Танец богов

Глава 17

Опершись на капот снятого напрокат автомобиля, Мередит наблюдала в мощный бинокль за игрой в поло, пока её оператор снимал происходящее из расположенного неподалеку телевизионного фургончика. Хотя Мередит прекрасно понимала, что кадры, на которых будет запечатлено незаурядное мастерство Александра, несомненно, придадут программе дополнительный шарм, она была близка к тому, чтобы отменить съемки. Ей не хотелось присутствовать здесь. Александра она не видела с того самого вечера, когда он подкараулил её на выходе из здания студии. Она отдавала себе отчет, что вплоть до самого окончания съемок будет вынуждена встречаться с ним каждый день, однако по их завершении… Мередит дала себе зарок навсегда забыть о его существовании.

Хотя Мередит довольно слабо разбиралась в тонкостях игры в поло — это был первый матч, который она наблюдала после игры в Лос-Анджелесском конно-спортивном центре, — Александр рассказал ей достаточно много, чтобы она могла понять, что происходит на поле. «Он напоминает гладиатора на арене», — подумала Мередит, наводя на него бинокль. Под седлом у Александра был красавец-жеребец, который выглядел крупнее, чем лошади других игроков. Мередит вспомнила, как Александр рассказывал, что предпочитает быстрых скакунов, превосходящих размерами обычных в поло лошадок, которых сами игроки называли поло-пони.

Александр всегда играл первым номером — выдвинутым вперед нападающим, — поэтому и пони подбирал себе под стать: быстрых и мощных, способных выдержать любой натиск. «Первый и второй номера — нападающие, — припомнила Мередит, — а третий и четвертый — защитники. Для нападающих скорость имеет первостепенное значение».

Тем временем начинался уже четвертый тайм — «роковой тайм», как называл его Александр. Он говорил ей, что это решающий тайм в матче. Александр предпочитал использовать своих лучших пони именно в первых четырех таймах, свято убежденный, что победа в первой половине игры определяет исход всего матча. Он относился к игре в поло с такой же страстью и серьезностью, как и к своим делам, да и к команде своей подходил с такими же высокими мерками, как к деловым партнерам. Мередит словно завороженная следила за тем, как он, лихо проскакав половину поля, точным уларом клюшки послал мяч в цель.

На мгновение отвлекшись, Мередит вдруг подумала, что поло — игра для богатых людей. Она обвела глазами собравшихся на трибунах зрителей, модно разодетых женщин и мужчин, точно сошедших с обложек популярных журналов. Да, здесь собрались самые сливки общества, решила она. И все же было в этой игре и нечто большее. Она требовала не только ловкости и сноровки, но и незаурядных удали и мужества. А также хладнокровия и расчета. Идеальная игра для Александра. Он словно был рожден для нее.

В пятом и шестом таймах игра продолжалась с прежним пылом и азартом. Накал страстей не утихал. Александр с поразительной меткостью поразил ворота соперников ещё несколько раз, тогда как те сумели ответить лишь одним голом. В каждом из шести таймов Александр пересаживался на свежего пони и ещё четырех держал про запас; он предпочитал более агрессивный стиль езды, чем остальные и поэтому быстро загонял своих лошадок. Разглядывая Александра в бинокль, Мередит видела его стиснутые зубы и бешено горящие глаза. Вот он подскакал к одному из игроков соперничающей команды с, казалось бы, явным намерением вышибить того из седла, однако остановился буквально в паре дюймов; правила Международной федерации по игре в поло строго-настрого запрещали столкновения, которые могли привести к травме игроков. Мередит поражалась страстному напору Александра, его неуемному стремлению к победе. В игре, как и во всем остальном он стремился лишь к одной цели: к победе. Легко было понять, почему он уже долгое время оставался чемпионом. Блестящая техника езды и понимание игры в сочетании с неудержимой мощью атаки делали его непобедимым.

Взрыв аплодисментов заставил Мередит приподнять голову — матч закончился, и все восемь всадников прогарцевали к трибуне. Опустив бинокль, Мередит с любопытством следила, как Александру вручают огромный серебряный кубок. Она подала знак оператору, что на этом съемку можно кончать. Александр высмотрел Мередит среди зрителей и, быстро и ловко спешившись, направился к ней, ведя своего пони под уздцы. Приблизившись к Мередит и её съемочной группе, он снял защитный шлем. Его пышные черные волосы были всклокочены и мокры и от пота.

— Рад вас видеть, — сказал он с улыбкой. — Хотя, признаться, несколько удивлен.

— Почему? — Мередит с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я ведь готовлю новую программу.

— Да, конечно. — Он ненадолго приумолк. — Надеюсь, вы не жалеете, что приехали?

— Нисколько, — холодно промолвила Мередит. — Мы отсняли все, что хотели.

— Значит вы скоро уедете?

— Да, как только соберем и упакуем все оборудование.

Чуть поколебавшись, Александр сказал:

— Мередит, я должен поговорить с вами наедине.

— Насчет интервью?

— Нет, — ответил он, понизив голос. — О нас с вами.

— Такого понятия, как «нас» больше нет, — отрезала Мередит. — И, наверное, никогда не было.

— Вы сами не верите тому, что говорите, — покачал головой Александр.

— Больше мне нечего сказать вам, — Мередит уже повернулась, чтобы идти.

Александр схватил её за руку.

— А вот мне есть что! — резко, но не повышая голоса, сказал он. — И вам придется это выслушать. Только решайте: говорить ли мне это прямо здесь, или мы с вами хоть где-нибудь уединимся?

Мередит заколебалась. Она слишком хорошо знала Александра, чтобы понять: он вовсе не шутит. И ей совершенно не улыбалось обсуждать свои личные проблемы в присутствии оператора или кого-либо еще.

— Ну хорошо, — решилась она. — Когда и где?

— Прямо сейчас, — твердо заявил Александр. — Немедленно. Ступайте за мной.

Мередит обратилась к оператору:

— Собирайте аппаратуру. Если я не вернусь к тому времени, когда вы закончите, езжайте без меня.

Оператор молча кивнул.

Мередит, храня ледяное молчание, последовала за Александром к конюшне. Пони Александра, тяжело дыша, шел рядом; бока его, мокрые от пота, все ещё судорожно вздымались. Александр повернулся и любовно потрепал измученное животное по холке.

— Я совсем загнал Спартака, — произнес он. — Пожалуй, нужно будет выпустить его на пару деньков на пастбище. — Войдя в конюшню, он поручил пони молодому конюху. — Позаботься о моем дружке, — велел он.

— Да, сэр, мистер Киракис.

Александр и Мередит молча прошли по длинному проходу между стойлами. Заслышав их шаги, некоторые пони начинали ржать, другие с любопытством выглядывали наружу. Александр приостановился и начал осматривать малорослых лошадок, угощая каждую из них несколькими кусочками сахара. Мередит поразилась, насколько мягко и нежно обращается он с животными.

— Адриан на некоторое время выбыл из строя, — сказал Александр. — Сегодня утром он получил небольшое растяжение. По словам врача, ничего серьезного, но пока я ездить на нем не буду. А вот от Цезаря держитесь подальше — сегодня он не в духе и может укусить вас. А вот и старичок Аттила — ему уже скоро на покой пора…

— Вы ведь привели меня сюда не для того, чтобы рассказывать про своих пони, — не выдержала Мередит. — Прошу вас, говорите, что хотели, и — покончим с этим. До Манхэттена путь неблизкий, и мне хотелось бы вернуться не слишком поздно.

Александр терпеливо улыбнулся.

— Наверное, ваш гнев, должен придать мне сил, — произнес он. — Ведь даже гнев лучше, чем безразличие, не правда ли? По крайней мере, хотя бы что-то вы по отношению ко мне испытываете. Хотя вовсе и не то, что мне хотелось бы.

Мередит вспыхнула.

— Вам доставляет удовольствие измываться надо мной? — спросила она, глядя на него в упор.

Лицо Александра вмиг посуровело.

— Нет, — серьезно ответил он. — Ни малейшего удовольствия мне это не доставляет. Еще меньше мне нравится, что вы наотрез отказываетесь со мной встречаться, не отвечаете на мои звонки — даже не позволяете объяснить истории происхождения этой дурацкой фотографии!

