Тайна Адомаса Брунзы

Авторизованный перевод Н. Оттена.

Действие трагедии «Геркус Мантас» развивается в стране пруссов XIII века, расположенной на южном побережье Балтийского моря, между нижним течением рек Вислы и Немана. Пруссы были родственны по материальной культуре и языку литовцам и также входили в группу балтийских племен.

Пруссы, как и литовцы, были язычниками. В начале XIII века Тевтонский орден крестоносцев начал завоевание прусских земель, внедряя христианство огнем и мечом. Пруссы оказывали ожесточенное сопротивление завоевателям. Уже, казалось, покоренные тевтонами, они вновь и вновь восставали и жестоко расправлялись с захватчиками.

Вождь прусских повстанцев Геркус Мантас, о котором и написана трагедия, — подлинное историческое лицо. В ранней юности он был взят крестоносцами заложником, крещен и получил христианское воспитание. Возмужав, Мантас вернулся на родную землю пруссов и возглавил восстание своего народа против Тевтонского ордена. Образованный и талантливый полководец, Геркус Мантас, объединив пруссов, в течение двенадцати лет наносил тяжелые поражения ордену, поддержанному папой римским и немецкими феодалами. Против «северных сарацинов», как называли тогда пруссов, был предпринят крестовый поход рыцарями всей Европы.

Мелкие племена, объединившиеся и тут же распавшиеся, предаваемые своей же знатью — витингами, не смогли защитить себя от германской экспансии. Они были завоеваны, и на их землях поселились немцы. По словам Маркса, «…к концу XIII века цветущая страна была превращена в пустыню, на месте деревень и возделанных полей появились леса и топи, жители были частью перебиты, частью уведены, частью вынуждены выселиться в Литву»[2].

Многие события, приведенные в трагедии: сожжение тридцати военачальников-пруссов в Ланцевском замке, ослепление двенадцати детей-заложников в Эльбингском замке, троекратное бросание жребия, следует ли принести в жертву богам воспитателя Мантаса крестоносца Гирхальсаса, так же как и имена главных действующих лиц в трагедии, — исторически достоверны и упоминаются в летописи крестоносца Дусбурга.

Г е р к у с М а н т а с — вождь восставших пруссов.

К р и с т и н а — невеста Мантаса.

Н о м е д а — его сестра.

К о л ь т и с }

Р а г у н а с }

С а м и л и с } — витинги.

С а х с е — начальник крестоносцев округа Караляучюс.

Г и р х а л ь с а с — рыцарь ордена крестоносцев.

Д и т р и х — крестоносец.

А у г у с т и н — слуга Сахсе.

1 - й }

2 - й } — крестоносцы.

1 - й }

2 - й }

3 - й }

4 - й }

5 - й }

6 - й }

7 - й }

8 - й }

9 - й }

10 - й } — витинги.

Э й с у т и с }

П о м а н д и с }

Л и н к а с } — воины-пруссы

1 - й }

2 - й }

3 - й } — воины-повстанцы из племени бартов.

Л а у м а — прусская женщина.

Воины и женщины — пруссы, крестоносцы, кнехты.

Действие происходит в XIII веке.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Крепость пруссов. Возвышение из грубых, неотесанных бревен. Доносятся звуки литавр, гул голосов, возгласы: «Ура! Слава победителям! Слава Геркусу Мантасу!» Звучит песня:

Появляется М а н т а с. Легко взбегает на возвышение.

М а н т а с. Слава вам, пруссы! Слава вам, воины!

Г о л о с а. Слава Геркусу Мантасу!

Р а г у н а с (входит с воинами). Вот и мы! Привет, Геркус!

М а н т а с. Привет, Рагунас! Далеко ты их гнал?

Р а г у н а с. До самой реки, без передышки… а их становилось все меньше.

М а н т а с. Есть пленные?

Р а г у н а с. Пленный не бочонок с вином. Зачем тащить его домой?

М а н т а с. Корабли целы?

Р а г у н а с. Как ты приказал… Один только сожгли во славу богам.

М а н т а с. Зря. (К воинам.) Я горжусь вами! Завтра отпразднуем победу.

В о и н ы:

— Ура!

— Ура!

— Отпразднуем победу!

1 - й в о и н. Зарежем быков и баранов…

2 - й в о и н. Захватили целое стадо… Крестоносцы немало скота награбили у пруссов.

1 - й в о и н. А сами жрут траву.

2 - й в о и н. Как они ее называют?

1 - й в о и н. Капуста.

М а н т а с. Мы не крестоносцы, есть капусту не будем. Зарежем быков, будем пить мед. Весь день с утра до ночи. Мы это заслужили, а сегодня отдыхайте.

В о и н. Слава тебе, великий вождь!

М а н т а с. Рагунас! Давай отведем корабли в устье Преглюс и перегородим ими реку. Ни один вражеский корабль не проскочит. Окружим Караляучюс железным кольцом. Возьмем их измором, пусть все передохнут.

Р а г у н а с. А нам что делать — изнывать от безделья под стенами крепости?! Воины рвутся в бой, Геркус!

М а н т а с. Нет, Рагунас, на стены мы не полезем. Побережем своих воинов. Мы заставим врага выйти из крепости. И очень скоро! Им уже и теперь не хватает хлеба. Они ждут кораблей с зерном. Но не дождутся. Понял?

Р а г у н а с. Ты думаешь, что они сами вылезут из крепости? Ну, нет! Раньше они сожрут своих лошадей, потом станут жевать их шкуры, грызть деревья, дохнуть с голоду и молить о помощи своих святых. Они знают, сколько твоих воинов окружает Караляучюс.

М а н т а с. Пустим слух, что я с воинами отправился на юг, а под Караляучюсом почти не осталось пруссов. Крестоносцы не станут жрать своих лошадей, они выедут на них из крепости, чтобы дать нам бой.

Р а г у н а с. Они хитры как змеи и тебе не поверят.

М а н т а с. Заставим поверить. Литовский князь Трайнайтис вторгся в Кульмовский край и готовится к битве с крестоносцами. Я напишу Трайнайтису, что иду с несколькими тысячами воинов на помощь литовцам. Письмо это должно попасть в руки лазутчиков-крестоносцев. Как им тут не поверить? Понял?

Р а г у н а с. Геркус! Ты храбр, как наши боги, и лукав, как христианские святые.

Вбегает Н о м е д а.

Н о м е д а. Привет, Геркус!

М а н т а с. Привет тебе, Номеда!

Н о м е д а. Когда же ты вернулся? Я смотрела с крепостной башни — шло много воинов, но тебя я не видела.

М а н т а с. А Рагунаса видела?

Н о м е д а. Нет.

М а н т а с. Тогда поздоровайся с ним!

Н о м е д а. Здравствуй, Рагунас!

Р а г у н а с. Здравствуй! Я вернулся позже всех. Пришлось указывать дорогу бегущему врагу, чтобы он не заблудился, не забрел куда не надо, не похитил наших девушек.

Н о м е д а. Деревья священных лесов задушили бы похитителей своими ветками. (Мантасу.) Как хорошо, что вы оба целы и невредимы!

Р а г у н а с. Геркуса даже христианский дьявол не берет. Говорят, младенцем мать окуривала его медвежьей шерстью.

Н о м е д а (Рагунасу). Медвежья шерсть спасает только от болезней. (Мантасу.) Почему ты всегда так серьезен и молчалив, Геркус?

Р а г у н а с. Он только в битве шутит.

Н о м е д а. А после битвы грустит. Потому что встречать тебя некому? Но я ведь тебя встречаю, Геркус?

М а н т а с. Что делала без меня моя дикая козочка?

Н о м е д а. Ухаживала за ранеными.

М а н т а с. Твои руки могут исцелить любую рану.

Н о м е д а. Не руки, а родниковая вода и целебные травы.

Р а г у н а с. А если бы ранили меня?

Н о м е д а. Упаси нас боги!

Р а г у н а с. Ты бы мне принесла родниковой воды?

Н о м е д а. Зачем ты спрашиваешь, Рагунас?

Р а г у н а с. Шучу… Я принес тебе подарок, Номеда.

Н о м е д а. Подарок?

Р а г у н а с. Пояс из литого золота… Возьми.

Н о м е д а. Золото? Это не для меня.

Р а г у н а с. Для тебя, Номеда. Ты ведь сестра Геркуса Мантаса и… (Надевает на нее пояс.) Видишь! Красивей тебя нет никого среди пруссов.

Смущенная Номеда убегает. Входит К о л ь т и с.

К о л ь т и с. Вождь! Пленных согнали в одно место и поставили надежную охрану. Я проверил. Что теперь с ними делать?

М а н т а с. Земля у нас по хорошим рукам тоскует, Кольтис. Пленные воины могут пахать, молотить, вертеть жернова, а рыцари пусть поклянутся больше не поднимать против нас меч и… возвращаются домой.

К о л ь т и с. Их клятва ничего не стоит. Они и знать не знают, что такое честь.

М а н т а с. А мы им все же поверим, хоть они и наши враги.

К о л ь т и с. Один из пленных крестоносцев ранил нашего стража и пытался бежать. Он должен быть наказан.

М а н т а с. Рагунас! Приведи его сюда.

Р а г у н а с. Иду! (Уходит.)

Л а у м а (приближаясь). Кому здесь кричали «ура»? Уж не славил ли народ великого вождя Геркуса Мантаса?

М а н т а с. Народ встречал победителей, вернувшихся с поля брани.

Л а у м а. Мне нужно видеть Геркуса Мантаса.

М а н т а с. Зачем он тебе нужен, женщина?

Л а у м а. Крестоносцы выжгли глаза моему сыну. Мантас должен им отомстить…

М а н т а с. Как ты просто рассказываешь о таком зверстве…

Л а у м а. У меня больше нет слез — я их выплакала.

М а н т а с. Как твое имя?

Л а у м а. Лаума.

М а н т а с. Твой сын был одним из двенадцати заложников в Эльбингском замке?

Л а у м а. Да. Им всем крестоносцы выжгли глаза. Геркус Мантас должен за них отомстить.

М а н т а с. Он уже отомстил им, Лаума… У тебя есть муж?

Л а у м а. Есть.

М а н т а с. Рожай ему сыновей, Лаума, чтобы у пруссов не было недостатка в воинах. Война у нас надолго… А земля у тебя есть?

Л а у м а. Есть.

М а н т а с. Она засеяна?

Л а у м а. Не вся.

М а н т а с. А хлеб у тебя есть?

Л а у м а. Мало… Но кто ты? Воин?

М а н т а с. Воин, Лаума.

Входит К о л ь т и с.

К о л ь т и с. Вождь! Сейчас приведут пленного.

Л а у м а (падает на колени). Прости меня, великий вождь! Я тебя не узнала.

М а н т а с. За что тебя прощать? Встань, Лаума. (Поднимает ее.)

Воины вводят пленного к р е с т о н о с ц а.

Кто тебя сюда звал, рыцарь? Мы не приглашали гостей. У пруссов суровый нрав и нет эльбингского вина. Потчевать тебя нечем.

К р е с т о н о с е ц. Я пришел сюда, чтобы биться за истинную веру, и честно сражался на поле боя.

М а н т а с. Неужели магистр ордена не сказал тебе, что шлет тебя убивать пруссов, а не защищать веру?

К р е с т о н о с е ц. Рыцарь, убивший язычника, обретает вечное блаженство на том свете.

М а н т а с. И ты поверил этому? А не обманули ли тебя, приятель?

К р е с т о н о с е ц. Не тебе судить о том, что ждет праведного крестоносца на том свете. Ты был конюшим архиепископа, а потом поднял руку на поборников святой церкви. Ты преступил закон господа бога, и он развеет по ветру твое языческое могущество.

М а н т а с. Если бы ты, крестоносец, так воевал, как проповедуешь, не быть бы тебе в плену. (Воинам.) Воины, как с ним поступить?

К о л ь т и с. Повесить!

1 - й в о и н. Повесить!

2 - й в о и н. Повесить!

3 - й в о и н. Повесить!

К р е с т о н о с е ц. За меня отомстят рыцари христианского мира!

В о и н ы:

— Пусть мстят!

— С соседней виселицы!

К р е с т о н о с е ц. Никто не имеет права убивать пленного рыцаря.

О д и н и з в о и н о в. А вы имеете право убивать женщин и детей?

Л а у м а. И выжигать глаза младенцам? Звери вы с черными крестами!

1 - й в о и н. Долой-ка белую хламиду! (Срывает с него плащ.)

К р е с т о н о с е ц. Монте! Уйми своих псов. Дашь им волю — они и тебя растерзают.

В о и н ы:

— Вождь, прикажи его повесить!

— Повесить!

— Повесить!

К р е с т о н о с е ц. Генрих Монте, ведь ты христианин! А я рыцарь из Магдебурга. О чем напоминает тебе этот город?

О д и н и з в о и н о в. Как он смеет называть нашего Мантаса Генрихом?! Вырвать ему язык!

М а н т а с. Думаешь, я позволю оскорблять моих воинов? На колени перед ними!.. Я не шучу! Мне гораздо легче повесить тебя, крестоносец, чем спасти. Ну!..

К р е с т о н о с е ц (становясь на колени перед пруссами). Сжальтесь!

