Тайна фанатки

Глава 10 Мэдди

Воскресенье – мой самый нелюбимый день недели, поскольку каждое воскресенье мы с Джошем обязаны присутствовать на семейном ужине в особняке мэра. И я знаю, о чем вы думаете: семейный ужин звучит мило, разве нет? Все собираются вместе и проводят друг с другом время, вкушая горячие вкусные блюда. Ага, было бы здорово, но, увы, это не так. На самом деле, еда, приготовленная шеф-поварами и поданная слугами, – это, пожалуй, единственное, чего я жду с нетерпением, ведь она по крайней мере вкусная.

Остальное – сущий ад.

Родители почти не разговаривают друг с другом, когда нет зрителей, которых можно было бы одурачить, а бабушка просто сидит и напивается так называемым дешевым вином. Большую часть времени я уделяю Джошу, поскольку он отчаянно пытается очаровать всех своими историями, накопившимися за неделю, и отец, как обычно, ловит каждое его слово. Папа едва ли сказал мне два слова с тех пор, как я вошла. Последние несколько недель между нами сохранялись те же холодные отношения, с тех пор как я вышла из его кабинета после ультиматума насчет Брэда.

Я не уверена, чего он ожидал, но по тому, как он продолжает смотреть на меня, я уверена – он ждет извинений. Долго же ему придется ждать. Пока Джош продолжает рассказывать им о хитром броске, который сделал в своей последней игре, я достаю телефон из-под стола и перечитываю утренние сообщения.

Если бы мне несколько недель назад сказали, что лучшей частью моего дня будут сообщения от красивого незнакомца, лица которого я даже не видела, я бы рассмеялась. Но что есть, то есть. Практически каждый день я начинаю с сообщения своему Очаровашке, а ночью засыпаю под его слова. Не знаю, когда это превратилось из чего-то обыденного в нечто совершенно захватывающее, но я словно под кайфом от тех ощущений, которые дарит мне каждое его сообщение.

Я до сих пор не ответила на его последнее сообщение, отправленное после того, как я показала ему Гарольда. Ухмыляюсь собственной дерзости. И как мне вообще хватило смелости отправить эту фотку? Флиртовать с ним – весело, однако ничего другого из этих отношений не выйдет. Я не забыла о нависшей надо мной сделке, и нет смысла втягивать в эту ситуацию кого-то, кто потенциально мог бы мне понравиться. А он действительно нравится мне больше, чем следовало бы. Я знаю, что не должна, знаю, что это глупо, но с каждым сообщением я все глубже погружаюсь в эту безумную пропасть, и сейчас наши с ним переписки – единственное, что помогает мне пережить этот день.

Звук моего телефона привлекает внимание мамы.

– А что насчет тебя, Мэделин? – ее вопрос обрывает Джоша на полуслове, и он смотрит на меня через стол. Я делаю глубокий вдох.

– А что со мной, мам? – я мило улыбаюсь.

– Твой отец сказал мне, что вы с Брэдли Торном собираетесь обручиться, – она холодно смотрит на меня.

Она бросает эту бомбу на середину стола, будто бы не ожидая, что та взорвется, но она взрывается с идеальным расчетом, приводя к предполагаемым жертвам.

– Что за хрень? – негодует Джош, переводя взгляд с меня на маму, прежде чем добавить: – Она не выйдет замуж за этого придурка. Он же козел и не достоин вообще ни одной девушки, не то, что уж моей сестры.

Слова брата проникают внутрь моего тела, растекаясь по нему невероятным теплом. Хоть кому-то в этой семье есть до меня дело, пусть это никак и не повлияет на ситуацию. Я не могу отвести взгляд от отца, который смотрит на меня с ожиданием, что я все исправлю.

Я прочищаю горло и пытаюсь разрядить обстановку.

– На самом деле, Джош, у нас с Брэдом в последнее время все было довольно неплохо, и помолвка с ним – не такой уж конец света. Он из хорошей семьи, – эти слова на вкус как пепел, и то, что мне удается произнести их с улыбкой, просто чудо. Я говорю как другой человек, как моя мать, и, конечно же, брат видит меня насквозь.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова, потому что он знает, как я отношусь к Брэду, и сейчас на его лице нет ничего, кроме замешательства. Я чувствую, как угроза отца, прозвучавшая на прошлой неделе, висит у меня на шее, будто петля, поэтому стараюсь не снимать маску и притворяюсь, что Брэд – прекрасный принц, мать его. Что я на самом деле не испытываю к нему отвращения, и что помолвка с ним не станет концом света.