— Вы вовсе не обязаны мне что-либо объяснять, — холодно отрезала Мередит.

Александр пристально посмотрел на нее.

— Скажите, Мередит, — начал он. — Все то, что мы сказали тогда друг другу ночью в аэропорту… Неужели это больше ничего для вас не значит?

— Тогда это значило очень много, — с горечью ответила Мередит. — В отличие от вас, похоже.

Александр шагнул вперед и осторожно взял её за руки.

— Я отправился в Рим, чтобы встретиться с Карло Манетти, — терпеливо заговорил он. — С дочерью его я познакомился чисто случайно, когда мы с Карло обедали вдвоем. Я пригласил их обоих в ресторан на ужин, но Манетти отказался, а вот дочь его, неожиданно для меня, согласилась. Что мне оставалось делать? Я не мог отказаться от встречи, не обидев её.

— На фотографии вы не кажетесь очень несчастным, — съязвила Мередит.

— Донна Манетти — совсем ещё юная и неразвращенная девушка, — терпеливо пояснил Александр. — Она вела крайне замкнутый образ жизни. Она влюбилась в меня, как школьница…

— Еще та школьница! — усмехнулась Мередит.

— Позвольте я закончу. За ужином у нас было вино, и девушка хватила лишку. Фотоснимок был сделан в ту минуту, когда её уже совсем разобрало. Я пытался уговорить её уйти и собирался отвезти её домой.

— К кому домой? — спросила Мередит с нескрываемым сарказмом.

— Мередит, у нас с ней ничего не было!

— Теперь это уже не имеет значения. — Мередит старалась не смотреть на Александра, чтобы он не заметил, насколько она удручена.

— В самом деле?

Мередит промолчала.

— Посмотрите мне в глаза, Мередит! — требовательно попросил Александр. — Посмотрите и скажите: да, вам это все равно. Все, что было между нами до этого злополучного случая, не значило для вас ровным счетом ничего.

Мередит подняла голову и посмотрела на него.

— Хорошо! — отчеканила она. — Мне это не все равно! И мне вовсе не безразлично, что было у вас в Риме с этой девчонкой! Вы это хотели слышать?

— Да! — признал Александр. — Я хочу, чтобы вы ревновали! Я хочу, чтобы вы любили меня столь же сильно, как люблю вас я! — Их глаза встретились, и Александр, нагнувшись, нежно, но властно поцеловал её в губы. Мередит попятилась, в глазах её стояли слезы.

— Мне уже начинало казаться, что я вас знаю, — прошептала она дрогнувшим голосом.

— Вы знаете меня, как никто другой, — сказал Александр, снова целуя её.

— Я чувствую себя мотыльком, который залетел в самое пламя, — промолвила она.

Александр грустно улыбнулся.

— Вопрос только, кто из нас мотылек, а кто — огонь, — усмехнулся он.

— Я не хочу снова обжечься, — промолвила Мередит.

— Давайте начнем заново, Мередит, — настаивал Александр. — Попытаем счастья ещё раз. Мы должны быть вместе. Мы созданы друг для друга.

— Да, мне тоже так казалось.

— Мой дом неподалеку отсюда, — произнес Александр. — Я собирался задержаться здесь до конца недели. Давайте останемся здесь вместе. Дайте мне возможность доказать, что моя любовь к вам — не пустые слова.

— Я не могу… — пролепетала Мередит. — У меня дела, обязательства перед студией…

— У меня тоже, — улыбнулся Александр. — Но главные наши обязательства — друг перед другом.

— Объясните это моему продюсеру, — устало улыбнулась Мередит.

Александр на мгновение призадумался.

— Позвоните ему от меня, — предложил он наконец. — Скажите, что я дал вам разрешение записать интервью прямо в Саутгемптоне, где собираюсь задержаться на несколько дней. Скажите, что проведете эти дни у меня, чтобы детально разработать план. Пусть в четверг или в пятницу пришлет съемочную бригаду. Это позволит нам провести несколько дней вдвоем.

Мередит заколебалась.

— Я не знаю…

Александр посмотрел ей в глаза.

— Я люблю вас, Мередит. И я не хочу вас терять.

— У меня нет с собой ни одежды, ни…

— Здесь есть магазины.

Она отвела взгляд в сторону. Потом сказала:

— У вас на все есть ответ.

— На все, — подтвердил Александр, беря её за руки. — Кроме одного. Того, что нужно мне больше всего на свете.

В Саутгемптоне у Александра был огромный, с видом на Атлантический океан, пятнадцатикомнатный особняк в георгианском стиле, который располагался на ухоженном участке земли площадью в десять акров. Выглядел дом необыкновенно элегантно: высоченные потолки, колонны, застекленные двери на веранду, с которой открывался изумительный вид на сад и океан. В доме имелся свой восстановительный центр, в котором были сауна, парная, гимнастический зал и джакузи; во внутреннем дворе были оборудованы бассейн и солярий; были также музыкальный салон и винный погреб. За домом были выстроены конюшни и отдельные жилые помещения для прислуги. Мередит поразилась, увидев, насколько интерьер особняка отличается от обстановки квартиры Александра в Олимпик-тауэр. Мраморные камины в гостиной и библиотеке, створчатые окна, лепные потолки, узорчатый паркет — все это напоминало прошлый век. Под стать была и мебель: огромные мягкие диван и кресла, расставленные повсюду предметы антиквариата и полотна импрессионистов на стенах. В библиотеке возвышались старинные часы, показывающие точное время. Поразил Мередит стоявший там же резной стол тончайшей работы. Александр рассказал, что его много лет назад изготовили знаменитые цыганские мастера.

— Для меня этот дом — убежище анахорета, — добавил он, пока Мередит обходила библиотеку, любуясь книгами и предметами искусства. — Сюда я приезжаю, когда ощущаю необходимость уединиться. Сбежать от манхэттенской суеты.

Мередит посмотрела на него и улыбнулась.

— Забавно, но мне всегда казалось, что такой человек, как вы, не в состоянии хоть сколько-нибудь надолго отлучиться от своей работы, — сказала она.

— Это верно, — кивнул Александр. — Однако я уже давно пришел к выводу, что даже самым фанатичным трудоголикам порой совершенно необходимо вырваться из привычной рабочей обстановки — и это идет лишь на пользу. Было время — я тогда только стал председателем Совета директоров, — когда вся моя жизнь вообще была посвящена исключительно делам корпорации. И я отчаянно пытался убедить себя, что ничего другого мне больше в жизни не нужно.

— Но у вас ничего не вышло, — заключила Мередит.

— Да, matia mou, — улыбнулся Александр. — Корпорация до сих пор необычайно важна для меня. Она досталась мне по праву наследования — её завещал мне отец. Но теперь я уже точно знаю, что не это в жизни главное. Так же, как и ваша карьера — для вас. — Он наполнил стакан вином и протянул Мередит. — Попробуйте — вам понравится. Оно из моих собственных виноградников.

— Как, вы и виноделием занимаетесь? — изумилась Мередит.

— У меня есть замок во Франции, — ответил Александр. — В районе Кот-дю-Роны. К превеликому сожалению, в последние годы я проводил там куда меньше времени, чем хотелось бы. Прежде я каждый год ездил туда снимать урожай. Обожаю работу в винокурне.

Мередит невольно рассмеялась.

— Простите, — спохватилась она. — Но мне просто нелегко представить, как вы занимаетесь физическим трудом.

— Вообще-то мне любая работа по душе, — сказал Александр, подливая ещё вина. — Мне было всего четырнадцать, когда отец купил эти виноградники. Францию я любил всегда — должно быть, унаследовал привязанность к ней от мамы, — поэтому был страшно рад, когда выпала возможность туда поехать. Маме, правда, не нравилось, что её сын до седьмого пота вкалывает на винокурне, зато отец гордился мной, считая, что любой физический труд пойдет мне только на пользу. И он оказался прав.

— Вижу, вам очень недостает ваших родителей, — задумчиво промолвила Мередит.

Александр кивнул.

— Да, и лишь потеряв их обоих, я понял, насколько важно иметь собственную семью. Человека, с которым можно поделиться самыми сокровенными мыслями, — тихо добавил он.

