Таралиэль. Адвокат Его Темнейшества (СИ)

— Эй ты, эльфячье отродье! Куда прешься?

Я вздохнула и постаралась успокоиться. Ну в самом деле, не убивать же эту настырную дуру за то, что она дура? Несмотря на все наши усилия, слухи по Академии поползли, и, хотя многие студенты мне сочувствовали, были и такие, кто жалел, что Альгул не закончил начатое. В основном, конечно, вампиры и полукровки вампиров: те светлых не любили, а если любили, то больше как источник пищи. Меня немного побаивались — никто ж так и не понял, каким образом мне удалось сбежать, да еще и устроить арест, но у парочки девиц инстинкт самосохранения явно был на нуле. Ладно, они не видели моей силы, но все ведь знали, что друзья, если что, вступятся, да и владение ножами я пару раз на территории Академии демонстрировала.

— Не услышала? Или тебе в детстве еще уши укоротили? — полувампирки — полуоборотни выловили меня в коридоре и оттеснили от основного потока студентов. На нас косились, но никто не решался остановиться.

— Отвали, Мара

— А не то что? Побежишь нажалуешься страже?

— Да я и сама с вами справлюсь. Ты так и напрашиваешься на то, чтобы тебе клыки слегка пообломали — чувствовала, что начинаю закипать.

— Это мы тебя пообломаем — прошипела Мара, а ее подружка перехватила мои руки и больно их заломила: силищи то они немеренной, вампиры с оборотнями — опасное сочетание и прекрасные бойцы. Магии у них мало, зато других свойств хватает. Ну что ж делать то? Мало того, что в Академии запрещено использовать магию вне уроков, так на мне еще и запрет пока стоит на нанесение вреда темным сущностям. Ножи остались в комнате, убежать не убежишь, а драться с ними двумя я точно не смогу. Защиту бы какую-то использовать, только не могу понять, какую.

— Ты заплатишь за оскорбление Великих Домов! Где это видано, чтобы из-за какой-то полудохлой эльфы наследника второй ветви выкидывали из города! — напирали, причем весьма болезненно, полувампирки. Вот, значит, кто такой Альгул. Я и до этого понимала, что из благородных: приставку «цепеш» в фамилии использовали только Великие Дома, но вторая ветвь это прям круто. Ну что ж, в самом деле, он делал в нашей Академии? Может, из других его исключили тоже: если этот подонок везде так себя вел, то рано или поздно нарывался на отпор? Я продолжала брыкаться, но против такой физической мощи практически ничего не могла сделать. А теоретически… Боевая ипостась сейчас фиг вырвется, с блоками то, но крылья я научилась вызывать по желанию. Взлететь из цепких рук я не смогу, зато защитный кокон они вполне способны создать, а еще… Отлично, вот и выход.

Отбросив все лишние мысли, я вывернулась, так чтобы позади меня появилось достаточно пространства, выпростала свои прозрачные крылья, а затем, пока противницы не успели еще ничего понять, накрыла ими нас всех, благо те стояли достаточно близко. Теперь не ошибиться бы, я ведь недавно этому научилась. Сконцентрировалась. Объятие любви. Не магия, нет. Лишь странное свойство собственных крыльев, которые с готовы были греть и любить всех, кто к ним прикасался. Вот только лицам с дурными намерениями такая любовь обходилась весьма дорого: противные девицы заверещали и начали вырываться, не помня себя от боли. Я в целях воспитания поиграла еще немного в обнимашки, а потом резко развернула крылья и, перелетев через поверженных студенток с дымящимися проплешинами от ожогов, побежала в свою комнату. На лекцию следующую не пойду — надо прийти в себя и успокоиться.

Я уселась на кровать и потерла ноющие виски. Как то слишком лихо закручивалось всё. А мне не хватает знаний и навыков. И спасаюсь то случайностями, даже демонская печать оказалась в пользу. Может, и не стоит ее пока убирать, пока я окончательно не разберусь со своей силой? От побоев или убийства меня она не защитит — демоны к этому равнодушны, но от домогательств, как показала практика, спасет. Как-то не хочется начинать собственную сексуальную жизнь с насилия.

Пока сосредоточусь на практиках, и разберусь в различных нюансах общения с демонами. Я даже прознала про одного демонского крючкотворца из нашего города и планировала, как накоплю денег, наведаться к нему за консультацией. Пусть понять до конца эту расу, и суметь выжить в их кругах, было практически невозможно. Только если ты не родился демоном. Но ритуальные фразы, особенности формулировок и обращений стоило изучить досконально: глядишь, разыщу потом «своего» или же просто пригодится в адвокатской практике. А то с этих станется извлечь выгоду из любого неверного слова или фразы. Ведь по незнанию, одним простым, казалось бы, действием или словом, можно было смертельно оскорбить демона. В прямом смысле смертельно.

Вечером меня ждала тренировка с эльфом. Но сегодня Асалас был мрачен

— Что случилось?

— А ты еще не знаешь? Новости не очень то. Пусть к эльфам ты и не расположена, но уверен, и тебе это не понравится.

А дело было так. Один из правителей Мира Земли, престарелый и активный орк, пошел войной на другого, не менее престарелого и активного соседа — орка. Регулярные свары подобных государств, населенных, в основном, орками, троллями, гномами, оборотнями и великанами, поддерживали его жителей в тонусе, но никак особенно не влияли на общую политическую картину мира. Сколько-то было убитых да раненых, городки и деревени отходили то к одному, то к другому повелителю, как и награбленное добро, ну а потом за непримиримыми бойнями шли не менее шумные примирения и все оставались довольны.

Но в этот раз что-то пошло не так.

В процессе военного противостояния один из орчьих отрядов — даже неважно чей — натолкнулся на отряд эльфов в горах. Те, между прочим, там также находились не совсем законно, и искали они, скорее всего, некие месторождения, которыми славились местные земли и которых не хватало в Мире Грез. Но ушастые в таких деяниях точно не признаются, потому завязалась перепалка. А за перепалкой и битва. Эльфы, конечно, великолепные воины, но орков было гораздо больше, и эльфов они разбили, то есть убили, а парочку взяли в плен. И отправились домой праздновать победу. Вот только на беду, среди убитых светлых оказались аристократы, приближенные к одному из королей. Тот обиделся, и переправил к воюющим оркам немаленькое такое войско. Видя подобное самоуправство, соседи, не будь дураками, быстренько объединились и выставили своих бойцов. Может быть, битвой под Пинтор-горой все бы и закончилось, но как это часто бывает в истории, беда не приходит одна. В процессе битвы враждующие умудрились потревожить некий алтарь, испокон веков принадлежащий демонам. Алтари эти были разбросаны по всему Миру Земли, известно было и о парочке в Мире Корон, назначения они непонятного, но демонами ревностно охранялись. В общем, дальше были столпы пламени, дым и явление разъяренных защитников в боевых ипостасях. Орки то сразу смекнули, в чем дело, не зря они же так близко от нижнего мира жили: быстро повинились, отдали на растерзание самых буйствующих, были прощены и отправлены по домам. А вот остроухие, во главе с весьма недальновидными предводителями, снова задрали нос и потребовали решать дело по суду. По суду так по суду, не уточняли же они по какому. Демоны ухмыльнулись и, призвав Тьму, закинули всех живых эльфов в одну из демонских тюрем. Короли верхнего мира, понятно, схватились за голову: если не удасться в течение полугода договориться с Правителями Тринадцати Кругов, то суд — опять же, демонский — признает эльфов виновными в осквернении святыни. И тогда светлых красавчиков в количестве почти тысячи штук убьют. Помимо того, что их было просто жалко, неизвестно еще с какими последствиями придется иметь дело: наверняка, среди заключенных немало благородных и высших магов, а значит кровной мести и последующих проблем не избежать.

Я покачала головой. Череда нелепых случайностей — и миры накануне войны. То, что это не было спланировано заранее, я была уверена: если бы демонам или эльфам действительно понадобилось развязать войну, то они со свойственной обеим расам заносчивостью не стали бы юлить, а просто начали её. Но мир всем то выгоднее, так что, надеюсь, дело все таки удасться решить.

— Среди пропавших есть твои знакомые?

— Приятелей нет…Но пару близких мне родов потери затронули.

— Уверена, что правители справятся. Не мучайся так, Асалас — мы ничего не сможем сделать, а значит страдать по несбыточному не имеет смысла.

Знала бы, как я ошибаюсь.

Глава 5

В зал суда подсудимых выводили по одному, а вот законники на лавках для посетителей толклись все сразу. Мы никогда не знали в каком порядке судья будет рассматривать дела, потому вынуждены были сидеть от начала заседания до момента появления собственного подзащитного.

Меня попросила о помощи Синь. Её дальнему то ли родственнику, то ли приятелю, чистокровному друиду с обычным для этой расы коротким именем Лиру, вменялось в вину занятие запретной магией. Благодаря подруге, я питала к друидам большую симпатию. Это миролюбивая и весьма толерантная к другим раса, живущая в деревьях и деревьям же поклонявшаяся. Иерархия у них довольно сложная: каждый друид являлся частью некого дерева определенной породы — иносказательно, конечно, про часть, но само это дерево было чем-то вроде тотема для рода и одновременно родом. И все члены одного дерева считались родственниками, и даже могли при желании чувствовать друг друга, а потому дружили между собой. Деревья принадлежали некой мифической божественной роще, созданной Великим Творцом. Главным деревом — а значит и родом — являлся золотистый Королевский Клен, с королевской четой, друидами управлявшие. Единственные король и королева, хотя друиды жили не на одной территории, а во всех мирах, кроме нижнего, пожалуй, там им просто не хватало света. Не знаю уж, как при таком расселении единое государство было возможно, но им и это удавалось.

Внешне друиды отличались от людей или эльфов не сильно, разве что зелеными волосами, а вот внутренних отличий было гораздо больше. Нет, они вполне состояли из плоти и крови, но ко всему прочему могли покрываться корой и прорастать цветочками, и размножаться не только обычным путем, но и почкованием. Плюс еще впитывали воду всем телом, могли неделю жить на энергии солнца и тому подобное. И понимали растения тоже очень хорошо, как никак, младшие братья. Потому им равных не было в целительстве и травоведении, сильны они были и в маскировке, а также могли выжить без всякой одежды и припасов в таких условиях, что другим расам не под силу. Кое-что мне Синь демонстрировала, хотя она и не обладала в полной мере всеми способностями: отец то у нее вампир, из низших. К таким ситуациям друидская родня относилась вполне терпимо; там что-то было связано с истинной парой, а истинной паре не противились, насколько я знаю. Зато вампиры очень даже оправдали свой характер и отказались от всякого общения с моей подругой и её отцом. Ну и не страшно: Морган Ван Данаг и его красавица зеленоволосая жена жили вполне счастливо, родили троих детей и в очередной раз ждали пополнения. Я любила бывать в их доме вместе с Синь, да и всегда серьезная подруга там оттаивала, и становилась смешливой девчонкой, любящей проказы и своих деревянных родственников.

Поэтому взялась я за дело с большой охотой, тем более что Лиру никаким заядлым преступником не был, а просто оказался не в том месте и не в то время, точнее, не знал кое-какие законы нашего города. Он торговал всякими друидскими штучками, и даже и не понял, за что его стражники повязали. А проблема то оказалась в ловцах снов. Милые такие амулетики, что препятствовали кошмарам и навевали приятные сны, а, в случае для взрослых, и с эротическим уклоном. Вот только в нашем государстве подобные ловцы приравнивались к ментальному воздействию, а потому были запрещены так же, как и мысленное принуждение и прочие ментальные проникновения, если на то не была выдана специальная грамота, которой у Лиру и не оказалось.

После пары первых дел вызвали моего подзащитного.

— Город Абан-кай против Лиру из Рода хвойного солта. Обвиняется в использовании ментальной магии без наличия грамоты. Обвиняемый, вам понятно, почему вы здесь?

— Да — хорошо, что с друидом удалось поговорить заранее, он хотя бы не сильно нервничал и не истерил. Судьи истерик крайне не любят.

— Признаете ли вы свою вину?

— Нет.

— Тогда приступим.

Первым слово взял один из прокуроров пятого уровня, довольно молодой парень на государственной службе; на такие дела уровень выше четвертого не назначался. Обвинение звучало сухим перечислением фактов, за которым последовали не менее сухие вопросы: тогда — то и там — то ищейки такого — то отдела обнаружили ловцы снов с ментальным воздействием в количестве семи штук и также были опрошены покупатели в количестве четырех существ, которые уже успели обзавестись этими ловцами. Сам ли он сделал эти ловцы? Сам. Продавал ли он их? Продавал. Знает ли он таких-то господ, которым продавал? Знает. И так далее и тому подобное.

Прокурор удовлетворенно кивнул и сел на свое место

— Господин Лиру, скажите, как давно вы живете в нашем государстве? — теперь пришла моя очередь.

— Я приехал сюда около месяца назад и сразу поселился в Абан-кае.

— Вы приехали, чтобы продавать свои изделия?

— Да

— И много разновидностей этих изделий?

— Да, очень! Жителям нравились и мои немагические поделки, было там много игрушек, и различные снадобья, которыми я лечил простуду, желудочные боли.

— И ловцы снов вы тоже продавали?

— Да.

— Знали ли вы, что создание и продажа подобных вещей требует специальной грамоты?

— Нет! Для друидов подобные амулеты не являются вариантом ментального воздействия.

— Я понимаю, что незнание законов не освобождают от ответственности — это я уже к судье обратилась — но прошу обратить внимание, что господин Лиру подданный другого государства, получивший разрешение на временную торговлю у нас. И в его государстве подобные вещи не противозаконны. Кроме того, он никогда не скрывал, как именно амулеты работают. Господин Лиру, рассказывали ли вы, что именно будет происходить, новым хозяевам амулетов?

