Танго теней

Часть третья

2006 год.

«Африканский рог» — Эритрея, Эфиопия, Джибути…

Где-то в джунглях…

…Служить в 13-ой полубригаде, размещенной на военной базе в Джибути, было и почетно, и… Очень опасно!.. Этот регион, так называемый «Африканский рог», который клинком кинжала входил в тело Индийского океана и образовывал Аденский залив, горел! Горел постоянно! Здесь все время происходили какие-то гражданские войны, правительственные перевороты, и вооруженные конфликты… И Инсар, который чувствовал себя здесь, как дома, всегда был на пике событий — ему довелось служить именно в том развед-взводе, бойцы которого, в свое время спасли его самого… …И чем только не занимались эти спецназовцы!

Ну, а Инсар…

За четыре года, он, проявив себя не единожды, был дважды награжден боевыми наградами и вырос до звания «сержант»!

И, так уж получилось, что его друг, лейтенант Дворжецки, перешел на другую, более высокую, штабную должность, и теперь командовал взводом сержант Жак Рано, Туарег, а бойцов его взвода, за бесстрашие и самоотверженность, шутя называли «бандой туарегов»…

А сам Инсар…

За эти четыре года службы переродился в очередной раз…

Теперь это был уже не дикий туарег воин-бедуин Инсар с бешенным взглядом и сабельным шрамом на пол-лица, а абсолютно цивилизованный и очень профессиональный боец Французского иностранного Легиона, сержант Жак Рано…

И он понимал, где-то глубоко в душе, что пусть его служба и не то, что называется «цивилизацией», ибо видел он ее уже во Франции, но все равно… Инсар чувствовал, что именно это его настоящая жизнь, и рожден он был именно для нее, а не для жизни в туарегской палатке…

Он, как и раньше не помнил ничего из своей прошлой жизни! Но… Перед его глазами периодически вставали какие-то смутные тени и все чаще приходили странные и непонятные видения…

Он служил с удовольствием!

Но вот последние несколько месяцев…

Думы…

Думы одолевали Туарега…

Вот уж который день, которую неделю… Может оттого, что он не понимал до конца, чем занимается сейчас и кому вообще это надо. ЭТО… Почему целый взвод суперпрофессионалов заперли в такую глушь, чтобы… Что?!. Вот и маялся наш сержант, метаясь в мыслях своих от одного к другому…

«…Судьба — это как снайперская винтовка. Как только попадаешь на прицел — ты уже не принадлежишь себе до конца. В знак предупреждения начинаешь получать мелкие неприятности. Затем, не вняв предупреждениям, натыкаешься на прочную стену, которая дает только один выбор — либо жить в установленных стеной границах, спрятавшись от предназначенной судьбой пули, либо преодолеть стену и умереть свободным. Главное — вовремя понять, что ты уже достиг своей стены, познал предел дозволенного, предел своего могущества… — Все чаще размышляя над своей жизнью сержант Рано. — Раз побывав там, за стеной, двадцать из ста остаются жить в том мире, где все за все готовы платить любую цену, ибо там, «за стеной», все прямо, просто и понятно… И дешево… Особенно собственная жизнь…»

Туарег сидел на броне давным-давно сожженного и брошенного бронетранспортера, советского, кстати говоря, БТР-60. Сожженного и брошенного, в пламени братоубийственной бойни…

Эфиопия никак не желала отпускать из своих «материнских объятий» на «собственные хлеба» свои северные территории — взбунтовавшуюся Эритрею. И, казалось бы, чего бы это таким недавним «братьям» молотить друг друга направо и налево, ведь жили же раньше тихо и мирно? Ан, нет! Нашлась причина! Да не какая-то там историческая или религиозная, а самая банальная — деньги… Да, деньги!.. Миллиарды зеленых североамериканских долларов! Да что ж там может стоить-то такие деньги в этой «Желтой жаркой Африке», спросит несведущий человек? А вот стоит!!! Всему виной геологи, обнаружившие на территории северной Эфиопии, а точнее, в провинции Эритрея, кимберлитовые трубки. Да не какие-то там хиленькие, а мощные пласты, которые будут покруче тех, что, обнаружили в начале 19-го века вездесущие голландцы, или как они именовали сами себя «буры», в ЮАР. Вот такое незамысловатое кино… Как, кто-то не знает, что такое кимберлитовые трубки? Да алмазы же!!! АЛМАЗЫ!!!

Se la vois, как говорят сами французы — «Это жизнь!»…

И Туарега понесло по волнам размышлений, над смыслом жизни:

«…Как все мы похожи! Мы все словно ходим по заколдованному кругу, открывая одни и те же двери, не находя разумных, гибких решений из простых бытовых ситуаций. Превращая каждую из них в маленькую собственную войну, уповая на собственное везение, не считаясь с ценой и потерями, переступая через себя…» …Он сидел и смотрел на горные отроги, покрытые буйной, африканской растительностью.

Хотя… Нет!

Он созерцал! Представляя, что где-то там, в тысяче километров, или немного меньше, начинается самая большая, из всех существующих, суровая пустыня Сахара. Его словно небыло здесь и сейчас. Вернее, на Старой закопченной броне мертвого БТРа находилось просто тело Туарега, его физическая оболочка, а вот его дух… Его субстанция неслась над песками и барханами, распростав крылья. Сейчас Жак Рано опять был Инсаром, и каким-то мистическим внутренним взором видел эти пески, эти барханы, и вспоминал…

«…Аравия… Всегда суровая и безжалостная… Утро здесь начинается с того, что первые горячие порывы ветра срывают с вершин барханов целые тучи песка… Ветер тащит по барханам мелкий песок, песчинки перекатываются, шуршат, пробираются под одежду, липнут к телу, забивая каждую пору, каждую щель в оружии. Поверху идет мелкая, похожая на муку пыль, проникающая всюду. Любой слабый ветер поднимает ее с земли, и тогда кажется, что барханы дымятся… Пыль забивает глаза, нос, скрипит на зубах. Закутываются носы и рты, чтобы хоть как-то защититься от пыли, которая все равно проникает в легкие. Стволы оружия затыкаются тряпками, затворы обматываются разорванными на полосы тряпками… В такой ситуации становишься нервным, взвинченным… Именно терпение становится здесь единственным источником силы… — Туарег парил над пустыней своих воспоминаний, вновь превратившись из сержанта Жака Рано, в туарега-кочевника Инсара. — …Полдень — это самый пик жары… Над пустыней повисает зной. Небо идеально чистое до самого горизонта… Слабый северный ветер шевелит песок, но прохлады не приносит. Раскалившийся в самом сердце Сахары, в Ливийской пустыне, он сушит кожу, обжигает глаза… И… Время замирает, превращая день в бесконечность… Трудно дышать, организм быстро теряет влагу. Пот высыхает раньше, чем ты успеваешь его почувствовать, остается только тонкий налет соли на коже… Возле глаз, губ, ноздрей кожа ссыхается, покрывается мелкими нудно саднящими трещинками… На ранки пыль оседает больше всего. Но на боль уже не обращаешь внимания… Остается только одно: пребывая в покое и сосредоточенности, закрыть чувства для всего, что они ранее доносили до тебя, привести к тишине все мысли, которые прежде, подобно приливу и отливу, постоянно сменялись в голове, быть тихим и безмолвным внутри себя и ожидать в терпении…»

Сержант посмотрел по сторонам, оглядываясь на бойцов своего взвода, и опять пустился в размышления:

«…Ночью в Аравии всегда холодно… К вечеру ветер затихает и наступает абсолютная тишина! Тишина ночной пустыни поглощает тебя, как океан. В такие моменты можно услышать, как скрипят, переговариваясь между собой, камни… Вроде бы нет никого, мешать некому, но ты невольно начинаешь говорить шепотом, опасаясь, что удары собственного сердца и с трудом сдерживаемое дыхание могут выдать тебя. Пусто и тихо… — Думал сержант Рано. — А иногда встречаются пересохшие реки… Каменистое сухое русло сменяется барханами… Они похожи друг на друга каждой своей складкой, словно их лепили при помощи одной формочки для песка. Поднявшись на ближайший бархан, неожиданно видишь перед собой дно этой песчаной чаши — отполированную ветрами глиняную поверхность, густо утыканную острыми камнями… Но в лунном свете все это принимает неповторимый космический оттенок. Песчаная чаша похожа на лунный кратер. Трудно представить, что за этими плавно очерченными на фоне черного звездного неба барханами дальше на юг простирается пустыня камней, песка и ветров… Пустыня зачаровывает своим величием, бескрайностью, но одновременно наполняет душу тревогой, сурово напоминая нам о бесполезности наших намерений… Днем она подавляет, ночью — успокаивает, вселяя почти мистический покой, когда в черном небе ярко светит огромный, желтый блин Луны, обрамленный россыпями здоровенных, мерцающих звезд… М-да… Аравия… Словно всего этого и небыло! Вернее… Словно не со мной! А ведь было… И не так уж давно — всего-то четыре года прошло!.. Но ведь была же у меня когда-то и другая жизнь!..»

Он вытянул затекшую, от долгого сидения ногу и взглянул на парящих в ярко-голубом небе далеких орлов… … — Наблюдаю движение в «зеленке» на двести семьдесят, удаление — две тысячи! — Голос Гунна, раздавшийся в наушнике радиостанции, прервал мысли Туарега. — Они едут, месье сержант!

— Хорошо… — Встрепенулся Жак и спрыгнул с брони. — Всем внимание — объект на подходе. Готовность — три минуты…

И уже для себя, еле слышно по-берберски:

— Как же мне все это надоело, обезьяны черномазые! Три месяца уже, и все одно и то же!..

Был конец апреля, и взвод сержанта Рано уже три месяца занимался… Тем, чем занимался! И занятие это довольно сильно нервировало не только его, но и всех, или почти всех, его солдат. Ну, или тех, по крайней мере, кто считал профессию солдата важной и почетной.

Им же все это время приходилось выполнять довольно грязную работу. Приказы в армии не обсуждаются, как известно, и поэтому сержант пытался представить внутри себя, что их теперешнее задание, попросту очередная проверка. А на душе было мерзко, гадко и противно… …Это началось в тот день… …28 февраля 2006 года…

В тот день Туарега вызвал к себе командир 13 полубригады, полковник Анри, и отдал приказ…

После которого, Туарег надолго потерял способность улыбаться…

Причина этой суровости была…

В общем-то, проста… …В свободной, теперь уже, Эритрее полным ходом добывались алмазы, сапфиры, изумруды, рубины — несметные богатства для молодого африканского государства, пытающегося «встать на ноги».

Только…

Государство это решило отойти от сложившихся сотню лет назад традиций. И ЮАР, и Ангола, и Ботсвана, да все, где обнаруживались кимберлитовые трубки, продавали свои, добытые нечеловеческим трудом, богатства в Европу, по цене установленной корпорацией «De Beers». Церберской, надо сказать, цене. Но… Так уж сложилось…

И стала «De Beers» мировым монополистом по производству ограненных алмазов, бриллиантов то бишь… И длилось бы такое положение вещей бесконечно долго, и процветал бы английский Фунт стерлингов и дальше, если бы…

В 50-х годах 20-го века у Амстердама появился молодой, но очень деловой и настырный конкурент — Тель-Авив… И если «De Beers», был, по сути, экономическими захватчиками, то Израиль — торгаши, которые для своего процветания на алмазном рынке не могли предлагать цену за не ограненные алмазы меньшую или равную голландской — они платили больше…

Теперь понятна суть? Да просто все!

Эритрея со своими драгоценными каменьями, как только получила независимость, подалась в сторону Тель-Авива, а «De Beers» «обиделась» на этот демарш — типа «Как так?!»… И занялась, грубо говоря, «разбоем на большой дороге»…

Какие-то воинские подразделения полупартизанского-полубандитского типа орудовали на территории Эритреи, нападая на автомобильные караваны, состоящие из трех-четырех джипов, перевозящие свежедобытые алмазы. Затем эти башибузуки, а может и другие, доставляли камни к границе с Джибути, и передавали с рук на руки…

Кому? Да лучшему другу и соседу Голландии по карте Франции, то бишь, а именно, французским легионерам, которые и спроваживали все это добро на военную базу, где его уже ждали представители корпорации…

Короче говоря, участвовали в грабеже на политическом, общегосударственном уровне!..

Но так, чтобы никто о том участии не знал — «Ну, грабит кто-то негров, а мы-то тут причем?»…

А для того, чтобы все и было именно так, то есть «шито-крыто» на всех стадиях этой вселенской аферы, обеспечивать ее обязывали бойцов с супер спецподготовкой… Таким был предыдущий взвод, таким стал и взвод следующий, то есть взвод Туарега… Вот такое вот говно… …Задание это сержанту Рано категорически не нравилось, но…

Всегда и везде в его жизни возникала это «Но»!..

Теперь он служил в армии и уже привык подчиняться приказам… Единственным утешением, или скорее отговоркой и оправданием, своего участия в этом безобразии для Туарега служило то, что ни он лично, ни его взвод не занимались непосредственным разбоем — они всего лишь принимали «на руки», и сопровождали отнятое…

Слабое утешение, но хоть такое — другого все равно небыло…

Три месяца растянулись для него на три года… … — Все на местах, командир! — Доложил по рации Грин.

— Хорошо… Гунн?

— На связи!

— Где гости?

— В километре от точки рандеву… Пылят потихоньку, не торопятся…

— Суки… — Прошептал сержант еле слышно. — Ковбой, Кобра?

— На приеме!

— Слухаю!

— Марек, контролируешь точку встречи и передачу груза. Игорь, максимальное внимание на дальних и ближних подступах — от этих мразей всего, что угодно можно ожидать, а мы уже ученые…

— Сделаем.

— Вот и отлично… Ну, что, бойцы, приступим помолясь… Все просто — встретились, получили груз, разбежались… По местам! — Произнес Туарег в свой ларингофон и устроился на крыле около правой дверцы своего камуфлированного и страшно запыленного «Хаммера».

«Ну, что, морды черномазые, будем бодаться опять или разойдемся по-тихому?»

Это вопрос сержант задавал себе в девятый раз и…

Как и всегда не знал на него ответа.

А вопрос был не риторическим, а самым что ни на есть животрепещущим — во взводе Туарега уже были потери — один погибший и трое раненых…

«Передача» «груза» происходила раз в неделю, по четвергам, как правило. Первых две передачи прошли, что называется «в штатном режиме».

А вот дальше…

На третьем рандеву началось говно… …17 апреля…

Две предыдущие передачи прошли, в общем-то, без особых проблем, если не считать, конечно, презрительно-оценивающие взгляды привезших груз поголовно черномазых «анархистов».

«…Да и хрен бы с вами, макаки черножопые! — Думал тогда Туарег, наблюдая со стороны за всем происходящим. — Нам ваши оскалы, белозубые до одного места!..»

Да! Наблюдал со стороны! Да!!! И нечего тут думать всякую ерунду!.. Тот, кто хоть что-нибудь знает о специфике Таких операций, тот, конечно же, понимает о Чем идет речь…

Это — «Стандартная диспозиция боевого подразделения специального назначения во время проведения рандеву с неопознанным визуально союзником в ходе выполнения спецоперации» — упражнение № 117/4…

Простое, надо сказать, упражнение, но весьма эффективное, тем не менее — роль командира группы на встрече выполняет командир среднего звена. В нашем случае — один из капралов, тогда, как комвзвода, сержант или лейтенант, находится «в тени», зорко наблюдая за происходящим. В чем смысл такого «маскарада»?

Всего взвода, то бишь, весь его состав, никто и никогда, кроме Командования конечно, одновременно не видел и не увидит — обратное означает полный крах, потеря профессионализма для этих Боевых Псов! На таких, «дружественных» встречах твой vis a vis наблюдает в лучшем случае половину твоего взвода, в худшем, а это уже от обстоятельств, две трети — остальные скрытый резерв, «пятая колонна». А если у нашего Туарега во взводе треть всего личного состава были капралы — шестеро? А если не принято у спецназовцев во время работы носить знаки различия? Тогда что? Тогда своего оппонента, если он что-то и замышляет, можно два месяца водить «за нос».

Вот эту-то карту и разыгрывал Туарег. На всякий случай. И оказался прав, к сожалению… …В тот день даже сама Природа была против Андрея.