Их взгляды встретились, и Мередит почувствовала, как по спине её бегут мурашки. От вина? Или от его взгляда? Мередит поняла, что краснеет, но ничего поделать не смогла. — Всем нам, наверное, недостает близких людей, — уклончиво пробормотала она, потупив взор.

Александр заметил, что её стакан опустел.

— Еще вина? — спросил он.

Мередит покачала головой.

— Нет, мне, пожалуй, достаточно, — ответила она. — У меня уже в голове немного шумит. Да и поздно уже…

Александр кивнул.

— Извините меня, matia mou, — сказал он. — Я так наслаждался общением с вами, что перестал замечать время. Вы, наверное, устали?

— Немного, — призналась Мередит.

Александр улыбнулся.

— Идемте… Я покажу вам вашу комнату.

На следующее утро Мередит разбудило солнце, залившее ярким светом её спальню. Присев в постели, Мередит сладко потянулась и только тогда поняла, что с вечера забыла задернуть шторы. Она кинула взгляд на трюмо, где стояли изящные антикварные часы. Был уже почти полдень. Интересно, проснулся ли уже Александр?

В дверь негромко постучали. Прежде чем Мередит успела ответить, дверь открылась и в спальню вошла горничная.

— Доброе утро, мадмуазель, — поздоровалась она с отчетливым французским акцентом. — Меня зовут Даниель. Мсье Киракис поручил мне прислуживать вам, узнать, что вам подать на завтрак, а также передать вот эти вещи. — Она указала на картонные коробки, поставленные друг на друга. — Это ваша новая одежда. Надеюсь, что она вам подойдет.

— Да, спасибо, — растерянно поблагодарила Мередит.

— Что вам подать на завтрак, мадмуазель?

Мередит на мгновение призадумалась. Особого аппетита она не ощущала.

— Что-нибудь легкое, — попросила она. — Например, булочку с маслом и джемом, а также кофе.

— Oui, mademoiselle, — горничная повернулась, чтобы идти.

— Постойте, Даниель! — окликнула Мередит. — А Александр… Мистер Киракис? Он уже встал?

— Oui, mademoiselle. — Мсье Киракис — настоящий жаворонок, он всегда встает рано. С самого рассвета он сегодня в конюшне, — сказала Даниель. — Он просил, чтобы вы пришли туда к нему после завтрака.

— Хорошо, — кивнула Мередит.

— Принести вам завтрак сюда, или сойдете вниз? — спросила горничная.

Мередит улыбнулась.

— Я спущусь. Спасибо.

Открыв верхнюю коробку, она осмотрела её содержимое. Джинсы, брюки, блузки и даже сапоги для верховой езды. По размерам — в самый раз. Мередит улыбнулась. Александр предусмотрел все.

Мередит выбрала джинсы и розовую блузку. Одеваясь, она пыталась припомнить, когда ездила верхом в последний раз. Сумеет ли не ударить лицом в грязь?

«Скоро я это выясню, « — подумала Мередит.

Александра она застала на площадке для верховой езды — он объезжал великолепного вороного жеребца. Да, сейчас Александр мало походил на всегда одетого с иголочки президента «Корпорации Киракиса». На нем были серые спортивные брюки, заправленные в черные сапоги, и белая рубашка с закатанными рукавами. Черные как смоль волосы Александра развевались на ветру — Мередит показалось, что ещё никогда она не видела его таким беззаботным.

— Доброе утро! — выкрикнула она, пристраиваясь на заборе.

Александр обернулся, и лицо его осветилось улыбкой.

— Доброе утро, matia mou, — ответил он. — Как спали?

— Изумительно, — ответила Мередит. — Как убитая. А вот у вас, я слышала, утро выдалось занятое.

— Я привык вставать рано, — ответил Александр, удерживая своего коня. — Вне зависимости от того, во сколько ложусь. Как насчет того, чтобы покататься вместе?

— С удовольствием, — ответила Мередит.

— А вы умеете? — осведомился Александр.

Мередит рассмеялась.

— Там, где я выросла, ездить верхом учатся одновременно с хождением пешком. Я, конечно, уже много лет не садилась на лошадь, но, говорят, такие навыки легко не забываются.

— Что ж, проверим, — промолвил Александр. — Правда, лошадки у меня норовистые. Для меня лошадь без норова, — как и женщина — сразу теряет привлекательность.

Мередит понимающе улыбнулась.

— Не сомневаюсь, — промолвила она себе под нос.

Александр жестом подозвал конюха.

— Оседлай для мисс Кортни Аполлона, — приказал он.

— Хорошо, сэр.

Александр повернулся и посмотрел на Мередит.

— Мисс Кортни, — повторил он негромко, но с тем расчетом, чтобы она его слышала. — Надеюсь, теперь уже ненадолго.

Мередит и сама поразилась, насколько быстро её ездовые навыки восстановились. Она уже почти забыла, какое удовольствие испытывала некогда, находясь в седле. Больше часа они с Александром ездили по площадке, а потом ещё минут пятнадцать скакали галопом по берегу. Потом спешились и повели своих коней за поводья вдоль полосы прибоя, наслаждаясь свободой и обществом друг друга. Мередит была рада без памяти, что согласилась приехать сюда и дать Александру возможность объясниться. Рассказать, как было дело. Она поверила ему безоговорочно и не только потому, что хотела поверить, но и потому, что окончательно поняла: Александр её любит.

— Этот песчаный пляж напоминает мне берега моего родного острова, — задумчиво сказал Александр, когда они с Мередит возвращались с прогулки. — Наверное, ещё и поэтому я так люблю приезжать сюда.

— Да, я понимаю, — сказала Мередит. — Когда я жила в Южной Калифорнии, я тоже обожала бродить утром вдоль берега, плавать в океанских волнах, вдыхать соленый воздух…

— А, когда вы жили с Ником Холлидеем, — прервал её Александр. — Скажите, вы ведь собирались за него выйти, да?

Мередит воззрилась на него в изумлении.

— Нет, — ответила она.

Александр подобрал какую-то выброшенную на берег деревяшку и, размахнувшись, бросил её вперед.

— Но ведь вы, наверное, его любили, — произнес он.

— Да, — ответила Мередит, чуть помолчав. — Поначалу. Но потом все у нас пошло вкривь и вкось, и я… — голос её оборвался.

— И вы больше не хотели сближаться с другими мужчинами, — закончил за неё Александр.

— Долгое время мне казалось, что я никогда больше не смогу полюбить, — призналась Мередит. — Но теперь… я поняла, что ошибалась.

Александр остановился и повернулся к ней.

— Я рад это слышать, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я хочу, чтобы мы были вместе. И ещё я хочу, чтобы вы были со мной счастливы, хотя мне и нелегко будет конкурировать с человеком из вашего прошлого.

— В моем прошлом никого не было, Александр, — твердо ответила Мередит.

Александр обнял её, и их губы слились. Обняв его за шею, Мередит жадно впилась в его губы, впервые позволив себе отдаться страсти, давно поселившейся в её сердце.

— Я даже не представляла, что может так похолодать, — промолвила Мередит, вытягиваясь во весь рост на огромных и мягких, как пух подушках перед растопленным камином; свет в гостиной был выключен, и она освещалась только бликами пламени.

— Да, порой даже в это время года вечера выдаются холодные, — заметил Александр. Он принес бутылку шампанского «Дом Периньон» и поставил её рядом с двумя хрустальными бокалами прямо на пол.

Увидев шампанское, Мередит улыбнулась.

— Мы отмечаем вашу победу в поло? — спросила она.

— Нет, — серьезно ответил Александр. — Мы отмечаем совсем другой повод… Что мы наконец вместе. — Он двумя пальцами надавил на пробку, не спуская глаз с Мередит. Вдруг пробка с громким хлопком вылетела, и из горлышка бутылки прямо им на головы извергся пенный фонтан. Мередит испуганно посмотрела на себя: её шелковая блузка вымокла до нитки и, прилипнув к телу, казалась совершенно прозрачной.

— По-моему, вы только что выбросили коту под хвост целую бутылку шампанского, — заметила Мередит, чувствуя, что краснеет.

— Напротив, — улыбнулся Александр. — На мой взгляд, оно потрачено не зря.