— Да, во всех подробностях, и даже инструкцию писал для каждого

Я ободряюще кивнула:

— Как вы помните, согласно прецеденту по делу о магическом воздействии в средних школах города Абан-кай, грамота на ментальное воздействие в некоторых случаях может быть заменена на словесное или письменное разрешение от лица, на которое будет совершено воздействие. Защита считает, что, поскольку покупатели амулетов целиком и полностью соглашались, — я выделила это слово — купить ловец снов, зная о его свойствах, такое разрешение они давали.

— Протестую, — ну конечно, обвинитель не мог не вылезти. — Никто из них не сообщал именно о согласии на ментальное воздействие.

— Но мы не можем этого знать, не так ли? — я была готова к такому возражению. — Воспроизвести дословно диалоги, которые имели место много дней назад не смогут даже его участники, значит утверждать, что таких слов не было, обвинение не может.

— Зато этих слов не было точно, когда производилась контрольная закупка следователями, — победно заявил прокурор — Их диалог полностью расшифрован и запротоколирован.

Ну что ж, к этому я была тоже готова. Обратив внимание судьи, что граждане покупали ловцы добровольно и об их свойствах были извещены, я собиралась показать, что доказательства не были собраны должным образом. Бюрократические заморочки всегда можно было обернуть в свою пользу: добившись признания неправомерности действий следователей, стоило поднять вопрос о законности задержания. Я, конечно, не в восторге от того, что придется поставить в неловкое положение законников, но только если на кону не стоит освобождение моего подзащитного.

— Касательно протокола контрольной закупки и задержания, раз вы уж так любезно об этом упомянули, господин прокурор, — я передала одну из копий судье. — Прошу обратить внимание на первый и второй лист. Как вы видите, там проставлено время закупки, весьма позднее время. А ведь нам известно, что рабочее время уважаемых следователей, когда они могут с проверками посещать лавки, заканчивается в семь вечера. Значит, закупка была выполнена не в рабочее время, что уже является нарушением. К тому же, если вы прочитает расшифровку беседы, в процессе общения следователи не вели себя как обычные покупатели: получив в руки ловец снов и отдав за него деньги, они прервали уважаемого господина Лиру, который объяснял свойства амулета, а значит, не дали возможности ему сказать всех должных фраз, в том числе и о ментальном воздействии.

Прокурор посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью, что было удивительно. Я уже давно крутилась в этом котле и не испытывала негативных или позитивных эмоций по отношению к оппонентам. Это наша работа, и мы просто каждый стараемся делать ее хорошо.

— В связи с вышеперечисленными аргументами, прошу уважаемый суд освободить обвиняемого и убрать запрет на его выезд.

Удалось на первом же заседании закончить это дело. Я осталась довольна, Синь широко улыбалась, что было редкостью, и, пожелав Лиру удачной торговли, только без ловцов снов, мы отправились в кабак. Выходные планировались вполне спокойные, ни дел особых, ни домашних заданий, поэтому мы лениво переговаривались и придумывали, чем бы заняться. Решили почитать любимую газетку: почему бы не пополнить кошелек.

— Нашел — оборотень ткнул пальцем в только что появившееся жирное объявление — «Срочно, не далее как на этих выходных, требуется команда из нескольких наемников, владеющая различной магией и оружием, для сопровождения груза в город Парен — кай. Лошади будут предоставлены. Награда двести монет»

— Что это за груз такой? И кому он может понадобится, раз полагают, что нападающие будут достаточно сильны и потребуется отбиваться от них не только оружием, но и магией? И почему не перенести их порталом? — Асалас нахмурился

— Да мало ли, может артефакты, подверженные искажениям портального переноса или сталь, оружие — сам же знаешь, в больших объемах подобные вещи нельзя через портал переносить, — я отхлебнула настойку. — Я бы взялась. На этой дороге нам вряд ли что-то грозит — выедем завтра с утра, уже к ночи будем на месте. Там же можем и заночевать или вернемся порталом. Награда весьма достойная за такое неопасное путешествие. Асалас, что тебе не нравится?

— Да как-то… странноватое задание.

— И в чем странность?

— Не могу понять. Но, наверное, ты права — никакой странности нет, просто события последнего месяца меня сделали крайне подозрительным.

— Энердо всегда такой — подала голос Синь — в первый месяц после смены лет все ходят шальные.

— Ну, значит, берем. — я еще раз осмотрела друзей, дождалась согласия каждого и подтвердила объявление. Оно тут же исчезло, а на его месте появилась инструкция, видимая только нам: встреча возле южных городских ворот в момент солнцевставания. — Так, теперь заканчиваем пить, надо выспаться, да и собраться заранее не мешает.

Как и было условлено, мы оказались на месте в рассветных сумерках. Нас уже ожидали пять стреноженных кобыл, большая повозка, набитая какими-то ящиками и тюками, и два сопровождающих. Вампиры. Я нахмурилась — как то часто стала мне попадаться эта раса. Но, с другой стороны, наше государство и его независимые города и славились тем, что все расы здесь были перемешаны и не мешали друг другу жить, поэтому неудивительно, что вампиры повсюду. Тем более что возница и его помощник — тролли. Два закованных в латы молодых красавца — ну что поделаешь, если вампиры так и так привлекают внимание — внимательно нас осмотрели, оценивая готовность, процедили какое-то приветствие и высокомерно кивнули в сторону ворот. Типичные представители своего племени. Их взгляд слегка оживился только когда они увидели Синь, но и та не отреагировала — подруга могла быть не менее высокомерной, если хотела. Что уж говорить об Асаласе и мрачных — не по характеру, просто из-за раннего подъема — оборотне и великане. Короче, все друг друга стоили. Одна я "веселюсь". Хмыкнула про себя и направила лошадь в сторону соседнего города.

Поездка была не то чтобы утомительной, но требовала определенной концентрации и физической подготовки. Надо было внимательно осматривать окрестности — не зря же нас наняли, значит могут и разбойники какие поджидать. К тому же, я уже с несколько месяцев не сидела в седле и быстро начала уставать. Да и солнце пекло нещадно. Хоть пейзаж радовал глаз: сизые холмы, распаханные ухоженные поля и деревеньки, мимо которых мы проезжали, не останавливаясь, пасущиеся стада белоснежных маричи, чья шерсть составляла важную долю в городском экспорте. В полдень мы остановились пообедать на постоялом дворе и сели, конечно, за три разных стола. Тролли сами по себе, мы сами по себе ну и вампиры в самом темном углу. Они о чем-то шептались и поглядывали на нас, но я отмахнулась от неприятных мыслей — мы всего лишь им не нравились. Но им никто не нравился, стоило ли из-за этого страдать?

Еще спустя несколько часов мы, наконец, достигли довольно крутого предгорья, поросшего густым лесом. Парен-кай находился за перевалом и нужно было преодолеть немаленький еще путь, сначала в тени деревьев, а затем по скалам. Впрочем, дорога была надежной и пользовалась умеренным спросом — нас переодически обгоняли всадники, или же мы проезжали мимо едва движущихся крестьянских телег.

— Привал — неожиданно объявил один из вампиров, чьего имени я так и не узнала — Там неподалеку есть небольшая поляна с речкой. Можем позволить себе немного отдохнуть. А повозку здесь оставим, эти — кивок в сторону троллей — посторожат. Только с дороги уберем, на всякий случай.

Ух ты, какая длинная речь. Ну что ж, привал так привал. Я уже порядком устала и только и мечтала о вкусном ужине и мягкой кровати. Мы еще какое-то время ехали верхом: действительно, неплохое место. Небольшой водопад, переходящий в реку, громоздящиеся скалы и симпатичная полянка с полевыми цветами. Надо бы запомнить поворот на него, может и пригодится. Мы спрыгнули с лошадей, оставив там седельные сумки и направились к реке, чтобы умыться.

В этот момент все и началось.

Раздался свист и какой-то странный шум. Наши лошади повернули головы и синхронно, как будто под воздействием приказа, понеслись в чащу. Из-за деревьев выступили вампиры, их было не меньше десяти — молодчики в защитных костюмах с катанами наперевес. И среди них…

Ну конечно, Альгул.

Значит, за решетку отправить его не удалось и он решил отомстить. Дети Тьмы ничем не гнушались, если считали, что их честь пострадала, так что такая толпа по нашу душу неспроста. Не поговорить он решил, это точно. И как сумел все провернуть, чтобы мы ничего не заподозрили?

— Вот так встреча, эльфочка — он глумливо улыбнулся — что, не ожидала?

— Нет, конечно. Кто бы мог подумать, что ты так влюбишься, что будешь бегать за мной — я постаралась говорить холодно и спокойно, хотя сильно испугалась.

— Тварььььь — зашипел вампир — из-за тебя мне с семьей придется покинуть Дор — Камараби. Но поверь, это произойдет не раньше, чем я получу желаемое. А потом… убью тебя. И твоих друзей.

Вот так вот. И ведь ничего им за это не будет — вряд ли, если наши тела найдут, кто-то сумеет догадаться, что стало причиной смерти. Думаю, инсценировка будет грамотная. А как умело заманили нас в ловушку! Да, можно воспользоваться магией, я уже незаметно стянула сдерживающее кольцо, да и оружие при себе. Но перед группой чистокровных вампиров нам вряд ли выстоять. Альгул осклабился и, в общем — то, не зря. И мы приняли единственно верное решение.

— Бежииииим!

Мы рассчитывали на небольшую фору по времени, поскольку стояли непосредственно рядом со скалами. Быстро полезли наверх — вампиры тут же бросились за нами. Я судорожно вспоминала, чем могу ударить в атких условиях: пожалуй, огненные боевые шары в данной ситуации самое то, тем более что получались они у меня легко. Асалас пришел к такому же выводу, и мы начали отстреливаться, не пытаясь быть точными — заденет кого, и хорошо. Сзади грохотало и, кажется, пару раз я слышала болезненные вскрики, но времени оборачиваться не было. Я цеплялась за малейшие выступы и быстро лезла вперед, как и мои друзья. Уж не знаю, сколько времени прошло, но мы оказались на плато и побежали. К сожалению, бежать особо некуда: впереди обрыв, справа — неприступные скалы, ну и оставалась еще сторона, откуда нас гнали. Вот и вампиры. Асалас, оказавшись, наконец, в удачной позиции, с абсолютно непередаваемым выражением лица, начал выпускать стрелу за стрелой, пока они не закончились. Вампиры, конечно, умели уворачиваться даже от эльфийских стрел, но не всем везло. Парочка точно свалилась обратно. В итоге, шесть вампиров против пятерых нас.

Уже лучше.

— Вызываю тебя, Альгул, на честный поединок и пусть Тьма, и пусть Свет рассудит нас — выступил вперед эльф. Ох, ну зачем же так! Он, конечно, сильный маг, но честный поединок это именно немагический бой, и здесь вампиру нет равных.

Судя по ухмылке нашего бывшего однокурсника, он тоже так думал.

Мы обозначили круг: ни я, ни мои друзья, ни сопровождающие вампиры не могли сейчас вмешиваться, только после победы одного из них. Я молилась всему сразу, чтобы победителем оказался Асалас — если его убьют из-за меня, я это не переживу. Жить без его заботы, без его лучащейся улыбки, без шуток. Невозможно.

Звон клинков

Вампирская катана и эльфийская шпага стоили друг друга. Это смертельное и прекрасное оружие, которое пело свои последние песни. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Только бы Асалас выжил!

Они бились так, что мы практически не замечали отдельных движений, только общий водоворот рук, ног и стали. Я вскрикнула, когда Асаласа ранили в плечо, закричала снова, когда катана разрезала его ногу. Вампира тоже не раз достигала шпага, но порезы тут же зарастали, в отличие от эльфийских.

— Черти портал — прорычала я в сторону Синь и та, слава Тьме, поняла меня. Неизвестно, как дальше повернется ситуация, но хоть у кого — то должен быть шанс.

Асалас слабел, и он это понимал. Понимал и вампир: его злое лицо приобрело торжествующее выражение. Он наступал, а эльф, слабеющий от потери крови, уже просто оборонялся. И вот, в какой-то момент, Альгул сумел выбить из рук эльфа шпагу и одним глубоким движением вспорол ему живот. Я завизжала. Но это было не все. Вампир накинулся на оседающего парня и вцепился в него отросшими клыками. Нет, кровь ему была не нужна — он пил магический резерв, который для вампиров гораздо интереснее. И это практически не оставляло шансов на выздоровление. Его дружки уже достали катаны и двинулись в нашу сторону.

Ну уж нет, так просто мы не дадимся.

Я возвела защитную стену и стала быстро и мощно отодвигать её в сторону идущих вампиров, так далеко, насколько смогла. Одновременно выхватила свои ножи и полоснула по собственному животу. Вампиры замерли, даже Альгул оторвался от эльфа, не понимая что я делаю.

Взвыла от боли. Татуировку, блокирующую запрет на уничтожение темных, можно было удалить и по-другому, если бы у меня оказалась такая возможность. Но возможностей не было, зато причин спешить — много. Я провела еще одну линию по окровавленной коже, перечеркивая надпись на древнем языке, и почувствовала, как что-то освобождается внутри меня.

— Архххар шааарррас поооооо! — заорала что было сил, махнула рукой, и убивающий Свет понесся по плато, сжигая застывших от ужаса вампиров. Только Альгула я побоялась тронуть — он был слишком близко от эльфа. Но Глак и Рекена уже поняли, как надо действовать, достали оружие и начали теснить нашего недруга дальше. Тогда я направила невидимый вихрь, подтянула потерявшего сознание эльфа и бросила его на Синь.

— Хватай Асаласа и в портал!!!!