– Твоя сестра права, Торны – хорошая семья, ей нужно обручиться с ним, пока не стало слишком поздно и он не нашел себе кого-нибудь получше, – слова моей матери, как всегда, бестактны, и мне приходится одернуть себя, чтобы не закатить глаза.

– Ей едва исполнилось двадцать, – с отвращением выплевывает Джош, и я наблюдаю, как правда начинает доходить до его сознания, когда он переводит взгляд с наших родителей на меня.

Я слабо улыбаюсь, но когда Джош откидывается на спинку стула, признавая поражение, я осознаю, что он понимает – за этим кроется нечто более глубокое. Я знаю, что рано или поздно мне придется признаться ему во всем, но этот нелепый вынужденный ужин – не время и не место.

Конечно, мама не замечает, что он отступает, и отвечает на его заявление.

– В этом возрасте я уже была помолвлена с вашим отцом, – мурлычет она, и я борюсь с желанием сказать: «Ага, и посмотри, к чему это привело». – Мэделин нужно поторопиться и окольцевать мальчишку Торна.

На этот раз вместо того, чтобы опровергнуть ее, бабуля хихикает, допивая очередной бокал вина.

– Ты так нетерпима к своему мужу? Потому что если так, то неудивительно, что он поимел свою секретаршу.

– Хватит! – доносится с другого конца стола голос отца, и я откладываю вилку и промокаю салфеткой уголок рта. – Мы с Мэделин обсудили этот вопрос наедине и решили, что объявим о помолвке на Рождество.

Его слова разносятся над столом и заставляют нас замолчать до конца ужина. Я постоянно чувствую на себе пристальный взгляд Джоша, но стараюсь не смотреть на него, пока мы не съедаем десерт, и за нами не убирают тарелки. Мать извиняется и ретируется первой, захватив по пути бутылку ликера, а отец вздыхает. Он уходит следующим, ссылаясь на деловые телефонные звонки, и устремляется в кабинет. Бабушка уже спит в своем кресле, так что я молча выскальзываю из столовой, а Джош следует за мной по пятам.

Если я думала, что смогу избежать его допроса, то ошибалась, ведь как только мы оказываемся на улице, он хватает меня за руку и толкает в сторону гаража, где стоят наши машины. Когда мы добираемся до него, Джош разворачивает меня и требует:

– Объяснись.

– Все нормально, Джош, клянусь, – вздыхаю я.

– Нормально? – он раздраженно повторяет. – Нет ничего нормального в том, что ты согласилась выйти замуж за Брэдли, мать его, Торна. Этот парень – гребаный урод, Мэделин.

У меня даже не получается опровергнуть его слова, особенно учитывая, что воспоминания о том, как Брэд трахал ту официантку, а потом больно схватил меня за руку, все еще свежи в памяти. Джош смотрит на меня так, словно видит насквозь. Он один из немногих людей, которым я могу доверять в этом мире. Я больше не могу ему лгать.

– Если я не выйду за него замуж, отец лишит меня финансирования.

В его глазах вспыхивает шок, и он отступает на шаг, осознавая реальность ситуации. Джош не хуже меня понимает, что это может означать. Я не единственная в этой семье, кто подвергается давлению в попытке заслужить отцовское одобрение. Джош получает немного больше свободы благодаря своему мастерству в хоккее, но он находится под таким же давлением, что и я. Он знает – если я этого не сделаю, то не смогу нормально существовать. Мне негде будет жить, у меня не будет машины. Придется бросить колледж и искать работу, чтобы прокормить себя, а учитывая, что наш отец связан с большинством предприятий в городе, думаю, найти ее будет непросто.

Он вздыхает, делает шаг вперед и заключает меня в крепкие объятия, в которых я тону.

– Все будет хорошо, Мэдс, мы что-нибудь придумаем, я обещаю.

Его слова не приносят мне утешения, но все же, когда он отстраняется, я заставляю себя слегка улыбнуться и киваю.

– Мне нужно идти, Хэлли меня ждет, – вру я, ведь знаю, что мне нужно поскорее уйти отсюда, пока я не развалилась на части. – Перезвоню тебе позже, окей?

Я сдерживаю слезы, обхожу машину и сажусь внутрь. Пока выезжаю с длинной подъездной дорожки, еще шире улыбаюсь и помахиваю ему рукой. Когда брат, наконец, исчезает из виду, я позволяю себе расслабиться. По дороге домой я молчу. По щекам текут слезы, и я чувствую, что теряю над собой контроль, в то время как мой разум одолевают бесчисленные мысли.

