Талисманы Шаннары

Глава 8

Пополудни того самого дня, когда Пар и Дамсон расстались, Морган Ли увидел наконец окраины города Варфлита. Лето склонялось к осени, стояли тягучие дни, напоенные зноем, разливающимся с первыми лучами солнца и не спадающим до позднего вечера.

Горец стоял на холме, разглядывая беспорядочную мозаику домов и кривых улочек внизу, думая, что для него теперь все пойдет по-другому.

Более двух недель назад он путешествовал в обществе Уолкера Бо. Потом Темный Родич отправился на поиски Паранора — Черный эльфийский камень служил ему ключом к воротам времени и пространства, наглухо замурованным в замке друидов, а горец поспешил вослед Падишару Крилу и братьям Омсвордам.

Две недели. Морган вздохнул. Даже пешком он должен был бы добраться до Варфлита за два дня. Но кто мог предположить такую незадачу.

«Главное — мне все-таки удалось выжить», — иронически подумал он, вспоминая события предыдущих недель. Расставшись с Уолкером, он пошел вдоль западного берега Рэбба на юг, к Зубам Дракона, и на закате следующего дня достиг нижнего рукава реки, носящего то же название, устроился там на ночлег, собираясь на рассвете перебраться на другой берег, с тем чтобы на следующий день завершить путешествие.

Перед ним простиралась знойная и пыльная равнина с раскиданными здесь и там очагами той заразы, которая охватила Четыре Земли и победоносно шествовала по ним, отравляя все вокруг. Пока Моргану удавалось обходить подобные места стороной. Однако, проснувшись, он почувствовал жар и лихорадку и так ослабел, что едва держался на ногах.

Морган напился воды и лег снова, надеясь, что недомогание пройдет само собой. Но к полудню уже с трудом мог приподнять голову.

Понимая, что ему необходима немедленная помощь, он заставил себя встать, но не мог выпрямиться: желудок сводили спазмы, а горло жгло огнем. Не имея сил на то, чтобы переправиться через реку, юноша побрел вверх по течению.

Он уже начинал бредить, когда наконец заметил фермерский домик под купой раскидистых вязов. Неспособный ни двигаться, ни говорить, Морган постучал в дверь и, когда она отворилась, рухнул на пороге.

Следующие семь дней он лежал в забытьи, время от времени ненадолго приходя в сознание, чтобы съесть и выпить то немногое, чем могли поддержать его хозяева дома. Он не различал лиц, а голоса хозяев казались ему невнятными и неразборчивыми. В бреду он кричал и метался, вновь переживая ужасы Элдвиста и Уль Бэка, снова и снова видя Оживляющую на смертном одре, испытывая те же муки отчаяния и беспомощности. Иногда ему мерещились Пар и Колл, зовущие издалека, но, несмотря на все старания, он так и не смог до них добраться.

В бреду у его изголовья неожиданно вырастали неясные угрюмые тени, единственное имя которым было Зло. Иногда он от них убегал, иногда пытался спрятаться, иногда с ними боролся, но они всегда оставались за пределами досягаемости, угрожая ему издали.

К концу недели лихорадка спала. Когда горец наконец смог открыть глаза и остановить взгляд на ухаживавшей за ним юной чете, он прочел на их лицах откровенное облегчение и понял, насколько близок был к тому, чтобы не очнуться вовсе. Болезнь совершенно лишила Моргана сил, и еще несколько дней его приходилось кормить с ложечки. Временами, самое короткое время, он бодрствовал и тогда немного разговаривал. Белокурая и голубоглазая жена фермера присматривала за ним, пока ее муж работал в поле: нередко она сочувствующе улыбалась ему и говорила, что его сны, должно быть, не из приятных. Женщина кормила юношу супом, хлебом с водой и понемногу поила элем.

Он с благодарностью поглощал все это, благословляя ее за заботы. Появлялся с поля муж, становился рядом у кровати больного и глядел на него с широкой, доброй улыбкой на красном обветренном лице. Как-то он обмолвился, что меч Моргана не потерян, а спрятан в безопасном месте, потому что в ночных кошмарах ему чудилось, будто он лишился меча.

