Танк «Черный сепар»

Глава 13 СМЕРТЬ ГДЕ-ТО РЯДОМ

В Донецком аэропорту Артем в буквальном смысле слова заглянул в лицо смерти, стоило только ему вылезти из танка, чтобы уточнить диспозицию. В завалах битой аэродромной техники, сгоревших бронетранспортеров и "бээмпешек", в развалинах аэродромных построек сориентироваться с помощью только панорамного прицела командира и триплек-сов было просто нереально. Приходилось рисковать: выбираться из-под надежной защиты брони и перебежками переть на самый "передок", где постоянно шли ожесточенные перестрелки. Причем здесь лупили в основном из пулеметов и гранатометов, автоматы же почти и не применяли. Как говорится, "лучший автомат — это пулемет", вот потому-то минимум из чего "работали" — это РПК-74, ручной пулемет Калашникова под калибр 5,45 миллиметра. Постоянно лупили из "Мух" и АГСов, отрывисто били крупнокалиберные пулеметы — "старички" ДШК и более новые "Утесы" пронизывали пространство между постройками, занятыми противоборствующими сторонами, трассерами. Тяжелые пули с легкостью крошили кирпичи, пробивая внушительные дыры в стенах.

Чернов уже притерпелся к этому аду и пригибался только изредка, когда минометная 82-миллиметровая "морковка" с воем шлепалась совсем уж недалеко. Или если пуля-дура визжала над головой. Командир взвода "Спарты", который тут "давал прикурить" "укропам", показал, что он хочет.

— Видишь здание? На третьем этаже — "крупняк" работает. Лупит, сука очень прицельно по нам. Пытались достать эту падлу из "Мух", но не долетает. Ни РПГ-7, ни тем более "шмеля" у меня сейчас нет. К тому же эта мразь засела в глубине комнаты, наши пули там только кирпичи крошат, а достать не можем. А у него сектор обстрела — будь здоров! Нужно вдарить по сволочам, и тогда мы возьмем эти развалины.

— Что там еще?

— Слева за завалами вроде бы стояла "копейка" украинская.

— Хорошо, что сказал, буду иметь в виду, — кивнул Артем, придерживая свой автомат.

Боевая машина пехоты БМП-1 украинской армии даже на подготовленной позиции не могла нанести существенного вреда его танку своей 73-миллиметровой пушкой. Ее кумулятив надежно остановит навесная динамическая защита "Контакт". Но существовал риск, что БМП может быть вооружена еще и "Фаготом" или "Конкурсом". Оба противотанковых ракетных комплекса уже представляли серьезную угрозу, особенно на дистанции менее километра, как определил натренированным глазомером Чернов.

— Все понял, кину туда 125-миллиметровый фугас на всякий случай. Для "укропов" ничего не жалко! — оскалился в улыбке донецкий танкист.

Рядом расчет пулемета Калашникова перезаряжал ленту. Обернувшись, стрелок с серым от пороховой гари и пыли лицом тоже оскалился. В это же время, высунувшись из завалов, другой боец бил из ручного пулемета короткими очередями. Вскоре длинный, на 45 патронов, "рожок" опустел. Тогда басовито "вступил" пулемет Калашникова винтовочного калибра.

Пригибаясь, Артем побежал к своему танку. Автомат больно хлопал по боку, и танкист придержал "калаш" рукой.

— Ложись!!! — внезапно заорал кто-то над самым его ухом.

Обернувшись, Артем увидел, как к позиции приближается яркое пятно. Он различил даже шипение реактивного двигателя… "Укры" умудрились выстрелить по позициям сторонников ДНР из противотанкового ракетного комплекса. Управляемый реактивный снаряд, казалось, летел прямо на Чернова, при взрыве кумулятивной боеголовки от него и мокрого места не останется!

Украинская противотанковая ракета приближалась с неумолимостью самой судьбы, вращаясь по сходящемуся конусу, острием которого был он — Артем. Чернов, как завороженный, наблюдал за ее полетом. Жуткий страх сковал его движения, а обостренное восприятие, наоборот, фиксировало все детали: волчком крутящийся реактивный снаряд, вырывающиеся из сопел дымные струи, пульсирующий в хвосте ракеты яркий трассер. Жить Чернову оставалось считанные секунды.

Ракета совершенно неожиданно резко вильнула в сторону — Артем не поверил своим глазам. Что за?.. Управляемый реактивный снаряд теперь крутился вокруг какой-то покореженной металлической фермы, жужжа, словно гигантский шмель. Трассер все так же ярко горел в его хвосте, а реактивные двигатели продолжали работать. Но сам смертоносный снаряд продолжал нелепо нарезать круги, центром которого являлась какая-то вертикально стоящая металлическая хреновина.