М а н т а с. Отведите крестоносца к остальным пленным и хорошенько стерегите его.

К о л ь т и с. Вождь, воины будут недовольны твоим решением…

М а н т а с. Выполняйте приказ.

1 - й в о и н. Ну, живей, паук с крестом!

К р е с т о н о с е ц. О матерь божия…

2 - й в о и н. Не сквернословь.

Воины уводят крестоносца.

Л а у м а. Прими меня, великий вождь, в свое войско.

М а н т а с. Ступай в замок, найди там Номеду и скажи ей, что ты хочешь ходить за ранеными.

Л а у м а. Нет, я хочу воевать. Я умею ездить верхом и стрелять из лука, я могу топором срубить вековую сосну. Чем мои руки хуже мужских? И привидений я не боюсь.

М а н т а с. Ты храбрая женщина… Ну что ж, воюй.

Лаума уходит.

К о л ь т и с. Поставить на колени — разве это наказание для крестоносца?

М а н т а с. Для рыцаря — это хуже смерти!

К о л ь т и с. Наши воины жаждут крови, Мантас!

М а н т а с. Но они жаждут славы. А это важнее, мой храбрый Кольтис!

К о л ь т и с. Мантас, мой возраст обязывает меня говорить правду. Ты унизил и себя, и пруссов. Крестоносец напомнил тебе о Магдебурге, и ты пожалел его… Мантас, Магдебург и твое крещение — черное пятно на твоем прошлом, его надо стереть!

М а н т а с. Ты не все знаешь, Кольтис.

Кольтис пытается возразить.

Довольно! Молчи! (Уходит.)

Кольтис мрачно смотрит ему вслед. Входят С а м и л и с и Э й с у т и с.

С а м и л и с. Где Мантас? Пусть он нас рассудит!

Э й с у т и с. Пусть великий вождь нас рассудит! Увидим, кто виноват!

С а м и л и с (Кольтису). Мне нужно поговорить с вождем.

Э й с у т и с. Витинг Самилис хотел отнять у меня женщину.

К о л ь т и с. Какую женщину?

Э й с у т и с. Девушку. Бежавшую из крепости крестоносцев.

К о л ь т и с. Сейчас позову вождя. (Уходит.)

Э й с у т и с. Она из Караляучюса. Может, у нее важные вести.

С а м и л и с. Я и хотел ее допросить!

Э й с у т и с. Я видел, чего ты хотел, витинг.

С а м и л и с. Не распускай язык, жаба. Тебе никто не поверит.

Э й с у т и с. Я говорю правду. Значит, великий вождь поверит.

Входит М а н т а с.

М а н т а с. Что случилось, друзья?

С а м и л и с. Этот человек, простой воин, посмел ударить меня копьем по голове.

М а н т а с. За что он тебя ударил?

С а м и л и с. По твоему приказу я охранял главную дорогу. Крестоносцы подожгли там несколько селений. Я напал на врагов, перебил их и, оставив воинов для охраны дороги, поспешил к тебе. Мой конь выбился из сил, а впереди был еще долгий путь. Этот прусс вел на поводу хорошего, сильного коня…

Э й с у т и с. А на коне сидела женщина.

С а м и л и с. Женщина меня не интересовала… Что мне было делать? Я должен был поскорее сообщить тебе о том, что произошло.

М а н т а с. Правильно.

С а м и л и с. Вот видишь! Когда он поравнялся со мной и хотел объехать, я сказал: «Давай поменяемся конями, я спешу к Геркусу Мантасу». И тогда он, простой воин, ударил меня копьем по голове.

М а н т а с. Эйсутис, почему ты поднял руку на вождя своего племени? Знаешь, что тебя за это ждет?

Э й с у т и с. Я бы его не ударил, но он схватил меня за горло. Вот смотри, разорван ворот. Я защищал и себя, и эту девушку…

С а м и л и с. Он врет, Мантас! Я его знаю, он мой холоп.

Э й с у т и с. Не вру!

С а м и л и с. Врешь, собака!

Э й с у т и с. Люди видели, как это было!

М а н т а с. Здесь нет холопов, Самилис. Есть только пруссы, которые защищают свою страну. Не он провинился, а ты. Ты первый его обидел. Я сурово наказываю всякого, кто оскорбляет моих воинов.

Э й с у т и с. Эта девушка — не пруссачка. Она сбежала из крепости. И хочет видеть тебя, великий вождь.

М а н т а с. Где она?

Э й с у т и с. Здесь, под стражей.

М а н т а с. Приведи ее.

Эйсутис уходит.

С а м и л и с. Вождь! Я воюю с первого дня нашего восстания. Я два раза был ранен пращой и мечом.

М а н т а с. Я знаю и ценю это, Самилис.

С а м и л и с. Я уже много лет старшина здешней общины.

М а н т а с. Это делает тебе честь.

С а м и л и с. У Эльбингского замка враг прорвался и окружил тебя, Мантас. Я напал на крестоносцев со своим племенем и тебя спас.

М а н т а с. Я благодарен тебе, Самилис.

С а м и л и с. А ты меня обижаешь. Нарушаешь мои права. Берешь в свое войско моих холопов, меня не спросив.

М а н т а с. Вот тут ты ошибаешься, друг. Я беру в наше войско пруссов.

С а м и л и с. Но они мои холопы!

Входят К р и с т и н а и Э й с у т и с.

М а н т а с. Кристина!

К р и с т и н а. Геркус!

М а н т а с. Кристина! Воины, оставьте нас.

С а м и л и с. Но ты должен нас выслушать!

М а н т а с. Потом, потом, Самилис…

Эйсутис и Самилис уходят.

Кристина!.. Моя Кристина!.. Как ты сюда попала?

К р и с т и н а. Я приехала к тебе, Геркус.

М а н т а с. А я уже потерял надежду. Моя Кристина? Ты здесь… Подожди, дай мне наглядеться на тебя… Все такая же… нет, еще красивее… Только глаза стали больше, грустные.

К р и с т и н а. Прошло целых два года, Геркус… А ты начал седеть…

М а н т а с. Ты здесь, Кристина… Глазам своим не верю… Как ты вырвалась оттуда, из монастыря?

К р и с т и н а. Потом, потом я все тебе расскажу.

М а н т а с. А как ты меня нашла?

К р и с т и н а. Милый, как мне было тебя не найти?

М а н т а с. Но пруссы могли…

К р и с т и н а. Я скрыла, что я немка. Назвалась литовкой, рассказала, что убежала от крестоносцев, из плена. А разговаривать по-вашему ты ведь меня научил.

М а н т а с. Пойдем в замок, родная, любимая… Пойдем! Пусть все знают, какая у меня дорогая гостья.

К р и с т и н а. Погоди, Геркус. Мне надо сначала поговорить с тобой наедине.

М а н т а с. Слышишь, Кристина, моя родина приветствует тебя.

Вдали слышится песня.

М а н т а с. Как я тосковал, Кристина… Хоть ты всегда была со мной, даже на поле битвы. Почему ты тогда побоялась бежать… ведь все было готово? Здесь мы бы поженились. Ах ты…

К р и с т и н а. Я не решалась пойти против воли отца. Все надеялась, что мы обвенчаемся в Магдебурге. Я ведь не думала, что отец будет так жесток.

М а н т а с. Кристина, Кристина! Вспомни, кем я был там, в Магдебурге?! Конюшим архиепископа. Да еще прусс. А твой отец — магдебургский вельможа, высокородный барон.

К р и с т и н а. Может, отец и уступил бы моим мольбам. Но когда он узнал, что мы собираемся бежать… он пришел в ярость и заточил меня в монастырь.

М а н т а с. Я день за днем проводил у монастырских стен, чтобы хоть издали тебя увидеть.

К р и с т и н а. Окна моей кельи забили досками, меня держали как в тюрьме.

М а н т а с. Но как же ты вырвалась оттуда?

К р и с т и н а. Ах, Геркус!.. В монастыре я… я… Геркус, когда мы поклялись друг другу, мы… мы были… а теперь у нас…

М а н т а с. Кристина, говори, что случилось?

К р и с т и н а. У нас есть сын… Он родился в монастыре.

М а н т а с. Как? Что ты сказала? У нас есть сын?

К р и с т и н а. Да.

М а н т а с. Кристина! Кристина! У нас есть сын! Какое счастье!

К р и с т и н а. Он носит твое имя — Геркус.

М а н т а с. Геркус?.. Где же он? У твоих родителей?

К р и с т и н а. Нет… Родители не пустили меня в дом… Ни меня, ни младенца.

М а н т а с. Какая низость…

К р и с т и н а. Не осуждай их. Я виновата… Для них ведь я блудница… Блудница, и больше ничего… Сам архиепископ проклял меня с амвона… Злые языки разнесли, что мы с тобой встречались в костеле. Нашлись люди, которые говорили, будто сами видели, как мы своим блудом оскверняли храм. Его заново святили. Мне грозил духовный суд, и я еле-еле избежала костра.

М а н т а с. Во всем я виноват.

К р и с т и н а. Нет, я виновата сама. Но я ни о чем не жалею, Геркус. Я нашла тебя, и мне кажется, что все мои беды кончились.

М а н т а с. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива здесь, в стране пруссов. Все, что у пруссов есть лучшего, — они отдадут тебе. Как хорошо, что ты со мной!.. Но ты так и не сказала, где наш сын?

К р и с т и н а. Я оставила его у родственников.

М а н т а с. У каких родственников?

Входит Н о м е д а.

Н о м е д а. Геркус! Витинги собрались на военный совет и ждут тебя.

М а н т а с (Кристине). Я должен идти. Номеда, ты знаешь, кто это? Это Кристина приехала! Моя невеста Кристина.

Н о м е д а. Кристина? Из Магдебурга?

М а н т а с. Наконец-то пришло ко мне счастье… Полюби ее и ты, Номеда.

Н о м е д а. Твоя невеста?.. Нежданно-негаданно…

М а н т а с. Поздоровайтесь, вы ведь сестры. Обнимите друг друга…

Н о м е д а. Геркус мне так много о тебе рассказывал, Кристина. А когда был ранен, все тебя звал…

К р и с т и н а. И мне он без конца говорил о тебе, Номеда.

Н о м е д а. Будем сестрами…

М а н т а с. Номеда, проводи Кристину в замок и позаботься о ней, пока я не вернусь.

Номеда и Кристина уходят. Мантас задумчиво смотрит им вслед. Входит С а м и л и с.

С а м и л и с. Мне надо поговорить с тобой, М а н т а с.

М а н т а с. Слушаю тебя, Самилис.

С а м и л и с. Вспомни, вождь, счастливые времена наших прадедов. У пруссов был порядок, который установили сами боги. Каждый человек знал свое место, ценил кусок хлеба, умел работать и подчиняться.

М а н т а с. Самилис! Когда я звал пруссов на борьбу, что я им обещал? Свободу. Я им сказал: вы люди! Отныне никому не будет дозволено отнимать у вас хлеб, унижать и карать вас смертью. Я не откажусь от своих слов.

С а м и л и с. А мы, витинги, за что проливаем кровь? Не за эту ли самую свободу? Но мы даем войску зерно и скот. А что дают те, у кого ничего нет, кроме лаптей? Слишком много у тебя получают воли холопы. Война кончится, вернутся ли они тогда в наши усадьбы?

М а н т а с. Тебя, Самилис, беспокоят твои усадьбы, а меня — свобода пруссов и их земля. На этом давай и кончим разговор.

Мантас уходит.

С а м и л и с (один). Баба тебя беспокоит. Немка. Вот на чем мы и кончим разговор.

З а н а в е с.

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Зал в замке пруссов. Н о м е д а и К р и с т и н а.

Н о м е д а (поет):

К р и с т и н а. Какой странный зал…

Н о м е д а. Это наш старый замок… Скажи, Кристина, ты очень любишь Геркуса?

К р и с т и н а. Геркуса?.. Да, очень, Номеда.

Н о м е д а. Как это у вас было? Так, сразу? А после… после ты сама испугалась своего чувства?

К р и с т и н а. Мы впервые увидели друг друга в замке архиепископа. Он был так не похож на других… Всегда один… Красивый… Умный. Мы стали встречаться, разговаривать…

Н о м е д а. О чем вы говорили?

К р и с т и н а (засмеявшись от радостного воспоминания). О чем мы только тогда не говорили… И о жизни… и о людях… и о любви…

Н о м е д а. Где вы встречались?

К р и с т и н а. Чаще всего в часовне замка архиепископа. Геркус читал там латинские книги и рассказывал мне. Я скоро поняла, что он на все смотрит по-другому, не так, как все… Серьезно, с такой добротой, с любовью к людям, и я все увидела в новом свете… Я стала иначе думать… Думать, как он… И мы полюбили друг друга… Очень… Сколько это принесло страданий… Геркус никогда не забывал, что он прусс. Он вернулся к своему народу… А я… Я осталась одна.

Н о м е д а. Хорошо любить и быть любимой… Правда, Кристина?

К р и с т и н а. Смотреть на него… Целыми часами смотреть и молчать… Это уже такое счастье, Номеда! Но женщине нельзя так любить. Ее за это карает бог… а мужчину нет.