По прошествии двух недель Морган встал на ноги и уже мог делить трапезу со своими хозяевами. С каждым днем он набирался сил, приближаясь к окончательному выздоровлению. Однако в его памяти еще жили ужасные воспоминания — ощущение беспомощности, страх перед темной и беспощадной властью болезни и ее неведомым исходом. Воспоминания эти остались с ним надолго: за последние несколько недель Морган слишком тесно сошелся со смертью, чтобы легко расстаться с этими образами. То, что он испытал и вынес за это время, оставило неизгладимый отпечаток на его лице — шрамы сражений не могли быть заметнее. Фермер и его жена догадывались, сколько ему пришлось пережить.

Они никогда ни о чем его не спрашивали, но не заметить этого не могли.

Морган предложил им денег и не удивился, когда его предложение было с негодованием отвергнуто. Прощаясь с ними на семнадцатый день своего пребывания в их доме, он потихоньку, чтобы не заметила хозяйка, высыпал половину оставшихся у него денег в карман ее поношенного старого фартука. И пока юноша не скрылся из виду, муж с женой смотрели ему вслед, словно провожая своего единственного ребенка.

Это не только задержало его прибытие в Варфлит и поиски Падишара и Пара с Коллом — у него снова появилось чувство уязвимости. Морган Ли вернулся из Элдвиста и Чарнала, все еще оплакивая гибель Оживляющей, опустошенный утратой, не переставая изумляться тому бесстрашию, с каким она, следуя отцовским желаниям, отдала жизнь ради исцеления Четырех Земель.

Оживляющая навеки осталась для Моргана загадкой, на которую он надеялся получить ответ.

Но наряду с этими воспоминаниями в нем жило ощущение гордости и силы — он одолел Уль Бэка и восстановил силу меча Ли. Когда меч снова стал целым, Морган обрел себя. Это был последний дар Оживляющей. Самые разноречивые чувства бушевали в нем все время, пока он путешествовал с Уолкером и Хорнером Дизом. Только когда Морган заболел, все отступило перед необходимостью выжить.

Теперь, глядя вниз, на город, оставив позади несчетное число жизней, прожитых им в призрачных мирах, таких призрачных, что казалось, они были прожиты кем-то другим, Морган думал о том, что стоит на пороге новой жизни.

И гадал, смогут ли те, кто знал его в прошлые времена, узнать его теперь.

Он вошел в Варфлит — обычный путник, усталый южанин, озабоченный собственными делами. Никто не обратил на него внимания, всем хватало своих тревог и забот. Морган прошел по улицам бедноты, где семьи ютились во времянках, а дети просили милостыню, и подумал о том, как мало сделал так называемый Протекторат Федерации, чтобы помочь жителям Каллахорна.

Увидел он и торговую часть города, где отвратительно смешивались запахи стряпни и отбросов, где купцы визгливо расхваливали товары, стоя у лотков и прилавков, а лавочники лебезили перед теми, кто звенел деньгами в кармане. Сея мрачное уныние, расхаживали солдаты Федерации.

Они выглядели чужаками — люди, которых угрозами принудили служить в полиции. «Содрать бы с них оружие и униформу, — сердито размышлял горец, — и не отличишь солдата от простого горожанина».

Он разыскал лавку и, истратив почти все оставшиеся деньги, приобрел пару штанов, тунику, плащ и новые башмаки. Собственная его одежда была так безнадежно изношена, обтрепана и испачкана, что, уходя из лавки, он бросил это рванье, оставив себе только оружие. Он спросил, где находится «Свисток», хотя и понятия не имел, что это такое, и услышал от лавочника, что это трактир в центре города, на Виверн Сплит.

Пробираясь сквозь толпу под знойными лучами послеполуденного солнца, Морган вспомнил инструкции, полученные от Падишара Крила много недель назад. Он должен прийти в «Свисток» и показать кольцо с соколом женщине по имени Мэтти Ро. Она будет знать, где найти Падишара. Морган нащупал кольцо в кармане, куда заботливо припрятал его до той поры, когда в нем возникнет необходимость. Как часто он сомневался, что такое время когда-нибудь придет.

