Тайна покосившейся трубы

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВАЗЫ

— Что такое пропавшие Эни? — спросила Нэнси, когда они с отцом удобно уселись в его кабинете. — Драгоценные камни?

— Холодно, холодно, — рассмеялся мистер ДРУ-Эни — китайские друзья мистера Суна, Энь Мой и его дочь Энь Лей. Как тебе известно, у китайцев сначала идет фамилия, а потом имя. Карсон Дру на мгновение замолчал.

— Рассказывай же, папа! — нетерпеливо попросила Нэнси.

— Пять лет тому назад Энь Мой написал Суну из Китая. В этом письме он сообщал своему другу, что они с дочерью отправляются в поездку по Соединенным Штатам и надеются посетить его. По словам мистера Суна, Энь Мой — известный г Китае мастер по изготовлению фарфора. Целью его поездки было изучение американских методов производства фарфора и фаянса.

— А Энь Лей тоже занимается фарфором? — поинтересовалась Нэнси.

— Нет. — Отец покачал головой. — Во всяком случае, на момент отъезда Эней из Китая не занималась. Ей было тогда всего двенадцать лет. Значит, теперь ей около семнадцати.

— А когда они исчезли? — с возрастающим интересом спросила Нэнси: ведь речь шла почти о ее ровеснице.

— Сейчас скажу. Энь Мой еще не раз писал Суну, — продолжал мистер Дру. — Он описывал поездки, которые они совершили, знакомясь с постановкой дела на керамических заводах в нескольких городах Соединенных Штатов. Все ближе и ближе к Ривер-Хайтсу были города, откуда приходили к Суну письма от Энь Моя, и наконец Сун получил письмо, в котором его друг сообщал, что они с дочерью посетят его на будущей неделе.

Адвокат замолчал.

— И что — они не приехали? — опросила Нэнси.

— Нет. Это было четыре с половиной года назад. С тех пор мистер Сун не получал от Эней никаких весточек!

— Может, произошло что-нибудь такое, что лишило их возможности написать?

— Вот это мистер Сун и хотел бы выяснить. Сегодня он пришел ко мне в контору, потому что ему прислал письмо один родственник из Китая. Раньше Сун думал, что Эни вернулись на Восток, так и не заехав к нему; его лишь несколько удивляло, что письма, которые он посылал им в Китай, оставались без ответа.

— Очень странно, — сказала Нэнси.

— Но из письма, которое он получил сегодня, — продолжал мистер Дру, — он узнал, что Эни так и не возвратились в Китай, а иммиграционные власти Соединенных Штатов не могут объяснить, в чем дело.

— Значит, Эни, по всей вероятности, до сих пор находятся здесь, в Штатах, — рассудила Нэнси.

— Похоже на то, — согласился с ней отец. — Мистер Сун опасается, что его друзья стали жертвами… ну, скажем, злого умысла.

— Как ты думаешь, что могло с ними случиться? — нахмурилась Нэнси.

— Пока что у меня нет никаких версий, — ответил мистер Дру. — Но нередко бывает, что иностранцы сами хотят, чтобы власти Соединенных Штатов потеряли их из виду. Причины могут быть разные — шпионаж, контрабанда…

— Но не может же этим заниматься друг мистера Суна! — возмутилась Нэнси. Ее отец сухо улыбнулся.

— Ты, наверное, права, но это не приближает нас к разгадке.

Нэнси пытливо посмотрела на отца и спросила, чем она может помочь ему в расследовании этого дела.

— Я подключу тебя, как только найду хоть какие-то подходы к разгадке, — сказал мистер Дру ласковой улыбкой.

— Спасибо, папочка. — Нэнси взглянула на часы и вскочила с места. — Боже мой, я должна бежать, а то опоздаю на день рождения к Хелин!

Она бросилась наверх одеваться. Через несколько минут Нэнси уже сбежала вниз, послала воздушный поцелуй отцу и помахала на прощание рукой миссис Груин.

— Погоди-ка минуту, — остановила ее Ханна. — Я за тебя беспокоюсь, Нэнси. Будет уже поздно, когда ты станешь возвращаться от Таунсендов, и мне не нравится, что ты отправишься домой одна.

— Сейчас я все улажу, — объявил мистер Дру. — Ханна, я отвезу мою дочь и ее подружек к Хелин, а вечером заеду за ними.

Через двадцать минут Карсон Дру высадил Бесс, Джорджи и Нэнси у дома Хелин на другом [конце города. Мистер Таунсенд встретил девушек шутливым приветствием:

— Рад, что вы наконец добрались. Я уж начал думать, что мне придется съесть четыре куска именинного пирога!

— Насколько я знаю Нэнси, она, вероятно, выслеживала какого-нибудь злоумышленника, — улыбнулась Хелин.

— Верно, верно, — рассмеялась Нэнси. — Это новый способ поздравлять с днем рождения.

Хелин отнесла пальто и сумки подруг наверх, в свою комнату.

