Танцующая на волнах

Глава 10

Маша открыла глаза и снова вообразила себя коронованной особой – вокруг все сплошь сверкало и переливалось в лучах утреннего петербургского солнца. Шелковые нити на тяжелых розовых шторах гостиничного номера блестели на фоне деревянных панелей красного дерева. Рядом с изголовьем ее широкой кровати стояла ваза с мелкими оранжевыми розами, покрытыми капельками воды, словно кто-то невидимый ночью все вокруг прибрал, помыл, почистил, освежил…

– Доброе утро, – хмуро поздоровался с ней Владимир, заглянув в ее спальню и тотчас же скрывшись за дверью, словно не зная, как себя вести с той, которая вчера успела одновременно побывать и в его объятиях, и за несколько часов превратиться в тривиальную деловую партнершу. Провинциальная шлюха!..

– Подумаешь, не больно-то и надо! – крикнула ему вслед Маша, сладко потягиваясь и нежась в постели. – Ты сам все это придумал, и нечего разыгрывать из себя…

– Что? – Он снова появился в дверях, только теперь уже с пеной для бритья на лице. – Ты мне что-то сказала?

– Да, я сказала, что пора бы тебе побеспокоиться о завтраке. Твоя женушка хочет как следует подкрепиться перед очередным выполнением своего супружеского долга.

– Издеваешься?

– Это ты издеваешься надо мной и моими чувствами. Разыгрывал из себя тяжелобольного, обреченного на смерть, можно сказать, затащил меня в постель…

– Да у меня к тебе, если ты хочешь знать, никаких чувств не было, когда я ложился…

– Ну и черт с тобой! Пошел отсюда, ну-ка!.. – Маша вскочила и, налетев на него, как разъяренная фурия, вытолкала его за дверь. Вернулась на кровать и села, обняв колени и чуть не плача. – И он думает, что после этих обидных слов я еще буду помогать ему?

Настроение было испорчено вконец. Она встала и побрела в свою ванную комнату. Приняла душ, накинула халат и вернулась в спальню. Села перед старинным туалетным столиком, украшенным инкрустацией, и уставилась на себя в зеркало, обрамленное роскошной рамой. Картинка получилась красивой до приторности. В зеркале отразилась часть спальни с резной деревянной спинкой кровати, молочного цвета простынями, сборчатыми занавесками и картиной, изображающей пышный букет пионов. Чуть не плача, Маша, молча и сопя, оделась в свою одежду, прикрыла постель тяжелым покрывалом и вышла из спальни. В большой комнате уже был накрыт для завтрака стол. Владимир Шехов, чистый, выбритый и умытый, в махровом халате, сидел в кресле и намазывал маслом булочку, стараясь не смотреть на подошедшую к столу Машу.

– Вот сейчас поем и уйду, все, я решила. Тем более что деньги я тебе отдала.

– Иди, я другую найду.

– А я вернусь и скажу этой девушке, что ты – ненормальный, что ты – маньяк, который затаскивает в эти апартаменты девиц и насилует их, а потом убивает или что-нибудь в этом духе. Расскажу о том, что ты заставляешь их носить одежду своей жены, чтобы обеспечить себе алиби…

– Что ты несешь? Какое еще алиби?

– Ты же убил свою жену, Шехов, и мне достаточно только выйти отсюда, чтобы об этом узнала вся «Астория». Ведь ты специально поселился здесь, чтобы нас с тобой все запомнили. И они запомнят все – от администратора и носильщика до самой последней горничной, которая чистила твой унитаз, – запомнят ненормального жильца, который, убив жену, изображал с посторонней девушкой счастливую и благополучную семейную пару…

Она говорила просто так, чтобы позлить его, и, как ей казалось, ее слова производили на него неизгладимое впечатление.

– Да ты сумасшедшая… Замолчи, иначе мне придется насильно заставить тебя молчать…

– Что вы говорите, господин Шехов, неужели вы примените силу к девушке? А вчера, помнится, вы говорили что-то о любви с первого взгляда, о страсти, или мне все это приснилось?

– Я принял тебя за нормальную девушку, а ты оказалась обыкновенной шлюхой…

– Это я-то шлюха? Сам – шлюха. Я разговаривала вчера с твоей женой, нашла ее номер в твоей записной книжке, она оказалась в машине, как раз под моей рукой… Так вот, жена твоя, слава богу, жива, но находится не в Африке, а в Москве, и она сказала мне, что ты – очень опасный тип.

