Тайлер

Глава 4

— Ну?

Изабель опустила глаза, ее живот сжался.

— Он отказался.

— Черт возьми! — закричал ее отец, швыряя стакан в стену. Он разлетелся на куски.

«Думаю, мое сердце — не единственная жертва во всем этом».

Было мучительно снова увидеть Тайлера. Было легко игнорировать худшее решение в ее жизни, когда она была в Крестон-Фоллс, но увидев красивое лицо Тайлера близко, реальность этого обернулась крахом.

— Что именно он сказал? — спросил Ретт.

Он стоял в углу ее комнаты, скрестив мускулистые руки на широкой груди. Его волосы и черты лица были настолько темными, что он почти растворился в углу.

— Он сказал, что теперь у него новая жизнь, и он не заинтересован в возвращении, — ответила Изабель, чувствуя тяжесть в груди.

Она хотела, чтобы Тайлер вернулся и занял правящую должность вместо Джейкоба, но больше всего на свете она хотела, чтобы он вернулся к ней.

Она хотела его.

И она снова хотела быть его женой.

Отец Изабель прошел через комнату, уставившись на каменный пол, качал головой и ворчал. Его гордый лось стоял у стены, наблюдая за ним.

— Я этого не ожидал, — пробормотал он.

Было больно, когда Тайлер отказал ей, но как она могла винить его? Должно быть, он ненавидит ее после того, что она с ним сделала.

— Я пойду поговорю с ним, — сказал Ретт, шагнув вперед.

Изабель вздохнула и повернулась к окну. Подоконник был усеян воронами.

Если Тайлер отказал ей, то он определенно откажет Ретту. Тайлер когда-то был близок со своим старшим кузеном, но это было до того, как его отлучили. И Изабель была уверена, что Тайлер не забыл роль Ретта в тот день.

Изабель тяжело вздохнула.

— Я думаю, что мы должны оставить его в покое.

Тайлер выглядел таким счастливым (ну, пока не заметил ее). Его друзья выглядели хорошо, особенно тот, который пришел и «спас» его в конце их разговора с каким-то дерьмовым оправданием о лошадях, и он жил на великолепном ранчо в центре Монтаны. Ему не нужны были драма и насилие этого места. Он создал для себя мирную жизнь, и Изабель завидовала ему. Она бы отдала все, чтобы навсегда покинуть это место и остаться с Тайлером в его новом доме.

— Изабель, — прошептал отец. — Я знаю, что вы были близки. Но это вопрос жизни и смерти нашего народа. Джейкоба нужно остановить. У Тайлера его кровь, и он единственный перевертыш, чьих животных Джейкоб не может одолеть. Это должен быть именно он.

— Почему? — спросила Изабель так, что у нее заболела грудь. — Разве мы недостаточно с ним сделали?

Отец пересек комнату и взял ее руки в свои.

— Изабелла, — прошептал он. — Речь не об одном человеке. Мы — одно из самых сильных сообществ оборотней оболочки. Куда пойдет наш народ, когда Джейкоб все уничтожит?

Ретт вздохнул и направился к окну.

— Я пойду поговорю с ним и заставлю его увидеть. Он может ненавидеть меня сколько угодно, но это его долг. В конце концов, он один из нас.

Окно открылось со скрипом, и вороны улетели, когда Ретт выбрался наружу. Изабель смотрела на темное небо, в то время как десятки воронов улетали вслед за Реттом. Как бы она ни хотела, чтобы все оставили Тайлера в покое, она все еще надеялась, что Ретту удастся вернуть его.

Изабель вздохнула, когда отец обхватил ее щеку и грустно и тепло улыбнулся.

— Это не та жизнь, которую я хотел для тебя.

— Я знаю, — прошептала она, натягивая рукава на запястья.

Изабель всегда носила длинные рукава. Ее руки были в синяках в форме жестоких отпечатков Джейкоба, и отцу не нужно видеть все это. Ему было достаточно трудно видеть свою дочь замужем за психопатом; ему не нужно было знать все ужасные детали, которые сопровождали это.

— Думаешь, он вернется? — спросила она, сдерживая слезы.

Ее отец вздохнул, его огромные плечи опустились вперед.

— Я не знаю. Но если и вернется, то только ради тебя. Этот парень всегда был без ума от тебя.

Слеза скользнула и сползла по ее щеке. Ее отец был готов к этому и вытер ее большим пальцем.

— Он не вернется ради меня, папа, — сказала она, опустив глаза. — Я разбила ему сердце.

— Может быть, — сказал он, обнимая ее. Она всегда чувствовала себя лучше, в безопасности объятий отца. — Но, ты определенно стоишь того, чтобы попробовать еще раз.

Изабель позволила слезам течь. Чего бы она не отдала, чтобы вернуться. Вернуться к тому времени, когда было легко улыбаться, когда не было ощущения постоянного веса на ее груди, когда Тайлер любил ее и она любила его. Она хотела вернуться в то время, когда она действительно что-то значила для своей настоящей любви.

