Танго для двоих

Глава третья

То, что в Штатах было бы крайне затруднительно, казалось вполне естественным в этой стране, где никто не мог сказать, что будет завтра, если это завтра вообще наступит.

Кэт слегка улыбнулась, когда Джей Пи пинком ноги захлопнул дверь. Комната освещалась только светом луны, льющимся через окно.

— Давай не будем зажигать свет. — Джей Пи скользнул рукой на ее талию и прижал Кэт к себе. Даже во мраке слабоосвещенной комнаты он сразу нашел ее губы.

Когда Кэт обвила его шею руками, камера опять ударила его, на этот раз прямо в грудь.

Не отодвигаясь, он тихо спросил:

— Позволь?

В ответ на это она одним движением, очень похожим на жест из стриптиза, освободилась от ремня. Камера упала на пол с таким же глухим стуком, с каким стучало его сердце.

Как слепой, Джей Пи потянулся к ней, и они начали целоваться — дико, жадно, безумно.

Кэт больше не сдерживала себя, и этот отклик еще более воспламенял его. Когда он коснулся ее груди, прикрытой хлопчатобумажной футболкой, Кэт застонала, ее пальцы впились в его спину, она еще крепче прижалась к нему.

Джей Пи почувствовал, что теряет контроль над собой. Он собрал остатки воли, чтобы напомнить себе, что он не из тех мужчин, которые грубы с женщиной. Особенно, с этой женщиной. Он поднял руку и погладил ее по щеке. И ощутил под пальцами пылающую кожу.

— Ты… — задыхаясь, вымолвил он, — присядешь или…

— Нет. А ты?

Он скорее догадался, чем увидел, что Кэт улыбается.

— Я обычно обхожусь без нападения на женщин.

Кэт смягчилась:

— Я верю. И если тебе станет легче, могу сказать, что тоже обычно обхожусь без нападения на женщин.

— А как насчет мужчин?

— Нет, — просто сказала она, — я обычно не допускаю такой близости.

Совершенно безупречный ответ, подумал он, а она снова обвила его шею и прижалась к губам. Все еще сдерживаясь, он тихо спросил:

— Ты уверена?

Ее теплый смех прожурчал возле его губ:

— У тебя действительно железная воля, да, Джей Пи Харрингтон?

Его жаждущее тело взяло-таки над ним верх:

— Я бы этого не сказал; просто хочу, чтобы ты потом не пожалела, вот и все.

— Ну так знай, Харрингтон, что я намерена напасть на тебя. — В лунном свете ее голос ласкал его слух.

Кэт Кайли была так же хороша, как и ее слова; а когда ее губы завладели его губами, Джей Пи окончательно потерял себя, и сознавал это. Словно утопающий, он опять схватил ее волосы и продолжил то, что началось между ними в зоне военных действий среди центральноамериканских джунглей.

Им даже некогда было добраться до постели.

Бесстрашная, подумал Джей Пи, и это было все, о чем он успел подумать. Кэт была бесстрашна в любви так же, как и во всем остальном, и он больше не заикался о том, как она рискует.

Ее нетерпеливые пальчики теребили его рубашку, а его пальцы дергали край ее футболки.

Я действую слишком быстро, слишком безрассудно, слишком нетерпеливо, думал он и едва узнавал себя в этом неистовом самце. Он хотел бы смаковать каждое мгновение, но не мог остановить напор сумасшедшего желания. Такое случилось с ним впервые в жизни. Самообладание исчезло; и он наконец дал волю своим чувствам.

Джей Пи и Кэт тяжело дышали; все одежки, разделявшие их, соскользнули, и они оба расхохотались при скрежете молний армейских ботинок.

Как ни стремился он завладеть ею, но, едва их обнаженные тела соприкоснулись, он, казалось, застыл.

В густой тьме знойной центральноамериканской ночи, среди сброшенной одежды, подобно языческой богине, стояла Кэт Кайли, окутанная лунным светом, пышные волосы струились по спине, зеленые глаза светились.

— Господи! Ты прекрасна!

Она действительно была прекрасна.

— Шшш. — Кэт опустилась на пол и плавным движением притянула его к себе. Он не слишком сопротивлялся.

Кэт засмеялась:

— Ты готов стать жертвой женского соблазна?

— Попробуй.

Она приняла вызов и обхватила коленями его бедра.

От соприкосновения двух напряженных тел в комнате разлился зной, несравнимый с пеклом джунглей. Их руки блуждали, исследуя тела друг друга. Когда Джей Пи повторил этот же путь губами, ее пальцы впились в его спину.

Кэт выгнулась под ним, беззвучно, безмолвно, и Джей Пи понял, что никогда ни с одной женщиной не чувствовал ничего подобного.

Это чувство было слишком отлично от всего, ему знакомого, слишком ново для него.

