Такая долгая полярная ночь.

Глава 1

На закате своей жизни я решил написать о том, что пережито мною в не лучшие годы для моей страны и народа. Написанное мною — это повесть об отрезке моей жизни, именно в буквальном смысле о куске моей жизни, отрезанном беспощадной рукой судей из числа той банды сталинских опричников, которая была порождена Системой и защищала тоталитарную Систему.

Я не уверен, что написанное заинтересует кого-либо, даже моих близких. Хотя и не надо бы людям забывать мудрое изречение об Иванах, не помнящих родства. Кто хочет, тот попытается узнать о своих родных, что-то про своего деда, о родственных корнях, связывающих человека с Родиной. А кому это не надо, пусть Бог его простит, ибо живет он только настоящим, к сожалению, даже нравственные связи с прошлым ему не нужны.

Примите это искреннее повествование о пережитом человека, прошедшего 17 сталинских лагерей и, слава Богу, оставшегося в живых.

Когда меня доброжелательно, но несколько наивно, спрашивают о моих впечатлениях о Колыме, моя рука нащупывает на груди бугорок от неправильно сросшегося с грудинной костью ребра — результат удара прикладом винтовки конвоира. Потом моя рука скользит по голове, и пальцы останавливаются на вмятине на моем многострадальном черепе — это след от рукоятки нагана охранника. Таковы мои воспоминания о Колыме.

Итак, мой читатель, перед тобой не детектив, столь популярный сейчас как жанр, породивший изрядное количество писателей. Что же поделаешь? Мода!

Закончу словами Мишеля Монтеня: «…Содержание моей книги — я сам, а это отнюдь не причина, чтобы ты отдавал свой досуг предмету столь легковесному и ничтожному. Прощай же!»