– Ты все врешь, маленькая лживая девчонка… Если не хочешь мне помочь, убирайся… У меня и без тебя хлопот хватает. Не знаю, чем я так насолил тебе, что ты словно с цепи сорвалась. Ты можешь успокоиться и сказать мне правду?

– Какую еще правду ты хочешь от меня услышать?

– Ты что, действительно звонила моей жене?

– Конечно. Можешь взглянуть на мой телефон, там сохранились все звонки и номера. А потом, кстати, уже она мне позвонила…

– Ты уверена, что это была она?

– Откуда мне знать, интересный ты человек?! Я что, знакома с твоей женой?

– И что же тебе сказала эта женщина?

– Еще раз повторить? Пожалуйста. Что ты – опасный тип и что мне надо делать отсюда ноги. Еще она сказала, что ты вовсе не болен, что ты все это придумал, чтобы разжалобить меня…

– Так прямо и сказала? – Он казался очень удивленным и одновременно напуганным.

– И спросила что-то про какого-то Женю…

И тут Шехов выронил нож.

– Про Женю? Она спросила тебя про Женю?

Шехов смотрел на Машу и задавал себе один и тот же вопрос: с кем разговаривала Маша по телефону? Если сначала он решил, что она нарвалась каким-то образом на Женьку и та по пьяни наплела ей всяких разных глупостей, то теперь, услышав, что женщина, с которой разговаривала Маша, упомянула Женю, он понял, что это кто-то другой… Может, Ленина трубка оказалась у чужого человека? Телефон был в кармане плаща, плащ находится сейчас в земле вместе с трупом Лены… Если предположить, что телефон выпал из плаща в тот момент, когда тело укладывали в спальный мешок… Да, такое могло случиться, то тогда откуда же этой незнакомой ему женщине известно о существовании Жени? Голова его пошла кругом. Никогда он не был еще так растерян. У него даже появилась мысль позвонить Семену и обо всем ему рассказать, но тут он вспомнил, что это именно с подачи Семена он оказался в этой гостинице, с этой Машей… Если он сейчас позвонит ему, то может только все испортить. Смушкин – хитрый лис, он вообще скажет, что ошиблись номером. Он не станет впутываться в это мокрое дело. А дело действительно мокрое, да и земля в том месте, где он зарыл спальный мешок, напоминает болото…

– Маша, – Шехов вдруг посмотрел на нее совершенно другим взглядом. – Сядь со мной рядом…

– Зачем? Что еще ты придумал? Хочешь отравить меня?

– Нет.

И Шехов, поддавшись отчаянию, рассказал Маше о дуэли и зарытом под Питером, в местечке со странным названием Лисий Нос, спальном мешке с трупом жены.

– Зачем ты мне это рассказал? – Маша смотрела на него с нескрываемым ужасом. – Разве такие вещи можно говорить первому встречному? Я приехала в Питер отдохнуть, и мне меньше всего хотелось бы быть замешанной в таком деле… Ты решил поделиться со мной своими проблемами или взвалить их на меня? Ведь мы уже действительно успели нарисоваться в этой чертовой гостинице… Прав был Миша…

Она мысленно вернулась в ночной клуб и увидела своего подвыпившего спутника, которого бросила ночью ради Шехова. «А ты не подумала, почему он это делает?» Миша, ревнуя ее и не желая, чтобы она возвращалась к Шехову, явно для того, чтобы напугать, придумал эту историю с убийством жены и попал в самую точку. Это казалось невероятным… Она словно и сейчас слышала его голос. «Ему нужно алиби…» – «Алиби? Для кого?» Она воспринимала все с иронией и не верила ни единому его слову. «Для жены. Ее нет, понимаешь?.. Пораскинь мозгами, где может в это время быть его жена?..» Ведь он так и сказал открытым текстом: «Да пришил он свою жену, вот что я тебе скажу. А ты ему нужна, чтобы потом, если труп обнаружится, персонал гостиницы подтвердил, что он жил здесь со своей женой, а труп принадлежит совершенно другой женщине. Или что-нибудь в этом духе…» Удивительная прозорливость, словно он знал, о чем говорит… А она? Она вела себя как последняя наивная дурочка: «Алиби… трупы… Ты бы видел его – он сущий ангел. Красивый молодой мужчина, очень обаятельный. Богатый. Зачем ему убивать свою жену?» И пусть, если ему верить, не он сам убил жену, а та девица, которая, подстрелив на дуэли его жену, так здорово подставила его, все равно он является соучастником… Ведь он вез тело своей жены в Питер… И какой идиот придумал этот ход? Этой поездкой он утопил себя. А та девица, Женя, самоустранится… «И что ты предлагаешь?» – она спросила Мишу с насмешкой, о чем теперь сильно жалела. «Дергать от него». И она, скорее для продолжения темы, чем осознавая возможность того, о чем идет речь, вспомнила о том, что Шехов дал ей денег. «Верни, извинись, скажи, что встретила другого парня… Переночуешь сегодня у меня, а завтра, если захочешь, вернешься в свою гостиницу, придешь в себя, можешь еще немного походить по музеям, и – ту-ту! – домой». Золотые слова.

