Тамтамы до сих пор звучат

Когда звонят на урок…

Мы рассказали о стране, в которую прибыли, о народах и племенах, которые ее населяют. Теперь поговорим о людях, о значительных событиях в их жизни. Человек формируется, собственно, с той минуты, как появился на свет. Но кроме физического развития, которое интересует только биологов, человек формируется также психически. А рождение его представлений и мыслей начинается с воспитания. Раньше утверждали, что школа и система образования молодежи были перенесены в Африку из Европы. Это не соответствует действительности, во всяком случае не совсем.

Европа принесла в Африку только ту традиционную школу, к которой все привыкли: школу, возглавляемую учителем, стоящим на крыльце и звонком, призывающим учеников на уроки, школу с уроками латинского языка и классической французской или английской литературы в старших классах, с линейкой, бьющей по рукам, — в младших.

До прихода европейцев молодые африканцы не цитировали Овидия и Вергилия, Шекспира и Вийона. Но…

У ряда племен уже с давних времен было принято весьма своеобразное воспитание молодежи. Какие-либо теоретические предметы не изучались. Молодые люди в определенном возрасте получали сведения о законах жизни. Иногда это воспитание напоминало учебу в интернате. Учащиеся покидали свои родные деревни, поселялись на значительном от них расстоянии где-нибудь в глуши, ставили небольшие переносные домики и учились жизни прямо у природы. Охоте на животных, ловле рыбы, земледелию, умению, если необходимо, отразить нападение врага в бою — всему, что необходимо человеку в суровых условиях, чтобы выйти победителем в тяжелой борьбе за жизнь. Учили их самые опытные и ловкие мужчины племени. Немалую роль здесь играла физическая подготовка: молодые люди бегали, прыгали, плавали, ныряли. Обучение было раздельным. Юноши и девушки воспитывались в соответствии с теми задачами, которые перед ними ставили природа и жизнь.

Возможно, их знакомили и с теми основными предметами, какие преподают у нас в начальной школе, но содержание и метод их подачи, конечно, были другими. Возьмем, к примеру, такой предмет, как начальная арифметика. Очевидно, не случайно в некоторых африканских языках есть своя система выражения ряда чисел, а у части племен — совершенно иная система счета. Так, например, у йоруба эта система не десятеричная, как в большинстве языков, а двадцатеричная, то есть перемножение четырех на пять дает в результате общее число пальцев у человека. Это отличие в подсчете ограничивается первым десятком (ноля совсем не существует). После десяти, от одиннадцати до пятнадцати, система также основана на прибавлении десятка, от пятнадцати до девятнадцати числа образуются путем вычитания от двадцати. Цифра двадцать — основа для всех последующих четных чисел (так, например, сорок — это двадцать, дважды взятое, шестьдесят — двадцать, взятое трижды, и т. д.). Нечетные десятки образуют при помощи вычитания (семьдесят — это четырежды двадцать без десяти).

При такой системе число сорок восемь выражается следующим образом: «два отнятых от десяти, отнятых от трижды взятых двадцати». У сотен аналогично в основе — двести. Четные сотни выражаются умножением, нечетные — вычитанием ста от взятых в нужном количестве двухсот. Так же выражаются и тысячные. Большие числа образуются весьма сложным, но довольно интересным путем. Теперь, однако, вместо традиционной йорубской системы для выражения больших чисел либо применяется десятеричная система, либо она заимствуется у европейских народов. Сложны и выражения порядковых чисел — тут существует две системы подсчета. Одна обычная, знакомая нам, а другая, неизвестная европейцам, дошла с давних времен, когда с ее помощью подсчитывали ракушки каури, которые долгое время заменяли во многих областях Западной Африки деньги. Старый способ счета сохранился и существует наряду с новым, европейским.

Окончание курса обучения отмечалось некоторыми племенами очень торжественно, праздники эти издавна привлекали европейцев своей таинственностью и экзотичностью.

Не удивительно, что они часто носили характер обрядов, ведь молодые люди вступали теперь в жизнь, признавалось их право стать взрослыми, полноправными членами общества. С современной точки зрения интересны не только сами обряды, а и все, что им предшествовало ранее и сохранилось до сегодняшнего дня (обрезание, начало половой жизни). Многие эти обряды были связаны с религией.

Вообще на систему воспитания молодого поколения, да и на взрослых людей все большее влияние оказывали оба религиозных учения, одновременно пришедшие в Западную Африку.

Европейцы, как это ни парадоксально, проникали в Африку и с юга, и с запада. Корабли работорговцев и пиратов сопровождали миссионеры, принесшие с собой христианство.