Выпуклая резьба эмблемы — изображение сокола — впилась ему в кожу, когда он сжал кольцо, вызывая в памяти образ предводителя разбойников. Приходилось ли Падишару так часто стоять на краю смерти, как ему самому за прошедшие несколько недель? Раздумья эти вызвали на губах Моргана горькую улыбку.

Он отыскал Виверн Сплит и побрел по этой улице к площади, окруженной тавернами и злачными заведениями. Это была не слишком привлекательная часть города. Морган поудобнее пристроил на спине меч Ли и подтянул перевязь.

Он чувствовал усталость и печаль, но в то же время и прилив бодрости — странная, хотя и нередкая смесь. Болезнь и горечь утрат изнурили его, но потери лишь укрепили решимость. Он считал, что впереди его ждут испытания, с которыми он справится. Такая уверенность дорого стоит.

На протяжении нескольких недель он наблюдал, как один за другим уходят в никуда его друзья, его спутники, некоторые — по прихоти судьбы, иные — в результате чьего-то злого умысла. Он видел, как постоянно меняются его собственные планы, его тропа все время уходила куда-то в сторону ради служения высшим или, по крайней мере, каким-то иным, но благим целям. В каждом отдельном случае он поступал так, как считал нужным, и у него не было причин упрекать себя.

Но Морган устал от бесконечных перемен в жизни, которую уже стал иронически сравнивать с комнатой, в которой вечно переставляют мебель. Он выполнил последнюю волю Стеффа и вернулся в Кальхавен, чтобы освободить бабушку Элизу и тетушку Джилт. Затем полностью отдался делу Оживляющей и ее паломничеству в Элдвист. Теперь настало время исполнить обещание, данное после побега из Тирзиса и Преисподней, — найти Пара и Колла и оказать им посильную помощь, оставаясь с ними, пока…

Его сотрясла внутренняя дрожь. Ну до тех пор, пока они больше не будут нуждаться в нем, решил он, что бы ни подразумевалось под этими словами.

«Интересно, где они теперь? — в сотый раз спрашивал себя Морган. — Что сталось с ними после бегства?»

Эти мысли вселяли в него беспокойство.

Слишком много времени пролетело с тех пор, как он расстался с братьями. Морган надеялся, что Падишар отыскал Омсвордов. И надеялся, что они пострадали меньше, чем он.

Но ручаться за это он не стал бы.

Окинув площадь взглядом, он увидел слева, в некотором отдалении, «Свисток». Об этом сообщала изъеденная непогодой деревянная вывеска с изображением свирели и пенящегося в кружке пойла. Таверна оказалась приземистым трехэтажным зданием, крытым черепицей, как и все прочие дома по соседству. Стены были общими с другими зданиями, окна второго и третьего этажей задернуты шторами: там располагались то ли комнаты хозяина и его семьи, то ли апартаменты, предназначенные для постояльцев. Площадь была полна народу, бродившего туда-сюда: многие просто кочевали из трактира в трактир без всякой видимой цели. Большая часть слоняющихся были до такой степени пьяны, что едва держались на ногах. Стараясь избежать любых столкновений, Морган обходил стороной встречных. Запах немытых тел, смешавшийся с уличной вонью, заставлял юношу невольно морщиться. «Вся Виверн Сплит, — подумал горец, — это одна огромная выгребная яма».

Заглянув в распахнутую дверь «Свистка», он был удивлен: внутри пивная выглядела гораздо приличнее, чем снаружи. Она была довольно скудно обставлена, но полы выскоблены добела, деревянная стойка бара отполирована до блеска, столы, стулья и скамейки отделаны искусной резьбой; пахло лаком и кедровым деревом.

На полках вдоль стен за стойкой поблескивали бочонки с элем, за стеклянными дверцами буфета с металлическими ручками располагались кружки. Тяжелые створки двери у дальнего конца стойки, свободно распахивающиеся в любую сторону, сейчас были закрыты. Массивный камин занимал большую часть стены слева от стойки, а у правой стены начиналась узенькая лестница, ведущая на верхние этажи. Пивные кувшины и чистые тряпки для протирки столов были водружены непосредственно на стойку.