– Какой еще Миша? – донеслось до нее. – Этот оборванец, с которым ты собиралась провести ночь вместо того, чтобы выполнить условия нашего договора? Что вы за народ – женщины? С вами ни о чем нельзя договариваться, вы всегда руководствуетесь только чувствами… Вам нельзя довериться…

– А как еще поступать с такими простачками вроде тебя? Я вот смотрю на тебя, и мне страшно… Пусть даже я поверю, что это не ты убил свою жену, но ты же простил это убийство своей любовнице, а свою жену, точнее, ее тело вез столько часов в багажнике машины, чтобы зарыть в лесу… Неужели ты не понял, что этот план был с самого начала направлен против тебя? Что Женя, пристрелив твою жену, сама вышла, что называется, сухой из воды? Она тебя подставила, и, быть может, нарочно… Ведь ты же – банкир или управляющий банком, это неважно… Тебе не пришло в голову, что то, о чем мы с тобой сейчас здесь разговариваем, – плод усилий вовсе даже и не Жени, а совершенно другого, более влиятельного и сильного человека, волю которого она выполняла? Напряги свои мозги – кому было выгодно так подставлять тебя? Кто хочет занять твое место или сделать так, чтобы ты вообще ушел из этого бизнеса? Я не сильна в таких вопросах, но, как человек посторонний, незнакомый с твоей женой, могу сказать, что история с дуэлью – полный бред. Как мог ты поверить в это?

– В том-то и дело, что ты не знаешь мою жену… – покачал головой и без того убитый обрушившимся на него несчастьем Шехов. – Она могла, могла придумать эту дуэль…

– Даже если и поверить в это, то заметь, твоя жена дралась за тебя на дуэли, а ты вместо того, чтобы похоронить ее как положено…

– Все, хватит, мне и так тошно…

– Надеюсь, ты теперь отпустишь меня?

Ее и саму лихорадило. Зато теперь она четко знала, как ей поступать дальше. Главное – вырваться из «Астории», добраться без приключений до своей скромной гостиницы, собрать вещички и – на вокзал! Все, на этом ее питерские приключения должны закончиться. Иначе и ее привлекут к этому убийству как соучастницу. Однако из головы не выходил ее разговор с женой Шехова. Ведь если она убита, то с кем же она разговаривала по телефону? И зачем ей было называть себя? А что, если и здесь, в этой гостинице, за ними следят и ждут только удобного случая, чтобы расправиться с Шеховым?

– Иди, ты свободна… – вдруг сказал Владимир, встал и распахнул перед ней двери. – Я даже денег тебе на дорогу дам… за то, что выслушала меня…

Он достал все те же девятьсот долларов и бросил их на стол, а сам отошел к окну, всем своим видом показывая, что не шутит и что Маша может прямо сейчас оставить его и отправиться на все четыре стороны.

– А что сделал бы ты на моем месте? Остался, рискуя быть замешанным в этом деле? Ты сам-то понимаешь, что натворил?

– Да, ты права, я бы действительно ушел. И я на самом деле не должен был тебе ничего рассказывать… Но знай – я ничего не придумал, все было именно так, как я тебе рассказал.

– Но если так, то с кем же я разговаривала по телефону? Мне это не дает покоя.

– Понятия не имею.

– Закрой дверь, и давай позвоним по этому телефону еще раз… Ведь ты не исключаешь того, что ее телефон мог выскользнуть из плаща в тот момент, когда ты укладывал тело в спальник…

– Я… укладывал? Но ведь это не я укладывал…

– А кто же? Женя?

– Нет, совершенно другой человек, секундант…

Он и сам понял, насколько дико прозвучало это слово – секундант…

Произнеся это слово, Шехов представил себе Семена Смушкина, любовника своей жены, бесстрастно укладывающего тело Елены в спальный мешок, и ему стало еще хуже.

– Наверное, Маша, мне надо рассказать тебе еще кое-что, о чем я умолчал…

– Ты уверен?

– Ты же хочешь побольше узнать о женщине, затеявшей дуэль… Думаю, формирование ее как личности и как женщины происходило под руководством этого самого секунданта… его зовут Семен…