Н о м е д а. Говорят, что боги карают за любовь и мужчин. Насылают на них всякие беды… А когда мне грустно, я пою. Боги пруссов не обижают тех, кто поет.

К р и с т и н а. Как мне хорошо с тобой, Номеда!

Входит М а н т а с.

М а н т а с. Дорогие женщины, почему вы не спите? Вот прождали меня до зари.

К р и с т и н а. Зато мы дождались тебя.

М а н т а с. Я не должен был заставлять ждать такую дорогую гостью, но военный совет нельзя было отменить. Ступай отдохни, сестра. Завтра будем праздновать победу. Придется тебе угощать витингов медом.

Н о м е д а. Уже не завтра, а сегодня. (Уходит.)

М а н т а с. Еще несколько часов без тебя показались мне вечностью. Просто не верится, Кристина, что ты здесь, со мной!

К р и с т и н а. И мне не верится, что я наконец снова с тобой!

М а н т а с. Родная, ну теперь расскажи мне все о себе. Где ты оставила, моя хорошая, сына? Почему побоялась взять его с собой? Не привезла мне самого дорогого подарка. Какой он?

К р и с т и н а. Светловолосый, большеглазый, смышленый… Выращу тебе такого сына, что ты будешь гордиться им, Геркус.

М а н т а с. Он должен быть смелым и сильным, как олень наших лесов.

К р и с т и н а. Таким он и будет, Геркус. Мы с тобой не побоялись испытаний, не будет их бояться и он…

М а н т а с. Говори, говори еще! Рассказывай все!

К р и с т и н а. Когда с ребенком на руках меня выгнали из монастыря, родители не пустили меня к себе даже на порог. Меня приютил твой названый отец, рыцарь Гирхальсас. Он и мне стал отцом.

М а н т а с. Рыцарь Гирхальсас честен и благороден. Он совсем не похож на крестоносца…

К р и с т и н а. И среди них есть люди. Он сказал мне, что ты где-то поблизости от Караляучюса. Я все мучилась, придумывала, как тебя найти. Вдруг я вспомнила о дяде, брате моей матери, о своем крестном, начальнике округа крестоносцев Сахсе, села на корабль и приплыла к нему в Караляучюс.

М а н т а с. С сыном?

К р и с т и н а. Да, с маленьким Геркусом.

М а н т а с. И ты оставила его у Сахсе?

К р и с т и н а. Да. Я боялась пускаться с ребенком в такой опасный путь.

М а н т а с. Что ты наделала, Кристина? Как ты могла оставить заложником нашего сына у начальника округа крестоносцев?

К р и с т и н а. Сахсе — брат моей матери, наш сын — его внучатый племянник, родная кровь. Он обещал о нем заботиться, опекать его и беречь как зеницу ока.

М а н т а с. А если начальник осажденной мною крепости использует нашего сына против меня? Потребует за голову моего ребенка прекратить восстание или по крайней мере снять осаду с Караляучюса?

К р и с т и н а. Геркус! Вот уже два года идет война, льется кровь, гибнут люди. Со всей Европы в Магдебург прибывают рыцари. Они грозят Геркусу Мантасу кровавой местью. В костелах служат молебствия о твоей гибели. Даже Гирхальсас выехал, чтобы сразиться с тобой на поле брани. Даже Гирхальсас говорит, что ты летишь в пропасть и тащишь за собой на смерть тысячи и тысячи людей. Геркус! Ты должен жить! Жить для нашего сына, для нас обоих. Если пруссы прекратят войну и помирятся с орденом, мы вернемся в Германию… и станем воспитывать нашего сына… христианином.

М а н т а с. Кристина! Вспомни тот час, когда ты поклялась мне в любви навечно, ты ведь знала тогда, что значит для меня мой народ. И что я воюю не за себя и своих близких, а за свободу пруссов.

Пауза.

Кристина! Сегодня ночью на военном совете мы решили окружить Караляучюс и взять его измором.

К р и с т и н а. Вы хотите заставить город голодать? Взять людей измором! Иисусе Христе!

М а н т а с. Другого выхода у нас нет, дорогая.

К р и с т и н а. Геркус, отмени этот приказ!..

М а н т а с. Нет, Кристина. Крестоносцы собирают свежие силы. В Германии они сколачивают войска для крестового похода против пруссов. Караляучюс должен пасть до их прихода.

К р и с т и н а. Война может из-за этого лишь затянуться. Ты все равно победишь, все знают, что ты никогда не терпишь поражения. А голодная смерть так страшна, Геркус! Отведи войска от Караляучюса.

М а н т а с. Не могу, Кристина. Судьба Караляучюса — это судьба пруссов. Если немцы будут владеть этим городом, они будут владеть всей нашей страной. Проиграв эту битву, я проиграю войну.

К р и с т и н а. Но там наш сын, Геркус!.. Сын!

М а н т а с. Пруссы не раз отдавали заложниками своих детей и обещали не воевать, но когда надо было защищать свободу — они воевали, жертвуя своими детьми.

Входят К о л ь т и с, Р а г у н а с, С а м и л и с.

К о л ь т и с. Поздравляю тебя с восходом солнца, Геркус Мантас!

Р а г у н а с. Доброе утро, Геркус.

С а м и л и с. Приветствую тебя, вождь.

М а н т а с. Доброе утро, друзья!

С а м и л и с (Кристине). Приветствую и тебя по нашему обычаю… Тебя, кажется, зовут Кристиной?

К р и с т и н а. Кристиной.

С а м и л и с. Что-то я не слыхал такого имени у пруссов.

К р и с т и н а. Да, пруссы не называют так своих дочерей. (Уходит.)

К о л ь т и с. Среди воинов ходят слухи, будто ты готовишься к свадьбе. Это правда?

М а н т а с. Вы пришли меня поздравить? Подождите немного. Сперва возьмем Караляучюс.

К о л ь т и с. Конечно, надо бы радоваться… Но тут… А может, я слишком стар, чтобы понять, какое счастье дает счастливая женитьба?

М а н т а с. Ты не настолько стар, Кольтис, чтобы не потанцевать на моей свадьбе.

К о л ь т и с. Не знаю, Геркус, захочу ли я танцевать на твоей свадьбе… Разве ты сам не понимаешь, что оскорбляешь обычаи пруссов и свое высокое звание?.. Женишься на немке, на христианке…

М а н т а с. Ах, вот зачем вы пришли!.. Ну, витинги, тут вы поосторожнее! Вы сеете ветер, смотрите, как бы вам не пожать бурю.

К о л ь т и с. Не обижайся на прямоту, вождь. Но ведь ты и правда женишься на немке, на христианке!

М а н т а с. Верно, я женюсь на немке, на христианке.

К о л ь т и с. Еще ни один прусс никогда не женился на немке, на христианке. А ты вождь пруссов!

М а н т а с. Я бы с радостью бился простым воином среди вас. Но если судьба поставила меня вождем — неужели я должен отказаться от всех человеческих чувств? Неужели пруссы станут меня осуждать за то, что я полюбил женщину? Не верю, Кольтис.

К о л ь т и с. Нет такой семьи, где бы не судачили о твоей женитьбе. А твоя семья — весь наш народ. Каждый прусс смеет судить о твоей нареченной. И поверь, среди них ты не найдешь ни одного, кто тебя не осудит.

М а н т а с. Рагунас! Ты осуждаешь меня?

Р а г у н а с. Мне легче сразиться с девятью врагами, чем разбираться в ваших премудростях. Я знаю: от любви можно ослепнуть, оглохнуть, онеметь. Можно, верно, полюбить и немку, христианку, если даже с таким человеком, как Мантас, это случилось. Но скажу прямо: я ненавижу немцев, как чуму. И мне тяжко будет видеть рядом с собой немку.

М а н т а с. А ты, Самилис?

С а м и л и с. Я простой человек, и не меня ты должен спрашивать. Есть верховный жрец. Неужели ты думаешь, что он не отвечает перед богами за каждого прусса? Разве не его забота, кого будут брать в жены наши витинги? Ты его спрашивал? Он ведь не даст согласия на твою женитьбу, вождь!

М а н т а с. Ну, а если я женюсь без его согласия?

С а м и л и с. Знаю, у тебя хватит смелости нарушить даже законы богов.

М а н т а с. Боги привыкли, что их законы нарушают… А вам и всем пруссам не все ли равно, кем будет моя жена — немкой или пруской?

К о л ь т и с. Все равно?! Немка, христианка — жена вождя пруссов! Она будет тянуть всех пруссов в христианство, а сама душой принадлежать крестоносцам.

М а н т а с. Кольтис, говори все, что думаешь, но не оскорбляй женщину, которую ты не знаешь.

К о л ь т и с. Хочешь гневайся, вождь, но я говорю правду. Она не станет уважать обычаи пруссов, будет настраивать тебя против твоего народа, и ее все возненавидят. Она принесет тебе одно горе и сама будет несчастна.

С а м и л и с. Она будет ездить к немцам, приваживать их сюда, а нам придется молчать.

М а н т а с. Все эти опасенья пока только домыслы. Неужели из-за ваших нелепых страхов я должен оттолкнуть, а может, и погубить женщину, с которой я давно уже близок? Изменить своему слову, своей клятве? Отказаться от счастья? Этого вы от меня требуете?

К о л ь т и с. Могу я задать ей самой вопрос?..

Р а г у н а с. Позволь ее позвать сюда, Геркус.

М а н т а с. Зови.

Рагунас уходит. Пауза. Р а г у н а с возвращается вместе с К р и с т и н о й.

К о л ь т и с. Мы, друзья и соратники Геркуса Мантаса, хотим поближе с тобой познакомиться…

К р и с т и н а (приседает). Мой привет вам…

К о л ь т и с. Не обижайся, если старый воин будет спрашивать тебя со всей прямотой. Ты пришла из Караляучюса?

К р и с т и н а. Да.

К о л ь т и с. Но ведь сама ты из Магдебурга. Твои родители там?

К р и с т и н а. Да.

К о л ь т и с. Давно ты покинула Магдебург?

К р и с т и н а. Нет.

К о л ь т и с. Что тебе нужно было в Караляучюсе?

К р и с т и н а. Начальник крестоносцев Караляучюса мой родственник.

К о л ь т и с. Это правда, вождь?

М а н т а с. Правда.

К о л ь т и с. Караляучюс близко. Если ты захочешь, тебе легко будет снова навестить своего родственника.

М а н т а с. Хватит. Это уже допрос. Ступайте!

Р а г у н а с. Спокойно, Геркус! Они вожди пруссов. Их должно беспокоить то, что творится в семье главного вождя. И ничего обидного тут нет.

К о л ь т и с (Кристине). Зачем ты пришла в восставший, враждебный твоему народу край? Ты ведь знаешь, что пруссы выгнали со своей земли немцев, а тех, кто сопротивлялся, уже нет в живых. Ты не боишься?

К р и с т и н а. Нет.

К о л ь т и с. Может, тебе дорога свобода пруссов? Дорог наш народ?

К р и с т и н а. Мне дорог Геркус Мантас.

К о л ь т и с. Мы пришли сказать Мантасу, что он должен отказаться от тебя. Если он женится на немке, он оскорбит свой народ, повредит себе и погубит тебя. Ты поняла, что я сказал?

М а н т а с. Кольтис! Все, что у тебя на душе, ты можешь сказать мне. Но не забывай, что Кристина — моя невеста, а для вас всех дорогой гость.

К о л ь т и с. Нас беспокоит судьба пруссов, а не вежливость к гостям!

К р и с т и н а. Пруссы! Геркусу я поклялась в любви и верности. С ним мне жить, с ним и умереть.

К о л ь т и с. Ты согласна принять нашу веру?

К р и с т и н а. Нет.

К о л ь т и с. Почему?

К р и с т и н а. Я не верю в богов пруссов.

М а н т а с. Я горжусь тобой, Кристина! Иди.

Кристина уходит.

К о л ь т и с. Она отнимает тебя у нас, Мантас. Пруссы этого не простят…

М а н т а с. Ну что же, пусть я не буду больше вашим вождем. Можете избрать другого.

С а м и л и с (поспешно). Они изберут Кольтиса.

К о л ь т и с (Самилису). Не торопись. (Ко всем.) Я не гожусь в верховные вожди. А ты не можешь уйти, Мантас. Ты объединил все наши племена и вдохновил их на борьбу за свободу! Ты один у нас знаешь военную науку крестоносцев и все их боевые приемы. Кто тебя может заменить? Если бы она приняла нашу веру, мы бы все сделали для нее!

М а н т а с. Она не чтит наших богов. Зачем ее принуждать? Меня в Магдебурге заставили принять христианство, а разве я стал верить христианскому богу? Нет! Христиане только унизили себя в моих глазах. Они унизили и своего бога, силой заставляя ему молиться.

К о л ь т и с. Мантас, Мантас! Ты забываешь о своих богах! А они нас и так покинули. Беды надвигаются на нас со всех сторон. В Погезанию вторглись крестоносцы, сожгли спрятанное зерно. Люди голодают… Появилась чума… Повстанцев становится все меньше! Что будет с нами?

М а н т а с. Ты думаешь, я не вижу человеческого горя, народной беды? Вижу, вижу, Кольтис… Но я знаю: не боги спасут нас.

