Танк «Черный сепар»

Глава 15 ПО ПОЛЮ ТАНКИ ГРОХОТАЛИ

Танк Т-72Б Артема Чернова уверенно мчался по полю, разбрасывая стальными траками гусениц снег вместе с комьями мерзлой земли. То слева, то справа от него взметались фонтаны взрывов, осколки дробно стучали по толстой броне. Пока это не опасно.

Выстроившись в линию, первая рота старшего лейтенанта Александра Козырева-Кайзера, атаковала позиции украинских войск на окраине Углегорска. Этот город, находящийся между Енакиево и Горловкой, в котором находилось по разным данным от 8000 до 14 000 украинского войска, был ключевым во всей системе обороны на Дебальцевском выступе.

Чернов поворачивал из стороны в сторону тяжеленный панорамный прицел, пытаясь высмотреть что-нибудь в мешанине дыма, разлетающихся комьев земли и снега. Для этого приходилось прилагать значительные усилия — у танкиста спина была как деревянная, ныли мышцы рук. И все же он высмотрел: вспышка справа, ясно различимая в дыму. Очередной взрыв в линии наступающих танков ДНР. Что там: противотанковая пушка "Рапира", украинский танк в капонире, или противотанковый гранатомет — разбираться некогда.

— Осколочным! — Артем нажал кнопку директорного управления панорамным прибором командира, доворачивая башню на угол поворота прицела.

— Есть! — наводчик приник к своему прицелу и влупил из пушки.

Привычный глухой удар отдачи, откат нормальный. Пороховой дым вылетает вместе с поддоном в специальный лючок, остатки едкой гари выдуло вентилятором через открытые люки экипажа.

В командирский прицел видно, как взметнулся грязно-серый фонтан взрыва на украинских позициях. Больше вроде бы оттуда уже не стреляют. Оно и понятно — осколочно-фугасный снаряд в 24 килограмма кому угодно глотку заткнет! Даже если там затаилась "шестьдесятчетверка" противника, то такой "прилет" в башню, даром, что не бронебойным, разобьет прицелы, может заклинить стабилизатор опушки, да и экипаж контузит неслабо! Словно тяжелый нокаутирующий удар в боксе…

Развернув панораму, Артем увидел, как идущий рядом с ним танк вильнул в сторону и вырвался вперед. Там, на линии обороны, из долговременной огневой точки лупили или из "Сапога", или из РПГ. Короче — хрен поймешь, но били плотно. Пока что взрывы вспухали по сторонам, да и лобовую броню Т-72Б им не пробить, но огневую точку подавить надо.

Танк их батальона разогнался и влетел прямо в этот злосчастный украинский дот, обвалил перекрытие и рухнул сверху всеми своими сорока шестью тоннами. Боевая машина застряла правой гусеницей, буквально воткнувшись в передовое укрепление противников.

— Механ, левее! Левее!!! — проорал Артем, прижимая ларингофон танкошлема плотнее к горлу.

Танк дернулся и развернулся. Передний край обороны ВСУ теперь уже можно было разглядеть и без всякой оптики, в обычные триплексы командирской башенки. В панораме мелькнул длинный ствол страшной противотанковой "Рапиры", потом в поле зрения косо промелькнуло небо, когда танк, ревя дизелем, взбирался на бруствер. Раздался скрежет металла о металл — это 46-тонный бронированный монстр раздавил длинноствольное противотанковое орудие. Но, похоже, расчет "Рапиры" разбежался еще раньше, потому что по ним никто не стрелял. Артем мельком глянул в боковой триплекс: чуть в стороне замер украинский танк, блоки динамической защиты и навесное оборудование на его башне вспучилось и висели металлическими клочьями, словно порванная шкура. Лобовой броне тоже досталось — верхний наклонный лист весь в черных подпалинах от взорвавшихся контейнеров динамической защиты. Ствол косо склонился на левую гусеницу, словно признавая поражение…

Броня танка Т-64БВ пробита не была, но взрыв 24-килограммового снаряда убедил украинский экипаж не геройствовать. Да, их и след простыл, судя по всему…

"Наша работа!" — удовлетворенно подумал Чернов.

— Женя, вперед и направо сворачивай.

— Понял, командир…

Вдруг что-то увесистое ударило по башне слева. Артем и его ребята почувствовали себя мышью в консервной банке, по которой со всей дури врезали молотком. На мгновение резко "вырубило" звук, невидимые тиски сдавили голову, а кишки в животе завязались в ледяной узел.

