Тайна, покрытая глазурью

— Любопытно.

Я посмотрела на него с укором.

— Что тебе любопытно?

— И как ты познакомилась с мэром? Он зашёл к тебе пончик съесть?

— Нет, конечно. Они с Олегом вместе учились, и когда Лиза с Олегом встречаться начали, нас с Лёшкой и познакомили.

— Сколько же тебе было?

— Семнадцать, — призналась я. — Но мы же не сразу стали встречаться. Я тогда им малолеткой казалась. Это уже потом.

— Он намного старше, получается. Зачем он тебе нужен был?

Я плечами пожала.

— Он был взрослым, опытным. Как думаешь, зачем он мне?

Андрей разулыбался, расслышав в моём голосе насмешку. Провёл ладонью по моей руке, потом поцеловал в плечо.

— А ты, оказывается, не такой уж и скромной девушкой росла. Или это он тебя испортил?

Я откинулась на диванные подушки, руки на груди сложила, и всерьёз подумала над его словами.

— Может быть.

— Он уже тогда в мэры метил?

— Не сразу, но задумался об этом. А когда задумался, ему понадобилась жена, семья. А мне было двадцать. Какая из меня жена?

— И он тебя бросил и женился на другой? — Андрей недоверчиво прищурился.

— Я ему отказала, вполне осознанно. Мы разругались, разбежались, потом он женился.

— Но тебя не забыл. А ты его?

— Андрюш, к чему все эти вопросы?

— Не знаю, — честно признался он. — Ты о нём думаешь, а я о тебе.

— Я о нём не думаю. — Я тоже к нему повернулась, чтобы быть лицом к лицу. — Просто меня беспокоит его реакция. Иногда он совершает глупые поступки.

— Постой. То есть за все эти годы у тебя никого не было, кроме него?

Вопрос не слишком приличный и уместный, надо сказать, но я решила ответить.

— Почему? Я же не собиралась его ждать. Да и ждать бесполезно, у него семья и дети, он никогда с ней не разведётся, он же политик. Но все мои попытки и попытками-то назвать нельзя. — Я печально улыбнулась. — И Алексей Дмитрич меня великодушно прощал.

Андрей головой качнул, видимо, поражаясь чужим заморочкам.

— Обалдеть.

Я до его груди дотронулась.

— Давай не будем больше об этом говорить? Я, вообще, говорить о нём не хочу.

— Давай, — согласился он. Обнял меня, когда я изъявила желание припасть к его широкой груди в поисках моральной поддержки, но спустя минуту всё-таки добавил: — А твоя сестра? Если её муж с мэром свои в доску, пусть поговорит с ним, чтоб он тебя в покое оставил.

Я даже рассмеялась.

— Да ты что! Лиза мне до сих пор простить не может, что я Лёшке отказала и замуж за него не пошла. Спит и видит меня первой леди города.

— Вот в это я как раз верю, — проговорил он негромко, а я голову подняла и посмотрела непонимающе.

— Почему?

Андрей сфокусировал на мне свой задумчивый взгляд, моргнул и тут же улыбнулся.

— Да это я так. В том смысле, что для её мужа, как для бизнесмена, было бы приятно мэра в родственниках иметь.

— А, ты об этом. — Я легко отмахнулась. — У них и без родственных связей всё в порядке.

— Честно делятся доходами?

— Ты что? У мэра не может быть доходов от бизнеса. Это незаконно. Или я ошибаюсь?

Андрей в глаза мне смотрел и раздумывал: кивнуть ему со всей серьёзностью или рассмеяться после моих слов. В конце концов, решил проблему по-другому: поцеловал меня и посоветовал:

— Не думай о нём больше. У тебя теперь я есть.

Я печально улыбнулась.

— Ты уедешь в Москву.

Он провёл рукой по моим волосам и пообещал:

— Мы что-нибудь придумаем.

Понятия не имею, что можно с этим сделать. Но пока Андрей был рядом, беспокоился обо мне, чего не собирался скрывать, а уж когда целовал, Горин меня и вовсе переставал интересовать. Я задёрнула шторы во всей квартире, отключила телефон и улыбнулась в предвкушении, услышав хлопок откупориваемой бутылки с красным вином. Вечер обещал быть насыщенным. Надеюсь, что и ночь от него не отстанет. Засыпая под утро в объятиях впечатлившего меня до глубины души брюнета, я пришла к выводу, что все-таки влюбилась. И за себя порадовалась. Наконец-то, наконец-то! Появился человек, ради которого я покончу с прошлой любовью, и смогу смотреть в будущее, не чувствуя, что меня настойчиво тянут за руку назад. А то в последние пару лет у меня было такое ощущение, что у меня камень на шее. Как ни пытаюсь вынырнуть, он меня обратно затягивает, и нет ни выбора, ни выхода. Давно поняла, что с Лёшкой пора прощаться, но силы воли поставить окончательную точку не хватало. Нужен был человек, вот такой, как Андрей, ради которого я с лёгкостью распрощаюсь со всеми страхами и сомнениями.

А Андрей такой милый. Он даже во сне меня за руку держит, у меня даже слов не находится, чтобы передать то, что я чувствую. И если его слова, произнесённые вечером, о том, что мы вместе что-нибудь непременно придумаем, особого доверия у меня не вызвали, то к утру я готова была решить всё единолично, а всё, что наискорейшему решению не поддастся, послать куда подальше. Ни с одним мужчиной я ещё не разговаривала по душам так запросто, к тому же на третий день знакомства. А он слушал, вопросы задавал… Очень верные вопросы и в нужный момент.

Я вздохнула и открыла глаза. Голову повернула, чтобы на часы посмотреть. За окном уже достаточно посветлело, на часах половина шестого. Я спала всего пару часов. Голова гудит, во рту сухо, но совсем не от выпитого вечером вина. Андрей рядом спит, рука на моём животе, я своей ладонью её накрыла, а от досады на себя даже зажмурилась. Почему я не могу быть нормальным человеком, и просто радоваться свалившейся на меня влюблённости? По идее, должна бы сейчас отсыпаться рядом с мужчиной, с которым едва ли не до рассвета любовью занималась, уже и забыла, что такое бывает. И сейчас он спокойно спит, на щеках тень от проступившей тёмной щетины, дыхание ровное, а лицо расслабленное. Я взглядом его лицо изучала, всё-таки первое утро с ним, а потом осторожно переместила его руку со своего живота на одеяло. Медленно поднялась. Глаз с Андрея не спускала, но он даже не пошевелился. Устал, бедный.

Я отступила к двери. Про халат забыла, но возвращаться поостереглась, так и вышла из спальни, в чём мать родила. Только у порога помедлила, всё так же не спуская глаз с сонного Андрея, дотянулась рукой до его джинсов, небрежно переброшенных через подлокотник кресла, и достала из заднего кармана бумажник. И уже с ним скрылась за дверью. Конечно, это некрасиво и даже неправильно, но мне необходимо было знать, с кем я сплю. Паспорта у него с собой не было, это я точно знала, видела его в гостинице, на столе лежал, рядом с ноутбуком и папкой с какими-то документами, но с собой у Андрея должны быть водительские права. Я бумажник открыла, заглянула в отделение для бумажных купюр, не без основания хмыкнула, оценив количество, затем провела пальцем по кармашкам, с выглядывающими из них, банковскими картами, и уже в последнюю очередь посмотрела на права. Данилов Андрей Иванович. Семьдесят восьмого года рождения, место жительства: Москва. На фотографии без сомнения Андрей. Я с полминуты разглядывала кусочек пластика. Ну что, стало легче? Самое гадкое, что да, стало. И даже не стыдно, что по чужим карманам лажу. Всё-таки Лизка права, и у меня что-то с головой.

Бумажник я вернула с лёгкостью, а вот когда в кровать ложилась, Андрей и проснулся. Глаза открыл, посмотрел непонимающе, потом сонно заморгал.

— Ты чего?

А чего я? Стою у кровати, голая, приподнимая край одеяла, а минуту назад его же бумажник в его же карман возвращала, как опытная воровка, не произведя ни звука.

Я под одеяло нырнула и к Андрею поспешила придвинуться, обняла его.

— Ничего, — шепнула я, — спи.

Он вздохнул, щекой к моей макушке прижался, а я поцеловала его в шею. Чувствовала себя успокоенной и счастливой. И в сон потянуло.

Следующие несколько дней я старалась ни с кем из близких родственников не общаться, а уж тем более не встречаться. Всё моё внимание было отдано Андрею. Телефон, конечно, включила, иначе лишь бы распалила воображение сестры, и та принялась бы активно искать со мной встречи. А тут по телефону со мной поговорила, я отделалась несколькими небрежными фразами о том, что у меня всё в порядке, а если кого-то — кого-то, вроде Алексея Дмитрича — волнует моя мораль, то пусть задумается о том, что его это уже давно и никак не касается. А у меня всё хорошо, даже замечательно. Лизка попыталась расспросить меня о неожиданно появившемся возлюбленном, задавала, прямо скажем, вопросы неприличные, но я ещё не была готова откровенничать с сестрой, да и остерегалась, если честно, и поэтому быстренько перевела разговор на подготовку дня рождения Олега.

Андрей целыми днями где-то пропадал, катался по области, искал что-то мне неведомое и непонятное, но вечерами его рассказ изобиловал подробностями, и я не волновалась. И, признаюсь, через несколько дней мне всё же стало стыдно из-за своего поступка. Не следовало мне к нему в карман лезть, нужно было просто спросить, попросить рассказать о себе. Он же своих вопросов не стеснялся. Почему он расспрашивает меня о моей семье, а я всё чего-то стесняюсь? Хотя, не стесняюсь, скорее уж боюсь услышать что-то, что мне не понравится. Хоть режьте меня, а я не в состоянии поверить, что такого мужчину в Москве никто не ждёт. Мы когда по улице идём, в обнимку, женщины на него и то внимание обращают, а если представить, что он один где-то появляется… Думаю, не найдётся дуры ему отказать, если он решит проявить заинтересованность.

Кажется, я тоже ревнивая. Надо же, не замечала раньше.

Вчера вечером даже принялась разглядывать его безымянный палец, пытаясь понять, есть след от кольца или нет.

— Ты мне палец оторвёшь, — в шутку пожаловался Андрей, но всё же с интересом наблюдая за моими действиями.

Я ничуть не смутилась, наоборот, проявила любопытство.

— А он тебе нужен?

— Интересный поворот событий, — фыркнул он. — Пригодится, когда-нибудь. — Потом наклонился ко мне, заглядывая в глаза. — Замуж собралась, что ли?

— А ты позовёшь?

На его губах расплылась улыбка.

— Не знаю, поживём — увидим.

Я руку его отпустила, на быстрый поцелуй ответила.

— Ты ведь не будешь торопиться искать этот участок? — закинула я удочку.

Андрей успокаивающе поцеловал меня в лоб.

— Сладкий, всё равно когда-нибудь уезжать придётся. Надо быть к этому готовыми.

— И что мы будем делать? — спросила я печально.

— А что ты расстраиваешься? От Москвы не так уж и далеко, не Сибирь и не Камчатка. Буду приезжать.

Я обняла его и притворно хныкнула.

— Андрюш.

— Всё будет хорошо, — пообещал он, но я всё равно расстроилась.

И на следующий день была невесёлой, что, конечно, не было оставлено без внимания. Утром приехала к сестре, в их загородный дом, чтобы проследить за приготовлениями к фуршету. В саду собирали тент и расставляли столы, привезли первые закуски. Я поговорила с поставщиком, потом прошла в дом, рассказать о деталях приготовлений Лизке. Фуршет должен был состояться завтра, и на банальные шашлыки, на которые намекал Олег, похож уже совсем не был. Гостей набиралось человек двадцать, причем ни одного родственника, все люди нужные и солидные. Вот тебе и посидели у костра с гитарой. Олег мне не простит предательства. И, будто подслушав мои мысли, виновник торжества встретил меня на кухне и продемонстрировал кулак.

— Чего ты влезла?

— Если бы я не влезла, — резонно заметила я, — сидел бы ты завтра в ресторане при всём параде.

Олег недовольно сдвинул густые брови, потёр усы.

— Достала меня эта формальщина.

— Ехал бы тогда к матери в деревню, — сказала я. Прошла к холодильнику, достала яйца, овощи и упаковку бекона. — Пополол бы картошечку, наколол бы дров, вот и отдохнул душой.

Олег присел на высокий табурет, на меня посмотрел и усмехнулся.

— Как у тебя всё просто.

Я плечами пожала, потом спросила:

— Ты так и не убедил её переехать в город?

— Нет. — Он с досадой головой качнул. — Так и помрёт на своих грядках. Вот скажи, на хрена ей сдались эти огурцы и помидоры? Узнает кто, что она на рынок ездит их продавать, стыда не оберёшься.

— Она всю жизнь так жила, Олег.

— Вот именно, пора бы уже и отдохнуть.

Я улыбнулась.

— Я не представляю твою маму на спа-курорте, уж прости. — Иногда мне казалось, что у Олега навязчивая идея: зазвать свою маму, труженицу старой закалки, на какой-нибудь европейский курорт. Он всеми силами старался уйти от своего пролетарского происхождения, детства и юности во дворе фабричного барака. Зарабатывал и любил деньги, одевался только в итальянские костюмы, ездил на лучших машинах, для семьи построил настоящий особняк, денег на жену не жалел, желая иметь рядом с собой стильно одетую красавицу, а его собственная мать называла его капиталистом и денежным мешком, причём говорила это с ноткой обречённости. Кажется, Ирина Михайловна, всю жизнь до пенсии честно проработавшая на фабрике музыкальных инструментов, верила в то, что её сын — человек пропащий, обрекший себя на бессмысленное зарабатывание денег, а ведь деньги счастья не приносят. Уж не знаю, как они с Гориным подружиться смогли, что общего нашли, тот был из известной в области династии педагогов, отец Алексея Дмитрича был ректором университета, который они с Олегом, да и я сама, благополучно закончили. Познакомились на первом курсе, подружились, и до сих пор плечо к плечу, спина к спине. В общем, семьями дружат. Хотя, этот факт иногда очень мешает мне жить. Как сейчас например. Не успела я переступить порог их дома, а Олег уже устремил на меня изучающий взгляд, видимо, по заданию друга. Ведь близкие считали, что мы с Гориным, хоть и наделали кучу ошибок, но созданы друг для друга, и когда-нибудь любовь победит. Про то, что любви давно нет, а то бишь и побеждать нечему, слушать было тоскливо и никому не интересно, вот и приходилось мне терпеть и отмалчиваться. Не спорить же громогласно с мэром? К тому же, это была интрига, сплетня номер один в городе, которую произносить было возможно исключительно шёпотом: Алексей Дмитрич беззаветно влюблён в свою бывшую, они вместе мучаются и страдают, но соблюдают приличия, ради его детей и политической карьеры. Единственное, что не вписывалось в нашу историю, это его жена, которая всегда улыбалась и сияла от счастья, даже когда меня видела, её улыбка ни на мгновение не меркла. Да, чего у Галки не отнять, так это актёрских способностей. Да и вообще я считала, что ей совершенно наплевать, с кем её муж спит, хотя меня она ненавидела в принципе, а всех остальных баб по привычке. Она счастлива только от мысли, что она жена мэра. Наверное, почуяв перспективы, она, в своё время, вцепилась в Горина руками и ногами, и буквально вынудила его жениться на ней, и через шесть месяцев после свадьбы родила ему первого ребёнка. Вот она готова была стать и женой, и матерью, а главное, первой леди нашего чудесного старинного городка, переполненного летом туристами, при этом она не намного меня и старше. Поневоле почувствуешь себя глупой и незрелой. Лизка мне не раз, пусть и злорадным шёпотом, говорила:

— Вот как надо своего добиваться, — намекая на Галку.