Арабы достигли Африки, пройдя через пустыню, и с ними вместе пришел ислам. В Африке не приходится искать мусульманскую школу где-нибудь в центре страны. Она есть и в любом африканском квартале Того, Ганы, Дагомеи, Нигерии, и в самых отдаленных деревнях саванны, и в мусульманском районе большого города на Гвинейском побережье. В засушливый период крона огромного старого баобаба или какого-нибудь другого дерева служит пристанищем тихим ученикам, сидящим на лавках, сбитых из досок. Часто это дети самого различного возраста. Впереди, перед скамьями, стоит сам учитель мулла или чаще всего его помощник, которым может стать и один из учеников. Дети в школе обучаются основам арабской азбуки, учатся читать и писать, иногда получают самые начальные сведения по арифметике или истории, но главное для них — это Коран.

Стоит подойти к такой школе, как уже издали слышно, как дети нараспев читают Коран. Старшие мальчики внимательно смотрят в тетради и механически повторяют тексты.

Народы, для которых ислам — ведущая религия, считают необходимым знать Коран наизусть. Отсюда понятно, что ученики мусульманской школы, как только их отпустит учитель, разлетаются в разные стороны, словно воробьи. Современная мусульманская школа при всем своем консерватизме уже претерпела довольно сильные изменения. В прошлом она имела, правда, большее значение, особенно в те времена, когда других школ не существовало. Всюду, куда проник ислам еще до начала европейской колонизации, создавались подобного типа школы. Не приходится сомневаться в том, что обучение в них в те времена стояло на очень низком уровне. Любопытно, однако, что учителя этих школ были (и остаются сейчас) многосторонне образованными людьми, но знания своим ученикам из-за консервативности самой школы они давали весьма ограниченные. Лучшие учителя не только подняли уровень культуры и науки Африки на значительную высоту, но и основали университет в Тимбукту, сделав его одним из центров мировой культуры.

Даже в наше время этот контраст очень заметен. Учитель, заставлявший своих учеников зубрить Коран, спокойно оставил их на попечение старшего мальчика и пригласил нас в свой глиняный домик, где завел беседу о космосе, объяснял положение планет, описывал звездное небо. Он производил даже подсчеты периодов новолуния. В комнате около занавески, отделявшей его спальню от прихожей, играло радио, причем совсем тихо, чтобы не помешать ученикам заучивать наизусть.

В противоположность мусульманским, христианские школы проникали в Африку с юга, оттуда, где находились крепости и морские базы европейцев. Распространение христианства поначалу шло с трудом, ведь для африканцев это была религия белых. И не удивительно, что после длительного периода работорговли оно не пользовалось никаким авторитетом. Правда, среди христианских миссионеров и в период работорговли были люди с передовыми идеями, осуждавшие торговлю живым товаром. Однако они не могли изменить создавшегося положения. С одной стороны, работорговцы, морские пираты и моряки формально выступали за введение христианства (ведь первые поселенцы из Португалии были католиками), а с другой стороны, они же игнорировали любые попытки облегчить тяжелое положение африканцев, особенно во время их перевозки на кораблях работорговцев.

Тем самым эти люди попирали основы христианской морали. Это противоречие было довольно трудно объяснить африканцам, принимавшим новую веру. Именно поэтому воспитание в школе стало одним из самых важных задач христианских миссионеров. В этой области они имели возможность действительно приносить пользу.

Мы посетили две миссионерские школы в современной Западной Африке. Они мало чем отличались от обычной европейской начальной школы, а может быть, в чем-то даже ее и превосходили. Прошли те времена, когда одинокий миссионер где-то в глуши, в небольшом селении обучал детей основам грамматики, уделяя при этом главное внимание слову божию.

Миссионерские школы сегодня — это не только маленькие домишки в селениях, это гимназии, семинарии и интернаты, которые по уровню обучения близки к церковным школам на Европейском континенте. Они давно уже начали откликаться на требования дня, на все изменения, происходящие в мире. О характере школы можно теперь узнать только по кресту перед фасадом здания, даже закон божий преподается в них лишь в качестве дополнительного ко всем остальным общеобразовательным предметам. Современная африканская администрация следит за миссионерскими школами и вынуждает их проводить различные реформы. Содержание школ обходится довольно дорого, но деньги, вложенные в них христианской церковью, не пропадают, они возвращаются благодаря тому идеологическому влиянию, которое церковь оказывает на молодую африканскую интеллигенцию. Ведь большинство африканских вождей, поэтов, писателей и других общественных деятелей обучалось в миссионерских школах, которые всего лишь двадцать — тридцать лет назад оставались в целом ряде стран (и прежде всего в странах бывшей Французской Западной Африки) практически единственным источником познания.