Синь дико на меня взглянула, закусила губу, будто пытаясь возразить, но кивнула и шагнула в воронку портала, который сумела таки начертить. Она не хуже меня понимала, что если не доставит эльфа прямо сейчас к целителям, у того не будет ни малейшего шанса.

Глак и Рекена работали мастерски своими мечами, но до вампирской техники им было далеко. Альгул их уже несколько раз ранил. Все этом могло плохо закончится. Меня пошатывало от слабости: срыв блока и смертельное заклятие давало сильнейший откат, но я не могла оставить друзей. На второй раз выдать сильное заклинание меня не хватит, так что будем убивать вручную. Мысль о мучениях вампира придала мне сил: я не кровожадна, но то, что творило это чудовище, заслуживало скорой смерти.

Знаками я показала, чтобы друзья отвлекали Альгула: мне нужна была возможность для прямого удара. Мы уже давно отработали эти знаки, и понимали друг друга сразу, что не раз выручало в различных переделках. Ребята немного сменили позицию, атакуя то сзади, то с одного из боков, таким образом, грудь вампира периодически оказывалась не защищена. Я делала вид, что неумело машу ножами, чтобы он не воспринимал меня, как серьезного противника. И в тот единственный момент, когда он на секунду раскрылся, всадила нож прямо в его сердце

Альгул захрипел и упал, но он совсем не выглядел испуганным:

— Грязная эльфа — прошипел он сквозь зубы — меня не убить такими смешными ножиками.

— Ага — я продолжала прокручивать нож в его груди — оттуда клокотало и лило, и меня уже мутило от запаха — только не тогда, когда ножики закалены в драконьем пламени.

Глаза вампира раскрылись в ужасе — закаленная драконьим огнем сталь была одним из немногих средств убийства детей Тьмы, стоила невероятно дорого и слыла редкостью, Мне она досталась удивительным случаем, но только сегодня я впервые воспользовалась этим преимуществом. Несмотря на все наши сложности и активные похождения, убила я впервые. Сперва магией, теперь ножом. Сердце колотилось так сильно, что меня саму подбрасывало — я стала убийцей!

Но от этих мыслей меня отвлекли крики: к нам снова бежали вампиры.

Глак выругался. Видимо, это были те, что упали со скал и попали под обстрел. Регенерировали, очнулись и спешили на помощь. Помогать уже некому, но нас они убить смогут. Я выдернула нож из сердца Альгула, при этом меня обдало целым фонтаном крови, и бросилась вместе с друзьями к теряющему уже свои очертания порталу. Глак и Рекена успели, и я собралась скользнуть за ними, как краем глаза заметила движение. Альгул из последних сил швырнул в меня каким-то камнем.

Время замедлилось.

Я видела, как летит, раскрываясь, камень. Как останавливаются и начинают бежать в обратную сторону вампиры. Как падает Альгул и умирает, с довольной улыбкой на почерневшем лице. Как взрывается вокруг мир — артефакт рассеивания не оставляет шансов. Если бы он попал в меня, то меня бы просто разметало на мелкие клочки. Но он взорвался чуть раньше, и в мою сторону понеслась чудовищная сила, раскрывая огненный цветок на моей груди и сметая меня с плато в сторону обрыва.

В мире прошла всего одна секунда, а для меня последние мгновения жизни длились практически бесконечно.

И я лечу вниз, чтобы спустя мгновения упасть и разломаться на острых камнях.

Глазами нащупываю голубое небо и вижу головы вампиров сверху, которые убеждаются, что враг уничтожен и скрываются. Сколько секунд мне остается до смерти?

Как ни странно, жизнь не проносится у меня перед глазами. Я думаю о всяких глупостях: о том, что так толком ни с кем и не встречалась. Что интересно, стану ли я неупокоенным духом или меня таки призовет кто-нибудь из местных богов. Умирать оказалось не страшно — но очень обидно. Возможно, если бы не болевой шок, я бы и мечтала чтобы мои мучения закончились быстро, но больно не было, поэтому умирать совсем не хотелось. Но придется.

Или?

Я же выучила этот призыв, настроенный на печать — на всякий случай выучила, и вот случай представился… И дарил мизерный, но шанс. Я постаралась сосредоточиться и прошептала «Тернер сарде тернер гарсерин». «Прийди мой, приди во спасение». Сначала ничего не происходило, а потом я увидела прямо перед собой открывающийся черный портал и страшного взбешенного демона с огромными крыльями, извивающимся хвостом и крючьями когтей, проревевшего «Как ты посмела отвлечь!!!!» Он зло смотрел на мое распятое на камнях и разбитое в кровавое месиво тело. Я прошептала практически неслышно:

— Простите… Вы вправе убить…Но я должна была попробовать…

В последнее мгновение, перед тем как отключиться, я на краю сознания увидела второй открывающийся портал и выбирающегося оттуда серого ящероподобного.

И наступила темнота.

Глава 6

Волны качали меня и убаюкивали. Я нежилась в этих волнах и не хотела просыпаться. Совсем. Мне было так спокойно и тихо. И легко. Но что-то выталкивало меня из этого состояния. Сознание возвращалось, а вместе с ним — легкая боль.

Я поняла что лежу на кровати. Раз лежу и дышу — значит жива. Попробовала пошевелить руками и ногами — на месте. Открыла глаза — вижу, слышу, чувствую. Ура! И даже одета: на мне была какая-то синяя тряпка, напоминающая ночнушку. Я действительно жива и кто-то обо мне позаботился!

Это радовало.

Попробовала привстать на кровати — слабость была сильная и все тело болезненно ныло, но ничего ужасного, значит, можно начинать разбираться где я, и сколько времени прошло.

На помещение демонов не очень похоже — те предпочитали черный монохром, ну или черно-бело-красные сочетания, полумрак, старомодные свечи. Я нахмурилась — если это не демон меня спас и забрал, то кто меня сюда притащил?

В большой комнате было очень ярко, даже аляповато: малиновый балдахин над разноцветным покрывалом кровати, алое белье, монолитная каменная мебель с налепленными сверху узорчатыми пластинами с драгоценными камнями, стены, покрытые яркими гобеленами с различными сценами. Я подошла осторожно поближе: сражения, мрачные пейзажи мира Ядра, какие-то жуткие ящеры в небе. Многочисленные магические светильники. Окон в моей комнате не было — только две двери. Одна заперта, наверное, входная. Вторая вела в небольшую, вполне современно устроенную ванную, ярко-зеленого цвета с вкраплениями золота. Я обрадовалась — это мне и нужно. Сделала все дела, попила воды из под крана, поискала в шкафу еще какую-нибудь одежду — ничего, и вернулась на кровать ждать прихода моего спасителя. Или тюремщика?

Я уже почти снова уснула, как входная дверь начала отворяться.

Темный. Невысокого роста, с кряжистым, чуть перекрученным телом, напоминающим старую корягу. Шипы, когти — все как положено. Серые кожаные крылья за спиной, грубое лицо с длинным носом, отвисшей кожей и желтоватыми клыками. Черные глаза внимательно и чуть иронично меня осматривают. Жуть жуткая короче.

Я ответила не менее внимательным взглядом.

— Ну ты и страшный, мужик… Или… мне стоит называть тебя «папочкой»?

Ну да, есть у меня особенность — когда я нервничаю, то начинаю «думать» вслух. Кое-кто кое-кого может сейчас и убить за мой длинный язык. Но сухр только засмеялся громоподобным смехом.

— Похожа, ох похожа!

Я дождалась когда он перестанет ржать и спросила

— Твой дом?

— Да

— А как тебя зовут?

— Тараэр

Хм. Вот это интересно. Не думала что меня назвали в честь отца. «Тара» между прочим на многих языках значит «жизнь». Он явно ждал ответного имени и тоже удивился, когда я сказала

— Таралиэль.

Ну да. Эльф, дающий жизнь. Из-за имени, не совсем соответствующим моей сути, надо мной тоже издевались.

Мы продолжали внимательно изучать друг друга. Не знаю, что видел Тараэр, но я довольна быстро привыкала к устрашающей внешности моего родителя. Конечно, ни мужественным, ни даже симпатичным для большинства рас он не был — не знаю, как выглядели их женщины, но внешность мужчин была довольно неприятная, а бронированная чешуя и клыки выглядели угрожающе. Но в целом — сухр и сухр. Глаза живые. Сожрать не пытается. Поселил в приличном месте — значит мучать не будет. Кажется. Не знаю, к сожалению, как сухры к детям относятся — но могу предположить, что если явился на зов, потому что из второго портала в горах вылезал именно он, то должен неплохо относиться. Вот это первым делом и выясним.

— Как ты зов услышал?

— Все дети сухров при зачатии получают нашу печать.

— Чтобы защитить или чтобы найти и убить, если что?

— И то и другое — Тараэр смотрел на меня внимательно. Называть его папой я все таки не могла, ни мысленно, ни вслух.

— Знал что я… существую?

Нахмурился и отрицательно мотнул головой. Значит печать не чувствуется, пока не призовешь. Пожалуй, преждевременно пока спрашивать, есть ли у меня братья и сестры — а вдруг, не дай Тьма, окажусь единственным ребенком и меня запрут в этих копях навечно? На сегодня достаточно потрясений.

Я, как ни странно, не боялась и не ненавидела его. Да, не искала когда выросла — лезть в Ядерные горы полуэльфу и расспрашивать там об истории, произошедшей пару десятков лет назад было чревато. Маму я в детстве пыталась расспросить, но она либо молчала, либо отделывалась общими фразами, что все было ужасно и она хочет забыть о произошедшем. Вот только она не подумала, что есть у светлых эльфинь одна особенность, о которой мне стало известно, когда я повзрослела. Зачать ребенка светлая может только тогда, когда этого захочет.

— На тебе очень много… блоков. Я убрать сначала хотел, но увидел что большинство были поставлены добровольно — вырвал меня из размышлений голос Тараэра

— Темная и светлая сила слишком…любят борьбу, особенно когда они равнозначны.

Кажется, я его сильно удивила.

— Но твоя мать не была сильна магически.

— А ты?

— Высший

Так, пытаюсь сообразить. Высшие есть у многих, в том числе у эльфов, демонов, вампиров и драконов. Значит и у сухров. Высшие — это иной уровень мага, изначально очень одаренного и обладающего к тому же определенными специфическими особенностями, в зависимости от расы.

— У мамы в роду был высший, ко мне от него сила перешла. Если честно, то лучше бы не переходила — так бы я просто была сильным темным магом, а так получилось ни то, ни другое — все силы уходили на борьбу… сил. Чем старше становилась — тем хуже.

Он ничего не ответил, только пожевал губу задумчиво.

— А вы, сухры… Это кто? Про вас мало что в книгах написано, только картинки видела.

— Удивительно что ты вообще знала, что я сухр

— Соседи просветили — поморщилась я. Это тоже осталось без комментария.

— Согласно нашим легендам, в момент столкновения миров, горы с драконьими гнездами провалились вниз в мир Ядра. Демоны встретились с драконами и появились сухры. Думаю, мы потом еще много кого… вобрали в себя. Поэтому такие…

— Страшные? — Тьмаааа, ну чего я прицепилась у его внешности

— Ну может для эльфиек и страшные — Он скривился. — Но мы магически одаренные, не очень многочисленные и с множеством… скажем так, возможностей. А у тебя есть вторая ипостась?

Я удрученно кивнула

— Страшная? — его глаза засмеялись. Я неуверенно улыбнулась:

— Ага. Только я с ней не могла управляться и пришлось… запечатать.

Родитель нахмурился.

— Это не очень полезно. Но мы поговорим на эту тему потом, ты устала, наверняка. Поспи, потом пришлю тебе какой-нибудь еды и прогуляемся.

Ого. Меня не будут держать взаперти. И даже все покажут — между прочим, живых свидетелей происходящего в Ядерных горах практически не было в верхних мирах. Или я тоже не буду потом живым свидетелем? Но важно было задать другой вопрос.

— Тот демон…

Черные глаза живо в меня впились и Тараэр опередил:

— Ты вообще как с ним познакомилась и печать получила?

— Случайно

Папочка недоуменно поднял брови, но я не стала пока объяснятся, самой было надо кое-что узнать

— Он что-нибудь сделал или… сказал?

— Он то тебя и вылечил в основном. Я так, по мелочам уже — сухры не сильные целители, я с твоими ранами не справился бы. А ты почти умерла, так что он… отдал довольно много энергии. А потом сказал…

— Что?

— Чтобы я забирал тебя и восстанавливал. Он сам потом тебя убьет.

Тьма. Кажется мои проблемы многограннее чем я думала.

Проснувшись снова, обнаружила в комнате почтительно ожидающую служанку, из бесов. Она помогла мне помыться и накрыла на стол: это было достаточно непривычно, но уж если родитель распорядился обращаться со мной, как с принцессой, возражать не стоило. Судя по разнообразию еды, принцесс здесь откармливают на убой. На завтрак подали любимые эльфами фрукты, муссы, и жареное мясо, яйца, какие — то тягучие водоросли, бурду весьма странного вида, которую не смогла идентифицировать, холодную нарезку из рыбы и мяса и даже сыры, распространенные в среднем мире. Я ограничилась омлетом и теперь с любопытством рассматривала одежду, которую целым ворохом вывалили на кровать еще две служанки.