Что, если бы сейчас я просто выехала из города и умчалась подальше?

Что, если я бы разбилась и получила бы травмы?

Что, если бы я воспользовалась машиной, чтобы переехать Брэда?

Все это весьма приемлемые варианты, и когда я останавливаюсь перед собственным домом, задаюсь вопросом, стоит ли выбрать один из них, предпочтительно тот, в котором Брэд познакомится с моим капотом. Прогнав этот образ из мыслей, я беру сумочку, вылезаю из машины и направляюсь внутрь, кивая Джулиану, который только что подъехал. Он ведь бывший военный. Может, я смогу нанять его, чтобы он убрал Брэда вместо меня. Было бы забавно.

Когда я захожу внутрь, то замечаю, что в доме тихо. Хэлли здесь нет. Меня накрывает легкое разочарование. Но когда я достаю телефон, то нахожу сообщение от нее, которое пропустила во время ужина. В нем говорится, что она пойдет в библиотеку позаниматься. Она обожает библиотеку, поэтому я отправляю в ответ пару смайликов с сердечками, чтобы не отвлекать ее и не заставлять возвращаться домой из-за моей семейной драмы, а затем поднимаюсь наверх и бросаюсь на кровать.

Не знаю, сколько я так пролежала, но этого оказывается достаточно, чтобы ощущение, будто моя жизнь разваливается на части, углубилось в сознании. Но вместо того, чтобы взять дневник и записать там свои мысли, как просил делать мой психотерапевт, я тянусь за телефоном.

К моей радости, его ответ приходит почти мгновенно, и как только я его читаю, то чувствую, что давление на грудь ослабевает.

Этот вопрос немного сбивает меня с толку, и та назойливая часть мозга, которая всегда напоминает мне, что этот парень может быть сталкером, оживляется, но я все равно отвечаю.

От его слов вспыхивают щеки, и я ощущаю, как внутри у меня все трепещет от того, к чему может привести этот обмен репликами. Мы никогда не заходили дальше легкого флирта, наши сообщения обычно о том, чтобы получше узнать друг друга, по сути не зная друг друга. Да, конечно, он несколько раз посылал мне свою фотку без рубашки, а я отправила ему тот кокетливый снимок в кружевном белье в первые выходные нашего знакомства, но не более того. Наверное, все это началось, когда я отправила ему фото Гарольда, но я ведь просто хотела сбить его с толку. А это оказалось невозможным. Поэтому я и называю его Очаровашкой.

Что ж, если он хочет поиграть, будут ему игры.

Я быстро встаю и запираю дверь своей спальни, затем возвращаюсь к кровати, достаю Гарольда из верхнего ящика и снова ложусь поверх простыней. Я делаю глубокий вдох, обхватываю вибратор свободной рукой и поднимаю его, чтобы сфотографировать.

Предвкушение появления и исчезновения проклятых точек набора текста вызывает восторг.

Читая эти слова, я не могу удержаться от смеха. Не только из-за его игривости, но и из-за того, что он подыгрывает мне. А еще потому, что я назвала свой чертов фаллоимитатор Гарольдом. Хэлли всегда смеется надо мной из-за этого, но мой Одинокий Очаровашка не только принимает это, но и хочет поиграть с нами. Это будет весело.

Мы вступаем на опасную территорию, и пути назад не будет. Как только мы перейдем эту черту, все будет кончено, мы не сможем вернуться к тому, что есть сейчас. Обычно нечто подобное пугает меня, но сейчас все, что я чувствую, – это возбуждение, охватывающее все тело. Я запускаю руку под юбку, стаскиваю трусики и отбрасываю их в сторону. Я сделаю это с ним или без него.

Ни хрена себе. Не важно, что я видела их уже несколько раз или что у меня в телефоне, в секретной папке, хранятся его фотки. Каждый раз, когда я смотрю на эти кубики пресса, у меня язык начинает заплетаться. Никто не должен быть настолько совершенен. Каждая чертова клеточка его тела изящна и мускулиста, а если еще и добавить к этому несколько темных татуировок на его коже, он выглядит как чертов бог. Бог, которого я хочу облизать.