Я таким способом добиваться не хотела, я хотела по любви и в своё время, и сестру тем самым расстраивала.

— Дура ты, — вздыхала она, глядя на меня с тоской и печалью, как на подброшенное некогда к порогу дома дитя. И повторяла подслушанное некогда у бабули выражение: — Умная голова, да дураку досталась.

Я же лишь скромно пожимала плечами. Какая есть, меня не переделаешь.

— Ты будешь омлет или яичницу с беконом? — спросила я Олега, надеясь отвлечь его от ненужных мыслей. — Сейчас блинчиков напеку.

— Давай блинчиков, и яичницу, — согласился он. — Лизка, вообще, ополоумела со своими диетами, совсем нас не кормит.

— Да ты что? Но ты вроде не похудел.

— Твоими молитвами. Живу на пончиках и кексах, что в офис привозят.

Я улыбнулась, поставила сковороду на газ, а потом разулыбалась, на корточки присела и поймала племянника, который кинулся ко мне через всю кухню. Поцеловала Дениску и пригладила встрёпанные после сна волосы на его макушке.

— Здравствуй, моё солнышко. Ты только встал?

— Я поздно лёг, — похвастал пятилетний малыш. — Книжку читал!

— Правда?

— Которую ты подарила!

— Какой ты молодец. Кушать хочешь?

— Блинчики!

— Сейчас будут блинчики. — Я подняла его на руки и передала Олегу, который уже успел отвлечься на статью в газете. Он сына на колени к себе посадил, одёрнул кофту детской пижамы.

— Мама встала?

Дениска достал из вазочки малину и сунул в рот.

— Она красит последний глаз, — поведал он бесхитростно.

Олег не сдержался и фыркнул.

— Судя по тому, сколько времени у неё на это каждый день уходит, глаз у неё штук двадцать.

Я улыбнулась, но поддакнула:

— Лиза всё видит и всё знает.

— Вот-вот. Иногда спрятаться негде. — Дениску на пол опустил и сказал: — Иди мультики посмотри. — А когда мальчик убежал в гостиную и устроился на диване, всё-таки спросил: — Ну что молчишь? Рассказывай давай.

Я решила прикинуться непонимающей.

— О чём?

— Лиль, хватит. О твоём новом парне.

— А что о нём рассказывать? — Я практически вслепую разводила тесто на блинчики, посолила, посластила, добавила ванилин и немного корицы, а когда вылила первый половник теста на сковороду, масло приятно заскворчало. — Я влюбилась.

— Да ты что?

— А что в этом удивительного? Он просто нереальный, Олег.

Он многозначительно хмыкнул, взглядом меня сверлил. Я решила не делать вид, что не замечаю.

— Что ты так смотришь? Я влюбиться не могу?

— И откуда взялся этот нереальный тип?

— Из Москвы.

Олег пренебрежительно фыркнул.

— Понятно.

— Ну что тебе понятно? Я же не виновата, что он москвич.

— Понятно, что не здешний. У наших бы ума хватило не связываться.

— Ой, да ладно тебе, — возмутилась я. — Ты ещё меня попугай. И мне всё равно, понимаешь? Так Алексею Дмитричу и передай. Я Андрея люблю, и мне хорошо.

— Но он же уедет, Лиль.

Я сверкнула улыбкой.

— А может, он так влюбится, что решит остаться.

— Ага. Или тебя с собой позовёт.

Мы взглядами встретились, и улыбаться мне расхотелось. Я только рукой на зятя махнула.

— Не нагнетай, Олег. — И сама себе пообещала: — Я что-нибудь придумаю.

Лиза на кухне появилась при полном параде. Прошествовала на высоких каблуках мимо кухни в сторону двери в сад, выглянула, секунд десять наблюдала за рабочими, после чего к нам повернулась и сказала:

— Мне не нравится, что она белая. У нас что, свадьба?

Я посоветовала себе не раздражаться по пустякам. Сняла со сковороды очередной кружевной блинчик, а сестре посоветовала:

— Выпей кофе и оставь рабочих в покое, они всё сделают, как надо. Я слежу.

— Я ещё раз просмотрела список гостей. Олежа, ты уверен, что не стоит пригласить Севастьянова? Он недавно в должности, неплохо было бы оказать ему поддержку.

Олег ухмыльнулся, не отрывая взгляда от газеты.

— Это какую? Финансовую?

Лиза несколько раздражённо откинула за спину волосы.

— Тебе всё шуточки. А между тем, он — прокурор города. Его нужно пригласить. — В её голосе прозвучали металлические нотки, Олег от газеты оторвался и на жену посмотрел, недовольно. Я видела, как сузились его глаза, но после паузы, он кивнул.

— Поступаешь, как знаешь.

Лиза кинула на меня быстрый взгляд, будто ждала, что я брошусь её защищать. Я же предпочла промолчать.

— Как знаешь, — проворчала она. — Будто я для себя стараюсь. Ты же знаешь, я не люблю чужих людей в доме, но что поделаешь?… Кстати, его жена работает учительницей в обычной школе.

— Разве это не признак его нормальности? Обычная семья, обычный человек. То, что нужно для такой должности.

Лиза за голову схватилась.

— Ты надо мной издеваешься? Лиля, утро раннее, а он уже надо мной издевается!

— Не такое уж и раннее, десять часов. Дениска, иди за стол, блинчики остывают! — Я улыбнулась, когда племянник с рёвом, изображая самолёт, пронёсся по гостиной, и ловко взобрался на высокий табурет. Я придвинула к нему тарелку и стакан молока, подала салфетку. — Кушай, солнышко.

Лиза на сына кинула придирчивый взгляд.

— А ты умывался?

— Да.

— Точно?

— Мама, я кушаю!

— Надо было раньше проверять, умывался ребёнок или нет, а не глаза красить, — проговорил Олег, чем заслужил возмущённый взгляд.

Я тоже себе кофе налила и сделала пару глотков.

— Так что будем делать с Севастьяновым? — напомнила Лиза.

— Ты же уже решила, что пригласишь их, — напомнил Олег.

— Я приглашу? — Лиза даже ахнула. — Ты должен его пригласить. Позвони Горину, и совместными усилиями…

Олег на меня посмотрел, но я помогала Дениске намазать блин сгущёнкой и делала вид, что не слушаю их разговоров.

— А ведь главное, что он приезжий, — окончательно расстроилась Лиза, — они в городе всего год. Он ничего не знает, чужак. Как начнёт копать, мало никому не покажется. — Она посмотрела на мужа, потом на меня, и тем же расстроенным тоном осведомилась: — А ты, дорогая, что делать собираешься?

— Ты о чём?

— О твоём бурном романе, о чём же ещё. Когда твой принц нас покинет?

— А ты ждёшь не дождёшься, да? — съязвила я.

— С чего бы это? Я что, своей сестре счастья не желаю? Нравится он тебе — и ради Бога.

— Я влюбилась, — порадовала я её и широко улыбнулась.

Лиза радоваться не спешила, нахмурилась.

— Всерьёз?

— Да.

Лиза с мужем переглянулась.

— Видно, умелец большой попался, раз наша Лилька за неделю влюбилась.

Я удивилась её выводам.

— А как же любовь с первого взгляда? И такое бывает.

— Серьёзно? Это ты где, в книжке прочитала?

Я села и уткнулась взглядом в чашку с кофе. И вдруг решилась:

— Я его приглашу завтра.

Олег закашлял, подавившись, а Лиза решила уточнить:

— Сюда?

Я подбородок вскинула.

— А что такого? Вы мне семья или не семья? Должна я вас познакомить?

— Лиля, Горин тоже здесь будет, — попытались они вернуть меня к реальности.

— И что? Он же с женой будет. А я чем хуже?

Лиза крутила в руках чайную ложку и кидала на мужа особенные взгляды. Олег же, не в пример ей, откровенно скривился.

— Весёлое у меня будет день рождения.

А я улыбнулась.

— Андрюша очень хороший, он вам понравится.

Никто кроме меня всерьёз эти слова не воспринял. Что ж, им же хуже.

Уже собираясь уходить, в саду я встретилась с начальником службы безопасности Олега. Аркадий Николаевич Халеменчук, харизматичная личность. К своим пятидесяти годам он был абсолютно лыс, на зависть многим молодым подтянут и накачан, а говорил мало, но исключительно по делу. Зато взгляд из-под кустистых бровей зачастую был выразительнее всяких слов. Я уважала его за профессионализм, при этом до конца не понимая, в чём именно он является профессионалом. Но Аркадий Николаевич всегда был где-то поблизости и всё про всех знал. Эти знания и заслуживали уважения, или хотя бы заставляли поостеречься.

Он приблизился ко мне не слышно и остановился рядом, наблюдая, как рабочие натягивают тент. Немного помолчал, потом поздоровался:

— Доброе утро, Лиля Германовна.

Я повернулась к нему с радушной улыбкой.

— И вам доброе утро, Аркадий Николаевич. Как ваши дела?

Он обстоятельно кивнул.

— Всё в норме.

— Замечательно.

— Могу я для вас что-то сделать?

Я голову повернула и встретилась с ним взглядом. Была секунда, когда я уже готова была обратиться к нему с просьбой, и Халеменчук этого, кажется, и ждал, но я, в итоге, отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо.

Он тут же отступил, и ещё пару минут стоял за моей спиной, наблюдая за работой в саду. А когда я направилась по дорожке к воротам, где оставила свой автомобиль, направился за мной. Проводил до машины и даже дверь мне открыл. Я благодарно улыбнулась и махнула ему рукой, выезжая за ворота.

Андрея я обнаружила в кондитерской. Я зашла, а он мне заулыбался из-за прилавка. Я удивилась, увидев его. В последние дни он едва ли не до вечера где-то пропадал, появляясь ближе к ужину. А сегодня меня поджидает и смотрится весьма экстравагантно рядом с подносами с пирожными. Да и мои девчата по залу и кухне порхают, кажется, с особым воодушевлением.

— Ты здесь. — Я прилавок обошла и Андрея поцеловала, когда он рядом оказался. — Я думала, ты опять на весь день пропадёшь.

— Я решил прислушаться к твоим словам, и сбавить обороты.

— Вот это правильно, — похвалила я.

— А ты где была?

Я махнула рукой Жорику, а Андрея поманила за собой наверх, в кабинет. Он не стал возражать, когда я приостановилась на верхней ступеньке, чтобы окинуть взглядом зал и посетителей, даже сам обернулся.

— Я к сестре ездила. Завтра у Олега день рождения, готовлю фуршет на свежем воздухе. Рабочие с девяти утра собирают навес, а Лиза ко всему придирается.

Мы в кабинет вошли, Андрей меня догнал и обнял сзади. Поцеловал в щёку. Я улыбнулась, на руках его немного повисла.

— А я кухню инспектировал, — вроде бы похвалился Андрей.

Я удивилась.

— И Жорик тебе позволил?

— А что, мог возражать?

Я рассмеялась.

— Кажется, тебе он возражать не готов.

Андрей намёк расценил правильно и насмешливо скривился. В кресло меня усадил, а сам устроился на краешке моего стола. Присмотрелся ко мне.

— Что-то ты задумчивая. Сестра что-то не то сказала?

— Да нет, всё в порядке. — Я отодвинула в сторону бумаги, к Андрею немного подалась, устроив локоть на его коленях, взглянула кротко. — Андрюш, не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я хотела бы, чтобы ты завтра со мной пошёл.

— На день рождения?

Я кивнула.

— А почему я должен отнестись к этому плохо?

— Я не сказала, что плохо. Но когда я начинаю задумываться, мне кажется, что всё происходит очень быстро. Вдруг ты ещё не готов.

Он хохотнул.

— Я не готов или ты не готова?

Я обняла его за талию, придвинувшись ещё ближе.

— Я готова.

Андрей провёл ладонью по моей спине, потом волосы мне за ухо заправил. А взгляд честный и понимающий. Я про себя это отметила, но тут же себя одёрнула.

— Как понимаю, вечеринку посетит мэр?

Я глаза отвела.

— Ты правильно понимаешь.

— Тогда я точно тебя одну не отпущу.

— Я тебя с сестрой познакомлю…

Его губы раздвинулись в улыбке, ладонь легла на мой затылок, и я ненадолго уткнулась лицом в его живот. Андрей мои волосы перебирал, молчал, да и я о своём думала. О том, как завтра всё пройдёт и обойдётся ли без жертв. Молчание затянулось, и Андрей, наверное, это отметил, потому что проговорил несколько отстранённо:

— Всё будет хорошо, сладкая.

Но всё-таки моя затея родственников беспокоила, хотя я к вечеру с облегчением решила, что права и никаких проблем возникнуть не должно. Горин мне не звонил уже три дня, Лиза, после утреннего разговора, тоже не требовала одуматься, я спокойно занималась своими делами, вместе с Жорой испекла торт для завтрашнего торжества, снова задержавшись на работе после закрытия кондитерской. Андрей приехал меня забрать, я видела его «Порше Кайен», что остановился у самых дверей, и поторопилась закончить с оформлением. Жорик ворчал на мою торопливость и несерьёзное отношение к делу, чего раньше за мной не наблюдалось, но как только Андрей в кондитерскую вошёл, тут же затих и даже милостиво отпустил меня домой, пообещав, что сам уберётся и всё закроет. Я помощника обняла, в щёку поцеловала и поспешила наверх за сумочкой. А спускаясь, увидела, что Андрей ест кекс, украшенный сверху глазурью.

— Ты такой сладкоежка, — посетовала я.

Он кивнул без улыбки.

— А ты сладкая девочка. Связь на лицо.

