Танго теней

Часть вторая

…Александр открыл глаза и посмотрел вокруг… И его мозг пронзила молния… Боль была такой острой, что он застонал… Громко и протяжно…

И тут же над ним возникло довольно миловидное детское личико…

— Папа, папа! — Прокричала девочка по-арабски. — Папа! Он очнулся!

Этот возглас тупой пилой резанул по нервам Александра, вызвал очередную волну невыносимой боли, и… Он снова стал проваливаться в мягкую вату забытья… Но происходило это не сразу, а постепенно, словно его затягивали зыбучие пески… И за это время Александр успел почувствовать странное ощущение… Словно он лежал на дне лодки, а та плавно покачивалась на волнах… Он не знал куда плывет на этой «лодке», но ему было абсолютно все равно — главное, чтобы опять не возвращалась в голову эта невыносимая боль… … — Наверное, зря мы его подобрали…

Этот, с повязанным на голове, и прикрывавшим все лицо, традиционным синим платком, пожилой араб говорил тихо и задумчиво, но его слова слышали все! Потому что не прислушиваться было нельзя — Али, их вождь, пользовался непререкаемым авторитетом…

— Надо было бросить его прямо там! Зачем он нам нужен? — Рассуждал он вслух, ибо уже давно к этому привык. — Если бы он еще мог бы работать! Но он — живой труп!.. Нет… Не нужен он ни мне, ни племени!..

Его слово всегда было приказом, и приказы эти не обсуждались!.. Хотя… Был все же в этом кочевом племени один человек, который позволял себе спорить с вождем… И, как это ни странно, это всегда сходило ему с рук!.. Вернее ей…

— Но, папа! — Десятилетняя девчушка заупрямилась. — Ты только посмотри, какой он сильный!

Вождь улыбнулся, и с теплотой и снисходительностью посмотрел на девочку:

— Ты такая же упрямая, какой была и твоя мать, Амаль… — Али погладил девочку по голове своей широкой обветренной ладонью. — Ты посмотри сама… Сейчас он слабее даже тебя! Какой же он сильный?

— Я знаю, что он сильный, папа! — Проговорила с упрямством девочка. — Просто он сейчас больной! Но он поправится! Я знаю! И тогда!..

— На это может уйти очень много времени, Амаль! — Проговорил вождь, и задумчиво посмотрел куда-то вперед, в бескрайние пески Аравийской пустыни. — Очень много времени!.. И все это время, мы будем идти по пескам… Этот человек будет нам обузой, дочь моя…

— Но ведь мы идем к оазису, отец! А там мы можем стоять так долго, сколько это потребуется! — И девочка едва не топнула ножкой. — А хочу ему помочь, отец! Я так хочу!!!

Вождь только улыбнулся в ответ:

— Что ж, Амаль… Мы, туареги, «синий народ пустыни»!.. Ты моя дочь, и дочь своей матери, которая ушла в мир иной, и по которой я скорблю каждый день… И мы всегда берегли и соблюдали наши традиции… — Грустно улыбнулся Али. — Ты имеешь право делать то, что тебе хочется… Но тогда… Тогда именно тебе придется заботится об этом человеке!..

Сказав эти слова, вождь нисколько не покривил душой… Ибо…

Туареги — это удивительный, и, наверное, самое необычный народ, который живет в пустынях Северной Африки… Эти кочевники очень воинственны! Мужчины-туареги всегда слыли отличными воинами и наездниками! Они очень суровы, но при этом…

Туареги — матриархальное племя!

Женщины владеют землями, семейными ценностями, имеют право развестись с мужем. Их дом, оседлый ли, кочевой ли, называют по имени женщины-хозяйки, и если она решит развестись с мужем, то мужчина покидает дом, оставляя там жену и детей, ибо полигамия у туарегов запрещена!

Вождем племени всегда является мужчина, но передается эта прерогатива только через женскую линию. Мужчина может повысить свой статус, только женившись на женщине с более высокой социальной ступени, но женщина практически никогда не выйдет замуж за мужчину более низкого происхождения… Женщина-туарег всегда сама выбирает себе мужа!.. И… Женщина даже после замужества может дружить как с мужчинами, так и с женщинами, что абсолютно не характерно для африканских мусульманских племен!.. Пословица туарегов гласит: «Мужчина и женщина созданы друг для друга для услаждения сердца и глаз, а не только для постельных утех»…

Мужчины-туареги считаются самыми безжалостными и сильными воинами Африки, а так же лучшими торговцами. Так что подкаблучниками их никак не назовешь. Но, при том, что женщина владеет семейными владениями, именно мужчина-туарег обязан содержать семью.

Мужчины-воины предпочитают ножи и сабли современным видам оружия, и следуют строгому кодексу чести людей пустыни… Хотя… От прогресса и цивилизации не убереглись даже эти «дикие» люди, и всего-то несколько десятилетий назад, после Второй Мировой войны, в дополнение к ножам и кривым арабским саблям у воинов-туарегов за спиной появились ружья и карабины…

А еще туареги одни из немногих африканцев, которые имеют свою письменность, ведь у большинства племен язык существует только в устном варианте, и среди них всегда было много поэтов и романтиков… … — Я его вылечу, отец! — Проговорила девочка обрадовано, и бросилась к повозке, в которой везли Александра. — Он будет большой и сильный! Вот увидишь!..

Али посмотрел вслед своей дочери, и проговорил едва слышно:

— Иди, Амаль… Лечи этого человека… Может быть тебе и удастся сохранить ему жизнь до оазиса… — И вождь опять посмотрел вдаль в барханы. — И это будет чудом! Потому, что впереди у нас еще несколько дней пути по пескам… А это даже для здорового и сильного человека, если он не житель пустыни, тяжелое испытание…

Вождь был прав…

Аравийская пустыня — это обширнейшие и практически безжизненные территории Аравийского полуострова. И именно эта пустыня сформировала современные представления о любых пустынях мира. Бесконечные дюны, ветер, перекатывающий песок, нещадно палящее белое солнце…

Дожди в Аравийской пустыне могут не выпадать несколько лет!.. Да и температура не особо способствует развитию жизни в пустыне — летом дневная температура держится в пределах 40–50 градусов, а ночью, она может существенно упасть, а вот зимой иногда даже случаются ночные заморозки, при температурах ниже нуля…

Большие территории Аравийской пустыни вообще не имеют никакой жизни. И лишь в некоторых местах попадаются редкие растения. Жизнь сосредоточена в пересохших руслах рек, оазисах. Здесь по ночам на поиски пищи выходят тушканчики, сони, мыши. На них охотятся хорьки и лисицы. Во многих пустынных районах живут волки. В постоянных поисках пищи по пустыне бродят газели, джейраны. Местным крупным животным характерна способность подолгу быть без воды. Другие животные добывают влагу из растений и другой пищи.

Но особенно многочисленны в этой пустыне представители пресмыкающихся — ящериц и змей. Они питаются мелкими грызунами, насекомыми и паукообразными. По ночам очень активны сольпуги, чернотелки, скорпионы, жужелицы. Но некоторые из них предпочитают вести дневной образ жизни…

В общем… Аравийская пустыня — одно из самых суровых, безлюдных и гиблых мест не земле… … — Он обязательно выздоровеет, отец! — Проговорила девочка с упрямством взрослой женщины. — Я так хочу! И я его вылечу!..

Пожилой вождь только улыбнулся грустно:

— Что ж, Амаль… Это твое право… — Али обернул лицо легкой голубой вуалью. — Но запомни! С этого дня ты полностью отвечаешь за жизнь этого незнакомца! И ты будешь его кормить, поить, умывать… Кто знает, может быть, ты и права, и он нам пригодится — за такого раба на рынке дадут много денег, и мы сможем купить еще несколько верблюдов, и много еды для всего племени…

Девочка ничего не ответила на слова вождя, но по взгляду было видно, что у нее совершенно иные планы…

Она с какой-то странной нежностью посмотрела на Александра, лежавшего без сознания на коврах, которые перевозились в одной из повозок, наклонилась к самому его уху, и проговорила еле слышно:

— Это я тебя нашла, незнакомец! Ты моя добыча! И я никогда не соглашусь, чтобы тебя продали!.. …Очень медленно ступали по пескам пустыни верблюды, растянувшись в довольно большой караван. Ослы и мулы тянули несколько повозок… И люди, завернутые в покрывала синих оттенков, на торопили своих животных — впереди был долгий путь к оазису, а в пустыне, под палящим солнцем, торопиться и суетиться нельзя…

Племя туарегов, ведомое своим вождем Али, уходило все дальше и дальше от побережья в пески Аравии, увозя от цивилизации того, кто еще совсем недавно был Александром Игнатьевым, офицером одного из самых могущественных государств, а сейчас…

Сейчас он был просто никем…

…Генерал-майор ФСБ Елагин думал над предложением своего нового заместителя не долго — полковник Гришин придумал хороший план! И генерал был согласен с тем, что именно «уральские» должны дать денег на «частную» экспедицию в Египет! А вот результат этой экспедиции для бандюков должен быть один — алмазы не найдены!.. Даже если бы это было бы и не так… …Пока Гришин развивал довольно бурную деятельность, выясняя, кто из сотрудников его Управления имеет достаточно навыков и опыта в подводных погружениях, генерал начал теребить своих личных агентов-информаторов…

Через неделю, 4 сентября, в Москву, на встречу с генералом ФСБ прилетел новый «пахан» «уральской» братвы — Клещ…

Клещ… …Этот молодой, но совершенно отъявленный бандит, изучающе смотрел на генерала, сидя за столиком шикарного московского ресторана. И он абсолютно не стеснялся своего наглого взгляда, чуя свою силу:

— Ну? — Произнес он, наконец. — Чего звал-то, генерал? Или может, какие хорошие новости для меня принес?

Эта несусветная наглость взбесила «фээсбэшника»:

— Слушай ты, Клещ, мать твою! — Словно потревоженная кобра, генерал Елагин зашипел сквозь зубы. — Это ты мне должен хорошие новости в зубах носить!!! Или ты забыл, с кем разговариваешь? Так я тебе об этом быстро напомню!

И в глазах бандита в ту же секунду что-то изменилось…

Он тоже наклонился к самому столу, и так же тихо «прошипел»:

— Слушай сюда, генерал!.. Это «Дядя Ваня», когда был жив, имел с тобой какие-то дела, а не я!.. И ты мне не указывай, что делать! А то, как бы пожалеть не пришлось — за свой базар отвечать надо!..

И генерал по этому тону, по этому совершенно бешеному взгляду понял, что век Старых воров, какими были погибшие Ворон и Дядя Ваня, ушел навсегда… На смену им пришли наглые, и безжалостные отморозки, типа Клеща, или Кабана…

И нахрапом подмять таких под себя у него уже не получится — не те времена… По крайней мере с Кабаном уже не получилось…

И генерал Елагин заговорил по-деловому, через силу пытаясь удержать себя в руках:

— Помнишь те алмазы, которые вы в Москву месяц назад отправляли, и из-за которых погиб Дядя Ваня?

— Я эти стекляшки сам лично упаковывал! — Ответил Клещ нервно. — А сколько братвы из-за них полегло!..

— А сам-то? Чего сам-то на ту встречу не поехал?

Клещ остро взглянул на генерала:

— Тебе-то какая разница, генерал?.. Меня Дядя Ваня вместо себя на время «смотрящим» оставлял, пока он с братвой это дело в Москве крутил…

Клещ закурил и проговорил задумчиво:

— Подстава здесь была! Гнилая подстава! — О внимательно посмотрел на «фээсбэшника». — А чего это ты за эти стекляшки вспомнил?

— Эти камни Дядя Ваня передавал мне, Клещ! Они мои!..

Молодой бандит прищурился, словно прицеливался:

— Ошибаешься, мент! Эти камни по всему Уралу и Якутии в воровской общак сидельцы не один год собирали!.. — Он глубоко затянулся сигаретным дымом, и потом вдруг, ткнул пальцем в сторону Елагина. — Я не знаю точно, почему Дядя Ваня решил тебе их отправить, да мне это и не интересно! Эти камни из общака, и они туда должны вернуться!

В этом Клещ был прав, и генерал это понимал — не знал он ничего про то, за какие такие «заслуги» генералу передавались такие огромные деньги, да и не должен был знать, а «заслуги», судя по всему, были, и немалые…

Но теперь, как говорится, «поезд ушел»… И договориться с Клещом, чтобы он добровольно согласился помогать в розыске, а потом еще и отдал все, просто не получится — не тот человек…

И генерал пошел по другому пути:

— И ты ищешь эти камни, Клещ?

— Ищу!.. Тебе-то какая до того забота? — Ответил бандит довольно грубо.

— Я мог бы тебе в этом деле помочь… — Проговорил генерал, и принялся за еду, делая вид, что его вся эта возня мало касается. — За свои проценты, понятно…

— Говори!!! — Тут же резко среагировал молодой бандит.

— Э, нет, дорогой! — Улыбнулся генерал. — Давай сначала поговорим о моих процентах в этом деле!..

Клещ долго, словно удав на кролика, смотрел на жующего генерала, и только потом произнес:

— Пятнадцать процентов получишь!.. Если все камни найдем!..

Генерал доел свою отбивную, и подозвал официанта:

— Молодой человек!.. Принесите мне счет, пожалуйста — я очень тороплюсь! — А затем снисходительно посмотрел на бандита. — Мне здесь делать нечего… Знаешь, Клещ… Дядя Ваня был умнее… Ну, да что уж тут поделаешь, когда ему на смену пришел не очень дальновидный человек… Молодой ты еще, для таких-то вот дел… Ну, ничего… Поумнеешь со временем… Если за своим Дядей Ваней не отправишься следом…

Он уже поднялся из-за стола, когда Клещ произнес довольно жестко:

— Сколько?!!

— Восемьдесят! — Проговорил генерал уверенно, обратно усаживаясь на свое место.

— Да ты гонишь, мусор! — В одно секунду озверел Клещ. — Да я за такое бабло!..

— Вот и ищи их тогда сам! — Генерал опять поднялся из-за стола.

— Двадцать пять! — Проговорил Клещ, и зло уставился на «фээсбэшника». — Тебе этого на три жизни хватит, мусор!

— А мне на три не надо! Мне надо на пять, и очень достойных — у меня семья, понимаешь, большая!.. — Усмехнулся генерал.

И тут все эти деланные веселые огоньки в его глазах куда-то подевались, и теперь его взгляд ничем не отличался от бандитского:

— Ты забыл на секунду, Клещ, где я служу, кем, и какие возможности у моей службы! — Теперь его слова падали, словно камни с неба. — У меня есть практически точные координаты места, где эти камни сейчас лежат! Их только нужно достать! И могу тебя уверить, что это не Россия! Очень далеко не Россия, Клещ!.. Я эти камешки все равно получу, рано или поздно, и ты мне для этого, в общем-то, и не нужен!.. А ты поищи их, по земному шарику, поищи, Клещ! Глядишь, и повезет тебе… Хотя это вряд ли…

Генерал медленно направился к выходу, давая время молодому бандиту осознать и переварить сказанное, в надежде на то, что тот не настолько глуп, чтобы упустить свой шанс, а сам генерал пришел на эту встречу не зря…

И он не ошибся!..

Выход из зала ему преградили два здоровенных амбала, которым больше подошли бы арестантские робы, чем те шикарные костюмы, в которые они были одеты:

— Пахан хочет с тобой о чем-то перетереть! — Прогудела одна из «торпед». — Он сказал, чтобы ты вернулся…

Генерал только улыбнулся едва заметно, и медленно пошел обратно…

— Ты что-то хотел мне сказать, Клещ?

— Сколько ты хочешь, мусор?

— Я тебе уже сказал!

— Я дам тебе половину камней! — Бросил Клещ, и остро посмотрел генералу в глаза, ожидая ответа. — И это последнее слово!

И опять «фээсбэшник» уселся на свой стул:

«…Что ж… В принципе это тоже хорошо!.. — Думал генерал, выдерживая паузу, перед ответом. — Половина — это миллионов десять, будет… Пусть эта скотина так и думает, что я согласился на эти копейки! Один хрен он ничего не получит!.. Зато для него «половина» — очень веский аргумент, чтобы поверить, и оплатить экспедицию Ивана… Ладно, гнида! Будем говорить дальше!..»

— Половину, говоришь? — Елагин отпил из бокала вина. — Хорошо!

— Забили! — Обрадовался, было, бандит.

— Не торопись, Клещ! Это еще не все!..

— Не понял?

— Для того, чтобы эти камни достать, и привезти сюда, мне нужны деньги… Триста тысяч долларов… Вот ты мне эти деньги и дашь на дело…

— Че-го?!! Триста тонн баксов?!! — Клещ даже поднялся из-за стола. — Да ты чего это, мусор? За лоха меня держишь?

Только генерал уже не обращал никакого внимания на эмоции этого молодого бандита: — …У меня есть сведения, что эти алмазы находятся на одном из затонувших кораблей… Заметь, Клещ, я не сказал недавно затонувших, а «вообще» затонувших!.. Так что у тебя, если ты откажешься, будет очень большое поле деятельности для своих поисков! Практически по всем морям и океанам!.. И потратишь ты денег на это гораздо больше!.. — Улыбнулся генерал ехидно. — А у меня есть точные координаты этого места! Достаточно только проплатить расходы, и отправить экспедицию к месту!.. Вот так!..

— А нырять, кто будет?

— Ну, уж не я — это точно! Да и не ты, Клещ!.. — Улыбнулся генерал еще шире, понимая, что сумел добиться своего. — Создается команда из моих людей!.. Они — профессионалы! Они все сделают, как надо!..

— А ты уверен, генерал, что эти камни именно там, где говоришь?

Этот вопрос для генерала был самым сложным…

— Вот, что я тебе скажу, молодой человек… В нашей жизни порой нельзя быть уверенным порой даже в самом себе!.. — Проговорил генерал Елагин медленно, но очень веско. — Но те люди, которые эти сведения добывали, никогда не рискнули бы мне подсунуть какое-нибудь, как вы говорите «фуфло», потому что знают, что могут за это очень сильно поплатиться… Кстати, двое из них, за свою глупость уже поплатились… Так что…

Бандит уселся на свое место, выпил залпом бокал вина, и проговорил металлическим голосом:

— Хорошо, генерал!.. Я дам тебе это бабло!.. Но ты, лично ты, ответишь мне за каждый потраченный доллар! — Клещ тыкнул в сторону генерала пальцем. — И если твои люди не привезут этих камней, то… Ты, генерал, лично ты, ответишь за все сразу!..

Этот молодой бандит начал уже раздражать генерала свой наглостью так, что он, в конце концов, не сдержался:

— Ты, бандитская морда, своих сопляков по «малинам» пугать будешь, а меня не надо — себе дороже может получится!.. Короче!.. — Генерал хрястнул ладонью по столу так, что бокалы едва не слетели на пол. — Когда будут деньги?!! С этим делом тянуть не стоит, а то, глядишь, еще кое-кто может найтись, кому эти камни тоже интересны!.. Когда?!!

Судя по тому, как сверкали злобой глаза бандита, было понятно, что он Гуннов бросится на генерала прямо сейчас! Но он прекрасно понимал, что «фээсбэшник» прав — с поисками надо было торопиться…

— Ладно!.. — Проговорил он через долгую минуту. — Завтра тебе подвезут бабло! Туда, куда скажешь! А когда получишь камни, я из твоей доли эти триста тонн баксов вычту!

— Ну, уж не-ет, Клещ! — Генерал опять улыбнулся, довольный тем, что у него все получилось. — Если пополам, то пополам! Возьмешь пару-тройку камешков, которые потянут на сто пятьдесят «штук», и разбежимся в разные стороны, и никак иначе!..

Генерал пошел между столиками к выходу, и услышал за спиной злой голос бандита:

— Хорошо, мусор!.. Пусть будет так!.. Но если ты решил меня на эти бабки кинуть!.. Твоя Контора тебя же и посадит — Дядя Ваня оставил на тебя кое-какие документы, генерал-майор ФСБ Елагин!..

— Ну… Это мы еще посмотрим, гнида, кто кого посадит!.. — Проговорил генерал себе под нос. — Вслед за Кабаном пойдешь, падла!..

И вышел и зала ресторана, ощущая на своем затылке жгучий взгляд ненависти…

…13 сентября… …В тот день российских 9 «спортсменов-аквалангистов», во главе со своим «тренером» прибыли в российское «торгпредство» в Марса Аллам, где их уже ждали…

— Все готово? — Спросил «тренер».

— Так точно, Иван Сергеевич! — Ответил «торгпред». — Все, как было приказано — все разрешения от местных властей получены, оборудование и большой сейнер арендованы на ближайшие 2 недели. Так же, в порту стоит арендованный небольшой прогулочный катер…

— Хорошо…

— Только вот одно мне не понятно, Иван Сергеевич… — Задумчиво проговорил дипломат. — Вы ведь совсем недавно здесь были — чуть больше двух недель прошло… «Спецпортфель» со «Звезды Аравии» вы подняли… Зачем же вам теперь-то на нее понадобилось?..

— Это наше внутреннее служебное расследование, которое вас совершенно не касается! — Ответил полковник Гришин, а «тренером» был именно он. — Ваше дело — полностью обеспечить наше прикрытие! Или может быть, указания из Москвы были вам не понятны?

— Нет-нет! Все понятно! И все уже сделано!..

— Ну, вот и не задавайте тогда лишних вопросов! — Гришин по-хозяйски прошелся по кабинету «торгпреда». — Завтра утром мы выезжаем на место! Так что позаботьтесь о том, чтобы люди сегодня были накормлены и хорошо отдохнули! В ближайшие 2 недели им предстоит очень здорово потрудиться!..

— Хорошо, Иван Сергеевич, все будет сделано!.. …И уже вечером, сидя в кабинете «торгпреда», полковник Гришин подумал:

«…Все-таки хорошо, что я приехал сюда опять… Удастся ли потом выяснить у Кабана, что он знает об алмазах — неизвестно! Но не зря же он заплатил такие деньги, добывая все эти карты! Значит, алмазы там могут быть, на этой затонувшей калоше! А если это так, то я их найду раньше всех! — Ворочались мысли в голове полковника. — Именно я!.. А генерал… Он облизнется так же, как и Клещ со всей своей братвой, мать их!..»

Гришин встал, и вышел из кабинета.

Он прошел несколько поворотов по коридору торгпредства, и, совершенно не озаботясь тем, чтобы постучаться в дверь, вошел в одну из комнат, в которой расселили его «спортсменов»:

— Тесленко!

— Я товарищ полковник! — Вскочил с кровати молодцеватый, подтянутый мужчина лет 35-ти.

— Выйдете, майор! — Проговорил Гришин, и закрыл за собой дверь. — Есть разговор!

Он, молча проделал обратный путь к кабинету, все это время чувствуя за спиной присутствие еще одного человека, и думал:

«…А этого майора можно использовать! «В темную», конечно — не хрена ему о камнях знать! Но там, на дне у меня должен быть «свой» человек! Вот майор им и станет!..» …Майор Тесленко был самой настоящей находкой для полковника!

Это был не просто боевой офицер!..

Еще в Москве, листая его «Личное дело», Гришин с удивлением понял, что нашел для себя «большой бриллиант» в «большой куче навоза»…

Майор Тесленко, еще, будучи лейтенантом, в 84-ом попал служить в Афганистан, в один из отрядов спецназа… Там же был ранен… Награжден орденом Красной Звезды… Потом за плечами Тесленко было около 10 лет службы в спецназе, и было на его боевом счету еще много чего… Но… В январе 96-го, во время боя в районе села Первомайское с боевиками Салмана Радуева, тогда уже майор Тесленко получил очередное ранение… И опять был награжден — теперь уже орденом Мужества!..

А вот дальше…

Дальше видимо что-то произошло с боевым спецназовцем… После ранения его списали к нестроевой службе, и он перешел на оперативную работу… И с этого момента… О Тесленко по Управлению ходили упорные слухи о том, что этот майор при задержании преступников намеренно делает так, чтобы… В общем «в плен» Тесленко больше никого не брал!.. А примерно год назад от него ушла жена, устав от жизни с человеком, который мог на нее поднять руку, что случалось неоднократно… И было у майора столько взысканий по службе за свою неоправданную жестокость, что теперь речь шла не то, чтобы об очередном звании «подполковник», а даже о том, что дадут ли ему дослужится до пенсии, или выбросят из ФСБ намного раньше!.. И майор начал скатываться по наклонной, прикладываясь к бутылке водки… Не очень часто, но…

Но был и еще один момент, который привлек внимание Гришина к майору… Он был Мастером Спорта по подводному ориентированию!!!..

А мимо этого полковник пройти никак не мог!..

Гришин присмотрелся к Тесленко повнимательнее, и понял, что именно этот, очень крепкий выносливый, но такой отчаявшийся офицер, что именно его обида на начальство за «несправедливое отношение», может сослужить полковнику большую службу…

И Тесленко был назначен «Старшим водолазом»… … — Проходи, Николай! Присаживайся! Есть разговор!.. — Гришин указал майору на диван, а сам уселся в кресле напротив. — Выпить хочешь?

— Насколько я понял, товарищ полковник, завтра будут погружения! А перед этим пить нельзя! Категорически нельзя! — Ответил майор строго. — Так что…

— Ну, хорошо! Тогда к делу! — Гришин налил в хрустальный стакан водки, и одним махом опрокинул его в рот. — Х-хэ-х!!!

Бросив в рот несколько оливок, Гришин заговорил:

— Значит так, майор… Ты — Старший группы, и Старший по званию среди всей нашей команды! Не считая меня, конечно… Поэтому обращаюсь именно к тебе, Николай!..

Майор весь подобрался, ожидая продолжения.

— Ты знаешь, что предстоит искать?

— Ну… Вы же инструктировали перед вылетом в Египет всю группу… Какой-то пакет…

— Теперь я инструктирую лично тебя, майор! Лично!.. И от успеха этой операции, оттого, насколько ты меня правильно поймешь, будет зависеть не только моя судьба, но и твоя!

— Я слушаю, товарищ полковник!..

— Если ты, или кто-нибудь из команды, найдет этот проклятый пакет, то… — Гришин сделал театральную паузу. — Этот пакет, в целости и сохранности, должен быть передан в руки мне лично! Это приказ, майор! И за точное выполнение этого приказа я, как Заместитель Начальника Управления гарантирую тебе внеочередное звание! Тебе, и тому, кто этот пакет найдет!..

— Иногда бываю такие приказы, которые невозможно исполнить… — Пробурчал майор.

— Что ты имеешь в виду? — Свел на переносице брови Гришин.

— А если этот пакет уже сейчас надорван, или, скажем, развалился пополам? Тогда как быть? Ведь на борту «Звезды Аравии» был взрыв! Кто его знает, что там сейчас?

И Гришин задумался:

«…А ведь он прав! Прав настолько, что о его правоте и думать не хочется!.. Вот уж, действительно, спецназ — есть спецназ!..»

И посмотрел на майора в упор:

— Это было бы очень нежелательно, Николай… Очень!.. Но если такое все же случилось, и кто-то найдет этот пакет…

— Что делать, товарищ полковник?

— Тогда лично ты, майор, дожжен будешь собрать все, что вывалится из этого пакета, и отдать мне в руки!..

И подумал тем временем:

«…Генерал мне не нужен… Пашу придется «убирать» как только вернемся в Москву… Я — «первый заместитель»… Значит, в любом случае какое-то время буду «И.О.»… А там, глядишь, и кабинет его займу!.. Этого майора, мать его, посвящать во все нельзя! Но без «личного помощника» тоже не обойтись!.. Ни здесь, ни в Москве!.. Что ж… Сыграем на человеческой слабости!..»

— Что в этом пакете, товарищ полковник? — Спросил майор.

— Пока он не найден разорванным, тебе, Николай, знать о его содержимом не положено! — Ответил Гришин жестко, и тут же сменил «кнут на пряник». — Но!.. Если это случится, и доставишь мне все его содержимое, то… По приезду в Москву, получишь подполковничьи погоны, хорошую, с перспективой роста, должность, и…

Майор Тесленко внимательно слушал полковника…

— Сменишь ведомственную однокомнатную квартиру, в которой ты сейчас пьешь в одиночку, на собственную, четырехкомнатную, в одной из московских новостроек… Ну, и премию… В размере твоего годового майорского оклада!.. А захочешь, так и еще один орден…

Майор думал не долго:

— Я все понял, товарищ полковник… — Проговорил он через полминуты. — Орден мне и на хрен не нужен — своих «железок» на кителе хватает!.. А вот все остальное… Я все сделаю, Иван Сергеевич!..

И словно камень упал с души Гришина…

Он улыбнулся…

На редкость для этого человека искренне и доброжелательно…

И проговорил:

— Ты сделал правильный выбор, Николай!.. А теперь… Иди, отдохни, майор… Завтра начнется самое сложное…

— Разрешите идти! — Тесленко вскочил на ноги.

— Свободен, майор! Отдыхай!..

13 сентября 1998 г.

Египет.

По дороге к Марса Аллам…

…Майор Тесленко ушел, а полковник Гришин, уселся на удобный кожаный диван, и вспомнил разговор, состоявшийся этим днем в Луксоре, всего-то несколько часов назад… …На подъезде к городу группу «спортсменов» поджидали…

Двое тридцатилетних мужчин стояли около черного «Мерседеса» с посольскими номерами, и с напряжением вглядывались в проезжавшие мимо них машины…

Когда около них остановился неприметный арендованный серый микроавтобус и из него на асфальт выпрыгнул «тренер», один из мужчин тут же к нему и подошел:

— Здравия желая, товарищ полковник! — Проговорил «Старший оперативник».

— Как дела, капитан? Не надоела еще местная жара? — Ответил Гришин, пожимая его руку.

Старший оперативник» остался очень серьезным:

— На жару обращать внимания времени нет, товарищ полковник!

— Что с «объектом»? Докладывайте, капитан!

— Как я уже и докладывал вам раньше в Москву по спецсвязи, товарищ полковник… Местный суд, за учиненные хулиганские действия, назначил нашему «объекту», Сергею Кабанову, наказание в месяц содержания под стражей, месяц общественных работ, и штраф, в размере 10 тысяч долларов… — Проговорил капитан уставшим голосом. — Срок наказания заканчивается 27-го сентября… «Объект» содержится в местном полицейском участке… Каждый день, в сопровождении одного полицейского, его вывозят на уборку улиц, строительных площадок, и тому подобных объектов… Бежать он ни разу не пытался!

— Ну, это-то — понятное дело! — Проговорил Гришин ухмыльнувшись. — Он сам на это пошел… Что-то еще, капитан?

— Это все!

— Хорошо! Продолжайте наблюдение! Уже недолго осталось… 28-го, встретите его, и отследите все его передвижения! — Гришин уселся в микроавтобус, и проговорил напоследок. — Мне докладывать в том случае, если «объект» начнет ненужную активность… Если он улетит в Москву, то вы улетите вместе с ним, капитан! Да и вообще — куда бы он отсюда не улетел, вы будете его сопровождать!

— Есть, товарищ полковник!

— Я всегда должен знать, где он находится! Ясно?

— Сделаем!

И Гришин кивнул водителю:

— Поехали!..

…14 сентября… …Полковник смотрел на то, как собирались уходить под воду его аквалангисты и нервничал:

«…Эти камни надо обязательно найти! Обязательно! — Думал он. — Тесленко… Этому майору можно доверять — пакет он, если и найдет, то не вскроет… Ладно! Подождем!.. Только бы эти проклятые камни нашлись!..»

— Ну что? готовы? — Выкрикнул он нервно.

— Так точно, товарищ полковник! — Проговорил майор Тесленко, облаченный в гидрокостюм. — Группа к первому погружению готова!

— Ну, тогда начинайте!

Гришин нервно уцепился пальцами в поручень, и стал наблюдать за тем, как с небольшой надувной лодки, на которой аквалангисты отплыли от борта сейнера метров на 30, спиной вперед, только мелькнув в воздухе черными ластами, под воду ушли его первые «разведчики».

— Ну, вот… — Проговорил Гришин вполголоса. — Лиха беда — начало!.. Давайте, мужики, ищите этот долбанный пакет!.. А я его здесь подожду…

Он так и простоял около борта весь день, наблюдая за тем, как сменяют друг друга водолазы, и нервно курил одну сигарету за другой… …Аквалангисты, офицеры ФСБ, уходили под воду…

Красное море…

Наверное, одно из самых красивейших морей на земле…

Аквалангисты шли под водой журавлиным клином, а перед ними, словно стайки напуганных птиц, разлетались во все стороны мириады разноцветных рыбешек…

Водолазы шли под водой уверенным строем и по точно заданному маршруту, потому что в совершенно прозрачной воде Красного моря, даже на глубине в 40–45 метров, призрачным куском льда, хоть и смутно, но просматривался белый корпус затонувшей «Звезды Аравии»…

Они, затянутые в облегающие черные гидрокостюмы, были похожи на больших тюленей, и только кислородные баллоны, да пузырьки воздуха указывали на то, что это все же люди…

Первым в этом строю был майор Тесленко… Именно он и вел за собой к затонувшему лайнеру всех остальных… …Затонув, «Звезда Аравии», довольно удачно для аквалангистов, опустилась на дно и легла на один борт…

За этот месяц судно еще не успело покрыться слоем ила и ракушек, и выглядело так, словно этот лайнер, которому изначально было положено плавать по поверхности моря, вдруг решил, что может уподобиться подводной лодке… Все было цело… И лишь в одном из бортов, на уровне ватерлинии, зияла, словно смертельная рана, огромная пробоина с рваными краями металла…

Но к этой пробоине майор свой «журавлиный клин» не повел — еще в Марса Аллам он досконально изучил план судовых надстроек «Звезды Аравии», и точно знал, где находится каюта, в которой в свое время находился Александр Игнатьев… Именно с нее и решено было начинать поиски…

Майор Тесленко и в самом деле был Мастером по подводному ориентированию… Поглядывая периодически на план судна запаянный в прозрачный пластик, он уверенно вплывал в полутемные коридоры, подсвечивая себе мощным подводным ручным прожектором…

Здесь, на борту затонувшего лайнера царил хаос… Везде были видны завалы из каких-то металлических предметов, судовой мебели, еще чего-то…

Хотя… В некоторых местах были видны следы того, что здесь, около месяца назад уже поработали военные водолазы… И водолазы эти были настоящими профессионалами — путь к каюте Игнатьева был, на сколько это конечно возможно, максимально расчищен…

Тесленко обернулся к своим спутникам, указал жестами те объекты, которые должны были обследовать все его восемь спутников, разбившись на «двойки», ибо в это, самое первое погружение, сюда, к «Звезде Аравии» пошла вся группа…

Он посмотрел, как его люди отправились указанным «маршрутам», а сам «вошел» в каюту Александра Игнатьева…

«…Что это, мать его, за пакет такой?.. — Думал майор, проплывая вдоль стен шикарной некогда каюты. — Большой он? Или маленький? И где он вообще может быть? Здесь столько мест, только в этой каюте, что искать его, точно, что иголку в стогу сена!.. А если он этот пакет спрятал и не в каюте вовсе? А где-нибудь в коридоре?.. Ладно!.. Времени пока предостаточно! Глядишь, и найдем этому «полкану» Гришину то, что он хочет!.. А там… Глядишь и он для меня хоть что-то сделает из всех своих обещаний!.. В общем у нас с ним «дружба кроликов» — ты мне, я тебе!.. Мать его!..»

И майор стал методично, сантиметр за сантиметром, обшаривать все углы каюты…

Все время пока аквалангисты, разбившись пары и «тройки», возвращались на сейнер, чтобы немного передохнуть, а потом опять уходили под воду, весь этот день полковник Гришин метался у лееров, пытаясь понять, насколько успешны поиски его алмазов…

Да-да! Именно так! Ибо для себя он же давно принял решение, что они не достанутся ни генералу Елагину, ни уж, тем более, пахану «уральских» бандитов Клещу!..

Он совершенно измучился в своих томительных ожиданиях этого самого первого дня… Ни разу не поел… Ни разу не ушел с палубы, зорко наблюдая за своей командой… Пока… Этом мучительный для полковника день не подошел к концу… …Когда над морем стало темнеть в вечерних сумерках небо, полковник Гришин понял, что сегодня уже результата не будет:

А когда над морем стало темнеть в вечерних сумерках небо, он понял, что сегодня уже результата не будет:

«…Ладно! Сегодня не получилось… — Подумал он, и ушел, наконец, в свою каюту. — Но ничего! Впереди еще целых две недели! Найдем! Тут они эти алмазы — нутром чую!..»

И потянулись дни поисков…

Да только…

…Ожидания полковника Гришина не принесли никакого результата… Алмазы так и не нашли…

Две недели жили на большом сейнере, и трудились под водой, как проклятые, его водолазы… Две недели он сам, практически не отходил от борта этого рыбацкого судна, ожидая «хороших вестей»…

Две недели майор Тесленко выходил из воды только для того, чтобы поесть, отдохнуть несколько минут, сменить кислородные баллоны, и… Опять уходил под воду, сопровождая очередную смену аквалангистов…

Но… Все эти титанические усилия были тщетны…

А Гришин с каждым днем становился все более неразговорчивым и задумчивым, когда видел немой, отрицательный кивок майора… И уходил в свою каюту…

…С того дня, когда беспомощного, в бессознательном состоянии, Александра нашли кочевники-туареги прошло несколько недель…

Александр уже не впадал в беспамятство, но был все еще настолько слаб, что едва-едва мог пошевелить руками и ногами, а уж о том, чтобы подняться небыло пока и речи!..

Но это было для него не самое страшное…

Между теми цунами боли, которые периодически накатывали на его мозг, Александр все пытался сообразить где он, и что с ним было, но… Да же не мог вспомнить своего имени… Его память напрочь отказалась служить своему хозяину, и теперь… Она была чиста, как белый лист бумаги… Александр чувствовал себя новорожденным младенцем, которому предстояло теперь познавать мир, и учиться всему заново… Абсолютно всему!..

Он смотрел на девочку, завернутую в голубое покрывало, которая все это время не оставляла его ни на секунду, и… В те, самые первые дни, наверное думал, что это его ангел-хранитель…

Да, собственно именно так оно и было… … — Ну, вот ты уже и не теряешь сознание, как несколько дней назад, когда я тебя нашла! — Говорила она на совершенно непонятном языке. — Ну, давай, поешь! Еда — это сила!..

Она крошила в миску с верблюжьим молоком сушеные финики, а потом кормила этой странной, но очень вкусной едой своего «найденыша»…

И Александр чувствовал, как очень медленно, но силы, все же, возвращались в его тело…

Только вот…

Он наблюдал за тем, как эта девочка в синих покрывалах суетилась вокруг него, как она его кормила, умывала… Он хотел хоть как-то поблагодарить эту маленькую незнакомку за все ее труды, но… Не знал, как это сделать!..

Его язык казался Александру совершенно инородным телом…

Он ворочался во рту, когда девочка кормила или поила Александра, выполняя свои природные функции, а вот говорить… Александр все пытался вспомнить хоть одно слово, до ломоты в висках, до новой волны боли в мозгу, но…

Все, что у него получалось:

— Ы-ы-ы-ы-ы!..

Его мозг не помнил ни одного из тех языков, которыми владел некогда Александр Игнатьев, и не давал команды языку, произносить слова…

Его мозг не помнил вообще ничего!.. … — Ты все еще хочешь, чтобы он выздоровел, Амаль?

Этот вопрос вождь Али задавал каждый день, приходя в палатку, в которой теперь жил Александр.

Вот и в тот день, он зашел в палатку с тем же, неизменным вопросом…

— Да отец! — Ответила девочка с большим энтузиазмом в голосе. — Теперь я особенно этого хочу! Ведь он не умер!!! И он с каждым днем становится все крепче и сильнее, отец!

— Может быть, было бы лучше, что он умер тогда, на берегу… — Проговорил Али задумчиво.

Александр, который за эти недели трудами Амаль окреп настолько, что уже мог самостоятельно не только есть и пить, но даже постепенно начинал вставать и пытаться ходить, смотрел на этого человека с каким-то странным трепетом в душе…

Нет, это был не страх… Это было что-то совершенно иное!..

Александр смотрел на этого худощавого и довольно высокого человека, и в его голове рождались странные мысли:

«…Кто ты, незнакомец? Какое у тебя лицо? Почему ты никогда его не показываешь, скрывая его под своим шарфом? — И от этих мыслей мурашки пробегали по спине Александра от самого затылка и до копчика. — А может, у тебя его и вовсе нет?..»

А Али возвышался над Александром во всей своей дикой красе…

Длинная, до колен, просторная рубашка с разрезами по бокам, и удобные штаны-шаровары, завязанные на лодыжке, как-будто специально были созданы для езды верхом на верблюде. Кожаный, обшитый белым холстом пояс стягивал талию вождя. Сандалии на широкой подошве и с загнутыми носами, сделанные специально для ходьбы по песку и по каменистой почве. И, наконец, синее покрывало-лисам, обернутое вокруг головы…

В крепких, жилистых руках вождя всегда было зажато длинное железное копье, а к поясу был приторочен меч с длинным прямым клинком. Из-за плеча выглядывал ствол карабина… В левой его руке большой прямоугольный щит из шкуры, скорее всего, верблюда, и когда Али приподнимал его, то в левом рукаве поблескивал рукояткой кинжал, который покоился в ножнах…

И все бы ничего, но…

Глаза!!!

Александр видел глаза этого человека, в которых постоянно плескался какой-то странный, дикий, необузданный и неудержимый огонь…

Именно этот взгляд наводил на еще неокрепшего окончательно Александра животную жуть, такая в вожде была неудержимая сила и ярость!.. Может быть, если лицо было открыто, то все было бы иначе, но… Так ходили все мужчины этого племени… Лица их всегда скрывались под покрывалом… …Александр страстно желал выздороветь, и вспомнить все то, что с ним произошло, но… Память не возвращалась…

И тогда…

Он начал ловить каждое слово, произнесенное девочкой, которой он был, и Александр это понимал, обязан жизнью…

А она постоянно щебетала вокруг него, на своем непонятном языке, словно маленькая «синяя птичка»:

— Ты большой, незнакомец! Ты большой и сильный — я это знаю!.. — Все говорила и говорила девочка. — Ты пока еще очень слаб, но!.. Очень скоро ты поправишься, и станешь настоящим воином-туерегом! А потом ты станешь моим мужем!.. Я знаю — так будет! Потому, что так хочу!..

Александр ловил каждое ее слово, и… Наверное это нельзя назвать чудом, а всего лишь страстным желанием сильного духом человека, но… Очень скоро, всего-то через несколько недель, он уже начал понимать несколько слов, и даже попытался что-то сказать…

— Как же тебя зовут, незнакомец? — Спросила как-то девочка.

— Ы-ы-и-и-ин!!!

Язык не желал слушать своего хозяина, но… Александр так сильно хотел произнести хоть что-то, что от напряжения даже сел!.. И это был самый первый раз, когда у него это простое действие получилось…

— Ы-ы-ы-и-и-ин-н!..

Девочка даже отстранилась от Александра в первый момент, видимо, немного испугавшись:

— Ну вот… Ты уже умеешь сидеть… — Она осторожно приблизилась к своему «найденышу» и увидела, как от напряжения на его шее и лбу вздулись вены. — Ты — очень сильный, и ты — «Победитель»!.. Да ты только что и сам это сказал!

— Н-на-а! — Александру казалось, что его язык похож на большую доску, которую запихнули в рот, но, он с упрямством пытался что-то сказать, поставив перед собой эту цель. — И-и-ин-нс-с-с!!!

— Правильно! — Обрадовалась девочка, и даже захлопала в ладоши от радости. — Я тебя так и назову — Инсар!!! «Победитель»!!!

— Ты-ы-ы? — Александр слабой рукой ткнул в сторону девочки.

И все… Это отняло у него последние силы, и он, словно опавший осенний лист, завалился на подушки в полном изнеможении…

Но девочка поняла…

— А я — Амаль! Это означает «Надежда»! — И тут она слегка потупила взгляд. — Правда есть еще один смысл моего имени — «Желание»…

Это, произнесенное слово «Ты», было самым первым словом, сказанным Александром на чужом языке… Хотя… Видимо теперь этот язык должен был стать для него «родным», ибо никакого иного языка он не помнил…

Именно с того самого дня лейтенант Фельдъегерской службы России Александр Игнатьев стал превращаться в африканского кочевника-бедуина, туарега, который носил имя Инсар — «Победитель»…

Амаль свято верила в то, что этот ее «найденыш» справиться со своей болезнью, и готова была сделать для этого все!..

26 сентября 1998 г.

Красное Море…

Договор…

…Этот день был последним — египетские власти разрешили русским аквалангистам совершать свои погружения к затонувшей «Звезде Аравии» только до 26 сентября…

Да и погода…

Уже чувствовалось, что приближается середина осени — Красное море перестало быть «зеркалом», и уже начинало показывать свой беспокойный нрав — сезон подводных погружений закончился…

И сейнер, на котором находился полковник Гришин со своей «поисковой командой», грохоча цепью, поднял, наконец, якорь — пора было возвращаться в порт приписки… … — Ну что, майор? Не вышло у нас с тобой в этот раз?..

Это был уже глубокий вечер, в небе над морем повисли огромные «экваториальные» звезды, и сейнер уже полным ходом шел обратно, в порт Марса Аллам…

Гришин и Тесленко сидели в каюте полковника…

— Не получилось, товарищ полковник… — Майор сидел в каюте Гришина с угрюмым видом. — Ни хрена мы не нашли, Иван Сергеевич!.. Я уж начал думать, что новым Ихтиандром стал — из воды практически не вылазил!.. А все равно — пшик получился!.. Может, там и нет никакого пакета, товарищ полковник? Может зря все?

— Кто его знает?.. Может и так, Николай… — Ответил Гришин задумчиво.

Майор подождал несколько минут, глядя на задумавшегося полковника, и произнес, наконец, угрюмо:

— Пойду я, Иван Сергеевич… Мужиков приободрить надо… Да и это… Если честно… Водки накатить хочется — две недели уже ни капли не принимал — душа требует!..

Гришин, не говоря ни слова, подошел к небольшому холодильничку, установленному в его каюте, достал из него литровую бутылку «Smirnoff № 51», и разлил, не скупясь, эту пятидесятиградусную «жидкость» — по полстакана…

— Знаешь, Николай… — Проговорил полковник задумчиво. — Нам с тобой сейчас важен не сам результат, а «последствия его отсутствия»… Сейчас самое главное — пережить Это!..

— Все так сложно, Иван Сергеевич?

Гришин с глубокой тоской посмотрел на майора:

— Ты, Коля, даже не представляешь насколько… Генерал Елагин это «отсутствие» не простит!.. И мне в первую очередь!..

— Но ведь… Ведь можно же что-то сделать, товарищ полковник! — Майору полстакана водки с устатку видимо ударило в голову. — Мы же отпахали по полной программе!!!

— Начальство всегда интересовал результат, а не его отсутствие, майор… Тебе ли этого не знать!..

И ту майор Тесленко показал свой необузданный нрав:

— Да пошел бы он в глубокую, черную, негритянскую жопу этот наш генерал Елагин!!! — Рявкнул он, и долбанул кулаком по столу. — Сам бы попробовал столько понырять!!! И вообще!.. За два года в этом сраном Управлении он мне одни только выговоры и объявлял, да «неполное служебное соответствие»!.. А, между прочим, я работал не хуже других!.. Крыса тыловая!!! Гнида!!! А я же боевой офицер!.. Я такое видел, что ему и в страшном сне не приснится!!!.. Сука!!! Дослужился до лампасов по блату, а теперь нас, «боевых», вообще не уважает! Крутит какие-то свои шашни с бандюками, на «Шестисотом Мэрсе» раскатывает, в трехэтажном доме живет!!!.. Шкура он, бля!!!

И в этот момент словно молния ударила в мозг полковника:

«…Вот оно!!! Даже и искать никого не надо!!! — Подумал Гришин, остро вглядываясь в лицо майора. — Этот майор все сделает так, что ни одна мышь не подкопается! Благо, опыту у него!..»

— Слушай, майор… — Проговорил он. — Все то, что я тебе обещал — сделаю! Только…

— Только пакет мы не нашли! — Проговорил Тесленко угрюмо. — Так чего уж теперь-то?..

— А есть вариант, Николай!..

Майор поднял мутный взгляд на полковника:

— Я такого не вижу, Иван Сергеевич…

— Как ты относишься к нашему начальнику, майор?

— Генералов себе в командиры не выбирают, товарищ полковник — это Старая истина…

— А если появится такая возможность?..

— Это как это?

— Ну ты же и в спецназе служил, майор… Ведь знаешь же, что на генералов всегда охотились… На войне, ведь, всякое случится может…

— Так то на войне… В районе боевых действий!..

— Я мы, ты думаешь, сейчас разве не «в районе боевых»?.. — Проговорил Гришин, и прищурил глаза. — Враги, Николай, они тоже разные бывают!.. Или нет?

Майор, и это было видно, протрезвел в одну секунду:

— Товарищ полковник… Вы предлагаете…

— Я тебе, Николай, ничего не предлагаю!!!.. Ты сам со своими мыслями разберись, майор… — Проговорил Гришин. — Только… Подумай и о том, что для тебя может измениться, если Начальником Управления стану я…

— Я все понял, товарищ полковник… — Проговорил майор. — Я подумаю…

27 сентября 1998 г.

Египет.

Скоро в Москву…

…И была у полковника Гришина очередная бессонная ночь, за которую он передумал все возможные варианты предстоящего разговора в Москве, в генеральском кабинете… Стать «козлом отпущения» Гришину совершенно не хотелось, и поэтому он натужно искал кандидатуру на эту роль…

Хотя нет… Не так…

Кандидатура у него была!

И, в общем-то, единственная — майор Тесленко!.. Для полковника Гришина этот майор-«залетчик» во всех отношениях был идеальной кандидатурой!..

То утро для полковника началось в 7.10 утра, с доклада одного из работников местного «торгпредства»:

— Иван Сергеевич, разрешите! — Раздался голос из-за двери после стука.

— Войдите!

На пороге кабинета возник довольно молодой человек:

— Мне поручено передать… Из Луксора наши люди сообщили, что «объект наблюдения» Сергей Кабанов в 7.00 покинул здание местного полицейского участка…

— Хорошо! — Ответил Гришин. — Наши люди его ведут?

— Нет, Иван Сергеевич…

— Не понял?

— Сергей Кабанов практически на выходе их полицейского участка…

— Что?!! — Рявкнул Гришин.

