Таралиэль. Адвокат Его Темнейшества (СИ)

Я попыталась увернуться от мощных рук с когтями, но только беспомощно повисла, хрипя и болтая ногами в метре над полом, когда он схватил меня за щею и поднял, для надежности придерживая отросшими волосами. Хвост, крылья — все было мгновенно блокировано, а затем взбешенный Высший просто зашвырнул меня через всю комнату. Я ударилась о каменную кладку и почувствовала хруст и сильную боль в районе лопатки.

Значит, одно крыло сломано, теперь и улететь не смогу.

— Он все равно тебя найдет — прохрипела я чужим голосом

— Найдет. Но спасти тебя не успеет.

Демон бросился ко мне. Я хотела попробовать призыв, что сработал однажды, но не успела и этого — когти чужака полоснули по груди, вскрывая грудную клетку, а затем распороли горло. Я чувствовала, как хлынула кровь, унося с собой мою силу и жизнь.

Неужели так все и закончится?

Внезапно, что-то отшвырнуло моего убийцу. Правитель. Он взревел, увидев в каком я состоянии, но не стал тратить время на уничтожение наглеца, посмевшего расправиться с его игрушкой — того увела появившаяся тут же стража. Жить мне оставалось считанные секунды; из-за половинчатости я не могла восстанавливаться также быстро, как демоны и сухры, и просто погибала от потери крови. Правитель вспорол когтем свое запястье и прижал его к моему рту.

— Пей — прорычал он.

Я сделала глоток, закашлялась, но, понукаемая злющим демонюкой, старательно глотала живительную жидкость. Меня наградили высшей ценностью, что обладают Верховные. Без сомнений и промедления. Кровью, смешанной с самой Тьмой. Я подумала о том, как странно устроены наши миры: демонская кровь была способна вылечить даже от смертельных ран, а светлая кровь эльфов давала демонам невероятную силу.

Я чувствовала, как затягиваются мои раны, как восстанавливается горло и легкие, как перестает идти кровь, а темная пелена, уже, практически, поглотившая меня, отступает. Снова жива. И в который раз мне следует быть благодарной. Да, всё, что происходит со мной опасного последнее время, связано с этим демоном — но спасать то он не отказывается.

— Спасибо — я прошептала, все еще опасаясь использовать связки в полную силу.

Демон посмотрел на меня, будто пытаясь что-то понять, вздохнул, поднял на руки и открыл портал прямо в мою комнату.

Ведомые молчаливому указанию, в комнате тут же засуетились бесовки — две бросились в ванную; видимо, чтобы быть готовыми отмывать мое окровавленное тело. Две уже расстилали кровать. Правитель осторожно усадил меня на кресло и сжал мое плечо:

— Я скоро вернусь. Мне надо отдать распоряжения и поговорить кое с кем, — Судя по его исказившемуся лицу, я не сомневалась, кто будут те двое, с кем он собирался разговаривать. — А когда я вернусь, ты будешь ждать меня.

Глава 11

Невыполнение демонских просьб и приказов, согласно канону какого-то дремучего года, настолько дремучего, что не помнил никто из ныне живущих — да и мертвых уже не о чем было спрашивать — каралось многократной смертью. Высший Гаэр, известный при жизни не по собственному имени, естественно, а по званию "Могильная Яма», этот канон пару тысячелетий назад уточнил и дополнил. Наглеца было необходимо утопить, затем оживить, применить к нему два пыточных набора — номер два и номер одиннадцать — затем немного поработать с ним остро заточенной пилой и, после очередного оживления, сжечь. А пепел развеять.

Мой демон труды Гаэра то ли не читал, то ли решил проигнорировать, так что, несмотря на то, что после событий этого вечера я уснула, не дождавшись Его Темнейшество, убивать и тревожить не стал. Я только услышала среди ночи ехидный смешок — меня подняли, перенесли куда-то и положили на кровать, дав возможность снова провалиться в глубокий сон без сновидений.

Утро — а может день или вечер — началось с такого же смешка. Я открыла глаза и уставилась на лежащего рядом демонюку. На нем уже не было короны, да и вообще — я скосила глаза вниз и моментально покраснела — ничего не было. Чтобы немного прийти в себя, я осмотрелась. В этой комнате я в первый раз, но, судя по роскоши темных, переливающихся драгоценностями панелей, глянцевому мраморному полу и величине кровати, мы находились в самом сердце замка Правителя Седьмого Круга — в его спальне. Я прикусила губу и снова посмотрела на демона, который лежал молча и неподвижно, лишь время от времени поглядывая на меня темными глазами с разгорающимся пламенем. Я была невинной, но не наивной, и понимала, что значит такой взгляд. Конечно, стать любовницей Верховного не было пределом моих мечтаний с детства; мои желания всегда лежали в области закона: в наших мирах не обязательно было становиться чьей-то женой или содержанкой, чтобы выжить. Особенно это касалось магов или тех, кто овладел какой-либо профессией. Но Правитель был единственным, кто вызывал во мне такие чувства — жаркого томления, предвкушения и страстного желания. Потому я даже не думала, чтобы отказаться.

Но вот что я могу ему предложить? Чтобы не наскучить за одну ночь? Этот демон уже жил сотни лет; у него были тысячи любовниц и три жены, все — страстные и опытные демоницы.

Я же была абсолютно неопытна. Мой козырь — половина крови светлых эльфов, делающая мою невинность лакомым кусочком для темных и дающая им какую-то необыкновенную энергию — был не столь уж уникальным, с учетом возможностей Правителя. И потом…

Тут я поняла, что слишком долго думала. Потому как демонюка недовольно вздохнул, рыкнул и быстро подмял меня под себя, отрезая от окружающего мира и моих собственных мыслей.

Мы остались вдвоем. Его губы покрывали мое лицо поцелуями, пальцы оттягивали мои волосы, заставляя откинуть голову, и давая доступ к шее, которую тоже, не пропуская ни единого сантиметра, целовали, лизали, кусали и гладили. Я почувствовала, как наливается твердостью символ его желания, как жадные горячие руки мнут тонкую ткань сорочки и она расходится с тихим треском. Демон немного отстранился от меня, охватывая взглядом изогнувшееся в желании тело: налившуюся грудь, плоский живот, сведенные в смущении бедра и с рыком принялся выцеловывать и вылизывать каждый открывшийся кусочек. Воздух с хрипом вырывался сквозь мои стиснутые зубы; но когда его губы сошлись на моих сосках, а потом проложили влажную дорожку к пупку, я перестала сдерживаться и громко застонала. Демон содрогнулся, усилил натиск и прошептал:

— Тара… Тара сарде…

Он вдавливал свои губы и пальцы в мою плоть, будто пытаясь оставить пожизненный след на коже; внюхивался во все выемки и довольно урчал. Он не давал мне пошевелиться, а когда я потянулась в жаждущем жесте к его груди, желая хоть немного прикоснуться к восхитительной коже и бугрящимся мышцам, покачал головой, оторвал кусок простыни, и, задрав мои руки, ловко привязал их к изголовью кровати.

— Не сейчас. Иначе…

Что — то было в этом, когда огромный, сильный мужчина сходит с ума от желания к тебе, не может сдерживаться и, одновременно, боится навредить. Демон продолжал целовать мой живот, ноги, мял и царапал бедра, стараясь не прикасаться к средоточию моего огня. Я стонала в открытую, извивалась и пыталась уже раздвинуть колени, которые Правитель придерживал то ногами, то рукой; соблазняемая и соблазняющая. Внутри меня всё болело от неудовлетворенной страсти, я едва сдерживалась, чтобы не начать умолять его завершить начатое, не прерывать ему то удовольствие, которое он испытывал, познавая меня полностью. Наконец, демон поднялся, впился в мои губы еще более голодным поцелуем, рывком развел ноги и, слегка задержавшись на нежных складочках, одним движением вошел, прорывая преграду, и замер, давая мне время привыкнуть к себе.

Довольно сильная боль слегка отрезвила меня. Я смотрела на прекрасное лицо Правителя, одновременно жесткое и страстное сейчас, на капли пота, украшающие совершенный лоб и тело. Я чувствовала, как что-то жаркое, тягучее переливается из меня в него, через наши сомкнутые тела, видела как еще сильнее чернеют полузакрытые от удовольствия и притока силы глаза, как каменеет тело, в последней остановке перед падением в бездну. Боль прошла так же быстро, как и появилась. И единственное, что мне сейчас хотелось, это чтобы чувство невероятной наполненности, которое я испытывала, продолжалось бесконечно. Я всхлипнула и качнула бедрами вперед.

Большего разрешения демону не надо было.

Мы сошли с ума. Он вбивался в мое тело со страстью и энергией дикого зверя, выкручивая ноги и терзая грудь. В какой-то момент путы перестали меня держать, и я с силой прижала его к себе, стараясь раствориться в нем без остатка, царапая его спину отросшими ногтями и шепча страстные призывы. Я чувствовала, как меня до краев наполняет демонская сила, как бьется в экстазе моя темная сущность, как пытается вырваться боевая ипостась — и, будучи сдержанной ревом Повелителя, затихает, давая возможность слабому эльфийскому телу получить удовольствие сполна. Я изгибалась, кричала и металась по кровати, а когда почувствовала, что еще немного, и взорвусь, полностью открыла все свои эмоциональные блоки, с подозрительной легкостью сорвала демонские заслоны и отдала ему все то, что я чувствовала, усиленное стократ, получая во много раз больше: болезненное желание, удовольствие, страсть, нежность, радость обладания, счастье быть вместе. И тогда меня поглотил взрыв, унося в волны бесконечного удовольствия, в котором билось мое тело и душа. Демон захрипел, последними мощными движениями излился в меня и протяжно застонал, выпивая до конца мои чувства и отдавая свои. Обессиленная, прежде чем провалиться в долгий восстанавливающий сон, я услышала на грани сознания удовлетворенный смешок. А потом меня обхватили руками и ногами, создав тем самым преграду для холода и любой опасности и прошептали тихонько на ухо:

— Спи.

— Тара вернулась, Тара вернулась!

Сидела и распевала на своей кровати улыбающаяся Синь. Она изменилась за время моего отсутствия: ушла меланхолия, свойственная вампирам двадцатого года жизни, девушка смыла, наконец, жуткий макияж, открыв невероятно красивое лицо. Она также сменила обычные широкие балахоны на вполне симпатичный брючный комплект из черной замши в охотничьем стиле, потрясающе сидящий на ее совершенной фигуре. Из писем я знала, что друзья продолжали подрабатывать наемниками, и теперь подруге пришлось взять на себя мою роль. И ей это успешно удавалось; вот только адвоката, если бы они попались, пришлось бы искать в коллегии.

Порывисто обняла подругу:

— Си, я ужасно соскучилась.

Уже прошли первые минуты шока, когда я появилась прямо в клубах Тьмы в нашей комнате. Демонюка заявил, что только так и будет безопасно, и не позволил воспользоваться общим порталом. На территории Академии мне действительно ничего не угрожало. А дальше хода не было; я и так с трудом уговорила Правителя отпустить меня на несколько дней, мотивируя это необходимостью поговорить с ректором про объединение сущностей. Он искренне недоумевал, как это у меня могут быть какие-то желания, кроме того, что сидеть у его ног и смотреть на него с обожанием. Ну ладно, я так никогда, конечно, и не сидела — уж слишком живо до сих пор стояла у меня перед глазами сцена с демоницами, целующими его сапоги. Но с обожанием смотреть была согласна. Наедине. Когда у меня вообще были силы держать глаза открытыми.

Если честно, мне нужна была небольшая передышка. Этот месяц был настолько невероятен, что я потеряла всякий рассудок и способность здраво рассуждать. Я стала объектом для исследований; и сама превратилась в дотошного ученого, открывающего неизвестную страну. Со свойственным мне любопытством и жаждой, я погружалась все глубже в новый для себя предмет; позволяла окутать себя крепкими путами влечения и инстинктов. Я изучала собственные реакции и возможности; училась дарить наслаждение и раскрывала собственную чувственность. Устанавливала границы и тут же игнорировала их, под руководством довольного наставника. Я запомнила на вкус и запах каждую часть демонского тела, каждую точку, прикосновение к которой его возбуждало. Для нас не существовало запретов или неловкости: ни мне, ни уж тем более демону, не были свойственны сдержанность и закрытость. Он постоянно удивлял меня, то даря невероятную нежность, то проводя по всем граням боли. И каждую ночь, а иногда и день, мы теряли себя по отдельности, объединяя свои сущности, открывая друг другу не только тела, но и все свои эмоции и чувства, обмениваясь энергией. Похоже, моя эмоциональность сделалась источником эмоций и для него. Демону больше не было скучно. А светлая сила, что я могла отдавать, ничуть не померкла; напротив, иногда мне казалось, что ее поток стал еще мощнее. Тьма же, что проникла в меня окончательно в момент снятия блоков с моей темной сущности, подпитывалась от демона и находилась в постоянном довольстве и умиротворении. И, будто всего этого было мало, мужчина неоднократно давал мне право на собственную кровь, усиливающую мои физические возможности и сам не раз, и не два прикусывал до сладких капель отросшими клыками мою шею, шепча ту фразу, что я услышала от него в первую ночь.

«Тара Сарде»

Моя Тара. Моя жизнь.

Задавалась ли я вопросом, как надолго хватит его страсти и желания? Нет. Я была реалистом и понимала, что все это не может продолжаться бесконечно. Но ведь и мы не будем вечно жить, так зачем переживать?

Стоило ли думать заранее, как больно мне будет и как тяжело? Нет. Я не хотела, чтобы в моей душе заранее поселился страх и сожаление, и потому плыла по течению, наслаждаясь тем, что я получала и отдавала.