С а м и л и с. А кто еще может спасти нас, кроме богов? Кто?

М а н т а с. Мы сами — пруссы!

К о л ь т и с. Побойся таких слов, Мантас!.. У нас никогда не было общего вождя. Ты объединил племена, выигрывал сражение за сражением, тебя все знают и любят. Ты — оплот и надежда пруссов. Что же будет, если ты уронишь себя в их глазах? Что будет с нами, Мантас?

М а н т а с. Довольно, Кольтис! Я только человек, а вам нужны боги и герои.

К о л ь т и с. Ты был готов умереть за свободу своего народа. А теперь? За что ты теперь готов отдать свою жизнь?

М а н т а с. Люди бывают готовы умереть и за свое счастье!

К о л ь т и с. У пруссов женщина охраняет домашний очаг, рожает и воспитывает детей. Она во всем помощница своему мужу… Но женщина, из-за которой храбрецы слепнут, герои глохнут, а мудрецы теряют разум, — пусть будет проклята такая женщина, Мантас!

М а н т а с. Слишком многих женщин придется тебе проклясть, Кольтис! (Уходит.)

С а м и л и с. Ну, теперь-то понятно, почему Мантас запрещает приносить пленных крестоносцев в жертву нашим богам?!

З а н а в е с.

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ

Обстановка второго действия. В и т и н г и пируют. Ч е л о в е к, одетый в медвежью шкуру, гоняется за девушками, которые с криком разбегаются в разные стороны. Р а г у н а с, выручая Н о м е д у, бросается на медведя, валит его на пол и срывает с него маску.

1 - й в и т и н г. Ты ловко повалил медведя, вали так и крестоносцев.

Р а г у н а с. Мало мы свалили их у Айстморя? У Караляучюса мы положим их всех, сколько бы их там ни было.

Запевает, остальные подхватывают.

Р а г у н а с. Номеда! Налей мне меду!

Н о м е д а. Сейчас, Рагунас!

К о л ь т и с. Рагунас! Я вижу, что тебе придется принести с охоты настоящего медведя.

Р а г у н а с. Зачем? Я охочусь за другим зверем, Кольтис!

К о л ь т и с. В старину был обычай, Рагунас, — молодой витинг перед свадьбой должен подарить невесте медвежью шкуру с убитого им самим зверя.

1 - й в и т и н г. Рагунас, придется тебе всю ее палатку выстелить медвежьими шкурами.

Р а г у н а с. Номеда, ты примешь от меня медвежью шкуру?

Н о м е д а. Нет. Поймай мне живого оленя.

В и т и н г и:

— Э!.. Оленя?..

— Живого оленя?

— Чего попросила!..

2 - й в и т и н г. Оленя, Рагунас, тебе не поймать. Номеда, девка красивая, но хитрая. Хочет узнать, рискнешь ли ты для нее головой.

Р а г у н а с. А вот посмотрим! Оленя я изловлю!

3 - й в и т и н г. Олень — король наших лесов. Он свободен, как ветер. Он несет небо пруссов на своих ветвистых рогах. Его не поймать!

Р а г у н а с. Номеда! Слышат боги, я поймаю тебе оленя! (Поет, обращаясь к витингам.)

1 - й в и т и н г. Хорошо поешь, Рагунас, пой дальше!

Р а г у н а с (поет дальше):

К о л ь т и с. Ищи оленя в окрестностях Караляучюса. В старину это место называлось Оленьей Долиной.

Р а г у н а с. Я знаю дорогу в Караляучюс, Кольтис.

4 - й в и т и н г. Рагунас! Я хочу помочь тебе охотиться на оленя, но Мантас забрал у меня и коней, и холопов.

5 - й в и т и н г. Мантас, Мантас! Ты нас все больше притесняешь. Скоро у нас не останется и рубашек.

М а н т а с. Что поделаешь, витинги. За свободу приходится платить. Даром дается только неволя.

К о л ь т и с. Витинги! Поглядите! Солнце всходит! Начинается новый день.

В и т и н г и:

— Солнце всходит!

— Солнце всходит!

— Тушите огни!

Тушат факелы.

К о л ь т и с. Поздравляю тебя, вождь, с восходом солнца!

Р а г у н а с. С утренним солнцем, Геркус!

В и т и н г и:

— С утренним солнцем вождь!

— С утренним солнцем!

— С утренним солнцем!

Слепой певец запевает, а витинги подхватывают:

С а м и л и с. Вождь! Воины поздравляют тебя с восходом солнца!

М а н т а с. Передай мою благодарность воинам, Самилис.

С а м и л и с. Вождь! Воины приготовили костер. Кого из пленных крестоносцев ты велишь принести в жертву богам?

М а н т а с. Пусть принесут в жертву быка и пару голубей.

Пауза.

С а м и л и с. Разве не боги принесли нам победу? Так почему же они должны довольствоваться глупым быком? С богами надо делить плоды победы. Надо отдать им хоть одного врага.

1 - й в и т и н г. Вождь! Отдай в жертву одного из крестоносцев. Почти богов.

М а н т а с. Пленных мы жечь не будем! Хватит!

В и т и н г и:

— Как не будем?

— Жалеть врагов?

— Жалеть крестоносцев?

2 - й в и т и н г. Они жгли наши дома, вырубили священные дубы!

3 - й в и т и н г. Смерть крестоносцам!

В и т и н г и:

— Смерть!

— Смерть!

— Смерть!

— На костер крестоносцев!

— Месть им!

— Месть!

К о л ь т и с. Сердца пруссов полны ярости. Наши боги дышат местью. Будь справедлив, Мантас. Жертва богам укрепит и твою, и нашу веру. Жертва утолит гнев богов.

М а н т а с. Пленных мы убивать не будем! Слышали?

С а м и л и с. Геркус Мантас! Вспомни, как фогт Лянца сжег твоего отважного отца живьем вместе с тридцатью доблестными вождями пруссов в своем замке. Тогда восстал весь народ и выбрал тебя вождем. А что ты делаешь? Ты не хочешь принести в жертву богам одного крестоносца! Не хочешь отомстить даже за своего родного отца?!

М а н т а с. Самилис! Неужели я не омыл земли пруссов кровью крестоносцев? Неужели я не насыпал кургана тридцати храбрым вождям нашего народа? Но, Самилис, разве можно без конца мстить и бессмысленно приносить в жертву людей?

1 - й в и т и н г. Бессмысленно? Они убивают наших отцов и матерей!

2 - й в и т и н г. Выжигают глаза младенцам!

С а м и л и с. Я не понимаю тебя, Мантас! Ты никогда так не говорил. Может, ты больше не веришь в наших богов? Отвечай, вождь, если мы достойны слышать твой ответ.

1 - й в и т и н г. Вождь! Почему ты запрещаешь принести в жертву крестоносца? Ты считаешь, что требования витингов несправедливы или тебе жаль христианина?

М а н т а с. Мне жаль пруссов, витинг. За одного сожженного крестоносца жизнью заплатят сотни пруссов. В крестовый поход против нас изо всех христианских стран собираются рыцари. Потому что мы приносим живых людей в жертву богам.

С а м и л и с. Хорошо, мы перестанем жечь пленных и посадим их с собой за стол… что же, тогда христианские страны перестанут посылать против нас рыцарей? Перестанут истреблять наши селения, обращать нас в рабство, захватывать наши земли?

Пауза.

Молчишь, вождь? Нет у тебя ответа?! Ты одной рукой ведешь нас в бой с крестоносцами, а другой их бережешь!

Р а г у н а с. Замолчи, Самилис!

3 - й в и т и н г. Как ты смеешь, Самилис!

1 - й в и т и н г. Он знает, что говорит.

3 - й в и т и н г. Что он знает, ничего он не знает!

Р а г у н а с. Мы сами избрали Мантаса главным вождем! Разве он нас обманул?

5 - й в и т и н г. Нет. С Мантасом мы побеждали во всех битвах!

6 - й в и т и н г. Мантас нас научил воевать! Раньше пруссы никогда так не сражались.

3 - й в и т и н г. Воины идут в бой с именем Геркуса Мантаса на устах! Что ты несешь, Самилис?

С а м и л и с. Я говорю правду! Вождь защищает крестоносцев! Почему он держит у себя немку, христианку, соглядатая ордена?!

3 - й в и т и н г. Лжешь, жаба! Голову отрублю!

В и т и н г и:

— Лжешь, Самилис!

— Лжешь!

— Лжешь!

Бросаются на Самилиса с мечами.

С а м и л и с. Видят боги! Мантас прячет у себя немку, спросите его. Родственницу начальника караляучюсских крестоносцев! Спросите его, почему он молчит? Почему?

6 - й в и т и н г. Вождь! Накажи витязя Самилиса, если он лжет… Но если он говорит правду… тогда горе нам…

М а н т а с. Витинги! Женщина, о которой говорит Самилис, — Кристина из Магдебурга, моя невеста.

Долгая пауза. Витинги один за другим со стуком вкладывают мечи в ножны.

С а м и л и с. Витинги! Когда надо принести в жертву пленного, — кидают жребий. Пусть Мантас позовет свою невесту, и пусть тянет жребий она: кого из пленных крестоносцев отдать в жертву богам. Увидим, кто дороже нашему вождю: она или мы — витинги.

6 - й в и т и н г. Прикажи, вождь, и мы поверим тебе.

2 - й в и т и н г. Прикажи, вождь!

3 - й в и т и н г. Прикажи, вождь!

4 - й в и т и н г. Прикажи!

5 - й в и т и н г. Прикажи!

Р а г у н а с. Геркус, если ты не уступишь витингам, Кристине здесь не жить…

К о л ь т и с. Мантас! Именем твоего отца, бесстрашного вождя пруссов, я спрашиваю тебя: что ты делаешь, сын мой? Что ты ответишь своему отцу, которого живьем сожгли крестоносцы? Покажи, Мантас, что ты верен земле своих предков.

М а н т а с. Сколько у нас пленных?

К о л ь т и с. Более ста.

М а н т а с. А рыцарей?

К о л ь т и с. Только три.

М а н т а с. Ну что ж, я покоряюсь воле богов! Приведи рыцарей, Самилис! Позови Кристину, Рагунас. Жребий решит, кто из крестоносцев умрет на костре во славу богов.

Самилис уходит за пленными, Рагунас за Кристиной.

М а н т а с. Вы сражались с врагами, убивали их. И счастливы, что вчера победили. А я вижу врага, который нападет на пруссов завтра, через год, через сто лет… На пруссов надвигается весь христианский мир. Христианский бог — он еще молод, жаден. Он хочет править миром и уничтожит всех нас вместе с нашими старыми богами. Будущее всегда принадлежит молодым…

Г о л о с а и з д а л и:

— Смерть немцам!

— Смерть крестоносцам!

— Прочь! Не трогайте пленных!

— Великий вождь сам назначит жертву.

Входит С а м и л и с. В о и н ы вводят пленных к р е с т о н о с ц е в.

С а м и л и с. Вот пленные, вождь!

М а н т а с. Гирхальсас!.. Гирхальсас!.. Брат!..

Г и р х а л ь с а с. Вот так-то мы встретились, Генрих!..

М а н т а с. Как ты очутился здесь?

Г и р х а л ь с а с. Я пришел сразиться с тобой, Генрих, честно, по-рыцарски, по-христиански, как я тебя учил.

М а н т а с. Знаешь, зачем вас сюда привели?

Г и р х а л ь с а с. Знаю.

М а н т а с. Мне страшно, Гирхальсас! Но я должен выполнить волю наших богов!

Г и р х а л ь с а с. Не спеши. Выслушай меня!

В и т и н г и:

— Кто он?

— Как он смеет так разговаривать с нашим вождем?

— Заткните ему глотку!

К о л ь т и с. Тише, пусть рыцарь говорит.

Г и р х а л ь с а с (Мантасу). Я хочу напомнить тебе, что в Магдебурге, где ты был заложником, тебя поручили мне. Десять лет я учил тебя святому писанию, христианской любви к ближнему и военным наукам. Я сделал тебя придворным архиепископа. Я полюбил тебя, как брата, как сына… Ты знаешь, что в жизни у меня не было и нет человека дороже тебя…

М а н т а с. Знаю… Ты говоришь правду, Гирхальсас, правду… Но в этот суровый час не будем вспоминать о том, что и тебе и мне дорого. Мы оба давно принесли это в жертву самому святому для каждого из нас.

Г и р х а л ь с а с. Ты начал жестокую борьбу против христианского мира, в котором ты мог стать знатен и богат. Вместо этого ты стал самым ненавистным врагом церкви и святого ордена крестоносцев. От твоего имени содрогается сердце каждого христианина!

3 - й в и т и н г. Это хвала Мантасу. Мы гордимся тем, что враги дрожат от его имени.

Г и р х а л ь с а с (не обращая внимания на эти слова). И вот я пришел, чтобы сразиться с тобой один на один. Либо ты падешь от моего меча, либо я — от твоего топора! Я воспитал тебя и не хочу больше слышать о твоих безбожных деяниях.

М а н т а с. Гирхальсас! Я научился жертвовать своей жизнью и жизнью других во имя того, что считаю истинным.