— Гришка, слева на десять часов — бей! — Чернов все же успел засечь вспышку. Он тяжело дышал, как боксер, отходя от нокаута. Собственно, это и был "нокаут", который стальной боец выдержал, не сбавляя темпа.

И тут же по рации истошно закричал кто-то: "Ракета!"

— Выстрел! — крикнул оглушенный попаданием наводчик. В подтверждение его слов привычно дернулся назад от отдачи массивный квадратный казенник пушки.

— Жека, рви вперед! Гриша — "Тучу"!

— Какая "Туча"?! Ее снесло!..

Танк, повинуясь воле механика-водителя, резко рванулся вперед. Вторая кумулятивная ракета переносного противотанкового комплекса, вертясь огненным волчком, ушла куда-то в сторону. Ну и хрен с ней!

— Гриша, разворачивай башню и причеши эту падлу из пулемета!

— Есть, командир.

— Сам-то как?

— В ушах звенит, а так — нормально.

Спаренный с пушкой ПКТМ слева от Артема зашелся в сухом треске, завибрировал от отдачи. Пока перезаряжалась пушка, вполне хватило и пулемета. Чернов через свой прицел наблюдал, как росчерки трассеров перепахивают невысокий холмик — наиболее вероятно местонахождение украинского противотанкового расчета. До него было метров восемьсот, может, чуть больше.

Танки батальона "Дизель" с ходу прорвали вторую линию обороны украинской армии, когда по всей, уже бывшей передовой ударили "Грады" противника. В который раз содрогнулась земля — снаряды реактивной системы залпового огня летят, обгоняя звук, так что сначала приходит мощный тягучий удар попадания, а потом, если удается что-то расслышать в адской какофонии, отрывистый хлопок. Огневой налет украинской армии длился недолго и уже ничего не решал.

Вслед за танками подтянулась на быстрых и маневренных боевых машинах пехота прикрытия, спешилась и вступила в бой. Где-то за спинами солдат ДНР взвыли "Грады" республиканцев — это огненная Корса — майор ДНР Ольга Качура. Хрупкая, но сильная женщина со стальной волей, командир отдельного реактивного артдивизиона посылала "ответ-ку" бандеровским оккупантам Донбасса.

Армия ДНР и ее ударный кулак — Отдельный танковый батальон "Дизель", взломали оборону ВСУ и вышли на западные окраины Углегорска. Боевая задача, которую поставил перед батальоном лично Глава Республики Александр Захарченко, была выполнена.

Вскоре пришла трагическая весть о гибели Николая Алферова, командира того самого танка, который проломил украинский блиндаж. Экипаж выбрался из боевой машины, когда начался обстрел украинских "Градов". Механик-водитель ворвался в разрушенный блиндаж, это его и спасло. Наводчик-оператор сумел залезть под танк, а вот командир — не успел.

Как оказалось, мехвод с автоматом умудрился взять в плен пятерых украинских солдат. Чего стоило не нажать на спусковой крючок, видя тело своего командира, когда он выбрался из блиндажа, известно лишь ему самому…

Артем тяжело оперся на турельную установку крупнокалиберного "Утеса" на башне. Пулемет был полностью готов к стрельбе, но вести огонь из него — значило подставляться под пули украинских снайперов. Молодой танкист сидел в открытом люке, свесив ноги.

Во время короткой остановки, ребята из экипажа первым делом, конечно, осмотрели полученные танком повреждения, особенно от взрыва кумулятивной управляемой ракеты. Спасли "кубики" навесной динамической защиты и то, что попадание пришлось под углом. Взрыв также снес напрочь блоки дымовых гранатометов "Шторы" и ящики с ЗИПом. Они тоже сработали, как динамическая защита, приняв на себя часть удара. А вот скрытый глубоко в броне под стальным козырьком объектив прицела наводчика не пострадал. На самой броне башни остались только подпалины — танкисты очень метко окрестили такие следы от кумулятивных ударов "ведьмиными засосами" или "ведьмиными поцелуями".

В голове Артема бродили обрывки мыслей и впечатлений последних суток. Тело ломит от усталости — только что закончили заправку и погрузку боекомплекта. Ни к селу ни к городу вспомнился старый анекдот: "У вас тут дурдом какой-то! Ну, почему же какой-то — лучший в городе!"

Батальон выдвинулся по тревоге из расположения части и 28 января прибыл на восточную окраину Горловки, на территорию шахты "Кондратьевская". Естественно, угледобывающее предприятие не работало, а на такой огромной площади можно не то что батальон — полк со всей техникой и личным составом расквартировать.