Вот как можно его не любить? Мы рука об руку вышли из кондитерской, Андрей достал ключи от машины и щёлкнул замком сигнализации. Машина мигнула фарами, а я обратила внимание на «тойоту» с тонированными стёклами, что остановилась на другой стороне улицы. Водитель не вышел, двигатель не заглушил, и это всё было так глупо, что злило. Я остановилась и указала на машину пальцем, совершенно не стесняясь и не таясь.

— Вот ты видишь, что творится?

Андрей тоже на машину посмотрел, дольше, чем это было необходимо для простого любопытства, а когда отмахнулся, я ему почему-то не поверила.

— Не бери в голову, — сказал он.

— Безобразие, — пожаловалась я шёпотом неизвестно кому, и направилась к его автомобилю.

«Тойота» проводила нас до моего дома, замерла за углом, а я в очередной раз возмущённо фыркнула.

— Просто немыслимо.

— Что ты всё шепчешь? — спросил меня Андрей.

— Да я не шепчу, — затараторила я, оправдываясь. — Просто это неправильно. И неприятно, когда тебе постоянно в затылок смотрят.

— Хочешь, я поговорю с ним?

— С кем? — Признаться, я немного испугалась от такого предложения.

Андрей же указал на «тойоту».

— С тем, что за нами приглядывает. Ну а завтра с его шефом.

Я поспешила подхватить Андрея под руку.

— Не выдумывай. Пусть делают, что хотят. Нам что за дело? Охота ему на нас смотреть, пусть смотрит, — бормотала я себе под нос.

А чуть позже Лиза позвонила. Голос был опечаленный, а моя возня на кровати с незнакомым для неё субъектом, мою сестру тоже не порадовала. Но разве я виновата, что она не вовремя позвонила? Кстати, воспитанные люди в такое время уже не звонят, они своими делами занимаются.

Я волосы с лица сдула, оттолкнула руку Андрея от своей груди, а когда он со стоном повалился на подушки, предостерегающе взглянула.

— Лиза, что случилось? Только быстро. Навес упал?

— Да чёрт бы с ним с этим навесом, и со всем этим фуршетом. Ты что, не одна?

У меня вырвался обречённый вздох.

— Ты звонишь, чтобы меня проверить? Я давно взрослая девочка.

— Вот если бы ты об этом ещё помнила.

— Я помню. — Андрей с кровати поднялся, и я на него обернулась.

— Пойду покурю, — сказал он. Я кивнула, а как только он из спальни вышел, на сестру зашипела:

— И ты туда же? Тоже мне жизнь портить задумала?

— Да кто тебе её портит? Просто ты странная.

— Странная? — не поняла я.

— Лиля, сколько ты знаешь этого парня? А он уже у тебя дома, ты приглашаешь его к нам…

— Ты не хочешь, чтобы он приходил?

— Да нет, как раз хочу. Хочу на него посмотреть.

В голосе сестры мне послышалось предостережение, и я попробовала возмутиться:

— Лиза, вот только попробуй, только попробуй всё испортить. Я тебя знаю, ты как начнёшь допытываться. Я, может, люблю его, — сказала я с лёгкой ноткой неуверенности. Всё-таки в чём-то сестра права: прошла всего неделя. Но в то же время, это ничего не меняет: если ещё и не люблю, то влюблена, как кошка.

— Не можешь ты его любить, — тем временем выдала сестра.

— Почему это?

— Потому что. Я тебя знаю. А он нет. И ты его не знаешь.

Я села, в раздражении уставилась на цветочное панно на стене.

— Скажи честно, тебе Лёшка позвонил? И попросил меня вразумить.

— Да он мне по пять раз на дню звонит, дело не в этом. Просто я на самом деле беспокоюсь.

— Не о чем беспокоиться. Я всё контролирую.

— Очень на это надеюсь, — проговорила Лиза неуверенно, и скомкано попрощалась. А я ещё посидела в полумраке спальни, сжимая в руке телефон. Прислушивалась к ударам сердца. Оно-то не обманет, никогда не обманывало. Вот только сейчас я его не понимала, Лиза права. Сердце билось не для меня, оно билось для другого, для мужчины, который совсем рядом, за стенкой.

Андрей стоял у кухонного окна, в темноте, и курил. О чём думал — неизвестно, но то, что моих шагов не услышал, это факт. Я на цыпочках приподнялась, за плечи его обхватила и повисла. Он тут же расслабился, засмеялся, то ли отвлекшись, то ли поспешив отбросить свои раздумья в сторону. За руку меня поймал и поцеловал открытую ладонь.

— Поговорила?

— Пришлось. — Я сглотнула, чувствуя жуткую неуверенность и даже страх, но всё же спросила: — Андрюш, о чём ты думал?

Он головой дёрнул, затем покачал ею.

— Да так… Я же обещал найти выход, вот ищу.

— Найдёшь?

— Конечно, малыш. Не волнуйся. — Выкинул окурок в открытую форточку, ко мне повернулся и подхватил на руки. Но вместо того, чтобы направиться к спальне, посадил на кухонный стол. Скатерть подо мной тут же сгрудилась, но я даже не вспомнила о ней. Андрея целовала, чувствуя привкус табака на языке, запах дорогих сигарет, чувствуя тёплую кожу под подушечками своих пальцев, и эта минута мне показалась самой важной в моей жизни. Темнота моей кухни, луна, заглядывающая в окно, мятая льняная скатерть подо мной, руки мужчины, которые уверенно развели мои ноги. Я в плечи его вцепилась: не от удовольствия или боли, а просто вдруг испугалась, что он пропадёт, как мираж, видение, исчезнет из моей жизни, будто и не было его, а я, к своему ужасу, поняла, что понятия не имею, что буду тогда делать. А всё остальное пусть катится к чёрту, всё, о чём сестра говорила. Мне надоело, я устала… Я хочу для кого-то жить.

Утром мы за этим же столом завтракали, и я, как могла, старалась сохранить невозмутимость. Брала пример с Данилова. Тот, кажется, даже и не вспомнил, чем занимался ночью на кухне, спокойно сел, придвинул к себе тарелку, а речь завёл о предстоящем вечере. У меня тут же настроение на убыль пошло, но я постаралась виду не подать.

— Много людей будет?

— Я насчитала двадцать три человека.

— Прилично.

— Все хорошие друзья и знакомые.

— Ты всех знаешь?

— Да, конечно.

— Почему — конечно?

— Андрюш, всеми праздниками в этом городе, так или иначе, занимаюсь я. Потому что все эти люди ко мне обращаются.

Он добавил в чашку с кофе две ложки сахара и помешал.

— Тебя сестра с ними знакомит?

Я задумалась, вопрос, если честно, показался мне глупым.

— Не знакомит, само так выходит. Их с Олегом приглашают куда-то, они к себе приглашают, они меня берут с собой, я помогаю… Не знаю, как объяснить. Просто я её сестра, и это всем известно.

— Понятно.

Я остановилась рядом с ним.

— Твои вопросы кажутся мне странными.

Он брови вздёрнул, явно недоумевая.

— Почему? Просто пытаюсь разобраться в твоих привычках.

Я руку протянула и коснулась его волос.

— Нет у меня никаких привычек, — сказала я. Наклонилась и поцеловала его. — Привыкну к тому, что ты любишь.

Он улыбнулся.

— Серьёзно? Ты обещаешь?

— Конечно. Поедешь со мной в кондитерскую?

— Нет, у меня дела. — Андрей на стуле развернулся, следя за мной взглядом. — Встретимся позже?

— Боюсь, не получится. В обед я буду уже у Лизы, и вряд ли смогу выбраться оттуда до вечера. Ты сам приедешь?

— Конечно.

Расстались мы у подъезда, разойдясь к своим автомобилям. Правда, прежде я Андрея поцеловала, назло разведённой соседке с первого этажа, подглядывающей за нами в окно. Рукой любимому махнула и выехала вперёд него на дорогу. Встав на светофоре, остановила взгляд на зеркале заднего вида, наблюдая, как чёрный «Порше Кайен» поворачивает в противоположную сторону. Что-то неприятное, какое-то предчувствие или непонимание, царапнуло, я в досаде подумала о том, что понятия не имею, куда Данилов направился и по каким таким делам, но тут же приказала себе успокоиться и не выдумывать проблемы на ровном месте. Не хотела думать о неприятностях. В кои-то веки мне хорошо и не перед кем отчитываться, но привычка — вторая натура, проблем мне мало.

Лизка на меня дулась. А может не дулась, может это и было сестринской тревогой, которую она раньше так откровенно не проявляла. А тут приглядывалась ко мне с подозрением и всё больше молчала. Я же, воспользовавшись тем, что она не суётся поперёк меня к официантам и поварам, очень быстро уладила последние спорные моменты и устранила недочёты, и с чистой совестью отправилась в комнату для гостей переодеваться и делать причёску. Правда, Дениска, чертёнок, мешал, постоянно забегал в мою комнату и пытался втянуть меня то в одну игру, то в другую.

— Милый, тебе скучно? — спросила я в какой-то момент.

— Папа обещал поиграть со мной в футбол.

— Сегодня у папы день рождения, ты помнишь? Гости придут. А завтра он с тобой поиграет.

Дениска пригорюнился, присел на край кровати и принялся мотать ногами.

— Ты папу поздравил?

— Подарил ему лошадку, — тут же оживился мальчик. — Я сам её сделал, в саду. И раскрасил сам.

— Молодец.

— Лиля, ты разрешишь мне покрасить торт? Я очень хочу.

Я улыбнулась, посмотрела на его отражение в зеркале.

— Обязательно. Возьму тебя в кондитерскую, и ты там раскрасишь всё, что захочешь.

— Как ты, из кулёчка?

— Из кулёчка, — согласилась я. — Сделаем с тобой вкусную помадку, и ты украсишь свой торт.

— Здорово. — Он подошёл и повис на спинке моего стула. — Мама сказала, что я весь вечер буду с няней мультики смотреть.

Я по волосам его потрепала.

— Но ты ведь любишь свою няню?

— Тебя я больше люблю, — серьёзно ответил он.

Я взяла его за уши, притянула к себе и поцеловала в нос.

— А я тебя. Больше всех на свете.

— Правда? Даже больше мужа любить будешь?

— Какого мужа, Денис? У меня нет мужа.

— Но когда-нибудь будет.

— Возможно, — не стала я спорить. — Но тебя я всё равно буду любить сильно-сильно.

Лиза заглянула в комнату, увидела сына и погрозила тому пальцем.

— Денис, я же просила не бегать по кухне. — И обратилась ко мне. — Он перевернул блюдо с тарталетками.

Дениска хихикнул.

— Смешное слово. Но вкусное. Я две съел!

Я притворно ужаснулась.

— С пола поднял?

Денис ногой по ковру шаркнул, потом невинно глянул на мать, а та поспешила выпроводить его из комнаты.

— Иди к себе, тебя Раиса ждёт. — А мне сказала: — Гости начали съезжаться.

— Я почти готова.

Лиза присела на край кровати и сына, который и не думал уходить, обняла, сама же меня разглядывала.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — обратилась она ко мне.

— Я всегда знаю, что делаю.

— Неужели он этого стоит? — Но тут же отмахнулась, и заговорила о другом. — Представляю, в каком настроении Лёшка явится. Признайся, как на духу, Лиля, ты специально его дразнишь?

— С какой стати? Я ничего не жду, уже давно.

— Ну и дура, — шикнула на меня сестра. — Всё было бы куда проще.

Я на стуле развернулась, на сестру посмотрела и резонно заметила:

— Было бы не проще, было бы слишком. — И чтобы сменить тему, похвалила: — Ты отлично выглядишь. Олег уже видел?

— Видел выписку по банковской карте, этого вполне достаточно, чтобы он знал — я ослепительна. При этом видеть меня, ему совсем не обязательно.

Я головой покачала, сокрушаясь.

— Ты расстроена из-за меня, а срываешься на него. Не делай так.

В её глазах вспыхнуло раздражение, но она ничего не сказала. Взяла сына за руку и поднялась.

— Отведу его в детскую.

Я сестру взглядом проводила, её реакция мне не пришлась по душе, но, в конце концов, я решила, что это всё нервы — и её, и мои, нужно просто, как по нотам, отыграть этот вечер.

Когда я спустилась, в гостиной уже были гости. Я улыбнулась Нефёдову, нашему любимому банкиру, и его жене; протянула руку приятелю Олега, который по удачному стечению обстоятельств, являлся его личным адвокатом, и на дружбе с Аштаевым, по сути, и поднялся и даже состояние заработал; заговорила с бывшей одноклассницей Лизы, она уже пару лет была самым узнаваемым лицом в нашем городе, вела все выпуски региональных новостей и общалась в студии с политиками и бизнесменами. В общем, сегодня вечером в доме сестры случайных людей быть не должно. Самый близкий круг, избранный. А господин мэр этот круг замыкал. Сидел в кресле у распахнутой двери в сад, в вальяжной позе, и коньяк потягивал. А меня увидел и напрягся. Я же от его взгляда в упор едва обратно не повернула и не бросилась в верх по лестнице. С трудом с собой справилась. Заставила себя ещё радушнее улыбнуться Софье Солдатовой, слушая её рассуждения о тяжести каждодневной работы в прямом эфире. Обернулась, когда услышала голос Галки совсем рядом.

— Привет.

Я натянуто улыбнулась, стараясь взглядом с ней не встречаться.

— Привет.

— Хорошо выглядишь.

— А обычно я выгляжу плохо? — усмехнулась я. Глазами с Соней встретилась, а та тут же затянула:

— Девочки, ну не ссорьтесь опять. Чего вы всё делите?

Я лишь плечами пожала.

— Мне с ней делить нечего.

— С недавних пор, — вставила Галка, а я без всякого удовольствия посмотрела на бокал вина в её руке.

— Вечер только начинается, а ты уже напилась?

— Приглядывать за мной будешь?

— Иди к мужу, пусть он за тобой приглядывает.

Олег подошёл сзади и цыкнул на нас обеих.

— Заткнитесь обе. Лиль, Севастьянов приехал.

Я беспомощно огляделась, Лизы в гостиной ещё не было. Чертыхнулась про себя. Но что делать? Нацепила улыбку, и вперёд — знакомиться.

Севастьянов, новы прокурор, присланный нам из столицы неизвестно за какие грехи — то ли его, то ли наши, оказался мужчиной средних лет с вытянутым печальным лицом и тусклым взглядом. Прежде чем я успела к нему подойти, он успел оглядеть гостиную и оценить всех и каждого из здесь присутствующих. Я продолжала про себя чертыхаться, но изображала радушие. На чём свет костерила сестру, которая где-то провалилась, а ведь именно она должна играть роль хозяйки. Ведь это именно ей пришла в голову странная мысль пригласить этого субъекта в дом. Уж не знаю, что она с ним делать собиралась. И мало мне его тусклого взгляда, так рядом с ним ещё и жена, по виду, сущая простушка, на ней даже платье было немодное, оно лишь подчёркивало её бледность и растерянность.