Многочисленные объемные рубашки, широкие брюки, перехваченные на талии и у щиколоток завязками, палантины и шарфы выглядели довольно непривычно. Все из плотных, но гладких и блестящих тканей ярких цветов: изумрудной, синей, алой, ярко-желтой. Под них полагалось надеть шелковую штучку, похожую на квадрат ткани на тонких бретельках, с цветочной вышивкой. И мягкие кожаные полусапожки, также расшитые золотыми нитями. Я выбрала зеленую тунику, нижнюю тряпочку под цвет и ярко-синие брюки. Волосы мне заплели наподобие короны и украсили огромного размера заколкой с голубыми камнями. На ноги и запястья надели широкие серебряные браслеты; а чтобы я не потерялась во всем этом великолепии, подвели глаза и подкрасили губы красной помадой. Ну красота же! Дорого, богато. Главное, по размеру всё — рост у меня, видимо, как у местных, а система завязок на одежде позволяла легко менять ширину нарядов.

Меня проводили к отцу и представили его, наконец, должным образом, как главу Дома Сапфиров. В общем-то, я не зря думала на счет принцессы. Он взял меня под руку и повел по извилистому коридору, похожему на бесконечный лабиринт, выгрызенный в скале.

У каждого Дома была своя территория для проживания, а также собственные месторождения, в нижней части гор; Дому Сапфиров принадлежали все добываемые корунды. То есть, собственно, сапфиры, которые могли быть цветом от прозрачных и желтых до ярко-синих, самых ценных. И рубины всех оттенков красного. Добычу и управление месторождениями каждый Дом осуществлял самостоятельно. На что тратить полученные деньги также решал глава, и определенную долю вносил в общую казну, за счет которой существовали различные государственные организации.

— В том числе армия?

— Ну, — Тараэр усмехнулся — думаешь кто-то на нас рискнет напасть? Впрочем, несколько веков назад демоны из одиннадцатого Круга, самого близкого к нам по расположению, попробовали.

— И?

— Сухры — и мужчины, и женщины — сильные боевые маги, обладатели боевой ипостаси. И не менее любимы Тьмой, чем демоны. От нас не убудет тут же армию организовать. Так что напавших мы довольно быстро отбросили, а потом их свои же добили: никому не нужно это противостояние было, не разберется другая раса в особенностях Ядерных гор.

Мы вышли на поверхность и я застыла на несколько минут, открыв рот от удивления. Насколько хватало глаз, до самого горизонта стояли горы с изломанными вершинами. Был день, небо выглядело ярко — красным, и на этом фоне многочисленные острые пики казались черными, а четко очерченные линии напоминали гигантских существ, застывших навечно в самых прихотливых позах. Пространство между горами было заполнено провалами пропастей и серебристыми ниточками: я присмотрелась — это оказались широкие веревочные лестницы. Просто издалека они казались невесомыми и тонкими. Мы стояли на широком балконе на такой головокружительной высоте, что облака стелились под нами. Я задрала голову вверх: выше нас ничего не было, зато, перегнувшись через перила, поняла, что нахожусь в каменном городе, который длится бесконечно вниз по вертикали: пещеры с горящим огнем, лестницы и дороги, открытые окна с витражами и причудливые гигантские скульптуры, высеченные прямо в монолите, очертания залов и дверей. Соседние горы также были расцвечены всполохами пламени, то тут то там проглядывали барельефы и колонны, баллюстрады с огромными пустотами. И всюду порхали сухры — их перепончатые крылья могли довольно долго носить своего владельца между горами.

Суровый и очень… мужской мир.

— А женщинам у вас тут как? — спросила я смущенно.

— Не притесняем — рассмеялся сухр. — Физически они не сильно по мощи или магии от мужчин отличаются. Но не жаждут управлять Домами, всего три главы сейчас в Совете. Женщины больше любят заниматься ювелирным делом: мы ведь торгуем не только необработанными камнями, но и граненными, и драгоценностями.

Да уж, наслышана. Сколько историй и войн из-за этих невероятных камней! Например, «Алмазная слеза» Первого Императора: за него сухрам отдали порядка десяти тысяч существ в служение. Слезу эту потом не раз воровали у постоянно меняющихся владельцев, убитых самым изощренным способом. Вот только новым хозяевам камень удачи тоже не приносил. Алмаз изначально напоминал огромное яйцо абсолютной прозрачности, на пару тысячелетий он пропал в Темные времена, чтобы потом всплыть уже в разрозненном виде: один из кусков стал «Голубиным сердцем», размером с детский кулачок, осевшим в сокровищнице одного из эльфийских королей. Другой — впечатляющим квадратным бриллиантом с забавным названием «Печать доверия», за который вот уже несколько веков судятся несколько человеческих императоров. И, наконец, был создан «Кленовый лист», ставший королевской реликвией друидов: те, в общем то, к драгоценностям были равнодушны, но и они дрогнули перед красотой и мощью камня.

Или вот «Пламя души». Идеально круглой огранки, ярчайший рубин с мою ладонь. Существует легенда, что камень очень долгое время находился во владении драконами, а потом те великой милостью за особые заслуги подарили его мифическому Победоносному, архивампиру, прервавшему какие-то страшные войны и объединившему немало государств Мира Корон. Потом новая мировая война и новые владельцы — уже человеческая династия, здесь сведения становятся точнее. Около тысячи лет назад потомок этой династии, дочь слишком рано ушедшей императорской четы и вдова не менее рано ушедшего воителя, влюбилась в красивого юношу. Двадцатитрехлетняя императрица и не знала, что этот красавчик был заслан по распоряжению соседнего государства. Юноша должен был увлечь молодую вдову, получить престол и способствовать в дальнейшем объединению двух стран. В девушке пробудились нерастраченные чувства, и она, под влиянием порыва, сделала своему избраннику истинно королевский подарок: передала рубин, как символ любви. Тот же, однозначно, сглупил: забыл обо всех договоренностях, и, вместо того чтобы получить не только камень, но и прекрасную деву и империю в придачу, с камнем сбежал. Не так чтобы далеко, всего лишь на другой конец континента, где был убит, а камень долгое время считался безвозвратно утерянным. Безутешная поначалу императрица узнала всю подноготную этой истории и направила войска на подставившего её монарха. Что там точно произошло неизвестно, но спустя пару лет уже не воюющие, а влюбленные соседи поженились и весьма успешно правили объединенными государствами. И были весьма счастливы, причем императрица не раз говорила, что заплатила за это великое счастье великим соблазном. Камень снова всплыл спустя несколько веков: в одном из полуразрушенных замков на территории Мира Земли нашли тайную сокровищницу с золотом и драгоценностями. Драконы потребовали тогда камень назад, раз уж вампиры и люди не могут его удержать. И владеющий на тот момент замком монарх оказался весьма разумен: отдал «Пламя» и задобрил драконов, получив от них множество уникальных знаний и поспособствовал тем самым развитию своего государства. А рубин вернулся к драконам и сейчас он часть наследства Огненного Рода: камню нашли место в главном королевском венце.

Когда горы из верхних миров рухнули вниз, провалились не только драконьи гнезда; камни тоже оказались перемещены с места своего происхождения и за счет этого сконцентрировались в богатых россыпях. Так и получилось, что сухры завладели самыми ценными и уникальными месторождениями; несколько гораздо более бедных жил нашли в срединных мирах, там же вполне успешно осуществляли добычу золота и серебра. А Миру Грез остался только жемчуг из теплых морей, и добыча «драконьего стекла» — прозрачного, гибкого и очень прочного материала, из которого делались особые реликвии.

В Ядерных горах добычей занимались, в основном, сосланные преступники, и немного наемников по контракту.

— А восстановленные? — спросила я с опаской

— Ты имеешь в виду мертвых, которых подняли наши некроманты? Рабочий, если умирает не от бессилия, может об этом попросить, мы обычно не отказываем. Его еще на пару лет хватает, зато он в сознании и вполне наслаждается отсутствием болей, усталости и возможностью пожить немного на этом свете

Хм, как то у меня не ассоциировалось понятие «наслаждения» с поднятыми мертвецами, но что уж там. Не мне с этим разбираться.

— Хочу тебе кое-что еще показать — сказал родитель и направился в сторону лестницы, ведущей вниз. Надеюсь не в самый низ. Я не горела желанием рассматривать месторождение в непосредственной близости: могу себе представить, что может твориться в тамошних подземельях. Мрак, огонь и умирающие каторжники. Видя мои сомнения и страх, Тараэр только ухмыльнулся:

— Я не потащу тебя в копи, если ты так боишься, хм, темноты. Но недавно найденную россыпь желтых сапфиров ты должна увидеть.

Он подал мне руку, помог спуститься в отдельную залу и подвел к небольшому стационарному порталу — в горах можно было перемещаться и так. Мы вышли в другом помещении, немного прогулялись в привычном мне уже мраке лабиринта и оказались, наконец, в отдельной большой пещере, освещенной множеством магических светильников. Я в который раз за сегодня замерла в восхищении.

Да, пещера тоже была из камня, и она была… живой. Прожилки невероятного блестящего золотистого и коричневого цвета были похожи на дышащие раковины морских моллюсков, утыканные кораллами и кристаллами. Те то перемешивались между собой, то выступали на несколько сантиметров от поверхности. И все это витиеватым узором покрывало почти трехметровую стену. Двое рабочих аккуратно очищали небольшой участок друзы мягкими щеточками.

— Будешь отковыривать? В смысле, добывать? — поправилась я быстро

— Нет пока. Мы можем себе позволить просто любоваться.

Я и любовалась, бережно прикасаясь к сияющим кристаллам кончиками пальцев. От камней исходило невероятное очарование и спокойствие. Они ведь ценились не только за редкость, стоимость или красоту, став универсальным платежом во всех мирах; любой драгоценный камень уже заключал в себе магию. Не светлую, не темную, а собственную. В руках же хорошего ювелира или артефактора он мог и вовсе превратиться в невероятной мощи магический предмет.

Алмазы приносили счастье, делали его владельца храбрее и увереннее в себе. Но при неподобающем использовании могли тянуть силы: не раз и не два, расследуя случаи медленного угасания того или иного богача, выяснялось, что был он слаб духом, а потому бриллианты его потихоньку уничтожали. Аметистом можно было вылечить такие пороки как пьянство, азартные игры. Постоянное же ношение аметиста делало практически невозможной измену: как супружескую, так и среди вассалов.

Бирюзу называли камнем влюбленных: ею обменивались супружеские пары. Крупный оникс жаждали заполучить все правители — он делал их еще более успешными, но и с ним стоило быть осторожным. У существ со слабой магией оникс эту магию мог перекрыть. Опал — камень моряков, воинов, искателей и ждущих их семей, помогающий поддерживать надежду и искать правильную дорогу. Он придавал твердость решениям и уверенность в поступках. Изумруд — универсальный лекарь, отлично помогал определять яды, а также являлся универсальной магической защитой. У мамы было несколько изумрудных подвесок и она очень ими дорожила.

Сапфир же и рубин — камни любви, притягивающие женское счастье, привлекающие мужчину и способные, при должных магических усилиях, приворожить его на всю жизнь. А еще сапфир отлично успокаивал, настраивал на добродушный лад и дарил радость даже в самых грустную пору.

Я улыбнулась отцу и получила не менее открытую улыбку в ответ. Мне, определенно, нравился этот сухр и как он себя со мной держит. Но хорошо, что пусть я и единственный его ребенок, наследовать Дом не смогу. А еще я поняла, что устала: я ведь едва отошла от смертельного боя, а тут столько новой информации и впечатлений. Но, прежде чем вернуться в покои, хотелось прояснить еще один вопрос:

— Сколько я должна здесь пробыть?

— Сколько хочешь. Ты не пленница

После обеда — или ужина — и долгого оздоравливающего сна, подумав, решила задержаться в гостеприимном Доме. Во-первых, мне хотелось полностью прийти в себя. Во-вторых, поближе познакомиться с отцом и его жизнью — неизвестно, когда еще будет такая возможность, может и не пригласит больше.

Мама довольно удачно накануне всех моих приключений уехала в Черноземье собирать какие-то уникальные травы для своих снадобий, так что мое отсутствие в городе не заметила даже. Друзьям же я, как только определилась с планами, отправила гонца с письмом — и уже к вечеру читала ответ. Хоть межмировой портал в Ядерных горах один, быть дочерью главы Дома оказалось весьма выгодно. С письмом я не зря поторопилась: из ответа поняла, что фактически застала на пороге воинствующую четверку, которые, исследовав место моего падения, обнаружили следы порталов в нижний мир, и собирались уже меня разыскивать. Особенно рвался Асалас: слава всем богам, целители его отлично залатали. Да и ректор, как выяснилось, тоже не остался в стороне от этой истории. Ну еще бы, не мог же он пропустить такое фееричное появление умирающего эльфа и его окровавленных друзей в целительском крыле Академии несколько дней назад. Поручив Синь уладить все формальности с нападением — хотя кого они там найдут, главных зачинщиков то убили — а также с моим вынужденным отпуском «по болезни», я сосредоточилась на физическом восстановлении и изучении местных обычаев.

Вместе с Тараэром, которому очень приятен был мой интерес, мы посещали ювелирные мастерские и некоторые другие Дома с визитами, обедали в шикарных ресторациях, в том числе в здании Совета: в нем не только заседали, там же были многочисленные магазины, огромные залы для приемов, общественные службы, улицы с лавками и площади. Я пропадала в общественной библиотеке, она здесь оказалась не чета нашим: сухры ведь ни в какие Академии своих детей не отправляли, у них были собственные школы и несколько академий по различным направлениям деятельности, также обучение брали на себя сами Дома и их наставники. Поэтому место это было популярным и полным редчайших изданий. Я старалась не отвлекаться на уникальные книжные экземпляры, а читала про местные традиции, но руки так и норовили добыть печатную ценность и хоть краем взгляда глянуть на запретное в другом месте заклинание или истинную историю какого — нибудь государства.

