Тайм-аут

Глава 14

Высокий мужчина в черном пальто двигался к калитке через грязь. Увидев в окне свет, он приблизился к длинной веранде и громко постучал.

Никто не вышел.

Не желая вламываться, мужчина прошел к окну и, заметив девушку у плиты, нахмурился. Вспомнив, что старая женщина жила с внучкой, он настойчиво постучал в окно костяшками пальцев.

Вздрогнув от звука, девушка обернулась, рассматривая лицо мужчины. Естественно, не узнала, на секунду застопорилась, а потом медленно направилась к двери.

«Боится, но идет…» – отметил мужчина, возвращаясь к веранде, тут же реагируя на яркий свет, бьющий из угла, где установили лампочку. Девушка включила ее, когда ступила в теплую веранду.

Шаги остановились у двери, разделяющей их. Она со скрипом чуть отворилась, насколько позволял длинный крючок, и в промежутке можно было увидеть силуэт:

– Что хотели?

– Добрый вечер. Прошу прощения, что так поздно, но мне нужно переговорить с Лидией Петровной Сомахиной.

– Бабушкой? А зачем? Вы кто?

Усмехнувшись, мужчина достал удостоверение и поднес к щели.

– Капитан полиции Воронов Александр Андреевич.

Тотчас повисла тишина. Девушка думала, но потом все же сказала:

– Подождите.

Ждать долго не пришлось. Дверь раскрылась, и он увидел в проходе девушку. Примерно 20 лет, не меньше. Нежные черты лица ласкали глаз; осиная талия и стройные длинные ноги привлекали внимание; огромные карие глаза прожигали насквозь, как ему показалось. Даже на секунду обомлел, не в силах оторваться от малиновых выразительных губ.

Конечно, за свою жизнь он видел многих красавиц, невероятных и обольстительных, несравнимых с этой, но девушка поразила.

– Проходите, только обувь снимите. Тапки рядом с печкой. Можно без них, но пол холодный.

Выполнив просьбу, мужчина последовал за девушкой в гостиную. Насколько понял, в доме три комнаты, кухня, общий коридор и две веранды, теплая и деревянная. В длинной комнате на диване сидела сгорбленная седая женщина в шали на тощие плечи. На полу рядом лежали клубки синего и белых цветов, из которых женщина вязала свитер.

– И что же капитану полиции не спится в столь поздний час? – поинтересовалась она, отшугнув черного кота с белым пятном на морде, прилегшего рядом, наблюдающего за клубками. В ответ усатый друг отвернулся, но через секунду вновь принялся за дело, дергая хвостом.

– Я приехал из города. Раньше никак, поэтому прошу прощения за поздний визит.

– Бывает, если работа такая. Ты садись, милок. Садись… – она указала на стул со спинкой у стола. – Чем я могу помочь?

– Меня интересует ваша соседка, Коршунова Инна Ивановна. Последние три года ее жизни, – начал Воронов, присев на стул, взглядом провожая девушку, присевшую напротив. На столе мужчина краем глаза заметил рисунки с изображениями игрушек, схемы вязания, различные проволоки и канцелярские товары. У стены лежало несколько больших вязаных драконов, которых в магазине точно не купишь.

– Ох, милок, стоит ли об этом? – с тоской протянула бабушка, дернув за нитки, откидывая их в сторону и продолжая дальше вязать.

– Да, вы ведь знаете, что ей помогли уйти из жизни, верно? Сан Саныч ведь был рядом, да и насколько понял, вы врач.

Женщина задрала голову, устремив взгляд на внучку, и обратилась к ней:

– Варя, внученька, принеси дров на завтра из дровника.

– Там хватит на завтра, – ответила девушка, прекрасно понимая, почему бабушка решила отправить ее. И так всегда, хочет оградить внучку от ужасной реальности жизни.

– Тогда проверь Зорьку. Как бы ни решила на ночь глядя отелиться. С ноги на ногу переминается. Чует мое сердце, устроит она нам ночку.

– Хорошо, – нехотя согласилась Варвара, поднимаясь со стула, откладывая крючок с черными нитками. Быстро пробежав мимо мужчины, она накинула на себя куртку и натянула шапку. Через секунду уже хлопнула дверью, оставив бабушку с гостем наедине.