Я рассказала об этом лучшей подруге — единственной подруге — потому что уже не могла держать это в себе. Мне нужно было разделить с кем то радость и осознание, чуть уменьшить распирающий меня восторг и страх. Понимая, что как только мы сообщим о моем появлении друзьям и ректору, у меня уже не будет времени на нормальные разговоры, я вывалила на Синь, без интимных, конечно, подробностей, всю историю, что не могла описать в письмах. Конечно, я не обошла вниманием и мою темную сущность, и то, как мне удавалось все лучше управлять потоками Тьмы и темными заклинаниями, как, благодаря близости то ли к Ядру, то ли к темному Правителю, я становилась все сильнее.

Синь внимательно слушала, кивала и задавала уточняющие вопросы. Я немного побаивалась её осуждения — не то, чтобы я думала, что меня было за что осуждать, но все таки подруга была достаточно консервативна, а мне хотелось приятия новой ситуации от близких мне людей. Вон, даже отец, ничуть не обеспокоенный моральной стороной вопроса, был не слишком доволен моим выбором. Это он переживал так за меня, в своей манере. Синь дослушала меня до конца, а затем задала всего один вопрос:

— Скажи, ты счастлива сейчас?

— Да

— Значит, все правильно делаешь. Тара, с нами в любую секунду может произойти всё, что угодно — жизнь в наших мирах слишком непредсказуемая штука. И стоит ли закрываться от тех возможностей, что дарит тебе судьба?

Я благодарна улыбнулась ей и, вспомнив, наконец, о важном, воскликнула:

— Я же привезла тебе подарок!

И вытащила из сумки толстенную книгу.

Глаза Синь зажглись:

— Это…

— Гримуар, да. Теперь он твой.

— И в нем… — голос друидки сорвался от восторга.

— Всё, что Его Темнейшество разрешил вытащить из своей библиотеки.

Она счастливо завизжала так, что в нашей комнате чуть не вылетели стекла и прижала бесценную вещь к груди. Я её понимала — у меня теперь появился такой же, и именно это для нас, магов, было наивысшей ценностью. Никакие богатства и драгоценности не шли в сравнение с этой редчайшей вещью. А с учетом сведений, которые мне туда удалось переписать, так и вовсе бесценной. Я бы с удовольствием сделала подобный подарок и Асаласу, но у Правителя не нашлось ничего для чисто светлых — все книги были запечатаны Тьмой.

Гримуар — это персональный дневник мага, который мало того, что был защищен от любых других существ, кто попытался бы его открыть, но и обладал рядом других свойств: сведения, в нем записанные либо никогда не забывались, либо легко воспроизводились. Они не могли принести вреда владельцу — если и было что потенциально вредное, это просто не отображалось. Не стирались, их невозможно было уничтожить — как и само хранилище. А еще, если гримуар был украден или потерян, его хозяин мог бы легко его найти и вернуть. Такая книга стоила очень дорого, баснословно дорого и завязывалась с помощью определенного ритуала на конкретное лицо. Синь не знала, когда высылала мне волос в последнем письме, зачем я его потребовала, но теперь понимающе кивала и гладила свою новую прелесть. Демон, правда, удивился, когда я попросила вместо драгоценностей, которыми он порывался меня осыпать — ну где бы я в ни ходила? в спальне? в Академии? — два гримуара, заготовки для которых я увидела на полках библиотеки, и не могла больше ни о чем думать. Но с обычным смешком дал мне их выбрать, а драгоценностями потом все — таки осыпал. В прямом смысле слова. И я их действительно носила в спальне, надевая, по велению демонюки, вместо сорочки.

В гримуары записывали известные, малоизвестные и собственноручно придуманные магические процедуры и заклинания. При определенной сноровке, их даже можно было туда переносить с помощью заклинания — с другими тетрадями это бы не получилось. Самый известный на данный момент гримуар Сардалиэля хранился в Пресветлых Покоях — храме всех эльфов — в мире Грез и представлял собой реликвию, с магической точки зрения. В нем содержалась система подготовки магов, требующая длительных и непростых упражнений, но обещающая в случае успеха беспредельную магическую власть. Встречалось немало практикующих магов, для которых этот труд — настоящая священная книга. Что удивительно, потому что ни один из этих магов не мог его прочитать, так как владелец гримуара давно умер и не передал права на владение ни своему роду, ни своей расе. Так что утверждение, что благодаря этой книге научиться магии может любой, даже рожденный без магических способностей, если только ему не случалось менять единожды обретённую веру, было спорным.

Мы наговорились только когда наступила ночь. А потом позвали, наконец, друзей. Им я выдала гораздо более сдержанную и сокращенную версию событий, тем более что Асалас и так пытливо в меня всматривался и недовольно хмурился:

— Ты… навсегда вернулась? — спросил меня эльф.

— Нет — помотала головой — на несколько дней. Мое… обучение еще не закончено. Но мне надо поговорить с ректором — я пока не нашла более менее адекватной информации, как мне объединить сущности. А он когда — то обещал помочь.

— А ты уверена, что их стоит объединять? Я знаю, что многие так и живут с разделенной силой.

— Но не тогда, когда они равны. Понимаешь, я вполне неплохо чувствую себя и так, ты прав, но только пока не возникает конфликт интересов Тьмы и Света; из-за противоречивых заклинаний или моих неверных действий. И тогда уже мое сознание никак не может остановить потоки сил и происходит… в общем, ничего хорошего не происходит.

Я не стала упоминать, что последний такой «конфликт интересов» стоил повелителю одной из крыш на башне. Я тогда ужасно испугалась, что могла навредить кому-то, да и вообще, это было против моих принципов — разрушать чужую собственность. Но демонюка только посмеялся:

— Моим дармоедам полезно поработать.

— Таралиэль, а когда ты вернешься насовсем? — вернул меня к действительности Глак.

Три пары глаз с ожиданием смотрели на меня. Синь сделала вид, что ужасно увлечена чем-то происходящем снаружи. Жаль, у меня не было возможности чем-нибудь увлечься. Да и ответа особо не было. Я смутилась:

— Я… не знаю. Когда смогу…. Давайте лучше расскажу вам о демонских замках…

А вот Туман Виру подобных вопросов не задавал. Видимо, потому что видел гораздо больше, чем ему рассказывали. Он лишь удивленно цокал, обходя меня вокруг, разглядывая полностью снятые блоки и запреты и чувствуя силу, которая накатывала на меня волнами.

— Покажешь, что умеешь? — попросил он как мальчишка, увидевший мага в первый раз.

Я рассмеялась и вызвала Тьму. Вытянула ее в осязаемую ленту, завернула клубами дыма вокруг ног — никаких дешевых эффектов, это была именно Тьма, враждебная к любому вторжению в мое личное пространство, а не магическая иллюзия, что демонстрировали фокусники — а потом осторожно ступила на упругий ковер и позволила поднять себя на небольшую высоту. Втянула его, с легкостью обернулась, подвисла под потолком, едва шевеля крыльями, и, надеясь что ректор поймет мою задумку, кинула в него за мгновение созданное огненное копье. Ректор понял и выставил щит, подняв большой палец вверх — копье действительно получилось мощным. Я вернулась в обычное состояние, затем осторожно — это действо мне еще не слишком давалось — призвала Свет, обернула его прозрачным тонким коконом вокруг себя и аккуратна напылила сверху темное заклинание. Кокон засеребрился и стал, будто, плотнее, покрывшись защитными рунами. Такую поверхность не смогли пробить бы даже Высшие демоны; Правитель потратил немало времени на то, чтобы я овладела им в совершенстве. В глазах Тумана Виру — да и в его эмоциях — любопытство сменилось восхищением; и оно усилилось, когда он почувствовал, как я внушаю ему благодарность за это восхищение и за все то, что он для меня сделал.

Эта демонстрация способностей выглядела так, будто мне легко и просто давались сложнейшие энергетические потоки и заклинания. А по факту за ней стояли не только годы теоретического изучения материала, но и тяжелейший месяц практики с суровым учителем. Я жаловалась, что демон на меня не обращает внимания и ничему не учит? Сейчас я готова была жаловаться, что он вовсе не оставляет меня в покое. Все то время, что мы проводили вне спальни, я то сидела в библиотеке, то отрабатывала самостоятельно задания, то училась под присмотром самого непримиримого воспитателя из всех возможных.

— Каждая ошибка — твоя смерть, Таррралиэль — ругал меня демон, если что не получалось и… наказывал. Наказания он понимал своеобразно: то мог зацеловать до бессознательного состояния, но в тот момент, что я умоляла его продолжить начатое — уходил. То обращался в боевую ипостась и за каждое неверное движение больно хлестал хвостом, возвращая на исходную позицию или помогая изменить положение рук и ног на единственно правильное. Удивительно, что до пыток не дошел; хотя, если бы я, полагаю, оказалась полной идиоткой, пытки имели бы место.

— Что ж, я вижу, ты вполне готова. Пошли за мной в кабинет — записи я оставил там — удовлетворенно сказал ректор и проводил меня по коридору.

Мы снова сидели в знакомой комнате. Удивительно, прошло всего несколько месяцев с моего последнего посещения — а мне казалось, что целая жизнь. Может быть, из-за событий, что закрутили меня в сумасшедшем водовороте; может, изменилась я сама. Я села на привычное место и приготовилась слушать:

«… есть маги, что сумели призвать две противоположные сущности; два антагониста, что борются друг с другом и не дают друг другу жизни; две силы, вступающих в битву. Этим магам следует отказаться от смирения и усмирения; им следует договориться с собой и своими силами; им следует помирить свои сущности и научиться владеть ими одновременно. И пусть вызовут они для этого обе сущности, пусть дадут им возможность проявить себя во всей красе, пусть позволят биться до потери сознания, а потом призовут их к порядку и смешают в одной чаше, испив её до самого дна»

— Как то все… иносказательно. И что вы думаете, как это можно применить?

— Полагаю, что речь идет о внешних силах, а не о тех, что внутри тебя. Необходимо найти внешние источники и направить их на твои собственные ресурсы. А потом сознательно объединить потоки сил. Я записал для тебя заклинания объединения отталкивающихся потоков — сложно сказать, насколько это может сработать именно в данном случае, но ничего другого не существует.

Но только кто или что должно было бы стать источниками темной и светлой силы? Чистый Свет и Тьма? Справлюсь ли я с ними одновременно? Одно дело, когда я выпускаю их энергию из себя и вполне могу ее контролировать. Другое дело, когда две противоборствующие энергии будут призваны в одно место… Следует посоветоваться с демоном.

Я кивнула и поблагодарила ректора.

— Я так понимаю, моя помощь в объединении не нужна?

— Думаю, нет.

— А что будешь делать с экзаменами и дипломом?

— Доучиваться, конечно — я с удивлением посмотрела на л`эрта — мне придется потрудиться и сдать какие-то предметы в ускоренном режиме, или, может, чуть позже взять небольшой перерыв, но я не хочу, чтобы мои знания ограничивались только собственной силой и знакомыми заклинаниями.

А мое существование — демонской постелью.

Но это я вслух не произнесла.

В замок я вернулась точно в условленное время — попробовала бы я не вернуться, когда портал открылся под моими ногами. Я отпрыгнула от провала, быстро схватила сумку с вещами, кинула туда последние записи и, зажмурившись, шагнула прямо в серебрящееся пятно. Но и за эти несколько секунд промедления была наказана. Демон содрал все, что на мне было, подхватил под бедра, прижал к стене и тут же наглядно объяснил, что он думает о моей «задержке» и отлучке в целом. А потом еще раз объяснил на кровати.

— Я тоже соскучилась, — прошептала тихонько

Демон довольно хмыкнул, промолчав, вытянулся на нашей постели и расслабился, прикрыв глаза. Я лежала на его плече, тихонько перебирала волосы и плыла на волнах спокойствия и неги.

С первой же ночи меня поселили в покоях Правителя. Их, правда, в срочном порядке, перестроили. Добавили еще один кабинет — для меня, вторую гардеробную, расширили гостиную и ванную комнату и даже прорубили окна в спальне. Все это время я ловила отголоски удивления, даже шока — нет, явно никто бы высказаться не рискнул, но мне не представляло сложности считывать даже самые тщательно скрываемые эмоции. И я их понимала. У демонов не было привычки жить с кем-то; и любовниц, и жен селили в других покоях, не стремясь разделить с ними каждую ночь или день. Но я не пыталась прояснить ситуацию или расспросить Правителя — если он считал нужным менять традиции, пусть даже на короткое время, он был в своем праве.

Сегодня ощущала в замке оживление. Похоже, демон принимал гостей. Я, собственно, не рассчитывала присутствовать на приемах, поскольку после первого раза меня больше не приглашали — то ли их не было, то ли демон не считал это нужным — и потому совершенно спокойно валялась с книгой на кровати, когда повелитель ушел. Но, как выяснилось, я ошибалась. В покои влетели знакомые мне бесовки, дико посмотрели на несобранную и лохматую меня и, невзирая на свой страх перед «ужасной» фавориткой, бескомпромиссно потащили приводить в порядок в ванную. Демона и его наказаний за невыполнение обязанностей они боялись больше.

Мне разгладили волосы, завязали их в низкий хвост и натянули… хм, комбинезон. Странноватый и слабо прикрывающий верхнюю часть наряд состоял из блестящих обтягивающих черных кожаных брюк с идущими по поясу драгоценными камнями и многочисленных кожаных полосок, напоминающих лошадиную сбрую, которую надо было хитро перекинуть через плечи, руки и шею. Полоска в районе груди была чуть шире и усыпана черными бриллиантами. Я посмотрелась в зеркало. Выглядело это эффектным и напоминало больше мужские наряды, чем женские. Особенно в сочетании с широченными браслетами из белого золота и драгоценных камней. Меня ярко накрасили и выдали черные полусапожки на высоком каблуке.

