Тайна старого замка

Глава третья

Пан Анзельм сначала зажег свет в комнате и лишь потом закрыл за собой двери, не забыв переступить порог левой ногой.

Как и в предыдущий вечер, он заглянул во все углы, осмотрел шкаф, стараясь не глядеть в дверное зеркало (после захода солнца надо избегать смотреть в зеркало), проверил, заперты ли окна, а затем опустил жалюзи. Разделся, надел пижаму и зажег ночную лампу.

Он предусмотрительно взял с собой газеты из гостиной. Теперь он нырнул под одеяло, поправил подушку и взялся за чтение.

Пан Анзельм как раз просматривал некрологи, что он делал обычно перед тем, как закончить чтение, когда вдруг за дверями послышались легкие шаги.

Он отбросил газету и начал вслушиваться. Шаги внезапно оборвались у его дверей. Минуту ничего не было слышно, как будто кто-то там стоял в нерешительности, а затем раздался легкий стук.

Шаротка сорвался с постели и подошел к дверям.

— Кто там? — спросил он вполголоса.

— Пан Анзельм, откройте, пожалуйста, — послышался приглушенный шепот.

— Ну а кто это? — уже нетерпеливо спросил Шаротка.

— Это я, Кушар.

Пан Анзельм повернул ключ и приоткрыл двери.

— Ах, это вы! Чем могу служить?

Кушар с улыбкой на лице и некоторой озабоченностью сказал:

— Тысяча извинений, просто нам не хватило спичек, поэтому я отправился на поиски. Из-под вашей двери в коридор падал свет, вот я и решил постучать и попросить разрешения прикурить.

— Ну конечно! С удовольствием! — Шаротка открыл двери, и Кушар вошел в комнату. — Я сам не курю, но спички найдутся. Садитесь, пожалуйста, сейчас я поищу.

Кушар уселся в одно из кресел, а Шаротка начал рыться в своем чемодане. Спустя минуту он повернулся к гостю, держа в руках коробок спичек.

— Вот, прошу вас.

— Благодарю от всего сердца. Вы избавили нас от хлопот. Завтра я вам верну. А какая у вас красивая комната! — Кушар посмотрел вокруг. — В нашей нет камина и, может, потому, что она больше, кажется не такой уютной.

— Еще больше этой?

— Да, даже значительно. Может быть, завтра вы к нам заглянете? При случае я покажу вам весь дом, вы его еще не знаете.

— Конечно, не знаю. Я ведь только вчера приехал.

— Ах да, правильно! Очень любопытное здание, а подвалы — это настоящий лабиринт.

— Что вы говорите? — пан Анзельм уселся на край кровати. — Это очень интересно. Когда-то это ведь был рыцарский замок?

— Да. Теперь, правда, он частично перестроен. Я как раз разрабатывал проект перестройки, а Велень руководил работами. Мы знаем тут все уголки.

— Вам, наверное, пришлось с этим здорово повозиться?

— Не очень. Здание просторное, крепко построенное, поэтому особых трудностей не было. Мы передвинули несколько стен, изменив их расположение ну и приспособили второй этаж, чтобы тут можно было жить нормально. Подвалы же расположены под всей поверхностью дома, — продолжал Кушар, — и я даже думаю, что от них тянутся подземные ходы. На один такой коридор мы наткнулись во время работ. Однако он был засыпан, наверняка под воздействием подпочвенных вод.

— Как же это интересно! Такие, связанные с историей, места всегда меня привлекали.

Когда пан Анзельм произнес эти слова, в комнате внезапно раздался какой-то приглушенный хрип. Звук шел вдоль стены, шел неизвестно откуда. Казалось, что с потолка, потом — из темноты, из углов комнаты. Звук был приглушенный, но достаточно отчетливый. Спустя мгновение донеслись отдельные слова:

— На по-о-мощь!.. На по-о-мощь!.. Убивают!.. Помогите!..

Пан Анзельм вскочил, за ним поднялся Кушар.

— Кто?... Кто там кричит? — прошептал в ужасе Шаротка. — Откуда этот голос?! — Расширенными глазами он всматривался в Кушара, который, наклонив голову, прислушивался.

Вместо ответа снова донесся голос, неизвестно откуда идущий:

— Ой!.. Погибаю!.. Помогите!..

Приглушенный хрип перешел постепенно в замирающий, пронизывающий насквозь стон.

— Знаю! Голос идет отсюда! — Кушар поднял голову и протянул руку к камину. — Трубы идут из подвала, там что-то стряслось!

Он энергичным движением сунул пану Анзельму электрический фонарь.