— Твою ж мать!.. — Артем наконец-то вышел из ступора и бросился на землю, прикрывая голову руками.

Наверху неслабо рванула кумулятивная боеголовка украинской противотанковой управляемой ракеты.

— Вот с-сука!.. — Чернов слегка заикался, но не от контузии, а от пережитого нервного потрясения.

Позже до ошарашенного танкиста все же дошло, что на самом деле случилось с украинской ракетой. А именно: произошло одно из тех чудес, которые во множестве приключаются на войне. Рукой судьбы, которая отвела смертельную угрозу конкретно от Артема Чернова, стала тонкая нить кабеля управления противотанковой ракеты, по которому сигналы от оператора шли к рулям реактивного снаряда, меняя его траекторию. Тончайший провод зацепился за какую-то металлическую штуковину, которых в изобилии было понатыкано на поле боя, и ракета стала вращаться уже вокруг нее, пока не сработал самоподрыв кумулятивного заряда.

Впоследствии Артем не раз пересказывал эту историю в кругу сослуживцев, и со временем она превратилась в своеобразную "фронтовую легенду", которую украсили различные яркие детали, частью реальные, а частью — выдуманные. Но тут уж: "Красиво не соврать — историю не рассказать!"

Вернувшись на место командира танка, он коротко бросил в тангенту переговорного прибора:

— Мехвод, вперед! Гришка, как выедем на позицию, поворачивай пушку влево "на десять часов" и лупи "осколком" по развалинам — там БМП. Потом прямо по третьему этажу тоже осколочно-фугасным.

— Понял, командир. — Гриша с философским спокойствием переключил баллистику на соответствующий тип снаряда. — У нас к пулемету еще сколько патронов?

Из спаренного с пушкой башенного пулемета обычного, винтовочного калибра стрелял наводчик-оператор, а вот перезаряжать ПКТМ приходилось командиру танка.

— Больше половины короба.

— Тогда я их еще и "причешу".

— "Причесывай", нет вопросов!

Выйдя на позицию рядом с пехотинцами "Спарты", танк сразу же развернул башню влево. Наводчик-оператор лазерным дальномером замерил дистанцию — 850 метров.

— Огонь!

— Выстрел!

Осколочно-фугасный снаряд влетел в развалины и практически похоронил боевую машину пехоты украинской армии под обломками рухнувшей стены здания. Танковая пушка с неслышным в какофонии боя жужжанием развернулась прямо. На дульном срезе 125-миллиметрового орудия на мгновение повис ярко-оранжевый шар, который лопнул с оглушительным грохотом и черным дымом. Фонтан взрыва выбило из третьего этажа здания, где засел бандеровский пулеметчик со своей крупнокалиберной "шарманкой". Поврежденный угол дома с грохотом осел в клубах пыли и дыма. До кучи вперед ногами вылетели и еще несколько националистов, спешащих на верхние этажи с ручными гранатометами.

Наводчик ударил из пулемета длинными очередями, буквально "заливая" раскаленным свинцом пространство. Тяжелый ствол пулемета позволял вести такую стрельбу без риска перегрева, главное — не заклинило бы ленту.

— Вперед! Мочи этих тварей! — Артем заставил свой танк исполнить настоящую пляску смерти.

Словно взбесившийся носорог, танк весом более 46-тонн маневрировал на ограниченном пространстве, то и дело выплевывая осколочно-фугасный снаряд. Механик-водитель Женька за рычагами боевой машины в очередной раз превзошел самого себя, бросая танк из стороны в сторону под ответным огнем бандеровцев. Дымные стрелы противотанковых реактивных гранат ударили в башню и бронекорпус Т-72Б.

Блоки навесной динамической защиты "Контакт-1" снова сработали безукоризненно. Несколько раз танк ДНР скрывался в дыму взрывов, но продолжал бой. Несколько реактивных гранат попали в разбитые стены ангаров рядом.

Заглянувший в лицо собственной, персональной, смерти, Чернов теперь старался компенсировать собственный страх оглушительной, всепоглощающей ненавистью к врагу. При этом, охваченный боевым безумием, он действовал исключительно расчетливо и осторожно: успевал за доли секунды засечь цель и выдать указания оператору или же сам доворачивал башню в директорном режиме наводки. Гришка лупил осколочно-фугасными, опустошая автомат заряжания. В башне стоял сплошной скрежет и металлический лязг лотков со снарядами и досылателя, вдвигавшего очередной 24-килограммовый "гостинец" в казенник. Глухо лязгал закрывающийся затвор, и пушка дергалась назад от могучей отдачи.