— Возможно, он заметил наших людей… Но… В общем, он поссорился с полицейским, который его оттуда вывел, сорвал с его кителя аксельбант, и, кажется, дал ему пощечину…

Гришина словно окатили ушатом холодной воды:

— Твою мать!!! — Проорал Гришин в бессильной злобе и швырнул на диван полотенце, которым до этого вытирал руки. — Где он?

— Видимо возвращен в камеру… По крайней мере на него опять надели наручники и вернули в участок…

— Вот же скотина! — Гришин был готов рвать и метать. — Сволочь уголовная! Он же теперь вообще неизвестно насколько сядет!

— Именно так, Иван Сергеевич… — Проговорил работник «торгпредства». — По местным законам теперь его будет судить внутренний, тюремный суд, и о его решении узнает только осужденный…

— Соскочил все-таки, сволочь… Соскочил с моего крючка…

Молодой человек посмотрел на разозленного полковника ФСБ, и несмело произнес:

— Разрешите идти?

— Отставить! — Рявкнул полковник, сидя на диване. — Значит так!.. Первое — подъем всей группе!

— Ваши люди уже не спят…

— Второе! — Гришин напрочь проигнорировал замечание. — Объявить экстренный сбор! Третье — выезд через пятнадцать минут!

— Но наши водители…

— Что было не ясно?!!! — Рявкнул Гришин, уже натягивая брюки.

— Все ясно, Иван Сергеевич… — Проговорил ошарашенный дипломат.

— Тогда выполнять! Свободны!!!.. …Уже в 9 часов утра, «с ветерком» пролетев по шикарному шоссе несколько сот километров, микроавтобус, в котором сидела вся «команда» «аквалангистов», достигла города Луксор…

И Гришин связался со своими людьми:

— Где «объект»?

— Его вернули в полицейский участок, товарищ полковник! — Доложил «старший наблюдатель». — Он почему-то, уже на самом выходе, пожал руку полицейскому, видимо попрощался, а потом дал ему пощечину, и сорвал с рубашки аксельбант… Может, обиделся на того за что-то, пока сидел?.. Кто его поймет, бандитскую морду?..

Гришин посмотрел на него странным взглядом:

— Ну, ты-то его точно никогда не поймешь… Так же, как и то, за что останешься в «вечных капитанах»!.. И скажи спасибо, за то что я еще не сильно разозлился!

— Товарищ полковник! Но мы…

— Молчать! Говорить команды небыло! — Рявкнул Гришин. — Я уверен, что это он вас, придурков около участка срисовал, да и решил обратно вернуться! Только теперь тебе, капитан, придется здесь сидеть до полного усеру, и сторожить, когда Кабанова отпустят — сами напортачили, сами и исправлять будете! И попробуйте мне еще раз обосраться — выкину со службы без пенсии за «полное служебное несоответствие»! Все ясно, капитан?!!

«Старший наблюдатель», бледный как мел, стоявший все это время перед Гришиным навытяжку, только и ответил:

— Так точно, товарищ полковник!

— Свободен!

Гришин вернулся в свой микроавтобус, и автомобиль рванул с места по дороге в сторону Хургады…

А обалдевший «старший наблюдатель» еще долго смотрел вслед двум дипломатическим машинам, и катал под скулами большие желваки…

Может себя проклинал за ошибки, а може и еще кого…

27 сентября 1998 г.

Египет. Луксор…

Сидеть с комфортом не грешно…

…Это неожиданное знакомство произошло около месяца назад, на следующий день после суда… …Ранним утром, что-то около 6.30, камеру, в которой сидел Сергей, открыл полицейский, выполнявший роль конвоира, и произнес на хорошем русском языке:

— Сергей Кабанов! На работы!..

Кабан обалдевший от неожиданности, поднялся с кровати, на которой до этого сидел, и вышел из камеры-одиночки…

Они прошлись по коридорам местной тюрьмы, вышли во двор полицейского участка, и Сергея усадили в полицейский микроавтобус…

Минут двадцать микроавтобус кружил по узким улочкам, и, наконец, приехал на какую-то стройку…

Полицейский открыл дверцу и проговорил:

— Выходи! Здесь твоя работа — убирать строительный мусор!

— Хорошо, хоть не человеческий. — Пробурчал Сергей, и вышел из автомобиля… …До самого обеда Кабан нагружал в тачку лопатой всяческие строительные отходы, обломки кирпича, обрезки труб и арматуры, а потом отвозил эту тачку к огромному мусорному контейнеру, и все повторялось, только в обратном порядке…

И самое удивительное было в том, что Сергею неожиданно понравился этот простой, и достаточно тяжелый труд!.. Он смотрел на все происходящее, как на тренировку, в былые годы, когда для того, чтобы достичь хоть какого-то результата, нужно было основательно попотеть… А может быть за всей разгульной бандитской жизнью, его руки просто стосковались по простому труду… В общем… Работал Сергей так, словно трудился не на общественных работах в виде наказания за учиненное хулиганство, а на строительстве собственного дома… …13.00, пополудни… …Он даже не заметил, как на эту стройплощадку подъехала милицейская машина, и из нее извлекли несколько термосов…

— Кабанов! — Проговорил полицейский-конвоир, который с самого утра не отходил от Сергея. — Заканчивай работы! Обед!

Сергей отбросил лопату в сторону, и зашел под деревянный навес, под которым был установлен сколоченный из грубых досок стол, и скамейки по обеим его сторонам…

На столе стояли судки-термосы, а в целлофановом пакете были местные, пресные лепешки-питы, вместо хлеба пластиковые и несколько коробочек с салатами:

— А здесь хорошо кормят. — Пробурчал Сергей себе под нос устало, и улыбнулся какой-то своей мысли. — Тут и на пару месяцев тормознуться можно!.. А че? Нормально! Сидеть будем с комфортом!..

Полицейский, который был рядом, и тоже собирался пообедать вместе с Сергеем, наставительно произнес:

— Выше наказание определено судом, Кабанов, в соответствии с содеянным… Но ущемлять человека в его свободе специально никто не будет! — Он бросил на Сергея вопросительный взгляд. — Только идиот может хотеть жить в тюрьме, и тем более, специально стремиться в нее попасть!

Сергей ухмыльнулся, и стал прихлебывать ложкой какой-то местный густой суп, желтоватого оттенка, больше похожий на разбавленное бульоном картофельное пюре.

Прошло несколько минут полного молчания — Сергею понравился неожиданно вкусный суп, как и каша с кусочками вареной баранины, со странным названием «кус-кус», да и салат «хумус», больше похожий на растительный паштет…

— А откуда вы, господин полицейский, так хорошо знаете русский язык?

В ответ его конвоир улыбнулся доброй улыбкой:

— У меня русская жена… Ольга!..

— Приехала туристкой на отдых, встретила вас, и осталась в Египте? — Предположил Сергей.

— Нет! Почему? — Удивился конвоир. — Мы вместе когда-то учились в Московском автомобильном институте… Там же и поженились… Потом, после выпуска, приехали жить ко мне… Теперь у нас трое сыновей…

— Вот как? — Удивился Сергей. — А могу я узнать, как вас зовут?

В ответ конвоир опять улыбнулся:

— У меня сложное имя для русского уха… Но Ольга зовет меня Юнус.

— А меня зовут Сергей!.. …С того дня они, если и не стали товарищами, ибо это было бы странно между конвоиром и заключенным, но то что приятелями — это наверняка!

Юнус оказался добрым, незлобным человеком. Он даже приносил Сергею из дому книги на русском языке, потому что читать заключенным, в свободное время было разрешено, но в библиотеке русских книг не нашлось…

И Сергею почему-то очень не хотелось подводить этого араба, так по-человечески к нему отнесшемуся. Поэтому он и трудился на общественных работах с полной отдачей…

И каждый раз обращал внимание, на один и тот же черный «Мерседес» с наглухо затемненными стеклами и дипломатическими номерами, который всегда стоял где-нибудь неподалеку… …27 сентября, утро… …В это утро Сергей, уставший после вчерашних трудов на какой-то стройке, проснулся очень рано, что-то около 5 часов утра, за час до общей побудки…

Он лежал на своей койке с широко открытыми глазами, и в темноте пытался разглядеть тюремный потолок:

«…Ну, что, Серега? Через пару часов на выход? Отмотал срок!.. — Думал он напряженно. — Только… Эти, из «Мерса», тебя наверняка прихватят через сотню шагов — не зря же они тогда, месяц назад, всю эту погоню устроили!.. И получается, что весь этот раздрай, с битьем витрины ты устроил зря?..»

Он повернулся на бок, скрипнув пружинами кушетки:

«…Ну, нет! Не зря же я месяц жрал местную баланду, чтобы теперь вот так по-глупому залететь! Хотя надо признаться, что такая еда очень даже ничего… — Подумал Сергей. — Ну, ничего… Что-то придумаю по ходу!..» …В 6.30 утра, через полчаса после общего подъема, в камеру к Сергею зашел, улыбающийся во все 32 зуба, Юнус, и весело проговорил:

— Ну, что, Сергей? Твой срок наказания окончен! Через полчаса ты уже будешь на свободе, и сможешь лететь в Россию!..

— Это хорошо… — Ответил Кабан странным голосом. — Послушай, Юнус… Это я просто так хочу знать, для себя… А вот если кто-то из заключенных нарушает внутренний распорядок тюрьмы? Ну, к примеру, отказывается идти на работы, не встает по общей побудке, или оскорбляет конвоира… Ему что за это будет?

Египтянин удивленно посмотрел на Сергея:

— В таких случаях дежурный офицер может назначить своей властью дополнительное наказание, Сергей… От суток, до месяца, или денежный штраф… Ну, а если арестованный совершил что-то серьезное, то тогда назначается тюремный суд… А тебе это для чего знать?

Сергей только улыбнулся в ответ странной улыбкой, словно нашел то, что искал:

— Ну, так… Для общего развития…

Через полчаса, как и обещал ему конвоир-приятель, Сергей уже получил свои вещи, которые были у него изъяты при аресте месяц назад, и Юнус проводил его до входа в полицейский участок…

Уже на выходе, Сергей мельком огляделся по сторонам, и опять увидел неподалеку все тот же «Мерседес»:

«…Ага! Ждете?!! А вот хрен вам, цирики!..»

Он протянул для рукопожатия руку Юнусу:

— Ну, что, «почти земляк»? Будем прощаться?

— Будь здоров, Сергей! — Доброжелательно ответил полицейский. — Ты был хорошим заключенным, но желаю тебе больше никогда не попадаться — тюрьма плохое место!

— Да и я не самый хороший человек, Юнус! — Ответил Сергей.

Дальнейшее было для египтянина полнейшей неожиданностью…

Сергей вдруг, небольно, но обидно, шлепнул его ладонью по лицу, и громко, так чтобы его услышали другие полицейские, стоявшие у входа, проговорил по-английски:

— Ты поганый полицейский, Юнус! А твоя форма похожа на раскраску попугая!

И рванул второй рукой за синий аксельбант, который носили на рубашках все полицейские…

Египтянин изменился в лице, и только спросил:

— Зачем ты так, Сергей? — Проговорил он по-русски. — Ты сейчас оскорбил полицейского, и я обязан вернуть тебя в участок!..

— Так надо, Юнус… — Ответил Сергей тихо. — Ты уж прости… Ты — хороший человек!..

Египтянин огляделся по сторонам, потом повернул Сергея к себе спиной, и защелкнул на его запястьях наручники…

Он подтолкнул Кабана обратно, ко входу в полицейский участок, и проговорил ему в самое ухо:

— Этот дипломатический «Мерседес» мне самому целый месяц действовал на нервы… Ладно, Сергей!.. Это какие-то ваши, русские дела… Я скажу дежурному офицеру, что не имею к тебе никаких претензий… Просто заплатишь штраф… Ну и еще на сутки задержишься у нас в гостях…

Сергей обернулся, посмотрел на араба с благодарностью, и проговорил:

— Спасибо, Юнус… Больше мне ничего не надо!..

28 сентября 1998 г.

Египет.

Опять догонять!..

…Почему по прибытии в Хургаду 27 сентября полковник Гришин отправив из Египта свою команду «спортсменов-аквалангистов» сам решил задержаться еще на сутки в местном российском консульстве, он не знал и сам!.. Может просто захотел дать себе сутки отдыха, зная, что его «спортсмены» будут в Москве только через двое суток… А может сработало чувство старого сыскаря, интуиция…

Но… …7.50, утро…

В то раннее утро его разбудил один из работников консульства:

— Иван Сергеевич! — Проговорил он, и протянул трубку мобильного телефона. — Здесь для вас личное сообщение! Какие-то ваши люди из Луксора!

Гришин как ужаленный вскочил с дивана и, уже догадываясь, кто его разыскивает и по какому поводу, рявкнул в трубку:

— Где «объект»?

— В 7.00 он неожиданно покинул полицейский участок, в сопровождении одного из полицейских… Тот проводил его на автовокзал… Полчаса назад Кабанов сел в рейсовый автобус, следующий в Каир… — Последовал лаконичный ответ «старшего наблюдателя». — Следуем за «объектом»!

— Хорошо! — Ответил полковник и посмотрел на работника консульства. — Мне срочно нужна машина! Срочно!!!

— Через десять минут все будет готово, Иван Сергеевич! — С пониманием ответил молодой человек, и исчез за дверью…

Через десять минут полковник Гришин уже сидел на пассажирском сидении «Тойоты»…

— Нужный мне рейсовый автобус вышел из Луксора в сторону Каира сорок минут назад!.. — Проговорил Гришин, взглянув на водителя средних лет, сидевшего за рулем. — За сколько нагонишь?

Мужчина задумался на несколько секунд:

— Местные автобусы по трассе «лупят» километров под 90-100… Если напрячься, то… Часа за три-четыре нагоним… Только… — Проговорил он и инстинктивно вцепился в руль. — У нас не посольские номера, а обычные, местные… Если будем нарушать, то будет «разговор» с местными полицейскими…

— С полицейскими нам сталкиваться нельзя!.. — Гришин думал всего несколько секунд. — Тогда так!.. Сколько до Каира?

— Чуть больше пятисот кэмэ… — Ответил водитель, и сунул Гришину карту. — Вот! Сами смотрите, товарищ полковник!

Гришин только мельком взглянул на карту, и произнес:

— В Каир мы должны приехать одновременно с этим автобусом! Считай это приказом!

— Сделаем! — Последовал уверенный ответ.

И в ту же секунду полковник почувствовал, как автомобиль резко прибавил в скорости… …Вечер того же дня… …И уже вечером того же дня Гришин встретился в аэропорту Каира со «старшим оперативником», который провел здесь, в Египте, весь последний месяц:

— Докладывайте, капитан!

И доклад последовал незамедлительно:

— К вечеру на рейсовом автобусе «объект» добрался до Каира… Первое, что он сделал — посетил «Манхеттен-банк»… Удалось выяснить, что «объект» абонировал в банке ячейку на 25 лет, и снял с некоего счета 50 тысяч долларов… Потом он пару часов потратил на «прогулку» по магазинам… Покупал какие-то женские тряпки и детские игрушки… Сейчас он уже прошел таможенный контроль, и ожидает своего рейса…

— Куда он летит?!!!

— В Москву, товарищ полковник… Мой напарник постоянно рядом с ним…

— Значит, все-таки, в Москву… — Проговорил Гришин себе под нос, и поднял взгляд на «старшего оперативника». — Ты хорошо поработал, капитан, хоть вчера и облажался немного… И я тебя не забуду!.. Тебе осталось всего-ничего — сопроводить «объект» до его московского адреса…

И капитан выдохнул облегченно:

— Ну, это-то уже полегче будет, товарищ полковник — дома и стены помогают!

Гришин только остро взглянул на «Старшего оперативника»:

— Ты сделай свое дело до конца, капитан… А там…

Полковник смотрел в удаляющуюся спину «старшего оперативника»…

А его голове бились одно о другую мысли:

«…Значит ты, Кабан, решил, все же, возвращаться в Москву?!. Что это?!! Огромная уверенность в себе, или несусветная тупость?!! — Думал полковник Гришин. — Зачем тебе были нужны эти карты? И что ты ищешь, если не эти долбаные алмазы? Хотя… Ведь бывают же на свете такие идиоты, которые и в самом деле верят в дружбу!.. Может тебя и в самом деле волнует судьба этого пропавшего лейтенантика?.. Может, ты и в самом деле ничего не знаешь про эти камни?..»

Полковник смотрел туда, где находились пассажиры уже успевшие пройти все таможенные и пограничные формальности, а в голове его трепетать одна и та же мысль:

«…Только… Я тебе не верю, Кабан!!! И ты, возвращаясь сейчас в Москву, либо очень в себе уверен, либо полный кретин!.. Но и в это я тоже не верю!.. И ты все мне расскажешь, Кабан! Лично мне все расскажешь!.. Или сгниешь на зоне, как последняя сволочь!..»… …«Команда» спортсменов-аквалангистов еще вчера, тоже вылетела из Хургады, и их путь тоже лежал в Москву, но… На всякий случай, отрабатывая свою легенду до конца, они вылетели несколько в ином направлении — в Берлине «спортсмены» должны были пересесть на московский рейс…

В Москву они прилетели уже под утро 29 сентября, через несколько часов, после того, как в аэропорту Домодедово приземлился аэробус, привезший на родину Сергея Кабанова…

29 сентября 1998 г.

Москва…

Варя…

…28 сентября… …В то раннее утро Сергей вышел из здания полицейского участка, и со смаком потянулся:

«…Ну вот, братишка, твой месяц отсидки и закончился… Домой пора! На Родину! В Москву!..»

Он посмотрел на своего нового приятеля, египетского полицейского, который вышел из участка вместе с ним:

— Ну, что, Юнус, не обижаешься на меня?

— Нет, Сергей… Хотя надо было бы — ты бы хоть предупредил меня о том, что задумал! А если бы я тебя не понял?

Сергей отвел взгляд в сторону:

— Ладно… И на старуху бывает проруха…

— Да-да! Я знаю эту русскую поговорку! — Улыбнулся полицейский. — Знаешь, что я решил?

— Откуда? Восток — дело тонкое!..

— Правильно! Поэтому, чтобы ты больше не устраивал вот такие эксперименты… Я лично провожу тебя на автовокзал! И лично посажу на автобус! Куда ты хочешь ехать, Сергей?

Кабан подумал немного, взвесив все «за» и «против», и ответил:

— Наверное… В Каир!

— Ну, в Каир, так в Каир!.. — Согласился Юнус.

До автовокзала, за десять минут их довезла полицейская машина…

Автобус отправился в дорогу тут же — они едва успели… …И уже к вечеру того же дня он, на рейсовом автобусе Сергей без приключений добрался до Каира, а через несколько часов сел в кресло комфортабельного «Боинга», совершавшего рейс «Каир-Москва»…

Но перед этим…

Все в том же «Манхеттен-банке», арендовал на 25 лет депозитную ячейку:

«…Пусть эти карты пока здесь полежат… — Подумал он тогда. — Генерал, сука, меня и в самом деле на зону закатает, как ни крути! Так что… Везти их туда, в Москву, нет никакого понта — второй раз я эти карты уже не добуду, а потерять их не хочется!.. Так что… Пусть они меня лучше здесь подождут!..»

Потом он прошелся по нескольким магазинам, и…

Сделав то, что хотел, Сергей с легким сердцем отправился в Москву… 29 сентября… …И уже на следующий день заявился в одну из московских больниц, где Варвара работала операционной медсестрой…

— Привет, Варюх!

— Сережа? Ты?.. Ты где пропадал?..

Было видно, что молодая еще совсем, двадцатитрехлетняя девушка, со Старилась за этот месяц минимум на десяток лет…

— В Египет ездил… Санька искать…

— И что? Нашел? — Она с надеждой в голосе подалась к Сергею.

— Ту такое дело, Варь…

— Он погиб?!!

— Думаю — да… Прости!..

Девушка только приложила голову к груди Сергея, и из ее глаз потекли немые слезы…

— Я тебе не верю, Сережа! — Проговорила она глухим голосом. — Сашенька, если бы был жив, обязательно дал бы о себе знать… Он и сейчас позвонит!!! САША ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОЗВОНИТ!!! Я это знаю, Сережа!!! Господи… Ведь он же и тогда, когда вы еще в армии в госпиталь попали, и тогда сумел мне позвонить… А ведь вы же тогда не войне были!..

— Так ты все знала? — Проговорил Сергей.

— А ты думал, что я была малолетней дурой?!!

— Я никогда так о тебя не думал, Варюх!!!

Девушка тихонько всхлипнула:

— Сашенька мой!.. Что же я теперь Сережке-то скажу? Ведь он каждый день спрашивает, где его папа!..

— Варь… Послушай! — Сергей аккуратно отстранил от себя девушку, и подал ей большой целлофановый пакет. — Я тут кое-что вам из Египта привез… Тебе и Сереге…

— Нам ничего не надо, Сереж…

— Да послушай же ты! — Проговорил Кабан с нетерпением. — Тут кое-что из одежды и обувки Сережке… Ну и тебе тоже…

— Спасибо тебе… — …А на самом дне — коробочка… В ней 50 тысяч долларов…

— Сереж!..

Только Кабан уже решил идти до конца: — …На первое время вам должно будет этого хватить… А потом…

— На какое «первое время»?

— Ну, ты же знаешь, Варюха, кто я такой, и чем себе на жизнь зарабатываю…

— Ну и что с того?

— Я сейчас сяду…

— Так тут же негде, Сереж! — Девушка растерянно оглянулась по сторонам.

А Сергей только улыбнулся грустно:

— В тюрьму я сяду, Варя… Надолго… Лет на 8 — точно!..

— Почему? — Она с болью посмотрела в глаза Сергея.

— Потому, Варя, что я — бандит! — Он нежно погладил девушку по голове. — И еще потому, что так сложились обстоятельства… Но!.. Я о вас Сережкой всегда буду помнить! И буду помогать!.. А этот пакет ты все же возьми!..

Он положил к ногам девушки объемный цветастый пакет, и…

Пошел по коридору…

И уже около двери выхода из отделения обернулся и произнес громко, так чтобы застывшая посредине коридора Варя его услышала:

— Ты же знаешь, Варюх, что я тебя и Сережку никогда не брошу!!! Просто… Пока твой Сашка не найдется… Вы — моя семья!.. Так и знай!!!

И скрылся за дверью…

29 сентября 1998 г.

Москва. Управление ФСБ…

Генерал-майор ФСБ Елагин…

…Отправив своих подчиненных отдыхать, полковник Гришин, измученный долгой дорой, на которую ушли сутки, в 8.00 уже был в своем кабинете в Управлении…

Он только и успел, что умыться с дороги, да надеть свежую рубашку, когда на его рабочем столе прозвучал зуммер селектора…

— Слушаю! Полковник Гришин!

— Товарищ полковник! — Раздался в динамике голос девушки-прапорщика, работавшей секретарем генерала. — Начальник Управления, генерал-майор Елагин, срочно вызывает вас к себе!

«…Твою мать! — Чертыхнулся мысленно полковник. — Началось!..»

И ответил девушке:

— Хорошо! Доложите, что я уже иду!.. …Через несколько минут он уже стоял перед генералом…

— Как дела, Иван? — Было первым вопросом. — Пакет нашли?

— Люди трудились, как проклятые, Паша…

— Я спросил: «Пакет найден?», товарищ полковник? — Медленно проговорил генерал.

— Нет… Пакет найти не удалось… Люди сделали все, что смогли…

— Т-та-ак!..

Лучше бы генерал кричал… Тогда Гришин чувствовал бы себя намного увереннее, ибо генерал был, все же, отходчив… Но этот тихий начальственный тон не предвещал полковнику ничего хорошего…

— Значит, ни хрена твои люди не нашли… — Проговорил генерал, и налил из хрустального графина воды в стакан. — Где Кабан?

— Сергей Кабанов сегодня же ночью прилетел в Москву!..

— Ну, хоть одно хорошо — не придется за ним по всему миру гоняться… Что теперь думаешь делать, полковник?

— Я сделал все от меня зависящее, товарищ генерал…

— Нет не все, Ваня! Не все!!! — Проговорил начальник Управления, и улыбнулся.

От этой улыбки Гришин даже поежился… — …Сегодня вечером я должен был встретиться с Клещом! Он, видите ли, желает получить отчет за потраченные нами его деньги!.. Вот ты ему все и расскажешь, Ваня!.. — Генерал Елагин широко улыбался, поигрывая остро отточенным карандашом. — Ты запорол это дело, полковник, ты перед Клещом и отвечать будешь!..

«…Ах, ты ж, сука паршивая! — Подумал Гришин. — Догадываешься, что Клещ может вытворить, когда узнает о том, что его деньги ушли в воду, потому решил под его пулю меня подставить?!! Ну и скотина же ты, Паша! Ну и мразь! А все меня другом своим называл!.. Ну, ладно!.. Я тебе этот мой разговор с Клещом припомню!..» — …И еще, полковник! — Продолжал тем временем генерал. — Я обещал Кабану, в этом самом кабинете обещал, что если я до 1-го октября не получу свои алмазы, то он сядет! И надолго сядет!.. У него остался один завтрашний день на свободе погулять!.. А вот послезавтра… Кабана брать тоже будешь ты, полковник!.. Все ясно?!!

— Так точно, товарищ генерал! — Ответил Гришин, вытянувшись по стойке «Смирно!». — Разрешите идти!

— Пшел вон отсюда! — Проговорил генерал Елагин тихо, и опять улыбнулся. — И хорошенько подумай, что Клещу скажешь! Очень тебе советую, Ваня!..

…Прошло почти полтора месяца с того момента, как туареги нашли еле живого Александра…

За это время он сумел научиться, самостоятельно есть. Научился сидеть…

Каждое утро, с упорством Титана, новоявленный бедуин Инсар делал разминку… Сначала он учился двигать пальцами, медленно и «со скрипом» сжимая кулаки… Потом, когда это начало получаться, стал сгибать руки в локтях, потом поднимал руки вверх, разминая плечи, и заставляя мышцы трудиться… Это отнимало у него уйму сил и времени, но он упрямо продолжал свои тренировки…

Инсар брал в руки какие-то легкие предметы, которые мог бы поднять и ребенок, но… Далеко не сразу у него это получилось… А уж есть самостоятельно… Тяжеленная, как ему казалось, мисочка с его едой очень часто переворачивалась… А Амаль, глядя на эти мучения, молча, подливала в нее следующую порцию… И, наконец, в какой-то из дней, Инсар сумел поесть без ее помощи!.. И он был счастлив в тот момент, как никто на свете!..

А потом его тренировки стали намного сложнее…

Инсар стал медленно, по несколько минут в день, разрабатывать свои непослушные ноги… Он опять начал с пальцев… Потом пытался сгибать колени… На его усилия Амаль не могла смотреть без слез, но!.. Пришел, наконец, день, когда Инсар впервые сумел сесть без ее помощи!..

Он и в самом деле был настоящим «Победителем» — Инсар побелил самого себя!..

А еще…

Он научился говорить… Правда… Его словарный запас был еще очень скуден, но… Благодаря Стараниям Амаль, ее поистине не детскому упорству, Инсар уже очень многое понимал, и даже мог произнести сам… … — Почему мужчины ходят с закрытым лицом, Амаль?

Его язык все еще был очень тяжелым, но… Заботами этой девочки, и благодаря своему упорству, наш Инсар шел к выздоровлению семимильными шагами… И его интересовало абсолютно все, потому что…

Он уже не знал другой жизни — он ее просто не помнил…

А Амаль с радостью и удовольствием «готовила для себя будущего мужа»:

— Туарег не снимает свой синий лисам никогда! Ни тогда, когда ложится спать, ни во время еды, Инсар… Никогда!.. Он лишь слегка отодвигает его, чтобы положить в рот свою пищу…

— Почему?

— У нас мужчина приходит в дом женщины, потому что женщина сама выбирает своего мужа… — Рассказывала Амаль, отводя глаза в сторону. — Но наши мужчины — лучшие воины! И мы, туареги, считаем, что внутри человека, который иногда отнимает чужую жизнь, живут плохие, злые духи… Поэтому наши мужчины никогда не снимают с лица свой лисам, чтобы уберечь от этих духов свою жену и детей… …Инсар заново познавал мир…

Такой необычный для него… Хотя он этого не знал… Он просто принимал данность, и пытался быть сильным мужчиной… …В тот день…

— Мы уходим в Судан, Амаль… — Произнес вождь Али. — Мужчины засиделись в этом оазисе, и теперь хотят доказать, что они все еще воины-туареги!..

— Но Инсар, отец! — Вскинулась девочка. — Он еще очень слаб!

И Али в ответ стрельнул глазами…

Ух, какой это был взгляд!!!..

Словно снайпер нашел себе цель через оптику прицела…

Вождь долго «жег» взглядом Инсара, и, наконец, произнес:

— Мы вернемся, дочь моя, через 10–12 дней… — Проговорил Али. — Очень скоро в Дарфуре будет ярмарка… И мы пойдем туда, Амаль!.. Но нам нужны нубийцы!.. Приходить на ярмарку всего с одним рабом на продажу!.. Этого не поймет никто!..

— Инсар не раб, отец!!! — Выкрикнула девочка. — …Мы очень скоро вернемся, Амаль! — Проговорил Али, напрочь игнорируя слова своей дочери. — И пойдем в Дарфур!..

И вождь вышел из палатки…

— Что он сказал? — Проговорил Инсар.

И в этот момент девочка бросилась ему на шею:

— Я не позволю тебя продать, мой «Победитель»! Никогда!!!

Она рыдала так, как может это делать только десятилетняя девочка, а он… Он утирал пальцами ее слезы и не понимал, почему это милое, и такое доброе создание плачет…

29 сентября 1998 г.

Подмосковье. Вечер…

Клещ…

…Полковник приехал на встречу с паханом «уральских» с тяжелым сердцем…

Это был загородный ресторан, ибо Клещ не хотел рисковать лишний раз, появляясь в Москве…

— Ты кто такой? — Проговорил пахан довольно грубо, и уставился на полковника. — Ты чего здесь нарисовался, дядя?

Гришин показал развернутое удостоверение, и проговорил:

— Я — заместитель Начальника Управления ФСБ полковник Гришин Иван Сергеевич!

— И что? — Проговорил Клещ удивленно. — И че ты мне свои корочки в нос суешь? Думаешь, что я таких не видел? Че те надо здесь, полковник? Видишь, люди здесь тихо-мирно кушают, разговаривают…

— Я приехал по поручению генерала, Клещ!..

— А че он сам-то не приехал? Забздел? — Клещ обернулся и посмотрел на своих людей. — Слышь, братва, генерал ФСБ забздел сам на «стрелку» приехать — «шестерку» вместо себя прислал!

— Га-га-га! — Раздался недружный хохот.

И от этого явного издевательства над собой, в мозгу полковника что-то щелкнуло, и…

— Послушайте меня, молодой человек… — Проговорил он медленно, но с таким жестким упором, что все, ржавшие над ним бандюки, резко заткнулись. — Если вы не уважаете органы власти — это ваше право! Но я едва ли не вдвое старше тебя, сопляк! Тебя что, папа с мамой не учили уважать старших?

— Н-не понял!.. — Протянул Клещ, и у него вытянулось лицо от удивления и неожиданности.

— Ты все прекрасно понял, говнюк! — Отрезал полковник. — А теперь послушай, что я тебе скажу, Клещ!..

Гришин бесцеремонно уселся за стол напротив пахана «уральских»:

— Мне поручено передать тебе, что та экспедиция, на которую ты давал деньги, провалилась — мы ничего не нашли! Это все!

Полковник увидел, как у молодого бандита в одну секунду глаза налились кровью, словно и быка на корриде, но… Решил идти до конца… Он налил себе в бокал вина, из бутылки стоявшей на столе перед Клещом, медленно его выпил, и встал…

— Сядь назад! — Раздельно проговорил Клещ.

И такая в его голосе была неприкрытая угроза, что Гришин подумал, что это его последняя минута… Но…

— Не понял? — Проговорил он и слегка прищурился. — Ты так и не понял, о чем я тебе говорил две минуты назад? Об уважении к старшим? Или у тебя плохо со слухом, бандит?

— Сядьте за стол, полковник! Это еще не «все»!..

— Ну, хорошо… Что еще, Клещ? — Гришин опять уселся за стол.

— Кто был главным в этой теме?

— Генерал! — Ответил полковник, нисколько не покривив душой.

— Я имею в виду там, где проводились поиски!

— Я!..

— Значит это ты просрал 300 тонн моих баксов? — Прошипел Клещ потревоженной коброй.

Полковник открыл портфель, извлек из него довольно плотную папку, и шмякнул ею об стол прямо перед лицом бандита:

— Вот!!! Если у тебя хоть кто-то их твоих «быков» умеет читать по-арабски, то ты узнаешь о том, куда ушли эти деньги!

— Что это? На кой хрен мне нужны эти бумажки?

— А на тот хрен, Клещ, чтобы ты убедился, что все, до последнего цента, ушло на дело! — Полковник пошел ва-банк, понимая, что терять ему уже нечего. — Здесь все счета за аренду техники и оборудования! Авиабилеты! Здесь даже чеки из ресторана, в котором питались мои люди! Именно «питались», потому, что это была самая дешевая забегаловка!..

— И что?

— А то, молодой человек, что я — офицер, и я выполнял приказ! — Рявкнул полковник. — И твои грязные бандитские деньги мне не нужны!

Клещ перебрал несколько листков, закрыл папку и с интересом взглянул на Гришина:

— Честный, значит? Неподкупный полковник ФСБ? — Проговорил он с интересом.

А «фээсбэшник» уже просчитывал варианты:

«…Так! Сейчас он меня уже не грохнет — это точно! Может быть потом, когда поймет, что все это «липа» чистой воды, но не сейчас… Хотя… Не все там липа — по крайней мере авиабилеты, и счета за аренду сейнера, катера и автомобиля… Все остальное «наши» успели сделать за сегодня! Если ему кто-то и переведет всю эту лабуду, то его бандюки поедут не в Марса Аллам, а в Шарм-аль-Шейх!.. — Усмехался мысленно Гришин. — Вот там и ныряй себе в удовольствие, скотина!.. Не тебе, Клещ, соваться со своим бандитским рылом в Калашный ряд — против тебя не пацанье в шортиках работает!.. А вот насчет того, что мы еще можем быть в будущем друг другу полезны… Тут ты возможно и прав…»

И произнес тихо, глядя Клещу прямо в глаза:

— Честный — да! Потому, что это везде ценно! И у вас, кстати говоря, тоже!.. А насчет остального… Разве об этом кто-то говорил, Клещ?..

Они сверлили друг друга взглядом целую минуту, и…

Клещ не выдержал:

— Ладно, полковник… Убедил!.. — Проговорил бандит. — Но за это бабло кому-то надо ответить! Братва не привыкла, когда их кидают на такие бабки!

— Я этими деньгами пользовался, Клещ! Да — это так! — Ответил Гришин, не отводя взгляда. — Но я за них «отчитался»! И брал их у тебя не я!..

Молодой бандит только улыбнулся с пониманием:

— Ладно… Тут ты тоже прав, полковник — не ты их у меня брал!.. Кто брал — тот и ответит!.. — Прозвучал «приговор», да так, что у Гришина взмокла спина. — А теперь скажи, полковник, раз ты такой честный… Что ты искал?

— У меня был приказ найти некий пакет! — Проговорил полковник уверенно.

— А что в том пакете ты знал?

— Генералы отдают приказы, Клещ, и никогда не поясняют их смысла — это их право!.. — Гришин продолжал сверлить взглядом молодого пахана. — Мне было приказано найти некий пакет, и, не вскрывая его, доставить в Москву!.. Пакет мы не нашли… Это все…

Пауза опять затянулась — Клещ оценивал услышанное…

— Ладно… Думаю… И здесь ты тоже не соврал, полковник…

«…Да ты еще совсем глупый мальчик, Клещ! — Думал Гришин, глядя на своего собеседника. — Всему веришь, глупышка!.. И это ты, сопляк, собрался меня вербануть?!! Ну-ну!!!.. Мы еще посмотрим, кто, как и на кого работать будет!..»

— И последний к тебе вопрос, полковник! — Проговорил бандитский авторитет тихо. — Если правильно ответишь — выйдешь отсюда… И даже не поцарапанным… Я тебе даже немного деньжат отстегну! За честность…

Он пристально посмотрел на Гришина и спросил:

— Ты знаешь, полковник, кто такой Кабан, что он знает о пакете, и где он сейчас?

«…Н-ну-у, мальчик!.. Что-то ты меня начинаешь разочаровывать! — Полковник мысленно уже смеялся. — Такого Старого, стрелянного воробья, как я на такой «мякине» не проведешь!..»

— О том, кто такой Кабан, знает весь МУР!.. Как и о том, кто такой ты, Клещ!.. Ну и мы, соответственно!

— Дальше!

— Мне было приказано отследить все его передвижения за последние два месяца…

— И что? — Клещ даже приподнялся со своего стула и навис над столом.

— А ничего! — Ухмыльнулся Гришин. — Кабан в августе ездил отдыхать в Египет… Там напился, как последняя свинья, и устроил дебош в русском стиле…

— Это как?

Полковник только ухмыльнулся:

— Пьяный гонял на большой скорости по автостраде… Потом не подчинился требованию местных полицейских остановиться… А когда остановился, то разбил урной витрину дорогого магазина, который находился напротив местного полицейского участка… А когда Кабана попытались арестовать за хулиганство — он орал в голос непотребные выражения, в том смысле, что он «имел весь этот Египет»…

И на лице Клеща появилась, наконец, улыбка:

— Наш пацан!!! Правильный «бродяга»! — Проговорил он уже совершенно иным тоном. — И чем закончилась вся эта шняга?

— Местный суд приговорил Кабана к месяцу заключения под стражу, и небольшому штрафу в 10 тысяч долларов США… — Ответил Гришин с удовольствием. — Вчера его срок закончился, а сегодня ночью Кабан вернулся в Москву…

— Лохи черномазые!!! Чурбаны!!! — Клещ уже просто весело смеялся. — Месяц и 10 тонн баксов?!!! Всего-то?!!! Вот бы нам здесь такие законы! Вот бы мы тогда оторвались по-полной!!! Ах-ха-ха-ха!!!

Гришин смотрел на веселящегося бандита, и думал:

«…Да уж… Ты бы уж точно «оторвался»… Но только вот хрен тебе, Клещ!.. А насчет Кабана… Так я тебе его не отдам — он мне еще и самому пригодится! И на алмазы выведет!..»

— Значит, залетел, все же, на кичу Кабанчик?!! Хоть и не на нашу, родную, но уже свой срок уже отмотал! И че теперь?

— А теперь у меня есть приказ его арестовать! — «Рубанул» Гришин.

— А за что? — Удивился Клещ. — Пацан только что «откинулся»?

— Этого я не знаю… У меня приказ, и все!..

— А не боишься, полковник, что я его предупрежу? — Прищурился Клещ. — Он же мне братэла! Тем более он «положенец»!.. Ударится в бега Кабан, хрен ты его найдешь — Россия большая, а земля еще больше!..

— Не предупредишь…

— С чего это ты взял, мусор? — Прищурился, словно прицелился, Клещ. — Помочь правильному вору — святое дело!..

— А с того, что ты на него «зуб» имеешь!.. И он тебе на свободе не нужен — пока он будет сидеть, его «бизнес» будет без «хозяина»… А это пара банков, пяток престижных казино, около десятка клубов и дискотек, и полутора десятков автосервисов… И это только то, что принадлежит ему лично! — Проговорил полковник. — А сколько всего его «бригада» «крышует», так о том вообще говорить не надо!..

Клещ думал довольно долго, наблюдая за тем, как Гришин с удовольствием и даже смаком поглощает здоровенную свиную отбивную…

— Но ведь я о том, что вы собираетесь его «принять» могу и не знать? — Проговорил, наконец, бандит. — Это же только «мусорские» дела, а не мои?..

— А ты об этом разве что-то знаешь, Клещ? — Оторвался от отбивной Гришин. — Интересно было бы узнать от кого?

Они встретились взглядами и… Поняли друг друга… …Прошло еще какое-то время, и Гришин встал из-за стола…

— Передай своему генералу, полковник, что он попал!

— Не понял?

— Скажи своему Елагину, что за тех 300 тонн баксов, что он получил от «уральской» братвы, он обещал ответить! И он за них ответит!.. — И тут Клещ широко улыбнулся. — Передай этому барыге поганому, что я лично ставлю его на «счетчик» — через месяц он будет должен мне уже «пол-лимона»!.. И пусть он мне позвонит только тогда, когда все бабло соберет!.. Теперь, полковник, я буду иметь дело только с тобой, а этот сраный генерал мне больше не интересен!..

Гришин посмотрел на эту белозубую улыбку и подумал:

«…И не тебе одному, Клещ — мне он тоже уже не интересен!.. Да и ты тоже!.. Только разница между вами в том, что ты, мразь, мне еще будешь нужен и даже полезен, а вот Паша… Паша — уже нет…»… …Уже на подъезде к Москве полковник набрал городской, московский номер…

Было уже 23.45…

— Слушаю! — Раздался в трубке сонный, а скорее всего пьяный, голос. — Майор Тесленко!..

— Гришин на связи!..

— Слушаю, товарищ полковник! — Голос тут же преобразился.

— Ты мне нужен прямо сейчас, Николай! — Последовал категоричный ответ.

— Я в Истре живу, товарищ полковник… Прямо сейчас не получится…

— Я знаю, где ты живешь!.. — Проговорил Гришин с напором. — Просыпайся и приводи себя в порядок, майор!.. Я подъеду через 30 минут!..

— Есть!

Гришин отключил телефон, и бросил пожилому прапорщику-водителю:

— Рули в Истру, Михалыч!.. Улица Индустриальная 26… Через полчаса мы должны быть на месте…

— Сделаем, товарищ полковник! — Ответил водитель.

И за окном служебной «Волги» замелькали огоньки придорожных столбов…

А полковник все вспоминал и вспоминал эти две улыбки, которые ему довелось увидеть сегодняшним днем — генеральскую и бандитскую…

И не видел между ними никакой разницы…

1 октября 1998 г.

Москва…

«Ну, вот и здравствуй, зона…»

…Настойчивый звонок в дверь раздался неожиданно, в 5 часов утра…

— Твою мать!!! — Пробурчал Сергей, и нехотя поднялся из постели. — Кому это там делать не хрен в такое время?!! Ща вот просто возьму и мозг отобью, если ничего серьезного!!!..

Он прошлепал босыми ногами до входной двери своей квартиры, и сонным голосом спросил:

— Кому это делать не хрен?!!

— Да что ж это такое, в конце-то концов?!! — Раздался из-за двери истерический, буквально «на срыве», женский крик. — Да когда же все это закончится?!!! Хоть бы тебя в тюрьму посадили, бандитская морда!!!

Сергей даже опешил немного от услышанного:

— Э, тетка!.. Ты чего орешь?

— Сволочь! Гадина!!! Вот я как возьму сейчас, да как вызову милицию, сразу все узнаешь!!! Сволочь поганая!!!

Его надежная, входная металлическая дверь, именно по его, Сергея, заказу, небыла снабжена глазком, потому что это было ее «самым слабым местом» — он-то знал не один случай, о том, как его «коллеги по бизнесу» ловили по неосторожности через это отверстие пулю в собственный глаз… Вот и решил когда-то, что в его двери «глазка» не будет никогда…

— Да ты кто вообще такая? — Сергей прислонил ухо к стальной двери и попытался узнать по голосу, кто бы это мог быть.

— А вот ты только открой! Сразу узнаешь, когда я тебе все глаза да повыцарапаю!!!

Нет… На такой выпад со стороны неизвестной ему женщины Кабан не отреагировать не мог — ему нужно было понять, по крайней мере, чего от него хотят, и горланят в такое раннее утро…

Дважды щелкнул замок, Сергей распахнул дверь, и…

Он только успел увидеть овальный абрис «пятки» автоматного приклада, и перед его глазами цветными брызгами лопнул разноцветный шар…

Сергей пришел в себя только через несколько минут, понял, что лежит на полу, и попытался оглядеться…

По его большой квартире сновали вооруженные люди в серых милицейских камуфляжах, и на их спинах были надписи «СОБР»… …СОБР — Специальный отдел быстрого реагирования…

Это были федеральные и региональные специальные подразделения МВД РФ, до 2003 года оргштатно входящие в состав Управлений по борьбе с организованной преступностью МВД России, и именно поэтому назывались отделами, а не Отрядами. С 2002 года прямыми правопреемниками СОБРов стали ОМСН, то есть Отряды милиции специального назначения…

Основной причиной, равно, как и задачей, создания СОБРов в феврале 92-го стала борьба с организованной преступностью во всех ее проявлениях, всеми видами и способами… Однако в связи с изменением внутриполитической обстановки СОБРы успешно применялись в том числе и в войсковых операциях, проводимых в Северокавказском регионе…

Отбор в СОБР осуществляется многоэтапно и достаточно строго, со множеством критериев отсева, что и определял качественный состав этого подразделения. Как правило это были молодые парни, в основном спортсмены, отслужившие в рядах Вооруженных сил и ВВ МВД России. Наличие высшего образования для сотрудника СОБР было обязательно! Как и то, что сотрудниками СОБРа могли быть исключительно офицеры!..

Подготовка сотрудников в СОБРе, в отличие от других специальных подразделений МВД, носила ярко выраженный индивидуальный характер. Было очень много специалистов по различным направлениям применения, однако взаимозаменяемость была поставлена во главу угла. Упор подготовки был сделан на работу против вооруженного преступника в городе с дистанцией работы до 100 метров и на транспорте. Однако СОБРы успешно применялись практически в любых условиях — лес, горы, степи…

Достаточно сказать только то, что родственными группами специального назначения у СОБРов считались отряды ФСБ «Вымпел» и «Альфа»!.. …Сергей лежал на животе, на полу коридора и чувствовал, что его запястья, заведенные за спину, были надежно скованы металлом наручников…

— Э, мужики! — Проговорил он со стоном, потому что его голова буквально раскалывалась от боли. — Че это вы за беспредел такой творите? Хватаете посреди ночи невинного человека! Бьете ему в морду!.. Вламываетесь в его квартиру!.. А прокурорское постановление на этот беспредел у вас есть?

И словно какая-то неведомая сила в одну секунду перевернула Сергея с живота на спину!.. Словно пушинку, хотя назвать его 90 килограмм веса «пушинкой» едва ли можно было рискнуть…

Сергей сфокусировал взгляд, на человеке, с майорскими звездами на камуфляже, который над ним наклонился, и попытался понять, что тот ему говорил…

— Это ты-то «невинный человек», Кабан? Ну-ну!!! — Улыбнулся майор-собровец, и, едва ли не прямо в лицо, развернул перед глазами Сергея лист бумаги с гербовой печатью. — Это постановление Прокурора Москвы, на арест лидера известной организованной преступной группировки Кабанова Сергея Николаевича, известного под кличкой «Кабан»!

— Ты че гонишь, майор? — Возмутился, было, Сергей. — Какая на хрен группировка? Какой такой кабан? Я честный бизнесмен!..

И в тот же момент получил мощный удар кулаком челюсть:

— Захлопни хлебало, сука! — Рявкнул «собровец». — Я тебя, падла, давно на примете держал! А теперь ты попался, мразь!

Сергей хотел сказать еще что-то, но в этот момент…

Майор совершенно не собирался церемониться с Кабаном…

— Молчать, было приказано! Я тебя, гнида, научу власть уважать!

Он несколько раз со всего маху, словно футболист, пробивавший пенальти в ворота соперника, саданул Сергея под ребра тяжелым ботинком, когда в коридоре неожиданно раздался жесткий приказ:

— Отставить, майор!!!

— Я тебя потом найду, мусор… Кхе-э-кхе-хе!.. — Проговорил Сергей и с натугой закашлялся. — Я тебя найду! Кха-а-кха-ха-ха!!!

— Давай, подонок! Найди меня! — Улыбнулся «собровец», и опять занес ногу для удара. — Лет через десять-пятнадцать!.. Если доживешь, конечно, до этого момента, мразь!

И он уже совсем было собрался опять «пробить пенальти» под ребра Кабана, когда…

— Был приказ: «Отставить!», майор! — Гаркнул кто-то рядом металлическим голосом. — Ты что, совсем дурак?!! За эти побои его адвокаты разнесут тебя на тряпки! И докажут, что ты превысил служебные полномочия!!! Через неделю Кабан опять будет гулять на свободе, а ты, майор, будешь сидеть на нищенской пенсии!!!

Видимо именно последний аргумент возымел свое действие… Но «собровец» все же поставил «последнюю точку» — он не ударил Сергея, а с отвращением, словно здесь на полу лежало что мерзкое и противное, пнул его рифленой подошвой своего ботинка в лицо, и плюнул сверху:

— Гнида поганая!!! Скажи спасибо!!!.. — Проговорил майор, и вышел из квартиры на лестничную клетку. — Я б тебя прямо здесь!.. За сопротивление при задержании!..

— Кхе! Кх-кхе!.. — Откашлялся Сергей. — Это кто ж это здесь такой умный нарисовался? Кхе-кхе!!!

И увидел лицо…

Странное было лицо этого человека…

Довольно крупная голова, была обрита наголо… Мягкие, ломаные уши, и орлиный нос с горбинкой, едва заметно свернутый насторону, «рассказали» Сергею о том, что этот мужчина не один день провел на боксерском ринге или на татами… Что было более вероятно, ибо это подтверждали не только мощные, «набитые» надбровные дуги, но и такие же «набитые» «щечки» под глазами… Рыжие кустистые усы, прикрывавшие очень тонкие губы…

Лицо этого «дядьки» в строгом костюме, при всем при этом выглядело достаточно добродушно, и очень напоминало Сергею известного питерского барда, песни которого он любил и уважал…

Он даже, сам не ожидая от себя, совершенно непроизвольно прохрипел, пытаясь изобразить мелодию:

А еще у этого человека были глаза…

Глаза, в которых кроме нечеловеческой усталости плескалась еще и лютая ненависть…

— Правильно поешь, Кабан! Молодец! — Проговорил человек тихо, и сунул ему под нос раскрытое удостоверение. — Вот по 162-ой статье ты и сядешь! Надолго сядешь!!!..

Сергей, как мог, сфокусировал взгляд:

— Федеральная Служба Безопасности… Полковник Гришин Иван Сергеевич… — Прочел Кабан, и поднял взгляд на человека, державшего удостоверение, и проговорил устало. — Ага!.. Значит все-таки подсуетился генерал… Держит слово, гнида!.. Только за «гоп-стоп» ты меня не посадишь, полковник — нет у тебя доказательств!..