— Добрый вечер. Михаил Сергеевич? — Я улыбнулась и подала Севастьянову руку. — Я Лиля, сестра Елизаветы Германовны.

— Очень приятно. Это моя жена, Лена.

— Замечательно. Проходите, пожалуйста. Думаю, вы здесь встретите много знакомых лиц. Лена, не стесняйтесь, у нас здесь всё по-простому, только свои. Никаких ритуалов.

— А где именинник? Мы бы хотели поздравить.

— Здесь, здесь. Олег… — Я ещё закончить не успела, а Аштаев уже направлялся к нам с благодушной улыбкой на устах.

— Михаил Сергеевич!.. Рад, рад. Спасибо, что пришли.

Я выдохнула и поспешила исчезнуть. Посмотрела на часы. Восьмой час, а Андрея всё не было.

Кто-то больно вцепился в мой локоть, я голову повернула и с неудовольствием взглянула на Горина.

— Не хочешь ничего мне объяснить? — гневным шёпотом проговорил он.

— Нет.

Он ниже опустил голову.

— Лиля, ты с ума сошла?

— Отпусти меня. Между прочим, мне больно.

Пальцы он разжал, но не отошёл, стоял и смотрел на меня, очень напоминая в этот момент брошенного и разозлённого этим обстоятельством пса.

— Ты не отвечаешь на мои звонки.

— А ты за мной следишь, — обвинила я его в ответ.

— А что ещё мне остаётся? — вроде бы обиделся он. — Ты связалась с каким-то приезжим типом. Что ты, вообще, о нём знаешь?

— А ты? — Я смерила бывшего проницательным взглядом. — Ты ведь так любишь копаться в чужих биографиях, неужели ещё не собрал компромат?

— Не смешно. Ты ведёшь себя, как…

— Как кто?

Он не ответил, и я знала почему. Из-за угла, беззвучно, как грозовая туча, возникла фигура Аркадия Николаевича, и Горин язык прикусил. Халеменчук смотрел прямо на нас, и даже у меня слова в горле застряли, Алексей Дмитрич же только рыкнул что-то себе под нос и исчез. А я выдохнула и благодарно Аркадию Николаевичу улыбнулась.

Андрей появился самым последним, будто специально выжидал, чтобы произвести по-особому мощный эффект. Я к тому моменту уже начала волноваться, без конца смотрела на часы и страдала. Наверное, заметно, потому что меня раз пять спросили, всё ли у меня в порядке. Я клялась, что у меня всё замечательно, и бросала гневные взгляды на Горина, который с каждым разом фыркал всё громче и пренебрежительнее. И это тоже все замечали. Все, кроме его жены, которая громко рассказывала об их новой квартире. Лиза делала вид, что ей безумно интересно, а сама тоже на меня косилась. Я притворялась скромной, держалась в сторонке и с печальным видом потягивала вино. Очень надеялась, что сестра прекратит наконец придуриваться и возьмёт инициативу на себя. Раз гости замечают моё плохое настроение, значит, что-то идёт не так. Обычно Лиза главная затейница на любом вечере, все только на неё смотрят. А сегодня, всего каких-то минут двадцать назад, я видела, как она с Лёшкой шепталась в саду. Вот куда это годится? Я неделю этот фуршет готовила, а она всё портит.

Я встретилась глазами с Олегом, тот странно сглотнул, потом поднялся и дёрнул жену за руку. Я услышала, как он, проходя мимо меня, шепнул Лизе:

— Займись Севостьяновым. Иначе на хрена ты его пригласила.

А потом появился Андрей, и мне показалось, что над нашим мрачным сборищем солнце взошло. В дом вошёл, улыбнулся, по-хозяйски окинул собравшихся взглядом, и безошибочно определив среди гостей Олега, принялся его поздравлять. Мой зять, кстати, даже немного растерялся от такого наскока. Руку Данилова жал, кивал в ответ на пожелания здоровья и успехов в бизнесе, вяло улыбнулся, принимая коробку с бутылкой дорогущего виски, а потом взял и на меня обернулся, взгляд совершенно беспомощный. Так и захотелось ему по лбу дать.

Я толкнула локтем Алексея Дмитрича, который от припозднившегося гостя поторопился гордо отвернуться, и к Андрею вышла.

— Я уже беспокоиться начала, — сказала я любимому, беря его за руку.

— Заехал в какую-то глушь, — шепнул он мне ухо, продолжая осматриваться. — Там даже навигатор не берёт, представляешь?

— Не представляю, — ответила я, поправляя воротник его рубашки. На цыпочки приподнялась, принюхалась и тихо рассмеялась. — От тебя костром пахнет, где ты был?

— Секрет. Буду говорить всем, что это новомодный одеколон. — Он наклонился к моим губам и быстро поцеловал. А у меня колени дрогнули от ощущения одуряющего счастья. В глаза ему смотрела и забыла обо всём на свете.

На землю меня вернула Лиза. Подошла, окинула Данилова придирчивым взглядом, и руку ему протянула.

— Что ж, — немного свысока проговорила она, — будем знакомы. Я сестра Лили.

Андрей повернулся к ней, и мне в первый момент показалось, что его взгляд застыл. Он смотрел на Лизу, и не улыбался. Он её разглядывал. И я невольно тоже попыталась взглянуть на сестру как бы со стороны. Красивая, уверенная в себе, смотрела на моего мужчину с лёгкой насмешкой, а руку ему подала, будто собиралась осчастливить его своим прикосновением. Кому знать, как не мне, что Лиза умеет производить на мужчин впечатление. И зная это, ожидая этого, я всё равно машинально вцепилась в локоть Андрея, боясь его реакции.

— Очень приятно, сестра Лили, — проговорил он, и пожал руку Лизы.

Та понимающе хмыкнула.

— Лиза.

— Лиза, — повторил Данилов. — А я Андрей. Будем знакомы.

Его рука скользнула по моей талии и так там и осталась, а я смогла выдохнуть.

— Лиля много о вас рассказывала. Вы её впечатлили.

Я взглянула с укором.

— Лиза, хватит.

— А чего ты стесняешься? Думаю, Андрей и сам догадывается. Он ведь старался тебя впечатлить.

Я взяла Данилова за руку и потянула в сторону.

— Пойдём, не слушай её. Она сейчас тебе наговорит. Ты голодный?

— Голодный, — сознался он, и даже не оглянулся на Лизу, что меня, в тайне, порадовало. — И выпил бы с удовольствием.

Мы устроились в стороне ото всех, в плетёных креслах, с тарелками в руках, и наблюдали за происходящим. Гости пили, ели и веселились, без конца поздравляли Олега, кто-то разговаривал в сторонке, не обращая внимания на веселье вокруг, Севастьянова, кажется, всерьёз решили споить, а Горин что-то обсуждал с Олегом, причём был мрачнее тучи. На меня не смотрел, но я знала, что разговор идёт обо мне и Андрее. От этого было неуютно, я время от времени кидала на Данилова осторожные взгляды, но он был на удивление спокоен, и вроде бы даже не особо хотел здесь присутствовать. Правда, вопросы задавал про гостей, видно, от скуки. Но один раз я всё-таки заметила его взгляд, направленный на Лёшку. Андрей понял, что я его поймала, и тогда уже спросил:

— Он?

Я намеренно от Алексея Дмитрича отвернулась. Но отнекиваться не стала.

— Он. Не обращай внимания.

Андрей усмехнулся, неизвестно из-за чего развеселившись.

— А это его жена?

Мне всё-таки пришлось посмотреть в ту сторону. Галка нам бокалом отсалютовала, а мне захотелось через всю комнату послать её куда подальше.

— Он, действительно, скрывать не умеет. Как он, вообще, в политике оказался? У него же на физиономии всё написано.

— Не знаю, не я его туда определила.

— Не злись, — шепнул Андрей.

Я отвечать не стала, отвернулась от него и закинула ногу на ногу. Смущающая ситуация, да и весь вечер в целом, начали меня утомлять. Я следила взглядом за Севастьяновым и его женой, лицо прокурора за прошедший час нисколько не просветлело, и надежды это не внушало.

— Что это за унылый тип?

Я от этого вопроса немного дёрнулась, и неохотно пояснила:

— Новый прокурор города.

— Столичный?

— А ты откуда знаешь?

— Догадался. Он в этой компании не ориентируется, и посматривает на всех с прищуром. Видно, в уме статью каждому подбирает.

— Андрюш, какую ещё статью?

Он усмехнулся.

— Я шучу, малыш.

— Хорошие у тебя шуточки.

— Та блондинка кто? — Он кивнул на Светку Разумовскую.

— Подруга Лизы, у неё своя сеть продуктовых магазинов по области. А тот толстый — её муж.

— Он с твоей сестры глаз не сводит.

— С неё все глаз не сводят.

— Ага. — Андрей приложился к бокалу с виски. — Кроме меня и горе-мэра. А вот зять твой странный.

— Почему?

— Он тоже смотрит на тебя, а не на жену. Постоянно.

Я на Олега посмотрела, затем неискренне фыркнула.

— Глупости. Это он тебя разглядывает.

— А меня чего разглядывать?

— Ну, ты у нас зверь редкий, почти диковинный. Появился, и всех женщин смутил.

— Я хорошо выгляжу?

— Глаз не оторвать, — сказала я и рассмеялась. — И костром от тебя несёт. Сразу просыпаются первобытные инстинкты.

Данилов посмотрел на меня с прищуром.

— Первобытными инстинктами мы займёмся чуть позже. — За руку меня взял, потом поднёс её к своим губам. Я засмотрелась в его глаза, и не сразу поняла, что он на публику играет. Лёшка наблюдал за нами через комнату, и у меня неприятно закололо под ложечкой от его взгляда. — Ничего, если я тебя оставлю ненадолго? Пожалуй, воспользуюсь ситуацией и заведу нужные знакомства. Вдруг пригодится?

— Иди, только помни, что почти все женщины здесь с мужьями.

— Фу, сладкая, как не стыдно ревновать? Я весь твой.

— Запомню, — пробормотала я себе под нос. А когда Андрей отошёл, тоже поднялась и направилась в сад, проверить, накрыли ли там стол. Вечер был тёплым, безветренным, самое то для ужина на свежем воздухе. Некоторые гости уже были в саду, я улыбалась всем, кого видела, подошла к столу с закусками, на глаз пытаясь определить качество приготовленных блюд.

— Лиля Германовна, шампанского?

Я посмотрела на знакомого бармена и милостиво кивнула. Потом негромко проговорила:

— Серёжа, следи за женой мэра, разбавляй её вино.

Он коротко кивнул, даже не удивился моим словам. Я это оценила и добавила:

— Спасибо.

Я отошла от стола и сразу оказалась рядом с сестрой. Лиза залпом допила вино и поставила пустой бокал на стол.

— И почему тебе так везёт, сестрёнка? — задала она вопрос, на который у меня ответа никогда не находилось. — Что не мужик, то проблема.

Я спорить с ней не стала, вместо этого довольно флегматично поинтересовалась:

— И какая проблема с Андреем?

— Хватит придуриваться. Он слишком хорош для нашей местности. — И на меня такой взгляд устремила, что реально не по себе стало. И мой взгляд сам собой заскользил по гостям, отыскивая любимого. Он нашёлся рядом с Олегом и Нефёдовым, банкир что-то рассказывал, а он усмехался.

— А он и не из нашей местности, Лиза. Для Москвы в самый раз.

— Ага. А здесь он чего трётся?

Я разозлилась.

— Может, хватит уже? Занимайся своим мужем.

— Своим-то я займусь. А вот кто за Гориным присматривать будет? Или доверим это Галке? Он с её подачи наворотит дел-то.

Я на сестру посмотрела.

— Тебе не надоело думать за других?

— В том-то и дело, что надоело. Но вы все слишком заняты, у вас личная жизнь. Любитесь, расходитесь, сходитесь, а тут коршуны из Москвы слетаются, один за одним. Как жить, а?

— Хватит, — сказала я. Получилось резче, чем я планировала, но извиняться не стала. Оставила её одну и направилась к бассейну, очень хотелось остаться одной хотя бы на пару минут. На ходу оглянулась, чтобы удостовериться, что у Андрея всё в порядке, и ускорила шаг.

У бассейна никого не было, что порадовало. Я как только за пышным кустарником скрылась, так и вздохнула. Остановилась, голову закинула и стала смотреть на небо. Я ненавидела такие вечера. Когда все собираются, чтобы понаблюдать за другими. Когда Лизка из себя менталиста строит. Всё-то она видит и всё-то понимает.

За углом дома мелькнула тень, я посмотрела в ту сторону, но знала, что переживать не стоит, это Аркадий Николаевич вокруг бродит и за всеми присматривает. Так он понимал свою работу. Я прошла ближе к воде, присела на шезлонг, и вздохнула, когда услышала за своей спиной голос.

— Давай уедем.

Я слабо усмехнулась, головой покачала, а Горин присел на корточки и лбом мне в спину упёрся.

— Лиля, не поступай так. Ты думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? Давай уедем, — он руки на мои бёдра положил и сжал их. — Плюнем на всё и поедем на дачу. Вот увидишь, завтра ты проснёшься и думать забудешь о своих обидах.

— Я не обижаюсь на тебя, Лёша. И никуда с тобой не поеду.

— Девчонка глупая. — Он вздохнул. — Я же всё делал, как ты хотела.

— Замолчи.

— Всё для тебя.

— Разве?

Он целовал мою спину, я чувствовала прикосновение губ сквозь тонкую ткань платья, ладони поднялись по моему животу к груди, я хотела подняться, но он не позволил.

— Ты же понимаешь, как это глупо, — сказал он. — Если ты думаешь, что я просто отдам тебя этому типу… Тебе не такой мужчина нужен.

Я оттолкнула его руки и всё-таки поднялась.

— Вот именно, — гневным шёпотом сказала я. — Мне нужен мужчина, а не чужой муж. И встань с колен, ты пьян. — Я платье поправила. — Лучше следи за женой. Эта идиотка уже напилась, что она при Севастьянове ляпнуть может — неизвестно.

— Пусть об этом Лиза заботится, это была её гениальная идея. — Алексей Дмитрич нехорошо усмехнулся. — Ей ведь так хочется всё держать под контролем.

Горин пересел на шезлонг, а потом и вовсе развалился на нём. Я смотрела на него сверху, а когда он руку ко мне протянул, по этой самой руке его ударила. Он всё-таки был пьян. Со стороны не слишком заметно, но уже начал заговариваться.

— Ты с ним спишь? — Я не ответила, руки на груди сложила, принимая вызывающую позу. А он с огорчением кивнул. — Спишь. И как? Он лучше меня?

— В некоторых вещах, — сказала я, пытаясь его уколоть.

— Это в каких же?

Я долго смотрела на него, потом сказала:

— Он не уходит после секса к жене.