Но внимание Моргана привлекло нечто настолько не подходящее к обстановке таверны, что он даже взглянул еще раз пристальнее — уж не ошибся ли он.

Посреди бочонков с элем и пивных кружек были аккуратно расставлены большие букеты полевых цветов.

Цветы — здесь, в таком месте! Морган покачал головой.

Двустворчатая дверь распахнулась, показался мальчик с метлой, высокий и гибкий, с короткими черными волосами и тонкими, прямо-таки нежными чертами лица. Движения его были полны тихой грации. Легко, словно танцуя, он проскользнул под стойкой и начал подметать пол, углубившись в свои мысли и не обращая внимания на окружающее. Все еще не замечая Моргана, он тихо насвистывал себе под нос.

Морган подхватил несколько тактов мелодии, просто чтобы дать знать о своем присутствии.

Мальчик выпрямился.

— Заведение закрыто, — сказал он. Синие глаза остановились на горце с сумрачным, почти вызывающим выражением. — Откроется вечером.

Морган окинул его ответным взглядом. На гладком лице мальчика не было даже намека па пробивающиеся усы или бородку, руки у него были длинные и тонкие. Свободная одежда болталась на нем, как на вешалке, перехваченная поясом на узкой талии и туго стянутая на запястьях. Вместо башмаков он носил сапоги с обрезанными голенищами.

— Это «Свисток»? — осведомился Морган, решив, что невредно убедиться в этом еще раз.

Мальчик кивнул.

— Приходи попозже. Сперва иди умойся.

Моргай растерянно заморгал. Умыться?

— Я кое-кого ищу, — объяснил он, начиная чувствовать себя неуютно под пристальным взглядом своего собеседника.

Мальчик пожал плечами:

— Ничем не могу помочь. Здесь нет никого, кроме меня. Поищи через улицу.

— Спасибо, но я ищу не кого попало… — начал Морган.

Но мальчик уже отвернулся от него, усердно работая метлой в другом конце комнаты.

— Заведение закрыто, — повторил он, словно эта фраза полностью исчерпывала суть дела.

Морган шагнул к нему, в голосе его прорезались нотки нетерпения.

— Подожди немного. — Он коснулся плеча мальчика. — Постой минутку. Скажи мне только, где…

При прикосновении Моргана мальчик стремительно развернулся, метла взметнулась, и острая палка ударила горца в солнечное сплетение.

Нокаутированный Морган согнулся пополам, а потом, ловя ртом воздух, рухнул на одно колено.

Мальчик наклонился над ним.

— Заведение закрыто, было же тебе сказано. В следующий раз слушай повнимательней. — Он помог Моргану встать на ноги, проявив удивительную для своей хрупкости силу, и подвел к двери. — Возвращайся, когда мы откроемся.

Придя в себя, Морган обнаружил, что снова стоит на улице, прислонившись к деревянной филенчатой стене трактира, крепко обхватив живот руками, словно боясь развалиться на части — честно говоря, у него было именно такое ощущение. Сделав несколько глубоких вдохов, он выждал, пока уляжется боль под ложечкой.

«Просто смешно, — сердито подумал он. — Какой-то мальчишка!»

Наконец горец смог кое-как выпрямиться, поправил сползшую с плеча перевязь меча и снова открыл дверь «Свистка».

Мальчик, подметавший уже за стойкой, встретил его не слишком приветливо.

— Ну, что у тебя еще за дела? — многозначительно спросил он Моргана.

Горец подошел к стойке и свирепо посмотрел на него:

— Что у меня за дела? У меня не было никаких дел, пока я не пришел сюда. Ты не думаешь, что слишком поторопился со своей метлой?

Мальчик пожал плечами:

— Ты ведь не вышел, когда тебя попросили.

Так чего же ты ждал?

— А как насчет помощи? Я же говорил, что ищу одного человека.