Я чувствовала себя уверенно и привлекательно в таком необычном наряде, но вся уверенность пропала, когда меня проводили в знакомый зал с прямоугольным столом и подтолкнули в сторону трона. Место, на котором я сидела на прошлом приеме, было занято. Так меня нарядили, чтобы я села возле Правителя? Все — таки к ногам? Облизывать сапоги? Я с сомнением посмотрела на мужчину. Он же нахмурился, не понимая, с чем связано мое промедление, а когда понял, едва не расхохотался. Но сдержался и кивком головы показал на пустующее место слева от себя, которое я и не заметила.

Я уселась и только потом обратила внимание, кто сидит напротив.

Хм, Советник.

Тот, заметив что я на него смотрю, отсалютовал мне бокалом с вином и подмигнул.

Ну зараза же! Но какая наглая зараза — не удивительно, что Правитель до сих пор не избавился от него. Демоны, порой, любили наглецов, если они были так сильны.

Я приветственно кивнула и приступила к ужину. Молча. По этикету, пусть я и являлась личной игрушкой Правителя, во время официальных ужинов мне говорить не полагалось. Разве что отвечать на вопросы, если такие возникали у кого-то. Не дерзя, не выказывая своего мнения, не переча. Впрочем, Советник, как ни странно, тоже был молчалив и не пытался меня разговорить или задеть. А остальные и вовсе видели меня в первый раз. Я осторожно осмотрелась. Собравшиеся только частично принадлежали Седьмому Кругу, большая часть, судя по знакам отличия, в которых я, наконец-то, начала разбираться, прибыли сюда из Третьего и Восьмого Круга. Демонюка что-то рассказывал мне про причину приезда, но поскольку в этот момент он делал еще… много чего другого, я не уловила ни слова. Ну вот, вспомнила и снова вспыхнула от желания. Я покраснела и тут же получила волну удовлетворения со стороны. Ох Тьма. Совсем же упустила, что надо прикрыться хоть немного. Не стоило Правителю быть в курсе абсолютно всех моих мыслей и желаний, не стоило. Поэтому я аккуратно подняла щит и продолжила ковыряться в тарелке.

После ужина в зале появились еще представители демонского мира; Высшие — а здесь были только они — собирались небольшими группками и что-то обсуждали. Я, как всегда, не знала чем бы заняться и куда себя приткнуть. Все — таки у людей и эльфов с этим проще: к своему — хм, как мне называть демона? хозяин? любовник? — в общем, к своему мужчине можно было не просто подходить, но и общаться с ним, танцевать. Но Верховные не смешивались с прочими гостями. Не танцевали. Другим же я не была интересна — а может, они не получили указания использовать меня.

— Эльфочка. А ты задержалась здесь.

Даже Советнику я была в этот момент рада, надоели изученные вдоль и поперек картины. Я мельком взглянула на повелителя, но не уловила неудовольствия.

— А вы, смотрю, не стали задерживаться в северных болотах.

— Даже так? — беловолосый был действительно удивлен. — И что еще ты знаешь?

— Может, вопрос в том, что я буду использовать?

Советник расхохотался — ну не похож он на демона! весельчак такой, откуда только взялся — и подал мне бокал вина:

— Теперь я понимаю, почему ты здесь, эльфочка. И с договором все удачно получилось. Пойдем на мировую?

Я судорожно вспоминала, что это значит с точки зрения их этикета. Ага, что я безоговорочно капитулирую. С этим пройдохой надо было быть настороже, даже если он оказался на моей стороне. Покачала головой:

— Мы и не воевали.

Советник снова расхохотался, поклонился мне и отошел в сторону. Фух, кажется меня признал второй по статусу демон Круга.

— Ты узнала, что хотела, про объединение сил?

Мы лежали на кровати. За окном занимался рассвет — привычное время засыпания для демонов, а я, волей- неволей, подчинялась его распорядку. Мужчина гладил мои волосы и переодически царапал то спину, то плечо, будто так и не натрогался моей кожи за долгую ночь.

— Да. Но пока не понимаю, как это сделать.

Я передала разговор с ректором. Демон лениво кивнул и снова прошелся когтями по моей спине. Видя, что я морщусь, перевернул меня на живот и начал легко зализывать чуть кровоточащие царапины.

— Мне это немного напоминает историю Стражей

— Стражей? Ты имеешь в виду себя? — я постаралась расслабиться и не реагировать на действия совратителя — историю то хотелось послушать — но у меня это плохо получалось. Дыхание участилось, в который раз за ночь. Что ж, буду знать чем грозят мои отлучки.

— Нет, древних Стражей, с которых все и началось. Впрочем, мы выполняем схожие функции.

Демон говорил и продолжал свои неспешные ласки, из-за которых я периодически упускала какие-то слова. Но, в целом, суть поняла. Когда — то давно, когда демоны еще не поделили мир Ядра на Тринадцать Кругов, а ворот, как таковых, не существовало, и Тьма выплескивалась до небес, прорываясь в другие миры, тринадцать самых сильных из всех известных существ — тогда их называли дэ-моры, демоны со светлой составляющей — решили испытать свою силу и подчинить Тьму. Они отправились в сторону самого большого разлома и попробовали закрыть его с помощью светлой силы. Но у них ничего не вышло; дэ-моры уже были готовы принять смерть, как поняли, что Тьма пощадила их. И не только не уничтожила, но и смешалась со светлой составляющей. Полные благодарности и восхищения, они приняли обет служить Тьме, назвались Стражами и встали у ворот самых сильных источников, одновременно подпитываясь Тьмой и вливая в нее свою энергию. Благодаря им, в мире Ядра, да и во всех остальных мирах, стало спокойней и безопаснее.

— То есть ты думаешь, что источник Тьмы можно использовать для моих целей?

— Вроде того. Но надо подготовиться. А вот Тьму я покажу тебе сейчас.

Он резко встал, обернул меня в шелковую простынь одним движением и шагнул в портал.

В этом помещении я еще не была. По моим ощущениям мы стояли глубоко под землей, я чувствовала огромную толщу скальной породы над нашими головами. Пещера была огромной и темной; только впереди сверкала желтым пламенем прореха. Демон подошел к ней и остановился, а я пискнула и испуганно прижалась к нему еще сильнее, когда увидела, что передо мной.

В огромном разломе, длиной больше тридцати метров, плескалось пышущее жаром тягучее жидкое золото, смешанное с истинной, первородной Тьмой.

Ядро.

В полнейшем шоке я повернулась к Правителю:

— И ты… теперь ты защищаешь нас от… этого?

— Защищаю? — демон выглядел озадаченным, но потом подмигнул — Ну, если тебе так проще, пусть защищаю. И называй «это» Тьмой. Ах да, я же вас не познакомил. Тьма, это Тара. Тара — это Тьма.

Я ударила его кулачком и прошипела:

— Никакого уважения…

А демон… бессовестный демон резко развернулся, отошел туда, где жар уже не опалял, и, не спуская меня с рук, сел на пол так, что мои ноги оказались перекинуты через его бедра. Одним движением он оказался внутри меня и замер, прошептав прямо в губы:

— Я вас обеих… уважаю… Именно поэтому мы сейчас займемся… чем займемся.

— Она… Она же смотрит на нас! — возмутилась я.

Демон тихонько рассмеялся

— Таррралиэль… — и внезапно посерьезнев, посмотрел мне прямо в глаза. — Всегда весели меня.

Он обхватил меня руками, не давая вырваться и мягко начал двигаться, не прерывая зрительного контакта, пока мне, наконец, не стало все равно, где мы находимся и кто может на нас смотреть.

Глава 12

Правитель Седьмого Круга проснулся, когда багровое солнце повисло над Серой Башней замка. Демонам немного нужно было для сна; из двадцатисемичасовых суток вполне достаточно пяти утренних, наполненных энергией угасающей ночи, часов, на то, чтобы полностью восстановиться.

Полуэльфа, как и всегда в это время, крепко спала.

Он откинул шелковую простынь, с удовольствием посмотрел на обнаженное тело и легко залечил явные синяки — кожа у нее нежная, но хорошо, что это не мешало им быть, порой, весьма несдержанным.

При воспоминании об их несдержанности снова накатило желание. Разбудить её, что ли? Пожалуй, нет. Он и так часто отвлекался и забрасывал дела. Пару раз он почувствовал недоумение Советников и приближенных по этому поводу, но быстро последовавшее наказание сделало тех более сдержанными. Но они не ошибались. Ему нравилось проводить время с Тарой. Пить её эмоции. Её силу, чувственность, сладкую кровь. Ему уже давно не было скучно. Если бы он не знал точно, что на Верховных невозможно воздействовать, подумал бы, что ему что-то подсыпали или применили приворотную магию.

Демон встал, прошел в ванную, где включил сначала очень горячую воду, а потом мощный ледяной поток, разминающий мышцы, и делающий разум кристально чистым. Сейчас ему это было необходимо. Следовало принять решение по Третьему и Восьмому кругу. И он полагал, что это решение может им не понравиться. Демон хмыкнул. Если те попробуют выступить против него, он знает, как поступить. Его правление последние десятилетия было похоже на тихое плавание в давно знакомом пруду. И то оживление, что началось с переделом Кругов, его устраивало. Он не собирался умирать или упускать власть, но ходить по острию ножа доставляло удовольствие.

Как и Тара.

Сегодня же вечером займется её вопросом. Надо просмотреть кое — какие книги, но он был уверен: его идея с тем, чтобы задействовать истинную Тьму, была абсолютно правильной. И если она справится и не умрет, то сможет стать Серой, как полумифические первые Стражи. А он будет рядом, чтобы не дать ей умереть.

Интересно, как изменится её вкус? Темная и светлая сущность полуэльфы ощущались им совершенно по-разному. Темная подчинялась ему, трепетно молила, чувствуя Верховного. Главу. Светлая, напротив, будто парила где-то вне их взаимоотношений — тем приятнее было принимать её расположение и поток энергии.

Правитель улыбнулся в предвкушении. Это было довольно необычно — думать о ком-то. Демоны с легкостью отказались от этой слабости, свойственной другим существам, ради власти, но было в этом что-то из никогда не существовавших снов — чувство настоящей близости.

Мужчина оделся, запечатал спальню магическим заклинанием и вышел из своих покоев. На его лице не было и следа мимолетных размышлений: в зал переговоров направлялся жестокий Правитель, у которого не стоило становиться на пути.

Я устало села на один из диванчиков в бальной зале, которая пока еще была предоставлена в мое распоряжение. До завтра. Правитель — неслыханное дело — решил устроить бал в собственном замке и залу эту будут полностью переделывать. Я так и не поняла: то ли он хочет заманить других демонов в ловушку, и для этого пригласил их в большом количестве на свою территорию. То ли укрепить их представление о собственной мощи, прямо показывая, что его ничуть не беспокоят потенциально опасные чужаки в родовом гнезде. Что-то у него там не ладилось с соседями, я чувствовала отголоски его — и их — бешенства и раздражения. Правитель сам не рассказывал подробности, а спрашивать я не решалась. И мне стоило сосредоточиться на других вещах. На подготовке собственного свидания с Тьмой и Светом. Нужно научиться в достаточной мере дотягивать Свет до себя, чтобы, в момент объединения сущностей и потоков, темное и светлое стали абсолютно равны, как внутри, так и вне меня.

А еще я боялась. Ну а как тут не бояться, если вскоре мне предстояло вызвать — мне! вызвать! — истинную Тьму, да не просто ради подпитки или защиты, а для собственных, вполне утилитарных, целей?! И смешать её со Светом, который практически не пробивался в мир Ядра.

Останусь ли я жива после этого? Может стоило оставить всё как есть? Но я понимала, что на этот раз не отступлюсь. Снова запечатать свои сущности, свой противоречивый дар из боязни раздвоения личности или еще худших последствий? Ну уж нет. Почувствовав ту мощь и энергию, что меня наградила судьба и предки, поняв до конца, что это такое — быть Высшей, я уже не могла от этого отказаться.

Я закусила губу и продолжила тренировку.

Вечером следующего дня мой страх достиг апогея. Правитель попытался отвлечь меня привычным ему способом, но сегодня, сквозь решимость и, одновременно, панику — моя противоречивость тоже достигла апогея — не могло пробиться никакое желание. И тогда мужчина просто крепко прижал меня к себе и шагнул в портал, чтобы оказаться в пещере с разломом. Мы уже несколько раз обговорили, что надо делать и какие заклинания и пасы необходимы, я репетировала перед зеркалом не раз — и не два — за эти дни, воспроизводя мысленно будущую сцену. Но одно дело теория, а совсем другое — делать все это в реальности.

— Я буду рядом — сказал он вслух. "Тшшшшш", — прошептал он в моей голове.

Я кивнула и подошла к разлому. Закрыла глаза, глубоко вздохнула и убрала все блоки, даже те, что я инстинктивно ставила между двумя составляющими своей магии — светлым и темным началом. Я позволила себе — и им — полностью раскрыться, развернуться во всю мощь, наполняя мое тело, отталкиваясь друг от друга, клубясь в причудливом танце. Я потянулась к Свету, что был очень далеко, но, благодаря моим тренировкам, сумел пробить себе дорогу даже к сердцу Ядерного мира. Я призвала его, окутала себя полностью, а потом дала возможность Тьме… напасть.