— Есть попадание! — От выстрела рушится уцелевшая стена какой-то аэродромной постройки. Битые кирпичи засыпают расчет станкового противотанкового гранатомета. Взрыв разрывает пополам боевую машину пехоты с белыми полосами быстрого опознавания на броне. Вместо нее к небу взлетает огненный вихрь. Относительно легкая башня с 30-миллиметровой автоматической пушкой отлетает в сторону. Еще один взрыв осколочно-фугасного снаряда сметает позиции двуствольной зенитной установки на укрепленных позициях. Масса исковерканного металла взлетает под действием ударной волны, кувыркается и обрушивается вниз — на украинских националистов. Дикие вопли боли заглушают на мгновение даже грохот взрывов.

— Черный, прием, это Кайзер. Оттянись назад, как понял меня? — раздался в наушниках танкошлема Артема голос командира, прерываемый треском помех.

— Понял тебя, Кайзер, я — Черный, прием. Отвожу машину назад.

Танк с подпалинами от сработавших блоков динамической защиты на броне, с разбитым левым фальшбортом, который топорщился над гусеничной лентой, выглядел необыкновенно боевито. Словно бойцовый пес, победивший в драке и гордящийся свежими шрамами. Медленно, огрызаясь из башенного пулемета, танк стал пятиться. Редко, но все так же смертоносно била пушка.

Танк Артема вернулся на исходные позиции вовремя. Украинские корректировщики передали координаты цели артиллеристам. Залп полного пакета "Града" в 40 ракет разметал то место, где еще недавно вел бой старший сержант Чернов.

— Артем, какого черта?! — Александр-Кайзер говорил тихо, но казалось, что он крупнозернистым наждаком кожу сдирал. — Почему ты вырвался вперед и начал вести бой в одиночку? Перед тобой была поставлена задача по прорыву укреплений противника одним танком? Без пехотного прикрытия?.. Без поддержки?..

— Никак нет! Приказ был — поддержать огнем действия штурмовой группы.

Чернов стоял по стойке "смирно" и молчал. Большего он сделать не мог. В душе молодой танкист клял себя за то, что оказался таким несдержанным и позволил чувствам возобладать над разумом. Да, он необдуманно рисковал экипажем и танком, который в сложившихся условиях обладал серьезной боевой ценностью. А он — командир, едва не угробил машину и экипаж.

— Тогда на кой это геройство? Посмотри, у тебя на танке почти вся "динамка" выбита! Еще немного — и был бы крематорий на троих!

— Виноват, товарищ командир…

— Кр-р-ругом! Бегом марш к машине! — В негромком голосе комвзвода скрежетал металл, словно работал автомат заряжания в танковой башне, досылая очередной снаряд в пушку.

Старший сержант Чернов бросился к своему танку, радуясь, что так легко отделался. Действительно, он должен был прежде всего думать о выполнении задания, а не о том, как отомстить "украм" за свой страх.

Чуть позже, на совместной постановке боевой задачи Моторола с явной ноткой одобрения заметил:

— Молодцы твои танкисты, хорошо поработали! Разнесли бандеровские позиции просто в хлам!

— Ага, елки-зеленые — "молодцы", чуть машину нам не угробили…

Стоявший рядом Артем потупил глаза, кляня себя последними словами.

Аэропорт танки ДНР покинули на следующее утро. И снова Артема поразил контраст перехода от ада боевых действий к относительно мирной жизни большого современного города. Танки батальона "Дизель" неторопливо двигались по донецким улицам, неся на себе боевые шрамы: выбитые блоки динамической защиты, подпалины на броне от попадания кумулятивных гранат, разбитые фальшборты. Нагар на стволах пушек и пулеметов красноречиво свидетельствовал о том, что снарядов танкисты ДНР по врагу не жалели.

Гражданские, обычные мирные жители сражающейся столицы Донбасса останавливались и махали вслед короткой колонне. Многие подолгу смотрели им вслед. Женщины крестили тяжелые боевые машины с грубыми шрамами на закопченной броне. "Наши едут!" — Артем почувствовал то самое единение с народом, о котором когда-то читал в книгах или смотрел в советских фильмах. Вот ради этого чувства молодой танкист и пошел воевать, а теперь он с уверенностью мог сказать, что этот непростой выбор был сделан не зря.

Чернов категорически не разделял взглядов многих ополченцев, которые даже с некоторой ноткой презрения относились к гражданскому населению, мол, "мы тут воюем, а "мирняк" по подвалам прячется!" Молодой танкист понимал, что воюет он за тот самый "мирняк". Ведь если за спиной нет тех, кого защищаешь, то и смысл брать в руки оружие сводится только к бандитским "разборкам", а не к защите Родины.

В расположении части танкистов встречал лично комбат.