О, как бы это было приятно. Вернуться в то время, когда ее сердце было разбито из-за необходимости разбить его.

Ее отец сжал ее немного сильнее, чтобы избавиться от боли.

— Ты все еще любишь его? — прошептал он.

Изабель вздохнула ему в руку.

— Любить кого-то не всегда достаточно, папа.

Он откинулся назад и посмотрел на нее, улыбнувшись.

— Любви всегда достаточно.

— Не всегда, — вздохнула она.

Изабель не понаслышке знала, как тяжела может быть любовь. Она должна была уйти от Тайлера, все еще любя его. Она должна была повернуться к нему спиной, когда его сердце разбилось. Не было ничего тяжелее, и с тех пор она переживала это, сожалела об этом каждый день.

Лось ее отца, Бах, начал шевелиться у двери, опустив голову и скрипя зубами. Отец отстранился от нее и поспешил к двери.

Изабель опустила глаза и обхватила руками холодное тело. Он приближался.

Дверная ручка со скрипом повернулась, и Изабель почувствовала тошноту.

— Ты должен уйти, папа, — прошептала она.

Ее отец просто проигнорировал ее, глядя на дверь, когда его пальцы постучали по рукоятке короткого меча, висящего на поясе.

Сердце Изабель забилось как отбойный молоток.

— Папочка, не надо…

Двойные двери распахнулись, вырвав слова из ее рта.

Джейкоб ворвался с диким взглядом в золотых глазах. Изабель ахнула, когда он подошел к ней, схватил ее за руку и дернул вперед.

Она закрыла глаза, когда он притянул ее ближе, нюхая. Его прикосновения вызывали у нее отвращение, в результате чего ее живот взбунтовался, а по коже побежали мурашки. Она откинулась назад, когда он обнюхал ее волосы своим мерзким носом.

Она не могла поверить, что когда-то находила его привлекательным. Его взъерошенные каштановые волосы, квадратная челюсть и золотые глаза сводили всех девчонок с ума, когда они были моложе. Теперь же они вызывали у нее тошноту.

Он вонял. Больше, чем обычно. Несвежая вонь крепкого алкоголя напала на ее нос, и она съежилась, проглотив хныканье в горле, когда он крепко сжал ее руку.

— Так это правда, — сказал он, отпуская ее с порочной улыбкой на его мерзких губах. — Зачем ты ходила сегодня к моему брату?

— Оставь ее в покое, — предупредил отец, шагнув вперед с рукой, сжатой на рукоятке короткого меча.

Джейкоб просто закатил глаза, даже не потрудившись повернуться к нему.

— Оставь нас, старик. Это между мной и твоей шлюхой-дочерью. Тебя это не касается.

— Нет! — закричала Изабель, когда лязгающий звук короткого меча отца отозвался в ее комнате. — Папа, нет!

Наконец Джейкоб повернулся с веселым выражением на лице. Изабель схватила его за руку и потянула изо всех сил. Он легко отмахнулся от нее.

— Уходи, папа, — умоляла она. — Пожалуйста! Все будет хорошо!

Он не слушал. Ее упрямый отец просто стоял на своем, глядя на ее мужа сузившимися сердитыми глазами. Он выглядел устрашающе с острым мечом в руке и высоким лосем рядом. Бах опустил голову, его острые рога угрожающе указывали на Джейкоба.

— Отойди от моей дочери, Джейкоб, — приказал он громким голосом.

— Твоя дочь? — ответил он с насмешливым смехом. — Нет-Нет-Нет. Ты отдал ее мне, помнишь? Теперь она моя маленькая шлюха, и я могу делать с ней все, что захочу.

— Папа, уходи! — закричала Изабель. — Пожалуйста!

Она смотрела в глаза Джейкоба и знала, что произойдет дальше.

— Ты в последний раз не уважаешь эту семью, — сказал ее отец, поднимая меч и направляя его на него.

— Твоя семья — это шутка, — сказал Джейкоб, фыркнув. — Когда-то фамилия Лексингтон была знатной и гордой, но ты, старик, превратил ее в посмешище. Разгуливаешь с этим жалким оленем, как будто ты какой-то дерьмовый Санта Клаус. Не говоря уже о шлюхе дочери. Твой сын — единственный, кто достоин твоего некогда почетного имени. По крайней мере, он законный правитель.

Изабель ахнула. Это зашло слишком далеко. Большие руки ее отца были согнуты, и он сжимал короткий меч белыми костяшками пальцев. Он тяжело дышал и свирепо смотрел на Джейкоба жесткими, каменными глазами.

— Джейкоб, — сказала она спокойным голосом, поглаживая его руку. — У моего отца был тяжелый день. Давай отпустим его и поговорим наедине.

— Я никуда не уйду, — прошипел отец сквозь сжатую челюсть. Его широкая грудь была выпячена, а мышцы на шее были напряжены, как гитарные струны. — Я никогда больше не оставлю тебя наедине с этим чудовищем.

— Чудовищем? — сказал Джейкоб со страшной усмешкой. — Хочешь увидеть монстра?