Однако эта фотография отличается от других, потому что он явно только что из душа, и на его коже все еще блестят капельки воды. Полотенце обернуто вокруг его талии, очень низко, и он держит телефон так, что я понимаю – снимок сделан сверху. Мои глаза следят за линией волос, которая спускается к полотенцу, а также замечают толстые очертания его члена, выпирающего из-под ткани. Черт, он такой большой. Я представляю, каково было бы сорвать это полотенце и полюбоваться на него целиком.

От его слов у меня внутри все загорается, и, черт возьми, я готова умолять его о чем угодно, если он продолжит говорить со мной в таком тоне. Интересно, как бы звучал его голос, если бы он был здесь и прошептал мне на ухо фразу про «хорошую девочку». Я прикусываю губу и сжимаю бедра, уже более чем отчаянно желая ощутить оргазм, но если он хочет поиграть, то и я тоже.

Я беру Гарольда и подношу его к своему рту, соблазнительно прижимая к языку, а затем делаю снимок крупным планом. Затем снимаю майку, опускаю фаллоимитатор между сисек и щелкаю еще раз, прежде чем опустить его между ног и сделать последний снимок. Когда я довольна всеми тремя фотографиями и убеждаюсь, что по ним невозможно определить, кто я, отправляю их своему Очаровашке.

Ответа я не жду. Включаю Гарольда и позволяю вибрациям распространяться по киске. Использую собственные соки, чтобы подготовить его к использованию. Когда кончик вибратора касается клитора, я издаю тихий стон, уже ощущая острую потребность кончить.

На этот раз на снимке он явно лежит в постели, но полотенца уже нет. Вместо этого я вижу его руку, пальцы соблазнительно обхватывают толстый член у самого основания, и я воображаю, что это моя рука, а затем ввожу в себя Гарольда. И ахаю. Я не могу не думать об этом боге секса, лежащем у себя в постели и дрочащем на мои фотки. Изо рта начинают вырываться тихие стоны, пока я погружаю вибратор во влагалище и обратно.

Я никогда в жизни не занималась секстингом и не уверена, откуда взялась смелость сделать это сейчас, но он заставляет меня чувствовать себя чертовски живой. А я ведь даже не знаю его имени.

Когда экран телефона снова загорается, вместо картинки я вижу видео и, нажав на воспроизведение, громко стону. Это короткий ролик, на котором он водит рукой вверх и вниз по своему члену, останавливаясь только для того, чтобы обхватить кончик в конце каждого движения. Боже, какой у него красивый член, длинный и гладкий, и я сильнее двигаю вибратором внутри себя, подстраиваясь под движения его руки.

Я знаю, он не ждет ничего взамен, но мне отчаянно хочется, чтобы он сходил с ума так же, как и я. Поэтому направляю камеру между своих раздвинутых бедер и позволяю ей запечатлеть, как Гарольд входит и выходит из меня, а я задыхаюсь и постанываю от этого ощущения. Я даже немного увеличиваю скорость, чтобы вибрации ощущались как при входе в мою киску, так и при выходе, а еще задевали клитор, пока я в это время извиваюсь от удовольствия. Когда я нажимаю «Отправить», пальцы дрожат. Он отвечает мгновенно.

Его слова безумно непристойные и эротичные, и моя рука двигает вибратором еще быстрее. Я чувствую, как все тело покалывает, приближаюсь к оргазму. Смотрю видео, которое он прислал, на повторе, двигая рукой и Гарольдом, пока они оба не становятся такими скользкими, что я едва могу их контролировать. И все же я продолжаю трахать себя сильнее, представляя, что это он, представляя, что он здесь, жестко долбится в меня.

Пути назад нет. Я кончаю с криком, нажимая кнопку записи голоса на телефоне, чтобы запечатлеть каждую грешную секунду, пока полностью не выдохнусь, и у меня не перехватит дыхание. Отпустив кнопку, вижу, что дорожка сразу же начинает проигрываться, и когда я представляю, как он это слушает, все мое тело охватывает трепет.

Не проходит и минуты, как появляется новое видео, и когда из динамиков доносится уже его стон, мне хочется кончить снова, когда я вижу, как кончает он. Он трахает свою руку быстрыми, грубыми движениями, пока струи спермы не вырываются из головки и не покрывают его руку и живот, демонстрируя чистый секс. Если бы я была там, я бы вылизала его дочиста и спросила, не хочет ли он сделать это еще раз. И я не испытываю никаких угрызений совести, когда сохраняю оба видео в свою личную папку, чтобы потом еще раз повеселиться наедине с Гарольдом.

Что ж, остаток дня прошел не так уж плохо.