В качестве иллюстрации к вышесказанному можно привести разговор двух студентов — чешского и африканского.

— Послушай, ты, наверное, католик? — спрашивает африканец.

— Нет.

— Тогда баптист, адвентист или приверженец какой-нибудь другой секты?

— Нет.

— У вас ведь нет мусульман?

— Нет.

— Так ты, наверное, тот самый русский христианин или как это у вас называется? Мы кое-что слышали об этой религии.

— Тоже нет. Я не принадлежу ни к какой церкви.

Африканские студенты, окружившие собеседников, понимающе закивали головами, но несколько огорченно заметили:

— У нас тоже есть такие люди, но они живут большей частью в глуши, в самых отдаленных селениях.

А как обстоит дело с общественными школами? Что в этом направлении предпринимает государство? Получить ответ на этот вопрос — значит рассмотреть положение с образованием в Африке в настоящее время.

До первой мировой войны большая часть школ в Западной Африке находилась в руках частных лиц. Миссионерские школы, с одной стороны, мусульманские — с другой, были неравномерно разбросаны по всей ее территории. В одном городе или селении ученики могли посещать только миссионерские школы, в другом — только мусульманские. И та и другая школа иногда находились в одном месте. Уже перед первой мировой войной были сделаны попытки создать общеобразовательные государственные школы. Позднее, в период между двумя войнами, пытались провести школьную реформу, но все эти планы не пошли дальше различных предположений. В Золотом Береге, где система образования была более передовой, к концу второй мировой войны функционировало всего лишь сто школ, которые посещало приблизительно сто пятнадцать тысяч детей. Это означает, что только около 13 % всей молодежи в возрасте от пяти до четырнадцати лет было охвачено учебой. В 1927 году в Золотом Береге открыли так называемый «Колледж принца Уэльского», который в 1928 году после слияния с ним учительского института давал образование от начального до специального педагогического. Решающим этапом для проведения школьной реформы оказался конец второй мировой войны. Да и сама война сыграла в этом вопросе свою определенную роль.

Тысячи африканских солдат воевали в союзных войсках, они изгоняли фашистские полчища Муссолини из Сомали, Абиссинии и Эритреи, японские — из Индии и Бирмы. Особенно много африканцев оказалось на бирманском фронте. Климатические условия для европейцев здесь были особенно тяжелыми, поэтому британское командование посылало туда западноафриканские войска. Камерунцы и сенегальцы воевали также в войсках генерала де Голля. Они участвовали в освобождении Парижа. Но современная армия не может иметь в своих рядах безграмотных солдат, поэтому их обучали на курсах, где давали необходимые знания. Эти курсы были, в сущности, первыми по ликвидации неграмотности взрослого населения Африки.

Вторая мировая война внесла много изменений в карту мира. Колониальная администрация начала понимать, что Африка не может оставаться в стороне от великих перемен. Поэтому англичане разработали и в 1946 году опубликовали десятилетний план преобразования школ в Западной Африке. План был составлен с учетом той структуры, которая к этому времени здесь уже существовала. Некоторые школы, начиная с начальной и кончая высшей, должны были принять совершенно новую, современную систему образования. В этот период на базе «Колледжа принца Уэльского» в Золотом Береге был основан университет. Второй университет создали на базе Ибаданского колледжа. Эти два университета были первыми в Африке.

Новая система образования получила свое подлинное развитие после второй мировой войны. В 50-х годах в Гане была осуществлена государственная общеобразовательная система. Несмотря на то что в Гане и в Нигерии постановка образования была несколько иной, чем в бывшей Французской Западной Африке, государственных школ, которые появились после второй мировой войны, было там еще очень мало.

В 1951 году в начальных школах Нигера обучалось около 7000 человек, тогда как в Золотом Береге их было около 300 000. В странах Французской Западной Африки, особенно в ее южных областях, было и до сих пор остается еще много миссионерских школ.

Из приведенной цифры числа учащихся в Нигере приблизительно 270 человек обучалось в католических, евангелических и миссионерских школах. Сколько их училось в мусульманских учебных заведениях, никому не известно, так как какой-либо статистики здесь не существовало. В Того в 1961/62 учебном году в государственных школах обучался 58 971 ученик, а в частных, в большинстве своем миссионерских, — 108 346.