Но тут веки Кэт дрогнули, она открыла глаза и, словно угадав его мысли, как будто испугалась. Он сам почувствовал то же, у него появилось предчувствие опасности, ощущение, что их жизни вырвались из-под контроля и больше не принадлежат им.

Джей Пи поспешно наклонился к ее губам, и так же быстро страсть, попирающая всякую логику, заполнила его сердце и сняла все опасения.

Будь его воля, он длил бы эти мгновения вечно, но Кэт подгоняла его, и, едва скользнув в ее лоно, он понял, что они нашли друг друга, словно всю жизнь были вместе. Где-то на периферии сознания вдруг возникла мысль, что здесь, в этой разрываемой войной стране, такой далекой от его собственной, рядом с Кэт Кайли он чувствует себя как дома. Интересно, что чувствует она?

Но, верная своему характеру, Кэт даже на пике страсти, с остановившимися глазами и запрокинутой головой, сказала только: «Ох». Он понял, что должен этим удовлетвориться.

В комнате стоял бархатный мрак; тишину нарушало только их неровное дыхание. Джей Пи боялся шелохнуться, чтобы не нарушить очарования.

Рядом с ним пошевелилась Кэт, и он повернул к ней голову:

— Ты в порядке?

А Кэт была ошеломлена, никогда еще она не испытывала ничего подобного.

— Кэтлин? — Приподнявшись на локте, он заглянул ей в лицо.

Его серые глаза были так нежны, что Кэт вздрогнула. Она попыталась улыбнуться.

— Помнится, ты спрашивал, почему я в конце концов все порчу, Харрингтон.

— По мне, так это было больше похоже на начало, чем на конец, — пробормотал он и нежно провел рукой по ее щеке, приласкал легкую припухлость губ: — Ты сводишь меня с ума. Извини.

Больше тронутая его прикосновением, чем ей хотелось бы, Кэт успокаивающе взяла его руку. Он молча сжал ее пальцы.

— Я должна идти.

— Почему? — Джей Пи крепче стиснул ее кисть.

Потому что он стал слишком близок. Потому что напугал ее. Потому что она никогда ни у кого не оставалась на ночь — это было одно из ее правил; так же, как и то, что она никому не показывала своих личных работ. Не говоря уж о том, что этот пол слишком жесткий.

Спорить с ней он был не в состоянии, поэтому поднялся и подал ей руку.

— Спасибо.

Но когда она попыталась отодвинуться, он удержал ее:

— Эй, а ты не крутишь с кем-нибудь, а?

Кэт засмеялась:

— Немного поздно спрашивать об этом, а, Харрингтон?

— Может быть. — И в отместку за смех Джей Пи ухватил огненную прядь и притянул ее лицо ближе к себе. — Мне хотелось бы услышать ответ, Кэтлин.

В ее глазах появился лукавый огонек:

— А что стоит за Джей Пи?

Досадливо хмыкнув, он прижался лбом к ее лбу:

— Опять вопросом на вопрос. Признаться, я думал, Кайли, что эту стадию мы уже миновали.

— Ты ошибся. Так что?

— Если я скажу, ты тоже скажешь?

— Только теперь уж ты первый.

— Ах, хитрая. — Он улыбнулся и глубоко вздохнул. — Джексон Пирс[1], это родовое имя, но, если ты засмеешься, я буду вынужден тебя убить.

Угроза, казалось, обеспокоила ее не больше, чем те танки.

— Джексон Пирс? — Она фыркнула.

— Кайли, — предостерег он, дернув ее за локон.

— Буравчик, — прорывался предательский смех.

— Кэтлин!

— Шило. — И она залилась звонким смехом.

Джей Пи нашел это зрелище приятным, особенно если учесть, что она обнажена.

— О'кей, Кайли, значит, война. — Быстрым движением, заставившим ее открыть рот от изумления, он перебросил ее на кровать, вознесся над ней с видом триумфатора и, закинув ей запястья за голову, потребовал: — Теперь проси пощады.

— Я сказала, что это прекрасное имя, — она прикусила губу, — для богатого малого.

Зеленые глаза блестели в лунном свете, приглушенные только блеском волос. Бесстрашная, снова подумал Джей Пи. Даже поверженная, Кэт Кайли не сдавалась.

— Ты когда-нибудь уступаешь, Кэтлин?

— Никогда, Джексон.

Он почему-то сразу поверил ей и пробормотал:

— Пожалуй, я тоже… если чего-нибудь очень хочу.

И только тут понял, насколько это правда.

И почему-то Кэт поверила ему.

— Мне действительно нужно идти.

— Знаю. — Он освободил запястья, но взял в ладони ее лицо.

От этой резкой перемены в тактике сердце Кэт екнуло и упало.