Сезон муссонных дождей был в самом разгаре.

Сезон ливневых дождей…

Казалось, что разверзлись хляби небесные и на землю выливается все то, что не вылилось за восемь месяцев изнуряющего африканского пекла. Вода перед глазами стояла стеной, и создавалось впечатление, что все это светопреставление не закончится никогда. А вот для природы это было настоящим раем — она расцветала. Буйными, немыслимыми красками. Она, казалось, собралась уподобиться верблюду и вобрать, впитать в себя всю ту влагу, которую отпускал ей голубой, небесный океан. Глаз радовался этому празднику буйства красок, и душа пела в унисон с Матушкой Природой. Да! Душа пела! Только… Это было с одной, стороны — стороны простых человеческих эмоций.

Но была еще одна сторона.

Сторона разведчика-профессионала. И сторона эта была огромнейшей, здоровенной такой ложкой, совковой лопатой дегтя в весь этот мед…

Туарег нервничал…

И хоть и старался изо всех сил не показывать своего нервного состояния, но скрыть его полностью никак не мог.

— Чего дергаешься, командир? — Первым не выдержал Кобра.

— Не нравится мне все это! — Рявкнул сержант Рано в сердцах.

— Чего не нравится-то, ком?

— Да погода эта!..

— Чем те погода-то не угодила, командир? — Поддержал Кобру Грин. — Впервой что ли?

До оговоренного срока рандеву оставалось что-то около полутора часов. Без учета грязи, конечно…

«Время терпело», а потому бойцы Туарега, с его же молчаливого согласия, пока не торопились покидать кабины трех «Хаммеров», все оставались на своих местах. Именно поэтому те шестеро, кто находился в джипе сержанта, воочию наблюдали его легкую неврастению. Это джип был своеобразным штабом взвода, практически КШМ. Потому и спутниками Туарега были, за исключением двоих рядовых бойцов, «особы, особо приближенные к императору» — капралы Кобра, Грин, Гунн и Ковбой.

Туарег посопел немного и обратился к Грину:

— Что ты видишь, Павел?

— Да ни хрена!

— А ты? — Теперь он обратился к Кобре, своему основному снайперу, тоже некогда русскому офицеру.

— Аналогично… Ну, или почти ни хрена. Льет, бля, как из ведра! Че тут увидишь? Нелетная погода…

— Ну, а ты, Марек?

— Та також, пан сержант!

Ковбой дымил вонючей кубинской сигарой, но здесь небыло никого из «Института благородных девиц» и запахи им, особенно казарменные, доводилось понюхать куда, как более едкие и крепкие, а потому и относились к этой маленькой слабости поляка со снисходительной сдержанностью.

— Гунн?

— В такую погоду без тепловизора увидеть что-либо практически невозможно, месье сержант… — Прогудел большой немец.

— Правильно! Молодцы! — Подытожил Туарег. — И что? Какие выводы?

Капралы молчали, понимая, что в сложившейся ситуации, которая от тебя, к сожалению никак не зависит, лучше помолчать и подумать, как следует. И уж только сформировав свои мысли, выдать их «на гора», потому, что их сержант, друг и командир, сейчас был только командиром. И весьма строгим, надо сказать. Но мысли, как видно, ни у кого из присутствующих во что-то более или менее разумное почему-то не выстраивались. Включая и самого Туарега… И Жак нервничал от «своей тупости»…

— Не нравится мне все это, парни! — Пробормотал он в полголоса. — Ох, как не нравится!.. Погода… «Зеленка» эта сплошная!.. Самое Оно!.. Положа руку на сердце… Я бы такой шанс не упустил!..

— Чуешь чего, командир? — Спросил Стар.

— Чую, майор! — У Туарега был странный взвод, почти споль русские бывшие офицеры. — Нам до базы по такой погодке, да в «зеленке» больше трехсот кэмэ пилить. Особо не разгонишься…

— Да тут бы двадцать «кило» в час делать и то за счастье — того и гляди, на дерево налетишь или в промоину… — Подтвердил Кобра.

— Значит — не менее полусуток тащиться… Из которых первая добрая половина — ночь!.. — По заведенному не ими порядку все рандеву с «экспроприаторами» совершались ближе к вечеру, в вечерних сумерках. — Полное говно!

— Пан сержант мышлит, цо мамет буты сюрпризенцы? — Прорезался Ковбой.

— Даже уверен в этом, пан майор! — Туарег нервничал все больше, и это отражалось в его интонациях.

Сержант задумался на несколько минут:

— Кто такие эти партизаны? Мы знаем?

— Нет! — Ответил за всех его «замок» Грин.

— Войсковое подразделение или наемный сброд за большие бабки?

— Скорее последнее…

— Тогда какой сброд! «Партизаны» или…

— Профи — без вариантов! Других бы не наняли!

— Вот! — Туарег поднял указательный палец, акцентируя внимание. — Вот это уже тепло!.. Значит — наемные профессионалы без Родины и Бога в животе — пашут пашню сугубо за «золотые дублоны»…

— Похоже, что так…

— Дальше, господа военные… После передачи груза их старший тут же, при нас, связывается с кем-то, кого мы не знаем, по рации и докладывает, что все прошло успешно и передача груза состоялась… А что это значит?

— Снимает с себя ответственность?..

— Именно! Дальнейшее движение груза к Джибути — это уже наши с вами проблемы и ответственность…

— И кто или что, после такого доклада мешает этим башибузукам сделать небольшой такой, крюк на своих джипарях, да и встретить нас километров эдак в пятнадцати-двадцати от места рандеву, да и попытаться отобрать каменья уже лично для себя? — Прорезался Кобра.

— Вот и я о том же!

— Порядка ста пятидесяти кэмэшников гористой «зеленки» в непосредственной близости от границы с сопредельной Эфиопией… — Грин, как-то очень внимательно, стал вглядываться в дождевые струи.

— Не упустят они такой шанс, не упустят! — Проговорил Туарег. — Попытаются, как пить дать!

— Скорее всего… А эта «не летная погода», с-сука, сама так и навивает крамольные мысли…

— Типа «Займи, но выпей»?..

— Типа «Мочкани и возьми»…

Вот именно теперь-то, после «военного совета с аксакалами» Жак и понял, что его опасения не напрасны, что о том же самом думают и его бойцы, те, которые понимали толк в войне… А значит нужно быть десяти-, стократно более подозрительными, осмотрительными и осторожными, ну и, само собой, более собранными и готовыми к бою.

— Думаем, что сегодня попробуют пощупать нас за вымя? — Этот его последний вопрос был уже риторическим и никому конкретно не адресовался — все и так уже стало ясно.

Но ответ на него все же последовал. От Грина…

Павел Гринев, как «замок» Туарега, то бишь, старший по должности среди присутствующих, озвучил всеобщее мнение:

— Макаки эти такого шансика не упустят, конечно же, потому, как еще пара-тройка недель и сезон ливней скончается, а в сухую жару с нами такого фокуса им не провернуть — себе дороже!.. Здесь расчет будет на внезапность, «кавалерийский наскок с шашками наголо». А мы подготовимся, и фуй им по всей морде, да попутный в затылок!

— Так тому и быть! — Жак хлопнул ладонью по «торпеде» «Хаммера». — Значит так, военные! Слушай приказ!

Он обвел взглядом эти лица и понял, и даже представил на миг, или полмига, сколько десятков, а кое-кто и сотен, раз слышали эту фразу, и ему стало даже как-то не по себе.

— За старшего сегодня играет Стингер!..

На это Ковбой только хмыкнул недовольно — была «его очередь».

— Марек. Берешь машину, пять бойцов и…

То, что созрело в голове Туарега, было, по меньшей мере, опасно, а уж если все пойдет плохо, тогда…

— Ждешь нас в полукилометре… Рация только на прием!

— Разумею! — Улыбнулся поляк.

— Если здесь все будет тихо, по моей команде «Возвращаемся!» выдвигаешься по маршруту. Скорость движения — 30 кэмэ. И постоянно на приеме, капрал! В случае нападения — сигнал по рации «Три тройки!» или «три группы по три» зуммером. Все понял?!

— Разумею, пан сержант! Зробим!

— Вот и ладушки… — И сержант перевел взгляд на Грина. — Ну, что, «замок», повоюем?

— Как придется…

— Придется, наверное. Хотя, по правде, не хотелось бы — потом говна не оберешься! Ладно! Аллах не выдаст — свинья не съест…

План Туарега был, как всегда, предельно прост и так же предельно опасен…

Пятеро бойцов во главе с капралом Ковбоем выделялись в «стратегический резерв». Скрытый резерв! В случае если нападение будет в точке рандеву. Если же оно случится, а оно сегодня случится — в этом Жак уже был уверен — уже после передачи груза, где-то по дороге, то группа Ковбоя…

В общем, им придется принять на себя первый удар засады и постараться продержаться до подхода всей группы Туарега…

Жак понимал, что в этом случае Ковбой со своими бойцами становились почти смертниками…

Бой в современных условиях, да при современном оружии, да против противника, который, и это известно доподлинно, профессионально специализируется именно на «засадной войне» и поднаторел в этом весьма здорово, длится считанные секунды, на «длину рожка», то есть на количество патронов в магазине автомата, а чаще всего и того меньше…

Передача груза…

Два довольно объемных и увесистых, «Килограмм по пять!» еще подумал тогда Жак, брезентовых мешка, без особых заминок перекочевали в «руки» его команды…

Стингер, изображавший из себя старшего группы, провел переговоры уверенно, даже с некоторым апломбом, мол, «Давай-ка побыстрее, черное быдло, некогда мне здесь…», чем, и это было заметно даже со стороны, немало задел гордость старшего «башибузука», и теперь того так и распирало от злости.

Все происходило вполне естественно, как бы… Но, это тоже было частью плана, потому что сам Стингер будучи полукровкой (отец — белый, мать — мулатка) абсолютно не страдал расовой ненавистью — этот вопрос его беспокоил меньше всего.

Стингер ждал сигнала.

«…А «колесниц»-то у вас сегодня только две…»

Когда их vis a vis прибыли на встречу всего на двух джипах вместо обычных четырех, Грин, стоявший немного в стороне только остро взглянул в глаза Туарега, который «ошивался» около скрытого до времени в кузове «Хаммера» пулемета, на что тот еле заметно кивнул — теперь сомнений уже не оставалось.

«…Ладно, макаки, мы сыграем с вами в вашу игру, только не обижайтесь, если получите не то, что хотели!..» — Подумал Жак и звякнул прикладом автомата о металлический борт своего джипа.

Самый обычный звук, ничего выдающегося, никто на него даже внимания не обратил…

Почти никто!..

Но теперь…

Дальше должен был разыграться махонький такой спектакль, с совершенно неожиданным концом для «романтиков с большой дороги»… — …Это все? — Спросил Стингер.

— Все! — Уверенно ответил здоровенный негритос, в глазах которого плескалось море ненависти.

— Тогда разбегаемся! — Стингер взял в руки старенький, но такой проверенны и надежный, как бульдозер, «Фалькон» и произнес ставшую уже обычной для этих встреч фразу. — Порядок! Возвращаемся!

— Все в порядке! Передача прошла!// Проговорил в свою очередь негритос в трубку крутейшего, навороченного «до не хочу» спутникового телефона — De Beers не жалела денег на экипировку своих наемников.

И во тут-то Стингер и поступил необычно, не стандартно и «непрофессионально» для таких рандеву:

— Классный аппаратец! Нам бы такой!.. — И протянул руку. — Можно посмотреть?

Негритос, который чуть не лопался от злости на «заносчивого сноба», вдруг получил шанс хоть в чем-то показать свое превосходство, тут же этим шансом и воспользовался не задумываясь:

— Держи! — Телефон перекочевал в ладонь Мишеля.

Он «возвышался» над Стингером, он упивался своим «превосходством» пока Мишель всячески нахваливал японский аппарат:

— Классная штука! Удобная! И всегда дозвонишься, из любой дыры! Не то, что наши допотопные «Фальконы»… Да, классно вас снабжают, что и говорить!.. Ну, ладно, держи свою машинку!..

«Старший негр» протянул руку и тут же резко дернулся, словно его от души долбануло напряжением в 380 вольт:

— А-хх-ррр! — Это был рык голодного леопарда.

Крутой спутниковый телефон неуклюже «выскользнул» из руки Стингера и булькнул в лужу:

— Вот это дела! Извини! Случайно вышло! Из руки выскользнул! — Стингер с невинным лицом выловил из лужи спутниковый телефон, предварительно основательно поелозив им по жидкой грязи дна. — Ну, да вам другой выдадут, еще лучше! Ну, бывай!..

Тот рык, который прозвучал за спиной Стингера, даже отдаленно не напоминал человеческий. Если честно, то Туарег рисковал потерять своего Стингера прямо здесь — психотип предводителя этих черномазых бандюков Жак определил так: «полнейший отморозок, у которого заклинила «башня» раз и навсегда». Но риск был оправдан — если у них небыло второго, такого же аппарата для связи, а по всему именно так и было, то «засадники», которые, а теперь Жак был в этом уверен абсолютно, сидят в засаде и желают от всего сердца засадит спецам Туарега «по самые гланды» не будут знать наверняка, когда выдвинулись джипы с каменьями, а значит и, клюнут на подставу в лице Ковбоя.

Да риск был, и не малый! Но…

А «погусарить»?!!

Ну, так, по-чапаевски, с шашкой наголо?!! Авантюра чистой воды, но Стингер, хоть и понимал, что рискует получить пулю в спину вызвался первым, да и Ковбой со своими… Застоялись бойцы Туарега, застоялись без настоящего драйва в стиле action, «не тому нас учили», мол…

— Думаешь, будет дело? — Грин, как-никак, был в его группе самым старшим, и по возрасту, и по «бывшему» званию, и по опыту, потому-то Жак и обратился именно к нему.

— А ты все еще сомневаешься?

— Уже нет… — Сержант смотрел сквозь лобовое стекло на «внезапно взбесившегося» предводителя «партизан», который «со всей дури» лупил своим мощным ботинком в дверцу своего же джипа.

— И правильно делаешь, командир… Теперь стоит только один вопрос: «Где и когда?».

— Когда понятно — не могут засадники удалиться на приличное расстояние от основного эскорта, потому как опасно… Максимум на пятнадцать минут боя.

— Это они так думают… По глупости своей глупой… Пя-а-тна-а-дцать мину-ут!!! А фуй не мясо?! А минута-две?!!

— Сам-то понял, что сказал, Павел?

— Ага!..

— Ладно. Проехали для ясности… Даю расчет на десять кэмэ… — Проговорил Туарег и взялся за рацию. — Ковбой ответь Первому!

— На звязенци! — Немедленно последовал ответ.

— Готовность «Раз!», Ковбой! Мы начинаем движение!

— Принял, пан сержант! Зробим!!! Конец связи!

Туарег запихнул рацию в карман разгрузки и посмотрел на своих товарищей:

— Вот и ладушки, господа военные… Грин! Начинаем движение! И будем надеяться, что у черномазых больше не найдется ни одной рации…

— Иначе все будем в их же большой и черной заднице… — Продолжил мысль командира Грин, и бросил в микрофон единственное слово. — Поехали!!!

Тяжелые, словно два гиппопотама, выбравшиеся на сушу, два «Хаммера», переваливаясь на кочках и промоинах, сдали назад и, развернувшись и выстроившись в маленькую колонну, рванули, что было мочи на помощь команде Ковбоя, а таковая капралу, и Жак это чувствовал кожей, понадобится очень скоро, если уже не прямо сейчас… …Их трясло и бросало на жестких сидения тяжелых джипов так, словно они не ехали по дороге, хотя какая это была дорога, а катились по каменистому склону закупоренные в металлической бочке… Уже каждый «нащупал» своей головой какой-нибудь железный выступ или крючок в спартанской обивке этого авто, а кто-то и по нескольку раз, но на такие мелочи никто теперь не обращал внимания — их мысли озвучивал Туарег, который сидел на переднем пассажирском сидении:

— Быстрее! Еще быстрее давай!!! Ну же!!!

Стингер вцепился в руль так, что побелели пальцы, а губы превратились в узенькую белую полоску:

— Взлетать будем, коммандер-р! Гы-цца!!! — Джип подбросило на очередном трамплине так, что, пролетев не менее двух метров, со всего маху бухнул в огромную лужу, поднимая трехметровый фонтан брызг.