— Нет, — выдохнула Изабель, пытаясь оттащить его.

Он пожал плечами и оттолкнул ее. Это был простой толчок, но казалось, что ее сбил поезд. Она перелетела комнату и с глухим стуком врезалась в стену.

«Когда он стал таким сильным?»

Она закричала, когда ее отец бросился вперед, размахивая мечом из стороны в сторону. Джейкоб ударил его кулаком по ребрам, легко увернувшись от лезвия. Ее отец упал навзничь, врезавшись в стену. Он поморщился, когда схватился за бок, все еще глядя на зверя перед собой.

Джейкоб ухмыльнулся и подошел к замерзшему лосю. Бах должен был сойти с ума после нападения на ее отца, но он был спокоен. Это может означать только одно…

— Какое прекрасное животное, — сказал Джейкоб, проведя рукой по спине Баха. — Как давно вы двое связаны? Двадцать лет? Тридцать?

Бах опустил голову и подошел к отцу Изабель. Он все еще лежал на земле, держась одной рукой за ребра, а другой за меч.

— Я не стану повторять, старик, — сказал Джейкоб, направляя Баха вперед. — Все, что у тебя есть, принадлежит мне. Твоя дочь. Твой сын. И даже твое животное.

— Джейкоб, нет! — закричала Изабель, с ужасом глядя на смертоносные рога лося, когда он приблизился к ее отцу.

Глаза ее отца блеснули белым, когда он попытался восстановить контроль над животным, которое было его спутником в течение десятилетий. Но Джейкоб был слишком силен. Он был мастером смены оболочки, который мог украсть контроль над любым животным.

Бах бросился вперед, вонзив рога в плечо, грудь и руку отца. Ее отец никогда не кричал. Он просто хмыкнул и стиснул зубы, глядя в глаза Баха.

Три, затем четыре его рога пронзили кожу ее отца, и Джейкоб продолжал вести его вперед, заставляя огромное животное разрывать плоть и мышцы ее отца.

— Убей его, папочка! — умоляла Изабель его с другого конца комнаты.

Меч все еще был в руке ее отца. Он мог заколоть лося и спасти свою жизнь, но не сделал этого. Ее отец был хорошим человеком, лучшем мужчиной, и он не стал бы вредить своему лучшему другу, даже чтобы спасти свою жизнь.

Он просто сидел, кряхтя, когда рога разорвали его на части, и густая кровь начала покрывать его тело.

— Достаточно, Джейкоб! — вскрикнула Изабель и вскочила.

Цвет сошел с лица ее отца, придавая ему призрачный вид.

Джейкоб резко развернулся и посмотрел на нее своими прекрасными золотыми глазами, сияющими, как огонь.

— Где мой брат?

— Пожалуйста, отпусти лося, — сказала она.

Там было так много крови.

— Обязательно, — сказал он глухим и бесстрастным голосом. — Когда ты скажешь мне, где мой брат.

Пульс Изабель участился. Она не могла дышать. Ее отец не сможет долго продержаться, но она не хотела подвергать Тайлера опасности.

«Боже, здесь так много крови».

— Где он?

Лось сделал шаг вперед, вонзив Рога в плоть ее отца. Ее отец вскрикнул от боли.

— Остановись, — умоляла она. — Пожалуйста. Он в Колвуде, Монтана. На Когтистом ранчо.

Губы Джейкоба изогнулись в злой улыбке, холодная дрожь пробежала по телу Изабель. Что она натворила?

— Я знал, что могу рассчитывать на свою верную жену, — сказал он, схватив ее за подбородок и дернув вперед.

Он прижал свои грязные губы к ее губам в отвратительном поцелуе, от которого ее затошнило.

— Пожалуйста, отпусти моего отца, — прошептала она.

Джейкоб закатил золотые глаза и отпустил лося. Бах откинул голову назад, выдернув рога из тела отца.

Бах опустил голову и издал ужасный, душераздирающий крик, увидев, что он сделал со своим лучшим другом. Густая красная кровь капала с его рогов на холодный каменный пол.

— Скоро увидимся, женушка, — сказал Джейкоб, направляясь к двойным дверям ее комнаты. — Пришло время нанести брату небольшой визит.

Изабель побежала к отцу, когда Джейкоб вышел из комнаты. Его бледное лицо было покрыто блеском пота, и его рваные вздохи выходили слабыми и медленными. Бах опустил голову, глядя на то, что он сделал, опустошенным.

— Я позвоню Розалин, — сказала Изабель, бросаясь к телефону.

Она поговорила с единственным врачом общины, а затем бросилась к отцу.

Оборотни оболочки заживают быстрее, чем люди, но не так быстро, как обычные оборотни. Ему понадобятся бинты и швы, иначе он истечет кровью до смерти.

— Все будет хорошо, — прошептала она, укачивая его голову.

— Прости, — сказал он, глядя в пространство пустыми глазами. — Это должен был быть Тайлер. Это должен был быть Тайлер.

Тайлер.

«Что я сделала?»

Будет ли еще жив Тайлер после сегодняшнего вечера?