Из разлома высунулся живой вихрь и окутал меня непроглядной темнотой. Я чувствовала, как начинаю задыхаться, как прогибается светлый кокон, пытаясь в пружинящем движении отбросить то, что он воспринимал как врага. Как беснуется моя темная сущность, требуя обращения и поцелуя Тьмы; как светлый резерв, наполнившись до краев, теперь панически быстро отдает свою энергию, питая защиту. Меня, внезапно, пронзило изнутри столь сильной болью, что я закричала и изогнулась дугой, стремясь уйти хоть на мгновение от раздирающих ощущений. Мне показалось, что-то подхватило меня и попыталось сплющить, размять, словно съедобную лепешку. Я распахнула глаза и закричала еще сильнее; нет, мне не показалось: плоская темная лента перекрутила мое тело и швырнула сначала под потолок, затем на пол. На меня навалилась вся тяжесть этого мира, выбивая сознание из головы. От огромного давления из носа полилась кровь, я чувствовала себя маленьким и никчемным телом, разбитым об острые камни, телом, что не может сосредоточиться на действительно важном и отрешиться от физической боли. Краем глаза я увидела, что демонюка подскочил ко мне и что-то кричит — я не слышала, что, мои глаза застилал пот и темная пелена.

Наконец, я прочитала по его губам «сейчас». Сейчас Тара! Необходимо было действовать, иначе у меня не останется времени — Тьма сначала уничтожит светлую преграду, а затем и меня. Сквозь боль, я поднялась, и на подгибающихся ногах снова шагнула к разлому. Делая пасы руками, я прочитала, наконец, первые заклинания и снова почувствовать направление магических потоков. Тьма приостановилась, а затем с еще большей силой бросилась в мою сторону. И в этот раз я не растерялась, в момент прикосновения Тьмы прошептала объединяющее заклинание так громко и уверено, как только могла, вкладывая полностью все силы, надежды, весь магический резерв, теряя на каждой букве годы. С каждым словом Тьму будто глубже и глубже всасывало в меня, не просто вплетая знакомый узор в укрывающий меня полог, но растворяясь в нем. И как только я поняла, что темнота мне уже не грозит, что темнота готова защищать меня так же, как и свет, я впустила этот внешний поток в себя. И он затопил меня до краев, уничтожая все, что было моим на протяжении долгих лет: темное и светлое сгорало в муках, вызывая у меня сдавленные рыдания и тоску. Я закричала, срывая голос.

Это продолжалось долго — часы, хотя, возможно, прошло не более минуты. В какой-то момент я почувствовала панический страх, мне показалось, что внутри меня не осталось ничего, что я — пустая оболочка, лишившаяся всякой магии и разумности. Я начала исчезать, растворяться вовне, уплывая на волнах неподвластной мне силы. Я завыла, не желая верить в случившееся, но кто-то — демон? — схватил меня за руку, создав столь необходимый сейчас якорь. И, чувствуя, что за пределами безбрежного океана, состоящего из ничего, существует что-то стоящее и реальное, я создала себя заново, прошептав осипшим голосом закрепляющее заклинание, постепенно ощущая под собой твердость пола, жар затихшей бездны и руку Правителя.

Получилось?

Я прислушалась к себе. Моих сущностей больше не существовало. Нас всегда, будто бы, жило трое в моем теле — мое рациональное сознание, моя светлая и темная часть. Теперь же я была одна, и, в то же время, никогда я еще себя не чувствовала настолько не-одинокой! А просто самой собой. Способной черпать у Света и Тьмы, способной исцелять и наказывать, нападать и защищать, не испытывая при этом ни малейшего неудобства или противоречия. Я еще не понимала, как это отразится на моей боевой ипостаси, или на ментальном даре — но, в любом случае, сила и энергия, что пульсировали сейчас во мне, были достойной наградой за любые потери.

Совершенно захваченная незнакомыми ощущениями, я сидела на полу и ошалело трясла головой. Посмотрела на довольного демона и счастливо расхохоталась.

Получилось!

— И кем я стала?

— Серой. Высшей Серой — демонюка улыбался.

Вскочила, и тут же была наказана за резкое движение — меня повело в сторону. Хорошо, что Правитель держал — он вовремя потянул на себя и взял на руки, как ребенка. В неярком свете горящего золота я смогла рассмотреть его расслабленное лицо. Демон всматривался в меня. Он аккуратно провел рукой по моей голове, по щеке, плечам; шумно принюхался и легко, будто играючи, поцеловал в губы, в шею, царапнул грудь и слизнул выступившую кровь. Он, отслеживая свои и мои ощущения, теперь уже сильно и глубоко впился в мой рот. Я развернулась поудобнее и обняла его за плечи. Ощущения были странноватыми — я чувствовала поцелуй, объятия по — другому, будто моя кожа, мои губы, мои пальцы были еще не до конца моими, а их только натянули на скелет и прикосновения оставались все еще болезненными. Происходящее — тактильные ощущения, цвет, свет, запах, вкус — стали острее, ярче, чувственней. Я будто целовалась с незнакомцем — ставшим уже родным, но все таки незнакомцем — и демон осторожничал, словно тоже узнавал меня заново.

— Можно? — спросил Правитель хрипло и заглянул в мои потемневшие от желания глаза.

Я увидела как чуть выдвинулись его клыки. И когда это он начал просить разрешения? Я кивнула, и он наклонился, слегка проткнул мою шею и наконец получил то, что его интересовало. Напиток, изысканней самого дорогого вина. Довольно заурчал и впился уже гораздо грубее в мои губы, притянув за затылок, будто ему хотелось полностью поглотить меня. Его желание, помноженное на мои оголенные нервные окончания и недавнее прощание с жизнью свело меня с ума: я сама набросилась на Правителя, оттягивая его волосы назад, заставляя вытянуться на неудобном полу, рыча и рыдая, возвращаясь к жизни с каждым движением, с каждым вздохом и с каждым поцелуем.

Получилось.

Перед самым балом, что случился спустя неделю, мне принесли письмо от Тараэра.

Хотелось прочитать его в более спокойной обстановке, а не в спешке сборов, но я не удержалась и вскрыла бумагу тут же, пробежав глазами, пока служанки плели на моей голове сложную прическу.

Отец, как всегда, был осторожен в высказываниях и немногословен. Он уточнял, все ли у меня в порядке, спрашивал, как завершилось объединение моих сущностей, и сетовал, что не может посетить этот бал. Но вот последняя фраза меня удивила. «Удачи на балу, слышал, там будут присутствовать представители Третьего и Восьмого круга. Весьма жестокие и непредсказуемые. Это не комплимент. Таралиэль, будь осторожнее».

О чем он пытался меня предупредить? Тараэр знал прекрасно, что я никогда бы не рискнула общаться с незнакомыми демонами, да и вряд ли привлекла их внимание. Опасность для Правителя? Тот и так никому не доверяет… Это письмо посеяло в моей душе тревогу, но нужно было одеваться и выходить — негоже появляться в бальной зале позже всех.

Благодаря бесовкам на голове у меня сегодня было сложное плетение из кос, в которое они, наподобие венка, воткнули цветы из черных бриллиантов и сапфиров. Я снова была одета в платье из кармиэра. На сей раз — облегающее, как вторая кожа, с длинным разрезом до самого бедра, наглухо закрытое спереди, но с огромным вырезом на спине, обнажающим меня сзади до копчика. На ногах босоножки с высоченными и тонкими, как стилеты, каблуками, которые мне пришлось немного преобразовать с помощью магии, облегчив воздушным заклинанием: совсем не хотелось стать посмешищем, упав с такой высоты. Пусть все это было мне крайне непривычным и не слишком удобным, но мне понравилось, как я выглядела. Надо признать, что у демона, который и озадачивал собственного портного моими нарядами, был великолепный вкус.

Я пришла в зал и позволила себе немного постоять у входа, любуясь преобразованиями. Со стен содрали все панели и покрыли их плотной глянцевой эмалью с золотыми защитными рунами. Окна стали больше, но за ними не было непроглядной ночи: их лишили стекол, но вместо вида из окна гости любовались водопадом из столь любимой Правителем лавы. Скорее всего, помимо внешнего эффекта эта завеса имела и вполне утилитарное применение, не давая проникнуть в помещение или сбежать из него. На потолке — на всем потолке! — был такой же поток, чуть стекающий к стенам. Жара от этой правдивой иллюзии практически не было, зато освещение получилось идеальное. Мне ужасно захотелось достать свой гримуар и допытать таки демона, что за заклинания и ресурсы он использует, создавая такое чудо.

Пол заменили полностью: вместо мрамора на нем лежал сложный материал, мне незнакомый — здесь угадывалась золотая крошка, кусочки полудрагоценных камней и скальные породы. С помощью живых ширм из той же лавы, зал был поделен на несколько зон; над каждой парила деоративная прозрачная сфера с воронками Тьмы. Не было ни одного стула, стола или дивана, даже трона в конце помещения не было видно, и я догадывалась, почему. Правители друг к другу в гости редко ходили, как, собственно, и их приближенные — предпочитали или не встречаться вовсе, или же встречаться у третьего лица, на нейтральной территории. И каждое слово, каждое приветствие было целым сложным ритуалом, чтобы никто не подумал, что статус одного отличается от другого. Что уж говорить про стулья и троны — Высшие и Верховные в такой ситуации вовсе не рисковали садиться, дабы не оказаться случайно ниже, чем другие. Лишь среди демонов одного Круга было принято относиться к этому проще.

Я подошла чуть ближе к последней зоне, где стоял мой демон и его Советники, а среди них — еще один Верховный, высокий, худой и крайне резкий в движениях Правитель Третьего Круга. Я послала, мысленно, улыбку мужчине, обозначая свое присутствие, и уже планировала отойти подальше, как краем уха уловила что-то про подарок хозяину дома.

Демонский подарок? А это может быть опасно.

Я с любопытством и настороженностью, как и многие, вытянула шею, чтобы посмотреть, что там появилось в клубах дыма, попутно проверяя ментальный фон. И едва не выругалась на весь зал, увидев пританцовывающее тело.

Суккуба. Ни о чем не помышляющая суккуба. Ну, ни о чем, кроме секса. Разве это полудикое племя не перебили во время Последней Темной Войны триста лет назад? Видимо, какие-то экземпляры сохранились.

Суккубы были предметом селекции многовековой давности, когда один из Правителей того времени увлекся экспериментами и за свою долгую жизнь успел перемешать низших демонов, бесов, диких вампиров и людей. Тогда появились сущности, питающиеся сексуальной энергией — а потому жаждущие её больше, чем воды, еды или крови. Суккубы, по слухам, могли доставлять невероятное наслаждение, и воспитывались соответствующе. Красивые, высокие и фигуристые, как демоницы, с идеальной кожей и черно-красными глазами, они обладали яркой отличительной особенностью — белоснежными волосами. Не как у блондинов, а именно полностью лишенными пигмента. Да и разумности в них было немного — нет, не животные, конечно, и разговор могли поддержать, и с этикетом были знакомы, но суккуба действовала на уровне инстинктов, имела одну цель в жизни и жила недолго. Идеальная игрушка, даже если быстро наскучит. И вот сейчас она сладострастно извивалась перед Седьмым Правителем, облизывая и без того сочные губы.

Отличный подарок для любого Высшего или Верховного. Демоны вокруг разве что не аплодировали. Я искоса посмотрела на Седьмого Правителя и задохнулась от бешенства. По его непроницаемому лицу нельзя было ничего прочесть, но его поверхностные эмоции не были от меня скрыты. Похоть.

Я почувствовала, как впиваются отрастающие когти в нежную кожу ладоней, протыкая их до крови. Сотни мыслей и эмоций пронеслись у меня в голове в одно мгновение, хорошо, что я полностью закрылась от любого, кто мог бы их подсмотреть. Злость. Обида. Желание убивать.

Да, Правитель был в своем праве использовать любую. Нет, у него не было обязательств передо мной, не зря мне, порой, казалось, что все, что происходило между нами, иллюзорно. Демоны не были праведниками, их привлекала любая возможность пополнить свою коллекцию ощущений и получить наслаждение. В паре — если они не были женаты — не было принято хранить верность. Когда демон хотел, чтобы его женщина была только с ним, то просто ставил печать, при этом сам он не был обременен обязательствами.

Все менялось с появлением брачных браслетов. Демонские браки скрепляла сама Тьма, а она не терпела нарушений. Даже Свет был в этом смысле лоялен: насколько я знала, в светлых парах, да и у большинства людей, царили достаточно свободные нравы, особенно когда их браки не были подкреплены магически.

Супружеские отношения у демонов заводились, как правило, ради большой выгоды или законных наследников. У многих Высших было по несколько жен: кто-то погибал, другие просто умирали раньше — продолжительность жизни у демониц изначально более короткая. Но они успешно её продлевали за счет сильных партнеров. Дело в том, что кровь Высших — и не только кровь, но и та энергия, что они щедро отдавали во время секса — влияла на кровь, энергию, а значит и срок жизни демониц. Потому те так и стремились хоть не к браку, то к любовным отношениям с лучшими представителями демонского рода. Мне повезло еще больше — отданная Правителем кровь давала мне возможность жить дольше в два раза, чем эльфы и сухры — порядка восемьсот лет. Конечно, если ничего не случится до этого.

Я снова покосилась на Правителя и его подарок, уже приблизившийся к мужчине, и поняла, что просто не могу здесь оставаться. В ушах и голове стучало от прилива крови и сводящей с ума ревности.

Ревности?

То есть, я влюблена? Когда это случилось?

От осознания собственных чувств, от ужаса перед ними и злости на разворачивающуюся передо мной картину, я начала неожиданно для себя начала оборачиваться. Кое-как сдержалась, рыкнула на свою охрану, которая пыталась меня оставновить — ну да, повелитель же не отдавал им такого распоряжения, не отпускал меня из зала — и вылетела из зала.

Если бы я обернулась, то заметила три пары следящих за мной глаз. Беловолосый Советник смотрел вслед насмешливо. У Седьмого Правителя во взгляде мелькнуло предвкушение. Но вот на что стоило действительно обратить внимание, так это на тяжелый и внимательный взгляд Правителя Третьего Круга, которым он проводил мое бегство до самого конца.

Я едва успела добраться до нового зала для занятий.