И они уставились друг на друга, словно ласкаясь одними глазами. Александр медленно придвинулся к Мередит и принялся осторожно, наслаждаясь каждым мгновением, расстегивать её блузку. Расстегнув последнюю пуговку, он стянул блузку с плеч Мередит. Лифчика под блузкой не оказалось. Александр осторожно опрокинул Мередит на подушки и нежно поцеловал её. Затем стал медленно слизывать ручейки шампанского, стекающего в ложбинку между грудей Мередит, то и дело отрываясь, чтобы снова поцеловать её в губы. Он ласкал губами розовые ореолы вокруг сосков, время от времени легонько покусывая сами соски.

— Я люблю тебя, — прошептал он, привставая и расстегивая «молнию» на её джинсах. — И сейчас покажу, насколько тебя люблю…

— О да! — простонала Мередит, выгибаясь дугой ему навстречу, чтобы избавиться от одежды, которая вдруг стала такой лишней и ненужной. — Я хочу тебя, Александр! Я так тебя хочу! — Она сама расстегнула его рубашку и, нащупав пряжку ремня, принялась расстегивать его, в то время как их губы слились в жарком и страстном поцелуе. Затем Александр пригнулся и принялся снова целовать её груди, в то время как Мередит, закрыв глаза, гладила его по голове, ероша мягкие и густые волосы. Рука Александра проскользнула вниз между их тела и, найдя небольшую выемку между бедер Мередит, проникла в нее. Мередит сладостно застонала; по её телу пробежала легкая дрожь. В следующее мгновение она опустила руку и, нащупав его вздыбленный орган, принялась в свою очередь ласкать и гладить его, сначала боязно и робко, а затем быстрее и быстрее. Александр запрокинул голову и, закрыв глаза, протяжно застонал; волна захлестнувшего его удовольствия была необычайно сильной и быстро сделалась почти невыносимой.

— Я люблю тебя, Александр, — жарко зашептала ему на ухо Мередит. — Долго слишком долго я пыталась это понять, а теперь… Боже, как я тебя люблю! — Приникнув к нему, она страстно поцеловала его в губы.

Александр же продолжал ласкать её пальцами и быстро довел до оргазма. Судорожно дыша, Мередит перевернулась на спину, дрожа всем телом, а Александр, разведя в стороны её согнутые в коленях ноги, одним движением слился с ней. И уже там, внутри принялся двигаться быстрее и быстрее, со все нарастающей страстью, пока, стиснув зубы и застонав, не начал изливаться в нее, испытав воистину безумный, всесокрушающий оргазм. Одновременно с ним повторный экстаз ощутила и Мередит. Когда Александр, внезапно обессилев, обмяк в её объятиях, Мередит показалось, что потолок гостиной завертелся вихрем и вот-вот обрушится на них. Александр, тяжело дыша, любовно поцеловал её.

Потом они долго молча лежали в объятиях друг друга. Наконец

Александр приподнялся, опираясь на локоть, и, посмотрев на Мередит, лицо которой матово отсвечивало в отблесках затухающего пламени камина, зашептал:

— Я никогда прежде не предавался любви. Да, сегодня вечером я впервые познал это чувство. Даже представить не мог, какая неизмеримая разница лежит между ним и обычным сексом.

Восторг и изумление от только что сделанного открытия отражалась в его бездонных черных глазах. Александр и вправду даже представить себе не мог, что физическая близость с любимой женщиной может таить в себе целую бездну столь удивительных ощущений. Он вдруг понял, что до встречи с Мередит его жизнь была неполноценной, что в ней не хватало едва ли не самого главного. Не говоря уж о том, что именно Мередит научила его от души смеяться и находить удовольствие в разных приятных мелочах.

— Мне тоже никогда ещё не было так хорошо, — прошептала Мередит, вдыхая пряный аромат его кожи. Она даже представить себе не могла, что будет когда-нибудь лежать нагая рядом с печально знаменитым Александром Киракисом и, только что предавшись с ним любви, познает поистине неземное наслаждение.

— Как мне жаль теперь, что мы потеряли столько времени, — добавила она. — Ведь мы могли… гораздо раньше.

Александр засмеялся.

— Я пытался объяснить тебе это, любовь моя, но ты оказалась на редкость упряма. — Он поцеловал её в лоб. затем начал покрывать поцелуями глаза, кончик носа, губы. — Впрочем, теперь все это больше не имеет значения. Главное, что мы оба убедились: ожидание было не напрасным, верно?

— О да! — синие глаза Мередит засияли.

Александр прижал её к себе.

— Господи, как я хотел бы всегда сжимать тебя в объятиях и не выпускать ни на минуту…

Проснувшись на следующее утро, Мередит обнаружила, что лежит обнаженная в постели вместе с Александром, спиной к нему. Он обнимал её сзади, тесно прижавшись к ней всем телом и легонько целуя в шею. Мередит даже не помнила, как он отнес её наверх и уложил в постель. Там, в гостиной они ещё не раз предавались любви у потухшего камина, пока наконец Александр не подхватил её на руки и не отнес, вконец обессиленную от нескончаемых оргазмов, в спальню. Да, то была незабываемая ночь…

— Доброе утро, — произнес Александр. — Я тебя разбудил?

— Не знаю, — с сомнением промолвила Мередит. — А что, ты пытался?

— Да, только этим и занимался в последние полчаса.

Мередит перекатилась на спину и посмотрела на него. Александр облокотился на подушки и в свою очередь посмотрел на нее.

Глаза его светились любовью.

— Эта ночь была для меня каким-то божественным и дивным сном, — сказала Мередит. — Я так боялась проснуться!

Александр улыбнулся.

— Это был вовсе не сон, любовь моя, — сказал он, целуя её. — Я проснулся с рассветом и лежал, пытаясь изобрести хоть один достойный предлог, чтобы нам с тобой не возвращаться в Манхэттен, однако ничего путного так и не придумал. — Он погладил её по волосам. — Я никогда не был суеверным и не верил в приметы, но сейчас почему-то боюсь даже подумать о том, чтобы расстаться с тобой хоть на минуту. Как будто расставание может разрушить волшебные чары.

Мередит поцеловала его.

— Никто на свете теперь не сможет меня расколдовать, — сказала она. — Этой ночью ты приворожил меня навсегда. Теперь, при всем желании, тебе не удастся от меня избавиться. Я люблю тебя, Александр.

Александр откинул прикрывавшую Мередит простыню и вновь залюбовался её обнаженным телом. Затем он принялся гладить её груди, одновременно целуя её за ухом и слегка покусывая нежную мочку.

— А, может, задержимся здесь ещё на недельку? — прошептал он, поглаживая указательным пальцем сосок груди Мередит. — Всего на недельку! — добавил он, страстно целуя её.

— Я бы рада, — прошептала Мередит, чувствуя, что снова возбуждается. — Но не могу. На мне висит программа…

Александр уже приник головой к её груди, поочередно целуя и лаская набухшие сосочки.

— Неужели тебе не подыщут замену всего на неделю? — спросил он. — Хоть на несколько дней.

— Я незаменима, — рассмеялась Мередит, начиная тяжело дышать. Грудь её уже судорожно вздымалась, внизу живота разлилось знакомое приятное тепло.

— Это несомненно, — подтвердил Александр, поглаживая её в перекрестье бедер и постепенно углубляясь, — но хоть на один разик-то тебя смогут подменить?

— Нет… наверное… не знаю… — Мередит уже с трудом понимала, что говорит; она принялась стонать от удовольствия. Опустив руку, она отыскала его разбухший ствол, но Александр высвободился, сползая вниз. Теперь он целовал уже живот Мередит, пупок, затем бедра, постепенно приближаясь к лобку. Мередит, вся дрожа, замерла. И вот пальцы Александра раздвинули её пухлые наружные губы, а язык коснулся трепещущего клитора. Мередит выгнулась дугой, устремляясь навстречу острой и сладостной ласке. Уже через несколько мгновений тело её пронзил бурный оргазм. Сотрясаясь в пароксизмах наслаждения, Мередит нащупала мощный фаллос Александра и принялась страстно ласкать его.

Александр, не выдержав, отстранил её руку и решительно, одним точным движением, вошел в её лоно. Он любил Мередит бурно и молча, пока сам не выплеснул в неё свою страсть. Потом, когда тело его перестало содрогаться, а дыхание немного восстановилось, Александр поцеловал Мередит в шею.