— Ы-ы-гых-х!!! — Гукнули глухо за спиной Туарега голоса, да и он сам налетел грудью на поручень.

— Да-а-вай, взлетай, капрал, только поскорее-е-э!

Эта бешеная скачка с препятствиями, потому что ездой Это нельзя было назвать ни при каких условиях, закончилась через восемь минут так же внезапно, как и началась — «Хаммер», в котором сидел Жак, словно бешенный носорог, ломая кусты и мелкие деревца, вдруг выскочил на довольно большую, никак на меньше пятидесяти метров в диаметре, поляну…

— Стоп!!! Всем к машине!!! Занять оборону!!! — Рявкнул Туарег так, что его, наверное, и без рации, услышали бойцы второго вездехода.

Прямо посредине прогалины стоял расстрелянный, и это было заметно невооруженным взглядом, на спущенных, прострелянных колесах джип команды Ковбоя.

Хотя, если быть откровенным до конца, Андрею совершенно не требовалось напрягать свои голосовые связки — его «гуси» и сами знали что делать. Крик вырвался как-то сам по себе, от страха за тех, кто попал в эту западню…

Дальше завертелось, как в голливудском боевике…

Дым. Грохот выстрелов. Его бойцы, которые словно бестелесные призраки, перемещающиеся навстречу автоматным вспышкам и не прекращающие поливать свинцовым огнем джунгли. Разрывы гранат. И…

Наконец…

Ломающая, давящая на уши тишина…

«Полторы минуты…» — отметил Жак, машинально взглянув на часы, и покачал головой недовольно.

Реальное время встречного боевого столкновения…

И это время совершенно, то есть координально отличается от тех затяжных голливудских боев, которые длятся часами, а иногда и сутками. Чушь полнейшая!!! Для того чтобы вести интенсивный бой несколько часов, необходимы боеприпасы. Тридцатипатронный рожок «Калашникова» выплевывается за три секунды, а уж у «американочки» М-16 и того быстрее!!!

И что дальше?! Сколько может унести на себе снаряженных магазинов каждый боец спецподразделения, находясь в глубоком, многодневном рейде? Десяток? Не больше, потому, что есть еще и другая амуниция и средства для выживания! Он, этот боец, и так похож на вьючного мула, таская на себе, порой до 40 кг! При этом есть неизменное правило спецназовца — «Никогда не расстреливать весь боезапас!», мало ли что тебя ждет дальше, ведь не будешь же ты использовать свое оружие вместо дубины!..

Встречный бой — он почти всегда на «длину рожка»!..

Поэтому полторы минуты — это даже много, это потому, что «засадники» упорные попались, или бестолковые…

— Капралы! Доложить о личном составе по своим группам! — Прохрипел Туарег в микрофон.

У него немного першило в горле от запаха сгоревшего пороха. У него от этого запаха всегда першило, и всегда садился голос, хоть за столько лет и должен был бы уже привыкнуть к нему, ан нет! А может это адреналин, выброшенный в кровь мощным потоком, ударял со всего маху по голосовым связкам, кто знает?.. Но после боя голос Туарега всегда был «с трещинкой»…

— Ковбой Туарегу! Двое пораненых…

— Принял!

— Кобра Туарегу! Один раненый!

— Принял!

— Грин на связи! У меня один убитый…

— Кто? — Рявкнул Туарег.

То, что среди них могут быть раненые, Андрея ничуть не удивило — противник у них был более чем серьезный, но вот сообщение о том, что есть и погибший больно ударило в сердце.

— Из последнего пополнения… Молодой-зеленый… Ломанулся к кустам в полный рост, его и срезали… Хороший парнишка был… Жаль!

— Любого жаль, майор! Любого!!!

Пыль и копоть понемногу осели, прибитые к земле тропическим дождем, и стали видны и срезанные свинцом кусты, и несколько небольших воронок от наступательных гранат.

— Осмотреться по кустам!

Несколько камуфлированных теней метнулось в разные стороны, и через некоторое время Туарег получил доклады о том, что в ближайшей «перспективе» противника не обнаружено.

— Хорошо!.. Грин, выставляй охранение по периметру, остальным — сбор группы у Ковбойского «Хаммера».

Ощетинившись автоматами и пулеметами в сторону джунглей, на поляне стали появляться бойцы взвода сержанта Рано. Перепачканные грязью с ног до головы, так, что только белели только зубы и глаза, а глаза, к тому же еще горели злым огнем боевого азарта, они, словно черти из преисподней, готовы были в этот момент разорвать на клочки любого, кто покусится бы на окружавшую их тишину…

Затем на поляне появились двое импровизированных носилок. На первых сидел, сжимая свою М-16, такой же замызганный, как и его сотоварищи, «чертик», зло зыркая по сторонам, единственная разница между ними была в том, что его левое бедро было, не очень аккуратно, прямо поверх камуфляжа, перемотано грязным бинтом. На вторых же не наблюдалось никакого движения — лежавший на них боец был накрыт с головой.

«Погиб еще один настоящий солдат… Земля тебе пухом!» — Подумал Жак.

— Ладно… Грин! — Жак тяжело поднялся с земли. — Грузимся в «живые» джипы и ходу отсюда… Ковбой!

— Я, пан сержант!

— Тебе и твоим парням отдельное спасибо и благодарность — вы приняли самый первый удар. Это будет отдельно отмечено в рапорте генералу!

— То наша справа, пан коммандер!

— Да, Марек… — Жак заговорил так тихо, что сам себя едва слышал. — Это действительно наша работа — подставлять свои головы и умирать когда это потребуется… Ладно!.. Бог не выдаст — черномазая свинья не съест, подавится!.. …Так было в тот раз…

После того случая Туарег стал очень осторожен!..

Слава Богу, таких ситуаций больше не повторялось… …26 мая… … — Ну, что, ком, пронесло на этот раз?

Грин обращался к сержанту, потому что так было заведено, хотя сам вопрос был чисто риторическим — три пропыленных до такой степени, что невозможно было угадать их первоначальный цвет, «Хаммера» команды сержанта Рано медленно, и даже как-то степенно, въезжали на территорию военной базы. Эту базу в Джибути «делили» между собой полубригада американских морских пехотинцев и 13 полубригада Французского иностранного Легиона, к которой и был приписан отдельный взвод «коммандос» сержанта Рано.

— Да и, слава Богу, Павел, хвала Аллаху…

Жак ответил автоматически, потому что его мысли были очень далеко отсюда.

Очень далеко…

В далекой полосатой туарегской палатке…

«…Амаль!.. Ты уже, наверное, совсем взрослая! — Думал он. — Ты уже и тогда была взрослой, а уж теперь… Теперь ты уже наверняка замужем… И у тебя уже есть семья и дети…»

— Месье сержант, разрешите обратиться? — Его мысли прервал солдат с повязкой «Посыльный», который вытянулся во «Фрунт», приветствуя старшего по званию.

— Обращайтесь!

— Вам приказано срочно прибыть в штаб бригады по возвращении!

— Хорошо, солдат! Доложите «Дежурному», что я принял приказ!

— О как! — Проговорил Грин, глядя вслед посыльному, который хорошей «рысью» удалялся в сторону штаба, и бросил насмешливый взгляд на мятые от долгого сидения на жестком, форменные камуфляжные брюки Туарега. — А что там говорит наш «гидрометеоцентр», который твоя задница, командир? Не зудит, не чешется как всегда, в предчувствиях?

— У нашего «метеоцентра» все предохранители с микросхемами по этим сволочным дорогам поотшибало, Павел… Сейчас разомну немного, может, функции предсказания и вернутся… — Жак жестко мял свои, отсиженные за долгую дорогу, ягодицы.

— Ага… Давай-ка так сделаем, Жак… Я, как твой зам и «капрал-шеф» сдам мешочки этим сраные «бирсюкам»… — Он кивнул головой на пропыленные холщевые мешки, в которых покоились необработанные алмазы Эритреи. — А ты давай-ка разминай жопу побыстрее, и дуй в штаб, узнай чего от тебя хотят, глядишь, может и закончится сегодня наша эта опупея с каменьями — засиделись мы здесь, чтой-то, настоящего дела хочется…

— «Тоскуют руки по штурвалу»?

— Ага! Мочи нет терпеть, как тоскуют!

— Да и у меня, Павел… Ладно! Пошел я… Может, и правда, задание подкинут…

Он отряхнул свой песочный камуфляж, как мог, подняв при этом клубы рыжей пыли, и, слегка прихрамывая, направился к штабу. … — Сержант Рано просит разрешения войти, месье полковник! — Туарег стоял навытяжку у открытой двери кабинета командира бригады.

— Проходите сержант! — Ответил полковник и кивнул головой на стул. — Садитесь.

— Да, месье полковник! — Жак присел на стул и стал следить глазами за офицером.

Полковник Анри был строг и лаконичен:

— Значит так, сержант! Из Обани получена радиограмма, которая касается непосредственно вас, сержант, и вашего взвода… А посему, слушайте приказ!

Туарег вскочил со стула и вытянулся перед полковником по стойке «Смирно!». Приглашения присесть больше не последовало:

— Сегодня в 19.00 с нашей базы на острове Майотта прибудет транспортный «борт». За вами, сержант, прибудет! Вернее за вашим взводом. Обратный вылет в 20.00. У вас и ваших людей есть немногим более восьми часов, чтобы отдохнуть и подготовиться к перелету, сержант.

— Разрешите узнать суть задания, месье полковник!

— Не могу этого сделать, сержант, ибо сам знаю не более того, что сказал, но, думаю, что наша совместная служба в Джибути подошла к концу…

В ответ на эти слова на лице Туарега появилась непроизвольная улыбка.

— Вижу, рады, сержант!

— Так точно, месье полковник!!!

— Понимаю. Не дело элитному подразделению во главе с боевым сержантом заниматься откровенной контрабандой… М-да! — Полковник пошуршал бумагами на своем столе, и вновь посмотрел на Туарега. — Идите, месье сержант! Готовьте взвод! Свободны!.. … — Все, мужики, хватит ерундой страдать! — Это было первое, что сказал Туарег, войдя в казарму. — Пора делом заниматься! Грин!

— Я!

— Давай-ка всех капралов в каптерку на совет — есть дело!

— А есть дело? — Прищурился Грин.

— Есть-есть! А времени, как всегда, нет!

— А вот это ты, командир, хорошую новость приволок!!!

— Давай, Павел, через две минуты все у меня!

— Есть, такое дело!.. …Они сидели вокруг сержанта и осмысливали услышанное.

— Майотта, значит? — Первым прорезался Грин, после того, что услышал во взводной каптерке от Туарега.

— Там же стоит специальный отряд Легиона? Или я ошибаюсь? — Прогудел Гунн.

— Ты не ошибаешься, Мартин… — Жак обвел взглядом своих «аксакалов». — Это действительно специальный отряд. Отряд морских «Коммандос».

— Если я ничего не путаю в истории Легиона, то именно с Майотты высаживались десанты коммандос на Мозамбик, да и в Сомали тоже…

— И ты тоже прав, Джамп… — Ответил Туарег.

— Прошу прощение, Жак, но я не понимаю, что такое особенное может сделать наш взвод, в отличие от этих морских коммандос, которые там живут?! Это же их место! — Ковбой, всегда, когда волновался, разговаривал на жуткой мешанине слов из разных языков.

— Вот и я не понимаю, Марек… — Туарег с силой потер свой нахмуренный лоб. — Но если не могут даже эти, то дельце нам предстоит, чую, совсем не простое…

— Хреново! — Подвел итог Грин. — Но приказ выполнять надо!

— Именно так, майор!.. — Жак взглянул на своих капралов. — Вы хотели дело? Дело будет!.. А пока… Всем готовить своих людей к передислокации на Майотту… Проверить оружие, амуницию, оборудование! Потом отдыхать!.. До 19.00… Общее построение взвода в 19.10. Все! Все свободны, господа капралы…

…Сергей был в бреду…

На дворе стояло лето, но… Лето в пермском крае, в Соликамске, совершенно не такое, как бывает лето даже в Москве…

Где и каким образом Кабан сумел простудиться имен так, что бы получить такую простуду было загадкой. Но эта загадка вылилась у Сергея в двухстороннюю пневмонию с жесточайшим плевритом, и температурой за 40…

Здесь в больничном блоке, Сергей находился уже четвертые сутки, но состояние его нисколько не улучшилось, а даже наоборот — если вначале он терял сознание только периодически, и температура у него прыгала от 38 до 39, то теперь… Вот уже сутки Кабан находился в беспамятстве, и температура, как ни старался местный врач, не опускалась ниже 39,5… … — Слышь-ка, лепила! — Проговорил старый вор Дубина, который тоже лечился в больничке, вот уже в который раз. — Как фраерок? Не загнется?

Фельдшером в этой «больнице» работал один из заключенных. Некогда врач-терапевт из Екатеринбурга, и даже очень неплохой врач, сидел он за то, что крупно погорел на том, что в совершенно невероятных количествах воровал со склада наркосодержащие препараты, и продавал их местной братве. Размах его деятельности был таков, что когда о ней узнали прокурорские следователи, то просто ахнули — этот «врач» снабжал наркотиками едва ли не весь Екатеринбург!..

Вот и решили его наказать так, чтобы больше никому неповадно было — кроме того, что у него была своя «законная» статья, да еще и с конфискацией имущества, ему организовали «сопротивление сотрудникам милиции при аресте», и «попытку побега из-под ареста»…

В общем этот «фельдшер» оказался здесь с таким же сроком, как и Кабан — 10 лет… Только срок этот у бывшего врача заканчивался через каких-то 2 недели… … — Не знаю. — Ответил фельдшер. — В принципе не должен, но… Что-то пневмония у него как-то странно развивается…

— Это как?

— В сторону усиления…

— И что?

— Если ему не сделать капельницы и на дать ударную дозу антибиотиков, то… Еще сутки-двое и может лапти откинуть…

Дубина подошел к фельдшеру и зло глянул в его глаза:

— Если он загнется, то ты загнешься сразу за ним!

Фельдшер отшатнулся, как от шипящей кобры:

— И че это вы за него так печетесь?.. Он же теперь обычный «мужик»…

— Он правильный «мужик», и его уважаю не только я! Но это не твоего скудного ума дело! — Ответил старый вор. — Твое дело делать то, что мне только что рассказал! Что не ясно, Айболит, мать твою?!!

— Но ведь я же не могу приказать врачу! Я простой «расконвоенный» фельдшер! И я лечу Кабана теми лекарствами, которые мне для него дают, вот и все!..

Дубина с презрением посмотрел на этого жалкого человека и проговорил:

— Ладно! Это я решу! Будут тебе все лекарства! А пока! Делай все, чтобы Кабан не кирдыкнулся! Отойдешь от него хоть на минуту — тебе точно никто не поможет!..

Дубина вышел из палаты, а фельдшер проговорил тихо:

— «Мужик», как «мужик»… Че за него так глотку рвать… Вот если бы он как и раньше «положенцем» был! А так…

Но ослушаться приказ старого вора этот жалкий человек не решился… …Он сидел на табурете рядом с кроватью Кабана, вытирал влажной марлей с его лица огромные капли пота и… Внимательно слушал…

Было что-то около двух часов ночи, и Сергей бредил в горячке уже примерно час…

— Саня!.. Сашка!.. Возьми камни!.. — Хрипел еле слышно Кабан, задыхаясь. — Ты же друг!.. Возьми камни, и вывези их отсюда!.. Потом все хорошо жить будем… Ты их только вывези…

Фельдшер слушал и думал о своем:

«…Когда-то что-то такое я слышал про какие-то пропавшие алмазы, которые связывали с этим Кабаном… Только говорили, что он перед всеми «законниками» отчитался, на все вопросы ответил… — Перекатывал в голове мысли бывший терапевт. — И про его свару с каким-то «законником» из Екатеринбурга тоже базлали… Кабан тогда и от «положения» отказался перед всеми… И что? Получается, что он всех наколол? Или он не про это вовсе бредит?..»