Г и р х а л ь с а с. Я учил тебя жертвовать всеми земными истинами ради высшей, божественной, которую каждый рыцарь носит на своей груди, — ради этого креста.

М а н т а с. Увы, Гирхальсас, я никогда не верил тому, во что верил ты. И в Магдебурге я мечтал о свободе пруссов. Я тайно давал советы своему народу ковать оружие против вас.

Г и р х а л ь с а с. Значит, ты, приобщившись святых тайн, не изгнал из души своей дьявола?!

К о л ь т и с. Довольно слов! Пора бросать жребий. Подайте три меча.

Витинги подают ему мечи.

Вот три меча: два коротких и один длинный. Кому выпадет длинный, тот будет сожжен на костре. Остальные двое, по приказу вождя, смогут свободно вернуться туда, откуда пришли, если дадут клятву не подымать против пруссов оружия.

1 - й к р е с т о н о с е ц. Пощади, вождь! Я не хочу умирать! Я хочу жить! Я молод! Смерть в огне страшна. Пощади, князь!

2 - й к р е с т о н о с е ц (отталкивая первого крестоносца). Не унижайся, рыцарь. (К пруссам.) Вы варвары! Северные сарацины! Для вас уготовано самое жаркое дно ада.

3 - й в и т и н г. Молчи, змеиное жало! Не то я расколю твою тевтонскую башку!

К о л ь т и с. Пленных пометим подряд. Первый, второй, третий.

Пленных поворачивают лицом к стене. Входят К р и с т и н а и Р а г у н а с.

К о л ь т и с (обращаясь к Кристине). Через тебя, женщина, боги объявят свою волю. Ты будешь тянуть жребий.

К р и с т и н а. Жребий? Какой жребий? Я не буду!

К о л ь т и с. Нет, будешь.

К р и с т и н а. Скажи им, Геркус!

М а н т а с. Тяни.

К о л ь т и с. Тяни за первого!

Кристина касается одного меча.

Короткий. За второго!

Кристина касается другого меча.

Длинный!..

М а н т а с. Гирхальсас!..

К о л ь т и с. Крестоносец Гирхальсас будет сожжен на костре…

Гирхальсас поворачивается к ним лицом.

К р и с т и н а. Гирхальсас!..

Г и р х а л ь с а с. Кристина! Ты мне выбрала смерть…

К р и с т и н а. Иисусе Христе! Гирхальсас!.. Я выбрала тебе смерть? Геркус! Геркус! За что его карают смертью?

К о л ь т и с. Его не карают. Его приносят в жертву богам.

К р и с т и н а. Его сожгут живьем? Рыцаря Гирхальсаса? Но он спас меня от костра в Магдебурге! Геркус, защити его! Запрети его жечь! Это безумие! Отпусти его! Ты можешь это сделать!

М а н т а с. Давайте тянуть жребий снова.

Пауза.

Снова!

Р а г у н а с. Геркус! Что ты делаешь?

1 - й в и т и н г. Вождь! Ты нас оскорбляешь…

М а н т а с. Давайте тянуть жребий снова! Не то я отпущу всех трех пленных на волю.

2 - й в и т и н г. Ни один крестоносец отсюда живым не уйдет.

С а м и л и с. Видите, видите, витинги! Разве я вам не говорил? Она командует Мантасом! Требует!.. Нашим вождем управляет немка!

М а н т а с. Слышите? Давайте тянуть снова!

С л е п о й п е в е ц. Разве не все равно, какого крестоносца сожгут на костре? Тяните жребий снова!

С а м и л и с. Я буду тянуть жребий! Согласны?

В и т и н г и:

— Пусть тянет Самилис!

— Самилис!

— Самилис!

С а м и л и с (выбрасывает из колчана несколько стрел). Вот здесь остались три стрелы: две короткие, одна длинная. Длинная — смерть! Проверьте!

К о л ь т и с. Не надо. Тяни! За первого!

С а м и л и с. Короткая!

К о л ь т и с. За второго!

С а м и л и с. Длинная! Гирхальсас! Видно, такова воля богов.

М а н т а с (вырывает из рук Самилиса колчан). Собака! Собака! Здесь две стрелы длинные. (Сильным толчком швыряет Самилиса на землю.) Собака! Свяжите его! Он присвоил волю богов! Он оскорбил богов!

С а м и л и с. Так вот ты как?! Ну, погоди! Пожалеешь!

М а н т а с. Слышите? Свяжите ему руки и стерегите, чтобы он не удрал.

Воины связывают Самилиса.

Сегодня все будем его судить! Эйсутис! Ты за него отвечаешь! Не спускай с него глаз.

С а м и л и с. Мы еще поглядим, кто кого будет судить…

Воины уводят связанного Самилиса.

Л а у м а. Я все поняла, великий вождь! Червь раздора точит прусских мужей, могучих, как дубы. Взгляни на тот дуб, что стоит у стен замка. Земля дрогнет, если, подточенный, он упадет. Эх вы, воины! Хотите подрубить корни друг друга, врагов жалеете? Куда пропала ваша доблесть? Давайте я вытяну смерть крестоносцу!

В и т и н г и:

— Тяни, Лаума, мечи!

— Тяни!

— Тяни!

— Тяни мечи!

К о л ь т и с (поворачивает крестоносцев лицом к стене и кладет руку на плечо Гирхальсаса). Ну, Лаума, тяни за первого!

Лаума подходит к воткнутым в землю мечам.

Л а у м а. За сына! Он растет, как березка, а солнца не видит. За выколотые его глаза! (Вытягивает длинный меч.)

К о л ь т и с. Гирхальсас!

Р а г у н а с. Ведьмы все дело мутят…

М а н т а с. Судьба жестока и к тебе и ко мне, Гирхальсас. Я не смог тебя спасти. Это свыше моих сил.

Г и р х а л ь с а с. Какие у тебя силы? Тобой правит свора язычников.

К о л ь т и с. Помолчи, рыцарь. Твое время истекло.

Г и р х а л ь с а с (Мантасу). Я хочу проститься с тобой по-христиански. Обещай мне покаяться в своих грехах. И тогда я умру спокойно.

М а н т а с. Мне не в чем каяться. Я борюсь за свободу пруссов, разве это грех — любить свой народ превыше всего?

Г и р х а л ь с а с. А бог?

М а н т а с. Твой бог жесток, как и каменные идолы. Но в тебе я почитал доброту, Гирхальсас.

Г и р х а л ь с а с. Моя доброта кончается, когда предают святую церковь… Будь же ты проклят! Анафема!

К р и с т и н а. Не проклинай его, рыцарь, не проклинай!.. Молю тебя…

Г и р х а л ь с а с. Он был крещен и отринул святую веру! (Кольтису.) Я готов взойти на костер.

К о л ь т и с (воинам). Уведите пленных!

К р и с т и н а. Пруссы! Пруссы! Он любил Геркуса. Пруссы! Пруссы!

Все уходят, остаются Мантас и слепой певец.

М а н т а с. Еще одна бессмысленная жертва! И какая?! Кому она нужна? Богам? А кто они — боги? Не нами ли выдуманы эти боги кровопролития, боги рабства, боги нашего страха?! Крестоносцы истребляют нас во имя своего бога. Мы поступаем так же. Не слишком ли это дорогая плата за веру? А что, если сбросить всех богов с их алтарей? Кому станут верить тогда? Боги умирают, рождаются новые и снова умирают, а человек вечен. Для меня человек всегда был больше любого бога. Я верил в человеческий ум, в людские дела. Может, и моя вера бессмысленна?.. Ведь век за веком человек убивал и будет убивать себе подобных! Сейчас я сам предал смерти того, кто был достоин званья человека… Есть ли кто-нибудь слабее вождя, беспомощнее повелителя?! Что со мной? Во что я верю сам? В землю моей родины?.. Братья!.. Я верю в вашу свободу, в ваше великое будущее. Ради этой веры я буду жить и бороться? А если нас победят? Что тогда? Смерть?..

К р и с т и н а (вбегая). Геркус! Бежим!

М а н т а с. Куда? Что ты говоришь?

К р и с т и н а. Бежим! Бежим к нашему сыну! Бежим, пока не поздно…

М а н т а с. Успокойся, Кристина! Сын будет с нами, как только мы захватим Караляучюс.

К р и с т и н а. Нет, нет, здесь не место ни мне, ни моему сыну.

М а н т а с. Жене Мантаса, сыну Мантаса не место в стране пруссов?! Опомнись!

К р и с т и н а. А Гирхальсас?! Он и мне, и тебе был больше, чем отцом! Смотри! Его ведут на костер…

М а н т а с. Кристина, пойми — для пруссов он был только крестоносцем.

К р и с т и н а. Гирхальсас, идя на смерть, проклял тебя. Я вытянула ему своей рукой смертный жребий. Если мы здесь останемся, то и на нас, и на нашего сына падет проклятие Гирхальсаса.

М а н т а с. Я не боюсь проклятий, Кристина.

К р и с т и н а. Геркус, я люблю тебя. Я пошла бы с тобой хоть на край света, но я боюсь, боюсь… пруссов, язычников… Они полны ненависти и жаждут мести… От них надо бежать, бежать, бежать…

В зал врывается Э й с у т и с.

Э й с у т и с. Вождь! Самилис убежал!

М а н т а с (себе). Гирхальсас… Кристина…

Э й с у т и с. Накажи меня. Я не сумел его устеречь. Витинг Гурдас привел пьяных воинов, и они разогнали стражу… Самилису дали коня… Вождь, я послал за ним погоню.

М а н т а с. Когда вы его поймаете, судите его сами.

Э й с у т и с. Мы его поймаем!

С л е п о й п е в е ц. Великий вождь! Слышишь, воины выкрикивают твое имя! Они зовут тебя. Неужели ты к ним не выйдешь?

М а н т а с. Пусть веселятся без меня…

П е в е ц. Воины зовут Геркуса Мантаса! Воины зовут Геркуса Мантаса!

М а н т а с. Пусть они сами пляшут вокруг костра! На костре горит благороднейший из рыцарей, мой отец Гирхальсас…

З а н а в е с.

ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ

Замок в Караляучюсе. Сурово, аскетично обставленная келья начальника округа крестоносцев Сахсе. За стенами буря, слышны раскаты грома.

С а х с е (читает). «В 1251 году прибыл на землю пруссов маркграф Бранденбургский, а в следующем году епископ из Мерзенбурга и его соратник Генрих из Шварцбурга со множеством воинов. День за днем шли они по краю вероотступников, жгли, грабили, убивали, пока пруссы не были покорены и едва не испустили дух. Племена пруссов: помезаны, погезаны, вармяй, натанги и барты, тогда снова приняли христианство. Им приказали сдаться рыцарям и выдать им заложников. Scriptores Rerum Prussicarum, Peter Dusburg».

Стук в дверь.

Кто там?

Д и т р и х (за дверью). Я, Дитрих.

С а х с е. Войди!

Д и т р и х. Laudetur Jesus Christus!

С а х с е. Все готово?

Д и т р и х. В замок пробрался язычник и хочет свидания с тобой, брат начальник.

С а х с е. Кто он?

Д и т р и х. Не говорит.

С а х с е. Чего он от меня хочет?

Д и т р и х. Уверяет, будто об этом может сказать только тебе.

С а х с е. Приведи его.

Дитрих уходит и возвращается с С а м и л и с о м.

Кто ты?

С а м и л и с. Витинг Самилис, прусс.

С а х с е. Говори.

С а м и л и с. Только с глазу на глаз.

Д и т р и х. Будь осторожен, брат начальник. (Уходит.)

С а х с е. Говори.

С а м и л и с. Хочу послужить тебе и ордену, начальник.

С а х с е. Чем ты можешь нам послужить, витинг Самилис?

С а м и л и с. Выдать тебе Геркуса Мантаса.

С а х с е. Монте? Вождя пруссов Монте? Ты сошел с ума?

С а м и л и с. Я был и правда безумен, но теперь разум ко мне вернулся.

С а х с е. Ты хочешь его предать? Почему?

С а м и л и с. Это мое дело.

С а х с е. Лжешь!.. Тут какой-то обман!

С а м и л и с. Можешь меня повесить, если я лгу.

С а х с е. Что ты хочешь получить за предательство? Деньги? Земли? Рабов?

С а м и л и с. Я выдаю Мантаса не из корысти. Прошу только об одном: когда орден снова будет владеть землями пруссов, не забывайте, что вам помогали мы, их вожди, и не посягайте на права витингов.

С а х с е. Где Мантас?

С а м и л и с. Здесь, близко, у стен Караляучюса, на расстоянии полета стрелы.

С а х с е. Врешь! Мы перехватили письмо: Монте с пятью тысячами воинов ушел на юг.

С а м и л и с. Он заметает следы, начальник. Под звуки труб Мантас с войсками двинулся на юг, а затем тайком вернулся под стены Караляучюса. Он раскинул палатку в стороне от лагеря, в глухом ельнике, и даже его воины не знают, где он. Разве он сам не дается тебе в руки, начальник?

С а х с е. И ты можешь его захватить?