— Ты хоть чуть-чуть представляешь, что со мной делаешь? — прошептал он.

— Да, — улыбнулась Мередит. — Потому что ты со мной делаешь то же самое. — И тесно прильнула к нему, не желая его отпускать.

— По-моему, мы с тобой могли бы целую неделю не вылезать из постели, — промолвил Александр.

— Увы, это несбыточная мечта, — прошептала Мередит.

— Я больше никогда не отпущу тебя, — сказал Александр. — Мы не должны расставаться!

В его голосе прозвучало столько волнения, что Мередит взглянула на него с удивлением.

— Мы никогда не расстанемся, — пообещала она. — Я сама не отпущу тебя.

— Этого мало, — сказал Александр. — Я хочу связать тебя покрепче. Мне нужно больше, чем обещание.

Мередит посмотрела на него, выжидая.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Мередит, — произнес Александр. — М как можно быстрее.

— Тебе придется надеть вот это, — сказал Александр, доставая из стенного шкафа один из своих шелковых халатов. — Боюсь, что вся твоя одежда разбросана внизу в гостиной.

Мередит присела в постели, отбросив назад сбившиеся на лицо волосы. Внезапно комизм положения заставил её хихикнуть.

— Хотела бы я взглянуть на лицо твоей горничной, когда, зайдя в гостиную, она нашла там все эти тряпки, — пробормотала она, давясь от смеха. — Или Даниель привыкла к такому?

Александр посмотрел на неё и произнес, чуть нахмурившись:

— Я никогда ещё не приглашал сюда женщин. Вплоть до вчерашнего дня.

Мередит соскочила с кровати и, облачившись в его халат, запахнула полы и завязала поясок. Затем подошла к Александру и обняла его.

— Ты уверен, что можешь позволить себе обзавестись семейными узами? — игриво спросила она. — И ни разу не пожалеешь о том, что расстался с холостяцким образом жизни? Ведь брак заставит тебя изменить некоторые свои привычки.

— С тобой рядом у меня будет все, что мнем нужно в жизни, — твердо заявил Александр. — А что касается холостяцкого образа жизни, matia mou, то с ним я расстаюсь без малейшего сожаления. Ты — единственная женщина, которая мне нужна. — С этими словами он порывисто привлек её к себе и поцеловал в губы.

Почувствовав, что к её животу прижимается что-то твердое,

Мередит выскользнула из его объятий и улыбнулась.

— Пожалуй, мне все-таки пора одеться, — сказала она.

Александр изучающе посмотрел на нее, затем кивнул.

— Мой халат тебе очень идет, — сказал он, натягивая трусы.

— Хотя ты в любой одежде прекрасна. Или — без нее…

Мередит улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.

— Я быстро, — сказала она и, выйдя из спальни, направилась через холл в свою комнату. Принимая душ и одеваясь, она, не переставая, обдумывала все, что между ними произошло. Александр хотел, чтобы их бракосочетание состоялось как можно быстрее — он дал ей это понять весьма недвусмысленно. Мередит же хотела, чтобы свадьба была подготовлена как можно тщательнее, со всеми необходимыми атрибутами. «Для меня это будет в первый и последний раз, — подумала она. — И пусть этот день запомнится на всю жизнь»!

Посмотревшись на себя в зеркало, Мередит поразилась: на неё смотрела совершенно другая женщина. Взлохмаченная, с раскрасневшимися щеками и горящими глазами. «Влюбленная женщина», — машинально отметила она.

Следующие три дня промелькнули для Мередит и Александра как одно мгновение. Поразительно, но ни одного из них, несмотря на всю занятость, совершенно не тянуло вернуться в Манхэттен к своим привычным делам и обязанностям. Они были слишком поглощены друг другом, чтобы даже вспомнить про мир, который существовал за пределами их убежища в Саутгемптоне. С той самой ночи, когда они впервые предались любви, Александр и Мередит вели уединенное и идиллическое существование в своем собственном мирке. Они не расставались ни на миг. Подолгу гуляли, беседовали, строили планы и познавали, познавали и познавали друг друга. Плавали в океане и предавались любви на берегу под лунным светом. Каждое утро, а иногда и по вечерам ездили верхом. Обедали на веранде, а ужинали в столовой при свечах. Затем уединялись в библиотеке и, притушив весь свет, слушали музыку перед полыхающим камином. Мередит была приятно удивлена, узнав, насколько Александр любит и понимает классическую музыку. У него была огромная фонотека и множество дисков с записями самых лучших исполнителей, а великолепная стереосистема позволяла получать качество звучания, неотличимое от живого. Всякий раз прослушивание заканчивалось тем, что они раздевались и предавались любви прямо на ковре перед камином, после чего Александр на руках относил Мередит в спальню, где они и засыпали в объятиях друг у друга.

В Александре Мередит нашла все, что искала в мужчинах. Конечно, он был красив, изыскан и сказочно богат, но не это было для неё главным. Александр был также необыкновенно учтив, обходителен и романтичен. Он был сказочным любовником. Он был терпелив и великодушен. И, главное, он был первым в жизни Мередит мужчиной, который любил её такой, какой она была, и не пытался её изменить. Он не только безоговорочно принимал её честолюбивую натуру, но даже поощрял её амбициозные устремления. Александр сам сказал ей это: женщина без норова быстро теряла для него привлекательность. «Словно в волшебной сказке», — думала Мередит, вздыхая от счастья.

В пятницу поутру в Саутгемптон прикатила съемочная группа Ай-Би-Эс. Пока оператор устанавливал в библиотеке освещение и съемочную аппаратуру, Мередит поднялась наверх, чтобы выяснить, где застрял Александр. Она нашла его в спальне — стоя перед зеркалом, он завязывал галстук.

— Сначала они хотят провести съемку на улице, — предупредила Мередит, войдя в спальню и прикрыв за собой дверь.

Александр повернулся и посмотрел на Мередит.

— Никогда ещё я не допускал представителей средств массовой информации на свою землю, а уж тем более в дом, — сказал он. — Я иду на это только ради тебя.

Мередит подошла к нему и, взяв за руки, легонько чмокнула в щеку.

— Я знаю, что тебе никогда этого не хотелось, — сказала она. — И прекрасно понимаю, что это интервью для тебя — лишь предлог, чтобы побыть со мной наедине.

— И ещё — чтобы обеспечить успех твоей программе, — добавил

Александр, улыбаясь.

— А также — чтобы убедить меня, что мы и в самом деле любим друг друга. — Мередит поправила выбившуюся прядь на его голове.

Александр внимательно посмотрел на нее. Его лицо было серьезно и сосредоточено.

— Сделай для меня кое-что, — попросил он.

— Все, что хочешь, — без малейшего промедления ответила Мередит.

Он обнял её и прижал к себе.

— Выйди за меня замуж, — попросил он внезапно охрипшим голосом. — В этот же уик-энд, до того, как нам придется вернуться в Манхэттен. Я не хочу больше ждать.

— Я тоже, — сказала Мередит. — Хотя, по большому счету, я не сказала бы, что мы уж очень ждем.

Съемочная группа сопровождала Александра и Мередит, когда те вышли из дома, побывали в конюшне, а потом прогуливались по саду. Оператор тщательно снимал каждый их шаг. Он заснял, как Александр показывал Мередит своих пони для игры в поло, а также объяснял, почему решил приобрести себе дом именно здесь.

— Это будет настоящая сенсация, — шепнула Мередит Александру во время перерыва. — Уж после этого интервью твой публичный облик должен кардинально измениться. Зрители увидят тебя таким, каким и представить-то не могли.

Запись самого интервью состоялась в библиотеке. Мередит убедила Александра, что ему будет выгодно рассказать, как он рос в тени своего легендарного отца, обсудить все плюсы и минусы такого положения. Она прекрасно понимала, насколько трудно человеку, ведущему столь замкнутый образ жизни, раскрыть свою душу перед камерой, но была уверена: поскольку Александр любил её и доверял ей, теперь ему будет легче говорить с ней начистоту даже в присутствии съемочной группы.