Гришин распрямился, и посмотрел на «поверженного», лежавшего на полу Кабана с высоты своего роста:

— А знаешь, Кабан, он же Кабанов Сергей Николаевич… Ведь в нашей Службе уже очень давно ходит одна поговорка…

— Это та, которая: «Был бы человек, а статья для него найдется»? — Прохрипел Сергей.

— Не совсем… — Улыбнулся полковник плотоядной улыбкой голодного крокодила. — В былые, еще довоенные времена, мои коллеги иногда говаривали: «Если у вас еще нет судимости, то это не ваша заслуга, а наша недоработка!»…

Он посмотрел на бойцов-«собровцев», которые замерли в коридоре в ожидании приказа, и тихо проговорил:

— Выводите его!..

Сергея тут же подхватили подмышки двое бойцов, поставили на ноги, загнули скованные за спиной руки кверху, и потащили из квартиры… …Через час, уже в камере для допросов в Бутырской тюрьме, он опять встретился с полковником…

Гришин выглядел очень уставшим: … — Ну, что, Кабан? Я жду!..

— Чего ты ждешь, полковник? — Ухмыльнулся Сергей, который уже немного отошел от пережитого шока и взял себя в руки. — Кто ты такой? Я тебя вообще не знаю!

Гришин только вздохнул, и заговорил тихо:

— Я хочу знать, куда делся тот пакет, который твои «уральские» «коллеги» должны были два месяца назад передать в Москву… Ты был на той «стрелке», Кабан — это известно! А еще там было убито много людей!.. Так где пакет?

— А я этого не знаю, полковник! — Сергей улыбнулся так, словно ему рассказали смешной анекдот. — И своему генералу так и передай! Я про эти стекляшки ничего не знаю! — …А еще я хочу услышать от тебя рассказ о том, куда подевался твой друг, Александр Игнатьев… И о том, зачем ты ездил в Египет… И почему ты попал там в местную тюрьму, и отсидел в ней целый месяц… — Полковник даже вздохнул устало. — Ведь мы все знаем, Кабан — служба у нас такая!.. Просто лично я хочу тебе хоть немного помочь…

Сергей исподлобья смотрел на Гришина и думал:

«…А ведь ни хрена ты не знаешь, полковник! Ни хрена! И генерал твой тоже! — Он даже улыбнулся мысленно. — Не ваш я «клиент»! А у ментовских на меня только косвенные доказухи — иначе бы уже давно меня упаковали! Значит, брали они меня именно с вашей подачи! Запугать решили! А вот хрен вам по всей роже! Не получится!..»

Но вслух сказал совсем иное:

— Ты лучше себе помоги, полковник! — Зло проговорил Сергей. — Мне на зоне будет почет и уважение — я перед братвой на все вопросы ответил и теперь чист! А вот тебе генерал этого прокола с камнями не простит!

И в этот момент что-то изменилось в глазах полковника:

— А знаешь, Кабан… Когда генерал полтора месяца назад говорил, что тебе самое место в «Белом лебеде», то я даже попытался его отговорить! Мол, на такой зоне «первоходу» делать нечего… — Он смотрел Сергею прямо в глаза. — Но теперь, гнида, я сам сделаю все, чтобы ты именно туда и попал! И надолго!.. И доказательств твоей вины для этого прокурорам, будет предоставлено достаточно!!! Не понадобится тебе твой сейф в Каирском банке, Кабан! Не доживешь ты до него!..

Он нажал кнопку вызова конвойного, и когда тот вошел, бросил резко:

— Увести!

Гришин посмотрел в улыбающееся лицо Сергея, и вспомнил другую улыбку… Вернее, улыбки… Которые он уже успел увидеть на совершенно разных лицах после того, как всего-то 2 дня назад, как и сам Сергей, вернулся из Египта…

…Мало-помалу, но Александр, который теперь стал Инсаром, «Победителем», каждый день оправдывал свое имя, данное ему маленькой, но такой мудрой и упрямой не погодам, бедуинской девочкой Анвар…

Вождь Али, как и обещал, приказал своему нубийскому рабу ударить в большой барабан, находившийся в его шатре, и увел за собой воинов в пустыню…

— Почему бьет барабан? — Спросил тогда наивно Инсар.

И Амаль стала терпеливо ему пояснять:

— Понимаешь, Инсар… — Она говорила медленно, чтобы он, который еще только учился разговаривать и понимать, смог осознать ее слова. — Наши воины… Настоящего туарега всегда инстинктивно тянет к войне, и он, не задумываясь, нападет на любого, кто ему помешает…

Инсар смотрел на эту девочку во все глаза, пытаясь понять смысл того, что она говорила:

— А барабан? Почему бьет барабан?

— Мой отец — аменокал, Инсар!

— Ам-менок-кал? — Проворочал он все еще тяжелый язык во рту.

— Аменокал — это «верховный вождь» нашего племени, великий воин, наш царь и бог!

— Н-не понимаю!

Амаль критически осмотрела своего «пациента», и вдруг решительно произнесла:

— Вставай, Инсар! Пойдем, я тебе покажу!..

Немного покряхтев, словно был древним Стариком, Инсар поднялся на слегка дрожавшие ноги, и вышел из палатки, вслед за девочкой… И чуть было не упал — в его глаза, уже привыкшие к полумраку, ударило ослепительно яркое солнце пустыни…

— У-у-м-м-м! — Застонал он, и присел на песок.

— Вставай Инсар! — Скомандовала девочка настойчиво. — Ты же «Победитель»!!! Тебе надо знать все, чем живет мое племя! Вставай! Вперед!!!

И Инсар, сделав над собой неимоверное усилие, поднялся, и, пошатываясь, пошел за девочкой…

— Вот! Это шатер моего отца! Шатер аменокала!..

Шатер, где жил аменокал, вождь Али, был самый обыкновенным и ничем особенным не выделялся, среди нескольких десятков таких же палаток…

Хотя… Нет!.. Все же он был другим!.. Он был сшит, этот «царский» шатер, наверное, из сотни верблюжьих шкур и растянут на десятке кольев двухметровой высоты…

Амаль ввела Инсара в отцовский шатер, и он остановился на пороге, пораженный первобытной роскошью…

Везде были, разбросанные в живописном беспорядке шкуры диких животных, ковры, холодное и огнестрельное оружие, щиты, огромная ступка для проса и фиников, седла, искусно расшитые бисером чересседельные мешки, бараньи рога, в которых хранилось масло, и… Большой барабан…

— Этот огромный барабан в шатре аменокала, служит символом царского достоинства, Инсар… — Щебетала Амаль, показывая Инсару жилище своего отца. — Его дробь обычно слышна лишь по случаю начала войны, заключения мира да еще тогда, когда царь вершит правосудие…

— А почему же тогда он, царь, уехал на войну? — Инсар пытался понять устои жизни тех людей, с которыми, как он думал, теперь ему придется жить. — Ему что, некого было для этого отправить?

— Понимаешь, Инсар… — Девочка задумалась на секунду и заговорила очень серьезным голосом. — Все полномочия и почести не гарантируют аменокалу спокойную жизнь… Не говоря уже о набегах и сражениях с враждебными племенами, также, как и с изгнанными из племени… Наш царь, по традиции, будучи верховным военным вождем должен лично участвовать в этих сражениях!.. Лично, Инсар!.. Потому, что совет знати может сместить аменокала, если он не способен повелевать или окажется не слишком храбрым воином…

— Так вождь все время должен доказывать, что он вождь? — Удивился Инсар.

И тут девочка странно улыбнулась:

— Наш аменокал обязан вступать еще и в поединки с членами царской семьи, претендующими на его место!.. — Проговорила Амаль грустно. — А, кроме того, его положение «главного вождя» зачастую зависит еще и от воли или капризов знатных женщин, которые пользуются громадным влиянием на совет знати…

— Но ведь тогда… Вождь должен воевать постоянно! — Проговорил удивленный Инсар.

— Так оно и есть… — Ответила девочка. — Аменокал постоянно окружен какими-то бесконечными придворными интригами и, если он хочет удержаться на своем месте, то должен проявлять очень большую изворотливость… И еще… «Верховный вождь» туарегов не может отдавать прямые распоряжения своим подчиненным — они должны пройти через амраров, то есть знатных советников!.. Которые далеко не всегда соблюдают интересы вождя…

— Просто какие-то тайны Мадридского двора… — Произнес Инсар.

— Какого двора? — Спросила Амаль.

— Не знаю… Как-то это само из меня выскочило…

Девочка внимательно посмотрела в глаза Инсара:

— Ты вспоминай! Вспоминай, пожалуйста… Может твои воспоминания нам всем очень помогут… …Как бы там ни было, как бы Амаль не относилась к своему подопечному, но племя туарегов продолжало жить Старыми устоями и традициями…

И как только Инсар стал передвигаться самостоятельно, его тут же отправили на «трудотерапию»… Все-таки, он был хоть и очень привилегированным, но, тем не менее, рабом… Рабом Амаль…

Теперь он бродил по довольно большому оазису в поисках сухих пальмовых веток для костра. Разводил огонь под большим котлом. Наполнял его водой из маленького родника…

И, странное дело, но эти далеко не легкие физические «упражнения» пошли Инсару на пользу!..

Инсару даже нравилось делать эту работу для маленькой Амаль! И теперь огонь около ее палатки всегда был самым большим, а в котле над этим огнем всегда было достаточно воды…

15 октябрь 1998 г.

Москва. Управление ФСБ…

Майор ФСБ Тесленко…

…В то хмурое, пасмурное утро полковник Гришин, как обычно появившийся в Управлении к 8.00 утра, тут же обратил внимание на то, что здесь что-то происходило — все офицеры были со странно угрюмыми и озабоченными лицами, и передвигались по коридорам едва ли не бегом…

— Что случилось, капитан? — Гришин подошел к дежурному офицеру.

— Беда, товарищ полковник!

И что-то щелкнуло в мозгу Гришина:

— Докладывайте!

Капитан словно собрался с силами и выпалил:

— Двадцать минут назад в ДТП погиб Начальник Управления генерал Елагин!..

— Не мямли, капитан! — Рявкнул Гришин. — Детали известны?

— Генерал Елагин ехал из своего загородного дома в Управление на служебной машине… Сотрудники ДПС сообщили, что на одном из поворотов, самосвал, который ехал навстречу, не справился с управлением и… Сегодня в области первые заморозки, а на дороге…

— Ясно!.. Почему сразу же не доложили мне?!!

— Я уже звонил вам, товарищ полковник, когда вы вошли в здание… Да мы и сами узнали только пять минут назад…

— Что еще? Есть какие-то подробности, детали?

— «КАМАЗ» был угнан сегодня ночью с одной из пригородных автобаз… — Проговорил капитан. — Водитель с места происшествия скрылся… Это все, что известно на данный момент!..

Но Гришин уже думал совершенно о другом:

«…Сработал, все-таки, Николай… Чисто сработал, что и говорить!.. — Мысли в голове полковника неслись бешеным галопом. — Что теперь, Иван? Займешь место генерала, или начальство назначит кого-то другого?.. Ну, нет! Не получится! Не зря же я вся это провернул!.. Теперь надо просто показать, кто может оперативно разобраться в этом деле, и кресло Начальника Управления будет твоим, товарищ полковник!..»

— Значит так, капитан! — Гришин бросил взгляд на «дежурного». — Срочно собирай ко мне на совещание всех Старших офицеров Управления! И вот еще что… Обязательно разыщи майора Тесленко!

— Есть!.. …Через полчаса в кабинете Начальника собрались все майоры и подполковники Управления.

Во главе стола, на месте генерала теперь сидел полковник Гришин…

— Значит так, товарищи офицеры! — Заговорил полковник, когда понял, что все собрались. — А том, что случилось, уже знают все!

Ответом были немые кивки. — …Сообщаю так же, что в соответствии с приказом, «Временно Исполняющим Обязанности» Начальника Управления назначен полковник Гришин! Вопросы есть?

Он окинул взглядом присутствующих здесь Старших офицеров, и констатировал факт:

— Вопросов нет!.. Далее! — Было такое ощущение, что в этой должности Гришин прослужил уже много лет, настолько четкие были его мысли и приказания. — В связи со сложившимся инцидентом, данной мне властью будет создан оперативный штаб! Дело о гибели генерала, из МВД уже передано нашему Управлению! Поэтому! Начальником оперативного штаба назначается полковник Гришин! Начальником оперативно-следственной группы назначается майор Тесленко!

— Есть! — Вскочил со своего места слегка ошарашенный таким поворотом событий майор.

— В целом Управление будет продолжать заниматься текущими делами! Но! Товарищи офицеры, начальники служб и отделов! Все должны оказывать необходимую помощь майору, оп первому же его требованию, и в сроки им указанные! И это не просьба — это приказ! — Полковник встал и подошел к окну. — Расследовать гибель генерала ФСБ, товарищи — это не просто наш долг… Здесь затронута наша профессиональная честь!.. И виновные в этой смерти должны быть найдены и наказаны в кратчайшие сроки!..

Он обернулся и посмотрел на присутствующих жестким взглядом:

— Вопросы?

— Никак нет! — Ответил майор Тесленко.

— Тогда все свободны! Приступайте к своим прямым обязанностям! — Гришин подождал несколько секунд, пока половина офицеров успела покинуть кабинет и произнес. — Майор Тесленко! Останьтесь!..

Майор вернулся на свое место за столом, Гришин плотно прикрыл дверь кабинета, и уселся напротив:

— Ну, что, Николай? Дело сделано? — Проговорил он едва слышно.

В ответ был немой кивок головы…

— Соберешь себе опергруппу, и будешь рыть носом землю, чтобы найти эту сволочь, которая раздавила грузовиком генеральский «Мерседес»!.. — Проговорил он немного громче. — И оттого, как скоро ты найдешь виновного, будет зависеть твое продвижение по службе, майор!

Они посмотрели друг другу в глаза…

— Я все понял, товарищ полковник…

— Даю тебе три дня, чтобы определить круг подозреваемых!

— Есть!

— Иди, Николай… Служба не ждет! От твоей оперативности, майор в этом деле зависит, то, как долго я просижу в этом кабинете, а, значит, и твоя судьба…

— Я понял, товарищ полковник… — Проговорил майор. — Разрешите идти!

— Свободен!..

Тесленко закрыл за собой дверь, а Гришин подумал:

«…Ты поищи майор! Поищи!.. Я у меня уже есть кое-что, чтобы окунуть нашего генерала в такое дерьмо!.. Да так, чтобы он никогда уже от не отмылся!.. Да и не сумеет он уже этого сделать с того света!..»

16 октября 1998 г.

Москва…

Квартира полковника Гришина…

…Полковник этим вечером был «почти» один в своей холостяцкой квартире…

Нет! Здесь порой происходили, конечно, холостяцкие оргии, но сегодня…

Сегодня «дотанцевав» свою очередную случайную молодую подругу до полного изнеможения, полковник удостоверился в том, что она спит мертвецким сном, поднялся из постели и пошел в кабинет — комнату, куда строго настрого запрещалось входить, кому бы то ни было, кроме него самого…

«…Ну, что… Теперь и поработать маленько не грех… — Подумал полковник, усаживаясь за компьютер. — Благо — есть чем заняться!..»

Из ящика своего письменного стола он достал маленький диктофон и кассету, и стал прослушивать записи…

«…За эти 300 тысяч долларов мне перед этой шушерой воровской придется отвечать лично, Иван, если они пойдут не на то, что нужно, или если не будет результата!..»

Гришин выключил диктофон и поменял в нем кассету.

«…А теперь послушаем еще разок, что мне сказал это Клещ!» — Подумал полковник, и нажал на кнопку…

— Скажи своему Елагину, что за тех 300 тонн баксов, что он получил от «уральской» братвы, он обещал ответить! И он за них ответит!.. Передай этому барыге поганому, что я лично ставлю его на «счетчик» — через месяц он будет должен мне уже «пол-лимона»!.. И пусть он мне позвонит только тогда, когда все бабло соберет!.. Теперь, полковник, я буду иметь дело только с тобой, а этот сраный генерал мне больше не интересен!..»

— Ну, вот вы и попались, «товарищи бизнесмены»… — Проговорил Гришин, и сладострастно улыбнулся. — Щас я вам устрою «Танго теней»…

Полковник просидел за своим компьютером до самого утра!

Но!..

Собираясь на работу не чувствовал себя «совершенно разбитым»!..

Полковник чувствовал себя победителем!!!..

…Когда через две недели в лагерь туарегов вернулся Али со своими воинами, и привел за собой полтора десятка захваченных чернокожих суданцев, и взглянул на Инсара, то в его глазах тут же зажглись алчные огоньки…

— Ты молодец, Амаль! — Проговорил он, обращаясь к дочери. — Ты справилась с очень трудной задачей! Теперь мы на ярмарке получим очень много денег — такого раба я еще не продавал никогда!..

— Но я не хочу, чтобы ты продавал Инсара, отец! — Возмутилась девочка. — И он все еще ничего не вспомнил! Он больной человек, отец!

— Он молод, Амаль… Он силен… И… Он белый! — Сверкнул глазами Али. — За белого раба заплатят очень дорого! А то, что он ничего не помнит, только повышает его цену, дочь моя!..

— Отец… Я хочу, чтобы он остался… — В глазах десятилетней девочки появились две крохотные слезинки. — Я хочу, чтобы, когда я вырасту, он стал моим мужем…

И ту же секунду из глаз вождя мелькнули две молнии:

— Этого не будет никогда!

— Но почему, отец?!! Наши традиции запрещают нам жениться или выходить замуж за чернокожих! Но Инсар не нубиец — он белый!!!

— Потому, что он не туарег, Амаль! И потому, что он — раб!!! — Отрезал Али жестко. — А после того, что я услышал, я продам его обязательно!!! Слишком рано тебе еще думать о муже, а этот раб, если останется среди нас, будет смущать твое сердце!

Вождь с ненавистью взглянул на Инсара, который возился у огня, и проговорил:

— Завтра мы уходим в Дарфур!.. …Когда Али ушел в свой шатер, а Амаль вся в слезах скрылась в своей палатке, Инсар разогнулся и подумал:

«…Значит, я буду рабом?.. Но, ведь это, наверное, не так уж и плохо… Ведь я и сейчас раб… — Думал он отстраненно, словно и не о себе вовсе. — И почему плачет Амаль? Надо будет у нее спросить…»

За эти последние две недели Инсар окреп не только физически, но и значительно расширил свой словарный запас. Правда, он еще не мог выговаривать все слова, которые знал — его язык все еще не совсем подчинялся своему хозяину, но понимал Инсар уже почти все…

19 октября 1998 г.

Москва. Главное Управление ФСБ…

Новый Начальник…

…Полковник Гришин сидел напротив седовласого человека с суровым взглядом, у которого на плечах красовались погоны генерал-лейтенанта…

Один из заместителей Директора ФСБ внимательно слушал доклад…

А полковник Гришин говорил уже несколько минут: — …Вследствие оперативно розыскных мероприятий, проведенных по факту гибели генерал-майора ФСБ, было установлено следующее, товарищ генерал!..

Гришин не волновался и говорил твердым, уверенным голосом, ибо документы, которые были у него на руках, ни у кого не могли вызвать ни малейших сомнений:

— Самосвал был угнан за три часа до ДПТ… Удалось так же установить, что человек, который совершил это преступление, относится к одной из ОПГ, к так называемым «Уральским»…

— Имя этого человека известно? — Прогудел генерал.

— Так точно! Это — Яровой Константин Игоревич, 1970 года рождения, известный, так же, под кличкой «Пика»…

— Что еще известно об этом человеке?

— Из материалов МВД выяснилось, что Яровой уже дважды был судим, за разбойные нападения и вымогательство… Относится к, так называемой, «новой волне» преступников, но во время отбывания сроков проявил себя, как заключенный не сотрудничающий с администрацией…

— Из «отрицал», значит? — Спросил генерал.

— Так точно! Ни по первому сроку, ни по второму, Яровой свою вину не признал!

— Ясно!.. Что еще?

Полковник достал еще один листок из своей папки:

— После выхода на свободу в 96-ом году, Пика довольно быстро поднялся в воровской «иерархии», став «бригадиром» боевиков «Уральской» группировки — удалось выяснить, что последний срок он отбывал вместе с известным «вором в законе» — Дядей Ваней…

— Дальше понятно! — Перебил полковника генерал. — После отсидки, этот Дядя Ваня взял его под свое крыло…

— Так точно!

— Что еще известно?

— Чуть более двух месяцев назад, 2 августа Дядя Ваня, как и наш, московский «законник» Ворон, погибли в перестрелке… Что-то, по всему видать, не поделили…

— Да-да! Я что-то слышал об этом деле… Но этим занимаемся не мы, а МВД и Прокуратура…

— Так точно, товарищ генерал! Но наш Пика, как удалось выяснить, на этой встрече тоже был!.. И, как ни странно, сумел выжить!..

Генерал внимательно посмотрел на Гришина и спросил:

— Как удалось на него выйти?

— В самосвале были обнаружены отпечатки пальцев, товарищ генерал, остальное было делом техники…

— Что еще?

— Вчера утром Константин Яровой был арестован в Екатеринбурге. Вчера же, спецрейсом доставлен в Москву в ИВС… Какие-либо показания по данному делу, как и следовало ожидать, Яровой давать отказался…

Генерал еще раз взглянул на полковника:

— Почему вы вспомнили ту бандитскую перестрелку, полковник? Она имеет какое-то отношение к этому делу?

И тут Гришин вывалил свой последний козырь:

— Место Дяди Вани занял не Пика, а некий Клещ…

Гришин достал маленький диктофон, включил его, и из динамиков раздался голос генерала Елагина:

— «…За эти 300 тысяч, мне перед этой шушерой придется отвечать лично, если они пойдут не на то, на что нужно, или если не будет результата!..»

И не давая ни малейшего интервала во времени, Гришин вставил в диктофон вторую кассету:

— «…Тут ты тоже прав — не ты их у меня брал!.. Кто брал — тот и ответит!.. Передай своему генералу Елагину, что он попал!.. — Проговорил динамик диктофона голосом Клеща. — Скажи ему, что за тех 300 тонн баксов, что он получил от «уральской» братвы, он обещал ответить! И он за них ответит!.. Передай этому барыге поганому, что я лично ставлю его на «счетчик» — через месяц он будет должен мне уже «пол-лимона»!.. И пусть он мне позвонит только тогда, когда все бабло соберет!.. Этот сраный генерал мне больше не интересен!..»

В генеральском кабинете повисла пауза, а Гришин тем временем думал:

«…Вот и пригодились мне эти записи!.. Теперь не только за Елагиным «хвосты» образуются, но и тебя, Клещ, немного поприжмут!.. Главное было — подтереть на ней свой голос, и мое звание, которое и ты, и Елагин называли!.. Главным было — убрать мой голос… Но теперь!!!.. — Думал Гришин, наблюдая за реакцией генерала. — Но теперь… Следствие пойдет совершенно в другом русле!..»

— Та-ак! — Проговорил Заместитель Директора. — Значит, погибший генерал-майор Елагин был связан какими-то делами именно с «уральскими» бандитами?

— Это довольно четко прослеживается из записей, товарищ генерал-лейтенант! — Уверенно проговорил Гришин. — И речь идет о довольно солидной сумме в долларах США!

— С кем разговаривал этот ваш Клещ?

— Этого пока установить не удалось, товарищ генерал… Мы проводим проверку всех наших сотрудников! Но… Не факт, что этот человек служит у нас, да и вообще, что он служит! Мало ли с кем погибший генерал мог вести свои внеслужебные дела!..

— А Клещ?

— На момент покушения у Клеща «железное» алиби, товарищ генерал — установлено, что он находился в Екатеринбурге! — Проговорил Гришин. — Да и эта запись не может быть доказательством в суде, так как велась не нашими сотрудниками и без санкции… Так что… С Клещом я разберусь лично, но не сейчас, товарищ генерал…

— Откуда вы ее получили?

— Путем следственно-розыскных мероприятий, товарищ генерал! — Ответил Гришин. — О своих агентах и контактах ни один оперативник никогда не рассказывает!..

— М-да-да! — Проговорил генерал и внимательно посмотрел на Гришина. — Что ж, полковник!.. Вы провели довольно большую работу по этому делу в кратчайшие сроки… И добились результата… Точно так же оперативно вы сумели организовать в августе поиски пропавшей в Египте диппочты, насколько я помню именно вы на месте руководили той операцией!..

— Так точно, товарищ генерал!

— Что ж!.. Буду ходатайствовать перед Директором, о назначении вас на должность Начальника Управления — лучшей кандидатуры я пока не вижу!

— Спасибо за доверие, товарищ генерал!

— Дело на этого Пику передавайте в суд — доказательств достаточно! Клещ будет на вашей личной ответственности, товарищ полковник!.. В общем!.. Надеюсь, что мы сработаемся, Иван Сергеевич…

«…Еще как сработаемся!..» — Подумал Гришин, и покинул кабинет…

…Свои обещания, данные Сергею, полковник Гришин, который теперь стал Начальником Управления, выполнил сполна!..

Разбирательство в суде по делу Кабана было недолгим, заняло всего месяц, и уже 2 ноября прозвучал приговор:

«…Признать виновным Кабанова Сергея Николаевича — в совершении пяти преступлений, предусмотренных пунктом «а» части 4 статьи 162 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде лишения свободы: — по эпизоду 14 октября 1997 года — на срок 8 лет 6 месяцев без штрафа; — по эпизоду 23 января 1998 года — на срок 9 лет без штрафа; — по эпизоду 1 марта 1998 года — на срок 9 лет 3 месяца без штрафа; — по эпизоду 19 мая 1998 года — на срок 9 лет 6 месяцев без штрафа; — по эпизоду 6 июля 1998 года — на срок 9 лет 6 месяцев без штрафа;

На основании части 3 статьи 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначить наказание: 10 лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима, срок наказания исчислять с 1 октября 1998 года…» …Сергей слушал этот приговор и понимал, что его элементарно подставили… И подставили именно за те алмазы, тайну который унес собой пропавший Александр…

«…«Червонец» на «особом режиме»… Да… Не поскупились суки «фээсбэшные»! Отвалили мне по-полной! И дел разных понапридумывали, и свидетелей «нарисовали»!.. А я-то рассчитывал на 5, максимум на 7 лет… — Думал Сергей свои тяжелые думы. — Но ничего! Отмотаю, как-нибудь! Статья у меня не тяжелая, а самая обычная «рэкетирская», так что… Глядишь, еще и под какую амнистию попаду!.. Да хоть в 2005 будет 60 лет Победы! А у меня к тому времени уже «два трети» набежит!.. Ничего, Серега! Выскочим!..» …В тот день, 2 ноября 98-го…

Огромный поворот в тот день случился не только в судьбе Сергея, но и в судьбе Александра… Они, были словно тени друг друга, но… Ни один, ни другой об этом не знали… …17 ноября в город Соликамск, в одну, наверное, из самых суровых зон особого режима «Белый лебедь» прибыл очередной этап… В его составе был заключенный, у которого на тряпочной бирке нашитой на ватник было написано «Кабанов С.Н.»… …Кабан, хоть никогда до этого и небыл осужден, но воровские понятия и привычки знал, и по-своему уважал. А поэтому и повел себя с самого начала правильно:

— Мир дому сему, сидельцы! — Проговорил он, войдя в камеру. — Кто Старший?

— А право на то имеешь, чтобы спрашивать? — Проговорил сиплым голосом мужчина с коротким седым «ежиком» на голове, на теле которого практически небыло живого места от наколок.

— Я — Кабан!.. — Ответил Сергей.

Мужчина опустил ноги с койки, и спросил заинтересованно:

— Уж не тот ли Кабан, которого московские воры поставили «положенцем» после того, как Ворон «отправился в Сочи»?

— Он самый! — Ответил Сергей.

— Ну что ж… Слышал я про тебя, Кабан… Сюда с предыдущим этапом малява пришла… Уважаемые люди за тебя поручились… Просили принять, как настоящего «бродягу»!.. — Он сделал едва заметный знак рукой, и за столом для Сергея тут же освободилось место. — Ну что ж… Присаживайся, Кабан, рассказывай, за что сюда залетел…

Сергей даже не успел опуститься на табурет, как тут же последовало:

— Ну-ка… Покажи себя!..

— «Партачек» пока не имею! — Ответил Сергей.

— Та-ак! — Проговорил «авторитет». — А читать их умеешь?

— Немного… — Сергей покривил душой.

С тем образом жизни, который он вел, знать такие азы «тюремной науки» было просто обязательно, чтобы ненароком не ошибиться… А в том, что он когда-либо сядет — Сергей не сомневался ни на минуту…

— Ну… Тогда расскажи, что видишь, Кабан!..

Вор встал в полный рост, и дал Сергею несколько минут осмотреть его «картинную галерею»…

Здесь было практически все…

«Эполеты» на обоих плечах, которые кололи, как знак отличия за какие-нибудь заслуги, на которых под черепами были выколоты в виде молний буквы SS, что означало «Сохранил Совесть»…

«Божья Матерь с младенцем» означала, что этот человек встал на воровской путь в юном возрасте…

Восьмиконечные звезды, похожие на «Розу Ветров», под ключицами — «Отрицала», тот, кто всегда отрицал тюремные порядки…

Церковь на груди с семью куполами, количество куполов означало количество ходок в тюрьму…

Был здесь и «Парусник с наполненными ветром парусами», означавшими тягу к свободе и склонность к побегу…

И «Паук в паутине» — символ вора. И паук тот, полз по паутине вверх, означая собой воровскую истину «Воровал и буду воровать»…

И «Колокола» — символ того, что владелец этой татуировки отсидел срок полностью «от звонка до звонка»…

Был на этом зэке наколот и «Бардак» — карты, пистолет, девушка, шприц, алкоголь… «Вот что нас губит»…

И «Летучая мышь» ночного вора…

Все пальцы этого сидельцы были в синих «перстнях»…

Чего только небыло наколото на этом человеке!..

Сергей рассматривал его наколки и думал:

«…Ни хрена себе!.. «Прыгающий Барс» на левой руке — «Бей «актив», режь «сук»… Роза в колючей проволоке — «Загубленная молодость»… Сзади на шее «МИР» — «Меня Исправит Расстрел»… А под ним нож в шее — «кого-то подрезал»… Не говоря уже о «простых» словах «Лорд» — «Лягавым Отомстят Родные Дети»… «Волк — «Вору Отдышка — Лягавому Крышка». — Перебирал он в памяти все свои познания. — Но самая серьезная — это «Кот в Цилиндре»… «Кот» — это «Коренной Обитатель Тюрьмы»… Уже само по себе очень серьезно… Но вот его шляпа…»

Сергей рассматривал наколки на теле этого человека и думал:

«…К кому ж тебя в камеру-то кинули, Серега? Этот «сиделец» без вопросов — «вор в законе»!.. И не просто вор!.. Этот «дядя» старой закалки… Из «коренных» воров…»…

— Все увидел, малой! — Проговорил, тем временем арестант. — Все понял?

Сергей только кивнул в ответ:

— С такой «биографией» и судя по возрасту… Вы, наверное, начинали с Васей «Бриллиантом»?

— Вася меня короновал в еще в 65-ом году… — Улыбнулся зэк немного Старческой улыбкой, и тут же показал свой нрав истинного «законника», сверкнув совершенно не Старческими глазами. — Я — «Дубина»… Слышал про такого?

— Вы еще спрашиваете, дядя Леша?!! — Усмехнулся Сергей. — Да кто ж про вас не знает?!!

Про легендарного одесского «домушника» и «щипача» Лешку «Дубину», который славился своими уникальными кражами не только в Одессе, но и по всему СССР, ходили самые настоящие легенды…

— Ну, вот и хорошо!.. — Улыбнулся «дядька» и обернулся к сокамерникам, застывшим, как изваяния. — А теперь… Расскажи-ка ты людям, мил человек, чем сам славен… За что на «Лебедь» залетел? Тут простые «бродяги» не чалятся!.. А ты, Кабан — «первоход»… И сразу к нам!.. Странно это все… И непонятно…

— А может он «наседка», Тимофеич? — Раздался голос. — Мож он «казачок к нам засланный»?

— Глохни, Сиплый! — Рявкнул «старичок». — Дай сначала малому слово молвить! Суд вершить потом будем!..

И в этот момент Сергей понял, что этот человек и в самом деле пользуется неограниченным авторитетом…

Следующий час был потрачен Сергеем на рассказ об алмазах…

Он рассказал все, что знал…

Вернее… Почти все…

Так же, как всего-то 3 месяца назад «отчитывался» перед московскими «законниками»…

Правда…

Сейчас Кабан добавил к рассказу свою египетскую «эпопею» в местной тюрьме, и про генерала ФСБ, который тоже его подозревал в краже этих алмазов…

Ну, и, понятное дело, то, что именно благодаря Стараниям «фээсбэшников» он, по своим «полулегким» статьям, по первой судимости попал не в «общий» или «строгий» режим, и даже не на «усилок», а именно сюда, в «Белый лебедь»…

— Че-то… Фуфел какой-то, Тимофеич… — Проговорил один из заключенных, у которого на теле татуировок было немногим меньше, чем у самого Дубины. — Не нравится мне все это… Ментовской шнягой воняет!..

— Кто-то еще скажет?

— А я ему верю! — Сказал уверенно, такой же, третий «расписной». — Пацана голимо подставили!.. И потом, Тимофеич… Прежде, чем стать «положенцем», пацан ответил на все вопросы! А московским «законникам» я верю — не те «бродяги», чтобы фуфел схавать!..

— Кто еще скажет? — Дубина обвел взглядом присутствующих.

Но больше никто не высказался…

— Тогда скажу я!.. — Проговорил он, выждав положенную в таких «делах» паузу. — Я Кабану верю!.. Это я сказал!.. Пацан залетел на «Лебедь» по ментовскому беспределу!!! И пацан правильный — нашей «козырной масти», трефовой!.. Пусть живет малой — здается мне, что он «правильный пацан», хоть и послужил в армии!..

Этот, довольно пожилой «дядька», выдержал еще одну, довольно продолжительную паузу, и проговорил, наконец, обращаясь теперь непосредственно к Сергею:

— В общем… Общество тебя приняло, Кабан… И вопросов к тебе больше нет… Как, я надеюсь, и «косяков» за тобой, которые обязательно всплывут, если они есть…

— Таких нет! — Ответил Сергей уверенно.

— Пожуем — увидим… — Ответил вор и остро взглянул на Сергея. — Дальше можешь меня называть «Тимофеич», или «дядя Леша»… Пока можешь, Кабан!.. Я за тебя поручился перед «людьми», мальчик, а они, далеко не все уверены в «твоей правде», хотя и доверяют мнению тех авторитетных людей, кто тебя «на положение» ставил… В общем… Живи пока!.. Но если то, что ты рассказал «пурга», то…

— Я рассказал правду, дядя Леша! — Проговорил Сергей.

— Посмотрим… Проверим… не первый ты тут такой, который с «правдой» нарисовался… …Жизнь Сергея на зоне мало-помалу вошла в колею, он свыкся с мыслью о том, что ближайших лет семь, а может и весь свой срок проведет здесь…

Поначалу было, конечно нелегко…

Еще несколько недель Старый вор Дубина, да и другие его сокамерники, еще не единожды заставляли Кабана рассказывать свою историю, каждый раз задавая все новые и новые вопросы… И о том, как ему удалось выжить во время кровавой перестрелки с «уральскими»… И о том, как погибли в этой бойне Дядя Ваня и Ворон… И о том, что он знал о пропавших алмазах…

Но…

Поймать Кабана на несовпадениях никому не удалось — Сергей рассказывал правду!.. Он лишь умалчивал о мелких деталях, о которых знали только два человека — он сам, и пропавший Александр Игнатьев…

И Кабан «влился в коллектив»…

…Да…

Они, эти двое, Сергей и Александр, сами того не зная, находясь друг от друга за тысячи километров, были словно тенями друг друга…

И самые важные события в их жизни происходили практически одновременно… …Племя туарегов, ведомое вождем Али, проделало длинный путь по пескам Аравийской пустыни, и, наконец, остановилось в одном из оазисов…

Когда прозрачный и пылающий закатом горизонт возвестил о приближении ночи, туареги привязали к вбитым в землю колышкам веревочные уздечки, которые были прикреплены к железному кольцу в правой ноздре мехари, с помощь которых и управляли этими удивительными животными. Разбили свои палатки, сшитые из шкур, внесли внутрь сбрую и черезсидельные сумки…

Инсар соорудил из трех камней очаг и разжег перед палаткой Амаль огонь…

Пока на пустыню быстро опускались холодные уже, ночные тени, туареги сидели на корточках перед огнями своих очагов, и пили душистый чай… …Инсар сидел немного поодаль от очага, потому что Али пришел к палатке Амаль, чтобы поговорить со своей дочерью…

— Завтра мы поведем на ярмарку рабов, дочь моя… — Али прихлебывал чай из маленькой пиалы, и говорил очень медленно и размеренно, как уставший человек, совершивший тяжелый путь. — И я очень надеюсь, что за твоего Инсара мне дадут хорошую цену…

— Отец! — Воскликнула девочка.

— Амаль! — Перебил ее вождь туарегов. — Я уже принял решение… Да к тому же… Того же хотят и все знатные воины племени… Все понимаю, что он один может стоит больше двадцати нубийцев!.. Он, как большой бриллиант, который нам посчастливилось найти в пустыне!..

— Но Инсар может принести нашему племени и другую ползу, отец…

Али только усмехнулся глазами:

— За то время, пока он находился среди нас, этого не случилось, Амаль! А времени прошло достаточно! Но зато он проявил себя как сильный и послушный раб!.. Завтра он будет продан, Амаль! И хватит об этом!

Девочка едва слышно всхлипнула, но…

В этот момент вожди Али резко поднял руку, призывая к полной тишине…

Он очень медленно поставил свою пиалу на небольшой камень, затем встал на ноги в полный рост, и замер, прислушиваясь к чему-то…

Инсар не понимал, что происходит, но видел, как смотрели глаза вождя, словно он был ночным хищником, выискивавшим себе добычу, видел, как в этих глазах отображались сполохи огня, отчего они казались еще более суровыми и страшными… Да и вся фигура вождя в тот момент напоминала хищника, замершего перед прыжком…

Али медленно повернул голову и посмотрел на своего мехари, стоявшего неподалеку… Этот крупный, светло-бежевый, почти белый верблюд, который совсем недавно уже было улегся на землю, теперь опять стоял…

И тут…

Раздался гортанный крик вождя:

— Воины! К оружию!!!

Одновременно с этим возгласом неподалеку раздался выстрел, и пиала вождя разлетелась мелкими осколками…

И началось самое настоящее светопреставление… …Грохоты выстрелов, как казалось Инсару, неслись буквально со всех сторон:

— В-ва-вау! — Взвывали дикими котами пули.

И в этот момент, какая-то невидимая, непонятная сила, столкнула Инсара с места, и он бросился к палатке Амаль…

По оазису среди палаток уже метались женщины племени, и вооруженные воины, и Инсара, чуть было на сбили с ног, но…

Он влетел в палатку, отыскал глазами испуганную девочку, и крикнул:

— Амаль! Скорее!!!

Инсар подхватил девочку на руки, и побежал…

Это был довольно большой оазис, и чтобы не вытаптывать его верблюдами племя Али расположило свои палатки вокруг него… Здесь росло несколько десятков больших финиковых пальм, а в самом центре, между довольно большими валунами находился родник…

Сюда и прибежал Инсар с девочкой на руках…

Он усадил ее в расщелину между камнями, и прокричал:

— Сиди здесь, Амаль! Это самое безопасное место! — Он перекрикивал грохот самого настоящего боя. — А я скоро вернусь!

— Куда ты? — Проговорила испуганная девчушка.

— Туда! — Инсар кивнул в сторону шатра Али. — Надо помочь твоему отцу!

— Не уходи!!!

— Не бойся — я скоро вернусь!..

Он выскочил из-за камней, и помчался, словно бегун-чемпион, к шатру аменокала, около которого шла самая интенсивная стрельба…

В какой-то момент загорелась одна из стоявших отдельно пальм, и словно большой факел, осветила все поле боя…

Инсар увидел нескольких туарегов своего племени, которые уже лежали без движения на земле…

Подскочив одному из них, он схватил в руки карабин, вытащил из рукава убитого кинжал, и, зажав его в зубах, бросился в гущу боя…

— Бах-бах-бах!!! — Раздавались выстрелы отовсюду.

— В-ва-ва-вау-у-у!!! — Взвывали пролетавшие пули…

А Инсар стрелял по недалеким вспышкам, и, перебегая от одного укрытия к другому, неотвратимо приближался к шатру вождя… Он и сам не понимал, что делал… Он просто дал волю своему крепкому и мускулистому телу, а оно… Видимо что-то вспомнив в тот момент, его мозг отдавал команды рукам и ногам Инсара… И он превратился в воина…

Он уже успел расстрелять всю обойму из карабина, подобрать у раненного второй карабин, и тоже опустошить его «магазин»…

Инсар уже видел в пяти метрах от себя стоявшего на одном колене вождя, и стрелявшего из карабина в ночную темень, когда…

Заметил за одним из камней, метрах в двадцати, бедуина, целящегося из винтовки… Воины племени Али носили на головах покрывала только синего или голубого цвета, а у этого… У этого покрывало было белым… И он целился в вождя…

И тогда…

Инсар отбросил в сторону уже ненужный, пустой карабин, выхватил из зубов кинжал, и бросился наперерез…

— Али!!! Ложись!!! — Проорал он дурным голосом. — Али!!!

— Б-бах! — Раздался выстрел из-за камня.

Инсар был уже в метре от вождя, когда почувствовал в левое плечо удар такой силы, что его даже развернуло… И его мозг отдал очередную команду…

Уже падая, Инсар из последних сил метнул свой кинжал в сторону стрелка, и упал к ногам вождя…

А дальше…

Его телом овладела такая слабость, что Инсару в одну секунду стало совершенно наплевать на происходящее вокруг…

Он перевернулся на спину, и посмотрел помутневшим взглядом на горевшую неподалеку пальму и на огромные звезды в черном ночном небе… А потом все это закружилось перед его глазами в странном калейдоскопе, и Инсар провалился в вату забытья… …Сколько он был без сознания, Инсар не знал…

Но видимо не очень долго…

Он очнулся оттого, что кто-то поливал его лицо холодной водой…

Инсар открыл глаза, и увидел пальму, которая уже почти догорела…

Он прислушался, и с удивлением понял, что вокруг стояла тишина… Не полная, конечно — кто-то разговаривал, где-то побряцывало что-то металлическое, были слышны крики потревоженных боем, испуганных верблюдов, но… Все же это была тишина, которая резала слух Инсара…

А потом он увидел два склоненных над собой лица…

— Ты почему опять плачешь, Амаль? — Проговорил он.

— Тебе больно, Инсар? — Проговорила девочка всхлипнув.

— Нет, Амаль… Мне совсем не больно!

Это было правдой… Ну, или почти правдой… Просто он помнил, как еще совсем недавно взрывался невыносимой болью его мозг, и теперь… Инсару казалось, что у него просто немного саднит плечо… Ну, как если бы он упал споткнувшись, и ударился им о камень — такая мелочь, для мужчины, на которую вообще не стоит обращать внимания…

— Зачем ты это сделал, раб?

Инсар посмотрел в другое лицо, и узнал эти грозные глаза:

— Просто рядом никого небыло, Али… И ты мог погибнуть…

— Туареги выбрали бы себе другого аменокала!

— А еще я не хотел, чтобы Амаль осталась без отца… Ведь у нее и так уже нет матери… А у ребенка, пока он растет, особенно у девочки, должен быть хотя бы один родитель…

И от этих слов что-то координально изменилось во взгляде вождя туарегов…

Он посмотрел на Амаль, спросил:

— Ты все еще хочешь, чтобы он остался с нами?

— Сейчас, после того, что он сделал для тебя и меня, еще больше чем раньше, отец! — Горячо проговорила девочка.

— Но от такой раны он может умереть, Амаль…

— Я его уже вылечила один раз, отец! Вылечу и теперь!

Али долго всматривался в лицо своей дочери, словно искал что-то, а потом посмотрел на раненного:

— Сегодня ты совершил два поступка, достойных воина… Сначала спас жизнь ребенку, когда вынес ее из-под пуль… А потом сам бросился под пулю, которая предназначалась мне… — Проговорил вождь. — Ты даже сумел убить, того, кто в меня стрелял, бросив него кинжал с двадцати шагов! Ты попал ему точно в шею!.. Кто ты такой, Инсар? Где ты научился так владеть оружием?

— Я не знаю, Али… — Проговорил раненный, начавшим заплетаться языком. — Я ничего не помню…

Видимо ранение Инсара было довольно серьезным, или он потерял много крови, и… К нему опять пришла слабость… И перед глазами звезды опять закружили свой хоровод…

И уже на краю сознания, он услышал слова:

— Хорошо! Пусть он живет с нами, Амаль!

— Спасибо, отец!

— И ты опять будешь его лечить, дочь моя!.. Сегодня мы потеряли нескольких воинов, и всех моих нукеров, Амаль… Когда ты его вылечишь, твой Инсар больше не будет рабом!.. Он спас сегодня две жизни — твою и жизнь аменокала… А поэтому… Когда он опять наберется сил, то станет моим нукером!..

А дальше звезды перед глазами Инсара закружились быстрее, и он провалился в этот водоворот…

Вождь туарегов Али не мудрствовал лукаво…

Ровно через несколько часов после стычки с враждующим племенем, тех часов, которых за которые нужно было похоронить погибших, племя свернуло свои палатки, и отправилось в пустыню…

…Жизнь Сергея постепенно вошла в более или менее размеренную колею заключенного… «Допросы» сокамерников прекратились… И он уже немного успокоился… Когда…

Жизнь преподнесла ему очередной неприятный сюрприз… …21 декабря… …В тот день в «Белый лебедь» прибыл очередной этап с заключенными… А еще через несколько дней, в столовой Сергей столкнулся…

— Оп-па люли! Кабан! — Раздался удивленный возглас за его спиной.

Сергей обернулся, и даже слегка опешил…

А заключенный уже подошел к нему:

— Давненько не пересекались, Кабан!.. А я думал, что ты после той нашей последней «стрелки» «уехал в Сочи»!..

— Да и я про тебя так же думал, Пика!

В общем-то они никогда особо не враждовали, поддерживая обычные для их положения ровные, но слегка подозрительные отношения — уральский Дядя Ваня и московский Ворон, пока были живы, были скорее партнерами, чем врагами, а Кабан и Пика были «бригадирами» их боевиков… Но… Та последняя встреча этих двух «кланов» закончилась перестрелкой и множеством трупов… И с чего тогда началась та бойня, до сего дня не знал никто…

Поэтому…

Теперь эти двое смотрели друг на друга довольно враждебными взглядами…

— Да-а… Много тогда братвы замочили!.. — Проговорил Пика задумчиво и с неприкрытой угрозой в голосе. — И за ту мясню до сих пор так никто и не ответил, Кабан…

— Ты хочешь мне что-то предъявить, Пика? — Сергей сдвинул на переносице брови. — Мне, «положенцу»?!!

— Вона как? — Удивился Пика, и даже отступил на шаг. — Я слыхал, что московские воры на сходке вместо Ворона поставили над братвой какого-то «положенца» — Клещ как-то обмолвился… Только я после той мясни долго в больничке провалялся, и толком ничего не знал… А как вышел, так меня менты по беспределу и замели… Не думал я, что это ты, Кабан… Хорошо приподнялся… Фартовый…

— А ты, Пика, надо понимать, так и остался «бригадиром»?

— На место Дяди Вани сибирские воры посадили Клеща… — Проговорил зэк с явной обидой и завистью в голосе.

Кабан посмотрел на этого зэка, и решил воспользоваться своим статусом в воровском мире:

— За что загремел, Пика?

Тот хотел было возмутиться, но… Тут же вспомнил, что перед ним стоит «положенец» — человек, который по своему статусу был почти «вором в законе». И не ответить на его вопрос было нельзя — за такое «неуважение» можно было тут же «опуститься» на несколько статусов ниже…

— Статья 105, часть 2, пункты «а» и «б»… — Ответил угрюмо Пика.

— Ментов что ли мочканул, Пика? — Практически каждый заключенный знает Уголовный Кодекс. — И сколько отвесили?

— «Двадцатник»… Да никого я не мочил! По беспределу на кичу загнали!!!

— Ну-ка! Пойдем! Расскажешь мне, как это ты умудрился «по беспределу» на «Белый лебедь» залететь!..

Через полчаса Сергей узнал, историю Пики…

И ему было ничуть не жаль этого молодого, но уже прожженного уголовника, который славился в своих кругах достаточно жестоким характером, хоть и понимал, что его действительно подставили…

Сергей смотрел на Пику, и думал:

«…Ты давно к этому шел, мразота… Еще с первых своих судимостей!.. И народу ты замочил тоже немало, только это не доказали!.. Но на тебя повесили другое… Да, в общем-то… Так тебе, сука, и надо!.. — Сергей не чувствовал к этому человеку никакого снисхождения. — А вот то, что это генерал… Эта гнида меня сюда на десять лет упаковала! Мразь продажная! Туда ему и дорога!.. А вот его водилу и в самом деле жаль — ни за что мужик пострадал!..»

— М-да… Интересная история… — Сергей остро взглянул на Пику. — Если, конечно все то, что ты мне тут напел не полная «пурга»…

И тут в Пике проснулся воровской характер:

— Я за свой базар всегда ответить смогу, Кабан! — Оскалился вор. — А вот ты за свой ответить сможешь?

— Ты чего, погнал, фраер?!! — Сергей грозно сдвинул брови. — Ты на кого свой поганый хвост поднимаешь?

— Мы оба были на той «стрелке», когда братва начала мочить друг друга! И мы оба знали, что конкретно мой пахан твоему должен был передать!.. — Глаза Пики горели бешеным огнем. — Только вот… Братвы полегло целая толпа, я сам еле выскочил, почти три месяца на больничке валялся!.. А ты, я смотрю, даже не поцарапался!.. И «стекляшки» те пропали!.. Так может это ты их и приныкал, Кабан, а? А камешки-то из воровского «общака» были!..

— Не тебе, гнида, мне такие предъявы кидать! — Сергей схватил Пику за лацканы телогрейки. — Я за те камни уже ответил!

— Это мы еще посмотрим, Кабан! — Прошипел бандит. — За «общаковые» камни можешь и еще раз ответить! Найдется, кому с тебя спросить!.. …И уже тем же вечером в камере, к Сергею подошел Дубина:

— Что это у тебя там за базар в столовке вышел, Сергей?