Уже на ходу обратилась, захлопнула дверь перед самым носом ни в чем не повинных стражников, хотя в этом не было нужды — никто кроме нас с Правителем не мог проникнуть за магический периметр — и, обернувшись, наконец, завизжала и взлетела, нацелившись на люстру и лепнину потолка, что вдруг начали меня ужасно раздражать. Я швырнула на пол многоярусный хрусталь, вызвав целую волну мелких осколков и, не помня себя, начала топтать их ногами.

Став серой, я потеряла свои прозрачные крылья, присущие светлой сущности, но ментальный дар и боевая ипостась остались при мне. И эта ипостась сейчас почувствовала, наконец, полную свободу и вседозволенность. Я дала ей поглотить собственную разумность, выплескивая гнев и ревность, раздирая когтями мебель и гобелены. Я позволила Тьме струится сквозь меня, преобразовывая её в серый дым, который бешеным смерчем носился по зале и сносил тонкие колонны, украшавшие это помещение.

Мое беснование продолжалось недолго.

Меня схватили — о, я не сомневалась, кто это был, демонюка, также трансформировавшийся во вторую ипостась — но я, наплевав на его статус и собственное почтение, просто отшвырнула наглеца и кинулась на него с кулаками. Демон, вопреки ожиданиям, не взбесился, а только расхохотался. Он перехватил мои руки и отшвырнул меня так, что еще одна колонна была снесена, а затем упал сверху, оплетая собственными волосами, словно прочной сетью. Я лягалась и визжала, лежа на крошке из стекла и упавшей штукатурки, била его хвостом и крыльями. Пыталась сбросить демона, впивалась когтями в его плечи, оставляя глубокие раны, совершенно не думая о последствиях. Демон же только хохотал, оскалив клыкастую пасть, а потом придавил меня своей темной силой и с рыком вошел в меня. Он был груб — но я требовала еще грубее. Повышенная чувствительность тела ящерицы не делала меня нежной, напротив, мне хотелось максимально сильных, ярких ощущений; и я их получила сполна, вспомнив на краю сознания, что мне когда то говорил об этом сухр. Правитель не ласкал меня; он спаривался со мной, как дикое животное, раздирал зубами, не целовал, а впивался голодным ртом. И мне это нравилось, это заводило и доставляло удовольствие на грани помешательства, пока не наступила оглушительная разрядка. Мы продолжали лежать, тяжело дыша, не размыкая объятий. Я потихоньку приходила в себя.

Его Темнейшество навис надо мной. По красным всполохам в его глазах и довольной улыбке было понятно, что он ничуть не сердится на мою вспышку.

— Вкусная. Дикая. Настоящая. Такой ты мне нравишься. Я ждал, когда же ты сорвешься — боевую ипостась опасно держать так долго на привязи.

До меня дошло.

— Так ты это запланировал?! — у меня голова кружилась от безумных ощущений и вновь зарождающейся злости.

— Я не планирую такую ерунду. — Правитель утробно засмеялся. — Демоны планируют войны. Убийства. Перевороты. А уж никак не совращение собственных женщин. Но я никогда не отказываюсь от игры.

Он подмигнул, а я дернулась, пытаясь вырваться из его объятий, зашипела, когда не смогла это сделать, и укусила за плечо.

— Тшшш. Прекрати волноваться — я отдал суккубу Советникам.

Я в неверии посмотрела на него. А потом обхватила ногами, чувствуя как просыпается его желание, впилась губами в его губы и мы снова провалились в собственную бездну.

— Тара Сарде… Моя Тара! — рычал невозможный демон и я понимала — да, его.

Только его. Навсегда.

После дикой, невероятной ночи, прервавшейся недолгим сном, и такого же насыщенного дня, я чувствовала себя без сил. Но сегодня снова был бал. На который меня обязали пойти, жарко прошептав в губы, что никто не посмеет меня обидеть, даже он сам, и больше никаких сюрпризов ожидать не стоит. Конечно, я согласилась, но все планы полетели в Тьму.

К вечеру я почувствовала себя плохо.

И это было странно. Высшие не болеют — в их магии растворяется любая хворь. Да, нам грозят травмы, магическое выгорание, некоторые полумагические лихорадки, но отравиться несвежей едой, например, или простудиться не получится. И так слишком много вариантов смерти предлагает судьба. А тут слабость, головокружение, тошнота. Меня бросало то в жар, то в холод и потряхивало мелкой дрожью. Теоретически, это могло быть отдаленным следствием объединения сущностей или не столь отдаленным — безумства второй ипостаси. Ведь мы не так много знаем о серых или полукровках сухров. Но оценить мое состояние было некому — в демонских замках даже лекаря не держали. Правитель хмуро сам меня осмотрел и так и не понял причин моего недомогания. Но обращаться в более сильную ипостась ради оздоровления запретил, во избежание незнакомых последствий. Несмотря на ощутимое неудовольствие, демон нежно поцеловал меня в лоб, накрыл одеялом и ушел. Я же лежала, ослабленная, в постели, периодически проваливаясь в сон, глядя в незакрытые окна, как сумерки сменяются чернотой.

А глубокой ночью за мной пришли.

Это было невозможно — практически невозможно. Никто не смел входить в спальню Правителя кроме него или слуг, когда его или меня там не было; а тут сразу несколько Высших демонов, которых я даже не сразу почувствовала. В первое мгновение я просто испугалась — от неожиданности — потом испугалась, что проспала переворот, и с моим демоном что — то случилось. Я попыталась достучаться до него, но только и поняла, что он жив, ничего больше. Потом разглядела среди пришедших Второго Советника, который, поджав губы, рыкнул непонятный приказ своим стражам и те начали выпутывать меня из одеял. В его эмоциях не было торжества или желания навредить; там была только мрачная решимость и потребность выполнить приказ.

Приказ Правителя.

Что происходит? Я была так ошеломлена, что покорно, даже не пытаясь одеться, проследовала за ними порталом в нижнюю часть дворца, в которой никогда не бывала. Мы прошли несколько пустых камер и зашли в большое помещение, ярко освещенное факелами, наполненное разнообразными приспособлениями, о назначении которых я тут же догадалась.

Пыточная.

Ожидающий нас низший демон — палач — схватил меня за запястья и приковал кандалами к одной из цепей, закрепленных на потолке, так, что мои руки пребольно выгнулись, а я вытянулась в полувисячем состоянии, полностью открытая для любых взоров и действий. Сопровождающие ушли, так и не сказав мне ни слова, а палач со всей силы ударил меня по лицу: в этом не было какой-то демонстрации или ненависти, он просто устанавливал контакт с моим телом.

Я, наконец-то, начала соображать. Меня решили пытать и убить; за что я не знала. Было страшно и неудобно, висеть вот так, не понимая, что происходит, да еще и следствие неведомой болезни, отступившей, но до конца не прошедшей, вынуждали меня трястись, как в лихорадке. В моем теле у меня было мало шансов продержаться. Я обернулась, благо, кандалы позволяли, и погрузилась в боевой транс. Нет, драться было бесполезно, любое неповиновение только вынудит демонов закрепить меня посильнее, но благодаря трансу у меня усилится регенерация, да и боль будет чувствоваться меньше — я уже, если можно так выразиться, чувствовала себя почти здоровой. Может, это и было глупо — продлять мучения — может, стоило просто отдать на растерзание тело полуэльфы и умереть быстрее. Но я хотела выяснить, что же происходит и за что я наказана. Что должно было случиться такого, чтобы мужчина, подаривший мне самое большое наслаждение в жизни, мужчина, заботливо помогающий мне стать сильнее, мужчина, который беспокоился за меня, вдруг отправил меня на смерть? У палача было спрашивать бесполезно — тот только зыркнул из — под насупленных бровей и показал обрезанный язык. В его голове не было ничего, кроме мрачной сосредоточенности. Но я ждала. Обязательно придет тот, кто, даже если не ответит на мои вопросы, то хотя бы задаст свои.

Палач раскладывал инструменты, любовно водя по ним на удивление длинными, тонкими пальцами. Я содрогнулась. Не так себе я представляла продолжение своего романа. И ведь никто не спасет меня. Единственный, кого я могла бы позвать, благодаря печати, был Тараэр. Он не был вправе забрать меня живой отсюда. Зато мог бы забрать мертвой. Я не хотела сгинуть молча — вряд ли Правитель озадачится затем рассылкой писем с соболезнованиями.

Палач достал какой-то особенно тонкий и плоский ножик, полюбовался на него и, подойдя ко мне вплотную, быстро сделал длинный, глубокий разрез. Хлынула кровь, меня окатило болью, несмотря на боевой транс, но это было даже на руку — на волне этой боли я смогла задействовать печать сухра.

Низший демон внимательно смотрел, как быстро останавливается кровь и сходятся края — видимо, изучал, какая глубина не даст мне умереть быстро, но, в то же время, будет достаточна, чтобы свести меня с ума. Открылась дверь и зашел Беловолосый. Он окинул взглядом комнату, с любопытством и долей восхищения посмотрел на меня — ну да, в боевой ипостаси видит меня впервые — и уселся в кресло, предназначенное для допрашивающего. В том состоянии паники, что я находилась, мне было сложно отследить его эмоции, но он не слишком закрывался. Неудовольствие и смущение.

— И что — голос прервался и я скривилась — я настолько ничтожна, что Правитель не захотел сам марать руки? Отправляет то одного Советника, то другого?

— Он побоялся, что от злости убьет тебя сразу. А нам нужны сведения и мы их получим — соизволил объяснить Сарртэр.

Я смотрела с недоверием:

— Сведения о чем? Что я сделала? Или не сделала?

Советник покачал головой, будто не веря, что я решилась на сопротивление, и дал знак палачу к началу экзекуции. Тот подошел со знакомым уже ножиком и десятком неуловимых движений оставил глубокие, саднящие разрезы по всему моему телу. Я застонала и тут же стала мокрой от вытекающей из меня крови

— Таралиэль, лучше скажи сразу и мучения прекратятся.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Советник — я тоже перешла на ты. Плевать на этикет, все равно скоро умирать. — Хотя бы скажи, в чем меня обвиняют, я может и придумаю какую ложь, чтобы сократить время пытки.

Но это был разговор слепого с глухим.

— Кому? Кому ты давала кровь? И что они тебе пообещали взамен?

Тьма его раздери! О чем он говорит?

— Советник, от тебя не убудет, если ты объяснишься, все равно мне отсюда не выйти…

Я видела что он колеблется и затаила дыхание. Ну же!

— Правителя пытались отравить.

— Отравить? Верховного? Ты шутишь? Это ведь невозможно!

— Возможно. Есть несколько ядов на основе его добровольно отданной крови, которые могут убить даже Верховного.

— И… как? Правитель, он…

— С ним все хорошо.

Мой мозг усиленно заработал. Демоны нигде кровь не хранили; и добровольно никому не давали. Ну как, никому — Правитель поделился со мной, а это значило, что именно я и только я могла отдать его — точнее, свою — кровь, чтобы приготовить яд. Единственная и очень удобная подозреваемая, да еще так удачно заболевшая. Теперь я понимаю, что заболела не просто так; но для моего демона то, что я не пошла на этот бал, было еще одним доказательством вины. Получается, Правителя решили не просто убить, но и подставить меня. На случай, если умрет не сразу, а начнет искать виновных. Или если кто-то будет мстить за него.

Значит, выработали этот план, когда узнали, что в его игрушке есть та же кровь. А ведь действительно, узнали. Кто-то из слуг рассказал о лечении, о том, чем поделился — и продолжал делиться — со мной Его Темнейшество. Но теперь уже ничего не докажешь — демонам срочно нужны были имена зачинщиков, поэтому со мной не церемонились и не разговаривали.

Мои размышления прервала нарастающая боль. Палач приступил к следующему этапу. Теперь он прижигал горячими щипцами мою кожу там, где резал до сих пор, но не для того, чтобы вылечить, а чтобы ожог коснулся сразу глубоких слоев. Я чувствовала, как истончается моя защита: боль нарастала вместе с запахом горящего мяса. Меня замутило и я на секунду потеряла сознание. А затем заорала, приходя в себя: с потерей сознания ушел и контроль над трансом. Я бросила весь резерв на его восстановление.

— Стой — хрипло сказал Беловолосый палачу.

Я повисла на цепях и рассмеялась. Точнее, хотела рассмеяться, но из горла вырвалось только несуразное карканье

— Да ладно тебе, Советник. Не стесняйся. Приказ Праителя не обойдешь. Я ведь знала, на что шла, связываясь с ним. Удивительно, что он не убил меня до этого — а ведь было много поводов. Жаль только, что моя смерть будет настолько затяжной.

— Скажи правду, Таралиэль. Скажи, и я буду к тебе милосерден.

— Правду? Та правда, что есть у меня, тебя не устроит. Я не давала свою кровь, никому и никогда. Да, все указывает на меня. И я не могу предоставить доказательств своей невиновности. Меня спасло бы только доверие Правителя, но демоны никому не доверяют. Даже полное сканирование не поможет — при моих способностях ментального мага и Высшей я могу много что спрятать, да? Так что давай Советник, продолжай — я буду все чаще терять сознание и все громче кричать, но когда — нибудь и это закончится.

Сарртэр скривился и кивнул головой палачу. Тот взял огромные тиски и, закрепив мои ноги дополнительными веревками, зажал левую ступню. Раздался хруст и я взвыла. Потом еще и еще раз — щипцы дробили кости на мелкие осколки и от этой боли не было спасения.

— А я предупреждал тебя — внезапно раздался знакомый голос.

Палач прервался, Советник вскочил со своего кресла, а я подняла заплаканное лицо.

Тараэр. Он выглядел незаинтересованным, но я то знала, насколько он обеспокоен — в противном случае он не появился бы здесь.

— С каких это пор дети слушают предупреждения своих родителей? — попыталась пошутить.