Мальчик устало вздохнул:

— Все кого-нибудь ищут, особенно те, кто заходит сюда. — Он говорил негромко и мягко, что довольно странно сочеталось с его грубостью. — Одни приходят сюда выпить и поднять настроение. Другие — найти подходящую компанию. Отлично. Но они делают это, когда таверна открыта. А сейчас она закрыта. Теперь тебе все ясно?

Морган начал выходить из себя:

— Я скажу тебе, что мне ясно, — отчеканил он. — Мне ясно, что ты совершенно невоспитан. Кому-нибудь следовало бы надрать тебе уши.

Мальчик оставил метлу и положил руки на стойку.

— Ну, во всяком случае, это будешь не ты. А теперь поворачивай и уходи отсюда. И забудь, что услышал от меня. И позже не возвращайся сюда. Вообще не возвращайся.

В мгновение ока Морган перелетел через стойку, сгреб мальчишку за шиворот и яростно потряс его. Однако воспоминание об ударе метлой было еще слишком свежо в памяти, это лишило нападение необходимой убедительности, так что мальчик ни капельки не испугался его атаки.

Обуздав гнев, горец отпустил мальчика.

— Есть здесь кто-нибудь, кроме тебя, с кем можно поговорить? — спросил он.

Мальчик покачал головой.

— А хозяин?

Снова отрицательный жест.

— Нет? — Морган решил воспользоваться случаем. — Таверной владеет Мэтти Ро?

В синих глазах промелькнула искра понимания, но через секунду снова исчезла.

— Нет.

Морган медленно кивнул.

— Но ты ведь знаешь, кто такая Мэтти Ро, не правда ли? — В его тоне была уверенность.

Мальчик не отводил взгляда.

— Я устал болтать с тобой.

Морган не обратил на это внимания.

— Мэтти Ро. Я пришел сюда, чтобы найти ее. Я проделал длинный путь. Вот почему мне требуется умыться, как ты грубо заметил. Мне нужна Мэтти Ро. А не кто-то еще. — В голосе горца звучала сталь. — Мэтти Ро. Тебе знакомо это имя, ты знаешь, кто она. И если хочешь наконец избавиться от меня, только скажи, где ее найти, — и я пойду своей дорогой.

Он ждал, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Выражение лица мальчика не изменилось, он по-прежнему не сводил взгляда с Моргана. Но руки его скользнули под стойку и появились снова, сжимая тонкий острый клинок. То, как мальчик держал оружие, говорило, что это занятие ему привычно.

— Ну и что все это значит? — тихо спросил Морган. — Мне здесь и впрямь не рады?

Мальчик был недвижим, как камень.

— Кто ты? И чего тебе надо от Мэтти Ро?

Морган покачал головой:

— Это касается только ее и меня. — Немного подумав, он добавил:

— Скажу тебе вот что: я здесь не для того, чтобы причинять кому-нибудь неприятности. Мне надо просто поговорить с ней.

Мальчик долго и внимательно разглядывал его, не двигаясь с места. Словно изваяние, высился он за стойкой, и Моргану чудилось, что его собеседник колеблется между бегством и нападением. Морган смотрел во все глаза, заранее напрягая мускулы, чтобы предупредить внезапный бросок, но мальчик не шевелился. Через открытую дверь в таверну проникал уличный шум, и звуки эти в царившей внутри тишине казались особенно пронзительными и резкими.

— Я Мэтти Ро, — наконец произнес мальчик.

Морган Ли остолбенел. Он чуть не рассмеялся вслух, чуть не выпалил что-то насчет того, как это смешно, но особые нотки в голосе мальчика остановили его. Горец внимательнее посмотрел на собеседника — тонкое, нежное лицо, маленькие руки, гибкая фигурка, скрытая под свободной одеждой… И вспомнил, как двигался мальчик. Слишком изящно для мальчика. Но не для девушки…

Он медленно склонил голову.

— Мэтти Ро… — выговорил он, не скрывая своего изумления. — А я-то думал, что ты.., что ты…

Девушка кивнула.

— Тебе и полагалось так думать. — Руки ее по-прежнему не выпускали клинок. — Так что тебе надо от меня?