— Товарищ командир батальона, боевые задачи, поставленные перед танковым взводом, выполнены. Потерь в живой силе и технике нет. Докладывает командир первой танковой роты старішій лейтенант Козырев.

— Вольно! Молодцы! — рукопожатие Бати-Дизеля было, как всегда, крепким.

Двое кадровых офицеров коротко переглянулись: они понимали друг друга без слов. Главное — что опытный комроты сохранил людей в аду боя за донецкий аэропорт.

Танкисты перво-наперво заправили свои боевые машины, загрузили снаряды и патроны. Только потом отправились в баню — как же приятно скинуть заскорузлую от пота одежду, смыть с себя грязь и пороховую гарь!

Артем переоделся в чистое и вместе с остальными танкистами отправился в столовую. Там их ждал горячий обед. Повара постарались на славу: наваристый борщ, котлеты с тушеной картошкой и соленьями на второе. На столах обязательно стояли тарелки с луком и чесноком — для профилактики простуды. Также обязательными были минимум двести граммов сока в день. Артем усмехнулся, вспомнив, как один из бойцов заявил, что он сок не пьет. Старшина на это почти что ласково ответил: "Или ты выпьешь сейчас стакан сока, или я залью в тебя целый трехлитровый бутылек!"

Котлеты, салат и прочую закуску танкисты взяли с собой. Собрались тихо в одном из жилых "кубриков", достали припасенную водку.

— Ну, ребята, давайте, за то, что вернулись! — глухо звякнули разнокалиберные рюмки.

Обязательный третий тост — не как у гражданских, когда пьют за любовь, а не чокаясь — по погибшим. Многим из них уже приходилось хоронить своих друзей… Смерть всегда рядом на войне, от нее не спрячешься.

Выпили совсем немного, людей сморила усталость. Сегодня они лягут спать на нормальные кровати, на чистые простыни. А не снова попытаются урвать пару часов сна в полной экипировке с автоматом в обнимку — где-то в подвале или даже на своем месте в танке.

На следующий день в аэропорт уходил двумя машинами взвод Лимона. Оба танка так и остались в аэропорту: Лимона подбили, а экипаж Владимира-Горы погиб полностью.

В аэропорту Лимон — опытный командир взвода — вместе с Горой уничтожил три танка противника, одну БМП и два бронетранспортера. Но за эти победы донецкие танкисты заплатили высокую цену…

Украинские войска блокировали группу ополченцев в одном из зданий и принялись ее расстреливать. Пехота обратилась к танкистам. Лимон и Гора сначала прошли со стрелками пешком — посмотрели подходы. Радиосвязь украинские войска глушили, потому приходилось заранее обговаривать маневры. Два командира танков договорились, что будут выходить вдоль полуразрушенного двухэтажного здания, прижимаясь к постройкам. Ориентиром для движения выбрали сожженную накануне экипажем Горы боевую машину пехоты.

Первым пошел его танк, но они очень сильно отклонились от первоначального маршрута и выскочили на взлетно-посадочную полосу. В этот момент снаряд попал в левый борт танка — в ведущий каток. Боевая машина оказалась обездвижена. Вслед за этим попаданием в танк прилетели два кумулятивных снаряда, которые сожгли его дотла. Над объятой пламенем тяжелой боевой машиной взлетали огненные сполохи — рвался боекомплект к турельному крупнокалиберному пулемету. Фонтаны пламени вырывались из раскрытых башенных люков — это выгорали пороховые заряды к 125-миллиметровым снарядам. Броневая коробка сотрясалась от внутренних взрывов — с каждым из них черный остов танка на фоне взлетно-посадочной полосы аэропорта превращался в извергающийся вулкан.

Ополченцы могли только скрежетать зубами, на глаза поневоле наворачивались злые слезы. Но, увы, ребятам уже не помочь…

Снова — водка по стаканам, и, не чокаясь, за ребят…

Артем в задумчивости склонил голову. Да, на войне смерть всегда где-то рядом — неслышная, невидимая, случайная… Прав был Воланд из "Мастера и Маргариты": самое страшное не то, что человек смертен, а то, что он внезапно смертен. "А ведь и я тоже мог оказаться на месте погибших ребят, если бы… — с внезапной и отчетливой ясностью пришла беспощадная мысль. — Если бы мне, так же, как и погибшему Горе заглушили связь. Если бы я или наводчик Гришка, или механик-водитель Женя замешкались…"

Подняв голову, Чернов встретился взглядом с Кайзером. Карие глаза командира, казалось, заглянули Чернову в самую душу. "Да, командир, ты был абсолютно прав, когда поставил меня по стойке "смирно" и отчитал, как зеленого салагу, там, в аэропорту, где я тоже мог бы остаться навсегда… Спасибо тебе, командир — вправил мозги!" — подумал Артем.