– Не страшно ей ночью ходить одной? – вдруг заметил мужчина, удивляясь своему вопросу.

– Ну а чего сделаешь? Вот-вот Зорька должна отелиться, а она у нас первотелка.

– Так что скажите? – перебил Воронов, желая уж перейти к своему делу. Девушка ведь не будет вечность в сарае любоваться коровой.

– Скажу? Скажу как есть… – бабуля на секунду застыла на месте, будто вспоминала о том времени. – Конечно, строптивая была баба. Характер такой… скандальный, взрывной, но спустя время… отходчивый. Да и как не понять ее? Повод был – сына любимого потеряла. Горе такое. Не каждая справится, а в Вадимке души не чаяла, любила горячо его. И вот беда…

– Вы с ней хорошо общались?

– Да мы тут все хорошо общаемся, а с ней ближе всего, особенно после смерти сына. Все я переживала, что утопнет в котловане нашем, но справилась. Сильная женщина. После… поняла она, осознала и жалела, что напала на ту врачиху-то – ну хирурга, дочь Коноваловых, ту, что вытащила с того света свою сестру. Вроде как Валерия, насколько помню.

– Неужели? Коршунова не винила Коноваловых в смерти сына? – с сомнением переспросил Александр.

– Уверена, а в моих словах можно не сомневаться. Инна даже хотела ехать к родителям снохи и попросить прощения. Ну вот одумалась она, поняла.

– В тот день вы видели кого-нибудь у дома Коршуновой?

– Ну… я обычно все вижу, а тут Сан Саныч заглянул. Вот мы и пошли в свинарник свиней выбирать на продажу. Минут десять-двадцать там торговались, может, больше, мы ж еще закрома проверили, а потом я побежала к Коршуновой. Прибежала, а там… она на люстре. Ох… до сих пор перед глазами, как вспоминаю.

– Когда ее сняли, она уже холодная была?

– Нет, еще теплая, но не дышала. Эх, как жалею, что раньше не пришла. А ирод постарался за десять минут до моего прихода. Может, и спасла бы ее.

– Когда шли к соседке, никого не встретили?

– Так в том-то и дело, что нет. Только…

– Что?

– Помню… что-то грохнуло, вроде как дверь отскочила, но тогда увидела своего соседа, выходящего из дома. Вероятно, он. Дома-то большие, как видишь, разделены на двух хозяев.

– И когда нашли, что дальше было?

– Саныч начал звонить, а я… домой пошла, внучка как раз в палисаднике убиралась, и музыка так гремела. А негоже, когда покойники… веселиться. Поэтому отругала ее и вернулась.

– Вон как…

– Да что «вон как»? Самое странное началось потом, когда сыновья пожаловали.

– И что произошло?

– Ну так… скрыли все, заплатили за молчание и не позволили никому разбираться. А уже на похоронах и вовсе непонятное. Людей было много, а потом в столовую поминать отправились. Как всегда семья последняя за стол, ну и меня к ним. Посидели и по домам. А хожу я тяжело, поэтому довезли братья. А после… уже поздним вечером, мы с внучкой вязали на кухне, когда увидела тень. Уверена, мужчина прошел в дом. Я и не туда, может, кто в гости к братьям зашел. Мало ли? После решила выйти, лошадь Варюшину проверить. Она устала, весь день в столовой работала, готовила. Повар она у меня. Работать ей в городе предлагали, даже в ресторан звали, но меня старую бросать не хочет, поэтому здесь. В общем, пошла я. Что уж там? Любит моя Варька эту животинку, а у нас тут воровать повадились. Чуть что и нет скотины. Вышла я и осторожно пошлепала в сторону сарая по доскам, а то ведь не пройти, лужи. Слышу… скуление, будто плачет кто-то, вроде как женский голос. А там кто? Лишь одна сношенька Алина была, жена Стаса Коршунова, среднего сына соседки моей.

– Точно женский?