Советник нахмурился и недовольно прорычал:

— Он не имеет права здесь находиться.

— Вообще то имеет — язвительно прошипела я — согласно демонскому кодексу пыток, ближайшим родственникам разрешено наблюдать за ходом процедуры, а затем забрать тело. Ты хочешь пойти против своих же законов, Советник?

Беловолосый взбесился, Тараэр хохотнул, а я просто была рада передышке.

— Ну, и в чем тебя обвиняют?

Советник протестующе вышел вперед, но вспомнил соответствующий пункт кодекса и отступил.

— Что я отдала свою кровь.

— И?

— В моей крови есть кровь Правителя.

Тараэр почти не удивился:

— Понятно. Значит, попытка отравления. Вообще — то, ты ошибаешься, я не за твоим мертвым телом. У меня есть довольно интересные сведения, и я бы хотел донести их до Правителя. Советник, проводите меня?

Я видела как колеблется Беловолосый. Взять на себя ответственность и отвлечь Верховного было опасно. А вдруг потом окажется, что сведения неверны или бесполезны? Но его сомнения продолжались лишь недолго. Он кивнул Тараэру и приказал палачу:

— До моего возвращения ничего не делай.

И они скрылись в портале.

Я обессиленно повисла на цепях, пытаясь задавить возникшую надежду. Неужели у отца действительно есть что-то, что докажет мою невиновность? Я висела долго — достаточно долго, чтобы большая часть ран и ожогов зажили, и даже кости уже не болели так сильно. Когда по моим внутренним ощущениям прошло порядка двух часов, дверь снова открылась и появился улыбающийся Тараэр и угрюмый Советник. Палач, послушный приказу, подошел ко мне, но его опередил отец. Он снял с меня кандалы и подхватил на руки. Мои конечности настолько затекли, что ни обнять его за шею, ни идти сама я бы не смогла, потому его помощь была своевременной. Нас проводили в гостевые покои, где Тараэр сам залечил мои переломы и привел меня в порядок — злым голосом я отослала всех слуг, что пытались к нам сунуться. Отец даже позаботился о моей одежде, простом комплекте из брюк и туники. Спать я отказалась — просто не могла.

Оказывается, Третий и Восьмой Круг задумали заменить нескольких Правителей на других, угодных им, и склоняли Седьмого Правителя к помощи, обещая многочисленные преференции. Но тот не захотел участвовать и быть сколько — нибудь обязанным заговорщикам. Он отказал, вот его и решили убрать с дороги. Тараэру стало известно заранее, что готовится что-то подобное: Правитель Третьего Круга был на Совете сухров и также предлагал сотрудничество, намекая, что у него есть чем воздействовать на Его Темнейшество. Сухры, верные привычке не лезть в демонские дела, отказали, но Тараэра эта история насторожила.

— Так откуда у них кровь?

— Помнишь, та старая история с женой и ребенком Седьмого? Он тогда пытался спасти ребенка, используя свою кровь; её то и сохранил один из демонов, брат жены, кажется. Как уж она попала в руки Третьему Правителю я не знаю, неинтересно.

— И это так сразу выяснили?

— Когда надо, твой демон действует быстро и жестко. Третий уже мертв.

— Да уж…

— Таралиэль. Ему достаточно было малейшего моего слова, чтобы перестать тебя обвинять — а это о многом говорит.

Я пристально посмотрела на отца:

— Ты пытаешься оправдать его?

— Нет. Он тот, кто он есть. Просто хочу смягчить тебе ситуацию — ты же понимаешь, что не можешь уйти без разрешения?

Я кивнула. Да, я это понимала. Но, почему то, мне казалось, что уйти мне разрешат.

— Мне пора — вздохнул Тараэр — демоны очень не любят, когда постороннему становится известно об их внутренних делах. Если ты покинешь Мир Ядра, я это почувствую, но не исчезай надолго, ладно?

Я порывисто обняла его и всхлипнула:

— Спасибо тебе.

— Мне понравилось заботиться о ком-то — Тараэр пожал плечами — очень необычное чувство.

Он исчез в портале, а я прошлась по помещению и остановилась у окна. Надеюсь, скоро я покину это «гостеприимное» место. Ждать, действительно, пришлось недолго. В комнату зашли. Я узнала, кто пришел, еще до того, как отворилась дверь. Правитель. Такой красивый и такой чужой. Он тяжело, с непонятным и абсолютно непроницаемым выражением смотрел на меня и молчал.

Я тоже не горела желанием выяснять еще что-либо. Меня волновал, на самом деле, один вопрос:

— Я бы хотела… Я могу сейчас уехать?

— Тара…

— Я могу уехать? — повторила я снова с нажимом

— Ты… да. Свободна — отчеканил демон.

Я кивнула.

— Виновные найдены и наказаны — снова раздался холодный голос демона.

Угу. То есть подвергнуты пыткам и убиты. Только что мне до этого?

— Таррралиэль…

— Сними печать — решилась я на новую просьбу.

Демон запнулся и сжал кулаки

— Нет.

Протестующе взмахнула рукой:

— Я дважды подставляла свою спину, принимая на себя удар. Дважды. И ты даже не соизволил разобраться, прийти ко мне, прежде чем казнить, когда возникли сомнения — мой голос звучал сипло. Я вздохнула и отвернулась к окну, покачав головой. Ничего не хотелось — ни говорить, ни выяснять что-либо. Пусть он уйдет — Сними печать.

Я вздрогнула, услышав бешеный рык

— Нет!

— Ладно. Тогда я буду искать, как снять ее самостоятельно. И найду.

Звук удара, будто проломили каменную стену, и снова рычащее «Нет». Шаги в сторону двери. Пусть уходит. А я смогу вернуться домой и начать жить заново. Без него.

Я опять вздрогнула, когда услышала тихую фразу, перед тем как дверь закрылась.

— Мое имя Эртар.

Глава 13

Это был самый сложный месяц в моей жизни.

Даже когда мы с мамой жили в эльфийском городе, и время тянулось мучительно медленно, утопая в насмешках маленьких эльфов и пересудах за спиной — я тогда ничего не понимала, но видела, что мама сжимается, а потом гордо расправляет плечи каждый раз, когда ведет меня по улице — мне не было так тяжело. И когда я боролась за свое право стать магом, а потом раз за разом была вынуждена соглашаться на запечатывание силы, когда я лежала ночами, раздираемая темной и светлой частью, ненавидя себя и свои неуправляемые сущности — мне не было так больно. И когда я умирала — не понарошку, а на самом деле, не зная, буду ли жить дальше и что что станет со мной, какое решение примет Повелитель — мне не было так страшно. Страшно за то, что это конец. Больно от того, что в моей жизни появилось предательство. Тяжко потому, что его недоверие вывернуло мою душу наизнанку, поработив радость.

Я знала, что демоны не могут любить, что они не могут испытывать обычных чувств, что они слишком другие — слишком древние, слишком сильные, слишком опытные за свои слишком долгие годы жизни. Но не знала, что такая вот не-любовь конкретного демона так меня ранит.

Хотя, если посмотреть со стороны, что такого, собственно, произошло? Демон проверил свою игрушку, и эта игрушка оказалась преданной ему. Стоило бы пасть ниц и благодарить за оказанную милость. Но игрушка сама слишком заигралась в чувства и оказалась растоптана произошедшим. Да, он был в своем праве. А остальное — выдумка. Моя вина. И именно мне предстояло страдать еще долго.

Смогу ли я простить его? В глубине души я понимала, что уже простила — он не мог быть другим. А, значит, я не могла полюбить другого. Но оставаться и дальше с ним на его условиях я не могла. Игрушка больше не хотела стоять на полке в красивом наряде; время ушло, забрав с собой наши прежние отношения, а новые не успели — а может, никогда и не должны были бы — возникнуть.

Дни шли и мне становилось легче — легче дышать, легче жить. Немало этому способствовала собственная Академия. Было ощущение, что наш четвертый курс решили извести, устроив сессию, которую уже успели прозвать «могильной ямой». Началось все с артефакторики. Преподаватель данного предмета все предыдущие месяцы был душкой, контрольных не устраивал, за посещаемостью не следил и вид имел вполне адекватный. Но, как выяснилось, это всё было наносное, забери его Свет. Он превратился в того, кем и являлся по факту — в вампира — и теперь жаждал крови своих нерадивых студентов. Три часа ночи, а мы с моей Си сидели над учебниками по артефактам смерти и пытались впихнуть в себя хоть толику зубодробительных знаний. Потому что группа, сдававшая зачет вчера, практически полным составом оказалась у целителей. Хорошо хоть не на кладбище.

Я к целителям больше не хотела. Хватило двух последних случаев. На зачете по зельям нас не просто заставили приготовить их, но и выпить. И если среди написанных в моем билете «Зелье от простуды», «Зелье для восстановления сил после магического истощения» и «Зелье от харлосской лихорадки» первое я знала точно, и со вторым тоже кое-как могла справиться и даже не отравиться, третье я не смогла воспроизвести и впервые в жизни пострадала от сильнейших резей в желудке. А я ведь еще пыталась возмутиться, сообщив госпоже Уарас — не было его на занятиях.

— А вы и не должны были всё проходить — с угрюмым удовлетворением отчеканила в ответ преподавательница — Включите воображение! Я достаточно с вами возилась, чтобы вы сами поняли, какие могут быть ингредиенты в составе различных снадобий.

И за все эти мучения мне поставили гамму!

А как отвлек меня от тягостных раздумий экзамен по боевым заклинаниям! На нем мне оторвало руку только потому, что я слегка ошиблась в формулировке — у меня все еще не ладилось с точностью и корректностью. И когда тебе эту руку сначала отрывает магической волной, а потом её заново пришивают, костеря нерадивых студентов, целая толпа целителей, волей — неволей отвлекаешься от немилости бывшего любовника и сосредотачиваешься на учебе.

Но моя потребность заполнить каждую секунду каким-то делом, чтобы не думать о произошедшем, чтобы забываться тяжелым беспробудным сном, едва голова касалась кровати, вернула меня и к адвокатской деятельности. В наемники меня одну не пустили — друзья также сдавали экзамены, да и сразу объявили мне, что я сейчас слишком неуравновешенна, чтобы делать хоть что-то подобное. Потому я хваталась за любые судебные дела; за последние дни я вытащила из-за решетки орка, напавшего на городскую стражу — ну так те же оскорбили его род, сами того не ведая. Спасла вампира, обвиненного в том, что он выпил свою служанку; на самом деле ушлая девица так пыталась добиться расположения красавчика — хозяина. Помогла отделаться штрафом человеку, что вместо нормального мха, используемого целителями, завез в Абан-кай магическую паутину, которая вырвалась из-под контроля и чуть не поглотила весь квартал.

Но я, прежде спокойная и рассудительная, — Тьма, да меня даже можно было назвать приветливой! — стала гораздо агрессивнее и каждый раз весьма эмоционально доказывала свою правоту, пугая судей сверкающими тьмой глазами. Вот и сегодня, я, в прямом смысле, наступала на обвинение и судей, тыча в них своим пальчиком. Это еще хорошо, что от ментального воздействия они были защищены, а то бы ненароком надавила всей мощью. Уж слишком завела меня ситуация, в которой я находила отдаленное сходство с собственной, так что я стремилась выбить максимальную компенсацию. Золотом.

— Одинокая, невинная, несправедливо обвиненная. Муж этой чудесной женщины даже не удосужился проверить злые слухи, избил её и выбросил на улицу — распалялась я все больше на финальном слове — а потом еще и обвинил в прелюбодеянии, потребовав развода и возврата всех подарков. Да пусть забирает он свои подарки, кому нужны подачки от того, кто смеет поднять руку на более слабых? Моя клиентка согласна дать развод и вернуть все подарки; но, в свою очередь, она требует моральной и материальной компенсации в размере ста пятидесяти золотых и дома, в котором они жили. Также она выдвигает обвинения в нанесении тяжких побоев, угрожавших ее жизни, и требует справедливого наказания а также лишения права отцовства над их несоврешеннолетними детьми! — я уже практически вопила, да так, что судья уже мелко кивал головой, а будущий обвиняемый так и вовсе пытался слиться со стеной, опасаясь, что его размажу без суда и следствия.

— Таралиэль, что с тобой? — подошел ко мне после заседания л'эрт Арго, обвинитель, которого я знала и прежде. Мы вполне спокойно, и даже с приязнью, общались как в суде, так и вне стен суда. Он знал стиль моей работы, потому и был удивлен, насколько эмоционально я в этот раз подошла к делу. — Все в порядке?

Ничего не в порядке. Я разваливалась на части. Но я лишь устало улыбнулась и кивнула головой.

— Конечно. Решила немного изменить стиль работы.

Проводить каникулы мне было решительно негде. Все экзамены были сданы — нас ждал месяц каникул и несколько месяцев практики. А, затем, финальный экзамен по профильному предмету. Друзья разъезжались, работать наемником без них мне не хотелось. В судах тоже ничего не планировалось особо — это был период зимнего затишья.

С мамой у меня не ладилось — она не могла принять моих отлучек в нижний мир, а я злилась на нее, что она не может переступить через свои предрассудки и поговорить со мной, как и прежде. Мне бы очень хотелось выплакаться на её плече и услышать какой-нибудь мудрый совет, но почетная роль жилетки пока была отведена Си.

К отцу я тоже не готова была ехать — наелась уже миром Ядра. Путешествовать по срединным мирам? Да что я там не видела? Поэтому я с благодарностью приняла предложение Асаласа провести эти дни в его доме. И, в то же время, сильно удивился, что он решился, наконец, открыть мне эту часть своей жизни.

— А твои родители не будут против?

— Я сказал, что если они хотят, чтобы я приехал, придется потерпеть и моего друга.

— Хм, не думаю, что мне там будут рады.

