Тайна Дракона или пироги с капустой (СИ)

Глава 19

С утра сбегала, проведала фруктовые дрожжи. Отлично, они уже занялись, ещё денёк и буду ставить опару на тесто.

Я вернулась в дом, вставив руки в боки соображала с чего начать. Магда опасливо таращилась на меня из угла, прикидывая, чем сегодня ей грозят мои идеи.

— Магда, можно я начну с дальней комнаты уборку?

Старушка опрометчиво решила, что я не привлеку её к уборке, радостно закивала:

— Ой, Бэлка, делай что хочешь.

Закрытая дверь со скрипом поддалась, я вошла и обалдела. Пустая, сырая комната не пропускала ни света ни воздуха. А запах! Крысиный крематорий, не иначе.

Я осматривала комнату. Здесь явно никто не живёт.

— Магда, идите, снимите ставни! — я выглянула в дверной проём — Тут сундуки. Можно мне их открыть?

Не дождавшись ответа, сама решила, что можно.

Я слышала, как со стороны улицы, с треском, снимались с окон вросшие друг в друга ставни. Мутные, покрытые вековым слоем пыли окна не особенно собирались впускать свет. Я огляделась…да…

В комнате было почти пусто. Только по центру большой стол из толстых досок, лавки, составленные друг на друга в углу. Наверное, здесь когда то проживала большая семья и обедала за этим столом.

Ну, за дело. Я открывала один за одним сундук, — какая прелесть! Здесь было всё, что могло обрадовать старьёвщика: полным полно хлама. Разбитая, в дырах обувь, Замшелые, превратившиеся в картон, слежавшиеся кожаные куртки. Так, по размеру на Николаса это всё мало. Значит, если это привести в божеский вид, починить, заштопать и выстирать — можно обменять на продукты. Или на хворост.

Я хватала всё, что лежало в сундуках и тащила на задний двор, на покалеченную временем террасу. Айна весело путалась под ногами, с рычанием набрасывалась на кожаный хлам, шалила. Постоянно тыкалась в меня мордой, требуя свою порцию ласки.

В одном из сундуков лежало несметное богатство: белые полотняные занавески. Ну, насчёт того, что они белые, можно поспорить, но я обрадовалась. С ворохом белой роскоши примчалась на кухню, где активно пряталась от меня Магда:

— Надо бы это постирать. Как вы тут стираете, Магда?

Я прям чувствовала, на языке у Магды вертелся ответ: “никак”, и это было бы правдой. Но, заметив мой настырный интерес, Магда хитро спросила — А что?

— А то. Постирайте и развесьте на просушку. Пусть все знают, что тётя Магда чистюля и хозяюшка.

О, лесть прекрасный мотиватор, слово “все” включило прыть. Магда засучила рукава.

Я вернулась в комнату и начала с окон. Заскорузлые налёты по углам, казалось, въелись в раму. Размачивала, сколупывала, выковырила оттуда слой за слоем набившуюся пыль. К обеду, когда солнце заглянуло на эту половину, в комнату было любо дорого посмотреть. Яркие, светлые окна сияли хрустальными переливами. Сквозь них я видела, как на ветру сушатся, трепещут белыми парусами занавесочки — красота!

Представляю, как красиво будет, когда я развешу их по местам.

Я, подоткнув юбку, ползала на коленях по полу, оттирая давно не крашеные половицы железным скребком. Запах влажного дерева, клубами вкатывающийся аромат разросшейся жимолости под окном, всё одуряюще свежее, бесконечно приятное поднимало настроение.

Думала, хорошо бы здесь сделать отдельную дверь и превратить комнату в кафе. Перед ней сделать открытую террасу, поставить длинный стол и вуаля — летнее кафе-кондитерская с сытными пирогами и сладкими пирожками открыто. А как похолодает — пожалуйте в тёплую гостиную. В вазах на прилавке будут сверкать леденцовыми боками засахареные фрукты. Подсушеные яблочки (их у Магды полно), проварю в меду. Они будут выглядеть как мармеладки. Надо будет на зиму заготовить пастилу. Буду приманивать малышей зимними вечерами кусочками пастилы в сахарной пудре.

Кстати, надо будет найти себе помощницу лепить пельмени. Зимой упор сделаем на горячее. В глиняные горшочки будем разливать пельмени с бульоном сверху дрожжевую лепёшку — народ за уши не оттащишь.