– Да. Ох, как она завывала! А потом какой-то рык, крики и БАХ, – как только воскликнула женщина, черный кот вскочил и вылетел из гостиной в кухню, спрятавшись за стулом. – Вот же поганец! Трус! Каждого шороха боится, а ведь мышей должен ловить. Но нет, Варюша травит, а этого лишь раскармливает, дармоеда хитрого. У нас еще Дуська есть, так скоро в дверь помещаться не будет. Королевна наша!

Усмехнувшись, мужчина посмотрел на часы. Девушка потерялась в сарае? Зорька отелилась?

– Ну и вот… тогда я не поняла, но сильно испугалась. Так сильно, что и присела там под навесом на стульчик, на котором Зорьку дою летом. Ноги к земле приросли. Сижу и слушаю, но ничего. Будто как стихло. Я уже собралась идти, как услышала шаги, а следом дверь на задний двор у Коршуновых хлопнула. Там такая тугая пружина, что двоим нужно открывать. Я как-то на хозяйстве оставалась, кое-как с трудом ее дергала, вот сил не было, а тут, значит, кто-то вышел. Мужик, получается, раз легко. Шаги со всплеском я хорошо слышала, ведь в тот день тепло было, снег весь растаял, во дворах лужи такие, что потонуть можно. А потом шорох, и открылась калитка, ведущая через поле. И я поняла, что чужак.

– Почему?

– А чего калитку-то ту открывать? Поле в грязи, снег там позже тает, поэтому нечего там делать. И к тому же за полем кладбище, только через дорогу перейти. Дорога к кладбищу ведет и там чистят, а вот к заброшенному свинарнику не думают. Да и разрушили ее трактора, да комбайны. Не чистят, только до кладбища. Вот значит, пока по картофельному полю пройдешь, утопнешь в снегу и грязи. В общем, поднялась я и пошла. Тихо так, чтобы не дай бог не услышал. Страшно было, но знать ох как любопытно. Забор у нас деревянный со щелями, еще мой дед строил. Руки у него золотые были, вроде так любо начал, а потом тяп-ляп, надоело. И вот ближе к калитке Коршуновых щели такие, что можно смело увидеть всю территорию. Я, значит, туда, подошла и вижу.

– Ночью? – уточнил мужчина.

– Так луна полная была. Как не видеть? И получается, вижу… идет высокий, крепкий мужчина с сумкой в руке. Вышел он, значит, на дорогу и остановился. Обернулся. Ох, тогда я с перепугу чуть в лужу не села, все мне казалось, что видит он меня.

– Увидел?

– Ой, нет. Дальше он в сторону кладбища пошел.

– Почему туда?

– Там машина его стояла. К кладбищу-то дорогу прочистили, как хоронить иначе?

– Дошли без происшествий?

– Без. К тому же меня у калитки ждала Варька. Руки ледяные, замерзла совсем. Мы потом чай пили с малиной. Переживала внучка, да и следом пошла. Все ей кажется, что упаду где-нибудь. Как-то раз умудрилась, вот и бегает за мной.

Воронов нахмурился. Вновь глянув на часы, он спросил:

– А к соседям заглядывали?

– Да я бы с радостью заглянула, но ночь на дворе. Да и криков не было. Стала ждать. Не спала тогда. Не могла, все ждала, когда смогу прийти, даже блинов напекла. И тут уже собралась, когда увидела, что все Коршуновы… выходят из дома. А вот средний сын, Стас, хромает, и нога повязана, рядом жена. Выглядела она плохо, это я сразу приметила. И еще… все они по сторонам смотрели.

– И уехали?

– Да, ключи оставили и уехали.

– Они зашли к вам?

– Да, сама сношенька. Девка красивая, но такая нежная. Ветра боится, рядом птица запоет, сразу вздрагивает. Вот она зашла и сказала, что ключи мне оставляет. Я спросила про продажу дома, ведь все в городе. Зачем дом горожанам? Она мне непонятно что пробормотала и убежала. И ведь как дрожала, как листик на ветру. Я ей чай предложила с блинами, но отказалась Алина, и все по сторонам глядела. Боялась она.

– И после уехали?

– Да.

– А вы в дом ходили?

Дверь открылась и в дом вошла Варя с охапкой дров. Вытряхнув дровишки на крашенный в коричневый цвет пол, она сняла куртку и быстро сложила добытое у потухшей печи. Тем временем бабушка продолжала:

– Как уехали, кое-как час отсидела и туда… в дом.