Но я согласилась. На самом деле, я скучала по эльфийским королевствам, в которых прошло мое детство — по безоблачному фиолетовому небу, парящим в выси драконам, по запаху моря, доносящемся со всех сторон, по прозрачно-белым домам и замкам, изящным линиям, цветам и музыке. По бесконечным островам, шуму прибоя и скользящим по водной глади тонким и длинным лодкам, под перламутровыми парусами.

Одиннадцать лет я там не была.

И как бы ни относилась к светлым эльфам, они были частью моей жизни. Моей крови.

Я потратила свои немногочисленные сбережения на новый гардероб, более уместный в мире Грез, чем мои городские наряды — хоть Асалас и не распространялся о своей семье, достаточно было увидеть его одежду и манеры, чтобы понять, что он не из простых эльфов. Но даже понимая это, я не была готова к открывшейся картине. Мы вышли из портала возле бело — голубого замка со всеми атрибутами, присущими эльфийским замкам: Серебряным лесом вокруг, прозрачными мостами, огромными окнами, золотыми шпилями и целой армией слуг, которые засуетились вокруг нас.

— Ты что — принц?! — ошарашенно посмотрела я на друга.

— Мой отец — один из королей. Но я не наследник — младший сын, только это… тоже накладывает обязательства — Асалас скривился

Король в эльфийском государстве — это не совсем правитель. Один из правителей. Королевства управлялись советами королей, и королевств было, на данный момент, семь Светлых и четыре Темных. Советы тоже были неоднородны по количеству, поэтому, фактически, правителей в Мире Грез в разное время было от сорока до пятидесяти, из них — Четверо Правых, которые решали общие, дипломатические и политические вопросы.

Но все равно, принадлежность к королевскому роду ставила Асаласа на верхнюю ступень иерархии любого мира. Цвет расы, так сказать.

— Может, наконец, расскажешь, как ты попал в нашу Академию?

Асалас сжал губы.

— Я хотел хоть что-то сделать сам.

Понятно. Бунт. У старших принцев это бы не получилось — они были слишком связаны обязательствами и церемониями, их с детства воспитывали править и решать самые разные государственные вопросы. У младших было больше свободы, но в покое их тоже, конечно, не оставляли. Домашнее обучение, столичные Академии, династический брак. Удивительно, как Асаласу еще удалось так долго этого избегать — либо у него весьма демократичные родители, либо есть способ давления на них. Скорее, второе.

— Ну и признавайся, чем ты их взял? — я лукаво посмотрела на друга.

Эльф расхохотался и наклонился к самому моему уху:

— Я пригрозил им, что если они не дадут мне свободу, и не отстанут со своими знакомствами с «прекрасными дочерями подруг», то объявлю всем, что предпочитаю мужчин. А это для моего отца и его политической карьеры самое страшное.

— Он хочет стать одним из Правых?

— Они все хотят — Асалас снова скривился — если не он, то мои братья. Сразу прошу прощения за их будущее поведение, таких снобов еще поискать.

— Ты с ними в плохих отношениях?

— Ну, не в самых лучших. Разница в возрасте большая, да и характерами тоже не сошлись. Гариэль и Нарталас родились гораздо раньше, порядка тридцати лет назад, и когда я появился, были уже в том возрасте, что не перевоспитаешь.

Я кивнула и с любопытством начала осматриваться. Я никогда не была в эльфийских дворцах — моя семья не принадлежала благородным, мы жили в небольшом городке на столь отдаленном острове, что он даже не являлся частью земель правящего рода. Остров, на котором мы находились сейчас, был одним из центральных, схожим по размеру с материком среднего мира, и принадлежал трем Королевствам, равномерно поделившим огромную территорию. В центре каждой части стоял красивейший замок, вокруг которого располагался Серебряный лес и город; дальше же шли небольшие деревни, города, рощи, озера, холмы и некоторое количество полей и пастбищ: земледелие не было самым популярным видом деятельности среди эльфов.

Асалас Ар Элардо — сын Ар Барриэля Ар Элардо, светлого эльфийского Короля — вел меня по пронизанным солнцем верандам и коридорам, попутно рассказывая об устройстве замка и собственных любимых местах.

— Это внутренний сад, даже когда становится холоднее — Тара, ты же еще помнишь, что у нас практически не бывает зимы? — цветы здесь распускаются каждый день. Ребенком я прятался в этом саду с книжкой и проводил долгие часы, мечтая о сражениях и приключениях. Это библиотека — там много интересных книг по магии эльфов и светлых, пользуйся ей в свободное время. Общие купальни с водой из горячего источника. Бальная зала, столовая — здесь мы ужинаем каждый день. Вот, здесь моя башня. Всего башен в замке шесть — по числу членов семьи. В одной живут мои бабушка с дедушкой, в другой родители, мы — три брата, и у сестры есть башня.

— А что вы делаете, если появляется… лишний член семьи?

— Достраиваем — Асалас засмеялся — В моей башне не только мои покои, но и гостевые, так что тебе будет удобно.

— Асалас… ты уверен, что мое присутствие нормально? Я бы не хотела стать обузой или причиной конфликтов с твоей семьей…

— Тара…Я был готов назвать тебя своей невестой. Серьезно думаешь, что мне стыдно назвать тебя своим другом и гостем?

Я слабо улыбнулась. Иногда я не понимала, почему так несправедливо устроен мир? Ну что мне стоило влюбиться в лучшего эльфа на свете, а не в злого демонюку!

Испытание «знакомство с семьей» я провалила.

Нет, я не путала приборы, не оделась как дешевка — напротив, моя укладка и наряд смотрелись весьма достойно — и даже не чавкала во время еды. Но поддержать утонченный разговор на тему цветов, политического расклада в Мире Грез и новой эльфийской техники ведения боя не смогла. К тому же, явная неприязнь братьев Асаласа, равнодушие дедушки и тяжелый взгляд отца испортили мне аппетит и вынудили защищаться. Я чувствовала, что закипаю и, практически, готова дать им словесный отпор. А может, не только словесный. Помощь пришла с неожиданной стороны. Бабушка, мама и сестра моего друга отвлекли внимание:

— Асалас говорил, что вы много времени провели в Мире Ядра, у отца и… нанимателя. Расскажите о местной моде! Мы никогда не видели сухров, да и демоницы до нас редко добираются.

А ведь им действительно было интересно. Я благодарно улыбнулась белокурым и необыкновенно красивым эльфийкам, и стала во всех подробностях рассказывать про тамошние наряды. Мы так увлеклись обсуждением разницы в моде, что даже не заметили, как закончился ужин и мужчины ушли в малую гостиную. Что ж, если так и будет продолжаться, я вполне смогу пережить эти вечера.

Так и получилось. Дни я проводила в библиотеке, не забывая свой гримуар, который теперь всегда возила с собой; гуляла по серебрянному лесу или выбиралась с Асаласом в город. С ним же мы купались в море и катались на лодках. По вечерам я общалась с эльфийками, игнорируя мужскую половину семейства или выбиралась поужинать в компании Асаласа и его приятелей. Те весьма живо интересовались похождениями наемников: будучи отпрысками благородных семей, они не рисковали, как Асалас, лишиться их расположения, а потому жили вполне предсказуемо и про наши приключения слушали, открыв рот. Мне нравилось проводить так время; я чувствовала что все больше расслабляюсь и снова начинаю спокойно спать по ночам.

Так продолжалось две недели. Сегодня мы были приглашены на бал в Главный Королевский Дворец. Мне хотелось хоть немного реабилитировать традицию балов в собственных глазах. Уж слишком много неприятных воспоминаний. К тому же, это была мечта моего детства — попасть на Главный остров и посмотреть на это чудо природы и эльфийской архитектуры. Поэтому я даже не сомневалась, когда Асалас предложил мне стать его спутницей. Тем более, подходящий наряд я взяла, да и драгоценностями меня Тараэр не обделил. Мое лучшее платье — полупрозрачное, светло-серебристое, держащееся на одном плече — потрясающе смотрелось в сочетании с темными волосами и чуть загоревшей на местном солнце кожей. На голову я надела венок из сапфирово-бриллиантовых цветов; два длинных и очень необычных браслета обвивали мои предплечья. Даже Вессатель, сестра Асаласа, что заскочила ко мне посмотреть, все ли у меня в порядке, восхищенно застыла, когда меня увидела.

Так что я предвкушала реакцию друга. Но он, против ожиданий, не стал восхищаться, а пришел насупленный и какой-то нервный. Эльф кружил по комнате, потом остановился, сел, встал и уставился на меня.

— Асалас, ты меня пугаешь…

— Извини. Тара. Я только что узнал… Помнишь ту историю с эльфами, уведенными в демонский мир?

— Конечно помню.

— Демоны направляют делегацию… Они согласились на переговоры! И появятся на этом балу…

— И что? — но, кажется, я уже поняла что.

— В общем, делегация состоит из демонов Седьмого Круга… Они, как раз, и держат пленников… Я тоже не знал — да и короли не знали, никто. Все запросы и попытки понять, кто принимает решение по их судьбе натыкались на глухое молчание. А тут, неожиданно, пришел ответ и, более того, уведомление о приезде Правителя с приближенными… Советы взбудоражены, отправили приказ явиться на бал всем королевским семействам, теперь уже в обязательном порядке. Но я не уверен, что тебе стоит идти. Тара, не знаю, что у тебя произошло, но я же не слепой… Как мою спутницу никто тебя не обидит, не посмеет — и демоны и эльфы слишком чтут традиции и этикет. Но твои эмоции и чувства… Вдруг этот бал разбередит незажившие раны?

Я подошла к окну. Стоит ли мне идти? Снова его видеть, снова дышать одним с ним воздухом, снова вспоминать… Асалас прав, раны не зажили, мне до сих пор было больно думать о произошедшем с нами. Но я была честна с самой собой — моя боль была основана, скорее, на невозможности быть вместе с Эртаром, а не на его поступках. И стоило ли позволять этой боли управлять и дальше моей жизнью?

Я повернулась к другу и улыбнулась:

— Я пойду.

Мы вышли из портала перед моей детской мечтой и я застыла, открыв рот. Искрящийся Золотой сад полный фонтанов в хрустальных чашах. Мраморные дорожки с будто живыми статуями прекрасных эльфов. Отдаленный шум моря. И над всем этим парил — действительно парил, поскольку замок стоял на единственном в своем роде летающем острове, естественного происхождения, — огромный дворец с прозрачными остроконечными башнями, искрящимися в свете закатного солнца, с переливающимися покоями, будто сотканными из радуги и перламутровыми стенами. Чтобы попасть в него, нужно было воспользоваться магическими летающими каменюками, которые перевозили группы гостей по единственному маршруту. Я запищала от восторга, когда мы тронулись с места и почувствовала, как напряжение отпускает меня. Будь что будет, а я намерена отдохнуть!

Огромный зал был пронизан светом и золотым сиянием. Не обращая внимание на косые взгляды гостей — ну да, и тут я выделялась, но когда это меня смущало? — я с удовольствием осматривала светящиеся шары, резные перламутровые цветы, украшенные драгоценными камнями, и не отказывалась от игристого эльфийского вина, разносимого слугами.

Некоторые пары уже танцевали. Во всем чувствовалась легкость и доброжелательность, несмотря на нервозное ожидание. Это сильно отличалось от того, что я видела в мире Ядра. Эльфы не привыкли выживать; они рождались и умирали в уверенности, что мир прекрасен и удивителен. И все им должны, потому как удивительность этого мира была их заслуга. Я усмехнулась, сканируя зал: радость, веселье, вожделение, любопытство, надежда. Мне было даже жаль, что эта легкость и уверенность в собственной исключительности не передались мне от матери. Впрочем, маме они также были не слишком присущи.

А вот и делегация.

Я почувствовала демонов еще на подходе к залу, и не удержалась от того, чтобы рассмотреть прибывшую группу. Помню свое неизгладимое впечатление от их появления еще по приему в Ядерных горах; в этом же воздушном месте они смотрелись еще более опасно и чужеродно. Двенадцать Высших и один Верховный прошли в середину зала и кивнули в ответ на церемонные поклоны Четырех Правых. Молчаливые, жесткие, темные. Равнодушные. Я невольно сравнила две расы: утонченные эльфы, их нежные черты лица, бледную кожу, изящность, что у мужчин, что у женщин. И суровых, мускулистых воинов, невероятно мужественных и красивых, с переливающимися буграми мышц и каменными лицами.

Мнда, мой выбор очевиден. Я вздохнула и, казалось, что этот вздох достиг ушей Правителя. Потому что он резко повернулся, мгновенно вобрав все, что увидел: изысканную прическу, платье, очерчивающее все линии тела, полностью закрытый разум, закушенную губу — и нахмурился, увидев мою руку в руке Асаласа.

Его челюсть закаменела еще сильнее.

Я наклонила голову в знак приветствия.

Эртар отвернулся с тем же выражением лица. Точнее, с отсутствием выражения. Что же, ожидаемо. А вот неожиданностью стало то, что от демонской делегации отделилась фигура знакомого мне Беловолосого

Он подошел, привычно усмехнулся и протянул мне руку:

— Таралиэль. Потанцуем — как всегда, утвердительно. Вокруг послышался изумленный шепот придворных. Я почувствовала, как сжалась рука Асаласа, но лишь уверенно пожала её в ответ и пошла вслед за Советником. Демонам не отказывают, особенно в такой ситуации.

Мы вышли на середину залы и закружились под легкую музыку. То, что я была ему по грудь, даже на каблуках, мне ничуть не мешало — привыкла. И смотрелись мы вместе, судя по отражению в зеркалах, довольно интересно. Я хмыкнула. А ведь Советник единственный демон, с кем я всегда танцую.

— Не ожидал тебя здесь увидеть — начал светскую беседу Сарртэр.