Главенство над драгоценными Домами передавалось не сыновьям, а сильнейшему из обученных преемников и окончательно подтверждалось на общем Совете, состоящем из двадцати двух глав — по числу Домов. За неверную политику, противоречащую процветанию Дома, Совет мог и раньше, чем глава запланирует уход на покой, его поменять. На Совете же решались все общие вопросы относительно Ядерных гор, в том числе, устанавливались цены на драгоценные камни и металлы, определялась внешняя политика. Главы имели равные права, хоть камни и продавались по разным ценам, но это, скорее, был манок для чужестранцев: сами же сухры все драгоценные камни считали равнозначными. В Ядерных горах судебная система строилась на основе «права сильного», как и у демонов. То есть глава Дома, если было необходимо, сам решал каким образом поступить с преступником или нарушителем. Дела между домами или связанные с внешним миром решал Совет коллегиально. В наших мирах, в принципе, такой расклад был довольно частым: в человеческих империях господствовало схожее «право выскокородных». Распространены были и суды справедливости и чести. А вот в мире Корон, где я практиковала, чаще всего встречалось прецедентное право. Читая толстенные книги по законам сухров, я никак не могла отделаться от мысли, что чего то не хватает. И, наконец, поняла чего.

— А что у вас с браком?

— Каким браком?

— Я не нашла никаких законов относительно супружеских пар.

— Так у нас их и нет. Ни законов, ни пар.

У меня в прямом смысле челюсть отвисла. Даже у демонов был институт брака, не жили вместе только бесполые особи — те же ангелы и парочка полуэнергетических рас, слитых чуть ли не в единый организм. Остальные всегда искали себе пару, или несколько пар, женились с самыми разными традициями, разводились с самыми страшными скандалами и вообще для законника брак и брачные договора — хлеб насущный. А тут вообще нет понятия супружества!

— И как же вы?…

— Да нормально — Тараэр засмеялся. Он вообще со мной много смеялся, из-за чего я часто ловила немного удивленные взгляды его помощников и друзей — Мы не влюбляемся, не ревнуем, не испытываем потребности рожать детей или жить с кем-то всю жизнь, не имеем необходимости с кем-то делиться переживаниями или объединяться ради выживания рода. Готовим для дома преемников из сухров — и не одного, на всякий случай. Живем долго, расселяться по миру не планируем, потому отсутствием наследников или продолжения рода вовсе не тяготимся. Так что все вольны по обоюдному согласию и ради обоюдного удовольствия посещать спальни друг друга, а если возникает такое желание — можно зачать ребенка, причем воспитывать его будет Дом, чье влияние на кровь окажется сильнее.

— Как это?

— У каждого Дома есть свои особенности, которые меняют состав крови и наделяют определенной силой или способностями. Понять, какому Дому принадлежит ребенок, может любой родитель или глава практически сразу по рождении.

И тут у меня возникло небольшое такое подозрение, почему когда-то от Тараэра сбежала моя весьма романтично настроенная мама. Для которой любовь, брачные заветы и свадебные церемонии, а также совместно воспитание детей были вовсе не пустым звуком. Уж точно не потому, что он её мучал или принуждал — в этом я уверилась. Не такой он… сухр. Но подробности маминых переживаний я не стала выспрашивать, во-первых, ему и не понять их, а во-вторых, не все тайны собственных родителей должны перестать быть тайнами. Я бы, правда, узнала, как она попала в его Дом, но отец отделался неизменным смешком: ты еще спроси, говорит, как мы тебя делали.

Мне начинало нравиться это мрачноватое место с жесткой иерархией и скрытыми далеко внизу котлованами, я даже начала симпатизировать внешнему виду сухров: женщины, кстати, мало отличались от мужчин что в боевых ипостасях, что в обычном виде, разве что кожа была более розовая и гладкая, ну и грудь имелась. Когда я полностью восстановилась и даже приступила к своим магическим тренировкам я, немного смущаясь, попросила Тараэра помочь мне научиться оборачиваться. Само пребывание в Ядерных горах и знакомство с расой, к которой я принадлежала, сделала меня значительно терпимее к боевой ипостаси и темной сущности. Да и благодаря ректору, неоднократно объяснявшему мне, что большая часть моих проблем была не столько в растущей и неуправляемой силе, сколько в том, что я или другие пытались подавить отдельные мои сущности и магические дары, убедило меня в правильности моих действий. Так что я была решительно настроена полюбить и эту часть себя

Тараэр лично занялся снятием блока и моим обучением, не стал наставникам передавать. Я не совсем понимала, почему он так со мной возится, ведь, как у главы, у него наверняка много обязанностей. Но была благодарна, что он мне уделял столько внимания, сколько требовалось, и ни разу не отказывался помочь.

— Что ты знаешь о боевых ипостасях?

— Ну… они сильнее, их можно вызывать по своему желанию и демоны, например, чувствуют себя более естественными, что ли, в этом виде

— И у демонов и у сухров есть как бы это назвать… внутренняя сущность. Она более магическая, более животная, больше принадлежит Тьме, нежели нам самим. Управлять этой сущностью несложно — если ребенок не погиб еще в утробе, раздираемый противоречиями, значит сущности смогут сосуществовать всю жизнь, являясь одновременно и единым организмом, и двумя частями целого. У оборотней немного не так: они могут потерять контроль над своим внутренним зверем, могут вообще уйти от облика человека и превратиться в животное. У нас же сознание всегда остается одним, но меняются эмоции, чувства, чувственные ощущения, сила. Сексуальные отношения в боевой ипостаси это нечто невероятное.

— Если все так замечательно, то почему бы не ходить так постоянно?

— Есть причины. Холодные, взвешенные решения трудно принимать. Плюс устаешь гораздо быстрее, всего больше требуется: пищи, магического резерва, места. Выгораешь быстро; если бы мы жили в таких ипостасях постоянно, быстрее умирали, срок жизни сократился бы наполовину.

— То есть нахождение в обычном теле экономичнее?

— Ну да. Что еще важно: если ты заметила, в боевой ипостаси демоны и сухры становятся больше — меняется не только сила, но и масса тела, в этот момент магия как бы становится материальной, дополняет нас. Демоны раза в полтора становятся выше, у них появляются крылья, ну понятно — рога копыта и когти, меняется структура кожи — она становится плотнее, жестче, в некоторых местах происходит ороговение: в районе паха, груди, живота. Мы же похожи на летающих ящеров — уже не драконы, но еще не змеевики, видела такую расу?

— На картинках.

— Будучи в боевой ипостаси мы становимся сильны не только физически, но и магически. Но творим уже совсем иные заклинания, нежели в обычном виде. Если получится, ты почувствуешь это — станешь проводником Тьмы и сможешь выпускать ее непосредственно во внешний мир. Это не твой внутренний ресурс и не черпание силы: ты становишься именно руками, глазами, телом Тьмы. Её частью. И не обязательно убивать — возможностей у Тьмы много, и для жизни, и для защиты. Наша сущность отлично летает, хотя получится у тебя и не сразу: ты слишком долго прятала её. Крылья разрабатывать будет сложно. Может еще возникнуть проблема, что ты при сильных эмоциях будешь неожиданно для себя переходить в боевую ипостась, но это решаемо. Плюс, из-за того, что ты не обучалась обращению с детства, будут сложности и с поведением

— Поведением? Ты же говорил что сознание остается мое?

— Остается, но эмоции, ощущения, переживания — все становится острее и сильнее, ты просто не будешь до конца адекватной и уж точно не будешь особо рассудительной. Боюсь, первые годы ты просто будешь… истеричкой.

Отлично. Таралиэль — ящерица-истеричка. Я обхватила голову руками и неожиданно для себя расхохоталась.

Следующую неделю я не забуду никогда. После снятия блока мы начали потихоньку учиться выпускать боевую ипостась — и прятать ее назад. Это было больно, очень больно, потому что означало каждый раз прорастание ящерицы изнутри маленькой меня. Тараэр учил меня блокировать болевые рецепторы, но получилось далеко не сразу. Хорошо еще, что благодаря умелым и мягким действиям ректора и моему изменившемуся отношению, моя светлая часть и сила не пытались подмять под себя или навредить темной боевой ипостаси.

Когда я, почти без слез и криков, научилась оборачиваться, Тараэр подтащил меня к огромному зеркалу.

— Ты очень красивая в этом виде — смотри. Наши женщины получаются ниже, толще и грубее в боевой ипостаси, а ты, наверное именно из-за светлой крови, белоснежная, тонкая — никогда такого не видел!

Я внимательно себя рассматривала, будто впервые видела.

Волосы мои оставались черными, лицо практически не менялось — только немного вытягивалось вперед, глаза становились еще больше и черный зрачок практически полностью закрывал их. Я действительно становилась выше ростом, на затылке и вдоль всего позвоночника топорщились перламутровые треугольники. Грудь — о да, у меня появлялась шикарная грудь — покрывалась очень твердой перламутровой же чешуей, которая тонкой дорожкой спускалась вниз и полностью закрывала все пространство на бедрах. Это хорошо, потому что в боевых ипостасях одежда не предусмотрена. Ноги и руки оставались обычными, только более сильными и длинными, правда пальцы загибались и отрастали когти. Ну и появлялся толстый длинный хвост, похожий на змеиный. А еще из лопаток вырастали огромные кожистые крылья, сияющие белизной.

Я рассматривала себя и рыдала от восхищения. Ненормальная. Видимо те самые эмоции в действии. Но что уж делать, если я всю жизнь считала саму себя и свои внутренние сущности чем-то неправильным и уродливым, а тут мне показали, какая я на самом деле, и я впервые действительно увидела? Я не могла справиться с эмоциями восторга, свободы и ощущения полноты мира вокруг. И как это я себя лишала такого удовольствия? От нахлынувших чувств я просто выпростала крылья и взмыла вверх, чтобы тут же весьма болезненно упасть.

— Я же предупреждал — Тараэр аккуратно помог мне подняться — крылья вообще нетренированные. Так что давай потихоньку — сначала научимся их правильно открывать, плавно отрываться от земли и опускаться, а потом и до полетов дойдем.

Пора было уезжать — ждали друзья, работа, учеба, я и так много пропустила, да и отец заверил, что я смогу навещать его в любое время. Но перед отъездом пригласил на бал: посмотреть на знать мира Ядра действительно было интересно. Я уже готовилась к приему, как дверь открылась и зашел Тараэр:

— Решил предупредить тебя

— О чем?

— У нас балы устраиваются несколько раз в год и для домов, и для клиентов. Обычно, на бал мы приглашаем всех высших демонов. Они редко откликаются, но мы не можем не позвать своих основных покупателей, а они… в общем все эти светские штучки им особо не интересны, только если что-то надо, приходят. И сегодня мне сообщили, что Седьмой Круг отправляет сюда свою делегацию — Тараэр смотрел на меня, прищурив глаза

— И что?

— Понимаешь, я, как глава Дома, знаю в лицо всех высших демонов Тринадцати Кругов

— Все пять тысяч? — блеснула я неожиданно знаниями и сглотнула. Что-то меня начало подташнивать. Какое-то предчувствие нехорошее мною овладело.

— Ну, практически — Тараэр кивнул — И в общем-то я узнал «твоего» демона еще тогда в горах, просто не стал тебя пугать. Но и прятать тебя не намерен, сама понимаешь.

Тьма. Демонский мир он такой.

— Он… высший? — прошептала я

— Близко.

— Из приближенных к Его Темнейшеству? — пропищала я

— Почти.

— Только не говори мне, что…. - в голосе у меня была безнадежность и предчувствие скорой смерти

— Ага. На тебе печать Правителя Седьмого Круга

Тут я, конечно, позорно хлопнулась в обморок.

Я сидела на кровати и кусала губы.

Судорожно пыталась вспомнить, что я знаю о правителе седьмого круга, но эти данные не утешали. Слыл жестоким, но не беспричинно, достаточно молодым, но несколько веков пожил. Не являлся наследником, а стал Правителем, потому что убил соперников и предыдущего Темнейшего — значит силен. Было три жены: одна исчезла бесследно, другая погибла вместе с их маленьким ребенком, третью он казнил. Вполне возможно, первых двух тоже: демоны скоры на расправу.

Да если кто узнает, что я «случайно» получила печать Правителя, меня свои же растерзают на клочки! Потому что такая печать — это верный способ этого Правителя разозлить. Разозленный правитель — плохой правитель, он мог расстроиться и ненадолго выпустить Тьму поиграть. После этих игр обычно оставались пепелища на месте крупных государств. Демонские правители и высшие демоны были мирам жизненно необходимы, потому что они сдерживали изначальную Тьму, сосредоточенную внутри Ядра. Сдерживали из интереса, наблюдая как живут и размножаются все остальные, и как только этот интерес у них пропал бы, то все четыре мира накрыло бы Тьмой: светлые бы сгорели, с остальными не совсем непонятно. Есть также предположение, что ангелы удерживают примерно так же Свет в Мире Грез, но с изначальным Светом проблем, как с Тьмой, не было — он был крайне рассеян где то за пределами верхней планеты и, несмотря на все усилия Ангелов, не пытался сконцентрироваться и принести угрозу. Поэтому демонов злить не стоило.

Особенно не стоило злить высших. Особенно — правителей и их приближенных.

Разозлить их могло даже то, что ты попал в их поле зрения. Поэтому никто не имел права заходить в то же помещение, что и Правитель, без его на то разрешения. Никто не имел права говорить с Правителем, пока тот не спросит. Целовать Правителя вообще никому не приходило в голову. А уж вызов так и вовсе приравнивался к смертному приговору.

Поскольку я умудрилась нарушить все правила, отец, по хорошему, должен был меня отмыть, накрасить и преподнести торжественно на блюде. И чего он молчал, на что рассчитывал до этого? Что демон забудет все те оскорбления, что я ему нанесла? Он ведь не просто имеет право убить меня, но и всю мою семью. Надеюсь, хоть отца это не затронет, но тот вроде сам силен и так просто не дастся. А вот мне, скорее всего, не поздоровится.