Через несколько минут миссис Таунсенд позвала всех в столовую. Нэнси последовала было за другими, но тут ей бросилась в глаза изящная ваза, стоявшая на письменном столе у окна. Осторожно взяв вазу в руки, она стала рассматривать рисунок на фарфоре.

Выполненный в мягких коричневатых тонах, рисунок изображал персиковое дерево на берегу сверкающего синего озера; под деревом сидел старик китаец в богатом парчовом халате, а рядом стоял благородный олень.

Нэнси перевернула вазу и стала рассматривать дно. Маленькими черными мазками кисточки для письма на нем было выведено несколько китайских иероглифов. Кажется, это был тот же самый ряд значков, что и на одном из листков, обнаруженных и скопированных ею в комнате Маннинга!

Взбежав наверх, Нэнси схватила свою сумочку, бросилась обратно в гостиную, села за письменный стол, взяла листок бумаги, сняла с подставки изысканного чернильного прибора ручку и быстро перерисовала значки. Затем просушила чернила лежавшей на столе промокашкой и сунула листок к себе в сумочку.

Она совсем уже собралась пройти в столовую, когда ее внимание привлекли два странных значка, хитроумно вплетенные в узор листвы персикового дерева. Нэнси удивленно уставилась на крохотные, едва заметные иероглифы. Чем дольше она смотрела на них, тем больше росло ее недоумение. Но не успела она перерисовать эти значки, как в комнату вошла миссис Таунсенд.

— Нэнси, идем! — позвала она.

— Простите, что задержалась, — извинилась Нэнси. — Эта ваза…

— Нравится? — спросила мать Хелин.

— Очень! — ответила Нэнси. — Это одна из самых красивых ваз, какие я только видела.

— Это ваза эпохи Мин. Муж подарил мне ее на годовщину свадьбы, — пояснила миссис Таунсенд и увела Нэнси в столовую.

За едой юная сыщица не переставала думать о том, что она только что обнаружила. После того как был подан и съеден именинный пирог, Хелин принялась развертывать полученные подарки, упакованные в яркие, нарядные свертки. Процедура эта сопровождалась восторженными ахами и охами. Кроме нескольких вышитых салфеток, именинница получила премиленькую статуэтку, собственноручно изготовленную Бесс на занятиях в керамической мастерской Дика Милтона.

— О, какая прелесть! — воскликнула Хелин. — Большущее спасибо, Бесс.

Взрывом хохота было встречено появление из свертка, преподнесенного Джорджи, бейсбольной перчатки. Но ведь Хелин еще несколько месяцев назад сказала, что хотела бы получить такую перчатку, а никто до сих пор не догадывался подарить ее ей!

Самым большим сюрпризом вечера стал подарок Нэнси. Она заранее договорилась с миссис Таунсенд, что его внесут последним. Это был свернувшийся в комочек на подушке в розовой корзиночке пушистый белый котенок.

— Нэнси, дорогая! — восторгалась Хелин. — Ты вспомнила, что я мечтала о котеночке!

Девушки сгрудились вокруг корзинки, восхищаясь котенком. А когда стрелки часов приблизились к половине одиннадцатого, гостьи сказали, что им пора собираться.

Нэнси, Бесс и Джорджи поднялись наверх за своими пальто. Спустившись с пальто вниз, Нэнси подошла к столу, чтобы взять свою сумочку, и остановилась в растерянности. Сумочка исчезла!

Когда спустились миссис Таунсенд и остальные, Нэнси спросила у них, не видели ли они ее сумочку. Но никто ничего не знал.

— Куда же она могла подеваться? — удивленно вопросила миссис Таунсенд, включаясь в поиски.

Вдруг Нэнси заметила, что окно у стола приоткрыто. А не мог ли кто-нибудь влезть в окно и стащить сумочку?

— У вас есть фонарик? — спросила она.

Мистер Таунсенд дал ей фонарик, и Нэнси, выбежав через парадную дверь, обогнула дом. Остальные последовали за ней. На клумбе под приоткрытым окном отчетливо виднелись следы!

В это мгновение ее окликнула миссис Таунсенд:

— Нэнси, это не твоя сумка? Нэнси обернулась. Мать Хелин держала в руках знакомую синюю сумочку.

— Да, моя, — обрадовалась Нэнси. — Спасибо. Где вы ее нашли?

— Она лежала вот здесь, в траве, — ответила миссис Таунсенд.

— О, надеюсь, оттуда ничего не пропало, — забеспокоилась Хелин.

Нэнси открыла сумочку, почти уверенная, что она пуста. Но на первый взгляд ей показалось, что исчезли только деньги; затем девушка поняла — исчез также листок, на который она перерисовала китайские иероглифы с вазы.

Вдруг в голове Нэнси пронеслась тревожная мысль. Ни слова не говоря, она стрелой бросилась в дом. Худшие ее подозрения подтвердились. Уникальная ваза Таунсендов исчезла!