— Да-а… Старые дела, дядя Леша…

— Старые не Старые, а к тебе опять вопросы появились, Кабан… — Проговорил Старый вор и внимательно посмотрел Сергею в глаза. — Я же тебе, еще как только ты сюда с этапа залетел, говорил, что для тебя самого лучше будет, если ты мне все расскажешь!

— Я вам все рассказал, дядя Леша!

— Ну, смотри, если это не так!.. — И могильным холодом повеяло от этих слов. — Я из зоны авторитетным людям малявку отправлю… И сам во всей этой шняге разберусь!.. А ты запомни одно, Кабан — ты «на положении» «законника»!.. И если тебе бросил левую предъяву человек, который не сможет за свой базар ответить, то… Он должен быть наказан! Тобой лично наказан!..

— Я знаю закон, дядя Леша! — Ответил Сергей уверенно. — Он ответит! За все ответит!..

— Но ты его сейчас не трогай, Кабан! — И это прозвучало генеральским приказом. — Сначала я сам во всем разберусь!.. А там посмотрим, кого за левый базар наказывать — народ сам решит!..

«…От Пики, от этой гниды, надо избавляться! — Подумал тогда Сергей. — Иначе… Кто знает, кто ему поверит, а кто нет…»… …Но Пика, возжелавший «справедливости», тоже не сидел на месте…

Он нашел способы, благо это был его не первый срок, и кореша, с которыми он сидел и раньше тут тоже нашлись, и… В его родной Екатеринбург, с «воровской почтой», к Клещу пришла малява…

…Клещ вот уже больше недели находился в состоянии напряженного ожидания… То письмо, которое ему доставили из спецзоны от Пики, посеяло в его голове массу сомнений…

Сам он тогда в Москву, на ту «стрелку», где погиб Дядя Ваня не ездил, ибо был оставлен паханом вместо себя, и поэтому всех подробностей и деталей не знал… А вот Пика со своими «быками» Дядю Ваню сопровождал… И про камни знал!.. А поэтому был очень осторожен! Но… Вернулся с тяжелым ранением, и долго лечился…

Клещ тогда, конечно, пытался у него что-то узнать о пропавших алмазах, но… Пика током сказать ничего не смог — ему тогда вообще самое главное было выжить…

И вот только теперь, в голове этого бандитского боевика возникли мысли о том, кто эти камни мог взять…

Знал Клещ, конечно, и о том, что Кабан прошел «чистилище» «воровской сходки», и о том, что так сумел ответить на все вопросы, что даже занял место Ворона став «положенцем», но…

Но!!!

Червяк сомнения, все же, шевелился иногда в голове нового уральского пахана… И вот теперь он получил это письмо от Пики…

Клещ, конечно же, понимал, что его «бригадир» мог элементарно завидовать положению Кабана. Но тогда он очень сильно рисковал, зная не понаслышке, тюремные законы, и о том, что бывает за «длинный язык» и левые предъявы. Особенно если это касается «законника» или «положенца»… И если Пика на это решился, все же, то тогда…

Его догадки могли оказаться если и не всей правдой, то частью правды…

Клещу, на самом деле, было глубоко наплевать на судьбу своего бывшего «бригадира». Совершенно не обремененный какими-либо сантиментами, он понимал, что тот, получив срок в двадцать лет, ему уже полезен не будет…

Но червяк сомнения, заснувший было, опять проснулся, и зашевелился с новой силой…

И уральский пахан решил проверить все еще раз, но уже более досконально и вдумчиво… И отправил в Москву своего самого доверенного человека, у которого были «связи» в МВД…

Его «разведчик» улетел в столицу еще в начале февраля… …Прошла одна неделя ожидания… И еще несколько дней…

И вот…

Раздался телефонный звонок:

— Слушаю! — Ответил Клещ.

— Это Гиря!

— Говори!

— Есть тема! Серьезная! Короче, Клещ!.. Без тебя здесь не разрулить!

«…Ага!!! — Вспыхнули у пахана глаза алчным огоньком. — Значит, накопал что-то Гиря! Ну, молоток!..»

— Я понял! — Ответил он своему гонцу. — Завтра встречай! Прилетим утренним рейсом!.. …20 февраля…

Клещ прилетел в Москву не один, догадываясь, что ему могут здесь понадобиться его люди — с ним было около десятка «уральских» «торпед»…

Через час после прилета, он уже сидел в шикарном гостиничном номере…

— Ну! Что нарыл, Гиря?!!

— Значит так! Есть такая тема, Клещ!..

Догадаться, что этот весьма интеллигентного вида, шикарно одетый сорокалетний мужчина имел отношение к бандитскому миру врядли смог бы даже самый лучший сыщик, не говоря уже об обычных людях… Но этот человек вел поистине двойную жизнь, и вот теперь показывал свою истинное лицо…

— Я поднял своего мента… Он покопался в их картотеке, и вот что надыбал!.. — Проговорил «разведчик» Клеща. — Оказывается, у Кабана был кореш…

Клещ слушал не перебивая, зная что Гиря просто так его сюда не вызвал бы, не будь на то веских причин: — …Этот его кореш служил офицером в Фельдъегерской службе… Кроче, перевозил за бугор дипломатическую почту…

— Это значит без досмотра? — Клещ даже привстал.

— Точно! — Улыбнулся Гиря. — Так вот этот кореш пропал!

— Не понял?

— Мой «мусорок» тоже толком не знает — это не их это огород… Он знает только то, что тот срулил в очередную командировку и пропал… И случилось это в середине августа, через две недели, после нашей «стрелки»…

— Оп-па!.. — Протянул Клещ, чувствуя, что его «разведчик» обнаружил очень ценную информацию. — Кореша этого пробил?

Гиря только кивнул головой:

— У него есть баба, и малой пацан…

— И что?

— А то, что я посмотрел за ней пару-тройку деньков… Короче шняга такая — ее подогревают пацаны из местной братвы, которой рулил Кабан, пока не «пошел в десант» на кичу… — Проговорил Гиря, довольный произведенным эффектом. — С какого бы это перепугу Кабан так о ней заботился? И еда ей самая лучшая, и бабло!.. И все это в то время, пока он сидит!..

Клещ думал не долго:

— Молодец, бродяга! Эта телка для Кабана не просто баба кореша!.. Тут что-то другое!.. — Проговорил он задумчиво, и принял решение. — Короче!.. Бабу эту будем брать в оборот!..

…Варвара Игнатьева… …После той ее, последней встречи с Сергеем Кабановым в больнице, где Варя работала медсестрой, с этой женщиной начали происходить странные вещи…

Строго во вторник, четверг и субботу, словно по какому-то, неведомому ей графику, ей приносили пакеты с продуктами…

В первый раз это случилось в субботу 3 октября…

Около полудня раздался звонок в дверь…

Варя бросилась открывать:

— Сашенька!

Она распахнула дверь, и отшатнулась…

На пороге стоял молодой парень, одетый в короткую кожаную куртку, футболку и брюки от дорогого спортивного костюма «Adidas»… Очень коротко стриженая голова, с бритым затылком и висками, тяжелые надбровные дуги и взгляд исподлобья…

Это был яркий, можно сказать эталонный представитель тех «мальчиков», которых иногда привозили в к Варваре в больницу с ножевыми или даже пулевыми ранениями…

— Ч-что вам нужно? — Варя даже запнулась от неожиданности.

Неожиданный гость совершенно бесцеремонно оглядел ее фигуру в легком домашнем халатике с головы до ног, и проговорил:

— Принимай, хозяйка! — И поставил у порога четыре ярких целлофановых пакета. — А я повалил…

— Ч-что это?

— Дачка… От Кабана…

— Что? От кого? — Не поняла Варя.

— Продпаек! — Улыбнулся бандит. — От Сереги Кабанова!

— А он сам, что?..

— А он сам сейчас немного занят…

Девушка сделала шаг назад, вглубь квартиры, и проговорила неуверенно:

— М-мне ничего не надо!..

— Ты это!.. Бери, давай!!! — проговорил бандит с небольшим напором, и поставил пакеты уже внутри квартиры. — Кабан сказал, что ты баба одного его крутого кореша, который пропал!.. А ты одна с малым пацаном осталась!.. Поэтому братва теперь тебя будет греть!

— Ч-что делать?!! — Спросила девушка с ужасом.

— Твою мать!.. — Чертыхнулся бандит в полголоса. — Помогать тебе с пацаном будем! Пахан сказал, что твоему малому, да и тебе хорошо питаться надо!.. Ну жратва, там, бабло… Пока Кабан будет занят…

— А долго он будет занят?

Бандит только улыбнулся уголком рта:

— Как пойдет… Может лет 6–7… Ты бери, давай! И харэ этих вопросов! Пахан сказал — братва сделает!.. — И вышел на лестничную клетку. — Повалил я, некогда мне тут!..

И закрыл за собой дверь…

— Мама! Кто это был? — Из комнаты в коридор выскочил светловолосый белобрысый четырехлетний мальчуган, и уставился на большие, раздутые пакеты. — А это что? Это папа купил? А где папа?

Варя присела и обняла малыша:

— Нет, Сереженька, это не папа… Это нам дядя Сережа прислал… Помнишь дядю Сережу?

— Помню-помню! — Завеселился вдруг малыш, и запрыгал вокруг девушки. — Он хороший! Он мне большую машинку подарил! Я его люблю!

Он попрыгал еще немного и опять спросил:

— Мама? Я где наш папа? Он на работе?

И из глаз девушки брызнули непрошенные слезы:

— На работе, Сереженька… На работе…

— А он скоро придет?

— Скоро сынок… Надеюсь, что скоро…

Малыш опять умчался в комнату, а Варвара…

Он вздохнула, утерла рукой слезы, и стала по одному переносить тяжелые пакеты на кухню…

А потом с удивлением стала доставать из них продукты, и класть в холодильник:

— Боже!.. Кому все это?..

Несколько палок сырокопченой колбасы, баночки с красной и черной икрой, балыки, карбонат, буженина, несколько головок разного и очень дорогого сыра, несколько бутылок красного и белого вина, свежайшие помидоры и огурцы…

— Боже? Зачем? Да тут только одних фруктов на всю мою зарплату!..

Пара ананасов, манго, киви, хурма, виноград в октябре в Москве!..

Все это тоже последовало в холодильник…

— Вот бы Сашка увидел все это! — Проговорила Варя, и глаза ее опять стали мокрыми. — Только где ты, Сашенька мой?.. …Ну, а потом эти пакеты стали появляться раз в два дня…

Их либо приносили и отдавали Варваре в руки, либо оставляли около двери квартиры в картонной коробке, если ее небыло дома, на которой оставляли записку: «От Кабана!»…

И никто из соседей не рисковал даже подойти к этой «посылке»… …А в один из дней, уже в конце октября, явился тот молодой бандюган, который приходил в самый первый раз, отдал Варваре пакеты, а потом нырнул рукой во внутренний карман своей куртки и извлек пачку денег и сунул ее девушке:

— Вот! Тут десять тонн баксов!

— Н-не надо!

— Кабан сказал раз в месяц по десять тонн! Так что бери, давай, хозяйка!..

И ушел так же, как и в первый раз…

Теперь это повторялось постоянно… …А еще Варвара обратила как-то внимание на то, что когда она шла по улице поздно ночью, толи в ночную смену на работу, то ли возвращаясь после работы, то за ней, на некотором расстоянии постоянно шли двое в «бандитской униформе»…

Поначалу ее это страшно напугало, но… Через несколько дней она заметила знакомое уже ей лицо, и поняла, что это тоже по поручению Сергея… Бандиты оберегали ее от бандитов…

«…Спасибо тебе, Сереженька! — Подумала она тогда. — Спасибо, что заботишься о нас! Только… Сашеньку этим не заменишь!.. Вот если бы ты сумел его найти!..» …А еще…

Раз в неделю, когда у нее случался выходной, Варя отводила маленького Сережку к своим родителя и ехала в центр Москвы…

Там, на одной из улиц, разместилось довольно большое здание сталинской постройки…

Варя входила в большие двери, и останавливалась у стойки «Бюро пропусков»:

— Будьте добры!..

— Слушаю вас! — Отвечала ей девушка с погонами прапорщика на плечах.

— Позвоните, пожалуйста, в приемную генерала Наумова… Скажите, что пришла Варвара Игнатьева… И мне нужен пропуск…

И ни одного раза не случилось так, чтобы ей отказали…

Потом Варвара поднималась на лифте, шла длинным коридором, посреди которого была постелена красная дорожка, и, в конце концов, входила в приемную…

— Проходите, Варвара Игоревна! — Из-за стола поднималась миловидная девушка и подходила к двери кабинета. — Генерал уже ждет вас!

И уже внутри кабинета, ей навстречу из-за большого письменного стола всегда поднимался седовласый генерал:

— Здравствуйте Варвара Игоревна! Проходите, пожалуйста, садитесь!

— Здравствуйте Алексей Степанович! Я пришла узнать о Саше… Может быть появились уже хоть какие-то новости?

И генерал только отрицательно кивал головой в ответ:

— К сожалению, милая Варя… Новостей об Александре Игнатьеве до сих пор никаких нет…

— Но ведь… Не может же быть так, чтобы человек пропал совершенно бесследно! Ведь не может же?..

— Его ищут, Варя!.. — Уверял девушку генерал. — К поиску лейтенанта подключены все наши посольства и консульства в том регионе!.. И я надеюсь, что очень скоро мы получим положительный результат!.. Найдется ваш муж, Варвара Игоревна! Обязательно найдется!.. …Потом Варя возвращалась домой, и…

Рыдала в одиночестве…

…Клещ шел к своей цели напролом… …22 февраля… …Это было раннее утро, и Варвара возвращалась домой после своего очередного ночного дежурства в больнице… На улице было еще совсем темно, и девушку, как всегда в такие часы, до самого дома сопровождали ее «личные телохранители»…

Все было довольно просто…

Варвара входила в подъезд, пешком поднималась на свой третий этаж, открывала ключами два замка входной двери в квартиру, и уже войдя внутрь, слышала, как хлопала дверь подъезда… «Братки», которые ее охраняли по приказу Кабана, всегда делали свое дело до конца…

Но, в то утро все пошло совсем не так…

Варвара уже миновала площадку второго этажа и стала поднимать выше, когда увидела, как от двери ее квартиры навстречу ей спускаются два типа с совершенно бандитскими мордами…

— Заждались мы тебя, шалава!.. — Проговорил один из них, и улыбнулся улыбкой голодного крокодила. — Ну, иди ко мне, шкурка! Иди, я тебя поцелую!

Варя рванулась, было побежать вниз по лестнице, но…

Один их бандитов перепрыгнул перила, и оказался на лестничном пролете прямо перед девушкой:

— А вот бегать от нас не надо, падла! — Он щелкнул выкидным ножом и пахнул им перед лицом девушки. — Догоню — больнее будет!..

Варя стала пятиться вверх по лестнице…

Она была настолько напугана, что только и сумела проговорить вмиг осипшим голосом:

— Помогите…

— И кричать тоже не надо! — Проговорил второй бандит за ее спиной. — А то язык отрежу!..

Он схватил ее за плечи, и грубо толкнул к окну:

— Ты нам просто расскажи о том, что мы хотим знать, и все! — Проговорил он и слащаво улыбнулся. — И пойдешь себе домой, непопорченая…

И тут…

— Э, братэла! — Раздался знакомый голос за спинами бандитов. — Че за базар?

Бандиты обернулись резко, словно на выстрел:

— Это шо тут за фраер нарисовался?

— Я — Паша «Череп»… — Проговорил «знакомый» Вари уверенно. — Кабан, когда «ушел в десант», меня за себя «смотрящим» оставил! Так что это моя территория! Так вы чьих будете, фраерки?

— Под Клещом ходим!.. — Проговорил один из бандитов. — Валил бы ты отсюда, Череп… А мы с телкой перетрем и тоже отвалим!

— А ты знаешь, чья это баба, фраер? — Проговорил Череп, и поднялся на несколько ступенек вверх.

За ним последовал второй, такой же, как и Череп, молодой, но очень серьезный «телохранитель» Варвары.

— Ну, уж не твоя точно! — Осклабился бандит. — И вообще!.. Косяк порешь, Череп — по понятиям за «шкуру» вступаться нельзя!

— Она не «шкура»! — Проговорил Череп, и посмотрел на испуганную Варю. — Иди домой! Нам с братвой тут перетереть пару слов нужно, кто тут и какие рамсы попутал!..

— Э, н-нет! — Медленно проговорил бандит, и выставил в сторону Черепа нож. — Сначала мы с ней свои дела перетрем!

И тут…

Что-то два раза щелкнула с металлическим звоном, и…

— Бумц-бумц! — Раздались два тупых удара.

В воздухе мелькнули две черные тени, и на ступеньки лестницы со звоном упали два ножа…

— А-а, с-сука! — Прохрипел один из бандитов с перекошенным от боли лицом. — Пор-режу на хрен!!!

— Бегом домой я тебе сказал! — Рявкнул Череп. — Бегом!!!

В его руке, как и в руке его спутника, поблескивала вороненым металлом телескопическая дубинка…

Варя рванулась вверх по лестнице, дрожащими руками открыла замки, и влетела в свою квартиру… И все это время слышала у себя за спиной…

Да… Драка между бандитами на лестничной клетке с каждой секундой набирала обороты:

— Бумц! Хрясть!

— А-а, с-сука! Достану!..

— Бумц! Бумц! Хрясть!..

— А-а-а п-падла!!!

— Б-бух! — Грохнуло со всего маху об пол чье-то падающее тело. …Она стояла внутри своей квартиры, прижавшись к двери спиной, и…

Девушку колотило от испуга, из глаз лились слезы, а в голове загнанной птичкой билась мысль:

«…Боже! Когда же все это закончится!..»

Сколько прошло времени с того момента, когда Варя влетела в свою квартиру, она не знала, но…

— Ку-у-ку-ку-ку-у! — Пропела «кукушка» дверного звонка.

И девушка дернулась всем телом, как от удара током…

— Варя откройте! — Послышался из-за двери знакомый голос. — Это я — Паша Череп! Не бойтесь! Уже все в порядке!..

И тут Варвара сорвалась:

— Да пошли бы вы все!!! Вон!!! Все вон!!! — Стала кричать девушка и колотить кулаками в дверь. — И Кабану своему передайте! И всем!!! Ничего мне от вас не надо! И Сережке моему от вас тоже ничего не надо!!! Оставьте нас все в покое Бога ради!!! Пошли в-во-он-н!!! В-во-о-он!!!

— Варя! Варя! Да слышишь ты меня или нет, дура! — Раздавался из-за двери голос Черепа. — Не бойся! Не надо истерик!!! Они сюда больше не сунутся! И вообще больше никто не сунется!!!

— Не хочу!!! Ничего не хочу! — Билась в истерике девушка. — Мне ничего не надо!!! Никогда!!! Пошли все вон!!! …Через какое-то время Варя в полном изнеможении опустилась на пол. Посидела так еще несколько минут, горько всхлипывая, и…

Щелкнула дверным замком:

— Павел? — Она выглянула на лестничную клетку, где еще недавно шло настоящее побоище. — Павел!

Она вышла на лестничную клетку, спустилась на несколько ступенек к площадке между третьим и вторым этажом и огляделась…

Неизвестно, как обстояли дела у тех, кому здесь пришлось схватиться, но самой площадке досталось основательно…

Стекло в окне было выбито, и сквозь эту прореху сюда, внутрь подъезда, залетали пушистые снежинки. На краске стены были видны отметины от ударов чем-то металлическим — были видны места, где отвалилась вместе с краской штукатурка, лампочка в коридоре была разбита…

Но!.. Что самое странное…

Нигде небыло видно ни одного осколка стекла, и даже пол на площадке был чем-то протерт… Не основательно, конечно, были видны какие-то бурые разводы, но все же…

И только приглядевшись повнимательнее, Варя заметила в одном из углов площадки, под батареей центрального отопления, небольшую бурую лужицу свернувшейся крови…

Она совершенно не зря уже несколько лет работала в больнице медсестрой, а поэтом тут же определила, что эта кровь, именно такого, бурого цвета могла натечь сюда только из очень серьезной раны…

— Господи! Господи! За что же мне все это? За какие грехи?..

Она вернулась в квартиру, закрыла замки на двери, и прошла махонькую кухню… Там она открыла дверцу холодильника, благо только вчера ей снова принесли пакеты с деликатесами, и…

Достала из холодильника литровую бутылку «Martini Bianco»…

Варя никогда этого не делала вот так…

Уже несколько месяцев львиную долю тех продуктов, что ей, заботами Сергея Кабанова, приносились через день, Варя отдавала своим родителям-пенсионерам, подругам по работе — времена в стране были очень тяжелые, очень многих подкосил недавний августовский дефолт… В общем… Девушка была благодарна Сергею, за вот такую возможность, а уж самой Варваре были благодарны многие…

А она сама…

Выросшая в интеллигентной, но очень небогатой семье, она с самого детства привыкла к тому, что чего-то всегда не хватает… И она очень хорошо знала, что означает слово «дефицит»… Даже уже будучи замужем за Александром… Его лейтенантская зарплата, конечно была стабильной и довольно высокой, но… Им все равно приходилось «кроить и перекраивать» семейный бюджет…

И вот теперь… Теперь Варя даже тяготилась тем изобилием, которое было в ее доме… И совершенно не знала, куда тратить те деньги, которые ей раз в месяц приносил Паша Череп…

Она уже и давала в долг, совершенно не оговаривая даты возврата… И просто покупала подарки и нужные в семьях ее подруг вещи — кому новый телевизор, кому холодильник, стиральную машину или новомодную микроволновую печь… Все детишки ее подруг были одарены велосипедами, скейтами, хоккейной экипировкой и компьютерами… А денег все равно не убывало… Та коробка, которую ей отдал сам Сергей с пятьюдесятью тысячами долларов так и лежала невостребованной — Варе для себя и ее малолетнего Сережки вполне хватало того, что она зарабатывала сама…

Так было и раньше — семья Игнатьевых жила на зарплату Варвары, а вот то, что зарабатывал Александр, они копили-откладывали на нужные в семье вещи… Теперь ей было «попроще»… НО!.. Она в самом деле просто не знала и не умела с толком распорядиться этими деньгами… …Девушка с хрустом открыла пробку на бутылке, и огляделась по сторонам:

— Как же это пить-то правильно? — Проговорила она в каком-то ступоре. — Я же совсем не умею…

Она нашла на кухонной полке какой-то фужер, набулькала туда едва ли не двести грамм этого благородного напитка, и…

— Ну… Значит выпью, как умею…

И, давясь душистым вермутом, проливая его из бокала себе на шею и грудь… Варя осушила весь бокал неотрываясь…

И… У нее попросту подкосились ноги…

Девушка схватилась за кухонный стол руками, медленно опустилась на жесткий табурет, и проговорила вмиг охмелевшим голосом:

— Дрянь полная… Хорошо, хоть Сережка у родителей…

Потом она дотянулась до телефона, и набрала знакомый номер:

— Але… Мам…

— Варя? — Услышала она из трубки. — Это ты?

— Я, мам… Как мой Ежик?

— С ним все в порядке! — Услышала она категоричный ответ. — Ты чего это так говоришь? Ты что пьяная?

— Я просто очень устала, мам…

— Устала она! — В этом возгласе был слышен гнев пожилой женщины. — Да ты же в стельку пьяная, Варвара!!! Ну, ты и свинья!!!

— Мам!..

— Не перебивай мать, Варвара! — Рявкнула женщина. — Ах, какая же ты свинья!!! Сказала, что на работу идешь, а сама по кабакам шлялась!!!

— Ма-ма!!! — У вари брызнули из глаз слезы.

— Ах, ты!.. Профурсетка!!! — Женщина разгневалась не на шутку. — Вот подожди! Я о тебе еще все отцу расскажу!

— Ну, мама, же! Ну, выслушай же ты меня!..

— Не хочу я слушать алкоголичку!!!.. Говорила я тебе, что все эти продукты, деньги, подарки развращают!!! Скромно надо жить! Скромно! Тогда и честь будет незапятнанной! А ты?!! — Вставить хоть слово в этот монолог было просто невозможно. — Мужа она своего пропавшего так ждет — по кабакам шляется! Ну и свинья же ты, Варвара!!!

— Ма-ма! Я не…

— Все!!! Разговор с тобой закончен! — Отрезала женщина решительно. — Сына своего увидишь тогда, когда протрезвеешь! И ты меня знаешь, Варвара, только попробуй к нам в таком виде заявиться — вмиг по щекам схлопочешь!!! Иди, проспись, свинья! Потом поговорим!.. Тоже мне еще, интеллигентная дочь, называется!.. Не смей даже носа своего сюда казать!!! А Ежика мы с отцом тебе такой не отдадим! Незачем ему на мать-алкоголичку смотреть!!!..

Варя в ступоре смотрела на телефонную трубку, из которой неслись короткие гудки отбоя…

— Боже! — Проговорила она, уже не обращая внимания на катившиеся из глаз слезы. — Да за что же это вот так вот! За что?!!

Она перевела взгляд на бутылку с вермутом…

Решительно налив себе полный бокал, проливая пахучий напиток на скатерть, Варя схватила его, и…

Одним махом, опрокинула его содержимое себе в рот…

— Ф-ф-ху-у-ух! — Выдохнула она, водружая бокал на стол. — Не могу больше!.. Не могу!..

Держась за стены руками, девушка, совершенно заплетающимися ногами кое-как добрела до спальни, и буквально рухнула на широкую, некогда семейную, кровать, как скошенные озимые…

— Не могу больше! — Прошептала она, уже проваливаясь в тяжелый сон. — Закончились силы… Все!..

Небольшая авторская справка…

Подразделения боевых пловцов сейчас есть почти во всех странах мира…

Хотя «Прародителями» отрядов подводного спецназа считаются итальянцы, которые еще со времен Первой мировой войны подходили очень серьезно к формированию подводно-диверсионных структур, способных выводить из строя и топить корабли противника…

В декабре 1941 года итальянские «человеко-торпеды», высаженные с переоборудованной под них субмарины, которой командовал князь Боргезе, прозванный Черным князем, подорвали британские линкоры «Куин Элизабет» и «Вэлиент», стоявшие в Александрии… 10-й флотилии штурмовых средств, которой когда-то командовал князь Боргезе, приписывают и взрыв линкора «Новороссийск» в 1952 году… …Подразделения боевых пловцов ВМС Франции связаны с именем Жака Ива Кусто, который вместе с коллегами не только исследовал Мировой океан, но и разрабатывал снаряжение для «морских дьяволов»…

Самой громкой операцией французских боевых пловцов был подрыв 10 июля 1985 года в новозеландском порту Окленд судна «Рэйнбоу Уорриор», принадлежавшего протестовавшему против ядерных испытаний «Старпису»…

Подразделение знаменитых американских «тюленей» — NAVY SEAL, созданное после Второй мировой войны, применялись во время операции «Буря в пустыне» и во время агрессии НАТО против Югославии…

Однако одной из самых известных их акций стала операция «Голубое солнце»: в 1976 году у восточного побережья Сахалина упал в море советский стратегический бомбардировщик, и команде «тюленей» удалось, как полагают, поднять со дна и прихватить с собой две наши авиабомбы. С обычным, разумеется, зарядом… …Боевые пловцы, «боплы» — боевое подразделение, предназначенное для выполнения боевых задач в портах, акваториях и на побережье противника, а также для защиты собственных военно-морских боевых соединений и береговых сооружений от диверсионных действий противника…

Хотя… Не все так однозначно и в этой области Военно-Морского Флота…

Еще со времен Великой Отечественной, разделение военных водолазов было строго очерчено!

Есть:

ПДСС — Подводные Диверсионные Силы и Средства, и люди, которые здесь служат, собственно и являются подводными разведчиками-диверсантами…

Но есть еще и:

ППДСС — Подводные Противодиверсионные Силы и Средства — Российский противодиверсионный подводный спецназ… …«Люди-лягушки», «морские дьяволы», «рыцари глубин» — как только не называют боевых пловцов, ставших весьма популярными еще полвека назад. Кому из нынешних мальчишек не известен романтический образ подводного бойца: красавец с голливудской улыбкой и мышцами бодибилдера, который уцепившись за торпеду-буксир, распугивает акул и врагов в человеческом обличье в океанской бездне…

Но все это беллетристика…

О настоящих подводных разведчиках и диверсантах не принято не то, что писать, но даже и говорить… У них, как правило, «нет ни имен, ни фамилий», и они вряд ли узнаваемы на улице… Об их боевой деятельности вам не расскажет никто, хотя легенд по их поводу ходит великое множество…

Впрочем, легенды — это всего лишь та небольшая часть правды о бойцах морского спецназа, которую позволено знать простым смертным…

Они действительно очень умеют многое! Почти все!..

«Морские дьяволы» прыгают с парашютом, быстрее других зарываются в землю, плавают на больших глубинах… Говорят, что для этих «универсальных солдат» не существует преград и невыполнимых задач…

Они, например, обеспечивали безопасность королевской яхты первой леди Великобритании во время ее визита в Санкт-Петербург. А группа водолазов-разведчиков Тихоокеанского флота была отправлена в море с задачей захватить, и вернуть в Россию два буксира, насильно удерживаемых в одной из стран Азиатско-Тихоокеанского региона…

«Пиратам» тогда повезло: вопрос решился в суде. Повезло, потому что встреча с боевыми пловцами любому противнику ничего хорошего не сулит… …Кстати, сказки о подводных «дуэлях» на ножах — действительно сказки!..

Под водой побеждает тот, кто нападает первым! И объясняется это просто — на глубине из-за давления даже легкий порез, который на суше и «зеленкой»-то никто обрабатывать бы не стал, обеспечивает такую кровопотерю, которая в считанные секунды лишает боевого пловца способности не то, чтобы сопротивляться, а порой даже и двигаться!..

И еще хочется сказать…

До развала СССР на долю подразделений советских боевых пловцов выпало немало боевых операций в различных частях мира. Они выполняли боевые задачи во Вьетнаме, Индии, на Ближнем Востоке, осуществляли подготовку специалистов дружественных стран и так далее…

Отряды ПДСС обороняли советскую военно-морскую базу Дахлак в Эфиопии, охраняли наши суда в Анголе, Мозамбике, Никарагуа, на Кубе, проводили разминирование в Персидском заливе и на Красном море… …«Кап-три» Ананьев, легендарный уже «при жизни» «бопл», многократно орденоносный «Парусник», проводил очередные занятия с новичками…

— Начинаем продувку! — Проговорил «морской майор», пройдясь вдоль строя. — По моей команде — погружение!

Нет… Сейчас будущие боплы небыли облачены в специальные гидрокостюмы… Сейчас они были «нагружены» снаряжением «тяжелого водолаза» для погружения на 150 метров… Снаряжение это весило, вместе с «балластом» и «башмаками» не меньше 60 кэгэ… Но!.. Это было просто необходимо!.. Многие из этих курсантов впоследствии могли бы стать классными водолазами! Многие!!! Но!.. Далеко не каждый из них смог бы стать настоящим «боплом»!..

Сегодня был экзамен…

Хотя те, кто сегодня уходил под воду в «тяжелом» водолазном снаряжении об этом даже не догадывались! Для них это было просто очередным учебным погружением…

Хотя…

Возможно и не самым простым — легендарный «Дед» приходил на такие занятия очень не часто, и… После вот таких его посещений, кто-то из учебной водолазной группы исчезал…

— Как тебе новички, Иваныч? — Проговорил молодцеватый «каплей».

Ананьев посмотрел в глаза «инструктора», и проговорил уверенно:

— Сколько их сейчас у тебя, Володя?

— Двадцать семь, Дед…

— Есть один… Нормальный бопл получится… Если выдержит тренировки, конечно…

— Всего один?

— Один, Володя… Остальные пойдут на Флота водолазами…

Капитан-лейтенант Ечин уставился на своего учителя:

— Дед!.. Может, еще посмотришь?.. Ведь есть же хорошие парни!.. Я же их сам натаскивал! По твоей методе!..

Ананьев только улыбнулся в рыжие усы в ответ:

— Катран… Ты же мой ученик, Володя!.. И знаешь мои требования!..

— Но я тренирую их так же, как и ты меня когда-то, Дед!.. Только… Я никогда не понимал, Иваныч, как ты их к себе отбираешь!.. — Проговорил «каплей» Ечин. — Я и до сих пор не понимаю, как ты меня выбрал!.. Я ж тогда самый «отстающий по программе» водолаз был… Не понимаю я тебя, Дед!.. Вон сколько нормальных пацанов под воду ушли, а ты всего-то одного и выбрал… Не понимаю!..

— Потом поймешь, Володя, когда мое место займешь… Я и тебя, сопляка, точно так же вычислил… И дело тут не в выносливости, в знании оборудования, и тому подобном…

— А в чем же тогда, Дед? Разве это не важно?

— Важно! Очень важно!!! Только… — «Кап-три» как-то очень странно, можно даже сказать по-отечески, посмотрел на своего любимца. — Ты, Володя, тогда, когда я тебя выбрал, совсем еще на катрана не походил — так, селедка!..

— Да я вообще никогда не хотел быть водолазом, Иваныч! — Проговорил «каплей». — Просто обычным морским офицером, или морпехом!..

— Знаю, Володя! Знаю!.. — Улыбнулся, наконец, Дед. — Только… Ты был «моим» уже с того самого первого раза, когда я тебя увидел…

— Никогда, Иваныч, я не понимал твоих методов! — Проговорил «каплей». — Никогда!

— Но ведь тебе же нравится твоя служба, Катран? — И опять это была загадочная улыбка. — И не просто нравится! Ты, со временем, стал моим личным «ведомым» под водой! А это очень многое значит для нас! Тебе ли о том не знать, Володя!..

— «Ведомый» всегда прикрывает спину «ведущего» и отвечает за его жизнь, Иваныч!.. — Проговорил Ечин задумчиво. — Это большая честь!.. Только… Почему твоим ведомым стал именно я, Дед?

Ананьев только улыбнулся устало:

— Ты поймешь, Володя!.. Обязательно!.. И именно тогда, когда сам станешь «ведущим»… И не в умении даже дело, и не в упорстве!.. Научить можно абсолютно всему!..

«Кап-три» задумался на несколько секунд: — …А вот научить бросаться за своих в драку в ресторане или в ночном клубе без разбору — это поступок!.. Когда человеку совершенно все равно за что бьют его друга-сослуживца, и главное для него — помочь!.. Или вступиться за свою девушку, к примеру, к которой на танцах прицепились несколько хамов!.. И не важно сколько их, и как они сильны… Вот это под водой действительно самое главное, Володя!..

— Так вы знали про ту драку в ресторане, товарищ капитан третьего ранга?!! — Ечин совершенно неожиданно, даже для самого себя, перешел с обычного обращения к Ананьеву, на официально-уставное.

— Конечно, знал, Володя! — Улыбнулся Ананьев. — Я же все-таки тогда был командиром МРП… Да ты же мне сам все тогда и рассказал, когда с той «прогулки» вернулся в виде военно-морской порнографии! Неужели не помнишь?

Катран потупил взгляд и проговорил смущенно:

— Помню конечно, Дед… Только я думал, что ты не все знаешь…

Ананьев только улыбнулся:

— Вот ты, Володя, скоро станешь, как и я — «кап-три», догонишь своего Старого учителя в звании, а мой самый главный урок, так и не усвоил…

— Какой это? — Удивился молодой офицер.

— Командир о своих подчиненных обязан знать все!

Они посмотрели на курсантов-водолазов, и…

Практически одновременно, настолько они уже понимали друг друга по службе, вспомнили тот день, случившийся 12 лет назад, летом 1986 года…

2 августа 1986 г.

Одесса. 160 МРП КЧФ…

Военно-морская порнография…

…В Одессе в конце августа всегда жарко, но этим летом жарко было как-то уж совсем особенно! Казалось, что июль в самом разгаре — температура воздуха никак не хотела опускаться ниже 29 градусов… …После окончания «учебки» водолазов на острове Первомайский, Старшину второй статьи Владимира Ечина перевели служить на МРП в Одессу…

На новом месте службы Катрана приняли настороженно поначалу.

Все присматривались, да приглядывались… Но когда по кубрикам «полетела фанера» о случившемся на учениях, где он сумел «высадить на воздух» двух заслуженных боплов и получит Грамоту от Командующего Флотом, отношение к этому «карасю» резко изменилось. Резко!..

Володя стал вдруг вхож в компании «Старослужащих» матросов, и даже «сундуков»!.. И не то, чтобы Катрана боялись, ни в коем разе! Были здесь такие «мальчики», что могли бы в спортзале, в несколько секунд увязать его в «прямой морской узел». Да хоть тот же Скат!.. Но!.. К Владимиру «было применено» настоящее, флотское уважение за то, что ему, пусть даже может быть и случайно, удалось сделать…

Инструктором по РБ он, конечно же, не стал, погорячился тогда лейтенант — были здесь такие спецы своего дела, что он, порой, попросту разинув «хлеборезку», как завороженный смотрел, как они «в одиночном плавании» справлялись с полудюжиной отнюдь не слабых бойцов… Но!.. Стал «комодом», и принял под свою команду десяток боплов, из которых шестеро прослужили на два года больше, чем он сам, и уже следующей весной собирались на «дембель»… И, что самое «смешное», ни один из них даже не попытался «порулить» новым командиром отделения! Его приняли, как равного!.. Очень уж уважали военно-морские спецы Катрана, того, кто сумел «высадить из воды» боплов-профессионалов — «шлейф» с прошедших учений продолжал тянуться за Владимиром… …2 сентября… … — Тащ ста нант! Старшина вта стат Ечин!..

— Вольно…

Караулов, самый первый командир Катрана, как оказалось, был не просто переведен на МРП с повешением в должности, но еще и с повышением в звании — теперь Атас носил на погонах три звездочки «Старшего лейтенанта».

Неделя была потрачена Атасом, на «офицерский стаколизм», принятие должности, и тому подобные «вмерупринятия» — все люди, все человеки, в том числе и бравые оловянные солдатики… Но о своем, так удачно отметившемся, «ведомом», новоиспеченный Старлей не забыл!..

— Как дела, ставторстат? Как служба на новом месте? Слышал, что рулишь без проблем?

— В пределах нормы, тащ ста нант.

— «Старые» не кусают?

— Сам кого хошь куснуть могу…

Караулов только ухмыльнулся:

— Ладно… Мне-то зубы не показывай, Катран… У тебя в городе есть кто, или как?

Владимир резко вскинул голову и в упор посмотрел на Старлея:

— Девчонка у меня здесь в университете учится…

— О как! Когда ж ты успел-то?

— В школе вместе учились… — Сергей зарделся и его щеки стали пунцовыми. — Она на год меня младше… Этим летом и поступила… На «Инъяз»…

— Даже так!.. И что? Погулять-то успели вместе, или…

— Успели… Но не очень…

— Ясно! — Улыбнулся Старлей. — Букетно-конфетно-поцелуйный период прошли, а дальше не успели — тебя на Флот служить забрали… Так?

— Ну… Примерно…

Какой там примерно!

Владимир просто умирал за своей Танюшкой! Как и она, откровенно говоря — это был тот редкий случай «взаимного притяжения»… Но молоды они еще совсем были, а семейные устои, что его, что Татьяны, не позволяли им, так сказать… До свадьбы…

Любовь их была совершенно сумасшедшей, всепоглощающей, такой, что Ромео и Джульетта, с Тристаном и Изольдой, да и с Русланом и Людмилой, до кучи, просто отдыхали в сторонке!.. И абсолютно платонической… Они писали друг другу письма… Все, оставшееся от занятий время!.. Каждый день, а то и по несколько раз на дню!.. Словно отчитывались друг перед другом о каждом прожитом в разлуке друг от друга дне… … — Понятно… — Ухмыльнулся едва заметно Атас. — У меня тоже так было… Пока в «системе» пять лет лейтенантские погоны добывал… Дождалась…

Жена Старлея Караулова, Светлана, которая в течение этой его «оргнедели», успела переехать из Очакова в Одессу, благо было совсем недалеко, вызывала скрытую зависть всего МРП, что «кадровых», что «срочников»… — …Ладно!!! — Старлей мотнул головой, избавляясь от посторонних мыслей. — Тебе, как отличившемуся на учениях, положен внеочередной «сход на берег»… Ну и от меня, твоего бывшего «непосредственного» командира… В общем… Пойдешь «на сквозняк» Старшина второй статьи Ечин…

— Спасибо…

— Идти-то есть куда?

— К Танюшке пойду… Она может и придумает что…

— У тебя деньги-то есть, чтобы с девчонкой погулять?.. На цветы-мороженое-дискотеку?

— Есть немного… — Замялся на секунду с ответом Сергей.

На что реакция Караулова была ежесекундной!.. Он достал из кармана кошелек и, пересчитав наличность, достал двадцатипятирублевую бумажку — трехмесячное «денежное содержание сержантского и Старшинского состава»…

— Вот!.. Возьми — пригодится!..

— Тащ ста нант!..

— Это приказ! — Повысил голос Караулов, и тут же «смягчился». — Если не будешь по дорогим кабакам шляться, то на дискотеку в ДОФе, на мороженое твоей Татьяне, на покушать в кафе, а главное, на снять номер в гостинице на две ночи — хватит… Хотя, нет…

Он еще раз открыл свой кошелек и достал из него «десятирублевку»:

— Вот теперь хватит!..

— Тащ!..

— Я тебе уже сказал про приказ, ставторстат!.. — Рявкнул Атас и улыбнулся. — Сам таким был когда-то… Бери — пригодится!..

— Спасибо… — Только и оставалось произнести Сергею.

— Вот и ладно… Значит так, Старшина… «Три звонка» уже были — командир «сошел»… Сейчас — 12.30… - Атас весело посмотрел на Барракуду. — Как лично у тебя с боевой подготовкой?

— Взводный не жалуется… — Сергей не мог понять, куда клонит его «ведущий».

— Знаю!.. Татьяну свою, я так понимаю, ты конечно же хочешь увидеть… И «видеть» ее двое суток совсем не отказался бы?

— Тащ ста нант!..

— Вот и посмотрим сейчас, как ты хочешь ее увидеть, а за одно и проверим, твою БП… Если ты до 13.00 не встанешь предо мной «весь в орденах и с кортиком» по форме «Тройка», то в город ты уже не сходишь… Задача ясна?

— Так точно! — Рявкнул Сергей и «принял высокий Старт». — Разрешите выполнять?

— Вперед!

Сергей рванул в родную казарму так, как, наверное, не бегал даже в раннем детстве…

Он поднял на уши баталера, со всей его баталеркой, заодно обматюгав его не зло, а так, больше для порядка, «чтобы лучше мышей ловил, а не бакланов считал», и принялся приводить в порядок свою «форму «тройку»…

Сложность была в том, как он попал на свое новое место службы… Если бы он мог знать заранее и собраться, тогда все было бы в полном порядке. Но все его нехитрые пожитки пока все еще находились там, в «учебке», на острове под Очаковом.

Взводный лейтенант сообщил было дело Владимиру, что его чемодан должны привезти оттуда в скором времени с оказией, только вот… Когда случится та оказия никто не знал…

— Вылазь из своей шхеры, Линь! — Гаркнул он, ворвавшись в ротную баталерку.

— Шо-то случилось, Катран?

Матрос, который заведовал всем этим хозяйством, тоже был его земляком из Николаева, только служил на полгода больше. А еще он был внештатным ротным «редактором» «сеятеля» и просто довольно умным парнем — Игорь призвался на Флот после первого курса института.

— Атас меня на «сквозняк» запускает, а у меня ни «парадки», ни хрена нет! Шо делать будем?

— Когда ты должен ему доложить?

— В 13.00!!!

Баталер посмотрел на часы, висевшие на стене:

— Времени нет… Ладно, земеля, не пыхти! Щас соорудим тебе «Тройку»… Пойдешь на свой «сквозняк»!

Он метнулся к своим «стратегическим запасам» и извлек на свет Божий новенькую форму.

— Вали штаны гладить, а тут пока с твоей «фланкой» разберусь!

Через десять минут Владимир уже был одет как с иголочки, а Линь продолжал суетиться вокруг него — видимо парню доставляло удовольствие оказывать посильную помощь тем, кто в ней нуждался:

— Так! Вот, держи новую «беску», «сопливчик»! «Хромачи» — «то, что доктор прописал»… — Он осматривал Катрана критическим взглядом. — Погоны на месте, «штат» тоже… Ага!!!

Он метнулся в дальний уголок и извлек оттуда ухоженную парадную форму и стал снимать с нее значки:

— Вот тебе «Скафандр», и «Купол» на пять прыгов… Свои отдаю! Смотри, не потеряй!

— Да ладно, Игорь… Не надо…

— Шо значит?!. Ты должен быть как огурец!.. Все! Вали на свой «сквозняк», тащ ставторстат! — Он с силой хлопнул Владимира по плечу, придавая тому немалое ускорение. … — Тащ ста нант! Разрешите доложить!

Караулов посмотрел сначала на часы и только потом на парня: — 12.47… Молодец, Старшина! Уложился… — Он протянул маленький квадратный бумажный листочек. — Вот твоя «увольнительная». У тебя есть время до 8.00 понедельника…

— Разрешите идти! — Сергей сиял, как начищенная рында.

— Иди, Старшина! И не опаздывай!

— Есть!.. …Он летел, словно на крыльях!..

Он вышагивал бодрым шагом и посматривал по сторонам, выискивая взглядом ближайший городской телефон-автомат. И увидел его, наконец-то, у самого подножия Потемкинской лестницы.

Медная «двушка» со звоном провалилась внутрь, и Володя по памяти набрал номер.

— Алло?!

— Здравствуйте! Это общежитие?

— Нет! Это приемная Совета Министров! Ты шо, не знаешь куда звонишь, молодой человек?

Сергей, по правде говоря, немного растерялся и проговорил неуверенно:

— Во второе общежитие университета…

— Так и говори, шо тебе от общежития надо!

— А будьте добры… Мне бы девушку к телефону позвать… Если можно…

— А шо, если я скажу шо нельзя, так ты и звонить больше не будешь?

— Н-не з-знаю…

— Тогда нельзя! — Отрезал женский голос.

— Но, может быть…

— Шо за девушку, я тебя спрашиваю уже у в второй раз! Или ты думаешь, шо я умею читать твои мысли?!

— Мирошниченко Татьяну! Он на первом курсе…

— Только не надо хамить, молодой человек! С памятью у меня пока еще все в порядке и я прекрасно знаю, кто и на каком курсе учится!

Сергей не смог удержаться, чтобы не улыбнуться, потому что уже понял, что эта «суровая» одесситка ему обязательно поможет:

— Извините…

— Шо мине с тех извинений! Ты лучше скажи, кто ты есть такой, добрый молодец! Может ты уругвайский разведчик?

— Вас как зовут?

— Тетя Дуся меня зовут, разведчик! Только меня не зовут — я сама прихожу! И, как правило, в самый неподходящий момент!

— Теть Дуся! Я не уругвайский, я русский разведчик… — Сергей уже включился в эту игру. — Заброшен в одесский тыл, из города Николаева…

— Ага!.. Ну и шо тебе из-под Татьяны надо?

— Счастья…

— А она тебе его может дать?

— Я очень на это надеюсь…

— Ну, да… Надежда выпивает последней… Так и как ей про тебя сказать, Штирлиц?

— Скажите, что Володя звонит…

— И шо?.. А теперь серьезно! Кто ты есть такой?

— Я ее жених, теть Дусь… Только я на службе…

— А-а-а! Так это по тебе она все время сохнет! Шо ж ты раньше не сказал?!

— Я пытался…

— Не надо пытаться! Говорить надо, Штирлиц!.. Жди!..

В наушнике что-то громыхнуло, видимо «тетя Дуся» положила трубку на стол, и до Сергея донеслись отдаленные звуки студенческой «общаги» — жизнь шла своим чередом…

Ожидание немного затянулось, и он уже начал было беспокоиться, а не забыла ли вахтерша, зачем ушла со своего поста, когда…

— Але! Володя!!!

Ах, какой сладкой песней был этот голос!

— Танюш! Привет!

— Володечка! Я так рада, что ты сумел мне позвонить! Я так по тебе соскучилась! Когда же мы увидимся уже?

— А что, очень хочется?

— Безумно!!!

— Ну… — Он выдержал театральную паузу. — Можем через полчаса, к примеру… Если ты успеешь собраться…

— Как это? Ты где, Вова?!

— Стою у Потемкинской лестницы, напротив Морвокзала в телефонной будке, и разговариваю с тобой!

— Ты что, в Одессе?!!

— Ну, если меня не обманули, и это не Рио-де-Жанейро, то в Одессе, Танюш…

— Боже!.. Я сейчас! Я быстро!.. Володь?..

— Что, Танюшка?

— Поднимись по лестнице на Приморский бульвар, к Дюку, поверни налево, и найди свободную скамейку! Хорошо?

— Будет сделано, товарищ командир!

— А я сейчас! Я быстро соберусь! Сиди, и жди меня там! Я через полчаса приеду!

— Хорошо, родная! Я уже иду искать ту свободную скамейку!

— А я уже иду одеваться! Жди меня там! Никуда не уходи!

— Жду, Танюш! Приезжай поскорее!..

…Отыскать свободную скамеечку посреди теплого выходного дня в Одессе на Приморском бульваре оказалось задачей почти невыполнимой…

Владимир медленно брел под раскидистыми каштанами, зорко высматривая хотя бы свободное местечко на тех скамейках, готовый в любую секунду рвануть к нему со всех ног. Он даже уже попытался пару раз, было дело, так сделать, но…

Видимо для этого нужно было быть одесситом!..

Кажется, вот оно свободное местечко, всего-то в десяти шагах! Но… Во второй раз, когда до скамеечки оставалось всего-то метра два, на этом месте вдруг, словно из ниоткуда, «материализовались» две молоденькие девчушки-студентки…

Владимир, по инерции, даже чуть было не плюхнулся своим задом им прямо на руки…

— Извините… — Произнес он смущенно.

— Что морячок? Облом? — Хохотнула одна из них. — А то давай я к тебе на колени сяду… Разместимся!..

Она как-то странно, с интересом что ли, оценивающе, посмотрела на Сергея, мол, ничего себе так, морячок, крепенький…

— Н-нет… Извините… — Владимир повернул восвояси.

Ему было стыдно. Правда, стыдно! За свое глупое поведение…

«…Ладно! Без лавки обойдемся! Чай не инвалид и не Старикан!..»