Лёшка поморщился.

— Я не к ней ухожу, ты же знаешь.

— Знаю. Ты уходишь к своей карьере. Не дай Бог тебя утром у моего дома увидят.

Он снова ко мне руку протянул.

— Лиля, не бросай меня, а?

Я глаза закатила, не в силах выносить это пьяное нытьё.

— Прекрати, пожалуйста. Что ты мне сердце рвёшь?

— А оно рвётся?

— Лёша, ты иногда бываешь невозможен. В который раз мы это обсуждаем?

— Но ты каждый раз ко мне возвращаешься. А я тебе прощаю, заметь.

Я руками развела.

— Ещё бы ты меня не прощал!..

— Да, прощаю! — вдруг повысил он голос. — Потому что люблю тебя, дуру! Это ты всю жизнь нам обоим поломала.

— Опять двадцать пять, — проговорила я в сторону. — Я не виновата в том, что ты спьяну трахаешь всё, что шевелится. Вот тебе и результат: жена-алкоголичка и притом дура.

— Не такая уж она и дура.

— Серьёзно? Так что ты от меня хочешь? Иди к ней, и живите счастливо!

Он с шезлонга поднялся, при этом покачнулся, и едва вместе с ним в бассейн не свалился. Но когда выпрямился, глаза горели непримиримым огнём.

— А ты с этим будешь, да?

Я ему с готовностью и ехидством поддакнула.

— Да, и буду очень счастлива.

— Как же. Ты не умеешь быть счастливой, — выдохнул он мне в лицо. Покрутил рукой у своего виска. — У тебя мозги вверх тормашками, ты же не можешь жить, как нормальная баба. Ты всё самокопанием занимаешься.

Я встала в позу, упёрла руки в бока, хотя его слова и тон задели за живое.

— Может, потому что я не баба?

— Конечно, ты у нас бизнес-вумен хренова! О чём мечтаешь, сам дьявол тебя не разберёт. — Он нехорошо усмехнулся. — Скоро своими тортиками президента кормить будешь.

Я нахмурилась и пожелала ему:

— Иди к чёрту!

— А разве я не прав? — Лёшка схватил меня за руку и снова к себе развернул. — Скажи: не прав? И, может, жена у меня не академик, зато понимает, что мужику нужно: дом и дети. А не твои дурацкие кексы и амбиции.

— Отпусти меня, — потребовала я. — Отпусти, а то закричу.

— Кричи. — Горин развернулся и даже рукой взмахнул, призывая меня осуществить угрозу. — Кричи. Пусть все знают, пусть прибегут. Этот твой Казанова столичный примчится и даст мне в морду, а я расскажу ему…

Больше я ждать и слушать не стала, и съездила ему по физиономии, от всей души. Лёшка от неожиданности отступил, пальцы разжал и схватился за щёку. А я направилась по газону обратно к навесу.

— Лиля! — раздалось мне вслед. — Лиля, ну прости!

— Идиот, — проговорила я, не оборачиваясь. За кустом наткнулась на Халеменчука, который встретил меня бесстрастным выражением на лице. Я прошла мимо, села за первый же столик и попросила вина. Выпила залпом.

Господи, какой идиот!

Инцидент постарались замять. Алексей Дмитрич вернулся к гостям минут через десять, с влажными волосами и всклокоченный. На меня не смотрел, и я его предпочла не замечать. Хотя, краем глаза видела, как Лиза, отведя дорогого гостя в сторонку, схватила его за подбородок, разглядывая отметину от моей ладони на его щеке, и что-то принялась выговаривать. Я не сдержала мрачной усмешки. Пусть, пусть мозги ему вправит.

Андрей подошёл, руки мне на плечи положил, потом наклонился и шепнул:

— Всё хорошо?

— Да. — И решила похвастаться, правда, с ноткой грусти: — Я справилась сама.

— Ну и молодец, — похвалил он меня. — Принести тебе эклерчик?

Я поневоле улыбнулась.

— Не хочу, Андрюш.

— Хочешь, уедем.

— Нет, мне ещё нужно здесь побыть.

Горин глянул на меня через плечо, а я почувствовала, как напряглись руки Андрея на моих плечах. Я голову подняла, чтобы в лицо ему посмотреть, и поняла, что он наблюдает за Лизой и Лёшкой. Пришлось взять его за руку. Он удивился, глаза опустил и тут же мне заулыбался.

— Не переживай, сладкая. Он того не стоит.

К тому моменту, когда стали разъезжаться гости, я уже настолько замоталась, что потеряла всех из вида. И Андрея, и Лизу, и Горина с Олегом. И мне даже не было интересно, куда все запропастились. Галка с Соней успели повздорить, и я мысленно перекрестилась, когда Солдатова села в машину и отчалила. А вот жена Горина устроилась в кресле в саду и только следила за мной нетерпимым взглядом, видимо, злилась за пощёчину, что я её мужу отвесила, а сама Галка не знала, за что именно. Наверное, это её больше всего и злило — она снова осталась за бортом и просвещать её никто не торопился.

— Эй, паренёк, принеси-ка мне вина.

Я осуждающе головой качнула, когда она крикнула официанта, но спорить не стала, просто прошла мимо. В гостиной шла уборка, на меня оглянулись, а я прошла мимо наёмного персонала, не понимая, куда хозяева подевались. Потом услышала голоса на веранде. Шаг замедлила, остановившись в полумраке коридора.

— Не нравится он мне, — услышала я голос сестры. Я почему-то подумала, что она об Андрее говорит. Но прозвучала фамилия Севастьянова. — И жена у него странная до ужаса. Училка она и есть училка.

— Только я вас прошу, давайте быстро и по-хорошему, — проговорил Горин устало. — Мне недосуг ещё и с этим разбираться. И, вообще, не впутывайте меня.

— Ты у нас занятой, да? — съязвил Олег.

— Нет, он у нас честный.

Я усмехнулась, слушая их, потом прошла мимо открытой двери на веранду. Меня без сомнения заметили и замолчали, проводили взглядами. А вот я даже взглядом этих заговорщиков и интриганов не удостоила. За угол завернула и вдруг увидела Андрея. От неожиданности даже споткнулась. Остановилась, глядя на него в полной растерянности, и понимая, что отсюда тоже всё прекрасно было слышно. А Андрей сидел, точнее, почти лежал в кресле, вытянув ноги и сложив руки на животе. Я оглянулась, не зная, как поступить. По-хорошему, вспомнив о родственных чувствах, стоило бы поспешить к сестре и предупредить, но я вместо этого сделала шаг, к Андрею присмотрелась и только тогда поняла, что у него глаза закрыты. От облегчения даже улыбнулась. Подошла к нему и присела рядом на корточки, дотронулась до его руки.

— Андрюша, — позвала я негромко. Щеки его ласково коснулась, а он тут же встрепенулся, глаза открыл и на меня посмотрел непонимающе, потом снова в кресле обмяк и даже зевнул.

— Сладкая… Все разъехались?

— Почти. А ты уснул в кресле. Пьяный?

Он нос наморщил.

— Есть немного. Меня ваш банкир споил.

Я поднялась и потянула его за руку.

— Пойдём, я провожу тебя до гостевой комнаты.

— Хочешь здесь остаться?

— Поздно ехать, к тому же мы пили оба.

Данилов поднялся и сгрёб меня в охапку, быстро поцеловал. От него действительно сильно пахло виски, а губы были тёплыми и податливыми. Но я всё равно отстранилась.

— Пойдём.

Я сама его обняла, и мы так прошли мимо веранды. За нами снова наблюдали, обеспокоенно, я тоже к Андрею присмотрелась, но он даже головы в ту сторону не повернул. На меня смотрел и пьяно улыбался, потом сделал попытку поцеловать. Я на быстрый поцелуй ответила, а за его спиной показала родственникам кулак. Так меня подставить!

Данилов уснул тут же, как только лёг. Я смотрела на него, пока одежду, им разбросанную, складывала, а думала о сестре. О том, что она опять задумала. Даже мелькнула мысль пойти к ней и попытаться поговорить. Попросить, что ли, чтобы прежде чем что-то сделать, подумала раз сорок, а не семь. Но настроение ещё и с Лизой отношения выяснять, никак не было. Мне Горина за глаза хватило. Поэтому дверь поплотнее прикрыла, приняла душ и легла, придвинувшись к Андрею. Он рукой меня обнял, вздохнул, а я улыбнулась в темноте. Потом поцеловала его в подбородок. А себе приказала не прислушиваться к тому, что происходит в доме, и засыпать.

Утром я проснулась от того, что кто-то на меня навалился, и стало трудно дышать. При этом, я даже сквозь сон понимала, что это не Андрей, его я чувствовала рядом. Глаза открыла и вздохнула, всё ещё находясь в полусне, глаза потёрла.

— Денис, — проговорила я негромко, — что ты делаешь?

Дениска голову от моей груди поднял, посмотрел на меня и улыбнулся совершенно невинно.

— Ты проснулась?

— Ещё бы я не проснулась, — проворчала я. Покосилась на Данилова, который тоже завозился под одеялом, а вздохнул совершенно несчастно. — Слезь с меня.

Дениска скатился ко мне под бок, а на Андрея посмотрел с любопытством.

— Это кто? Твой новый муж?

Не смотря на то, что я ещё до конца не проснулась, я от смеха фыркнула и взъерошила мальчишеские вихры на макушке.

— Что ты выдумываешь? Какой новый муж? — Потом на локте приподнялась. — Который час?

— Уже поздно. Я же проснулся.

— Ты в семь просыпаешься.

Андрей глаза открыл, голову от подушки приподнял, а Дениска предпринял попытку от его взгляда ускользнуть, спрятавшись за меня. Данилов же на меня смотрел и молчал. Я улыбнулась и объяснила:

— Восемь утра, у тебя похмелье, мы у моей сестры.

Он со стоном повалился обратно на подушку, лицо руками потёр, а Дениска ко мне придвинулся и за шею обнял. Кажется, брюнет его больше не интересовал.

— Блинчики? — с надеждой проговорил он.

Я нос наморщила, потом поцеловала его в щёку и шёпотом предложила:

— Разбуди маму.

— Ну-у.

— Что «ну»?

— У неё не вкусно.

Я в детские умоляющие глаза смотрела и улыбалась.

— Подлиза.

Андрей снова приподнялся, теперь уже с единственной целью — увидеть ребёнка. На мальчика посмотрел, брови вздёрнул.

— Это кто?

Я заставила племянника подняться с пола и представила:

— Это Дениска. — Взглянула на него, ожидая, когда он вспомнит о воспитании. Тот вспомнил и поздоровался.

— Привет, привет, — отозвался Данилов. — Тебе чего не спится?

— Уже утро!

От воодушевлённого выкрика я даже поморщилась.

— Денис, не кричи так.

— Ты сделаешь мне блинчики? — завёл ребёнок снова. — И какао!

— Няня где?

— В комнате убирается. А мама с папой спят, у них дверь закрыта.

Андрей лёг и вполголоса посетовал:

— Предусмотрительные товарищи.

Я на него оглянулась, а племянника за ухом потрепала.

— Иди вниз, я спущусь через пятнадцать минут.

Дениска подозрительно прищурился.

— Обещаешь?

— Клянусь, — торжественно произнесла я, и подтолкнула мальчика к двери. А когда он вышел, к любимому повернулась. Наклонилась и легко поцеловала его в губы. — Прости.

Глаз он не открыл, но улыбнулся.

— Ты любишь племянника, — сказал Андрей.

— Люблю, — созналась я. Спросила шёпотом: — Голова болит?

— Да вроде нет. Но как чугунная. — Он приоткрыл один глаз. — Я был настолько пьян, что пришлось остаться здесь? — Я кивнула. Данилов озабоченно нахмурился. — Буйствовал?

Я решила удивиться.

— А ты обычно буйствуешь?

Он со вздохом признался:

— Бывает.

— На этот раз обошлось.

— Да? Это хорошо.

— Ты заснул в кресле.

— Сколько же я выпил?

— Не вини себя. Нефёдова ещё никто перепить не сумел.

Эти слова Андрея, кажется, успокоили. Он на постели вытянулся, руки за голову закинул и снова глаза закрыл. А я решила, что мне пора вставать, то, что ребёнок голодный, покоя не давало. К тому же, зная, что я в доме, Дениска откажется от любой предложенной еды, кроме блинчиков и какао.

— Лиля.

Я обернулась, не успев закрыть за собой дверь ванной комнаты.

— Ты красивая.

Данилов по-прежнему лежал с закрытыми глазами, на меня не смотрел, и, кажется, собирался задремать, но его слова всё равно заставили меня улыбнуться, вполне искренне.

Через три дня Андрей уехал в Москву. Сказать, что я была расстроена этим, значит, ничего не сказать. Я была опечалена, растревожена, мне хотелось найти любой предлог, чтобы его задержать рядом с собой. Но делать я этого не стала, сочла, что это неправильно и меня точно не украсит. Я отпустила Данилова. Провела с ним три последних дня, практически ни на что не отвлекаясь, даже на работу. Не общалась с родственниками (если честно, после празднования дня рождения никакого желания не было), даже не вспоминала о Горине, всё своё внимание сосредоточив на любимом мужчине, который собирался уезжать. Как оказалось, это гораздо сложнее — отпускать. Тем более, отпускать со спокойной душой. Спокойствием и не пахло. Я нервничала, расстраивалась, но заставляла себя улыбаться.

— Я приеду совсем скоро, — обещал Андрей. Я кивала, говорила себе, что сомневаться в его словах не могу, но в то же время настраивала себя на испытания.

Но надо сказать, что он не пропал, звонил мне каждый день, и мы вели долгие телефонные беседы. Как в юности. Я расспрашивал его о московских делах, стараясь не осаждать его вопросами о дате приезда, хотя душа была не на месте. Мне всё время казалось, что в столице Андрею куда интереснее, чем в нашем маленьком городке. И это, конечно, было правдой. Там его жизнь, дела и работа, друзья и семья. Ведь должна быть у него семья, хоть какая-то. Правда, он со мной об этом не говорит.

Когда он уехал, у меня появилось время подумать о наших отношениях. Именно о том, что Данилов не особо разговорчив и открыт, но в то же время, я говорила себе, что это не повод для настороженности и подозрений. Мужчины, вообще, не слишком любят откровенничать. Многие почему-то стесняются говорить о своих заботливых мамах и младших сестричках, в которых они души не чают. Может, и Андрей из таких? К тому же, мы не так давно знакомы, чтобы требовать от него деталей и каких-либо клятв. У нас просто роман.

Без всяких «просто». У нас роман. Самый настоящий, бурный и растревоживший мою душу.

И я по нему скучаю.

— Скучаешь? — он спрашивал об этом с ноткой самодовольства.