Пришлось очнуться от обморока и надеть красивое платьице — длинное, полупрозрачное, откровенное, с какими-то тесемочками. Умирать в такой красоте точно не хотелось. Волосы распустила, глаза густо накрасила, а лицо было и так бледное от нехороших мыслей. Сапфиры и рубины примотала вокруг платья полосочками — глядишь, предложу забрать камни, а не мою жизнь. Хоть я и храбрилась, но меня трясло от страха и противоречивых эмоций: от страха понятно, почему, а вот с эмоциями было сложнее. Мне ведь ужасно хотелось рассмотреть того, кто пусть невольно, но защитил меня, да определил, фактически, два последних месяца моей жизни.

Вечером меня проводили в бальный зал, но от волнения наслаждаться роскошным торжеством не получалось. Я не видела ничего перед собой; стояла, стенку подпирала, пока не пришла та самая делегация. Появление демонов не пропустишь: тринадцать высших демонов и демонесс в черном замерли на входе, будто позволяя оценить их мощь и красоту, а затем двинулись в глубину зала. Правитель шел посередине и даже среди высших выделялся ростом и ощущением страха, которое он транслировал. Я нервно сглотнула. Хорош невероятно, если так можно отозваться о моем будущем убийце! Длиннющие черные волосы, распущенные по традиции — убить, между прочим, могли, они живые. Черный же венец с острыми, заточенными краями. Черные глаза практически без белков на очень бледном, высеченном из мрамора лице с бескровными губами и щеками. Очень красивом, совершенном лице — я даже у вампиров не видела такого совершенства. Мощная шея, широченные плечи, обнаженный торс и руки. Его тело прикрывала лишь легкая портупея и кожаные брюки, да кожаные сапоги. На гладкой груди сверкал символ власти: огромного размера амулет, усыпанный драгоценными камнями, в виде абсолютно круглого Ядра. Такой подвесочкой легко пришибить кого и покрупнее, чем я. Рядом шли двое Советников, если я правильно разбираюсь в регалиях. Невероятной красоты блондин с расслабленным и даже веселым лицом — такого точно не стоит недооценивать. Одет также, как Повелитель, лишь подвеска поменьше. И еще один брюнет, чуть ниже, грубее, но мощный, со злыми, цепкими глазами и руками, подрагивающими от желания пришибить кого-то.

Остальных я не стала рассматривать. И так понятно, что все плохо.

«Мой» демон скучающе обвел глазами собравшихся. Он то точно всё повидал за те сотни лет, что добивался власти, удивить его было нечем. Это я в свои двадцать с хвостиком ничего еще не успела, да и вообще, веду себя плохо, живу весело, а потому, видимо, недолго.

Тут холодные и равнодушные глаза Повелителя встретились с моими, и что-то в них промелькнуло. Ух.

Смотрит.

Может пойти упасть ему поваляться в ноги? Нет, оскорбится еще….

Ааааа, Тьма, идет ко мне! Причем один, остальных отпустил взмахом руки. Хорошо, что у стенки стояла, а то упала бы. Я во все глаза смотрела на демона и как-то даже пропустила, что справа появился Тараэр и вцепился в мою руку.

— Защищать будешь или отдашь? — прошептала я ему

— Попробую защитить, а потом посмотрим.

Чуть слезу не пустила от благодарности. Все — таки чудесный у меня папочка, зря его мама бросила.

Демон приблизился и навис над нашим семейством. Даже в мирном виде он был под два метра ростом. Я кое-как сделала реверанс и робко улыбнулась. Повелитель кивнул, правда, в сторону сухра, а мне приказал властно.

— Со мной пойдешь.

— Зачем? — пискнула я и поморщилась от своей дурости. Об этом свидетельствовал и чувствительный пинок, доставшийся от отца. Но голос Тараэра был спокоен и уверен:

— Темнейший, прошу оставить в живых мою единственную дочь.

Кажется, демон удивился — ну да, в мире Ядра такие просьбы неуместны. Зато скуки у него в глазах уже не было и он перевел чуть напряженный взгляд на Тараэра:

— Что мне за это будет?

— Все лучшее из камней, что захотите увезти — ого, какое предложение! Не уверена что столько стою. Спасибо, папа! Согласится или нет?

Демон нахмурился

— Я подумаю, — махнул рукой и двинулся в сторону одной из ниш. Я поползла следом, понимая, что сейчас все может закончиться.

Зачем я ему понадобилась? Убить и раньше мог. Или просто не спасать. Хотел, может, при всех убить, в назидание? Демон, наконец, остановился и повернулся ко мне.

— Объяснись.

Я сначала не поняла что именно он хочет услышать, но потом начала говорить. Правду. И про проникновение в замок во время приема, и про случайно падение, про печать и про зарвавшегося Альгула, про суд и про бой, ну и как осталась у отца. Говорила и видела, что в его глазах появляются какие то искры. Не скука, точно. Смех? Неужели я его сумела удивить своими идиотскими поступками? А демоны ведь удивление ценят. Нечастая у них эмоция. Я остановилась и перевела дыхание, ожидая вердикта.

Он как-то неоднозначно и тяжело на меня посмотрел и кивнул собственным мыслям

— Живи

Фух. Обязательно.

— А печать снимете? — выпалила, не подумав.

Да знаю, несусветная наглость с моей стороны, но попробовать то стоило? Хотя, может и не стоило — уже в следующее мгновение я хрипела, придушенная сильной рукой с когтями.

— Ну нет, так нет, — прошептала, а демон рыкнул, отпустил и ушел.

Я сползла по стенке и почувствовала невероятное облегчение. Не убил. Не покалечил; что придушил слегка, так сама виновата, это ерунда, за пару часов залечу. Не забрал себе, то есть пока что я свободна и вольна отправляться в свою прежнюю жизнь.

Вот только печать не снял и что дальше делать не сказал.

Глава 7

— Пожалуйста, вы должны мне помочь! Кроме вас и обратиться не к кому…

Невысокая растрепанная человечка в возрасте, из зажиточных горожан, смотрела на нас умоляюще. За стойкой натирал пивные кружки господин Юрко и тоже посматривал в нашу сторону. Он то и направил сюда посетительницу, отрекомендовав, как хорошую знакомую, но теперь справедливо нервничал: в приличных местах было не принято тревожить клиентов какими-либо просьбами.

Асалас нахмурился. Прошел месяц с моего возвращения, а он продолжал меня сопровождать повсюду, даже на занятиях порывался присутствовать, не обращая внимание на уверения, что всё уже хорошо и никакой опасности мне не грозит. Про работу слышать не хотел, смурнел на мои робкие попытки заняться чем-то, кроме учебы, и по этому поводу переругиваясь с уже заскучавшими от безделья оборотнем и великаном. Понятно, что навечно посадить нас в уютный безопасный домик он не мог, но, как к наиболее пострадавшему, мы к нему прислушивались и никуда пока не лезли. Я прилежно посещала занятия, выполняла все домашние задания, полностью восстановила пробелы и даже имела определенные успехи на тренировках с ректором. Эльф также продолжил со мной тренироваться, правда, все больше сосредоточился на боевых навыках, потому как «тебе пригодится». Мне кажется, тот факт, что тогда он не смог меня защитить от вампира, очень сильно ударил по его самолюбию. Асалас корил себя, что я подверглась таким испытаниям. И я видела, что он все чаще порывался поговорить со мной, останавливаясь в последний момент: меня это нервировало. Я не была готова ни к признаниям, ни к своим ответам. Дело не только в печати. Пусть демону, чтоб его, я оказалась не нужна, и печать Правитель не снял из вредности, но она вовсе не была единственным препятствием на пути к моему личному счастью.

Женщина, нервно сжимающая платок возле нашего стола, и неуверенный, но умоляющий взгляд хозяина таверны, с которым у нас были достаточно хорошие отношения, выбили нас из состояния размеренного существования, в котором мы пребывали последнее время. Но Асалас все-таки сказал извиняющимся тоном:

— Мы не беремся сейчас ни за какие дела. Если у вас проблемы, то стоит обратиться к городским стражам, на то и существует такая служба.

— Так в том то и дело, что обращалась, с них ведь всё и началось. А теперь они и вовсе меня не слушают, и уже готовы погубить моего мальчика! А я знаю, что он невиновен… Если вы мне не поможете, то назавтра судья Гатас и Второй Прокурор Юго приговорят его к смерти, они явно дали мне это понять!

А вот это уже интересно. Если и были неприятные нам личности в городе, так это вышеназванные господа. Не раз их имена звучали в связи друг с другом, и вокруг них крутились темные личности и истории. Эти дородные законники человеческой расы часто устраивали совместные показательные суды и, ходили слухи, что за решения по этим судам им платили золотом. Прижать их хотели многие; но боялись их еще больше. Даже мы, однажды, чуть не пострадали от произвола этих господ во время одного из дел, что отставило надолго у меня чувство гадливости и неуверенности в собственных силах. В общем, история привлекла наше внимание, и даже Асалас уже не стал возражать, когда Глак приглашающим жестом пододвинул шестой стул. Женщина уселась, расправила платье, еще раз судорожно вздохнула, собираясь с мыслями. Я краем глаза увидела, что господин Юрко облегченно выдохнул и занялся, наконец, своими обязанностями на другом конце таверны.

— Рассказывайте — Синь ободряюще кивнула

Иринда Калиш была горожанкой в третьем поколении, женой букиниста с Трелистной улицы и матерью двоих уже взрослых детей — двадцатипятилетнего Прута и восемнадцатилетней Амери; собственно из-за них все и произошло. История началась довольно давно, с год назад, когда очаровательная Амери столкнулась на улице с оборотнем. Тот, известный ловелас и разбойник, обратил внимание на пышущую невинностью и молодостью девушку, но внимание неприятное. Преследовал он её весьма настойчиво, делал гадкие намеки; но ничего совсем ужасного не происходило, да и брат девушки держался рядом. Оборотень то появлялся, то пропадал. С месяц назад Амери познакомилась с соседским юношей, у них возникли отношения, которые вполне могли привести к свадьбе, но оборотень объявился снова и юношу того избил, да так, что тот оказался в больнице. Естественно, почтенному семейству это не понравилось: они обратились к стражам, а когда обидчик появился снова, тому пришлось иметь дело сначала с воинственно настроенным Прутом, а затем и со стражниками. Оборотень, сыпя проклятиями, все-таки убрался, и все уже надеялись, что история закончилась, но несколько дней назад произошло совсем уж странное.

Ночью в дом Калиш пришла стража и взяла Прута под арест по обвинению в убийстве этого самого оборотня. Ямаррршша нашли заколотого ножом, и, якобы, кто-то видел молодого человека, выходящим из его дома в ночь убийства. Да и всем известно было в том районе, в том числе и страже, о напряженных отношениях между молодым Калишем и Ямаррршшем. Беда еще в том, что именно в ту ночь Прут отсутствовал в городе, уезжал один по делам отца, но выяснять подробности никто не стал: посадили в тюрьму и тут же было назначено заседание. Шокированные родители отправились к судье и обвинителю, но те только разводили руками, и, более того, жаждали крови. За межрасовове убийство парню грозила смертная казнь. Даже в Коллегии стряпчих никто не взялся за защиту. В таких делах убийца считался виноватым априори и выступать в Суде Одного была практически бессмысленно, да и заведомо портить отношения с неприятно известными личностями мало кому хотелось. Вот и бросилась Иринда ко всем знакомым, выспрашивая, может есть кто из независимых наемников, или адвокатов сможет помочь.

— Не мог он его убить, не мог! Да, матери в этом деле доверия нет, но вы поймите, Прут парень не глупый и прекрасно знал, кто первым бы попал под подозрение. К тому же, он действительно уезжал по делам, и вернулся с результатом, но не слушает нас никто! Нам даже не разрешили поговорить с ним ни разу за все эти дни.

Дело откровенно дурно пахло. Ведь проверить, выезжал и въезжал ли Прут в город, можно легко: на выезд разрешение, конечно, не требовалось, но въезд городская стража регистрировала. И, даже если предположить, что сначала он убил, а потом уже отправился по делам, с чего ему идти убивать тайно, а не сделать это в честном поединке, защищая честь сестры, когда любой суд, и наш в особенности, будет только за? И кто в здравом уме сунется в дом к оборотню ночью — неужели тот бы дал себя спокойно заколоть? Но больше всего мне не понравилось вмешательство Гатаса и Юго. Отчего такое пристальное внимание от высоких персон?

Я переглянулась с друзьями и увидела, что все они пришли примерно к таким же выводам. И понимали, что отказать в этой ситуации не сможем.

— Мы вам поможем — сказала я за всех. Иринда всхлипнула и благодарно схватила меня за руку. — Теперь я задам вам несколько вопросов, а вы должны максимально подробно мне ответить на них, времени мало.

До утра, на которое было назначено заседание, мы успели проверить, что регистрация въезда Прута в Абан-кай действительно существовала; а также выяснить все подробности ареста и взаимоотношений оборотня и семейства Калиш. Мы также узнали адрес оборотня и, по-знакомству, разжились информацией, что тело убитого было отдано на изучение судебным экспертам.

Народу в зале суда было немного. Группа законников стояла у деревянного барьера и тихонько переговаривалась между собой; на скамьях для посетителей сидели немногочисленные родственники. Стол судьи был пуст, впрочем, как и кафедра обвинителей, и клетка, в которую усаживали подсудимых. Я решительно пробралась к первой скамье, ближайшей к клетке, надеясь расспросить хоть немного Прута. Но планам моим не суждено было осуществиться: обвиняемых ввел целый наряд стражников. Они довольно грубо втолкнули их в клетку и встали так, что подойти оказалось невозможно. Я услышала прерывистый всхлип со стороны семейства Калиш, которые присутствовали, конечно, в полном составе. Прут — его я узнала по описанию — выглядел не очень хорошо: грязный, избитый, и далеко не благоухающий после нескольких суток в камере. Но я не стала тратить силы на жалость или еще какие эмоции, а отошла в сторону и села в одиночестве.