Он отошел к невысокому каменному парапету, отделявший Приморский бульвар от Пионерского парка, который находился метров на пять ниже, и уселся на теплый ракушняк. …Тут просто надо хоть немного знать Одессу…

И не просто знать, а любить этот город, как любят ее настоящие одесситы. Которые «одесситы» не по месту рождения или проживания, а по душевному состоянию. Таким, про которых говорят: «Одессит — это его диагноз»… …Но они все же встретились… Как и обещала Татьяна ровно через полчаса!.. А потом целый день гуляли по этому удивительному городу… …И уже вечером, когда на Одессу спустились сумерки, Владимир и Татьяна отправились в гарнизонный ДОФ на дискотеку…

Они веселились, танцевали, и были счастливы!

И все было бы хорошо, если бы около 11 вечера к Татьяне не подошел довольно основательно подвыпивший молодой человек.

— О!!! Смотри какая телочка! — Он обернулся и пьяно подмигнул, троим своим друзьям, в которых «градусов» было ничуть не меньше, чем в нем самом. — Может, пойдем вместе подергаемся, а? Пупками потремся!..

— Отойди, придурок! — Татьяна брезгливо отвернулась, и поискала взглядом Володю, который как раз отошел, чтобы купить воды.

— Ты смотри, как телки оборзели, мужики? — Он схватил ей за локоть и рванул к себе. — Ты откуда такая резвая приехала, вобла? Тебя шо не учили, что с мужчинами надо вежливо разговаривать?

— Я пока что вижу перед собой не мужчину, а пьяное быдло! — Отрезала Татьяна и попыталась высвободить руку.

Но не тут-то было! «Мужчина» уже завелся, и зло смотрел на девушку:

— Вот мы щас выйдем отсюда в соседние кустики, и я покажу тебе, что ты сильно ошибаешься!..

Он потянул ее, было, к выходу, но на его пути встал Владимир:

— Отпусти ее! — Произнес он тихо, но угрожающе.

— Не понял?!!

— Я сказал тебе, отпусти мою жену!

— Жену-у! — Пьяно засмеялся «настоящий мужчина», и даже не подумал разжать свои пальцы. — А у тебя женило уже выросло, чтобы жену иметь?!!

— Опусти свои «грабли», падла… — Владимир приблизился вплотную. — Или я тебе их сейчас обломаю!..

И это подействовало…

Татьянина рука освободилась, наконец, от цепких пальцев, но агрессор даже не собирался уходить, чувствуя за своей спиной поддержку:

— Вот это ты нашел себе приключения на свою же жопу!.. Может, пойдем на воздух, морячок, а? Покажешь там, какой ты смелый?

— Володя, их четверо! — Сказала Таня. — Не ходи!

Владимир внимательно посмотрел на девушку и ответил:

— Тогда они устроят драку прямо здесь, Танюш…

— Эт точно! Плавники твои мы все-равно пощупаем! — Усмехнулся один их компании. — Ты даже не догадываешься, водоплавоющий, на кого ты хвост поднял!..

— Володя!..

— Побудь здесь, пожалуйста! Хорошо? — Сказал он и обернулся к тому, кто все это затеял. — Идем, герой! Быстрее! У меня запасного времени на тебя нет! Пошли!

То, что эти парни имели какое-то отношение к службе, было понятно без слов — иначе они сюда даже не попали бы. То, что они были не простые «сапоги», тоже было понятно — гарнизонный патруль, во главе со Старлеем-артиллеристом, который был здесь в обязательном порядке, их, основательно выпивших, попросту задержал бы, и доставил сначала в комендатуру, а потом и на гауптвахту, в виде вытрезвителя…

Владимиру оставалось только гадать, кто они такие эти четверо…

Только вот времени на это ему не дали… Видимо не впервой им было выяснять отношения в соседних кустиках, потому что все их действия были заранее спланированы и отработаны…

Первым ударил, как раз не «основной задира», который шел впереди, а тот, который был слева от Владимира…

Он, оказывается, был левшой, а потому и бил левой рукой, эдаким, хорошо поставленным, размашистым «свингом»… Да только наш военный водолаз был настороже, и Гуннов к атаке с любой стороны.

Парень рванул Владимира на себя, разворачивая, ухватившись всей пятерней за его синий «сопливчик», и ударил. Хорошо ударил, красиво, мощно, что называется «от души»!.. Только он даже не догадывался, что Володя боковым зрением уже несколько секунд назад засек, как он разминал свой левый кулак.

Катран, а теперь это был уже не бесшабашный, жизнерадостный Володька, а именно Катран — боец элитного военно-морского спецназа, боевой пловец, и не рядовой матрос, а Старшина второй статьи…

Он нырнул под руку нападавшего, затем резко выпрямился и, что было мочи, жахнул жестким прямым «джебом», прямо по, так неосторожно открывшейся, челюсти.

— Хр-р-р! — Хрюкнул нападавший, и как стоял, так и грохнулся на траву.

Но времени созерцать результаты своего удара у Владимира небыло — в правое ухо уже летел кулак главного задиры…

И опять все повторилось! Ну, или почти повторилось…

Катран нырнул под руку нападавшего и встретил его лицо, которой само на то напросилось, сильнейшим апперкотом под руку по подбородку… Парень словно натолкнулся с разбегу на невидимую стену — он попросту рухнул на задницу, закатив глаза…

И тут кто-то схватил Володю за рукав белой форменной «фланки», и резко дернул.

— Тр-р-р-р!!! — Не выдержала такого с собой обращения белая материя.

— Ты че сделал, козлина! — Вскричал Владимир.

Он отвлекся на того, кто изуродовал в одну секунду его форму и пропустил, прилетевший от четвертого «друга», увесистый удар в глаз…

— У-м-м, падла!

Вот теперь, да именно теперь, включилась «боевая машина Катран» — Владимира разозлили! И разозлили не на шутку!..

Нет, не за пропущенный удар в глаз — боксерское прошлое научило его не обижаться на своего противника на такие мелочи, как поставленный на пол-лица «фонарь»! Парню до зубовного скрежета стало обидно за свою новенькую форму!..

— Н-на! Х-хек! Х-хек! На-а!..

Четыре удара!.. Всего четыре! И этот «бой» был закончен…

Первый удар — тяжелым флотским «хромачем» прями по «колоколам» того, кто оторвал рукав.

Второй — добротный такой, прямой «джеб» с левой, любителю ставить «фонари на лицах».

Третий — от души в ухо, согнувшемуся над своими подбитыми «колоколами» любителю рвать чужую форму.

От четвертого удара пострадали «колокола» уже «фонарщика»…

Секунду постоял Владимир над своими поверженными на землю противниками, созерцая результаты «битвы»:

— Птфу-у! — От души сплюнул он. — К-козлы!

Да только вот, расслабляться времени небыло…

Кто-то, из прохожих «доброжелателей» скорее всего, увидел драку и вызвал милицию. И теперь к месту «ледового побоища» неслась патрульная машина, мигая синей «мигалкой» и, нарушая тишину ночных улиц воем сирены:

— Вау-вау-вау-вау!

— Володя! — Раздался возглас Татьяны. — Бежим!

Она была прямо здесь, рядом, и как-то заполошно смотрела по сторонам…

«…Вот блин! Когда ж она здесь появилась-то?!.»

— Бежим! — Крикнула девушка еще раз. — А то заберут ведь!

Она потянула его за уцелевший рукав куда-то в сторону, но Володя, мигом осмотревшись, схватил ее за руку, и потянул в развесистые кусты:

— Подожди! Нельзя сейчас бежать! Засекут и догонят на машине! — Зашептал он ей на ухо. — Надо пересидеть несколько минут! Заодно и посмотрим, что дальше будет…

Они спрятались в густых ветках кустарника всего-то мерах в десяти от поверженных хулиганов, и затаили дыхание.

— Вау-вау-вау-вау-ва-к! — Вой сирены прекратился резко, на высокой ноте.

Из тормознувшего «Бобика» выскочил милицейский капитан, а за ним и сержант-водитель. Они резво подбежали к хулиганам, которые потихоньку начали шевелиться и…

— Так, лейтенанты! — Громогласно засмеялся капитан. — Это уже что-то новенькое! Кто ж это вас, распиздяев, так отоварил-то?! А-х-ха-ха-ха-ха! Сколько и было-то?! Ха-а-ха-ха!!!

— Хорош ржать, Петруха! — Самый главный зачинщик еле-еле поднялся на ноги. — Я эту суку все-равно найду!

— Так вас один кто-то так нагрузил?! Ха-а-аха-ха-ха-ха! — Милицейский капитан едва не падал с ног, держась за живот от смеха. — Ва-ас-с-с! Ха-ха-ха!!!

— Хорош ржать, конина! — Отозвался хриплым голосом «фонарщик». — Это было нападение на сотрудников милиции!..

— Сами, небось, пацана задели!..

— Какая разница, Петруха?!! Он милицию обидел!..

— Ну… Это, конечно же, плохо!.. — Капитан в одну секунду стал серьезным. — Шо делать будем?

— Искать, гниду! — Это уже подал голос «портной». — Он мне все яйца отбил, гад! Найду — кастрирую на хрен! Здесь он где-то, недалеко! Не успел он далеко отбежать — времени у него небыло!

— Ясно! — Капитан посмотрел на лейтенантов. — Так! Кто шо видел? Какой он? Во что одет?

— Да морячок это! «Срочник»! Младший сержант! Или как там у них, Старшина «какой-то там статьи»… Я ему рукав оборвал!

— А я хорошенько рыло подрихтовал… — Очнулся, наконец, от «спячки» и четвертый.

— Морячок? «Погранец»?

— У него на форме значок парашютиста был…

На секунду зависла пауза, после которой заговорил милицейский капитан:

— Кажется я знаю, откуда он здесь нарисовался… И даже не удивительно, шо он вас, четверых мудозвонов, отоварил от всего сердца… Может… Ну его на хрен, а, мужики?

— Да кто он такой вообще?! — Взвился «заводила». — Сам Нептун, что ли?!!

— Ну, или в его свите, как минимум… — Проговорил угрюмо милицейский капитан. — По Одессе морячки с «парашютиками» на форме только с 8-го причала могут гулять… А с этими, сами знаете… Потом на пляжи вообще купаться не ходи, чтобы «случайно» воды не нахлебаться под самое горлышко…

Зависла классическая пауза, а Владимир, слышавший весь этот разговор, только ухмыльнулся:

«…Правильно мыслишь, капитан! Молодец! На хрена тебе это надо?!..»

— А срать я хотел с высокой горы, на этих водолазов!!! — Рявкнул «фонарщик». — На них шо, никакой управы нет?! Мож он меня покалечил?! Мож я теперь никогда детей иметь не буду?! Он же не офицер, а так — селедка!

— Ладно, Старлей! — Проговорил капитан. — Щас найдем твою «селедку»!

Что ни говори, а «корпоративная солидарность» всегда и везде была на первом месте…

Капитан-милиционер подошел к машине, достал микрофон рации и проговорил в эфир:

— Центральный! Центральный! Ответь «четырнадцатому»!

— Слушаю! Центральный! — Прохрипела рация.

— Говорит капитан Приходько!.. На Пироговской, в районе Дома Офицеров, совершено нападение на офицеров милиции при исполнении! Есть пострадавшие!

— Принял, капитан!

— Приметы нападавшего — невысокий, крепкого, спортивного телосложения… Был одет в форму матроса ВМФ… Особые приметы — на форме значок «парашютиста», лицо может быть «подбито»!

— Слушай, Приходько! — Ответила рация. — А это часом не…

— А шо, никто под них «закосить» не может?! А если это диверсия?!.

— Да ладно тебе, Петруха!.. Какая на хрен…

— Объявляй «Перехват» и «Кольцо»!

— С ума сошел? — Прохрипела рация.

— Пострадали четыре офицера милиции! — Рявкнул капитан. — А мы даже не знаем, кто это был! Отловим, и если что, то пусть с ним его же флотские прокуроры и разбираются потом! А пока мы имеем нападение!.. Объявляй!

— Ладно… Посмотрим… Отбой!

Капитан бросил микрофон в руки водителя «Бобика», и обернулся к «хулиганам»:

— Он объявит… Только так, засранцы!.. Если выяснится, что это вы сами, первые кашу заварили!..

— Да какая там каша? Я с девчонкой познакомиться хотел, а он влез, и давай права качать! — Проговорил «заводила». — А потом говорит, выйдем, мол, потолкуем… Мы даже опомниться не успели, как он нас всех в осадок выбросил!.. Точно тебе говорю — не наш это крендель! Наши, тем более «срочные селедки», такого не умеют! Или ты нас не знаешь?! Мы же тоже не «пальцем деланные» — все Мастера!..

— Вот это-то меня и беспокоит… Ладно! Грузитесь в машину, и поехали! Щас вашего морячка по всей Одессе уже ищут!.. А шо вы говорите за девка?

— Да так… Вобла… Но симпатичная… Так он сказал, шо это его жена!..

— Так он не один?! А-а-а, ну, так это еще легче будет! Щас найдем!

«…С-суки! — Подумал Владимир. — Какие же вы суки, ментовские!!!»

«Бобик», наконец-то, отъехал, увозя «лейтенантов», и Сергей, только сейчас расслабился, немного, и посмотрел на свою Танюшку. И заметил, что она смотрит на него каким-то странным взглядом.

— Что?

— Ой, мамочки? — Она порылась в крохотной сумочке, извлекла из ее недр носовой платочек и приложила его к глазу Володи. — Тебе не больно?

Какое там не больно?!! Он дернулся так, словно Татьяна приложила к его лицу раскаленное докрасна тавро:

— У-у-м-м! — Заскрежетал он зубами.

— В больницу надо! Срочно!

Он посмотрел на девушку с удивлением, потом взглянул на свой оторванный рукав и только сейчас заметил, что на его груди, на фоне белой фланели, алели большими спелыми помидорами красные пятна. И постепенно эти «помидоры» увеличивались, потому что что-то капало на белую материю прямо с подбородка.

«…Та-а-ак!.. — Подумал Владимир, сообразив, что происходит. — Рассек-таки, скотина… И так тебе и надо, лопух — не зевай!!! Хреново… Теперь не спрячешь… Теперь все придется Атасу доложить… Твою ментовскую в Богу, в душу, мать!..»

— Ничего страшного, Танюш!.. Все в порядке!

— Где в порядке?! Ты на себя посмотри! Вся бровь разбита! Все распухло и наизнанку вывернулось! В больницу надо срочно!

— Нельзя нам в больницу, Тань… Они, если свой «Перехват» по городу объявили, то, как раз именно там нас и будут ждать… Мне нужно в часть возвращаться, Танюш… Пока ночь… Днем точно поймают!..

— А около твоей части они ждать не будут?

— Обязательно будут, если поняли откуда я… Но, только там я их обдурю!.. Есть у нас там одна, «Тропа Хо Ши Мина»… Проскочу!..

— Володь…

— Так, женушка любимая, слушай меня!.. Сейчас мы выскочим на проспект Шевченко, поймаем такси, и ты срочно поедешь в свою «общагу»!..

— Я тебя!..

— Оставишь, Тань, оставишь!.. Мы вдвоем сами по себе особая примета, а поодиночке не так будем привлекать внимание!.. И потом! Ты на каблуках, а значит, если придется, то быстро бежать не сможешь! Попадемся если, вишь, как они все повернули, сволочи, то отвертеться будет очень сложно… Поэтому — попадаться нам с тобой нельзя… Ты в «общаге» отсидишься, а я до части доберусь, кустиками, а там… Свои не выдадут!

— Но это не хорошо, Володечка! Я так не могу! Так не правильно!

— Так разумно, Одуванчик! — Он поцеловал девушку и потянул ее за собой. — Пойдем! Пока еще хоть какие-то машины ездят!

Через пять минут, усадив «жену» в такси, и захлопнув за ней дверцу, Катран посмотрел вслед удалявшейся по проспекту машине и подумал:

«…Веселая у нас с тобой жизнь будет, Танюша, если она так начинается!.. Ну, да ладно!.. Устаканится все как-то!.. Отштормит и успокоится!.. Сейчас главное — до причалов добраться!..»… …Тот же вечер… …Милицейский план «Перехват» все-таки объявили. Видимо очень уж обиделись на Владимира Ечина те четверо лейтенантов! И они, видимо, просто жаждали мести!..

«…Стрелять, как ковбой!.. — Думал Владимир, пока продирался по кустам парка Шевченко, и крался, как тать в ночи, от одной тени к другой. — Ну, ты уже сегодня «настрелялся», бля, Вовчик!.. Да и себя дал «подстрелить»!.. Дятел, ты! Просто «человеческий дятел»!.. Так по-глупому свое рыло подставить!..»

Он затаился в какой-то подворотне, наблюдая за очень медленно едущим милицейским «луноходом», который освещал улицы неверным светом своей синей «мигалки». Машина явно никуда не торопилась! А еще более явно было то, что сидевшие в ней, очень внимательно всматриваются в ночь…

«…Вот же ты дал, Вовчик! «Серый» ты и есть! «Серый, как штаны пожарника», бля!.. — Он мелькнул тенью, и побежал дальше. — Вот теперь и посмотрим, бегаешь ли ты, как лошадь того ковбоя!.. Сейчас главное их опередить!.. А на «Пост» эти гниды обязательно приедут, раз мой «купол» запомнили!.. Мне теперь важнее всего — первому Атасу доложить! Он мужик нормальный — не сдаст!.. Мне бы только до Ланжерона добраться бы, а там они меня уже не достанут, сволочи!..»

Милицейские патрули обложили город основательно… Особенно прилегающую к порту часть. Но!.. Если вылазить из машины лень, то никого и никогда не поймаешь, если он, конечно же, не полный Даун!.. …Через час Владимир наблюдал со ста метров, из довольно густых кустиков, как милицейский сержант припирался с мичманом, «дежурным по КПП», требуя пропустить его на территорию части.

«…Не-е, сержант! Ни хрена у тебя не выйдет! Сюда даже твоего полковника не впустят — секретность! Ну, разве что только с комендантом гарнизона… А это не раньше утра!.. Так что время у меня еще есть!..»

Пробежавшись по кустам еще немного, и выйдя на «тропу Хо Ши Мина», Володя через десять минут уже был на территории родной части.

А еще через пять, предстал пред ясны очи Старлея Караулова…

Часы показывали 1.35 ночи…

— Товарищ Старший лейтенант! — Сейчас форсить и «глотать» звуки было «опасно» — докладывать в таком положении следовало строго по Уставу. — Разрешите доложить?!

Атас поднял на Сергея глаза, оторвавшись от чтения каких-то бумаг и замер на секунду как изваяние, оценивая увиденную картину. Затем поднялся из-за стола, и обошел несколько раз вокруг Сергея, поддев пальцем, как бы ненароком, свисавший с плеча оторванный рукав…

Затем молча, вернулся к своему столу, поднял трубку аппарата внутренней связи, и набрал какой-то номер.

— Алло! Тащ кап три ранг, разрешите доложить!.. Я, кажется, знаю причину городского переполоха, Дед… Передо мной сейчас эта «причина» стоит… Хорошо, жду! — Проговорил Старлей, и положил трубку на аппарат.

Все это он проделал, внимательно и серьезно рассматривая Катрана.

«…Все! Приплыли!.. Если даже Дед здесь, то кашу менты заварили серьезную… Ух!!! Подонки! Крысы сухопутные!..»

Он стоял посредине кабинета навытяжку, по стойке «Смирно!» и никто даже и не думал подавать ему команды «Вольно!» — обгадился, так отвечай!..

Командир МРП, «кап три» Ананьев появился на пороге «комнаты «Дежурного» минуты через три…

Он вошел в кабинет, посмотрел на своего бойца, точно так же обошел несколько раз вокруг Сергея, и обернулся к Атасу:

— Ну, как? — Спросил тот. — Как впечатления, командир?

— Кхм-м… Ну, что… Симпатичная такая «военно-морская порнография»…

— Не то слово!

— А «То» слово и говорить не хочется, Старлей! — Дед обернулся к Владимиру, и внимательно посмотрел ему в глаза. — Так, может быть, господин Старшина второй статью соблаговолит, наконец, отрапортовать своим командирам, под какой поезд он попал? И почему меня, капитана третьего ранга, разбудил среди ночи «Дежурный по гарнизону» с приказом прибыть к месту службы в срочном порядке? Мы внимательно слушаем, Старшина!!!

Ананьев был зол! Да и Караулов тоже! И это было понятно…

А потому Владимир не стал ничего скрывать и ровно за десять минут доложил офицерам всю, случившуюся с ним историю. Да еще и положил на стол справочку, полученную в ЗАГСе…

Удивительное дело, но за этих десять минут с офицерами произошли разительные перемены! Их наморщенные лбы разгладились, а глаза превратились из злых в смеющиеся!..

Они оба даже улыбались, правда, только одними уголками рта!!!

— Это все? — Спросил командир МРП.

— Так точно, товарищ капитан третьего ранга!

— Вольно, Старшина…

«…Ф-фу-уф! Кажется, пронесло…»

Дед походил немного по кабинету и обернулся к Караулову:

— Ну, че, Старлей?.. Будем спасать твоего «ведомого», или отдадим на съедение милиции?

— Как бы они им не подавились! — Улыбнулся Атас. — А ведь молодец Старшина-то, наш, а, командир?

— Экстрадироваться за полтора часа из незнакомого города, когда на тебя объявлена охота и на тебе куча «особых примет»… — Командир с нескрываемым интересом посмотрел на Сергея. — Тебя где такому научили, Катран?

— Жизнь заставила, товарищ кап три ранга… — Пробурчал Сергей и смахнул с подбородка очередную капельку крови.

На полу, под ним, за то время, которое занял доклад, уже образовалась алая лужица размером с кофейное блюдце…

— Атас… Давай-ка ты вызывай сюда нашего «Айболита»! Старшине, как бы там ни было, а морду зашить надо в любом случае! И еще… — Дед подумал несколько секунд. — Федорова ко мне позови…

— Мичмана Федорова, «Бычка»? — Старлей улыбнулся еще шире, видимо уже догадался, что задумал командир.

— Его-его!.. И побыстрее! Будем карнавал устраивать… Мне уже сообщили, что к 2.00 к нам приедет дежурный офицер из штаба, и побитые милицейские лейтенанты… На «опознание» личного состава…

— Ясно…

— Вовремя ты вернулся, Старшина… — Дед в упор посмотрел на Сергея. — Если бы тебя не оказалось в части до приезда этих «дорогих гостей», то тогда все — амба!.. А так… Мы, по крайней мере, знаем что происходит, и как поступать!.. Да и ты на месте… И вообще никуда не ходил, а даже стоял в наряде по кухне… Лейтенанты только оближутся…

— А как же?..

— А так же, старшина!.. — Теперь, наконец-то, улыбнулся и сам командир. — На Флоте кое-кто, иногда, умеет делать чудеса!.. Как и ты сам, кстати говоря!.. Когда «просачиваешься» на территорию секретной части, минуя КПП…

«…Еп-т! Сейчас казнит прямо здесь, не меняя выражения лица!..» — …Ты мне эту вашу «Тропу Хо Ши Мина» обязательно покажешь… В виде благодарности, за спасенную задницу! Правда? — Словно голодный крокодил взглянул в глаза Сергея, даже мурашки по всему телу побежали.

— Так точно…

— Вот и хорошо!.. А за весь этот «курултай», что ты в городе устроил… На какое, говоришь, число ваша роспись в ЗАГСе назначена?

— На 2 декабря, товарищ кап три ранга!

— Отлично! — И Дед обернулся к Караулову. — Старшина Ечин до 30 ноября наказывается «сидением на борту»! Это приказ, старший лейтенант! Да и нашим «молодоженам» только на пользу будет, чтобы свои чувства «проверить»!.. А потом отпустишь его на «сквозняк», чтобы с будущей женой, встретился, да к свадьбе подготовился!..

— Есть!

— А тебе лично от этого «сидения», барракуда ты наша зубастая, только польза в чистом виде — за три месяца наши милицейские друзья, глядишь, и подзабудут, всю эту историю… Тебе приказ ясен?

— Так точно, товарищ командир! — Ответил Владимир.

И подумал:

«…И на том спасибо! Могло быть и хуже…»

— Ну, вот и отлично!

Ананьев подошел к двери и обернулся:

— Значит так! Я на КПП ждать «дорогих гостей», старлей… Про секретность им там побольше изжоги нагоню… «Неожиданная тревога» будет в 2.15…

— Есть!

— Бычок чтобы меня срочно нашел!

— Сделаем!

— А тебе, Ечин, пока весь этот аврал не пройдет, сидеть как мышь под веником вон там! — Он ткнул пальцем в сторону комнаты для посыльного, в которой сейчас был выключен свет. — И ни в коем случае не высовываться!..

А через двадцать минут, когда мичман «медслужбы», штатный фельдшер, кое-как собрал в единое целое бровь старшины, а по МРП объявили «неожиданную тревогу», только тогда Владимир понял, что имел в виду Ананьев, говоря о «карнавале»…

На произнесенную фамилию «Ечин», из строя вышел молоденький мичман Константин Федоров, одетый в «робу» с пагонами «старшины второй статьи»!..

И «жаждавшим крови» милиционерам осталось только стиснуть зубы и облизнуться — среди засекреченных водолазов нарушителя спокойствия в городе не оказалось… …А вот со свадьбой у Володи и Татьяны не получилось…

В середине ноября, когда «сидение» Катрана уже заканчивалось, одесский МРП, почти в полном составе, во главе с «кап три» Ананьевым, был отправлен командованием Черноморского Флота на БДК, подошедший из Севастополя, а дальше… Уже в составе команды корабля в дальний поход к берегам Кубы… …В следующий раз Володя Ечин появился на улицах Одессы уже только весной, через полгода… Тогда, когда Татьяна уже успела выйти замуж за своего сокурсника… …Потом были еще два года срочной службы…

А дальше… Катран, который уже успел, было дело, заработать медаль «За Отвагу», с одобрения самого Деда, который подписал все нужные бумаги и характеристики, поступил в Военно-морское училище, и…

Летом 1993 Военно-морской Флот России получил нового лейтенанта…

Так началась его уже офицерская служба…

Звания «Старший лейтенант» и «капитан-лейтенант», Катран получил досрочно… «В нагрузку» к парочке боевых орденов… …Теперь они вместе с Дедом служили на Балтийском флоте, продолжая выполнять свои непростые обязанности военных водолазов-разведчиков, или попросту «боплов»…

…Они стояли на пирсе, с которого проводились тренировочные погружения молодых водолазов… Два прожженных «морских волка», пожилой уже учитель и молодой, полный сил ученик, который в скором времени должен был сменить Деда, уходящего на пенсию, на его посту… Два заслуженных, орденоносных водолаза-разведчика… — …Вот так вот, Володя… — Улыбнулся Дед, когда на поверхности морской воды стали появляться шлемы-сферы «тяжелых водолазов». — Видишь? Я был прав, каплей!..

— Да уж, Иваныч… Чудеса в решете, да и только! — Проговорил задумчиво Катран. — А на вид — селедка, селедкой!..

В этом погружении курсантам нужно было за определенное время отыскать среди песка и ила 10 предметов, и сложить их в специальный мешок…

Вообще-то водолазы, как правило, отличаются практически богатырской статью, и широкой грудной клеткой! Да это-то и понятно! Нужно иметь немало сил, чтобы выдерживать вес «тяжелого» водолазного снаряжения, а уж о хороших легких и говорить не приходится!.. И курсанты практически поголовно соответствовали этим критериям…

Почти… Потому, что…

Был среди них один паренек…

Лопоухий, весь в веснушках, с наивным взглядом, который и весил то едва ли не столько же, сколько все его снаряжение!.. Но!.. Самое смешное, а может быть удивительное было то, что именно его, его единственного из всех, Дед и заприметил в новые боплы…

И, что самое смешное… Именно он, единственный из всей группы, сумел за установленное время собрать все 10 предметов…

— Да ты и сам такой же селедкой был, Володя, даже тюлькой, когда на тех учениях «высадил из воды» меня и старшего мичмана Васю Рыбака… Помнишь Барракуду?

— Конечно, Иваныч… Такого бопла забыть невозможно… — Улыбнулся в ответ Катран…

Сентябрь 1986 г.

Черное море. Учения КЧФ «Крым-86»…

Катран…

…Прошло всего-то два месяца с того памятного для него дня, когда матрос Ечин получил свой «Скафандр» на грудь, но за это время с Володей произошли разительные перемены! Он, что называется, заматерел и превратился в настоящего «морского волка»! Ну, может быть и не в волка еще, но в волчонка — точно!..

Теперь его иначе, как Катраном и не называли.

А его командир взвода лейтенант Караулов, «Атас», заметив видимо что-то в этом парне, начал все больше и больше привлекать его к подводному минированию и разминированию…

К августу, когда по отряду объявили, что они будут участвовать в КШУ ВМФ СССР «Крым-86», Катран превратился, «под чутким руководством» лейтенанта, из салаг, даже не в «мальков», по сроку службы, а в «карасей» и были переведены из учебного подразделения в боевой штат отряда… …2 августа… …На плавбазу взвод Караулова погрузился ближе к вечеру, и судно тут же отвалило от «стенки»…

— Интересно, куда это нас понесло? — Проговорил задумчиво Сергей, сидя с сигаретой в зубах, в специально отведенном для этого месте на корме.

— Да калякали чего-то про Крым… — Ответил его друг Сашка Наливайко, которого называли Скат. — Придем — посмотрим…

— А че там смотреть? — Сказал «глав Старшина» Бабич, который стал теперь «замком» у Караулова. — Чапаем мы на большие учения, мужики… Я от Атаса слышал… Из СРМ возвращается «тюрьма народов» «Жданов» с главкомом на борту… Большой «утюг»…

— А нам-то что с этого? — Спросил Скат.

— А то!.. Он в районе учений специально будет «стриптизировать» на траверзе «Большого Маяка». А наша задача обеспечить его сохранность от подводной диверсии…

— Оп-па-люли! — Сергей даже приподнялся со своего места. — Значит, против нас будут работать диверсанты?

— Обязательно! — Усмехнулся Старшина. — И я даже, кажется, знаю кто…

— Ну?

— Не нукай мне, салага!.. Думаю пацаны со Змеиного…

Барракуда и Скат только переглянулись…

Для них это было самое первое в жизни, серьезное испытание. Серьезнее не придумаешь! Они входили в группу боевых пловцов, которая должна была предотвратить минирование (учебное понятное дело) и взрыв флагманского крейсера, на котором кантовался Главком ВМФ!.. И тот, кто одержит верх в этой схватке, кто окажется победителем, тот и получит всевозможные «пряники», а проигравший…

Да только вся сложность как раз и была в том, что бы этот верх одержать — разведчики-диверсанты с острова Змеиный на весь Флот славились своим мастерством!.. И были среди них очень и «сильно очень» опытные мужики, которые успели уже побывать и в Египте, и в Ливане, и еще Бог весть знает где… И уж сомневаться в том, что на «Жданов» пойдут самые опытные, не приходилось — ни один командир не хотел получить «фитиль» от адмирала… Потому, что и «майские» боплы были отнюдь не детсадовцы…

— А ты с ними сталкивался уже когда, Воха? — Спросил у Старшины Скат.

— Было дело… Год назад, на учениях…

— И шо?

— И ни шо! Столкнулись нос к носу в полукабельтове от нашего «Скыра»… Ну, и отогнали… Атас наш — мужик опытный, знает, что к чему… И сейчас тоже все будет в поряде! — Он улыбнулся и хлопнул Володи по плечу. — Не мандражи, отобьемся!.. …Море было спокойным…

Ни единого дуновения ветерка… Штиль полнейший!..

Владимир после отбоя хотел, было, посидеть на корме в дальнем уголке, и просто подышать свежим, соленым морским воздухом, посмотреть на большие, яркие звезды, послушать, как плещется вода в кильватерной струе.

И, если честно, возможность такая у него была — они, боевые пловцы, на плавбазе находились на особом положении, но…

Ровно через пять минут его нашел Караулов:

— Почему не спишь, матрос?

— Да… Не знаю, тащ нант… Подышать захотелось… В тишине посидеть полсклянки…

— Ясно… — Лейтенант закурил, и задумчиво посмотрел вдаль. — Греби-ка ты спать, матрос… Не до розовых мечтаний сейчас… Ты включен в мою группу, а мне нужны отдохнувшие бойцы — задание у нас не самое простое… Потом морем подышишь, когда учения закончатся… Вопросы есть?

— Никак нет! Разрешите идти?

— Спать — это приказ! — Улыбнулся Атас. — Выполняй, матрос!..

— Есть!.. …Такого скопища кораблей в одном месте не ожидал увидеть никто!..

Казалось, что вся 5-я эскадра собралась в одном месте, чтобы поиграть мускулами!..

Но, все же, крейсер «Жданов» выделялся особо.

Его стальная громадина заслоняла, казалось полгоризонта.

— Фи-фи-фи-у-у! — Только и присвистнул Сергей.

— М-да-а… — Было видно, что и Старшина Бабич удивлен немало. — Здоровый утюжок!..

— Этот утюжок, матросы, мы и будем охранять снизу… — К ним подошел лейтенант Караулов.

— А долго? — Спросил у офицера Скат. — Такую махину охранять упаришься…

— Столько, сколько прикажут, матрос… И охранять надо будет хорошо… Оч-чень по Стараться надо будет!.. От этого, бойцы, многое зависит…

Их баркас приближался к высокому борту крейсера, и по мере его приближения, у бойцов начинало расти внутреннее напряжение. Словно какой-то настройщик постепенно подтягивал струны внутри головы, и нервы уже начинали потихоньку звенеть, как те струны… … — Слышь, Вовчик? — Прошептал Скат в тишине…

Заканчивались уже вторые сутки их пребывания на «тюрьме народов»…

И водолазы устали…

Устали от бесконечных погружений и патрулирования вокруг крейсера…

Группа Караулова насчитывала 16 человек, которые были разбиты на «боевые четверки». Они постоянно сменяли друг друга на подводной вахте. Водолазы уходили под воду, а потом разделялись на пары и начинали циркулировать вокруг крейсера, пока их не сменяли следующие.

Катран и Скат, как самые молодые и неопытные, вошли в «четверку» лейтенанта, ну, и еще главный Старшина Бабич, он же Спрут, прозванный так за мощные и ловкие руки самбиста. Остальными «четверками» командовали три мичмана…

— Че те, Саня? — Сонно ответил Владимир. — Спи! И мне дай поспать… А то в глаза уже хоть спички вставляй…

— Я тут слышал, когда в гальюн бегал… Пацаны калякали… Говорят, шо этот «лапоть» завтра снимется с «яшки»…

— Это хорошо, если это не «фанера летала». — Сонно ответил другу матрос Ечин. — Значит и мы домой почапаем… Если другой задачи не придумают…

Новость, которую случайно услышал Скат, действительно была хорошей — если крейсер и в самом деле уходил наконец-то из зоны учений, то и их работа по его охране была окончена. Можно было бы порадоваться, но сил не хватало. Устали, пацаны… И даже не столько физически, сколько морально — никто не хотел получить «адмиральский фитиль» от Главкома… …Что-то странное было в сегодняшнем погружении…

Они, как и раньше, уходили под воду со своего баркаса, только сегодня, почему-то, на нем была вся группа… Видимо что-то изменилось, если Атас отправлял сегодня на патрулирование по восемь человек. Сергей терялся в догадках, но «тайна» открылась сама собой:

— Значит так, матросы… — Проговорил лейтенант на инструктаже перед погружением. — Сегодня учения добрались и до нас… Поставлена задача, отразить подводное нападение на «адмиральский утюг», и предотвратить его минирование… Ни время, ни состав нападающих не известны… Но…

Лейтенант улыбнулся одними уголками рта: — …Но есть одно сообщение… После пятой склянки (имеется в виду после 17.00) «Жданов» уходит из района учений в Новороссийск…

— Уже легче… — Проговорил один из мичманов, входящих в состав группы. — Значит, напрягаться будем всего восемь часов, а не целые сутки…

Лейтенант продолжил: — …Мужики против нас будут играть очень серьезные!.. Я кое-кого из них знаю… — Продолжил тем временем лейтенант. — И церемониться особенно они не будут!.. Поэтому!.. Наша задача — не подпустить их к «утюгу»! Но и помнить при этом, что они хоть и «супостаты», но всего-лишь условные!.. Ни «глушить», ни топить, сами понимаете никого не надо! Наша задача, при обнаружении противника — заставить его всплыть! Вопросы?

Ответом было молчание.

«…Заставить всплыть! — Подумал тогда Володя. — А как ты его заставишь?!! Он че пионер?!! А если врезать хорошенько, то еще и захлебнуться может, мать его… А тогда вообще будет жопа!.. Ладно… Посмотрим… А там уж как получится…»…

И группа Атаса ушла на патрулирование… …Они шли под водой «журавлиным клином»…

Красиво шли! На глубине около 2 метров…

«…На этой глубине наибольшая турбулентность воды и очень низкий расход воздуха!.. Кроме этого, на движущегося разведчика-диверсанта не реагируют акустические приборы. Плыть в таком режиме чрезвычайно тяжело, но это высший пилотаж для водолаза… — Вспоминал Сергей все наставления, которые получал от «Старого» мичмана, начальника водолазной под Гунновки. — Восемь! Как и нас… Только они «тяжелые», с мешками, а еще мы снизу! Так что… Прорвемся!..»

Сергей посмотрел на лейтенанта, который, и это было заметно даже здесь, в подводном сумраке, напрягся и всем своим видом был теперь похож на стрелу лука, готовую в любую секунду отправиться к цели…

Полчаса назад, восемь боевых пловцов во главе с лейтенантом, покинули борт баркаса и…

Опустившись на 12 метров, отправились в сторону берега…

Лейтенант, конечно, рисковал, покидая зону патрулирования, но замысел его был понятен всем… Диверсанты наверняка не будут ожидать нападения в трех кабельтовых от крейсера — далековато для непосредственной охраны крейсера… Так и получилось…..Их противники не особенно-то и торопились к своей главной цели, они шли медленно, и даже как-то «лениво», неторопливо перебирая ластами. Были настороже? Конечно же! А как же иначе? Но… До флагмана было более полукилометра, говоря «сухопутным языком», времени, до установленного срока — «вагон и маленькая тележка». Можно было позволить себе особенно не торопиться.

Тем более что ни с какого надводного судна заметить их было практически невозможно — ИДА не раскрывает пловца шлейфом пузырьков в воде при дыхании…

Задача у «супостатов» была проста, как три копейки сдачи — без суеты подойти к крейсеру, пришлепнуть к его корпусу несколько магнитных «мин», и так же, «без шума и пыли», как сказал бы Лелик, отвалить восвояси… …Володя посмотрел на лейтенанта, который несколькими скупыми знаками пальцев ставил боевую задачу своим бойцам.

«…Их тоже восемь, но у четверых небольшие резиновые мешки, с минами, наверное… — Подумал матрос Ечин. — Значит, они тоже будут работать парами — один лепит «лягушку», второй прикрывает… Зачем Атас разбил нашу группу на «двойки» понятно. Не понятно другое — на хрена он увязался за ними, почему не атаковать сейчас, на дальних подступах, чего он ждет?!.»

А в пучине Черного моря уже разворачивалась немая баталия подводных спецов, пока еще не понятная для Катрана…

В направлении эскадры кораблей шли два «журавлиных клина».

Первый, тот, что был под самой поверхностью воды охотился за большим кораблем, совершенно не догадываясь пока, что они уже не охотники, а дичь…

Второй «журавлиный клин» боплов, тот который был на десять метров ниже, выжидал подходящего момента…

Так в теплых океанских водах охотятся акулы. Выбирают себе добычу, а потом атакуют ее снизу, из глубины. И их жертвы до последнего момента не догадываются, что уже стали чьим-то завтраком или обедом…

Заметить своего противника под водой, и это может подтвердить любой, опытный человек, крайне сложно. На земле есть всего несколько мест, где вода прозрачная, кристально чистая — Красное море, Мраморное море, ну и иногда Средиземка. Все остальные воды довольно мутные и видимость в них ограничивается метров до пяти-семи…

Диверсанты не могли видеть своих противников еще и потому, что те, одетые в черные костюмы, прекрасно маскировались сумраком пучины. Зато сами были как на ладони, как в японском театре теней, когда в спину актера светят мощные лампы — день выдался солнечный и безветренный, и они были видны как на ладони…

«…Ну! Чего он медлит?! — Владимир уже начинал нервничать. — Ведь не успеем же ни хрена! На кой он их так близко к «утюгу» подпускает?!.. Ведь…»

Дальше додумать он просто не успел…

«Клин» диверсантов начал медленно распадаться на пары и расходиться в стороны, и в этот момент Атас подал знак к атаке…

«…Надо снизу подцепить, под дых, чтобы дыхалку сбить!.. — Пронеслась в голове матроса Ечина мысль. — А потом вытолкнуть из воды…»

Лейтенант махнул рукой и словно торпеда устремился к поверхности, а рядом с ним, не отставая ни на сантиметр, неслась вторая «черная торпеда» с именем Катран…

Целью лейтенанта был довольно крупный «дядечка», диверсант, чьи уверенные движения выдавали в нем Старшего группы. Миг и командиры сцепились между собой, а Владимир… Он пошел на «таран» того, второго водолаза, который был с резиновым мешком…

Опыт… Опыт в их нелегком деле — вот что всегда помогало выживать!..

Диверсант каким-то чудом, чутьем, двести восемьдесят пятым чувством, понял, что его атакуют, хотя пока еще и не видел, откуда, и резко вильнул в сторону, слегка «заваливаясь» на левый бок.

Ах, как это было правильно!!!

Этим маневром, он одновременно сделал несколько вещей.

Первое — подставив бок, уменьшил для противника площадь атаки. Второе — обезопасил самое уязвимое место — живот и грудь. Ну, и третье — «высвободил» свою правую руку для оружия — автомата, пистолета или ножа…

Только…

Это были учения, и никакого оружия, кроме ножей, ни у кого небыло, да и те вынимать из ножен, закрепленных на голени, было запрещено строго-настрого!..

Скорее всего, Володя Ечин в этой схватке, будь она не учебная, проиграл бы по неопытности. Именно так и было бы!..

Но, сегодня все пошло по совершенно иному сценарию…

Он несся мимо диверсанта, и уже не мог остановиться. Да он, скорее всего, так и выскочил бы из воды, словно резиновый мячик, но… Помогла реакция боксера…

В самый последний момент, когда мимо промелькнуло стекло маски, а за ним смеющиеся глаза, Сергей, уже на одном рефлексе, вскинул левую руку и… Подцепил дыхательные шланги…

От резкого «торможения» даже немного потемнело в глазах.

— Д-дунц-ц!!!

Секунда, и он понял, что это был за звук…

«Загубник» диверсанта болтался над его головой на двух шлангах, выпуская в воде пузыри воздуха… И было видно, что тот так обалдел от неожиданности, что даже растерялся, на секунду…

На ту самую секунду, которая порой становится самой последней…

Смешно, но именно эти строчки пришли в голову Володи, когда он понял, что это его шанс…

Он резко нырнул вниз, метра на три, утягивая за собой на глубину, словно на буксире, диверсанта, а потом так же резко развернувшись, снова ринулся к поверхности, вытянув перед собой руки… Кулаки ударили в живот, и грудь, выбивая из легких воздух…

Секунда и…

Они как два резиновых мяча, заболтались на поверхности…

Диверсант сдвинул на лоб свою маску и уставился на Катрана.

Парень был Старше Сергея, намного Старше! Лет на семь-восемь!.. Он прищурился, словно прицеливался…

Теперь эти глаза не смеялись, как несколько секунд назад — теперь они метали молнии:

— Ты кого на воздух высадил, тюлька?!! — Взревел диверсант. — Ты, сопля зеленая! Да я тебя щас!..

— Отставить! — Рявкнул где-то сбоку мегафон.

В полукабельтове от них, на борту водолазного баркаса, стоял «посредник» — «кап три» со «Жданова», с белой повязкой на рукаве.

— «Убитому» подняться на борт! — Рявкнул он еще раз.

С расстояния в 90 метров было прекрасно видно, и понятно, кто из них двоих «убит», и диверсанту ничего не оставалось, как поплыть к баркасу:

— Ну, берегись, сопля! — Сказал он напоследок. — Я тебя еще достану!..

«…Достанешь! Если доставалки хватит!..»

Он так и сказал, что подумал, только получилось:

— Бу-убу-бу! — Загубник все еще оставался во рту.

— Шо ты пробулькал? — Переспросил побежденный.

Но было уже поздно — матрос Ечин скрылся под водой.

«…Так! — Пронеслась мысль в его голове. — Надо Атаса отыскать! Срочно!..»

Читатель наверняка подумает: «Ну, это уже совсем бред! Как ты его отыщешь, как узнаешь?! Все в одинаковом снаряжении, за маской лица почти не видно, даже с трех метров!..»…

А все на самом деле было до смешного просто!

На флоте, как и в армии, никогда не задумывались над сложностью задачи — эти задачи решали, «просто и со вкусом»… На каждом дыхательном аппарате, а они сплошь покрашены в зеленый цвет, сбоку, были нарисованы белые, размером с сигаретную пачку, цифры. У лейтенанта «41», а Сергею достался «12»… Он, кстати говоря, считал этот номер своим талисманом, и потом, позже, его ИДА-71, всегда, имел именно этот номер…

«…Здесь где-то… Здесь он должен быть!..»

Боплы, работающие «боевыми двойками», в этом были похожи на летчиков, времен Великой Отечественной — был «ведущий» и был «ведомый». И обязанностью «ведомого» было прикрыть своего командира от нападения с тыла. И если, а так иногда случалось, «ведомый» ввязывался в свой «личный бой», всяко бывало, то при первой же возможности он должен был занять свое место в строю — в хвосте у «ведущего»…

«…Где ты, лейтенант?!! Куда ты подевался?!!»

Владимир нырнул метров на десять и…

Он увидел странное морское существо — четыре руки, четыре ноги, всего два больших глаза на целых две головы, и два зеленых «панциря», как у больших морских черепах… Он, наверное, и подумал бы, что это какая-то черепаха-мутант, только вот на одном из «панцирей» было нарисовано «124», а на втором… «41»!!!

Володя ринулся к «мутанту» и через секунду сумел, наконец-то, разглядеть то, что здесь происходило…

«Ратоборцы», видимо, стоили друг друга…

Они были одинаково сильны, одинаково опытны и под Гунновлены, и одинаково упрямы… Ни один, ни другой не желал быть побежденным… Они прилагали титанические усилия, но… Непредсказуемая девчонка Победа зависла где-то посредине, отплыла от них на пару-тройку метров, и видимо выбирала, задумавшись, кто же ей сегодня нравиться больше…

С самого начала этого подводного боя прошло не больше минуты, но было видно, что «черепаха-мутант» начинает потихоньку терять силы…

«…Щас, лейтенант! — Прокричал матрос мысленно. — Я уже здесь!..»

Владимир устремился к этому шевелящемуся узлу и опять, чуть было, не проскочил мимо, но…

«Черепаха» в очередной раз взмахнула всеми четырьмя ластами и перевернулась, подставляя «панцирь» с номером «124», и вторую, одноглазую голову…

И Сергей ударил…

Не то, чтобы, как на ринге, в воде так не долбануть, конечно, но…

Удар в «черепашью» голову сбоку, левее от «глаза» пришелся, видимо, в нужное место…

И голова дернулась, и «клюнула» носом вперед…

Вся вторая половина этой большой морской «черепахи» как-то странно обмякла, и…

Теперь на глубине десяти метром небыло никаких подводных монстров — были три водолаза, один из которых раскинул руки в стороны и не двигался…

Атас потыкал большим пальцем «в небо», и они, подхватив побежденного, потащили его вверх, к солнцу и свежему воздуху. В общем, туда, где была, чтобы про них не говорили, их обычная «среда обитания»…

— Я же сказал никого не глушить, Катран!

Это было первое, что услышал Володя, как только сдернул маску со своего лица:

— Так я и не «глушил»… Просто в ухо «всунул» слегонца…

— В ухо, бля! Идиот! — Караулов уже сбросил с лица пленника маску и начал плескать в него водой. — А то, что под водой любое воздействие на уши вызывает баротравму, тебя не учили?! У него сейчас контузия средней тяжести, матрос, и, слава Богу, что не лопнула перепонка!

Поверженный диверсант начал понемногу приходить в себя, а тем временем, к ним с баркаса уже устремился легкий катер.

— По прибытию в часть будете наказаны, товарищ матрос!!!

— И если он это сделает… — «Пленник» уже почти полностью пришел в себя, хотя его глаза все еще были мутными. — То напиши рапорт на перевод в мой 160 МРП… Я тебя к себе заберу… Ты сколько служишь-то, тюлька?

— Полгода…

— С-сколь-ко-о!!!

Ответ Владимира стал получше любого нашатыря…

«Пленник» с совершенно обалдевшим лицом смотрел на Катрана, и казалось, что еще немного и у него попросту отвалиться челюсть…

— Полгода, ты сказал?!! Ты сказал полгода?!! — Он с совершенно ошалелым взглядом посмотрел на Караулова. — Витюха… «ЭТО» служит у тебя всего полгода?!!

— Так точно, тащ «кап три»! — Улыбнулся Атас. — И это именно он взял вас в «плен»!..

— Слушай, пацан!.. — Офицер смотрел на Владимира обалдевшим взглядом, словно увидел перед собой живого Посейдона. — А тебе давно морду не щупали? За неуважение к Старшим по званию… Это ж надо!!! Полгода!.. Даже не расскажешь никому о том, кто тебе «ласты завернул» — засмеют на хрен… Меня, Деда!!! Не-ет!!! По соплям настучать тебе просто придется, матрос!

— А тогда надо было на «ИДУ» погоны приклеить… — Пробурчал Володя.

— А вот хамить не надо, матрос!.. Я ведь и, правда, могу дать в глаз!..

— Мне сегодня уже грозился один морду набить… — Пробурчал вполголоса Серега. — Еще «Зеленой соплей» обозвал… А шо я виноват, если он «чаек морской пехоты» считает?!.

— Кто это?

— Так с вами вторым шел… Тащ нант на вас пошел, а я на второго…

— И?!!

— На баркасе он… «Убит»…

Плененный «морской майор», или капитан третьего ранга, даже перестал плыть, и как-то очень странно посмотрел на Сергея. Но заговорил, все же, с Карауловым:

— Слышь, лейтенант… Отдай мне этого малого…

— Без обид, Дед, но… Мне такой и самому нужен…

— Ты хоть понял, кого он на воздух высадил?!! -???

— Барракуду!..

