: он горел хорошо и можно было в шесть минут согреть до кипения литр воды.

Расположение плавника и больших костей показывает, что палатка была придавлена по краям.

Смерть Стриндберга должна была последовать вскоре после 8-го (последняя запись Андрэ), а остальных также очень быстро, так как изучение лагеря показывает, что он был обитаем лишь очень короткое время. Анализируя положение умерших, В. Стефансон приходит к выводу, что они скончались от отравления окисью углерода (угарный газ), который генерировал примус при неполном сгорании. Стефансон приводит несколько примеров такого отравления в экспедиционных условиях, начиная с Баренца, спутники которого отравились угаром в тепло натопленной избе в 1594 г. Но такие примеры известны нам во множестве из русской жизни, и не стоит на них останавливаться. Интереснее более современные случаи, где отравление было вызвано примусом. Такое событие описывает Стефансон из своего опыта; например, в 1911 г. это произошло в снежной хижине, где Стефансон и три его спутника приютились на ночь. Примус стоял на глыбе снега. Отравление наступило очень быстро. Когда обнаружились первые признаки угарного отравления, Стефансон потушил примус и этим спас своих товарищей. Они все четверо чувствовали себя плохо, но двух из них пришлось вытащить наружу, так как они были уже без сознания. Один из эскимосов плохо чувствовал себя весь следующий день, а другие поправились быстрее.

Такой же случай произошел с экспедицией Р. Э. Бэрда в Литл-Америке; причиной была керосиновая печка с нагнетанием; имевшаяся выводная трубка оказалась забитой снегом во время метели.

Свердруп приводит в своем письме Стефансону (в 1938 г.) сообщение Г. Хорна, открывшего лагерь Андрэ, о том, что воздушный клапан примуса, стоявшего между трупами, был закрыт. По мнению Свердрупа, это указывает, что смерть произошла от отравления угарным газом.

Специалист по окиси углерода И. Хендерсон сообщил В. Стефансону по его просьбе, что следы окиси углерода могли быть открыты анализом крови остатков трупов. Но к сожалению, трупы были сожжены в крематории и соответствующий анализ не был сделан. Но расположение трупов, их одежда, положение спального мешка, состояние примуса — все это показывает, что предположения В. Стефансона о причине смерти Андрэ и Френкеля безусловно верны. Их смерть не представляет ничего загадочного или таинственного — это следствие элементарной небрежности при пользовании примусом. То, что поставило в тупик целую комиссию и экипажи двух судов, было разрешено В. Стефансоном просто и убедительно.

Гибель экспедиции Андрэ. На «Орле» к полюсу. Перевод с норвеж. М. П. и М. А. Дьяконовых. Л.—М., 1931.

Stefansson, Vilhjalmur. An Arctic Mystery. Saturday Review of literature. New York, 1931 Jan.