Танцующая при луне

Глава 23

Она лежала, уютно свернувшись, прямо на нем — полностью расслабленная и абсолютно обессиленная. Габриэль легонько поглаживал ее по спине, хотя последнее, что ему хотелось, — это разбудить ее. Лиззи и так почти не спала сегодня, а мало кто мог обходиться без сна так же долго, как он сам. Особенно если учесть, насколько насыщенной была для нее эта ночь.

Он снова чувствовал себя в полной готовности, что, надо сказать, здорово его удивляло. Он был похож на семнадцатилетнего юнца, все время пребывающего в состоянии возбуждения. И чем больше он получал, тем больше ему хотелось. Габриэлю приходилось сдерживать себя усилием воли: после такой ночи у Лиззи наверняка все болело. Но Габриэль не мог избавиться от страха, что эта ночь может стать для них последней.

Впрочем, на улице уже рассвело. В узкие окошки лился солнечный свет, пусть и не слишком яркий. Наверняка утро было в самом разгаре. Как там Джейн? Не успела ли она удариться в панику, не обнаружив дома ни Лиззи, ни Габриэля? Оставалось надеяться на Питера, который вполне мог сделать правильные выводы из очевидных фактов, догадаться, что эти двое вместе, и успокоить Джейн.

Дверь на лестницу была приоткрыта. Габриэль не знал, в какой момент она успела распахнуться, да это его и не волновало. Как только он решил, что должен овладеть Лиззи, ничто уже не могло остановить его. Кроме самой Лиззи.

«Да», — прошептала она ему на ухо. «Да», — касаясь поцелуем его губ. «Да», — лаская его своим ртом.

Габриэль подавил стон желания. Он не собирался сейчас возобновлять любовные ласки — пообещал себе, что на время оставит ее в покое. Однако эти неясные прикосновения, сладкая тяжесть ее тела, сам ритм ее дыхания доводили его до исступления.

Ему удалось выскользнуть из-под Лиззи, не разбудив ее при этом. Она была настолько измучена, что могла бы проспать, пожалуй, не один день, подумал Габриэль, выбираясь из постели и довольно потягиваясь.

Внезапно он осознал, что с лица у него не сходит по-идиотски блаженная улыбка. Габриэль постарался стереть ее, но она словно приклеилась к его физиономии. Смех, да и только. Ему даже захотелось ударить с размаху по стене, чтобы только убрать эту нелепую ухмылку.

Он взглянул на Лиззи, мирно спавшую в его постели. Огненно-рыжие волосы ее прикрывали нежное тело. Габриэль нахмурился, заметив синяк на ее лице, — должно быть, она здорово ушиблась, когда отправилась за ним в эту дождливую ночь. Неудивительно, что он чувствовал себя виноватым. Однако он не испытывал ни малейших угрызений совести относительно тех меток, которые оставил на ее теле по ходу этой бесконечной ночи. Да и Лиззи не стоило переживать из-за следов укуса на его плече, оставленного ею в порыве страсти.

Но хватит уже думать об этом. Пора отвлечься от мыслей о Лиззи. Габриэль подошел к окну. Дождь давно закончился, но небо было плотно затянуто облаками — унылое, неприглядное зрелище для первого майского дня. Оставалось надеяться, что в скором времени вновь пойдет дождь. Хороший ливень смог бы здорово подпортить планы Фрэнсиса Чилтона.

Впрочем, Габриэль не мог полагаться только на дождь. Надо было найти Питера и убедиться, что с Джейн все в порядке. Вчера его приятель нес какую-то чушь насчет женитьбы на одной из девиц Твикхем. Но нынешнее утро наверняка должно было принести ему с собой каплю здравого смысла — в дополнение к дикой головной боли.

Лиззи здесь ничего не угрожает. Да она и не проснется в ближайшие несколько часов. Так что ему хватит времени проверить, как там Джейн, а затем вернуться в башню. Габриэль пока не знал, что ему делать со зловещими планами Фрэнсиса Чилтона, но этим он сможет заняться позже. Все равно до наступления ночи здесь не будет никаких костров, и у него есть время, чтобы остановить Фрэнсиса. Если его надо остановить.