— Ко-го?!! — Глаза лейтенанта стали похожи на два блюдечка. — Да ну на хрен!!! барракуду?!!

— Мы с ним в паре работали… Как всегда… — Диверсант посмотрел на Владимира каким-то странным взглядом. — Толи у тебя, Атас, завелся вундеркинд, а ты еще этого не понял… Толи Барракуда по Старел, что вообще полный бред… Отдай мне малого!..

— Если это так, Дед, то ни за какие блага в мире!

— А если я и тебя к себе переведу?..

Атас посмотрел на матроса Ечина странным взглядом:

— Из-за него, что ли?

И только сейчас диверсант улыбнулся:

— Я на тебя запрос еще год назад отправил, Витек… Только тормозят там в штабах что-то… В Хургаде мы с тобой нормально поплескались… А теперь ты еще и такого «кадра» вырастил… Я теперь прямо к КомФлота, напрямую обращусь! — И он посмотрел на матроса. — Ну, че, тюлька? Пойдешь ко мне в разведчики?

— Я не тюлька, тащ кап три…

— А кто? Как тебя зовут?

— Владимир…

— Еще «Степанович», скажи! Я тебя про «имя» спрашиваю, а не анкету!

— Катран…

Взгляд на Володю был долгим и пронзительным, но он его выдержал с честью…

— Катран, говоришь… Ну… В общем… А кто «окрестил»?

— Тащ нант… — Сергей бросил взгляд на Караулова. — По случаю…

— У нас, юноша, «по случаю» только кошки родят… Я, капитан третьего ранга Ананьев, «Дед», командир 160 МРП ЧФ, полжизни в боплах, а ты, «без году неделя» на Флоте «высадил» меня на воздух… Да и не только меня, но и Барракуду! А это уже совсем «перебор» с твоей стороны — Старшего мичмана Рыбака знает и уважает весь Черноморский Флот!.. Ты откуда такой взялся, а?

— От папы с мамой… — Буркнул Владимир.

Его, если честно, уже начинало раздражать то, что его между собой делили офицеры, словно плюшевого медвежонка детишки, не спросив у него самого согласия. Будто и не живой человек вовсе…

— Ты что, обиделся, матрос?

— Никак нет, тащ кап три!

И в этот момент к ним подошел катер…

До того самого момента, пока они не поднялись на борт баркаса, больше никто из этих троих не проронил ни единого словечка. Лейтенант только загадочно ухмылялся, капитан третьего ранга не менее загадочно разглядывал Володю…

А он сам…

«…Да пошли они все в жопу, отцы-командиры! — Злился он тихонько. — «Так себе» сделаешь — плохо! А хорошо сделаешь — еще хуже!.. Еще и морду грозятся набить… А шо я такого сделал?!.»

Он отвернулся, и с хмурым видом разглядывал белые буруны в кильватерной струе…

А на баркасе Катрана уже поджидали неприятности в виде разъяренного, «убитого» им диверсанта…

— Ага-а! Вот ты и догреб до неприятностей, «двенадцатый»!.. Ну-ка, бойцы, расчехлите-ка по-быстрому этого «водоплавающего»! — Приказал мичман матросам. — Ща мы посмотрим, шо оно такое за «то, шо плавает»!..

Диверсанты проиграли этот бой по всем статьям…

На баркасе их уже было четверо. Но, что самое важное — на палубе лежали четыре черных резиновых мешка с «минами». Не «погибнуть» и не «попасть в плен» сегодня удалось только троим «ведущим», а что толку? Без «мин», борт крейсера головой не прошибешь — не торпеда чай!..

Об этом же подумали, наверное, да и правильно сделали, и водолазы Караулова — все шестеро тоже уже были на борту… Ну, и, понятное дело, «восьмерка», которая готовилась сменить их в скором времени…

«Противники», Старые знакомые, особенно «сундуки», весело общались между собой, подтрунивая над разъяренным Барракудой:

— Вот это ты да-ал, Васек!!! — Ржали они в голос, как застоявшиеся жеребцы. — Это кто ж такой нашелся, шо сумел «лучшего мичмана Флота» сделать?! А-ха-ха!!!

— Щас я его сделаю! Матросы! Ну-ка вскочили! — Рявкнул «диверсант». — Расчехляйте «двенадцатого» — мне с ним потолковать немного надо, уму-разуму поучить! Про уважение к Старшим!..

Когда с Владимира общими усилиями стянули водолазный костюм, и все увидели, наконец-то, обидчика Катрана, на баркасе повисла такая тишина, что, казалось, было слышно, как шепчутся между собой рыбы в воде…

— Ну, иди сюда, тюлька… — Улыбнулся зловеще Барракуда. — Ща я тя жизни учить буду…

«Учитель», надо признать, был очень серьезным противником…

Чуть ли не на голову выше, сухой, жилистый, он своими плавными движениями и в самом деле напоминал опаснейшего морского хищника, едва ли не опаснее, чем акула — барракуду…

Он поиграл мышцами, разминаясь, и стал медленно приближаться к Володе…

«…Крепкий, гад… — Подумал матрос Ечин. — И опытный, наверное… Попал ты, Вовка… И надо было именно его «глушануть»!.. Ладно! Прорвемся!..»

Владимир встал в боксерскую стойку, чем вызвал улыбку «учителя», мол, ну-ну, давай-давай, тюлька…

А у ходовой рубки баркаса замерли в ожидании офицеры — «посредник», Дед и Атас — им, видимо тоже было интересно посмотреть, чем же закончится все-таки этот «урок выживания на Флоте»…

— Так ты еще и боксер? — Чуть было не засмеялся «диверсант». — Ну, иди к Барракуде, малек, щас я тебя съем!..

Бросок «диверсанта» Володя натурально прозевал — опыта не хватило…

Да и не мудрено — такую резкость, надо сказать честно, можно было ожидать от кобры, от гюрзы, например, но только не от человека с ростом под 190 сэмэ…

Удар сбоку в челюсть был такой силы, что Вовка рухнул на палубу, как подкошенный…

«…Ни фуя себе прилетело!.. — Перед его глазами летали цветные райские птички. — Словно лошадь лягнула!..»

— Вставай, сопля! Урок еще не закончен! — Послышалось рядом. — Хотя, лучше полежи, и подумай, о своем неправильном поведении!..

Но… Он встал на четвереньки, и кое-как выпрямился, опять утверждаясь в вертикальном положении. И опять встал в боксерскую стойку.

Чем немало озадачил «учителя»:

— Не понял! — Старший мичман Рыбак даже перестал переминаться с ноги на ногу. — Да ты, видать, совсем без мозгов, матрос! Или кессонку подхватил?.. Так я тебе щас декомпрессию устрою…

Теперь Володя знал, на что способен его противник, и ожидал его броска. И даже почти сумел среагировать!.. Но… Опять оказался на палубе, больно ударившись затылком о резиновый мешок «диверсантов»…

— Ты, твою мать, должен соблюдать субординацию, тюлька! Раз дали по хоботу — лежи и не дергайся больше, чтобы его не оторвали на совсем! И вообще!.. — Старший мичман стоял прямо над поверженным Володей и тыкал в него сухим пальцем, увещевая. — Вот если бы меня Атас на воздух высадил, или кто-то из твоих «сундуков», если бы сумели, конечно — это еще другое дело, а ты!.. Ты бы, сопля, еще бы деда попробовал высадить! Придурок, селедка лупоглазая…

То, что произошло дальше, не ожидал никто из присутствующих на этом баркасе. Да и во всем ЧФ, наверное!..

Лежавший на палубе матрос опять встал на четвереньки:

— Меня не Селедка зовут…

— Чего-о?!! — Опешил «диверсант». — Чего-чего?!!

— Меня Катраном назвали!..

И он наотмашь, со всей силы, шарахнул Катрана мешком с муляжами мин по уху… А мешок тот весил никак не меньше пары-тройки килограмм…

И мичман выпал в нокаут…

Он закатил глаза к небу, и как стоял, так и рухнул всем телом на палубу баркаса…

К поверженному «лучшему мичману Флота» молча, бросились матросы, окатили водой и барракуда стал потихоньку приходить в себя, оглядываясь вокруг шалым взглядом.

А рядом с ним уже присел на корточки Дед:

— Ну? Как? Пришел в себя, Василий?

— Твою мать!.. Чем это меня отоварили?

— «Миной»… — Улыбнулся капитан третьего ранга. — Нашей же «миной», Вася!.. А ничего Катран у Атаса в группе вырос, а? Зубастый!..

— Да я ему сейчас все зубы через жопу повыдергиваю!..

— Отставить, Катран!.. Он тебя за сегодня уже второй раз «макнул»… И, кстати… Стыдно, конечно, но мне «завернул ласты» тоже он…

— Шутишь!!! Тебе, Деду, этот сопляк, под водой?!! Быть такого не может!!!

— Но это факт… — Вздохнул офицер. — Поэтому я и предложил лейтенанту отдать его к нам, по переводу… А малого ты, Вася, больше не трогай! Ему и так сегодня приключений хватило на полгода вперед! Добро? Он был прав — на наших «ИДАх» погон не приклеивают! А под водой все равны, сам знаешь!..

— Ладно… — Мичман уселся, огляделся вокруг, и посмотрел странным взглядом на Владимира Ечина, сидевшего у противоположного борта. — Раз ты просишь… Во дела-то!.. Кто бы сказал мне еще два часа назад, что такой малек «сделает» меня и Деда, я бы ему морду набил за оскорбление! Точно тебе говорю!..

— Подрастает смена, Вася, подрастает… Ну, че, как думаешь? Пригодится нам такой вьюноша?

— Да уж, смена… — Пробурчал мичман уже без злобы. — Хороший пацаненок вырос… А к нам можно!.. Я бы из этого, кх-м-м, пулю слепил бы!..

— «Шесть шаров» тебе, матрос! — Командир «диверсантов» обернулся к Владимиру. — Это тебе при людях Дед сказал, капитан третьего ранга Ананьев!.. И готовься после учений к переводу ко мне на МРП — это тоже я сказал!..

— Так! Товарищи офицеры! — Подал голос «посредник». — Попрошу на катер! Поедем на доклад к Командующему… …В тот, такой памятный для Сергея, день, который, как оказалось впоследствии, перевернул всю его жизнь, офицеры вернулись с крейсера управления на плавбазу только через несколько часов. К тому времени, когда обе группы водолазов, и «диверсанты», и «охранники», успели привести себя в порядок после напряженного дня и теперь, «травили тюлю» потихоньку, чтобы скуку развеять в ожидании командиров…

— Слышь-ка, малек, ты откуда такой резвый взялся?..

К Владимиру подсел мичман Рыбак, и он, совершенно инстинктивно, отодвинулся от Барракуды подальше.

— Я уже отвечал сегодня вашему «кап три», тащ «старман» — «От папы с мамой»…

Барракуда улыбнулся, и совершенно неожиданно оказалось, что у него доброе лицо и веселые глаза:

— Ладно! Не дергайся… Не съем же я тебя, в конце концов!.. Да и нельзя теперь уже — ты же у нас сегодня на весь Флот прогремел! Теперь только и будет разговоров…

— Че это?

— Ну, тебе простительно не знать… Ты же служишь-то еще… — «Старший сундук» потеребил свои жесткие, пшеничного цвета усы. — Дед… В смысле капитан третьего ранга Ананьев… Самый заслуженный на ЧФ «бопл»… Он еще во Вьетнаме свою первую Красную Звезду заработал, а потом с твоим лейтенантом в Египте по фарватеру Хургады здорово поползал, наши же мины снимая… А год назад и в Африке здорово отметился…

То, что говорил сейчас Владимиру этот мичман, с которым они так странно познакомились, было ошеломляющей новостью! Ему даже стало стыдно…

— А вы, тащ Стар ман?

— Вот так ты теперь ко мне будешь обращаться только при незнакомом тебе начальстве! — Говоривший сделал «страшные глаза». — Иначе опять в репу получишь!.. Я для тебя теперь только Барракуда, или Василий, в обиходе…

— Но вы же…

— И только так!!! И поверь мне, что это позволено очень узкому кругу людей… Ты, говнюк малолетний, даже и не понял еще, че ты сегодня сделал! — Старший мичман опять улыбнулся. — Случайности в нашем деле, конечно, тоже случаются, только… Высадить из воды Барракуду, «завернуть ласты» Деду, а потом опять высадить Катрана «в осадок»… И все это в течении одной «склянки»!.. С тобой теперь на Флоте любой мореман с «капустой» на «фуре» за руку здороваться будет… Эх ты, малек бестолковый!..

Володя смотрел в веселые глаза мичмана и не понимал, что происходит:

— А вы, тащ…

Катран поднес к носу Володи сухой, костистый, но, тем не менее, увесистый кулак:

— Катран! Или Вася! Или в табло получишь!.. Ясно, товарищ матрос?

— Так точно, тащ… А ты, Катран?.. Откуда про «кап три» все знаешь?

— А я с ним уже 10 лет в связке под воду хожу… Я вот таким же «мальком», как ты сейчас, был… Во все жопы вместе с ним вдвоем лазали… Эх ты, тюлька!.. И не надо хмурить мне тут бровки свои — мал еще! — Мичман хлопнул ошарашенного матроса по плечу. — Но закваска в тебе изначальная — то, что надо!.. Я тут, было дело…

Барракуда закурил и продолжил:

— Я тут подумал, малек… Если Дед тебя к нам заберет… А он мужик настойчивый! Сказал — сделает!.. Я подумал тебя в инструкторы по РБ определить, раз ты, засранец, и меня и его «сделать» смог… А наш Дед… Хороший мужик, справедливый… Но и суров иногда, когда обосрешься не по делу… Такой «пистон» вставить может, что аж до гланд достанет!.. Что, чувствую, меня после сегодняшнего «похода» и ждет…

— Ты это, Василий… Я же не специально тебя…

— Ладно! Не думай о том! Ты сегодня просто «Супер»!.. Твой день!!! А о том, что будет — то моя забота… Чай не первый день на Флоте… … — Барракуда, построй людей! — Раздался голос Деда через несколько секунд после того, как катер пришвартовался к борту плавбазы.

— Строиться для встречи командира! — Рявкнул Старший мичман, и подождал несколько секунд, пока на палубе образовался строй в две шеренги. — Р-равняй! Смир-рно! Р-равнение на лево! Товарищ кап три ранга!..

— Вольно! — Подал команду Дед.

Он хоть и был сегодня проигравшей подводную схватку стороной, но настроение, видимо, ему испортить никому не удалось — Дед едва заметно улыбался… Как и Атас, который стоял рядом с ним…

Ананьев что-то шепнул Караулову, тот что-то ему ответил, и…

— Матрос Ечин!

— Я! — Гаркнул Владимир.

— Выйти из строя!

Володя сделал все, как было положено по Уставу — сделал два шага и четко повернулся кругом лицом к строю…

«…Вот сейчас тебя и трахнут, Вовчик!.. — Подумал он. — И так тебе и надо! Не хрена было высовываться!..»

А Ананьев, тем временем, произнес:

— За проявленные навыки и мастерство в ходе учений, матрос Ечин Владимир Александрович награждается Грамотой Главкома ВМФ! Поздравляю, матрос!

— Служу Советскому Союзу! — Рявкнул обалдевший Сергей.

— Стать в строй!

— Есть!..

— Старший мичман Рыбак!

— Я! — Гаркнул из строя Катран.

— Личному составу отдыхать!.. Идем домой…

— Р-равняйсь! Смирно! — Скомандовал Барракуда. — Вольно! Р-разойдись!

Строй рассыпался, и сослуживцы Володи бросились, было, его поздравлять, когда над палубой плавбазы прозвучала еще одна команда:

— Ечин! Ко мне!

Володя подскочил к Ананьеву, стоявшего неподалеку в окружении Караулова и Рыбака:

— Товарищ капитан третьего ранга!..

— Вольно! — Скомандовал Дед и улыбнулся. — Ну что, налаживается служба?

— Так точно! — Улыбнулся в ответ матрос.

— Ну, вот и отлично! Тогда отправляйся к баталеру исправлять свою «фланку», и что бы через полчаса я тебя видел на палубе «сексуальным» с лычками Старшины второй статьи!

Видимо это замечание было неожиданностью, не только для самого Владимира, но и для всех остальных, судя по тем вопросительным взглядам, которыми посмотрели на Деда и Атас, и Барракуда…

— Мое звание «матрос», товарищ капитан третьего ранга… — Проговорил он, растерянно глядя на Караулова. — А читки приказа о присвоении мне звания еще небыло…

Ананьев только улыбнулся еще раз:

— Соответствующий приказ, я как твой новый командир, подпишу через несколько минут. А вот приказ о твоем переводе на МРП уже подписан командиром бригады…

— Не понял? — Возмутился Атас. — Ты че делаешь, Дед?!! Лучших «кадров» из группы отбираешь? Да еще и за моей спиной! Я напишу рапорт!..

— Не пыхти, Витек… Приказ пришел еще неделю назад, но его до конца учений было решено не зачитывать… — Ананьев как-то хитро взглянул на лейтенанта. — В общем… В свою «тихую гавань» ты уже не пойдешь, Атас… На траверзе Тендры мы перегружаемся на нашу плавбазу и идем в Одессу…

— Так «читки» ж небыло!..

— Так будет!.. В общем так… Лейтенант Караулов, назначен на должность замкомандира 160 МРП… Моим, то есть, замом… Еще есть вопросы, лейтенант?

— Разрешите обратиться, тащ капитан третьего ранга! — Подал голос Владимир Ечин.

— Слушаю, Старшина.

— Тащ капитан три ранга… А можно вместе со мной перевести еще одного матроса?

— Можно Машку, за ляжку! Ты на Флоте Старшина, а не в Хурхояровке!.. Что за матрос?

— Наливайко! Мы с ним вместе призывались и вместе в «учебке» были…

— Это тот, который твоя «команда»? — Спросил Атас.

— Так точно, тащ нант! — Улыбнулся Сергей. — Скат!

Остафьев взглянул на Караулова, а тот кивнул:

— Хороший матрос… Пригодится…

— Берешь дружка на буксир? А он не протабанит?

— Никак нет! — Рявкнул уверенно Сергей.

— Добро! Сообщи ему, пусть тоже готовится.

— Есть! Разрешите идти?

— Свободен!..

…В громкоговорителях, закрепленных на столбах, что-то громко щелкнуло, и над пирсом раздался, искаженный голос «Дежурного по части»:

— Капитана третьего ранга Ананьева и капитан-лейтенанта Ечина к командиру части! Повторяю!..

Дед и Катран только переглянулись:

— Не понял! — Проговорил Ананьев. — Шо за на фуй?!! Среди учебного процесса… Тревога что ли?

— Что-то точно случилось, Дед… — Проговорил каплей Ечин. — Наш Еж просто так, без «дела» к себе никого не вызывает…

Это было истинной правдой…

Командир учебного центра «Парусный», суровый, как гранитный утес, контр-адмирал Буторин, который будучи, наверное, самым известным боплом на всех Флотах, и отдавший этому делу около 40 лет жизни, столько же времени носил «имя» «Морской Еж»…

И попадать под горячую руку этому суровому, шестидесятилетнему подводному спецназовцу не рисковал никто… …Уже через несколько минут в дверь кабинета постучали:

— Разрешите, товарищ контр-адмирал! — Проговорил Ананьев, и вошел в кабинет.

За ним последовал Ечин.

Еж молчал, грозно сдвинув брови на переносице, ожидая уставного доклада.

«…Хреновые дела! — Подумал Катран. — Если он даже Деда сейчас заставляет доложить по Уставу, то… Жди крупных неприятностей!..»

— Капитан третьего ранга Ананьев по вашему приказанию прибыл! — Проговорил Дед, ни мало удивленный таким холодным приемом.

— Капитан-лейтенант Ечин по вашему приказанию прибыл! — Проговорил положенные слова и Катран.

— Вольно! — Прогудел контр-адмирал, не поднимаясь из-за стола.

Он пристально посмотрел в глаза Ананьева и проговорил:

— Сколько мы с тобой вместе прослужили, Дед?

— Не меньше «четвертака» по разным Флотам… — Ответил Ананьев, озадаченный таким началом.

— И спасал я тебя, Дед, не один раз, прикрывая все твои анархические выходки! — Адмирал метал молнии глазами. — Ты бы уже если не адмиралом был, то капитаном первого ранга обязательно! Так?

— Так точно, Еж! — Проговорил Ананьев, смутно уже догадываясь, что будет дальше. — По крайней мере, с Флота меня все еще не выбросили…

— И поверь, что стоило это мне очень больших трудов!.. И тебя оставили служить только под мою личную ответственность, вспомнив то, что мы с тобой в Анголе устроили!.. — Адмиральский тон становился все более грозным. — Ты сам-то помнишь, Дед?

— Такого не забыть… — Ответил Ананьев, и посмотрел поверх головы адмирала. — Славно тогда прогулялись…

— И я помню, Дед! Помню, что обязан тебе жизнью! — Проговорил адмирал Буторин. — И именно поэтому, столько лет спасал твою бунтарскую задницу!!!

Адмирал грохнул пудовым кулаком по столу, и поднялся во весь свой богатырский рост:

— Но и моему терпению, товарищ капитан третьего ранга Ананьев, иногда приходит конец! — Взгляд адмирала метал молнии — сейчас Буторин был похож на разгневанного Посейдона. — Почему по окончании операции не доложил, об инциденте?!!

Ананьев и Ечин только переглянулись недоуменно — в последнем их боевом задании, которое они выполняли всего-то месяц назад в далеком Индийском океане, все прошло без сучка и задоринки:

— Еж… На операции не случилось никаких инцидентов! — Ответил Дед. — Все прошло согласно четкому плану, и…

— Я говорю про ту операцию, в августе, когда ты… — И тут адмирал бросил такой взгляд на Ечина, что у каплея мурашки побежали по телу. — И твой башибузук-любимчик поднимали фельдъегерский спецпортфель со дна Красного моря! Почему не доложили?!!

И двое Старых друзей опять недоуменно переглянулись…

— Разрешите доложить, товарищ контр-адмирал… — Проговорил Катран.

Но адмирал прервал его на полуслове:

— Вы, товарищ капитан-лейтенант, вообще хоть отдаете себе отчет в том, чью жизнь подвергли риску?!! — Рявкнул Еж так, что звякнули хрустальные станы. — Я уже не говорю о том, что именно этот подполковник, тогда еще, был куратором и непосредственным руководителем всей операции!!!

— Но ничего особенного небыло…

— Небыло?!! А на кого было направлено боевое оружие?!!

— Еж… — Ухмыльнулся Дед. — Так это ж просто спектакль был… Ну, чтобы этот «супер» особо не пер на чужой территории…

— Этот «супер», как ты говоришь, теперь стал полковником и начальником Управления ФСБ!.. — Буторин заговорил медленно и очень тихо, что было самым плохим признаком. — По должности, теперь даже я, контр-адмирал, обязан первым отдавать ему честь, если случится!.. Теперь понятно, капитаны, мать вашу за ногу! Яшку вам в глотку!

Ананьев посмотрел на своего Старого друга:

— Понятно… Эта гнида решила вспомнить Старую обиду… Вонь поднял?

— Вонь — это вообще не то слово, Дед… — Проговорил адмирал, и опустил взгляд на свои кулачищи, пряча глаза. — Он обратился с жалобой на действия «кап три» Ананьева и «каплея» Ечина непосредственно к Главнокомандующему ВМФ России Куроедову… В рапорте было указано на то, что «во время проведения боевой операции на территории другого государства, означенные офицеры не подчинились прямому приказу командира, и угрожали ему боевым оружием»!.. Адмирал Флота спустил указание разобраться в инциденте нашему, Командующему ДКБФ… А наш адмирал направил мне прямой приказ…

— Пенсия, Василий? — Проговорил Дед. — Наш-то Иванов особо никогда не разбирался… Так что? Пенсия?

Контр-адмирал поднял на Деда и Катрана тяжелый взгляд, в котором сквозило огромное сожаление:

— Увольнение, Толя… Увольнение с Флота вчистую!.. Обоих!.. «Без сохранения пенсионных льгот, и права ношения формы и личного оружия»… — Проговорил прославленный бопл. — Эх! Мать вашу, товарищи офицеры!!!

Адмирал резко встал из-за стола и нервно зашагал по своему кабинету:

— Что ж вы, два болвана, сдержаться не могли, что ли? Ведь знаете же, как никто другой, что с «фээсбэшниками» лучше не лаяться! — Он подошел к Катрану. — На хрена ты на него АПС наставлял, долбоюноша!!! По его рапорту я вас вообще обязан отдать под трибунал, разжаловать, лишить наград, и посадить лет на 5–7 каждого!.. Собственно именно это Командующий Флотом и приказал…

Адмирал нервно мерил шагами свой кабинет и бросал рубленные фразы:

— Сутки!!! Сутки, мать вашу, мне пришлось его уговаривать, чтобы добиться хотя бы вот такого результата! — И проговорил сокрушенно, глядя в окно. — Эх, бля!.. Каких боплов теряю, мать вашу!!! И ведь сделать же ничего уже нельзя!..

— Что теперь, Вася? — Спросил Ананьев довольно спокойным голосом, но чувствовалось, что он на пределе. — Какие будут дальнейшие приказания, товарищ контр-адмирал?

Еж обернулся к офицерам, и проговорил уставшим голосом:

— Приказ о вашем увольнении, Дед, Катран, мною сегодня уже подписан, и об этом уже доложено Командующему Флотом… Вам дается 7 суток, на то, чтобы сдать все дела своим заместителям, товарищи офицеры…

— Мы уже не офицеры, товарищ контр-адмирал! — Проговорил Катран довольно резко. — Приказ уже подписан!..

Адмирал Буторин резко, словно прицелился, взглянул на Ечина:

— Ты мне тут не смей на меня обижаться, тюлька! — Рявкнул Еж злым голосом. — Я тебя, сопляк, во-первых — много Старше по званию, а во-вторых — вдвое Старше по возрасту! Ты, каплей, когда у своего отца еще только белым головастиком с одного места свисал, Морского Ежа уже все Флота Союза знали!!! С уважением обращаться ко мне, каплей! С уважением!!!..

— Простите, товарищ контр-адмирал… — Ечин потупил взгляд. — Случайно сорвалось… Нервничаю немного…

— Ладно, Володя… — Это был первый, и единственный раз, когда Еж назвал Катрана по имени. — Я все понимаю… Но! Бывших офицеров не бывает, и ты это знаешь!!! Особенно если они настоящие, а такие, как этот «фээсбэшный» полковник, Гришин мать его!.. Гнида…

— Разрешите идти? — Подал голос Дед.

— Идите, товарищи офицеры! — Проговорил адмирал. — Сдавайте дела… О выполнении доложите!..

И уже на пороге Дед услышал слова, сказанные адмиралом ему в затылок:

— Если уж вас двоих и уволили с Флота, Толя, то я буду добиваться того, чтобы эта ваша пенсия была, по крайней мере, почетной! Со всеми полагающимися вам с Катраном правами и ль Гуннами, положенными боевым, заслуженным, орденоносным офицерам!

— Спасибо, Василий… — Ответил Ананьев и грустно улыбнулся. — Я всегда знал, что ты хороший командир…

— А иначе нельзя, Толя!.. По крайней мере, мне нельзя!.. …8 марта 1999 г… …Сегодня у Деда и Катрана, был первый день «гражданской жизни»…

Они сидели в маленьком, но очень аккуратном домике-пятистенке, который бывший «кап три» Ананьев построил совсем недавно, думая, что это будет его дача под Калининградом, после выхода на пенсию…

Но… Все оказалось совсем иначе…

Служебные квартиры, находившиеся на территории закрытого военного городка, уволенным «с позором» Ананьеву и Ечину пришлось освободить…

И теперь этот крохотный домик стал для прожженных вояк единственной на двоих тихой гаванью… … — Ну, что, Дед? Примем по маленькой?

Ананьев только ухмыльнулся грустно:

— Вот так вот, Володя… У людей сегодня праздник, женщин своих поздравляют… А мы… Как два Старых краба-отшельника… Отмечаем день нашего изгнания из колонии…

— Ну, ты-то, Дед, не Старый еще! — Деланно улыбнулся Владимир. — У тебя теперь вся жизнь впереди, Иваныч!

Хотя…

Всегда такой «живой», жизнерадостный и деятельный, полный сил и оптимизма, моложавый «вечный капитан третьего ранга» Ананьев, за эту последнюю неделю превратился… Нет! В Старика он не превратился, конечно, но… Дед очень изменился… Очень!!!..

— А ты знаешь, Володя, сколько мне лет? — Как устало проговорил Ананьев. — Мне же уже 52…

— Да ну, нах! — Проговорил опешивший Катран. — А я-то думал, что…

— Это у тебя, Володя, в твоих 30 лет еще все впереди, и небо в алмазах… — Грустно ухмыльнулся Дед. — А я… Идти какой-нибудь банк охранять, или фирму — так не возьмут с такой формулировкой выхода на пенсию…

— Так и меня не возьмут! — …Да я и сам не пошел бы, Володя… А вот ты… — Ананьев даже немного улыбнулся и в его глазах на один миг зажглись былые искорки задора. — Ты молодой еще, Катран! Зубастый — моя школа!!!.. Ты в этой жизни еще пробьешься — времени у тебя предостаточно, а уж опыта, так на десяток «гражданских пиджаков» хватит, и еще самому останется!.. Да хоть бизнес какой соорудишь, или еще что…

— Ну а вы-то как, Анатолий Иванович? — Произнес неожиданно даже для самого себя Катран.

А Ананьев от этого обращения даже поперхнулся:

— Не понял?!! — Он грозно свел брови на переносице, и опять превратился в легендарного бопла. — Как ты меня сейчас назвал?!!

— Ну-у…

— Ты мне тут не нукай, каплей! — Дед хрястнул кулаком по столу. — Что возраст мой смутил? Так я еще не Старый! И ты даже думать так не смей! И для тебя я навсегда останусь Дедом, или, на крайний случай, Иванычем! И никак иначе, Володя! Потому, что мы боевые друзья? Приказ ясен?

— Так точно, тащ кап три! — Проорал во всю глотку Ечин, как в былые времена.

— Ну, вот и славно! — Улыбнулся Ананьев. — А теперь выпьем по маленькой!

Они осушили свои рюмки, закусили солеными огурцами, которые смачно похрустывали на зубах, и Ечин вдруг спросил:

— Что теперь будешь делать, Дед?

Ананьев задумался на несколько минут, и только потом ответил:

— А что мне еще остается, Володя?.. Построю теплицу… И будем мы с тобой на этих шести сотках фрукты-овощи выращивать… Или цветы… Жить-то как-то надо… — И он внимательно посмотрел на Ечина. — Чай не пропадем вдвоем, как думаешь?

Катран встал из-за стола, и вышел из дома на маленькое крыльцо:

— Не могу я, Дед…

— Что не можешь?

— Тебя, Иваныч, с Флота из-за меня поперли… Все отняли…

— Ты это брось, каплей!.. — …Только этот домишко у тебя и остался, Дед… — Проговорил Владимир, глядя куда-то вдаль. — Не могу я его с тобой делить… Спасибо тебе, конечно, но… Да и придумал я уже, чем заняться в жизни… Вот хотел твоего совета спросить…

— Ну? Говорил, Катран!.. Хотя я вижу, что моего совета тебе не особенно и требуется — решение ты уже принял…

Владимир обернулся, посмотрел в пытливые глаза своего учителя, и проговорил:

— Всегда ты все про меня знал, Дед…

— Я слушаю, Володя…

— Я поеду в Легион служить, Дед… Во Францию…

Ананьев свел брови на переносице:

— Та-ак! А как же Присяга, которую ты давал?

— А ведь я ей не изменяю, Иваныч! Сам же знаешь, что там служба по контракту!

— И что? Кем ты там будешь, Катран? Если ты туда попадешь, конечно…

— Хочу попасть на Майотту…

Это заявление Катрана было настолько неожиданным, что Дед думал над ним несколько долгих минут:

— На Майотту, значит?.. — Проговорил он, наконец. — Там, насколько я помню, стоит специальный отряд Легиона. Наши с тобой коллеги — отряд «Морских Коммандос»… И командует ими полковник Ла Грасс… Или я ошибаюсь?

— Все верно, Дед… — Ответил Владимир. — Именно в отряд к Ла Грассу я и хочу попасть…

Остров Майотта (Mayotte по-французски) — заморское сообщество Франции, расположенное в Мозамбикском проливе, в западной части Индийского океана, между северным Мозамбиком и северным Мадагаскаром. Состоит из главного острова, Гранд-Терре, или Махоре, протяженностью в 39 и шириной в 22 километров, меньшего по размерам острова Петит-Терре или Паманзи, и еще нескольких других крошечных островков. Географически относится к Коморским островам.

Майотта стала собственностью Франции в 1843 вместе с остальными Коморскими островами.

В 1966 после получения независимости Коморскими островами, Франция, вопреки резолюции ООН, но проведя референдум, отказалась передать Коморам остров с расположенной на нем военно-морской базой…

Именно на этой базе и дислоцируется отдельный специальный отряд боевых пловцов, или «Морских Коммандос»… Это одно из самых элитных боевых подразделений Французского Легиона…

…Ананьев вернулся в дом, уселся за стол, налил еще по рюмке водки, себе и Владимиру, и проговорил задумчиво:

— М-да… Боплы на Майотте хорошие… Не чета тем же америкосам… Помнишь, Катран, наши с ними совместные учения? — Ананьев улыбнулся широкой улыбкой, показывая крепкие белые зубы. — Мы их тогда «сделали»! Хотя и попарились с ними немало… Значит решил, уже, каплей? А что дальше?

Катран подсел за стол, выпил рюмку и проговорил:

— С Францией у нас отношения хорошие, Дед… Союзники, можно сказать… Отслужу своих пять лет, заработаю деньжат немного, и вернусь… Может хоть квартиру себе куплю… Да и тебе помогать буду, Иваныч…

— А ведь не в деньгах же дело, Володя? — Прищурился Дед. — Что? Не навоевался еще Катран?

Владимир только улыбнулся грустно:

— Рано мне еще на пенсию, Иваныч… Я еще много сделать смогу, если служить буду…

Ананьев поднялся, вышел на крыльцо, и проговорил грустно:

— Ясно… Когда едешь, каплей?

— Билет до Страсбурга я уже купил… Послезавтра в дорогу…

— Ну, что ж… Послужи еще для народа, ученик… — Дед смотрел мимо своего ученика. — А мне видать и в самом деле уже на покой пора… Цветы выращивать… Эх! Жаль, что мне уже возраст не позволяет… А то махнул бы на Майотту с тобой, Катран!..

…Сергей уже полностью свыкся со своим положением заключенного, и с тем, что Пика постоянно косился в его сторону, и, видимо собирал свою команду против Кабана…

Но… Старый вор Дубина ждал с «большой земли» ответы на свои вопросы и до этого времени было объявлено шаткое перемирие… Ждать пришлось долго… Прошло почти два месяца, и Сергей уже начал было сомневаться в том, что все решится с помощью Старого вора, когда…

В один из мартовских вечеров после отбоя, в тот самый день, когда в «Белый лебедь» прибыл очередной этап с заключенными, Дубина подошел к Сергею:

— Есть базар, Кабан! — Проговорил он очень категорично.

Сергей тут же вскочил со своей шконки:

— Я слушаю, дядя Леша!

Старый вор присел на скамейку за столом, и показал Сергею место напротив:

— С тобой не только я, а еще и народ поговорить хочет!

Сергей посмотрел по сторонам и странно улыбнулся:

— Да это уже и так понял, дядя Леша!..

Со своих шконок вставали, и подсаживались за стол самые авторитетные воры, сидевшие в камере…

— А базар такой, Кабан…

Дубина достал из нагрудного кармана тюремной робы клочок бумажки, который был сложен множество раз. Он бережно развернул его, и внимательно посмотрел на текст, который был написан очень мелким почерком:

— Со свободы пришла малява… И я получил много ответов на вопросы по тебе, Кабан… И по тем пропавшим алмазам…

«…Что там в этой маляве? Кто мог ее написать? — Сергей напрягся, понимая, что именно сейчас решается его судьба. — Не может быть, чтобы кто-то что-то не то сказал!.. Иначе…» — …В общем так! — Продолжал между тем Старый вор. — Мне рассказали, как ты ответил за ту «стрелку» с «уральскими» перед московским обществом… И еще рассказали, за что они тебя объявили «положенцем»… Короче!.. Косяков за тобой нет! И «предъяв» тоже!..

«…Ф-фу-у-уф! — Выдохнул мысленно Сергей. — Значит, так никто ничего и не понял!.. Не догадались, куда алмазы ушли!..»

— Я рассказал все как есть, дядя Леша! — Сказал он, едва заметно улыбнувшись.

— Но!.. У нового уральского пахана, у Клеща, есть свои вопросы…

— Я на них отвечу, Дубина! — …А вопросы такие… — Старый вор посмотрел по сторонам, словно искал поддержки у остальных сокамерников. — Где твой друг Александр Игнатьев, который в принципе мог вывезти эти алмазы из страны? И почему твои пацаны «греют» на свободе его жену Варвару?

Сергей медленно повернул голову влево-вправо, пытаясь понять, насколько удачно он сможет сопротивляться, если Дубина прямо сейчас скажет «Фас!» в его сторону… Кабан, конечно же, прекрасно понимал, что с этими прожженными уркаганами ему никогда не справиться в одиночку, но… Сдаваться без боя Кабан не хотел…

— Где мой друг Сашка я не знаю, дядя Леша!.. — Заговорил Сергей медленно. — Он был офицером, перевозил диппочту… А я, сами знаете, какими делами занимался… Мы с ним не встречались уже несколько лет, хотя я и помогал ему немного… С похоронами родителей… Еще кое чем… Так, по мелочи — Сашка слишком гордый был, чтобы от меня денег брать… Вот мы и общались с ним только по телефону, да и то раз в несколько месяцев…

— А его баба? — Проговорил грозно Дубина.

— Из очередной командировки Сашка не вернулся… Варя осталась одна, с малым пацаном… Она мне позвонила и попросила помощи… — Ответил Сергей, глядя прямо в глаза Дубины. — И еще, дядя Леша… Я ее всегда любил… Так как же я могу теперь ее бросить? А на волю откинусь, если Сашка к тому времени не найдется — женюсь на ней!.. Вот поэтому и «подогревают» ее мои пацаны, пока я здесь чалюсь…

— Вор не имеет права иметь семью! — Проговорил загробным голосом Старый вор. — Или ты уже забыл воровские понятия, Кабан, и о том, кто ты есть такой! Это большой косяк, Кабан!

— Я ничего не забыл, дядя Леша! За мной уже и так есть большой косяк — я в армии служил! — Смело ответил Сергей. — И поэтому «законником» я никогда не стану — не имею права!.. А «положенцу» иметь семью разрешается!.. Так, бродяги?

Сергей окинул взглядом авторитетных воров, которые внимательно следили за разговором. Теперь они потупили взгляды…

Прошло несколько минут, пока не заговорил один из присутствующих авторитетов:

— Малой прав, Дубина… Он о своем армейском косяке не скрывал, и знает, что его никогда не коронуют… Да он в «законники» особо и не рвется… Так что… Иметь бабу, семью и дом — его право…

— Ладно! На этот вопрос ты тоже ответил, Кабан! — Проговорил Дубина, и тут же сменил «гнев» на милость. — Косяков за тобой больше нет, так что… Теперь и чифирнуть можно!..

И накаленная донельзя атмосфера в камере тут же разрядилась… …Они прихлебывали чифирь из кружек, тихо разговаривали, каждый о своем, когда Дубина вдруг спросил Сергея:

— Слышь-ка, Кабан? А кто такой Паша «Череп»?

Сергей замер на одну секунду, пристально посмотрел вору в глаза и проговорил тихо:

— Я его вместо себя «смотрящим» оставил, дядя Леша… Дело-то делать надо… А что?

— Да Клещ на него обиду имеет…

— Что-то случилось?

— Да так… Пацаны Клеща хотели эту твою Варвару прихватить, да и поспрошать с нее за ее мужа и за тебя…

Сергей отставил кружку в сторону, и взглядом, который метал молнии, посмотрел на вора:

— И что?

— Череп этот твой их поломал… Серьезно поломал, Кабан!.. Пацаны теперь врядли смогут быть полезны общему делу… Так вот Клещ и требует, чтобы Череп возместил «убытки»… На «сходку» вопрос вынес!..

— Он был на моей территории, Дубина! — Резко проговорил Сергей. — Он полез в чужой огород, а это не по понятиям! За это и получил по зубам! Так что… Все по понятиям!..

Старый вор только улыбнулся:

— Не кипятись, Кабан! «Сходки» не будет — Клещу о том, что он тут не прав авторитетные люди уже объяснили… — Проговорил Дубина. — Только… Клещ уже известен своим характером… Он от этой твоей Варвары просто так не отстанет! Помяни мое слово!

Сергей замер как изваяние на несколько секунд, а потом проговорил тихо, с очень странной интонацией в голосе:

— Дядя Леша… А ты можешь так устроить, чтобы Клещ ко мне на свиданку приехал?

— Что делать хочешь, Кабан?

— Договориться с ним хочу, чтобы Варю больше не трогал…

— Думаешь получится у тебя?

— Попробую…

— Ну, что… Нет ничего невозможного, Кабан… Попробую закинуть маляву… А там… Главное, чтобы он сам захотел к тебе приехать…

— Он приедет! — Проговорил уверенно Сергей, и улыбнулся.

И улыбка эта была похожа на улыбку голодной акулы…

— А что с Пикой делать думаешь, Кабан? — Проговорил Дубина. — Вся эта шняга от него пошла!..

— Я решу! — Ответил Кабан уверенно. — Он ответит!.. За свой гнилой базар, он обязательно ответит!..

«…И за напуганную Варюху тоже ответит! — Подумал Сергей. — Так ответит, что ее больше никто и никогда пальцем не тронет!..»

…Почти целый месяц после того случая в подъезде, Варвара отказывалась принимать ставшие для нее уже обычными «продовольственные пайки»… Она вообще, было, решила больше никогда не иметь никаких дел с бандитами…

Но… Прошло время… Страсти понемногу улеглись…

И ее маленький Сережка все чаще стал спрашивать:

— Мама? Я хочу банан! Почему у нас больше нет бананов?..

К хорошему, как говорится, привыкают очень быстро! Особенно дети…

И Варвара подумала:

«…В конце концов… Пусть хоть кто-то заплатит за мое одиночество! За все мои страхи! За то, что Сережка без отца растет!.. А ему сейчас хорошее питание очень нужно! — Пришла к решению девушка после долгих размышлений. — Вот пусть эти и платят!..» …И когда в один из дней в ее квартире опять раздался звонок, Варвара все же открыла дверь…

На пороге стоял Паша Череп…

— Привет, хозяйка! — Проговорил он несколько смущенно, и посмотрел на картонную коробку, стоявшую у ног. — Опять будешь от дачки отказываться?

Девушка посмотрела на молодого бандита строгим взглядом и ответила:

— Если расскажешь, что стало с теми двумя бандитами… То не буду!..

— А оно тебе надо? — Удивился Череп.

— Если не хочешь — не говори! — Ответила Варя, и начала закрывать дверь квартиры. — Только больше вообще никогда не приходи! И Сергею передай, что нам от него больше ничего не нужно!

— Подожди! — Парень вставил между дверью и косяком свой ботинок. — Ладно!.. Расскажу… По другому видать не получится, а перед Кабаном отвечать, если с тобой будет что-то не так, мне что-то тоже не улыбается…

Варя открыла дверь квартиры:

— Заноси на кухню свой ящик! И рассказывай!

Молодой бандит вошел внутрь, поставил коробку на табурет и проговорил:

— А что рассказывать-то, хозяйка?.. Эти фраера влезли на нашу территорию не спросясь, вот и получили по рогам…

— Они живы?

— Конечно, живы! — Вскинулся Череп. — Мочить их никто не собирался! А вот отучить совать нос в чужие дела — пришлось…

— Где они, Павел?

— А я знаю? — Парень пожал плечами. — Поначалу мы этих козлов к нашему лепиле отвезли… Он их подлатал маленько, а потом я этих фуцынов лично их же пахану и передал… Так что сейчас они, скорее всего у себя дома, на Урале, в больничке кантуются…

— Они выживут? — Спросила девушка.

— Наверное… Тебе-то что до того?

— Во-первых — я медик! А во-вторых — я не хочу, чтобы кто-то умер именно из-за меня! Тебе ясно, Павел? — Проговорила Варвара строго.

Молодой бандит отвел взгляд в сторону и пробурчал:

— Ясно… Куда яснее?

— И поэтому впредь я запрещаю тебе кого-либо избивать из-за меня! Ясно?

— Ладно… Чего уж теперь…

— Вот и договорились!

Девушка подумала несколько секунд, и добавила:

— И вот еще что, Павел… Узнай, могу ли я получить свидание с Сергеем… Ведь он в тюрьме? Так?

Череп улыбнулся странной улыбкой:

— Пятый месяц уже чалится… А со свиданкой… Это ты правильно решила, хозяйка!.. Только… — Череп тяжело вздохнул. — Тяжеловато это будет — Кабан «червонец» на особом режиме получил… В Соликамске он сейчас, в «Белом лебеде»… А там одна свиданка раз в полгода разрешается, да и то если… Но я все узнаю! Мож чего и выйдет…

— Я буду ждать, Павел!

Девушка провела Черепа до дверей, и…

Уже на выходе из квартиры, молодой бандит обернулся к девушке, и протянул две банковские пачки:

— Вот возьми… Здесь двадцать тонн…

— Почему так много?

— Но ты же в прошлом месяце баблосов не взяла!.. Так теперь это «грев» за два!.. — Ответил Череп, и как-то странно смутился. — Ты бери, не сомневайся! …Варя закрыла за своим «ангелом-хранителем» дверь, разобрала картонную коробку с продуктами, и засобиралась в дорогу…

Сегодня она опять хотела попасть на прием к генералу, чтобы узнать, не появились ли новости о ее Саше…

…Выздоровление Инсара после того ранения, которое он получил в ночном оазисе, спасая жизнь вождю Али, шло не так быстро, как хотелось бы…

Пуля, выпущенная из карабина с небольшого расстояния, ударила нашего героя под левую ключицу, и, пробуравив дыру в лопатке, прошла сквозь его тело навылет…

Али, не раз за свою жизнь видевший ранения, еще тогда, когда это случилось, не зря сказал своей Амаль, что теперь вылечить Инсара будет очень не просто. Мало того, что пуля прошла в непосредственной близости от сердца, но она еще и задела его легкое — это было понятно по тому, как пузырилась на губах Инсара кровавая пена…

Но…

Маленькая Амаль теперь была готова умереть сама, только бы выходить и поставить на ноги своего спасителя…

И она приступила к делу сразу…

Непонятно и неизвестно откуда эта девчушка набралась таких знаний, может быть, ей подсказывала и нашептывала сама Природа, но…

Она промывала раны Инсара кипяченой водой, а потом, в виде антисептика мочой коричневого верблюда… Толкла в небольшой медной ступке какие-то травы, которые неизвестно каким способом находила в бескрайних песках пустыни, добавляла туда немного верблюжьего жира, и потом накладывала эту «мазь» и туго перевязывала грудь своего «пациента» полосками синей материи…

Амаль кормила своего Инсара жидкой кашицей, из толченых фиников, орехов и верблюжьего молока… Поила тем же молоком…

Она уже успела изучить все, даже самые мелкие нюансы его тела, потому что обтирала Инсара от пота и пыли каждое утро и вечер… …А племя туарегов, ведомое вождем Али, тем временем, уходило на северо-запад, в барханы Аравийской пустыни, все дальше и дальше от побережья Красного моря, увозя в одной из своих повозок подальше от цивилизации раненного Инсара… И каждый день это расстояние увеличивалось километров на 40, а то и на 50… …Он пришел в сознание только на 9 сутки…

И опять вспомнил то странное ощущение, словно он лежал на дне лодки, которая раскачивалась на волнах…

Но вспомнил Инсар и еще кое-что…

— Амаль! — Проговорил он слабым, и почему-то хриплым голосом.

— Я здесь, Инсар! — Тут же на д ним появилось лицо девочки. — Я всегда рядом с тобой, спаситель мой!

— Где мы, Амаль?

— Али ведет племя на север… В Сахаре, в горах Аира, в одном из далеких оазисов, у нашего племени есть своя деревня… — Ответила девочка. — Даже, наверное, город… Ин-Салах… Туда далеко идти — больше сорока дней пути!.. Но… Там хорошо, Инсар!.. Там растут пальмы, там есть большой источник воды… Там, в одном из домов родилась я…

— Свой дом — это, наверное, хорошо… — Проговорил Инсар, и устало закрыл глаза. — У меня нет своего дома, Амаль… Я его не помню…

— Теперь это уже не важно, любимый… — Тихо проговорила десятилетняя девочка, и стала очень осторожно обтирать пот с лица Инсара. — А дом у тебя есть, Победитель мой! Уже есть!.. И мы будем жить в нем вместе!.. …Не торопясь, следуя размеренной поступи своих верблюдов, племя Али только через полтора месяца изнуряющего пути по барханам Аравийской пустыни под палящим солнцем, добралось до вожделенного оазиса, где находился их город…

А Инсар…

Его молодой, сильный и жаждущий жизни организм, с помощью маленькой туарегской девочки Амаль, крепчал и восстанавливался с каждым днем… В город туарегов Инсар хоть и не вошел своими ногами, как все остальные воины, потому что был еще слишком слаб для этого, но он уже смог въехать в него верхом на верблюде… …Когда верблюд Инсара подошел к довольно солидному, конечно же, с точки зрения бедуинов, строению, рядом с ним остановил своего верблюда и вождь Али:

— Я рад, что у меня выросла такая дочь, Инсар! — Проговорил суровый вождь. — В ней течет настоящая, королевская кровь ее матери! И я рад этому!

— О чем ты говоришь, Али? — Проговорил Инсар устало.

Как бы быстро он не выздоравливал, но был, все же, еще слишком слаб, для того, чтобы преодолевать долгие переходы в неудобном седле мехари…

Али остро взглянул на Инсара:

— Я говорю о том, что она выполняет свои обещания!.. Вот уже во второй раз она возвращает тебя к жизни, Инсар! Хотя… — Вождь отвел взгляд в сторону. — Уже во второй раз я советовал ей дать тебе умереть…

— Спасибо ей… — Проговорил Инсар. — И спасибо тебе Али!..

— За что ты благодаришь меня, Инсар?