Слушая женщину, Александр кое-как сдерживал эмоции, радуясь, что ему повезло с такой любопытной соседкой. Столько света в темном деле.

– Я же все ждала полицию или скорую, но никого, вот и решила сама пойти. Открыла дверь ключом и стала смотреть.

– Не боялись?

– А чего мне бояться? Я всю жизнь на скорой проработала, чего только не видела. Вызывают нас, а им бы в психбольницу или в наркологический диспансер. Ох, чего только не видела в последние годы. Раньше такого не было.

– И что в доме?

– Кровь в гостиной на полу нашла. Даже не помыли как следует.

– Вы зачистили?

– А как же, конечно. Неизвестно же, когда вернуться. Что срач разводить?

– А одежда?

– Стас уехал в том, в чем приехал, обмотал сверху рану. В доме я точно поняла, что к братьям приходил не друг, раз стрелял, – женщина пошамкала губами. – Да, и еще я тетрадь нашла с новыми записями о мести.

– Где нашли?

– На столе. Так и не поняла смысла, ведь ту записку, написанную ею лично, не стали показывать, а тут на тебе… А может, заставили их, да не получилось?

– Ту записку ведь сразу отдали братьям?

– Да, а они ее сожгли на глазах у Сан Саныча. Стас Коршунов сразу же. Тогда не стали, а на похоронах решили копию сделать.

– Почему так решили?

– Они спрашивали, кто приходил к ней, о чем говорила, я все и рассказала. Но сыновья знали, все знали, вероятно, разговор с матерью был. И записка эта новая… они сами писали, не почерк Инны. Так пытались подделать, но забросили, только вот тетрадь оставили, я ее и нашла. Несколько раз пытались.

– Считаете, что подделать пытались?

– А как не считать? В тетради старое письмо лежало, адресованное старшему сыну в армию, но у Инны почерк очень специфический, со всякими закорючками. Она долго набивала руку, все говорила, что повторить никто не сможет. Как-то делилась со мной.

– И когда братья поняли, что не смогут подделать, то…

– Забросили и уехали.

– А потом когда вернулись?

– Так недавно… средний сын. Вот уж два дня здесь. Слышала, беда у них случилась несколько месяцев назад, сноха ребенка потеряла. Горе-то какое! Видать, ссоры в семье были, и зачастил Стас сюда ездить, пить, да на кладбище к матери ходить. Вот давеча приехал и запил. Ох, как запил! Внучку прошу готовку ему раз в день носить, чтобы не помер, а то жалко.

– И когда он уехал?

– Кто уехал? Там он… пьет, но переживаю за него очень. Может, сходили бы… поговорили?

– А когда в последний раз носили еду?

– Сегодня вечером, но он не принял, накричал на внучку, даже в дом не пустил. Никогда так себя не вел, а тут зверем стал.

– Хорошо. Спасибо вам большое, – произнес Воронов и поднялся со стула, желая поскорее заглянуть к Коршунову. Тот ему непременно все расскажет.

– Да не за что, – седая женщина посмотрела на мужчину и покачала головой. – Если пойдешь, возьми еду. Может, хоть что-то закинет в себя.

– Хорошо.

– Варя, собери Стасу чего-нибудь, да и капитану перекусить… Голодный ведь.

– Нет, что вы, не беспокойтесь, – поспешно заверил Воронов, не желая никого напрягать. Достаточно того, что дверь открыли и ответили на вопросы.

– Небось, не ел, так что уж отказываешься? Сама знаю, когда на работе не до еды. Иди, Варька у меня вкусно готовит, не пожалеешь. Там и пироги остались. Ох, больно вкусные они у нее, только колючая она у меня больно. Характер сына, строптивый.

– Спасибо, но мне пора. Вы очень мне помогли. (2bb62)

– Рада. Надеюсь, поймают этого ирода, – причитала седая женщина, дергая левой рукой.

– Не переживайте. Непременно, – успокоил Александр бабушку, прокручивая варианты в голове, кто из списка возможных подозреваемых мог быть здесь в то время и подходил под описание убийцы.

Трое.