С а м и л и с. Могу, видят боги! Я захвачу его без боя. Он устал с дороги и, конечно, крепко спит. Только один воин стоит у его палатки. Стража оттуда в пяти шагах. Да и там всего семь воинов. Мы их перебьем без звука. А отряды Мантаса далеко, до них не меньше трехсот шагов. Слышишь, какая буря, ветер ломает деревья — кто может услышать?! Я ведь прусс, свой, меня никто не задержит. Уберем стражу, оглушим спящего Мантаса и свяжем его раньше, чем он успеет опомниться. Дайте мне десятка два смельчаков.

С а х с е. Почему я должен тебе верить? А вдруг это ловушка?

С а м и л и с. Я даю честное слово…

С а х с е. Ну, в честь твою верю мало… Почему ты хочешь предать своего вождя? Почему?.. Я должен это знать. Ведь ты просишь у меня двадцать христовых воинов.

С а м и л и с. Мантас собрался меня повесить. Я бежал. Мир нам теперь для двоих тесен. Конечно, я мог бы просто его убить, спящего, и никто бы не узнал имени убийцы! Но этого мало и мне и ему.

Сахсе звонит, входит с л у г а.

Позови брата Дитриха!

С л у г а. Слушаюсь! (Уходит.)

Сахсе выпивает кубок вина.

С а м и л и с. Не очень-то вы приветливы с витингом, который хочет оказать вам услугу.

С а х с е. Когда выдашь нам Монте, тогда и проси у ордена милостей.

Входит Д и т р и х.

Дай этому человеку двадцать самых храбрых воинов. Он до рассвета приведет нам живым вождя язычников, Монте.

Д и т р и х. Антихриста? Но это ведь прусс! И ты ему поверил, брат начальник. Дьявол расставил нам ловушку, ничего больше. А рыцари и кнехты уже готовы к вылазке.

С а х с е. Пусть ждут.

Д и т р и х. За час до решающей битвы ты отдаешь двадцать самых храбрых воинов…

С а х с е. Я отдал бы двадцать раз по двадцать храбрейших воинов за одну надежду поймать Монте живьем… Удвоить стражу у потайного выхода. Ступай.

Д и т р и х. Слушаюсь, брат начальник.

Дитрих и Самилис уходят.

С а х с е (один). Дух зла предает себя сам…

Долго звонит. Входит с л у г а.

Спал?

С л у г а (протирая глаза). Нет, ваша милость.

С а х с е. Кувшин пуст…

С л у г а. Эльбингское кончается, ваша милость.

С а х с е. Не жадничай! У меня добрые вести.

С л у г а. Но в бочке почти нет вина. (Уходит с кувшином.)

С а х с е (бормочет молитву). Господи, отними у них силу, склони их главу пред тобой. Сотри их, господи, в прах, защити святое воинство, отдающее свой живот за тебя…

С л у г а (входя). Вот, ваша милость. Последнее вино из бочки выцедил. Гроза, ваша милость, переломала виселицы.

С а х с е. Не беспокойся, я прикажу сколотить для тебя новую. Налей!

Слуга наливает. Сахсе берет в руки кубок, но в это время сильный порыв ветра распахивает окно кельи и гасит свечу.

О силы ада!

С л у г а. Нет, это гроза, ваша милость.

С а х с е. Закрой окно!

С л у г а (у окна). В лагере язычников горят костры… Страшно. Зажечь свечу?..

С а х с е. Зажги. И подай легкий панцирь.

С л у г а. Слушаюсь, ваша милость.

С а х с е. Быстрей!

Стук в дверь.

Войдите.

Слуга впускает Д и т р и х а и уходит.

Д и т р и х. Брат начальник! Я выпустил язычника через потайной ход. С ним двадцать воинов. Но я не понимаю, брат начальник, почему ты задержал вылазку? Неужели ты веришь язычнику?

С а х с е. Предателям не верят, брат Дитрих, но их услугами пользуются. Дороги назад ему нет. Его либо зарубят топорами, либо он приведет нам Монте. А с вылазкой из крепости мы пока обождем…

Д и т р и х. Когда рыцари совсем ослабеют, ты их не заставишь сесть на коней. Хлеба в крепости осталось всего на несколько дней, а горожане уже мрут с голоду. Сегодня опять с площади перед костелом унесли трех покойников.

С а х с е. Если Монте попадет мне в руки, пусть умрут не три, а еще триста три горожанина! Монте! Вождь язычников! Понимаешь?! Когда он будет у меня в руках, я заставлю его сделать все, что захочу. И не надо будет больше проливать кровь крестоносцев!

Д и т р и х. Пруссы окружили нас, брат начальник. Монте и попав сюда будет это помнить. Тебе придется долго его обрабатывать, а тем временем рыцари по-прежнему будут подыхать с голоду. Пруссы выкованы в адском огне. Они скорей помрут, чем признают справедливость наших притязаний.

С а х с е. В моих руках его сын и его женщина! Кто запретит мне пожертвовать ими во славу господню и на благо нашего ордена?

Д и т р и х. А я все же не верю. Этот язычник тебя обманет, брат начальник.

С а х с е. Не похоже… Я внимательно читал в его душе. Всевидящее око бдит, брат Д и т р и х.

Д и т р и х. А если вседержитель только искусил нас надеждой, а теперь снова от нас отвернется?

С а х с е. Тогда мы будем прорываться из замка, сколько бы их вокруг ни было. Рыцарям не гоже подыхать с голоду, как псам. Все решит эта ночь… Вести не сходятся, и кто знает, что происходит на самом деле? Позови его женщину, брат Дитрих, Кристину.

Д и т р и х. Слушаю. (Уходит.)

С а х с е. Да, кто знает, чего надо ждать.

С л у г а (надевая на Сахсе панцирь). Почему ваша милость надевает панцирь на ночь глядя? Вам неудобно будет в нем спать. А может, вы вовсе не намерены спать?!

С а х с е. Не задавай дурацких вопросов.

С л у г а. Можете обзывать меня дураком, ваша милость, но не морите меня голодом. Вы уже два раза приказывали уменьшить порцию. И каждый раз на две трети.

С а х с е. Поменьше болтай. Обжорство — грех.

С л у г а. День-деньской только и думаешь, что о жарком, ваша милость. Молитва на голодный желудок идет не от души и радует не бога, а дьявола. Это еще больший грех.

С а х с е. Если вождь язычников попадет в мои руки, ты пять раз в неделю будешь жрать мясо. Тогда осаде Караляучюса конец.

Слуга уходит. Д и т р и х вводит К р и с т и н у и уходит.

С а х с е (Кристине). Здравствуй, дитя мое! Брат Дитрих тебя разбудил?

К р и с т и н а. Я не спала.

С а х с е. Как тебе живется в замке? Лучше у нас, чем у пруссов? Почему ты молчишь?

К р и с т и н а. У моей двери стоит стража.

С а х с е. Тебе померещилось… Вот ты вчера мне рассказывала… Я бы хотел узнать подробней… Где сейчас Монте?

К р и с т и н а. Уехал на юг, помогать князю Трайнайтису. Я же вчера вам сказала.

С а х с е. Так… на юг… И давно он уехал?

К р и с т и н а. Уже несколько дней…

С а х с е. Ты из знатной семьи, Кристина. А спуталась с чужеземцем, с язычником. Прижила ребенка… без благословения церкви. Тебя родители прокляли, как повелел им долг христианский. Немцы будут тебя презирать. Устав рыцарства велит защищать слабых женщин. Я, брат твоей матери, хотел тебе помочь. Я разрешил тебе повидаться с возлюбленным, дал коня, денег, указал дорогу, взял на душу страшный грех, приняв твое покаяние и отпустив тебе грехи. А как поступаешь ты? Лжешь? Лжешь!

К р и с т и н а. Я… Я не лгу.

С а х с е. Лжешь, проклятая!

К р и с т и н а. Нет! Не лгу!

С а х с е. Замолчи! Я могу сегодня обречь тебя на страшную смерть. И перед богом, и перед орденом, и перед нашим семейством — я буду прав. Отвечай как на исповеди: зачем прислал тебя ко мне вождь язычников Монте?

К р и с т и н а. Он меня не посылал.

С а х с е. Лжешь!.. Ты хочешь обмануть меня, шпионка! Распутница!

К р и с т и н а. Я рассказала тебе все, что знала… Все говорили, что войско уходит на юг… Отдайте мне ребенка и отпустите меня назад в Магдебург.

С а х с е. Магдебурга ты больше никогда не увидишь. Ты останешься здесь.

К р и с т и н а. Если у вас есть сердце, верните мне сына! (Становится на колени перед Сахсе.)

С а х с е. Каждое твое слово я проверю, и горе тебе, если ты лгала. Запомни, лишь послушание спасет и тебя, и твоего сына.

К р и с т и н а. Где же ваша рыцарская честь?!

Входят С а м и л и с и Д и т р и х. С т р а ж а вводит М а н т а с а со связанными назад руками.

С а х с е. Генрих Монте! (Падает перед алтарем на колени и восторженным шепотом произносит благодарственную молитву.)

К р и с т и н а. Иисусе Христе! Геркус? Ты?.. Связан!..

М а н т а с. Меня предали.

С т р а ж н и к. Разговаривать запрещено.

К р и с т и н а. Кто предатель?

М а н т а с. Тебе лучше знать. Ты ведь тут своя.

К р и с т и н а. Я узница, Геркус, я тут узница!

С а х с е. Я возблагодарил господа за великую милость… Теперь дай мне наглядеться на тебя, Генрих Монте… Вот, оказывается, каков человек, заставивший трепетать рыцарский орден… Говорят, ты не знал поражения ни в одной битве. Это так? Ходят слухи, что сам дьявол помогает тебе… Много ты пролил крови праведных рыцарей, Генрих Монте. Но пришел и для тебя час расплаты! Чего же ты молчишь, непобедимый вождь язычников?

М а н т а с. Ты не произнес ни единого слова, на которое мне стоит отвечать.

С а х с е. Ты хочешь жить, Монте?

М а н т а с. Нет.

С а х с е. Почему?

М а н т а с. Ваши условия заранее мне не подходят.

С а х с е. Условие только одно: прикажи пруссам отступить от Караляучюса.

М а н т а с. Не я поднял пруссов на войну с орденом, и не я отведу их от Караляучюса.

С а х с е. А кто их поднял? Кто созвал пруссов на войну?

М а н т а с. Свобода, которую вы у них отняли, и месть за кровь их близких, которую вы пролили.

С а х с е. У тебя государственный ум, Монте. И тебе ясно, что я требую не так уж много. Пусть снимут осаду Караляучюса. Я предлагаю от доброго сердца.

М а н т а с. Человек со связанными руками не обсуждает предложений. Он может только просить. Но я ни о чем не прошу.

С а х с е. Молва гласит, что ты воюешь как рыцарь. Ну что ж, ты заслужил этим право выбрать в свой смертный час себе духовника.

М а н т а с. Духовник мне не нужен.

К р и с т и н а. Иисусе Христе!..

С а х с е. Придется тебя повесить. Ты завоевал право на лучшую смерть, Монте… Но и рыцари, и горожане Караляучюса возмутятся, если я не вздерну тебя на виселицу.

М а н т а с. Я имею право на последнюю просьбу?

С а х с е. Да. Имеешь. И если эта просьба не противоречит канонам святой церкви и уставу ордена — она будет исполнена.

М а н т а с. Вздерни на виселицу человека, который меня предал, за час до меня.

С а м и л и с. Вот чего ты захотел? Но твоя власть кончилась. Я буду смотреть, как вешают тебя.

С а х с е. Подумаешь, одним пруссом больше или меньше. Витинг будет сейчас повешен. А ты, когда рассветет, при всем народе.

С а м и л и с. Повесить? Меня? Так ты платишь мне, начальник?! Но ты мне обещал… Я ведь выдал тебе Мантаса!

С а х с е. Предатели бывают полезны, но, когда они больше не нужны, их лучше уничтожить.

С а м и л и с. Справедливости!.. Справедливости!.. Пощадите!.. Мало вам, что погибнет Мантас?!

С а х с е. Вы оба погибнете. (Стражнику.) Позови брата Дитриха!

Стражник уходит.

С а м и л и с. Одумайтесь. За меня будут мстить! Все витинги навсегда станут вашими врагами.

Входит Д и т р и х.

С а х с е. Брат Дитрих! Уведите этого язычника. Он заслужил свою смерть. Он знает потайной ход из крепости. Прежде, чем рассветет, постарайтесь…

Д и т р и х. Хорошо… Виселицы сломаны бурей. Но мы повесим его в свинарнике.

С а х с е. Ступайте!

С а м и л и с (стражнику). Прочь! Прочь, бродяга!

Д и т р и х (другому стражнику). Хватайте его! Вяжите ему руки назад.

Дитрих и двое стражников уводят Самилиса. Остаются Сахсе, Мантас, Кристина и стража.

С а х с е. Ну, Генрих Монте! Вот видишь, как я добр к тебе: исполняю твои желания… Ведь ты мне почти родня. Потолкуем как мужи, которым божественное провидение вручило судьбы слепых толп. Мы должны видеть не только сегодняшний день, но и времена наших внуков. Подумай, Монте! Сотни рыцарей, верой и правдой служивших святой церкви, и тысячи пруссов погибли на поле брани, а сколько их еще погибнет?.. И ведь все равно орден крестоносцев завладеет землями пруссов и обратит этот народ или тех из пруссов, кто останется в живых, в свою веру. Время, слава богу, помогает нам. Ваши силы тают, а наши множатся.