Он наклонился к самым губам Сергея и напряг слух:

— Ну-ка расскажи еще что-нибудь! Расскажи! А врача я вызову… Потом!.. Может быть… — …Я тебя все равно найду! — Метался Сергей в горячечном бреду. — А не тебя, так камни эти!.. Я же и место знаю!.. И Варьку заберу!.. Ты меня кинул, так теперь я тебя кину!.. Пошел ты в жопу, друг!..

Фельдшер смотрел на изможденное лицо Кабана:

«…Точно! Эта падла точно всех тусанула!.. Только не меня! — В голове этого человека уже зрел план. — Об этом надо молчать! Глядишь, этот Кабан и мне будет полезен! Ой, как он может быть мне полезен!.. Надо только по-умному этой информашкой распорядиться!..»

— А вот я к тебе сейчас врача подзову!.. — Проговорил фельдшер, вытирая с лица Сергея пот. — Нельзя тебе сейчас кирдыкнуться, Кабан — ты что-то знаешь про те алмазы! И знаешь только ты один!..

— Варька!.. Варюха моя!.. — Бредил в беспамятстве Сергей. — Я найду эти камни!.. Жить будем!.. Богато!.. Варечка моя!.. Я тебе все отдам!.. Сережку на ноги поставим… Заживем лучше всех!..

— Ну-ну!.. Ты сначала доживи еще до этого! — Пробормотал фельдшер и хитро улыбнулся. — Ладно, Кабан!.. Позову я к тебе доктора… Только ты теперь будешь мне должен — я тебе жизнь спас!.. Вот ты со мной и поделишься!..

И стремительно вышел из палаты…

Он и в самом деле был некогда очень неплохим врачом, и понимал, что в случае с Сергеем промедление может стоить ему жизни — при такой температуре длительное время сердце может просто не выдержать!.. Но доктор был не из зэков, а «гражданский» и жил за пределами зоны, в Соликамске… Его еще нужно было вызвонить, объяснить положение вещей, и убедить приехать. И это посредине ночи!.. Ну, или, убедить его дать распоряжение конвоирам, что фельдшера допустили в хранилище медикаментов…

Если уж разобраться по совести, то этот фельдшер и в самом деле сейчас спасал Сергею жизнь!

Только…

Делал он это сугубо для себя, в надежде, что его «заботы» окупятся сторицей… Ни о какой врачебной этике, или сострадании к больному, после десяти лет отсидки, здесь речь не шла вовсе — не таким был этот бывший терапевт…

Август 2006 г.

Москва. Управление ФСБ…

Ты мне — я тебе…

…Нынешний начальник Управления ФСБ генерал-майор Гришин Иван Сергеевич, уже довольно давно пребывал в хорошем расположении духа…

Да и чего бы ему было расстраиваться?

Генералом он стал уже 4 года назад, и, возможно, в скором времени, мог бы получить вторую генеральскую звезду на погоны, а там, глядишь, и перебрался бы в какой-нибудь кабинет на Старой площади…

Работа в Управлении уже давно была налажена, как швейцарский часовой механизм, и это, каким бы ни был Гришин человеком, и в самом деле было полностью его личной заслугой.

Свои, не совсем легальные доходы, генерал тоже получал регулярно — благодаря своему жесткому, а порой и жестокому характеру, он сумел подмять под себя довольно большое количество московских, и не только, бывших воровских авторитетов, которые теперь стали крупными бизнесменами, банкирами, олигархами, а кое-кто и депутатами…

Совсем недавно он закончил строительство своего нового огромного трехэтажного особняка…

Нет, не на Рублевке!

Гришин считал, что кроме этой «дороги жизни» есть и другие, не менее престижные места в ближайшем Подмосковье, но там… Если ехать в своем «Шестисотом» по узкому, однополосному Рублево-Успенскому шоссе на работу утром или домой вечером, то таких же лимузинов, со спецномерами, мигалками, сиренами и джипами охраны здесь столько, что создавалась толчея «крутых пассажиров»!.. Чувствуешь, что ты как все…

То ли дело на Ново-Рижском шоссе!..

Красота! Езжай себе с ветерком, и улыбайся снисходительно через затонированное пуленепробиваемое стекло, глядя на гаишников, которые отдают честь твоему «Мерину», разглядев, какие на нем номера… Здесь тебе и сам черт не брат! Особенно, если не просто генерал, а начальник Управления ФСБ…

В общем…

Жизнь у Гришина была налажена, отлажена, и ему грех было жаловаться…

Да собственно Иван Сергеевич и не жаловался, а жил в свое удовольствие!.. Семью, детей он так и не завел — все времени небыло у этого законченного трудоголика-служаки, и теперь… Теперь он наверстывал то, что было упущено им раньше…

В своих 48 лет он, конечно, был уже не юноша — голова потеряла всю свою растительность, остались только русые усы, от любви к пиву выросло генеральское брюшко, но…

Именно сейчас, когда у Гришина жизнь вошла в более или менее налаженную колею, генерал превратился в молодого жеребца… И молодые кобылицы, которые были готовы на все за пару-тройку сотен вечнозеленых американских тугриков, посещали теперь генерала Гришина каждый день с завидным постоянством… …15 августа… …Генерал скучал в своем кабинете с самого утра.

Он провел оперативное совещание, и, как обычно, сделал небольшой разнос кое-кому из своих сотрудников, и теперь, с чувством выполненного долга, сидел в своем кресле, просматривал газеты и уже представлял себе, как проведет вечер в жарких объятиях двух молодых «кобылиц»…

Неожиданный телефонный звонок на аппарат, чей номер был известен буквально единицам, буквально подбросил его на кресле:

— Слушаю, Гришин! — Рявкнул он недовольным голосом.

— Что-то ты злой какой-то сегодня, генерал!.. — Чувствовалось даже на расстоянии, даже по телефону, что человек улыбается. — Что? Плохо спал?

— Кто говорит?!!

— Да старый твой знакомец говорит, генерал! Аль не признал?

— Если ты сейчас не представишься… — Прошипел Гришин угрожающе. — То ровно через 3 минуты мои оперативники тебя возьмут! А еще через полчаса, ты уже лично мне расскажешь, откуда ты узнал этот номер! Ты хоть понимаешь, кому звонишь?!!

В трубке последовала пятисекундная пауза:

— Да ладно тебе, Иван Сергеич! Не кричал бы! Не боюсь!!!

— Я спрашиваю в последний раз! Кто говорит?!

— Жуков Вадим Сергеевич…

— Не знаю такого! — Рявкнул Гришин.

Он уже совсем собрался, было, бросить трубку, когда услышал:

— Знаешь, генерал, заешь! Это Клещ!..

Рука Гришина замерла в воздухе:

«…Оп-па!!! — Мысль буквально взорвала мозг генерала. — Восемь лет не проявлялся! Теперь вдруг звонит!.. Да не просто на телефон, а на спецномер, который известен считанным людям и защищен от прослушки!!! И наверняка об этом знает! Ну-ну!.. Откуда же ты всплыл, падла, с такими возможностями? Ладно! Проверим!..»

— Ну, и чего тебе надо, Клещ? — Проговорил Гришин уже спокойным тоном.

— Разговор есть, генерал… Встретился бы надо…

— О чем мне с тобой разговаривать, Жуков Вадим Сергеевич, который Клещ? — Усмехнулся Гришин, уже решивший для себя, что эта встреча состоится. — О твоих бандитских делах?

— Никаких бандитских дел у меня нет, генерал! Я — честный бизнесмен! И очень даже исправно плачу налоги!

— Так о чем же тогда?

— О Кабане!..

Гришин замер, словно увидел прямо перед собой льва, готового к прыжку… Он даже затаил дыхание ненадолго:

«…Неужели та история с алмазами всплыла через столько лет?..»

— Он сидит! И будет еще долго сидеть!

— Вот об этом и речь, генерал!

Гришин подумал несколько секунд и ответил нехотя:

— Ладно!.. Через час в ресторане «Разгуляй»… Знаешь, где это?

— Буду! — Коротко ответил Клещ.

И в телефонной трубке раздались гудки отбоя.

Гришин аккуратно положил ее на аппарат и тихо проговорил:

— Вот так, вот Иван… Неужели дождался?.. А ведь целых восемь лет прошло! Восемь лет!.. …В этом ресторане генерал обычно обеда или ужинал, и поэтому его здесь очень хорошо знали, как постоянного и щедрого клиента, так же как и его привычки и пристрастия в еде и выпивке.

Столик, как и всегда, был зарезервирован за генералом, и Гришин сделал лишь одно дополнение к обычному заказу — сегодня он обедал с гостем…

Они встретились ровно через час, как и сказал Гришин…

Теперь это были совершенно не те люди, которые встречались восемь лет назад…

Жуков Вадим Сергеевич выглядел очень солидным бизнесменом, да, собственно он таковым и являлся — его холдинг за эти годы разросся до таких масштабов, что охватывал едва ли не четверть всей Москвы… От него так и веяло огромными деньгами…

И именно это обстоятельство разозлило генерала Гришина. Вернее не столько разозлило, сколько дало пищу для размышлений совершенно определенного толка — генерал уже обдумывал схемы, как бы на этом бывшем воровском авторитете заработать. И заработать побольше!.. … — Ну, здравствуй, Клещ… — Проговорил Гришин, и, не подав руки, скупым жестом указал на место напротив.

— Я уже давно не Клещ, Иван Сергеевич!..

В глазах бандита на одну секунду блеснула искорка злобы, но он тут же взял себя в руки — годы официального бизнеса заставили бывшего воровского авторитета научится дипломатии и терпению, даже вопреки своему характеру.

— Вот даже как? — Усмехнулся ехидно генерал. — А кто же ты тогда?

— Я, господин генерал, довольно крупный бизнесмен…

— И чем же ты занимаешься, «крупный бизнесмен»?

Клещ как-то странно посмотрел на генерала, и заговорил как-то отстраненно:

— Да всем понемногу… Строительством элитных коттеджей, например… И, кстати, некоему господину Гришину И.С. совсем недалеко от Ново-Рижского шоссе одна из моих фирм совсем недавно выстроила роскошный особняк… Причем обошелся он этому господину всего-то в 1 миллион долларов, хотя, если кто-то поинтересуется прайс-листами в этой строительной фирме, то заметит, что эта сумма покрывает едва ли половину стоимости материалов, не говоря уже о стоимости самих работ! Такой домишко в фирме «под ключ» строят миллионов за 5… - Улыбнулся «бизнесмен». — Интересно, с каких таких почестей этому господину такие подарки?

Лицо генерала стало, словно гранитная скала, а взгляд метал молнии:

— Ну и с каких же?

— Да просто знал я некогда одного хорошего человека с такой фамилией и инициалами, который мне помог выяснить одно дельце… Вот и подумалось, что надо бы ему тоже добром отплатить… — Улыбнулся Клещ. — А! Да! Кстати! И «шестисотый» бронированный «Мерседес», в полной возможной комплектации, да после доработки от AMG… Этот лимузин был продан моим автосалоном тому же господину Гришину И.С. по цене обычного, что примерно раза в три ниже его реальной цены, тоже по моему личному распоряжению, якобы по какой-то скидке, только из уважения к памяти о хорошем человеке…

Лицо генерала уже стало пунцовым от ярости, но он упорно молчал, переваривая то, что услышал.

А Клещ продолжал вбивать «гвозди»: — …Да и фирма, которая направляет VIP-клиентам домашних работников, горничных, поварих, и тому подобное, направляет к этому привередливому «хозяину» только самых молодых, красивых и раскрепощенных работниц… И доплачивает им за их, необозначенные в Трудовых договорах «труды»… — Клещ откинулся на спинку стула и ковырнул вилкой в шикарной лозанье. — Да и ресторан этот тоже… Обслуживает господина Гришина И.С. с несусветной скидкой тоже по моему личному распоряжению…

И тут бывший уральский пахан остро взглянул на генерала:

— Мне продолжать, Иван Сергеевич? Или уже и этого достаточно?.. Я и в самом деле крупный бизнесмен и мои интересы в бизнесе очень широкие!.. И если вдруг кто-то начнет копать под меня или под вас, то… Могут всплыть очень странные и неблаговидные факты о некоем генерале ФСБ… — Он остро посмотрел в глаза Гришина. — И ведь никто не докажет, что это была не своего рода взятка, как это вы говорите, «в особо крупных размерах»…

— Что тебе надо, Клещ?

Гришин уже понял, что его давно и плотно обложили компроматом, да так умело, что даже он ничего не понял и не заметил! Он-то сам думал, что все эти «скидки» он получал только за свои погоны, а оказалось…

— Я уже сообщал вам, господин генерал, что я уже давно не Клещ! Меня зовут Вадим Сергеевич Жуков!..

— Так что?

Клещ посмотрел по сторонам скучающим взглядом и произнес:

— Я по поводу Кабана… В Смысле Кабанова Сергея Николаевича…

— А что такое с Кабаном?

— Из своего «червонца» он отсидел уже «восьмерик»! Нареканий от администрации зоны на него нет!.. — Проговорил Клещ уверенно. — Пора бы ему на волю выходить! По УДО…

Генерал испытывающе смотрел на этого «бизнесмена»:

«…А ведь я только две недели назад, как подал запрос, и получил ответ по Кабану… — Думал Гришин. — Я его и без тебя хотел по условно-досрочному выпустить… Не забыл я про те камешки!.. Неужели и ты не успокоился, Клещ?..»

— С чего бы это такая забота? — Произнес он вслух.

— А как иначе? — Улыбнулся Клещ. — Это мой старый кореш, который мне весь свой бизнес передал, а сам на зоне до сих пор парится! Таким, как он надо помогать! Тем более, что и условия для того есть, и возможности!..

— Помнится мне, Клещ, что вы с ним никогда корешами небыли! А очень даже наоборот! Это ведь ты его не предупредил тогда, что я его арестовывать буду!.. — Прищурился генерал и «пошел в атаку». — Может ты мне сейчас здесь «дуру лепишь», а сам с Кабаном за что-то поквитаться хочешь? Например за тот пакет, который я со своей командой не нашел, но о котором, возможно знает Кабан? А? Что в нем, кстати, том пакете, Клещ?

Нет… Слишком большую школу прошел Клещ, чтобы выдать свои эмоции генералу… Теперь он по-настоящему умел держать их в кулаке…

— Тот пакет… — Ухмыльнулся Клещ. — Тогда там для меня было кое-что ценное… Тогда!.. Только про ту историю уже все давно забыли, Иван Сергеевич — «лихие 90-е» давно закончились!.. Да и доходы от бизнеса, который мне передал Кабан уже многократно перекрыли стоимость той безделушки… Так что… Я просто хочу помочь корешу, который уже 8 лет на шконке в «Белом лебеде» парится, а я с его легкой руки стал олигархом… Хочу ему помочь просто по-дружески, не более того!..

«…Врешь ты, гнида! — Подумал генерал. — Денег-то у тебя и в самом деле столько, что ты и сам им счета не знаешь! Но те бандитские алмазы ты не забыл! И дарить ты их не собираешься, Клещ!.. Да только для тебя это капля в море, а для меня — обеспеченная старость!.. Так что мне эти алмазы нужнее!..»

— Ну, хорошо!.. Раз ты так сильно печешься о своем «друге»… — Проговорил, наконец, Гришин язвительно. — Я, возможно и смогу тебе помочь, если захочу, конечно… Только… Ведь мне еще надо захотеть!.. Ну, или сделать так, чтобы я захотел…

Клещ внимательно посмотрел в глаза генерала, и, видимо, увидел в них что-то, потому что как-то сокрушенно покачал головой, и проговорил:

— Ну и сволочь же ты, генерал!.. Был сволочью, сволочью и остался!..

— Ну, это не тебе решать, Клещ, кто я такой! — Улыбнулся в ответ генерал Гришин. — А вообще… Это твой интерес! А своего я здесь пока не вижу!..

— Что ты хочешь?

Гришин взял салфетку, достал из внутреннего кармана пиджака шикарную золотую ручку, и написал:

Клещ только мельком взглянул на салфетку, и вернул ее Гришину, который сложил ее насколько раз, и сунул в карман.

— Когда? — Спросил «бизнесмен» лаконично.

— Можно и сегодня… — Ответил генерал. — Адрес моего дома, я так понимаю, ты знаешь…

— Я не про это, Иван Сергеевич… Это-то сегодня ты получишь! Я спросил, когда Кабан из зоны выйдет?