Солдаты и офицеры разместились в главном здании шахты и в АБК — административно-бытовом комплексе. Танки и БМП мотопехотной роты прикрытия спрятали в гаражах и в пустых цехах. Вскоре подошли топливозаправщики и машины с боекомплектом. Подоспела полевая кухня, так что удалось накормить людей горячим обедом.

А вот после всего начался, по мнению не только Чернова, но и его сослуживцев, форменный аврал. По первоначальному замыслу танки с навесными минными тралами должны были пройти по полям и взломать оборону украинской армии под Углегорском, чтобы в дальнейшем выйти на Дебальцево. Но, как оказалось, тралов прислали всего два, к тому же их крепления не подходили для танков. Через пару часов пота, вздутых от напряжения мышц и хриплых матюгов было решено идти без тралов.

— А где комбат? — спросил Чернов у командира роты.

— Уехал в штаб, там, говорят, Захарченко приехал, — ответил Кайзер.

Артем неопределенно пожал плечами. Обычного мандража перед боем не было, наверное, просто вымотался. Ведь танкисты — не летчики, все делают сами: боекомплект грузят, заправляют, матчасть обслуживают, а если надо — еще и чинят. А в танковых войсках — все тяжелое! Вот и приходится на своем горбу таскать.

Но танкистам "Дизеля" еще грех жаловаться. Их батальон — отдельный, а потому есть своя разведка, своя пехота и своя артиллерия для прикрытия. Гаубицы Д-30 калибра 122 миллиметра — это сила! Даже свои саперы и зенитчики имеются. Опять же медицинский взвод, связь, рота обеспечения и кухня тоже свои собственные.

К тому же офицеры в танковом батальоне подобрались кадровые, опытные. Многие проходили службу еще в Советской армии, а тот же старлей, командир первой роты Кайзер, да и многие успели послужить и в армии украинской. Они понимали, что такое отлаженная связь и взаимодействие частей и подразделений. Все это успели хоть немного отработать на полигоне осенью прошлого года. Служили в батальоне опять же — люди мотивированные и с опытом летних боев. В общем, "Дизель" функционировал, как единый боевой организм. Конечно, не обходилось и без нарушений дисциплины, но откровенная "махновщина" переходного периода от ополчения к армии офицерами и старшинами пресекалась быстро и жестко.

А вот в общем и целом организация наступления на Дебальцево откровенно хромала…

С созданием 1-го Армейского корпуса батальоны ополчения, сформированные весной и летом 2014 года, стали переформировывать в бригады. Зачастую люди набирались без должного отбора и понимания специфики действий того или иного подразделения. Например, все хотели быть непременно "спецназом", но мало кто даже осенью 2014 года имел представление о грамотной стрелковой подготовке, не говоря уже о тактике. Мало кто понимал, что два десятка или даже полсотни танков на бумаге в отчетах ничего не стоят без отлаженного снабжения и ремонта, даже без элементарной заботы о людях, которые поведут эти стальные коробки на гусеницах в бой. А как управлять этими "коробочками" без взвода связи, где должны служить именно технические специалисты, а не просто "приписанные"?.. Как эвакуировать и оказывать первую помощь раненым без нормального, знающего военврача, который к тому же еще и должен совмещать собственную военно-учетную специальность с заботами обычного линейного офицера?.. Как штабам управлять разросшимися из батальонов бригадами, если это уже иной уровень командно-штабной работы? Как налаживать взаимодействие между частями и подразделениями?

Артем, например, смеялся, когда смотрел украинские новости. Правда, во многих случаях это был смех сквозь слезы. Там постоянно говорилось, что на стороне "донецких сепаратистов" воюет кадровая армия России. Господи, но если бы было так, как врали об этом укро-СМИ, то скольких просчетов удалось бы избежать, сколько пацанов осталось сейчас в живых?

Да, были среди добровольцев в Донбассе и кадровые российские офицеры, но в той же мере — и украинские. Кто-то еще и в Советской армии успел послужить, а кто-то даже принимал участие в войне в Югославии или еще раньше — в Приднестровье.