М а н т а с. Кто может знать, как рассудят наши дела в грядущем? Потомкам твоим будет стыдно вспомнить, что во имя своего милосердного бога орден крестоносцев грабил, пытал, истязал, насиловал и убивал.

С а х с е. Мы подняли меч за истинную веру, Монте!

М а н т а с. Много ли еще осталось глупцов, которые верят таким сказкам?

С а х с е. Всегда найдутся те, кто поверят и пойдут умирать за эту веру на поле брани. Войну ведут германцы. Германцы, Монте!.. А германцам нужны ваши земли, ваши леса, ваши рабочие руки, ваше умение родить хлеб и растить скот. Германцы идут на Восток! И не вам их остановить. Народ пруссов мал.

М а н т а с. Но когда этот малый народ восстал, вы обратились в бегство, призывая на помощь всю Европу.

С а х с е. Тебе осталось жить до рассвета. Пруссы потеряли вождя, они разбредутся, как стадо овец, и погибнут поодиночке, если не покорятся.

М а н т а с. Свобода не умирает в душах людей, крестоносец! Пока народ знает, что умереть за свободу — высокая честь, а жить в рабстве — позор, этот народ покорить нельзя.

С а х с е. Хватит… Ну, Кристина! Монте осталось жить считанные часы. Что ты потом будешь делать? Куда ты денешься с сыном?

К р и с т и н а. У меня нет сына. Ты отнял его у меня.

С а х с е. Отдам. Повенчаем тебя здесь, в замке, если ты уговоришь Монте снять осаду.

К р и с т и н а. Он не станет меня слушать.

С а х с е. Он не любит тебя? Не любит своего сына? Тогда требуй! Жизнь или смерть?!.. Я жду. Требуй!

К р и с т и н а. Лучше смерть. Я не буду требовать от Мантаса, чтобы он пошел на бесчестье.

С а х с е. Ты осквернила свой род. Я, брат твоей матери, выставлю тебя за это у позорного столба.

К р и с т и н а. Ты отнял у меня сына. Ты хочешь убить его отца! Так ты защитил честь нашего рода? От лица святой церкви ты ведешь рыцарей и кнехтов убивать и грабить. Так ты защитил честь немцев? Нет! Ты дьявол и слуга дьявола! Выставь меня у позорного столба, убей вместе с Мантасом!

М а н т а с. Я всегда верил тебе, Кристина. Но мы не погибнем! И он не выставит тебя у позорного столба.

С а х с е. Вы рано торжествуете. Это еще не все. Вы забыли, что у меня ваш сын. Если Мантас не прикажет снять осаду Караляучюса, я сделаю с вашим сыном то, что сделал с заложниками начальник эльбингских крестоносцев… помните? (Берет с камина горящую свечу.) Пламя свечи выжжет ему глаза. Ну, я жду ответа! Я жду ответа! Сын ваш станет слепым…

К р и с т и н а. Дайте мне глоток вина.

С а х с е. Вина? Пожалуйста.

Сахсе ставит свечу на стол и поворачивается, чтобы налить вина. Кристина выхватывает у стражника нож, засунутый за пояс, и бросается на Сахсе.

С а х с е. Ах, так, проклятая?! Надеялась, что на мне нет панциря. (Стражнику!) Отними у нее нож!

К р и с т и н а. Ты дьявол, а не человек!

Стражник вырывает у Кристины нож.

С а х с е (Кристине). Этим, женщина, ты ничего не добьешься!..

М а н т а с (тихо). Кристина, не падай духом…

К р и с т и н а. Боже! Что я делаю!..

С а х с е. Ты погубила и себя, и своего сына, и его! (Показывает на Мантаса.)

К р и с т и н а. Погодите, погодите… Я могу вам пригодиться.

С а х с е. Ты не нужна мне, жалкая тварь! Ты себя выдала.

К р и с т и н а. Пошлите меня к пруссам. Я прикажу им от имени Мантаса отступить от крепости.

М а н т а с. Кристина!

С а х с е. Ну и хитра же ты, негодяйка!

К р и с т и н а. Это не хитрость! Пруссы все равно отступят. Им там нечего делать без Мантаса!

М а н т а с (в сторону). Что она задумала?

С а х с е. Ты не хотела уговаривать Мантаса, а теперь берешься уговорить пруссов?

К р и с т и н а. Мантас не может приказать пруссам отступить от Караляучюса. Такой ценой вождь не покупает себе жизнь. Но, чтобы спасти сына, — я жена Мантаса, могу передать такой приказ, будто он его отдал сам.

М а н т а с. Кристина! Что ты задумала?!

С а х с е. Пожалуй, от тебя может быть прок. Согласен. Я делаю тебя посредницей между Монте и войском пруссов. (Звонит.)

Входит с л у г а.

Позови брата Дитриха.

С л у г а. Слушаюсь, ваша милость.

С а х с е (Кристине). Передай повстанцам приказ Монте: до восхода солнца снять осаду с Караляучюса и отвести войска на Восток. Если повстанцы откажутся, — Монте погибнет.

К р и с т и н а. Этот приказ я передам.

М а н т а с. Опомнись, Кристина, не позорь и себя, и меня! Не обманывай пруссов.

К р и с т и н а (Сахсе). Но я требую, чтобы и Мантас, и наш сын были невредимы до той поры, пока я не вернусь с ответом.

Входит Д и т р и х.

Д и т р и х. Ты звал меня, брат начальник?

С а х с е. Брат Дитрих! Выпусти эту женщину из замка. Она передаст язычникам приказ Монте отступить от Караляучюса. Пошли знающих людей под охраной кнехтов поджечь корабли, преграждающие путь в замок.

Д и т р и х. Слушаю. (Кристине.) Идем, женщина!

М а н т а с. Кристина!

Дитрих и Кристина уходят.

Сахсе! Я думал, что ты умней и способен судить здраво. Орден разбит. Караляучюс осажден, и его гарнизон вымирает с голоду. Я в твоих руках, а ты не пользуешься этим, чтобы начать переговоры о перемирии?

С а х с е. А! Теперь ты готов на перемирие? Я этого ждал. Кристина привела тебя в чувство. Но с пленным не договариваются о перемирии.

М а н т а с. Я напишу пруссам, чтобы они прислали для переговоров витингов.

Сахсе звонит. Входит с л у г а.

С а х с е. Позови стражников.

Слуга кланяется и выходит.

М а н т а с. Прикажи вернуть Кристину. Ее ложь тебе не нужна.

С а х с е. Она мне не помешает. Кристина наделает там переполох и вернется к сыну. Письмо я продиктую тебе. (Страже.) Развяжите пленному руки. (Мантасу.) Вот перо и пергамент. Пиши!

Мантас бросает на землю подсвечник, темнота.

С а х с е. Держите его!

1 - й с т р а ж н и к. Держите!

2 - й с т р а ж н и к. Сам дьявол сидит в этом язычнике!

С а х с е. Держите! Держите!

С т р а ж н и к и:

— Ничего не видно!

— Он меня ранил!

— Здесь был сам дьявол!

С а х с е. Усилить стражу! Закрыть все проходы! Поднять людей!

С т р а ж н и к и:

— Здесь был сам дьявол!

— Дьявол!

— Словно сквозь землю провалился!

З а н а в е с.

ПЯТОЕ ДЕЙСТВИЕ

Возвышенность у стен Караляучюса.

К о л ь т и с. Как это может быть? Трудно поверить… Но, видно, это так. Его схватили. Одного стражника задушили, а других словно заколдовали. Они были рядом и ничего не слышали.

1 - й в и т и н г. Из семи стражников ни один не взялся за оружие. Что они делали? Охраняли вождя или помогали крестоносцам?

2 - й в и т и н г. Но кто провел врагов в лагерь?

К о л ь т и с. Это чья-то предательская рука, она душит нас исподтишка.

3 - й в и т и н г. Разгневанные боги всю ночь грохотали и метали молнии, будто собирались расколоть землю.

Появляются Р а г у н а с и несколько в и т и н г о в.

К о л ь т и с. Куда ведут следы, Рагунас?

Р а г у н а с. В замок. Но ночной ливень почти совсем их смыл. Судя по отпечатку сапог, это были не пруссы.

4 - й в и т и н г. Мы не могли подойти к самому замку.

5 - й в и т и н г (входит). Глядите, я нашел кинжал!

1 - й в и т и н г. Кинжал?

5 - й в и т и н г. У палатки Мантаса.

Р а г у н а с. Голову кладу про заклад, что это кинжал Самилиса.

1 - й в и т и н г. Не может быть!

Р а г у н а с. Рукоятка из оленьего рога. Самилис выиграл этот кинжал у витинга Гурдаса.

2 - й в и т и н г. Как мог кинжал Самилиса оказаться возле палатки Мантаса?

Р а г у н а с. Там мог его потерять только сам Самилис.

1 - й в и т и н г. Самилиса никто не видел после того, как он бежал.

Р а г у н а с. А удрал он от виселицы Мантаса. Значит, Самилис теперь смертельный враг Мантаса. И не защищать же нашего вождя приходил он сюда в такую непогоду. Он убил Мантаса, или отдал его живым в руки крестоносцев.

2 - й в и т и н г. Эх, Рагунас, не спеши винить витинга в такой черной измене.

4 - й в и т и н г. К крестоносцам в замок пробраться не легко, Рагунас. С кем-то надо было сговориться, кто-то должен был открыть ворота, встретить, чтобы тебя тут же не убили, как всякого прусса. Не Кристина ли помогала? Где она?

К о л ь т и с. Верно, в Караляучюсском замке. Где ей еще быть?

1 - й в и т и н г. А может, Мантас пошел за ней?

3 - й в и т и н г. Куда? За ней? К крестоносцам в осажденный замок?

1 - й в и т и н г. Зачем в замок? В Магдебург! У него там давно готово теплое гнездышко.

Р а г у н а с. Замолчи, витинг. Не клевещи на вождя!

Д в о е в и т и н г о в вводят К р и с т и н у.

6 - й в и т и н г. Стража задержала в лагере женщину. Она ищет Кольтиса и Рагунаса.

Р а г у н а с. Кристина!

К р и с т и н а. Рагунас! Кольтис! Мантаса захватили крестоносцы! Он в замке! Спасите его!

К о л ь т и с. Мантас у крестоносцев?!

В и т и н г и:

— Мантас в замке?

— Мантас у крестоносцев?

— Следы ведут в замок!

К о л ь т и с. Как он попал в замок?

К р и с т и н а. Его схватили! Предали! Геркуса предали!

К о л ь т и с. Кто? Кто предал?

К р и с т и н а. Самилис! Его предал Самилис!

Р а г у н а с. Так я и думал…

К о л ь т и с. Не может быть…

К р и с т и н а. Мантаса предал витинг Самилис. Освободите Геркуса, и он сам вам это скажет.

1 - й в и т и н г. Ей нельзя верить. Она немка!

2 - й в и т и н г. Витинг витинга не предаст.

Р а г у н а с. А кинжал ни о чем вам не говорит? А следы, ведущие к замку? Кто там шел? Ведьмы? Нет, я чую здесь предательство!

К р и с т и н а. Почему вы медлите? Дорога каждая минута. Геркуса будут пытать… Повесят. Сахсе — бешеный зверь. Надо напасть на замок!

К о л ь т и с. Женщина! Чей приказ ты нам передаешь — Мантаса или Сахсе? Кто приказывает нам напасть на замок?

К р и с т и н а. Я принесла вам весть, а не приказ. Мантаса предали. Мантас во власти крестоносцев. Если вам дорога его жизнь, если вы хотите спасти его, — захватите замок. Когда рассветет, Сахсе расправится с Мантасом!

Р а г у н а с. Кольтис! Возьмем замок! Спасем Мантаса!

К о л ь т и с. Замок одним прыжком не одолеешь, Рагунас. Как только мы пойдем на приступ, начальник крестоносцев убьет Мантаса прежде, чем мы до него доберемся. Надо связаться с начальником крепости и начать с ним переговоры. Сахсе не откажется от переговоров, он окружен. А Мантас эту немку к нам не посылал.

К р и с т и н а. Да, он меня не посылал. Меня послало мое сердце, — оно кричит, что Мантаса надо спасти!

Р а г у н а с. Начальник крестоносцев согласится вести переговоры. Но чего он потребует за голову Мантаса?.. Прекратить восстание, вернуть ордену все замки, все земли пруссов. Он потребует отречения от наших богов. И, если мы не покоримся, он убьет Мантаса… Но другого выхода нет. Кольтис, идем в замок.

К о л ь т и с. Я не пойду.

3 - й в и т и н г. Идем в замок, Кольтис!

К о л ь т и с. Нет, не пойду. Созовем военный совет. Я не верю немке.

2 - й в и т и н г. Что ж, это правильно. Созовем военный совет.

Р а г у н а с. Какой совет?! Кристина права: дорога каждая минута.

К о л ь т и с. Без военного совета я не поведу своих воинов на смерть. Я не верховный вождь.

3 - й в и т и н г. За Геркуса Мантаса мы хотим умереть!