Съемки закончились уже вечером. Хотя Мередит и обожала брать интервью, прощаясь со своими коллегами, она испытала такое же облегчение, как и сам Александр. Затем, когда съемочный фургон скрылся из вида, она обернулась к Александру и, взяв его за руку, весело спросила:

— Итак, на чем мы с тобой остановились, когда нас прервали столь бессовестным и бесцеремонным образом?

— По-моему, мы обсуждали предстоящую свадьбу, — напомнил

Александр.

Мередит поцеловала его.

— Да, я как раз об этом и думала, — сказала она с расстановкой. — Как бы ты отнесся к тому, чтобы мы с тобой сыграли классическую свадьбу?

Александр метнул на неё подозрительный взгляд.

— Ну-ка объясни, — потребовал он.

— Я хочу, чтобы все было красиво и романтично. Чтобы нас окружали ближайшие друзья. Можно устроить пикник на природе, прямо здесь. Лучше всего летом. Но не позже августа…

Александр изучающе посмотрел на нее.

— Для тебя это очень важно, да?

Мередит кивнула.

— Да, такое событие случается раз в жизни, и я хочу запомнить его навсегда.

— Хорошо, будь по-твоему, — согласился Александр. С некоторой неохотой, как ей показалось. — Но только с одним условием.

— Так я и знала! — с притворной укоризной всплеснула руками Мередит. — И с каким же?

— Что мы начнем жить вместе уже сейчас, — быстро ответил он. — Сразу по возвращении в Манхэттен ты должна переехать ко мне.

Мередит звонко рассмеялась и снова поцеловала его.

— Ловлю на слове, — сказала она. — Но только попробуй от меня избавиться!

Мередит стояла у окна своего кабинета в здании Ай-Би-Эс и задумчиво смотрела вниз, на Пятьдесят вторую улицу. Она только что просмотрела отснятые с Александром материалы. На пленке все вышло даже лучше, чем она ожидала. Давший ей интервью человек разительно отличался от того Александра Киракиса, за которым в последние годы прочно утвердилась скандальная слава. Нет, мужчина на пленке был, несомненно, тот самый Александр, которого она знала, тот самый, в которого без памяти влюбилась: умный, сильный, честолюбивый, спокойно и с достоинством воспринимающий свое сказочное богатство. И вместе с тем, этот человек, несмотря на свое положение, оставался мягким и необыкновенно человечным. Мередит невольно улыбнулась. Интервью удалось на славу, Александр будет доволен.

Их любовь с Александром была настолько не похожа на тот роман, который был у неё с Ником Холлидеем, что Мередит просто не могла заставить себя поверить, что когда-то любила Ника. Если жизнь с Ником была сравнительно спокойной и размеренной, то роман с Александром с самого начала развивался не по правилам и протекал бурно и подчас необузданно. Они с Александром столкнулись, как две звезды на небосклоне. Сейчас, когда у Мередит наконец появилась возможность немного перевести дух и подумать, ей показалось, что оба они просто не сумели оказать мало-мальски серьезного сопротивления той неодолимой силе, что так властно притягивала их друг к другу. Жизнь с Александром была бурной, зажигательной и непредсказуемой. Мередит знала, что вдвоем им по плечу любая задача.

Покинув кабинет, она прошла по длинному коридору в студию, где готовили программу «Глядя из Манхэттена». Толкнув дверь погруженной в темноту студии, она взглянула на часы. Половина десятого. Она даже не заметила, что так засиделась. Не заметила и ухода Синди. Почти весь день Мередит разбирала корреспонденцию, которой из-за затянувшейся поездки в Саутгемптон была завалена буквально по уши.

Пошарив по стене, Мередит нащупала выключатель и повернула рычажок. В студии вспыхнул ослепительный свет. Перешагнув через провода, она обогнула установленные камеры и прошла к заново обставленной перед предстоящей передачей сцене. За столом ведущего красовались увеличенные до огромных размеров черно-белые фотографии: Александр, возглавляющий Совет директоров; непобедимый чемпион по игре в поло, гарцующий верхом на пони; Александр на борту яхты «Дионис» в неформальной обстановке; и наконец отец вместе с сыном, последняя фотография, сделанная незадолго до смерти Константина Киракиса в 1982 году. Мередит с гордостью разглядывала улыбающееся лицо победителя матча в поло, вспоминая события, последовавшие вскоре после него в Саутгемптоне.

Да, прав был Александр — вдвоем они куда сильнее, чем по отдельности.

Ресторан «Окна мира», вознесшийся над Манхэттеном в самое поднебесье, расположен на сто седьмом этаже Мирового Торгового Центра. Отделенные от внешнего мира лишь ослепительно сверкающим прозрачным стеклом, все его залы, гостиные и кабинки обеспечивают посетителям воистину поразительное зрелище: обзор всего Нью-Йорка с высоты птичьего полета. Сверкающее великолепие и необыкновенная пышность интерьера, раззолоченные зеркала, прекрасная кухня и белоснежная форма официантов с золотыми эполетами — вот визитная карточка этого элегантного заведения. Днем во время обеда многочисленные залы и гостиные принимают здесь лишь членов модного частного клуба, а вот по вечерам ресторан, бар и буфет открыты для любых желающих насладиться изысканной кухней и фантастическими видами.

Хотя Мередит за годы, проведенные в Нью-Йорке, не раз доводилось ужинать в «Окнах мира», поразительное зрелище всякий раз захватывало её так же, как и впервые. И вот теперь, сидя за столом в кабинке напротив Александра, она с замиранием сердца смотрела в его бездонные черные глаза. Просто поразительно, что он заставлял её чувствовать, всего лишь посмотрев ей в глаза! Мередит уже не могла представить, как когда-то могла сомневаться в его любви.

— Сегодня мы празднуем, — сказал Александр, когда официант приблизился к их столу с бутылкой «Дом Периньона» и двумя бокалами. Александр до сих поражался от того, что с каждым днем Мередит казалась ему все красивее и желаннее. Сегодня на ней было глубоко декольтированное, расшитое бисером и блестками вечернее платье и ожерелье, которое он купил ей в Риме. Волосы, как любил Александр, свободно ниспадали на плечи.

Мередит улыбнулась.

— И что же мы празднуем на этот раз? — спросила она. По возвращении в Манхэттен не проходило ни одного вечера, чтобы они не отмечали какое-либо событие. Вчера, например, они отпраздновали юбилей — три недели совместной жизни.

— Сейчас увидишь, — с улыбкой и озорно блеснув глазами, ответил Александр.

Официант поставил перед ней хрустальный бокал. Мередит протянула руку и почти сразу отдернула её. Шампанское едва покрывало дно бокала.

— Могу я попросить налить еще… — попросила было она, но осеклась. На дне бокала лежало самое прекрасное кольцо, которое она когда-либо видела. Огромный, изумительной огранки сапфир, окруженный бриллиантовой россыпью. Широкая платиновая полоска была покрыта затейливой резьбой с тем же узором, который был и на её ожерелье. Вытащив кольцо из бокала, Мередит посмотрела на Александра. Взгляд её затуманился.

— Оно необыкновенное, — только и сказала она.

— Это обручальное кольцо, — улыбнулся он. — Прочти, что написано внутри.

На внутреннем ободке кольца был выгравирован девиз: «Сейчас и навсегда». Мередит улыбнулась. В этом был весь Александр — он всегда сразу брал быка за рога. Она не могла оторвать глаз от своего сокровища.

— В жизни ничего подобного не видела!

Глаза Александра засияли.

— И не увидишь, — сказал он, взяв её за левую руку. — Второго такого не существует. — Он надел кольцо на палец Мередит. — Как и ты, matia mou, оно прекрасно и уникально.

Мередит посмотрела на кольцо, затем перевела взгляд на Александра. Она почувствовала, что на глаза наворачиваются крупные слезы. Никогда она ещё не любила Александра так сильно, как в ту минуту.

Когда в ту же ночь они вернулись домой, Александра ждало на автоответчике срочное сообщение.

— Звонил Мухаммед Кафир, — сказал он Мередит. — Глава нашего филиала в Стамбуле. — Он кинул взгляд на часы. — Я должен перезвонить ему.

— Как, прямо сейчас? — изумилась Мередит.

Александр нахмурился.