Колониальную систему образования, которую молодые африканские государства поначалу перенесли совершенно механически на свою почву, можно упрекнуть во многом. Между начальным образованием, проникающим в самые отдаленные селения в пустынях и в тропических областях, и школой второй ступени лежала огромная пропасть. Вторая ступень была достижима лишь для немногих. В основе обучения лежала здесь европейская система образования, учителя приезжали из Европы. Надо, однако, отметить, что за последние годы и здесь многое изменилось: школа значительно африканизируется. Наряду с латинскими авторами упоминаются африканские, одновременно с греческим изучаются африканские языки, помимо истории страны галлов начинают уже преподавать кое-что и из прошлого Африки. Но одна проблема остается — это проблема кадров.

К 50-м годам среди преподавателей школы второй ступени появились африканцы, но в начале 60-х годов произошел парадокс: завоевание независимости страны привело к… резкому снижению числа национальных педагогических кадров.

Независимым государствам сразу же потребовалось много образованных людей. Это были главным образом преподаватели. Поэтому учителя и профессора стали покидать свои классы и кафедры, вливаясь в отряды государственных чиновников, руководителей учреждений и их заместителей, посланников и послов. А младшее поколение далеко не сразу пришло им на смену.

Во время моего путешествия по Африке я смог познакомиться с работой нескольких школ. Всегда бросалась в глаза — большая разница между ними. Привилегированные школы напоминали наши гимназии старого типа: ученики стараются как можно скорее усвоить наследие, полученное ими от предшествующих поколений. Это люди разных национальностей и взглядов, но все они дружат между собой. В бывших британских колониях за партами рядом сидят африканцы, индийцы и пакистанцы. Араба тут можно увидеть вместе с малайцем, японцем или канадцем. Различие в происхождении совершенно не мешает им совершать проделки за спиной учителя, точно так же, как и ученикам всего мира.

В этих школах собраны преподаватели с весьма разносторонними знаниями, уровень преподавания высокий как в бывших английских, так и в бывших французских колониях.

В одной из школ, затерявшейся в отдаленном местечке, я был приветливо принят директором, угостившим меня холодным пивом из холодильника. Узнав, что я чех, он начал убеждать меня:

— Было совсем не умно со стороны ваших последних князей Пршемыслов приглашать в ваши пограничные леса немецких колонистов! Ведь это-то и привело к Судетской проблеме, послужившей для Гитлера поводом к разделу Чехословакии!

Я был поражен. Позднее выяснилось, что директор преподает историю и очень ей интересуется. Я должен признаться, что вынужден был собрать все крохи своих знаний о последних Пршемыслах и их политике, чтобы не опозориться вдали от родины.

Студенты этих школ получают материальную помощь. Часто при них создаются интернаты, содержание которых стоит немалых средств. Стипендию платит государство или же некоторые общественные и культурные организации. Самой оригинальной формой стипендии является, пожалуй, материальная поддержка студентов деревенскими или племенными объединениями. Определенный процент выручки от продажи какао или растительного масла отчисляется в пользу обучающихся представителей племени или деревни. Если урожай какао высок, то племя может послать в школу больше студентов, в случае неурожая процент их, естественно, падает. За тем, как занимается студент, пристально следят. Жители деревни или члены племенного объединения не будут работать на лентяя. Поэтому достаточно директору подать жалобу на студента, как он может спокойно собирать свои пожитки и отправляться восвояси. Многие педагоги приветствуют эту систему. Она дает возможность контролировать студентов и вместе с тем поддерживать дисциплину. Мне напомнило это один из рассказов К. Чапека, в котором рассказывается, как государственный казначей предложил каждому гражданину сообщать, куда уходят деньги, собранные в порядке налогообложения. Сочетание древних и современных общественных форм в Африке иногда напоминает эту ситуацию.

Нет ни одной страны, где требуется так много специалистов сразу, причем в самых различных областях, как в Африке. А несколько новых университетов, открывших свои двери после второй мировой войны, могут дать знания лишь небольшому количеству людей. Самый старый из этих университетов — Ганский. Есть университеты в Легону у Аккры, Ибаданский университет в Нигерии и Дакарский в Сенегале. Однако всего этого недостаточно. Ведь совсем недавно они были лишь филиалами больших столичных университетов и только теперь постепенно переходят к полной самостоятельности, осознавая себя подлинно африканскими университетами. Три самых старых из них уже хорошо это поняли. Там преподаются естественные и общественные науки по собственным программам с учетом местных особенностей. Ведь еще не так много прошло времени с тех пор, как историю и культуру Африки изучали либо в Лондоне, либо в Париже. Теперь созданы центры изучения африканской культуры, языка и литературы и в Аккре и в Ибадане. Они постепенно приобретают мировую известность. Но и по сей день на этих факультетах студентов немного, так как молодежь проявляет интерес прежде всего к тем дисциплинам и наукам, которые можно применять на практике. Африке нужны прежде всего юристы, врачи и техники. Может быть, через некоторое время проснется интерес и к гуманитарным дисциплинам.