Спустившись с башни, Габриэль не обнаружил никаких следов своих призрачных знакомых. Откуда-то издалека донесся звонкий щебет птиц, и в душе его пробудилась надежда: давненько он не слышал здесь ничего подобного. Своими мерзкими затеями Фрэнсис умудрился распугать всю живность в лесу.

Но некоторые из них оказались достаточно смелыми, чтобы вернуться. Без сомнения, это было хорошим знаком.

Джейн, закутавшись в старенькую шаль, понуро брела по проселочной дороге. Вдалеке послышался шум экипажа, и она тут же подумала, не спрятаться ли ей в придорожных кустах, переждав, пока этот кто-то проедет мимо. Без сомнения, сегодня был самый мрачный день в ее жизни, и все, чего ей хотелось, — чтобы ее оставили в покое.

А ведь первое мая, воплощение радости и весны, должно было наполнить ее жизнь новым светом. Но именно сегодня этой жизни — или хотя бы надежде на счастье — пришел конец.

Джейн оглянулась, чтобы понять, успеет ли она еще спрятаться. Ей не удалось определить, чей это экипаж: он был большим и закрытым, без герба и других опознавательных знаков. Она понятия не имела, заметил ли ее кучер, да ей, в общем-то, было все равно. Не медля ни секунды, Джейн скользнула в лес, пробралась вдоль небольшой канавы и спряталась в рощице молодой поросли. Здесь было тихо и сумрачно. Здесь она могла плакать, не боясь, что ее кто-нибудь увидит.

А ведь начиналось все как обычно. Проснувшись с утра пораньше, она тут же побежала на конюшню, чтобы посмотреть на Пенелопу с жеребенком. Те выглядели здоровыми и довольными, и Джейн вдруг ощутила укол зависти при виде проявлений материнской любви. Ей так давно хотелось иметь детей, что острота прежних страданий уже притупилась. Но ей хотелось не просто материнского счастья — она надеялась, что отцом ее детей станет Питер.

— Не стоило вам приходить сюда, мисс, — произнес тот, возникнув словно бы из ниоткуда. Джейн обернулась к нему с сияющей улыбкой, которая, впрочем, тут же угасла Питер выглядел бледным и нездоровым. Да еще вдобавок и раздраженным.

— У тебя все в порядке? Ты не заболел?

— Все в порядке, мисс. Что вам за дело до таких, как я? — Его йоркширский акцент звучал сегодня на удивление отчетливо. — Я позабочусь о лошадях, а вы займитесь своими делами. Возвращайтесь-ка домой.

— Питер…

— Можете поздравить меня, — произнес он внезапно все тем же сердитым тоном. — Я женюсь.

В этот момент надеждам Джейн пришел конец.

— Женишься? — пролепетала она.

— Именно. Пора мне уже завести свою семью. Ферма требует присмотра, да и матушка не становится моложе. В общем, надо подумать о себе. И вот еще что: я уже не вернусь в Хернвуд-мейнор. Пусть ваш отец ищет себе нового конюха.

— Я… я не понимаю, — растерянно промолвила Джейн.

— Да что тут непонятного, мисс? Слуги часто уходят от своих хозяев. Они женятся и обзаводятся детьми. Все это не ваша забота. — Отвернувшись, он наклонился к ведру с кормом.

— Действительно, не моя, — произнесла она безжизненным тоном. — Что ж, Питер, желаю тебе всего хорошего. Когда же свадьба?

— Я дам вам знать, мисс. — Голос его звучал на удивление глухо. — Мы никого не зовем, кроме родных да жителей деревни. Никакой знати. Думаю, вы меня поймете. Ничего хорошего из такого смешения ожидать не приходится.

— Ты прав. — Джейн с трудом выдавливала из себя слова. — Не приходится.

Сохраняя внешнее спокойствие, она вышла во двор, освещенный серым утренним светом. Питер даже не сказал ей, на ком он женится. Не исключено, что он просто все выдумал по какой-то лишь ему ведомой причине. Неподалеку она увидела высокую крепкую женщину. Это была Элис, мать Питера.

Джейн взглянула на нее с надеждой, и лицо Элис неожиданно дрогнуло.

— Эх, милочка. — Обняв Джейн, она прижала ее голову к своей пышной груди.