— Должно быть, дело и впрямь крайне важное, раз уж он позвонил мне в такой час, — сказал он. — Сейчас в Стамбуле восемь утра. Видно, случилось нечто из ряда вон выходящее, если Кафир так рано вышел на работу.

Мередит натянуто улыбнулась.

— Я уже привыкла к этому, — вздохнула она, целуя Александра в щеку. — Постарайся не задерживаться, ладно?

— Не дольше, чем нужно, — пообещал Александр.

Мередит прошла в спальню и зажгла ночник. Медленно раздевшись, она облачилась в полупрозрачный пеньюар из белоснежного шелка и заколола волосы на затылке. Затем откинула с постели покрывало и задернула тяжелые шторы на окнах.

Она прошла босиком по толстому белому ковру к массивной резной двери из красного дерева, за которой скрывалась их личная с Александром ванная. Как правило, ванну ей наполняла одна из горничных, но сегодня Мередит пришлось заняться этой процедурой лично. В столь поздний час вся прислуга уже давно удалялась к себе. Вдобавок Мередит хотелось, дождавшись окончания разговора Александра со своим человеком из Стамбула, остаться со своим любимым наедине. Сегодняшняя ночь должна была стать для них особенной. Как-никак, помолвки объявляются не каждый день.

Скинув пеньюар, она повесила его на один из массивных позолоченных крюков и, обнаженная, направилась по пушистому голубому ковру к бледно-серой мраморной ванне. Медленно погрузившись в обволакивающе нежную воду, вскипевшую облаком ароматных пузырьков, Мередит приклонила голову на голубую атласную подушку и предалась сладостной неге, окруженная воистину сказочным великолепием. От зеркальных стен ванной до ухоженных пальм в одинаковых фарфоровых горшках, от античных статуй, стоящих по бокам мраморного массажного стола до золоченых светильников — все это поражало воображение, служа лишним примером образа жизни Александра, в определенной степени порожденного его невероятным богатством. Впервые за долгие годы Мередит вдруг припомнила собственную спальню в родительском доме. Ее семья особым богатством не отличалась, но и никогда не бедствовала. Мередит никогда не устраивал «обычный» уровень комфорта. Даже в ранней юности что-то в глубине её души постоянно требовало большего. И вот теперь она была на грани обладания всем, о чем мечтала: успехом, богатством, признанием и мужчиной, которого страстно любила. Неужто она не грезит, и все это и вправду достанется ей?

Ступив из ванны на ковер, она сняла с батареи толстое полотенце и, тщательно вытершись, облачилась в пеньюар. Затем, вернувшись в спальню, вытащила заколки, высвободила волосы и старательно расчесала их. Кинула взгляд на часы, стоявшие на столике у кровати. Было уже за полночь. Похоже, Александр все ещё беседовал по телефону. Мередит выключила ночник из серебра с хрусталем и приблизилась к окну. Слегка раздвинув шторы, она вгляделась в мерцающие внизу огни Пятой авеню. Их царства, как говорил в шутку Александр. Что ж, теперь это все больше походило на правду. Огромный город принадлежал им. Да что там Нью-Йорк — весь мир лежал у их ног. От этого ощущения кружилась голова, и все же оно заставляло Мередит припомнить один вопрос, который она когда-то задала Нику. Возможно ли такое, чтобы кто-нибудь мог владеть сразу всем — и не потерять это? Она посмотрела на свое новое кольцо и подумала о девизе. «Сейчас и навсегда». Воистину для них с Александром в мире не было ничего невозможного!

В это мгновение плечи её стиснули крепкие руки.

— Ну что, дозвонился в Стамбул? — спросила Мередит, по-прежнему не отрывая взгляда от мириада мерцающих внизу огней, переливающихся и искрящих, словно драгоценные камни в сундуке с сокровищами.

— Да. — Александр посмотрел на её кольцо. В полутьме сапфир, казалось, светился матовым синевато-белым пламенем. — Нравится? — спросил он.

— Безумно, — ответила Мередит. — Я просто влюблена в него. — Но в тебя больше, — тут же добавила она.

Александр улыбнулся и легонько провел пальцем по её лицу.

— За последние недели я сделал одно важное открытие, — сказал он.

— Вот как? — Мередит вопросительно посмотрела на него. — И какое же?

— Насчет силы любви, — ответил он, перебирая пряди её волос. — Без сомнения, это самая могучая сила на всем белом свете.

Мередит обняла Александра руками за шею и склонила голову ему на плечо.

— Ты так пытаешься объяснить мне, что я для тебя важнее твоей империи? — лукаво спросила она.

Александр улыбнулся.

— Да. Никогда не представлял, что когда-нибудь произнесу такие слова, но ты для меня и в самом деле важнее всего на свете.

Мередит поцеловала его в шею.

— Я тебя настолько люблю, что порой мне даже страшно становится, — призналась она, прижимаясь к нему теснее. — Жаль только, что нам с тобой нельзя всегда быть вместе, не расставаясь ни на миг.

— Ты подслушала мои мысли, — укоризненно произнес Александр, поглаживая её волосы. — Но, к сожалению, расставание нам все-таки грозит, причем в самое ближайшее время.

Мередит подняла голову и озадаченно посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Не то, что ты, — усмехнулся Александр. — В четверг мне нужно слетать в Лондон. Как считаешь, не удастся тебе вырваться со своего телевидения, чтобы составить мне компанию?

Мередит заколебалась. Она бы с радостью побывала с ним в Лондоне, но дела не позволяли. На ближайший уик-энд она была повязана по рукам и ногам.

— Нет, не могу, — со вздохом промолвила она. — В пятницу я должна лететь в Даллас, чтобы поговорить с героем одной из следующих передач.

— А ты не можешь отложить поездку на несколько дней? — спросил он. — После того, как я освобожусь, мы бы с тобой славно провели время в Лондоне.

— Нет, ничего не выйдет, — покачала головой Мередит. — Все это было расписано ещё месяц назад. Студия не пойдет на отсрочку.

— А сколько ты пробудешь в Далласе? — спросил Александр.

— Я вернусь в воскресенье.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Александр. — Я тоже вернусь в воскресенье. Придется придумать что-нибудь романтичное в честь нашего воссоединения.

— Для меня нет ничего романтичнее, чем быть рядом с тобой, — сказала Мередит.

Александр прижал её к себе.

— Мы никогда не расстанемся, — пообещал он.

Стоя у окна лондонского отеля «Дорчестер», Александр любовался прекрасным видом на Гайд-парк. День у него выдался долгий и суматошный, однако сама встреча удалась на славу. Раньше после столь успешных переговоров он получал глубокое удовлетворение, а вот сегодня его грыз червь сомнения. Как ни старался Александр, но все его мысли упорно уносились в Нью-Йорк, к Мередит. Теперь проведенный без неё день был для него почти потерян. Александр улыбнулся этой гримасе судьбы. Скольких женщин он бросил, использовав? Сколько раз уходил от очередной любовницы и даже никогда не вспоминал её в дальнейшем? Ему ничего не стоило жениться на любой женщине, почитавшей брак с ним за величайшее благо и без раздумий согласившейся бы на любые его прихоти. И ведь надо же — сам он полюбил женщину независимую и сильную, женщину, чьи амбиции и честолюбивые устремления не уступали его собственным. Женщину, отнюдь не спешившую сочетаться с ним брачными узами, несмотря даже на то, что — как она дала ему понять — сама горячо любила его и даже не помышляла ни о ком другом. Александр прекрасно понимал, что в лице Мередит найдет не покорную и покладистую, а, напротив, очень своенравную жену, однако находил, что именно с такой женщиной и может быть счастлив. Для Александра, который давно уже не видел в женщинах ничего загадочного, Мередит продолжала оставаться не только таинственной, но и совершенно непредсказуемой. У неё было все, что он ценил в женщинах: яркий ум, красота и решимость.