В 60-е годы все новые и новые университеты появляются в городах Африки: в Кейпкосте, Кумаси, Лагосе, Неука, Зарин. Университеты в Аккре, Ибадане, Дакаре продолжают выпускать специалистов, и надо надеяться, что уровень преподавания будет здесь постоянно расти.

И все-таки учебных заведений в Африке недостаточно. Сотни студентов, желающих получить знания, едут учиться в различные страны мира. Им предлагают руку помощи. Так, в Москве, Нью-Йорке, Лейпциге, Гейдельберге, Праге и Лондоне формируется молодая африканская интеллигенция. Первое поколение тех, кто закончил уже свое образование, вернулось обратно — это сегодняшние министры, партийные руководители, послы, президенты.

Статистика утомляет читателей, которые и так часто соприкасаются с различными цифровыми данными в связи с теми или иными международными конференциями, связанными с Африкой. Однако нам представляется необходимым привести несколько цифровых примеров по стране, о которой пишут мало, например, по Того — одному из самых маленьких государств Западной Африки. Это государство имело в 1961–1962 годах 116 студентов во Франции, 22 — в Дакаре и 10 — в Бамако. Студенты получали стипендию от тоголезского правительства.

Интересно проследить, как распределяли стипендии в Того различные государства и отдельные организации:

Франция 42

Германия (ФРГ) 5

Югославия 2

Чехословакия 22

СССР 9

США 9

Тунис 13

Тоголезская торговая палата 3

Надо иметь в виду, что вовсе не каждый африканец стремится получить высшее образование и не каждый в нем нуждается. Да и государству не требуются одни только граждане с дипломами. Гораздо важнее на данном этапе ликвидировать неграмотность среди населения. Общее образование в начальной школе и обязательное ее посещение детьми и молодежью, увеличение количества школ и повышение уровня преподавания — вот путь к решению этого вопроса.

Не меньше нуждается Африка и в курсах по ликвидации неграмотности.

В бывших британских колониях учащиеся обычно начинают с изучения того языка, который в этой области или районе является общепринятым. Затем, уже на втором этапе, овладев основами местного языка, переходят к изучению английского.

Курсы в Африке испытывают постоянную нужду в учебных материалах: книгах, учебниках, сборниках стихотворений и журналах. Это относится и к начальной школе, и частично к старшим классам, в которых английский язык также осваивается на базе местных. Но речь идет не только о том, чтобы найти педагогические кадры, подготовить учебные пособия, создать нормальную обстановку для обучения. Нет смысла учить людей тому, что не будет потом применяться на практике. Дипломы в африканской деревне не потребуются. В 1956 году, за год до провозглашения независимости Ганы, был проведен опрос 202 человек различных профессий. Примерно третья часть опрошенных утверждала, что они умеют немного читать по-английски, и всего трое заявили, что умеют читать только на английском языке. По ответам жителей одной из деревень, расположенной в вольтской области (на севере бывшей немецкой колонии Того), можно составить следующий вывод:

Читают только на самом распространенном 

языке этой области — эве — 10 человек

На эве и английском — 11

Только на английском — 1

На самых распространенных в Гане языках — 

акай и тви — 2

На языке тви бегло и на эве слабо — 1

На эве и немецком — 1

На эве и йоруба (язык Западной Нигерии) — 1

На эве и языке га (язык района Аккры) и на английском — 1

На языке га и на эве — 1

Эта анкета показала, что в период опроса (то есть в 1956 году) четвертая часть всех опрашиваемых научилась читать на курсах для взрослых.

Какую же литературу предпочитали африканцы? Большая часть отдавала предпочтение книгам, в которых рассказывалось о традициях и прошлом их родины, много было любителей читать Библию, тут сказывалось влияние миссионерских школ. Многочисленные читатели проявляли интерес к статьям о последних событиях в мире, к коротким рассказам и, в меньшей степени, к более сложным литературным произведениям. Если учесть краткость времени, за которое население Западной Африки приобщилось к литературе, то удивительным кажется ответ, полученный от многих читателей: «Если хочешь что-нибудь прочитать, не жалей денег». Сейчас уже поступают жалобы на плохую доставку книг и журналов. Возможности обучения и интерес к изучению тон или иной науки упираются теперь в наличие литературы по разным вопросам. Времена меняются, и тот, кто издает и пишет книги, уже не носит их на спине в корзине и не ходит пешком. Книги развозят в «джипах», которые разъезжают со своим грузом по селениям.