Наконец, появился секретарь судьи, а далее зашел сам господин Гатас.

Он держался так, будто данная работа являлась для него просто скучным мероприятием, досадной помехой; неудобством, с которым приходится мириться и отрываться ради этого от завтрака. Вслед за ним зашел и Первый Прокурор Юго. Похоже, от завтрака их оторвали обоих. Меня это покоробило. Несмотря на то, что косвенно я с ними пересекалась, в лицо они меня не знали. Боюсь только, после этого дела ко мне начнут присматриваться, и, вполне возможно, чинить препятствия. Но я давно и осознанно выбрала свой путь и была уверена в его правильности. В конце-концов, их должности не вечны, а миров много.

Первым рассматривали дело об убийстве на бытовой почве. Старый тролль, исполобья глядящий на окружающих, защиту не брал и вину не отрицал. Да и был отрешен и спокоен. Задумчиво пожевав губу, судья Гатас отправил его, в наказание, на рудники. Тролль на это только пожал плечами: прожил он долгую жизнь и вполне готов был закончить её где-то в Ядерных горах.

Вторым вызвали моего подзащитного. Прута проводили к специальной скамье и приковали к цепи, втиснутой в каменные стены. Кандалы не были магическими, поскольку рассматривались дела не-магов, но тяжелые и давили своим весом на и так обреченно поникшего юношу. Я вышла вперед, чем заслужила, наконец, внимание двух тучных господ. Они не ожидали, что кто-то вступится за человека. Юго зачитывал обвинение и полный перечень доказательств и отягчающих обстоятельств. Судья лениво кивал каждый раз, когда слышал утвердительные интонации: он не слушал, значит, заранее принял решение по этому делу. Прокурор только замолчал, как судья Гатас открыл рот, чтобы огласить приговор.

— Защита готова сказать свое слово.

Прут вздрогнул и посмотрел, наконец, на меня. Судья с лязгом сомкнул челюсти, а прокурор уставился в таком удивлении, будто заговорила стенка. Но нарушить процесс не могли даже эти старые прохиндеи — скандал был бы необратимым. Гатас нахмурился и буркнул в мою сторону:

— Защита, представьтесь.

Я слегка поклонилась:

— Таралиэль, адвокат господина Калиша — хорошо, что эльфам не обязательно использовать свою фамилию. Во время судов я представлялась только по имени — не хотела, в случае чего, тревожить маму или нашу почтенную Академию — Уважаемый суд, я располагаю неопровержимыми доказательствами невиновности моего подзащитного, потому требую полноценного рассмотрения дела.

— Кхм, кхм — кажется, судья всё никак не мог поверить, что какая-то пигалица смеет прерывать процесс, который уже должен был быть закончен. Он посмотрел, нахмурившись, на прокурора, потом на стражу и, наконец, снова на меня. Я спокойно ожидала; он сам должен был сказать следующее слово, а я ни повода не дам обвинить себя в неуважении суду. Наконец, разражаясь, Гатас шумно вздохнул и выдавил:

— Ну и где ваши доказательства?

Конечно, никаких доказательств у меня не было — мы просто не успели их собрать за ночь, а запись в регистрационной книге въезда еще ни о чем не говорит. Если бы я использовала этот аргумент, то его легко бы отмели, а дальше все пошло бы по запланированному сценарию. Нам надо было необходимо найти что-то посерьезнее, а еще лучше — настоящего убийцу, но для этого нужно было время.

— Как вы знаете, согласно праву на расследование, а также по закону о рассмотрении дел об убийствах, доказательства должны быть представлены только на Суде Трех. Защита требует соблюдения данного закона и заявляет о необходимости нового заседания.

Фух. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже погибла, причем дважды — прямо в лоб мне бы прилетело от судьи Гатаса, а слева от Прокурора Юго. Но все необходимые формулировки были сказаны, а отказать мне, в общем для Дор — Камараби праве, противозаконно. Я же при этом добивалась отсрочки — это, во-первых. А, во-вторых, судей на Суд Трех назначал Верховый, это значит что, кроме Гатаса, там будут еще двое, настроенных непредвзято. Так что шансы на справедливое решение возрастали многократно.

В зале стояла гробовая тишина. Судья же дернулся и зашипел:

— Суд удовлетворяетсссс требование защщиты и назначает Суд Трех на завтра на 9 утра и надеюссссссь у вас действительно будут заявленые доказательсссства, иначе мы подумаемссс, что вы просто издеваетесссссь над законом!

Угу, действительно. И топчусь на могилке порядка. Вот только завтра меня не устраивает.

— По закону о времени заседаний и согласно прецеденту Порт-Самуэла адвокат имеет право о назначение суда не менее чем через двое суток и не более, чем через месяц. Поэтому защита воспользуется своим правом на перенос рассмотрения дела на утро послезавтрашнего дня.

Я аж передернулась от вида их лиц. Хорошо, что господа не были магами, а то бы ощутила много чего неприятного еще. От грохота молотка подпрыгнули даже скамейки.

— Да будет так!

Я снова поклонилась, стараясь не замечать многообещающих взглядов, которыми обменялись судья и прокурор и, ободряюще кивнув семье Калиш, отправилась на выход. После подобного унижения мне, конечно, не разрешат пообщаться с Прутом, но не думаю что это что-то бы дало — посмотрев на него сегодня я точно уверилась, что он не совершал никаких преступлений.

Моя работа состояла в том, чтобы сводить на нет судебное дело, выстроенное против обвиняемого. Мне нужно было взять каждое мельчайшее доказательство и вывести его из процесса, разбив напрочь или заменив своим. Беда в том, что подобные сфабрикованные дела практически не рассматривались на доказательной основе: судья имел право на основании одних только обвинений принять решение, не особо вдумываясь в его правильность. А стража, при этом, не горела желанием собирать какие-либо улики для защиты. Законники действительно в такой ситуации оказывались бессильны, здесь требовалась совместная работа не только адвоката, но и умелого наемника, который бы смог в кратчайшие сроки найти достаточно, чтобы выгородить подсудимого. Вот потому — то госпоже Калиш повезло: в нашем лице она наняла практически единственно возможную команду, да к тому же, мы, в силу отсутствия должных званий и обязательств, не боялись вызвать гнев властьимущих. Брать то с нас было нечего.

Пока я торчала в суде, Глак и Рекена, которым более чем кому либо возможно было договориться с оборотнями, отправились в район, где проживал убитый. Сведения, которые они собрали, к сожалению, были не слишком подробными и обнадеживающими. Соседи разговаривали неохотно и как- то запуганно. Но хотя бы выяснилось, что один из них действительно видел в ту ночь выходящего из дома Ямаррршша человека. Глак еще уточнил — какого человека, на что получил ответ, что, кто их разберет: пахнет как человек, высокий, крупный, темный. И, конечно, был ли то некий господин Калиш, оборотень не знает, потому как с господином Калишем не знаком. Глак, умница, сразу скинул информацию на артефакт, чтобы его потом приняли на суде. Синь же расспросила районных судебных экспертов, чтобы выяснить, кому досталось тело на исследование и вызнала таки имя, что было большой удачей. Так что за обедом у всех было что рассказать.

Нужно было решать, что делать дальше. Может попробовать найти стражников и выяснить, по каким причинам они пошли к оборотню? Убийство было совершено накануне, никто никаких звуков борьбы не слышал, а запаха соседи еще не могли почувствовать — значит кто-то этих стражей специально направил. Но это была бы пустая трата времени: даже если выяснить имя, ничего кроме настороженности и нервозности стражей это не даст. Поэтому мы решили снова разделиться. Рекена отправился к продавцу редких книг, к которому и ездил той ночью Прут, чтобы заручиться поддержкой и получить точную информацию. Глака, как наиболее сильного физически, мы отрядили сопровождать семейство Калиш прочь из города: не нравилась мне вся эта ситуация и стоило обезопасить их, пока дело не разрешится. Мы же втроем поехали к судебному эксперту.

Нас встретили вполне любезно; оборотня там, конечно, уже не было — клан оборотней обычно очень быстро забирает тело, чтобы сжечь согласно традициям, а еще чаще и вовсе не позволяет освидетельствовать. Тут просто повезло, что тело обнаружили человеческие стражники и не поставили клан в известность сразу. Целитель, подрабатывающий судебным экспертом, нашел свои записи, да и вспомнил подробности. Описал оборотня, отметил силу парня, да необычную татуировку, в виде прошитого насквозь кольца на запястье. Он подтвердил, что орудия убийства при убитом не было, но это по всем признакам нож: плоский, примерно двадцати сантиметров длиной

— Удар был очень точным — сердце остановилось сразу и проходил он… в общем убийца нанес удар как-бы сзади и слева, именно под таким углом вошло лезвие. Оборотень умер мгновенно, наверняка, даже рыкнуть не успел.

— Можете предположить, что это был за нож? Или насколько силен был тот, кто его вонзил?

— Такая форма ножей очень распространена — я его постоянно встречаю в жертвах поножовщин, им пользуются повсеместно именно из-за удобства. Острый, легкий и при этом очень прочный и длинный, что позволяет проткнуть практически любые сущности. Но удар был, конечно, мощным — шкура у оборотней даже в человеческой ипостаси плотная, а тут пробило с первого раза.

Я позволила включиться воображению. Чтобы так ударить, как описал целитель, необходимо было стоять очень близко. Но чтобы оборотень повернулся к кому-то спиной и подпустил — он должен был не просто знать своего посетителя, но и доверять ему. Что-то еще меня смущало

— Слева — Синь тоже задумалась — такой удар слева и сзади ведь невозможно нанести правой рукой, а значит он бил левой.

Отлично. Крупный, темноволосый, сильный человек, по меньшей мере одинаково владеет обеими руками, умело пользуется ножом, вполне возможно, не чужд семье разбойников. Картина вырисовывалась не очень приятная, но однозначно еще дальше уводившая подозрения от довольно тонкокостного блондина Прата.

Мы оставили Синь копировать экспертную запись и показания целителя, а сами с эльфом вышли на улицу. Куда дальше? В нашем городе сотни тысяч существ и немаленькая их часть не дружит с законом. Искать среди них нашего убийцу будет весьма непросто, нужны были еще зацепки. К тому же, необходимо было понять мотив убийства: оно было явно совершено хладнокровно и совершенно неожиданно для Ямаррршшша. Да и как привязать все это к Гатасу и Юго? Кажется, пора отправиться к нашему осведомителю. Гном Бээр был тем еще пройдохой, оправдывающим свое темное имя, но он кое-что должен нашей компании, потому вряд ли откажется поделиться последними сплетнями.

Гном вышел на звук колокольчика и слегка поморщился при виде меня. Я не стала демонстрировать близкое знакомство, а, несмотря на отсутствие других клиентов, с преувеличенным вниманием рассматривала многочисленную утварь, расставленную на полках. Господин Бээр слыл законопослушным лавочником, чем же он занимался на задворках помещения никого не касалось. Потому я восхищенно цокала языком, беря то одно изделие, то другое, а затем, наконец, обратилась к хозяину.

— Говорят, неспокойно что-то стало в округе, уважаемый.

— Да мы как-то и не почувствовали пока — спокойно ответил Бээр.

— Да как же не почувствовали? Вон в двух кварталах отсюда оборотня убили недавно — прям ножом в сердце закололи, представляете? И ведь непонятно кто убил — то на любовные дела намекают, то на разбойничьи разборки.

— Да неужто? — почти натурально изумился гном — Вот разбойники обнаглели! То ходят к добрым гражданам, дерут подать за то чтобы их не трогали, то между собой устраивают невесть какие кровожадные распри.

— А что — в ужасе прижала я ладони к щекам — неужто осмеливаются брать какие монеты с честных лавочников? Неужто мало того, что налоги нашему городу платят все горожане — так еще и разбойников кормить приходится? И как же стража то такое допускает?

— Ну, — гном расправил бороду и отряхнул и так безупречный сюртук — доподлино то нам неизвестно, у нас то, слава Повелителю, все спокойно, но некоторые улицы и страдают. Ходят такие слухи, что появились там лихие люди. Да только стражам до тех улиц не добраться — там силы помощнее действуют, в случае чего и у стражей головы полетят, да награды. Но вам беспокоиться не о чем, прекрасная барышня, вы от таких ужасов далеки, то все больше на Пятилистной происходит, да в Среднем квартале. А вот если утварь какая моя понравится, сразу зовите — ни монетки не накину, отдам за сколько брал.

Солнце уже клонилось к закату, но на улицах было пока людно: горожане спешили по домам, либо же праздно прогуливались вдоль многочисленных витрин и таверен. Мы с эльфом, оставившего ради такого мероприятия свой надменный вид, медленно шли вдоль Среднего квартала, разглядывали выставленные диковинки и изо всех сил изображали влюбленную парочку, что-то бурно обсуждающую. Проходящие мимо девушки заглядывались на Асаласа: идеальные черты лица, пухлые губы, светло-серебристые волосы в хитроумном плетении. Благодаря пребыванию в Академии и нашему умению наживать неприятности, эльф, в отличие от своих сородичей, был не просто высоким и стройным, но и нарастил немаленькую мускулатуру, так что там было на что посмотреть.

В итоге, я выбрала того, кто мне был нужен, для надежности покрутилась еще, глядя на чуть глуповатую и словоохотливую толстушку и решительно направилась в небольшую булочную. Долго восхищалась хлебом и сдобой, привлекая внимание хозяйки, и, наконец, завела нужный разговор с эльфом, в непосредственной близости от любопытных ушек.