Вдобавок Мередит — и Александр понял это довольно быстро — была слеплена из сложного теста. Ему до сих пор было трудно поверить в то, что блестящая, элегантная и неприступная ведущая самых популярных телепрограмм и пылкая экстравагантная любовница, делящая с ним постель, это одно и то же лицо. На экране телевизора Мередит выглядела блистательной профессионалкой. На людях она поражала всех элегантностью, аристократичностью и красотой. Когда же они оставались вдвоем, Мередит превращалась в страстную и ненасытную женщину, которая не только жаждала его ласк, но и сама поражала Александра своей раскрепощенностью и неуемным желанием доставить ему самое изощренное и немыслимое наслаждение. Казалось, Мередит умела все. Она великолепно ездила верхом. Она ни в чем не уступала Александру на теннисном корте. Как-то раз, взяв Мередит с собой на соревнования по стендовой стрельбе, Александр убедился, что она прирожденный снайпер. Наконец она совершенно сразила его, проявив недюжинные познания и хватку в деловых вопросах. Не раз ночью, отдыхая после любовных утех, Александр ловил себя на том, что обсуждает с ней такие сокровенные проблемы, которые не рискнул бы поднять даже в кругу некоторых своих доверенных соратников. Впрочем, в руководстве корпорации было не столь уж много людей, удостоившихся его доверия. Ей же он доверял всецело. Александр был уверен: Мередит будет не только идеальной женой, но и заботливой матерью.

Сидя на заднем сиденье лимузина, Мередит с волнением следила, как личный самолет Александра катит по посадочной полосе, постепенно замедляясь. В сгустившейся тьме было хорошо видно, как внутри сине-белого лайнера погасли огни. Мередит была вне себя от нетерпения: прошедшие три дня показались ей целой вечностью.

Выбравшись из автомобиля, она остановилась. Самолет едва успел остановиться, как к нему уже подогнали трап. Почти в тот же миг открылся люк и показался Александр. Заметив Мередит, он помахал ей рукой и бегом, перепрыгивая через ступеньки, бросился вниз. Мередит даже испугалась, не упадет ли он. В свою очередь она поспешила ему навстречу и свалилась в его объятия.

— Господи, если бы ты только знала, любимая моя, как я соскучился! — произнес он внезапно охрипшим голосом, целуя Мередит и прижимая её к себе.

— А как я соскучилась! — вздохнула Мередит, целуя его.

— Последние четыре дня для меня тянулись четыре года, — прошептал Александр, гладя её волосы.

Они прошли, обнявшись, к поджидавшему лимузину. Александр помог Мередит устроиться на заднем сиденье, затем скользнул рядом и сам.

— Я не стала заказывать нам столик на вечер, — сказала Мередит. — Не знала, на что ты настроен.

— Я настроен только на тебя, — хрипло прошептал Александр, обнимая её и покрывая её лицо и шею жадными поцелуями. — И на ужин и на завтрак.

Мередит рассмеялась.

— И сильно ты проголодался? — игриво спросила она.

— Как волк! — последовал ответ.

Мередит хихикнула. Водитель уселся за руль и запустил двигатель. Лимузин плавно тронулся с места.

Александр выпустил Мередит из своих объятий ровно на столько, чтобы нажать кнопку — в то же мгновение поднявшееся стекло отделило их от шофера прочной свето — и звуконепроницаемой перегородкой.

— Теперь он нас не видит и не слышит, — сказал Александр, вновь обнимая Мередит.

— Давай поедем прямо домой, — предложила Мередит дразнящим тоном. — С таким голодным мужчиной оставаться на улицах Манхэттена небезопасно.

— Боюсь, что я не дотерплю до дома, — вздохнул Александр, жадно целуя её в губы.

Мередит обняла его и сама поцеловала с не меньшей страстью. Руки Александра скользнули по её телу, нащупывая прикрытую легкой тканью летнего платья грудь, лаская быстро набухающие под его умелыми прикосновениями соски. Вторая рука проникла между её бедер, гладя их и постепенно пробираясь выше и выше. Внизу живота Мередит разлилось приятное тепло, тело охватила знакомая истома.

— Нет, — еле слышно прошептала она. — Не здесь…

— Я хочу тебя! — жарко прошептал в ответ Александр. — Прямо сейчас и здесь.

— Я тоже тебя хочу, но… может быть… — Мередит беспомощно запрокинула голову назад, не в силах противиться сладостным ощущениям. — Вдруг она подняла голову. — Не так! Я придумала кое-что лучше.

— И что же? — спросил, улыбаясь, Александр.

— Сейчас покажу. — Она скользнула на пол лимузина и, встав на колени, подвергла опешившего Александра столь изощренной ласке, что он едва не лишился чувств. Сама же Мередит стонала от избытка чувств вместе с ним, двигаясь в такт с ним все быстрее и быстрее, пока наконец все его тело не забилось в пароксизмах бурного наслаждения.

Это было больше, чем воссоединение любящих сердец. Это был настоящий праздник.

Мередит проворно шла по коридору, направляясь в студию, где шла подготовка к очередному выпуску программы «Глядя из Манхэттена». За ней деловито семенила секретарша, стараясь на ходу успеть застенографировать все поручения, которые давала ей Мередит.

— Отпечатайте для Гарва Петерсена мои предложения по передаче с виднейшими европейскими модельерами, — говорила Мередит сбившейся с ног Синди. — Потом оформите и отправьте все письма, которые я надиктовала вчера.

— Записала, — быстро ответила Синди. — Что-нибудь еще?

— Пока больше в голову ничего не приходит, — сказала Мередит, входя в студию С, где обычно происходила запись передачи на видеопленку. На сцене под руководством Стивена Мэсси суетились двое реквизиторов, которые демонтировали декорации, оставшиеся после прошлой записи. На глазах у Мередит они сняли со стены гигантский щит с одной из увеличенных фотографий Александра. На снимке Александр смотрелся великолепно. Впрочем, решила Мередит, Александр настолько фотогеничен, что сделать его неудачный снимок попросту невозможно.

— Что делать с этими портретами, Мередит? — спросил её Стивен. — Должно быть, учитывая всякие обстоятельства, вы захотите оставить их себе?

— Вот именно, — кивнула Мередит, поднимаясь на сцену. — Отнесите их в мой кабинет.

Стивен повернулся к реквизиторам.

— Вы слышали, что сказала дама, ребята? — Он жестом указал на дверь. — Я покажу вам, куда их нести.

Когда Стивен и оба реквизитора покинули студию, Мередит присела на стул и углубилась в свои записи, а Синди отпросилась выпить чашечку кофе. Оставшись одна, Мередит наслаждалась тишиной. Обычно, когда шла запись, студия была ярко освещена и повсюду сновали люди.

— Так и думала, что ты здесь!

Мередит вздрогнула и, приподняв голову, увидела Кейси, которая стояла в проеме двери.

— Привет, Кейс, — поздоровалась она с усталой улыбкой. — Что-то мы с тобой давненько не виделись.

— «Время убивать, и время врачевать; время сетовать, и время плясать, — процитировала Кейси. — Что пользы работающему от того, над чем он трудится?»10

По крайней мере хоть работа у нас есть, — вздохнув, добавила она. — Уволить нас не могут — рабов продают, а не увольняют.

Мередит улыбнулась.

— Совсем достали, да?

— Не то слово! — Кейси поднялась на сцену и плюхнулась на свободный стул. — Ну, а как жизнь в высших кругах?

Мередит недоуменно посмотрела на подругу.

— Я имею в виду вас с Александром.

Мередит усмехнулась.

— Расскажу, когда сама узнаю, — пообещала она, делая пометки в стенографическом блокноте.

— В каком смысле? — озадаченно спросила Кейси.

— А в том, — ответила Мередит, — что не реши мы с Александром жить вместе, нам бы удавалось видеться лишь изредка. Как, по-твоему, можно назначить дату свадьбы, когда у нас обоих почти все время расписано едва ли не по минутам? Мы уже и без того дважды откладывали это событие. Меня так и подмывает выбросить эту затею из головы и просто заскочить в ратушу, улучив свободную минутку.

Кейси засмеялась.

— Я прекрасно понимаю, что ты жаждешь устроить настоящую свадьбу, — сказала она. — Чтобы пир на весь мир был. Останови Александр Киракис свой выбор на мне, — с мечтательным вздохом добавила она, шаловливо сверкнув глазами, — я бы тоже закатила нечто подобное.

Мередит улыбнулась. Глядя на один из оставшихся фотоснимков Александра, она подумала, насколько удивительно, что именно для неё сбывается самая несбыточная мечта на свете.