— Зачем ты спрашиваешь? Чтобы мне еще хуже стало?

— Я скоро приеду, сладкая. Потерпи.

— Я терплю, — говорила я ему, а про себя добавляла, что не только терплю, но и пытаюсь привыкнуть. Ждать его.

— Я, конечно, не удивлена, — говорила мне сестра. — Такого красавца можно подождать. Вопрос в том, чего ты в итоге дождешься? — И смотрела на меня, как на круглую дуру, которая не в состоянии понять сложность ситуации.

Обсужать это я еще была не готова, поэтому зачастую отмалчивалась, хотя Лиза, надо признать, становилась все настойчивее и настойчивее. Я знала, чего она добивается и к чему ведет, но своей разумностью и покладистостью радовать ее не спешила. Я была зла на Горина и совершенно не собиралась этого скрывать. О чем сестре и сказала.

Лизка только ухмыльнулась.

— Он ревнует, а ты еще и жалуешься.

— Пусть он жену свою ревнует, — подсказала я, пылая от раздражения.

Лиза подалась вперед, ближе ко мне, и проникновенно проговорила:

— Лиля, будь умнее.

— Это в каком же смысле?

— Сама понимаешь. — Лиза выглядела недовольной, мое упрямое отрицание ее раздражало. — Все равно твой заезжий принц здесь не останется. Сколько может длиться роман на расстоянии? И к кому ты тогда пойдешь?

— К кому?

— Я тебя сейчас тресну, честное слово! Все равно же к Горину придешь раны зализывать.

— Не приду. Он мне надоел.

Лиза в мое лицо уставилась, взгляд был обеспоенный и осуждающий одновременно.

— Прекрати.

— А что? Сколько это уже длится?

— Он мэр, Лиля.

— Плевать.

В общем, наши разговоры в последнее время, все как один заканчивались если не ссорой, то глобальным недопонимаем. Я могла думать только об Андрее, а Лиза об отвергнутом мною Алексее Дмитриче. Беспокоило ее это сильно. И ко мне она присматривалась с неудовольствием. А уж если попадала наш телефонный разговор с Даниловым, ее откровенно перекашивало.

— Неужели он так в постели хорош, что ты обо всем на свете позабыла?

Я лишь плечами пожимала, и предпочитала не отвечать на провокационные вопросы.

С Алексеем Дмитричем встретилась в Горадминистрации, привезла пирожные на встречу с многодетными семьями, наблюдала за тем, как накрывают столы для чаепития, очень надеялась, что смогу улизнуть до того, как господин мэр появится поблизости, но не повезло. Горин появился в зале и сразу на меня уставился. С минуту оставался в стороне, раздумывая, стоит ли со мной заговаривать, но, видимо, благоразумие проиграло.

— Поговоришь со мной?

— Не думаю, что это хорошая идея, — призналась я честно.

Он по сторонам огляделся, опасаясь быть подслушанным. Потом даже отвернулся от меня, стоял, сунув руки в карманы брюк, наблюдал за суетившимися официантами. Игра в конспирацию меня забавляла, и я на Лешку косилась, следя за выражением на его лице.

— Я тогда наговорил тебе лишнего. Прости. Я был пьян.

— Ты не был пьян, — возразила я. — Ты был зол.

— И это тоже. Но удивляться здесь нечему.

— Правда?

Он голову опустил, видно было, что томится, потом все же взял меня за локоть и отвел в сторону, подальше от чужих глаз. Я сама не заметила, как оказалась зажатой в угол, а Горин упер в меня требовательный взгляд.

— Скажи мне правду.

— Я уже сказала тебе правду, Леша, — негромко и нравоучительно проговорила я. — Давай не будем все усложнять.

— Ты специально все портишь, — обвинил он меня. — Ты просто искала повод.

— Может быть. Но Андрей к этому никакого отношения не имеет.

— Конечно!

Я плечами пожала, показывая, что мне абсолютно безразлично — верит от мне или нет.

— Мне пора заняться своей жизнью, тебе так не кажется?

— Замуж выйти?

— И это тоже.

Алексей Дмитрич пренебрежительно усмехнулся.

— Замечательно.

— А чему ты удивляешься?

— Я не удивляюсь, я злюсь. И моя злость оправдана, ты не находишь?

Я не смотрела ему в лицо, уперлась взглядом в узел его галстука, а от Лешкиных слов все-таки стало горько. Я руку подняла и коснулась его груди.

— Мы просто не совпали по времени. Это, на самом деле, обидно.

— Глупая ты. И делаешь очередную глупость.

— Не знаю. Время покажет.

Я протиснулась мимо него, хотела уйти, но его следующие слова заставили обернуться.

— Что ты о нем знаешь?

Я, наконец, встретила его взгляд. Головой покачала.

— Не вздумай, Леша.

— Он мне не нравится.

— Главное, что он нравится мне.

Горин усмехнулся.

— Лиля, мы вместе десять лет. И, поверь, я знаю, что это не главное.

Я обеспокоенно смотрела ему вслед, как он поднимается по широкой лестнице, а попадающиеся ему встреч сотрудники здороваются или пытаются привлечь его внимание к своим делам и проблемам. Его желание узнать о сопернике какую-нибудь неприглядную деталь, не могло не беспокоить. Зная Лёшкину дотошность и злопамятность.

Был в моей жизни человек, который любил повторять, что к неприятностям лучше быть всегда готовым. И я не раз убеждалась, что он был прав. Помедлишь, застесняешься, поостережёшься, не зная, хочешь ли ты знать правду, а потом жалеть будешь. Что вовремя не опомнился. К тому же, я побоялась, что Горин меня опередит, и после нескольких дней раздумий, отправилась на поклон к своему бывшему однокласснику, который работал в прокуратуре. У него и фамилия для работы в полиции подходящая — Калашников. С Димкой мы дружили со школьных лет, тогда он был упитанным кудрявым подростком, который постоянно жевал бабушкины пирожки и меня угощал. Не скажу, что мы были лучшими друзьями, но жили в соседних дворах и частенько вместе ходили в школу, развлекая по дороге друг друга болтовнёй ни о чём. Сейчас виделись не часто, Димка был глобально занят на своей суперважной работе, дома его ждала жена и маленькая дочка, а я его, при необходимости, вылавливала в кабинете и коридорах прокуратуры. Кстати, его присутствие на рабочем месте было скорее исключением из правил, даже если я предварительно звонила и просила меня дождаться, он мог об этом позабыть и уехать по делам. Поэтому нужно было набраться терпения, желая встречи с ним. Вот и сегодня пришлось посидеть на неудобном жёстком кресле в коридоре, у двери его кабинета, не менее сорока минут, прежде чем я увидела Калашникова, который легко вбежал по ступеням лестницы, свернул к своему кабинету, но на меня даже взглянул, видимо, привыкший к постоянным посетителям. Он подошёл к двери, достал из кармана ключ, а я голову закинула наверх, заглядывая в его лицо, и поражаясь чужой задумчивости и сосредоточенности.

— О чём ты думаешь?

Димка глаза опустил, в лицо моё уставился, и совершенно серьёзно, ничуть не удивившись моему присутствию под дверью его кабинета, ответил:

— Ни хрена мне повышения не дадут. Три висяка за месяц.

Я вздохнула, искренне сочувствуя чужой загруженности. С кресла поднялась и прошла за ним в кабинет. Узкий, тесный и пыльный.

— Тебе нужно было послушать бабушку и стать нотариусом, — сказала я ему. — Не зря же говорят: бабушка плохого не посоветует. Жизнь бы твоя была куда спокойнее, богаче, всё с той же пылью и количеством бумаг. — Я взяла с края стола увесистую папку и сдула с неё пыль.

Димка чихнул и ткнул в меня пальцем.

— Положи на место, это секретная информация.

Я недоверчиво фыркнула.

— Ну конечно. Кто тебе доверит секретные сведения?

— А ты чего пришла? — вдруг опомнился он.

Я протянула ему пакет с выпечкой.

— Подкормить тебя решила.

— Да? — Калашников в пакет заглянул, носом повёл и немного подобрел. — Садись.

Я присаживаться не спешила, берегла светлую юбку, зато руку в бок упёрла, принимая вызывающую позу.

— Благодарю. Как Света с Алькой?

— Хорошо. Мечтаю отправить их на выходные к тёще.

— Какой любящий муж, обалдеть. — Я недолго наблюдала за тем, как он примеривается к кексу, потом сказала: — Дима, ты можешь собрать информацию об одном человеке?

— Каком? — отозвался он с набитым ртом, и сейчас как никогда стал похож на того парнишку, моего школьного друга, каким когда-то был.

— Он не местный, из Москвы.

— Из Москвы… — потянул Димка задумчиво, почесал за ухом. — Ну, постараюсь. А очень надо?

— Очень, — кивнула я со всей ответственностью, и для весомости добавила: — Я влюбилась.

Калашников моргнул.

— В москвича?

— Я же специально не выбирала, — решила я повредничать.

— А его ты спросить не пробовала?

— Вот что ты задаёшь дурацкие вопросы? Пробовала, конечно. Но, во-первых, мы ещё не слишком тесно и долго знакомы, чтобы он мне все подробности выкладывал, а, во-вторых, ты же знаешь Лизу, если она вбила себе в голову, что он мне не пара, то сама всё вызнать постарается. А мне нечем будет возразить.

Димка выглядел печальным, но с пониманием кивнул, руки от крошек отряхнул и придвинул к себе лист бумаги.

— Давай данные.

— Данилов Андрей, — выдохнула я. Подумала, вспоминая, и добавила: — Иванович. Семьдесят восьмого года рождения. Москвич.

Димка перестал писать, глаза на меня поднял и замер так, в ожидании. Я запнулась.

— Что? Я больше ничего не знаю.

— Лилька, ты обалдела? Знаешь, сколько в Москве Андреев Даниловых семьдесят восьмого года рождения? Где я его искать-то буду? — Он постучал карандашом по столу. — Найду какого-нибудь брачного афериста, ты же первая расстроишься.

Я уже расстроилась, если честно.

— И что делать?

— Добыть ещё что-нибудь. Место жительства или хотя бы работы.

— Он занимается недвижимостью, точнее, земельными участками. Или тем и другим.

— Вот именно, «или тем и другим». Что-то на тебя это не похоже, — сказал он после короткой паузы. — Ты, вроде, у нас девушка осторожная, а тут какой-то москвич, без роду, без племени.

— Ты ещё меня поучи. Лизки хватает.

— Да не буду я учить, — отмахнулся он. — И помогу, конечно. Если будет что-то ещё. Хотя бы, название фирмы узнай.

Пришлось уходить ни с чем. Но странно, я чувствовала облегчение. Не хотелось мне правды, не хотелось раздумий и тревог, даже если это было правильным и могло бы уберечь меня от многих неприятностей в дальнейшем. Я думала об Андрее, вспоминала его лицо и улыбку, глаза, которые он от меня никогда не прятал, и не хотела думать о том, что ему есть, что скрывать. Отмахивалась от предостережений сестры и Горина, и даже когда Димка в шутку сказал, что Данилов может оказаться брачным аферистом, в душе взбунтовалась. Даже мысль мелькнула: что мне наплевать кто он, лишь бы вернулся.

И он вернулся. Приехал без предупреждения, и в тот момент, когда я его увидела на противоположной стороне улицы, мне показалось, что этих двух недель, которые показались мне бесконечными без него, и не было вовсе. Вот только что я его провожала до двери своей квартиры, а сейчас он уже в двадцати метрах от меня, идёт ко мне и улыбается. А я застыла посреди тротуара, с телефоном в одной руке и новой сумочкой от «Louis Vuiton», покупкой которой решила скрасить своё одиночество, в другой. Говорила с Жориком, будто дождаться того момента, когда я переступлю порог кондитерской через три с половиной минуты, невозможно, а потом краем глаза заметила знакомую машину у гостиницы, телефон от уха отвела и принялась оглядываться, чувствуя, как сердце забилось в груди, забилось громко и сбивчиво. Увидела Андрея, и руки опустились. От счастья и облегчения. Он шёл мне навстречу и улыбался, а я, наверное, выглядела дура дурой. Выдохнуть смогла только, когда он оказался рядом и прижался губами к моим губам.

— Ты приехал.

— Я хотел именно такой реакции. Чтобы ты увидела меня, и дар речи потеряла.

— Я потеряла, — призналась я, — почти. Андрюша.

Он подхватил меня, от земли приподнял, и я, совершенно счастливая, на плече его повисла.

— Соскучилась?

— Словно тебя год не было.

Данилов в лицо мне заглянул, выглядел довольным.

— Моя сладкая девочка, — проговорил он мне в губы, а я глаза закрыла, чтобы не видеть прохожих. Мы стояли на одной из главных улиц города, обнимались, люди проходили мимо, некоторые не скрывали беспардонных взглядов и любопытства, а мне было всё равно. За эти минуты я даже успела раскаяться в своём визите к другу детства и застыдиться своего желания узнать про Андрея то, что он ещё сам не решился мне рассказать. Я бы на его месте сочла это предательством.

Я под руку его подхватила.

— Пойдём в кондитерскую.

— В твой кабинет, где дверь запирается? — пошутил Данилов, а я к плечу его прижалась, млея от счастья.

— Когда ты приехал?

— Полчаса назад. Только заселиться успел.

Я по руке его погладила, несколько секунд смотрела себе под ноги, а потом выдохнула:

— Может, ты у меня поживёшь? — И тут же выдала бодрую улыбку. — Много ты в гостинице времени провёл?

Его губы прижались к моему виску, я чувствовала, что он улыбается.

— Потом за вещами зайдём.

Я чувствовала себя взволнованной новобрачной, честно. Всегда считала подобное поведение глупым, а тут сама ловила себя на том, что смотрю на мужчину восторженными глазами и едва ли в рот ему не заглядываю, а ощущения такие, что во всём права и только этого и ждала. И волновал только один вопрос:

— Ты надолго приехал?

Андрей мои щёки ладонями обхватил, заглянул в глаза. Долго так смотрел, и взгляд мне показался серьёзным, как никогда.

— Отпуск взял, — сказал он, в конце концов. — На две недели.

Я к нему подалась и поцеловала.

— Я так любить тебя буду, что ты уезжать не захочешь, — шёпотом проговорила я.

Данилов разулыбался.

— Я и так от тебя уезжать не хочу.

Я его обняла и на кровать повалила.

— Я так ждала тебя, — призналась я, — так скучала. И всё думала, чем ты занимаешься без меня.

— А чем я занимаюсь? Работаю, сладкая.