— За мной. Пойдемте посмотрим, что там происходит. У меня ваши спички. Впрочем, в подвалах есть электрическое освещение.

— Может быть, разбудим еще кого-нибудь? — предложил Шаротка нерешительно. — Хемпеля, например.

— Нельзя терять ни минуты! Надо бежать тотчас же!

Шаротка вспомнил, что Хемпель говорил о своей усталости, и больше не возражал. Ошеломленный новым происшествием, он молча вышел в коридор вслед за Кушаром.

Стараясь не производить шума, они сбежали вниз по лестнице, прошли столовую и направились по служебному коридору. При свете фонаря быстро нашли двери, ведущие в подвалы.

Кушар нажал на ручку, двери приоткрылись, и показались узкие каменные ступени, спиралью идущие вниз.

Шаротка предусмотрительно спрятался за Кушара, подсвечивая ему фонарем. Тот, однако, нашел выключатель, и электрический свет залил каменную лестницу.

Лестница, сделанная из огромных тесаных глыб, вела в подвалы. Через несколько минут они очутились в просторном зале с острыми сводами и с двумя выходами в коридоры подземелья.

Запыленная лампочка, свисавшая с потолка, едва разгоняла темноту. У стен вырисовывались старая мебель, поломанные ящики и еще какая-то неизвестного происхождения рухлядь.

Некоторое время они стояли, вслушиваясь. Кругом, однако, стояла полнейшая отдающая звоном в ушах тишина.

— Я пойду левым коридором, а вы — правым, — прошептал Кушар. — Через некоторое время оба коридора сходятся. Там мы встретимся.

— А, а... не лучше ли вместе? — заикаясь, спросил пан Анзельм.

— Нет! Так мы быстрее узнаем, что здесь случилось. Я вам на всякий случай оставлю фонарь, хотя в коридорах и горит свет. Не делайте шума, ну и... будьте осторожны.

Не ожидая ответа Шаротки, архитектор бросился влево, исчезнув в черной пасти коридора. Спустя мгновение там загорелся свет. Это немного воодушевило пана Анзельма, но, несмотря на это, он должен был собрать все свои силы, чтобы подавить чувство страха. Наконец, с решимостью и полнейшим хаосом в мыслях он углубился в темноту, провел рукой по стене и нащупал выключатель.

Коридор был узким, через каждые несколько метров горели лампочки, едва пробивая светом толстый слой пыли. Сжимая в руке фонарь, Шаротка двинулся вперед. Его все больше охватывал невыносимый страх. Единственным инстинктивным стремлением стало пройти как можно скорее этот мучительней путь и соединиться с товарищем.

И вдруг прямо перед собой он увидел ноги лежащего на цементном полу человека. В свете лампочки были видны старые сношенные ботинки и смятые манжеты брюк. Остальная часть лежащей фигуры тонула в темноте боковой ниши.

Шаротка невольно нажал на кнопку фонаря. Одна рука лежащего была неестественно загнута за спину, вторая упиралась в стену. На голове были видны следы крови. Кровавые пятна были также и на расстегнутой грязной рубашке.

Это был тот человек, лицо которого Шаротка видел за окном своей комнаты: бледное лицо с густыми черными бровями и закрытыми теперь глазами.

Пан Анзельм минуту стоял без движения, тупо всматриваясь в лежащий у его ног труп. Потом с пронзительным криком бросился назад к лестнице. Летел сломя голову к выходу, стремясь убежать от притаившейся опасности этих подземелий.

Погас свет.

Шаротка замер, словно ноги его вросли в землю. Кругом была непроницаемая тьма. В первое мгновение он хотел зажечь фонарь, но сообразил, что таким образом он может выдать себя. Стоял, притаившись, готовый в любую минуту к бегству.

Ему показалось, что где-то поблизости раздались осторожные шаги. Не в силах уже соображать, позабыв о фонаре, судорожно зажатом в руке, Шаротка бросился прямо, не разбирая дороги. Впереди мелькнуло пламя спички, осветившее лицо Кушара.

— Что случилось со светом? — послышался раздраженный голос.

— Труп... труп... там лежит, — выдавил Шаротка дрожащим голосом.

— Это вы, пан Анзельм? Где вы?

— Здесь!

— Почему вы не зажгли фонарь?

— Я боялся, там в коридоре лежит чей-то труп.

— Что вы такое говорите?!

— Лежит там, в нише! — упирался пан Анзельм, еще не совсем придя в себя, но уже с раздражением, обиженный легкомысленным отношением к его словам.

— Кто такой? Где? — Кушар как будто очнулся.

— Человек, который был за окном... убит... — Шаротка чувствовал, как наступает реакция после пережитого: от волнения ему хотелось плакать.