С минуту Морган молчал, все еще пытаясь понять, как он мог так опростоволоситься и принять девушку за мальчика. Что еще хуже, она заставила сыграть его роль последнего идиота. Но уж если ты живешь на Виверн Сплит, тебе приходится защищаться любым способом. Девушка оказалась молодцом. Морган счел ее способ маскировки удачным.

Порывшись в кармане туники, он достал кольцо с изображением сокола и показал девушке.

— Узнаешь?

Она бросила быстрый взгляд на кольцо, сжала крепче клинок и спросила:

— Кто ты?

— Морган Ли, — назвался он. — Мы оба знаем, кто дал мне это кольцо. Он велел обратиться к тебе, когда мне понадобится разыскать его.

— Я знаю, кто ты, — сказала девушка, все еще не сводя с него пристального, оценивающего взгляда. — Твой меч по-прежнему сломан, Морган Ли?

Перед его мысленным взором пронеслась кончина Оживляющей.

— Нет, — тихо вымолвил он. — Теперь мой меч снова цел. — Превозмогая боль, вызванную воспоминаниями, горец заставил себя коснуться рукоятки меча, выглядывавшей из-за спины. — Хочешь взглянуть?

— Нет, — покачала она головой. — Прости, что так плохо приняла тебя. Но сейчас никому нельзя доверять. У федератов везде шпионы, и чаще всего это Ищейки.

Девушка спрятала клинок обратно под стойку и некоторое время размышляла, словно не зная, на что решиться.

— Хочешь поесть? — предложила она, чуть помедлив.

Горец охотно согласился. Она провела его в кухню, усадила за маленький стол, зачерпнула половником из котелка, висящего над пылающим очагом, немного тушеного мяса, отрезала несколько ломтей хлеба, налила в кружку эля и подала все это Моргану. Он ел и пил с жадностью, чувствуя себя голодным, как никогда.

В вазе на столе тоже стояли полевые цветы, и горец с любопытством дотронулся до них. Девушка по-прежнему наблюдала за гостем, как бы изучая его, на ее лице было все то же серьезное выражение. В кухне оказалось на удивление холодно, ветер врывался через открытую дверь и со свистом втягивался в трубу очага. Снаружи доносился шум улицы, но горец и девушка не обращали внимания.

— Ты потратил довольно много времени, чтобы добраться сюда, — заметила Мэтти, когда Морган расправился с обедом. Она отнесла тарелки к раковине и принялась их мыть. — Он ждал тебя раньше.

— А где он сейчас? — осведомился юноша.

Оба они старались не называть Падишара Крила по имени — словно одно упоминание о нем могло насторожить шпионов Федерации по всей округе.

— Разве он не сказал тебе, где его можно отыскать? — спросила она в ответ.

«Она все еще испытывает меня», — подумал Морган.

— У Огненного Плеса. Скажи-ка мне кое-что. Ты очень осторожна со мной. А почему ты считаешь, что я должен довериться тебе? И как мне узнать, действительно ли ты Мэтти Ро?

Она домыла посуду, поставила ее на полку и повернулась к Моргану:

— А никак. Ведь это ты меня искал, а не я тебя. Так что положись на судьбу.

Он поднялся:

— Твой ответ не слишком обнадеживает.

Она пожала плечами:

— Не мое дело обнадеживать. Мое дело — убедиться, что ты тот, за кого себя выдаешь.

— Убедилась?

Девушка посмотрела на него:

— Более или менее.

Взгляд ее был непроницаем. Морган качнул головой:

— И когда ты думаешь это выяснить?

— Скоро.

— А вдруг ты решишь, что я лгу? Что выдаю себя за другого?

Мэтти шагнула вперед и остановилась у края стола, напротив горца. Ее синие глаза засверкали так ярко, что их вспышки ослепили юношу.

— Будем надеяться, что мне не понадобится искать ответ на этот вопрос, — сказала она, выдержав его вызывающий взгляд. — «Свисток» открыт до полуночи. Когда он закроется, мы обсудим, что делать дальше.

Когда девушка повернулась, чтобы уйти, Морган мог поклясться: она улыбалась.