— За то, что ты не настоял на своем решении…

Старый Али долго и пристально смотрел ему в глаза, и проговорил только спустя несколько минут:

— Таковы обычаи туарегов Инсар, и теперь тебе придется, им обучится!.. Туареги, «синие воины пустыни», воюют только на войне… Но в их палатке или доме слово женщины — закон!.. Даже такой маленькой, как Амаль… — Произнес суровый вождь. — Я не знаю, откуда ты пришел… Я не знаю, кто ты… Я даже не знаю твоего имени — для нас ты всегда будешь Инсаром!.. И я вижу, что моя дочь Амаль, не ошиблась, назвав тебя именно так! Ты уже дважды победил собственную смерть, и спас от смерти и Амаль, и меня…

— Так получилось, Али…

— У слабых, так не получается! — Отрезал вождь. — Может быть, ты и сам об этом не знаешь, но ты воин! Настоящий воин — я чувствую это!

— И что будет теперь?

— Теперь ты перестанешь быть чужаком, и станешь настоящим туарегом! — Ответил Али.

— И что для этого нужно сделать?

Али сделал несколько пощелкивающих звуков языком, и оба верблюда опустились на колени, давая возможность своим наездникам ступить на землю.

— Ты будешь учиться быть воином-туарегом! И первое, что ты сделаешь — закроешь свое лицо, как и все наши мужчины, повязав вокруг головы лисам…

— А для чего это нужно, Али?

— Старые люди говорят, что мужчина нашего племени, много времени проведший в войнах, носит в себе плохих духов… — Али вбил колышек в землю и привязал с нему верблюда, затем поправил на лице свой лисам, и опять посмотрел на Инсара. — Духи эти могут выйти из воина наружу только через рот или нос… Поэтому… Туарег никогда не снимает лисам со своего лица! Даже во сне!!! Даже со своей женой!!! Особенно, со своей женой, Инсар!!! Ибо наши женщины должны быть чисты от злых духов войны!..

Вождь пошарил рукой в черезседельной сумке своего мехари, и…

— Вот! Держи! — Он бросил Инсару моток «новой», темно-синей материи. — Теперь это твой лисам!.. С этой минуты туареги должны видеть только твои глаза!

Инсар, посмотрел на Али, и, пытаясь понять, как это сделано у него, попробовал обернуть свою голову синим туарегским покрывалом…

Получилось это в первый раз, конечно же, совсем никудышне — для этого нужен был и опыт, и обе здоровые руки… Ни того, ни другого у Инсара сейчас небыло…

— Это делается не так…

Старый вождь подошел к нему, взял в руки лисам, и… Ровно через десять секунд Инсара уже нельзя было отличить от других мужчин племени…

— А теперь… Вот!.. — Али широким жестом указал на свой глинобитный дувал. — Этот дом, с этой минуты, теперь и твой дом!.. Здесь ты будешь жить отныне, и здесь восстановишь силы… И Амаль об этом позаботится! А потом… Потом, Инсар, ты станешь моей тенью… Всегда и везде, в любых походах или войнах, ты должен быть Гуннов сделать для меня то, что сделал той ночью, в оазисе… Ты теперь мой нукер!.. Ты Гуннов к этому, Инсар?

Инсар думал не больше одной секунды:

— Я Гуннов, Али! — Проговорил наш герой, чувствуя уверенность в своих силах. — Я сделаю все, что нужно будет сделать!

Вождь туарегов впервые посмотрел на Инсара по-доброму:

— Я чувствовал, что не ошибся в тебе… И… — Он запнулся на секунду, словно гордость не давала ему произнести последние слова. — Мне было бы грустно, Инсар, если бы моя маленькая Амаль не справилась с твоим недугом в этот раз… Служи мне с честью, Инсар, и, кто знает… Может быть когда-нибудь придет тот момент, когда я смогу назвать тебя своим сыном!.. И тогда ты сможешь занять мое место, Инсар…

…В один из дней в середине апреля в блок, где заключенные работали, пришел посыльный и сообщил бригадиру, которым был Старый вор Дубина, о том, что заключенного Кабанова вызывает начальник режима…

Через несколько минут Дубина уже разговаривал с Сергеем:

— Слышь, Кабан! Тебя к себе кум вызывает! — Проговорил Старый вор, и с подозрением взглянул на Сергея. — С чего бы это?

— А мне откуда знать, дядя Леша? — Пожал плечами Сергей, и пошел к выходу из цеха.

— Ну, смотри, Кабан… — Проговорил ему в след Дубина. — Если ссучишься и «кумовским» станешь… Тогда…

Только Сергей этих слов уже не слышал.

Он вышел из цеха, где его обыскал конвойный.

А потом, согнувшись примерно на 90 градусов, и как можно выше подняв руки сзади за спиной, в позе «лебедя», так, как по этой зоне передвигались все заключенные, Кабан был отконвоирован в административный корпус, к начальнику режима… … — Заключенный Кабанов Сергей Николаевич, статья… — Начал, было, свой доклад Сергей, входя в кабинет начальника режима, но…

— Проходите, Кабанов! — Отмахнулся от него подполковник внутренних войск. — Присаживайтесь!..

За прошедших почти полгода, Сергей был в этом кабинете всего один раз, когда прибыл с этапом в «Белый лебедь», и «кум», как это было положено, вызвал его к себе для знакомства…

Сегодня был второй раз…

Сергей недоуменно пожал плечами, и присел на привинченный к полу посредине кабинета стул.

— Ну, что ж, Кабанов… — Проговорил подполковник, закрывая картонную папочку-скоросшиватель, на которой было написано «Личное дело». — За то время, как ты прибыл ко мне на зону, о тебе практически ничего нового известно не стало…

— А что должно быть нового, гражданин подполковник? — Удивился Сергей.

— Да всяко бывает… Бывает и так, что таких как ты уже здесь еще пара-тройка статей догоняет… — Улыбнулся офицер странной улыбкой. — И набирается, по совокупности, на «высшую меру»…

— За мной больше того, что выяснили, ничего нет… — Проговорил Сергей угрюмо. — Да и то, что выяснили — не мое…

— Ну, конечно! Знаю! Вы тут все невинно осужденные! Старая песня!.. Ну, да ладно — те дела меня не касаются!.. — Проговорил подполковник. — Меня больше интересует то, что происходит здесь, в моей зоне!.. А происходит здесь следующее…

Подполковник встал из-за стола, подошел к окну кабинета, приоткрыл форточку, и закурил сигарету:

— Заключенный Кабанов Сергей Николаевич — «темная лошадка»… А я очень не люблю загадок, Кабан!.. — Офицер прищурился, и посмотрел на Сергея так, словно сделал рентгеновский снимок.

Сергей сидел посредине кабинета на жестком стуле, молчал, и ждал продолжения.

И это продолжение последовало: — …Бывший предводитель довольно крупной ОПГ, осужденный на десять лет на особом режиме, по прибытии в зону не проявил себя никак! — Подполковник продолжал сверлить взглядом переносицу Кабана. — Он, будучи практически коронованным «законником», не ушел в глухое «отрицалово», что уже само по себе странно! Но и не стал сотрудничать с администрацией зоны… И как мне тебя понимать, Кабан?

— Да никак не надо меня понимать, гражданин начальник! — Ответил Сергей угрюмо. — Я просто хочу отсидеть свой срок, и выйти…

— Ты «положенец», Кабан! — Проговорил подполковник, возвращаясь на свое место за столом. — А ведешь себя, как обычный «мужик»… И это наводит меня на самые нехорошие мысли! Ты что-то задумал?

Сергей молчал и исподлобья смотрел на «кума».

— Ладно! Сидеть тебе еще долго, Кабан, и я пойму, что у тебя на уме! — Проговорил подполковник и взял со стола две бумажки. — Вызвал я вас, заключенный Кабанов, по другому поводу… За прошедший срок за вами небыло ни одного нарушения режима… А поэтому вам разрешено свидание…

Сергей поднял голову и пристально посмотрел на офицера, ожидая продолжения. — …Такая возможность может быть вам предоставлена уже через две недели… — Продолжил начальник режима. — Но вот какое дело, Кабан… Заявления, с просьбой о свидании с вами, подали сразу два человека… Игнатьева Варвара Николаевна… И, что очень странно, Жуков Вадим Сергеевич, известный так же, как воровской авторитет по кличке Клещ…

«…Варя! Варюха попросила со мной свиданку!!! — Чуть было не закричал от радости Сергей. — Вот это здорово!..»

Но то, что он услышал от подполковника дальше, стало для Сергея просто оглушающей неожиданностью. Он получил словно обухом по голове… — …Вопрос лишь в том, с кем вы хотите встретиться…

— Как это?

— Вам положено всего одно свидание, Кабанов! — Резко проговорил подполковник. — Так что… Выбор за вами!..

Сергей сидел, опустив голову, нервно теребил шапку, а в его мозгу билась всего одна мысль:

«…Варька!.. Как же я хочу тебя увидеть, наконец!.. Обнять!.. Ведь я тебе не говорил, куда и насколько я пропал… Раз ты меня сама нашла, то!..»

— Я жду ответа, Кабан! — Проговорил «кум».

— Разрешите сигарету, гражданин подполковник? — Произнес Сергей «деревянным» языком.

Начальник режима встал из-за стола, подошел к Сергею, сунул ему в рот сигарету, и поднес к ней огонек зажигалки…

Затем подполковник подошел к окну, открыл небольшую форточку, обернулся к заключенному и спросил уже более мягким тоном:

— Ну что? Решил, кого увидеть хочешь, а кому отказать в свидании?

— Решил, гражданин начальник…

Сергей несколько раз глубоко затянулся сигаретным дымом и произнес, наконец:

— Жуков…

— Что, Жуков? Не понял? — Опешил подполковник от такого ответа.

— Свидание будет с Жуковым… — Медленно, выговаривая едва ли не каждую букву, проговорил Сергей. — А Варваре Игнатьевой — отказать…

— Ты что, Кабан? Совсем дурак? — Рявкнул «кум», вскакивая со своего стула. — Отказываешь молодой девушке, ради свидания с вором, который, скорее всего, очень скоро может и сам сюда загреметь!.. Ты хоть понимаешь, что этим самым ты ставишь себя в особое положение!.. После такого свидания я буду очень пристально за тобой приглядывать, Кабан! И не дай тебе бог, если ты что-то задумал!..

— Пусть свидание будет с Жуковым! — Проговорил Сергей твердо.

— А ты понимаешь, что этой девушке после твоего отказа могут больше никогда не разрешить свидание с тобой! Это тебе не общий режим — это «Белый лебедь»!

Сергей плюнул в свою ладонь, потом затушил в плевке окурок, и поднял глаза на офицера:

— Я уже сказал свое решение, гражданин начальник! — Произнес он жестко.

Подполковник посмотрел Сергею в глаза:

— Что ты задумал, Кабан? Лучше скажи сейчас… Чтобы потом неприятности не вышло!.. Я ведь могу и без тебя отказ написать! — И с силой долбанул кулаком по столу. — Зачем тебе нужен Клещ?!! Говори!!!

— Я хочу отказаться…

— Не понял? От чего отказаться?

— Я хочу официально отказаться от статуса «положенца»…

— Что-о-о? — У подполковника от удивления едва ли не отвалилась челюсть. — Ты хочешь сказать, что добровольно откажешься от статуса человека, находящегося «на положении вора в законе»?

— Да, гражданин подполковник…

— И тогда ты и в самом деле станешь на зоне «мужиком»! Ты это понимаешь?

— Понимаю!

— Тогда поясни ради чего!

— Ради Варвары Игнатьевой… — Едва слышно проговорил Сергей.

— Вообще ничего не понимаю!

— Я «освобожу» место, и передам все дела Клещу… А он перестанет преследовать Варвару… Сколько он пробегает на свободе — мне все равно!.. Но ради этого куска сладкого «московского пирога» он от нее отстанет!..

Подполковник «переваривал» услышанное минуты две, и лишь после этой затянувшейся паузы произнес:

— Ладно!.. Я все понял, Кабан… Можешь идти… Свидание через две недели! — И нажал кнопку вызова конвойного. — Уведите!

Сергей уже выходил из кабинета, когда услышал последнюю фразу начальника режима:

— Надеюсь, что ты не пожалеешь о своем решении, Кабанов!..

…Сюда в самом начале апреля, пройдя первые тесты и проверки на вербовочном пункте в Страсбурге, приехал отставной боевой пловец, бывший капитан-лейтенант, Владимир Ечин…

Он не торопился особенно рассказывать о своем прошлом, но…

Его прекрасная физическая подготовка, уравновешенное поведение, и свободное владение английским и французским языками заинтриговали вербовщиков, и… Его, как и еще пару десятков «кандидатов» отправили на юг Франции, в небольшой городишко Обань…

Городишко этот, находящийся в 15–20 километрах от Марселя был действительно очень небольшой, но… Известен он был тем, что именно здесь находилась штаб-квартира Французского Иностранного Легиона, и именно здесь проходили последний и самый серьезный отбор будущие легионеры…

И уже на второй день по прибытии, Владимиру пришлось пройти очень серьезный «тест на выживание» в Легионе — его пригласили на разговор с контрразведчиком… …В кабинете со спартанским, даже аскетичным убранством, кроме самого Владимира находились еще двое военных…

За столом сидел, видимо, Старший офицер:

— Good day, mister Echin! — Фамилия говорившему далась с трудом.

— Здравствуйте…

Почему он ответил по-русски, даже для самого Владимира осталось загадкой. Ведь мог же ответить, и по-французски, и по-английски, но…

— Хорошо! Будем говорить по-русски, пока… — Произнес офицер. — Хотя, вот сержант Дворжецки, который доставил вас из Страсбурга, утверждает, что вы свободно владеете не только французским языком, но и английским!.. Владеете еще какими-то языками, месье Йечин?

Катран пожал плечами:

— Славянскими почти всеми… Фарси… — На это замечание офицер удивленно поднял брови. — Понимаю румынский и итальянский. Немного латышский и немецкий. Но немецкий плохо…

Этим ответом офицер был немало удивлен:

— И откуда у вас такие широкие познания, ведь вы не языковед по образованию? — Офицер заговорил на прекрасном чешском языке. — И, насколько мне известно, не военный переводчик?

— Жизнь заставила… — Усмехнулся Владимир и ответил на предложенном ему языке. — Так же, наверное, как одного чеха, говорящего свободно еще, как минимум, на двух языках…

Офицер оценил шутку и вернулся к русскому языку:

— Здесь, для командования Легиона, нет чехов, русских или аргентинцев — в Легионе служат только французы!.. Сержант Дворжецки тому яркий пример!.. Я — майор Брожек, начальник отдела службы контрразведки по работе с кандидатами в Легион… Нам удалось кое-что проверить из той информации, которую доложил о вас сержант — у нас, знаете ли, очень большие возможности… Ваш боевой опыт службы в элитном, надо признать, спецподразделении Союза, думаю, будет вам большим подспорьем…

— Надеюсь… — Проговорил Владимир.

Две пары глаз стали буравить тело Туарега.

— Есть еще что-то такое, что мы не знаем из вашей биографии, господин Йечин? И чего от вас еще ждать? Говори, капитан-пенсионер, говори сейчас! Пока не поздно…

— Я «Мастер Спорта» по боксу…

— Ага!!! — Обрадовался контразведчик. — Похвально!.. Только… Ваши руки, месье Йечин, говорят не только о боксе!..

— Я в детстве немного занимался восточными единоборствами…

— Какими именно?

— Айкидо и айки-джитсу.

— Последнее, насколько я знаю, очень закрытое, боевое искусство… — Проговорил майор Брожек. — И в какой степени?

— «Черный пояс», Первый дан…

— Ага!.. Что еще?

— Будо…

— Владение восточным холодным оружием… — Перевел майор. — Нунчаку, сюрикены, тройные цепы, шесты, мечи и прочее?

Катран кивнул согласно.

— Степень?

— Тоже «Черный»…

— И это, не считая всего того, чему тебя успели научить в Армии?

— Да, месье майор…

— Что-то проясняется… — Майор взглянул на сержанта. — Что еще?

— Не знаю, месье майор!

Майор посмотрел на сержанта, а тот в ответ просто пожал плечами, мол, вы Старший офицер, вам и знать, что спрашивать…

— Как у тебя со стрельбой?

— Учился немого… Еще до Училища…

— Немного? Что-то я перестаю тебе верить, месье Йечин! До какой степени немного?!

— Ну… Я — «Мастер Спорта» по пулевой стрельбе…

— Из какого оружия?

— После Военного Училища — любого…

— Та-ак!.. Мастер-рукопашник, мастер-стрелок и мастер-водолаз в одном лице… И офицер элитного подводного спецназа… Хороший набор!.. И твоя армейская специальность?..

— Снайпер…

— Ну — это было предсказуемо!.. — Произнес майор даже с каким-то странным облегчением. — Твоя последняя должность в российском Флоте?

Ответом на этот вопрос был тяжелый взгляд Катрана.

— Никто не будет ничего выяснять, месье Йечин! Для вашего бывшего командования вы останетесь чисты, как младенец! — Проговорил майор с уверенностью в своей правоте в голосе. — Просто нам интересно было бы узнать ваш уровень подготовки к армейской жизни…

«Нет!.. Они не будут ковырять дальше!.. — Подумал Катран. — Да и не откопают больше ничего — кишка тонка!..».

— Командир развед-диверсионной группы боевых пловцов… Балтийский Флот…

— Та-а-ак!.. — Пробормотал майор. — Вам ясно, сержант?

— Только теперь, месье майор…

— И мне тоже ясно… Только теперь…

И тут майор перешел на французский:

— Заниматься вами на первом этапе будет уже знакомый вам сержант Дворжецки… Он же станет вашим непосредственным командиром, если вы нам подойдете… Ну, что, познакомьтесь что-ли?

Катран повернулся к сержанту и протянул руку:

— Владимир.

Ответного рукопожатия не последовало.

— Сержант Франтишек Дворжецки! — Щелкнул каблуками сержант.

«Пшек чертов! И за что только нас так эти поляки не любят?!»

А дальше…

Все должен был решить экзамен по физподготовке…

Да только…

Что такое для такого опытного и тренированного человека как Катран «пробежать три километра за время, меньшее тринадцати минут, подтянуться пятнадцать раз и отжаться от пола не меньше пятидесяти»? Пробежать, подтянуться, отжаться от пола…

Владимир даже не вспотел толком!..

К вечеру того же дня Катран был зачислен курсантом в учебное подразделение, возглавляемое «старшим инструктором» сержантом Дворжецки…

…В тот день Сергея долго вели длинными коридорами…

Сегодня у Кабана был долгожданный день свидания… …10.15 утра…

Он шел вдоль стен, окрашенных в белый цвет, останавливался и прижимался лбом к этим стенами, тогда, когда слышал за спиной команду своего прапорщика-конвоира, слышал звон больших ключей и лязг открываемых в «шлюзах» решетчатых дверей, но…

Все это время он был все еще там, в своей камере, где буквально несколько минут назад, состоялся его разговор вором Дубиной… …9.45 утра того же дня… … — Ну что, Кабан? — Старый вор подсел на шконку к Сергею. — Готовишься к свиданке с Клещем?

— Сегодня уже… — Ответил Сергей.

— Что надумал? О чем говорить с ним будешь?

Сергей задумчиво посмотрел на Старого вора, и проговорил:

— Об этом я хотел с вами поговорить, дядя Леша…

Дубина как-то странно прищурился, словно предполагал что-то:

— Со мной? Ваши с Клещем терки, Кабан, мне не нужны!

— Да они теперь, я так понимаю, уже не только наши с ним…

Старый вор уселся на скамейку за столом, и показал Сергею место напротив:

— Ладно… Говори!.. Я тебя слушаю!..

— Я хочу отказаться от своего положения… — Сказал Сергей, присаживаясь напротив, и посмотрел своему собеседнику в глаза. — Я хочу ему все отдать, дядя Леша…

Дубина даже замер на одну секунду:

— То, что ты никогда не станешь «законником» — знают все, Кабан… Но… — Старый вор свел брови на переносице. — Уважаемые, авторитетные люди поручили тебе работу, Кабан! И они надеялись, что ты оправдаешь это доверие! А теперь ты хочешь просто так соскочить? И не объявишь Клещу войну? Значит — они в тебе ошиблись? Так?

— Нет, дядя Леша! Не так! — Ответил Сергей. — Я хочу «официально» отказаться ради общего дела!

Сергей лукавил…

На это самое, «общее воровское дело» ему было глубоко плевать! И не только сейчас, но и всегда… Но… Ему здесь, в «Белом лебеде», нужно было прожить еще очень много лет… И поэтому сейчас нужна была очень уважительная причина, объясняющая такой шаг… Иначе…

— Поясни! — Дубина уже даже не требовал, а приказывал.

Сергей вздохнул, делая вид, что ему очень тяжело принимать такое решение, и проговорил глухо:

— Паша Череп, которого я оставил смотрящим вместо себя… Он молодой еще… Не тянет этот воз…

— Да и ты не Старый, Кабан! — Усмехнулся Дубина. — Сколько тебе сейчас?

— Двадцать шесть… Да только дело не в этом… Я уже шесть лет в этой каше варюсь… Знаю, что и как… А Череп только год…

— И что?

— Не хочу, чтобы то, что еще Ворон строил, кто-то развалил… Клещ, по-любому, будет пытаться этот кусок откусить! И тогда действительно будет война, дядя Леша… — Проговорил Кабан. — А любая война мешает общему делу! Уж лучше я сам ему отдам добровольно, чтобы не разваливать ничего — так оно для всех полезнее будет!..

Дубина долго смотрел в глаза Сергея, и, наконец, проговорил:

— В том, что ты сказал есть смысл… Только… Не жалко вот так вот потерять все одним махом? Сам же сказал, что шесть лет к этому шел…

— Жалко конечно!.. — Ответил Сергей со вздохом. — Но так будет правильнее всего, Дядя Леша… Я так думаю…

— А ты, Сергей? — Старый вор впервые назвал Кабана по имени. — За общее дело — понятно… А ты-то сам? Ты понимаешь, что как только ты официально откажешься от статуса «положенца», то тут же станешь «мужиком», и возврата назад уже никогда не будет? Ты это понимаешь?

— Да, дядя Леша!.. — Ответил Сергей уверенно. — Только… Дело — важнее! А еще я не хочу войны!..

— Ладно… Я тебя услышал, Кабан… — Старый вор поднялся из-за стола и протянул Сергею руку. — Это правильное решение!.. Хотя я так никогда не поступил бы, наверное…

В этот момент на двери камеры открылся «намордник», и раздался голос конвойного:

— Кабанов! На выход!

Потом лязгнул замок, открылась дверь, и Сергей вышел в коридор…

— Руки назад! Лицом к стене!

Щелкнули застегнутые на запястьях Кабана наручники, и…

Сергея повели на свидание с Клещем…

Впереди у него были 30 минут разговора… Тяжелые и непредсказуемые 30 минут… Но Сергей верил в то, что принял правильное решение… …10.15 утра… …Они сидели напротив друг друга…

Два упрямых, жестких человека, которые увиделись впервые только сейчас, но уже давно ненавидели друг друга заочно…

— Я — Клещ! Ты хотел меня видеть, Кабан?.. — Первым заговорил уральский пахан. — Я тебя слушаю!..

Он был одет, как шикарный преуспевающий английский бизнесмен, и увидеть в нем бандита было очень сложно… Выдавали Клеща только глаза… Прищуренные, злые… Это были глаза голодной акулы, которая уже готова броситься на свою жертву…

Клещ пытался «раздавить» этим взглядом Сергея, но… И Кабан был не слабак, и не из робкого десятка!.. И он совершенно не торопился разговаривать со своим врагом…

— Твое время идет, Кабан… — Не выдержал этой немой дуэли Клещ, и взглянул на часы. — Остается еще пятнадцать минут… Я получил маляву от Дубины… Так зачем звал?

— Я хочу, чтобы ты и твои быки оставили в покое Варвару!.. — Тихо, но очень твердо проговорил Сергей, глядя вору точно в переносицу. — Навсегда, Клещ!.. Я хочу, чтобы ты о ней забыл!

В ответ пахан «уральских» только улыбнулся:

— Аг-га!!! А с чего бы это вдруг? Мне с ней кое о чем перетереть надо! Глядишь, может и расскажет что интересное!..

— Забудь про Варю, Клещ! — Так же твердо проговорил Сергей в ответ.

И тут улыбка сползла с лица авторитета… Так быстро, словно ее стерли мокрой тряпкой…

Он наклонился вперед, почти лег грудью на широкий стол, и едва ли не прошипел, как разъяренная кобра:

— Тогда ты мне ответь! — Он, прищурившись, смотрел в глаза Кабана. — Где общаковые камни, которые Дядя Ваня должен был передать Ворону?

— Я этого не знаю… И на эти вопросы я уже ответил перед обществом!

— А может муж этой телки знает? Который твой друг, и который пропал! — Улыбнулся Клещ. — А она знает, где его искать? А? Так как?

Такого поворота Сергей не ожидал:

«…Узнал, сука! Про Сашку узнал! — Сергей замер как изваяние, чтобы не подать виду своему врагу, что он на верном пути. — Откуда только?!! Ну, ладно! Мне ему есть что сказать!..»

Сергей только ухмыльнулся в ответ:

— Неужели ты думаешь, что если бы она это знала, а камни были бы у Сани, то она до сих пор, целых 8 месяцев, жила в своей задрипанной «хрущевке», а не свалила бы, куда подальше за границу? — Сергей чеканил каждое слово. — Или, может быть, ты думаешь, что я, когда был в Египте, не смог бы там остаться, сговорись мы с Сашкой? Ты же не глупый, Клещ? Сам-то сел бы на «червонец» да еще сюда, будь у тебя эти камни? Сел бы в «Белый лебедь»?!!

И это стало самым значимым доводом для Клеща…

Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, посмотрел в зарешеченное окно, и только после этого сказал:

— Складно поешь, Кабан… И не подкопаешься даже… Только… На кой тебе хрен чужая баба? С какого, ты ее греешь?

И в этот момент Сергей понял, что самое сложное в этом разговоре уже пройдено — Клещ упрямится только из-за того, что не привык уступать… Но он поверил, а это было самым главным!

— Знаешь, Клещ… Сашка хоть и мой друг, но… Варюху я знаю не меньше, чем его… Просто… Много лет назад, она выбрала именно его, а не меня…

— И теперь ты под шумок решил кинуть своего Старого кореша?!! — Эти категории Клещу были понятны, и он даже заулыбался. — И не жалко будет? Ну, с бабой-то все понятно! Бабы, как кошки — кто погладил, к тому и ластится…

— Мне еще долго сидеть… Если Саня за это время не объявится… Выйду — женюсь на ней…

Клещ внимательно, но уже без былой злобы посмотрел на Сергея и произнес:

— Ну… Это твои дела, Кабан! Только вот есть одна проблема!.. Твой Череп, когда за эту бабу вписался, поломал двоих хороших пацанов! Хороших! За это надо ответить!

— Они были на моей территории, Клещ!

— Но по понятиям за «шкуру» мазу тянуть нельзя!

Сергей вздохнул и проговорил:

— Чего ты хочешь?

— За моральный ущерб, так сказать, братве надо отстегнуть! — Ухмыльнулся уральский пахан. — И мне… За то, что я мог бы с этих бродяг еще поиметь в общак, но уже не поимею!..

— Сколько?!!

— Да, тут прикинуть надо… Не мало бабла набегает, если учесть, сколько эти бродяги мне пользы приносили… — Клещ сделал вид, что что-то подсчитывает в уме. — Ну… По сотне «косарей» им самим… На лечение и жизнь… И мне… «Косарей», думаю, триста… Заокеанских баксов, понятное дело!..

Сергей только ухмыльнулся:

— А сколько стоит, чтобы ты от Варвары отстал? Чтобы навсегда?!!

— Ну-у-у… Тут дело мутное!.. — Клещ опять откинулся на спинку стула. — Те камни «лимонов» на десять тянули, если не больше… Поешь ты про свою к ней любовь хорошо, Кабан!.. Только… Не верю я тебе! И я эту телку все-таки пощупаю!.. А может она и знает что, а?

— Она ничего не знает, Клещ! Отвечаю! — Сергей наклонился всем телом к столешнице и проговорил вполголоса. — А чтобы ты от нее отскочил… Я Черепу маляву отправлю… Чтобы вся бригада под тебя ушла… А мой «бизнес» в Москве, сам знаешь, и «моральный ущерб», и те камни пропавшие, за год окупит!.. Так что подумай!.. Я ведь могу и другую маляву отправить… И не Черепу, а уважаемым людям, тем, что меня «на положение» ставили!.. И тогда ты в Москве вообще никогда не появишься…

Ух! Какая же была сила в этих словах!..

Клещ даже отпрянул от стола:

— И ты ради «шкуры» от «положения» откажешься? — Уральский пахан был просто ошарашен. — Из-за «шкуры»!!!

— Она не «шкура», Клещ! — Проговорил Сергей с каменным лицом. — И я ради того, чтобы ее не трогали, откажусь от чего угодно!..

Клещ посмотрел на часы, и встал, зная о том, что через несколько минут его свидание с Сергеем будет закончено:

— Ладно! Забили!.. — Проговорил он. — Твоя бригада уходит под меня, Кабан! И телку я твою трогать не буду — отвечаю!.. Отправляй маляву этому своему беспредельщику!

«…Ф-фу-у-уф! — Выдохнул Сергей мысленно. — Теперь, если Клещ нарушит слово, то ему уже другие «по ушам дадут»!..»

— Через месяц! Приедешь к Черепу, и примешь все дела!.. Только…Если за это время с Варей или ее сыном хоть что-то случится, даже ангина!.. То тогда…

— Не пыли, Кабан! Я сказал — я сделаю!

— И еще, Клещ!.. — Поставил последнюю точку Сергей. — Если Паша Череп захочет со своими пацанами от тебя отвалить — ты их отпустишь!

— Да пусть валит на все четыре стороны! — Ответил уральский пахан и усмехнулся какой-то своей мысли. — Мне вместо него есть, кого «смотрящим» поставить!.. …В тот же день, с помощью Старого вора Дубины, Сергей отправил на волю письмо своему Пашке Черепу, в котором объяснял свой поступок, и просил поступить именно так, как и обещал Клещу…

Была в этой «просьбе» одна «закавыка»…

Пашка Череп, оставленный самим Кабаном «смотрящим», теперь имел полное право не выполнить просьбу-приказ того, кто отказался от своего положения добровольно… И был бы «по понятиям» абсолютно прав перед другими авторитетами!

Но…

Сергей надеялся на то, что Пашка, все же, выполнит его просьбу, ведь… Павел Черепанов был его воспитанником! В прямом смысле слова — Сергей лично тренировал его и еще нескольких молодых парней! И эти парни, которые в душе были не закоренелыми бандитами, а, все же, больше спортсменами, год назад стали «Мастерами Спорта» по самбо… И все они были очень благодарны своему тренеру…

В общем… Тогда Сергей не знал для чего он это делает, но этот десяток крепких парней, во главе с Пашкой Черепом, были его личной «гвардией», прекрасно обученной и натренированной…

И именно поэтому Сергей надеялся, что Пашка сделает все, как надо, и передаст Клещу без войны тот бизнес, который уральский авторитет понимал, и о котором ему было известно — рэкет…

А вот все остальное…

…Еще за полгода до той роковой «стрелки», на которой и объявились эти алмазы, Кабан стал втайне от погибшего Ворона, готовить себе выход из криминала в официальный бизнес…

Сергей далеко не глупый человек, понимал, в отличие от воров старой закалки, что очень скоро разгульной бандитской жизни придет конец. Да и не нравилась ему такая жизнь!.. Вот поэтому, на те «проценты», которые он получал в виде «зарплаты» от своего пахана, Кабан открыл несколько разных фирм на подставных лиц, нанял на работу хороших юристов-экономистов, запустил работу, и…

Поставил над этими фирмами личную «крышу»!..

Парадокс, но… Сергей Кабанов — бизнесмен, платил ежемесячную дань Сергею Кабану — бандитскому бригадиру, а потом и «положенцу»!.. То бишь, самому себе!.. Но теперь никто из воровского мира не мог сказать, что эти «дойные коровы», эти новые фирмы, «бесхозные» — свою дань они платили исправно!..

И знал о таком фортеле Кабана только Пашка Череп!..

И фирмы Сергея процветали — за этим Пашка следил лично!..

А Сергей…

Он надеялся на то, что Череп, прочитав слова «отдай ему все», поймет своего тренера правильно, и так же правильно поступит…

Именно так и случилось…

Май 1999 г.

Франция… Кастильяни… 4-й учебный полк…

…В этот учебный полк, базировавшийся в небольшом городке Кастильяни, что на Французской Ривьере, Владимир Ечин прибыл вместе с другими новобранцами Легиона в конце апреля…

И с того самого дня… …Дальнейшее обучение для Катрана стало на порядок «серьезнее», чем это было в Обани, на первых порах…

В какие-то моменты ему казалось, что он вернулся на 12 лет назад, к своим Старым инструкторам еще на острове Первомайский… А кое-что, для него было, и вовсе, внове…

И много тяжелее…

Особенно «спецполоса препятствий»…

На эту полосу допускались только очень выносливые и умеющие обращаться с оружием легионеры. Те, которые собирались служить не в штабах или интендантских подразделениях, те, которые мечтали попасть на службу в самый прославленный в Легионе, 2-ой парашютно-десантный полк или в Спецотряд боевых пловцов. А попасть на Корсику, где и базировался 2 ПДП, или на остров Майотта, куда, собственно и стремился Владимир Ечин, можно было, только сдав норматив на этой полосе. И далеко не каждый желающий справлялся с этой задачей! Далеко не каждый! Хоть и были они молоды и полны сил… …500 метров препятствий и упражнений, специально разработанных и «расставленных» в таком порядке, чтобы сбивать дыхание, чтобы чередовать максимальные нагрузки, с нагрузками попроще… Но именно эти «волны» и выматывали больше всего…

Здесь испытывалась не только выносливость и мастерство солдата, здесь проверялось его умение так распределить свои силы, чтобы не просто дойти до ее конца, а частенько случалось, что и не доходили, а дойти вовремя, и не только уложиться в отведенное время, и правильно выполнить все упражнения…

А этому всемерно пытались помешать еще и инструктора-капралы, выводя из равновесия психику испытуемого…

Смотришь, бывало, Стартанет один такой, гордый самим собой аж до самой жопы, рванет вперед, и поскачет, аки молодой сайгак по степи…

А ты не торопишься…

Потому, что ты знаешь, что эти, самые первые препятствия, они-то как раз и задуманы для того, чтобы отнять у тебя силы в самом начале… Ты расчетлив и мудр… И догоняешь его, этого сайгака, на середине дистанции, а иногда и раньше, и видишь, что он уже «сдох»… А ведь все самое «интересное» еще только впереди…

Именно так и действовал Катран…

«…Эту полосу придумали для «Ван-Даммов» и «Лунгренов», бля!..». — «Пыхтел» Владимир, выбиваясь из последних сил… …Тренировки на этой СПП проходили раз в неделю!.. …Но Катран ни разу не «выскочил» за установленные нормативы времени!..

Другое дело были стрельба и рукопашный бой — тут Катран был «на своем коне»… И в какой-то момент он даже стал чемпионом среди новобранцев!.. …Через три недели «обучения» сержант Дворжецки приказал Владимиру прекратить практические занятия по стрелковой подготовке и рукопашному бою и «засадил» его на неделю за парту — изучать карты африканских государств… …А через месяц интенсивных тренировок «ума и тела» Владимира пригласил к себе на аудиенцию командир учебного полка. …Конец мая… …В кабинете находились трое: сержант Дворжецки, полковник Ла Грасс, которого Катран помнил еще по совместным учениям и, еще один незнакомый пока Владимиру, полковник.

Именно он и заговорил первым:

— Присаживайтесь, месье курсант — это приказ! — Полковник был строг.

— Да, месье полковник! — Отозвался по-уставному Владимир и опустился на жесткий стул.

— Я — полковник Мюррей, командир 4-го учебного полка! Вас лично я еще не знаю, но наслышан, от сержанта о ваших достижениях в учебе. — Проговорил он, и оценивающе посмотрел на Владимира. — Нам предстоит длинный разговор, и результатом его должно стать решение, месье Йечин… Ваше решение, месье курсант! От которого будет завесить вся ваша дальнейшая судьба и, может быть, карьера в Легионе… Но сначала ответьте на один вопрос!

Полковник внимательно посмотрел на Владимира:

— Скажите, месье курсант, как вы видите свое будущее? Вы планируете сделать карьеру на службе в Легионе? Начинать в тридцать лет — это, мягко говоря, не совсем вовремя… Хотя, судя по отзывам ваших непосредственных начальников, ваших данных вполне достаточно для того, чтобы через десять-двенадцать лет занять мое место… Так как?

Катран только ухмыльнулся уголками рта:

— Я никогда не был карьеристом, месье полковник, потому, что это обязывает! А я всегда хотел иметь возможность сказать человеку в лицо, что он подонок, если он того заслуживает, пусть даже он намного выше меня по званию! — Проговорил Владимир и тут же вспомнил полковника ФСБ Гришина. — Было дело, как-то… Чуть не набил одну полковничью морду… И я совершенно не амбициозен, месье полковник!

Полковник откинулся на спинку стула, а потом встал и заходил по кабинету:

— Ну, что ж… Именно этого ответа я от вас и ожидал, судя по докладам сержанта Дворжецки!.. Он же, кстати, и рекомендовал вас на «капрала». И его поддержал ваш командир батальона… Я полагаюсь на их мнение — это проверенные и опытные офицеры. Сегодня же нашьете на форму «капральскую» нашивку!

— Благодарю, месье полковник! — Вскочил со стула Владимир.

— Сядьте, месье капрал! Это еще не все…

Полковник опять заходил по своему кабинету.

— Скажите, капрал… Вам нужны деньги?

— Не понимаю, месье полковник!

— Вы знаете, какое денежное довольствие получают легионеры?

— Да.

— И оно вас устраивает?

Владимир не ожидал такого поворота в разговоре, и потому задумался:

— Ну… Пятьсот долларов, которые получают курсанты — это, конечно, не очень много… Но я слышал, что после экзаменов легионеры 2-го класса получают вдвое больше! А если «получить» службу в стране «присутствия», то — это втрое… А это уже кое-что! Сколько получают офицеры, я не знаю…

— Как «капрал», вы будете зарабатывать около полутора тысяч… — Ответил полковник. — Все остальное — соответственно высказанной вами же формуле…

— Отлично! — Не сдержался Владимир.

— Вы считаете, что этих денег достаточно, чтобы после службы у вас было обеспеченное будущее?

— Нет, конечно, месье полковник… Если бы я был один, тогда мне этого вполне хватило бы… Но… — Катран задумался, вспомнив о «кап три» Ананьеве, который теперь вынужден был жить в своем маленьком домике на окраине Калининграда. — У меня есть один друг — мой учитель… Он уже довольно пожилой человек… И я просто обязан ему помогать… Но, вы сами сказали, что у меня хорошие перспективы, месье полковник! Возможно, через какое-то время я и сумею осуществить свои мечты…

— Значит, вас, месье капрал, интересует карьера на службе в Легионе только в контексте с деньгами?

— Это очень утрированно!..

— Но это так! Причем, из того, что я услышал, я делаю вывод, что лично вас деньги не интересуют?

— Мне много не надо…

— Русский офицер!.. Удивительные люди! — Полковник оглянулся на присутствующих, словно искал у них поддержки. — Хорошо, капрал! Скажите, хотели бы вы получать, ну, скажем, вдвое, а то и втрое, больше от той суммы, которая следует из «вашей формулы» изначально, базово, так сказать?

— А на какой срок я должен «жениться на Легионе»?

Все присутствующие улыбнулись.

— Чувствуется «школа»… Существуют несколько видов контрактов, но для вас я хочу предложить тот, о котором мы говорили только что, но с некоторыми существенными оговорками… — Проговорил командир полка и посмотрел на улыбавшегося полковника Ла Грасса. — Хотели бы вы, месье капрал, служить по своей Старой, воинской профессии? Я имею в виду боевым пловцом…

— А что это за оговорки? — Спросил Катран.

Все трое многозначительно переглянулись.

— И это тоже был ожидаемый ответ… — Произнес полковник Мюррей. — Хорошо! Перейдем к самой главной части нашего разговора! Ради этого, собственно, все здесь и собрались… Вы, конечно, слышали, о том, что на острове Майотта базируется специальный отряд боевых пловцов, которым командует полковник Ла Грасс?

И тут Владимир улыбнулся:

— Не только слышал, месье полковник!.. — Ответил он. — Я прекрасно знаю, как работают под водой эти профессионалы — как-то мы даже проводили совместные учения!..

На это заявление полковник Ла Грасс только кивнул головой согласно.

— И, если быть искренним до конца… — Продолжил Катран. — Я, отправляясь в Легион, подразумевал службу именно в этом отряде!

— Но он постоянно базируется в очень отдаленном от Франции месте, капрал! — Проговорил полковник Мюррей удивленно. — И вылетать оттуда на «большую землю» вы сможете только один раз в году!

— Если это и есть «особые условия» и «оговорки», месье полковник, то я согласен! — Улыбнулся Владимир. — «Дальние походы» для меня не новость!

— Что скажете, полковник? — Мюррей посмотрел на Ла Грасса.

— Я забираю, капрала! — Прогудел полковник густым баритоном. — Такие бойцы всегда нужны!.. Тем более я помню и знаю, как он умеет работать под водой!..

…Клещ летел в Москву «принимать дела»…

Он, как и обещал Кабану, честно подождал месяц после их разговора, а потом позвонил Паше Черепу:

— Але! Череп?

— Кто говорит? — Раздался в ответ недружелюбный голос.

— Клещ!..

— Ясно… — Череп был немногословен.

— Ты маляву от Кабана получил?

— Неделю назад…

— Как решать будем? Миром, или…

— Можешь прилетать… Хоть завтра!.. Сделаем так, как между вами уговор был — я нашего пахана уважаю!

— Теперь твоим паханом буду я, Череп!

— Нет! Не будешь! — Твердо ответил Пашка. — А обо всем договоре знаю!.. И могу отвалить со своими пацанами, когда захочу!..

Клещ потер пятерней свое лицо, и проговорил нервно:

— Только после того, как мне все передашь!

— Само собой, Клещ! — Ответил Череп. — Проскочим по всем барыгам, что мы доим, по остальным точкам… На это уйдет дня 3–4… Я тебе дам весь расклад, а потом мы отваливаем!

— Сколько народу с собой заберешь?

— Не много… Только тех, с кем в зал к Кабану тренироваться ходил… Вместе со мной — девять пацанов…

— Не многовато ли, Череп?

— Нормально! Тебе вся остальная бригада достанется — около сотни бойцов… Так что…

— Лады! Договорились! — Ответил Клещ.

— Когда ждать?

— А вот завтра и жди! — Ответил уральский пахан. — В нашем деле — время не ждет!

— До завтра! — Ответил Пашка Череп.

И в телефонной трубке раздались гудки отбоя… …Теперь Клещ с «чистой совестью» летел в столицу, чтобы принять под свое крыло московскую бригаду…

Москва встретила уральского пахана мелким как пыль дождем…

Через несколько дней весну уже должно было сменить лето, но погода стояла скорее осенняя — было сыро, пасмурно, холодно и через день шли дожди… Природа, словно горевала над чем-то, проливая на землю слезы дождей… …Пашка Череп стоял у выхода аэропорта Домодедово в окружении своей «гвардии» и нервно курил…

— Слышь, Череп… — Проговорил один из парней. — Никак не могу понять… На кой Кабан решил отказаться от всего? Мы ж все как он сказал, делали!..

— Значит не все, Чика! — Пробурчал Павел, и поднял воротник своей короткой кожанки, укрываясь от мороси дождя. — Из-за Варьки он… Чтобы уральские от нее отстали… Во всяком случае он мне так написал…

— Не понял?!! Мы же с тобой тогда тех козлов так отоварили, что!..

Парень бы довольно высокий, крепкий, с широкими плечами, мощными бицепсами и запястьями, и едва ли не осиной талией — эдакий классический треугольник… А вот его лицо… Оно небыло угрожающим… Хоть и хмурил он брови, и катал большие желваки на скулах… И хоть и была его голова очень коротко стрижена, по последней рэкетирской моде, но… От этого молодого парня за версту веяло врожденной добротой… Казалось, что он вот прямо сейчас возьмет, наклонится, и погладит дворовую кошку, а потом принесет ей поесть…

— Зря мы тогда ту разборку устроили, Чика… — Проговорил Череп в ответ. — Может с нее все и началось…

— Но по понятиям мы правы были! Это каждый подтвердит!

Череп посмотрел сначала на говорившего, потом на всех остальных, и проговорил негромко:

— По понятиям — да! Эти козлы на нашей территории паслись! Только… — Он посмотрел на двери аэровокзала. — Этот Клещ, бля, на самом деле, как тот клещ!.. Вышел на авторитетов, чтобы те подтвердили, что за чужую бабу мы не должны были вписываться… А раз вписались и его быков поломали, то надо баблом ответить…

— Ну, и ответили бы!

— Не знаю я, Чика! Что-то там, у Кабана с Клещом по поводу этой Вари какой-то свой базар вышел… Короче… Хорошо еще, что московские авторитеты нам этих несколько фирм «крышевать» оставили… Но попариться на терках мне здорово пришлось!..

— Так мы Клещу не все отдаем?

— От всего он подавится! — Ответил Череп неопределенно.

И вспомнил, на что потратил всю последнюю неделю…

Как только он получил от Сергея письмо, Павел тут же связался с основными московскими авторитетами, и договорился о встречах…

А дальше…

Дальше он должен был убедить их в том, что раз уж и пошел такой дележ, а Кабан официально отказался от статуса «положенца», то он Пашка Череп, может и не подчиниться его приказу, или подчиниться, но не полностью…

Смысл заключался в том, что он хотел создать отдельную, новую «бригаду», не зависящую от Клеща, и оставить себе для «крышевания» не так уж и много — всего-то 12 фирм…

Откровенный рэкетирский разгул лихих 90-х годов, к середине 99-го уже семимильными шагами шел на спад, УБОП МВД мощно развернулся в своих карательных мерах, и… Воровские авторитеты, особенно московские и питерские, стали активно сводить со своих тел воровские наколки, и перекрашиваться в «солидных бизнесменов»… В общем… Криминал стал легализовываться…

На этом и сыграл довольно неглупый Павел Черепанов, то бишь Пашка Череп… На воровской сходке он сказал, что организует частное охранное предприятие, которое и будет, совершенно официально «крышевать» эти фирмы… И воры согласились… И не просто согласились, а взяли эту идею на свое «вооружение»!.. А в благодарность за идею отдали Черепу «на проживание» те фирмы, которые он и просил… Фирмы эти были довольно новые, работали около года… И доход приносили совсем небольшой по сравнению с другими… Так что… Никто ничего не терял…

Да только…

Именно это и нужно было Черепу!.. Потому, что эти фирмы, и об этом знало всего два человека, принадлежали Сергею Кабанову… … — Ну, что там? — Спросил Павел у одного из своих «гвардейцев».

— Самолет приземлился десять минут назад, Череп!

— Значит, эта гнида уже скоро появится! — Проговорил Павел.

И, словно в подтверждение его слов, в открытых стеклянных дверях аэровокзала показался Клещ…

Они, конечно же, небыли знакомы раньше, но…

Не узнать его было невозможно!..

Клещ, приехавший принимать «империю», которая сдалась без боя, считал себя, по меньшей мере, Александром Македонским…

Его гордый взгляд свысока на всех окружающих, его снисходительная ухмылка в тонких губах, его вальяжные движения, и… Его «свита» — десяток «быков» с совершенно бандитскими мордами…

— О! Валит падла! — Проговорил Чика и сплюнул. — На понтах, как на колесах!

— Смолкни! — Цыкнул на него Череп. — Потом все обмозгуем!

А Клещ, теме временем, уже тоже безошибочно узнал в людской толчее Пашку Черепа, и направился к нему, разрезая толпу, словно ледокол арктический лед… Как говорится: «Моряк моряка видит издалека!»…

Он подошел на два метра, сунул руки в карманы шикарного бежевого плаща и произнес небрежно:

— Я — Клещ!

— Я — Череп! — Павел сделал шаг вперед. — Поехали?

— Ждать нечего! — Согласился уральский авторитет. — Раньше сядешь — раньше выйдешь!.. …Они ехали по трассе в шикарном «Шестисотом мерине», впереди и позади, неслись два «Гранд Чероки» с «гвардией» Пашки Черепа, а замыкал эту кавалькаду непритязательный и даже слегка потрепанный микроавтобус «Тойота», в котором пришлось потесниться уральским бандюкам…

Клещ с интересом рассматривал в окно проносившиеся пейзажи и не торопился вступать в разговор, чувствуя себя полноправным хозяином…

Да вот только Павел так не думал…

Он-то и начал разговор, вручив Клещу папку с какими-то бумагами:

— Вот!

— Что это? — Удивился Клещ.

— Это полный список тех, кто «ходит под бригадой»… Теперь уже твоей!

Уральский вор еще более удивленно уставился на Павла:

— Не понял? На хрена мне эти бумаги? Договаривались, что ты лично мне все покажешь!

— Тут все дела, Клещ! Адреса!.. Имена всех барыг, которые рулят этими фирмами, и суммы, которые они должны отстегивать со своего бизнеса!.. — Ответил Череп. — В общем… Ты с собой толпу «быков» привез, так что разберешься сам — не маленький!.. А мне некогда! Я тебя познакомлю с бригадирами, и со своими отваливаю!.. У меня теперь свой «бизнес»!..

Клещ хмыкнул неопределенно, и углубился в прочтение «бухгалтерских документов»…

Прошло не менее получаса, кавалькада уже была на подъезде к гостинице не далеко от центра Москвы, когда Клещ поднял голову, и спросил:

— Слушай, Череп!.. Мы договаривались с Кабаном, что он отдаст мне весь свой бизнес! Весь!

— И что?

— А то, что в Москве уже месяц сидят пару моих людей!.. — Проговорил зло уральский вор. — И я точно знаю, какие фирмы «крышевал» Кабан!..

— И что с того? — Павел совершенно не боялся Клеща, и открыто смотрел ему в глаза. — Тебя что-то не устраивает, Клещ?

— Все цифры и имена правильные — они совпадают с тем, что я уже знаю! Тут ты меня не обманул, Череп… — Клещ прищурился, и тут же превратился в прожженного бандита. — Но я не вижу еще 12 фирм!.. Ты что, покрысятничать решил? А не боишься, что ответить придется?!