— Прекрати, Советник. А то я не знаю, что за мной установлена слежка. Можно подумать, Правитель отпустил бы такой ценный… сосуд без присмотра.

Я и правда почти сразу по приезду в Академию почувствовала оберегающее присутствие Тьмы, но отнеслась к этому с должным спокойствием — пусть никто, как я надеялась, больше не знал, что во мне есть кровь Правителя, и уж точно не знал, что мне известно теперь его имя, но даже потенциальная охота меня пугала. И хорошо, что я не осталась без поддержки.

Своетник довольно сверкнул глазами, будто радуясь моей сообразительности, и осторожно спросил:

— Как твои дела?

— Прекрасно — я мило улыбнулась. Какой вопрос, такой и ответ

— А вот у меня не очень.

Я подняла голову. Глаза демона смотрели теперь настороженно. И что он хочет сказать?

— А что случилось?

— Да понимаешь… Последнее время при дворе Его Темнейшества сложновато находиться… Половина придворных уже испытала на себе его… нрав…

Он серьезно? Пытается связать произошедшее со мной и настроение Эртара? Я разозлилась и ответила максимально ядовито:

— Всем известно, что у Его Темнейшества премерзкий характер.

Демон аж поперхнулся от изумления.

— А ты не слишком почтительна, Таралиэль

— Он предал меня, Советник. Я не буду почтительной.

— Он Верховный демон и Правитель Круга! Он должен действовать жестко, быстро и без эмоций!

— Я знаю — сказала я устало — Поэтому я не виню его.

Музыка, слава Свету, в этот момент закончилась и меня проводили на место. Беловолосый поклонился и удалился в сторону делегации.

Асалас хотел что-то мне сказать, но, увидев направляющихся к нам отца и еще какого-то эльфа, промолчал и встал за моей спиной. Я быстро проверила их эмоции — решительность и ожидание. Ага, увидели танец и отправились на разведку, чтобы выяснить, в чем может быть их выгода. Так, что бы такого сказать, что было бы правдой — ну, частью правды — и не давало бы им повода дальше копаться в этой истории? Мне представили одного из Четырех Правых.

Я присела в реверансе.

— Таралиэль, рады вас видеть на этом балу. Вы знакомы с Советником Его Темнейшества?

Оба эльфа выжидательно уставились на меня. Их что, не учили сначала говорить о погоде? Какие-то они сильно прямолинейные — видимо, дела совсем плохи. Можно даже не считывать, все и так понятно. Я кивнула и ответила холодно.

— Да. Сталкивалась на приемах Ядерных гор.

Хм, как их дернуло то. Такого они явно не ожидали.

— А что вы делали в Ядерных горах? — спросили эльфы максимально незаинтересованно.

— Гостила у отца — ответила еще равнодушнее. Обожаю сильно удивлять эльфов — лица то они умеют держать бесстрастными, но глаза становятся как чайные плошки.

Высокородные пробормотали какие-то слова вежливости и ретировались. Асалас рассмеялся мне на ухо:

— Тара, ты прелесть! Первый раз вижу, чтобы у моего отца пропал дар речи. Потанцуем?

Мы закружились в ярких ритмах. Настроение было отличным. Только между лопаток неприятно жгло.

С каждым днем отец Асаласа становился все мрачнее, и все меньше разговаривал за ужином. Общее напряжение передалось всем домашним.

— Что происходит? — спросила я друга

— Переговоры срываются. — он вздохнул — Демоны вроде уже были почти согласны на подписание, но начали какую-то свою игру: молчат, отказываются от договора и выгод, что сулят им короли. Если нам не удасться договориться об этой уступке, все пленники погибнут! — Асалас и в самом деле переживал — Тара, я не дипломат и вообще не очень люблю вмешиваться в государственные дела, всегда этого избегал, но… Я как подумаю о том что может произойти…Может ты можешь…

— Что ты мне предлагаешь?! — я разозлилась — Задобрить Седьмого Правителя?!

— Да как ты можешь так говорить! — Асалас тоже разозлился — Ты же знаешь как я к тебе отношусь. Я бы никогда ни словом, ни делом не попытался на тебя надавить или… подложить под кого-то! Тьма, Тара… Я всего лишь пытаюсь придумать, как склонить на нашу сторону демонов. Вдруг ты знаешь, все-таки, ты единственная, кто хоть сколько — нибудь понимает их.

Я успокоилась и взяла взволнованного эльфа за руку.

— Прости. Я понимаю тебя. Но не знаю, чем тут помочь. Скорее всего, вы столкнулись с обычной демонской игрой и желанием самоутвердиться. Или просто в процессе переговоров повели себя как идиоты — а демоны идиотов терпеть не могут.

На том мы и разошлись. Но я плохо знала эльфов и их умение быть настойчивыми. Когда я в тот день спустилась к ужину, оказалось, что ужин отменен, а взамен меня ожидают в бальном зале на приеме в честь — ну конечно же — демонской делегации. Вот Тьма! Эти эльфы решили использовать любые возможности, в том числе наше знакомство с Советником, независимо от того, согласна ли я и чем это может мне лично грозить. Это они еще не знают, что с Его Темнейшеством я тоже очень хорошо знакома. Я взбесилась и уже порывалась развернуться и уйти, как наткнулась на Ар Элардо и его старших сыновей.

— Вы можете помочь нам, Таралиэль — потянули они меня за рукав в сторону дверей в залу.

— Интересно, чем?

— Вы же понимаете, мы пойдем на все, чтобы исправить ситуацию с демонами. Что вы хотите? Посвящения в благородные? Денег? Мужа?

— А вы что хотите? — прошипела я зло — Приложить свою руку к подписанию и стать Правым? Моей смерти? Вы что, не знаете, что по демонским законам недопустимо вмешиваться в ход переговоров новым лицам?

— Таралиэль, вы должны…

— Я вам ничего не должна!

В этот момент двери залы распахнулись и меня практически внесло в помещение. Демонов я увидела сразу, как и взволнованного Асаласа. Тот быстро подошел ко мне и прошептал.

— Тара, прости, я не знал. Хочешь, уйдем отсюда?

Я вздохнула и осмотрелась. Лица эльфов были напряжены. Их и так поставили в положение просящих, что для благородных было крайне затруднительным, а тут, получается, демоны начали вести себя абсолютно непредсказуемо. Демоны же. И если соглашение не будет подписано, это станет огромным провалом внешней политики эльфийских Королевств. Но что меня действительно волновало, это будет стоить жизни многим.

Что я решу? Это не касалось меня напрямую пока — но если я обращусь к Беловолосому, то мне придется потом разговаривать с Эртаром. А вот это меня коснется. Не убьет, но… Эльфы — идиоты: проваливая переговоры, они хватаются за соломинку. И, в итоге, их стараниями все может стать еще хуже; демоны окончательно сорвутся и уничтожат не только пленников, но и неумелых переговорщиков. Да и мне не поздоровится. И стоит ли это моих усилий? Моей боли? Моих переживаний?

Я посмотрела на бледного Асаласа. А если бы среди тех захваченных эльфов был он?

Я поджала губы и, приняв решение, осторожно направилась в сторону делегации. Беловолосый заметил мои маневры, подошел и склонил приветственно голову:

— Таралиэль.

— Советник.

— Наслаждаешься приемом?

— Очень. Благодарю. А ты?

— Конечно. Эльфийские Короли умеют устраивать… развлечения.

Я вздохнула:

— Особенно они им даются, когда на душе… легко.

— А что же стало причиной… душевной тяжести? — Советник внимательно на меня смотрел

— Мммм… переживания за судьбы наших соотечественников — достаточная причина.

— И ты тоже переживаешь?

Так. Сейчас главное не ошибиться.

— Очень. Как никак, они мне… не совсем безразличны.

— И насколько они тебе небезразличны?

Осторожней, Тара. Сделка с демонами — это всегда большая опасность. Есть даже присказка: «Если не хочешь в Ядерные горы, не совершай сделок с демонами».

Но попасть в Ядерные горы для меня, как раз, не проблема.

— Я буду очень… благодарной. И благодарность моя будет личной и не предполагает ответственности ни моей, ни моих близких.

Беловолосый моргнул и расплылся в улыбке.

— Тогда быть может тебе стоит поговорить с тем, кому нужна твоя благодарность?

Ммм. У меня аж зубы заболели. Все к этому, видимо, и шло, но встретиться с Эртаром лично… Я еще раз вспомнила, что стоит на кону, и выдохнула:

— Я с радостью поговорю с Его Темнейшеством о судьбе эльфов и пусть Тьма рассудит наше право.

Советник оскалился.

— Тогда прошу за мной. И Тьма видит, никто не причинит тебе вреда.

Я шла за Беловолосым с прямой спиной и независимым видом. Краем глаза увидела, как напряженно дернулся за мной Асалас, но его остановил отец. Мы прошли в библиотеку.

Угу, мы с Эртаром обожаем библиотеки.

Советник удалился — за Его Темнейшеством. Если тот ожидает такого поворота событий, то придет. Если нет — Советнику не поздоровится за его обещания.

Я приготовилась ждать, но ждать пришлось недолго.

Эртар.

Присела в глубоком реверансе. Он подошел и помог подняться, чуть задержав мои руки в своих. Вежливый какой.

— Говори.

— Ваше Темнейшество… Я наполовину эльф, а судьба многих эльфов сейчас в ваших руках. И я пришла просить Вас о милости и…

— «Вас»?

— Тебя.

— И ты, похоже, пойдешь на многое ради этого? — голос его был холоден и равнодушен.

Тьма. Он единственный кто меня мог взбесить в одно мгновение. Я позабыла всю дипломатию и хладнокровность и прошипела

— Если ты думаешь, что я пришла обменять свое тело на тысячу жизней, ты ошибаешься!

— Да кому нужно твое тело…

Переброс был мгновенный. Я думала, что научилась контролировать свою вторую ипостась, но, похоже, я только так думала. Да и переживания последних недель не прошли даром. Я совсем потеряла рассудок и кинулась — на Верховного! — белоснежной змеей. Но он на то и Верховный, чтобы также быстро перекинуться и отшвырнуть меня к противоположной стене. Раздался грохот валящихся шкафов.

— Узнаюююю тебяяя — прошептал демонюка и впился клыками в мою шею. Брызнула кровь и я выгнулась дугой в удовольствии.

— Эртар…

Он вздрогнул всем телом от того, как я произнесла его имя, и прижался еще сильнее.

— Я скучаааал, Тара Сарде

Когда он называл меня так, я забывала все. Где я, что я, зачем я. Знаю, это помешательство, но Тьма, какое же оно приятное! Но нельзя. Нельзя снова это начинать. Я позволила насладиться себе еще немного, оттолкнула его — еще несколько шкафов повалилось — отскочила и вернулась в свою человеческую ипостась, надеясь так же быстро прийти в душевное равновесие. Залечила порезы, из которых продолжала идти кровь и оправила, насколько могла, платье.

— Я не простила тебя — мой голос звучал низко и хрипло.

— Я знаю. Но ты хочешь быть со мной.

— Даже если это и так… Я не могу доверять тебе. А быть с кем то и не доверять ему…

— Ты передумаешшшшь.

— С чего бы это?

— Я так хочу — прорычал демон

Эртар тоже вернулся к своей человеческой сущности и внимательно, зло на меня смотрел.

— И ты привык получать, что хочешь. А ты подумал, что если принудишь меня, я стану тебе неинтересна?

— Ты не можешь быть неинтересна… Серая.

Так вот в чем дело. Его привлекает моя необычная сила. Не я сама, не то что происходит между нами, а просто мои способности и энергия, которую он может получить благодаря этому. Мне стало ужасно грустно и обидно. Хотя с чего бы? А то я демонов не знаю. Беспринципные твари. Не в моем статусе или силе бороться с ним. Надо бы вернуться к тому, зачем я пришла.

— Что ты хочешь за договор?

— Ничего. Всего лишь возможность подпитываться от тебя время от времени.

Я дернулась. Вот тебе и «Тара сарде». Боль от его слов сковала мое тело.

— Постель?

— Не нужно — отмахнулся.

Я сжала кулаки. Ненависть снова дала мне возможность дышать и думать.

— Как часто?

— Раз в неделю

— Как долго?

— Полгода

— Нет. Два месяца, не больше.

Хватит ему.

— Три.

— Хорошо. И на этом все?

— Конечно — демон издевательски поклонился.

Я изо всех сил впилась ногтями в ладони, чтобы не завизжать от бешенства. Вот значит как. Ну что ж, ты получишь свое, но ни каплей больше. Глядя прямо в его глаза, презрительно, отчетливо и громко я проговорила:

— Призываю тебя в свидетели, Тьма. Я, Таралиэль Истивери, согласна давать свою кровь и свою энергию тринадцать раз Правителю Седьмого Круга, раз в неделю, одну ночь на мой выбор, оставаясь при этом в здравии и безопасности. Ни движением, ни голосом, ни магией он не может принудить или соблазнить меня на что либо еще. Ни словом, ни делом, ни мыслью не может он мне нанести вред, и по его указанию также. За это он подписывает существующий договор с эльфами и соглашается на спасение пленников, не преследуя и не наказывая их. Ни намеком, ни словом, ни делом, ни мыслью он не может рассказать о совершенном договоре. И никогда — я дальше уже шипела — без моего согласия не может он вызвать меня, обратиться ко мне или встретиться со мной по истечении этих тринадцати раз. Подтверждаешь ли ты этот договор, Темный Правитель?

Приятно было видеть, что по мере того как я говорила, его лицо каменело и глаза наливались все большим бешенством. Демонюка, кажется, готов был снова вернуться в свою боевую ипостась. А на что он рассчитывал?

— Подтверждаешь? — повторила я еще раз.

— Да! — проорал он так, что из окон вылетели стекла.

— Тогда Тьма дает нам право!