Генерал задумался на несколько секунд:

— Ну… Пока все запросы пройдут по нужным инстанциям, пока это дойдет до УИН, пока там почешутся… Месяца три пройдет…

— Я хочу, чтобы Кабан вышел до конца августа!..

Гришин только улыбнулся в ответ:

— Это не реально, господин Жуков! Есть соответствующие процедуры…

— А еще есть генерал ФСБ, который может затребовать некого заключенного, для привлечения его в какой-то операции… «Втемную», конечно… Тем более что этот генерал некогда сам же этого заключенного и арестовывал…

— Так не делается…

— Так сделай так, как делается в вашей Конторе! — Проговорил Клещ с нажимом.

Было видно, что он постепенно начинал терять терпение, и Гришин решил воспользоваться ситуацией, что проверить свои догадки, и понять, насколько сильно нужен Клещу Кабан на свободе:

— Тогда вот это… — Он достал сложенную салфетку из кармана, и повертел ее в руках. — Надо будет удвоить…

— Значит, вот так у вас делается? — Усмехнулся Клещ.

Гришин смотрел на «бизнесмена» и думал:

«…А ведь ты согласишься, Клещ! Согласишься! Значит, ты что-то узнал! Что-то новое! То, что не знал все эти годы!..»

Так и не дождавшись ответа, Клещ сделал большой глоток вина из своего бокала, встал из-за стола, и сказал негромко:

— Сегодня жди моего человека, Иван Сергеевич… А 1 сентября, уже я хочу сидеть с Кабаном за одним столиком в московском ресторане… — Он развернулся и пошел к выходу, бросив через плечо. — И не разочаруй меня, генерал… Потому, что все те «блага» которыми ты сейчас пользуешься, могут ненароком против тебя обернуться… Я держу свое слово, а ты сдержи свое!.. …Первое, что сделал Гришин, вернувшись в Управление, это вызвал себе начальника информационного отдела.

— Значит так, подполковник! — Генерал как всегда был предельно строг. — Мне срочно нужна следующая информация! Первое — все, что известно о заключенном Кабанове Сергее Николаевиче за последний месяц! Второе — имена и все координаты тех, кто за этот месяц освободился из «Белого лебедя»! Все! Свободны! Жду через час!.. …Но уже через полчаса Гришин бормотал в глубокой задумчивости:

— Значит, Кабан чуть было не подох от двухстороннего воспаления легких? И за этот месяц на свободу вышел всего один человек — тот, который был фельдшером в местной «больничке»… Но, самое интересное то, что он из Екатеринбурга, и в свое время чуть не тоннами сбывал наркотики братве покойного Дяди Вани… Которого сменил Клещ!.. Оч-чень интересно!!! — Генерал чертил на листе бумаги совершенно непонятные фигуры.

Он встал, прошелся по кабинету, и подошел к аппарату селекторной связи:

— Начальника оперативно-следственного отдела ко мне! Срочно!

Через несколько минут в кабинет вошел полковник Тесленко:

— Разрешите, товарищ генерал!

— Садись, Николай! — Ответил Гришин. — И внимательно слушай!.. …Через пятнадцать минут полковник проговорил:

— Я так понимаю, Иван Сергеевич, что опять всплыла та история?

— Правильно понимаешь! Потому, что этот «фельдшер», который сейчас в Москве, почему-то вдруг очень быстро получил лицензию врача, и вот уже неделю проживает в новой трехкомнатной квартире и работает в частной клинике… Которая принадлежит холдингу Жукова Вадима Сергеевича…

— Это ж, за какие такие красивые глаза ему такие привилегии?

— А вот об этом мне расскажешь ты, Николай!.. — Ответил генерал. — Помнишь, когда восемь лет назад я пообещал майору Тесленко, которого уже практически уволили со службы, что если он будет делать все, как я скажу, то станет полковником?

— Конечно, Иван Сергеевич!

— Ты — полковник, Николай! Как видишь, я свои обещания выполняю! — Проговорил Гришин с напором, и прошелся по кабинету. — Теперь у тебя есть шанс стать генералом…

Он постоял у окна в глубокой задумчивости несколько минут, и обернулся к своему «старшему экзекутору»:

— Вся та история, видимо пошла по кругу, Николай… Поэтому… Ты, как начальник отдела, создашь из проверенных людей универсальную оперативную группу… Человек 10–12… Это ты сам решишь… И лично ее возглавишь!

— Цель?

— Целью группы будет Кабан! — Ответил Гришин, и навис над полковником. — Если мы найдем то, что искали 8 лет назад, Николай, то!.. Сначала ты станешь моим первым замом… А потом… Когда я уйду на Старую площадь, то буду именно тебя рекомендовать начальником Управления, полковник… Так что, Николай, советую тебе по-новому перелистать все «дело» Кабанова, чтобы что-то не забылось… Да оно и полезно — глядишь, да и всплывет среди бумаг что-то важное, чего мы восемь лет назад не разглядели…

— Ясно! — Ответил полковник. — Разрешите идти?

— Иди, Николай… И узнай какую такую новость сообщил Клещу этот сраный «фельдшер», что тот его так обласкал!

— Я все сделаю! — Проговорил Тесленко и вышел из кабинета.

Гришин подошел к окну и посмотрел на зеленеющий мегаполис и проговорил задумчиво:

— Вот уж действительно — жизнь идет по кругу…

…Встретили на базе новых постояльцев довольно нейтрально, если не сказать «холодно». Такое отношение к себе и своим подчиненным для нашего Туарега было не в диковинку. Сколько раз, ему уже доводилось ощущать на себе эти оценивающие, а иногда и откровенно презрительные, поначалу, взгляды. Мол, вот, приехали спецы-ухари! Мол, мы тут свою «пашню пашем» от зари до зари и ни хрена не выходит, а эти решили с наскоку все дерьмо разгрести, пижоны! И до мордобоя с «местными старожилами» порой доходило, чего греха таить… Да только «банда туарегов» каждый раз доказывала, что они лучшие…

В штаб отряда Катрана вызвали почти сразу же по прибытии их «транспортника» на аэродром базы. …27 мая, 00.10 АМ…

— Прошу разрешения войти, месье полковник!

— Заходи, Туарег, заходи!

Откуда-то из глубины кабинета раздался знакомый, с хрипотцой, голос.

— Желаю здравствовать, мон женераль!

«…Ну, хоть генерал здесь, а это уже полегче будет! — Подумал Туарег. — Случись чего — он из кожи вон вылезет, но поможет! И на том спасибо!..»

— Ну что ж, господа офицеры! — Генерал отошел вглубь кабинета к большому столу, покрытому еще большей картой. — Оставим политесы для политиков!.. К делу, господа офицеры, к делу! Время не ждет!

Полковнику и сержанту ничего не оставалось, как последовать за генералом к карте.

— Что видишь, Туарег? — Генерал ткнул пальцем в огромную, подробнейшую топографическую карту.

— Юго-восточная Африка, мон женераль… Мозамбик, Малави, Зимбабве…

— Хорошо… Твое задание, Туарег, будет очень сложным… Господа офицеры! Нам с вами предстоит очень ответственная и сложная миссия — спасательная операция…

То, о чем говорил бригадный генерал, было неожиданным не только для туарега, но и для командира морских коммандос полковника Ла Грасса… — …Несколько дней назад в Мозамбикском проливе в нейтральных водах было подвергнуто нападению, «пиратскому» нападению, пассажирское судно, шедшее под португальским флагом. — Генерал был очень серьезен, даже суров. — Это судно было зафрахтовано Португалией в России, для совершения дорогостоящих туристических круизов из Европы в Индию и Таиланд…

— Кхм-кхм! — Прокашлялся генерал и продолжил. — Так вот, господа офицеры! Ситуация следующая… Экипаж судна смешанный, есть в его составе так же и наши соотечественники. Что же касается пассажиров, то это абсолютно разномастная публика со всей Европы, но достаточно состоятельная — круиз до Таиланда довольно дорогостоящее развлечение, а именно этот рейс, но не через Суэцкий канал, а вокруг Африки, они и совершали… Во время захвата судна погибло шесть человек, члены команды… В том числе трое французов, двое португальцев и болгарин… Капитан судна француз, и именно поэтому он обратился не только в свою Компанию, но и к правительству Франции за помощью. По счастью сейчас в этом районе находится на боевом патрулировании авианосец Французских Военно-морских Сил — это очень неспокойный район, который и прибыл к месту нападения спустя пять с половиной часов… Слишком поздно, к сожалению — «пираты» к тому времени скрылись…

— Где сейчас находится судно, месье генерал? — Спросил Туарег с тревогой в голосе.

— Судно было отконвоировано в порт Мапуту, где и находится, до сей минуты, хотя другой порт, Бейра, был намного ближе. Капитан судна уже шестой день производит на судне возможный в такой ситуации ремонт, и ждет прибытия самолетом новых членов команды — его Компания не заинтересована в оплате неустоек пассажирам, поэтому круиз будет продолжен…

— Чем же мы можем помочь?

— «Пиратами», месье капрал, были захвачены заложники… Девятнадцать человек… По большей части — это молодые, преуспевающие бизнесмены, но среди них есть и шесть членов экипажа — молодые девушки-стюардессы…

Генерал в глубокой задумчивости и полной тишине походил по кабинету и продолжил:

— М-да! Так вот, господа офицеры!.. В этом регионе существует только одна, так называемая, «горячая точка»…

— Мозамбик… — Подал голос сержант Рано.

— Вы правы, месье сержант — это действительно Мозамбик… — Подтвердил его догадку генерал. — И именно поэтому судно отконвоировано в самый крупный мозамбикский порт — Мапуту. Это и столица и международный перевалочный пункт и он, по крайней мере, охраняется правительственными войсками достаточно надежно… Хотя… Что значит «надежно» в государстве, которое уже столько лет находится в состоянии гражданской войны?.. Официально правительство Мозамбика не просило помощи у ООН по поводу урегулирования своего давнишнего внутреннего конфликта, но Мапуту — это огромный «перекресток», и поэтому в проливе постоянно присутствуют боевые корабли НАТО. В данный момент этим кораблем оказался французский авианосец…

— Общая диспозиция сил, я думаю, нам ясна, месье генерал… — Проговорил полковник Ла Грасс. — Но ведь есть, надо понимать и нюансы?..

Генерал только кивнул головой:

— Эти нюансы есть всегда, к сожалению… Наша проблема заключается в наших «связанных руках»… Официально мы не имеем права проводить какие-либо военные или, как в данном случае, спасательные операции силами военных на территории Мозамбика — это будет расценено как вооруженное вторжение или экспансия…

— Та-ак!.. — Проговорил полковник, и взглянул на Туарега. — Что-то начинает проясняться… Из всего вами вышесказанного, месье генерал, следует понимать то, что наше правительство заинтересовано в проведении некой, тайной спецоперации по освобождению заложников, в которой не было бы официально «замешано» правительство Франции. Я прав?

— Кхм-м… — Кашлянул генерал в кулак, но не стушевался перед прямым вопросом. — Да, месье полковник… В распоряжении группы или групп, которые будут совершать эту миссию, будут возможности нашего авианесущего крейсера, а они не малые! И… Группа вашего военно-морского спецназа, которая должна будет дополнить группу сержанта Рано!..

— Но мы можем справиться и своими силами, месье генерал! — Попытался «возмутиться» сержант. — Помощники нам не нужны!

— Нужны, Туарег! — Проговорил генерал как-то устало. — Пираты скорее всего ушли вверх по реке Замбези… И они, судя по их умелым действиям, прекрасно умеют воевать на воде… Вы же, с вашей «бандой», люди сугубо сухопутные… Так что… От помощи специалистов водной стихии мы отказываться не станем!..

Генерал встал, прошелся по кабинету еще раз, и словно выдавил из себя слова:

— Тут дело вот в чем, господа офицеры!.. В заложниках у этих «пиратов» по роковой случайности оказался племянник оч-чень высокопоставленного человека в правительстве Франции!.. И… Это не моя просьба! Лучше для всех не выяснять ни чьих имен…

— Ясно, месье генерал!..

— Общее командование операцией буду осуществлять лично я! — Отрезал бригадный генерал строго, и обратился к командиру местных коммандос. — Месье полковник! Можете ли вы предоставить для операции группу своих специалистов? Таких, которые могли бы соответствовать этому чрезвычайному заданию!

— Да, месье генерал! — Полковник ответил, почти не раздумывая. — Это группа сержант-шефа Алена Труа…

— Он хороший специалист, месье полковник?

— Не просто хороший! — Ответил Ла Грасс. — Один из лучших! В своих 38, он уже в общей сложности 20 лет служит в подводном спецназе!

— Хорошо! Готовьте группу, полковник! Время не ждет! — Генерал задумался всего на одну секунду и произнес. — Какой позывной у этого вашего Труа?

— Сержант-шеф Ален Труа, позывной «Катран». — Ответил полковник.

— Хорошо! Значит Катран и будет командиром объединенной группы спецназа! — И заметив недовольный жест Туарега, продолжил. — А сержант Рано будет в этой операции его заместителем! Все, господа офицеры! Все свободны! Готовьте людей!.. …29 мая… …На авианосец с Майотты их всех, и сухопутных, и морских спецназовцев доставили большим спасательным катером на следующий день…

Крейсер к тому времени дрейфовал по краю территориальных вод Мозамбика на траверзе порта Бейра. Ну, и, естественно, что прибытие группы осталось незамеченным для катеров пограничной охраны — нейтральные воды не их сфера влияния…

А дальше…

Дальше началась сама операция… …Темная, «хоть глаз выколи!», экваториальная ночь, обычная для этих широт, скрывала даже буруны на воде, оставляемые тремя черными, как вороново крыло, надувными «Зодиаками». Эти три, даже не сказать катера, а просто тени на воде, фантома несли на своих «спинах» физическое воплощение надежд заложников на освобождение. И не просто физическое, а абсолютно профессиональное и бескомпромиссное! И для этого «воплощения» просто по определению не существовало возможности другого исхода миссии — в операцию шли настоящие профессионалы своего дела!..

Три «Зодиака» бодро, с какой-то неотвратимостью — «светиться» на воде пролива небыло ни времени, ни смысла — а главное скрытно, приближались к устью Замбези…

Время интрадиции группы на территорию Мозамбика выбрали не случайно — все же профи такого уровня знают свое дело. А все очень просто — океан дает побережьям, которые он омывает, приливы и отливы. Причем очень мощные!..

Отлив… Подарок для спецназа, вторгающегося на сушу с воды! Если правильно его использовать!..

Отлив в Мозамбикском проливе — это около двухсот метров голого, без кустов годных для засад и заранее расставленных минных полей, белого песка. Есть, где сориентироваться и перегруппироваться… А уже через пару-тройку часов океанский прилив скроет любые, даже самые нарочитые следы… Природный плацдарм, скупо говоря…

Объединенной группе Катрана и Туарега высадка была не нужна — до какого-то времени им необходимо было побыть «водоплавающими»… Именно поэтому, ощетинившиеся стволами «Зодиаки», стремительно миновали прибрежную зону и, войдя в устье реки Замбези, резко сбавив ход, стали пробираться вглубь Африки… …Двадцать один человек. Человек?.. Скорее двадцать один робот…

Эти лица были суровы и целенаправленны…

Но что поразило Катрана до самых корней волос, так это сама системы маскировки в этой, такой необычной операции.

Спецназовцы начали маскироваться еще на Майотте, до погрузки на катер — установка штаба была предельно проста: «Ни в коем случае не дать противнику определить национальную принадлежность спасателей!», так как это может привести к международному скандалу. Каждому предоставили возможность подобрать для себя оружие и экипировку в соответствии со своими привычками и личными симпатиями…

Туарег был одет в стандартный натовский камуфляж и «берцы» английских десантников из эластичной, толстой кожи и на толстой же, каучуковой подошве. А вот разгрузочный жилет, как и старенький РД, был у него советского производства. Так же, как и у Катрана…

С оружием пришлось немного «повозится», но с этим бойцы тоже справились — на складах стрелкового вооружения спецотряда морских коммандос нашлось оружие едва ли не всех стран мира… …И вот теперь они, мрачные, сосредоточенные и целеустремленные сидели, пригнувшись, на покатых бортах «Зодиака», ожидая встречи с неизвестностью…

Катран всматривался до боли в глазах в, надвигающиеся неотвратимой стеной, африканские джунгли, поглядывал исподволь на бойцов группы и думал: «Ну, че, каплей, тряхнем стариной? Только бы «старина» не отвалился — с последней, подобной работенки, в смысле боевой а не учебной, семь с половиной лет прошло, а это в нашем деле срок! И не малый… Парнишки-то, что твои, что этого Туарега — все «молодняк», а опыту им, по всему видать, не занимать… Ладно! На хер эти мысли!!! Дело надо делать — там, у этих макак черножопых простые люди парятся, и их надо вынимать, во что бы то ни стало! Вот и прогуляемся по Желтой жаркой Африке!..»