Андрей ладонями по моей спине водил, с каждым разом всё ниже опуская их на мои ягодицы и всё крепче сжимая их. Мы приехали ко мне двадцать минут назад, предварительно забрав из гостиницы чемодан Данилова и сдав его номер, и, только войдя в квартиру, тут же оказались в спальне. Мне нравилось это чувство предвкушения, Андрей не торопился, прижимал меня к себе и отвечал на все мои пылкие признания. Я чувствовала, что он возбуждён и распаляется всё сильнее, голос всё больше походил на тихий соблазняющий рокот, губы коротко касались моих щёк и шеи, прикосновения становились всё требовательнее, но он всё равно не торопился. И он, и я знали, что впереди много времени, и никто не помешает. И осознание того, что впереди много дней и часов и казалось мне в этот момент настоящим счастьем. Почти бесконечным.

— Мне надо много работать, чтобы соответствовать своей маленькой бизнесменке.

Я носом в его шею уткнулась и улыбалась.

— Да, я умная, — согласилась я со смешком. — И предприимчивая.

— Это точно. Предприимчивая… Что собираешься предпринять?

Я села, встретила его весёлый взгляд, а сама с деловым видом принялась расстёгивать ремень на его джинсах.

— Как и обещала: буду любить так, что ты от меня никуда не уедешь.

Он волосы мои в кулак собрал, немного потянул, заставляя смотреть ему в глаза.

— А ты любишь?

Я от прямого вопроса немного растерялась, а потом решила, что если уж рисковать, то по-крупному.

— А если скажу, что люблю, испугаешься?

Он изучал взглядом моё лицо.

— Чего же мне бояться?

Я по груди его погладила.

— Правильно, тебе бояться нечего. — Наклонилась к нему, не в силах выдерживать его взгляд, и на ухо проговорила: — Это странно, да? Мы знакомы всего ничего.

— Это неважно.

— Разве?

Данилов взял меня за подбородок, повернул мою голову. Повисла недолгая пауза, наверное, самая чувственная в моей жизни, а потом он сказал:

— Я люблю тебя, сладкая. Я думаю и думаю о тебе. И даже не скажу, что мне это нравится. — Усмехнулся. — Ты мне работать мешаешь.

— А ты мне — нет.

Он усмехнулся.

— Я тебя вдохновляю? — Его руки сжали мои бёдра, и я сама принялась расстёгивать пуговицы на блузке, подчиняясь молчаливому мужскому приказу.

— Говорят, что мои миндальные пирожные ещё никогда не были такими вкусными, — похвастала я.

— Странно. По народной примете, ты должна бы их пересаливать.

Я глянула свысока.

— Я профессионал.

Его ладони прошлись по моим ногам, поднялись по бёдрам и сошлись на животе.

— Я скучал по тебе.

Я в плечи его вцепилась, понимая, что то, что я чувствую, уже совсем никуда не годится. Во рту сухо, внутри пустота, которую необходимо заполнить немедленно, а я на мужчину, что подо мной, смотрю и насмотреться не могу. А у Андрея взгляд… слишком понимающий. Прищурился, потом шепнул:

— Ты.

Улыбнулась. Оказанному доверию.

В одной песне есть такие слова: это даже не любовь — это наводнение. Меня будто несло бурным потоком, я бы даже если захотела, сопротивляться скорости, с которой меня несло, не смогла бы. Мы лихорадочно раздевались, кажется, на это потребовалось секунд тридцать, а потом я снова оказалась сверху, и в первый момент растерялась, когда поняла, что он весь мой. И это после двух недель отсутствия, горячих разговоров по телефону перед сном, каких-то обещаний и разыгравшегося от этого воображения. И все дерзкие мечты и планы вернулись и тут же снова исчезли, им просто места в моём затуманенном разуме не осталось. Мы целовались с упоением, я мужского тела касалась — руками и губами, и внутренне трепетала от каждого вздоха, который срывался с губ Андрея. Я любила его, как и обещала. Любила со всей страстью, что во мне накопилась, которая, казалась, была припасена во мне именно для него, а не для кого-то другого. Меня затапливало счастье и удовольствие, я двигалась над ним, время от времени наклоняясь к губам Данилова. Его руки сжимали мои бёдра, вроде бы пытаясь управлять мною, но я знала, что в этот раз я не позволю ему взять верх. В конце концов, он сам хотел, сам дал мне карт-бланш, а теперь, видимо, понял, что находится в заведомо невыгодном положении. Теперь я наблюдаю и получаю удовольствие от того, что властвую над ним. Но хватило меня ненадолго, контролировать себя становилось всё труднее, я всё ускорялась, губу закусила и постанывала, впиваясь ногтями в его грудь и откидывая назад голову, и теперь уже Андрей меня поддерживал. В какой-то момент я на него повалилась, губы скользнули по его подбородку, а я пару раз натурально охнула, когда он решительно перехватил инициативу. Быстро задвигался, подводя и себя, и меня к оргазму.

Я так и осталась лежать на нём. Обнимала руками и ногами, голову на плечо положила и ждала, когда дыхание выровняется. Было жарко, душно и безумно хотелось пить. И я снова была счастлива. Понимание этого не оставляло меня уже больше двух часов. Даже если жизнь закончится через пятнадцать минут, я буду знать, что у меня ЭТО было. Я чувствовала, я знаю, мне повезло.

Андрей голову повернул, в глаза мне посмотрел, при этом хитро щурясь, потом поцеловал в губы, прикосновение было приятным и неторопливым. Я улыбнулась ему и вздохнула, ощущая себя если не в раю, то где-то уже рядом.

— Скажи ещё раз, как называется твоя профессия, — попросила я шёпотом.

— Девелопер, — проговорил он негромко, но с выражением.

— Боже мой. — Я смахнула чёлку с его лба. — Это странно, что меня возбуждает это слово?

Данилов рассмеялся. Потом подтянул меня поближе к себе, прижался лбом к моему лбу.

— У тебя всё хорошо?

— В каком смысле? — не поняла я и оттого насторожилась.

— Пока меня не было, ничего не случилось?

— Нет.

— Или ты просто не хочешь меня тревожить?

Я на локте приподнялась, смотрела с лёгким недоумением, но в душе всё же чувствовала теплоту от его такого видимого беспокойства.

— Ничего не случилось, Андрюш.

— И господин мэр не появлялся?

— Ах вот ты о чём!

Я села, а Андрей удивлённо проговорил мне в спину:

— Странно, что меня это беспокоит?

— Нет. То есть — да, но беспокоиться тут не о чем.

— Ага. — Он тоже сел и потянулся, даже зевнул. А я на него обернулась, не совсем понимая, что он имел в виду этим «ага». Даже спросила:

— Что значит «ага»?

Данилов глянул на меня с лёгким сарказмом.

— Лиля, ты сама понимаешь.

— Нет.

Он молчал, встал с кровати и в джинсы влез, а когда обернулся на меня, я сообразила рукой прикрыться. Андрей же отмахнулся.

— Давай не будем начинать этот разговор сейчас, я в душ хочу. — Наклонился ко мне и поцеловал, а я растрёпанные волосы пригладила. Не совсем понимала, чего Данилов ожидает от меня. Он из спальни вышел, в ванную направился, а я так и сидела на постели, раздумывая. Недосказанность, но при этом явный намёк на что-то, что его беспокоит, оставили в моей душе неприятный осадок. Настолько неприятный, что я, накинув на голое тело халат, отправилась за Андреем в ванную. В дверях остановилась, разглядывая его через стекло душевой кабины.

— Андрюш, я не могу с ним не встречаться, — сказала я, понимая, что, в принципе, оправдываться и объясняться не должна, но так и тянет это сделать. — В конце концов, у меня много заказов именно из Администрации.

— Я не это имел в виду.

— А что тогда?

Он помолчал, стоял под душем, подняв лицо навстречу струям воды, потом головой помотал и сказал:

— Твою сестру.

— Лизу? А что с ней?

Данилов повернулся и через стекло на меня посмотрел.

— Лиля, тебе не кажется, что она не в восторге от наших отношений?

Что ж, шило в мешке не утаишь, это точно.

— Она просто беспокоится, — ответила я, теперь уже прекрасно понимая, что Андрей подразумевает. И это моё «беспокоится», было больше похоже на отмазку.

Данилов всё понял, кивнул и выразительно хмыкнул. Отвернулся от меня, но я всё равно услышала его следующие слова:

— Конечно, беспокоится, — было произнесено, не скрывая иронии. — Беспокоится, что ты теперь не будешь спать с мэром. То есть, нечем будет его привязать к семейному бизнесу.

Я даже зажмурилась от его тона.

— Андрюш, всё совсем не так… было.

— А как?

— У нас с Лёшкой были отношения, серьёзные, и…

— И это не повод спать с ним семь лет. Разве не так?

Я помолчала, обдумывая его тон.

— Тебя это злит?

— Не он меня злит, Лиля. А она.

На это мне сказать было нечего, и я только руками развела.

— Лиза — она такая. Её не изменишь.

— Скажи это.

Я в первый момент удивилась.

— Что?

— Скажи, какая она. Вслух.

Несколько секунд я собиралась с мыслями и с духом, потом призналась:

— Да, она расчётливая. Но это не значит, что она никого не любит. Она хочет, как лучше.

Данилов воду выключил, дверь открыл и потянулся за полотенцем. А как только лицо вытер, устремил взгляд на меня.

— Она расчётливая, — повторил он за мной. — Помни, что ты сказала, и никогда об этом не забывай.

— Ты преувеличиваешь, — пожаловалась я. Взяла другое полотенце и промокнула ему спину, когда он от меня отвернулся, потом поцеловала в плечо. А когда мы взглядами в зеркале встретились, примирительно улыбнулась. — Сейчас я тебя покормлю. Котлет нажарю.

— Котлеты — это хорошо, — согласился он. Вздохнул, полотенце вокруг бёдер повязал, а когда ко мне повернулся, быстро в лоб поцеловал. И вдруг опомнился и спросил: — Ты меня любишь?

— Конечно, люблю. — Обняла его, на шее его повисла, пытаясь успокоить. — Тебя, и больше никого.

Если честно, этот разговор и претензии Андрея к моей сестре, меня не слишком обеспокоили. Скорее уж я приняла их, как благо, потому что обычно, все знакомые мне мужчины, с первой встречи попадали под влияние Лизы, она сбивала их с толка своей яркостью и энергией, а вот Андрей не поддался. Разве это нельзя расценивать, как знак? Такой огромный, важный для меня знак? И даже то, что Лиза тоже в восторг от новости, что Данилов приехал, не пришла, я близко к сердцу не приняла. Посоветовала сестре заняться своими делами и своим мужчиной, и если повезёт, то они с Андреем даже не встретятся. Я не знала, сколько он пробудет в городе, и сердце сжималось лишь от одной мысли, что он вновь меня оставит и вернётся в столицу, чтобы заниматься этим своим непонятным девелопментом. Ещё совсем недавно я, как коренной житель нашего древнего красивого городка, была категорически против массовой застройки и засилья москвичей в округе, а сейчас… внутренне готова жить в мегаполисе. Пусть строят, пусть скупают, лишь бы у Андрея здесь побольше работы было. Эгоизм, да?

Не смотря на то, что Данилов как бы был в отпуске, в покое его не оставляли. Сейчас мы жили вместе, и я могла воочию убедиться, что мой любимый нарасхват. Телефон у него звонил, как мне иногда казалось, бесконечно. С утра и до позднего вечера. Правда, говорил Андрей немного, обычно сразу после звонка садился за ноутбук и что-то бодро начинал выстукивать на клавиатуре. Я к нему в такие моменты не лезла, вопросов не задавала, хотя было очень любопытно. Пару раз попыталась взглянуть на экран компьютера через его плечо, но кроме графиков и каких-то расчётов ничего не увидела. А в расчётах я смыслила мало, не смотря на то, что мой папа был профессором математики и ездил читать лекции в областные и даже столичные ВУЗы. Его уважали и ценили, так-то. Правда, дочки мозгами не в него пошли, в школе у меня по алгебре был стабильный трояк, как и у Лизки. Я и теперь-то с финансами лишь с помощью хорошего бухгалтера разбираюсь. А вот Данилов в этом понимает, я по лицу его вижу, что путанные расчёты его в ступор не вгоняют.

Люблю умных мужчин. Это заводит.

Ещё он снова разъезжал по области. Говорил, что просто помогает, всё равно особо заняться, пока я занимаюсь делами кондитерской, ему нечем. А тут два в одном: и работа, и природа красивая. Я не спорила. Умная женщина вообще спорить со своим мужчиной не должна, она должна незаметно направлять его в нужную ей сторону. Я очень гордилась своей мудростью, доставшейся мне от кого-то из предков, и была уверена, что опыт женщин предыдущих поколений, мне непременно поможет. Удержать, а, возможно, и женить. Я любила, как и обещала Андрею в первый день его приезда, заботилась, с удовольствием и азартом готовила вкусные ужины, целовала при встрече и на прощание, и спустя неделю можно было утверждать, что у нас в доме — уже у нас в доме! — царит полная идиллия. Никто не появлялся, нам не мешал, мы даже не заговаривали больше ни о моей сестре, ни о Горине, да и Андрею никакие женщины не звонили, чего, признаться, я поначалу ждала и опасалась. Всё ещё до конца не верилось, что мне по-настоящему повезло, и Данилова в Москве никто не ждёт. Такое ведь вполне могло быть, правда? И я бы даже проверить не смогла.

Пару раз Андрей приезжал за мной вечерами в кондитерскую, и оставался, наблюдая за тем, как я работаю. Я занималась тортами на заказ, как всегда, перемазывалась с головы до ног в глазури и цветной обсыпке, а потом начинала слабо отмахиваться от Андрея, который пытался это с моего лица и шеи слизать. Смеялась, отталкивала его, потом всё-таки отвечала на поцелуй, и порой увлекалась, удивляясь, как я могла так долго жить без всего этого. Чего-то без конца ждать, терпеть, сохнуть в одиночестве и трястись в холодной пустой постели ночами. Как я могла позволить уходить от меня к другой, будто я себя не люблю и не уважаю?

На один из вечеров была назначена встреча одноклассников. Она не несла обязательного характера, мы встречались не раз в пятилетку, как некоторые, а пару-тройку раз на году, когда взгрустнётся, благо, что практически весь класс остался в городе, никто не разъехался. Я и идти в этот раз не собиралась, занятая своими делами и личной жизнью, но позвонила Ленка, наша староста и до сих пор главная заводила и организатор наших сабантуев, потом Калашников, да и Андрей сказал, что он снова планирует уехать на весь день, так что у меня есть время развеяться. А потом он меня из кафе заберёт.

— Твоя первая любовь тоже будет? — шуткой спросил он.

Я рассмеялась.

— Нет, в классе у меня ни по кому сердце не билось.

— Да? Что так?

— Мне нравились мальчики постарше, — призналась я.

— Ясно. Плохие парни из соседнего двора.