Собственно, выстоять кровавой весной и огненным летом 2014 года сторонникам ДНР, по мнению самого Артема Чернова, между прочим, сержанта-танкиста ВСУ в прошлом, помогли три фактора. Во-первых, общая традиционно высокая для жителей промышленного Донбасса техническая грамотность. Во-вторых, простота и надежность советской военной техники и оружия. Ведь именно к тотальной третьей мировой войне готовился СССР в свое время, так что расчет как раз шел на массовость мобилизованных. В-третьих, высочайшая мотивация защитников Республики. Благодаря этим офицерам и солдатам и состоялась армия ДНР. Что-то из снаряжения или запчастей покупалось вскладчину за собственное, не такое уж и большое денежное довольствие. Что-то выменивалось на "армейский бартер", как и в любой воюющей армии мира. Что-то привозили такие же неравнодушные добровольцы-волонтеры из России.

Но и бардака, на взгляд Артема, хватало — с теми же самыми минными тралами, например.

Да что говорить, если ребята рассказывали: привезли в Донецкий аэропорт целый КамАЗ "Шмелей", а ими никто пользоваться толком не умеет! Ведь реактивный пехотный огнемет с термобарическим зарядом — отнюдь не то же, что одноразовый гранатомет "Муха". А ведь и из "Мухи" нужно учиться стрелять…

Или вот недавно рассказывали, как подразделению птуристов — операторов противотанковых ракетных комплексов — привезли "Сто одиннадцатые" управляемые ракеты вместо "Сто тринадцатых". Ну да подумаешь, перепутали комплексы "Фагот" и "Конкурс"…

А от новости, что колонна танков одного из подразделений на марше заправлялась из ведер, потому что на автоцистерне не оказалось исправного топливного насоса, у Чернова вообще в глазах потемнело!.. Баки танка Т-72Б суммарно вмещают 1200 литров дизтоплива, тут хотя бы внутреннюю группу баков залить емкостью "всего лишь" 700 литров. А это семьдесят десятилитровых ведер на одну машину. В январе, на морозе…

Но воевали и побеждали именно потому, что очень многим было не все равно.

День 30 января принес очередную потерю для батальона "Дизель". Командир танкового взвода Роман Нырков днем ранее вместе со всеми штурмовал оборону украинских войск, подбил несколько единиц бронетехники. Его танк заходил в Углегорск от "Самолета" — памятника на въезде в город. В городской застройке, оторвавшись от своих, экипаж потерял ориентировку. Командир выбрался из-под защиты брони, чтобы сориентироваться, в какую сторону выходить. В городе продолжались уличные бои — то слева, то справа раздавался грохот, слышались отрывистые сухие очереди автоматов и басовитые — пулеметов.

Так же сухо и как бы между прочим хлопнул выстрел "Плетки", снайперской винтовки Драгунова, прозванной так солдатами за характерный отрывистый звук, с которым безжалостная пуля покидает длинный и тонкий ствол.

На этот раз пуля попала в голову Роману, когда он уже забрался на башню. Экипаж пытался оказать помощь своему командиру, надеялись, что только чиркнуло по танкошлему… Но нет — насмерть.

А танк благодаря мужеству и самоотверженности командира все же вышел к своим основным силам.

Артем Чернов узнал об этом потом. А пока он осторожно продвигался по улицам города, прикрывая пехоту массивной броней и отстреливая "укроповские" огневые точки. Его танк работал как "большая снайперка", точечно выбивая пулеметчиков, гранатометчиков и снайперов противника. Стрельбу вели, как правило, по внешнему целеуказанию пехоты, которая выдвигалась чуть вперед, ведя разведку и корректировку. Очередь трассеров — как сверкающая лазерная указка, а вслед за ней — глухой и отрывистый грохот танковой пушки. В командирский прицел видно, как вспухают клубы дыма и пыли и разлетаются обломки бетона или кирпича.

Бандеровские каратели били из жилой застройки, благо подавляющее большинство мирных жителей вышли по гуманитарным коридорам.

— Гриша, видишь, между двухэтажными домами белую БМП? Слева на "десять часов".

В белый цвет боевые машины пехоты красили только украинские солдаты, так что ошибки быть не могло.

— Вижу.

— Бей "осколком"!

— Есть!

Грохнула танковая пушка, и на месте БМП взвился огненный клубок, разбрасывавший во все стороны яркие вспышки, — взорвался боекомплект. Приплюснутую круглую башню, похожую на перевернутую сковородку отнесло ударной волной в сторону.

— Готова "бэшка"!

— Женя, вперед — не спеша. Встанешь, не доезжая до следующего перекрестка.

— Понял, командир. — Механик-водитель выжал сцепление, и бронированная махина осторожно двинулась вперед.