К р и с т и н а. Витинги! Я знаю потайной ход в замок, знаю тайное слово, которое отворит нам двери. Ночь темна, тучи закрыли луну. Стража меня пропустит, а я вас проведу за собой. Крестоносцы не ждут нападения, они торжествуют, что схватили вождя. Не медлите, витинги! Вы возьмете замок и спасете Мантаса!

3 - й в и т и н г. Был бы здесь Мантас, знамена пруссов уже развевались бы на башнях крепости… А мы тут спорим, как бабы.

1 - й в и т и н г. Чего ты хочешь?.. Поверить на слово немке и сложить свою голову?

Р а г у н а с. Веди нас, Кристина. Кивис! Труби! Подымай лагерь!

1 - й в и т и н г. Стой, Кивис! Рагунас! Как ты смеешь отдавать такие приказы? Тебя будет судить военный совет. Без Мантаса один Кольтис может приказывать.

Э й с у т и с. Приказ Геркуса Мантаса!

К о л ь т и с. Кого? Мантаса?

Р а г у н а с. Приказ Мантаса?

Э й с у т и с. Вот его знак! Приказ вождю племени бартов Кольтису.

К о л ь т и с. Да, это знак вождя…

Э й с у т и с. Вождь приказал…

К о л ь т и с. А где Мантас?

Э й с у т и с. У заграждения. Вождь приказал приготовиться к открытому бою.

Р а г у н а с. Войскам вступить в открытый бой?

Э й с у т и с. Да.

К о л ь т и с. А как вождь туда попал? Что он делает у заграждения?

Э й с у т и с. Он туда приплыл на лодке. Усиливает защиту. Крестоносцы хотят поджечь заграждение, а затем сделать вылазку из замка. Вождь приказал Рагунасу с конниками первого знамени идти к заграждению.

К р и с т и н а. Рагунас! Геркус жив! Геркус свободен! Он убежал из замка!..

К о л ь т и с. Рагунас! Возьми конников первого знамени и спеши к заграждению!

Р а г у н а с. Иду!

8 - й в и т и н г. Что же произошло, Кольтис? Нам хотели устроить ловушку?

9 - й в и т и н г. С кем эта женщина говорила в замке? С Мантасом или с Сахсе?

10 - й в и т и н г. Она хотела увести вождей всех знамен через потайной ход в замок. Что нас там ожидало?

1 - й в и т и н г. Смерть!

К о л ь т и с. Помандис!

П о м а н д и с. Слушаю!

К о л ь т и с. Свернуть палатки. Готовить в дорогу телеги. Двинуть тараны.

П о м а н д и с. Слушаю!

К о л ь т и с. Линкас!

Л и н к а с. Я здесь!

К о л ь т и с. Конникам бартов приготовиться к бою!

Входит Н о м е д а.

Н о м е д а. Где Геркус? У заграждения или в замке? Жив он или погиб? По всему лагерю носятся слухи один страшнее другого.

К р и с т и н а. Номеда, Геркус жив! Он защищает заграждение…

Н о м е д а. Кристина, сестрица!

К о л ь т и с. Женщина! Ты свободно проходишь в осажденный замок и свободно приходишь назад. Минуешь стражу, готовую убить каждого постороннего. Ты говоришь, будто вождь попал в плен, что он в замке, а он на свободе. Ты зовешь нас напасть на замок, а вождь приказывает отступить. Что все это значит? Кто тебя к нам прислал, кому ты служишь, женщина?

3 - й в и т и н г. Начальнику Караляучюса — Сахсе!

В и т и н г и:

— Крестоносцам!

— Христианам!

— Немцам!

1 - й в и т и н г. Витинги. Эту женщину прислал к нам начальник Караляучюса.

2 - й в и т и н г. Чтобы предать пруссов!

1 - й в и т и н г. Как карают предателей?

В и т и н г и:

— Смертью!

— Смертью!

— Смертью!

— Смерть предательнице!

— Смерть немке!

— Смерть!

— Смерть!

Э й с у т и с. Витинги! Мантас всех нас за нее зарубит!

1 - й в и т и н г. Молчи, холоп!

Сильным толчком валит Эйсутиса на землю.

Н о м е д а. Витинги! Что вы делаете? Кристина — невеста Геркуса!

1 - й в и т и н г. Отойди, Номеда! Нам не нужны немецкие невесты, нам не нужен вождь, женатый на немке.

5 - й в и т и н г. Смерть предательнице!

К р и с т и н а. Пруссы! Я вас не предавала. Крестоносцы стали моими врагами. Пруссы теперь мой народ! Я хочу, чтобы вы победили.

К о л ь т и с. И приняли твою веру? Да? Отвечай! Молчишь? Тебя ведь прислал орден, чтобы разложить нас изнутри.

В и т и н г и:

— На костер ее!

— На костер немку!

— В жертву богам!

— На костер!

— На костер!

Н о м е д а. Не убивайте ее! Не убивайте!

Витинги тащат Кристину. Все уходят. Остаются Кольтис, Эйсутис.

Э й с у т и с (поднимается). Жуткая ночь… На холме будто рыдает осиновая роща…

К о л ь т и с. Солнце всходит, буря скоро стихнет…

Э й с у т и с. Но когда наступит день, вождь вернется и не найдет своей Кристины. Кто отважится ему сказать о ее судьбе?

К о л ь т и с. Зачем она к нам пришла? Разве в Германии нет мужчин, нет хлеба, нет солнца?

Э й с у т и с. Там бог распят на кресте. Кольтис! Неужели ты веришь, что невеста Мантаса хотела предать нас? Почему ты молчишь, благородный витязь? Ты уверен, что Кристина — изменница?

К о л ь т и с. Кристина — это наши враги и их вера. Ей нет места среди пруссов.

Э й с у т и с. Просто вы, витинги, хотите, чтобы Мантас плясал под вашу дудку. Мстите ему за то, что он поднял на войну простых холопов и научил их биться. И злобу на него приписываете нашим богам.

К о л ь т и с. Тебе лучше помолчать, воин.

Э й с у т и с. Мантаса предал витинг. И пруссов предадите тоже вы, витинги.

Вбегает Н о м е д а.

Н о м е д а. Геркус! Геркус!.. Какое злое, черное дело…

К о л ь т и с. Не плачь, Номеда, не плачь. Разве ты забыла, как твои родители гибли от рук крестоносцев, как пылал твой дом?..

Входит М а н т а с.

М а н т а с. Здорово, Кольтис! Погляди, как горят вражеские корабли! Заграждение мы отстояли, корабли ордена в огне. Только часть их воинов успела спастись. Их преследует по берегу Рагунас. Садись, Кольтис, на коня и веди своих бартов на помощь Рагунасу.

К о л ь т и с. Слушаю.

М а н т а с. Номеда! Где Кристина? Что с тобой, почему ты плачешь? Ты слышал приказ, Кольтис? Почему ты стоишь?

К о л ь т и с. Геркус Мантас! Ты — закаленный воин! Услышь от меня суровую весть.

М а н т а с. Что случилось?

К о л ь т и с. Нам пришлось выбирать: ты или она…

М а н т а с. Почему? Говори!

К о л ь т и с. Я виноват. Требование витингов я выполнил только потому, что сам не хотел ее видеть среди нас. Бери в руку меч. Я не стану защищаться. Я готов принять от тебя смерть.

М а н т а с. Вы… ее?! Вы… ее?!

К о л ь т и с. Принесли в жертву богам.

М а н т а с. Умри, собака! (Бросается на Кольтиса.)

Э й с у т и с (хватает его за руку). Великий вождь! Во имя свободы!

М а н т а с. Во имя свободы? Какой свободы?

Э й с у т и с. Кольтис — вождь племени бартов. Он нужен пруссам.

М а н т а с (отводит меч от Кольтиса). Что я уничтожу, убив его?.. Слепую тьму? Зверя в человеке?.. Нет, нет! Есть что-то непонятное, непоборимое в этом мире, если лучших людей сжигают на кострах. За что? Во имя чего? Во имя идолов, которых мы сами выдумали? Во имя креста, под которым тоже разводят костры из живых людей? Разве бог может быть кровожадным? Это люди из трусости, злобы проливают кровь невинных, сваливая свои преступления на богов. Солнце меркнет, мысль умирает в чаду вашей ненависти.

К о л ь т и с. Он обезумел!..

М а н т а с. Не будет вам свободы, пока вы сами не разучитесь ее убивать! Будьте вы прокляты!

К о л ь т и с. Мантас, ты обезумел! Ты хочешь отнять у пруссов их богов? Ты восстаешь против своего народа! Напрасно ты оставил меня в живых, Мантас. Все равно я не могу больше воевать под твоим началом. Я ухожу.

Э й с у т и с. Простой воин уходит с поля боя только раненный насмерть, а ты — вождь племени. Как ты можешь оставить нас в такой час?

К о л ь т и с (Мантасу). Мое тело изрыто шрамами, как наша земля, которую я всю жизнь защищал. Но теперь я не понимаю больше, за что ты воюешь, Мантас, и за что должен воевать я? Моя жизнь прожита. Воины племени бартов будут подчиняться тебе. (Уходит.)

Э й с у т и с. Великий вождь! Мы потеряли Кольтиса. А его имя было первым после имени Мантаса.

М а н т а с (не слушая его). Я отомстил за отца… но кому мне мстить за жену? Своему народу, за который я борюсь? Своим братьям, за которых иду умирать на поле брани?.. Эйсутис! Номеда! Соберите прах Кристины, положим его в могилу, насыплем курган…

Э й с у т и с. Мы сделаем все, что надо, великий вождь.

П о м а н д и с (вбегая). Вождь! В Оленьей Долине Рагунас с горсткой воинов из последних сил бьется с крестоносцами. Нужна твоя помощь. Не медли!

М а н т а с. Эйсутис! Назначаю тебя вождем второго знамени вместо Самилиса.

Э й с у т и с. Меня, великий вождь?!

М а н т а с. Веди своих воинов на помощь Рагунасу!

Э й с у т и с. Слушаю! (Убегает.)

Входят т р и в о и н а - б а р т а.

1 - й в о и н - б а р т. Великий вождь! Кольтис — вождь и отец нашего племени. А ты вынудил его уйти.

2 - й в о и н - б а р т. Он пошел в Ромове, чтобы отдать себя в жертву богам. Барты смущены и растерянны.

3 - й в о и н - б а р т. Почему Кольтис решил умереть? Это знамение большой беды! Может, ты помирился с орденом? Ты ведь был в замке!

М а н т а с. Спокойно! Пруссы не станут мириться с орденом, пока хоть один крестоносец будет на нашей земле. А вождем бартов теперь будет Рагунас.

1 - й в о и н - б а р т. Рагунас?.. Он — не барт.

2 - й в о и н - б а р т. Рагунас — храбрый воин.

3 - й в о и н - б а р т. Ты можешь назначить вождя знамени, — вождя племени выбирает племя само.

Появляется Р а г у н а с.

Н о м е д а. Вот Рагунас!.. Он жив!.. Рагунас!

Р а г у н а с. Подожди, Номеда! Геркус, слева показались новые лодки с врагами. Крестоносцы хотят нас окружить. По дороге я встретил Эйсутиса. Я послал его защищать заграждение.

М а н т а с. Крестоносцев, которые высадились на берег, вы уничтожили?

Р а г у н а с. Да, они все перебиты.

М а н т а с. А наши воины?

Р а г у н а с. Погибли почти все… Враги дрались… как… бешеные…

Н о м е д а. Рагунас! Что с тобой? Ты ранен?!

Р а г у н а с. Копье крестоносца… пробило медвежью шкуру…

Н о м е д а. О боги! На тебе кровь!..

Р а г у н а с. Принеси чистой родниковой воды, Номеда!

Н о м е д а. Сейчас… (Убегает.)

М а н т а с. Я опоздал, Рагунас…

Р а г у н а с. Оленья Долина меня обманула… Там была засада…

1 - й в о и н - б а р т. Боги не хотят, чтобы вождем стал вождь другого племени.

Н о м е д а (вбегая). Вот родниковая вода!

Р а г у н а с. Уже не надо, Номеда…

Н о м е д а. Рагунас!.. Рагунас!..

Р а г у н а с. Номеда… Оленя я тебе не успел поймать… Обидно…

Н о м е д а. Рагунас!.. Рагунас… (С рыданиями припадает к нему.)

М а н т а с. Умер… В самый тяжелый для пруссов час…

1 - й в о и н - б а р т. Нас покинули боги.

2 - й в о и н - б а р т. Горе пруссам!..

Барты уходят. Вбегает в о и н.

В о и н. Вождь! Крестоносцы спустили мосты! Из замка выходят войска.

М а н т а с. Мы будем сражаться до последнего воина! Караляучюс — судьба пруссов!

Г о л о с а в д а л и:

— Крестоносцы!

— Крестоносцы!

— Крестоносцы!

М а н т а с (взбегает на горку, с огромным душевным подъемом). Пруссы! В бой! За нашу свободу! За землю отцов!

С поднятым мечом бежит к войску.

Г о л о с а в д а л и:

— За свободную родину!

— За свободную землю отцов!

Н о м е д а (после того, как шум смолк, — одна, на возвышенности, тихо). Народ пруссов… народ пруссов…

З а н а в е с.