Неожиданно для самой себя, я вздохнула. Но отнекиваться не стала:

— Да, именно так. — Уже в следующий момент широко улыбнулась и повернулась к Данилову, демонстрируя платье. — Как тебе?

— Класс. — Он подошёл, обнял меня и поцеловал.

Лизка тоже на встречу явилась. Она часто к нам присоединялась, даже своих бывших одноклассников приохотила, к тому же, повзрослев, разница в пять лет, не казалась никому такой уж огромной. Все давно перезнакомились, а одна моя бывшая одноклассница, Катька Саламаха, даже замуж вышла за бывшего одноклассника Лизы. Встретились три года назад на одной вот из таких встреч, и в итоге — любовь, свадьба, а в прошлом году прибавление в семействе, мальчики-близнецы. Мы даже на их свадьбе все вместе гуляли. Хорошая, помню, была свадьба, шумная и весёлая.

С сестрой мы встретились уже за столом, она приехала после меня, в щёку поцеловала и села рядом. Изо всех сил старалась сделать вид, что всем довольна и ничего её не беспокоит. Улыбалась, болтала со всеми, смеялась, но я замечала, что бросает на меня косые взгляды. В конце концов, не сдержавшись, я толкнула её локтем. Лизка глаза на меня тут же вытаращила.

— Чего ты?

— Сама знаешь.

— Я же ничего не говорю.

— Вот и не говори. И не смотри на меня.

— Боже, — она презрительно фыркнула и потянулась за бокалом с мартини. — Уже и не смотреть. Ты отвернулась от семьи, — назидательным шёпотом, а оттого смешно, проговорила она, стараясь не привлекать внимание сидящих за столом к нашему разговору. — Грех это.

Я насмешливо скривилась и беззлобно посоветовала:

— Заткнись, Лиза. Кто бы говорил.

— А что я?

— А ничего.

— И что же ты принца своего не взяла с собой? Показала бы его обществу. Или он боится, что его сглазят?

— Его не сглазят, я, вообще, в такое не верю. Но если тебе интересно, Андрей приедет позже, он за городом, работает.

— Ага, занимается чёрт знает чем. Как это называется?

— Девелопмент, — выговорила я с намёком на гордость: и за любимого, и за себя, что смогла это слово правильно запомнить и даже не запнулась.

— Вот-вот. Дурит он тебе голову.

Димка Калашников, который возвращался из курилки и протискивался мимо нас к своему месту, остановился и склонился между нами. Полюбопытствовал:

— Вы о чём?

— О дурацких работах, типа твоей, — не помедлив ни секунды, выдала Лиза. — Тебе зарплату-то ещё платят? Или вся на налоги уходит?

Калашников вздохнул и качнул головой.

— Злая ты женщина, Лизавета. Всегда в больное место бьёшь.

— А чего ж в здоровое-то бить? Пусть уж оно здоровым и останется, — рассмеялась моя сестра.

— Уж не знаю, как ему платят, — завёл мужской голос с другой стороны стола, — а тачку-то новую прикупил. Димон, сколько отдал?

Калашников выпрямился, плечи расправил, и немного пьяно улыбнулся.

— Всё, что отдал, всё не моё, жены.

Я голову подняла, смотрела на Димку снизу, наблюдая за выражением его лица.

— Наследство, что ли, получили?

Калашников то ли кивнул, то ли мотнул головой, тему о наследстве замял, зато начал ужасаться ценами на немецкие автомобили.

К Димке я подошла позже, когда он в одиночестве в баре сидел. Подошла, на плечо его облокотилась, в лицо заглянула, а когда Калашников на меня глаза поднял, по носу его щёлкнула. Он обиженно надул щёки, и кончик носа потёр.

— Что ты… как маленькая.

— Как машина?

— Отличная. С нашей «Ладой» не сравнить.

— Это точно, — согласилась я, вспомнив свой «ниссанчик», оставленный у кондитерской. Бармен подошёл, я попросила мороженое, а сама на бокал с коньяком перед Димкой посмотрела. — Девелоперская компания «Альков-Дом», — сказала я.

Димка сделал глоток коньяка, даже головы не повернул, будто и не слышал меня. Губами причмокнул, и негромко пообещал:

— Проверю, не волнуйся.

— Когда? — Я бармену улыбнулась, придвинула к себе вазочку с мороженым, а на молодого человека глазами сверкнула, и он тут же от нас отошёл.

— Он москвич, Лиль. Надо время. Дня три, может, четыре.

— Хорошо. — Я облизала ложку, а от удовольствия зажмурилась. — Вкусно. Хочешь?

— Хочу. — Он ложку у меня отобрал и зачерпнул мягкого пломбира.

Я улыбнулась.

— Ты всегда съедал моё мороженое. И у тебя никогда не болело горло, что даже обидно.

— Чего тебе обидно? Что я здоровый человек? — фыркнул Калашников, а я его по лбу тихонечко тюкнула.

Появление Данилова в кафе, произвело на моих подруг эффект разорвавшейся бомбы. Они смотрели на него с открытыми ртами, с недоверием наблюдая, как он ко мне приближается, как наклоняется, чтобы меня поцеловать, а потом приветствует всех собравшихся. Лизе досталась особенно тёплая улыбка с намёком на родственные отношения. А я любимого за руку взяла, предварительно наградив сестру предостерегающим взглядом.

— Сядешь?

На стул он сел, но негромко предупредил:

— Только недолго, ладно?

Я понимающе кивнула.

— Устал?

— Есть немного.

— Медовый месяц ещё не закончился? — поинтересовалась Лиза, и от её вопроса у меня все зубы разом заныли. Ну вот что за противный характер?

Данилов же спокойно улыбнулся.

— В самом разгаре.

— Я за вас рада.

— Правда?

Я по спине любимого погладила, успокаивая, как только отметила в его тоне язвительные нотки. А Лиза замерла под его взглядом, а когда ко мне повернулась, я заметила на её лице неподдельное беспокойство. И отвернулась. Я отвернулась, хотя знала, что сестра ждёт от меня совсем другого, но я не нашла в себе сил принимать на себя ответственность. Мне уже захотелось сбежать из кафе, вернуться домой, чтобы кроме нас с Андреем никого, никаких вопросов и недопонимания.

Видимо, из-за моего откровенного игнорирования возникшего конфликта, Лиза решила тактику сменить. И когда спустя час мы из кафе всё-таки вышли, она, прежде чем поцеловать меня на прощание и направиться к поджидавшему её автомобилю с водителем, предложила:

— Почему бы вам не приехать завтра к нам на ужин? — И смотрела на меня так, что отказаться было невозможно.

Я думала, как отказаться, честно, держала Андрея под руку, и пока он отвернулся от нас, прикуривая, устремила на сестру убийственный взгляд, не понимая, для чего ей ситуацию обострять, но Лиза моим взглядам и гримасам не поддалась, и только шире улыбнулась, когда Андрей на неё посмотрел. Вздёрнула брови, ожидая нашего положительного ответа, и даже предприняла попытку соблазнить нас шашлыком.

— Погода чудесная, поужинаем в саду. Дениска обожает шашлык, ты же знаешь. — Она мне сердечно улыбнулась и даже за руку взяла. Актриса, блин.

— Конечно, придём, — сказал Данилов, и я, признаться, такому его воодушевлению удивилась. Но и спорить не стала, боясь сглазить.

— Вот и замечательно. — Теперь Лиза и ему улыбалась, будто и не застывала совсем недавно под его взглядом, как кобра перед удавом. Кроликом она никогда не была, а вот с коброй или гадюкой её порой сравнивали, а в некоторых случаях совершенно справедливо. — Буду ждать. — На меня посмотрела. — Созвонимся завтра?

— Конечно. — Обменялась с сестрой поцелуем и пошла за Андреем к машине, влекомая его рукой. А оказавшись в салоне, спросила: — Ты точно не против?

— Нет. Почему я должен быть против? Это твоя семья.

Несмотря на его бодрый тон, я вздохнула. А Андрей, почувствовав мою тревогу, положил руку на моё колено и погладил.

— Пока она не пытается твоими руками жар загребать, меня всё устраивает.

— Ты к ней несправедлив.

Он молчал на секунду дольше, чем следовало.

— Может быть. — Улыбнулся. — Просто не люблю хитрых баб.

Я в окно посмотрела.

— А каких любишь? Честных?

Его ладонь снова оказалась на моём колене и уверенно двинулась вверх. А сам Андрей открыто улыбнулся.

— Я тебя люблю.

— А я тебя, — еле слышно отозвалась я, будто со стороны услышав первый звоночек, предвещающий опасность.

Нужно ли говорить, что предстоящий ужин меня совсем не радовал? Я была напряжена и подозрительна. Когда мы приехали, Лиза встретила нас на крыльце, улыбалась, как радушная хозяйка, а меня не оставляло нехорошее предчувствие. Только на ребёнка немного и отвлеклась. Дениска едва ли не кубарем скатился вниз по лестнице и угодил прямо ко мне в объятия.

— Ты приехала!

Я присела перед ним на корточки и обняла.

— Мы не виделись почти две недели, а ты так вырос, — похвалила я его. — Смотри, тебе уже футболка мала.

— Да она старая, — небрежно махнул он рукой, но явно довольный моим замечанием. — Мама мне её ещё в прошлым летом купила.

— Да, ты очень вырос. — Я взяла племянника за руку, и мы вместе вышли в сад через открытые двери веранды. Андрей прошёл вперёд, и я видела, как он стоит на газоне и осматривается. Потом подошёл к Олегу и протянул тому руку для приветствия. Они о чём-то заговорили, Данилов заглянул в мангал, рукой помахал, разгоняя дым, а я улыбнулась, когда Олег мне рукой махнул.

Дениска потянул меня за руку.

— Будем есть шашлык. Мама сказала, что я могу один всё съесть.

— Ты лопнешь.

— Ну и что? Зато наемся от пуза.

Я глаза на мальчика опустила.

— Это ещё что за выражение?

— Так дядя Аркадий говорит, я слышал.

— А ты всё повторяешь. Повторюшка.

Я руку его отпустила, и Дениска выбежал на газон, понёсся к отцу.

— Папа, смотри! Я нашёл свой пистолет!

Лиза появилась за моей спиной, я обернулась и поторопилась забрать у неё блюдо с зеленью. Сочла возможным подивиться её проснувшейся домовитости.

— Сама помыла и нарезала? С ума сойти.

Сестра наградила меня вызывающим взглядом, сунула в рот кружок огурца и захрустела.

— Пытаюсь соответствовать. Должна же быть в нас с тобой хоть какая-то схожая черта. Ты наверняка своего Андрюшу закормила и со всех сторон уже облизала.

— Он не жаловался, — подтвердила я.

— Вот-вот. Дурак он, что ли, жаловаться? Кстати, я слышала, что в столице сейчас в моде жёны из провинции. Как в Европе русские. Всё умеют и многого не просят.

Я лишь головой покачала.

— Ты такая язва.

Мы взглядами встретились, и Лиза, как по заказу, широко улыбнулась.

— Что ты? Я весьма великодушна и гостеприимна. Думаешь, я своей любимой сестрёнке счастья не желаю? — Она спустилась по ступенькам и направилась к круглому столу, установленному неподалёку. — Мужчины, мы ждём шашлык! — задорно улыбаясь, проговорила она. — Андрей, может, ты откроешь вино? — Ткнула в мужа пальцем. — А ты не отходи от мангала! А то я тебя знаю…

Шашлык удался, чего нельзя было сказать о самом ужине. По крайней мере, мне было неспокойно. Хотя, никто не ругался и не язвил, и со стороны вполне могло показаться, что в нашем разросшемся семействе царит мир и покой, и даже любовь. Олег травил байки, одну за другой, жену обнимал, когда та к нему придвигалась, даже в щёку Лизу целовал. Я беседу поддерживала, как могла, и на Андрея старалась изучающие взгляды не кидать, хотя меня очень волновало: понимает он, что всё это хорошо разыгранный спектакль, или верит? Судя по тому, что он поддерживал тосты Олега и пил с ним наравне, подозрения в нём не было. Это было и хорошо, и плохо, я даже не могла решить, чего больше. А следила я за Лизой. Её добродушие и покладистость меня не просто настораживали, они выводили меня из себя. И то, что она больше не боялась смотреть Андрею в глаза, мне тоже активно не нравилось. Лиза будто специально искала его внимания, пытаясь что-то для себя понять или узнать. Лишь один Дениска был всем доволен и спокоен, наевшись шашлыка, бегал вокруг стола и размахивал водяным пистолетом.

Но, в итоге, пытаясь играть роль гостеприимной хозяйки, Лиза первой и захмелела. Она громко смеялась, слишком на показ радовалась и целовала супруга. А Олег всё чаще на меня посматривал, вроде бы извиняясь. А потом даже наклонился ко мне через стол и проговорил громким шёпотом:

— Она напилась.

— Вижу.

Лиза по спине его стукнула.

— Хватит меня закладывать. Ты мне муж или не муж? Должен поддерживать или не должен?

Олег снова на спинку стула откинулся и засмеялся, потянувшись к жене.

— Должен. И я делаю это с удовольствием. Ты не видишь?

Лиза стояла над ним, уперев одну руку в бок, и приняв вызывающую позу.

— Не вижу. Ты закладываешь меня новому родственнику.

Данилов ухмыльнулся, руками развёл и заверил:

— Я, как новый родственник, готов к бремени семейных секретов. Сделаю вид, что ничего не вижу и не слышу.

— Хорошая, между прочим, черта — держать язык за зубами.

Мы с Олегом снова глазами встретились, на мгновение на его лице промелькнуло страдальческое выражение, после чего он взмолился, обращаясь к Лизе:

— Милая, почему у тебя нет этой черты?

— Почему нет? Есть. — Лиза с уверенностью кивнула. — Конечно, есть! Да если бы не я!..

Я поторопилась из-за стола подняться.

— Началось. — К сестре подошла и обняла её. — Если бы не ты, мы бы все, без сомнения, пропали.

— Вот это точно. — Лизкин тон уже не был похож на глупую браваду или шутку, и поэтому я плечи её сжала, а улучив момент шикнула: — Что ты несёшь?

Она моргнула, кашлянула, к себе прислушалась и жалобно призналась:

— Кажется, я, на самом деле, перепила. — И тут же в мужа вцепилась: — Олег, что за вино ты купил? Я же просила что-нибудь лёгкое.

Аштаев, потягивающий это самое вино, её обвинения не принял.

— Это не я, это Аркадий.

— Замечательно, — проворчала Лиза, — ты даже вино к столу не купишь, всё через прислугу.

Я Андрею виновато улыбнулась, но он выглядел спокойным и равнодушным к поведению моей не совсем трезвой сестры.

— Что она несёт? — пожаловалась я Олегу, когда мы рядом оказались.

Тот на Лизу обернулся, прищурился, оценивая состояние жены, после чего мне шепнул: