Тара

1.

Человечка была огненно рыжей, что добавляло ей шарма. У неё не хватало верхнего переднего зуба, но сей факт Руваса не смущал. Не успела долечиться, всякое бывает. Выглядела девушка вполне прилично: облегающее платье медового цвета из недешевой ткани, на шейном шнурке золотой кулончик, на полном пальчике - колечко.

Цыпочка - просто подарок. Уютная, не тощая, как многие столичные дамочки, но и не раскормленная мамками-няньками. Сидит на лавочке в парке под цветущим каштаном, болтает ногами, уплетает ведёрко мороженого. Даже мордашку не перемазала.

Рувас задумчиво поскрёб затылок, шевельнул ушами, прислушиваясь к звукам утомлённого будним днём города, и стал медленно слезать с фонаря. Когтистые лапки цеплялись за кованые аккуратные завитки на столбе. "Сейчас, моя хорошенькая, будет тебе сюрпризик!"

Задняя лапка задёргалась, ища опору. Коготки царапнули тёмно-серебристую краску. Дизайнерские задумки на фонаре закончились. Рувас потянул длинным рыльцем воздух, дурея от аромата мороженого, выгнулся, разматывая тщательно спрятанный под меховой курточкой хвост, зацепился его кончиком за последний завиток и, зажмурив глаза, разжал лапки. Тело коротышки плюхнулось вниз. Хвост сильно натянулся под тяжестью тела, но выдержал. И не такое выдерживал. Даже живую добычу случалось за собой тащить, а это не в ухе поковырять!

Рувас повисел несколько секунд вниз головой, сориентировался, что до земли совсем немного и развязал петлю. Трава приняла его мягко, место оказалось чистеньким. Приведя себя в порядок, подкорректировав внешний вид, Рувас обрадовался - рыженькая даже не повернулась в его сторону. Ведёрко с разноцветными шариками мороженного было ей дороже всего. Но как ваниль пахнет! Рувас в предвкушении облизнулся, вывернул курточку белым мехом наружу и медленно вышел из зарослей, на ходу наводя нужные чары.

Он знал - разные человечки видят перед собой разных существ. Кто-то считает его щенком, кто-то детёнышем пушистого дракона... Эта человечка решила, что Рувас кот. Она залезла пятернёй в ведёрко, вытащила полусъеденный шарик черничного мороженого и протянула на раскрытой ладони Рувасу.

- Киса-киса!

Рувас брезгливо поморщился. Что она этими руками делала до того, как уселась поедать лакомство? Он отвернул мордочку, запрыгнул на скамейку, ткнулся в тёплый мягкий бок человечки, изображая умиротворённое мурлыканье, и уже был готов приступить ко второй фазе своего плана, под названием "пошли домой, моя хорошая", как шерсть под курткой зашевелилась, наэлектризовалась, хвост непроизвольно задёргался, грозя обнаружить себя. Рувас вжался в скамейку, намечая пути к отступлению.

На него надвигалось самое страшное и подлое в подлунном мире существо. Эльф. Борясь с приступом удушающей аллергии на остроухого, Рувас бросил прощальный взгляд на мороженое и уже собрался задать дёру, как сильная рука проворного врага подхватила его за ворот. Эльф покрутил тельце боявшегося пошевелиться зверька перед лицом запротестовавшей человечки, щёлкнул пальцами, сгоняя чары. Разглядев, кого она пыталась накормить мороженым, девушка взвизгнула, подскочила, опрокинув на скамейку ведёрко, и поспешила прочь по аллее.

Рувас, чувствуя, что сейчас зайдётся в приступе чиха, заколотил в воздухе лапами, противно запищал. Эльф только расхохотался, усадил жертву на скамейку прямиком возле лежащего на боку ведёрка, сам пристроился на краешке и, прищурив слишком большие для представителя его племени глаза, уставился на странное существо, задыхавшееся в приступе чиха.

Через пять минут отчихавшийся Рувас вытер рыльце рукавом куртки и неприязненно зашипел на эльфа.

- Хам! - выдал он и, двумя лапами обхватив ведёрко, торопливо принялся вылизывать длинным языком остатки мороженого. Не пропадать же добру.

- Что, не дал девочку обидеть? - уточнил эльф, наслаждаясь зрелищем.

Ещё бы, перед ним было существо, похожее на бескрылую летучую мышь. Размером оно было в половину молодого гнома, короткошерстное, с розовым усатым рыльцем и длиннющим крысиным хвостом. Через редкую белую шерстку просвечивала нежная тонкая кожа. Весь наряд создания составляли белые меховые штанишки и такая же меховая курточка. Так удобней притворяться безобидным зверем. Название подобной твари маги-классификаторы ещё не придумали - случая не представилось. И экземпляр - всего один.

- А тебе что до человечки? - огрызнулся Рувас, с сожалением глядя на сине-лимонную кляксу на лакированной скамье. - Шел бы себе и шел. Нет, ему покрасоваться вздумалось!

Он отставил пустое ведёрко в строну и принялся облизываться.

- Почему бы нет?

Эльф пригладил чёрные до синевы волосы. Рувас только сейчас разглядел на его подбородке начавшую отрастать щетину. Полукровка. О, Луна, ещё из Ири прибыл - на острых ушах кисточки!

Несчастное существо вновь скрутило в приступе аллергии. Эльф дождался завершения приступа, протянул свой батистовый платок, от которого Рувас отшатнулся, как герцог от нищенки.

- Я давно тебя выслеживал, - признался эльф, пряча платок обратно. - С того самого момента, как ты из дворца сбежал. С жертвами твоими беседовал. Много девочек обобрал? Где добычу прячешь?

Тон незнакомца был обыденным, но Рувас насторожился. Остроухая тварь хочет отобрать честным воровством собранные богатства! Пора линять отсюда. Нет доверия тем, на кого так рыльце реагирует.

- С сегодняшнего дня с этим безобразием тебе придётся завязать, - строго заявил эльф. И неожиданно добавил. - Домой хочешь?

- Мне и здесь не дует! - ощетинился Рувас. И без того тоненький голосок натянутой тетивой прозвенел полумраке. - Пчхи!

- Будь здоров! - вежливо пожелал эльф. - А домой ты хочешь, не лги мне. Вот уж наказание она тебе придумала! Знали бы люди, кто под крысиной шкуркой скрывается!

Рувас замер от неожиданности. Сейчас, на растущей луне, разум зверька был затуманен нуждами маленького тела: поесть, отыскать домик поуютней да побогаче на пару-тройку дней, разжиться богатствами, прикопать их в тайнике и удрать поскорей. Но едва проходило полнолунье, начиналась пытка. В сознании наступало просветление, и Рувас выл и метался в маленькой берлоге от ненависти и обиды на ту, которая заключила его, владыку Нижних царств, в смертное убогое тело!

Но даже сейчас он вздрагивал при любом упоминании от её должности и титула, а ещё больше от её имени: ТАРА.

- Пойдёшь со мной, - приказал эльф, легко поднимаясь со скамьи. - Кстати, называй меня Сольеваль.

Он улыбнулся одними губами и зашуршал гравием. Рувас помедлил, мол, на кой мне неприятности? После этой встречи прочихаться бы. Но благоразумие взяло верх. Остроухие тоже не жалуют свою соплеменницу, присягнувшую людям. Посему выходит, не ради игры в карты и не за местным пивом прибыл в Тардрагею отыскавший его чародей. Стоит попробовать освободиться.

Спрыгнув со скамейки, Рувас пустился вдогонку за шустрым эльфом вначале на двух, а потом и на четырёх лапах.

Сольеваль не стал оглядываться. Тварюжка не потеряется. Ишь, как шустро топочет, дышит, точно трактирщик, которого эльф сегодня загонял. Низкорождённый человек посмел не поселить его, наследника князя Кисо из дома Даригас, в лучший номер! Подумаешь, что там уже остановилась какая-то знатная тётка. Она же человек, она обязана ему уступить! Впрочем, всё вышло как нельзя лучше. Тётка повозмущалась и съехала, а он вместе со своим сопровождающим заселился в трёхкомнатный номер с балконом, увитым дикими розами.

У ворот парка, освещённого оранжево-желтыми фонарями, Сольеваль прибавил шагу, обгоняя собак, выгуливавших своих хозяев, и возящихся с писклявыми отпрысками мамаш. Он проскользнул мимо профессиональных нищих, переместившихся к вечеру с рыночной площади на новое место, не удостоил взглядом танцующий фонтан и свернул в сторону более респектабельных кварталов. Только там мог найти себе пристанище в этом жутком городе высокородный эльф. Пусть в нём течёт четверть презренной людской крови, это не мешает ему быть наследником одного из самых больших состояний Алого леса...

А вечер зажигал звёзды, еле заметные на густо синем небосводе, стекал по шпилям башен темнотой, заполняя улицы, точно тёмное терпкое вино, заставлял мелкую мошкару жаться к фонарям и подсвеченным чарами вывескам. Менялись очертания зданий и фигуры людей, обволакиваемые мраком. По-другому дышалось и думалось. С непривычки эльфу пришлось поплутать среди людских жилищ, прежде чем он нашел то, что искал.

Приоткрытую, блестящую лаком дверь трактира "Хриплый Бард" Сольеваль небрежно пнул носком сапога, неспешно вошел в общий зал, снисходительно кивнул местным сородичам, что-то праздновавшим в углу, брезгливо обогнал человеческую женщину, возле самой лестницы вздумавшую припудрить нос, и взлетел по ступеням на третий этаж. Лишь у двери своего номера он задержался, соизволив дождаться запыхавшегося Руваса.

Несчастное взмыленное существо из последних сил преодолело расстояние от лестницы до ненавистного провожатого, не переставая чихать и хлюпать рыльцем, прошмыгнуло между высоких бордовых сапог эльфа и ворвалось в комнату, где, наверняка, найдётся для него печенье и, возможно, мороженое.

Чувствуя своё превосходство, гордый поимкой Руваса, Сольеваль расправил пошире плечи и шагнул в озаренный сине-розовыми холодными огоньками номер. Пусть вынужденный спутник, жалкий человечишка, позавидует его уму и таланту. Ишь, придумали, будто занимающиеся ведьмовством сильнее чародеев! Наследник князя Кисо лично бы отрубил голову шутнику, сочинившему эту басенку.

Сопровождающий эльфа ведьмак развалился в кресле под лампой и, закинув длинные ноги на спинку впереди стоящего стула, полировал тряпицей рукоять своего кривого меча. Стального цвета блестящая рубашка была распахнута, демонстрируя небольшой, но такой омерзительный с эльфийской точки зрения животик и пару десятков амулетов на волосатой груди.

"Он нарочно меня выводит! - еле сдержался, чтобы не поморщиться эльф. - Если Светлый Совет удостоил его чести меня сопровождать, это не повод вести себя по-скотски!"

Ведьмак, прекрасно знавший об эмоциях напарника, сладко зевнул и потянулся. На вид ему было лет сорок, но служители богов стареют гораздо медленнее обычных людей, поэтому Сольеваль подозревал - спутнику никак не меньше семидесяти. По человеческим меркам Вимер был даже симпатичным, его не портили выдающийся подбородок и глубокая морщина, пролегающая через высокий лоб.

- Пока ты тут бездарно рушишь надежды Светлого Совета на разгадку ЕЁ силы, я разыскал важного свидетеля! - произнёс сквозь зубы высокородный.

Губы ведьмака вытянулись в снисходительной улыбке, мол, давай, малыш, хвастайся, а я, так и быть послушаю, ругаться не буду. Сольеваль сжал кулаки, выдумывая очередную колкость.

- О! - завидев Руваса, Вимер прыснул, чем немало обидел маленькое существо. - Здорово она тебя приложила. Я слышал, что владыка Нижнего царства опростоволосиля, но чтобы так!

Зверёк зашипел и попятился, понимая - печенья он сегодня вряд ли получит.

- А ты не разочаровал меня, мальчик, - ведьмак улыбнулся эльфу, встал с кресла и принялся застёгивать рубашку. - Жаль, что ты так долго соображал, кого из владык Запредельного стоит искать. За то, что опознал его в этой милой зверушке, отдельное спасибо. Ты не безнадёжен.

"Он знал, кого следует найти. И где именно - тоже знал! Он надо мной издевался!" - кипел княжич, вспоминая оброненную напарником как бы невзначай фразу о поимке Тарой одного из владык Запредельного. Сольеваль услышал и загорелся идеей - отыскать, во что бы то ни стало выделиться. А, оказывается, этот человек так ему приказал. Фууууу! Какой позор!

Эльф побелел от бешенства. Рука сама легла на эфес шпаги. Жаль, сейчас он скован поручением Светлого Совета и своего занудного папаши. Но после выполнения задания, Сольеваль лично сдерёт кожу с наглого человека и повесит в охотничьем зале вместе с боевыми трофеями.

Ведьмак же, добившись нужной реакции напарника, присел возле Руваса.

- Здравствуй, великий дух. Через два дня полнолунье. Думаю, тогда нам будет о чём поговорить. А пока ответь, чего бы ты хотел?

- Печенья! И мороженого. И воды шипучей! - начал перечислять зверёк.

- Слышал, парень, сбегай принеси, у тебя ноги молодые, быстрые.

Ошалевший от такого непочтения эльф не нашелся, чем ответить заносчивой выскочке и вылетел вон, громко хлопнув дверью. А ведьмак вновь склонился к Рувасу.

- Ты меня совсем-совсем не узнаешь, помощник?

Существо виновато захлюпало и нехотя кивнуло, смешно сцепив лапки на животе.

- Я помню. И не помню, - виновато пробормотало оно.

- Ничего, луна перевалит за половину, тогда вспомнишь, как миленький...

... Когда часы не ратуше отметили миг смены дат, в "Хриплом Барде" начал затихать шум. Менестрели паковали флейты и арфы, трактирщик тактично отказывался продавать вино почтенным господам, ссылаясь на законы.

В лучшем номере на третьем этаже уже сладко спал эльф, развалившись на спине, широко раскинув руки, точно пытаясь взлететь. Спал и безмятежно улыбался, словно и не был заносчивым мальчишкой, не битым жизнью.

Спал и маленький Рувас, свернувшись клубочком в кресле. Во сне он умудрялся чихать, громко хлюпать рыльцем и нервно вздрагивать, подёргивая задними лапками.

Не спалось одному ведьмаку. Он сидел на корточках подле кресла с Рувасом и в сотый раз мысленно восторгался гением своей коллеги. Как она уделала великого духа! Одна из опаснейших тварей Запредельного, бояться которой следует даже бывалым ведьмам и чародеям, вынуждена томиться в убогом теле, унижаясь, приворовывая, благо, что милостыню не прося! И вся благодаря ЕЙ!

Вимер видел Тару лишь единожды мельком лет сорок назад, когда король Кавиры был в Ири с визитом. Тогда младшая дочь Лидва Кучерявого выходила замуж за второго сына ирьского владыки.

Ведьмаку хватило одного взгляда на эльфу, более пяти веков стоящую за троном кавирских королей, чтобы потерять разум и покой на долгие годы. Даже его женщина, которую он старался удержать рядом с собой два десятка лет, была чем-то похожа на Тару - высокая, стройная, светловолосая, властная, слишком свободолюбивая, как и Тара. Она появлялась в его жизни и исчезала с упрямством северных ветров, налетавших ближе к зиме и выдувавших последние остатки тепла из изголодавшейся по любви души.

В пальцах ведьмака крутились световые шарики, озаряя камни в перстнях и на многочисленных браслетах, сковывающих сильные руки от запястьев до локтей. Каждый камень - быстрое заклинение на случай опасности. А она настанет. Ведь задание у Вимера и Сольеваля одно - узнать как можно больше о главной королевской ведьме, прикинуть пределы её силы и, если невероятно повезёт, убить. Но ведьмак знал, настолько им, к счастью, повезти не может. Он верил в Тару, как верят, что завтра снова встанет солнце.

С прибытием в Тардрагею сердце в груди Вимера рвалось и билось, точно висельник в петле. Она рядом. Близко-близко. И срочно нужно найти пути её увидеть, приблизиться к ней. А там будет видно.

Светлые с рыжиной пряди длинных волос упали на глаза, уголки губ на миг дрогнули, но ведьмак упрямо вздёрнул подбородок вверх. Ни одного сожаления о прошлом, ни одной мечты о несбыточном не подпускал он к себе. Сперва задание. И особенно Рувас. Снять чары с маленького воришки для него едва ли не важнее, чем ещё раз увидеть Тару.

За пять веков Светлый Совет Ири пришел к выводу: на богатые земли Кавиры, славящиеся золотыми и алмазными копями, широкими судоходными реками, месторождениями светоносных камней и многим-многим другим нет смысла разевать рот. Нет смысла даже пытаться договориться о льготном пропуске через границу торговых караванов, беспошлинном пересечении территориальных вод и многом-многом-многом другом, пока у трона стоит она - главная королевская ведьма.

Не раз соседи засылали шпионов и ассасинов, не раз выпускали тысячеустое чудовище - слухи, позорящие истинную владычицу Кавиры, пытались сыграть на её нечеловеческой природе, вызвать ненависть. Не выходило. Точно приклеенная ускоглазая ведьма была при королях, внимавших каждому её слову. Владыки рождались и умирали с мыслью о том, что их защищает самое могущественное существо в подлунном мире.

И только теперь тщательно проанализировав поведение нового короля, члены Светлого Совета поняли - у них появился призрачный шанс. И послали шпионов. Несколько десятков. Вчера, например, на главной площади расстреляли пятерых...

Утомившись ломать голову над заклинением, которым она заключила в материальное тело великого духа, Вимер ушел в свою комнату, лёг на кровать лицом к окну и до утра проглядел на тот кусочек неба, где блестела не заглушенная городскими фонарями пара особо ярких звёзд, да ненадолго отметился краешек почти полной луны. К утру в голове ведьмака вызрел план проникновения во дворец.

2.

- Мы все камни нашли, госпожа ведьма!

Маленький, кучерявый Мироз, являвший собой нечто среднее между человеком и гномом, с грацией бегемота припал к руке вошедшей эльфы, щекоча кожу длинными рыжими усами. Остальные шестеро "волков" только склонили головы в приветствии. Красивые, как один высокие, выносливые, с дипломами чародеев, не раз проверенные в деле - истинная элита королевства. Не то, что слащавые министры Илварада! Другая бы возгордилась такой армией, но не Тара. Вечная лишь мысленно наметила себе лично просмотреть очередных выпускников Академии чародейства и монастырей, дабы удвоить число верных.

В овальные окна Тайной Службы уже заглядывала почти полная луна, но никто по домам не торопился. Какой отдых, когда неугомонные соседи что ни день выдумывают всё новые и новые провокации? Теперь вот очнулась родина Тары, эльфийское государство Варандэ. Даже странно - со времён гибели её бывшего жениха Орэвэля это первая крупная провокация. И то умело замаскированная под пакостливую Ирь.

В ярком свете ламп, гроздями свисавших с выгнутого куполом тёмного деревянного потолка, вытащенной из воды медузой поблескивал стол неправильной формы. И на его полупрозрачной глади уродливым напоминанием о раскрытом преступлении чернел надёжно запечатанный свинцовый ящик с собранными по всему городу опасными камнями. Они не несли в себе чар, не были пропитаны ядом, ибо сами были отравой - драгоценной и смертоносной, как истинное сокровище. Светящиеся в полумраке завораживающим светом, точно блуждающие огоньки на старых кладбищах, они являли собой сосредоточение тёмных сил Земли. Сил, которые намного позже и не под небом этого мира люди назовут радиацией...

Эльфа приблизилась к ящику, провела над ним узкой ладонью, не прикасаясь к металлу, нахмурила лоб.

- Выкиньте эту гадость в глубокую шахту подальше от поселений. И забудьте навеки, - наконец сказала она.

Трое сотрудников Службы расторопно подхватили перекрёстным заклинанием смертоносный груз и потащили к чёрному ходу, возле которого уже ждала повозка.

- Я хочу видеть мерзавца, раскидавшего их по городу, - пожелала Тара, едва за серыми плащами волков захлопнулись кленовые двери, еле различимые на фоне резных панелей, покрывающих стены. - Много ещё пострадало? - требовательно поинтересовалась ведьма.

- Больше никто не обращался, уважаемая.

Услужливый Мироз распахнул перед ней парадную стеклянную дверь кабинета, приглашая следовать к пленнику, четвёртый день томящемуся в одной из дознавательных камер.

Красно-коричневое платье Вечной зашуршало по мозаике паркета. Каблучки тихо застучали, вторя грузной походке начальника Тайной Службы...

Тара не любила пыток. Не любила смотреть на кровь и насилие. К чему пачкать руки и бездарно тратить время, измываясь над живыми существами, если истину можно вызнать гораздо быстрей и спокойней? Но международные дела иногда требовали отступить от привычных правил, и Тара вынуждена была включиться в игру.

В узкой длинной камере Тайной Службы который день маялся на грани забытья один из богатейших купцов Варандэ. Неимоверно старый, почти ровесник её покойного отца эльф, подзадержавшийся в подлунном мире, висел на прочных цепях над ямой с кислотой. Ядовитые испарения разъедали уже не способную на регенерацию кожу, выжигали лёгкие. Седые волосы и брови долгоживущего создания вылезли, обнажая не совсем правильный по форме череп. Яркий свет нещадно бил в ещё зрячие глаза, а контролирующее заклинание не позволяло нелюдю хотя бы на миг отключиться, провалиться в забытье.

Мироз скептическим взглядом оглядел чуть слышно поскуливающего пленника и сердито проворчал:

- Рано вы мерзавца отпускать собрались. На вашем месте я бы по частям его выслал.

Глубокий бас Мироза пророкотал под высоким закопченным потолком камеры, заставив пленника вздрогнуть. Тара брезгливо поджала губы, не желая приближаться к зловонной яме, предоставила возможность карлику рисковать белизной отглаженного мундира.

Стараясь не задеть покрытых серо-зелёным налётом испарений стен, она негромко заговорила. Не сомневаясь - даже не смотря на испытываемые муки, пленник слышит её отменно:

- Ты отвисел своё. Я притворюсь, что поверила твоим побасенкам про приказ ваших чародеев, про то, что ты знать не знал, какую мерзость везёшь в столицу вместе с коллекцией минералов. Ты отправишься к своему королю с посланием от меня. Я наложу на тебя заклинание. И только носитель королевской крови вашего рода сможет его с тебя снять. Это, мой миленький, чтобы ты не заблудился по дороге. Заблудишься - пеняй на себя. Пережитая пытка по сравнению с ждущей тебя кончиной покажется послеобеденным сытым сном. Кстати, твой опыт послужит примером всем вредителям из Варандэ. Каждого сунувшегося на мою территорию обезображу так, что сородичи с орками перепутают.

Она хладнокровно расправилась с засланным купцом, отлично зная - потеря красоты для эльфа из Варандэ - страшнее смерти, несмываемый позор. Пример этого купца надолго отвадит сородичей щёлкать зубами в сторону Кавиры.

Она коснулась плеча Мироза, предлагая поговорить наедине, и вышла из переполненной ядовитыми парами камеры.

- Не переживай, мой друг, - обратилась она к карлику. - Случившееся ещё раз демонстрирует факт постепенной деградации эльфов. Нехватка фантазии в организации провокаций - не самый губительный их недуг.

- И это отсутствие фантазии? - поразился начальник Тайной Службы, вспоминая про смертоносные камни, на которые заклинания его подчинённых долго не могли выйти.

Тара только поморщилась.

- Ирьские эльфы давно поняли - без сотрудничества с людьми они выродятся. Смешанные браки у них приветствуются, ибо без притока свежей крови древние твари плодят уродцев. А эти...

Ведьма не договорила. Вспомнилась собственная юность, обречённая перерасти в уродливую старость, побег из отцовского дворца в поисках спасения. Боли в душе давно не было. Только презрение к сородичам, лишенное тени жалости. После всего случившегося отца с матерью она видела лишь раз, братьев и сестёр намеренно избегала, ибо знала - их детей тоже, скорее всего, ждёт подобное испытание. Иметь хоть что-то общее с гордым до глупости народом она не желала. После трёхкратного её отказа вернуться на родину и не якшаться с недостойными тварями неэльфийского происхождения её вычеркнули из числа живых, предав имя позору. Теперь она имеет полное право называть Кавиру своей единственной родиной.

Ирьские владыки - совсем другое дело. Эти твари изворотливы, хитры и умны. Просчитывать их ходы - интересно и волнующе. Вот он достойный противник для её ума. И противник этот, судя по сбивчивым донесениям разведки, готовит весьма опасную атаку, предотвратить которую она пока не в состоянии...

3.

Ильварад по прозвищу Орешек королём был энергичным, образованным и, как ему казалось, самостоятельным. Не одарённый богами приятной внешностью, он считал, что с лихвой компенсировал данный недостаток приветливостью, въедливостью в государственные проблемы и природным упорством. Вот и сейчас, вернувшись из очередной поездки по стране, он не спал сладким сном в уютной постели под оливковым балдахином, не обнимал королеву, женщину миловидную, но на редкость болтливую и недалёкую, с утра до ночи думавшую только о балах и нарядах. О том, чтобы завести любовницу и отдыхать от общества благоверной король подумать не мог, не так был воспитан.

С четырёх часов утра Ильварад сидел в кабинете, разглядывая карту Кавиры и просматривая отчёты о делах в девяти герцогствах. Король ёрзал на старомодном кресле, слишком жестком, громоздком и низком. Увы, за четыре года правления поменять доставшуюся от предков мебель так и не удосужился - заботы были другие. Придёт ещё время перемен. Уже скоро...

Кисточка сиреневого ночного колпака норовила упасть на правый глаз. Голые лодыжки мёрзли. В правой туфле сбилась стелька, но его величество мужественно старался сконцентрировать мысли на государственных делах.

Воспитывайся Ильварад при дворе, наверняка он не забивал бы себе голову такой мелочью, как изменение поголовья скота или своевременность орошения полей в каждом поселении, доверив столь частные вопросы талантам младших министров, а сам бы занимался стратегией, сверяя принятые решения с мнением "главного оружия королевства" в лице эльфы Тары. Но пока был жив батюшка, на редкость подозрительный и своенравный экземпляр, его отпрыски вначале воспитывались в военной школе в Тюсвири, скучая в сырых стенах старинного замка, потом жили за пределами столицы, читая запрещённую литературу и нахватавшись из неё совсем не государственных идей.

Королём Ильварад становиться не планировал. Для этого у него был старший брат. Но тот наряду с многочисленными достоинствами имел дурную привычку инкогнито прогуливаться по злачным местам. Там его и не узнали (а, может, наоборот), проткнули, обчистили и оставили умирать в канаве. Через год не стало и короля, Лидва Кучерявого.

Вечная Тара в первый же день прибытия Ильварада во дворец едва ли не силой оттащила безутешного новоявленного наследника от остывающего трупа батюшки и, глядя сверху вниз льдистыми глазами, безжалостно заявила.

- Ты теперь король! А выглядишь точно самонадеянный, глупый и мягкотелый мямля! Разве короли позволяют являться перед очами подданных в таком виде?! Твоя жена, хоть и принцесса из Лирадры, ведёт себя хуже крестьянки. Вы совсем одичали в провинции, и теперь обязаны слушаться меня во всём, чтобы соответствовать высокому званию владыки и завоевать уважение народа!

Ошалевший от такой прямоты Ильварад тогда не нашелся, что сказать. Но постепенно стал отдаляться от могущественной опекунши, по крохам выцарапывая власть из её цепких пальцев. Только по-прежнему на всех государственных мероприятиях и переговорах она стояла за его правым плечом, сверля взглядом затылок, точно вкладывая свои мысли в его большую голову (из-за неё, кстати, и прозвали короля Орешком столичные острословы). Может, именно поэтому на тридцать четвёртом году сын Лидва Кучерявого был почти лыс.

Первые лучи встающего солнца подсветили светло-коричневое каменное кружево дворцовых башен, засияли на синеватых стенах старого дворца, который уже сотню лет, как пора снести, проникли сквозь желтоватые стёкла в кабинет. Ильварад дёрнул за цепочку, гася лампу, и вновь зашелестел бумагами. Он может управлять страной без помощи ведьмы! Другие же короли как-то управляют.

Тара посмеивалась над его потугами, позволяя мышонку свободно бегать по клетке. Сама же сосредоточилась на ловле шпионов, меняя любовников и для остроты чувств прореживая их ряды, отправляя неугодных на виселицу.

Король находил отдушину в детях. Всех троих, по достижению десяти лет старшеньким, планировал отправить в военную школу подальше от столицы, от Тары.

К восьми утра Ильварад ознакомился с отчетами, уверившись - в королевстве дела идут скорее хорошо, чем плохо. Ещё он порадовался, что верные ему люди тоже умеют собирать информацию. Не только Тайная Служба старается.

До завтрака оставался час, и его величество, одолеваемое скукой пополам с желанием самоутвердиться, сотворить нечто поперёк воли Тары, с кислым выражением физиономии слонялось по прохладным залам, пугая слуг неподобающим видом. Ильварад знал, бродить в пижаме - ребячество, но может же он когда-нибудь наплевать на этикет! Его воротило от осознания необходимости подчиняться женщине, да ещё инородке! И он знал, как изменить ситуацию. И почти не боялся.

Да, последние сто лет в соседней Ири король сидит на троне для красоты, а всем заправляет Светлый Совет, состоящий из наиболее родовитых и талантливых в чарах представителей людей и эльфов. Да, сейчас в Лирадре назревает переворот. Возмущённые высокими налогами, восстают провинция за провинцией. Но до этого короли соседних государств правили вполне успешно, а, главное, самостоятельно! И, если верить хроникам, в Кавире до Варросео Улыбчивого тоже обходились без ведьмы.

Переворот зрел в самой Кавире. Его величество, окружив себя двумя десятками советников, тайно рассматривал пути возвращения всей полноты власти. И самое забавное, ведьма наверняка об этом догадывалась, и ничего не предпринимала, считая мальчишеством. И это злило Ильварада непомерно.

Позволив себя, наконец, одеть, позавтракав в обществе супруги и трёх чад-погодок, его величество спустилось в малый тронный зал. Сегодня наступил День приёмов, когда подданным дозволялось обращаться к владыке за справедливостью, если спор нельзя было решить ни полюбовно, ни в суде.

Скользнув рукой по золочёным перилам широкой лестницы, миновав склонившихся в ритуальном поклоне придворных дам, обсуждавших последние дворцовые сплетни, отразившись в полусотне зеркал широкой анфилады, Ильварад оказался в бело-золотой зале.

Никаких особых украшений там не было. Только длинные лакированные скамьи для посетителей - восемь рядов, как в общественном храме1, начинались сразу у входа. Прямо напротив высокой двустворчатой двери на возвышении, покрытом красным ковром, стоял мраморный трон. Сидеть на нём оказалось невероятно холодно и неудобно, отчего Ильварад приказал сшить мягкую подушечку. Но проклятая ведьма высказала своё мнение даже в этом вопросе, причём, прилюдно, унизив короля перед придворными.

- Мой государь, сия задумка - жесткий трон - мудра и проверена столетьями. Подушка расслабляет и не позволяет твоему уму быть достаточно острым и быстрым в решении сложных проблем.

Король не нашел, чем ответить, впрочем, как и всегда. Но от подушки не отказался. Просто включил её в состав одежды для приёмов. Авось под мантией заметно не будет...

В зале его величество ждали около сорока посетителей, но для короля они были на одно лицо, являя собой живой памятник бездарно убитому дню. За порядком среди просителей следили семеро стражников-чародеев. Ведьмы не наблюдалось, что подняло Ильвараду настроение.

"Опять разбирать дела о пропавших курах и измене жен!" - в голове шевельнулась лишенная энтузиазма мысль.

Первые два с половиной часа его величество выдержал с достоинством, потом выяснил - потаённая подушка не достаточно тепла и мягка. Заныла поясница, затекли ноги... А люди всё жаловались и жаловались на свои бесконечные беды, чего-то хотели, о чём-то мечтали... И не только простолюдины. Была и юная ведьма, обиженная наставниками, и бывшая наложница герцога, желавшая отщипнуть часть сокровищ от оставившего её покровителя, и один из богатейших купцов, сетовавший на непомерные поборы судей за разрешение торговых споров...

"Глупая традиция! - думалось королю. - Почему этим должен заниматься именно я? Неужели я держу министров только для демонстрации модных нарядов?"

- Ваше величество, - из единой безликой массы просителей вынырнул белобрысый юноша с внешностью менестреля. - Слушаясь вашего указа N105-Б, я тоже решил поучаствовать в конкурсе по усовершенствованию механических стрекоз, и подготовил свой проект увеличения их дальности и грузоподъёмности. Ровно в установленные сроки я явился на рассмотрение...

Свет солнца, разбиваясь об узорчатые посеребрённые решетки на окнах, полз по полу, складываясь в силуэты мифических чудовищ. Тени тоже извивались морскими змеями. Очень захотелось спать - давал знать о себе ранний подъём.

- Ваше величество, молодой человек задал вопрос? - раздался сзади ядовитый голос ведьмы. Когда она подкралась, гадюка? теперь не отстанет. Механические стрекозы - по её части. Твердит: на нужды королевства, на нужды королевства...

- Я думаю, - поняв, что прослушал больше половины речи, король решил схитрить. - Повтори в двух словах свою просьбу, чтобы я ответил более точно...

Парень стрельнул дождливо-серыми глазами в сторону эльфы, помял в руках чёрную бархатную беретку и терпеливо повторил заново.

- Я усовершенствовал механическую стрекозу. Но мне отказали в рассмотрении, ибо я не состою ни в гильдии летунов, ни в гильдии изобретателей, хотя по условию конкурса этого не требуется. Комиссия даже не захотела посмотреть работу моих моделей, обозвала дилетантом и выгнала взашей. Я прошу справедливости. Рекомендуйте комиссии рассмотреть мои модели, вы не пожалеете! Они все летают!

- Что ж, - многозначительно протянул король. - Я подпишу акт-рекомендацию.

- Благодарю, ваше величество.

Парень согнулся в поклоне, а Ильварад впервые за день посмотрел на Тару. Та стояла точно статуя, облачённая в наглухо застёгнутое алое платье с воротником-стойкой. В светлых волосах сверкали чёрные бриллианты. На губах застыла стандартно-вежливая улыбка. Хотя, нет, на паренька ведьма смотрела даже заинтересовано.

Берегись, мальчик, большинство её любовников долго не живут! Впрочем, злые языки поговаривают, в последнее время Вечная предпочитает забавляться со шпионами, а потом их вешать или расстреливать - по настроению. Проверять так ли это, королю не хотелось. Про Тару ходили разные слухи - один поганее другого. И часть из них распускала сама главная ведьма, дабы боялись и уважали.

Подавив зевок, Ильварад снова повернулся к просителям. Осталось человек десять. Это на час-полтора. Выдержать можно...

Под конец приёма к королю вышел одетый в чёрный костюм красавец эльф (ну, да, да, среди эльфов некрасавцев не бывает... почти).

Пряди не доходящих до плеч волос были перехвачены полусотней ленточек, отчего причёска незнакомца казалась празднично-пышной. Основания кисточек на ушах украшали золотые колечки. Несмотря на наставшие тёплые дни, высокие бордовые сапоги незнакомца были оторочены мехом и украшены розовым жемчугом. В руках разряженный остроухий бережно нёс деревянный ларец, покрытый изящной резьбой с добавлением кусочков янтаря.

Измотанный Ильварад изъёрзался на троне, мечтая о горячей ванне и паре часов спокойного сна. На эльфа он уставился, как смотрят на моль, восседающую на парадном костюме.

- Я проделал долгий путь, - степенно произнёс долгоживущий, холодно глядя на короля чёрными миндалевидными глазами. - Мой друг - мастер-ювелир редкого таланта. Он широко известен в королевстве Ирь и за её пределами. Он прислал меня наладить торговые связи в прекрасной столице Кавиры. И прежде других я прибыл к вашему величеству. Оцените сие колье, и если ваша несравненная супруга или благородная ведьма, - он низко поклонился Таре, - или кто-то из придворных дам пожелает его приобрести, или вообще проявит интерес к работе мастера Нарсо, я буду на следующем Дне приёмов.

Оставив ларец у ног короля и ещё раз согнувшись в низком поклоне, эльф попятился вниз, умудрившись не навернуться с лестницы, и только тогда, когда ноги его ступили с ковра на мозаичный пол, дитя лесов грациозно повернулся и, не оглядываясь, вышел из зала.

Ильварад в замешательстве повернулся к Таре. Почему она молчит? Отчего не проверяет ларец на чары или на взрывчатку? Или она (за шиворот короля точно высыпали пригоршню снега) сама причастна к этому. Она всё знает! Она знает про последнее решение заговорщиков! Несмотря на прохладный воздух, король вспотел.

- Ваше величество, что же вы не желаете порадовать даму изысканным украшением? Я вся нетерпение! - голос Тары был насмешливым. Всё видит, чтоб её! И наслаждается.

Проклиная себя за недостаток мужества, убеждая, что придворные чародеи наверняка досмотрели просителей, Ильварад наклонился к ларцу, неуклюже откинул крышку и поспешил убрать руки.

- А он и вправду мастер, этот ирьский ювелир, - задумчиво произнесла Тара, разглядывая тончайшее кружево платины, алмазов и светящихся даже при свете дня эльфийских сплавов. Мелкие зелёные камни, похожие на изумруды, но гораздо более дорогие, поскольку добываются только в Алом лесу, вотчине ирьских эльфов, дополняли изысканный узор.

- Вашей супруге понравится. Оно достойно коронованной особы, - заключила Тара, и тоже покинула зал, оставив короля разглядывать почти невесомый шедевр и радоваться, что змея и на этот раз не ужалила.

Выйдя от короля, ведьма, дабы не терять времени, проследовала во внутренний дворик, стремительно процокала каблучками по бледно-серым камням дорожек, миновала вход в застеклённую оранжерею, поднялась по ступеням на взлётную площадку над ней, где висела на привязи механическая стрекоза - единственная во дворце, ибо остальные придворные побаивались доверять свои бренные тела металлу и ветру.

Двухместная кабина была завалена бумагами. Тара так и не успела разобрать ворох доставленных на рассвете донесений. Но время будет. Не прогадать бы с главным.

Длинные пальцы забегали по рычажкам и выключателям, сработали замки отцепления, и рвущаяся в небо стрекоза выпустила наружу полупрозрачные крылья, оторвала тонкое, накаченное газом серебристое тело от металлической площадки. Тара позволила себе улыбнуться чуть шире обычного и запустила мотор. Зашипели, задребезжали, замолотили полуденный воздух оба двигателя, спрятанные под брюхом, развернулся руль высоты, и стрекоза медленно воспарила над дворцом.

Главная королевская ведьма стремилась поскорее облететь обширные просторы дворца и оказаться в личных покоях - Белой Башне, возведённой особняком от всех прочих построек. На её ровную крышу и причалила стрекоза. Ступив на белые камни, Тара любовно погладила нагревшийся на солнце металл стрекозиной дверцы.

Могущественная эльфа в последнее время с энтузиазмом принялась развивать армию, преодолевая закостенелость королевских генералов, внедряя технические новинки. Правда, такие новинки были несовершенны, их следовало дорабатывать. Хотя, уже сейчас они представляли собой грозную силу. Ни в арсенале опирающейся на чары Ири, ни у бедной Лирадры подобного оружия не было и не предвиделось в ближайшие сотни лет. Хотя, из Шарары, что за мятежной Лирадрой, доходили весьма настораживающие сообщения об открытиях местных учёных. И всё же, даже самые сильные чары не позволили людям и эльфам подняться в воздух. Только техника, заняться развитием которой у неё как всегда не хватает времени...

Обычно чуждая сильным эмоциям Тара в последние дни была раздосадована поведением короля. Мучительно хотелось отдохнуть. При батюшке Ильварада она спокойно могла отправиться в путешествие на полгода и не переживать, что творится в стране. А тут...

Бездарный мальчишка, окруженный бандой алчных карьеристов возомнил себя всесильным, надумал от неё избавиться. Да каким образом?! Вначале лично отбирал убийц (неизменно оказывающихся дилетантами), подсылал их в надежде, что она купится на смазливые мордашки, подпустит к себе поближе. Потом подкладывал взрывчатку в моторы стрекозы, не учтя наличия охранных заклинаний... Да мало ли случаев было? Не он первый, не он последний. Проучила бы щенка, да соседи оживились, продохнуть не дают...

Алый полумрак комнаты принял её, заколыхался тяжелыми портьерами. Кто-то есть в приёмной. Щёлкнув пальцами, Тара зажгла лампочки, приколотые к ткани портьер, к стенам и потолку. Одетая во всё алое комната стала похожа на пасть дракона, готового выдохнуть на нарушителей спокойствия фонтан огня.

- Госпожа ведьма...

С кресла поднялся верный Мироз, второй после неё в государстве отвечающий за безопасность.

Это даже хорошо, что он пришел. Не придётся ворошить бумаги. Сейчас сам всё расскажет.

- Слушаю тебя. Что нового в Кавире и за его пределами?

Она сделала ему знак сесть, сама тоже жестом подвинула к себе кресло, устроилась напротив коротышки.

- Госпожа главная ведьма, мы обнаружили ещё восьмерых ирьских лазутчиков именно там, где вы и предполагали. Взять их незаметно или?...

Молодец, правильно понял, что заниматься чтением отчетов ей было некогда.

- Хватит с нас пятерых казнённых шпионов, - улыбнулась ещё шире Тара. Её настроение поднималось быстрее, чем механическая стрекоза набирает высоту. - Пусть осмелеют, погромче зашуршат. Тогда всех и возьмём. Лучше коротко перескажи, что было в отчете, и я дам тебе несколько особых поручений.

- Ирь объявила военные учения в опасной близости с нашей границей. В Лирадре вчера ночью свергли короля. Сегодня собираются казнить его вместе с семьёй. Министров уже перестреляли, - начал перечислять Мироз. - В самой Кавире пока тихо. На границах было несколько стычек с разбойниками, но сопровождающие торговые караваны чародеи отбились. Всё.

- А во дворце? - не удержалась от яда в голосе ведьма.

- Вам всё известно, моя госпожа, - виновато склонил голову коротышка. - Хотя я ради этого к вам и пришел. Ильварад вместе со своими министрами на завтрашний день наметили званный ужин и бал.

Мироз склонил голову, длинные рыжие бакенбарды и ухоженные усы скорбно поникли.

- Госпожа, одно ваше слово и...

Тара только хитро подмигнула своему генералу. Ему стоит доверять. Сорок лет преданной службы о чём-то говорят.

- Моё слово - ничего не предпринимать и дать событиям возможность развиваться, как развиваются, что бы ни случилось. Не пугаться, - она протянула тонкую руку и коснулась запястья коротышки. - Меня уже столько раз пытались уничтожить, что я и счёт попыткам потеряла. На обеде и балу пусть присутствуют доверенные лица. Только присутствуют. Ничего больше. Этим вечером я приду в замок Тайной Службы и озвучу дальнейшие инструкции. Даже здесь я не доверюсь стенам. Только там, - она вновь подмигнула Мирозу.

Умничка, всё понял. Согласно кивнул, поднялся с кресла, одёрнул китель белого мундира и, отсалютовав госпоже, шаркая, отправился к выходу. Теперь можно работать. А отчеты она всё же почитает позже.

Её беспокоила Ирь. С каждым днём всё больше. Светлый Совет, на три четверти состоящий из её соплеменников, готовил редкостную подлость, и Тара пока не решила, как заставить его передумать. Но время ещё было. Эльфы медлительные и склочные. Даже ирийцы. Пара месяцев на взаимное выяснение отношений у них уйдёт. За это время ведьма отыщет пути обойти их чары.

Сегодня её головная боль - Илварад. Проучить его со всей жестокостью не получится. Значит, нужно действовать красиво и цинично, как и прежде. Люди есть люди - приходится работать с тем материалом, который имеется в наличии. Орешек - не худший из королей Кавиры.

Воспоминания закружили могущественную Тару в водовороте прошлого. Первые сто лет ведьмачества она училась, познавала себя и постигала природу людской расы. Ещё двести потребовалось на выстраивание отношений с Запредельным - тайным миром, позволяющим чародеям и ведьмам раскрывать свои силы и добиваться желаемого с наименьшими трудозатратами.

В последние столетья она совершенствовалась в интригах. И пока такая жизнь ей не наскучила. Ещё не время уходить. Не все мечты и желания воплощены в жизнь. Да и иссякнут ли они? Людской мир научил её жить быстро, с радостью воспринимать новое, не жалея об ушедшем. Она гораздо быстрее медлительных сородичей. И это возбуждает интерес к каждому завтрашнему дню.

Она встряхнула светлыми волосами. Нечего зацикливаться на прошлом. Чтобы завтра для неё наступило, следует потрудиться сегодня.

Сейчас путь Тары лежал в подземелья под Башней. Там, в лабиринте только ей известных ходов, в защищённой от любого подслушивания зале творились обычно самые сильные чары. Подходящее место для контакта с Запредельным. Голые стены, пара светильников под высоким куполообразным сводом, ниша для переодевания, если обряд того требовал. Впрочем, Тара не жаловала лишнего маскарада. Только самое необходимое.

Водрузив в центре залы тяжелую чашу, налив в неё из бутыли до половины нефти, ведьма заперла защищённую стальным щитом дверь, отрезав себе всякий контакт с внешним миром.

Нелёгкий денёк её ждёт. На благо государства предстоит пообщаться с парой десятков демонов. Не самых сильных, не высших духов, но вполне вредных и опасных, если не знать, как с ними себя вести.

Встав у стены идеально-белого кирпича, Тара взмахнула рукой, зажмуриваясь на секунду. Отдача от сотворённых чар заставила её покачнуться. Залу озарила ослепительна вспышка - это разрядился гиалитовый перстень со встроенным быстрым заклинением, отчего сияющий камень помутнел. Зато на полу сам собой проявился сорокагранный алый рисунок, в центре которого пламенела чаша с нефтью.

Чёрный дым плотными клубами устремлялся под своды. Десяток отрывистых фраз, пара быстрых жестов руками, напоминающих язык немых, и нефтяной дым приобрёл очертания великанши с витыми рогами на трёхглазой голове и с гривой переливающихся всеми цветами волос, доходящих до колен.

- Кто посмел побесоко... Опять ты, беспощадная, - разочарованно заявила великанша. Высокое сопрано её голоса перепуганной бабочкой забилось в прочной скорлупе стен.

Тара придирчиво осмотрела запредельную тварь и, выдержав паузу, тихо сказала:

- Есть для тебя задание, - тон Вечной не обещал демонице ничего хорошего. - Не думаю, что дольше, чем на сутки. А сделаешь ты вот что...

4.

Переполненному ожиданиями Вимеру оставалось только бродить вдоль реки, поглядывая на позолоченный вечерним солнцем дворец на другом берегу Хьёры. Сегодня на рассвете в "Хриплого Барда" примчались королевские гонцы. Падкая на украшения королева купилась на колье, и эльф отправился с альбомом наперевес на приём к его величеству. Вимер был доволен - как хорошо, что он позаботился о прикрытии и взял часть нераспроданных работ с собой. Почти заброшенное увлечение может сослужить неплохую службу.

Одна за другой мимо проезжали кареты и постепенно входившие в моду самодвижущиеся повозки, смрадно дымящие, зато куда более быстрые. Подлетели целых три механических стрекозы - создания диковинные и не престающие удивлять иностранцев. Это были длинные огурцеподобные твари с полупрозрачными крыльями, со стеклянной полусферой для двоих пассажиров на том месте, где у приличной стрекозы находится голова. Они рычали обозлёнными собачонками, визгливо дребезжали, но умудрялись летать... Новая забава Тары даже многим кавирцам внушала священный трепет, не только ему, Вимеру, ирьцу.

- Эй, господин, - окликнули сзади. - Господин, богатеи празднуют, пойдём и мы повеселимся.

Ведьмак медленно повернул голову, не желая отрывать взгляда от воздушных монстров, сотворённых людским гением. Его звала девушка в простеньком коричневом платьице служанки, в розовом платочке на тёмных волосах, симпатичная, на вид простоватая.

- Ищи себе попутчика в другом месте, - отмахнулся от неё ведьмак, поворачиваясь вновь лицом к дворцу. Хотя, что он там мог разглядеть? Сольеваль, если всё пойдёт хорошо, вернётся заполночь.

- Господин, - упорствовала простолюдинка. - Мне ТЫ нравишься. Ты, поди, не обидишь меня, другим в обиду не дашь. А мне шибко плясать охота. Пойдём!

- Ага, как раз для танцев наряд, - Вимер кивнул на замызганное платьице собеседницы. Да и сам он был хорош: цвета гниющих листьев мешковатые штаны, чёрная с мелкими зелёными пятнами охотничья куртка...

- Верно. Давай через час встретимся на этом же месте. Я переоденусь и ты тоже, - согласилась девушка, поправляя косынку. - У меня к тебе разговор помимо плясок будет.

И не пожелав услышать его ответ, она кинулась в сторону бедных кварталов.

Ведьмак тоскливо посмотрел ей вслед, отвлечённо подумав: "Интересно, сколько наших проникло сегодня во дворец? И сколько сумеет выйти живыми?" Он пожал плечами и неспешно зашагал в сторону "Хриплого Барда". То, что девка - подстава, даже дураку ясно. Но с какой целью? В своих силах Вимер не сомневался. Он хорошо подготовился к этой поездке. Пока эльфийский хлыщ заводит полезные знакомства и нащупывает пригодных для дела людей и сородичей, стоит выяснить, кто подбирается к ним с тыла.

Зайдя в номер и отдав купленные по дороге конфеты и печенье пленному Рувасу, ведьмак принялся одеваться. Амулеты Вимер носил на себе бесскидно. Деньги для человека с даром не проблема. Остальное - только самое необходимое. Удобные туфли, мягкие штаны чёрные, просторная рубашка цвета морской волны с длинными рукавами, способная скрыть амулеты и ведьмовское родимое пятно на ключице, сине-зелёный блестящий пиджак с глубокими карманами. И короткий кривой меч в лёгких ножнах. Меч, сделанный мастером под себя, заговорённый и закалённый особым образом, с тонкой вязью заклинаний на древнеэльфийском по обеим сторонам сияющего лезвия.

Готов. Что со зверем делать? Вимер рассчитывал вернуться сюда. Внутреннее чутьё серьёзных неприятностей не обещало. Так что с жертвой чар главной королевской ведьмы шанс побеседовать ещё выпадет.

Рувас, словно уловив направленные на него мысли, вытащил перемазанную крошками мордочку из пакета с печеньем и осведомился:

- Ты видел её?

- Нет. Во дворец отправился остроухий.

Рувас фыркнул.

- Ничего у него не выйдет. Она как всегда всех обхитрит. Даже тех, кто сильнее её.

Вимер удивлённо уставился на существо, но просветление рассудка у великого духа было недолгим. Вылизывание крошек из опустошенного пакета оказалось для него занятием куда более приятным, чем беседы о злокозненности Тары.

Ведьмак покинул гостиницу, за пять минут преодолел расстояние до места. Единственный парадный костюм вдруг показался ему нелепым на фоне неярко одетых горожан. Но тут появилась она, та самая служанка, и Вимер мысленно выругался. Она что, сама ведьма, раз так угадала с нарядом? Чуть более тёмная, чем его пиджак кофточка с глубоким вырезом. Ярко-синяя неширокая юбка. Длинные серебряные серьги с камнями такими же зелёными, как и её глаза. Тёмные волнистые волосы мягко опускаются чуть ниже плеч.

"Заманивают, однозначно", - окончательно уверился ведьмак, позволяя девушке взять себя под руку.

- Веди, - смилостивился он.

Незнакомка увлекала Вимера прочь от дворца через респектабельные кварталы к озеру Шёпота. Не доходя до него, она свернула к двухэтажному зданию "Танцующей Цапли". Точно, говорят, здесь устраивают праздники в дни королевских приёмов.

Пожилой менестрель, наигрывавший на флейте, сидел под украшенным цветами козырьком над входом. В маленьком фонтанчике перед ступенями плавали лепестки роз.

Стоило девушке коснуться кончиками пальцев двери, украшенной рисунком танцующи птиц, та распахнулась. Мелодично отозвались невидимые взгляду колокольчики. Повеяло прохладой и ароматом яблок.

- Это заведение держит мой друг из Ири, - улыбнулась ему через плечо девушка. - Надеюсь, тебе будет приятно увидеть здесь кусочек твоей родины.

- С чего ты решила? - Вимер окончательно убедился в искусственности этой встречи. Разум советовал развернуться и задать дёру куда подальше. Но ноги сами шагнули через порог.

Их встретили раздвижные лёгкие двери, а потом и полупрозрачная занавеска, покрытая узором цветущих яблонь. За ней был просторный светлый зал, в центре которого на помосте извивались, танцевали под надрывную ирьскую музыку четыре женщины в народных костюмах: по молочно-белому шелку струились сине-розовые цветы. Просторные шаровары и чересчур узкие юбки, обтягивающие кофты с широкими рукавами, замысловатые высокие причёски с обилием шпилек, заколок и гребней - всё это действительно напоминало Ирь, только гротескную, рассчитанную на иностранцев...

- С чего ты решила, что я ириец? - Вимер поймал девушку за локоть, но она ускользнула, точно приведение или посланница Запредельного.

За низкими столами на полу сидели люди. Из чёрных фарфоровых чашек они пили белый сок ирьского корня, настоянный на соке молочных деревьев. Ирийцы - завидные сладкоежки. Но сладости их острее красного перца, и без белого напитка проглотить хоть кусочек лакомств неподготовленному человеку или эльфу невозможно.

Молниеносно сориентировавшись, что в этом зале свободных мест не найти, незнакомка поманила Вимера за собой. Подпустив его к себе поближе, она провалилась в полумрак за очередной раздвижной дверью. Там звучала уже боле современная музыка, у сцены кружили пары, а в широкие распахнутые окна, начинающиеся от пола, было видно озеро Шёпота. По нему, словно перенесённая из заговорённого сада ирийского короля, скользила ладья под красным тентом, вся озарённая ярко-желтыми фонариками.

На каждом столе так же стояло по фонарику. Если собеседники хотели, чтобы их лица были видны друг другу, они садились как можно ближе к столу, оказываясь в круге неяркого света...

За один из таких столиков усалила ведьмака незнакомка. Не дав ему возможности что-либо сказать, она заговорила первой:

- Я рада, что ты сюда приехал, мастер Вимер Нарсо. Не скрою, мне очень повезло найти тебя до того, как...

Она умолкла и оглянулась на дверь. Но вошедшая парочка так же как они присела за столик, и беспокойство спутницы ведьмака рассеялось.

- Великий ведьмак-оружейник сделал ошибку, направив гонца сразу во дворец, где его творение узнали, - продолжала девушка, беря в руки листочки с меню.

- Что из того? Благодаря работе с металлом я известен далеко за пределами Ири, - притворно удивился Вимер, присматриваясь к собеседнице повнимательней.

Она же наклонилась к нему так, что от горячего дыхания шевелились волосы над ухом ведьмака, и быстро зашептала.

- Я позвала тебя сюда, чтобы спасти. Ещё много лет назад клинок твоей работы признал владелицей Вечную. Шпага есть у герцога ш`Нардага, в чьих жилах течёт слишком много королевской крови, чтобы спать спокойно ночами. Сейчас любое оружие будет в цене, не только разрушающее чары и охранные заклинания. Во дворце что-то затевается. Я не посвящена во все интриги, но кое-что долетало даже до такой недалёкой наседки, как я.

Заинтригованный ведьмак чуть сощурился, присматриваясь к девушке. Под мороком она оказалась лет на десять старше, но осталась довольно красивой. Не узнать её лица ирьский шпион не мог. Королева! Аллвада, старшая дочь бывшего короля Лирадры.

- Ваше... - он осёкся, не веря в свой успех. - Как вас величать?

- Вада. И говори "ты", - зашептала она.

Подошла служанка. Пришлось сделать заказ. Вимер пытался сообразить, с чего королеве предупреждать его, и что вообще она здесь делает во время приёма, но Аллвада сама принялась объяснять.

- Не знаю, хотел ли ты денег или славы в наших краях, но неприятности уже получил. Вчера вечером я имела неосторожность надеть твоё колье. Мастера узнали слишком многие. Друга твоего скорее всего уже схватили волки Тары. У тебя есть шанс спастись. В награду за предупреждение ты мне поможешь.

- Чем, Вада? - Вимер внутренне возликовал. Вот он - рычаг давления на короля! Сидит напротив, затравленная, испуганная.

- Детей я спрятала. Сама тоже не пропала бы, сбежав подальше. Но мне нужно оставаться в столице. Что бы не происходило во дворце, принадлежащее моим детям никогда не попадёт в руки ш`Нардага.

Вот как. Интересно.

- Официально я почувствовала себя неважно в начале приёма и удалилась после приветствия первых гостей. Детям на таких мероприятиях тоже присутствовать рано. С помощью верных мне людей я вывела их из дворца. Сегодня там непременно что-то случится.

- Ваше... Вада, но ваша семья под опекой Тары, - осторожно произнёс ведьмак.

- Была, пока мой супруг не пошел против неё, - вздохнула королева, впрочем, без особых сожалений. - Я боюсь её. Она такая надменная! - призналась Аллвада и тут же добавила. - Кого она поддержит при перевороте, мне неизвестно.

- Что конкретно нужно от меня? - заёрзал на подушках Вимер, немало удивленный новостями.

- Приют и защита. На первое время. Как придумаю, что делать - скажу.

Вот так! Свяжись с женщиной, хоть и с королевой, получишь сплошную неопределённость. Но это шанс не провалить задание. Судя по словам её величества, по Сольевалю уже нужно заказывать прощальный обряд в храме. Жалко парня, небезнадёжный был.

Отведя беглую Аллваду в одну из небольших, но уютных городских гостинец, заказав себе соседний номер с видом на дворец и реку, Вимер поспешил в "Хромого Барда" за Рувасом и остатками вещей. Существо заупрямилось, заныло, затребовала печенья. Завтра-послезавтра, миленький, ты по-другому запоёшь. А сегодня ведьмак, повесил за спину мешок со своими пожитками и частью вещичек эльфа, завернул Руваса в куртку как шкодливого котёнка, зажал подмышкой и спустился вниз к хозяину. Если эльф к утру вернётся, можно будет строить планы совместно, а пока... Пока стоит дождаться рассвета.

Многое стало ясно уже часа в три после полуночи, когда загрохотали выстрелы, и за дворцом со стороны замка Тайной Службы взвилось в небо алое зарево. Стреляли и на улицах. Арбалеты, ружья, мечи - всё шло в дело. По набережной носились зловещие чёрные тени. Возмущённо стрекотали пожарные стрекозы, зачёрпывая в реке воду и тяжело таща её к горящему замку.

Перепуганная шумом к ведьмаку, позабыв о глупостях этикета, пробралась королева, дрожащими пальцами вцепилась в его локоть, бормоча:

- Что творится! Боги, за что это?!

Страдающий от близости населяющих гостиницу эльфов Рувас, неподвластный ведьмовским зельям, заходился в чихе. Соседи по этажу, явные провинциалы, бесстрашно высыпали на просторный балкон, оживлённо обсуждая происходящее. А Вимер окончательно уверился - Сольеваля к утру ждать не стоит.

Затихло всё, как ни странно, до рассвета, а к половине шестого только лёгкий дымок из-за по-прежнему непоколебимого дворца напоминал о ночных событиях. К семи утра горожане, как ни в чём не бывало, засновали по улицам, зацокали по мостовым конные экипажи, запыхтели самодвижущие повозки, едко прозванные в народе вонючками.

Заинтригованный ведьмак, одевшись понеприметней, тоже выбрался на свежий воздух, купил у седой булочницы плюшку с повидлом и прогулочным шагом направился к Королевскому мосту, по дороге прислушиваясь к разговорам. А говорили разное.

- Вечная ночью важных шпионов ловила.

- Короля убить пытались!

- Бунтовщики из Лирадры во дворец рвались.

- Чародеи и ведьмаки демонов неудачно вызывали...

У Королевского моста за пивной Лисвива Пуханута была неприметная для непосвящённых дверка. Там серьёзные люди почти круглосуточно обсуждали происходящее в городе и стране, принимали судьбоносные решения, заключали сделки, делали ставки на исход различных событий, вечерами играли в карты по крупному.

Пробывшего в столице всего месяц Вимера здесь сразу зауважали, во-первых, потому что он ведьмак. Во-вторых, он мог запросто уделать любого карточного шулера, хотя бы потому, что ведьмак. И, в-третьих, Лисвив Пуханут давно был завербован ирьскими прознатчиками и при первой необходимости доставал самые невероятные сведенья легче, чем карту из рукава.

То, что в столь опасной близости от Белой Башни проживает такой человек и даже насморком не страдает со страха, явлением было удивительным. Но Лисвив человеком слыл ушлым, умел договориться со всеми и играл на чужих слабостях так же, как и на струнах своей любимой арфы - виртуозно и самозабвенно.

Едва ведьмак, чуть согнувшись, вошел в низенькую дверь, отдыхавший от посетителей (что странно в такой-то час) Лисвив встал из-за инструмента, оборвав на середине дивное творение модного в этом сезоне эльфийского композитора, и, не здороваясь, посетовал:

- Как вчера палили, да? Всех клиентов перебаламутили! В прошедший день только домой бы собирались! Какие убытки, да?

Он умудрялся смотреть сверху вниз на гостя, едва доходя ему плеча. Владелец непримечательного заведения был почти лыс, зато редкую растительность на затылке холил и лелеял, собирая в длинный хвост. Художественные татуировки на голых руках выдавали в Лисвиве натуру тонкую, творческую, а на шерстяном жилете блестел орден за верную службу в королевском полку. Бывший вояка а, вернее, армейский менестрель (но об этом знали только избранные) очень гордился этой наградой.

- Я пришел. Радуйся мне, - ведьмак бесцеремонно пнул ногой стул, отодвигая его от круглого столика, уселся, посмотрел болотного цвета глазами на Лисвива и, демонстративно достав из кармана несколько крупных монет, принялся перекидывать из руки в руку, коротко потребовав:

- Докладывай.

Лисвив фыркнул, предусмотрительно запер дверь, дабы случайные посетители не осквернили бы свой слух столь опасной информацией. Он сел напротив ведьмака, жестом дав понять, что деньги от своего ему без надобности, и принялся рассказывать, отчаянно жестикулируя.

- Знаешь наверняка, вчера у этих был бал, - он мотнул головой в сторону дворца. - Мно-о-ого народа съехалось, да. Король наш не поленился - и крысу, и сороконожку - всех перечислил в приглашениях. Вначале тихо было: ели-пили на дармовщинку, танцевали.

Лисвив попытался изобразить, сидя на стуле, как именно танцевали, чуть не свалился, чем вызвал снисходительную усмешку гостя.

- Потом, вроде как Вечной поплохело, - продолжил он доклад. - Представь, да? Вызвала она свих волков, мол, травить меня вздумали! Те ринулись гостей строить, досматривать. Кухню собирались перевернуть вверх дном. Король ножками коротенькими затопотал, слюной забрызгал: не порти, говорит, праздник. Всегда ты вмешиваешься!

- А Тара? - спросил заинтригованный ведьмак, откинувшись назад и предвкушая подробности.

- Тара на него шикнула, молчи, мол, недостойный. Каково она его, да? Среди гостей полно шпионов. Я, мол, твою жалкую шкуру спасаю, а ты без малейшего сознания себя ведёшь. Больше, говорит, слова тебе не скажу, живи, как хочешь. И правь своей страной сам! Во как!

Лисвив притопнул ногами, погрустнел, вздохнул.

- Повели под руки из дворца почти бесчувственную Вечную её верные волки, а их на лестнице ждали. Невесть откуда целый отряд чародеев взялся. Всех положили. В Вечной, говорят, дыр наделали больше, чем в дуршлаге. Мой прознатчик лично видел, как труп выносили.

- Быть не может! - потрясённо прошептал Вимер, подавшись вперёд и вцепившись пальцами в поцарапанную столешницу.

- Завалили её, богами клянусь! Вот так, - Лисвив хлопнул в ладоши, как будто ловил комара, и ещё растёр воображаемое насекомое между узких ладоней. - Нет больше Тары-то! Хорошо готовились-то. Не ожидала она, да.

Вимер сидел, оглушенный новостью. Сильнейшая ведьма этого мира и так глупо погибла! В сердце это не укладывалось. В сознании тоже. Неужели расслабилась, недосмотрела, допустила предателя в ряды верных?

- Да клянусь тебе! - видя его замешательство, принялся уверять Лисвив. - Как её укокошили, королевские войска пошли громить Тайную Службу. Говорят, всех заперли и подожгли негасимым пламенем. Слышал, наверно, да?

- Даже видел, - пробормотал ошалевший ведьмак. - Во дворце что?

- Тут пока не ясно. Сплошные слухи, - расстроено пожаловался Лисвив. Жиденькие брови плаксиво поползли к переносице. - Одни говорят, король прежний, Ильварад. Другие твердят, кто-то из его свиты под шумок на трон вскарабкался. Представь, да? Наследников с королевой тоже не видели со вчерашнего. Могли и зашибить в суматохе. Многих побили, ещё больше отравили. Ужин-то с сюрпризом был! В один вечер - всех недовольных хоп - и нету!

- И нет, - непроизвольно поправил его ведьмак, тяжело вставая со стула. - Я после заката зайду, если жив буду, а ты разузнай получше обо всём.

- Заходи. Может, кто из выбравшихся из дворца весточку подаст. Часть гостей могла и загоститься, да? - закивал головой Лисвив.

Вимер невесело изобразил подобие улыбки и направился к "Хромому Барду". О черноволосом заносчивом эльфе там не слышали. Не было, не видели, не появлялся. Проплатив на всякий случай комнаты ещё на два дня, ведьмак возвратился в гостиницу. Чтобы ни происходило, следовало докладывать Светлому Совету. Но только предупредить - в гибель главной королевской ведьмы он не поверит ни при каких условиях.

Со связью он решил не привлекать к себе внимания. Лучше помудрствовать, чем потом гадать, как унести ноги. С одной стороны, сейчас в общей неразберихе вызов Запредельного и полноценное общение с Советом становится гораздо проще - меньше шансов попасться прознатчикам. С другой - использовать переговорные камни пока не стоит. Вимер осторожничал и связался с одной из эльфийских глав - ведьмой Эвнуриель простейшим из доступных способов, всего-то выпив флакончик настоя грёз-цвета.

Сквозь невнятное бормотание окружающего его города пробился бледный образ эльфы. Чернявая, как её сводный брат Сольеваль, сгинувший во дворце, она сидела в кресле-коконе, опутанная лианой этого-самого грёз-цвета, полностью настроенная на общение с ирьскими шпионами. Интересно, сколько она так протянет? Лиана пустила корни в позвоночник ведьмы, пышные белые цветы, одуряющее пахнущие, раскрылись над её головой. Волосы торчали пучками, связанные молодыми побегами. Почуяв вызов, эльфа распахнула водянисто-светлые глаза и прошептала: "Слушаю тебя, слуга Великой Ири".

5.

Наследник князя Кисо прошипел заковыристое ругательство, достойное образцового орка, но не утончённого эльфа, и с трудом выбрался из мусорного бака. Переночевать среди объедков и хлама - самое то занятие для высокородного. Ему, ирьскому шпиону, будто делать нечего! Более занятным был бы, пожалуй, только побег через канализацию, да боги уберегли.

Опасливо прижимаясь к выкрашенному в весёленький салатовый цвет мусорному баку, Сольеваль осмотрелся. Судя по положению солнца - скоро полдень. Следовательно - опасный дворец уже далеко, и это радует.

Тарахтящая повозка-вонючка везла богатую добычу - шесть баков и пару десятков мешков. Приглядевшись, эльф различил на некоторых кровавые пятна. Значит, так избавляются от неугодных гостей! Идея с побегом через канализацию уже не казалась высокородному столь неуместной.

Эльф гадливо поморщился, стряхнул с разорванной сорочки непонятного вида очистки и рыбью чешую, подобрался к бортику повозки, выглянул наружу. Вонючка катила по окраине Тардрагеи, минуя самые бедные большей частью деревянные кварталы.

Лёгким прыжком перелетев бортик, Сольеваль приземлился не очень удачно, зато метко - прямиком в лужу. Поднявшийся фонтан грязи обрызгал его до ушей, что очень развеселило двоих чумазых сорванцов, привязывавших к собачьему хвосту верёвочку с гвоздями и мелкими железками.

Один из сопляков швырнул в эльфа огрызком яблока, нисколько не заботясь о том, что наносит смертельное оскорбление высокородному. В душе Сольеваля вскипела волна негодования и... опала. Ещё бы, он хоть не видел себя со стороны, представлял насколько зрелище жалкое: перемазанный, оборванный, остатки волос слиплись от грязи и крови, лицо покрывает постыдная щетина, а аромат, который он источает, может свалить с ног целую вражескую армию!

Метнувшись к серой стене дома напротив, Сольеваль погрозил пацанятам кулаком, и принялся приводить себя в порядок. Лёгкая иллюзия не помешает. Теперь он одет не богато, не броско, зато на вид чисто, и запаха почти не чувствуется. До "Хромого Барда" добраться можно, а там он отмоется как следует.

Мельком взглянув на обидчиков, он усмехнулся - глаза наблюдавших за метаморфозой сорванцов округлились, и, едва эльф сделал шаг прочь от стены, ребята задали стрекоча, резво сминая голыми пятками грязь, покинув ещё ничего не подозревающую о "сюрпризе" на хвосте дворнягу.

В голове Сольеваля промелькнула мысль избавить животное от неприглядной участи, да гордый нрав возобладал: он, наследник князя, будет пачкать руки о блохастую тварь, не сулящую выгоды!

Отвернувшись от сидящей на скамейке собачонки, эльф захромал в сторону города, уже с содроганием представляя язвительные замечания ведьмака. Шпага утеряна, половина волос на голове спалена, сам он воняет, как будто родился у орка под мышкой, ещё и колье не вернул. А человек всё припомнит, высмеет сейчас и по прибытии в Ирь...

Ужас пережитой ночи накатывал тошнотворными волнами. Кто бы мог подумать, что все усилия Ири окажутся тщетными, и Кавира сломается сама собой, от тяжести интриг? В качающемся мареве дурноты всплыло круглое раскрасневшееся лицо короля в окружении унижено расшаркивающейся знати, бледный лик королевы, мелькнувший и растворившийся, едва сиятельная Тара с наслаждением сообщила, что всю королевскую семью в Лирадре вчера повесили мятежники.

Загрохотала очередная повозка. Сольеваль вжался в стену, чуть не толкнув под колёса пьянчужку. Пьянчужка с готовностью просветил эльфа на тему местной бранной лексики и заковылял мимо давно не крашеных деревянных домов.

"Грязные людишки, вы даже собственную столицу привести в порядок не можете, давно бы вымели всю шелуху своего рода за порог поближе к лесам и топям", - дёрнулся от отвращения эльф.

Постепенно город приобрёл более здоровый вид, выпрямился, перепрыгнул порог вначале в один, а затем и в два этажа, потянулся ввысь, посветлел, расправил крылья мостов над каналами, выверил по линейке архитектора стрелы улиц. Фасады домов вытянулись, украсились лепниной и пилястрами. Появились широкие пощади, на которых из плодородной земли "прорастали" статуи и фонтаны...

Сольевалю было не до знакомства с достопримечательностями. Способные видеть сквозь морок чародеи, коих с приближением к центру встречалось всё больше, презрительно усмехались ему в лицо. Молоденький орчонок, даровитый не по годам, даже показал несчастному эльфу неприличный жест. А эльф чувствовал себя чересчур паршиво, чтобы ответить.

Клочья воспоминаний грязной пеной всплывали на поверхность сознания. Вечер, танцы, рассеянный свет разноцветных люстр с высоких потолков и обилие зеркал на стенах... Духовой оркестр надрывается, играя нечто бравурное и одновременно лёгкое, кружащееся, точно осенние листья в просыпающемся с рассветом лесу. В бокалах пенится тьевское игристое, пьющееся легко, но при неумелом употреблении пьянящее хуже неразведённого спирта. Смеются и сплетничают дамы, а кавалеры наоборот чопорны и сдержаны. В толпе мелькают опасно-знакомы лица. Не смотреть, даже мысленно не называть их имён. Возьмут одного, могут пропасть все...

Великая Ирь предусмотрительна. У каждой из восьми основных пар посланцев с разными и, несомненно, важными заданиями, есть пара дублёров. Была поначалу. Дублёров их команды Вечная повесила совсем недавно. Не привлечь бы её внимания сверх допустимого...

К нему, посланнику известного ирьского мастера Нарсо (эльф даже не представлял, что ведьмак так знаменит) одна за другой подходят женщины, листают альбом, жадно трогают возникающие на страницах иллюзорные украшения, меряют их, крутятся перед зеркалом, пока иллюзия не тает. И блестящие тени рукотворных сокровищ, о, ужас, привлекают их гораздо больше его собственной красоты.

Мужья, заслышав цену очередного шедевра, бледнеют, почти всегда извиняются, оттаскивают готовых на всё ради непомерно дорогой погремушки жен от искусителя-эльфа, в полголоса отчитывают благоверных за расточительство, хмуря брови и кидая в сторону чужестранца сердитые взгляды.

Другие выспрашивают про оружие, пытаются выяснить, против каких заклинаний создаёт мастер чудесные клинки. Но Вимер не предупреждал посланника об этой стороне своих увлечений, и эльф только разводит руками, подавляя в сердце опасные ростки неожиданной зависти.

Краем уха можно расслышать, как Тара поясняет обрюзгшему вельможе, что клинки мастера Нарсо просто так купить нельзя, ибо те сами выбирают себе хозяев. Немногие купцы берут один-два клинка у знаменитого ведьмака, чтобы потом в течение нескольких лет искать покупателя для редкого сокровища. Зато когда таковой отыщется, подержит в руках сияющий шедевр, купец с лихвой возместит себе все затраты. Новый хозяин будет готов отдать последнее за поющую в руке сталь.

В неумелых, непредназначенных для зачарованного оружия руках клинок останется милой игрушкой, не поддающейся заточке, неудобной в бою. Так, на стену повесить, перед гостями хвастаться... Нерентабельно.

От рассказов ведьмы в душу заносчивого эльфа червяком протачивает ходы невольное уважение к напарнику, не умаляя при этом зависти.

А музыка кружит, туманит. Уже не духовой оркестр, а двое скрипачей, точно стремясь обогнать друг друга, играют на износ, на разрыв струн и сердец, ведя музыкальную дуэль. И от этой мелодии в души закрадывается тревога - первая пророчица трагического исхода вечера.

Молодой даме становится дурно. Она нелепо падает, опрокидывая со стола графин с соком. Желтая жидкость заливает атласное в кружевах платье, оставляя некрасивые разводы. Даму уносят. Но через пару минут плохеет седому господину с массивной золотой цепью на шее. "Такой цепью хорошо диких зверей приковывать", - некстати думается эльфу. По толпе гостей пробегает испуганный шепоток. Король делает небрежный жест лакеям приоткрыть одно из окон.

И тут хватается за горло, жадно ловя ускользающий от неё воздух, сама главная королевская ведьма. Она судорожно дергает тёмно-синие бусы, плотными рядами оплетающие длинную шею. Нить рвётся, шарики бусин, поблескивая и подпрыгивая, рассыпаются по полу, точно десятилетия жизни, которые эльфе прожить уже не суждено.

К своей хозяйке подлетают незаметные до того в общей массе сотрудники Тайной Службы. Таре плохо. Она цепляется рукой за край стола, сминает скатерть, не способная как следует продохнуть. Светло-голубое платье с глубоким вырезом на спине вдруг кажется ей удавкой, она поводит плечами, отыскивая ненавидящим взглядом своего отравителя - короля. Она находит его и из последних сил хриплым неузнаваемым голосом обвиняет в очередном покушении.

Ильварад довольно усмехается, вдруг заявляет:

- Яды в нашем королевстве - не моя компетенция. Если твои приспешники не так расставили бокалы и отравили не того, кого надо, вини себя. Не перекладывай собственные ошибки на чужие плечи.

Ведьма свирепеет и слабеет одновременно. Её, всё ещё сопротивляющуюся, уводят в сторону лестницы. Потом до зала доносятся крики, гремят выстрелы, трещат разряды молний.

Самые любопытные и отчаянные выхватывают из ножен шпаги, бесполезные в присутствии преданных королю чародеев, и кидаются на выручку. Сольеваль с ними. Выглядывая из-за поворота коридора с безопасного расстояния, он видит, как падают один за другим слуги Вечной, за серую форму прозванные волками. Защитные чары оборачиваются против них самих. У вероломных нападающих заготовлены щиты-отражатели, очень трудоёмкая и неприятная вещь, требующая жертвоприношений. Зато действенная. Все шестеро защитников Вечной мертвы меньше, чем за минуту.

Под усиливающимся огнём неспособная сейчас к сильным чарам изнемогающая эльфа сползает с лестницы, уже израненная, но еще живая и готовая биться. Только противников не видно. Они прячутся вдали коридора. И их много.

Тара держится за позолоченные перила, встаёт в полный рост, демонстрируя окровавленное платье, выпускает в коридор шквал пламени, сминающий щиты, рвущий тщательно создаваемые связи между сложными заклинаниями. Но тут же падает навзничь. Из тонкой шеи торчит арбалетный болт. Кровь заливает кремового цвета дорожку... А из горящего коридора навстречу зазевавшимся любопытствующим вылетают ассасины, не прекращающие стрелять. Сольеваль первым реагирует на их появление, кидается в зал, расталкивает ещё не до конца осознавших происходящее гостей, успевает в начинающейся панике юркнуть в узкий коридор для прислуги.

Навстречу ему бегут очередные ассасины. Их мало. Все трое, познакомившись со шпагой и чарами эльфа, остаются лежать на полу, а Сольеваль, одолев первую встретившуюся ему винтовую лестницу с узкими скользкими ступенями, оказывается в одной из многих кухонь дворца. Сразу понятно, отчего ступени сколькие. У основания лестницы распласталась девушка с пробитой головой, рядом лежат осколки супницы.

Ни разу не участвовавший до этого в настоящих боях эльф (тренировки и соревнования на родине не в счет) стремится умчаться отсюда поскорее. С него уже довольно крови.

Коридор, в который он попадает из кухни, слабо освещается продолговатыми настенными светильниками, расположенными слишком далеко друг от друга. Слева за поворотом дерутся. Звенят клинки, слышатся проклятья и вскрики. Справа тихо, но воняет гарью и гнилью. Недолго думая, эльф кидается направо. Драться он не намерен. Сапоги неслышно ступают по деревянному полу, движения высокородного по-прежнему легки и стремительны.

Ещё одна лестница. Сольеваль бежит вниз, оттуда тянет свежим воздухом. Ириец хоть и вырос на самой окраине Алого леса, в людских строениях чувствует себя беззащитным. Скорее покинуть эти стены, пропитавшиеся ужасом и болью.

Сольеваль оказывается у двери во внутренний дворик - один из множества в огромном дворце. В сгущающихся сумерках высокородный различает фонтанчик, качели, клумбу с пока не цветущими розами, а, главное, два парадных входа и ещё один подсобный - для прислуги. Эльф готов выбрать именно этот проход, как слышит тяжелые шаги.

Из-за кустов шиповника появляются несколько человек. Они не ожидают посторонних, абсолютно уверенные - дворец уже принадлежит им. Впереди шествует немолодой бородач со взглядом опытного убийцы. Замерший Сольеваль с удивлением вслушивается в их говор - не кавирский и даже не ирьский. Лирадра - вот родина захватчиков. Только восточные горцы, живущие на краю пустыни Йервес, так резко выговаривают "р" и ударяют на первый слог при произношении.

Незнакомцы совещаются, выбирая один из парадных входов, беспрепятственно проходят внутрь, вытаскивая из ножен мечи...

Так кто же всё-таки хозяйничает во дворце? Лирадрские наёмники, от тяжелой жизни на родине подавшиеся в чужую страну слишком задёшево, или некто, кто умело использует их образ?

Некогда разбираться. Бежать! - решает эльф. Задание выполнилось само собой, пора и свою шкуру спасать. Эльфу есть что терять. Жизнь длинной в полторы тысячи лет - ценность. Тем более что прожиты всего двести из них.

Вот та самая узкая неприметная арочка, из которой вылезли лирадрские головорезы. Тоннель под сине-серыми кирпичами, местами тронутыми плесенью и мхом. Приходится нагибаться, смотреть под ноги, ибо здесь в несколько рядов тянутся внушительного размера водоносные трубы.

Шорох сзади. Острое, не боящееся темноты зрение эльфа различает две фигуры. Одна из них точно гномья - коренастая и длиннорукая. Другая орчья. А уж желание убить нежданного здесь чужака от парочки исходит - спасите боги!

Позабыв о своём чародейском даре, эльф испуганной птицей рвётся прочь. Длинные ноги позволяют двигаться гораздо быстрее противника. Сзади топочут, ругаются. Ни у гнома, ни у орка нет повода испытывать к остроухому сколько-нибудь тёплые чувства.

Гремит выстрел. Пуля чудом проносится над головой, ибо за секунду до этого эльф интуитивно пригибается. Сказывается хорошая выучка.

Мокрые скользкие трубы, перед самым выходом из тоннеля разделяются на два рукава. Один уходит вниз под землю, другой поворачивает влево, ввинчиваясь в стену, но закрывая выход наружу. Чтобы вырваться из тоннеля, следует преодолеть поросшую грибком преграду и протиснуться в узкий проход.

Сольеваль благодаря гибкости и росту легко перепрыгивает трубы, едва не падает в яму, непонятно с чего вырытую здесь. Зато получает преимущество перед коротконогими преследователями - он вырывается из-под арки, может разогнуться в полный рост.

Да что же это за дворец?! Вешать таких архитекторов надо без жалости и последнего обряда! Ирьский шпион вновь оказывается в каменном мешке - глухом, с парой деревянных сарайчиков, прижимающихся к синеватым кирпичам уходящих ввысь стен, лишенных окон. В видный снизу узкий прямоугольник неба, кажется, не заглядывает даже пузатая луна - боится застрять. Выход из каменной ловушки один - металлическая дверь, внушительные размеры которой не сулят ничего хорошего. К счастью дверь приоткрыта.

На входе Сольеваля тут же ослепляет защитная вспышка, пахнет палёным. Эльф едва успевает повторить три слова заклинания, останавливающих пожар, иначе быть ему лысым. Обожженная кожа головы ноет. Но жалеть себя некогда. Преследователи, пусть и менее быстрые, помогая друг другу, перелезли через толстые трубы и теперь спешат к нему. Эльф не оборачивается, просто чувствует.

Глаза снова способны различать окружающий мир. В темноте дитя лесов обнаруживает три коридора, расходящихся в разные стороны, и лестницу вниз. Недолго думая, эльф выбирает её.

Подвал освещается, как и все подсобные помещения - не очень ярко. Зато там воняет, аж слезятся глаза. Воняет правильно - химическими реактивами, заготовленными для обороны дворца. Чуткий нос разносторонне подготовленного Сольеваля вычленяет запах "древесной смерти" - вещества, заставляющего даже самое прочное дерево молниеносно обращаться в труху. Жуткая вещица, особенно если капнуть на осадные лестницы...

Высокородный нехорошо усмехается. Если гномы и орки, выходцы бездонных пещер, видят в темноте получше него, лесного жителя, то против резких запахов они бессильны. Тонкое чутьё, позволяющее чувствовать жертву, мигом приходит в негодность.

В два прыжка очутившись у ближайшей к нему двери в невысоком узком коридоре с круглыми сводами, эльф распахивает её, окидывает придирчивым взглядом ряды пузырьков, банок, бутылей и бочонков, сочащихся едкими ароматами даже не смотря на крышки и пробки. Не обнаружив ничего взрывоопасного, он с сожалением хватает склянку, напоминающую по форме флакон для духов, внутри которой болтается красноватая жидкость, вспыхивающая желто-белыми искрами. Самое то!

Сольеваль распахивает дверь, свистит прошедшим вперед преследователям, теперь растерянно озирающимся в поисках жертвы. И швыряет им под ноги флакон, тут же захлопывая дверь. Резко оборвавшийся крик боли, шипение жидкости, ещё более резкая вонь, вызывающая приступы дурноты... Кажется всё.

Переждав ещё пару минут, эльф выглядывает наружу. В коридоре алыми волнами плещется дым, скрывая от глаз высокородного ужас содеянного. Впрочем, юный эльф не желает смотреть на оплавленные останки своих извечных врагов. Скорее прочь отсюда, на воздух, на волю, под звёздно-лунный свет!

Прижимаясь к стеночке, стараясь не наступить на обезображенные трупы, остроухий пробирается дальше. На выходе натыкается на охранника, по внешности мало похожего на коренного кавирца. Вести разговоры, выяснять, кто и откуда некогда. Эльф просто оглушает лишнего свидетеля заклинанием и двигается дальше. Выход из здания, к превеликой радости измотанного Сольеваля, открывает ему вид на крепостную стену - острозубую, издевательски гладкую. Но ничего, стена - уже что-то. А там и выход найдётся.

Выбравшись на воздух, короткими перебежками высокородный движется влево, туда, где по его расчетам должны находятся одни из ворот. Под ногами похрустывает мелкий гравий. От этого еле слышного хруста оживает тень в зарослях жасмина. Упитанный незнакомец кидается к стене, спешно отодвигает тяжелую решетку и ныряет в беспросветную темноту подземелья. "Ещё один беглец", - невольно сочувствует ему эльф. Он наклоняется к дыре, но, морщась, отскакивает прочь, ибо ход ведёт в ещё более отвратительное место, чем склад реактивов - в канализацию.

Тут же чуткий слух улавливает шаги. Идут крадучись. Восемь-десять человек (или кто тут ночами шляется).

Прикидывая, что вряд ли успеет спрятаться в освещённом бледной луной здании впереди, эльф кидается вперёд, пригибаясь к земле. Самое близкое место для укрытия - большие железные баки. Судя по запаху - с отходами. Ага, впереди, выходит, кухня. Дальше, если верить карте дворца - казармы стражи. По возвращении, за уточнения к карте чародеи Светлого Совета озолотят!

Кажется, добежать до кухни время есть. Но из-за неё появляется ещё один отряд. Идут тоже осторожно, тщательно обшаривая местность. Не спрятаться, не сбежать.

Чуть не воя от безысходности, Сольеваль задерживает дыхание и осторожно забирается в один из баков, неслышно накрывается крышкой и замирает.

А снаружи начинается перестрелка, крики, беготня. Один отряд напоролся на другой. И началось... Кто-то укрывается за его баком, отстреливается, шумно дышит, непотребно ругается в полголоса. Огненные пули отскакивают от металла. Свернувшийся на очистках эльф чуть не плачет от унижения. Он, наследник князя, вынужден сидеть здесь...

Бой затягивается. Очевидно, к дерущимся подоспело подкрепление. Только к утру всё прекращается, затихает. А эльф никак не решается вылезти из бака. Но не потому, что струсил. Ему мучительно стыдно за свой внешний вид!

Всё, досиделся. Бочку подхватывает заклинание невесомости, дурно пахнущая дрянь облепляет высокородного с ног до головы. Толчок - заклинание ослабло и рассеялось. Слышны голоса и смех - после бурной ночи следует прибраться. Грузят остальные бочки на повозку-вонючку. Эльф находит в себе силы улыбнуться. Его вывезут из дворца, а дальше он уже выберется, выживет. Его хорошо обучали, он справится...

Тень воспоминаний расселялась у входа в "Хриплого Барда". В трактире оказалось на редкость малолюдно. Обеспокоенные ночными событиями приезжие спешно покидали столицу. В номере вещей ведьмака не обнаружилось, что не удивило эльфа.

"Сбежал! И мне пора! - подумалось Сольевалю. - Но сначала мыться!"

Он скрёб своё побитое ноющее тело под струями горячей воды долго и тщательно, силясь отмыть не только грязь и запах, но и залёгшую глубоко в душе гадливость к себе после произошедшего. Не получалось. Во-первых, потому что до прошлой ночи эльф никого не убивал. Во-вторых, ему было стыдно за своё поведение - он не разузнал - кто именно захватил дворец, а позорно бежал, спасая собственную шкуру. В Ири за такое не похвалят, не смотря на прочие заслуги.

Расслабиться не получалось, и поэтому эльф налил ванну и на полчаса залёг отдыхать. Только когда вода стала остывать, чувство долга заставило его встать, закутаться в пушистое полотенце и выйти в прохладный воздух комнаты. В кресле обнаружился ведьмак, как ни в чём не бывало листающий утреннюю газету.

- Я порой думаю, - неспешно произнёс он, бросив небрежный взгляд на напарника, - что вы, эльфы, произошли не от союза душ деревьев и вольного ветра, как поётся в ваших песнях, а от рыб.

Вимер перевернул лист и вновь уставился в свежие новости. Будто в газетах напишут всю правду о случившемся!

- Я думал, ты уже сбежал, - растерялся и одновременно обрадовался Сольеваль, присаживаясь рядом.

- Сбежишь тут! - ведьмак многозначительно приподнял бровь, показывая - у него есть, что сказать, но не здесь.

- Ты переехал?

Вимер кивнул, удивляясь коллеге. Что с ним случилось, раз парень ненадолго вспомнил о воспитанности и хороших манерах? Уже две с половиной минуты они вместе, а княжеский наследник ещё ни разу не нахамил. Видать сильно потрепало парня. Выглядел Сольеваль, прямо скажем, хреново. Волосы выдраны клоками, кисточки на ушах спалены до основания, на лбу и правой щеке кровоподтеки, на плече плохо залеченная рана, сейчас сочащаяся сукровицей. От усталости бедняга еле в кресле сидит, глаза норовят закрыться. Но спать рано. Следует отсюда убраться.

- Одевайся и пошли. Тряпки твои я собрал, - бросил ему ведьмак, на что парень ощетинился цепной собачонкой:

- Ты трогал мои костюмы!?...

"Пожалуй, я поспешил его жалеть!" - усмехнулся про себя Вимер, связывая в хвост на затылке свои светлые пряди и с наслаждением потягиваясь в удобном кресле.

... Хозяин трактира понимающим взглядом проводил гостей. Эти двое - не первые бегут. Вон за угловым столом торопливо обедают ещё пятеро. Под стульями и у стены свалены вещи. Расчет уже получен. Даже за проплаченные четыре дня вперёд денег особо не требовали, так что хозяин не в убытке. А уж через четыре дня всё точно прояснится! Жаль только Вечную. Умная баба была, хоть и эльфа...

К полудню весь город знал - столица беззащитна - Тара убита. Её обычно несгибаемая никакими обстоятельствами и происками врагов душа отправилась в серебрянном челне на другой берег Вечности, чтобы там воссоединиться с богиней Фра, той, в чьём монастыре прошла посвящение когда-то беглая эльфийская принцесса.

Не стало хранительницы покоя и традиций королевства. Её уважали и даже обожали не вопреки, а благодаря всему, что она делала. Реальная правительница Кавиры за пятьсот с лишним лет сделала страну непобедимой для внешних врагов, сильной и уважаемой во всём известном мире. "Эльфийская дева, чьё сердце навсегда отдано людям", - так пели про неё менестрели, слагали стихи поэты.

Она исчезла, оставив вмиг осиротевшую страну на растерзание алчных карьеристов, прятавшихся за троном неспособного править короля.

Столица затихала, затаивалась перепуганным зверем. На улицах появилось слишком много вооруженных людей. Жизнь отползала от дворца. Пустели улочки, закрывались лавки и магазинчики, убирались подальше нищие и бродячие актёры. Словно чума растекалась по городу. Люди интуитивно ожидали страшного, говорили тише, оглядывались...

Немногие пожелавшие остаться в столице чужестранцы прятались по окраинным гостиницам и съёмным квартирам. И в гостинице "Рассветная" на берегу медлительной Хьёры оба ирьских шпиона и беглая королева решили пережидать смутные времена.

6.

Выслушав про ночные события во дворце Аллвада, нахмурилась и веско сказала:

- Мой муженёк сам до рассвета не дожил, на что угодно спорю! Ш`Нардаг, его лучший враг, после гибели Тары за спинами скрываться не будет.

Ведьмак согласно кивнул, а эльф уточнил:

- Ш`Нардаг, это такой высокий, статный воин с проседью?

Аллвада утвердительно скривила хорошенькое личико.

- А ещё он жесток до жути. Родного сына за какой-то проступок чуть кнутом не забил. Еле оттащили, - тут же сообщила она.

Они сидели в комнате ведьмака - далеко не просторной, аскетичной, с узким высоким окном, жесткой кроватью в углу, письменным столом и парой пустых длинных полок вдоль стены, оклеенной однотонными обоями цвета чайной розы. У этого номера были свои преимущества. Он соседствовал с самым приличным, куда поселили Аллваду. А, кроме того, кто же будет искать ирьских шпионов сразу напротив дворца, причём в одной из дешевых гостинец?

Кресла, нагло принесённые эльфом из просторного коридора, позволяли устроиться вполне комфортно и обсудить дальнейшие действия. Беглая королева, по-видимому, боялась оставаться одна, и не отходила ни на шаг от своего спасителя, украдкой поглядывая на смазливого потрёпанного эльфа. Проныра Рувас устроился на коленях у её величества и требовал ласки и внимания, попутно разглядывая алчными чёрными глазками колечки на ухоженных пальцах своей опекунши.

Оказывается, Аллвада видела зверька на привязи у Вечной. Та беспощадно таскала его за собой не одну неделю, как пуделя, требовала выполнять мелкие поручения, потешалась над ним, заставляла в ноги кланяться дворцовой прислуге, сравнивала с генералом Балвено, которого недавно отправила в отставку за несговорчивость и тугодумство.

А потом Таре надоело с ним возиться, и несчастное существо получило шанс сбежать. Оно пробралось в комнату посла Фанранда, как раз перед отъездом, выгребло бумаги из кожаного чемодана, забралось туда само и затаилось. Едва посол покинул дворец, в чемодане обнаружилась нехилая дыра. Когти у Руваса - будь здоров.

Посол, было, кинулся обратно, да нажил себе неприятности. Люди и нелюди Тары уже осмотрели с пристрастием покои и с удовольствием уличили чужестранца в шпионаже, что позволило Вечной шантажом выбить ещё более выгодные торговые льготы для Кавиры.

Об утрате "любимого ручного крысёныша" она горевала недолго: минуты полторы, вслух пожалела, что не успела подарить его старшенькому королевичу "для опытов". "Должен же он переносить целесообразную жестокость!" - отметила она, немало шокировав королеву.

В разгар беседы в дверь постучали. Тихо, даже деликатно, точно не желая беспокоить соседей. Мужчины переглянулись. Ведьмак оказался быстрее эльфа, юркнул в прихожую и, вжимаясь в стену, поинтересовался:

- Кто?

- За мной госпожа посылала, - ответил звонкий женский голос с южным акцентом. - Впустите, она знает.

Приготовившись в любой момент отразить удар, Вимер отодвинул засов.

Невзрачная на вид смуглянка с упрямым золотым блеском в непропорционально больших глазах стояла на пороге: руки в боки, острый подбородок гордо поднят. Придирчивым взглядом чужачка окинула ведьмака, отчего по спине Вимера пробежали неприятные мурашки. Она без спроса протиснулась в узкое пространство между его плечом и дверью и прошествовала в номер. Ведьмак не посмел её остановить.

- Мьеранца! - образованно закудахтала королева, тут же забывая про Руваса и вставая навстречу гостье. - Долго же ты до меня добиралась!

- Как смогла, госпожа, - поклонилась южанка.

Одетая в чёрный мужской костюм, с забранными на затылке в старушечий пучок волосами, девушка была высока, непомерно худа, угловата. На вид ей было меньше двадцати, но выражение лица уже носило печать разочарования в людях.

- Детки мои как? - вцепившись в запястье Мьеранцы обеими руками, взволнованно расспрашивала королева.

- У надёжных людей, госпожа, здоровы и сыты. Я вам потом открою место. Наедине, - заверила её девушка, ни на один взмах пышных ресниц не доверяя присутствующим мужчинам. - Всё останется в тайне, госпожа, пока пожар не потухнет. А как скажете, привезу в столицу.

- Спасибо тебе, Мьеранца. Что бы я без тебя делала? - без тени неудобства благодарила гостью королева. - Держи ключи от номера, отдохни с дороги, - Аллвада вложила в тонкие пальчики колечко с двумя ключами. - Ты бы тоже себе личину начаровала! - вдруг с опаской произнесла она.

- Да кто меня, госпожа, помнит? Во дворце не принято вглядываться в лица прислуги, - отмахнулась южанка. - Пойду я, госпожа. Спасибо за заботу.

Презрительно скривив уголки губ, она искоса посмотрела на эльфа, поклонилась Аллваде и удалилась, оставив мужчин в замешательстве.

- Сдалась вам эта простолюдинка? - обиженный таким отношением, фыркнул ей вслед Сольеваль.

- Я ей жизнью обязана. Своей и своих детей, - неожиданно жестко одёрнула его королева. - И не простолюдинка она вовсе.

И, чтобы не быть голословной, а, заодно, подольше побыть под мужской защитой, её величество принялась рассказывать историю своей спасительницы. Познакомилась Аллвада, тогда уже жена наследника кавирского престола, с Мьеранцей вот как.

В мир, уставший от холода и одиночества зимы тайными, известными только ей тропами, прокрадывалась весна. Лирадрская принцесса, выданная за нелюбимого и, хуже того, неприятного ей Илварада, маялась от тоски в Тюсвири, захолустном городишке всего в дне пути от блистательной Тардрагеи. Чтобы хоть как-то отгородиться от опротивившего мужа, не сойти в могилу от кашля, непрекращающегося в сырых стенах замка, и вообще, не взвыть от безысходности, она занялась шитьём. Выбирала яркие ткани, самостоятельно обучалась кройке и шитью по книгам, осваивала вышивку. Муж смотрел на занятие снисходительно, даже присылал супруге портних, способных дать дельный совет.

Замкнутая прежде принцесса стала интересоваться городскими новостями, через модисток заказывала новые ткани и готовые наряды, порой слишком дорогие даже для будущей королевы. Но Лидв Кучерявый, батюшка ненавистного мужа, из года в год не разрешавший сыну приехать в столицу, опасаясь заговоров, был уже слишком болен и немощен, чтобы обращать на это внимание.

Как-то на балу у главы города, куда иногда выводил супругу Илварад, одна из местных аристократок порекомендовала будущей королеве свою портниху. Возможно, планы у аристократки были далекоидущими: сблизиться в принцессой, со временем самой перебраться в столицу. Но скорая смерть короля не дала возможности их воплотить.

Едва будущей королеве отошла Мьеранца, наследника вызвали в столицу хоронить батюшку и вступать в права управления страной.

Вначале южанка была диковата, замкнута, днями не выходила из отведённой ей комнатки в пристройке для прислуги. Потом осмелела, стала пробираться к королеве, обучать ту плетению кружев, беседовать с ней, иногда даже подсказывать решения, как отдалиться от Илварада. Например, притвориться несносной пустышкой и болтушкой предложила именно она. Королева, прежде не перебрасывающаяся с супругом более десятком слов в день, вначале отнеслась к идее без восторга, но стоило лишь раз опробовать метод на короле, его величество надолго забыл дорогу в спальню к Аллваде.

Тут-то и проговорилась Мьеранца о своём происхождении.

- У меня нянюшка была, точь-в-точь болтушка. Не унималась ни на минуту, трещала, прислугу изводила разговорами об одном и том же, по кругу, будто стрелка секундная в часах вертится. Тик-так, тик-так. От неё уже прятались, через два этажа её комнату обходили, иначе поймает за пуговицу - и не будет тебе спасения.

Вот так и выяснилось, что бедная портниха на деле оказывается восьмая, самая младшая дочка разорившегося вельможи на границе Кавиры с Лирадрой. Старших дочерей родители с трудом, да пристроили замуж, остатки фамильных драгоценностей отдав в качестве приданного, а на младших, тем более таких страшненьких, как Мьеранца, охотников не нашлось.

Всё бы было хорошо, пошла бы наравне с такими же неудачливыми младшими сёстрами в услужение к старшим их детей нянчить, жить в сытости и тепле, да Мьеранце такая участь не нравилась. Сбежала она с заезжим чародеем, прогуляла два месяца и вернулась домой с позором. Надоела чародею, выгнал он её.

Куда родителям деваться? Опозорившая себя дочь - проклятье на весь род. Отправили беглянку вначале к одним дальним родственникам, потом к другим, пока не попала она к той самой аристократке. И пусть от связи с чародеем Мьеранца не понесла, это не умаляло её вины.

- Я, оказывается, её благодетельница, - с гордостью закончила свой рассказ королева.

Сольеваль глупо хихикнул, потешаясь над судьбой неразумной девчонки, а Вимер нахмурился. Насторожила его эта Мьеранца, а чем - понять не мог.

Задумчивость его прервал очередной приступ чиха у Руваса, белым клубком укатившегося с королевских колен. Завтра, самое позднее послезавтра, зверёк должен начать осознавать окружающее иначе. Тогда будет тема для разговора, а пока пора и честь знать.

Тактично выпроводив общительную королеву в свой номер, вытолкав борющегося со сном Сольеваля в соседнюю комнату, ведьмак принялся думать: что же им делать в городе дальше. Приказ от Светлого Совета был наблюдать за развитием ситуации, ждать сигнала от проверенных агентов. Сколько ждать и чего - объяснено не было.

... Над столицей противной дряблой медузой повисла тревога. Не было слышно ни объяснений, ни внятных слухов о событиях в защищённом от любого чародейского подглядывания дворце. Газеты писали о чём угодно, только не о произошедшем. Единственная короткая заметка гласила, что во время бала вражеский шпион отравил главную королевскую ведьму, а затем вероломно добил её, обессилившую. Шпион, естественно, пойман и казнён. Во дворце скорбят. Всё. Точка. Ни даты прощания, ни пояснений о личности убийцы, ни информации про пожар в замке Тайной Службы. Тишина.

Лисвив Пуханут и прочие прознатчики не были способны узнать больше. Королевский дворец превратился в самую неприступную из крепостей.

Зато Вимеру прибавилось забот. Лисвив предупредил ведьмака о том, что мастером Нарсо у него активно интересовались выходцы из Лирадры. Приходилось теперь вести себя гораздо более осторожно во время вылазок в город. Мало того, на второй день старолунья Рувас очнулся, осознав убогость собственного материального тела. Началось с того, что Вимер обнаружил ненасытного обжору под своей кроватью, скрючившегося в пыли и мелко дрожащего.

- Что с тобой, чучело? Печеньем подавился? - миролюбиво поинтересовался ведьмак, давно ждущий подобного поведения от подопечного.

- Уйди, смертный! Не тебе меня утешать! - огрызнулся великий дух.

- И не собираюсь, - стоявший на четвереньках Вимер повыше приподнял зелёное покрывало, длинной бахромой доходившее почти до пола, и улыбнулся. - Просто я в город вылазку делал, мороженого купил. И оно скоро растает. Станет совсем-совсем невкусным. Вылезай. Знаю, хочется! Поешь, тогда решим, что с тобой делать, и как помочь.

- Помочь? - захохотало, нет, скорее по-совиному заухало существо, смешно разевая пасть. - Помочь, когда ты сам сказал - она мертва?! Я обречён на долгую даже по эльфийским меркам жизнь в этом теле! Меня невозможно убить! Я сам нарывался, лез под мечи, пули и под колёса вонючек! Они не берут меня! Причиняют боль и страдания, но не убивают!

- Интересно, - ведьмак встал, отряхнул руки и колени, поставил большой даже для взрослого сладкоежки стаканчик на пол и вышел в соседнюю комнату.

Там, маявшийся от скуки эльф по совету её величества отращивал усы, ибо Аллвада заметила, что с ними он выглядел бы куда как более мужественно.

- В тебе есть примесь человеческой крови, но она тебя красит. Безусый человек - обыденно. А вот эльф с усами - занятно, ново и интригующе, - рассмотрела она его в первый день знакомства.

От безделья мальчишка ухватился за идею и принялся экспериментировать. С помощью заклинания он привёл в порядок шевелюру, сделав её чуть короче прежней. Кисточки на ушах шикарней прежних наворожил. Мало того, он второй день не отходит от стоящего на столе зеркала, все глаза проглядел на растительность над верхней губой, привыкает к своей новой внешности. Где дальше будет шерсть отпускать? Подшутить что ли? Не стоит, и так нервный, ещё заведётся, мороки с ним не оберёшься.

Бедный глупый мальчик, королева же "презренная человечка", мать троих детей, не факт, что вдова, хотя очень этого хочет. Для парня просто непростительная старуха, кокетка ещё та. А он попался, пусть ещё не понял этого. Вот умора!

А вот девочка её, портниха-южанка, к удивлению ведьмака оказалась чародейкой с небольшими задатками ведьмы. Жаль, пятном родимым не отмечена, иначе не пропустили бы служители богов, забрали из семьи, уберегли от участи всю жизнь другим кланяться.

Не учёная в Академии, нахватавшаяся знаний по верхам от полоумного старика-приживалки при отцовом замке да у своего неверного любовника, она сумела смастерить обманную личину Аллваде, позволившую бежать из дворца. Она, вчера вечером сварив пахучее зелье для "бедной учёной крыски", избавила Руваса от аллергии на эльфов (хотя ведьмак и чародей бились с этой проблемой не один день).

Вимер исподтишка наблюдал за действиями Мьеранцы, дивясь и вглядываясь своим особым зрением - не шпионка ли? Нет, обычная дикарка, тощая, словно кузнечик, подвижная, поёт без устали, настроением изменчива, точно тёмное пламя на жертвенном алтаре. Рувас вчера весь вечер крутился у её ног, благодарил, ластился преданной собачонкой, выпрашивая очередную порцию щедро закупленного печенья. Позвать ли её сейчас - великого духа к сотрудничеству уламывать?

Звать не пришлось. Она явилась сама, сообщив, что госпожа тоже готовится их навестить, села в уголке, разложила шкатулку с нитками, взялась за пяльцы и иголку, принялась вышивать сказочных птиц по арвадальскому шелку. Но глазищи на узком лице, казалось, смотрели сквозь стену, где вылизывал остатки мороженого Рувас.

Вимер, чувствуя себя полным идиотом, поинтересовался:

- Знаешь ли ты, любезная, насколько может быть страшна "белая ручная крыска"?

Она нагнула голову к шитью, и глухо отозвалась:

- Крыс в мире достаточно, но при должном обращении им не стать сильнее людей или эльфов.

- Кого же считаешь ты наиболее опасным? - Вимер вдруг понял, что уже больше минуты пялится на высокую грудь служанки, плотно обтянутую тёмной тканью.

Мьеранца перехватила его смущённый взгляд и улыбнулась бескровными губами.

- Их четыре, господин. Самое безобидное зовётся ленью. Но лень бессильна перед любым из трёх остальных: завистью, жадностью и равнодушием. Даже ненависть затухает. Любовь, способная толкнуть на предательство, тает, при недолжном обращении, как южный цветок в нашем климате, оставаясь присказкой на устах менестрелей. Дружба, идущая рука об руку с рациональностью и взаимовыгодностью, со временем съёживается усушенным яблоком, едва у людей пресекаются общие интересы. А эта четвёрка выживает и благоденствует, ибо не вытравить её из душ никакими снадобьями.

Вимер хотел возразить, но вошла королева, и слова потерялись в её щебете про погоду, дрянные газеты и полное одиночество её величества, лишенное элементарных удобств и нарядов.

- Когда же что-то прояснится во дворце? Сходила бы ты, Мьеранца, что ли, слуг порасспросила? Невозможно так...

Вимер мысленно пожалел короля. Однажды примеренная маска приросла к Аллваде намертво. Нет-нет, да и собьется на это мерзкое брюзжание, пока её не отвлечь чем-то стоящим.

Разобравшись - помощи ему ждать неоткуда, ведьмак вздохнул, хлопнул ладонями по коленям, вставая из глубокого кресла. Пора возвращаться в свою комнату и заниматься зверем.

Рувас сидел на его кровати гладил обеими лапками раздувшийся животик, облизывал длинным языком розовое рыльце, перемазанное мороженым, и блаженно икал. Какой бы грозный дух не был заключен внутри, потребности маленького тельца пересилили демона.

На появление человека он зашипел, свернулся в клубок, ощетинился, чем развеселил Вимера.

- Не придуривайся. Ты не драная крыса, отстаивающая свой угол на помойке. Меня помнишь, как бы морду не воротил. И я тебя помню далеко не ничтожеством.

О, Вимер хранил в памяти истинный облик великого владыки Нижнего мира Запредельного, повелителя младших духов, именуемых по новому веянию демонами. Тот ведал тайны недр, свойства металлов и кристаллов, в нагрузку забирая к себе души ведьм и чародеев, не сумевших перебороть тщеславие. Ведь оно, подобное неумеренной страсти к золоту, выедает душу. Пусть мучавшиеся от этого недуга в земной жизни, сполна отработают его в призрачном мерцании глубоких пещер, неосмотрительно попав в ловушку Запредельного.

Вимер Нарсо сам многократно призывал великого духа, создавая знаменитые мечи, чтобы тот поделился отблеском света своих сапфировых глаз, тенью чудовищной силы, делая сталь стойкой к вражеским чарам. А уж душу и умение оружия выбрать владельца подстать, дарил им сам ведьмак, каждый раз оставляя толику собственной личности в ещё помнящем жар печей металле.

Именно с кривыми клинками Руваса схлёстывал свои кованные детища мастер, и если они не разлетались ранящими иглами по кузнице, порой впиваясь в тело создателя, значит оружие получилось стоящее...

За творениями Нарсо приезжали не только ближайшие соседи. Из Анхорнэ прилетали на хищных птицах немногословные воины, блюдущие жесткий кодекс чести. При нарушении его даже в отсутствие иных свидетелей, кроме собственной совести, они были готовы броситься на меч и умереть в муках.

Из северных племён приходили травники, разрезом глаз скорее похожие на эльфов, нежели на людей, в неизменных красных плащах поверх нарядов из шкур, рыжие, с жидкими бородёнками, за которые не могли избавиться от меткого прозвища "козлятники". Они утверждали, что клинком мастера можно обрезать корни болезней и возвращать самых безнадёжных в мир живых.

Все они, как один, могли месяцами жить вблизи дома ведьмака, ожидая, пока Вимер выкует очередной меч. Потом бережно примеряли изделие под себя, не споря, не ругаясь, ибо знали - клинки сами отыщут себе хозяина.

А потом внезапно владыка и соавтор работы (которая, как подозревал ведьмак, нравилась духу) перестал отзываться на призывы. Раз за разом мастер Нарсо чертил на полу кузнецы знаки, напевал нужные слова, приоткрывая щель в Запредельное. В текущем жгучей лавой воздухе и алом блеске печей вдруг веяло прохладой, проступали очертания дымящегося испарениями молочно-белого озера в окружении стремящихся друг к другу сталактитов и сталагмитов, неровные стены вспучившиеся от натёков шоколадного цвета. Удивительно, в этой подземной темнице порхала бабочка. Но самого владыки не наблюдалось.

А за день до того, как отчаявшегося мастера вызвали на Светлый Совет с поручением отправиться в Кавиру, Вимеру приснилась (а, может, взаправду прилетела) та самая бабочка. Она присела на подоконник, озарённый сиянием дольки луны, неспешно выросла до размеров младенца и сообщила:

- Смертный, ты искал Нижнего повелителя. Нет ему дороги из твоего мира. Женщина по имени Тара пленила его, одела в смертное убогое тело и обрекла маяться веками, особенно страдая на убыли ночного светила. Нам, его верным слугам, нет мочи спасти великого духа. Ты зависишь от него. Спаси его, ведьмак, и Запредельное отблагодарит.

Хочешь оставаться прославленным мастером, расстарайся. "Видать, это моё испытание тщеславием", - в который раз подумалось Вимеру.

Вот он, его соавтор и враг одновременно, жалкий и всецело зависящий от его воли, сидит, облизывает лапку, обкусывает коготки, ждёт решения. Что делать?

- Расскажи, как попался, - ведьмак наклонился к Рувасу.

- Она требовала у меня поделиться властью над металлами. Безграничной. Без плавки, ковки, закалки иметь возможность облекать его в требуемую форму, преобразовывать структуру материала. Я отказался.

Приехали! Извольте освободить экипаж! Вимеру вдруг представилось холёное лицо самого ярого женоненавистника Светлого Совета, Ядаларса. Эльфа, между прочим. "Если бабёха влезет в дела страны, тем более военные, жди ещё большей войны, мора, разорения!" - сказал бы он. К счастью, этот хлыщ самый презренный среди "равных". С его мнением мало кто считается. Только с деньгами.

- Металл... - задумчиво пробормотал ведьмак. - С чего бы он понадобился хрупкой женщине?

- Не говорила, - почти по-человечески вздохнул Рувас.

Белый зверёк привстал на задние лапки, передними обхватил правую руку Вимера и, царапаясь, вскарабкался на плечо, доверительно зашептал, щёлкая острыми зубами в опасной близости от уха.

- Пока я жил во дворце, видел чертёж железной змеи. Длинной, большой, тяжелой. Змея внутри полая. Туда можно усадить много воинов. По металлической колее она должна передвигаться куда быстрее конницы.

- Тара умная женщина. Была, - с сожалением покачал головой Вимер, снимая с себя царапающегося Руваса. - И в этом бы случае свою цель сформулировала куда более конкретно. Здесь другое.

Как можно понять логику сильнейшей ведьмы и искуснейшей интриганки, многие достижения которой во внешней и внутренней политике уже вошли в учебники разведок соседних государств? На основе какой информации она принимала решение о столь необычной просьбе? Кстати, как она умудрилась материализовать высшего духа? Простейших демонов, пробивающихся из Запредельного в мир смертных, обязана материализовать при Посвящении любая ведьма. Но чтобы высшего? И заключить в такое чароупорное долгоживущее тело? До неё подобное не было под силу никому.

7.

Журчащая вдоль соседней стены вода источала гнилостный запах. Толстые трубы, обёрнутые начавшим истлевать утеплителем, тоже несли воду - вначале чистую в покои и многочисленные фонтаны, а затем возвращали её уже грязную, отработанную, чтобы влить в общую систему канализации. Крыс во дворце не водилось, и то радость.

Редкие ниши в стене, одну из которых облюбовал беглец, заполняли бочки и коробки. Открыть хотя бы одну так и не удалось... Поэтому пришлось отволочь непонятный хлам подальше, очистив нишу посуше, и устроить в ней лежанку.

Сверху вновь капало. Протекающий самодельный навес окончательно прогнулся, грозясь обрушиться на перемазанного грязью оборванного мужчину, четвёртый день обитающего в подземном лабиринте дворцовых коммуникаций.

Побитое тело ныло, мёрзло, чесалось. Осколок треснувшего зуба ранил язык. Кряхтя и хрипло дыша, человек встал, нащупал фонарь и повернул рычажок. Темнота лениво заворочалась, нехотя отодвинулась от пленника канализации и затаилась, выжидая своего часа, зная - он наступит, как только в фонаре иссякнет энергия светоча.

Мужчина зашнуровал ботинки, снятые вчера со своей случайной жертвы, натянул поверх лохмотьев военный китель, проверил - на месте ли обнаруженная на одной из стен схема подземных ходов и, сутулясь и оглядываясь, точно есть ещё любители шляться по столь чудно пахнущим местам, поплёлся по узкому коридору.

Даже в блёклом свете было заметно - стены не так давно чистили от грибка, трубы тоже. Но со сводов уже начали протягиваться вниз длинные нити паутины, а возле отпотевающих труб на красно-коричневых кирпичах расцвели белёсые кружочки плесени.

Проход между трубами и стеной был узким. До сводчатого потолка можно было дотянуться рукой. Мужчина отличался некоторым мужеством, поэтому не обращал внимания на мелочи вроде пауков или плесень, шел высоко подняв голову. Сейчас его занимал только один вопрос: ночь или день снаружи.

Если день: придётся маяться здесь, сдерживать простудный кашель, уже опустившийся из ноющего горла в лёгкие, и слушать голодное урчание желудка. Если ночь, есть шанс выбраться наружу, пошарить по мусорным бакам в поисках пропитания, последить за наводнившими дворец солдатами. Вдруг удастся проскользнуть в ворота? Но для этого следует раздобыть форму подходящего размера.

Мужчина плохо помнил, что возможна другая жизнь, другое мироустройство, чем его подземное существование. Он очнулся четыре дня назад среди мёртвых тел, сваленных под дворцовой лестницей. Тел, раздетых до исподнего. Некоторые трупы оказались столь обезображены чарами, что узнать, мужчина это или женщина не представлялось возможным.

Рядом стонал и извивался, силясь встать, молоденький полуэльф. Но убийцы не оставили ему шансов: слишком ужасны и тяжелы были раны. Полуэльф беззвучно зашевелил губами, протягивая к нему окровавленную руку, которой только что зажимал рану на животе, но мужчина отвернулся. Глупо сейчас думать о милосердии.

Несмотря на разбитую голову, выживший понял - ребята, уложившие здесь уйму народа, ему рады не будут. Где-то рядом гремели выстрелы, шел бой. Кряхтя, утирая заливавшую глаза кровь, мужчина пополз прочь. В мутящемся сознании вспыхнула карта расположения коридоров и лестниц, узких тайных переходов и служебных помещений.

К ночи, когда сил почти не осталось, мужчина умудрился выбраться из дворца. Удрать за крепостную стену оказалось труднее, чем станцевать вальс на канате под цирковым куполом. Постоянные отряды охранников - хмурых бородачей с ружьями и арбалетами не то, что человеку, кузнечику не позволили бы пробраться наружу.

Укрыться беглецу удалось только в канализационной шахте, одной из многих на дворцовой территории. И во время. Едва он задвинул за собой железную решётку, по близости вспыхнул бой.

Гадать, как мужчина попал в дворцовые покои, долго не пришлось. Знание помещений позволяло судить о том, что человек он здесь не случайный. Приписать себя к знати не поворачивался язык. Считаться слугой не хотелось. Неустанно ноющая голова не желала давать подсказки в разгадке тайны собственного происхождения. Для успокоения совести он придумал себе имя - Пэро. Не может же человек жить безымянным.

Тупая боль вибрировала в теле, вызывая спазмы в пустом желудке. Но беглец задался целью выжить и всячески искал пути к спасению. Позавчера, вооружившись ржавой, зато вполне увесистой металлической трубой в руку длиной, Пэро самолично проломил голову одному из бородачей, имевшему неосторожность прогуливаться возле мусорных баков в одиночку. Зато разжился кителем, круглой шапочкой с пером, чудесными ботинками. Штаны, к несчастью, оказались малы и пополнили коллекцию тряпья, собранного на помойке и служившего вполне сносной подстилкой.

"Выловить бы кого из старого персонала да расспросить - вдруг знают меня?" - думалось мужчине, подбирающемуся к одному из многочисленных выходов на поверхность. К его великому разочарованию, ночь он постыдно проспал. Утро тоже. Сейчас день клонился к полудню, скоро сменят караул на воротах, по двору промаршируют солдаты...

Поёживаясь и застёгивая китель на все пуговицы, мужчина уселся на освещённые тёплым солнышком ступеньки, абсолютно уверенный, что снаружи его никто не рассмотрит. Охотников заглядывать в мерзко пахнущие норы среди захватчиков дворца быть не должно.

Есть хотелось до дурноты. Нехитрый запас очисток и подгнивших фруктов, выловленных вчера в баках, не мог утолить нарастающего голода. Зато как сладко мечтать - ещё чуть-чуть, и у него отрастёт борода, точно такая же, как у хмурых дядек. К тому времени он раздобудет форму по размеру и... Как минимум проберётся на военную кухню. А ещё лучше - сбежит из дворца.

На солнышке в заживающую голову Пэро, словно оттаивая, стали просачиваться весьма интересные мысли. Например, ему подумалось: "Я помню многие дворцовые закоулки. Почему же мне незнакомо ни одно из лиц? Даже кухонных слуг, даже садовников, как ни в чём не бывало ухаживающих за оранжереей?" Он подглядывал наружу во многие канализационные выходы, и не мог узнать кого-либо. "Если я так хорошо знаком с местностью, если легко ориентируюсь, что если я шпион, засланный на королевский приём?" Тогда легко объяснялось всё произошедшее. Вечная раскрыла заговор, приказала уничтожить лазутчиков, вызвала особый отряд...

"Я шпион!"

Осознание этого ещё больше взволновало Пэро. Выходит, у него где-то есть дом, близкие... Его донесения дожидаются на родине. Где? Мысль о Лирадре внушала стойкое отвращение. Другие государства симпатий не вызывали, за исключением Ири. Одно за другим в перепутанной памяти всплывали названия ирийских городов и имена членов Светлого Совета, даже лицо короля Федерврика...

Образы складывались, один за другим выстраиваясь в чёткую логическую цепочку. Чем больше Пэро размышлял, тем сильнее росла уверенность - он ириец. И где-то здесь, во дворце его дела не завершены. Есть информация, которую он должен передать на родину во что бы то ни стало.

Дремавшая до этого память Пэро прояснялась с пугающей скоростью. Чёткие слова приказа зазвучали в мозгу, не позволяя сидеть спокойно, не разрешая грезить о побеге из наполненных смятением и страхом стен. Но тихий-тихий, едва различимый голос в самой глубине естества узника дворцовых подземелий неустанно твердил, стремясь дозваться лихорадочно-работающее сознание: "Не смей, не надо! Это слишком опасно. Это не твоё. Не твоё. Не твоё!" Тщетно. Одурманенный вернувшейся памятью Пэро не обращал внимания на нудное зудение. Его волновала новая задача.

Вверху, чеканя шаг, прошествовал отряд бородачей в тёмно-зелёной форме, заставив мужчину соскользнуть в холодную тень. Поесть бы... Только бы поесть. А с приходом ночи его ждёт Белая Башня. Не она сама. Грезить о том, чтобы пробраться в неприступную крепость Вечной, не стоило. А вот в невысокую присторечку возле - вполне.

Пристройка с зеркальным лабиринтом... Там его величество Илварад, как и десятки королей до него, с помощью Тары мог вести переговоры с соседними королями.

Закручивающийся по спирали коридор из сотен и сотен зеркал, лежащих на полу, висящих на потолке, расположенных не стенах под разными углами, образуют таинственное королевство, которое впору сравнивать с Запредельным - источником могущества чародеев и ведьм. Всё нереально, зыбко. Шаг без проводника - тут же теряешь ориентацию, забываешь, где верх, где низ. Виток за витком ты проходишь лабиринт, пока не оказываешься на небольшой площадке, в центре которой стоит камень - огромный обломок скалы, блестящий, точно полированный гранит, с вкраплениями зеркального металла...

Стоило вложить свою горячую руку в ледяную ладонь эльфы, и поверхность камня оживала, зажигалась белыми огнями. Казалось навеки замурованные осколки металла приходили в движение, стекались вместе, образуя зеркало в человеческий рост вышиной. Сзади откликались другие зеркала лабиринта. И вначале Илварад мог любоваться миллионом отражений себя любимого в бесконечном коридоре зеркал, а потом оказывался там, где хотел - в приёмном покое любого из королей, где стоял подобный прибор...

Пэро отчётливо вспомнил, что кто-то, кажется, нынешний глава Светлого Совета, обмолвился ему:

- Есть версия, что лабиринт Тары даёт возможность перемещаться в пространстве, стоит только выпустить руку направляющего.

О том, что возможно обмениваться вещали и посланиями, сидящий на лестнице в подземелье мужчина тоже знал, хотя был уверен - он сам никогда не был в лабиринте. Или был? Тут память путалась, не давая однозначной подсказки...

Заполонившие, было, сознание воспоминания съёжились безжизненной усохшей грушей, забытой на ветке нерадивыми садоводами, и Пэро снова ощутил себя сидящим на холодных камнях лестницы.

Звеня и плескаясь всей гармонией мелодий на чахлой белой сирени у стены, запела невидимая в листве птичка. Солнце перевалило за крышу склада, в котором и был выход из подземелья... Мужчина начал мёрзнуть.

Подобравшись вплотную к решетке, он прижал чумазое лицо к украшенным ржавчиной прутьям и внимательно осмотрел двор. Никого. В казармах сейчас пусто. На кухне повара заняты приготовлением ужина на целую ораву солдат. Зато возле кухонной двери красуются шесть или семь ящиков с продуктами. Их всегда подвозят после двух. Только когда часы на казармах начнут отбивать три часа, нерасторопные повара выйдут забирать свежеподвезённое. Половина третьего. Можно успеть...

В животе требовательно заурчало, подгоняя Пэро осторожно отодвинуть решетку. Совсем чуть-чуть, чтобы протиснулось обманчиво неуклюжее тело. Подхватив со ступенек обрезок трубы (единственной гарантии спокойствия), мужчина, пригибаясь, держась в тени складской стены, помчался к ящикам.

О, боги, хлеб! Свежий!

Пэро положил трубу рядом с собой, скинул китель и принялся запихивать ещё тёплые пирожки между лицевой тканью и подкладкой. Он настолько увлёкся наполнением импровизированного мешка, что не заметил, как из недр столовой появился полковник Дарш.

Пэро не раз видел (и ещё чаще слышал) этого бравого командира, безжалостно муштрующего по утрам своих бородачей. Сейчас сытно поевший полковник, жующий терпкие листья альдры, лёгкого наркотика, вразвалочку вышел из здания кухни, разморено щурясь на солнце, вытирая сальные губы тыльной стороной ладони. И увидел жуткую, на его взгляд, картину. Мужик лет за тридцать, в ботинках и шапке его бравых ребят, в грязных лакейских портах и некогда шикарной кружевной сорочке, нагло тырил только что завезённый казённый хлеб! Праведное негодование охватило душу полковника, на миг лишив Дарша дара речи. Но только на миг!

- Ах ты, говнюк вонючий! - натренированным голосом загремел он. - Имя, звание, номер отряда! Быстро, грязный хорёк!

Вор поднял испуганные глаза на полковника, послушно закивал, не в состоянии молвить слова, и медленно, очень медленно опустил на вытоптанную землю набитый пирожками китель.

- Всё верну! Только не говорите моему командиру! - как умел плаксиво протянул Пэро, смыкая короткие пальцы на трубе.

- Я тебя сгною за воровство, выкидыш шлюхи! - полковник Дарш шагнул к воришке, чем подписал себе приговор.

У Пэро был единственный шанс не наделать шума, не привлечь к себе ещё больше внимания - вырубить Дарша с одного удара. Металлическая труба взлетела в крепкой руке канализационного жителя и впечаталась в загорелый лоб полковника. Дарш начал заваливаться, и был заботливо подхвачен Пэро.

Воровато оглядываясь, ирьский шпион отволок бесчувственное тело за ближний мусорный ящик, затем вернулся за кителем с хлебом.

"Нельзя оставлять свидетеля. Найдут!" - очень вовремя промелькнула здравая мысль.

Полковник оказался весьма тяжелым. Тащить его по лестнице вниз было не в пример сложнее, чем волочь по земле, придерживая под мышки. Зато пожалеть о содеянном не пришлось. Одежда Дарша пришлась впору измученному сыростью и холодом Пэро. Во фляге за поясом обнаружилось вино (дрянное, конечно, зато крепкое, здорово согревающее окоченевший организм). Ещё более радующей оказалась находка кортика и стилета с длинным, невероятно острым лезвием.

Привязанный к трубе Дарш очнулся, заворочался, тщетно силясь выплюнуть кляп.

"Фонарик бы ещё один", - в голове Пэро промелькнула жадная мыслишка. Ночью настанет пора действовать - пробираться к зеркальному лабиринту. Если наводняющие двор бородачи, если придворные чародеи, если почти всемогущая Тара не помешают, Пэро выполнит приказ Светлого Совета.

Если, если... сейчас Пэро наслаждался пирожками с мясом и сыром, хрустел румяной корочкой, упиваясь хлебным ароматом, смаковал уже не казавшееся таким безнадёжным вино и был почти счастлив. Извивающийся пиявкой пленник его нисколько не интересовал. Ближе к ночи, а лучше, завтра утром полковника следует допросить, и тогда решить, что с ним делать: прирезать или оставить в заложниках. А сейчас спать. Вино ударило в голову с силой кузнечного молота.

... Выход из подземелья был совсем рядом с Белой Башней. Весь вечер так и не уснувший Пэро провозился с заржавевшей задвижкой, с сильно разросшейся клумбой, чья взрыхлённая земля закрывала треть выхода и не позволяла распахнуть решетчатую дверцу. Он обломал ногти, расцарапал левую руку... Потом терпеливо ждал, когда же окончательно стемнеет.

Сейчас Пэро был на другой стороне дворцового комплекса. Впереди, словно выточенная из белого кварца возносилась вверх легендарная Белая Башня - гладкая, вся в пене барельефов у основания каждого из двенадцати ярусов-этажей. Нереальная, кажущаяся сконструированной из взбитых сливок, сейчас розоватая в лучах клонящегося к горизонту солнца вершина венчалась острыми зубцами, между которыми располагалась посадочная площадка для механических стрекоз.

Алым огнём сияли стёкла в узких высоких окнах, зеленоватыми тенями змеился вьюн, окутывающий шикарный балкон на восьмом ярусе... Ощущение, что он уже был там, наслаждался видом на дворец, вдруг захлестнуло ирьского шпиона, заставило его нервно поёжиться в тёмной норе.

Пристройка к идеально белой Башне была продолговатой, приземистой, украшенной невысоким куполом, тоже соревновавшимся белизной с полуденными облаками. Чтобы достичь её, следовало миновать цитадель Вечной.

Горло Пэро вдруг перехватило необычное волнение. Волнение сладости постижения запретного, предвкушения тайного, преодоления непреодолимых прежде чар...

"Пора!" - прозвучал в голове приказ, едва погасла вершина Башни. Серая тень отделилась от стены, нещадно сминая махровые венчики королевских тюльпанов на клумбе, кинулась, по широкой дуге огибая Башню, и соблаговолила остановиться у самых ажурных ворот - обманчиво хрупких, почти ювелирно созданных из белого серебра. И всё-таки эти ворота нельзя было открыть силой, в чём уже убедились захватчики дворца. Ни таран, ни мощнейшие разрушительные заклинания не оставляли следа на изящном узоре. Но Пэро не ведал о попытках взлома, он не забредал ранее в столь далёкий уголок.

Целую четверть минуты, рискуя быть замеченным приближающимся сюда патрулём, Пэро медлил, соображая, откуда ему известен код, отпирающий врата. Потом плюнул на умственные упражнения, присел, просунув руку в узкую щель узора, подцепил ключ, точно сотню раз проделывал это, вложил в поблескивающую в звёздном свете замочную скважину и прошептал: "Я пришел от имени Тары!". Ажурная решетка распахнулась внутрь, пропуская шпиона в коридор, озарённый мягким белым светом.

Удивлённо озираясь, не в состоянии избавиться от чувства - он уже был здесь, Пэро миновал коридор, тронул тёплую шершавую поверхность следующей двери, такой же серебристой. Та с еле уловимым звоном медленно отъехала в сторону, приглашая мужчину ступить на сияющий лёд зеркал - опасный, завораживающий. Точно в знакомой с детства сказке про царицу льдов, приходящую из мрака Запредельного, гасящую любовь и прочие чувства в сердце.

Пэро вздохнул с облегчением, едва разобрался - блестящая поверхность внизу вовсе не скользкая и даже не холодная, как и стены.

Он сделал несколько шагов до поворота коридора и понял - дальше лучше передвигаться с закрытыми глазами, не отрывая кончиков пальцев от глади зеркал, не поддаваясь на миражи - шепоты и негромкие мелодии, еле ощутимые прикосновения, щипки, поглаживания. Хотелось глупо смеяться, пуститься в пляс, улететь раствориться в этом пьянящем море звуков, потерять связь с миром людей, провалиться прямиком в Запредельное, где возможно всё и даже больше. Только приказ нынешнего главы Светлого Совета держал Пэро в этом мире.

Он шел, разрываемый множащимися желаниями. Под сомкнутые веки силился проникнуть ослепительный свет, по лицу плясали солнечные зайчики, в груди нарастал детский восторг - коварное Запредельное искушало своего гостя и наслаждалось его попытками сопротивления.

Наконец Пэро упёрся в камень и открыл глаза. В безлюдной зеркальной комнате сероватый полумрак растекался по серебристой глади зеркал. Перед растерянным человеком высился безжизненный камень, точно такой же, как и в недавнем видении, посетившим беглеца у выхода из подземелья. Как его оживить, как заставить работать?

Что делала Тара, когда...

Вспышка неожиданных воспоминаний расцвела дикой гвоздикой в раскалывающейся голове. Сзади в камне есть выемка. В ней лежит чароитовый кирпичик. Вечная вытаскивала его и клала наверх, прямиком на шершавый скол. Да!

Вопросов, отчего ему это известно, не было, ибо ответы на них казались слишком опасными. Но как сладко лгать себе, впервые в жизни не оглядываясь ни на кого! Не стремясь разобраться, кто он, зачем он, Пэро, делает всё это. Потому что приказ сильнее собственной воли.

Водрузив чароитовый кирпичик цвета распускающейся сирени на вершину камня, запустив процесс, он принялся ждать.

Поверхность монолита вспыхнула, раздробив окружающую человека мглу, преобразовываясь в зеркало. Надо только держаться за камень, держаться, не отпускать, не забывать о тонкой хрупкой нити, соединяющей его с реальным миром на самом пороге Запредельного.

Отчего-то вспомнился похожий механизм связи в покоях Совета. По сравнению с лабиринтом он напоминал сельский деревянный сортир, непонятно с какой стати увешанный зеркалами. Оттуда никуда не сбежишь, ничего, кроме слов, не передашь. Надёжно и безопасно. Но разве зеркальный "сортир" можно сравнивать с совершенным творением Тары?

Зеркало молчало, долго отражая неказистую фигуру ирьского шпиона, пока кто-то из Совета не почувствовал вызов и не откликнулся.

Перед глазами встал тесный переговорный закуток и искаженноё неподдельным удивлением лицо главы Светлого Совета - Наарбы Ки. Точёное такое, породистое лицо знатного эльфа. На обруче, скрепляющем чёрные волнистые волосы, горел желтоватый алмаз - символ власти. Тяжелая цепь на узкой груди поддерживала точно такой же камень в платиновой оправе - знак командования войсками...

- Владыка, - поклонился шпион, не без ехидства отмечая произведённый эффект. - Не ожидал, что выберусь из заварушки. Знаешь, небось, про захват дворца. Признавайся, твоих рук дело?

Наарба, прозванный за глаза Чёрным Лисом, что-то неопределённо хмыкнул, жестом давая знак говорить дальше.

- Я, Пэро, как видишь, активизировал лабиринт в сторону Ири, хоть и попотеть пришлось, - продолжал шпион, не особо почтительным тоном, игнорируя замешательство главы. - Об обещанной мне награде помнишь?

Справившийся с изумлением Наарба утвердительно кивнул, продолжая шарить глазами по видимому ему кусочку лабиринта, точно ожидая подвоха. Едва заметная морщинка на высоком лбу эльфа углубилась, выдавая немалый возраст интригана. Он всякого повидал. Но чтобы такое... Подобных сюрпризов чародею судьба ещё не преподносила.

- Ты действовал во славу Великой Ири. И будешь награждён в полной мере. Сделай ко мне шаг, не бойся. Лабиринт поможет.

Пэро на миг заколебался. Если отпустить камень... Он будто услышал звонкий голос Тары: "Стоит утратить опору, и лабиринт засосёт тебя, закружит, заворожит. И вечно твоя душа обречена скитаться, ища выход из веера отражений". Чушь. Откуда он мог слышать кавирскую ведьму? А вот глава - эльф знающий, мудрый.

- Чего же ты медлишь, Пэро? - поторапливал его Наарба, теребя длинными пальцами камень на груди.

И шпион решился. Ладонь скользнула по гладкой поверхности камня и... В ту же секунду неведомо откуда налетевший ветер подхватил мужчину, закружил в потоке света и поволок по лабиринту. И тщетно Пэро тянулся к спасительным стенам. Ни верха, ни низа больше не существовало. Лишь сгорая в пламени сконцентрированных здесь чар, отпадала шелуха навязанной воли. Не Пэро он, не ирьский шпион, и никогда им не был. Кто-то жестоко посмеялся над ним, Илварадом, бывшим королём Кавиры.

... Наарба Ки до сих пор не мог справиться с удивлением. Он прервал связь с Тардрагеей, оставив там канал открытым. Но сейчас, выходя из своей зеркальной комнаты, дал волю чувствам и, откинув назад голову, по-лошадиному встряхивая длинными кудрями, расхохотался.

Каков был Пэро, его посланец! Даже умирая помнил о долге. Вытянул память о приказе и внушил её единственному живому существу в округе. Ухмылка ехидной судьбы подсунула ему чудом выжившее в заварушке величество. Кстати, как он забыл спросить Илварада, кто же всё-таки захватил дворец?

Призрак погибшего Пэро приходил к владыке во сне, хвастался достижениями, но осмотрительный Наррба не позволил себе поверить, и вот пожалуйста...

Алый шелк одеяний с вышитыми бело-синими птицами, присевшими на тонкие веточки усыпанной ягодами вишни, струился до пола, тянулся позади владыки длинным шлейфом. Золотые покои, прежде угнетавшие Наарбу излишней помпезностью, сейчас показались ему недостаточно пышными. То, что сделал Илварад по наущению Пэро (владыке даже было немного жаль погибшего шпиона - невиданное дело) - ещё не победа, но скоро ею станет. Словно все силы непостижимой Вселенной задались целью помочь Светлому Совету подмять под себя непокорную Кавиру. События складывались одно к одному: неожиданный переворот во дворце, долгожданная гибель тщеславной Тары, теперь поступок Пэро...

Срочно нужно созвать Совет, связываться с выжившими шпионами, готовя их отступление. И, самое главное, как следует прицелиться, чтобы тщательно подготавливаемое заклинение, которому нет равноых по силе в подлунном мире, накрыло всю Кавиру. Уж тогда-то строптивый сосед, наверняка, будет сломлен...

8.

Ближе к полуночи Вимер встревожился, подошел к окну, напряженно всматриваясь в желтоватые башни дворца, в сгущающейся мгле кажущиеся нарисованными на плохо обработанном холсте. Чары творятся за высокими стенами. Чары сильные, неожиданные.

Уловив их, занервничал, запищал Рувас, забился под подушку ведьмака, обиженно поскуливая в темноте комнаты. Эльф полез в сумку, поставил перед собой коробку с переговорными камнями, с минуты на минуту ожидая вызова Ири. Но так и не дождался, уснул, по-кошачьи свернувшись на кровати во втором часу ночи.

Вимер не ложился. Душу мучили невнятные предчувствия, не позволявшие расслабиться. К тому же загадка Руваса донимала. Тайна пленения Великого духа не на шутку заинтриговала ведьмака. Как же так: невозможно поймать, выцарапать кончик поверхностного заклинания! Крысопдобное тельце окутывает масса заговоров, а поверх них - скорлупа, образованная одним единственным, но каким! Вроде обычные запирающие врата чары, только силы в них вложено непомерное количество. Чтобы поддеть их кончик, нужно знать пароль. Без пароля - Рувас точно выточен из цельного, идеально отшлифованного алмаза.

Ведьмак вышел на балкон и, вдыхая сырой ветер, скользящий вдоль реки, до рассвета следил за движением луны по небосклону. Точно выдуваемая неряхой-стеклодувом, уже слегка скособоченная, загадочно убывающая, она отражалась, дробилась в речной ряби, украшала белёсым светом и без того серебристые листья тополей, безразличная к людским переживаниям и тревогам.

Наутро, едва забрезжил рассвет, неспособный растопить лёд ночных страхов, в комнату ирьских шпионов пожаловала беглая королева. Выглядела она вполне отдохнувшей, не в пример удивившимся её раннему визиту мужчинам.

- Знаете, - защебетала она, присаживаясь на кресло и вытаскивая из сумочки вязание, - нам надо подумать, как вернуть меня во дворец. Мьеранца, умница, послушалась уговоров, сегодня отправилась туда всё разведать. К вечеру, надеюсь, продумаем план.

- Какой план? - не понял Вимер, удивлённый известием. Бессердечная госпожа зашвырнула преданную ей девчонку в самое логово, и не испытывает ни малейшего угрызения совести. Жалко служанку, погибнет ни за что.

- План народного восстания, - повернувшись к более благодарному слушателю - Сольевалю, продолжала королева. - На моей родине, в Лирадре, при помощи восстания всю семью дядюшки вышвырнули с трона. Так почему же здесь такое нельзя повторить? Мои дети - законные наследники. Разве они могут прозябать в глуши?

Ведьмак с чародеем непроизвольно переглянулись. Даже у молоденького эльфа закрались сомнения в трезвом уме королевы. Какое восстание? Если дворец захвачен, на жизни народа перемены отразятся не сразу. Следует выждать как минимум пару месяцев, чтобы возникли первые недовольные новой властью. А та не стремится себя проявить. Даже официального сообщения о гибели королевской семьи не поступало. Захватчикам ничего не стоит заручиться помощью Академии чародейства, объявить Аллваду самозванкой и казнить. Пока разберутся... И захотят ли разбираться...

- Вада, - мягко заговорил Вимер. - На вашей родине несколько лет ничего не вызревало на полях, кроме народного недовольства. Поэтому призывы к перевороту дали богатые всходы. В Кавире ситуация иная...

- Я знаю, куда вы клоните, - перебила его королева, - но любую ситуацию можно создать искусственно. Хоть я не тороплюсь, герцогу ш`Нардагу позорить королевский род не дам. Придумайте что-нибудь. Вы же не просто так в Тардрагею приехали, не ради конкуренции с местными ювелирами.

Вот и раскрыла шпионский заговор. Истинная королева, достойная дочка покойного Атарваша Громкого. Родись она мальчишкой, унаследовала бы трон Лирадры, не задобрил бы коронованный дядька ею сильного соседа. Вот и печётся о детях, не желает, чтобы их судьба была ещё горше, чем её.

- Тары больше нет. Её армия разгромлена. Засевшей во дворце банде сейчас не до внешних угроз. Я готова пойти на временный союз с Ирью ради возвращения на трон.

Сольеваль кивнул, а Вимер ощутил резкое жжение в висках. Именно с ним хочет общаться родина, будь она сейчас не ладна.

Извинившись, ведьмак вышел в другую комнату, плотно прикрыл дверь и, порывшись в сумке, вытащил свой комплект переговорных камней и обруч. Он торопливо заправил самоцветы в соответствующие каждому гнёзда и, уселся на кровати, привалившись спиной к стене. Вимер надел переговорное устройство, тут же проваливаясь в состояние полудрёмы.

На этот раз жаждал общения сам Наарба. Доволен, Чёрный Лис, вон как глаза светятся. Пожалуй, не зря он уже пять лет Совет возглавляет. И нет желающих оспорить это право. Пусть род Ки, из которого происходит глава, не богат и не знаменит. Пусть прочие члены Совета поначалу со снисходительным презрением смотрели на выскочку. Самые ярые замолкли навсегда через полгода. Прочие, более мудрые, почтительно склонились.

Жестокий и хитрый Наарба умел договариваться. Для пользы дела он возвысил короля Федерврика, ранее допускаемого исключительно до парадов, чем заслужил уважение не одарённый чародейскими талантами людской и немногочисленной бездарной эльфийской знати.

Наррба симпатизировал мастеру Нарсо, нося на поясе его саблю. И один из немногих был в курсе трагедии оружейника. Затем и послал в логово Вечной...

- Здравствуй, совесть Ири, - приветствовал главу Вимер, сознанием очутившийся в знакомых золотых покоях. - Празднуешь победу?

- Нет ещё.

В голосе Наарбы слышалось нескрываемое удовольствие, мол, куда теперь победа денется. Как миленькая примчится, падёт в ноги и будет восторженно шептать хвалебные гимны.

- У меня для тебя интересные новости, - заговорщически сообщил ему ведьмак. - Весьма интригующие. Нам предлагают военный союз, представляешь?

Вимер без купюр поведал эльфу (одному из немногих вменяемых представителей этого заносчивого племени) о происходящем в Тардарагее и о предложении Аллвады.

- Поздно, - покачал головой Чёрный Лис. - В наших руках теперь... - он осёкся, не желая делиться военным секретом, а потом махнул рукой. - Вчера Пэро, ныне, к сожалению, покойный, захватил зеркальный лабиринт. Его пара работала без дублёров, но справилась.

- Ливерия тоже погибла? - и так предчувствуя ответ, переспросил Вимер.

- Ещё на приёме, когда пыталась вырваться из дворца, - подтвердил Лис. - Жаль. Ведьма была толковая.

Ведьмак кивнул. Посвящение с Ливерией он проходил вместе далёкие пятьдесят семь лет назад... А Наарба, не желая замечать чужой скорби, продолжал:

- Что укоренилось во дворце - даже для меня не совсем ясно. Но это уже не важно. Сегодня после полудня мы приведём в исполнение финальную часть плана. Полгода подготавливаемые чары уже полностью перетекли через лабиринт в Тардрагею. Нужна только пара слов, чтобы активировать заклинание. Предупреждаю, у вас будет жарко, - он хищно усмехнулся. - Большая часть наших посланцев ещё ночью собрала чемоданы и покинула столицу. Вам приказываю остаться до подхода войск. Вечером, думаю, наши проводники договорятся с пограничным лесом и откроют быстрые тропы. И тогда армия в полном составе войдёт в Тардрагею.

- Что мне делать, когда прибудут войска? - уточнил Вимер.

Ничего удивительного Наарба не сообщил. Единственное, во что не был посвящён ирьский ведьмак - каким образом Светлый Совет собирается покорить соседа. Защитные заклинания и немалую армию Кавиры преодолеть до сих пор не удавалось. А тут, судя по всему, Совет решился на сложный путь. Отложенное заклинание, это как пороховой склад. Копишь силы долго и тщательно, хранишь бережно, а обернуться пламенным смерчем всё может от одной искры.

- По прибытии войск... - Чёрный Лис задумался. - Вот что, Великая Ирь может проявить милость к поверженным врагам и даже оставить на троне законную королеву, при условии, что она выберет в мужья одного из предложенных нами людей. Но ей пока знать это не следует. Ждите.

Вимер склонился в поклоне, и Наарба первым снял обруч, выкинув ведьмака в кавирскую гостиницу.

Самое большое - команде ведьмака здесь осталась неделя. Это хорошо. Нужно только расколоть заклинание Тары и освободить великого духа. Тогда можно будет вернуться на родину и притворяться, что ничего в мире не изменилось. Удастся это вряд ли, но иного выхода нет.

Он решительно встал с кровати, убрал обруч с камнями и вышел к эльфу. Там уже сидела довольная Мьеранца, точно мышь, отыскавшая лазейку на мельницу. Черноглазая дылда щеголяла в тёмно-зелёной форменной шапочке с пером. Точно такой, как описывал едва выбравшийся из дворца Сольеваль. Кстати, эльфёнок растянулся в кресле, ноги водрузил на стол, нисколько не стесняясь обожаемой королевы, грызёт сушеный инжир, будто прожорливый Рувас.

- Что ты такое напялила? - ворчливо поинтересовался Вимер, не найдя себе стула или кресла, и поэтому усаживаясь на стол в стороне от поблескивающих металлическими набойками эльфийских сапог. Рядом с этим хамом проявлять хоть какую-либо галантность расхотелось самому.

- Мне во дворце подарили, - похвасталась девчонка. - Я помогла отыскать полковника Дарша, похищенного заговорщиками, и меня отблагодарили. Солдаты, правда, обретению полковника рады не были, но это их дело, - она захихикала, прикрывая рот ладошкой.

Вимер не очень-то верил в слова смуглянки. Никто из прознатчиков, даже таких изворотливых, как Лисвив Пуханут, до сих пор не сподобился на такое, а эта егоза...

- Меня мой друг провёл, - созналась Мьеранца. - Он на кухне работает, отвечает за подвоз овощей.

Вот она, любовь, что б её! Любые крепости берёт без единого выстрела. Вимер ощутил неожиданный укол ревности. Кого он ревнует? Эту оглоблю?

- И что? - даже эльфёнок оживился, пригладил шикарные усы, спустил со стола ноги, подаваясь вперёд.

- Дворец принадлежит Лирадре, - поделилась изворотливая девица. - ш`Нардаг, которого подозревала госпожа, убит. Его тело вывешено перед оранжереей.

- Наконец-то! - ахнула королева.

- Захватчики, свергнувшие королевскую семью в Лирадре, поспешили на помощь герцогу. Неведомо, каким образом убив Вечную, они решили не делить власть. Поговаривают, готовы объявить Кавиру провинцией южной страны.

- Никогда! - прошипела королева. - Вы должны что-нибудь сделать! - обернулась она к мужчинам.

- Сделаем, - с полуулыбкой на тонких губах, произнёс Вимер. - Скажи, милочка, - пристал он с расспросами к Мьеранце. - Тебе эти военные тайны на кухне поведали? Или где?

- Или я тоже чародейству обучена, хоть и проситься в Академию смысла уже нет, - отозвалась девица. - И вообще я хочу чаю за такие чудесные, ужасно важные новости. И ты, мастер, его замечательно завариваешь из своих трав.

Помнит, дылда, подлизывается. Какой ей интерес в пришлом ведьмаке? Вимер вздохнул, но встал, пошел к маленькой жаровне, принялся возиться с чайником, распаковывать мешочки со сборами. Что тут у нас? Чабрец, мята, розмарин, липовый цвет...

Даже заполучив в руки большую дымящуюся чашку, хитро поглядывая огромными глазищами ночного зверька на своего благодетеля, Мьеранца не спешила делиться добытыми сведениями.

- Не молчи! - испереживавшаяся без информации королева даже отложила рукоделие. - Что там? Есть ли шанс пробраться и расправиться с ними всеми?

Ого, ваше величество, а вы совсем не мирная овечка!

- Я не воин и не стратег, госпожа, - возразила ей Мьеранца. - Для взятия дворца нужна армия и толковый полководец. У нас сейчас нет ни того, ни другого.

- Это плохо, - вздохнула Аллвада. - Что ты ещё рассмотрела?

- Расскажу, как только он пообещает мне подарок! - обнаглела служанка, снова стреляя глазами в сторону Вимера. - У меня никогда не было жемчужного ожерелья. А мне так хочется!

Аллвада прыснула, покачала головой и сама заинтересованно уставилась на ведьмака.

- Мастер, девушка по обычаю южных земель только что потребовала, чтобы ты стал её охранником и защитником, а точнее верным поклонником, менестрелем её красоты, не требующим взаимности. Таков обычай юга, - мстительно пояснила Аллвада.

"Научила! И спорить не надо, научила! Мстит за невнимание к ней, королеве!" - понял Вимер. Но лучше девчонку оберегать, чем эту..."

- Подарю, - кивнул он, внутренне закипая.

- И ещё... - произнесла беспощадная Мьеранца. - Ещё кое-что. Я ещё не придумала, что именно, - застолбила она подарок на будущее. - Но попрошу.

- О, боги! - в притворном ужасе схватился за голову ирьский шпион. - Зачем тебе всё это, женщина?

- Раз уж так складываются обстоятельства, что исполнение главной мечты моей жизни придётся отложить, буду довольствоваться дешевыми заменителями. - Неожиданно жестко произнесла девчонка. На её лице промелькнула нехорошая улыбка. Так улыбался бы сытый тигр, превратись он в человека. - Обещаешь?

- Обещаю, - сдался Вимер. Что может попросить женщина, кроме нарядов и побрякушек?

- Обслуга во дворце большей частью прежняя, - сообщила Мьеранца, сделав большой глоток ароматного чая и довольно жмурясь. - Сведущие люди рассказали, что захватившие дворец лирадрские наёмники не сошлись в цене с заказчиком и отбыли на следующий день. Вместо них прислали расхлябанный сброд из замка одного из чужеземцев. Короля не видели с момента переворота. Тело так и не нашли. Может, сожгли чарами, может, выкинули со слугами, а, может, прячется где-то его величество, - продолжала девица. - Чай, кстати, хороший. Такой у нас заваривают редко. В Кавире любят однотравные настои.

Она запрокинула голову, прикрыла глаза. Собранные в пучок волосы выбились из-под шпилек и теперь смешно торчали во все стороны, придавая голове Мьеранцы вид потрёпанного ветром гнезда.

"Есть в ней нечто такое... - вдруг подумалось Вимеру. - Она точно созданный нерадивым чародеем неказистый зверёк, сбежавший из тесной клетки в большой мир".

- Думайте, уважаемые, думайте, - торопила их Аллвада. - Раз взялись защищать доверившихся вам женщин, не отвлекайтесь от процесса.

Эльф прикрыл рукой зевок. Даже его начинало тяготить некстати свалившееся на голову общество.

Скоро полдень. Следует прогуляться по городу, посмотреть, о каких решительных действиях вещал Наарба. А то в четырёх стенах самое интересное пропустишь. Пусть эльф отдувается в женском обществе за двоих. Иначе он, Вимер, превратится в сторонника Ядаларса, главного женоненавистника Светлого Совета. На Сольеваля общество королевы действует благотворно, как бы он потом ни жаловался. Всю заносчивость свою подрастерял. Глядишь, общаться нормально научится. Рассказать что ли о нём Наарбе? Чем не достойная партия для подконтрольной королевы!

Пристегнув ножны с мечом, Вимер вышел из гостиницы, потянулся, приветствуя неяркое сегодня солнышко, улыбнулся девочке-продавщице сувениров. На её лотке поблёскивали разноцветные фигурки львов, собакодраков, горгулий, слонов и прочей попавшей в поле зрения художника живности.

На другом берегу реки в окружении пышных крон каштанов разворачивали шатёр бродячие циркачи, шумно зазывая на вечернее преставление. Воздух благоухал кофе, звенел перебором струн арфиста, устроившегося на трёхногом некрашеном табурете у моста через Хьёру. Как-то обманчиво спокойно вокруг. Зайти что ли в гости к Лисвиву, узнать - не искали его снова?

Тёплый ветер погладил лицо, взъерошил волосы, попытался заглянуть за ворот рубашки, где на ключице чернело родимое пятно в форме летучей мыши - метка ведьмовства.

- Куда ты без меня? - пиявкой вцепилась в руку неведомо как подкравшаяся Мьеранца. - Ты же теперь мой телохранитель. А я твоя дама. Пошли, кое-что тебе покажу.

Она потянула его в сторону от каменного королевского моста, чуть не угодив под колёса самодвижущейся повозки, ни на секунду не переставая улыбаться своей опасной улыбкой сытого хищника. Даже не причесалась, вредная. На взлохмаченной голове поблескивали металлические шарики, венчающие шпильки. На шейном шнурке болтался простенький кожаный оберёг.

"Тебя бы откормить, приодеть, - в голову ведьмака снова полезли недостойные ирьского шпиона мысли, - а то кости сквозь кожу просвечивают!"

Сегодня на девушке было надето скромное платье - тёмно-серое с белым узором. Платье, чересчур тесное в груди, зато мешком болтающееся на бёдрах. Вимеру было не по себе рядом со смуглой южанкой. Впрочем, разве ему не всё равно, куда идти? Если в городе что-то случится, он узнает. И до полудня ещё время есть.

- Ты мне бусы обещал, - без зазрения совести напомнила ему несносная девчонка, таща его вдоль набережной.

- Хочешь, я тебе колье сделаю? - без энтузиазма спросил ведьмак.

Она отрицательно мотнула головой.

- Ты и так от меня нос воротишь, - подметила она. - С каким сердцем за подарок возьмёшься? Для подарка нужно душой делиться, светом, который вот тут живёт.

Она приложила ладонь к его солнечному сплетению, но, наткнувшись на связку амулетов под рубашкой, обиженно наморщила нос.

- Мы встретились ненадолго. И через несколько дней расстанемся навсегда. Слишком уж разное положение мы занимаем, мастер. Моей репутации уже ничто не повредит, а ты свою испортить вряд ли пожелаешь. Если только...

Она не договорила, лукаво подмигнула, подвела ведьмака прямиком к ажурному металлическому мосту - чуду инженерного таланта, украшавшему город уже пять лет.

Сотни выкрашенных серебрянкой стальных сегментов соединялись изобретением кавирских мастеров - заклёпками. И почти никакого чародейства! Мост вставал из воды тремя арками. Верх средней откидывался, точно крышка в табакерке, о чём свидетельствовали металлические тросы, протянутые к нему от высокой разводной башни на другом берегу. Благодяря такому техническому решению, парусные корабли особо важных послов и тяжелые баржи, груженые ценными грузами, могли подходить прямо ко дворцовой пристани.

Весело трепетали разноцветные флажки на башне и на небесно-синих перилах, отражались в мутной воде Хьёры. Туда-сюда сновали лодочки мелких торговцев, решивших сэкономить время, не влезая в городскую толчею...

- Здесь рядом есть лавка, - напомнила о себе Мьеранца. - Я бусы себе приглядела.

Вот и вся прогулка!

В полутьме ювелирной лавки девушка подвела ведьмака к манекену и чуть подтолкнула Вимера вперёд. На крашеной гипсовой статуэтке блестели розоватые бусы в три нити. И не только бусы, но и длинные серьги, кольцо и браслет.

- Правда, красиво? - мечтательно вздохнула за спиной вымогательница.

Вимеру захотелось послать её подальше. Но потом в голове одна за другой скользкими рыбками проплыли мыслишки. Мол, девка бесприданница, отвергнутая собственным родом. Милость королевы не вечна. Красоты за душой тоже нет. Надо помочь.

Ведьмак, не оборачиваясь к девице, подозвал похожего на паука торговца, и опустошил перед ним кошель. Что деньги жалеть? Всё равно завтра войско подоспеет. Город жалко, и жителей его. А деньги - пыль.

Он лично застегнул богатое ожерелье на длинной шее Мьеранцы. Высока девка, с него ростом, даже чуть выше...

- А теперь пошли, - обрадовала она его на набережной. - Если я правильно рассчитала, скоро мост разводить будут. Баржа в сторону дворца пойдёт. Знаешь местный обычай?

Вимер пожал плечами. Что ещё в её взбалмошную голову пришло?

- Поверье есть, если до прошедшего под разводным мостом корабля докинуть мелкую монетку, желанье заветное сбудется. Не хочешь попробовать?

- Вырос уже. И деньги все на твои украшения потратил, - ворчливо заметил Вимер. Чего она привязалась? Что ей нужно от него? Никак не защиты. И ласки с любовью тоже не хочет.

- Тогда просто постой со мной.

Она встала сзади, вцепилась в его руку, упёрлась острым подбородком в плечо и замерла, заворожено глядя на гигантское произведение инженерного искусства. Вимер сам, едва приехал в Тардрагею, отправился смотреть мост. Ему, работающему с металлом, хотелось постигнуть ажурную душу гиганта.

Что-то изменилось в воздухе - неуловимо и безвозвратно. Словно из механизма мира вытащили важную шестерёнку, обрекая остальные колёсики и шестерни вращаться впустую, не выполняя полезной работы...

Ногти Мьеранцы воткнулись в его плечо, но Вимер не мог шелохнуться, как не мог поверить своему острому ведьмовскому зрению. Точно взбесившаяся армия рыжих муравьёв, сбежавшая из леса, потекла по блестящим на солнце конструкциям моста. Она вползала по земле, бесстрашно ныряла по опорам в воду, свирепея от голода, грызла и крошила металл. Застигнутые врасплох на мосту люди, повозки и экипажи стремились покинуть ставшее вдруг опасным и ненадёжным творение человеческого гения.

Народ скапливался по обе стороны и возмущённо шумел. В общий шум влились причитания - возница разглядел ржу на собственной дорогущей повозке. А мост... Состарившийся на несколько сотен лет за пару минут, он рыжей трухой ссыпался в воду. С треском лопались металлические канаты. Булькая и поднимая невысокие фонтанчики зеленоватой воды падали отдельные сегменты конструкций. Мост умирал.

- Вот и дождались, - прошептал Вимер, оборачиваясь к притихшей спутнице.

В огромных глазах Мьеранцы стояли слёзы.

- Это всего лишь мост, - неуклюже пробормотал он, внутренне ужасаясь и восторгаясь мощи заклятий Великой Ири.

- Такое теперь будет повсеместно. Любой металл, способный ржаветь, поржавеет. У сотворивших это слишком злые чары и редкостно поганая душонка. И боги покарают их не менее зло! - она отвернулась.

Прости, Мьеранца. Вот оно, тайное оружие Ири. Вот она, тайна Тары. Поэтому Вечная рвалась заполучить власть над металлом. Чуяла или точно знала, уже не важно. Промахнулась главная ведьма Кавиры, не переупрямила великого духа и сама сгинула, не увидев бесславного поражения своей страны.

Спохватившись, Вимер выдернул из ножен клинок. Солнце скользнуло лучом по лезвию, вспыхнуло на сапфире, венчавшем рукоять.

- Твой меч не прост, - попыталась улыбнуться чародейка, вытряхивая из чёрных волос труху шпилек. - Сомневаюсь, что рже будет по зубам подобная сталь, мастер. А чтобы выковать новое оружие - придётся очень постараться, - серьёзно произнесла она. - Пошли, расскажем всё госпоже.

"Мне не с кем теперь ковать", - только и подумал ведьмак, покорно следуя за Мьеранцей.

Мьеранца покинула его у самого порога гостиницы, южной птицей упорхнув прочь. Ну да, ей интересно наблюдать за распространяющейся по городу паникой. Тем более, что чародейские силы позволят ей уберечь себя.

9.

Из окон вываливались рамы, с проржавевших петель слетали двери, ссыпались перила лестниц, рушились деревянные надстройки и крыши домов, звонко падала вниз черепица, попрощавшись с исчезнувшими гвоздями. Перепуганные дамы и мужчины спешили хоть в какое-то укрытие, ибо молнии, крючки, пряжки и металлические пуговицы тоже исчезли под действием чар. Встали экипажи, лишившиеся колёс и осей, с лошадей сваливалась сбруя. Самодвижущиеся повозки оседали на мостовые грудой рыжего песка.

Поднявшись по ступеням гудящей растревоженным осиным гнездом гостиницы, ведьмак поморщился при виде двери, лишившейся ручки, и теперь сдерживаемой от падения эльфийскими чарами... постучал. Хихикающий Сольеваль встретил его на пороге.

- Здорово их наши?! В городе, небось, совсем ужас творится? - радостно сообщил он. - Со мной сестра разговаривала. Конец Кавире! Даже войска было необязательно высылать. Ирь самая сильная!

- Не вижу ничего забавного, - подвинув его плечом, вошел в номер ведьмак.

Внутри было более, чем предсказуемо. Спинки развалившейся кровати стояли у стены отдельно. Матрас покоился на останках кроватного каркаса. То, что сохранилось от некогда удобных кресел, оказалось свалено в углу деталями детского конструктора. Только клееный стол по-прежнему благоденствовал. Чем и пользовался Рувас, сидя на столешнице и хрустя печеньем. Завидев ведьмака, он обрадовался собеседнику.

- Такого даже я не мог предположить! - поделился он, одновременно пытаясь прожевать. - Опасные чары. Очень опасные. Ирь тоже получит сполна.

- С чего ты решил, чучело?

Вимер устроился рядом с белым зверьком, выхватил печенинку из развороченного кулька и тоже захрустел. Он уже мысленно попрощался с Кавирой. Скорее бы домой!

Эльфёнок разлёгся на поломанной кровати, без вина пьяный от происходящего. Как его от нездорового патриотизма заносит!

Рувас не отвечал, отвернулся от ведьмака, то ли обидевшись на "чучело", то ли просто задумавшись. Вимер повторил вопрос.

- Сила сейчас по-другому течёт, - нехотя пояснил великий дух. - В первые минуты шла только на Кавиру, а сейчас разгон слишком велик, должна перехлёстывать. Ждите новостей из Ири, - он издал звук, напоминающий смех, и сосредоточился на печении.

- Что ты мелишь, крысёныш? - возмутился его словам эльф. - У нас лучшие чародеи! И ведьмы с ведьмаками не самые тупые! - сподобился он на комплимент напарнику. - Кавире конец!

Рувас проигнорировал бахвальство шпиона, сыто рыгнул и, спрыгнув со стола, скрылся в комнате ведьмака.

- Он такой с момента твоего ухода, - пояснил Сольеваль, неожиданно разговорчивый сегодня. - Как только у Вады спицы в руках рассыпались, он выгнал королеву. Запретил нос из номера показывать. Потом со мной Эвнуриель связалась. Сестра предупреждала, что лучшие чародеи у зеркал собрались, посылают Кавире самое разрушительное из придуманных смертными заклятие. А потом всё начало рушиться. Крыс только злорадствовал.

- Сами себе приговор подписали! - долетел до мужчин писк Руваса.

Вимер нырнул в свою комнатку, сгрёб за шкирку зверька и бесцеремонно швырнул на обломки эльфовой кровати.

- Что знаешь, чучело? Отвечай, заклинание обратимо?

- Нет! - с видимым наслаждением ответил Рувас. Было видно, Ири он не симпатизирует.

- Будь ты на свободе, предотвратил бы его? - продолжал допрос ведьмак.

- Не-е-ет, - почти довольно промурлыкал великий дух.

- Если тебя освободить, вернёшь всё, как было?

- Ты вначале освободи, а потом спрашивай, - зверёк оскалился на пригрозившего ему эльфа. Потом соблаговолил просветить невоспитанных смертных. - Если бы привлекались силы Запредельного, возможно было отыскать лазейку в формулировке приказа. Но это дело смертных. И быть Кавире без металла о-о-очень до-о-олго. И не только Кавире, - напомнил он, хихикая. - Ждите вестей с родины!

- То есть Ирь тоже может... - пробормотал эльф, растерянно мигая крупными раскосыми глазами.

- Именно, тупица! - подтвердил Рувас.

Вимер отвернулся от зверька и нехотя попросил Сольеваля.

- Поделись обручем. Мой рассыпался.

Эльф даже не стал препираться. Он торопливо заправил камни в углубления, закрепил их зажимами и сам надел переговорное устройство на голову ведьмака.

А Вимер всё думал: "Интересно, во сколько раз взлетят цены на устойчивые к ржавчине металлы? Украшения станут переплавлять на петли, замки, ключи и крючки! Как в северных землях, мастера научатся делать гвозди из твёрдых пород дерева, если разберутся, как же его обрабатывать. Костяные иглы, каменные ножи, солнечные часы... Эльфы ещё продержатся. А люди погибнут. Мы слишком быстро становимся скотами! Это будет закат эры людей. Мы уже не поднимемся, утратим веками отвоёвываемое право разговаривать с долгоживущими на равных". Ему очень хотелось, чтобы пророчества великого духа были не более, чем маленькой местью.

Обруч больно стискивал виски, мешая расслабиться, войти в нужное состояние. Наконец под закрытыми веками глаза закатились наверх. Дыхание стало глубоким и медленным. Так, теперь следует представить... С кем бы пообщаться... Наарба! Пусть тоже поволнуется. Ему полезно.

Вот, как миленький откликнулся. Озадачен, но не более.

- Зачем беспокоишь? - недовольно осведомился Чёрный Лис.

Из всех троих пассажиров кареты призрачного Вимера сейчас мог рассмотреть и услышать один Наарба. Оливкового цвета занавеска на окне была отдернута, позволяя рассмотреть медленно проплывающие мимо дворцы Сада Правителей, в вечерних сумерках не менее нарядные, чем днём. Над кронами аккуратно подстриженных деревьев висли грозди продолговатых фонариков, крепящихся к воздушным шарикам. Их свет золотил песок дорожек, поблескивал на позолоте скульптур... На крышах дворцов сияли зеленовато-желтым статуи львов и драконов, сошедшихся в вечной схватке за право властвовать над миром...

Ведьмаку вдруг отчаянно захотелось на родину. Совсем рядом с этим садом находятся его дом и кузница. Если бы не было нынешнего безумного путешествия, и его, скромного мастера, по-прежнему поддерживал великий дух Рувас. И была бы жива Тара - недосягаемый источник его вдохновения. Если бы Ирь ни с кем не желала воевать...

Но это всё наивные мечты. Не ему ли, оружейнику, знать - смертные созданы для войны. Смертные завистливы и пылки. Они не умеют довольствоваться имеемым, и рвутся к чужим богатствам, платя за них своей жизнью. Всегда так было и будет.

Взглянув на главу Светлого Совета, Вимер только и произнёс:

- Желал узнать, какая погода на родине. Готовлюсь к возвращению.

Наарба усмехнулся, покачал головой.

- Не уворачивайся. Знаю я тебя. Ты же обычно хуже медведя - засядешь в берлогу, за спасибо слово не вытянешь, а тут соловьём распелся.

- Рувас твердит - истечение силы изменилось. Чары могут докатиться до Ири, - предостерёг Лиса ведьмак.

- Глупости! - презрительно скривился Наарба. - Миллион раз всё просчитано и опробовано. Если бы мы ошиблись, в первые же минуты по нам бы ударило. Расслабься и пакуй чемоданы. Завтра... Впрочем, уже сегодня, прибудут войска с чародеями. Мы решили ускориться. Захочешь, на рассвете тебя отправят обратно. Кстати, молодой княжич тебя слушался? - вдруг поинтересовался глава.

"Вот ты и проговорился, Чёрный Лис. Планы у тебя на внука твоего давнего соперника. Старый князь отошел от дел, а мальчишка слишком самостоятельный, дедовы наставления сквозь кисточки на ушах пропускает. Вот ты его и привлекаешь, приманиваешь, шпионской работой соблазняешь. Погибнет - не заплачешь, выживет - станет более сговорчивым, ручным. И так, и сяк тебе польза", - понял Вимер.

- Очень ему вдова Илварада приглянулась. Даже усы по её совету отпустил, - с удовольствием заложил ведьмак эльфёнка, следя за реакцией Наарбы.

- Усы? Он? Старик Кисо будет в восторге! Вези домой это чудо - вместе посмеёмся! - довольно наигранно развеселился Лис. Значит, не жаждал лицезреть княжеского наследника на родине.

- Удачи тебе, - пожелал Вимер главе и, не дожидаясь ответа, снял обруч.

Всё понятно, крысёныш пугает. Придётся тащить его в Ирь. Может там, совместными усилиями, получится освободить великого духа.

- Уезжаем завтра, - сообщил ведьмак, возвращая эльфу обруч. И тут сам почувствовал вызов. - Погоди, - остановил он расспросы Сольеваля, снова водружая на голову тесное "орудие пыток".

Ещё до того, как перед внутренним взором возник вызывавший, до слуха Вимера долетел его разъярённый вопль. Наарба. Что с ним стряслось за полторы минуты?

- Я его лично всю долгую эльфийскую жизнь буду на медленном огне поджаривать!

Постепенно из темноты проступили очертания того же сада. Перевёрнутая карета, суетящиеся слуги и спутники. Придерживающий край сваливающегося плаща остервеневший глава Светлого Совета. Его рыжие от ржавчины пальцы тщетно искали безвозвратно рассыпавшуюся застёжку...

- Вижу, докатилось, - странно, Вимер не почувствовал сожаления или тревоги.

- Как... как такое могло произойти? - недоумевал Лис. - Ты ещё не вернул в мир духов своего крысёныша? Нет? Вези сюда. Лично выспрошу, кто испоганил такое заклинание. Чью долгую и мучительную смерть я так жажду наблюдать?!

По точёному лицу эльфа крупными маками расцветали алые пятна, руки тряслись. Брезгливо отерев пальцы о плащ и откинув ставшую бесполезной цветастую ткань в сторону, он был готов ринуться в бой сию секунду.

- Я вызвал тебя, едва услышал предостережения Руваса, - на всякий случай обезопасил себя ведьмак.

- Знаю, - эльф жадно ловил ртом воздух, встряхнул головой. Потёр переносицу, сосредотачиваясь. - Мы рассчитывали лишить Кавиру металла на двести лет. За это время она полностью утратила бы свой военный потенциал.

- Жестоко, - не удержался Вимер.

- Рационально. Мы не ожидали гибели Вечной, - признался он. - Поэтому двести лет казалось самым приемлемым сроком. Ещё лет двести - триста уйдёт на затухание чар. Полная деградация или бегство людей с зараженных территорий. Смятение эльфов. Вырождение малых народов, вроде гномов. Всё это время территория противника была бы в нашем распоряжении. У нас есть устойчивые к коррозии сплавы.

- Только их нужно ещё произвести, - напомнил ведьмак. - Теперь подобное невозможно.

- Именно. Всё потеряно! Совет принял решение не смягчать заклинание, хотя я был за это, - пожаловался Лис. - Эти трусливые шакалы поленились заново собирать ядро заклинания! Оно-де могло взорваться от долгого хранения! - лицо эльфа уродливо перекосило злобой. - Дайте мне только добраться до того, кто нарушил чары!

Вимер развёл руками. За что боролись, как говорится. Теперь выживать придётся всем. Понимающий это Наарба разорвал контакт. Ведьмак вывалился в залитую солнцем комнату, потерял равновесие и больно стукнулся затылком о спинку кровати.

- Что там такое? - маялся от нетерпения Сольеваль, убирая обруч в сумку.

- Ирь накрыло. Рувас был прав.

- Как... - точно выброшенная на берег рыба разинул рот эльф, выпучив глазищи.

- И не только Ирь. Всех без исключения, - выглянул из лишенного двери проёма белый зверёк с перемазанным повидлом рыльцем. - ОНА даже после смерти непобедима!

Эльф в сердцах швырнул в Руваса подушкой. Тот отмахнулся лапой, распарывая наволочку вместе с насыпкой, и улизнул прочь.

- Вот паршивец!

Ведьмак встал, еле уловимым жестом руки загоняя разлетевшиеся по комнате перья обратно в подушку. Он хмыкнул, наклонился, порылся внутри перьевой массы, извлёк потерянную на днях брошку Аллвады, перстень Сольеваля, собственную резную коробку для мазей...

- Воровать продолжаешь, животное! - пристыдил он Руваса. - Никакой ты не великий, даже на убывающей луне!

В соседней комнате обижено всхлипнули. Ну его, бессовестного.

Вимер закрыл глаза, размышляя. Дома теперь разруха. Кипящий злостью Светлый Совет брызжет ядом. Подозрительность коллег взметнётся выше облаков. Полное отсутствие надежд на будущее вызовет народные бунты. Конечно, можно попробовать обвинить Кавиру, или отыскать другого внешнего врага. Но талантливые чародеи или ведьмы, не посвящённей в тайну, разберутся в потоках силы меньше чем за месяц. Совет сам себя загнал в ловушку. Сейчас начнётся лихорадочный поиск противозаклинания. Тщетный. Сил было вложено слишком много. Готовились от души, с расчётом на изворотливость Вечной. А та, погибнув, их так жестоко подвела!

В дверь забарабанили. Галантный Сольеваль рассыпался в комплементах, приглашая Аллваду в гости, но её величество пожелало поговорить с ведьмаком, презрительно глянув на наследника князя Кисо.

Она стояла в дверном проёме, одной рукой придерживая отставленную в сторону дверь, другой подперев тонкую талию. Подбородок приподнят, на губах застыла полуулыбка. Простое светлое платье приезжей провинциалки шло ей больше дорогих нарядов. Но и в нём она выглядела сногсшибательно изящно.

"Что-то с тобой не так, Вада. Что ты такое опасное задумала? И не переупрямишь тебя, сам себе не завидую", - подумалось встающему с пола ведьмаку. Ноги затекли, голова после переговоров кружилась. Странно, кажется, только полдень был, а уже тени вытянулись, солнце касается вершин дальних деревьев... Долго же он с Наарбой болтал.

Приблизившись к королеве, Вимер заглянул ей в лицо. Выглядела Аллвада так, будто только что разгадала все загадки вечности и готова ими поделиться.

- Пойдём со мной, мастер, - она склонила голову на бок, блеснула улыбкой и вышла вон. За спиной завозился Сольеваль, прилаживая на место дверь.

В номере королевы, самом дорогом в гостинице, почти не было заметно разгрома. Прищурившись, ведьмак рассмотрел перетяжки чар на рамах и мебели. Только лакированные дверцы шкафа стояли на полу. Мьеранца постаралась. И когда егоза успела? Вон сидит в кресле. В целом кресле? Нет уж, ящики из стола вынула, один на другой поставила, сверху сиденье водрузила. Совсем немного чар использовала, и то, чтобы обивка не слезла. Но ни он, ни Сольеваль до подобного не додумались.

- Мастер Нарсо, - Аллвада отдёрнула шторы, впуская свет вечернего солнца в серебристо-розовый интерьер номера. - Вы передавали мне свою работу.

Она взяла с подоконника знакомую резную шкатулку, сняла теперь ничем не крепящуюся крышку. В нежных руках сверкнуло почти воздушное колье.

- Я покупаю его, мастер, - продолжала она. - И нанимаю тебя на службу. Мне нужны толковые специалисты по металлу. Поднять страну будет непросто. Но лет за двадцать-тридцать жизнь мы наладим. Мы дадим тебе лучших работников, не ограничим в средствах. Гномы будут на нашей стороне.

- Ваше величество... Вада, - аккуратно подбирая слова начал Вимер. - Ты говоришь так, точно во дворце сидят сплошь твои сторонники, а за спиной неисчислимая армия, преданная тебе до последнего вздоха. Опомнись, это нападение! Ирь согласна оставить тебе жизнь и титул, но править ты уже не будешь.

Ему стало жаль королеву. Слишком велико потрясение для несчастной женщины.

- Мастер Нарсо, уймись и выслушай, - Аллвада подошла к нему чуть ли не вплотную. - Пока предлагаю по-хорошему. Почему у меня не может быть армии, причём куда как лучше вооруженной, чем посланники Ири? То, что ты считаешь поражением Кавиры, лишь необходимая мера, уступка ополчившемуся окружающему миру, незначительная жертва во избежание ещё более страшных жертв.

Ведьмак отступил назад, присматриваясь к Аллваде. Нет, она не сошла с ума и не пьяна. Уверена, как никогда ранее. Впрочем, эта женщина никогда не чувствовала себя беззащитной. Королевская дочь и действующая королева Кавиры отступать не собирается.

- Мьеранца видела, твой меч невредим. Твоё колье цело. Ты способен творить долговечные вещи. Даю тебе времени до завтра. Не согласишься по-хорошему, пеняй на себя. Не спасут тебя даже заступки Мьеранцы. Меня жемчужной нитью не соблазнишь.

Вимер непроизвольно повернулся к девушке. Ишь, сидит в жемчугах, разве что не мурлычит от удовольствия, украшенной браслетом ручкой грозит.

"Прав Ядаларс - все беды от женщин. С такими соседками я скоро стану его сторонником", - подумалось ведьмаку. Он повернулся на каблуках и подошел к двери, прикидывая, как открыть её, не нарушив тщательно сплетённых чар.

- Вимер, - вспорхнувшая с кресла Мьеранца легко-легко коснулась его плеча, склонилась к уху, шепнула. - С тебя ещё одно желание. Я прошу тебя остаться. На родине тебя ничего не ждёт, кроме разочарования и сожалений.

Она мягко вытолкала его за порог и захлопнула дверь. Вот и пообщались. Его ещё и окрутить пытаются. Совсем замечательно жить стало!

Вернувшись, он что-то невнятное буркнул эльфу, заставил дверь в свою комнату, подперев её остатками стула, улёгся на валяющийся на полу матрас и, обняв подушку, задумался. На родине его ждёт то же самое. Шпионы помчатся по соседним государствам с ревнивым любопытством - вдруг соседи дальше продвинулись в поиске противозаклинаний. Специалистов по работе с металлом сейчас будут выискивать по всей стране. Он, мастер, до конца дней обречён вкалывать хуже каторжанина, вместо радости творчества.

С пола дуло. Гуляющий по гостинице сквозняк грозил прострелом в пояснице. Но ведьмак почти не ощущал движения воздуха. В сердце гасли светляки надежды. Перспектив в этом мире для себя Вимер не видел. После пленения Руваса в Ири раздавили даже сухой заменитель его мечты. Не из чего творить и нечем. Обида жгла горло. Может, действительно принять предложение Аллвады? Он ничего не потеряет. Что ему Ирь? Его никто не ждёт на родине. Женщина, с которой он прожил двадцать лет... нет, не так. Женщина, которую он пытался полюбить двадцать лет, лишь изредка находила успокоение на его груди в перерывах между долгими месяцами странствий.

Нездоровая уверенность Вады в будущем его задела. Он ворочался, беспокоился, пока Рувас не высмеял его.

- Никакой ты не ведьмак, не слуга мудрых богов, - передразнил его великий дух, подкравшись почти вплотную. - Я уважал тебя за честность к себе, а сейчас ты ищешь отговорок, чтобы сбежать и переживать о несделанном до конца дней. И кто после этого "чучело"?

- С чего ты взял, чучело? - заинтересовался ведьмак, приподнимаясь на локте.

- Слышал я вашу беседу, - признался зверёк, почёсывая передними лапками пузо. - И ещё кое-что. И не завидую твоим соплеменникам, приближающимся к столице.

Ах, вот как! Вимер сгрёб Руваса в охапку, встряхнул пару раз и потребовал ответа:

- Откуда у Аллвады армия? Откуда оружие?

- А ещё ведьмак! - показал ему язык крысёныш, обидно морща рыльце. - Тара всё предвидела.

Он вывернулся, цапнул мужчину за запястье в просвет между браслетами, прыгнул к неплотно приставленной двери, юркнул в щель и отправился искать защиты у эльфа.

Гоняться за паршивым животным Вимер счёл ниже своего достоинства. Но какова Тара! Аллвада посвящена в её секреты, поэтому ничего не боится. Нет смысла сообщать об угрозе в Ирь. Полководцы на быстрой тропе недосягаемы до вызова. Да и нет желания больше помогать соплеменникам. Тем более эльфам. "Как же легко стать предателем", - невесело усмехнулся ведьмак, одеваясь и выходя из номера.

Разваливающийся город полнился страхом и отчаяньем. И там, и сям звучали причитания и жалобы горожан. Редкие стражники на улицах даже не пытались остановить мародёрство. Нечем. Не в рукопашную же идти с грабителями. А вот чародеи из Академии всячески стараются помочь приладить двери, наложить хоть какие-то хилые чары на беззащитные окна. За благодетелями растёт хвост страждущих, умоляющих о помощи...

Притаившаяся ночь щедро окунала кисть в синюю краску и терпеливо закрашивала небосвод, оставляя немного розового цвета на западе. Вдоль реки начинал собираться туман. На другом берегу в свете факелов шло представление заезжих циркачей. Гляди-ка, даже публику собрали. Сами ничего не имеют, и таких же оптимистов заманили. Хоть повеселятся перед концом человечества.

То, что это конец Вимер не сомневался. Без жизненных благ, большинство из которых производится исключительно при помощи металла, люди быстро скатятся в дикость. Земля будет принадлежать надменным эльфам, использующим людей в качестве скота. Не об этом ли мечтали самые отъявленные их идеологи? Вот и добились.

Он заглянул к Лисвиву Пухануту, узнал - его больше не искали: не до заезжего мастера сейчас. Вообще ни до кого. Вимер послушал жалобы менестреля на замолкшую навсегда арфу, побродил вдоль берега, и когда почти совсем стемнело, наткнулся на Мьеранцу.

Она стояла на том самом месте, где ещё утром красовался мост, и наблюдала, как гаснут последние краски дня. Поднявшийся ветер пах сыростью и тоской. Длинные волосы чародейки развивались, впитывая его запахи.

- Знаешь, - тихо произнесла она, почувствовав его присутствие, но не оборачиваясь. - Я всю жизнь мечтала о странном. Последние годы мои мысли были заняты больше кораблями, покоряющими море, небесными ладьями, рассекающими пену облаков, нежели людьми. Это была моя мечта. Каждый раз, когда взлетали механические стрекозы, точно кусочек души покидал землю. Теперь этого не будет очень долго. Может, мне самой не суждено дождаться возрождения техники. Но я знаю, всегда будут рождаться такие же безумные, как и я, мечтающие о странном. И я буду стараться, чтобы моя мечта ожила пусть не для меня, для них. Ты согласен со мной, мастер?

- Да, Тара.

Он стоял, посмеиваясь над своей недогадливостью. Она же почти не таилась. Что значит чужое имя и внешность для НЕЁ?

- Кстати, Вада не лгала. Мьеранца существовала. Почти реальный человек - низший дух, заключённый в материальное тело и призванный скрашивать одиночество королевы, - внезапно разоткровенничалась она.

- Захват дворца - тоже спектакль? - решил выяснить для себя ведьмак.

- Почему же? - она не оборачивалась, не сводя глаз с зажигающихся на западе звёзд. - Глупый король пожелал самостоятельности. Едва убили, вернее, освободили демона, так талантливо притворявшегося мною весь вечер, и моих слуг, тоже ненастоящих, королю оставалось жить совсем чуть-чуть. Ни герцог ш`Нардаг, ни другие властолюбцы, принявшие военную помощь Лирадры, не пережили ночи. Король вывернулся, - она усмехнулась. - Теперь болтается в зеркальном лабиринте, открыв путь чарам Светлого Совета. Вот уж не ожидала. Думала - Ирь подождет, не отважится на решительные действия именно сейчас. Как видишь, и я ошибаюсь, - она посмотрела на погружающийся во тьму дворец. - Илварад оказался во власти чар твоих коллег-шпионов и натворил дел. Подумаю ещё, вернуть ли поумневшее величество или отпустить в Запредельное, - невесело усмехнулась она.

- По Ири ты тоже ударила, - озвучил он то, что и так было ясно.

Она пожала плечами, потом сделала пару шагов в сторону и исчезла. Будто привиделась.

Вимер вздохнул и посмотрел на часы, - одни из последних, отсчитывающих время в этом мире. С минуты на минуту войска Ири покинут быстрые тропы. И тогда... Что будет тогда, он не знал, но не завидовал своим соплеменникам.

У Кавиры нет союзников. Тара избегала войны слишком долго, плела интриги, сталкивала лбами соседей. Когда родник интриг иссяк, Вечная пожелала обойтись малой кровью - рискнула подпустить голодных шакалов слишком близко, понадеявшись на свою изворотливость. Светлый Совет теперь долго не станет помышлять об атаке. Лирадра тоже. Ты опять выиграла, Тара.

Он отыскал взглядом скамью, уселся на спинку и принялся ждать. Ночь медленно текла сквозь город, обвивала разорённые дома и беззащитных людей, завешивающих пустые оконные проёмы тряпьём. Люди гадали - стоит ли ложиться спать, или следует ждать очередного удара судьбы. А по городу уже бродили вестники Тары, в рупоры убеждая граждан успокоиться и не покидать до утра своих жилищ во избежание недоразумений.

- Всё скоро наладится. Успокойтесь, ложитесь спать. Выход будет найден. Пожалуйста, покиньте улицы, заботьтесь о сохранности своей жизни, - вещали совсем рядом.

- Эй, парень, - окликнул Вимера грязный оборванец. - Подай хоть что-нибудь.

Ведьмак нехотя повернулся в его сторону. Шляпа без верха съехала на левое ухо бродяжки, босые ноги пританцовывали на остывших камнях мостовой.

- Ступай мимо, - отмахнулся было Вимер, но видя, что нищий уходить не собирается, порылся в карманах, нащупал чудом завалявшуюся серебряную монетку и протянул оборванцу.

- Спасибо, господин! - благодарно поклонился парень. - Стоило произойти чёрному чародейству, чтобы подавали так щедро!

Он зашлёпал дальше. Вимер же прикрыл веки, сосредотачиваясь. Где-то здесь рядом должны заканчиваться быстрые тропы. Он видел карту в кабинете Чёрного Лиса. Высаживаться на краю города для армии глупо. Значит, появятся вблизи дворца, на соседнем берегу, где сейчас шумит балаган, либо здесь, на просторной набережной, теперь потерявшей свои роскошные фонари.

Крик. Женский, испуганный. Всё-таки другой берег выбрали. Вон как разбегаются зеваки, падают в воду и на траву факелы, вспыхивают кибитки и палатки балагана. Воздух тоже вспыхнул малиново-лиловым светом, и из светящегося коридора прямиком к стене повалили воины: вооруженные, подготовленные, ещё не знающие о страшной участи собственной родины.

Вимер во все глаза следил за высадкой десанта. Одновременно он ощущал, как за стенами дворца начинает ворочаться сила. Куда ирийским чародеям уловить это? Только ведьмаку, чьё чутьё способно понять, как бархатно, нежно, вкрадчиво приближается наливающееся формой и решимостью во мраке нечто, сжимая кольцо засады.

В зелёных водах Хьёры, в каменных стенах дворца, в разноцветных камнях набережной угроза набухала, зрела, беспощадно усмехалась и потирала длинные щупальца в предвкушении грядущей расправы. Вестница гибели ирийской армии блаженно щурилась раскосыми глазами, словно сама Судья - великий дух возмездия. Она возникла на дворцовой стене, подсвеченная лунным светом, казалось, направленным на неё одну, точно свет шахтёрского фонаря на алмазную жилу. И уже от одного вида главной королевской ведьмы у коней противника подкашивались ноги, а из рук воинов вываливалось оружие.

Светлая хрупкая фигурка, иногда любящая театральные эффекты, взмахнула рукой, подавая знак своему вызванному из Запредельного воинству. Сию секунду бесплотные демоны обрели плоть - полупризрачную, и потому неуязвимую.

На землю Кавиры ступил лишь небольшой отряд ирийской армии, остальные навсегда остались на быстрых тропах, не способные свернуть, отступить, выбраться из схлопывающейся ловушки. Взбудораженный город не услышал их предсмертных воплей и хрипов. Эльфа перекрыла выход, предоставив демонам возможность отвоёвывать свободу от её заклинания на собственной территории.

"Сколько же она к этому готовилась? - потрясённо думал ведьмак, сбившись со счёта запередльных тварей. Огненные и водные, земляные и воздушные духи колошматили, утаскивали за собой в небытиё немногих успевших высадиться воинов. Ирьские чародеи и ведьмаки оказались бессильны против их напора.

Всё закончилось слишком быстро и неожиданно. Исчезла армия Ири, растворилась в темноте призрачная армия Тары. Город даже не успел понять, что произошло. Наиболее смелые горожане едва высунули любопытные лица в окна и двери, как всё прекратилось. Спокойная лунно-звёздная ночь баюкала город. И никого на стене. Привиделось, почудилось, примечталось...

Вимер знал - всё только начинается. Этой ночью королевский дворец будет вычищен самой добросовестной командой уборщиков. В Лирадру, впрочем, как и в Ирь будет послано вполне миролюбивое послание, подкреплённое самым сильным аргументом - трупами захватчиков. А, может быть, чудом уцелевшими свидетелями - это как настроение у Вечной будет. Теперь нет смысла враждовать. Следует восстанавливать лежащие в руинах страны.

И Вимер принял решение на чьей стороне он будет биться над решением - как выковать дверные петли и кухонные ножи. Что же, у него тоже есть большая мечта. Не вечно же Рувасу оставаться крысой...

10.

Она отперла ворота лабиринта, поманила пальцем, вызывая из сияющего зеркалами пространства бесчувственное тело его величества, короля Кавиры. Королева, повздыхав по поводу молоденького эльфа, утерев слезу о поманившей мечте - править страной единолично, приняла единственное верное решение - разделить власть с супругом. Наученный жизнью Илварад теперь станет куда более сговорчивым. Избавляться от него теперь нет смысла. Вдвоём с Аллвадой они уравновесят друг друга. А вот их детей Тара воспитает настоящими владыками, за которых не будет стыдно ни перед собственной совестью, ни перед соседями.

Тело короля неуклюже подплыло к Вечной. Та поморщилась от резкого запаха. Фууу, какой вонючий!

- Отмойте это душистое величество, - приказала главная королевская ведьма своим временным слугам, светящимися тенями толпящимся позади. - Оденьте, отнесите в покои. И дайте через Мироза знак Тайной Службе - пусть мои волки возвращаются. Тогда можете быть свободны.

Она усмехнулась своим мыслям. Сегодня утром начнётся работа. Мастер Нарсо вместе с Рувасом обязательно придумают способ обработки металла, чтобы обеспечить хотя бы первоочередные нужды страны. Эльфа поклялась себе - Кавира выберется из ловушки первой.

Это не поражение, а временное отступление. Она, Тара выиграла снова. Во-первых, со всей ужасающей наглядностью продемонстрировала Илвараду, чего стоят и чем грозят стране его игры в самостоятельность. Во-вторых, исправила ситуацию с захватом лабиринта, и единственным из возможных способов отразила удар Ири, оказавшейся куда более проворной, чем она рассчитывала ("Опасная оплошность! - пометила она себе. - Эльфо-люди развиваются гораздо быстрее, чем я считала"). К счастью, Тара успела перенаправить поток силы так, что та промчалась сквозь её страну, как ветер мчит сквозь степь - не встречая преград, и во всей полноте обрушилась на соседей. А в третьих... Впрочем, хорош считать.

Она главная ведьма Кавиры, женщина с противоречивой репутацией, спешила снова увидеться с мастером Нарсо, чтобы обсудить спасение его новой страны, и не только... Было в этом ведьмаке нечто, привлекающее Тару, интригующее. Что же, он подарил ей жемчужное ожерелье - древний символ зарождающейся любви. Теперь пусть отрабатывает заявленную преданность...

... Ночь нехотя таяла, одна за другой гася фитильки звёзд. С вершины Белой Башни уже можно было разглядеть светлеющую полоску неба на востоке. А Тара отдавала приказы прибывшим к ней сотрудникам Тайной Службы. Пора передать привет соседям и предложить добровольно сдаться.

Она ещё не знала, что способ производства металлов Вимер отыщет через четыре года, спустившись в глубокие гномьи шахты. Ещё два уйдёт на налаживание массового производства отливок и штамповок. Через десять лет Кавира станет единственной страной, производящей и экспортирующей устойчивый к коррозии металл. И на протяжении четырёхсот лет останется монополистом в этом деле, бережно охраняя секрет от завистливых соседей.

Она ещё не ведала, какую сильную роль будет играть ведьмак в её собственной жизни. Тара на протяжении девяноста шести лет будет беречь его от покушений, пока одно из них не увенчается успехом. Самый изворотливый убийца по имени Человеческая Старость метким выстрелом остановит сердце Вимера...

Всё это будет позже. А пока в голове главной ведьмы Кавиры зрели грандиозные планы. И для их воплощения снова требовалось вызывать Запредельное...

Ларичева Елена.

Февраль 2009 - июль 2010 г.