По ходу движения танк своротил с проезжей части улицы подбитый бронетранспортер с белыми полосами на обгоревших стальных листах. На его антенне болтался поникший красно-черный флаг украинских националистов.

Вскоре Артем облюбовал пологий холм, откуда открывался прекрасный обзор километра на полтора. Чернов связался по рации с командиром роты и доложил о своем местоположении. От командира первой роты пришел приказ обеспечить продвижение легкой "брони" и прикрывающей ее пехоты вглубь по улицам. Чернов постоянно водил объективом ТКНа, отслеживая ситуацию впереди. Изредка пехота по рации просила подавить огневую точку "укропов". Тогда он командовал наводчику, и Гриша укладывал очередной осколочно-фугасный снаряд по его целеуказанию. В общем-то рутина войны…

Удачно обстреляв несколько целей и "загасив" огневые точки "бандерлогов", Артем получил новый приказ. Теперь его танк не торопясь двигался в арьергарде вслед за боевой машиной пехоты и группой "зачистки". Шли по частному сектору — по нешироким кривым улицам, засыпанным щебенкой или шлаком. Над небольшими одноэтажными домами танк возвышался, словно стальной гигант.

Накал боя здесь был меньше, а потому появилась возможность осмотреться внимательнее.

Воюя в танке, что увидишь? У наводчика угол обзора прицела и так очень узкий, механик-водитель через свой триплекс видит вообще чуть лучше крота, а командиру в бою не до того, чтобы красотами любоваться, — надо цели выявлять, осматриваться, чтобы в танк чего-нибудь нехорошего не прилетело, и выдавать целеуказание наводчику.

А сейчас Чернов то и дело выныривал из открытого люка и оглядывался вокруг с высоты башни.

А вокруг — к сожалению, привычная картина войны…

Разрушенные дома, вывороченные с корнем деревья, сгоревшая брошенная техника. Сожженный танк на перекрестке у покосившегося обломка бетонного столба. Многотонная башня валяется рядом, сорванная чудовищным взрывом боекомплекта. Стальной скелет сгоревшего грузовика — черные от копоти дуги, на которые натягивается тент, напоминают ребра грудной клетки. Металлические руины, в которых с трудом угадываются украинские БМП или БТР, у них броня тоньше, потому и разрывает их на куски. Вот как раз ему попалась на глаза оторванная обгорелая башня бронетранспортера.

Сопротивление украинской армии и националистов-карателей как-то разом сошло на нет. Пехота, к которой временно прикомандировали танк Артема Чернова, довольно бодро продвигалась по одноэтажной застройке. Изредка вспыхивала стрельба: сухо трещали короткие автоматные очереди, рявкал пулемет, гулко хлопали "подствольники". Коротко грохотала 30-миллиметровая автоматическая пушка БМП-2, ставя жирный крест на биографиях особо "отмороженных" бандеровцев.

Но такие попадались редко, в основном украинские вояки предпочитали сдаться. Воевать им на Донбассе было не за что…

Мимо танка Чернова как раз конвоиры вели колонну пленных — человек двадцать. Артем поразился: ну, чисто — пленные гитлеровцы под Сталинградом! Оборванная грязная форма, на головах — какие-то бесформенные шапки или шарфы, у многих перебинтованы головы или руки, некоторые тащат на кусках брезента или одеялах своих убитых… В глазах — растерянность, обреченность и страх. Причем не только страх смерти, а страх того, что придется перед мирными людьми ответить за содеянное. За "украинскую демократию", принесенную в Донбасс на штыках и под лозунги "Москаляку на гілляку!"[18]и "Русню на ножи!"

Из люка показался наводчик-оператор, поглядел хмуро на колонну пленных "укропов". Повернулся к Чернову.

— А я знаю, о чем ты сейчас думаешь, командир.

— Да что тут думать, Гриша… Помнишь мемуары немецких генералов и фельдмаршалов: того же Эриха фон Манштейна или Гейнца Гудериана.

— Ага, "Я — солдат, я только исполнял приказ!" — подхватил мысль Гриша.

— Именно! С языка прям снял.

— Они тоже "исполняли приказ". — Гриша кивнул на пленных украинских солдат. — И теперь Донбасс — в огне и в руинах, а многие наши донбасские пацаны — в земле…

— Ты прав, Гриша.

— Когда к нам приходят с оружием в руках, когда приносят "демократию и свободу по-украински", то таких мразей ничто не должно оправдать! — твердо ответил донецкий философ, который за очень короткий срок научился наводить танковую пушку на своих врагов.