В ответ Павел только улыбнулся:

— Это теперь мой бизнес…

— Кто это решил?

— Это решила сходка, Клещ! — Павел был удовлетворен тем эффектом, который произвели на уральского пахана эти слова. — И если тебе что-то не нравится — то можешь собрать на сходку московских «законников», и решить этот вопрос!..

Лицо Клеща от ярости было уже пунцовым, но он молчал…

А Павел поставил последнюю точку:

— Только, знаешь, Клещ… Я бы тебе этого делать не советовал!.. Я авторитетным людям хорошую идею кинул, и они решили эти фирмы отдать мне «под крышу» в виде благодарности… — Череп смерил своего врага презрительным взглядом. — А ты в Москве человек новый… Для общества здесь еще ничего не сделал… Так что… Тебя не поймут, Клещ… Сам же знаешь, что по понятиям — жадность это западло для пахана!.. Да и получил ты такой кусок, что… Тебе бы его удержать!.. Москва — это тебе не Урал… Тут быстро сожрать могут!..

В этот момент «Мерседес» остановился у входа в гостиницу.

Они вышли из шикарного автомобиля, да так и остались стоять, каждый у своей дверцы, злобно поглядывая друг на друга, поверх лакированной крыши…

И Клещ, наконец, заговорил:

— Ладно, Череп!.. Мы еще посмотрим, так ли ты прав!

— Не сомневайся, Клещ! Тут не я один думал!.. — Усмехнулся Пашка, наглой улыбочкой. — И знаешь что… Послушай бесплатный совет… Ты просто прими под себя все, что тебе отвалилось, и займись делом — налаживай бизнес… А сходку пока лучше не собирай… Как бы она против тебя не обернулась!..

Павел обернулся и пошел к джипам, около которых его, в напряжении и с каменными лицами, ожидали «гвардейцы»…

Но, не пройдя и трех метров, Череп обернулся и усмехнулся волчьим оскалом:

— Кто знает, как авторитеты решат, Клещ! — И «вбил последний гвоздь» в сознание уральского пахана. — А если от Варвары не отвалишь… То как бы тебе не «отправиться в Сочи», вслед за твоим фуцаном Пикой — за свой базар всегда надо отвечать!..

От такой новости Клещ просто остолбенел. Он смотрел, словно в замедленной съемке, как расселись по машинам его враги, и как рванули с места, вливаясь в городской поток, а сам напряженно думал:

«…Значит Пику на «Белом лебеде» замочили?.. И это точно сделал Кабан!.. — Билась в его голове мысль. — За то, что он бросил ему предъяву за те камни!.. С камнями вроде бы ужу все решили, и с бабой этой… А Пику он, все же, мочканул!.. Значит не все так просто! Не все! Значит, знает он, падла, где эти камешки! Знает!..»

Клещ нервно курил, поглядывая на своих «быков», которые раззявив рты, словно дети оглядывались по сторонам:

«…А Череп прав — поднимать волну сейчас нельзя! И бабу эту трогать тоже нельзя — мы здесь еще совсем не обжились!.. — Думал уральский пахан. — А вот узнать, как Пика лапти склеил, надо обязательно! Вот тогда и посмотрим, насколько Кабан хитер!..» …Через два дня «воровской почтой» из Москвы в Соликамск, в спецзону «Белый лебедь» отправилась малява…

Ответ пришел к Клещу только в середине лета… …Середина июля… …Он сидел в своем шикарном офисе, и еще и еще раз перечитывал небольшой потертый, засаленный клочок бумаги:

— Значит ты, Пика, на мыле поскользнулся, когда в бане был… И упал так неудачно, что точно виском о кран ударился? — Клещ выкурил уже полпачки сигарет и выпил уже полбутылки коньяка. — И случилось это на следующий же день после моей свиданки с Кабаном? И, что самое интересное — местные следаки никого ни в чем не заподозрили, и никого не прихватили! Типа обычный «несчастный случай»!..

Клещ встал, и подошел к окну.

Из его офиса, находившегося на 24 этаже одного из новых офисных московских небоскребов, открывался вид на огромный мегаполис, залитый ярким солнечным светом…

Клещ за эти полтора месяца уже окончательно перебрался в столицу, оставив «на хозяйстве» в Екатеринбурге одного из своих приближенных.

И он все же не последовал совету Пашки Черепа, и собрал воровскую сходку, чтобы решить вопрос о тех 12 фирмах… И уже на ней убедился, что Череп был прав — московские «законники» очень жестко указали Клещу его место, да так жестко, что он чуть было не лишился всего… Но, в конце концов сходка решила все же не «давать по ушам» уральскому авторитету, а дать ему «испытательный срок» до осени, чтобы тот доказал, что имеет право на такой большой кусок «сладкого пирога»…

И посоветовали, в конце разговора, последовать идее Пашки Черепа — не бандитствовать открыто, как это продолжалось до сих пор на Урале и в Сибири, а «перекраситься» под бизнесмена, и уж под этим соусом, «оказывая консультационные и другие услуги» фирмам, которые к нему отошли под «крышу», стричь с них шерсть…

И Клещ затих… Затаился…

Создал большой холдинг, и стал зарабатывать приличные деньги…

И вот теперь пришло это известие о Пике… …Клещ отошел от огромного окна, уселся в шикарное кожаное кресло, и проговорил в полголоса:

— Ладно, Кабан!.. Хитрый, говоришь? Всех развел? Ну, ничего!.. Я тебя подожду!.. И бабу твою трогать не стану! Пусть живет твоя шкура!.. — Он налил себе полстакана коньяка, и опрокинул его в рот одним махом. — Я теперь бизнесмен!.. Так что… Ты посиди, падла, а я тебя подожду!.. И за это время бабла нарублю!.. А когда выйдешь — тогда я с тебя за все спрошу!..

Приняв такое решение, Клещ закурил еще одну сигарету, и углубился в изучение каких-то бумаг…

…С тех пор, как Александр Игнатьев попал к туарегам и стал Инсаром, прошло почти 4 года…

Но память к нему так и не вернулась, и он ничего не знал и не помнил из своей прошлой жизни…

И… Он уже и не хотел ничего вспоминать… Теперь Инсар был не просто кочевником-туарегом — он был приближенным к вождю лицом, личным нукером Старого Али! И такая жизнь ему нравилась!

Инсар стал жить так же, как жили и все остальные воины племени:

«Дай мне мехари, седло и шатер — и я буду счастлив!»…

Туареги под предводительством Старого Али все так же кочевали по Сахаре и Аравии, неспешно передвигаясь среди барханов по пескам от одного оазиса к другому… Они все так же совершали свои набеги на суданские деревни, захватывали пленников, а потом продавали их на рынке в Западном Дарфуре… Случались у них и стычки с враждующими племенами, и столкновения эти далеко не всегда заканчивались бескровно…

В общем жизнь в племени Али текла своим обычным чередом, так, как жили и их предки… Казалось, что здесь время попросту остановилось…

А Инсар…

Он чувствовал себя в этом мире полноправным членом… И Старый вождь ни разу не пожалел за эти годы, что когда-то принял решение сделать его своим личным телохранителем — благодаря мужеству, отваге и силе Инсара, Али за это время ни разу даже небыл ранен…

Жизнь вошла в обычное для кочевников русло…

Но вот сам Инсар…

В один из моментов он понял, что влюблен…

Амаль…

Маленькая, десятилетняя девочка, которая дважды спасала его жизнь, теперь превратилась в настоящую восточную красавицу!

Точеная, стройная фигура, удивительно красивое, с тонкими чертами, лицо и огромные томные глаза…

На нее заглядывались многие юноши племени, но… Туареги свято чтили свои древние традиции… И не мужчина, а женщина выбирала себе спутника жизни…

А Амаль, судя по всему, свой выбор уже сделала…

Все, свободное от «службы», время Инсара она занимала собой… И он был рад этому, и очень счастлив…

Но время они проводили не праздно!.. …У Амаль уже давно небыло матери, но были живы родные тетки, которые и взяли на себя ее воспитание…

Туарегские мужчины, практически поголовно неграмотны, ибо у мальчика одна задача — вырасти настоящим воином…

А вот женщины…

Именно женщины у туарегов являются носителями этой древней культуры, и даже письменности… …С раннего детства, тетки учили Амаль всяческим премудростям, которые должна знать и уметь туарегская женщина… Позднее, столь же заботливо, они занялись культурным развитием девочки.

Они учили ее писать и читать на тифинаг, обучали Корану и молитвам, стихам и декламации, а Амаль с настойчивостью взрослой женщины передавала все эти знания Инсару…

И он был ей за это очень благодарен…

А еще, что очень ценится в туарегском обществе, тетушки учили Амаль игре на амзаде — однострунной туарегской скрипке… …Этот музыкальный инструмент — опаснейшее «оружие» в руках туарегской женщины. С его помощью она заставляет слушателей любить ее, желать, добиваться, приглашать, ухаживать за ней… Но самое главное — в умелых руках амзад может умолять и карать…

Действительно, муж или возлюбленный, который ведет себя не лучшим образом, не может избавиться от страха перед тем, что, вернувшись в свою палатку либо отправившись вечером на ахал — вечерние посиделки — не услышит от жены или своей любимой возбуждающих звуков амзада. Но надежда на то, что женщины сыграют для него на своей волшебной скрипке, пробуждает в нем мужество и чувство соперничества, делает послушным и ласковым в отношениях с ними…

Такова власть музыки над сердцами тех, кого называют «синими воинами пустыни»…

И Инсар не был исключением…

Каждый раз, когда он возвращался из очередного похода, Инсар с нетерпением ждал того момента, когда он наконец-то сможет войти в палатку повзрослевшей Амаль, и услышать нежные звуки ее амзада…

Так повторялось каждый раз…

Так было и в этот день… … — Здравствуй, Амаль! — Сказал Инсар, входя в палатку, подошел к девушке, присел около нее, посмотрел в ее лицо и увидел, что у Амаль красные глаза. — Ты опять плакала? Почему?

— Я ждала тебя, Инсар! — Проговорила девушка грустно. — Я каждый раз плачу, когда жду тебя… И боюсь, что ты не вернешься!..

— Я всегда буду возвращаться к тебе, Амаль! — Проговорил Инсар, и погладил ее по голове. — Я теперь не могу умереть, зная, что ты меня ждешь!

И Амаль наконец-то улыбнулась:

— Я хочу спеть тебе песню, которую придумала за то время, пока ждала тебя… Слушай, Инсар! Слушай!..

И в туарегской палатке раздались нежные звуки амзада, и красивый девичий голос:

…Инсар слушал эту песню, и понимал, что для него эта девушка, по сути девочка еще, дороже собственной жизни:

— Спасибо тебе, Амаль…

— За что? — Удивилась девушка искренне. — За эту простую песню?

— За то, что ты есть, Амаль! И за то, что ты дважды даровала мне жизнь!

Девушка подняла на Инсара глаза, и проговорила тихо:

— Еще тогда, когда ты спас моего отца, приняв в свое тело пулю, которая была предназначена для него, я сказала ему, что ты будешь моим мужем… — И, застеснявшись собственных слов, спрятала лицо отвернувшись. — И я не изменила своего решения до сих пор… Потому, что я люблю тебя, Инсар! С каждым днем все сильнее…

— Спасибо тебе еще раз, Амаль… — Проговорил Инсар, и поднялся. — Ты наполнила мою душу радостью, как Родник в оазисе наполняет жизнью деревья!.. А теперь я пойду — я нукер, и не могу надолго оставлять Али одного…

— Иди любимый мой! — Ответила девушка. — Иди и помни, что мой амзад всегда будет петь для тебя песню любви!..

Инсар вышел из палатки, и направился в сторону большого шатра аменокала Али, вокруг которого горело множество огней…

Племя Старого Али около двух недель назад, преодолев огромный многодневный переход через пески Аравии, остановилось, наконец, в большом оазисе. Отсюда, до рынка в Западном Дарфуре, где продавались и покупались рабы, оставалось каких-то 2–3 дня пути…

Разбив здесь большой лагерь, Али уже дважды уводил своих воинов в набеги на суданские деревни…

Вот и сегодня они опять привели с собой полтора десятка невольников. Теперь пленников у Али было около сорока человек. И после их продажи, племя могло запастись провиантом на долгое время, и даже купить пару-тройку молодых верблюдов…

В предвкушении удачи на рынке, и на радостях оттого, что все до этого дня шло очень хорошо, старый Али объявил большой ахал, дабы дать воинам племени отдохнуть душой, и насладится музыкой…

И воины-туареги были рады этому редкому празднику… …На пустыню уже опустилась темная южная ночь, в черном небе зажглись мириады огромных звезд, а луна… Такая большая сегодня, казалось зацепилась за ветви высоких финиковых пальм, да так и осталась там висеть, словно огромный прожектор…

Инсар, подумав немного, не пошел к шатру вождя — там уже была толчея, слышались звуки амзадов и взрыва смеха… А Инсару хотелось тишины…

Он отошел от оазиса на несколько десятков метров, и поднялся по осыпавшемуся под ногами песку на гребень ближнего, не очень высокого бархана. Там, на вершине, он уселся на гребень, и посмотрел вдаль…

Ночная пустыня сегодня была очень красива!..

Полная луна и в самом деле освещала ее, словно прожектор!

Отсюда, с гребня бархана, на несколько километров были видны освещенные ее неверным холодным светом «ребристые» бока барханов, встававших перед глазами, словно горы…

Изредка Инсар посматривал с высоты на тот шумный праздник, который происходил в его лагере, но… Идти туда ему не хотелось… Он, словно добровольный часовой на посту, зорко осматривал окрестности, и думал о своем:

«…Амаль! Какая же красивая ты выросла за это время!.. — Его мысли были похожи на тот журчащий родник, который бил из-под камней в оазисе. — И я люблю тебя, моя спасительница! И хвала Аллаху, что я ничего не помню! Это очень хорошо, потому, что… Я не хочу иной жизни, и не хочу знать других женщин!..»

Он долго сидел не двигаясь, словно статую, созерцая фантастический пейзаж ночной пустыни, но… В один из моментов Инсар заметил какое-то движение в песках, какие-то неверные тени, и напряг зрение:

— Так… Что бы это могло быть? — Проговорил он себе под нос едва слышно, и медленно перезарядил свой карабин. — Какой-то зверь? Ночной хищник?

Он даже привстал с места и стал зорко вглядываться в ночную пустыню…

И его молодые глаза не подвели своего хозяина:

— Волки… Четыре крупных самца… На охоту наверное вышли!.. — Проговорил он, наконец, и улыбнулся. — Ну, эти-то к лагерю не пойдут — людей эти пустынные охотники боятся!.. Вот если бы это была лиса или шакал, тогда…

Инсар опять присел на кромку бархана, положил карабин себе на колени, и стал наблюдать за тем, что будут делать волки…

Он вообще любил понаблюдать за тем, как живут в пустыне различные ее обитатели, конечно тогда, когда на это было время…

Да только в этот раз долго этого делать не получилось…

Через полминуты, волки, которые неторопливо кружили примерно в полукилометре от лагеря Али, вдруг замерли в какой-то момент, дружно повернув голову к одному из барханов, а потом, словно по команде невидимого судьи, словно бегуны-спринтеры, рванули с места в карьер, подальше от оазиса…

— Не понял? — Проговорил удивленный Инсар. — Леопард здесь не водится… Кто же их так напугал?

Инсар напрягся, и стал внимательно вглядываться в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть на гребне бархана, находившегося по другую сторону оазиса…

И его настойчивость была вознаграждена…

Луна светила Инсару в спину, и склон, который был у него под ногами, был абсолютно темен. А вот склон бархана напротив, был достаточно хорошо освещен холодным лунным светом. Инсар специально выбрал для своих созерцаний именно этот бархан, чтобы не пялиться в темноту, а понаблюдать за красотой ночной пустыни, а попутно и видеть все то, что происходит в лагере его племени и окрестностях…

И видимо интуиция, или седьмое чувство», его не подвела…

В какой-то момент он разглядел несколько теней, которые очень медленно сползали по освещенному склону бархана вниз, в сторону лагеря…

«…Пять, восемь, двенадцать!.. — Считал он, очень медленно спускаясь к лагерю и не отрывая глаз от противоположного бархана. — Семнадцать, двадцать два!.. Да сколько же вас?!!»

Он уже понял, что происходит, но хотел, все же, быть уверенным в своей догадке до конца…

И тут…

В неверном лунном свете сразу несколько теней блеснули металлом, и одновременно с этим Инсар сумел разглядеть на фоне желтого песка белую чалму… …Туареги делятся на две большие, враждующие между собой группы: восточную, самую дикую и загадочную, где доминируют племена кель-аир, к которой, собственно и относилось племя Старого Али, и кель-гресс, и западную, более многочисленную и более цивилизованную, подчиняющуюся племенам юлемедден, кель-ахаггар, кель-аджер, ифорас и тенгеренгиф.

А поскольку все лагеря кочевых туарегов более или менее похожи друг на друга, а граница между восточными и западными племенами точно не определена, ибо в песках пустыни это невозможно, то различают они друг друга довольно просто.

Во-первых, по цвету палаток: у западных туарегов палатки черные и красные, у восточных — полосатые, белые, желтые и коричневые. А во-вторых, по цвету лисама, покрывала обернутого вокруг головы мужчины: у западных они белые, а у восточных — синие или голубые…

Инсар носил темно-синий лисам… …Сделав два этих открытия, Инсар вскочил на ноги, и, проваливаясь по щиколотку в песок, понесся по склону бархана вниз, к лагерю:

— Юлемедден! — Проорал он во всю глотку, надрывая голосовые связки. — Юлемедден! Воины к оружию! Юлемедден!!!

И выстрелил в сторону освещенного склона, по которому сползали опасные «тени»…

Сказать, что в лагере Али начался переполох и паника… Нет!

Это племя уже давно привыкло и смирилось с тем, что у них есть извечные враги… Да они и сами порой совершали подобные набеги на их лагерь… Эта война длилась уже неизвестно сколько веков, и поэтому кочевники всегда были готовы к опасности, к нападению и всегда были готовы защищать свои палатки… Даже на ахал воины-туареги приходили в полном вооружении… Это был образ их жизни, этих аборигенов пустыни…

В лагере зычный голос Инсара узнали тут же. А поняв, где он находится и в какую сторону стреляет, тут же сообразили, откуда надобно ждать нападения, ощетинились оружием, и…

— Ба-ба-ба-ба-бах!!! — Рявкнул дружный залп…

И понеслась свистопляска боя…

— Ба-ба-бах! — Раздался далекий ответный залп от бархана…

— В-вау-у! — Взвыли высоко над головами пули.

Между племенами было немногим меньше полукилометра, а на этом расстоянии, да еще ночью, в неверном лунном свете, стрелять прицельно из обычных Старых карабинов, не отягощенных оптическими прицелами, было практически невозможно. Да и где было взять жителям пустыни такие современные «средства ведения боя»? Поэтому эти первые залпы были скорее психологическими…

— Ба-ба-бах!!!

Но…

Туареги — есть туареги!..

— Аллаху Акбар! А-а-а-а-а!!! — Прокричал Старый вождь Али.

И сверкнул сталью своего изогнутого меча…

Воины двух племен галопом неслись навстречу друг другу, чтобы схлестнуться, как это бывало и много веков назад в жестокой рубке на мечах, ибо, как бы там ни было, а ружья и карабины, все же, были не их оружием…

Воины Али были в своем лагере, и поэтому кое-кто из них, как и сам вождь, даже успел вскочить в седло своего мехари, и теперь, на нападавших первым эшелоном неслась, опустив к земле острые наконечники своих копий, туарегская «кавалерия»…

— Ялла! Ялла! Рац! Рац! — Орал во все горло вождь Али, чей верблюд был впереди всех. — Аллаху Акбар!

Мехари вождя Али, лучший верблюд во всем племени, несся галопом, а бок обок с ним, уцепившись одной рукой за подпругу, с поблескивавшим мечом в другой руке, нечеловеческими, практически трехметровыми скачками, несся пеший его личный нукер — Инсар!..

— Ял-ла-а-а-а! Ял-ла-а-а-а!!! — С совершенно зверскими глазами навыкате, орал он, размахивая своим грозным мечом. — А-а-а-а-а!!! …И пришел момент, когда две эти силы с сабельным металлическим звоном, и неимоверным грохотом, столкнулись, слились в единую массу тел…

— Х-хы! Х-хы! Х-хек! Ях-ха!..

Эта сабельная рубка была такой яростной и беспощадной, что порой случалось даже такое, что кто-то из этих воинов, лишившись руки после сабельного удара, совершенно не осознавал этого. Воин просто поднимал с земли свой же окровавленный меч уцелевшей рукой, и вновь бросался в сечу, продолжая ее, пока окончательно не истекал кровью, и не падал на песок замертво… … — Хр-ры-э-э-э! — Взревел от боли, и повалился на землю от сабельного удара, перерезавшего сухожилия, мехари вождя Али. — М-мэ-э-э!!!

Да только вождь в пылу схватки этого, казалось, даже и не заметил — он просто соскочил с седла, и уже пешим ринулся на врагов, обнажив свой изогнутый меч:

— Аллаху! Аллаху Акбар!!!

Вождь Али не замечал вокруг себя ничего — настоящий воин-туарег он был полностью поглощен боем… Он просто рубил направо и налево всех тех, у кого на голове был повязан белый лисам…

Он не замечал и того, что в полуметре от него, за спиной, была его живая тень, его «ангел-хранитель», который прикрывая эту бесшабашную спину, сам получал сабельные удары… По собственной спине, по рукам, по плечам… Инсар был верен своему долгу, хоть уже и истекал кровью от множества ранений…

Но…

Силы были не равны…

В этот раз враги Али видимо специально копили силы…

У старого вождя было около пятидесяти проверенных отважных воинов, да только вот врагов в этот раз было едва ли не вчетверо больше, и мастерством и смелостью они не уступали — туареги, есть туареги… … — Х-ха! Х-ха! — Рубился Инсар из последних сил, хотя в его глазах уже плавали разноцветные круги от потери крови. — Х-хэк! Х-ха-а!

— Шмяк! Думц! — Сопровождались звуками его сабельные удары.

— А-ас-са! Х-ха! — Рубился рядом с ним Старый Али…

Но силы племени таяли буквально на глазах…

Али уже понял, что в этот раз проиграл, и уже при Гунновился к достойной смерти для вождя — отбросить в сторону меч и пойти на врагов с одним кинжалом, когда…

Во лбу одного из нападавших «расцвел» алыми брызгами «цветок»…

Али даже замер от неожиданности, и стал оглядываться по сторонам. И увидел, что такие же «алые цветы» стали вырастать в головах, спинах и на груди других туарегов с белым лисамом на голове, и они падали на песок замертво. И происходило это с такой скоростью, что… Через несколько секунд вокруг Али в радиусе двадцати метров находились только трупы…

— Аллаху Акбар! — Произнес он в сильном изумлении.

Али, провоевавший в пустыне всю свою жизнь, очень хорошо знал, как выглядят пулевые ранения, и обмануться он не мог. Не понимал Старый вождь только одного — почему он не слышал ни единого выстрела…

— Воистину Аллах бережет детей своих, и карает нечестивцев! — Произнес он, оглядываясь по сторонам. — Убереги меня, о Великий, от кары своей!..

Вся местность вокруг была усеяна трупами. И очень многие были с «алыми цветками»…

А еще…

Нападавших на лагерь Али поблизости больше небыло — те, кто сумел выжить в этой бойне, попросту ушли в барханы, подальше от неведомой силы, которая отняла у них такую близкую победу над племенем Али…

Вождь присмотрелся к тем, кто лежал поблизости, и увидел своего верного личного нукера…

Инсар лежал на спине, безвольно раскинув руки в стороны… Его плечи, руки, и даже голова были безжалостно посечены сабельными ударами. А на песке под ним уже образовалось довольно большое темное пятно…

Али встал рядом с Инсаром на одно колено, взял его окровавленную ладонь в свою, и проговорил тихо:

— Ты был моим лучшим нукером, Инсар… — Если бы рядом с Али сейчас находился кто-то еще, то он, наверное, сумел бы заметить скупую слезинку в уголке глаза этого сурового туарега. — Жаль!.. Жаль, что мы с тобой так и не породнились… Амаль, наверное будет долго горевать по тебе… Жаль что ты умер, Инсар… Но ты умер, как настоящий воин — в бою, прикрыв собой спину твоего вождя… Я всегда буду благодарен тебе, найденыш… И я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, Инсар!..

Али, наконец, поднялся во весь рост, и проговорил громко:

— Мы уходим! Этой же ночью!..

Он неспешно пошел в сторону оазиса к своему лагерю, а за ним последовали жалкие остатки его былого войска — не больше полутора десятка воинов, на каждом из которых была хотя бы одна сабельная «отметина»…

Примерно через четверть часа, наскоро собрав то, что можно было собрать, побросав множество палаток со всем имуществом и всех захваченных пленников, племя вождя Али, погрузившись на уцелевших верблюдов, и взяв с собой недельный запас воды, вышло из оазиса, и направилось на север, вглубь пустыни…

И за этими скорыми сборами никто из кочевников не обратил внимания на то, что происходило на недавнем «поле боя»…

А там…

Как только израненные воины Али отдалились он этого места на пару сотен метров, из темноты, словно призраки, с близлежащих барханов спустились «тени», в странных, камуфлированных одеждах, сливавшихся своим рисунком с пустынным пейзажем, и со странного вида оружием в руках…

Их было чуть больше двух десятков…

— Осмотреться! — Проговорила одна из теней тихо, в маленький микрофон рации. — Легко раненным оказать помощь! Тяжело раненных будем забирать с собой!..

«Тени», пригибаясь к земле, за несколько минут обежали все «поле боя», и одна из них вернулась с докладом:

— Скорпион!

— Слушаю!

— Легко раненные не обнаружены, видимо ушли со своими…

— Тяжелые?

— Есть пятеро… Только…

— Сержант! — Проговорила главная «тень» с легким раздражением. — Мы на чужой территории! До рассвета времени осталось не более трех часов! Этого времени едва-едва хватит на то, чтобы с нашей базы вылетели вертолеты, и чтобы мы все успели пересечь на них границу… Так что не растягивай «удовольствие», Джамп, а говори по существу!

— Так точно, месье лейтенант! — Ответила вторая «тень». — Спасти мы сможем только одного — у него очень глубокие сабельные ранения, и их очень много, но все же они не смертельные… Если суметь остановить кровотечение, то он возможно и выживет…

— Остальные?

— Остальные врядли протянут и полчаса…

— Ясно!.. Вызываем вертолет для эвакуации группы! Отправляй наши координаты, сержант, и будем ждать! — Проговорила «главная тень». — Вывозить будем всех, кто дождется вертолета!.. …Через пару часов, уже перед самым рассветом, над «полем боя», поднимая тучи пыли, завис вертолет…

А еще через две минуты, он уже уходил в сторону моря, унося в своем чреве развед-диверсионный взвод лейтенанта Французского иностранного Легиона Франтишека Дворжецки, со странным позывным «Скорпион», и единственного живого тяжело раненного туарега, который все-таки дождался вертолета, и которого еще можно было спасти…

Этим спасенным был… Инсар…

Середина лета 2002 г.

Франция. Кастильяни… 4 — й учебный полк…

«Туарег»…

…Видимо, все же, над Инсаром летал его ангел-хранитель, который вот уже в который раз, раскрывал над ним свои крылья, оберегая от смерти…

Те «тени» разведчики-диверсанты, французские легионеры, которые не дали погибнуть племени Старого Али, и которые забрали с собой в вертолет едва живого Инсара, оказались в том месте, в общем-то, случайно, ибо возвращались со своего задания, но очень вовремя…

Когда через пару-тройку часов Инсара доставили на базу в Джибути, хирурги сразу же положили его на операционный стол — туарег уже был практически на грани жизни и смерти… Но военные врачи приложили все свое умение, и буквально силой достали Инсара «с той стороны»…

Через неделю, когда он немного отошел от операций, Инсара транспортным самолетом отправили во Францию…

И были еще два месяца тяжелого выздоровления…

За это время Инсар успел познакомиться с теми, кто лечился в огромном госпитале вместе с ним, благо он прекрасно понимал и говорил по-французски — туареги говорят не только на своем берберском наречии, но и прекрасно общаются на французском языке, когда приходят на большие ярмарки в более или менее цивилизованных районах Африки… Амаль позаботилась о том, чтобы Инсар знал и этот язык, и теперь он был безмерно благодарен этой девочке…

Здесь, в госпитале, он узнал и о Французском иностранном Легионе, и о том, что делают его бойцы по всему миру, и историю своего чудесного спасения… Узнал, что называется, из первых рук — лейтенант Франтишек Дворжецки довольно часто навещал своего «найденыша», чтобы узнать о его самочувствии…

Суровый с виду, этот поляк был, как оказалось, довольно добрым человеком в душе, и искренне переживал за Инсара, и так же искренне радовался его выздоровлению… …В той ночной схватке досталось Инсару довольно серьезно, и так же серьезно довелось поработать над ним военным хирургам. И врачи доказали, что являются настоящими профессионалами своего дела — через два месяца безжалостно изрубленный туарег-нукер практически почти ничем не отличался от всех других людей…

Почти, потому что когда он надевал футболку, не прикрывавшую его мощные руки, взору окружающих открывались страшные рубцы шрамов. Словно этот парень сунул их некогда в мясорубку… И даже этого зрелища было достаточно для того, чтобы у медсестер других, не хирургических, отделений этого госпиталя округлялись от увиденного глаза… Знали бы они, как выглядела спина и грудь Инсара!..

Но даже если он был в больничной пижамной куртке с длинными рукавами, то и тогда последствия той сабельной рубки были видны — теперь его лицо, от левого виска к уголку рта, пересекал довольно крупный, багровый рубец. Этот шрам через пол-лица, в купе с пронзительным от природы взглядом, придавали лицу Инсара какое-то странное выражение — словно смотришь на совершенно дикого леопарда, от которого тебя не отделяют толстые прутья клетки…

Жуткое ощущение непредсказуемости… Толи разорвет тебя этот леопард, толи потрется об ногу, как обычный домашний кот…

И только через какое-то время постоянного общения с Инсаром людям становилось понятно, что это только видимость — этот странный пустынный дикарь, с совершенно европейскими чертами лица и белой кожей, оказывается вовсе не кровожаден! А даже наоборот — он умеет грустить, вспоминая о чем-то или о ком-то… …Тот разговор, который случился в августе, начал сам Инсар…

— Франтишек…

— Я больше привык к тому, что меня называют Скорпион! — Тут же среагировал лейтенант. — Но если тебе хочется называть меня по имени, то я не против… Ты о чем-то хотел меня спросить, Инсар?

— Скажи мне… Скорпион… А я смог бы поступить на службу в Легион?

Лейтенант был удивлен, но не показал вида… Он только уселся поудобнее, соорудил на лице серьезную мину, и спросил:

— А зачем тебе это? Ты уже практически здоров… Еще несколько дней, и тебя выпишут из госпиталя… И ты сможешь поехать домой…

— А где мой дом, Франтишек?

— Но… Мы подобрали тебя на территории Судана… Так что… Думаю…

— Я — туарег, Франтишек!.. — Ответил Инсар. — Мой дом — это Сахара или Аравия… Мы кочевники!.. Под предводительством Али, мы пересекали всю эту Большую пустыню с самого севера от моря, и до самого юга… И нигде нам не говорили, что это какая-то другая страна… Сахара и есть большая страна!

Лейтенант задумался на секунду:

— Ты хочешь сказать, что с племенем кочевал от Ливии до Судана? Через всю Сахару, Аравийскую и Нубийскую пустыни? — Он проговорил это очень медленно, потому что был крайне удивлен услышанному. — Но ведь не все время вы кочуете по пустыне? Где-то же есть у вашего племени какая-то деревня, где женщины рожают детей…

— Настоящий туарег рождается в кочевой палатке, Скорпион! — Ответил Инсар. — Да! у нас есть свой город… Ин-Салах… Но там живут только наши Старики, инвалиды, и те молодые, которым еще рано уходить в пески…

— А где этот город, Инсар?

— Я не знаю, Скорпион… Где-то в Сахаре… На севере… На плоскогорье…

— Плоскогорье? — Проговорил задумчиво лейтенант. — Но это может быть даже не Ливия, а Марокко!

— Я не знаю, Франтишек… Мой дом — кочевая палатка рядом с шатром нашего аменокала… Только… Куда Али увел племя, знает только один Аллах… И куда мне теперь ехать, Скорпион, куда возвращаться?

— М-мда!.. — Крякнул задумчиво лейтенант. — Домой тебе попасть, как я понимаю, теперь будет очень сложно…

— Потому я и спрашиваю тебя о Легионе, Франтишек… И потом… Вы спасли меня, вы спасаете других людей — я уже услышал много историй!.. — Проговорил Инсар возбужденно. — И если я не могу вернуться домой, потому что просто не знаю, где сейчас мое племя, то я хотел бы быть как вы!.. Потому, что я тоже воин!

Лейтенант Дворжецки подумал какое-то время, и проговорил, наконец:

— Знаешь, Инсар… Я, наверное, мог бы поговорить о тебе с командованием… Но… — Он пристально посмотрел Инсару в глаза. — Ты уверен, что сможешь быть настоящим легионером? Это очень тяжелый труд! А ты пережил такое, что…

— Я — туарег! — Гордо поднял голову Инсар. — Туареги никогда не склоняли голову перед трудностями!

Лейтенант встал, и направился к двери:

— Хорошо, Туарег… Я поговорю с командованием…

— Почему ты назвал меня так, Франтишек? — Удивился Инсар. — Ты всегда называл меня по имени!

В ответ Скорпион только улыбнулся:

— Но ведь ты сам сказал, кто ты такой!.. И потом… У нас приняты несколько иные нормы общения — рабочий, боевой позывной… Вот я, к примеру, Скорпион!.. Ну, а ты, Инсар… Ты теперь будешь Туарегом! — Ответил лейтенант и вышел из палаты…

Он выполнил свое обещание — через неделю или немногим больше, выписавшись из госпиталя, Инсар прямым ходом был доставлен на разговор с контрразведчиком подполковником Брожеком…

Тот разговор был недолгим:

— Значит, вы хотите служить в Легионе, месье Инсар? — Проговорил подполковник.

— Да, месье!

Контрразведчик еще раз внимательно посмотрел на Инсара, задумался ненадолго, и, наконец, проговорил:

— Ну, что ж… Вас рекомендовал лейтенант Дворжецки, и не доверять этому офицеру у меня нет оснований. Сегодня вы отправитесь на медицинское освидетельствование, и мы посмотрим, что скажут о вашем физическом состоянии наши эскулапы… — Подполковник о чем-то задумался на секунду. — Затем вы сдадите нормативы по физподготовке, если сдадите… Заниматься вами на этом этапе вами будет лейтенант Дворжецки. Он же станет вашим непосредственным командиром, если вы нам подойдете…

Врачебная комиссия вынесла Инсару очень расплывчатый и неоднозначный вердикт: «50 на 50».

Теперь все зависело от него самого…

Но…

Он сумел все же доказать, что его силы вернулись…

И уже в середине августа Инсар был отправлен из Обани в Кастильяни, в 4-й учебный полк…

Вот тут-то, и началось для него самое сложное…

Нет! Стрелял он просто на «отлично»! Холодным оружием владел так, что в какой-то момент и сам стал тренировать не только курсантов, но даже и своих инструкторов!

Позывной «Туарег», данный ему с легкой руки Скорпиона, теперь намертво прикрепился к Инсару, и он был этому только рад…

Сложнее всего Туарегу давалась спецполоса препятствий…

Та самая СПП, через которую проходили все, кто хотел служить в настоящих, боевых войсках!.. …29 августа…

Это было его первое знакомство со спецполосой… …Инсар подошел к рубежу, встал наизготовку, и посмотрел вперед, туда, где его ждало настоящее испытание:

«…Вот и хорошо! Тут долго думать-то не приходится… Или пан или пропал!.. А отступать, испугавшись этих хитрых эскулапов… Нет уж! Пусть они поймут, что не всегда бывают правы!.. Пусть они знают, что настоящие туареги никогда не сдаются!..»

Он стоял в самом начале «специальной полосы препятствий» и мысленно преодолевал каждый из его элементов…

Инсар встал наизготовку, и напряг мышцы…

Теперь все зависело только от него самого… Туарег шел ва-банк… Ведь результат, в случае его поражения был один — он навсегда распрощается с мечтой служить в Легионе по-настоящему, а не сидя на тыловых базах… Сейчас Инсару нужна была только победа! Победа над самим собой… … Старший инструктор СПП, сержант с суровым лицом, встал в десяти метрах, достал из кабуры пистолет и скомандовал им обоим:

— Приготовились!

И ровно через секунду:

— Б-бах! — Рявкнул его пистолет.

«…Пошел!» — Скомандовал Инсар сам себе и устремился по полосе…

Через пару секунд он уже был у первого препятствия…

Теперь его мозг работал как компьютер, в доли секунд просчитывая варианты и скорость его действий:

«…«Мостик»! Здесь аккуратнее, не торопись! — Говорил сам себе Туарег, подчиняя свое тело не инстинктам, а мозгу. — Из ямы если и выберешься вовремя, то потом все-равно уже не успеешь!..»

Через пятиметровую яму с наклонными, бетонными стенками, было переброшено не очень толстое, измазанное мокрой глиной, бревно. А под ним, в двух метрах, в яме, такой же, мокрой и вязкой глины было по колено. Сорвался с бревнышка в яму и все! Даже если и сумел выбраться наверх и побежал дальше, то теперь ты словно корова на льду — скользишь даже на траве!..

Туарег очень внимательно и сосредоточенно преодолел этих пять метров и побежал дальше…

«…Так! «Лесной завал»… — Его мозг работал четко, как большой компьютер. — Здесь можно и поднажать…»

Здесь были установлены бревна. Установлены вразнобой. Чтобы преодолеть этих десять метров, нужно было то пригибаться к самой земле и проскальзывать под бревном, то перепрыгивать через следующее… Вниз, вверх, вниз, вниз, верх, и опять вверх, и так далее, сбивая дыхание…

«…«Стенка и взорванный мост»… — Выдал его «компьютер» сигнал опасности. — Вот здесь поаккуратнее! Здесь могут быть сюрпризы, мать их, этих инструкторов!..»

«Взлетев» с разбегу на трехметровую кирпичную стену, толщина которой была сантиметров в двадцать, Инсар встал в полный рост и побежал дальше по плоским, деревянным брусьям толщиной всего-то сантиметров около десяти, которые извивались, как припадочная змея… В каждом месте «изгиба» был разрыв метра в полтора… Надо было перепрыгивать с бруса на брус и при этом не свалиться вниз, иначе упражнение пришлось бы начинать заново…

Вот тут-то и нарисовался тот «сюрприз», о котором и подозревал Туарег…

Откуда-то, словно чертенок из шкатулки, выскочил капрал-инструктор, и дал длинную очередь из автомата прямо под ноги Инсару…

Очень мощный психологический удар… Очень многие, повинуясь простому инстинкту самосохранения, попросту спрыгивали вниз и… Удалялись с полосы с оценкой «неудовлетворительно»…

Но Туарег…

Он даже не посмотрел в сторону стрелявшего, потому что был полностью сконцентрирован на «взорванном мосту» — он прямо так, на ходу, дал короткую, в три патрона, очередь в сторону инструктора и перепрыгнул очередной разрыв…

«…А «сюрприз»-то только у меня!.. Тому, второму парню его устраивать не стали… — Мелькнула мысль в его голове. — Значит, ко мне отнеслись с особой любовью!.. Шакалы!..»

На соседней полосе, у того, второго парня, выстрелов слышно пока небыло…

Инсар спрыгнул вниз и побежал дальше.

Теперь начиналось самое «веселье»…

«Речной брод — форсирование с ходу»…

Впереди была большая, двадцатиметровая яма, с наклонным дном. В нее нужно бы прыгнуть с разбегу, а потом, по пояс в воде, попытаться преодолеть ее как можно быстрее — это была имитация речного брода, с разбросанными по дну большими и маленькими камнями… Но… Хитрость здесь заключалась не только в том, что по дну не побежишь, чтобы не переломать себе ноги, да и вода — достаточно плотная среда, и бегать в воде по пояс очень сложно!.. Река — это, всегда, открытое пространство…

«…Здесь бежать нельзя! Тише, тише! Зацепишься за камень, упадешь и все — «иди на воздух»!.. — Скомандовал сам себе бывший бопл. — Аккуратнее, каплей! Здесь, в воде — ты «дома»!..»

Еще за два метра от ямы Инсар расстегнул кабуру, достал из нее свой пистолет, и… Сунул его в рот, крепко зажав зубами его ствольную коробку…

Чем, скорее всего, и вызвал замешательство «в стане противника»…

Инструктора-капралы, а их здесь было двое, те, которые «охраняли брод», были настолько озадачены, что оба высунулись из кустов, чтобы посмотреть, «на кой хрен он это сделал», этот особенный курсант…

И тут же получили в свою сторону очередь из автомата…

А пистолет в зубах Туарега…

Ну… Это уже был, видимо, просто рефлекс прожженного вояки-нукера!..

Пистолет — это «самый последний аргумент», когда уже больше ничего не остается… Его надо беречь на тот самый, «крайний случай», и ни в коем случае, если такая возможность вообще есть, не дать ему отсыреть, иначе… Про иначе, когда у тебя в самый «пиковый момент» подводит оружие, говорить вообще не хочется!..

За «Речным бродом» был открытый участок метров в пятьдесят, которые надо было пробежать, поливая очередями из своего автомата близкие кусты, выбивая из них засевшего противника, и влететь в…

«Горящий камыш»…

— А теперь ноги! — Крикнул сам себе Туарег. — Ноги, ноги! Давай! Давай!!! Темп!!! Темп!!!

И нырнул в узкий, метровый, огненный «туннель»… Этих двадцать метров надо было пробежать так, словно за тобой все черти гнались, иначе либо наглотаешься дыма, либо останешься без ресниц и бровей, и это в лучшем случае!..

И опять открытый участок, близкие разрывы «гранат», почти под твоими ногами, а впереди…

«Песчаный ров»…

Инсар спрыгнул вниз, перебежал три метра по его дну и закинул автомат за спину:

«…Не торопись! — Командовал он сам себе. — На карачках, на карачках, каплей! Так все-равно быстрее будет!.. Вперед! Вперед!..»

Подняться на вершину рва по мелкому, осыпающемуся при каждом шаге песку — это на самом деле тяжело. Очень тяжело! И если ты не вспомнишь детство и не полезешь на четвереньках, то, ты выберешься наверх, конечно, но твои ноги от усталости уже не будут пригодны ни на что!.. А вот если не побояться и освободить руки, то тогда…

Только вот наверху, в десяти метрах…

«Захваченный противником дом»…

Пистолет Инсара так больше и не вернулся в кабуру. Теперь его место было в зубах Туарега… Все то время, после «брода»…

«…Внимание! — Он обшаривал глазами близлежащее пространство. — Внимание, Вовка!..»

Как только он появился на гребне рва и успел сделать в сторону дома всего-то шаг-два, в дверном проеме возникла деревянная ростовая мишень-силуэт, с нарисованным черной краской в районе левой груди, кружочком, сантиметров пять в диаметре — мишень.

Реагировать надо было немедленно, потому что эта мишень появлялась всего на три секунды…

А как реагировать, когда автомат за спиной, да, к тому же, и заряжен холостыми патронами?..

Туарег действовал на «автомате», не раздумывая… По принципу вождя Али: «Хоть плюнь ему в глаз, но так, чтобы он больше не поднялся!»…

А секунды шли!..

Раз-и — щелкнула первая секунда, а рука Туарега уже вынула тяжелый боевой нож из ножен, и прямо так, снизу и метнула его в мишень…

Два-и — щелкнула вторая секунда, а все та же правая рука, уже дернула вперед-назад пистолет, передергивая удерживаемый зубами затвор и досылая патрон в патронник…

Три-и — щелкнула третья секунда…

— Д-дун-н-н-ц! — Глухо воткнулся нож в мишень.

— Бах-бах-бах! — Три выстрела прозвучали как один.

Фанерная «голова» второй мишени, появившейся в оконном проеме, разлетелась в щепы, и Инсар, успевший за это время добежать до дома, «щучкой» нырнул во второе окно…

Но еще до этого прыжка, буквально краем глаза, «боковым зрением», он успел заметить, что его нож вошел не в черный кружок, а точно посредине «шеи» его деревянного «противника»…

И Туарег улыбнулся:

«…Тоже сойдет!..»

А раздумывать было некогда!..

Три коротких очереди внутри и…

Вон! Вон из дома!..

Дальше Владимира поджидал узкий, мелкий, всего-то метр в высоту, десятиметровый «Окоп-туннель». Здесь нужно было согнуться, нырнуть в черный зев крытого окопа и пробежать его в полуприсяде, обтираясь локтями и плечами о его стенки, выскочить из «одиночной ячейки», которой он заканчивался и, бросив «гранату», побежать дальше…

Только…

Наверное, именно такой гадости от инструкторов-капралов он и ждал, сообразив, наконец, что его «прессуют» по-максимуму…

«…Ни хрена, пацаны, у вас не выйдет! Молодые еще! — Оскалился в злой улыбке туарег. — Меня, на такое фуфло не возьмешь!..»

Передвигаясь гусиным шагом по окопу, Достал достал из кармашков своей «разгрузки» не один имитационный взрывпакет, а два… А его автомат теперь перекочевал в левую руку…

Картонный цилиндрик взрывпакета был, почти безопасным!..

Почти… Если зажечь пятисантиметровый детонационный шнур, рассчитанный на пять секунд горения, и вовремя бросить его от себя подальше… Осколков у него, конечно же, нет, но разорвать или покалечить руку, эта «граната» вполне способна… Головка из красной серы зажигалась при любом трении, даже об материю, если ее поплотнее прижать — спички тут совершенно не требовались…

Находясь в полутора метрах от выхода из туннеля, Инсар зажег первый взрывпакет и метнул его наружу…

— Б-ба-ба-а-х-х! — Ухнул близкий разрыв.

А Туарег уже был в ячейке.

— Та-та-та-та-та-та-та! — Залился долгой очередью его FAMAS, поливая пространство вокруг «выхода».

— Б-ба-ба-а-х-х! — Ухнул второй взрывпакет, но уже намного дальше первого, там, где и должен был бы взорваться согласно поставленной задаче…

Инсар «вылетел» из ячейки и увидел в трех метрах капрала-инструктора…

Его автомат лежал на земле, а сам он прочищал ладонями засыпанные землей глаза. Видимо досталось ему от первого взрыва не слабо…

— А не будь тупым ишаком, сопля! — Рявкнул Туарег усмехаясь. — И не таких, как ты делали!..

Только оценивать «повреждения» инструктора времени небыло — впереди было самое, наверное, серьезное препятствие — трехэтажные «Руины дома».

Ему предстояло взобраться по тонкому репшнуру на третий этаж, пробежать дом насквозь, да и «зачистить» его попутно от «противника», и точно так же, по репшнуру, «десантироваться» на землю…

Взбираться по тонкому, в палец толщиной, репшнуру, на восьмиметровую высоту, на самом деле, очень тяжело, долго и муторно…

Но Инсар на стал это делать так, как это делалось на «школьных упражнениях лазания по канату», а поступил по-другому — он уперся сначала одной, потом другой ногой о стену, и пошел по ней, мощно перебирая руками вверх по веревке… А через насколько секунд, выпустив несколько очередей внутри «руин», точно так же опираясь ногами о стену, в «три толчка от стены», спустился на землю…

Теперь оставался «последний рубеж» — «Железнодорожная насыпь».

Она возвышалась метров на десять над общим уровнем СПП. Крутой щебенчатый вал, на вершине которого инструкторами было организовано «пулеметное гнездо»…

Второго взрывпакета у Туарега уже небыло, но, если честно, то он, в общем-то, был и не нужен — еще никому, ни разу, не удавалось добросить его до пулемета, после всего того, что было пройдено на полосе — тяжелые, свинцовые, руки дрожали так, словно ты уже давно был хроническим «паркинсонщиком»…

Инсар просто побежал на насыпь, прямо на пулемет, поливая его длинными очередями из своего автомата:

— Аллаху Акбар!!! — Орал он уже задыхаясь. — Ял-ла-а-а-а-а-а!!!

— Та-та-та-та-та-та-та! — Дергался в его руках автомат.

Катран взлетел на насыпь, выстрочил последние патроны из магазина, перемахнул ее, и…

Уже просто на заднице, съехал с другой стороны вниз — ноги больше не держали…

А внизу…

Внизу его ждала машина «Ambulance» с врачом…

Жак увидел ее уже на краю сознания и стал проваливаться в какой-то цветной водоворот… …Резкий и очень противный аммиачный запах ударил в его нос и Инсар мотнул головой и открыл глаза.

Над ним стоял врач.

Вернее стояла…

В камуфляже, в высоких берцах, с рассыпавшейся по плечам копной белокурых волос, она казалась, не просто феей, а военной феей в звании капитана, которая возвращала к жизни измотанного воина…

Она полила его голову холодной водой из пластиковой бутылки, и проговорила:

— Какой же ты идиот, Туарег! Осел упрямый! — Говорила она. — А если у тебя швы разошлись, тогда что?

В ответ Инсар только вымученно улыбнулся и прошептал совершенно задохнувшись:

— Мадам капитан… Результат? — Инсар был похож на карася, выброшенного на берег.

— Какой там результат, идиот! — Ее совершенно искреннему возмущению небыло предела. — Я тебя прямо сейчас отсюда на «Ambulance» в госпиталь повезу! Ты же еле живой!

— Мадам… Какой результат? — 5.24… Идиот!

Инсар прикрыл глаза и проговорил устало:

— Хвала Аллаху… Я сумел!..

Он действительно сумел это сделать — временным нормативом для преодоления этой спецполосы были 5 минут и 30 секунд!..

…А уже в конце сентября…

Инсар, вместе с другими легионерами летел через море, за несколько тысяч километров, чтобы влиться в ряды тех, кто по-настоящему выполнял свой солдатский долг, спасая людей…

И Туарег пребывал в огромном смятении духа…

Инсар, а теперь он стал легионером 2-го класса Жаком Рано с рабочим позывным Туарег, был прикомандирован на постоянное место службы в 13 специальную полубригаду… И местом дислокации этой бригады было Джибути…

Где-то совсем рядом, немного севернее начиналась Нубийская пустыня, а за ней Аравия и Сахара — та Родина, которую Инсар помнил…