И Джейн разрыдалась. Она плакала прямо посреди двора, под обращенными на нее взглядами слуг, а Элис поглаживала ее по голове и печально повторяла:

— Как бы мне хотелось, чтобы все было по-другому.

Джейн подняла голову с неожиданным достоинством и выдавила из себя улыбку.

— Мне бы тоже этого хотелось, Элис, — прошептала она, а затем повернулась и бросилась бежать. Ей хотелось скрыться от любопытных глаз и сочувствующих взглядов, и она бежала до тех пор, пока не оказалась на этой дороге, в этой чахлой рощице.

Экипаж остановился, и Джейн мысленно выругалась. Это словечко она узнала от Питера, еще когда они были совсем детьми и когда жизнь казалась такой простой. В то время Питер, Джейн и Габриэль были вместе против целого мира. Но теперь Питер был отдельно от Джейн, и мир победил.

Она услышала, как распахнулась дверца кареты, и замерла, надеясь слиться с окружающим лесом. Впрочем, ей следовало бы догадаться, что надежды эти тщетны, ведь все сегодня было против нее. Ну а в карете, разумеется, находился человек, с которым ей меньше всего хотелось встретиться.

— Мисс Дарем? — донесся до нее высокий, пронзительный голосок Делайлы Чилтон. — Джейн, дорогая, я знаю, что это ты. Отсюда тебя хорошо видно. Давай же, иди сюда.

Слиться с окружением, как же, с тоской подумала Джейн.

— Добрый день, леди Чилтон, — откликнулась она с неохотой. — Боюсь, я слишком занята сейчас. Я пообещала… повару брата, что найду для него кое-какие травы. Они растут только здесь, и я…

— Что за чушь, — фыркнула Делайла. — Джейн, ты же совершенно не разбираешься в травах. Вдобавок я искала тебя. Это очень важно.

Было в ее голосе что-то такое, что заставило Джейн насторожиться. Вскочив на ноги, она стала всматриваться сквозь листву.

— Случилось что-нибудь? — с тревогой спросила она. — Неужели Лиззи? Я не видела ее все утро…

— С ней все в порядке, — проворковала Делайла. — Просто она немного заблудилась и забрела в Арундел. Я убедила ее пообедать с нами и пообещала, что привезу тебя для компании.

— Лиззи заблудилась? На нее это не похоже, — сказала Джейн, выбираясь на дорогу. Делайла сразу заметила ее запачканную одежду и опухшее от слез лицо, однако одарила обманчиво-любезной улыбкой.

— Она тут впервые и не знает, где заканчиваются одни владения и начинаются другие. Идем же, дорогуша. Я думаю, ей немного не по себе в окружении стольких джентльменов. Твое присутствие будет как нельзя кстати.

Она махнула рукой в сторону большой черной кареты. Рядом с распахнутой дверцей стояли двое слуг леди Чилтон — высокие здоровенные мужланы, также одетые во все черное. Судя по их виду, им ничего не стоило запихнуть Джейн в карету, если бы она отказалась сделать это добровольно.

И Джейн решилась. Сделав шаг в сторону кареты, она стремительно развернулась и бросилась в лесок.

Ей и в голову не могло прийти, что такие здоровяки могут так быстро бегать. Не прошло и минуты, как ее уже поймали и потащили в экипаж. Лодыжки и запястья Джейн были связаны веревкой, а в рот ей предусмотрительно сунули какую-то пыльную тряпку. Джейн бросили прямо на пол, а следом в карету забралась леди Чилтон. Дверца закрылась, и женщины оказались в полутьме. На окошках кареты висели плотные занавески, и никто не спешил зажигать маленькие лампы.

— Не тревожься, Джейн, — промурлыкала своим нежным голоском Делайла. — Даже если твоей милой подружки еще нет в Арунделе, она там скоро появится. Сможете поболтать друг с другом, пока не прибудет твоя сестра. — Она наклонилась ближе, и Джейн обдало ароматом приторно-сладких духов. — Не нужно бояться, дорогая. Мы просто приглашаем тебя отметить с нами Майский день. Не сомневаюсь, что такому чистому, неискушенному созданию, как ты, это будет только в удовольствие.

Джейн пнула леди Чилтон по ногам, скрытым длинными шелковыми юбками. Та вскрикнула от боли, но тут же рассмеялась:

— Я припомню это тебе, дорогая. Можешь не сомневаться.