— Зажгите же, наконец, этот проклятый фонарь! Пошли туда! — приказывал Кушар.

Это приказание, однако, было излишним — в это мгновение загорелся свет.

Кушар бросился в коридор, Шаротка за ним. Когда они оказались на месте, пан Анзельм онемел от изумления. Стоял, оглядываясь вокруг, в совершенной растерянности.

Да, это было то самое место, но труп исчез.

— Ну, где же ваш покойник? — насмешливо спросил Кушар.

Дрожь испуга пробежала по спине пана Анзельма.

— Не знаю... Исчез, — пробормотал он беспомощно. — Лежал именно здесь. Эту нишу в стене я хорошо помню.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Кушар. — Вот что может наделать страх! Вам попросту померещилось! А ниша — это ведь выход трубы, ведущей в камин. Ха-ха-ха!..

— Прекратите этот идиотский смех. Он лежал здесь у стены.

— И кто это был?

— Не знаю. Мужчина с черными бровями.

— Какой мужчина? Какие брови? Что вы болтаете?

— Ну тот, который был за окном.

— Ничего не понимаю!

Шаротка только теперь сообразил, что Кушар не знает о приключении, случившемся в первую ночь.

— Хватит об этом, — сказал он, — достаточно того, что я видел труп неизвестного мужчины.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно! И кроме того, вы ведь говорите, что из этой ниши в камин ведет труба. А разве мы вместе не слышали криков о помощи? Вы сами сказали тогда, что голос идет из подвала, так? — атаковал молодого человека Шаротка.

— Ну, так. Голос голосом, а труп — это совсем другое дело. Не поддались ли вы воображению?

Шаротка, почувствовав в голосе Кушара иронию, рассердился всерьез:

— О чем вы говорите? Я утверждаю со всей ответственностью, что так было. Надо немедленно разбудить всех мужчин и еще раз обыскать эти проклятые подвалы! Во всяком случае с меня хватит! Иду к Хемпелю, а он знает, как поступить!

— И что вы ему скажете? — улыбнулся Кушар. — «Я видел покойника, но он убежал»? Вот тогда вы попадете на язык всем. Я представляю Иоланту! Уж она-то этим воспользуется.

Кушар невольно попал в больное место. Подавленный такой перспективой пан Анзельм озабоченно начал чесать ухо.

— Что я видел, то видел, — буркнул он упрямо. — А кроме того, голос мы слышали оба.

— Э! Я уж теперь и сам не знаю... могло нам показаться. Иногда ветер, завывающий в камине, может вызвать совершенно неожиданные акустические эффекты.

Он немного подумал и добавил примирительно:

— Впрочем, вы правы. Надо об этом рассказать. Я, однако, хочу пойти спать, а вы поступайте так, как считаете нужным.

Он двинулся к выходу. Шаротка устремился за ним, стараясь не отстать далеко.

Через несколько минут они были наверху. В коридоре Кушар протянул руку пану Анзельму.

— Я иду спать. Если буду нужен, разбудите меня. И прошу, не обижайтесь.

Шаротка пожал ему руку, но, рассерженный легкомысленным отношением к трагическому происшествию, ничего не ответил.

Через минуту он уже стучал в комнату Хемпеля.

Дрожащим еще от волнения голосом пан Анзельм рассказал обо всем происшедшем. Хемпель, уже окончательно проснувшийся, слушал внимательно, время от времени задавая ему вопросы.

Когда Шаротка закончил свой рассказ, журналист встал с постели и надел домашние туфли.

— Мы должны пойти вниз и все подробно исследовать на месте. А потом уже решим, что делать.

— Я тоже? — испуганно спросил пан Анзельм. — Ни за что! Я не хочу знать этого дома, его подвалов, с меня хватит этих историй! Заявляю вам, что завтра же отсюда уезжаю. Спасибо за такой отдых!

— Значит, вы не покажете мне дороги и места, где лежал труп?

— Я ведь описал вам все подробно. Вы сами прекрасно справитесь... Я ни в коем случае туда не пойду! — в голосе Шаротки начали звучать истерические ноты. Хемпель почувствовал, что у его ночного гостя нервы напряжены до предела, и больше не настаивал.

— Хорошо, — сказал он коротко. — Я пойду один. Вы правы, конечно, все подробности я знаю. А вам я даю совет такой же, как и в прошлую ночь, — лечь и заснуть. Это поможет. Завтра мы встретимся и вместе подумаем обо всем.

— Завтра утром я отсюда уеду! — упрямо повторил Шаротка.