И Катран улыбнулся — впереди была настоящая, боевая работа… …Первые сутки их миссии прошли относительно спокойно…

Хотя, был один момент, когда пришлось немного понервничать…

На рассвете, когда все три катера причалили к недружелюбному берегу на дневку, пройдя по реке что-то около пятидесяти километров, пришел сигнал тревоги от сторожевого дозора, выдвинутого на пятьсот метров вперед от лагеря… Каждый знал, что ему нужно делать — все же здесь были собраны настоящие профи — поэтому, круговая оборона была занята быстро, без суеты и спешки. Спецназовцы залегли за заранее выбранными укрытиями и замерли, а Туарег и Катран «приросли» к наглазниками своих биноклей.

Через две минуты над гладкой поверхности Замбези стал раздаваться довольно громкий стрекот старенького двигателя, и появилась допотопная патрульная канонерка.

Они переглянулись с пониманием, и Туарег рукой подал бойцам сигнал «Себя не раскрывать! Огонь не открывать! Соблюдать маскировку! Полное внимание!»…

Патрульная посудина шла по реке медленно и солидно, а из крохотной рубки время от времени поблескивали на раннем солнце линзы обычного, да и откуда же было бы взять простым африканским морякам современные технологии, бинокля — офицер, не иначе, в дополнение к штатным наблюдателям, самолично осматривал берега реки… Но все обошлось…

Да только так не бывает, чтобы все и всегда было гладко…

На третьи сутки этой операции спецназовцам удалось обнаружить лагерь «пиратов» и ночью, сняв только часовых, тихо увести заложников с собой. Оказалось, что этих морских разбойников в лагере больше сотни, и сержанты приняли решение лагерь не штурмовать — слишком уж большой был риск, что заложники могут пострадать во время боя…

И, скорее всего, это было ошибкой…

Видимо «пираты» очень тесно «дружили» с речными патрулями, и те попросту перекрыли реку, а сами «революционеры» бросились в погоню за своими беглецами…

Эти несусветные скачки по мангровым джунглям длились целые сутки… До того момента, пока Катран и Туарег не собрали, наконец, «военный совет»…

Говорил Катран, как командир группы:

— Они уже потеряли уйму времени на преследование призрака. Пробежали по джунглям несколько десятков километров и вернулись к исходной точке. Теперь им пришлось начинать все с начала — от водопада. Да еще и потери в этой «скачке» у них образовались. Через какое-то время они вернутся сюда, на место своей первой ночевки и поймут, что сутки бегали по кругу. Что дальше? Кто из вас, окажись в подобной ситуации, тупо стал бы идти по следу, зная о том, что есть полный шанс пробежаться по этому кругу во второй раз?

— Я бы не стал — не совсем же я идиот! — Отозвался Грин.

— Да и никто не стал бы! — Подтвердил его слова один из морских коммандос.

— Вот с этого такта мы и сыграем… — Проговорил Катран. — Человек, более или менее профессионал в военном деле, наверняка стал бы искать подвох, а такой человек в этой команде наверняка есть, ведь, кто-то же их ведет, в самом деле!

— Есть такой… — Угрюмо проговорил Туарег и взглянул на Катрана. — Сволочь та еще… Дослужился до полковника у себя на родине. Уж и не знаю как!.. Поучаствовал во всем говне, которое было за последние годы в Европе — в Югославии за сербов, в Черногории на Балканах за мусульман. А после того, как подался к албанцам, был объявлен своей родиной в розыск в Интерпол. Он мусульманин по вере, Любомир Полянски, полковник Специальных Морских Сил Войска Польского, морпех, а точнее, твой коллега боевой пловец… Уроженец Кракова. Пользуется непререкаемым авторитетом, даже у своих боссов…

— Матка Боска! — Ковбой спрятал лицо в ладонях. — Он поляк! Родина чекает героев, а жены народят дураков! Пся крев!!!

— Бывает, Марек… — Сержант потрепал поникшего поляка по плечу. — Сволочей везде хватает… Да… Его все зовут Корсаром. Очень серьезный тип — очень жесткий и опытный. И хороший боец — этого не отнять…

— Это надо было доложить в самом начале, сержант! — Рявкнул Катран.

— Эту информацию я получил непосредственно от генерала… — Ответил Туарег. — Вместе с приказом о ее неразглашении, если на то не возникнет острой необходимости… Это был приказ генерала, Ален…

И опять Катрану пришлось тереть лоб ладонью:

— Ладно! Приказ, так приказ… А информация полезная!.. И своевременная… Значит я прав, и к воде нам дорога заказана — это уже понятно!.. Что ж… Пойдем по тропе, проложенной Ковбоем… А дальше… Дальше будем идти на северо-восток, то есть в противоположном от океана направлении. Маскируя следы по-максимуму. Попробуем оторваться…

— Найдут нас… — Грин был серьезен, как никогда. — Не такой он придурок, как кажется, этот Корсар.

— Конечно, найдут, капрал!.. Потому с этого самого места мы пустим ложный след… Такой, как бы это сказать, ненавязчивый, чтобы его еще найти надо было вначале. — Катран уже видел этот свой сумасшедший план. — Эдакий, небрежно, но довольно умело замаскированный след… И обязательно с сюрпризами! С теми, которые можно обезвредить. Но не все, чтобы и потери были, во времени и людях… Надеюсь, что такой маневр и поведение преследуемых убедит этого Корсара в том, что он идет по настоящему следу… Это твоя работа, Туарег…

— Да уж понятное дело, командир. А кому ж еще?! Сделаю! — Сержант был серьезен, как никогда.

— Пойдете вдвоем…

— Не доверяешь, командир? — Немного обиделся Жак. — Думаешь, что не справлюсь?

— Отставить сержант!!! Я, полжизни служу в спецназе, и всегда жил по принципу: «Возвращаются все!». Да и в «автономку» в одиночку не ходят, сам знаешь…

— Я пойду вторым! — Гукнул Гунн.

— Да, Мартин, о тебе я и думал… Вот такой план, господа военные… Вам, Жак, я даю трое суток на «прогулку»… Потом оторветесь, и на пятые сутки мы вас будем ждать вот здесь… — Катран показал точку на карте. — Это около семидесяти километров отсюда, а для вас, Туарег, Гунн — это вдвое больше… Семьдесят два часа вы должны будете тянуть «хвост» за собой! Тянуть так, чтобы они за вами шли и думали, что находят замаскированные следы. А потом оторваться и за двое суток выйти к точке встречи… Оторваться так, чтобы мы о «пиратах» больше не слышали до самого момента эвакуации. Это сложно!

— Справимся! — Ответил Туарег и как-то странно улыбнулся.

— Будем надеяться… Ну, вот и все, господа… Приступим помолясь!..

Катран встал, и пошел посмотреть, как себя чувствовали измученные этой беготней по джунглям гражданские люди, которые еще совсем недавно были в пиратском плену.

Но в какой-то момент… Он обернулся почти на сто восемьдесят градусов и взглянул на Туарега и Гунна, которые томились, в ожидании его команды:

«А ведь ты их отправляешь почти на стопроцентную смерть, каплей… А эти ребята отнюдь не «пушечное мясо»… Справятся? Должны — Мартин уже успел послужить в Легионе, ну, а уж сержанте, об этом Туареге и говорить не приходится — здесь главную скрипку сыграет его опыт… Эх! Сюда бы сейчас пару-тройку моих пацанов из группы, которых сам воспитавал… А еще лучше самого Деда… М-да… Ну, да Бог не выдаст — свинья не съест! Прорвемся!..»

— Готовы, парни?

— Как всегда!.. — Ответил сержант.

— Гунн! Ты идешь как «глаза и огневая поддержка». Все остальное сделает Туарег — это его бенефис.

— Ясно… — Прогудел большой немец.

— «Первый номер» — Туарег! А твоя задача, Мартин — помогать ему во всем. Тогда сумеете выскочить из этой мясорубки… Ясно?

— Так точно, месье сержант-шеф!

— Вот и отлично… — Катран взглянул в голубые глаза Мартина и обернулся. — Сержант… Тяни их за собой сколько сможешь. — И береги этого немца — он «правильный солдат»…

— Да уж, вижу…

— Если почувствуешь, что насели плотно — уходите… — Теперь Катран говорил громче, чтобы его мог слышать и капрал. — Здесь геройство не требуется. В столкновение не вступать, бой не принимать. Уходить тихо, без следов! И это — приказ!

— Ясно.

— В «точке» жду вас ровно через пять суток, парни… Ждать буду два часа и не минутой больше — у нас «гражданские»! Так что…

— Не беспокойся, Катран — найдем мы вас! — Ответил Туарег без тени улыбки.

— Знаю! Только… Если что-то пойдет не так — идите на северо-восток…

— В Малави?

— Да, «кусок» — там одна из наших баз и туда идет весь отряд с «обозом».

— Я-асно… Сделаем!

— Ну, вот и все… С Богом, парни! Вперед!

— Да, месье сержант-шеф! — Рявкнул Гунн и вскинул тяжелый пулемет на свое могучее плечо.

— Удачи! — Улыбнулся Туарег. — Береги людей! И себя… До встречи!

Крохотный отряд из двух человек отправился в свой нелегкий путь, мелькнув широкими спинами среди листвы джунглей…

«С Богом, парни… — Думал Катран, глядя им в след. — Удачи вам, и возвращайтесь!..» …6 июня, 10.10 утра, за пять километров от «точки рандеву»… …Еще с ночи непроходимые джунгли поредели и стали похожи на обычный лес средней полосы России. Идти стало намного легче… Всем, особенно неподготовленным гражданским…

Но и намного опаснее!.. В джунглях, при внезапном нападении, есть возможность спрятаться в кустах, по крайней мере, и если не убежать как трусливый заяц, то есть возможность достойно встретить противника.

Здесь же, в обычном лесу, который просматривается вдоль и поперек, спрятаться было на порядок труднее — это понятно любому «пиджаку» и без спецподготовки.

В общем, уставшему до нельзя Катрану пришлось взять себя в ежовые рукавицы, и напрячь все свои инстинкты и рефлексы воина до состояния натянутой струны…

К утру они стали постепенно вытягиваться в редколесье, где кроны деревьев уже не нависали над отрядом сплошным зеленым потолком, и прогалины и полянки становились все больше и больше, да и количество их увеличилось многократно.

«Похоже, через пару-тройку часов совсем из «зеленки» выйдем…» — Подумал Катран.

— Скоро в саванну выйдем, месье сержант-шеф… — Его наушник проговорил голосом Джампа.

— Читаешь мысли, солдат… Да, похоже на то… До места встречи с нашими парнями еще два часа и километров пять-шесть… — Катран размышлял вслух. — Если все будет хорошо — мы будем ждать наших два часа, потом пойдем дальше. Если все будет хорошо…

— Или придется уходить очень быстро… А люди устали…

— Правильно, Кито. — У Катрана от усталости уже и язык еле ворочался. — Всем! Привал… Всем отдыхать, кроме боевого охранения. Продолжать движение в 11.00… Прием!

— Есть!

— Принял.

— Понятно!

— Есть, командир!

Ответы в наушнике радиостанции пролетели со скоростью автоматной очереди.

— Вот и ладушки… — Прошептал Катран, и посмотрел под ноги японца. — Джамп…

— Да, месье сержант-шеф!

— Я сейчас разминирую растяжечку и лягу поспать немного — совсем устал… В 10.55 разбудишь меня…

— Так точно! А какую растяжечку?

— Ты, Кито, не дергайся сейчас особенно. — Проговорил морской коммандос и улегся на землю. — Ты ее не заметил и переступил… Не задел — повезло… Да и я только сейчас заметил… Не дергайся, солдат…

Джамп застыл как изваяние и, повернув голову, скосил взгляд за свое плечо. За его спиной, в полуметре от ног, в траве поблескивала темно-зеленая рыбацкая леска с редкими капельками росы… Последний «привет» из «зеленки» — в пятидесяти метрах от этого места заканчивалось и редколесье, дальше шли кустарники — начиналась саванна…

— Я сейчас, солдат… — Вставать на ноги у Катрана сил уже оставалось, и он подполз к опасному сюрпризу «по-пластунски». — Сейчас… Сниму ее, заразу, и «отбой»… Ты только не нервничай и не бойся…

— Да, мон капрал. — Прошептал японец.

— Ну, вот и хорошо… …Катран все продолжал и продолжал вызывать тупо вызывать по рации Туарега и Гунна…

Прошло уже сорок минут этого безуспешного бреда:

— Туарег, ответь Катрану! Катран вызывает Туарега!.. Бля!!! Мать твою! Ты где, зараза, бля!!! Отвечай! Отвечай!!! — Этот громкий шепот, полный ненависти и злобы пропитал своими флюидами все ближайшие деревья и кусты. — Где же ты лазишь, бля?!. Гунн, ответь Катрану! Гунн Катрану!!! Гунн, Туарег, отвечайте Катрану, бля, мать вашу за ногу! Сколько вас еще ждать?!. Где вас искать, солдаты?.. Бля! Бля!! Бля!!!

Катран бил кулаком дерево. Бил со всей мочи…

Катран сорвался.

Да… Железный спецназовец сорвался… Нервы… Его нервы истрепались до состояния мочалки…

— Не надо, командир… Не бей дерево — оно не виновато… — Широкая ладонь Грина легла на плечо сержант-шефа. — Значит, у парней пошло что-то не так. Может, мы чего-то не учли, не рассчитали силы…

— Я не учел!!! — Катран одним рывком сбросил ладонь со своего плеча. — Это я не учел, капрал!!!

— Не торопись…

— Отставить, капрал!.. Если потеряем Туарега и Гунна — я себе никогда не прощу, бля…

— Они не мальчики сопливые, командир — эти парни знали, на что шли с самого начала…

— И ты считаешь, что это оправдание моему идиотизму и самонадеянности?! — Рявкнул в сердцах бывший каплей.

— Это…

И в этот момент ожила рация:

— Туарег вызывает Катрана! Туарег вызывает Катрана!

Он только взглянул на нее слегка недоуменно и:

— Катран на приеме!

— Мы в «семи штрихах от точки» (в семи километрах от точки встречи). Тянем «хвост». Отрубить не удалось… В зелени геометрия изменилась — встретили челноков. Готовы на следующую спираль. (В джунглях соотношение сил изменилось — натолкнулись на патруль. Готовы продолжить отвлекающие маневры). Как меня слышно, Катран?

— Где твой хвост, Туарег?

— В трех часах… Упрямые, макаки!.. Да и удвоилось их…

— Принято! Жди…

Сержант-шеф задумался:

«В трех часах от парней… Гунн и Туарег пройдут эти семь кэмэ за полчаса, максимум — сорок минут. Если «макаки» идут тем же темпом — значит между нами «тридцатник», а, скорее всего меньше. — Думал бывший каплей напряженно. — Хитрили-мудрили, а ни хера так и не выдурили… Форы во времени нет, как и небыло в самом начале… Вся растаяла… Даже матюгаться не хочется… Бля! Стратег фуев!!! Тебе бы не людьми командовать, а на лугу гусей пасти!..»

— Отставить новую спираль, сержант! — Филин ненавидел и себя, и весь мир. — Жду на точке.

— Гунна поцарапали… — Выдал следующую сержант.

— Передвигаться может?!

— Ноги целы — идет… Плечо на вылет. Крови потерял, но держится пока командир… Крепкий мужик…

— Сержант… У вас есть час… Успеете?

— Да! — Последовал лаконичный ответ.