— Ах, вот бы и нам открыть лавочку прямо на этой улице. Посмотри, какие здесь все замечательные, как много людей! К тому же, цветочных лавок поблизости я и не видела, а значит наши горшочки, семена да травы будут иметь успех — я повисла на руке эльфа, преданно заглядывая тому в глаза, и, конечно, булочница не удержалась.

— Молодая пара хочет открыть цветочный магазинчик в нашей округе?

— Да! — я открыто и преданно смотрела на симпатичную горожанку, — Мы из другого города, но решили перебраться в Абан-кай — очень уж нравится нам у вас. Но мы — тут я понизила голос, вынудив женщину наклониться поближе — немного побаиваемся самостоятельно работать, если вы понимаете о чем я. Вот мои родители владеют магазинчиком в другом городе, так там, — я вовсе перешла на доверительный шепот, — есть определенные люди, которые присматривают за порядком, за отдельную, конечно, плату.

— Ну — булочница тоже внимательно посмотрела по сторонам и зашептала — и здесь такие молодчики объявились, мы пока и не знаем как к этому относиться — но вроде много монет не берут, а спокойствие обещают.

— Ну, это ожидаемо — я удовлетворенно кивнула, — вот только, как вы понимаете, кому отдавать монеты, а кому нет? У нас то и дураки находятся, что каждому, кто с разбойничьей рожей в лавку зайдет, отмерять пятаков.

— Да что ж не понимать тут — булочница аж всплеснула руками — они все мускулистые, молодые — не больше двадцати пяти, у них татуировка есть специальная на запястье, круглая такая с палочкой.

Что ж, мы более менее все выяснили на данный момент. Я перевела тему на более нейтральную, еще немного поболтала со словоохотливой простушкой и рассталась с ней почти подругами. Мы с Асаласом углубились в пустеющие улицы и, неспешно шагая, продумывали следующий шаг. Ни Глак, ни Рекена еще не вернулись в город, Синь, скорее всего, отправилась в Академию, а нам пора бы сужать круг поисков.

И в какой-то момент мы поняли, что уже не одни.

Вряд ли они нас выследили, скорее, поджидали, полагая, что мы сунемся с расспросами именно в этот квартал. При народе напасть не рискнут, но людей становилось все меньше: уже стемнело и несколько дюжих молодчиков, среди которых ощущались и оборотни, и люди, планомерно наступали со всех сторон, пытаясь нас взять в кольцо и отсечь от мирных горожан. Кажется, ничего не оставалось, как юркнуть в ближайшую подворотню и сбежать, что мы и сделали в ту же секунду.

Бежать было неудобно: неровная мостовая, то тут то там попадающийся крупный мусор и куски каких-то деревьев, да слишком извилистые лабиринты улиц. Тем более, что в любой момент за поворотом мог оказаться тупик. Мы выбрались в какое-то безлюдное пространство между каменными стенами домов и в тот же момент несколько преследователей выскочили с другой стороны. Значит, будем драться. В конце-концов, это не вампиры, и, главное, не маги. Я выпустила насколько боевых снарядов, одновременно накрывая нас защитным куполом, вдруг кто артефакт какой припрятал. Асалас же достал свою шпагу и встал в боевую стойку. Люди отступили — с нами им не сравнится, а вот оборотни перевоплотились и кинулись на нас двоих. К сожалению, купол защищал только от магии: нескольким центнерам зубов и шерсти он не был помехой. Я завизжала, когда моей руки почти коснулась оскаленная пасть, но в следующее мгновение животина заскулила и бросилась прочь: Асалас ощутимо полоснул волка по морде и груди. К сожалению, обращаться в боевую ипостась быстро я пока не могла — не хватало сноровки, мне надо было сосредоточиться, а какое тут сосредоточение. Поэтому я просто призывала Свет и швырялась горящими снарядами в людей и волков: людям мои заклинания сильно навредили, но оборотни были не так просты, потому продолжали нападать, раз за разом натыкаясь на умело орудующего шпагой эльфа. Наконец, раненые волки отступили. Но могли прийти и другие, поэтому мы снова побежали изо всех сил.

Не знаю, сколько продолжалось это бегство: мы окончательно заблудились в темноте и незнакомых поворотах. Я осознавала, что больше так не могу — в боку кололо, одежда промокла и тяжелым грузом повисла на теле. Но каждый раз, когда я хотела остановиться, эльф возражал и продолжал тащить меня за руку, а потом уже, когда я окончательно обессилела, поддерживал за талию. Преследователей давно не было слышно, начался дождь, значит, он смоет наши следы. К тому же я вспомнила полезное заклинание на уничтожение запаха, что также нам должно было помочь. Наконец, Асалас всмотрелся внимательно в один из проулков, решительно потянул меня за руку, впихнул в какое-то незаметное углубление между двумя домами и позволил замереть.

Он тяжело дышал и не надо было быть эмпатом, чтобы ощутить волны злости и страха, которые исходили от обычно доброжелательного эльфа. Я понимала, что боялся он не за себя, а за меня, и злился, что снова допустил такую ситуацию. Мы стояли вплотную друг к другу и нас потряхивало от резко похолодавшего воздуха и пережитого боя. Ноги совсем меня не держали, и я прислонилась спиной к стене; Асалас навис надо мной, закрывая от дождя, и прижал чуть подрагивающими руками. Он потихоньку начал приходить в себя, дыхание выровнялось, и ненависть, направленная на преследователей, чуть притупилась.

— Тара, это невыносимо, что ты постоянно рискуешь жизнью — хриплым от эмоций голосом прорычал эльф.

— Не только я — успокаивающе прошептала. — Моя жизнь никогда не была спокойной, ты прекрасно это знаешь, и никогда не будет — ни из-за профессии, что я выбрала, ни из-за моей силы. Или прошлого. Поэтому надо просто смириться и принять её такую, как она есть. И себя тоже.

— И с печатью? С ней тоже надо смириться?

А причем здесь это? Я подняла голову и встретилась с горящим глазами Асаласа. В них было страстное ожидание, неуверенность, боль и страх; такой мощный коктейль чувств, что я просто не успела закрыться, они обрушились на меня со всей полнотой, ввергая в собственный водоворот сомнений и переживаний. Я не могла оторвать от него взгляд. И не могла сказать неправду.

— Снять её не так просто — проговорила я осторожно — и демон не согласился…

— Но ты бы хотела?

— Каждый хочет иметь свободу выбора.

— А если бы он у тебя был? Что тогда? Смогла бы ты… ответить на мои чувства? — решительно, даже как-то отчаянно, прошептал Асалас и нежно взял мое лицо в ладони. Мы стояли в каменной нише, уже не замечая ни холода, ни влаги, стекающей по нашим лицам и смотрели друг на друга так, будто видели впервые. Я никогда не думала даже, что получу первое в своей жизни признание в такой ситуации.

И никогда не думала, что смогу отказать.

Близкий, родной мой. Брат. Да, я могла бы быть с Асаласом и мне было бы с ним хорошо. Но имела ли я право поступить так с его жизнью? Со своей жизнью? Не любить, но быть вместе? Начать нашу жизнь со лжи — и множить её день ото дня, пока она не погребла бы под собой и меня саму, и наши отношения? Я всхлипнула, чувствуя как прорывается моя собственная боль, и, наконец, покачала головой

— Прости меня

Асалас дернулся, застонал сквозь зубы, но не отпустил меня и не отшатнулся, а еще сильнее прижал к себе, будто пытаясь насладиться пусть коротким, но настоящим мгновением близости, и согреть своим теплом.

— Каких богов я прогневал, когда познакомился с тобой, Тара? — горько прошептал эльф куда-то мне в шею. Он сжимал мои плечи и спину, а я нежно гладила его по голове, легко касаясь мокрых волос. Как бы я хотела, чтобы все было по-другому, чтобы я могла ответить на его чувства! Даже печать не остановила бы меня тогда — я бы преследовала Правителя до тех пор, пока бы он не снял её, ну или нашла бы другой способ, пусть через годы, но нашла бы. Но он был моим другом — лучшим другом, и я теперь молила Тьму и Свет, чтобы он встретил ту, кто его полюбит с той глубиной, что он, несомненно, заслуживает.

Я тоже крепко обняла эльфа и прошептала снова, глотая слезы:

— Прости меня.

Я проснулась еще затемно и осталась лежать, таращась в потолок. Потолок был так себе — с неровной штукатуркой и грязными потеками. Но когда мы вчера осторожно выбрались из нашего убежища и быстро пошли по незнакомому району, было уже слишком поздно, чтобы искать какую-то приличную гостиницу. Что первое попалось, там и улеглись. На соседней кровати еще спал Асалас.

Оставались всего сутки, а мы пока далеки от нашей цели. Мозаика складывалась: видимо, Гатас и Юго и были как раз теми законниками, что поддерживали и покрывали разбойников, а то и сами придумали эту дань в надежде обогатиться. Убитый Ямаррршш, как раз, из сборщиков, да и убийца, судя по всему, тоже: конкурента он бы просто не пустил в дом вечером. Не было даже косвенных улик ссоры, а значит мужчина изначально заявился с определенными намерениями. Что они не поделили — непонятно, возможно, несдержанный оборотень в чем-то провинился, не угодил. Вот его и убрали; и, судя по всему, убийство организаторы решили скрыть не только от общественности, но и от своих, чтобы не было лишних волнений. Так что они подставили Прута, не испытывая при этом, понятно, моральных сомнений. На самом деле, если бы они не взялись лично топить паренька, то никто не обратил бы внимание на это дело, и оно быстро бы завершилось казнью. Но Гатас и Юго решили взять «справедливость» в свои руки и привлекли наше внимание.

Я сомневалась что нам удасться доказать причастность судьи и прокурора ко всему происходящему, но я и не ставила себе такой задачи: пусть выводят их на чистую воду специально обученные люди. Мне было важно найти убийцу, указать на него, или же найти у него орудие убийства, чтобы окончательно стало понятно, что Прут невиновен. Только вот где его искать? Как узнать его имя? У нас есть полное описание и род деятельности, не хватает самой малости.

Тут меня осенило.

Следовательские архивы. Не мог тот человек не засветиться в каких-то еще делах.

Срединный квартал и близлежащие улицы, на которых, в том числе, жила семья Калиш, относились к центральному городскому округу, а со следователями этого округа я была хорошо знакома и даже дружила. Я уже ходила в волнении по комнате и разбудила тем самым Асаласа. Рассказала ему о своих выводах и мы отправились в сторону участка. Только сначала переоделись в купленную в первой же лавке чистую одежду и позавтракали.

В архив мы попали легко — я сказала, что ищу кое-какую информацию для своего нового дела и для этого мне необходимо было изучить приметы местных разбойников, что попадались на разных кражах и хулиганствах или были замечены в чем предосудительном. Меня здесь знали и не противились; да и не являлось это какой секретной информацией. Мы несколько часов потратили на то, чтобы выяснить три имени, подходящих под описание. Теперь необходимо было переговорить с кем-то из стражей или следователей, но осторожно — если нарвемся на того, кто в этом замешан, нам несдобровать. В Главном Следователе участка я была уверена, за ним точно не числилось ничего плохого, но его внимание пока не стоило привлекать. Так что я наведалась в кабинеты рангом пониже, да осторожными расспросами выяснила, что один из трех найденных преступников за решеткой, второго не было видно уже с год, а вот третий, некий Чар Болло, давно находится под присмотром, жил неподалеку, но пока ни на чем крупном не попадался. По приметам выходило, что это именно он: двадцать четыре года, человек, владеет навыками боя холодным оружием, несколько раз попадался на мелком хулиганстве — но отделывался штрафом. И, что окончательно меня убедило, — он левша.

— Где бы мне его встретить, чтобы поговорить, а? — умоляюще я посмотрела на старого орка, которому регулярно носила вкусные булочки — Я честно-честно буду осторожной, мне просто надо кое-что выяснить, и, по-хорошему, встретиться бы нам с ним в кабаке каком, да так, чтобы это не бросалось в глаза.

— Да что я буду скрывать, тебе любой скажет что все наши разбойнички давно уже облюбовали трактир «Старый Хыч», что на Двенадцати листах.

Я чмокнула орка в морщинистую щеку и выпорхнула из участка. План почти готов, но надо было сначала подготовиться и переодеться.

В переполненном темном кабаке взрывы смеха перемежались отборной руганью, а слабые попытки певички развлечь публику фривольными песенками — выяснением отношений и звоном разбитого стекла. Магические светильники едва справлялись; в помощь им были чадящие свечи и огонь крупного камина, который давно уже прикрыли кованой решеткой. Уж слишком многочисленные ожоги были на посетителях после массовых драк. Огромные столы и стулья потеряли мягкость и цвет дерева, пропитавшись насквозь разлитым вином и самогоном; за каждым столом сидело не меньше четырех головорезов, то тут, то там мелькали грудастые потные официантки, отзывавшиеся грубым смехом на чувствительные щипки. Были тут и женщины для утех; некоторые уже нашли себе клиентов и сидели на их коленях, ничуть не стесняясь плотоядных взглядов. Другие пока бродили между столов в поисках, кто больше заплатит — насилия они не боялись, папаша Ру строго следил, чтобы цыпочек, попадающих в это место, не обижали. Потому те и с радостью приходили сюда подцепить кого на часок, а если повезет — то и на всю ночь, для чего на втором этаже были открыты вполне приличные номера. Вот и еще одна фигуристая крошка, с тонкой талией и крашеными рыжими волосами возникала то тут, то там, привлекая к себе внимание. Размалеванное лицо не скрывало некоторую молодость и милость женщины, а потому к ней многие тянули лапы, но она пока со смехом уворачивалась.