— Ну не торопитесь. Ведь не откажетесь же вы участвовать в выяснении этой истории, — спокойно сказал журналист, направляясь к выходу.

Пан Анзельм умолк, почувствовав меткость этого замечания. Уехать и оставить нерешенной такую загадку? Несмотря на все события, это было выше его сил.

В столовой был полумрак. Хемпель тихо двигался по комнатам первого этажа. Осторожно прикрыл за собой двери служебного коридора и, не зажигая света, двинулся вперед, короткими вспышками фонаря освещая себе дорогу. Однако этим он предупредил о своем присутствии человека, который пробирался со стороны лестницы, ведущей в подвал. Заметив свет фонаря, тот укрылся в нише коридора и, прижавшись к стене за поворотом, ждал, затаив дыхание.

Хемпель, проходя мимо ниши, был от него на расстоянии вытянутой руки, но ничего не заметил. Он снова зажег фонарь и в его свете увидел вход в подвалы.

Свет на лестнице не был погашен. Он, впрочем, этому не удивился, думая, что Кушар, а тем более Шаротка были слишком поглощены случившимся, чтобы об этом помнить.

Осторожно ступая, шаг за шагом журналист начал спускаться по лестнице. Он был в домашних туфлях, и потому звуки его шагов не были слышны на каменных ступенях. Хемпель дошел до первого помещения, остановился и осторожно выглянул из-за стены. И здесь горел свет. Стояла полнейшая тишина.

Хемпель осмотрелся. Вход в правый коридор был освещен, зато левый зиял непроницаемой чернью. Он вздрогнул, припомнив рассказ Шаротки, и невольно почувствовал уважение к этому старому боязливому человеку, решившемуся на такой смелый для него поступок и сумевшему подавить страх, который он, несомненно, должен был чувствовать сильнее других.

Хемпель понял это отчетливо еще и потому, что сам он должен был сдерживать нервы, чтобы исследовать эти подвалы, молчащие и пугающие своей безжизненностью.

Он углубился в правый освещенный коридор. Сделал всего несколько шагов, как вдруг ему показалось, что в одной из ниш в нескольких метрах перед ним произошло какое-то движение. Звук был коротким и неясным, но совершенно отчетливым.

Спустя мгновение Хемпель увидел узкий сноп электрического света, направленный на каменный пол. В ту же секунду он укрылся за выступом стены. Некоторое время стоял не дыша и вслушивался. Кто-то находился на том месте, где, по словам Шаротки, лежало тело.

Журналист высунул голову, чтобы увидеть таинственного пришельца.

Когда наконец он смог увидеть коридор, то тут же заметил человека, склонившегося над полом. Поблизости висела лампочка, и в свете ее Хемпель узнал этого человека.

Он вышел из-за стены и начал тихонько подкрадываться к нему. Когда их разделяло всего несколько метров, журналист остановился и некоторое время смотрел, что делает этот человек, а потом внезапно спросил:

— Вы что, собираетесь здесь редис сажать?

— А вы пытаетесь меня напугать, пан Хемпель? — голос Броны был тихий и спокойный.

Журналист, который надеялся, что его внезапный вопрос заставит Брону вскочить и вскрикнуть, был удивлен холодным спокойствием того.

— Восхищаюсь вашей выдержкой, — бросил он насмешливо, но сквозь иронию пробивалось искреннее удивление.

— Ха! — Брона поднялся, стряхивая с пальцев пыль. — Я заметил вас, еще когда вы спускались с лестницы, — добавил он с легкой улыбкой.

Хемпель молча закусил губу. Посмотрел на Брону и снова повторил вопрос:

— Ну и все-таки как? Сажаем редис, или, может быть, здесь будет плантация хмеля?

Брона окинул его сонным взглядом и ничего не ответил.

— Что? Вы раздумываете, как бы все это объяснить? — в голосе журналиста появились угрожающие нотки.

— Что именно?

— Как это что?!

— Что именно объяснить?

— Свое присутствие на месте, где недавно лежал труп.

Брови Броны слегка дрогнули.

— О чем вы говорите? — сказал он спокойно. — Я обдумываю скорее другое.

— Что? — настойчиво спросил Хемпель, раздраженный спокойствием Броны.

— Что вы делаете здесь в такое время и в домашних туфлях?

— А что вам не нравится в моих туфлях?

— Собственно в ваших — ничего. Но я вообще не люблю домашних туфель.

— Вот тебе раз! А почему же?

— Они позволяют тихо подкрадываться.

— Знаете что? Не валите с больной головы на здоровую. Это плохая тактика.

— Тактика? А зачем она мне?

— Чтобы не отвечать на мои вопросы.