Казалось, что эта поездка никогда не закончится. Джейн с трудом дышала из-за плотного кляпа. Вдобавок Делайла все время пихала ее своими остроконечными туфельками, сопровождая это заливистым смехом. К тому моменту, когда карета наконец остановилась, Джейн пришла в полное отчаяние.

Ее вытащили из кареты, как мешок с картошкой, и один из слуг бесцеремонно взвалил ее на плечо. Затем ее отнесли в дом, где было полно мужчин, которые наблюдали за происходящим с нездоровым любопытством.

— Ну, наконец-то, — раздался жеманный голосок Фрэнсиса Чилтона. — Опусти ее на пол, Джозеф, и дай мне взглянуть на нее. Быть может, она не так уж и плоха.

Джейн поставили на ноги, однако лодыжки ее были связаны так плотно, что она тут же рухнула на пол. Она испуганно молчала, а присутствующие при виде этого разразились громким смехом.

— Что скажешь, Мерривезер? — поинтересовался Фрэнсис. — Не красотка, скажем прямо, зато девственница — уж в этом точно не может быть сомнений. А по знатности, ясное дело, не уступит сестре.

Незнакомый мужчина приблизился к Джейн и всмотрелся ей в лицо.

— Это что, другая дочка Дарема? — спросил он.

— Само собой, — с улыбкой ответил Фрэнсис. — Я же говорил, что нам нужны обе. Две высокородные девственницы лучше, чем одна. А если удача не изменит нам, то к вечеру их будет даже три.

— Не знаю, девственница она или нет. Да мне и плевать, — пожал плечами Мерривезер. — Но в ней нет ни капли породы.

— Что за чушь! — с возмущением фыркнул Фрэнсис. — Или ты имеешь в виду ту давнюю историю о происхождении Габриэля? Мне прекрасно известно, что эти двое не родные дети Даремов. Зато в их жилах течет королевская кровь, что для нас даже лучше.

— В жилах Габриэля — да. Но только не у нее. У них была общая мать. Я-то знаю, поскольку спал с ней в свое время. Горячая была штучка, даже когда ей перевалило за пятьдесят. И поболтать любила. Так вот, отец Габриэля был герцогом королевских кровей. А девчонку она зачала от конюха.

— От конюха? — с ужасом переспросил Фрэнсис.

Не будь Джейн связана по рукам и ногам, она бы бросилась на шею этому неприятному типу, который спал когда-то с ее матерью. Какое счастье, что происхождение не позволяло ей претендовать на высокое место в обществе! Как только ей удастся вырваться на свободу, она с размахом отпразднует свое падение.

— Пусть так, — пожал плечами Фрэнсис. — Сожжем незнатную девственницу. Вряд ли боги будут сильно возражать.

— А как насчет второй? — поинтересовался Мерривезер. — Может, позабавимся для начала? Я к тому, что все равно сгорит. И кто потом скажет, была она девственницей или нет?

— Не будь идиотом, — фыркнул Фрэнсис. — Если приносишь Беларусу дар, уж будь добр, позаботься о том, чтобы дар твой оказался достойным. Сколько раз тебе повторять, как все это делается?

— А тебе откуда знать, как это делается? — хмыкнул в ответ Мерривезер. — С чего вдруг ты возомнил себя таким экспертом.

— Я многому научился у Габриэля, — со слащавой улыбкой заметил тот.

— Понятно. — Мерривезер принял это как должное. — А он будет с нами на праздновании Белтайна?

— Разумеется, — чуть ли не промурлыкал Фрэнсис. — Можешь даже не сомневаться.

Джейн заперли в маленькой темной комнатке — в здании, расположенном возле собачьего питомника.

— Даже не думай сбежать, детка, — сказал один из мужчин, развязывая на ней веревки. — Иначе пойдешь на закуску нашим собачкам.

Джейн, не ответив ни слова, устроилась на узкой кровати. Ей нужно было выиграть время, чтобы обдумать свое положение.

— Сейчас тебе принесут поесть, — сказал тот, которого звали Мерривезером. — А еще у меня есть для тебя маленький сюрприз. Посетитель, который поможет тебе немного взбодриться.

— Брат будет искать меня, — с напускным спокойствием заметила Джейн.