— Конец связи…

Катран отложил наушник радиостанции, и посмотрел на Грина:

— Будем ждать! Даже если придется вступать в бой!

И увидел немой кивок головы — капрал думал точно так же… …Катран дождался, все же, Туарега и Гунна… Хотя уже и начал нервничать — они не уложились в график и опоздали на четверть часа…

Но в какой-то момент, когда Катран уже был готов пойти навстречу, они словно призраки вынырнули из чащи кустов…

Перемазанные грязью, в ободранных камуфляжах…

Сержант Рано изображал из себя вьючного верблюда — на одном плече висел тяжелый пулемет, на другом, потерявший сознание, Гунн.

Он прямо так, как был, стал докладывать Катрану:

— Месье сержант-шеф! Сержант Катран и капрал Гунн вернулись после проведения отвлекающего маневра. Задание не выполнено. Разрешите получить замечание! — Было видно, что этот несгибаемый бедуин-кочевник смертельно устал.

— Потом! Потом разбираться будем! Что с капралом? Жив?

Подбежавшие бойцы помогли уложить немца на траву. Туарег уселся тут же, вытянув натруженные ноги:

— Жив… Только ему совсем плохо — много крови потерял… Последних полчаса сам идти уже не мог, а десять минут назад совсем отключился…

— Плохо… Надо двигаться… — Поговорил Катран.

— Я сейчас, командир, я сейчас… — Сержант Рано зашевелился чтобы подняться, но как-то очень вяло и даже неуклюже — словно маленький ребенок, который только-только научился ходить.

— Посиди, сержант, отдохни… Капрал, организуй носилки для раненого! Три минуты! — Катран обратился к Грину. — Давай — времени совсем нет!

Двое метнулись куда-то в сторону, а Катран опять вернулся к Туарегу:

— У тебя есть три минуты, сержант, отдохнуть и рассказать что случилось.

— Да, я понял… Я сейчас… — Туарег собрался с силами. — Это случилось вчера, около одиннадцати утра… Мы уже с рассвета начали двигаться к точке встречи. «Хвост» мы запутали и были уверенны в том, что пока они сообразят, в чем дело, мы уже будем в Малави все вместе… А тут… Откуда они там взялись я так и не понял!.. Мы вывалились из кустов прямо на поляну… Кругом заросли никаких тропинок, а на поляне два «Дефендера» и полтора десятка «макак»… И нас, скорее всего, ждали — они шарахнули залпом из всех стволов… Гунна именно тогда и зацепило… Пришлось принять бой, Катран… Нам удалось уйти только после того, как я из пулемета прошил очередью бензобак одного из джипов — машина взорвалась, накрыла пару-тройку своих же «макак», а мы под шумок…

— Дела-а… — Протянул Андрей.

— Но для нашего хвоста работа сильно облегчилась.

— Да это понятно, сержант…

— Носилки готовы, командир. — Доложил Грин. — Можем выдвигаться.

— Добро! Начинаем движение! — Проговорил бывший каплей и помог подняться Туарегу. — Порядок движения тот же… Ковбой, Гранд — головной дозор. Я и Джамп — в арьергарде. Остальные с людьми. Грин!

— Я!

— Пусть раненого несут «пиджаки», а вы будете обеспечивать их безопасность.

— Есть!

— Тогда — подъем и поехали!

Цепочка отряда стала медленно вытягиваться по направлению к недалекой горной гряде…

Но До гряды, такой казалось близкой, было никак не меньше пятнадцати кэмэ, а возможно и все двадцать — в раскаленном до полужидкого состояния обжигающем воздухе определить расстояние более или менее точно было почти невозможно.

В этом раскаленном мареве только знаменитый глаз Туарега работал, как точнейший, выверенный нивелир:

— Восемнадцать километров топать… — Проговорил он за спиной Катрана. — По такой жаре с «гражданскими», да с Гунном на носилках у нашего «обоза» на это уйдет часов шесть… Плохо…

— Ты что-то еще не доложил, Туарег?

— Не успел!.. У нашего хвоста есть минометы…

— Минометы?

— Ну, или один миномет.

— Откуда информация?

— Слышали. — ???

— Когда мы с Гунном сумели уйти из той ловушки… Часа через четыре… Они засыпали джунгли минами… По нашему следу…

— Какая «труба» сумел определить?

— Думаю, легкий, сорокамиллиметровый, ротный…

— Миномет у «хвоста»? И они все это время тащили его за собой через джунгли? — Катран с сомнением взглянул на сержанта. — Маловероятно, Туарег!

— Тогда все еще хуже — к ним успело добраться подкрепление… И не пешее, а на колесах…

— А вот это действительно похоже на правду… А это уже полное говно!

— Да уж, командир, если они сумели подтянуть подкрепление за это время — дело плохо… Мы можем не успеть добраться до места эвакуации — нагонят…

— Восемнадцать километров, сержант… Там, у гряды, нас будут ждать вертолеты… Мы должны успеть!..

— Попробуем… Людей надо вывести… …Тот же день, около 17.00… …Отряд Катрана и Туарега не успел к «точке эвакуации»…

«Пираты» их нагнали примерно за полтора километра, и…

Понеслась свистопляска боя…

Огонь был такой плотный, что всему отраду пришлось залечь, и ощетиниться оружием…

Но…

Против 21 спецназовца шли около полутора сотни разъяренных «революционеров», при поддержке двух минометов…

Да еще, ко всем «радостям», Катран получил шальную пулю в бедро…

И тогда…

— Всем, кто меня слышит! — Катран, который к этому времени уже лежал с перевязанной ногой на самодельных носилках, взял в руки микрофон радиостанции. — Слушай приказ! Я Катран! Командиром операции назначаю сержанта Туарега! Движение по заданному маршруту согласно боевому расписанию! Каждый боец берет под свою личную опеку одного гражданского!.. Парни! До точки эвакуации около двух километров и меньше получаса времени — вертолеты ждать нас не будут… Жизни этих «пиджаков» зависят теперь только от вас… Катран остается на прикрытии отхода отряда!.. Вопросы?

— Капрал Кобра остается!!! — Раздался в наушнике голос снайпера.

— Капрал Ковбой зостается разом з командиром! — Раздался голос второго снайпера.

— Марек! Отставить!

— Мы будем отходить к точке встречи все вместе, сержант-шеф! — Гаркнул Туарег.

— Нет, сержант, не выйдет, и ты это знаешь! В командование операцией ты вступаешь только после исполнения приказа действующего командира, а значит — моего приказа! Устав не забыл еще, надеюсь? — Эта улыбка Катрана могла бы послужить истинным эталоном для любого голливудского актера, пытающегося сыграть роль «народного мстителя». — Уводи людей, Жак!.. До «точки» не так-то уж и далеко, да и время есть, хоть и в обрез… А мы тут втроем в «войну» с «макаками» поиграем…

— Нет, Катран! — Проговорил упрямо сержант Рано. — Этот приказ я не выполню!!! Тебя кому-то еще выволакивать нужно!!! Я остаюсь!!! А людей к вертолетам поведет Грин…

Капрал вскинулся было:

— Я не…

Но натолкнулся на каменный взгляд Туарега:

— Давай, капрал, действуй!.. … «Точка эвакуации», 18.20… … — Ы-ы-х-х!!! Ы-ы-х-х! — Вырывались натужные вздохи из горла Туарега.

Сержант уже бежал по пыльной саванне, не пригибаясь и не обращая внимания на жужжавшие в непосредственной близости пули и осколки мин. Он, словно запряженный в упряжку мерин-тяжеловес, тянул свою поклажу к спасительному вертолету…

Они вчетвером, из снайперских винтовок отстреливали свои цели, сдерживая погоню, до последнего момента, когда в наушниках прозвучало такое долгожданное: «Воздух вызывает Катрана! Вижу вас! Сажусь!»…

«Воздух» видел отряд, который вел Грин… До этих же, четверых, было не меньше полутора километров, которые еще предстояло преодолеть…

— Вью-у, вью-у, вью-у-у. — Визжали пули вокруг.

— И-йю-у-у-у. — Пели мины, выпущенные из миномета «революционеров».

И взрывались с какой-то неотвратимостью:

— Б-б-ба-ах-х! Б-б-ба-ах-х!..

— Ы-ы-х-х! Ы-ы-х-хы!

Туарег бежал так, как не бегал ни один чемпион мира по бегу, волоча за собой носилки, на которых полусидевший Катран раз за разом стрелял в сторону преследователей.

— Давай, Жак! Давай!!! — Орал бывший каплей в нечеловеческом азарте. — Вытягивай нас отсюда, Туарег!!!

— Ы-х-х! Ы-ы-х-х!

— П-пук-х! — Плевала смертоносными пулями винтовка в руках Катрана. — П-пук-х…

Где-то рядом мелькнули две тени, и Туарег сообразил, что его собратья по оружию Ковбой и Кобра не остались лежать где-то в этой желтой саванне, а тоже выбрались…

Они приближались к вертолетам, вокруг которых раз за разом росли фонтаны минных разрывов.

— Грин Катрану! — Проорал сержант-шеф в микрофон.

— Вижу вас, Катран!

— Загрузиться успели?!

— Успели-успели, командир!!! Давай, жми, уже немного осталось!

Теперь стрелять морскому коммандосу приходилось с паузой в две-три секунды — сильно поредевший, но не мене смертоносный отряд «революционеров» наседал с остервенением, понимая, что добыча вот-вот может упорхнуть на винтокрылых птицах.

— Улетайте, Грин! — Катран кожей чувствовал, что им не хватает самой малости, двух-трех минут, сорока-пятидесяти метров. — Поднимай «стрекозы».

— Ну, уж, нет, сержант-шеф!!! Теперь мы отсюда улетим все вместе!..

— Ы-ых!!! Ы-ых!!! — Все громче стонал Туарег, волочивший за собой носилки с Катраном.

И в этот момент сержант-шеф Труа увидел, или почувствовал, что уже такие близкие преследователи, будто натолкнувшись на невидимую стену, как-то дрогнули в нерешительности, а некоторые даже залегли в реденькие кустики…

Он откинулся всем телом назад, на носилки, и взглянул через плечо…

И увидел, что все, кто мог держать оружие в его отряде стояли большим полукругом около двух, бешено вращающих лопастями, «Чинуков» и палили из всех стволов в сторону преследовавших…

Далее стрелять ему уже небыло никакого смысла — все те, кого он прикрывал все это время, теперь прикрывали его отход, Катрана…

Оставалась еще минута, тридцать секунд, пятнадцать…

Волочившиеся по земле «ручки» носилок подхватили чьи-то мощные руки и Катран перестал ощущать своим телом все кочки и ямки африканской земли…

Десять секунд, пять…

В его поле зрения вплыли бешено вращающиеся над головой лопасти вертолета, и в лицо ударил мощный поток воздуха…

— Принимай!!! — Мощно выдохнул над головой Туарег и носилки оказались в чреве стальной машины.

— Всем на борт! — Услышал он в наушнике приказ Туарега. — Взлетаем, маэстро! Огонь из всех стволов! Огонь!!!

Грохот стоял такой, что у Катрана не какое-то мгновение заложило уши, и…

Он почувствовал мощный удар в спину…

И уже вываливаясь от боли из реальности, на краю сознания услышал:

— Что?!! — Прокричал Туарег.

— Осколок!.. — Проорал в ответ Грин. — В спину, под левую лопатку…

А дальше пришла вязкая, липучая темнота…

31 августа 2006 г.

Москва…

Свобода…

…Жара в столице стояла такая, что казалось, воздух плавился…

В громкоговорителях Ярославского вокзала что-то громко хрюкнуло, и над людским муравейником раздались слова, произнесенные противным гнусавым голосом:

— Скорый поезд «Москва-Пермь», прибыл на 4 путь! Повторяю…

В этой людской толчее, где каждый куда-то торопился, на перроне стоял мужчина, и оглядывался по сторонам…

«…Ни хрена не понимаю!.. — Думал он. — Как дите малое — все вижу, все слышу, и ни хрена не понимаю!.. М-да-а!.. Давно я здесь небыл… Все изменилось! Все!!! Теперь придется начинать жить заново…»

Он только что вышел из душного, пропахшего потом и перегаром плацкартного вагона, в котором провел последних 12 часов, и… Пытался сообразить, что же ему теперь делать дальше… Куда идти, ехать, бежать… А может быть никуда и не стоило торопиться?

Довольно крепкого телосложения, его спортивности не скрывали даже простецкий мятый мешковатый пиджак и такие же брюки… В свои годы, а мужчина выглядел на 45, это было довольно странно — обычно в этом возрасте у мужчины появлялся небольшой животик…

Лицо его было обветренно, и в сеточке мелких морщин… Виски мужчины уже были посеребрены инеем седины… Как и двухдневная щетина на щеках и подбородке… А в, слегка прищуренных, глазах затаилась вечная настороженность… Как у матерого старого волка-одиночки, который вышел на охоту не ради азарта, а только ради того, чтобы не издохнуть с голоду…

Было видно, что этот мужчина много лет прожил на севере…

И не просто прожил, а трудился! И трудился надрывая жилы… Немного сутулая фигура, натруженные, узловатые обветренные кисти рук… И странный, не очень здоровый, серый цвет лица…

И никто из снующих мимо него людей даже не догадывался, что этому мужику всего-то 33 года от роду…

Но!..

На этом поезде в Москву приехали люди опытные, видавшие многое и многих… И потому бочком обходили никуда не торопившегося мужика, безошибочно распознав в нем бывшего, причем еще совсем недавнего, зэка…

Распознал в этом мужике бывшего зэка и милицейский патруль, который вальяжно прохаживался по перрону…

В глазах милицейских сержантов зажглись огоньки азарта… … — Сержант Овечкин! — Старший патруля небрежно подбросил ладонь к козырьку фуражки. — Ваши документы!

Мужчина медленно повернул голову в сторону говорившего, и так же медленно, и очень тяжеловесно проговорил:

— А в чем дело?

Он бросил из-под бровей на молоденького сержанта такой взгляд, что тот невольно отступил на два шага назад, и положил ладонь на кабуру, висевшую на поясе:

— Пы-р-роверка документов!

Мужчина побуравил взглядом переносицу сержанта, потом повернул голову и посмотрел на второго патрульного, который стоял у него за спиной… И второй сержант тоже очень поспешно сдал назад на пару шагов, расстегивая кабуру ПМа на ходу…

— Не лапай дуру пакшами, сержант… — Проговорил мужчина, и его слова падали, как валуны камнепада в горах. — И дружбану своему скажи, чтобы тоже не лапал… Шмалять все равно не будете — я вам повода не дам!..

— Предъявите для поверки ваши документы, гражданин, и ваш багаж для досмотра! — Голос сержанта сорвался на высокой ноте, и дал «петуха». — Выполняйте требование сотрудника милиции!

Мужчина только улыбнулся в ответ…

Странная это была улыбка…

Словно зевнул спавший лев, показав ненароком весь свой тому, кто потревожил его сон, весь свой «арсенал», который ему подарила Природа, вложив пасть…

— Что ж ты меня так боишься-то, мальчик? — Проговорил мужчина, и в этих словах прозвучали снисходительные нотки. — Я ж еще вообще ничего не сделал, а ты уже и в штанишки свои форменные наложил… А че ж тогда в ментовские-то пошел, а? Если страшно? Пахал бы себе землю в своем колхозе «Большое дышло», и забот бы не знал… Или трактористом тебе быть запало, а? Там же пахать надо? Или за дармовым баблом в Москву потянуло? Так оно дармовым никогда не бывает, мальчонка… Иногда менты и работать должны уметь, а не только с бабулек и бомжей бабло сбивать…

Сержант отступил еще на шаг, и вытащил из кабуры штатный ПМ:

— Мы будем вынуждены применить силу!..

— А она у тебя есть, эта сила-то, мальчик?

— Я требую!..