Словно угадав трещину в защите, Джей Пи склонился к ее губам.

— Это безумие, — протестующе пробормотала она, но ее руки уже обвивали его шею.

Да, это было безумием. Безумие объединяло их с первого момента встречи. Безумие, казалось, правило ими.

За дверями этой комнаты бушевала война, но здесь и сейчас были только он и она.

Что за день, думал Джей Пи, когда вновь обрел способность думать. И что за ночь!

Он чувствовал странный покой, необычное умиротворение. Ему захотелось погладить ее голую спину; но она уже выскользнула из постели.

Что-то в ее поспешных движениях заставило его сесть. Что-то в том, как она оглядела свои вещи, заставило его слегка нахмуриться. Она натягивала футболку, джинсы, торопливо застегивалась — словно боец по тревоге, подумал он и опять нахмурился:

— Что-нибудь не так?

— Не видел второго ботинка?

— Кэтлин?

Что-то в его голосе заставило ее поднять голову. Что-то в его взгляде заставило ее сразу отвести глаза:

— Ничего, просто уже поздно, вот и все.

— Ой ли? — Чуть улыбнувшись, Джей Пи взглянул в окно. — Скорее уже рано.

В самом деле. Первый тускло-розовый свет вползал в комнату. Теперь нахмурилась Кэт. Никогда прежде не проводила она ночь в чужой постели.

Найдя ботинок, она втиснула в него ногу с таким видом, словно от этого зависела ее жизнь. Что случилось с бесстрашной Кэт Кайли?

— Уже поздно, — повторила она и ринулась к двери.

— Эй, минутку.

— Я должна идти.

— Я знаю. Минуту. — Скинув ноги с кровати, Джей Пи поморщился от внезапной боли. Вот что значит заниматься любовью на полу, подумал он, отыскивая одежду. Но дело того стоило. Он нашел рубашку под кроватью. — Я провожу тебя до твоей комнаты.

Спина Кэт застыла; она медленно повернулась:

— Моя дверь совсем рядом. И я уже одета.

— Хорошо. — Он надел брюки. — Это будет короткая прогулка.

Даже не задержавшись, чтобы что-то объяснить, и больше не обращая на него внимания, она выскользнула за дверь.

— Эй, секунду. — Он бросил искать ботинки и, выскочив босиком, поймал ее как раз в тот момент, когда она уже вставила ключ в скважину. — Ты умеешь быстро соображать, Кэтлин. — Он саркастически покачал головой. — Но не забыла ли кое-чего на этот раз?

— Нет. — Она дернула ручку.

— Не спеши. — Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. — Доброй ночи и тебе тоже, — пробормотал он и, не обращая внимания на ее трепыханья, крепко поцеловал.

Потом нахмурился:

— Знаешь, ты так и не ответила мне. Ты ни с кем не крутишь, а?

Кэт невольно рассмеялась:

— Ты и твои вопросы, Харрингтон!..

— Ты и твои отговорки, Кайли!.. — Он прижал ее к стене. — Предупреждаю тебя прямо сейчас — я не позволю тебе уйти, пока всего мне не скажешь.

Она не могла вырваться; кроме того, ее приковывало твердое выражение его серых глаз.

— Нет, я ни с кем не кручу.

— Ладно.

Она резко вскинула голову:

— Запомни — и не хочу!

— Посмотрим.

Эта его спокойная улыбка сведет меня с ума, решила Кэт. Как и его самоуверенность. Сейчас самое время дать ему отпор…

Пока она раздумывала, он просто склонил голову и коснулся ее губ. Это был длинный, медленный поцелуй, нежная ласка и обещание на будущее. Приготовившаяся к яростному штурму, Кэт была захвачена врасплох. С нарастающей паникой она почувствовала, как ослабли ноги.

Она дернулась, чтобы вывернуться, и он сразу убрал руки. Кэт осталась стоять, прислонившись к стене и глядя на него огромными глазами.

Казалось, Джей Пи что-то разгадал в ней, и Кэт обнаружила, что теперь ее уже гораздо меньше умиляет самодовольная уверенность в его серых глазах.

— Будем считать, что сказали друг другу «спокойной ночи», — тихо проговорил он. — Я подожду, пока ты войдешь.

Кэт задержалась, чтобы бросить на него еще один, последний, оценивающий взгляд:

— Это нечестно, Харрингтон, — и исчезла за дверью.

Потом она возбужденно мерила шагами комнату: секс, даже такой потрясающий, всего только секс, и не нужно путать его с высокими чувствами.

Не была ли их сегодняшняя ночь ошибкой? Для железной, познавшей жизнь женщины это была странная мысль. И все же, как бы ни был самоуверен Джей Пи Харрингтон, пусть не обольщается: не родился еще мужчина, способный овладеть ее сердцем.