— Твоему брату всегда было на всех плевать. Не слышала разве, что сказал Фрэнсис? Он всему научился у твоего брата. Да ладно, не раскисай. Я думаю, мы сможем устроить все так, чтобы тебе было не слишком больно.

— О чем это вы?

— О костре, ясное дело. О костре Белтайна. Мы — друиды, и мы приносим жертвы. Ты — одна из избранных.

Джейн не вскрикнула, не промолвила ни слова. Просто сидела и наблюдала за тем, как за ним закрывается дверь.

Время тянулось невыносимо медленно. Наконец щелкнул засов, и кто-то вошел внутрь. То была Моди Поссет, прижимавшая поднос к своему округлившемуся животу. Выглядела она в равной мере встревоженной и самодовольной.

— Моди! — с изумлением выдохнула Джейн. — Мы так беспокоились из-за тебя! Никто и понятия не имел, куда ты подевалась. Тебе нужно уйти отсюда. Ты должна помочь мне…

— И не подумаю, — заявила Моди, опуская поднос на краешек кровати. — Мне тут очень даже нравится. Обращаются с нами хорошо — со мной, Джози и Мэри. Тут все такие славные — кроме этого старого ублюдка, — у нее вырвался нервный смешок. — Но вы и так про него все знаете, ведь правда? Гнусный тип, вот он кто.

— О ком ты?

Но Моди не собиралась отвечать на ее вопросы.

— Ешьте, да побыстрее. Я не могу торчать тут целый день. Меня еще джентльмен ждет — настоящий джентльмен, а не так, с виду. Очень хорошо со мной обращается. Обещал дать мне денег за моего ребенка.

Джейн содрогнулась от ужаса.

— Моди, эти моди — воплощение зла!

Моди недовольно скривилась.

— Да что вы знаете о зле, мисс? Это вы-то, которая всю жизнь имела крышу над головой и сытный обед.

— Зло нетрудно распознать, — твердо ответила Джейн. — И оно тут повсюду.

— Это уж как вам будет угодно, — пожала плечами Моди. — Ладно, у меня еще полно дел. Позже я вернусь за подносом. И не забивайте себе голову всякими там мыслями. Сбежать отсюда не получится. Собаки не на привязи, и лично я не хотела бы оказаться с ними один на один. Злобные твари, да к тому же голодные. Им ничего не стоит разорвать вас на кусочки.

— Я и не собираюсь никуда бежать.

Это была ложь. Ее уже второй раз предупреждали насчет псов. Будь они и в самом деле такими свирепыми, никто бы не стал тратить время на предостережения — ей бы предоставили узнать все на личном опыте.

Моди захлопнула за собой дверь и заперла ее на засов. Джейн с отвращением глянула на поднос — ее тошнило даже при мысли о том, что надо будет что-то проглотить. И все же она взяла кусок черствого хлеба. Как-никак она не ела со вчерашнего вечера. Нужно набраться сил, если она действительно хочет сбежать отсюда.

В горле у нее все пересохло, и она с трудом проглотила пару кусочков. Прислонившись к спинке кровати, Джейн внимательно осмотрелась. Здесь было всего одно маленькое окно, расположенное высоко над полом. Рассчитывать на чью-либо помощь тоже не приходилось. Оставалось только надеяться, что Моди забудет запереть дверь, когда придет за подносом.

Мысль эта вспыхнула в ее голове и тут же погасла. Моди была глупышкой, но вовсе не дурой. Вряд ли она забудет о такой важной вещи, как засов. Лучше всего спрятаться за дверью и подождать, пока Моди вернется. Впрочем, если дело дойдет до борьбы, еще неизвестно, кто победит. Джейн была выше, зато Моди, всю жизнь проработавшая на ферме, отличалась силой и выносливостью. К тому же Джейн не знала, хватит ли ей духу ударить беременную женщину.

Надо было что-то придумать. За дверью послышались шаги, и она тут же вскочила с кровати. У нее не было никакого оружия, так что приходилось рассчитывать только на эффект неожиданности.

Джейн встала за дверью и приготовилась к нападению.

Приготовилась… и замерла на месте: в комнату царственно вплыла ее золотоволосая сестра Эдвина, разодетая так, будто здесь была не тюрьма, а светская вечеринка.