— Какие именно?

— Что вы делаете на месте, где недавно лежал труп?

— А, действительно, вы меня уже раз об этом спрашивали. Я ничего не знаю ни о каком трупе. А чей?

— Неизвестного человека.

— Кто его видел? Вы?

— Нет. Шаротка.

— И он лежал на этом месте?

— Ну хватит! — обозлился не на шутку Хемпель. — Вы у меня спрашиваете, не ответив на мой вопрос!

— Не будем торговаться, кто должен кому отвечать и в какой последовательности, — голос Броны внезапно стал твердым. — Здесь я у себя дома. Мне неприятно это подчеркивать, но сделать это меня заставляет ваша настойчивость. Прошу мне рассказать, что за история с этим трупом.

Журналист некоторое время молчал, обдумывая слова Броны. Потом начал рассказывать уже спокойным голосом.

Брона слушал, не прерывая, молча уставившись взглядом в пол.

— Теперь я вас прошу объяснить, как надо понимать ваше присутствие здесь, — закончил Хемпель.

Брона в свою очередь раздумывал с минуту. Наконец молча повернулся и направил луч света в глубь темноты, которая простиралась за их спиной.

Хемпель увидел маленькую комнату с узким оконцем, расположенным под самым потолком.

С правой стороны у каменной стены лежала груда старых ящиков, а слева стояли три бетонных столба, между которыми была видна следующая комната. Луч света быстро обежал стены и скользнул на пол. Белый круг рыскал некоторое время по плоским камням и, наконец, застыл.

— Вы видите? — тихо спросил Брона.

Хемпель всматривался в освещенное место.

— Ничего не вижу.

— Вы не замечаете этот маленький белый крест?

Действительно, на одном из камней был виден начерченный мелом небольшой крестик.

— Да, теперь вижу.

Светлый кружок передвинулся на несколько метров дальше.

— Да, и здесь вижу.

На этот раз Брона осветил пространство за колоннами.

— Здесь два, один возле другого. Ну, а что все это значит?

— Вот именно. И меня это очень интересует. Не меньше, чем ваш рассказ. Кстати, где находился труп?

Хемпель повторил слова Шаротки. Оба сразу же определили место, где лежал убитый человек.

Брона опустился на одно колено и несколько минут исследовал пол. Потом встал, отряхивая брюки.

— Да. В этом месте пыль стерта. Никаких других следов нет. И ни одной капли крови. Хм... Это интересно.

Он стоял, погрузившись в размышления, всматриваясь в темную глубину коридора. Затем попросил:

— Расскажите мне еще раз как можно подробнее оба случая — вчерашний и сегодняшний.

Когда Хемпель закончил рассказ, Брона дружески взял его под руку:

— Ну, мы можем идти. Больше, пожалуй, мы ничего не найдем, кроме того, что я уже нашел, — добавил он загадочно. — По дороге я вам покажу кое-что.

Они дошли до главного помещения.

— Так это тот самый коридор, идя по которому, Кушар должен был встретиться с Шароткой? — Брона протянул руку к темному входу.

— Если судить по рассказу Шаротки, именно тот самый. Впрочем, другого здесь нет.

— В таком случае прошу за мной.

Брона углубился в темноту и повернул выключатель. Хемпель увидел узкий коридорчик, заканчивающийся дверями. Брона, как будто угадав его мысли, сделал несколько быстрых шагов и открыл двери.

Они очутились в маленьком помещении без окон. Двери, похожие на те, через которые они вошли, находились в одной из боковых стен. Около них виднелся распределительный щит с рядом пробок и рубильников. Больше в помещении ничего не было.

— Я не буду вести вас дальше, а ограничусь объяснением, что никакого коридора здесь больше нет.

— Следовательно?.. — спросил журналист, догадываясь, о чем идет речь.

— Следовательно, они не могли встретиться.

— Значит, если бы Шаротка беспрепятственно дошел до конца коридора?..

— То нашел бы три двери и не знал бы, что делать дальше.

— Следовательно? — повторил журналист, всматриваясь в улыбающееся лицо Броны.

— Шаротка был введен в заблуждение.

— И если бы он не нашел тела?.. — Хемпель невольно перешел на шепот.

Брона не ответил. Направился к выходу и, когда двери уже остались позади, предложил:

— Пойдемте наверх и, если вы не очень устали, немного побеседуем.

При входе на лестницу Хемпель уступил дорогу Броне.

— Что, вы предпочитаете видеть меня перед собой? — спросил тот немного насмешливым тоном. Однако без возражений пошел вперед.

— Как хозяин, вы лучше знаете дорогу, — в тон ему ответил журналист.