— Требовать ты, сопля зеленая, можешь только у своей телки! — Еще шире улыбнулся мужчина. — И еще не факт, что она тебе, дуралею, даст! А насчет осмотра моего чемодана…

Мужчина посмотрел по сторонам, словно искал кого-то:

— Так тут ты, паря, ошибся совсем круто!.. В соответствии со статьей 94, Устава патрульно-постовой службы, ты, сержант, обязан не только представиться, но и предъявить свои документы! Да так, чтобы я имел возможность записать номер твоего удостоверения! Потом указать причину досмотра! И досмотр этот должен проводиться в присутствии двух понятых, которые и засвидетельствуют правомочность твоих действий!.. — Мужчина закурил сигарету, и насмешливо взглянул в глаза милиционера. — Ты уже три раза обосрался, сержант, нарушив инструкции… Может ты Устав вообще не читал, а? А может ты вообще «ряженый мент», и тебе следует дать по роже и отвести в местное отделение милиции, чтобы они разобрались кто ты такой есть, и чего к людям цепляешься, а? Ну, так что, ментенок? Дать по роже-то, или отпустить тебя с миром?

— Да!.. Да!.. Да я тебя сейчас!.. — Сержант буквально задохнулся от распиравшей его злобы, вперемешку со страхом. — Да я сейчас сюда ОМОН вызову, падла зэковская! Я ж вас за версту чую!

— А че ж до сего момента не вызвал, а? Или понимаешь, что мне и предъявить-то нечего! Я ж только-только из вагона вышел, а ты тут же и пристал… Че те от меня надо, малец? Денег? Так их у меня нет!..

Сержант уже схватился, было, за рацию, когда…

Его руку остановила другая, сильная рука:

— Не надо никого вызывать, сержант! — Проговорил молодой мужчина уверенно. — В неудобном положении окажешься! И тебя в него твои же начальники и поставят! В «позу бобра»…

— Вы кто такой, гражданин! — Взвился неугомонный сержант. — Предъявите документы!

Мужчина в очень дорогом, отливавшем стальным блеском «с искоркой», темно-сером костюме извлек из внутреннего кармана красную «корочку», и подал ее милицейскому сержанту:

— Пожалуйста…

Милиционер схватил этот единственный, попавший в его руки документ, так, как если бы схватил жирного червя оголодавший налим… Который не понимает, что червяк-то на крючке…

— Т-та-ак! Ну-ка, посмотрим, гражданин, кто вы такой!.. — Он стал читать, и почему-то его лицо стало резко терять выражение уверенности в своей правоте. — Черепанов Павел Александрович… Начальник службы безопасности… Частное охранное предприятие «Росич»…

Сержант, дочитав до конца, очень медленно, вернул удостоверение мужчине… И было видно, что его состояние… В общем… Боксеры это состояние называют ГРОГА, когда спортсмен получает сокрушительный удар, и вываливается не просто в нокаут — он еще довольно долго не может сообразить, где он вообще находится…

А мужчина в дорогущем костюме, сверкнув на мощном запястье золотой швейцарской «Omega», проговорил, снисходительно улыбнувшись:

— Нашел что-то знакомое в удостоверении, сержант?

— Ты-ак точно…

— Вопросы еще есть?

— Н-ни-икак нет!..

— Ну, тогда иди, сержант… Патрулируй… Поддерживай порядок на вверенной тебе территории…

Сержант обернулся на своего напарника, а потом опять посмотрел на мужчину:

— Р-ра-азрешите идти?

Мужчина нырнул рукой во внутренний карман, и извлек из него небольшой прямоугольник ламинированного картона:

— Вот… Это визитка вот этого господина… — Он указал на мужчину, к которому и прицепились патрульные. — Когда тебя, сержант, выпрут из органов, можешь позвонить… Если духу хватит… Может он тебя даже на работу возьмет…

Милиционеры спешно ретировались, и мужчина в дорогом костюме подошел к приехавшему в Москву:

— Ну, что?.. Здравствуй шеф!.. Как здоровье, Кабан?

В ответ была широкая дружеская улыбка:

— Привет, Череп!

Они обнялись, как люди, которые не встречались уже очень давно, и какое-то время потискали друг друга в дружеских объятиях:

— А и здоров же ты, Черепок! — Проговорил Сергей. — А с виду-то так сразу и не скажешь! Натуральный банкир!

— А ты, Кабан, ослаб! — Честно признался Павел. — Только не обижайся, шеф!.. Откормиться тебе надо!..

Сергей только усмехнулся горько:

— Да уж… Не с курорта возвращаюсь… — И внимательно посмотрел на Павла. — Слушай, Череп… А что это за прикол с визиткой?

Мужчина только отмахнулся:

— Потом расскажу! Тут это… — Он как-то замялся на секунду. — Тут тебя еще кое-кто встречать пришел…

И в этот момент…

Неизвестно почему, но у Сергея сто-то екнуло в груди… Так, как бывает иногда, когда чего-то очень хочешь, но даже и надеяться на это не можешь…

Он стал озираться по сторонам, и…

Увидел, наконец…

Она расцвела! Расцвела по-настоящему!

Теперь это уже была не молоденькая полудевушка-полуподросток… Теперь это была красивая молодая «ухоженная» женщина тридцати лет, которая знала себе цену…

Она стояла посреди перрона, нервно зажав в кулаке букет белых хризантем, и была похожа на замершую богиню…

— Варька… — Прошептал Сергей. — Варюха…

Женщина подошла к Сергею, и…

— Здравствуй Сережа… — Проговорила она и протянула букет. — Вот… Это для тебя…

— Варечка… — Только и сумел сказать Сергей, и, подхватив ее на руки, закружил по перрону. — Как же я тебя давно не видел, душа моя!..

— Отпусти! — Проговорила она строго, но строгости в ее словах небыло ни капли. — Отпусти, дурак! Люди смотрят!

— Ну, и пусть смотрят!

— Нет! Так нельзя! Отпусти!!!

Он отпустил девушку, и посмотрел на Павла:

— И что теперь, Череп?

Мужчина только пожал плечами:

— Поедем туда, куда скажешь, шеф!

И эта странная троица направилась к выходу.

Сергей задумался на какое-то время:

— А ведь мне некуда ехать, Паша… Совсем некуда… — Проговорил Сергей грустно. — У меня же перед «посадкой» все отобрали… Я же получил свой срок «с конфискацией имущества»… Так что…

Они уже вышли из здания вокзала, и Павел уверенно направился к, блестевшим заграничным лаком, автомобилям, рядом с которыми курили семеро очень крепких парней… Эти парни, заметив Павла, резко выбросили сигареты, и как-то подтянулись, собрались, словно ожидали команды…

И она последовала:

— По машинам! Едем на «Объект № 1»!..

Парни бросились к двум огромным черным «Хаммерам», а Павел…

Открыв заднюю дверцу шикарного новенького «Мерседеса», на крыле которого красовался шильдик «AMG V12 630», проговорил:

— Прошу! — И, усмехнувшись, посмотрел на Сергея. — Привыкай, шеф — теперь это твое авто!..

Они уселись в лимузин, и шикарный автомобиль, в сопровождении танкоподобных «Хаммеров», влился в городской автомобильный поток… … — Череп! Ты хоть что-то объяснишь? Или так и будешь и дальше темнить? — Проговорил Сергей, совершенно не соображая, что происходит. — Что-то мне эти приколы перестают нравиться!

Павел, который сидел на переднем пассажирском сидении, обернулся, и улыбнулся совершенно «голливудской» улыбкой:

— Все в порядке, шеф… Все теперь будет хорошо!

— Паша! — Проговорил Сергей суровым тоном, и бросил взгляд на Варвару, сидевшую рядом. — Я ведь и разозлиться могу!.. И что это за дела с визиткой? Че это те менты так испугались?

Мужчина в дорогом костюме усмехнулся в ответ:

— Ладно! Не пыли, шеф… Короче дела такие… Ты с этой минуты довольно солидный, богатый бизнесмен. — В его глазах светились искорки смеха. — Владелец довольно крупного концерна! Вот так!

Сергей пристально, без тени улыбки посмотрел в глаза Павла, и проговорил серьезно:

— Мне не до шуток, Череп! Мне сейчас по жизни определяться надо!

— А я и не шутил, Сергей Николаевич! — Павел улыбнулся во все 32 зуба совершенно голливудской улыбкой. — Семь лет назад, когда ты приказал все свое хозяйство передать Клещу, я понял, что ты имел в виду… Те фирмы, которые ты создавал по-тихому, я сохранил за собой…

— И что? — …И создал охранное предприятие «Росич»… Теперь все это хозяйство — довольно успешный концерн, а на работу в «Росич» стоит очередь из отставных ментов и фээсбэшников — ЧОП, видишь ли, охраняет очень богатых людей и депутатов…

— Ну, а я-то к этому, какое отношение имею?

— Самое прямое, Сергей — ты владелец этого концерна, а соответственно и всех фирм, которые в него входят! — Ответил Павел. — А я твой начальник службы безопасности… Управлял всем этим, пока владелец отсутствовал…

Сергей задумчиво посмотрел в окно лимузина на пролетавшие мимо улицы большого города:

— Ну, с этим мы попозже разберемся… А че ж тогда, если я такой «крутой», меня никто у ворот зоны не встретил, Паша? Че мне нужно было в вагоне париться до самой Москвы?

Павел как-то даже замялся немного, словно устыдился чего-то:

— Я о том, что ты вышел, Сергей, получил информацию только тогда, когда ты уже в поезде ехал… Вот и решил, что за то время, пока ты до Москвы доедешь, я успею кое-какие дела для тебя утрясти…

— И что это за дела? И куда это мы едем? Что это за «объект № 1»?

— Ну… Твой концерн, Сергей, кроме всего прочего, занимается еще и элитной недвижимостью… — Павел тоже посмотрел в окно. — Три месяца назад прикупили на Остоженке несколько квартир… Отремонтировали… Теперь продаем… Так вот одна из них теперь твоя, шеф… Чтобы было где жить… Восемь комнат и так далее… Я оформил все документы на тебя, так что теперь это твое жилье…

Он посмотрел на часы и проговорил:

— К этому времени уже должны были завезти всю мебель, ну и все что положено, и установить… Такие дела…

— Здорово! — Проговорила Варя.

Она все это время разглядывала Сергея, и пыталась понять суть разговора… — …Кстати, шеф! — Продолжил Павел. — Вот эта машина — твое авто… А вот те две, что с парнями — это твоя личная охрана…

— Слушай, Паша! — Сергей задумался на секунду. — А кто все это крышует? Кому мы «отстегиваем»?

На этот вопрос Павел только улыбнулся:

— Забудь об этом, шеф! Лихие рэкетирские времена уже давно прошли!.. Нет теперь такого понятия «крыша»… Теперь все бизнесмены!.. И каждый делает свой бизнес так, как умеет… Но лихих налетов, с мордобоем и стрельбой уже нет! Очень давно нет, Серега! Все! Не те времена!

— М-мда-а!.. — Только и проговорил Сергей. — Все изменилось… Даже бандиты теперь миллионеры и депутаты… …Через несколько минут все трое вошли в шикарную, огромную квартиру в центре Москвы и…

— Хорошие хоромы… — Только и проговорил Сергей. — Только что-то не очень мне тут уютно, Паша… Пусто как-то…

Сергей был прав…

Все здесь было сделано по самому высшему разряду, и было видно, что в этот ремонт вложены огромные деньги. Да и мебель, и все остальное, что полагается иметь в доме, было очень дорогое и качественное! Но…

Чувствовалось, что в этой квартире пока никто не живет… Не хватало в ней тех маленьких мелочей, личных штучек, которые и создают в доме настоящий уют…

— А знаешь что, Сережа… — Проговорила задумчиво Варя, которая бродила по лабиринтам комнат, и казалось, что-то искала. — А давай сейчас поедем ко мне…

Сергей замер на секунду, а потом резко обернулся, и посмотрел на девушку:

— Зачем?

Варя подошла поближе и заглянула ему в глаза:

— Ты столько для меня сделал, Сергей…

— Это не я, а Павел!..

— А че Павел-то? — Проговорил немного возмущенным тоном его «начальник охраны». — Ты же сам попросил за Варварой приглядеть, и помогать во всем, вот я и приглядывал…

— Вот видишь, Сережа! — Улыбнулась Варя. — Значит, это ты для меня все это сделал! И не только для меня — Сережка в отличной гимназии учится! И у него все хорошо!

— А как же иначе-то, Варь? — Ответил Сергей, и отошел к огромному, во всю стену окну. — Я же ведь обещал, что помогать буду, пока Сашка не вернется…

Девушка как-то стран посмотрела на Сергея:

— Восемь лет уже прошло, Сереж… А от него до сих пор ни слуху, ни духу… Может его уже и на свете нет давно… — Было видно, что девушка уже давным-давно «выплакала свои слезы» и, наверное, смирилась с потерей мужа. — Да только дело не в этом… Просто… Ты помогал мне, когда нам с Сережкой было тяжело… Теперь моя очередь…

Она подошла к Сергею, и положила руку на плечо:

— Поживешь у меня недельку-другую, оботрешься немного в Москве… В бизнесе своем войдешь в курс дела… А потом и суда вернешься… Нельзя тебе сейчас одному быть, Сергей!

Он внимательно посмотрел на девушку, и…

— Так что решаем, шеф? — Проговорил Павел. — Остаешься, или поедем?

Сергей помолчал несколько секунд, и проговорил решительно:

— Поехали!..

15 августа 2006 г.

Москва. Управление ФСБ…

Полковник Тесленко…

…Это был уже даже не вечер, а глубокая августовская ночь…

В огромном здании Управления ФСБ, на четвертом этаже, были освещены всего-то пара-тройка окон, да и то не ярким светом, а тусклым, приглушенным, как, если бы источником его были настольные лампы…

Собственно, именно так и было на самом деле… …Полковник Тесленко, начальник оперативно-следственного отдела Управления ФСБ, по своему статусу уже давным-давно должен был бы спать в своей постели, но…

Он сидел за своим письменным столом, перелистывал какие-то бумаги, и фотографии, и очень тихо бурчал себе под нос:

— Та-ак… Кабанов, Кабанов… Что же у тебя в жизни есть такого интересного? — Он брал в пальцы новый документ, и так же вслух комментировал увиденное. — Ну, что… Мастер Спорта по самбо… Ну, это нормально! В те годы пацан не занимавшийся спортом считался неполноценным… Та-ак!.. Армия… ВДВ… Ну это и понятно!.. Принимал участие в боевых действиях в Южной Осетии… Медаль «За Отвагу» за спасение командира… Нормально! Видать хороший пацан был! И как это мы в тогда Цхинвале не встретились, странно?..

Тесленко встал, закурил сигарету, и подошел к окну, держа в руках несколько фотографий:

— А вот этот парень оч-чень интересен… Почти на всех снимках вы вместе: и на соревнованиях, и в армии, и в госпитале… И почти везде рядом с вами эта девчонка Варвара… А вот и свадебная. — Полковник внимательно посмотрел в лица на фотографиях. — Только вот здесь, Кабан, тебя нет… Как так? Друг детства, боевой однополчанин и не приехал на свадьбу? Это что значит?.. А то, что ты и сам на эту деваху заглядывался, а друг тебя опередил!

Полковник перевернул фотографии, и прочел то, что было написано на обратной стороне:

— Александр Игнатьев… С 1997 года служил лейтенантом Фельдъегерской службы… Женат на Варваре, имеет сына… Сергея! — Полковник поднял указательный палец кверху. — В честь друга назвал, хотя пацан 2 августа родился! А бывший десантник, боевой и награжденный, почти наверняка в таком случае назвал бы сына Василием, в честь генерала Василия Маргелова… Значит, очень дорожит он этой с тобой дружбой, Кабан!..

Полковник задумчиво прошелся по кабинету, вернулся к столу, и опять взял в руки фотографии Александра:

— Оч-чень ты мне интересен лейтенант Игнатьев!.. Да и генералу тоже, надо полагать! Очень уж ты вовремя пропал в этом Египте, как раз тогда, когда пропал и тот пакет, который наш генерал ищет… Да и нанырялся я за ним тогда, в 98-ом, так, что на всю жизнь запомнил!.. — Проговорил Тесленко, поглядывая на огромную кучу документов и фотографий. — И поэтому, лейтенант, ты у меня будешь на особом учете… И я тебя когда-нибудь все равно найду!.. Пусть от тебя даже одна тень осталась!..

Полковник стал собирать документы в толстую папку и все продолжал бормотать:

— Я тебя найду, лейтенант! Рано или поздно! Через Кабана, или через твою Варвару, но найду обязательно!..