Украшу всё помещение серебристыми шишками, хвоей, ветками можжевельника. Представляю, какой аромат будет стоять. На улице мороз, пушистый снег, а у меня пахнет выпечкой, праздником. Красота! Уверена, к новому году все ко мне заглянут. Стоит только приучить народ к нашему сытному лакомству и уюту.

Закончив с полом, я поднялась, вытерла лоб. Обалдеть, по одной комнате — зачёт! Только хотела позвать Магду, попросить её притащить просохшие занавески, услышала голоса.

Вдруг меня скрутила пружина страха. Я ещё не сообразила что происходит, но испугаться успела не на шутку. Я затаилась, замерла вслушиваясь в каждое слово.

— Магда, ты чего это, вроде как красоту наводишь? Квартального в гости ждёшь?

— А тебе лишь бы брехать! — беззлобно отвечала моя Магда женщине: — Скажешь тоже, квартального. Типун тебе на язык, дура ты старая.

— А вот и не дура. Плохая примета в полнолуние окна мыть. А у тебя вон, ставни сняты.

— Пошла прочь, окаянная. Соседка, называется, Язык без костей.

Я всё ещё стояла, прижавшись к стене, слушая удаляющийся смех соседки и прикидывала, что делать. Первое: здесь есть квартальный. Второе, — рано или поздно меня увидят у Магды и обязательно спросят кто я, откуда.

Мысли сумасшедшими белками прыгали в голове. Я сползла по стенке, Айна, дремавшая на пороге, подошла ко мне, лизнула щёку. Я сжала голову руками: надо срочно придумать версию своего появления. А пока думаю — за дело.

Немного отдохнув, принялась за вторую комнату. Здесь стоял старый буфет, круглый стол, несколько стульев. Через половину комнаты была протянута верёвка, на ней две цветастые тряпки в виде занавеса. За ними две кровати. Видно, на одной спал Николас, на другой Магда.

Кровать Магды была опрятна застелена самодельным покрывалом. Толстое, связаное разноцветными полосками, оно уютно охватывало кровать вместе с подушками.

А вот кровать Николаса — свалка! Одежда, старая куртка, под кроватью колчан для стрел, пара серых шкурок. Я сначала бойко подступила к пахучей куче барахла на кровати, потом задумалась. Вспомнила, как обиделся на меня Саша, когда убираясь в его гараже, я повыкидывала мусор. Какой скандал был, как он орал на меня!

Оказывается, то, что было мусором для меня, для него оказалось бесценной ценностью.

Так, пока шмотки и охотничьи запчасти сложила рядом с кроватью Николаса. На самом деле, не хватало, чтоб парень от разрыва сердца помер, не обнаружив свалки на своей постельке.

Снова взялась за окна. Теперь надо было пробиться сквозь вековую пыль на окнах второй комнаты. Хоть они и небольшие, но работы с ними было! Вот где я по настоящему пожалела, что под рукой нет привычной химии. У меня на кухне в шкафчике под раковиной стояло всего полно на все случаи. И для стёкол и для кафеля, для посуды, для нержавейки, ой, да разве всё перечислишь. А здесь кроме золы да соды ничего нет.

Расстраиваться было некогда. Как только закончила с окнами, перешла к буфету. Если починить несколько полочек внутри, подтянуть дверцы и освежить его морилкой, вполне сойдёт за витрину в будущем кафе. Только подумала об этом, сразу стало веселее.

Представила, как вон в той комнате с большим столом будут собираться постояльцы, пить горячий грог. Уплетая мои пироги да плюшки. Надо будет вместо

окна прорубить там дверь, чтоб народ входил с улицы.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы с Магдой еле стояли на ногах от усталости.

Перекусили похлёбкой, что у Магды оставалась со вчерашнего дня. Я ещё планировала разобрать вещи из сундуков, ну, те, что свалила на террасе. Собрав последние силы, подкатила толстое полено, села на него, как на табуреточку.

Итак, передо мной груда старой, рваной, истёртой обуви — (ума не приложу, что с ней делать) и ворох тяжеленных, истёртых мужских курток. Кажется, куртки я смогу привести в нормальный вид. Может быть мы их выменяем на что нибудь. А вот обувь…

Я принесла миску с мелкими лимонами, немного растительного масла, кусок ветоши. Сидела, оттирала шкуркой лимона пятно на куртке, всё думала какую сочинить легенду о своём появлении. И, кажется, что то придумала.